К берегу подошли, как Димке показалось, тихо-тихо, хотя со стороны, черт его знает, громыхали, поди, своими "болотниками", как табун лошадей на сцене Дома культуры. Еще полчаса назад Игорек не без некоторого превосходства, как наиболее опытный, втюхивал Димке, что дичь вообще, и утки в частности, твари шибко осторожные, и на малейший признак опасности реагируют единственно возможным, сохранившимся еще с мезозойской эры, способом, - руки в ноги и дуй подальше без оглядки. Словом, полундра и спасайся, кто может. В принципе, Димка и сам не дурак, хоть и вырос среди фонарных столбов и автобусов. Уж чего-чего, а принципиальную разницу между домашней уткой и ее отдаленно-родственной дикой кряквой понимает. Понаслышке больше, потому как в лес, на настоящую охоту, выбрался впервые, хоть и без ружья пока. Но это уж как водится в охотобществе, - год кандидатом, "собакой" для более опытных, а потом уж, если сам не свильнешь или за неуплату взносов не вышвырнут, будьте здоровеньки, получайте полноправный билетик и разрешеньице на ружьишко. Ежели, опять же, родная милиция не остановит. Понаслушался Димка за последние пару месяцев от Игорька всякого. Каких только рогаток в разрешительной системе не ставят, лишь бы еще один ствол в неопытных штатских руках не оказался, хлопот меньше. Хотя, это как посмотреть, в неопытных ли. Даром что ли Димка два года "через день на ремень" и родной советский "калаш" ему чуть ли не привычнее ложки...
Шедший впереди Игорек резко вздернул руку вверх и осторожно присел на корточки. Сделав на полусогнутых два осторожных шага, Димка пристроился рядом, и почти немо, одними только губами, спросил:
- Что?
Махнув рукой в сторону небольшого камышиного островка посередине озера, Игорек прошипел так же беззвучно:
- Там... Слышишь? Теперь замри и не дыши. - А сам осторожно вытянул из-под рубашки манок на шнурке и, сунув в рот, трижды проскрипел. - Кря-кря... кря-кря... кря...
Выждав с полминуты, повторил и досадливо выплюнул манок.
- Молчат, мать их за ногу. Ладно, подождем...
Ждали долго. Так долго, что у Димки ноги затекли, и курить захотелось со страшной силой. Он чуть шевельнулся, пытаясь поменять неудобную позу, но тут же замер под свирепым взглядом Игорька. Но тому, видно, тоже надоело изображать из себя тушканчика в сапогах. Впихнув Димке в руку бинокль, Игорек ткнул пальцем в самую середину островка.
- Вон там, видишь, шевелится? На, шмальни в ту сторону, и ружье сразу же мне. Понял? Сразу же. Хоть одну, да возьму.
- А успеешь?
- Не надо ля-ля, - усмехнулся Игорек. - Я еще и перезарядить успею, и дуплетом...
Взяв в руки "ижевку", Димка поневоле ощутил дрожь дикого азарта. Если уж однажды ощутил власть оружия над собой, то это надолго. Потому, собственно, и решил в общество вступить, чтобы иметь доступ к оружию. Единственная, пожалуй, возможность на "гражданке" пороховой гари понюхать...
Выстрел в плотном и сыром воздухе грохнул неожиданно гулко,
и Димка едва не опрокинулся на спину, не рассчитав силу отдачи.
Игорек тут же перехватил двустволку, действительно мгновенно
дослал второй патрон, и повел стволами по воздуху. И все это
в какие-то две, три секунды. Только вместо уток из камышей полетел
такой отборный и многоэтажный мат, что Димка аж побелел, с перепугу решив, что подстрелил такого же бедолагу с ружьем. Игорек же зубами клацнул и едва ружье не уронил.
Обошлось... Ровнехонько из той прогалины в камышах, куда старательно целился Димка, выползла резиновая полуторка с одним единственным мужиком в камуфляжной куртке и кепке, который и крыл злобным матом бестолочей. Поорав с воды еще с полминуты, мужик сноровисто заработал веслами-лопаточками и скрылся за островком. Игорек, приходя в себя, утробно икнул и заржал басовито, опрокидываясь на спину и дрыгая ногами в хлопающих по ляжкам болотниках.
- Ну, ты дал... ешь... ха-ха... медвед... дя в камы... камышах...
Закурив трясущимися руками, Димка зло процедил:
- Сам ты... ху... ло. А кто мне сказал: "Туда бей, л-ля буду, утки там"? Пенек ты, Гоша! Я же мужика чуть не забубенил!!!
Прогоготавшись, Игорь сел на задницу, тоже закурил, и, посерьезнев, ответил:
- Ну, положим, не убил бы, дробь на излете была. Хотя... Ладно, я и сам виноват. А тебе урок на будущее, - в лесу держи ушки по ветру. Всякое бывает. Я за три года понасмотрелся, а еще больше от опытных мужиков слышал... Ну ладно, стрелок, пойдем шулюм готовить. Дело к ночи, надо подкрепиться. Лета сегодня уже не будет, а завтра с утреца к Черному пойдем, на тот берег. Озерцо такое, километрах в двух...
Через полчаса возле палатки бурлил котелок с жутким варевом
из одной, подстреленной еще днем Игорьком, утки и смеси разных круп, а сам Игорек, приняв вторую порцию согревающего, просвещал Димку.
- В нашем деле главное что? Главное в нашем деле - егерю не
попасться, если больше положенного настреляешь. Еще хуже - инспекторам, особенно внештатникам. Те хуже гаишников...
- Да? - Димка иронично ухмыльнулся. - А я думал, главное - с оружием поосторожнее.
- И это тоже, само собой, - убежденно махнул пустой стопкой Игорек. - Чтобы вот как сегодня не получилось. Ну, это я сдурил. Ведь обычно всегда знаешь, сколько мужиков на одном квадрате, и кто где, примерно, находится. А этот... Откуда он взялся? А потому тебе первая заповедь - стреляй только по ясно видимой цели и ни в коем случае на звук. А вторая...
- А вторая, - подхватил Димка, - не пить при оружии. Так?
- Язвишь? Дурилка ты. Я ж сейчас без ружья сижу, так? Все знают, что на охоте пить нельзя, и никто в лес без литры не ходит. Согреться и вообще...
За ближайшими кустами зашуршало, и на полянку выбрался бородатый мужик в штатском, но в форменной фуражке. Нахмурившись, Игорек попытался неуклюже спрятать под рюкзак бутылку и пробурчал:
- Накаркал, мать его...
Приблизившись, мужик цепко осмотрел стопки с закуской и предательски блестевшую под рюкзаком бутылку. Ухмыльнувшись, подначил:
- Охотимся, стало быть? Угу, угу...
Махнув перед носом Игорька удостоверением, представился:
- Старший егерь Волоконцев. Документики извольте, молодые люди.
Игорек, протягивая билет и путевку, чуть заискивающе поздоровался:
- Здрас-сьте, Иван Фомич. А мы это... Мы ничего, в пределах нормы. А это напарник...
Егерь недружелюбно перебил:
- Вижу, что напарник, поскольку на двоих соображаете, вопреки традициям... Значит, Игорь Андреевич Шаро? Так, так, так. Билетик, путевочка в порядке, разрешеньице. Ну-ка, номерочек, - ловко подкинул в воздухе двустволку Игоря егерь, перехватил поудобнее и сверил номер. - Ага, сходится. А ты, значит, Дмитрий Антонович, стажер? Общество заводское, ага, ага... Ох, люблю же я вас заводских-фабричных, молодых да ранних. И какого рожна вас в лес тянет? Играли бы себе на заводском стадионе в футбол, коли уж энергию девать некуда, или в этот... теннис. В детстве-то, поди, кроме кузнечиков и не ловили никого, а тут, стало быть, инстинкт проснулся? Ну ладно, валяйте дальше. Да с этим, - егерь приложил два пальца к кадыку и закатил глаза, - поосторожнее. Еще раз замечу, - путевку отберу, и сообщу, куда следует...
Исчез он так же тихо, как и подобрался. Только уже возле самой реки под его ногой хрустнула ветка. Игорек что-то недовольно бурчал себе под нос, вдогонку ушедшему егерю, разливая по стопкам остатки водки. Димка, полулежа возле костра, молча пялился в огонь, слушая шелест реки под высоким берегом и с потрескиванием затягиваясь высохшей возле огня сигаретой...
* * *
Неудачной оказалась первая Димкина вылазка в лес. Все следующее утро и часть вечера они без толку просидели на Черном озере, всего два раза подняв с десяток уток, и оба раза Димка самым постыдным образом мазал, хотя в армии стрелял отлично. Игорек, чтобы сгладить неприятное впечатление, долго философствовал о кардинальном различии между нарезным и гладкоствольным оружием, но Димку это утешало мало.
Уже в сумерках, уставшие, продрогшие и вымокшие под зарядившим затяжным дождем оба поплелись к своей палатке, чтобы обсушиться, выспаться и поутру попасть на рейсовый автобус. Димка, шедший по узкой тропинке сзади, едва передвигал ноги и не смотрел вперед. Поэтому на резко остановившегося Игорька налетел со всего маху, едва не сбив с ног. Игорек, подняв вверх руку, прошипел:
- Т-с-с-с... Слышь, палят?
Димка, ко всему равнодушный от усталости, вяло отозвался:
- Ага. Рядом совсем.
Хмыкнув, Игорек процедил сквозь зубы:
- Ох-хотнички... И что они видят в темноте?
Прошагав еще метров с полста, Игорек снова резко остановился и молча указал Димке стволом "ижевки" куда-то в кусты.
- Машина...
Где-то поблизости снова грохнуло, на этот раз отчетливо. Потом еще, и еще два раза подряд. А после такой тоскливый... нет, не вой даже и не рев, а плач скорее, донесся, что у Димки аж мурашки по спине побежали. Ткнув Игорька в спину, Димка почему-то шепотом спросил:
- Гошка, что это? Кто это так?..
- Почем я знаю? - тоже шепотом прошипел Игорек. - Зверь какой-то, крупный, похоже.
Игорек постоял еще с минуту, но выстрелов больше не было. Махнув рукой, он осторожно покрался по тропинке вперед. Димка потопал следом, стараясь не греметь сапогами, дыша через открытый рот и напряженно вслушиваясь, но кроме шороха дождя ничего не услышал. Или нет, будто кто-то разговаривает впереди? Или все же послышалось?
Игорь вдруг снова резко остановился, так, что Димка с ходу ткнул его в спину. И тут же застыл на месте, выглядывая через плечо Игорька.
На крохотной полянке стояли трое мужиков с ружьями возле лосиной туши и негромко переговаривались. Чуть поодаль четвертый склонился над лежащим на боку довольно крупным теленком, который еще дергал ногами и пытался приподнять с мокрой травы голову, Мужик звонко выдернул из ножен широкий тесак и одним рывком полоснул теленка по горлу. Тот сразу обмяк, роняя голову и далеко вытягивая голенастые ноги с несоразмерно большими копытами. И все это под шелест дождя, сюрреально как-то от сумеречного серого света...
Игорек шумно сглотнул слюну, по крайней мере, Димке так показалось, и переступил с ноги на ногу. Гнилая ветка хрустнула под его сапогом и все четверо мужиков разом обернулись на звук, вперившись мрачными взглядами в Игорька и выглядывающего из-за его плеча Димку. Быстро, понимающе, переглянулись, и тот, что еще сидел на корточках перед лосенком, негромко, но властно просипел:
- Эй, парни, а ну к подите сюда.
Заметив, что Игорек попятился, оттесняя назад Димку, заорал:
- Э-э - э. Куда, а? Сюда, говорю, иди. А ну стой, паскуда!!!
Дальше Игорек слушать не стал. Круто развернувшись, он толкнул Димку в грудь и завопил:
- Ходу!!!
Димка рванул прочь с тропинки, продираясь сквозь кусты к реке, запалено дыша и чувствуя, как сердце враз заколотилось где-то в глотке, еще не сообразив, что происходит, но, чувствуя, что ничего хорошего им это "что-то" не сулит. Сзади грохотал сапогами Игорек. А еще дальше, следом за Игорьком, Димка отчетливо слышал обострившимся слухом, ломились через кусты по меньшей мере двое.
Берег открылся неожиданно и Димка, с маху вылетев на ровное пространство, едва не грохнулся на мокрый песок, про инерции все еще напирая грудью на воздух. Следом выкатился Игорек и бросился к лодке, на ходу выплевывая вперемешку с матом:
- Браконьеры, л-ля... лосиху с теленком завалили... Ходу, Димон, ходу! Им свидетели совсем ни к чему...
Димка, и сам уже сообразив, что к чему, в самом деле прибавил ходу, хотя и так уже, казалось, несся на грани невозможного, что тот лось. И вдруг остановился как вкопанный, заметив бегущего наперерез того самого мужика, с ножом. Теперь он, правда, бежал с дробовиком...
С его стороны грохнуло, ослепительно вспыхнуло, и дробь широким веером рассыпалась вокруг Димки. Игорек, схватив Димку за рукав куртки, выматерился:
- Б...! Назад! От лодки отсекает. Бежим берегом. Только не останавливайся. Иначе каюк...
Рванул Димка как никогда в своей жизни не бегал. Даже громоздких сапог и потяжелевших от влаги штанов с курткой как будто не чувствовал. И Игорек его едва ли не опережал, подпрыгивая на ходу, хрипло дыша и сплевывая то и дело тягучую слюну. Хорошо бежали, резво. И, кажется, небезуспешно. Треск ветвей и топот за спиной постепенно отдалялись и Димка, помимо воли, стал сбавлять сумасшедший темп. И только тут почувствовал жжение в правой ноге, и тупую боль, которых прежде сгоряча не заметил. А в сапоге, как ни странно, совсем даже не холодно стало, а напротив, горячо и вязко...
Пробежав по инерции еще с полста метров, Димка рухнул на левое колено и коротко взвыл от боли. Затормозив, Игорек бросился к нему.
- Ты чего, а? Димон, чего ты?
- Нога, - простонал Димка. - Кажется, о сук распорол.
Подхватив под руку, Игорек потащил его подальше в кусты, совсем уж в непроходимые дебри, от реки подальше. Скинув с плеча ружье, рывком стянул с Димки сапог и ощупал ногу. И побледнел. Так, что Димка даже в полутьме это заметил.
- Ранили тебя, Димон. Все бедро разворотили.
Взвыв, он грохнул себя кулаком в лоб и яростно выматерился. Димка резко прервал его.
- Брось! Не хрен теперь, поздно уже.
Секунд двадцать лихорадочно размышлял, потом жестко велел:
- Короче так, Гоша. Шагай один. Шагай, шагай, не пялься. Не дойдем мы вдвоем. Это только в кино красиво на себе раненого тащить по грязи да под дождем. Дотопаешь до деревни - приведешь помощь. А я здесь отлежусь. Ша, Гоша, не спорь. Иначе...
Что "иначе" договаривать не стал. Игорек не дурак, сам догадывается. И что времени - секунды считанные, тоже понимает. Потому и спорить не стал.
- Вот и ладушки. Помоги мне только ногу перевязать. Рубашку,
что ли, разорви. И ружье оставь. Тебе легче, и мне, может, пригодится. Мало ли...
Наспех соорудив Димке повязку, Игорек молча положил рядом с ним двустволку и патронташ. Уже уходя, из темноты, сказал:
- Я вернусь, Димка. Сукой буду... Все обойдется...
Выбравшись на более или менее ровное место, Игорек застыл, чтобы сапогами не громыхать, и прислушался, гонятся ли по-прежнему или решили плюнуть? И выматерился горячим полушепотом, заслышав голоса и яростные матерки упрямых мужиков. Идут, сволочи, и вряд ли попросить молчать об увиденном. В лучшем случае ружье отберут с документами и навешают, а в худшем... Вон, Димка лежит в "худшем". Бьют, сволочи, в упор без предупреждения, как тот чукча-часовой: "Стой! Стрелять буду... Стою... Стреляю!!!". Ух, мать вашу!..
От страха, что ли, Игорек набрался решимости и заорал дурноматом:
- Догоняют, Димка! Ходу, л-ля, ходу!
И понесся, аж грязь из-под сапог брызнула. Специально погромче топал, чтобы от Димки увести. И оторвался, все-таки пошустрее немолодых уже мужиков. Тот же страх сил прибавил, да еще боязнь за Димку. Грохотал "болотниками" за двоих, чтоб те козлы не сообразили, что один Игорек ломится сквозь кусты и коряги по черному лесу, под нудным осенним дождиком. И страшно было, чего уж там. Особенно когда вдогонку, явно наудачу, дуплетом шарахнули из двух стволов. Потом шум погони стал отдаляться, но Игорек так и рвался вперед, не сбавляя темпа, и только за грудь хватался, чтобы сердце не выскочило...
Как он до деревни шесть километров преодолел - не помнит. Ворвался на крайнюю улицу и сразу к первому дому кинулся. Замолотив кулаками в дверь, перекрывая истошный лай визгливой собачонки, заорал:
- Где милиция?! Милиция где, в-вашу мать?!! Там человека...
За дверью грохнуло пустое ведро, и мужской голос проорал:
- Ну, че орешь?! Че орешь-то? Зальют, суки, зенки, раздерутся,
- милицию им подавай... На соседней улице участковый, найдешь...
Найдешь, пожалуй, в такой ситуации. То и дело оскальзываясь
и падая в грязь, Игорек пробрался огородами на соседнюю улицу, сориентировался по старенькому сине-белому "Уазику" возле ворот и замолотил в калитку, не рискуя войти из-за огромной лохматой псины. На счастье участковый вышел быстро, загнал косматое чудовище под сарай и повел Игорька в дом. И первым делом, видя его состояние, налил полстакана водки. Дождавшись, пока Игорек вольет в себя, спокойно спросил:
- Оклемался? Теперь повествуй.
Все так же невозмутимо выслушал, кивая седой головой с проплешинами, не перебивая путаный рассказ Игоря, и только в конце уточнил:
- Ты, парень, ничего не путаешь? А? Может того... От переизбытка чувств.
Выпучив глаза, Игорек налился кровью и гаркнул:
- Ты-и-и-и... Гнида в погонах! Там Димка, если жив еще, кровью истекает, а ты мне тест на сообразительность?!!
- Ну-ну...
Поднявшись, участковый пару раз крутанул диск на телефонном аппарате и пробурчал в трубку:
- Сергеич? Николай... Николай, говорю! Быстро собирайся, хватай карабин и пулей ко мне. Пулей! ЧП у нас...
Через пять минут "Уазик" с участковым, председателем сельсовета и Игорьком на заднем сиденье, пробуксовывая в широкой колее, удалялся в сторону леса. Игорь подвывал и раскачивался, с ужасом думая, сколько уже времени прошло с тех пор, как оставил Димку одного. Час? Полтора? Больше? Повязка плохонькая, козлы эти отстали, а где они сейчас?.. Нет, ну это дикость какая-то! Два нормальных городских парня и в такое вляпаться... В такое...
...К исходу третьего часа поисков Игорек был почти на грани безумия. Димку на прежнем месте не нашли. Кричали, в воздух палили, все кусты вокруг облазили - ничего. И никаких следов, все дождем смыло. Как сквозь землю провалился. Участковый все чаще посматривал на Игорька с некоторым, мягко говоря, непониманием. Но хоть молчал. Зато Сергеич высказывался за двоих. Грязь, дождь, ночь - и искать. Чего? Вчерашний день? Было ли вообще что-то?
Был ли этот... как его? Димка. Браконьеры? Да тут же для поисков роту солдат надо, а не три человека. Один из которых, к тому же, кажется, малость того...
Ну и далее в таком же духе. Игорек и орал, и грозил, и чуть на коленях не ползал, умоляя не прекращать поиски. Приехали на ту полянку, нашли остатки лосиной туши. А следы от машины размыло, и куда она поехала... А Сергеич снова: "А была ли машина? Не привиделось? А какая? Ах, "Победа", кажется. А может "Москвич" старый? Или "Волга"?"
Ладно, поехали до трассы, дорог-то в лесу не густо. А дальше? Куда свернули? Направо? Налево? Как давно? И ни марки машины, ни номеров...
Игорек сидел на заднем сиденье, тупо вперившись совсем уж безумным взглядом в залитое дождем стекло, и негромко мычал от тупой боли в затылке. Апатия подступила, равнодушие полное от адской усталости и переживаний. Участковый похлопал Сергеича по плечу и негромко попросил:
- Брось, не наседай. Видишь, дошел парень до точки. В таком состоянии не до придумок.
Достав из бардачка бутылку и стакан, плеснул малость и протянул Игорьку:
- Выпей... Выпей, выпей. А то шизу подхватишь. И не терзай себя,
все, что можно было, ты сделал. Я могу, конечно, послать ориентировку на трассу, но толку-то... Ты давай-ка сейчас у меня поспишь часиков пять-шесть, а потом я тебя в райотдел отвезу, показания дашь и заявление напишешь на пропажу ружья. Авось чего и раскопают...
- Кого? - встрепенулся Игорек. - Кого раскопают, а? Ты чего молотишь? Ты чего, ...твою мать, молотишь?!!
Уткнувшись лбом во влажное стекло, он истерично, совсем уж по-бабьи, завыл, скрипя зубами:
- У-у-у-у... Суки... Да что же я его матери скажу? Что же я...
* * *
Двенадцатая комната обнаружилась в самом конце коридора, в закуточке, возле зарешеченного окна. Глянув на часы, - ровно двенадцать,
Игорь стукнул кулаком в обитую кожзаменителем дверь, и, услышав глуховатое: "Да", вошел в тесный кабинет. Протянув повестку сидевшему возле окна лысеющему мужику лет тридцати пяти, пояснил:
- Вот... Вызывали?
- Садись. - Мужик указал на свободный стул. - Шаро Игорь Андреевич? Садись, садись. Значит так, Игорь. Приятель твой, Дима Костров...
Подавшись вперед, Игорек выдохнул:
- Что?
- ...числившийся без вести пропавшим с осени прошлого года... м-м-м... нашелся. Ты не стриги меня глазами, не надо. Извини, порадовать нечем. Сам понимаешь, был бы жив, за восемь месяцев объявился бы... Ну ладно, оставим лирику. Цинизм мой прости, но он у меня далеко не первый. Ты как? Говорить можешь?
Стиснув зубы, Игорек кивнул и сжался на стуле. Следователь с явным облегчением боднул головой воздух.
- Во и хорошо... Я ведь еще мать его не вызывал, так что сам понимаешь, самое трудное у меня еще впереди... Значит, давай уточним. 18 ноября прошлого года ты с Костровым стал случайным свидетелем браконьерства. Четверо мужчин, предположительно с машиной, пытались вас задержать, гнались и ранили Кострова. Так? Так. Костров с твоим ружьем спрятался в кустах, ты побежал в деревню, вернулся с участковым и председателем сельсовета, но ни Кострова, ни браконьеров не нашли. Так? Это твои показания, данные в ноябре. Все верно?
Игорь снова кивнул. Следователь бросил на край стола пачку фотографий.
- Посмотри. Узнаешь кого- нибудь?
Просмотрев снимки, Игорь не совсем уверенно протянул один.
- Вот этот, кажется. Он тогда лосенка ножом добивал, а потом в нас стрелял. Только здесь он моложе и стрижка короткая.
- Уверен? Ведь почти темно было, и видел ты его пять-семь секунд. Впрочем, очная ставка и опознание еще впереди, сейчас мы с тобой не для протокола говорим. Я, собственно, тебя для этого и вызвал. Расследованием убийства... Да, да. Убийства, не смотри так. Так вот, расследованием занимается местный РОВД, а я выполняю предписание межрайонной прокуратуры. Отвезу тебя на опознание, очную проведем.
- И... как они... Ну... Димку?
Закурив, следователь откинулся на спинку стула.
- Да я, собственно, немного и знаю. Ну, звонил туда, чтобы общую картину иметь, просветили. Веришь, больше по случаю раскопали. Ты... Извини, приятеля твоего... то есть... ну, в общем, то, что от него осталось, мужики местные нашли. Сам понимаешь, больше полугода в лесу, да и зверье постаралось. Ладно, документы нашли. В сапоге...
- Почему в сапоге?
- Ну, не знаю. Видимо, специально спрятал, предполагая всякое. Короче, благодаря участковому, тому самому, которого ты всю ночь на матюках катал, на убийцу вышли. Именно на убийцу, Гоша. У Кострова череп буквально размозжен. Участковый узнал мундштучок, найденный при... Кострове. Видно обронили, когда... добивали, в общем. А мундштучок это вот этому самому, - следователь кивнул на фотографию, - принадлежит. Судим трижды, потому личность участковому известна. Дома у него твою двустволку и патронташ нашли. Ну и "Победа", как ты и показывал, у него имеется. А через этого хрена на остальных вышли. Трое-то приезжие, из города. Поохотились б... Нажравшись были, - почти ни хрена не помнят. Вот, в общем-то, и все. Сейчас поедем с тобой в СИЗО, все запротоколируем. После обеда должен следак из прокуратуры подъехать, дальше будешь с ним кувыркаться. А мне надо еще мать Кострова официально в известность поставить. Слушай, а может ты сначала, а? Нет?.. Понимаю, такое дело... Да, а ружье свое после суда получишь, пока оно вещдоком числится. Только впредь осторожнее будь. Видишь, как оно бывает. Чего-то сказать хочешь?