Цикл фотографий называется "Эпопея жизни Самсоновых за эти годы - на хуторе и в г. Саратове". Это написано на фото дома на хуторе, а на групповой фотографии Самсоновых: "Лето 1910 г. Хутор Самсоновых близ ст. Неткачево Р-Ур.ж.д.". Целая серия - Самсоновы. Кто-то из сыновей, а, может быть, и оба сына - Самсоновы были влюблены в бабушку; по словам мамы, Валентин Иосифович даже слегка приревновывал свою молодую жену к этой семье. На фотографиях представлен выезд бабушки, мамы и Валентина Иосифовича в имение Самсоновых под Саратовом.
1910 год - год рождения мамы, скоро после рождения - т.к. мама апрельская. Ее имя выбрано в знак славянофильских интересов семьи, - кто-то из черногорских принцесс был Милицей. Кирилл же в честь Кирилла Петровича Кутателадзе. - "Что это у вас дети носят такие царские имена?" - советский упрек бабушке.
И вот они, небольшие, теряющие яркость, любительские -
--
дом с террасой и другим входом с крыльца, одноэтажный, без сада со стороны фотографии (вообще-то здесь степные края); перед террасой - дед с белой бородой в казацкой фуражке и белой рубахе, кто-то сидит на полу террасы около большой белой с черными пятнами собаки (далматинский дог?), кто-то стоит, навалившись на балкончик террасы, женщина в белой накидке, мужчина в белом сюртуке;
--
пляски казаков на площадке перед домом: три балалаечника - один дед, два помоложе, два парня вприсядку, бабы с детьми на руках, дети набежали, мужики сзади - все заинтересованы сфотографироваться. Головы мужиков и баб покрыты шляпами, фуражками, платочками. Парни и дети без головных уборов. Дом похож на усадьбу Самсоновых, но с другой стороны;
--
кто-то из сыновей Самсоновых на коне в фуражке и белой рубахе, подпоясанный ремешком, у хозяйственного строения со скворешником на шесте. Седло - подушкой на одеяле, сложенном в несколько раз на спине коня. Конь светлой масти с темной гривой и хвостом. В упряжи - кисточка. Всадник сидит прямо, круглолицый, нахмурясь и подбоченясь;
два сына, мать, еще кто-то из близких (дочь старшая?), сам Самсонов - у дубового стола, который мне напомнил стол обеденный у бабушки в Баку. У бабушки стол намного лучше, похожи лишь ножки;
--
за этим же столом сфотографированы и гости: Валентин Иосифович в парадном виде, бабушка, мама и хозяева - мать и дочь (?) Самсоновы за самоваром. Перед бабушкой стоит красивая чашка, остальные чашки разрознены, обстановка домашняя, на столе накиданы разные предметы неизвестного назначения - другая цивилизация. Пожилая дама смотрит испытующе-оценивающе на мужа, В.И., у которого слегка надутый вид, а у жены задумчиво-смущенная полуулыбка; на стене подставка для светильника, чтобы посидеть вечером на террасе. Мама - знак того, что фото ~ 1915 года.
Саратов. Я разместила фотографии по группам: те, что на хуторе; те, что в Саратове; те, что в Кобулетах (буду называть так, как слышала в детстве - Кобулеты, а не так, как устоялось от Грузии - Кобулети); во Владикавказе. Я пыталась различить, где что снимали, берясь снова и снова за лупу, и почувствовала, нет - ощутила, как, взяв лупу, вплываю целиком в тот давний мир, и оживают приближенные к глазам лица, и смотрят глаза на меня, а не фотографа, и я уже внутри того мирка, что захвачен секундами на фотографии, и замкнут мирок за моей головой как купол. Мимо лица, щек, ушей уходит граница фотографии и закрывается позади. Такое же ощущение странности мгновенного существования вне своего тела испытала много раз на лыжах, когда мимо ушей и висков проносятся стволы деревьев в слегка шуршащей полосчатости, мелькающей и сливающейся в горизонтали ленты.
Как определялся Владикавказ в кучке неподписанных фотографий? По бабушкиному письменному столу, по Мона Лизе, по прабабушкиному кольцу для салфеток из толстого серебра: "Симпатичному врачу и женщине на память. 18 сент. 1899 г." и монограмма "А.С." (Анна Сорокина). Это толстое кольцо мама как-то задумчиво предложила перевести на кольца, но я с возмущением отказалась развивать эту мысль. Подобная, но с "большим успехом" выполнена была моя мысль о подарке Марте к свадьбе гранатового браслета с выпавшей звездой. Та сторона без удовольствия приняла подарок, как бросовую вещь и небрежность по отношению к невесте сына. Потом браслет был жестоко сломан, и из его обломков были сделаны серьги Лене, сестре Марты Мархасевой. Наша сторона (мы с мамой) сильно переживали афронт, и потом многие годы упрекали друг друга: мама меня за идею, я ее за согласие.
А пока - Самсоновы. Саратов. Почему Саратов, а не хутор? Более чопорно одеты герои, богата обстановка, студенческая форма.
--
У камина, или у печи, или совместно то и другое. Прикаминная полочка с лепниной, на которой два подсвечника фигурной бронзы. Две рюмки темного стекла, обычно такие делались с золотой полосой и рисунком на полосе, на металлических ножках; сверху свисают два горшка с цветами, похожими на левкои, замаскированные бумагой, часы, лучше видные на другом фото, у камина дверцы металлические. На стене - выключатель с идущей от него внешней проводкой, скрученной жгутом, резная полочка, служащая скорее элементом декора, чем утилитарным целям, морской ночной пейзаж со скалами в доминирующей раме и выше - часть неопределяемого портрета. Мать Самсонова с сыновьями расположились в свободных позах, а дочь сидит прямо с нотами в руках. Некоторую чопорность ей придает и игра фотографии, т.к. угол каминной полки при небрежном и быстром взгляде создает впечатление высокого испанского воротника. У матери на руках кот, рядом край кресла с восточным мягким ковром. Казаки любили ковры. (Такие же ковры встретились мне в музеях Лермонтова и А.Толстого в Москве.) У одного из сыновей тоже в руках какая-то книга-журнал, но надписи видны только, как полоски буквоподобного рисунка;
--
Другая комната и тот же состав персонажей. А может, это другой конец той же комнаты у стены с 5 картинками в одинаковых простых рамках. Скорее, это другая комната, т.к. здесь что-то вроде вьюшки со шнурком для открывания, т.е. теплая стена от печи с другой стороны. Здесь два крошечных резных столика с мраморными круглыми досками. На одном очень большая стеклянная ваза с какими-то непонятными непойминеразбери цветами, подальше еще столик. Покрывало на кресле - мягкий ковер; градусники, выключатель и звонок для прислуги на стене;
--
Затейливый фотограф выстроил народ в вертикальную полоску: дочь на полу, мать на стуле, два сына по росту. Это дает возможность рассмотреть верхний угол камина, кусочек лепнины на потолке. Видны - прикрепление ковра, узор каминной дверцы, на столе справа фотографии, книги, фигурка собаки. На стене - часть портрета;
--
Другая комната, где центральной героиней выступает бабушка с двумя молодыми Самсоновыми по бокам. За столиком круглой формы, покрытым ковровой скатертью сидят трое молодых людей: она немного исподлобья с полуулыбкой смотрит в объектив, сложив руки крестом на столе. Лиф темного платья украшен кружевами. Воротничок под подбородком тоже кружевной. Прическа - ее всегдашняя завивка с прямым пробором; ясный взгляд. Два молодых здоровых парня, один в шелковой косоворотке, другой в студенческой тужурке с часовой цепочкой, вплотную к бабушке с двух сторон. За ними маленький книжный шкаф, за стеклом видны книги, резное навершие шкафа. Похожее навершие и на нашем книжном шкафу, там можно хранить всякое барахло;
--
а теперь мы видим и фотографа, наверное, из приятелей молодых Самсоновых, а, может, и родня - тоже в форменной, но двубортной тужурке, а фотографирует, судя по всему, бабушка. Рядом окно под тонкой занавеской, обрамленное тяжелыми портьерами, у окна стулья, на стене - градусник и начало картинки в простой рамке - вот мы и составили интерьер комнаты с 5 картинками на стене;
--
а вот старший и младшие Самсоновы на фоне большого ковра. Здесь старший в галстуке, жилете и сюртуке с папиросой (хотела было написать с сигаретой, но их еще не было) и кольцом на пальце. Кольцо было видно и на фотографии на хуторе, но здесь усы расчесаны, посадка гордая: хозяин с сыновьями. Усы переходят в баки, но все же усы. Фотография - 3 лица и 6 рук: сжаты, небрежно брошены и держат поясок у брюк. Ковер восточный;
--
две компании у дивана с мутаками (это круглые длинные колбасы - подушки), на стене ковер в мелкий узор, на диване подушки с ковровыми покрышками. Появилась четвертая героиня - дочь, переодевшаяся в светлую блузу. У бабушки стал виден браслет на руке и медальон под подбородком;
--
какой-то пруд /озеро, и кто-то из Самсоновых на лодке с мачтой;
--
железная дорога, грузы на платформах и бабушка в своей шикарной очередной шляпе с плиссированной нашивкой, дочь Самсоновых тоже в выдающейся шляпе с вуалеткой и незнамо чем, и трое молодых людей - те же Самсоновы и гимназист. Гладко бритый молодой денди выступает с тростью на другой фотографии - в катере на Волге. Бабушка в кожаных перчатках держит бинокль, дочь Самсоновых - сумочку. Гимназист в рискованной позе балансирует над ними, присев, чтобы попасть в кадр;
--
младшие Самсоновы на балконе - в белой рубашке с поясом, рука к поясу и другая к карману, фуражка с кокардой непонятного мне значения - один, в форменной тужурке и фуражке с белым околышем, слегка сжав зубы, - другой;
--
куст сирени (похож на Кобулетский, но странно, что бабушка упомянула только хутор и Саратов) и две фотографии кругломорденького в фуражке с кокардой в виде солнца;
--
бабушка с матерью Самсоновых, обнимает ту сзади и наклонилась к ней голова к голове. У той в ушах закрученные серьги и брошь на блузке; у бабушки на шее на цепочке какое-то украшение со свисающими деталями; бабушка старше и утомленнее;
--
балкон террасы, Самсонов кругломордый, мама в фартушке и некто юное женского пола. Терраска с резными стенками, большими террасными окнами и кустом сирени, видном снизу;
--
еще та же терраска с мамой, бабушкой с бусами, Самсоновым-кругломордым, юной неизвестной и дочерью Самсоновых;
--
мама с бантиками, но без фартука; прохладно, судя по кофтам и платью мамы;
--
фотографию на терраске и в комнате с красивой лампой объединяют одинаково одетые бабушка с бусами и девушка с белым воротником и темным бантом. Значит, все-таки это хутор. У мамы те же бантики, но на терраске она в клетчатом пальтишке; бабушка в темной кофте. Самсонов- сын в тужурке и фуражке на терраске, в комнате его нет, одни женщины. Лампа очень красивая, как будто керосиновая. У стены резной красивый шкафчик, стол заставлен едой, но стол будничный, без богатой сервировки - спокойно. Это уже не 1910, а ~ 1915 г. судя по возрасту мамы. В 1915 году, или около того, был еще один визит уже семьей к Самсоновым. А может быть Самсоновы все же были в Кобулетах? И это подтверждают как будто фотографии Самсоновых на фоне сирени, которая присутствует на других фото с подписью - Кобулеты.
Фотографии с Самсоновыми сделаны в годы, когда молодая бабушка жила прекрасной полной жизнью, училась, общалась с интересными людьми, ей дарил книги и фотографию ее учитель Веселовский, у нее появились двое детей, которых она глубоко и сильно любила всю жизнь, ради кого осталась одинокой на всю жизнь, т.к. с мужем, кого она тоже очень любила, ей пришлось разойтись - вынудили обстоятельства, имеющие силу и неотвратимость космической катастрофы. "С уходом Ольги Николаевны кончилась, ушла целая эпоха" - Славочка на поминках бабушки в 1974 году.