Визгливый тенорок зама по кадрам Семена Борисовича Бьюдена настигал Варвару везде: в собственном кабинете, в приемной прокурора, в тесных и извилистых коридорах с редкими скамьями возле дверей следователей. Причем, частенько в самый неподходящий момент, когда голова по самую макушку загружена текущими и срочными делами, от которых Варваре не было покоя даже по ночам. И во сне к ней являлись все путающие свидетели, упорно и внаглую отрицающие все и вся подозреваемые и жаждущие справедливого возмездия потерпевшие. Если таковые оставались живы после совершения преступления. Чаще же они приходили во сны Варвары изувеченными трупами или, в лучшем случае, побитыми и в бинтах. Впрочем, за много лет работы в прокуратуре привыкла уже, и не просыпалась в холодном поту...
- Варвара Сергеевна, одну минуточку...
минуточка растягивалась и на две, и на три, а иногда и на десять. Красноречия Семену Борисовичу не занимать, все дело в том, насколько Варваре позволяло время выдерживать приличия и не послать старика подальше.
- Варвара Сергеевна, голубушка, вы опять посещение тира проигнорировали.
В чем дело? Уже полгода как всех следователей вооружили табельными пистолетами, все исправно сдают нормативы, и только вы позволяете себе манкировать.
Молитвенно сложив руки на груди, Варвара всякий раз клялась:
- Семен Борисович, обещаю, в следующий раз - железно.
Бьюден только тяжко вздыхал от ее откровенной лжи.
- Ох, Варвара Сергеевна, Варвара Сергеевна... Слышал я, что вы табельным "Макаровым" орехи колете? Вы хоть обойму-то вынимаете?
- Обязательно, Семен Борисович. Я ж умею обращаться, в институте же проходили матчасть. И вообще... Стреляла... три раза. Вы не волнуйтесь, я умею стрелять.
- Вы умеете,- Бьюден наставительно поднимал вверх узловатый палец,- на курок нажимать. А для умения стрелять, необходима практика...
Ах, Семен Борисович, Семен Борисович, нудный вы наш отставной полковник госбезопасности. Ну, чего, спрашивается, стоило вам настоять на своем и гонять Варвару до седьмого пота в тире? Не пришлось бы ей сейчас беспомощно лежать, распластавшись на грязном бетонном полу, среди других посетителей сбербанка, под присмотром двух вооруженных кретинов, дожидающихся, пока достанут из сейфа дневную выручку. Рядом с Варварой прерывисто дышал майор пограничник, еще пять минут назад корректно пытавшийся пригласить Варвару на ужин, и первым рванувшийся на вооруженного обрезом грабителя, а теперь зажимавший простреленный пулей правый бок. Впрочем, он же был и последним, никто из мужчин больше геройствовать не рискнул. А Варвара лежала на боку и едва не выла от досады, дикой радости и страха. От досады, что сумка с пистолетом лежала под боком, и достать "Макарова" незаметно будет не просто. Радостная оттого, что послушалась Сергея и оставила Вадьку у него, а не потащила с собой в сбербанк. И от страха, потому что, вынув пистолет, непременно придется стрелять в живого человека, каким бы гадом он не был. Придется потому, что после этого обратного хода не будет, иначе от его стрельбы пострадают люди. И это было самое страшное.
Ах, Семен Борисович, Семен Борисович. Почему же ты так и не вбил Варваре навыков расчетливого стрелка?..
* * *
Вот ведь и вправду говорят: понедельник - день тяжелый. Правда, каждый при этом свой смысл вкладывает. У Варвары все началось с неприятного разговора с прокурором, едва не перешедшего в разнос. Олег Петрович вызвал Варвару с самого утра, в половине десятого. Хмурый, не выспавшийся какой-то, он молча кивнул на Варварино "Здрас-сьте" и указал на стул, сразу перейдя к делу.
- Варвара Сергеевна, когда вы дело Савостьянова закроете? Все сроки истекли, а обвинительного я что-то не вижу. В чем дело?
Собравшись как перед прыжком с парашютом, Варвара, нутром почувствовав
что это не обычная бодяга с подстегиванием, а нечто более серьезное, хмуро ответила:
- У меня возникли сомнения, и я прошу вашей санкции на дополнительное расследование.
Прокурор изумленно поднял брови.
- Вот как?! И какие у вас могут быть сомнения по рядовой поножовщине?
Вы что, новичок в нашем деле? Подрались ребята на дискотеке, кто-то кого-
то пырнул ножом, а вам что-то не ясно? Господь с вами, Варвара Сергеевна.
Вы двенадцать лет в прокуратуре, видели всякие преступления и, ради Бога,
не надо играть в героику принципиальных следователей
советской эпохи. Савовстьянов признался, все свидетели его вину подтвердили. Что вам еще нужно?
- Правду. Я не верю, что это Савостьянов ударил ножом. У меня есть веские основания полагать, что его либо запугали, либо купили. И все свидетели, я подчеркиваю, ВСЕ, слишком уж гладко топят Савостьянова. При этом уверяют, что он с самого начала был в этой компании. Не вяжется...
- Что не вяжется?
- Все. Не мог парень из бедной семьи быть в компании "крутых" ребят и девочек, которые теперь старательно валят все на него. Я убеждена, что драку завязал не он и ножом тоже ударил не он. А вот за деньги отмазать кого-то из той компании он мог согласиться. Светит ему от двух до пяти, причем, скорее всего два, а деньги его семье не помешают. И я даже догадываюсь, кто именно из той компании, вернее, чьи родители, могли его либо купить, либо запугать.
- А о том, что на меня давят, догадываетесь?
Варвара улыбнулась с обезоруживающей простотой.
- Разумеется, Олег Петрович. Иначе не стали бы вы из-за пустякового дела со мной отношения портить.
Прокурор хмыкнул и тоже выдавил кислую улыбку. Ну что же, все лучше, чем ничего.
- Ладно, Варвара, черт с тобой. Пять дней я тебе еще дам, отобьюсь как-нибудь. Но ни часом больше. Либо в пятницу к вечеру у меня на столе будет закрытое дело, в котором твои подозрения будут подкреплены доказательствами, либо... В общем, мне тоже жаль парня, но он себе сам судьбу выбирает.
Помолчав, Олег Борисович вздохнул, и закончил разговор традиционной фразой:
- Сколько лет тебя, Варька, знаю, а ты все не меняешься. Следователь ты один из лучших, но ослиного упрямства в тебе...
Словом, не было забот - купила баба порося. И отмахнуться не могла от пустякового, на первый взгляд, дела, и тянуть его наравне с другими тяжко. А сажать в колонию глупого, но невинного парня совесть не позволяет. И до вечера Варя прокрутилась ужом, и вымоталась, и в садик за Вадиком, естественно, как обычно пришла одна из последних. Пухлая воспитательница Катюша только губки поджала и в который уже раз выговорила:
- Варвара Сергеевна, я все понимаю, работа, трудности, но все же ребенка пораньше надо забирать. Вы поймите, я не о своем времени пекусь. Ведь мальчик тоскует. Все дети уже по домам мультики смотрят, а он один в песочнице.
Варвара автоматически пробормотала:
- Извини, Катюша. Чесслово, в последний раз.
- Ну да.- Катюша слабо отмахнулась.- Вы всегда так говорите...
Подхватив сына за руку, Варвара потянула его к выходу.
- Ну, пойдем, ребенок. Не сильно на меня обижен?
Вадик пожал плечами и совершенно по-взрослому ответил:
- Да ладно, ма. Я же знаю, что ты неисправима. Работай уж.
Хмыкнув, Варя покрутила головой.
- Однако... Лексикончик. Где это ты так нахватался?
Вадик, все так же серьезно, ответил:
- В садике, где ж еще. Проблема неполной семьи, урбанизации, отцов и детей. Конец двадцатого века, ма. Мне уже шесть лет, я почти взрослый. Так что лексикончик - не самое страшное. Самое страшное, что я думаю, а не что я говорю.
- И что же ты думаешь?
- Думаю, что ты одинокая, усталая, задерганная бытом и работой женщина.
Тебе замуж надо, папа к нам все равно уже не вернется... Мы к дяде Сереже сегодня пойдем?
От неожиданности Варвара резко остановилась и ошарашено уставилась сверху вниз на сына, хотя ощущение было такое, что это он на нее смотрел свысока. Всегда знала, что сын у нее не по годам развит, но такой откровенно взрослой оценки от него никак не ожидала. Шесть лет пацану, а рассуждает как тридцатилетний, как минимум. И ведь слова какие говорит...
- Вообще то я сегодня не собиралась, но если ты хочешь...
- Считай, что хочу. Пойдем, мама. Все равно дома будет скучно, а дядь Сережа веселый, и ты при нем часто улыбаешься...
Через квартал Варвара позвонила Сергею. Трубку он снял сразу, словно ждал ее звонка. Впрочем, так оно, наверное, и есть. Он всегда ждет, уже три года, не оставляя надежды на чудо и Варварино согласие.
- Я слушаю.
- Здравствуй, Сережа. Это я.
- Здравствуй, золотко. Увижу тебя сегодня?
- Да. Мы с Вадиком из садика идем, минут через тридцать будем. Я только в сбербанк зайду. Надо за квартиру и телефон заплатить.
- Так зачем ты его будешь с собой таскать? Все равно мимо моего дома пойдешь. Оставь у меня и иди. Или лучше я схожу, а ты пока ужином...
- Да нет, спасибо, я сама. Ты Вадика пока покорми, ладно? Я ему яблок и шоколад купила, до ужина ни в коем случае не давай. Слышишь?
- Слышу, слышу. Ты приходи скорее, хорошо? Знаешь, я так соскучился.
- Я тоже, Сержик. И еще очень устала сегодня...
Заходить в квартиру Варвара не стала, отпустив Вадика в подъезд одного, только дождалась, пока он помашет из окна кухни. Сергей стоял у него за спиной и тоже махал, широко улыбаясь и беззвучно шевеля за стеклом губами. Махнув им в ответ, Варя почти побежала в сбербанк, чтобы скорее отвязаться от дневных хлопот и вернуться если и не в домашнее тепло, то хотя бы в некое его подобие...
В тесном помещении было малолюдно, душно и как-то спокойно после суеты,
гомона и рева автомобильных моторов улицы. Заняв очередь в окошечко, Варя
достала из сумочки деньги и квитанции, устало облокотилась о барьер, чувствуя,
как слипаются глаза и гудят ноги от беготни. Почти следом за ней в сбербанк
вошел майор в пограничной форме и пристроился сзади. Его вопрос вывел
Варвару из оцепенения.
- Такая молодая и красивая женщина и сама ходит по сберкассам?
Обернувшись, Варя посмотрела прямо в лицо майора и слабо улыбнулась.
- Век эмансипации. Чего хотели, то и получили.
Майор широко и белозубо улыбнулся в ответ, ободренный первым контактом.
Лицо у него узкое, слегка вытянутое и смугло-загорелое. Загар явно южный, брови и волосы выгорели на солнце, и на кабинетного вояку не похож. Вероятно, прямо с границы, возможно с таджикской. Может быть, в командировку... Хотя нет, скорее всего, в отпуск. Выговор явно местный...
- В отпуск или в командировке?
- Простите?
- Я спрашиваю, приключений ищете, или всерьез?
Майор снова улыбнулся, правда, теперь несколько натянуто.
- Ах, вот вы о чем... Почему же в отпуск или командировку? Может, я здесь служу?
- Форма у вас полевая, загар нездешний, южный, на лощеного штабного погранца вы не похожи. Таджикистан, да?
- Однако... В аналитическом мышлении вам не откажешь. Вы, простите, не в милиции работаете?
- Хуже. В прокуратуре.
На какое-то время майор озадаченно замолчал. Потом корректно поинтересовался:
- А мог бы я скрасить ваше вечернее одиночество? Поверьте, с самыми наилучшими намерениями.
- Увы, сегодняшний вечер у меня занят. Так же, как и все последующие. И, вы простите, я очень устала. Давайте помолчим, хорошо?
Помолчали... А спустя три минуты в сбербанк ворвались двое, с порога заорав дурными голосами:
- Ограбление! Всем лечь! На пол!!! На пол, мать вашу, или всех перестреляем!!!
И все попадали, и Варя в том числе. А майор, ближе всех стоявший к выходу, рванулся вперед, ни секунды не раздумывая, словно был готов к такому повороту. Ну да, боевая выучка, благоприобретенный инстинкт - совершенно рефлекторно бросаться вперед, не дожидаясь
пока из тебя сделают дуршлаг. Нападение лучший вид защиты. А один из грабителей, тот, что с обрезом, так же машинально даванул на спуск и майора как подкосило. Согнувшись еще в прыжке, он тяжело рухнул на пол, зажимая рукой простреленный бок. И даже завизжать никто не смог, хотя женщин в помещении было большинство, настолько неожиданно и страшно было все происшедшее.
...Ах, Семен Борисович, Семен Борисович. И почему же ты на своем не настоял, и не гонял Варвару до седьмого пота в тире?..
Упасть на пол Варвара исхитрилась рядом с майором и, сорвав с головы
легкий платок, зажала им простреленный бок майора, машинально отметив рваную рану от пули. Пуля это лучше, если бы дробь... На ее движение тот, что с обрезом, пролаял:
- Не дергайся, сучка!
Варвара и не дергалась, молча, как и все, наблюдая за грабителями и профессионально, на уровне рефлексов, запоминая приметы. Оба молодые, лет по двадцать пять, плюс-минус. Лица закрыты лыжными шапочками с прорезями для глаз, оба в одинаковых неприметных серых куртках, в одинаковых брюках и ботинках. И это плохо. Значит, готовились загодя, а не дуриком наскочили. И ворвались ровно за пятнадцать минут до съема денег инкассаторами. И это еще хуже. Стало быть, знают график. Значит, и про тревожную кнопку вневедомственной охраны знают, и знают что на все про все у них не более двух, двух с половиной минут. Вот и на кошельки и сумочки не распыляются, а требуют содержимое сейфа. Значит и у нее, Варвары, не более полутора минут, чтобы решиться. А как страшно... Хотя и шанс как будто есть. Второй парень, с ножом и газовым баллончиком, смирнехонько стоял возле двери, то и дело поглядывая на часы. А тот, что с обрезом, перезарядив дробовик, надрывался в диком крике:
- Открывай сейф! Открывай сейф, сука!!! Бросай деньги в сумку! Бросай, тварь, а то пристрелю!!
Кассирша трясущимися руками распахнула сейф и нервозно сбрасывала в брошенную через барьер сумку пачки денег, косясь на стволы и едва не теряя сознание от страха. Пошевельнувшись, Варвара выдернула из-под себя сумочку и негромко щелкнула замком. Парень с обрезом тут же рявкнул:
- Лежать, тварь! Не двигаться!!!
Подпустив дрожи в голос, натурально изобразив испуг, что было сейчас совсем не сложно, Варя тонко пропищала:
- Мальчики, я рану мужу зажму, а? Ведь умрет же, зачем вам это? Возьмите деньги и уходите, никто вам мешать не будет.
А самой по-настоящему страшно стало. А вдруг с психу выстрелит? Однако парень только матюгнулся, и снова заорал на кассиршу, поторапливая, решив, что от испуганной насмерть бабы в сером пальто опасности ждать не стоит, пусть себе спасает мужика. Сам виноват, не хрен было дергаться...
А Варвара мучительно долго вытягивала из сумочки пистолет, все не решаясь приблизить тот момент, когда нужно будет встать и выстрелить. Причем сразу на поражение. Если этот кретин пальнет в нее... Если даже и промахнется, то может попасть в кого-то из лежащих на полу. А если другие патроны у него дробовые? Да тут такое месиво будет, таким веером сыпанет, что всем достанется в узком пространстве. "Господи, только бы рука не дрогнула. Помоги, Господи, не дай Вадику сиротой остаться. Господи, Господи, Господи..."
Майор, заметив вынутый из сумочки пистолет, едва заметно покачал головой,
отговаривая от риска. Варя тоже в ответ чуть встряхнула кудрями и тоскливо посмотрела
в затянутые болью глаза пограничника. Дескать, никак не могу. Я единственная кто что-то может предпринять. И если эти придурки подстрелят еще кого-то, как мне потом людям в глаза смотреть?..
Затвор щелкнул очень громко, как из пушки выстрелили. Однако парень с
обрезом, продолжая орать на кассиршу, не сразу обратил внимание на посторонний звук. Видимо, это и спасло Варвару, позволило ей выиграть пару секунд.
Правда глупость она все же сделала, и не одну. Во-первых стрелять надо
было с колена, так надежнее, а во-вторых стрелять молча, без предупреждения.
А она не сумела, духу не хватило, и, вскочив на ноги, закричала окрепшими от решимости голосом:
- Брось оружие, ублюдок!
И бросил. Только не тот что с обрезом, а другой. Тоненько, прямо-таки
по заячьи заверещав, парень у двери швырнул на пол нож и баллончик, явно не ожидая такого расклада и насмерть перепугавшись от вида боевого пистолета. А второй, медленно-медленно, как Варе показалось, стал поворачиваться к ней. И за долю секунды до того, как он нажал на спусковой крючок, Варя совершенно отчетливо представила себе как дуплетом ее тело рвет на части. И выстрелила...
Громыхнуло очень громко, гораздо громче выстрела из "Макарова". И в руках
у парня сверкнула ослепительно яркая вспышка, и Варвара, прежде чем зажмурить от страха глаза, заметила как парня с бешеной силой швырнуло к стене.
А на улице зашлась воплем сирена патрульной машины и в дверь ворвались двое ребят в шлемах-сферах, бронежилетах и с автоматами в руках. Всхлипнув Варя уронила на пол пистолет, ноги у нее подкосились, и она без сил опустилась на пол, спрятав голову в колени...
Уже уволокли обоих грабителей, вынесли на носилках раненого майора и прогрохотали на улицу посетители и кассиры, а Варя все сидела не в силах подняться и тряслась от мелкой нервической дрожи. Очнулась она от прикосновения. Рядом с ней на корточках сидел какой-то мужик, и, легонько потряхивая ее за плечо, о чем-то спрашивал. Присмотревшись, Варвара узнала начальника районного ОУРа Бикташева. Резиново улыбаясь, он смотрел на нее тревожными глазами.
- Ну вы даете, Варвара Сергеевна. На подвиги потянуло? А если бы
промахнулись? Это ведь не в кабинете... кхм... да... А в общем -то вы молодчина. Если бы не вы, неизвестно как бы все повернулось. Только когда мне сообщили и вашу фамилию назвали, у меня прямо сердце зашлось. Я ведь подумал, что это вас...
- Я убила его?
Бикташев коротко хохотнул.
- Убили?! Да Господь с вами. Руку сломали - это точно. А так жив и почти что здоров. Вы где так стрелять научились?
- Да я вообще...
- Стрелять не умеете? Оно и видно. Ни один опытный стрелок не сумел бы
так. Это только... кхм... начинающим везет. Вы же ему прямо в ствол угодили. Рвануло так, что стволы штопором закрутило. Ну а у парня рука точно сломана. И, возможно, сотрясение мозга. Так что скоро на суде свидетелем будете. Таким вот макаром...
- Таким вот макаром, "Макаром".
- Что?
- Да так, ничего. Каламбур... Вы меня домой не отвезете, Ринат Гайсович? Честно говоря,
ноги не держат.
-О чем разговор, конечно. Вы же у нас нынче героиня дня, так сказать...
* * *
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Варвара остановилась у двери квартиры
Сергея, нажала на кнопку звонка и без сил привалилась к стене. Дверь открыл
Вадька. Сергей стоял сзади, радостный, улыбающийся, весь в муке.
- Я, Варя, твои пироги любимые... Варя, что с тобой? Да на тебе же лица нет!
Шагнув в прихожую, Варвара потеснила сына с Сергеем и сползла по стене на пол.
- Пироги это хорошо... А сами-то поужинали?
Вадик, чутко уловив, в отличие от Сергея, состояние матери, погладил Варвару по плечу и негромко спросил:
- Что случилось, ма?
- Ой, мальчики...- Вздохнув и прикрыв глаза, Варвара невнятно пробормотала, уже отключаясь от хронического недосыпания и недавно пережитого стресса.- Со мной
такое случилось, такое... Расскажу - ни за что не поверите. Но только завтра. Все - завтра...