Аннотация: Прощай, родная. Мы тебя любим и помним.
СЛЕДЫ НА ТРОПИНКЕ
Похоронили мы свою бабушку весной. Солнечный день томил и мучил душу. И только сопутствующие хлопоты немного спасали от боли.
Маленький Серёжка, в силу своего возраста, ещё не понимал, что больше не будет прогулок с ней в песочницу, и качать во дворе она его не будит. Он оставался дома и долго ждал маму. Хотелось: есть, спать, а мамы не было. Он плакал, капризничал, отталкивал не знакомую тётю и ждал.
Наконец мама вернулась и всё пошло как всегда.
С того дня прошло трое сток. И ничего ещё не улеглось. Но маленький Серёжка этого не знал. Он ждал. Почему-то долго не было бабушки.
- Где? - разводил он ладошки. Мама гладила его по голове и вздыхала. А он ждал. Её не было уже три дня. Он был ещё на столько мал, что не мог сосчитать дни, но тихонько подходил к дверям и прикладывал ухо:
-Баба? - звал он.
В этот день время уже подходило к обеду, Серёжка стоял посреди комнаты в ходунках и никак не хотел есть кашу.
- Серёженька, а ещё ложечку... Ой, какая кашка, какая кашка...- приговаривала она. Но Серёжка, который крутился и отворачивался от ложки с недовольным видом, вдруг заулыбался и показал пальчиком за её спину. Аня оглянулась - всё на своих местах. Дома они одни.
- На-ка ещё ложечку, - попыталась продолжить Аня.
- Баба! - вдруг радостно и до ужаса неожиданно воскликнул Серёжка.
Аня оглянулась. По спине пробежали мурашки. Нет, в комнате они были, по-прежнему, одни. А Серёжка продолжал улыбаться:
- Баба! - и он весело запрыгал в своих ходунках.
Аня осторожно поставила на стол тарелку, поднялась, осмотрела комнату, но кроме её и сына в ней никого не было. Да и войти никто не мог, дверь на замке.
А Серёжка тем временем перестал улыбаться и растерянно развёл ладошки:
- Баба где? - ещё некоторое время он удивлённо смотрел по сторонам, потом горько заплакал.
- Тютю...- это смешное детское слово как током ударило Анюту.
- Ну, что ты, Серёженька, что ты? - она взяла сына на руки, поднесла к окну, - смотри там птички. Видишь птичек? - пытаясь успокоить ребёнка, сама сквозь слёзы смотрела на ещё голые ветви деревьев и покрытую изморозью пешеходную дорожку через двор. А там, по дорожке, в синем драповом пальто и шерстяном платке на голове шла... бабушка, её бабушка. Аня сильнее прижала к себе сына. Вытерла, перекинутым через плечо полотенцем, глаза, а по аллейке под голыми ветками весенних, ещё не распустившихся деревьев все также шла её бабушка. Шла не оглядываясь, ровно и... как-то странно. Ну да, конечно, Аня вдруг поняла, что следов на тонкой изморози дорожки не остаётся, а бабушка шла, шла и вдруг, нет, она не исчезла, просто Аня моргнула, а бабушка - ушла.
Ещё какое-то время, не в силах побороть наваждение, Аня стояла у окна. Серёжка, обняв её за шею, задремал. И от этого теплого детского дыхания, она чуть улыбнулась краем губ: "Прощай, бабушка. Мы тебя любим и помним".