-Да, сам вижу, сиди здесь, вместе курок спустим. Только надо вообще не шевелиться нисколько даже.
-Заградительным способом надо, - говорил ему Виктор.
-Хорошо, только ты, главное, сиди тихо совсем.
-Надо было еще зарядить-то меньше дроби, привыкли уже ходить на крупную дичь, здесь так-то навару почти и нет, да еще дробины выковыривай потом.
-Да я тоже так же думаю. Ладно, сейчас пойдет.
Главное это процесс, там уж если что будет, так уже хорошо, что сходили результативно.
Несколько минут они ждали, пока какая-нибудь птица перед ними появится, в этот ответственный момент и нужно будет все сделать им сразу. Неудобства ушли сразу на второй план. Все внимание сосредоточено на цели. Уже и не могло сильно волновать, может ли из этого что-нибудь получиться. Начали дело, так, что теперь только все, чтобы как надо получалось. Все шло нормально. Множество мыслей протекают даже не оставляя какого-либо заметного впечатления.
Они лежали в прошлогодней опавшей хвое. Небо слегка закуталось тучей, стало серым, но ничего не могло произойти. Над ними только на огромной высоте плыли редкие перистые облака. В этом лесу Вадим до этого был уже давно. Ему доставались трофеи как всем. Пока он был доволен. Столько раз он уже бывал на охоте, и все казалось, что нужно применить полностью мастерство.
Птица вылетела, теперь, когда стволы направлены были в одну сторону, раздались как-то сразу два выстрела, потом трудно что-то разобрать в наступившей тишине. Они вместе оставались лежать в траве.
Теперь было выполнено, зачем шли сюда.
Так бывает здесь, когда человек наводит шум, понятно, что это самая большая опасность для живых существ. Ничего не бывает от излишних стремлений, свойственных человеку, все спокойно.
Пролетающий тетерев сменил резко траекторию, словно он не был дробью сражен, а просто полетел почему-то немного не так. Резко ломая ветки сосен, он несся вперед, словно старался еще выровнять свой полет, потом исчез в неизвестных местах этого густого достаточно леса. Вадим откинул свой КО 8.2 назад. Он сразу понял, что дальше требуется найти сбитое тело в небольшом радиусе этого лесного пространства.
Ровное место под соснами наполнено было только шишками и упавшей хвоей. Травы еще мало было местами здесь. Некоторое время прошли они еще вглубь, здесь и чернелся предмет, которые они искали. Виктор первым побежал его подбирать. Он собрался просто взять трофей, только это получилось сразу у обоих, хотя нужно здесь сказать, что ничего от этого не зависело. Главное, что на охоту они сходили результативно, получили массу впечатлений, каких не бывает в обычной жизни.
-Твой, Витя трофей, говорил Вадим.
Ты тоже ведь попал.
-В общем-то, да, вместе мы вели его. Это считай, что много значит. Одному человеку, конечно, не добиться своей цели. Многого здесь нельзя увидеть, что сзади, например, и такое все.
Они пошли в магазин. Там новая продавщица нальет им пива, и они сядут на крыльце опять.
Освещенные улицы засажены липами, и всем, что еще там было. Уже неважно, что они пришли из того места, где и было возвышенное уединение. Теперь же стало все как раньше. Куда ни глянь, все вокруг полно выросшими и укрывающими летом всю перспективу мощными кронами. В это время редко можно встретить прохожего.
Вадим был инженером большого завода, бывшего раньше там, где этот человек жил. Здесь, находясь в лесу, он чувствовал некоторое освобождение от многих условностей, что окружали его в повседневной жизни. Жил он в этом городе уже пять лет. В то время он был вынужден переехать. Семья их была вывезена из Поволжья. Уже неважно, что называлось это депортацией. Сам он в это время находился в действующей армии. Как все получилось, уже трудно понять, в то время разные были нарушения системы при эвакуации тяжелой промышленности. После ранения он стал снова инженером, только уже на другом заводе, по своей специальности. Можно сказать, что остальное его семейство воссоединилось в скором времени. Найдя возможность перебраться к ним, он по-прежнему трудился. Он делал все что мог, находясь на своей работе. К этому времени война закончилась. В этих скитаниях прошло для него все время Великой Отечественной войны. Притом естественно, что он, как высококлассный специалист, вовлеченный в деятельность по налаживанию производства, был настолько занят, что не мог думать о жестоком времени, в которое жил. Та же обстановка, та же все данность жизни, какая-то странная оторванность от всего внешнего мира и апокалипсическое состояние, присутствовавшее во всей атмосфере здесь, в глубоком тылу. Все находились там. Где шли сражения. Самые лучшие, кто попал на передовую, находились непосредственно там. Он здесь, как, наверное, и другие, не мог осознавать важность политического момента, начала мирной жизни. Во всем, что его окружало, вроде бы никаких изменений не произошло.
Он трудился в новом деревянном здании, обшитом щитами из фанеры. Пройдя проходную. Вадим довольно быстро попадал в плохо освещенный коридор, где были плакаты с серьезными лицами. Один мужчина нарисован с особенно серьезным лицом, с черными волосами и с пронзительным, сверлящим взглядом. Кто это такой и с кого его рисовали? Это начало безумия, если думать, откуда взялся тот или иной нарисованный здесь тип. Это неопределимо. Все это должно воспитывать взрослых. Повторялось это каждый день. Сам он здесь совершенствовал вверенное ему производство. То было продумано, и сам он даже, наверное, не представлял, насколько это важно. Просто все шло так, как полагается. Так можно было совсем ничего не замечать, если это не очень важно. Просто это сегодняшний день. Теперь началась другая жизнь. Люди начинают постепенно отходить от всего того, что недавно было. В то же время догнала всех прошедшая война. Вспоминалось всем, что многих уже не досчитались, и все казалось, что они должны вернуться просто потому, что наверно, таким и должен быть порядок вещей, но они не возвращались. Он сам принадлежал к тому народу, который начал войну, принесшую такое страшное горе. Он был скромным. Это его защита, ни о чем таком просто не думать. В этом он не отличался от многих других. Он мог быть обычным, не выделяться. Это хорошее все-таки свойство, не выделяться без необходимости. В своей деятельности просто он руководствовался тем, что должен был выполнять именно это все полагающиеся функции, как все, кто занимался тем же самым, и в то время, казалось, не могли уже представлять, что вообще существует какая-то другая жизнь, вне трудовой деятельности и порядка, с нею связанного. Все остальное становилось второстепенным и даже совсем незначительным. Все происходит именно так, потому, что иначе нельзя. В то же время это все плохо укладывалось в голове. Другие события, так или иначе задевали этот ход жизни, вносили в нее даже определенные изменения. Эти изменения казались вполне органичными. Появлялись разные люди. Они различным образом влияли на общество.
Тогда еще не было выпивки по ночам. Вокруг было полное спокойствие. Он же возвращался, чтобы поделится со всеми, кого любит и ждет сейчас тем, что с ним случилось сегодня в этом незнакомом другим лесном мире. Казалось, что это другим людям тоже будет очень интересно. Жилые дома, организации. Хотя бы что-нибудь здесь было такое, чтобы можно запомнить этот день каким-то необычайным событием, если сам ничего не сделаешь, чтобы потом это запомнилось, то, скорее всего, так все спокойно и будет дальше.
Вернулся домой к восьми часам, когда все равно уже осталось мало времени на разные домашние дела. Можно начать выдающееся дело в целях производства, но сегодня как-то некогда было этим заниматься. Процесс шел сам. Стоило проникнуть в него, и это дело ускорения процесса изготовления нескольких деталей было бы начато. Все это постепенное изготовление прицепа шло с самого начала производства, здесь наконец, появилась возможность уменьшить потерю времени. Вадим решил, что этими соображениями следовало бы поделиться, так как безусловно это пойдет во благо работе.
Давно уже казалось, что никто больше не приходит к таким выводам. Так часто бывает, что дела других людей остаются загадкой для нас. Все стараются жить, не зацикливаясь на предметах, с которыми приходится работать. Эта привычка давно охраняет человека.
Вади увлекался фотографией давно, это представлялось ему самым интересным занятием в нерабочее время, придание формы тому, что считал интересным. Такое искусство соответствовало лучшим образом его расположенности к деятельности. Больше даже Вадим любил проявлять снимки. Многодневное ожидание сменяется радостью, когда получается как хотелось, пойманный кадр запечатлен.
Здесь на окраине строились сами, улица состояла из маленьких домиков, все работали на предприятии. Такой вид искусства был как живопись. Изображается так, как на самом деле есть. Только в представлении, кадры, как правило. Были черно-белые. И есть красота в том, что воображение цвета достраивает. Так все и шло в ожидании того, что будет в результате сегодняшних трудов, такое, что потом наступит. Может это лишь общее настроение от постоянных разговоров о том, что условия жизни должны улучшиться. Улица не асфальтированная, начинается оживание только сейчас. Среди коллег он пользовался уважением, разговаривал, правда, о чем-то не часто, но слушал, когда ему говорили. Лучшим образом всегда исполнял свои обязанности. Посвящал все рабочее время делу. Окружало его много разных предметов. Порядок в комнате у него был, нужно сказать, что неважный. Он лег сразу на диван, больше ничего сегодня делать не нужно было, но постоянно будет что-то нужно весь этот вечер. Сегодня Елизавета будет привлекать его к хозяйственным делам, но это не будет его отрывать ни от чего. Все, что ему хотелось бы, кажется совсем незначительным в сравнении с настоящей жизнью, проходящей вдалеке от городов, где все, как и должно быть в дикой природе, жестоко и обыденно для того леса.
В это время только Слава пришел к нему, он снова взял свою тетрадь, куда были у него записаны сведения о находках, которые он накапливал возможно, к будущей какой-то научной работе. Растения, животные, минералы, многие предметы интересовали мальчиков постоянно в этом месте, где природа ни очень изучена. Только он мог заниматься этим постоянно, это сама цель для него. Он постоянно мог сидеть и рассматривать свои находки, разные камни, картинки с животными нашей местности. Он мог пока делать лишь такие наблюдения.
У него, как и у отца было неудержимое стремление к познанию всего, что было новым для других, с кем он близко знаком. Много у него и других, мальчишеских совершенно развлечений. Часто с приятелями они пропадали на улицах невдалеке. Там происходило общение, многое он узнавал не в школе, а именно из этих разговоров, это всегда почти бывало нечто более важное, чем обыкновенная учебная программа.
Они пробирались по улице Омской к центру города. На этой улице тогда строились заводы, базы, те объекты, строения, что сейчас есть в городе. Они создавались в то время в целях увеличения производства. Здесь изменилось многое лет десять тому назад, когда стала развиваться промышленность. Здесь бывает, что иногда приятнее пройтись, чем в любом районе в центре города с самыми красивыми домами. Там, где жил Вадим, еще стояли домики, возведенные методом самостроя. Он все время, пока жил здесь, был доволен своим жизненным укладом. Повседневные занятия начнутся в скором времени. Здесь все было не так, как недавно. Жизнь в поселке, где он раньше жил, проходила с совершенной скученности. В прежней жизни, как это чаще всего бывает, жалеть было не о чем. Так бывает постоянно, как что-то масштабное вокруг происходит. То, что кругом видно, проходит будто бы мимо. Потом посмотришь, вдруг окажется, что много не так, как казалось.
Перед поступлением в машиностроительный институт Вадим трудился в колхозе на различных должностях. Он был принят механизатором в МТС, но здесь появилась должность лучше. В их поселке было все сжато. Любые дела касались всех людей. Он там приобрел первый ковер. Он научился там доставать дефицитные товары. Это и другие умения были получены им еще там. Теперь его грело сознание, что он в эти довольно трудные годы нажил сове имущество. Постоянно у Вадима было желание трудиться, и потому никаких должностей он так не добился, для этого нужны усилия другого рода, а ему некогда было этим заниматься. Там были такие, кто с большим удовольствием занялся бы другой, менее напряженной работой. Общая скудность жизни воспитывала уважение к вещам.
Сегодня он относился к многому так же примерно, как тогда, когда впервые стал разбираться во всем в жизни, что сколько может стоить. Привычка экономить деньги выручала его в плане того, что он мог заниматься любимым занятием.
Многие люди находились дома, лишь изредка можно встретить прохожего. Виктор с Вадимом шли с тяжелыми мешками, в котором разделенная туша кабана уже не истекала кровью. Слышишь, скоро будем у меня, - говорил Виктор, я своего тузика по голосу услышу. Вадим не был на этой охоте.
-Там уж понятно, что и соседские собаки уже все запах учуяли.
-Мне вот нужно тоже собачку хорошую. Знаешь, раньше удачнее было. А сейчас чего.
-К этому делу ответственно подходить нужно. Чтобы родословная была и все как нужно. Не с каждой ведь собакой можно в лес ходить. Лайка вот, нормально.
-Это понятно. Знатная собака.
-В городе им туго приходится.
-Эй, да что там. Им вообще воля нужна, чтобы можно было бегать. Они дикие. Им самим лучше, наверно, бегать и загрызать кого-нибудь. Правда, опять же, видишь ли, это собака, а не волк. Они все равно так не могут чтобы взять крупную добычу. Если по размеру что-нибудь подходящее. Тогда можно. Видишь, для нашей охоты ничего лучше и не придумать.
-Это еще порода, которая ближе к тому, что было в начале. Родство с волком так просто не проходит. Все лучшие качества для охоты имеются. Не просто так ведь. Мы вот сейчас просто домой возвращаемся, да, а он вот везде чего-то ищет, словно на свободе нужно бы ему ходиться, там вот как раз, в лесу, но опять же они уже с человеком живут и сами ничего так особенно, наверное уже и достать не могут, так только, по мелочи.
Она проходили по улицам, где жители считали себя горожанами. Их приусадебные участки позволяли им не испытывать трудностей, какие постоянно встречаются в современных условиях. Это представляется рабочим городом, где чтобы жить нужно трудиться нормально. Вадим помнил только что он жил в таких местах. Его товарищ испытывал еще тоску некоторую по тем местам, где приходилось жить раньше. Он говорил быстро, видно было, что человек уставший. Таких мало, что уже удивляет. Они будто по-настоящему должны быть вдали. Вообще непонятно где. Только это опять же впечатление от резких движений, манер человека разговаривать, их постоянной молчаливости, не смотря на то, что говорить этот человек мог бы, наверное, много. Вместе они занимались серьезным делом.
Все же они возвращались просто, чтобы нормально вытянуться. Нужно, чтобы дома была чистой кровать, где можно было просто отдохнуть какое-то время, это было бы самым лучшим в этом случае делом.
Прошли по улице в это позднее время, еще было светло. Рядом они шли словно они всегда знали, куда здесь можно войти сейчас. Здесь проходили такие люди, которые были заняты своими незнакомыми заботами, у них были свои знакомые. У них другое совсем общение среди разных неизвестных знакомых, такие дела были у них всех. Вадим, когда он возвращался домой, как будто оставался там же.
Он был известен у преподавателей и студентов. В свое время занимался биологией, но перешел на такую работу, что больше ему по душе. Такая узкая специализация позволяла совершенствовать умение. Он мог сделать любую конфигурацию животного. В меру иронично относился к этому карикатурному, по сути, искусству. Как и полагается, довольно схематично делал он то, что было создано природой. Только примерного сходства требуют мертвые тела. Не переставал он по мере возможности постоянно заниматься самообразованием. Везде лежали книги, на полу носки, много мест, где много времени не вытиралась пыль, лучше просто лечь спать.
Даже такое простое дело часто ему не удавалось. Постоянно требуется делать какие-то дела.
Вадим сел на диван, когда Куклин попросил его. В интерьере был выражен хороший вкус хозяина. В комнате было темнее, чем снаружи, окна зашторены.
_Давай, посмотрю, что гостеприимный хозяин сегодня пытается сварганить из этих шкурок.
-Сам видишь, у нас такое дело, что скрывать нечего. Сижу вот и сооружаю. Это ужас.
Он снял свитер и аккуратно прибрал его. Это в его в его правилах, всегда все класть на свое место.
-Ты все можешь такое. Уже я понимаю, что тебе самому это не кажется сложным. Так уже знаешь, как все будет.
Он слышал, что на улице еще разговаривают люди, которые идут в компании. Хорошая обстановка, чтобы закончить сегодняшний день. Вадим не мог перестать думать о том. Что завтра предстоит ответственная работа. За окном продолжалось еще движение. Прошла машина Победа, еще где-то шли двое парней с какого-то задания.
Он тоже выполнял задачу еще сложнее, чем были по его профессии. Настоящее применение человек только может найти себе сам. Он много раз находил сам, что ему нужно для того, чтобы принести какую-нибудь пользу, или просто сделать что-то значительное.
На другой день серьезным делом было для него пробуждение. Минуты хватает, чтобы выспаться иногда в такое время. Тогда человек готов пойти куда надо.
Куклин занимался в своей мастерской всем, чем угодно, кроме работы. Понятно, что такое дело не происходит постоянно. Солнце, появлялось у него в окне, освободившись от облаков. Так и проходит это время без серьезной деятельности. Он долгое время казалось, что он совсем ничего не делает, так у него все могло появиться лишь время от времени, что он изготовлял.
Он вышел в местность, куда другие горожане особенно не выходили. В те годы здесь только начиналось освоение, приспособление для нормальной жизни людьми этой местности, хотя в то же время уютно, потому, что не было в привычном смысле города. Во дворах горожане часто заводили живность, куриц, кроликов и свиней даже. Никого это не удивляло. Трудности с тем, куда утилизировать отходы всей этой жизнедеятельности не было у тех людей. Старики помнили еще, как выглядели старинные кварталы богатых особняков в центре, теперь же все эти дома, составлявшие главное украшение города, были заняты государственными учреждениями. Все делалось с тем расчетом, чтобы ничего не строить, а все, что нужно в городе, размещать в старых, уже давно построенных зданиях. К тому времени промышленности в городе было мало, немногим более, чем теперь, когда ее развалили совсем, и кроме автобусного завода, делающего автобусы, разработанные в Павлово, не действует ничего, и все жители заняты лишь продажей друг другу разных услуг. Трудно теперь было понять, что раньше было в том или ином доме. Люди с таким характером, как у Вадима еще чувствовали себя нормально в городской среде. Этнический немец, потомок выходцев из центральной части России, он жил тем, что ему нравилось. Вадим жил недалеко от окраины, откуда свободно попадал к местам охоты. Надо сказать, что охота эта не была самоцелью. Это была не такая охота, когда собираются подвыпившие директора и начинают расстреливать кабанов, приманенных егерями с помощью съедобных вещей. В этой охоте процесс был особенно важен, и было еще одно обстоятельство, что Вадим получал хорошую зарплату и не нуждался в этом добытом им мясе.
Таким образом, он мог просто ходить, где ему хочется, не оглядываясь, на то, как со стороны выглядит он, ведя этот образ жизни практически во все нерабочее время. Многие люди находили себе дело на свой взгляд интереснее.
Такие как он, не любят охоты в том смысле, как привыкли ее понимать многие наши современники.
-Лиза, проверь пожалуйста, чтобы я все что нужно взял, - сказал он жене.
-Ты сам-то лучше знаешь.
-Знаю-то, конечно, знаю, только я ведь не могу думать как ты. Просто надо проверить все, конечно. Бритву я не буду с собой брать.
-Главное, карабин возьми.
Она усмехнулась, но начала тут же приготовление к развлечению мужа. У них гармония в отношениях поддерживалась еще тем, что при разном темпераменте в устремлениях своих они были едины. Он замечал иногда, что даже по телосложению они одинаковы, довольно худые и высокие. От всего этого было какое-то неестественно легкое ощущение. Как-то ненормально, они во всем были одинаковы, даже в различных предприятиях. Их сыновья тогда для своего возраста мыслили самостоятельно.
Теперь Вадим был в лесу вместе со всем оборудованием. Он немного стеснялся рассказывать товарищем, что он занимается фотографией. Трудно давались лучшие кадры. Со своим фотоаппаратом он направился туда, где душа его не испытывает страдания. Здесь лучшее соединялось из всего, что ему хотелось. Дома у него лежали снимки с лучшими видами леса. Каждые раз в этом разнообразии, неуловимом для человеческого взгляда он умел находить новое, что открывается только человеку с добрым сердцем. Такое, что и не нужно видеть человеку.
Много лет прошло с тех пор, как он смог сфотографировать живую медведицу возле реки Катуни. Он рисковал тогда, он ему удалось незаметно дойти до стоявшего рядом "Газ 67Б". Теперь он как обычно опять безмолвно испрашивал разрешения у природы, чтобы еще какое-нибудь живое существо так заснять. Он присоединил к своему зениту длиннофокусный объектив, заметил движение в траве. Он так же лег в траву, как обычно для выстрела. Куница была сфотографирована им. Когда из травы едва появилось животное, четко и плавно Вадим спустил рычаг. Было у него потом на душе от этого неспокойно. Только проявив черно-белую пленку, он поймет, что могло получиться. Он старался об этом пока не думать. Для невнимательного человека лес будет казаться постоянно непознанным. Иногда на короткое время туда мы спешим. Там бывает тихо, никто из местных обитателей не показывается на глаза человеку, стараются обойти его, словно само собой так происходит. Здесь же он стремился увидеть эту лесную жизнь на дальнем расстоянии. Многое бегло проходит мимо нас, он же старался жить вдумчиво, такие явления, как незаметная человеку жизнь это то, чем он постоянно интересовался. Так ему иногда представало простое очарование, которое можно получить только терпеливому человеку долгим, прилежным трудом.
Вечером он уже в темной комнате с красным фонарем, снимок на удивление вышел четкий. Таких редких фотографий он скопил за все время больше ста, и здесь можно сказать, что они все были ценны как для автора, так и для искусства, в котором человек постоянно выискивает все самое интересное в окружающем мире.
Пришел однажды к ним друг семьи Расторопша. Он сидел какое-то время на кухне, и привело его дело, связанное с его работой в доме культуры, где он служил теплотехником.
Он приходил иногда и просто занимал время, не зная толком, на чем можно сосредоточиться. Однажды хотелось ему подвигнуть Вадима на доброе дело. Нужно деньги собирать, говорил он. Если есть такая необходимость, я думаю, что ты сам должен вложится. Вадим уже давно был вместе с теми людьми, которые хотели общаться с ним. Выпросить у него деньги даже на доброе дело было очень трудно, и хотя этим добрым делом была выпивка, больше все равно ничего такого не было. Свое занятие охотой он ценил. Для этого расходовал иногда деньги, и возможно было это именно потому, что он умел зарабатывать, умел и сберегать накопленное богатство. И пусть добрым делом тогда была выпивка, сам приятель понимал, что с его стороны будет непорядочным приходить к приятелю за такой надобностью. Здесь он занялся привычным своим делом. У него было двуствольное ружье с горизонтальным расположением и мешок с патронами, непромокаемый. Он понимал. Что в последнее время на природу сильно наступает человек, но это ведь ничего по сравнению с тем, что недавно совсем люди делали с людьми. Все это было на его памяти, как недавно прошедшее.
Многое было просто ему неинтересно потому просто, что забылось, давно уже это было. Многое уже стерлось из-за того, что не привело к тому, к чему нужно. Он пошел там, где предполагал, что должна быть свежая тропа. Постоянно ходил в одних и тех же местах. Это основной закон, ходить только по своей тропе. Так он высматривал, выслеживал тропы животных. В этот раз была трудная задача. Он решил добыть медведя, понимая, что весь его опыт для этого может оказаться недостаточным. Это была честная охота, совершенно не похожая на убийство. Он нашел след и стал ждать. С этой точки зрения у него все было по-старому. Так охотятся только самые классные специалисты. Нет почти никаких шансов. Что в конце концов он придет с добычей. Нужно было постоянно держаться с подветренной стороны, не забывая при этом своего места нахождения. Если нужно было уйти от всего привычного, окружающего в обычной городской жизни, то он уже от этого ушел. Везде вокруг сплошная стена сосен. Становилось тяжело. Словно не было никакого различия между городом и этим местом, где он находится. Там проблемы, и здесь проблема. Выманить зверя. Медведя он вправду увидел. Он посчитал, что ждать больше нечего, понадеявшись на меткость, сразу выстрелил, куда делся зверь, он так и не понял.
Вернулось поделится хотя бы о, что бывает в этом недоступном для человека мире. Для него это было доступно вполне. Когда хотел, он мог оставить все дела и выбраться. Сыновья встречали его возле порога, просто они в нужный момент оказались здесь.
Он мог уже похвастаться кое-какими трофеями, но этого было для себя очень немного. Сказать, что он был выдающимся охотником, было нельзя, и таких людей вообще нет среди его знакомых. Это занятие, подразумевающее определенный достаток, для него оставалась простой забавой, ради которой он тратил много достаточно из того, что зарабатывал.
Это занятие для него было единственным, что имеет значение. Можно сказать, что он после работы считал это главным, чем можно заниматься. Это дело для него стало в последнее время наиболее интересным из всего, чем он занимался в обыденной жизни. Таким делом он занимался один из многих. В городе. Затерянном посреди сибирской земли, он ощущал все как в любом другом месте, сохраняя чистый немецкий язык. Для него здесь было все как в Германии, или в любой европейской стране. Здесь территория, на которой немного чего происходило. Здесь невообразимо огромные пространства. Мало людей, мало событий. Надо же, что здесь этому человеку стало довольно уютно. В таком краю. Свободном от множества исторических событий и при небольшом количестве жителей все было иначе, чем в других местах. Во всем этом казалась ему, по происхождению европейцу. Де он все-таки находился в это время, ничего не говорило о том, где именно это могло быть какое-то особенно везде в других таких лесах. В Азии в этом наблюдается мало отличий. Природа не то. Чтобы такая же, как в Европе, но это не имело значения. Жил он здесь так же, как можно было бы где-нибудь еще.
На своей работе Вадим все выполнял в точности. Но это лишь небольшая часть его жизни. Дома его поддерживает знакомая обстановка. Здесь бывает у него, естественно, и общение с семьей, но это не главное. Что-то неуловимое тянет человека туда, где не может он в данный момент находиться.
Так после возвращения с охоты, без всякой добычи и только с одним истраченным патроном, он оставался в хорошем настроении. Не так, говорить, что отсутствие результата, - это уже результат. Просто для себя такой крупный трофей он считал бы большой удачей. Естественно, что такая удача с ним случалась редко. В это время к нему пришел приятель Т. Он также был страстным охотником, и такие люди, находясь в одном городе, казалось, не могли не найти друг друга. Р. был деятельным и нетерпеливым. Здесь было все, чтобы им начать разговор.
Этот самый товарищ просто отвлекал его то всего, не стесняясь. Тем не менее, самому ему тоже хотелось этого разговора. Только как-то неловко оттого, что настоящее дело заменялось такими разговорами. Хотелось настоящего. Однажды получилось такое настоящее дело. Стоило только вывести человека на разговор об этом. Чувствовалось, что как-то уже много лишнего. Много заменяется простым бездействием, невозможностью хотя бы как-то оправдать то, что действовать трудно.
Пришел он к нему в сырой день. В эту непогоду много было на улице людей. Возле вокзала много автобусов на конечной остановке. Там же служебные "Победы", полуторки и пятьдесят первые газики, запряженные коляски и скучающие извозчики, лошади, топчущиеся в грязи. Над всем этим теплый атмосферный фронт, растопивший снег до сплошного кашеобразного месива. Это невероятное столпотворение возникало в этом месте при любой погоде. В своих резиновых сапогах он быстро пробирался к стадиону "КЗКТ". Здесь редко ходят люди, словно для того времени, когда машин будет много, проложена дорога здесь. Отсюда он направился на вокзал. Еще не близкий путь лежал нужного дома.
Так было с ним и раньше, что, стремясь дойти до чего-нибудь в карьере инженера, он понимал, что это не нужно, ни в коем случае это не нужно ценой отношений с товарищами. Так он и жил в стороне от многих дел, которые другим казались естественными. Это обычный порядок на службе. Можно совершенствоваться в своем деле, не стремясь получить оценку, только делать, что хочется и этим выполнять назначение. Выходя на встречу с приятелем, занимавшимся уже давно научной работой, он думал передать , что накопилось за многие годы наблюдений. Материал у него был огромен, много приходилось ему видеть такого, что обычные люди, не бывавшие в лесу столько времени, как он, знать этого, конечно же, не могли.
Трудно представить, чего ждали многие люди. Только что Эр притащил пассажирский состав. К нему подходили группы людей. Ходили в разных направлениях, от поезда и в его вагоны женщины с большими сумками, дети, помогавшие им тащить еще большие и более тяжелые сумки. Мужчины были здесь многие фронтовики в шинелях и кителях, некоторые из них возвращались с войны еще до сих пор. Это еще случалось в то время, хотя уже редко достаточно. Вся жизнь сосредоточилась в тех местах, где проложена железная дорога. Многие места были одинаковыми в отношении обстановки, здесь, как и во многих местах стояли одинаковые железные кровати. На них после работы отдыхают граждане. Рядом происходит, Бог знает что. Здесь всего много, тем более было приятно найти что-нибудь устойчивое. Здесь это и получилось. Случилось, что Вадим пришел когда-то своему приятелю к этому известному охотнику в гости после того, как тот вернулся с трофеем, он стал критиковать гостя.
-Ты все же должен добыть этого медведя, - начинал он разговор на тему этой трудной охоты, - ходишь только, вот жакан зря израсходовал. Не добыл ведь ничего. Ты ведь должен развиваться, усложнять задачу.
-Охота - это не война. Не так уже сейчас это происходит. Мне надо будет, я свое все равно возьму, только на медведя охотится, особой доблести не надо. Обычно же расшевелят зимой в берлоге, да подстрелят. Ты летом за ним погоняйся, мне это не интересно. Надо такое все равно что-то делать, чтобы ты мог сделать такое, чтобы действительно мог сделать тот, кто справится с этим делом.
-Вадим, ты, стало быть, за одним ходишь все время? Он ведь уже знает, как от тебя слинять.
-Так сразу это сказать трудно, но, может быть, что за одним. Такое если сделаешь, то можешь считать, что охотился не зря. Здесь считай, что ты стал кем-то, и это обязанности на тебя возлагает. Значит ты уже так будешь настоящим охотником, у тебя и понятие чести будет соответствующее. Нужно будет уже воспринимать себя как нужно. Это, может быть, все один и тот же, может, медведица или медведь. Все равно, рано или поздно нужно будет показать, что на самом деле можешь.
-Я сам это могу сделать тоже. У тебя методы ведь все одни и те же. Здесь нужно как-то иначе поступить, новое нужно испытать. Для этого мы и начинаем многие занятия. Все время ведь хочется иметь дело с какими-то новыми устройствами, с работой какой-нибудь. С этого и начинаются все мечты, с интересных вещей, которые используются там, с ружей, к примеру.
-Ну, это интересно, вот ты и пробуй также. Здесь ведь не то, чтобы мне этого хотелось, я и добыл бы сразу. Много всего может произойти. Вот из-за этого, понимаешь, это для меня и есть интересное дело.
Может, ты и меня с собой возьмешь? Ведь некоторые в одиночку работают. Я слышал, что в северных краях у каждого охотника своя тропа. Капканы они там везде расставляют.
-Да почему? Хочешь, так пойдем. Я хоть с кем там могу ходить, только что мы там вместе будем делать?
-Не знаю, я ведь по своей тропе могу двинуться. Там тоже есть интересные места.
-Можно вообще-то, если бы ты знал те места, то можно туда пойти, здесь от этого много еще зависит. Давай попробуй, только это удачнее все будет, если пять-шесть человек вместе соберутся. Если мы будем вдвоем, то он тоже от нас уйдет легко. Мы все время будет где-то рядом. Далеко если будем отходить друг от друга, вообще можно будет потеряться. Это опять зря там ходить будем.
-Что мы сидим без песен, может быть "когда б имел златые горы".
-Потом споем, у нас будет еще достаточно таких встреч. Ты рассказал бы, дочь у тебя все так же сидит, ничего не спрашивал, как они сейчас живут. Я ведь уже давно их не видел. Потом ведь мало друг с другом разговариваем, может быть. Постоянно что-то забываем. Когда уже вспоминаешь, окажется, что не скоро у тебя получится еще об этом спросить. У нас получается такая жизнь, что делаем много меньше, чем можем. Я так тебя спрашиваю. Ты не подумай что я там что-то.
-Живут помаленьку. Если нам хорошо здесь, все живы, здоровы, то уже нормально, а то, что мы полезное или нет, что мы сейчас делаем, мы сами сейчас прямо об этом судить не можем.
В кухне становилось темнее. Свет еще струился на старую газовую плиту и на стол с хлебными крошками и кружками, загрязненными чаем. В такой час уже приходило понимание, что много за этот день можно не успеть. Изменятся краски, разговор уже давно идет как нужно, незачем даже уходить. Было о чем высказаться. Мало людей, которые так же серьезно занимаются охотой. Вадим считал, что для него уже это просто обычное дело. Этим трудным промыслом занимался он в свободное время. Кроме этого, он оставался, верно, одним из тех, кто ничего иного не делает, кроме того, что очень нужно.
Цвет краски на стенах изменялся. Товарищи вышли на улицу. Город ежеминутно показывает свой характер. Рядом стоит одноэтажный, обшитый вагонкой дом с большими окнами, Потом такой же в два этажа, с обширными сенями и верандой. Все, что стоит вокруг, построен для себя. Каждый хозяин делает так, чтобы ему было удобно. Где-то стоки с крыш шли через весь тротуар, чтобы вода текла на грунт возле деревьев, и не бежала на дорогу. Они вместе пошли туда, где жил Виктор, но Вадим через некоторое время вернулся. Все равно что-то нужно было делать в остаток дня. Он снова стал смотреть патроны. Пока еще не было решено, где начнется мероприятие, от которого все ждали удачи, только она светит одному из них.
В один такой не очень приметный день Вадим шел по улице через центральную городскую площадь. Сильный ветер продувал здесь постоянно. Рядом люди выстроились в длинную очередь за хлебом и еще за чем-то.
В эти дни появилось для них занятие. Вадим появился в условленной точке. Здесь собрались настоящие любители. Среди них опытным был Роман, он просто всегда любил этим заниматься. Его отец тоже промышлял. Он просто, таким образом, продолжал семейное дело. Здесь во временном обиталище тех, кому просто нет нигде другого места для их работы, он и решил, что можно заниматься этим просто потому, что это приходится по душе. Он купил себе карабин, когда это стало возможно, свой шикарный КО38 с оптикой. Он любил сильно свое оружие. Ему приходилось легче, чем товарищам, у дедов и прадедов накоплен опыт, как взять зверя. Он знал уже с самого начала много такого, до чего другие потом уже с опытом доходили. Он знал, что выходить на охоту лучше всего осенью, знал повадки различных животных. Лучше было вмешаться в процесс самовоспроизводства природы.
Вадим начал охотиться первым в фамилии. Он мог обратиться к Куклину за чучелом. Тот в свою очередь обеспечивал школы оригинальными произведениями. Он сделал сову, и она заняла подобающее место в школьном кабинете биологии. Вадим не мог пока ему дать ничего серьезного. Они сидели вместе. Пока оставались еще хотя бы какие-то темы для разговора.
В такое время, в начале осени можно было собрать как раз все необходимое для серьезной охоты. Вадим понимал, что он мог бы взять лишь несколько дней отпуска за свой счет. Этого не хватит, чтобы выследить крупного зверя. Он рассчитывал на то, что это удастся, ведь собирались настоящие специалисты по этой честной охоте. Уже теперь он понимал, что все это предприятие будет трудным чтобы можно было вернуться с хорошим трофеем. К тому времени будет холоднее. Сначала Виктор сообщил, что нужно разработать план вместе, чтобы действия были слаженными. Совещаться долго не пришлось, дело это было для всех уже знакомым. Охотники выдвинулись за двести пятьдесят километром от места, где они встретились. Здесь они вошли в небольшую избушку
-Здорово, - поприветствовал их высокий человек.
-Здорово. Что это, пришли все, что ли? Можно начинать. Если бы все за это нормально взялись, можно будет нормально сходить. Там ведь главное, подготовиться к тому. чтобы встретить все, что там может быть.
Этот крепкого сложения незнакомый человек обладал, как можно понять большой физической силой. Он с невероятной легкостью встал со своего места. Вадим и Антон встали ближе к нему, хотелось немого разойтись в тесном помещении.
-Слушайте, мужики, - начал этот очень высокий человек, - нам отличиться нужно так, чтобы не стыдно было
Вам, Аркадий Дмитриевич, - обратился он к егерю, вот документы, лицензия тоже есть, в порядке, а то, как же.
-Ясно.
-Мы тут немного походим.
-Конечно.
-Здесь лучше тем, что проще зверя найти. Край наш еще не так освоен, человек еще не очень вторгается в природный ареал обитания животных своей хозяйственной деятельностью, так что можно лося найти, пожалуйста, здесь они обитают. Так, задача в чем заключается, чтобы взять его технично, сразу, понимаете.
-Так, всем пойти можно разом, все равно потом кто-нибудь да выстрелит, - предложил Аркадий.
-Правда, - поддерживал его Роман - пошли, мужики. Там нужно провизию с собой взять, там, заметим, так не промахнемся.
-Это все складно у нас получается, - отвечал Анатолий, высокий мужчина страшной физической силы, - здесь особенность какая, если он уйдет, то мы не сможем уже за ним гоняться. Лось быстрее нас бегает.
-Нужно стрелять из своей винтовки. Ты чтобы знал уже, как она стреляет, спуск какой, как пристрелена, бьет на сколько метров. Там ты знаешь уже наконец, чего от нее ждать, как можно будет курок спустить в нужный момент.
-Понятно, я со своей тозовкой всегда что нужно могу добыть. Если спустить вовремя, так уж там что уж говорить, попаду в любую цель.
-Ну, это уж так ты будешь говорить, что прямо в любую. Давай сейчас вот посмотрим, когда спросонок пулять будешь, если увидишь, как лось бежит, посмотрим тогда.
-Мы уходим в самый здесь глубокий лес. На какое расстояние нам придется продвинуться, это сказать трудно.
-Ты нам, Толя, вот что скажи. Там точно охотничьи территории?
-Кончено. Тут еще что опасно, нужно смотреть, куда стреляешь, когда человек из ружья целится, он стреляет во все что движется, что он там в своем прицеле увидит. Нужно поэтому осторожнее выдирать цель. Там могут просто ходить люди, они не знают, что у нас здесь такое дело.
Они пошли вглубь леса, где ветки берез были уже совершенно прозрачны. Тогда всюду уже виделась черная земля. В случае потери припасов выжить было невозможно. Требовалось передвигаться быстро. Маршрут выбирался каждый раз таким образом, чтобы можно было выйти на след. Это не всегда получалось. Здесь чувствовалась жизнь во всей красоте.
Вадим появился здесь, и было понятно, что это опустошение, омертвение, успокоение в природе произошло здесь давно. Это не зависело от человека, как-то спокойно это все он воспринимал. Здесь бывает так постоянно ближе к ноябрю. Пространство расчистилось совершенно неумолимым природным процессом. Ничего не мешает дальнему обзору. Следы животных по всем признакам должно было быть видно хорошо, четко достаточно на глинистой размытой почве. Трудно даже заставить себя ходить по этой почве. Всюду много хвои, сосновых шишек. Словно было здесь раньше что-то красивое, но теперь все ушло. Как-то ощущается, что попал в это место не ко времени. Далеко здесь видно все, что может быть интересно для охотников. Они были на открытом пространстве. Если учесть, что любое животное здесь является в общем местным жителем, то человеку будет сложно выманить его. Здесь можно применит все свое мастерство. Куда им направиться теперь не просто решить, продвижение шло по азимуту на восток, шли туда, где находится середина леса. Хорошо если тут встречается, хотя бы какую-нибудь живность. Они не знали, кого вообще они могут здесь увидеть. Все они тренировались немного, когда было время и патроны тоже были у них, они оттачивали свое умение. При этом понятно, что упражняться в стрельбе нужно было значительно больше, систематические тренировки бывали редко, берегли патроны. Это должно было восполниться ответственным отношением у этому делу. Заметили движение в ветвях, сразу стало понятно, что это просто летал дятел, он наших героев не интересовал. Они продвигались вглубь леса.
Пусть другие смотрят на свое дело, как на единственное, что им нужно. Долго, постоянно притом молча пробирались они. Сначала шли, не зная, куда. Анатолий шел по тропе невозмутимо, как будто он постоянно по ней ходил. Это место не могло быть нарочно как-нибудь отмечено. Чувствовался по-особому ход времени, словно все как было раньше, еще привычка отсчитывать часы очень сильна в начале. Они вошли в такое место, где никто особенно не ходит. Кажется, что если войдешь в эту глубь леса, то вряд ли выйдешь, здесь смерть угрожает, как может сразу представиться тому, кто даже не был здесь, потому что слишком далеко все от человеческого жилья. Только с ними были отличные карабины производства тульского оружейного завода. У охотников имелись армейские нарезные карабины, разрешенные как охотничье оружие. Оружие все отечественного производства, все именно то, что нужно.
Березы сомкнулись здесь так, что казалось, что их листва стала чем-то одним, слилась, не замечается, сложный окружающий их мир сливался в единое целое, когда проникнешься им. Можно представить, сколько продвинешься в лесу. Правда, значительный участок окажется не рассмотренным. Они находились все вместе и нельзя никому пойти куда-то еще. Не нужно здесь никаких часов, и без того время отсчитывается, и как это происходит, трудно понять, настолько хорошо идет отсчет.
Возле ручейка они остановились. Попили немного воды, взял топорик, сделал засечку на березе. Они долго нигде не задерживались. Здесь, где у человека особо срочных дел быть не может, они спешили. Скоро приняли решение, как пробираться дальше. Снова обед из сухарей и какого-то супа из кубиков. Питались тем, что несли с собой. Лесной житель, которого они зачет-то хотели взять, тот не так прост, сразу учует здесь дым костра. Нечего думать о том, что можно готовить пищу, если они подошли близко. Довольствовались самой скромной трапезой. Ночь в лесу наступает беспросветная. Уже последний свет заката покрывает небо. Чернеют ветки сосен. Становится совсем ничего не видно. Трудно сказать, что зеленый цвет был зеленым. Здесь в этой черноте ветвей не оставляет голос совести, говорящий, что охота это дело плохое дело. Если все слишком затянется, будет отвлекать работа и прочие дела, нужно будет оставить все так, но обратный путь будет таким же далеким. Пусть же зовет все, что есть вблизи.
-Нужно все равно в решающий момент только сосредоточиться. Здесь нормально вообще все прошло.
-Так чего там, давай. Сейчас тише только надо.
Он сам залег, стал сразу выполнять, что сам сказал. Другие также стали ждать, многое они с этим связывали.
В этот раз движение прекратилось. Они даже не разглядели, где это было. Оставалось расположиться и ждать, когда станет светло. Словно нечто новое не бывшее с ними стало в этом холодном воздухе. Здесь именно и лучше, что не все понятно как было ранее. Уже пролетали совы над этим лесом. Вдалеке для них все обязанности, и в такое время кажется, что оно надолго, здесь именно и приходит что-то настоящее, к чему дано душа звала.
Осталась позади роща в траве. Много можно было вспомнить впоследствии, уже в городе, в отрыве от этого места.
Этот лес нигде не разделен автодорогой вблизи. Если, так, значит всегда понятно куда идти. Правда, мало чем это место отличается и от такого участка леса, куда любят выезжать горожане, чтобы отвлечься от привычного пейзажа, прособирать грибов, ягод. Те же самые деревья. Они старались не выдать своего присутствия здесь. Ожидание их длилось весь следующий день. Андрей в эту ночь дежурил. Он вылил на ветки сухие сосновые ветки столько бензина, чтобы они загорелись, достал он специально приготовленной бумаги. Заметно похолодало, не более пяти градусов. Как бы это ни выдавало их, нельзя было обойтись без огня. Если зверь уже почувствовал их появление, то это уже произошло из-за их запаха, который уже чувствуется для животных. Следующие дни проходили точно так же в поиске следов. Они сидели на земле, кругом стылые листья. Нельзя даже найти направления, все однообразным представляется, и при этом нужно хорошо помнить, куда идешь. Казалось, что какое-то время, что они идут куда надо. По всей видимости. Кого надо скоро они встретят. Кажется, что зачем нужно будет даже стрелять? Если этот могучий лось будет спокойным, но ничего отменить нельзя уже, они для этого и пришли. Виктор вскинул КО38, попал в лосиху.
-Молодец, - сказал ему Анатолий, -по всему ведь трудно было, как ты попал так здорово?
-Лосиха ведь была
-Да, ну жалко, конечно, не с теленком хоть, спросил он
-Нет вроде
-Все, мужики, свежевать можно.
-Потом надо будет Куклину отдать шкуру.
- Само вышло, не думалось даже, что так угадать можно, даже просто вижу, что бежит, так что, стрелять надо.
-Виктор, ты даешь, вскрикнул Вадим, - сам я пока целился, пока все это, ты уже управился.
-Вопросов нет. Это же с такой дистанции уложить.
Виктор с Вадимом возвращались домой Аркадием Анатольевичем на пятьдесят первом газике. Дорога плохо заметна. Водитель должен быть сконцентрирован, у пассажиров это не получится. Шкуру выделали, и он повез ее сразу к знакомому таксидермисту. Ничего не было существенного кроме того, что уже сделали. Машина шла ровно вреди сосен и застывших луж На стылой дороге кочки проглатывались, хотя скорость была пятьдесят километров в час. Зеркала тряслись, хотя задний вид был хороший.
-Взяли все же. Толик там не один год охотился.
-Если неудачно выстрелишь, то можно потом вообще не найти.
-Сейчас надо привести хоть себя в порядок.
-Время будет, - ответил водитель.
-Да. Такое дело мы заделали, брат.
-Ладно, видишь, Сергей, как специалист сработал здорово. Рука, главное, чтоб твердая была. Пришли на вокзал. Его жена встретила их. Сын был рядом. Они вошли на кухню. В квартире играл катушечный магнитофон, сконструированный и собранный в виде чемоданчика. Звучала песня в исполнении Элвиса Пресли "Jailhouse Rock". Вадим с Виктором оба сидели и смотрели в окно на улицу. Везде здесь возвышались печные трубы, в соседнем дворе на цепи сидела злая собака. Это характерная примета местности. Возле одного дома стоял на колесах во спущенными шинами ЗиС5. Его еще надеялись отремонтировать, чтобы вновь заставить возить самые разные грузы по разбитым, покрытым колдобинами городским и загородным дорогам. В это время было много собак на всех улицах. Обычно жили простым своим хозяйством. Повсюду некоторый беспорядок во дворах. Здесь за воротами лежали кучей вываленные самосвалом дрова. Никто не касался еще их. Музыка все играет. Пластмассовые катушки крутятся, и протягивает валик четырехдорожечную пленку. Громко звучит музыка, воспроизводимая на одной из четырех дорожек этого новейшего аппарата. Антон прошелся немного по кухне, как-то немного назад.
Потом пили чай. Сегодняшний вечер провели лучше, чем любой из многих таких вечеров за последние годы. Может, и не стал бы он теперь заходить к Антону. Только нужно поддерживать связь с тем, был его лучшим товарищем на протяжении многих лет. При этом накопилось многого такого, что они лишь друг другу и могли рассказать. Он знал, что теперь нужно отдохнуть, забыть про все, что недавно его окружало. Есть много интересов в жизни. Вадим думал о приятном в гостях у товарища, который обходился без охоты. От этого представляется, что начинаешь сам такое. Чего раньше не знал.
Вся комната заполнена разными полезными предметами. Им. Правда, можно было бы найти и лучшее место. Начиналась скука по поводу, что нечего сказать в некоторые их минут. Можно идти по улице. Другие товарищи, Анатолий, Виктор, вернувшееся с ним вместе с этой охоты, были заняты своей работой. Они тоже ничего не достали. Но сама специфика подразумевает такой исход. В свободное время они также занимались такими же праздными делами. Он словно вернулся в то время, когда так же развлекались. Приходили в гости друг к другу, обменивались своей любовью к музыке, давая друг другу послушать ту или иную песню. Можно занять застоявшееся мышление разговором. Все это время он с трудом еще восстанавливался, и здесь он был в том же доме, где бывал пять лет тому назад. Много интересного произошло за это время. Он несколько лет назад видел здесь сестру Антона, Елену. Тогда она не была еще замужем. Здесь собиралась большая компания, и все ее участники играли в тысячу. Теперь просто он видел своего товарища. В дороге он все не мог выспаться. Долгое время еще казалось, как сделать, чтобы в мыслях оказаться там, в лесу, с карабином. В сумке лежали не проявленные пленки. На них нужно зафиксировать изображение.
Может, все происходит так, как сам хотел. Рядом на койке лежало смятое теплое одеяло. Рядом другое, знаменитый клетчатый плед.
Он шел через центр. Здесь в эти годы появилось много отличных задний. Два дома напротив друг друга со скошенными углами, в зеркальной проекции. Он давно уже здесь бывал и оставил вид этого места таким, он его застал. Постоянное фиксирование окружающих предметов начинало ему сразу надоедать, скоро стала проясняться цель этого искусства, создания образов с помощью света, только постоянно так получается, что самые незначительные предметы, не интересные для его искусства начинали казаться наиболее привлекательными со временем. Таким образом, постоянно окружали нас предметы прошлого, и надо быть, наверное, очень нечувствительным человеком, чтобы выпускать их, не интересоваться ими, чтобы они запечатлелись, когда это стало возможно, для каких-то других целей. Некоторые из них строились по оригинальным проектам. Здесь он проходил, где этот город обретал неповторимое свое лицо. Сегодня эти дома зеленого цвет возвышаются в центре старого город, где они организуют пространство. Город в западной части пересечен сетью железнодорожных путей. Центральный район также окружен линиями железнодорожного полотна. Возникало новое рабочее население. Требуется постоянно заниматься производством, полезными делами для страны. Каждый человек воспринимает это требование. Сегодня он отправился к директору, когда нужно, что терпеть больше нельзя, и он был вызван для обсуждения важного трудового вопроса, с целью увеличить нормы производства. В это время у него дом сыновья вышли в ограду. Здесь маленькие деревья покрыли зеленью тот новый район, который теперь лишь немого иначе выглядит. Начиналась обычная скука после школы, выполнение домашнего задания. Вадим вернулся и теперь снов взял оружие. Он хотел выстрелить из него. Хорошо было просто выйти на эту лесную полянку, только пришли они с определенной целью, долго Вадим проходил со своим оружием, только во время этой удачной охоты он ни разу не выстрелил.
Они вышли за город, поля шли далеко всюду, куда не кинется взгляд. Было нак же суетно, что нужно дальше продвигаться непонятно куда, только лес так и не начинался как следует там. Вначале шли вдоль реки туда, где росли сосны. Уже становилось темнее. Летали мошки и комары в этом низком месте возле озера, которое превращалось в болота. Кругом густые заросли травы на их пути вставали. Притом они шли все равно, даже не рубили кусты, а просто держались какой-то старой тропы, а то и просто так шли. Здесь росло много Рагоза, на фоне закатного неба вставали тысячи микрофонов в этом зале, где только они были зрителями. Рядом идет лесная жизнь, только не хотели они в нее вторгаться. Они просто были на природе, где все казалось удивительно сейчас им. Для того и пришли. Словно они были обитателями этого мира.
Понемногу дошло до обращения с оружием, Вячеслав пытался просто удержать его так, чтобы это было сподручно. Хотелось, чтобы он сразу для него подходило, словно он станет сразу настоящим опытным охотником, только вот, чтобы приобретать свой опыт нужно учиться в любой миг, когда это можно. Так он перешел к ответственности за то, что приходится, когда он взял в руки оружие, и сразу хочется служить только добрым делам, такое простое желание, когда душа не омрачена никакой еще злостью. Просто карабин хорошо лежит в руке. Только ведь многие не могли ничего этого себе позволить. Только множество трав, далекие сосны все возвышаются, здесь свой способ жизни, где все слишком неспешно происходит.
-Что, нормально он сделан, надо же, чтобы с ним в бою нормально было.
-Понятно, - отвечал ему Юрий, - здесь уж надо чтобы тебе завсегда он служил. Нам сейчас нужно привыкать.
В это время конечно, вспоминается с другой точки зрения то, что происходило в городе, иначе как-то это ощущается, в словно не хочешь даже особенно этих мыслей. Как все понемногу темнело, оставалась красота, когда она сейчас в самом скором исчезнет. Это представляется совершенно естественным. Такая она и есть мудрость этого существования, не жалеть того, что пропадает, только здесь это даже не осознается. Как и в любых других местах, можно совсем обо всем другом думать. Там будет еще раздолье. Теперь чем-то другим занимается весь город. Скоро нужно будет вернуться туда. Вроде бы даже. Если подумать, день в самом еще разгаре, только пока они выйдут назад, уже вечер начнется.
Они шли еже немного, наступая в воду, среди отжившей травы, укрывавшей это низкое место возле небольшого бора.
Он дал Юрию, своему младшему сыну свой КО 8.2. Тот выбрал пенек, прижал крепко приклад к плечу. Выстрелом выщербило кусок пня, и щепа красиво оторвалась и взлетела вверх.
Понемногу словно звучал этот выстрел в тишине. Вячеслав тоже выстрелил, пытаясь в меткости превзойти брата. Он вставил магазин. Довольно скоро у него начало получаться зарядка этого карабина. Ему просто интересно это дело. Закрыт патронник. И теперь можно прижимать сильно к плечу эту пушку, которая дает большую отдачу. Медленно он спустил курок, подкосилась травинка даже, в которую он даже не целился. Требовалось сильно совершенствовать еще умение стрелять. Другие дела бывают нужны ему так, куда он возвращается. Пока что у них еще время выбора последующих действий в другое время. Теперь это все так и надо.
Вадим же хотел стрелять по движущейся мишени. Он должен был завтра отправляться на службу. Там будет среди таких же, как он сам, все занимаются своими обязанностями. Где нечего не вычудишь сверх того, что полагается, так, как все определено здесь так, чтобы это было на пользу для производственного процесса.
-Нормальный выстрел, - говорил Вадим, - тебе вот с нами уже можно ездить, только так нужно другие навыки получать, стрелять если умеешь, то в нужную секунду, значит, не промахнешься, возьмешь добычу.
Слава тоже стрелял и показал прекрасную меткость. Понятно, что если мальчики поедут с отцом на охоту, они могут уже взять животное. Только что хотелось стрелять. Удачная вроде была охота. Только все дело в том, что цели достиг Виктор, а не Вадим. Появилась мысль. Собрать таким же образом всех. Он сам хочет взять крупного зверя. Тогда только Вадим мог бы считать себя вполне состоявшимся охотником. Результат такого действия виделся ему в том, чтобы добыть свой трофей. Делать нечего сейчас, нужно переключиться на другие связанные с этим занятия. Дома они собирались назавтра заниматься тем, что обычно приходилось им делать. Мирная прогулка была сегодня, пускай даже им приходилось тренироваться все равно. Приятель Славы уже говорил о том, во что могло потом это выйти теперь из таких дел. Его больше интересовал научный аспект, который он может, тоже не сильно знал, как представляется. Так бывает, что не знаешь, куда идешь этим своим путем. Когда в последний раз, он был у него, все были дома, только они могли быть вместе и несколько часов разговаривать, о чем они только хотели. Там они понимали лучшим образом понимали друг друга. Лучшее во всем этом и есть, что он не один, и другой человек, благодаря ему, тоже одинок не был. Только постоянно требовались какие-нибудь самые разные занятия чтобы обоим было интересен. Там на открытой местности среди поля так все оставалось, что вчерашние звуки так и летели в его городскую комнату. Здесь в городе намного интереснее жизнь.
В соседнем квартале продавщицей магазина была высокая в зрелом возрасте женщина часто говорила со своей подругой, когда курила на крыльце магазина. Вадим постоянно так покупал разные мелочи по хозяйству, плоскогубцы, изоленту. Однажды он пришел в магазин, когда они были заняты разговором. Они говорили про то, что захватывается больше земли для разных нужд хозяйства, земля в результате загрязняется разным мусором и даже мазутом, отработанными. И просто зря пропавшими нефтепродуктами. Все это совершенно не было бы ему интересно, если бы не то, что директор тоже часто говорил с ним об этом деле. В это время для использования номенклатурой была отдана лесная территория, где жило много диких животных. Косули просто подверглись истреблению на этом участке.
Столько лет, проведенных в такой деятельности, прошло, чтобы можно было мечтать о достойном возвращении. Можно было пройти немного и добыть, к примеру, утку. Они пробирались с сыновьями сквозь лесную глушь. Забирались все дальше, но еще легко было им найти оттуда обратный путь. Еще догорал день, трещали деревья. Ему даже не случалось разрядить свой карабин. Сейчас он пальнул только один раз. Постоянно сменявшееся служебной обязанностью желание лучшим образом применить свой карабин, при его работе, требующей предельного внимания, посещало его все же.
Дома на столе у него лежала книга охотника. Охотник, автор Джон Хантер. Вадим думал в начале, что это псевдоним автора. В книге речь шла об охоте на носорогов и прочую живность в Южноафриканской республике. Здесь он много пытался узнать, как охотиться в Западной Сибири. Он прочитал эту книгу не так давно. Он узнал здесь о принципах маскировки, об устроении засады, как можно выследить носорога.
Сошел первый снег. Пошел настоящий, тот, что на всю зиму. Лучше просто кататься на широких охотничьих лыжах, или взять нормальные узкие лыжи, кататься там где все нормальные люди.
Вадим был убежден, что человек по долгу царя природы обязан сохранять все живые существа. Охота воспринималось иногда как простое искусство, только понятно, что это род человеческой деятельности, предназначенный. Здесь давно уже это стало чем-то вроде искусство, необходимость стрелять по живым существам бывала порой оправдана только желанием сделать меткий выстрел. Приходилось усложнять задачу, чтобы было это справедливее.
Вадим стоял в автобусе, проезжающем в тот миг по грязной улице. За окном домики, крыши которых ниже его роста, когда он стоит на автобусном полу. Его встретили Виктор с женой.
-Здорово, -приветствовал его хозяин.
-Здравствуй.
-Как житуха.
-как, вот, Вадим, расскажи, как в лесу побывал, охотился как там.
-Так не я зверя взял, а Витя Расторопша. Он лосиху застрелил. Он прямо это увидел, и сразу вскинул карабин и выстрелил, это еще уметь надо так попасть.
Ну, что, нормально съездили, с делом.
-Так вот не могу я больше так. Представляешь, что это ведь тоже нехорошо. Там вроде бы я снимаю, все это хорошо делается, получается, если что красивое там вижу. Надо же на память заснять все, что видишь, там все время красота во всем проявляется, увидеть только ее надо.
- Так ведь ты посмотри, как сейчас охотятся, кто по целым суткам зверя выслеживает. Так-то, как ты уж никто не делает. Приедут, егеря им зверя прикормят, а они с вышек палат.
-Хотел уже давно все это бросить. Кончено, в этом героическое что-то было. Пострелять, все такое, только понимаешь. Что это убийство получается. Владимир Мономах писал, то его медведь вместе с конем опрокинул, то лось лягал. Это действительно риск для жизни был, а здесь что. Там ведь ладно, ты пришел, тебе пострелять хочется, свой карабин задействовать. Ты знаешь, как царь-батюшка с кайзером Вильгельмом охотились. Они просто убивали этих оленей, олени шли на них, а коронованные особы их убивали. Если так можно такого вспомнить всего.
-Вадим, тебе чего переживать, ты ведь эту лосиху не убивал.
-В том и дело, что мне самому, не поверишь, пострелять хочется. Там ведь опять же лес. Свой мир. И тогда подумаешь, что не надо человеку там заниматься этим, потому, что в лесу и бывает человеку хорошо. Сохранять его нужно, чтобы было куда уйти, там, в случае чего. Там спрятаться можно и от душевного расстройства любого, и просто, если за тобой гонятся. Так как все живое существо. Я вот там часто бываю, так это как-то остро чувствуется.
Они сидели, выпили еще по чашке чаю. Становилось темно, вскоре они могли видеть сове отражение в темном уже стекле.
Витя, он охотник опытный.
-Что есть. То есть. У него даже на его К.О. тридцать восьмом оптики нет. Так на глаз попадает сразу. Ему если попасться вот так в прицел, то уже не уйдешь. Он уже стреляет, так сразу.
-Это кому если дано.
Он встал и начал мыть свою чашку, когда допил чай. Прошел к выходу, снова сел напротив Вадима. В этот день он хотел вытянуться, здесь он просто сидел на кухне, забывая обо всем в то время, как с ним друг разоваривал. Сегодня лучше, чем может быть. Ему нужно вернуться туда, где так же ходят взад и вперед по своим делам. Этот механизм работает безупречно. Мало кого что-то интересует кроме того, что нужно каждый день. В его районе было мало нового, что можно было бы наблюдать каждый день. Так не мешает думать. Вадим охотился так, что его в жестокости было сложно упрекнуть, дело всегда это было для него трудное, это позволяло ему оправдывать свою эту деятельность. Тяжело понимать, что приходишь к этой люби к природе только через убийство живых существ. Он этим хотел перестать заниматься. Может, что он так давно бы уже стал другом живых существ с раскаянием по поводу того, что некоторых он уже убил, он хотел и потом спускать курок, метко стрелять. Понятно, что много он достиг на этом пути, всего, что он сделал, было достаточно, чтобы вспомнить об этом как о его основном занятии, после этого вспоминается остальное. Так жалко было живых зверушек, СловоTier из родного его языка особенно умиляло его, что Вадим просто целился и стрелял в разные неживые маленькие штучки. Трудно это объяснить ему. Так , может быть, ему казалось, что все это глупость, давно уже люди занимаются охотой. Ему просто приятно идти там, где много людей, которые передвигаются все время дня. Может это один из многих вариантов развития событий, но это то, что видно сейчас. Другого нет вблизи, и даже ничем не хуже, чем если бы се было в другом месте. Кому интересно, где бы он хотел быть, если бы не был здесь. Он сидит в городе, где все спешат и здесь нормально. Всюду только дома, где живут обычные трудовые люди. Пока все было для них. Много личностей вокруг находится. Город уже достаточно разросся, и везде, в каждом доме, в каждой квартире жили люди, и никто из них не хуже Вадима. Все с такими же и большими даже намного заслугами. Здесь было ему о чем подумать, если он хотел стать выдающимся охотником. Сразу же он отделял свое дело от простой забавы. Для него это серьезнее остального, чем приходилось ему заниматься в жизни.
Собрался уже рано утром, когда многие люди еще не вышли на работу.
Стоило иногда появляться здесь, так как нечего думать, он понимал, что все же, как ни думай, ему были здесь рады, оставалось такая же обстановка, какую знал он здесь уже много лет, что-то постоянное было в этой жизни, куда проникал он иногда, когда ничего не мог больше придумать, чтобы остаться дома. За окном стояли такие же двухэтажные домики. Здесь он находился вдали от всего, что привык видеть.
Он был дома. Не знал, чем можно было ему заняться. Привык он к тому, что дела появляются всегда сами. Он сидел в хорошем свитере. Это настраивает на работу. В то же время ходили по улице прохожие. Все сбивает с толку. Может быть многие из них как раз теперь делают самое важное дело в этот момент. Стакан снова поставлен на стол.
Все в этой жизни, как и этот стакан выглядит, как будто это забыто на несколько секунд. Что будет, если выйдет Вадим погулять и получит новые впечатления. Можно их обрести в другое время, даже лучше этих. Ружье стоит в сейфе. Его философия позволяет ему теперь тренироваться неизвестно для чего.
Потом прошло еще какое-то время. Наверное, там можно что-то сделать, только это примерно выйдет то же самое. Ты ведь больше моего, наверно, в этом деле соображаешь. Кто сейчас разберет, как нам начинать это все. В общем, никакого особенного отношения и не было там. Все люди были пострадавшими. Не различали люди друг друга по каким-либо признакам. Это было время, когда только что мы стали победившей страной. Именно тогда находился этот человек в странном, весьма неуютном состоянии. Поскольку жил он в России, в Советском Союзе, то должен был быть против своих, даже тот, кто был у него сейчас, Расторопша, ни о чем таком особенно с ним не разговаривал. Была у них общая тема. Охота всегда оставалась дорогим удовольствием, и сейчас даже кто занимается этим, знают в этом деле толк. Это не стрельба и гонки за преследуемым животным. Таким образом, оба товарища стали классными специалистами в охоте на крупного зверя. Это представляло для них самый большой в этом интерес. В этом собственно и состояло общее между ними. Здесь на окраине было охотнику удобно очень ходить со своим немудреным вооружением. В оба ствола ружье вставлялись самодельные начиненные жаканами бумажные патроны. Он укладывал в чехол двустволку и направлялся снова туда, куда ходить другим людям, по большей части не нужно. Здесь встречала его тишина, такая, что ощущается серьезно, по-настоящему. Казалось, что здесь только и может быть истинная свобода. Среди ветвей сосен, на земле, покрытой этим живым некогда ковром из еловых шишек, все становилось иначе, чем в других местах. Странным кажется, что можно находиться здесь дольше нескольких часов. Все-таки здесь было какое-то хорошее, теплое место. Здесь становится каким-то непонятным образом приятно, в то же время, человек должен жить в городе или в деревне, среди людей. Здесь же забывается эта хищническая функция. Разве здесь можно думать о том, что нужно вернуться домой непременно с убитым медведем? Самое интересное, что никогда ему не хотелось этого. Он ходил сюда его убеждения постепенно менялись. В старые времена человек мог так показать свою ловкость. Сегодня нужно изменить задачу совершенно. Словно, что-то, бывшее ранее агрессивным по отношению к окружающему человека миру, теперь изменилось, когда это наступление стало сильнее. Одни едят других и не могут жить иначе. Те в свою очередь оставляют потомства столько, чтобы выжил хоть кто-то. Вся эта жизнь, движение, все происходит на этих самых пространствах, где человеку появляться не обязательно. Он здесь был с особенной миссией. Он словно должен был доказать, что человек в природе главнее всех, доказать в то время как никому это уже не нужно доказывать. Это самое интересное, чем он мог бы теперь заняться в свободное от работы время. Получалось довольно некрасиво. Он здесь в лесу, в чуждом ему пространстве появлялся с тем, чтобы прикончить одного из местных обитателей. Получалось, что сюда он пришел с войной. Для этого у него была особая охотничья философия. Нельзя охотнику оставаться для этого лесного мира чужим. Здесь он становился чем-то единым с этим лесом. Хищные животные охотятся на травоядных, и человек получил возможность быть хищным животным и охотиться еще задолго до появления человека разумного. Этим охотникам доставалась их добыча тяжелым трудом. Этой трудность охота и оправдывается.
После беседы с Р. нельзя было не пойти на охоту. Он был снова там, где мог быть честен в своих мыслях. Здесь человек лучше себя понимает, и в то же время стремится выбраться из этого места. Все равно здесь не дома находится человек. Это видно во всем и думается, что приятно будет возвращаться в свой дом после именно всего что было здесь. Тоже особенное состояние. Бывает это после долгого и трудного пути. Это возвращение становится значительным, тем, чего ждешь, что приятно и мило сердцу. Все было так, как вроде бы и должно быть. Однажды ему пришлось быть там, где он совсем не рассчитывал. В то время Расторопша пригласил его к себе. Там он увидел, как живут иногда люди. Они разговаривали во дворе. То, что он был охотником, говорило о его достатке, и кроме этого только таксидермия была его увлечением. В обоих делах он разбирался отлично. Это был такой день, какие редко выпадают, особенно на его работе. Не задолго до этого, он снова собрался идти за своим самым главным трофеем. Это требовало при всем его умении некоторой подготовки.
-Сейчас надо понемногу жить начинать.
-Так, оно. Даже как-то непривычно. Ничего же не знали кроме одного труда столько лет. Хотя в принципе, кто как.
-Так тут смотри же, что получается. У тебя вот такая цель, которая тоже, может, другим людям ерундой покажется.
-Это понятно, я сам ее, такую цель себе выбрал. Я ни у кого не спрашивал, что мне выбирать.
-Это уже не для развлечения, а как будто тебе задание кто-то дал такое. Слишком это уже стало серьезное дело.
-Так ведь человек сам по себе живет, а животные сами по себе. Притом человек еще к животным в их, значит, леса, в джунгли постоянно лезет. Хозяйственная деятельность расширяется. Так чем так все хищнически завоевывать, лучше, как я вот. Пойти и доказать, что тебе нужно.
-Вон ты как? Потом ведь все равно на этом не остановишься.
-Потом посмотрим.
Всем стола понятно, что разговор вошел в серьезную плоскость. Сделать свое основное дело в качестве охотника для него было особенно важно. Это то, что понятно только ему. Вокруг все тот же город. Здесь мало еще что отличалось от села и от деревни. При этом все было налицо. Всеми доступными средствами люди здесь хотели подчеркнуть, что живут они именно в городе. В этом вопрос престижа, поскольку город этот с самого начала был уже городом. Он же здесь находился постольку, поскольку трудился для обеспечения нормальной жизни. Трудился он для блага всего города. Его грело именно то, что его деятельности обеспечивает всем горожанам материальное благополучие. Его работа подразумевала руководство, ответственности за протекание производственных процессов. Здесь он проявлял трудолюбие во всем, работа, это ест основное его назначение. Так, что скоро он понял, что не устает от своих этих занятий. Просто не представлялось, как можно находится не в мире со своей жизнью. Не думая об этом , как-то сам собой жил в согласии со своей совестью. Такое движение жизненных событий, когда ничего, как представляется, не происходило, можно позаботиться о том, чтобы придумать, как можно будет продолжать по совести жить при постоянно меняющихся неблагоприятных обстоятельствах. Такой мост над бурными водами был у него, он жил, как считал честным. Это представление его подвигло к изменению жизненных целей. Всего, как он относится к природе и к своему месту в окружающем мире. Это для многих затруднительно. Он жил вроде бы в одно время со всеми людьми, но должен был задать тон, чтобы люди представляли, что находится рядом совсем с ними. Как нужно жить. Вроде бы он делал то, что хотел, только при этом трудно понять, для чего жил этот человек, если не для того же, для чего другие люди в последующие периоды времени. Сейчас он демонстрировал гостю свой автомобиль, приобретенный лишь накануне.
--Как нравится?, - спросил он, не рассчитывая не сколько-нибудь осмысленный ответ, -вот так сейчас нужно работать. Это ведь у нас мало кто знает, очень полезный транспорт, это совершенно неоценимо в хозяйстве.
-Я уже понял, это уже точно говорит, что у нас лучше положение стало.
Вадим был искренне рад за приятеля. В это время его уже беспокоило, как он пойдет на эту охоту. Он никогда раньше не ходил на такую добычу. Есть много книг, которые помогают в таких делах, но он должен был сам это сделать, и ж
Только он один мог впервые сделать, это его не интересовало, как можно жить без этих проблем. Для него этим определялось теперь все. В то же время он видел человека, может даже, и уставшего, который кроме работы ни на что больше тратить энергию не хотел. Он вместе с женой мог после работы просто выехать в город. На этой машине он мог добираться до работы и возить некоторые тяжести. У этой машины багажник располагается за спинкой заднего сидения, в то же время ему хватало этого объема. Москвич 401 был самой удачной машиной чтобы можно было на нем ездить куда надо. В то время как все "Победы" были в то время государственные. Это автомобиль был еще недоступной роскошью. Расторопша был таким же инженером, как и Вадим. Вместе с этим, если бы он знал все обстоятельства. Может быть, он стал бы легче относиться к тому, что ему приходится делать в жизни. Так получается всегда, что не видя ничего в окружающем, можно узреть видимое и невидимое. Так получается, что жить только своими делами. Оставаться тем, кем ты до это был. Находясь только на своем месте. Так и сейчас он вряд ли осознавал, что как-то его некоторые устремления личности, подвигающие на определенные достижения, могут остаться в памяти потомков. Это иногда вкраплялось в общую ткань мыслей. Так они может и не имели для него особого значения.
Он в то же время как-то мог отдыхать. В своей работе он не очень думал, как организовать свою жизнь. Так же, как и его приятель, он оказался в этом месте в то же примерно время. В городе была нормальная уже обстановка. Многое было, что могло уничтожить этих людей, но эти события прошли мимо. Ему не думалось что могло быть иначе. Есть люди, которых сберегают для некоторых удачных дел, для того, чтобы они могли дать что-то своим детям. При этом не столько труда им требуется для этого, как остальным. Многие люди, которые были рядом с такими, как он, жили значительно хуже. При этом. Как человек, целенаправленно и разумно стремящийся к материальному достатку, он не обращал внимания на то, что происходит вокруг него. Деньги сами словно к нему шли тогда. Это не всегда удавалось, только он и не расстраивался особенно по этому поводу. Он начинал семейную жизнь. Вся для него в эти годы было необыкновенно легко. Теперь не было другой темы, кроме того. Что нужно испытать машину. Гости влез на заднее сидение. Там ему было тесно. Елена села на переднее сидение, рядом с Вадимом сел Расторопша, и так они в компании отправились к в направлении Омска. Машина хорошо шла по грунтовой дороге. Они ехали просто в лес. Далеко не нужно было им тогда направляться. Так лучше всего проверять машину, когда не нужно ехать в дальние места.
-Вот, потихоньку живем, на все хватает пока. Ты вот, смотри, Вадим, где настоящие дела бывают. У нас ведь прекратили все дело, торговлю эту через сеть.
-Интересно, а что так?
-Так ведь уже интересовались. Там не все было как надо.
-Надо осторожнее как-то было это все делать.
-Так ведь не угадаешь. Ну, возили этот материал, потом ведь все равно приходят проверяющие, спрашивают, куда бензин израсходовали. Так, ладно, когда скажешь. Что двигатель разогревать надо было. Все равно, если куда-то надо съездить, то это заметно.
Иногда Расторопша включал третью передачу. Хорошо управлялась машина, проезжавшая мимо исторических старых домов города. Здесь многие дома были с особенной историей. Многие из них стояли уже давно. Проезжали они и мимо одного маленького домика, который сохранился еще с середины восемнадцатого века. Даже он в те годы не смотрелся еще таким старым. Водителю нужно было держать дорогу, хотя очень мало было встречных машин. Это состояние еще можно считать расслабленным. В наши дни сложнее. Они ехали быстро, и хотели сказать кое-что. Этот разговор был особенно приятным. Никому еще не приходило в голову. Что отвлекать водителя опасно. Водитель справлялся со своей задачей отлично, во всем он вел свои дела так же ровно, как вел свою машину. Везде он был таким же уверенным как за рулем. Такое было впечатление. Это могло быть только внешним проявлением. Дорога шла сама собой. Все это было легким времяпрепровождением. Настолько это маленький отрезок времени. Здесь начинался тот самый промышленный район. В то время город мог стать индустриальным, трудовым. В таких страшных условиях все это начиналось. Потом все пошло иначе. Что эти люди вряд ли сейчас хотели об этом думать. Нужно понимать, что эта реальность мало отличалась от той, что видим мы. Когда человек за рулем. В то же время даже черно-белая съемка была большой редкостью. Память же от этого не зависит. Сейчас во всем ощущалась другая жизнь. Все отличалось от недавних событий. Все это было не так давно, чтобы думать об этом как о чем-то давно ушедшем. В самом деле, еще живы все приметы еще того времени. Они ехали через самострой туда, где уже заканчивалась территория города. Машина свернула на улицу Невежина. Здесь находится тот большой завод, где владелец машины работает. Здесь только еще строились первые многоквартирные дома. Проехали завод и стадион. По длинной улице Коли Мяготина они ехали на открытую местность, где через много лет будет тот же самый город. Все это было еще слабо оснащено в техническом отношении. Даже здесь ощущались войны. Хотелось говорить о вещах, не связанных с повседневными заботами. Вокруг было все то же. Какое-то стремление к недостижимому. В то же время этим все и жили. Жизнь начиналась какая-то другая, самая настоящая.
-Бежит хорошо, правда, - начал Расторопша, - видишь как. Легкая машинка.
-Понял.
-Вот видишь. Так вот потихоньку и занимаемся этим.
-Это понятно. Сейчас нужно будет техосмотр проходить. Потом, если что понадобится, чтобы покупать это все нужно.
-Вот я знаю, что для твоего дела тебе нужно. Здесь еще промышленных предприятий много. Медведи отсюда ушли, я думаю. Вот там, в северных краях знаешь, какая охота? Там вот бы достать.
-Ты понимаешь, Валера, дело все в том, что этот медведь здесь ходит. Он уже меня чувствует. Знаешь, насколько интереснее все становится.
-Так вот я тебе и говорю, нам сейчас лучше всего туда поехать.
-Что мы сидим без песен, - говорит, - может быть, споем, когда б имел златые горы.
-Потом споем, как-нибудь встретимся. Будет ведь еще достаточно таких встреч. Видишь нечего пока придумать, сидим ведь в приличном обществе. Я вот что думаю, надо больше, чтобы у тебя занятий было, чем работа, и работа и все. Нужно чем-то все равно таким полезным заниматься. У нас такая жизнь получается, что делаем намного меньше, чем можем.
-Что можем, то и делаем. Умно если подойти к этому вопросу, то если мы живы и здоровы, то уже вроде бы все нормально. При этом, что мы полезное делаем, что неполезное. Мы сами об этом судить не можем, кот его знает, каким это наше дело окажется.
-Вот, что-то иногда, знаешь, хочется ведь всякому, наверно, человеку отмететься чем-то. И хотя понимаешь, конечно, что кто это будет отмечать. Если я занимаюсь, пусть даже этим делом, там, стрельбой, допустим. Вот тогда и хочу быть настоящим мастером.
-Это интересно.
-Надо, чтобы не стыдно было. Все нужно так делать.
В этом самая изматывающая несвобода. Они придумывали средство для свободы, и случалось, что и должно быть.
Постепенно меняется представление о жизненных удобствах вокруг. Где-то он распространяется возведенный в один этаж, где-то в два этажа с большими сенями и с верандой. Везде, куда бы ты ни направился, все делают люди для себя. Устраивают каждый, кто хочет место для жизни.
Виктор просто любил этим заниматься. Здесь во временном обиталище тех, кому просто не находилось другого подходящего места продолжал свое семейное дело. Он нашел дело. Пришедшееся по душе. Он купил себе хороший карабин, когда это было уже разрешено. Он знал с самого начала много такого, что другие приходят к этому уже с опытом. Он знал уже тогда, что выходить на охоту лучше уже осенью, когда бывает самообновление природы.
В траве он увидел, что шевелится какая-то фигура, и что это есть, сообразить, сразу вскинуть карабин, чтобы выстрелить.
Было нельзя сделать что-то еще, кроме этого, если, только подойдя ближе, он увидел маленького, медвежонка, не отучившегося еще от материнского молока. Нужно сказать, ни разу не удавалась ему охота на медведя. Не понятно, каким образом почувствовал зверь совершенную безопасность, он поскакал он следом за Вадимом. По городским улицам, где из-за душистых крон лип не видно ничего, они направились вместе домой к Вадиму. Только один шестьдесят девятый газик попался им навстречу. Водитель оглянулся. И вроде даже, что-то сказал, но нельзя понять, что именно. Он, наверно, любил поговорить.
-Вот, посмотри, - говорил он, - так вот и добыл я медведя, и по-другому, в общем, и не хотел бы.
-ну и что, - отвечала Елизавета ему, - где, вот сам подумай, держать будешь.
-Так здесь же, где собака у нас жила.
-пусть бы в лесу там ходил, ты хотя бы знаешь, чем его кормят?
Так мясо же он ест. Им можно и кормить его. Потом медведь всеяден.
-И что же, ты постоянно мясо будешь ему покупать, сами-то его редко видим.
-Это как получится, лучше, конечно мяса, а так, что сами едим, то и он есть будет, Потом Валентина, подруга Елизаветы, в столовой работает, уже значит, зверь голодным не останется. Не может он сейчас в дикой природе жить, не примут его свои. Другая медведица не станет его кормить.
В этот день у сыновей Вадима было новое интересное занятие, они ходили и смотрели на нового члена семьи, пытались играть с ним. Он должен был запомнить их. Впоследствии предполагалось, что они запомнятся ему как свои.
-Мы это не особенно, - говорил им отец, - он какой ни есть, а все же дикий зверь, может на любого накинуться. Он не будет преданным таким же вам, как собака. Были случаи, когда прирученные дикие животные хозяев потом рвали.
-Так может, он попривыкнет к нам, - отвечал ему младший Юрий, - все равно же понимает все.
-Он, конечно, понимает, но своем этом деле у него теперь появилось понимание, особенное, вот, к примеру, ты по морде его не сможешь никак определить, какое у него настроение, у него не бывает выражения.
Давайте, лучше дадим ему каши, что ли.
Так кормили его то гречневой кашей, то еще чем-нибудь. В общем, попал мишутка в самые лучшие условия, что сами люди едят, тем и его кормят. Бывает так, что воспринимается животное, как член семьи, только это потому, что ест то же самое, что люди едят. Так привыкают хозяева к своим питомцам, становящимся все дороже им, много к чему это приводит. За воротами еще происходили некоторые события.
Однажды подросший уже медвежонок раз только привлек внимание людей. По только что расчищенной от снега улице шел народ на работу. Бревенчатые домики по одному, по дав этажа едва лишь возвышались над окружающей картиной, и невдалеке раскинулся огромный заснеженный лес, одетый в снежный роскошный убор, он представлял нечто недоступное для человека. Неподвижные сосны, для нашего мишутки это был родной дом, недоступный, такой близкий, но едва ли сильно манящий, потому, что звериным чутьем ощущал он, что если когда-нибудь и окажется там, то это случится очень нескоро. Здесь же происходила жизнь, отличающаяся по внешним проявлениям от жизни его родичей. Идут люди в полушубках, в валенках и шапках мимо, иногда по трое, и о чем-то говорят. Проходя мимо двора, произносят они привычно свои слова и остаются они на секунду в памяти какого-нибудь другого прохожего. Вот прорычал сто пятьдесят восьмой ЛиАЗ, автобус, проезжающий по снежному насту и наледям возле этой местности, по виду совершенно напоминающей местность сельскую. Еще валялись клочки разноцветных шариков с седьмого ноября. Даже медведица представлялась ему наверное, как мать, а не как женское существо. Так у людей принято, что будет потом, когда-нибудь лучше, чем сейчас. Такое отношение к жизни поддерживает нас.
Вадим снова пришел с патронами. Это была редкая удача, когда ему удавалось раздобыть настоящий жакан. Много раз он бывал здесь, и все равно трудно ему привыкнуть, что он свой в лесу. Жизнь в городе, или даже в любом населенном пункте вызывает у человека чувство полной безопасности. Он в этот раз собирался в тайгу. Те места ему были знакомы в основных чертах. Если хотя бы немного отступить от дороги, то смерть. Необходимо четко разбираться в местности. Опасные приключения были ему привычными. Каждая новая отправка значила для него возвращение к любимому делу. В этом и нет ничего удивительного. Он смотрел на лес, и понимал, что несмотря на такой его стройный вид, там делать пока что нечего. Это время, чтобы продлить охотничью лицензию.
-Папа, - говорит ему Вячеслав, - надо прогуляться, заскучал ведь он, наверное.
-Куда ты пойдешь, люди пугаться будут. Это ведь город, не все можно здесь делать, что хочется. Он ведь в лес все тянется.
-так, может, и отпустить его.
-Пока, думаю, что рано. Может до весны посидит у нас.
Этим и кончился разговор. Однажды перед этим уже поздним вечером хотели общего любимца взять в городской сад. Расстояние это от дома приличное. Нечего было думать садиться в автобус. Время для такого предприятия было специально выбрано вечернее. На снегу отражался свет фонарей. Оставались позади, чем дальше от дома, тем сильнее росла неуверенность в том, можно ли это делать. Редкие прохожие оглядывались, как отец и сыновья ведут на поводке медвежонка, который набрал немного весу. Так для несчастного зверя проходили дни на правах сторожевой собаки. Хозяин долго думал, что можно было бы изменить в этом положении. Он часто думал про другое. Семейные заботы в сочетании с трудной задачей, поставленной на работе, вытеснили совсем думы о живом существе. Пришел Р., когда случилось опять пойти в гости. Они вместе не сидели так уже лет пять. Он был одним из немногих, кто не знал пока, что этот увлеченный охотник уже постепенно выходит из определенной ему сущности, истребителя неудачливых живых существ. Теперь он занялся их спасением.
-Ну, что же, доброго здоровья, Вадим Иванович, надо как-то нам разобраться во всем, что будем делать потом.
Как бы так ни было, питомец начал чахнуть. Знакомо это весеннее время в городе, когда постоянно будто бы не хватает человеку свежего воздуха. И выйдешь на улицу, а там так же примерно как дома, не холодно уже, кажется, что пришло лето. Лишь ветки деревьев, по-прежнему видятся такими же голыми, и это летнее ощущение от этого проходит. Постоянно хочется какой-то деятельности, чем бы Ты ни был занят, все кажется недостаточным, словно ждут где-нибудь тебя, там, вдали. Здесь начинается что-то новое, придумывается дело, чтобы отличалось оно во многом от происходящего как раз сейчас. Заняться чем-то таким, чем раньше заниматься не приходилось.
В этот момент пришел Р. Они вместе с Вадимом. Собрались сегодня к своим знакомым. Нужно снова вобраться, чтобы к началу сезона выбрать лучше день. Нужно зайти, купить порох, дробь. Р. Пришел к Вадиму. Он был одет совершенно по-зимнему. Он снял полушубок, и прихожая стала вдруг невероятно тесна. Он в своем свитере прошел на кухню. Вадим через некоторое время пошел доставать ружье из сейфа. Вадим держал его наготове.
-Вижу, это у тебя на крупного зверя.
-Ты как думал, - отвечал Вадим быстро, - мне уже за мелким гоняться незачем. - трудного чего-нибудь хочется, такой я человек.
-Понятно это все, только ты ведь не добывал так ничего в последний год.
-В этот год мне нужно будет убить кого-нибудь, как не крути, это надо мне сделать, чтобы поддержать свой авторитет среди наших. Природу как-то все больше начинаю любить, и вот думается, что мы с ружьями совсем там не на месте.
-Все же прекращать ты не будешь это.
В магазине довольно быстро нашли порох, дробь, собрались вместе продлевать охотничью лицензию. Снова хотелось им в тот лес, куда редко вообще заявляется человек, хотя бы даже и с мирной целью. Глядя на карту, можно представить, что эта местность, мало заселенная людьми, может представлять интерес для искателей природной первозданной красоты. Между тем, оставалось дома много дел, о которых вспоминать лишний раз не хотелось. Пусть они сами собой остаются. Снова как морская волна встал вдали лес возле города. Там опять можно ходить, думая, что никто больше не станет там появляться. Там ходили лыжники. В этот день их выло человек десять. Вадим тоже был на лыжах. Когда отошли вглубь, что стало уже темно. Р. Пошел дальше в сторону где сосны росли гуще.