Но время нещадно крадется по коже, как лезвием, рисуя заметки нового дня
Измотан
И тропы покрыты снегом, ломают мне ноги
Пусть ветер пытается выкинуть все эти мысли, сбивая с дороги
Мне хватит амбиций, добраться до цели, в которую кроме меня никто не посмел бы поверить
Глупо биться до крови
Головой об закрытые двери
И пусть никто не верит...
Просто нужно идти
И пусть это сложно
И пусть это сложно..."
Violet7rip - "Д.Н.И."
Для благополучного управления созданным или доверенным миром необходимо соблюдать несколько правил.
Правило первое: время нельзя повернуть вспять. Так уж оно устроено. Возможно, когда Бог создавал эту вселенную, то сделал это специально, чтобы у него самого не было соблазна вернуться и переиграть ход заново. Но если прошлое изменить нельзя, то управлять будущим под силу даже обычному человеку. Ну, или почти обычному. Лично у меня получилось отсрочить конец света, правда, совсем на неопределённый срок, но лучше уж так, чем совсем никак. Если честно, я так и не определилась, что хуже: попытаться и проиграть или выиграть, но с некоторыми поправками, которые едва ли можно назвать успешным решением проблемы.
- Я разговаривал с врачами, они сказали, что Анну можно будет забрать домой через две недели, - Асмодей появился в поле моего физического зрения и поставил на прикроватную тумбу поднос с чайными приборами и печеньем. - Похоже, что после твоего вмешательства ей лучше.
Я сфокусировала взгляд на нефилиме и склонила голову на плечо:
- Хорошо.
Никакой новостью о состоянии Анны, точно так же как и о состоянии кого-либо ещё, меня было не удивить. Когда ты становишься обладателем таких сил, какие достались мне, весь мир становится простым и понятным, и даже если я не вижу чёткого общего будущего, то ничьё прошлое от меня не сокрыто. Любого предмета, любого человека. Асмодей, зная всё это, продолжал вести себя со мной так, словно я вся та же маленькая девочка, какой была до момента, пока не превратилась в нового бога: рассказывал мне новости, звонил по телефону, если что-то вдруг надо было уточнить, пока он был в магазине, предлагал новые книги и фильмы. Мы вели себя как обычная пара очень близких друзей, очень человечно. И, пожалуй, правильно, ведь чем меньше во мне человечности, тем меньше от меня пользы. Элогим был слишком отдалён от своих подопечных и не понимал многого, что с ними происходит, не понимал, что ими движет в той или иной ситуации. Я же хотела найти ко всему другой подход.
- Оставишь её в Америке или перевезём сюда? - мужчина присел на корточки, отчего я, сидящая на кровати, теперь возвышалась над ним.
- У меня есть вариант практичнее, - я задумалась на несколько секунд, после чего продолжила: - Отправим её к Грете. На место Марбаса.
Глаза Асмодея округлились, впрочем, как и рот. Он хотел что-то сказать на все это, но смог выдать только многозначительное "о".
- Я не хочу ей говорить, что Марбаса больше нет. И я не имею права ей его вернуть, таковы правила. Но если подправить воспоминания обеим, можно решить задачу, так скажем, отделавшись малой кровью. Пусть Грета считает, что некоторое время Анна снимала квартиру у неё, а Анну отправим учиться в институт около дома, - объяснила я своё решение.
Правило второе: ушедшее в лоно Духа не возвращается. Всё созданное заново - лишь повтор того, что было вначале. Поэтому мне оставалось только три варианта для решения этой проблемы: я могла рассказать Грете всё как есть, или проигнорировать её, прикрываясь моим новым статусом, или же я могла сделать самое гуманное для женщины и матери её возраста - забрать печали, уничтожив источник.
Той крошечной частичке человека, которая осталась во мне, очень хотелось, чтобы со мной проделали то же самое: стёрли память и повернули всё вспять, подарили новую жизнь или хотя бы шанс на новую жизнь. Типичное поведение испуганного существа. Неудивительно: в момент, когда мне стало в малейших деталях понятно всё, что произошло, сложно было остаться равнодушной. Однажды я вскользь коснулась воспоминаний Седита, пытаясь понять, что им двигало, надеясь, что ошиблась в своих выводах, но всё оказалось так, как и сказала Риа: он просто хотел защитить того, кто ему дорог.
Избавиться от меня он решил сразу, как только понял, что вокруг меня слишком много шума и опасности. Ему не нравилось, что Марбас начал менять отношение со снисходительного на дружественное. И тогда, видя размах грозящей всем катастрофы, Седит не придумал ничего лучше, чем пойти к Азазелю и, заключив союз, рассказать всё, что знал о происходящем с Велиалом, ведь По, как оказалось, многое умолчал, чтобы не подвергать меня опасности. Сначала он подумал избавиться от меня своими силами, подставив пару раз Мару, манипулируя фактами в угоду своим целям, но я, неожиданно для него, выжила оба раза. И оба раза мы, к счастью для Седита, так и не поняли, кто стоял за всем этим, списывая на недовольства подданных и происки врагов, не смея подозревать лучшего друга Марбаса.
Тем временем петля на шее главы наёмников медленно затягивалась, но он отказывался верить в предсказание По о предательстве со стороны близкого. Риа хоть и упоминала о разногласиях внутри братства, но даже представить себе не могла весь размах происходящего. В итоге Седит не успел ничего со мной сделать, потому что я скрылась из поля его зрения, сбежав в Гайю. А ему, оставшемуся среди умирающего мира, не осталось ничего другого, кроме как предать Марбаса, связавшись с Михаэлем и остальными архангелами через Азазеля, пообещав, что Братство и главная головная боль половины эдемских командующих войсками окажутся обезвреженными. И единственный способ, как это можно было осуществить, - развалить Братство Теней изнутри, обвинив Марбаса в том, что он предал идеалы Теней, устроившись на побегушках у смертной девчонки и свихнувшегося короля, ведущего всех за собой в Бездну.
- Отныне реальность такова: к Грете никогда не приходил Марбас, она никогда его не знала, - подытожила я, сидя на кровати. С момента моего возвращения Асмодей открыл вторую часть квартиры и выделил мне комнату, в которой жила его прошлая подопечная. Окна выходили на внутренний двор, а на стенах противоположного подъезда рос плющ. Точнее, я заставила его там вырасти, но это не несущественно. - Что ж, похоже, что у нас появились дела на следующую половину июня: надо будет нанести визит нашей старой подруге.
- Хорошо, я закажу билеты, - Асмодей наконец выпал из ступора и потянулся, чтобы наполнить чашки ароматным чаем. Хотя я больше не чувствовала запахи, просто не могла сосредоточиться на таких мелочах.
Видимо это была одна из тех вещей, о которых меня предупреждали Люцифер и Дух, и которой пришлось пожертвовать. Вообще сосредоточиться на чем-то простом стало очень сложно: мои мысли были одновременно везде и нигде, я слышала всё вокруг и была при этом глуха, я осязала и не чувствовала. Видимо, так себя и должно ощущать, если ты Альфа и Омега. Асмодей же был со мной рядом, относился с заботой и теплом, спрашивал только о самочувствии, и требуется ли мне что-то, хотя мне это всё было не очень-то и нужно.
- Нет, отправимся к ней чуть позже, - я отпила чай, не обращая внимания ни на вкус, ни на температуру, и поднялась с кровати.
- Что ты задумала? - нефилим следил за мной взглядом, оставаясь сидеть на полу.
Я подошла к туалетному столику и взяла с него нож, который когда-то принадлежал Марбасу, сунула его за пояс, как всегда делал он. Оружие против меня отныне бесполезно, но эта вещь придавала мне какую-то уверенность в те минуты, когда я сомневалась. Это было нужно той человеческой девочке внутри меня, которой было страшно и больно. Я не могла и не хотела зализывать эту рану на своей душе, потому что она позволяла мне чувствовать.
- Уже поздно, можно попробовать ещё раз, - я бросила взгляд на открытую балконную дверь. Летний сквозняк колыхал невесомые шторы. Где-то снаружи шумел ночной старый город.
- Может, лучше немного повременить? - осторожно предложил он, но всё же поспешил за мной в коридор, потому что я уже решительно шагала к его кабинету, намереваясь через архивы выбраться на крышу. Асмодею оставалось только прикрыть за нами дверь, когда он понял, что я не собираюсь возвращаться обратно.
Миры, как я и просила у Духа, оказались разделены. Лишь души могли преодолеть этот барьер после смерти физической оболочки. Я уже не раз, подчиняясь каким-то внутренним стремлениям, пыталась пробиться в Геенну, но всякий раз терпела поражение. Я чувствовала, что Велиал и остальные живы, чувствовала, что они ждут меня, но билась словно рыба о лёд. Но в этот раз я была совершенно уверена в том, что у меня получится. Сегодня я не сдамся.
Поднимаясь по металлической скрипучей лестнице, мы хранили молчание, а когда очутились на крыше, я наконец снова посмотрела на Асмодея:
- Почему ты так на меня смотришь, Зухар?
- Не знаю, осталось ли в тебе хоть что-то от прошлой Нозоми, но я просто хочу сказать, что ты молодец.
Я улыбнулась. Пусть это не выглядело так, как если бы улыбалась я прежняя, но я старалась, и эту гримасу Асмодей воспринял как добрый знак. Иногда одного слова достаточно, чтобы обнажить всю гниль, что внутри. А иногда слова - это просто слова, которым придают веса и смысла больше, чем требуется. Но даже если слова можно исказить, а глаза могут лгать, внутри Асмодей был искренним, и он действительно верил в меня порой больше, чем я сама.
- Но тебе страшно, - констатировала я его ощущение.
- Я боюсь однажды заглянуть в твои глаза и не увидеть там ничего, только разбитые мечты и идеалы, и смирение перед этим. Словно часть тебя умерла, а ты, зажатая между этим мёртвым куском и обществом, которому что-то от тебя нужно, продолжаешь пытаться изображать счастье. Я не хочу, чтобы всё, что ты сделала, оказалось в итоге напрасным.
Я вздохнула и подняла правую руку вверх, а левую протянула нефилиму:
- Не думай об этом, ладно? Пусть всё идёт своим чередом. А теперь давай вернёмся к нашим друзьям. Они нас уже заждались. В конце концов, люди на самом деле и не нуждаются в высших силах - они давно живут сам по себе и справляются вполне неплохо. Я здесь лишь наблюдатель.
Асмодей взял меня за руку, и, вместе подойдя к самому краю, мы сделали шаг в пустоту, а потом, распахнув крылья, взмыли к звёздам.
* * *
Марбас не давал имён своему оружию, потому что сам им являлся. Ножи были для него просто когтями и средством выжить. Но его нож я назвала его именем. Асмодей сказал, что стали, из которой сделан клинок, не страшны коррозия и время. И даже когда в прах обратятся рукоять и оплётка, лезвие будет выглядеть как новенькое. Пройдут миллионы лет, и если в этом ноже осталась хотя бы крохотная частичка Марбаса и памяти о его друге Седите, однажды они станут свидетелями того, как человечество навсегда вернётся в землю, из которой когда-то вышел первый из людей. Если так подумать, то для того, кто обрёл вечный покой, это не так уж и много времени, правда?