Форточка в кухне была открыта и из-за этого в квартиру попадал свежий, сладковатый ветер и колыхал тонкие тюлевые занавески, которые Тамарка почему-то звала "допотопными". И что означает это непонятное слово? Киса не знала. Было полвторого ночи. В окно нахально уставилась огромная лупоглазая лунища, очень похожая на яичницу, которую Хозяйка жарит себе каждое утро. Такую ароматную...
Киса втянула носом вязкий кухонный воздух, пытаясь обнаружить в нем признаки Хозяйкина завтрака. Ноздри у нее остренькие, точеные, резко очерченные и, в общем, довольно красивые. Киса вдохнула еще раз, но вместо долгожданного аромата яичницы почувствовала запах тоскливой кислой капусты, каких-то непонятных трав, которые Хозяйка заваривает и пьет "от разных хворей", и еще не выветрившихся Тамаркиных духов. Сегодня вечером племянница снова заскочила к Хозяйке. Они на кухне долго дымили, пили чай с длинными сушками (и с Кисой поделились, не забыли). Тамарка постоянно кричала и размахивала руками с длиннющими лиловыми ногтями. Голос у нее прокуренный и грубый, а тетку она навещает только для того, чтобы та ей отдала квартиру. А Хозяйка уже давно ей все завещала, сразу после смерти Григория Михайловича. Кроме нее-то некому. Хорошо, что Тамарка об этом не знает, а то бы совсем позабыла тетю. Больше-то к ней мало кто заходит...
Киса дернула ушастой упрямой головой, отгоняя от себя неприятные мысли...
Жалко Хозяйку. Ей уже семьдесят девятый год, она старая даже по человеческим меркам. Киса с ней живет все свои семь лет. И все эти семь лет постоянно слушает истории о каком-то мифическом Хозяине, он же Гриша, он же Григорий Михайлович. Старуха почему-то любит повторять: "Киса... Кисонька. Вот мой Гриша на стене висит. Это твой Хозяин, ты его должна любить и уважать. Большой человек был...Эх, Киса, не было у нас детей, ты мне сейчас заместо дочки. Родились бы у тебя котята - так, пожалуй, они бы мне внучатами стали. Вот ведь до чего рехнулась бабка! Так ведь ты тоже не можешь, так же, как я не смогла... Эх!"
Конечно, Киса не может. Пацаны соседские так над ней поизмывались, она тогда еще котенком совсем была. Вот уроды! Чтоб вас так же! Тогда Киса восемь дней не появлялась, раны зализывала, чтоб Хозяйка не увидала. Домой вернулась уже почти здоровая, а ее встретили веником. И такая она, и сякая, и гулящая, и о бабке Кате совсем думать позабыла, и котят принесет целый выводок - и куда их девать, спрашивается? Хорошо что Хозяйка много спит по ночам, можно сколько угодно плакать, пока она не видит... Киса тяжело вздохнула.
Киса... Она всегда себя так зовет. Определенно, у нее когда-то было другое имя. Может быть, Мурка или Машка? Но Хозяйка сразу как-то перешла на безликое "кис-кис-кис". Не нравилось ей настоящее имя, что ли? Или не помнит она его? Последнее время Хозяйка стала забывать многие вещи и очень по этому поводу расстраивается. Вот и зовет "кис-кис". А ведь на нас нередко влияет то имя, которым нас называют окружающие, каким мы сами себя зовем. Вот она - Киса. И для Хозяйки Киса, и во дворе Киса, и для соседей Киса, и для Тамарки, и для самой себя.
Она вышла из кухни, бесшумно переступая по линолеуму невесомыми лапками. Жирная лунища бесстыдно уставилась ей в спину. Взять бы, забраться на форточку да и плюнуть прямиком в масленую физиономию! Да не получится. На форточку она запрыгнет запросто. Плеваться Киса тоже умеет - приходилось демонстрировать Хозяйке это искусство, когда та пыталась накормить ее какими-то таблетками; впрочем, не на ту напала. А вот доплюнуть до луны как раз и не удастся. До нее, небось, кварталов пять пути, а то и все десять. Так что в знак протеста Киса только повернулась к ней тылом и повыше задрала хвост. Подавись!
Кошка пошла в Хозяйкину спальню. Кс-кстати, называть ее бабой Катей у Кисы язык просто не поворачивается. В коридоре веселой полоской блеснуло зеркало, похожее на точеный ртутный столбик на штуке, называемой "тонометром". В зеркале отразились только желтые глаза и бледно-розовый нос на густом агатовом фоне. Такие бы глазищи - да на "черный квадрат", висевший в гостиной рядом с портретом Григория Михайловича. Киса этогоквадрата как огня боялась и всякий раз шарахалась от него в сторону, покуда Хозяйка его со стены не сняла. Редкая хозяйка бы такое в своей кошке заметила, но ведь то Хозяйка...
Киса пробралась к ней в спальню. Тихо, бесшумно, чтобы не разбудить. Хозяйке надо много спать, чтобы оставаться здоровой. Киса неслышно отодвинула тумбочку и взяла сигарету. Да, она курит, только не говорите никому, ладно? А то Хозяйка считает, что кошкам это вредно. Ну да, вредно. Но сама-то какова? Киса часто наблюдала, как Хозяйка дымит на кухне и всякий раз пытается ее выгнать: иди, дескать, Кисонька, плохо это для тебя, больная будешь, как я. Вот Гриша, покойник, не курил, а меня отучить не смог... Не успел... Все уши она ей прожужжала своим Гришей! Ну да ладно, ей простительно - что с нее взять? Киса достала Тамаркину зажигалку, неуловимо щелкнула и блаженно затянулась... Одной сигареты ей хватает на семнадцать дней, она высчитывала. А пропажи Хозяйка не замечает, потому что Киса прячет свою тайну в специальной щели тумбочки. Хорошо! Киса уселась на подоконнике. Она бы сейчас с удовольствием поболтала ногами, если бы могла, а так только свесила хвост. Рядом раздавалось мирное сопение Хозяйки. Пусть она хотя бы чуть-чуть побудет счастливой. Киса ее никому в обиду не даст, любому глаза выцарапает!
Хорошо бы пережить Хозяйку. Если этого не случится, старуха ведь не выдержит и сиганет в окно прямиком с третьего этажа. А у нее не девять жизней.