О фильме "Семнадцать мгновений весны", который был о-го-го
(Из старых заметок весёлого мизантропа.)
Февраль 2003. По российскому телевидению снова показывают
"Семнадцать мгновений весны". То ли шедевр с отдельными недо-
статками, то ли халтуру с отдельными достоинствами. Место этого
фильма в советской культуре 1970-х огромно. Можно сказать, он
открыл нашим людям ДРУГУЮ СТОРОНУ нацизма. Это чуть ли не единст-
венный советский фильм, в котором нацисты показаны не моральными
уродами, а вполне здравомыслящими людьми, патриотами, хорошими
товарищами. Причем показаны неспешно, так что можно всмотреться в
них и где-то даже к ним привязаться. Они симпатичны. Подозреваю,
что без этого фильма гитлеристское движение "Русское национальное
единство" не появилось бы на свет.
Антисемитам, наверное, бросается в глаза обилие евреев среди
создателей этого фильма. Ну просто какой-то еврейский междусобой-
чик получился. Случайно так вышло или хотели этим что-то выразить
-- не знаю. Может быть, кто-то всего лишь поддался соблазну про-
двинуть "своих", кто-то -- соблазну согласиться на такое продви-
жение. Но, по-моему, только подставились. Не могу сказать, что
плохо поработали, но ведь надо же и меру соблюдать!
* * *
О нацизме. Прекрасна сцена (из первой серии), в которой Штирлиц
прерывает истеричную обличительную демагогию физика Рунге простым
вопросом: "Ну, а вы что предлагаете?" В самом деле -- что?
* * *
Дочь Юлиана Семенова зовется Ольгой Семеновой. Быть Лядрес ей
не нравится. Но с чего бы? Подумаешь, фамилия нерусская. У Фета с
Блоком тоже нерусские. Да и Фонвизин с Лермонтовым недалеко ушли.
К любой фамилии публика привыкает. Любопытно: Юлиан Семенов писал
заявление по поводу переименования себя, или же ему КГБ подсобил
без бумажки -- за особые заслуги перед Родиной? Вообще, по-моему,
смена имени -- дело не очень хорошее: то ли просто неискренность,
то ли вовсе обман. Ладно, если меняешь, к примеру, Педерсена на
Гамсуна или Кастриоти на Скандербега. Даже замену Мицкевича на
Коласа можно понять. Но зачем же Пешкова на Горького?!
* * *
В комментарии к фильму, предшествовавшем показу, заявили, что
фильм использовался в школах КГБ в качестве учебного пособия.
Меня это несколько зацепило, и придирки поперли из меня сами
собой.
1-я серия.
Голос за кадром: советские танки куда-то там вышли. Но в
кадре в это время отнюдь не танки, а самоходные артиллерийские
установки (САУ): тоже с пушками и на гусеничном ходу, но это
всё же не танки.
Вообще, манера валить в одну кучу танки и САУ -- какое-то
закономерное проявление русской ментальности. Скажем, в "Большом
военном словаре" (М., 1984) можно прочесть о том, что в Курской
битве участвовало 2700 немецких танков и штурмовых орудий, а
в качестве потерь указывается уже только 1500 танков, хотя надо
думать, в это число попадают и штурмовые орудия. О потерях
Красной Армии другой источник сообщает: 6000 танков. Но навер-
няка имеются в виду и САУ. Ладно бы только в кино и в отчетах,
а то ведь в бою происходило, скорее всего, то же самое -- иначе
трудно объяснить почему мы потеряли под Курском в 4 раза (!!!)
больше "единиц бронетехники", чем фрицы. С учетом же русской
ментальности и ее странной отрыжки в отношении САУ можно предста-
вить, что дело выглядело примерно так. Где-то под Прохоровкой
седеющий генерал указывает шустрому полковнику рукой направление
приблизительно на юго-запад и говорит: "Дуй со своими танками
туда -- и скорее, а то 'Тигры' вот-вот мой КП проутюжат!"
"Позвольте" -- возражает полковник, -- "У меня не танки, а САУ.
Они на 'Тигров' в лоб не могут. Только издалека чуть-чуть. Только
под прикрытием наших тяжелых танков. Потому как поворачивают свои
орудия исключительно вместе с корпусом. Если боевые порядки
наши с фрицевскими смешаются, то пока мои 'савушки' поворачивать-
ся будут, 'Тигры' им по три дырки в бортах проделать успеют."
"А вот ни хрена!" -- отвечает седеющий генерал, -- "Танки, САУ --
для меня один хрен с гусеницами. И ты ж советский человек! И ком-
мунист, наверное. Да и в танках... тьфу, в САУ у тебя наверняка
советские люди сидят, а не какие-нибудь подкулачники, так что
если надо будет -- развернетесь. Особенно если жить захотите.
В общем, вперед -- и с песней."
Штирлиц спрашивает начальника тюрьмы насчет физика Рунге:
применяли ли к нему метод устрашения? Но причем здесь начальник
тюрьмы? Метод устрашения -- элемент следственной тактики, то
есть исключительная прерогатива следователя. Начальнику тюрьмы
соваться в следствие не положено. По просьбе следователя он
может, конечно, тоже немного попугать, но это занятие вовсе не
такое тяжелое, чтобы просить кого-то о помощи. Да и немцы ведь:
люди, склонные к порядку. Ну, спросил бы Штирлиц хотя бы, к
примеру, так: "Не знаете ли вы случаем...?" "Так я тебе и
скажу" -- подумал бы начальник тюрьмы в ответ на такой вопрос,
потому что в "Истории гестапо" Жака Деларю (ч. 2, гл. 7) можно
прочесть: "... был доведен до совершенства один из основных
принципов деятельности гестапо, распространившийся впоследствии
на работу всех официальных германских органов, -- принцип секрет-
ности." "Один из сотрудников гестапо был расстрелян только за то,
что сообщил другому сотруднику гестапо, но не принадлежащему к
его службе, сведения о выполняемой им работе." "Мерам по
соблюдению секретности был посвящен 'Приказ Љ 1' от 23 мая 1939
года, направленный 'всем военным и гражданским властям' за
подписью самого Гитлера. Этот приказ гласил: 1. Никто не должен
знать о секретных делах, которые непосредственно его не касаются.
2. Никто не должен знать больше того, что ему необходимо для
выполнения возложенной на него задачи." И т. д. (Так что, кстати,
непонятно и то, с чего бы Рольфу распространяться перед Штирлицем
о чемодане русской радистки -- см. заметки по 6-й серии. И еще:
чтобы блеснуть своей бдительностью, обращу внимание, что "Приказ
Љ 1" почему-то датирован 23-м мая, а не каким-нибудь днем января,
но, может быть, это делали, чтобы запутывать всяких Штирлицев.)
Штирлиц приезжает домой и получает от горничной корреспонден-
цию, в том числе несколько писем. Вряд ли он отсутствовал больше,
чем один день, а писем уже несколько. Но от кого?! Человек рабо-
тает в разведке, идет война, все родственники -- в Советской
России. Неужто прислали счета из магазинов? Я не служу в развед-
ке, войны нет, родственников -- до чёрта и больше, а из писем
получаю раз в месяц счёт за коммунальные услуги. Наверное, я
очень подозрителен.
В шифровке, полученной Штирлицем, упоминаются "высшие офицеры
службы безопасности СД и СС". Но СД это и есть "служба безопас-
ности" (SicherheitsDienst), которая к тому же входила в состав
СС. Иными словами, СД присутствует в указанной фразе трижды!
2-я серия.
Голос Ефима Копеляна за кадром читает личное дело Геббельса:
"Образование среднее". Я чуть рот не раскрыл от удивления.
Общеизвестно же, что Геббельса называли "доктор Геббельс". Ведь
наверняка не за то, что ловко "ставил клизмы" врагам рейха! Тот
же голос за кадром вкрадчиво сообщает, что Гитлер якобы назначил
Геббельса гауляйтером Берлина в 1944 году -- за доблесть,
проявленную при подавлении мятежа. Сразу же после фильма я
бросаюсь к книжке Елены Ржевской "Геббельс. Портрет на фоне
дневника", когда-то с удовольствием прочитанной. На стр. 17
уверенно нахожу: "Позади университет, защищена диссертация".
Листаю дальше. Страница 68: "1928 год. Уже продолжительное время
Геббельс возглавляет национал-социалистическую организацию
Берлина. Гауляйтер Берлина." Не думаю, что советская пропаганда
в этом случае намеренно чернила Геббельса, но ведь не в таких
же простых вещах ошибаться! Конечно, я пока еще не подозреваю,
что КГБ профукал СССР из-за того, что обучал свои кадры по
"Семнадцати мгновениям весны", но я уже очень близок к этому.
Как после всего этого относиться к каким бы то ни было утверж-
дениям Юлиана Семенова? В лучшем случае с большими сомнениями.
3-я серия.
Голос Копеляна: Гиммлер руководил созданием концентрационных
лагерей на оккупированной территории СССР, Польши, Венгрии,
Югославии. Но территория Венгрии не была оккупирована немцами!
Венгрия была союзницей Германии. В Советской Армии награждали
медалью "За освобождение Варшавы", "За освобождение Праги"
и т. д., но медали "За освобождение Будапешта" не было. Зато была
медаль "За взятие Будапешта". Может, зачислив Венгрию в число
оккупированных стран, хотели оказать венграм честь? Ерунда
какая-то! На стороне Гитлера сражались до последней возможности
очень многие венгры. К примеру, даже в советской "Истории Венгрии"
(М., 1991), очень стремящейся размежевать венгров с нацизмом,
в гл. XIX читаем: "16 октября [1944 г] командующий 1-й венгерской
армией генерал Бела Далноки Миклош вместе со своим штабом на
участке 4-го украинского фронта добровольно перешел на сторону
Красной армии, хотя и НЕ РЕШИЛСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО СО ВСЕЙ АРМИЕЙ. Под
мощными ударами советских войск и воздействием разъяснительной
работы коммунистов 1-я венгерская армия распалась, перестав
представлять сколько-нибудь серьезную военную силу. С 20 по 30
октября она потеряла убитыми и ранеными более 14 тыс. человек..."
Армия, которая за 10 дней теряет четверть или даже треть своего
состава и все еще представляет пусть и не серьезную, но военную
силу -- это армия геройская, воюющая не по принуждению. А ведь
на Восточном фронте, сражаясь на родной земле, погибала еще и
2-я венгерская армия! Надо думать, в фильме имелась в виду
оккупация венграми самих себя. Впрочем, я тоже чувствую: моя
страна оккупирована своим правительством.
Снова Копелян: Штирлиц считал Гиммлера одной из самых сильных
фигур Третьего Рейха. А что тут считать-то, если это было оче-
видно и никакой особой проницательности не требовало?! Вот если
бы он считал такой фигурой, к примеру, Юлиуса Штрайхера, в этом
была бы какая-то новизна, заставляющая подозревать особо
изощренное мышление или же легкую припыленность.
Штирлицу прислали в Германию жену -- посмотреть на нее десять
минут издалека в кабачке "Элефант". В первый и последний раз за
двадцать лет. Большевистский секс. Одна из самых фальшивых сцен
советского кино, из-за чего половая жизнь Штирлица стала темой
для анекдотов. Великая загадка 1970-х: кто был Штирлиц? Импотент?
Гомосексуалист? Онанист? Тайный любовник Габи или фрау Заурих?
Неужто верный муж, страдающий от воздержания из горячей привер-
женности высокой советской морали? И разве не подозрительно для
полковника СД не иметь не только "связей, порочащих его", но и
вообще никаких "связей"? Ведь наипервейшее объяснение будет:
гомик или шпион! Потому что истинные арийцы с нордическим харак-
тером должны как-то размножаться. Зорге вот был тоже шпионом
Москвы, но все знали, что с любовницами у него порядок. Конечно,
присутствие жены или любовницы, а тем более детей, потребовало бы
от Семенова совершенно другого сюжета. В общем, халтура. Крутить
ее курсантам высших школ КГБ можно разве что для развития крити-
ческого мышления.
4-я серия.
Шелленберг распространяется о том, сможет ли "козел отпущения"
Кессельринг, командующий в Италии немецкими войсками, обеспечить
себе алиби в случае провала секретной миссии генерала Вольфа в
Швейцарии. Слово "алиби" он употребляет в смысле "непричаст-
ность". Между тем, в русском языке этим словом называется невоз-
можность совершения преступления некоторым лицом, обусловленная
нахождением этого лица в другом месте в момент, когда преступле-
ние совершалось. К случаю с Кессельрингом это слово не имеет от-
ношения (конечно, если никто не заподозрит, что по ночам Кессель-
ринг летает из Италии в Берн). Конечно, Семенов мог бы отпереться
не менее убедительно, чем впоследствии Штирлиц: заявить, что это
не автор неправильно употребил слово, а нацистский выскочка
Шелленберг. Но я не так доверчив, как Мюллер.
5-я серия.
Обергруппенфюрер СС Вольф шлет из Швейцарии Гиммлеру сверхсек-
ретное письмо о своих переговорах с Аланом Даллесом и очень
боится, что оно попадет в чужие руки. Надо думать, письмо он
оставил незашифрованным. Интересно, он в самом деле был такой
растяпа или только у Юлиана Семенова? Ну, конечно, может быть, не
просто хотел перегружать Гиммлера дешифровкой. Тот предпочитал
рисковать своей головой и головой Вольфа, а не возиться с шифром.
Хотя бы и "книжным" -- не требующим большого напряжения ума. Нет,
что-то не верится всё-таки. Как-никак, Гиммлер -- начальник всем
секретным службам Германии, а еще интриган и к тому же любитель
всякой мистики, то есть человек, привычный к скрытности и -- хуже
того -- имеющий к ней вкус. Это вам не какой-нибудь распахнутый
Вадик Бакатин.
6-я серия.
Штирлиц втирается в доверие к гестаповцу Рольфу, выведывает
у него местоположение русской радистки Кати Козловой и спешит
арестовать ее прежде гестапо. По сути, делает подлость шефу ге-
стапо Мюллеру и еще большую подлость Рольфу, поскольку тому надо
оправдываться перед Мюллером за свою преступную доверчивость.
Но Мюллер в дальнейшем всё равно уважает подлеца Штирлица и не
пользуется случаем размазать его по стенке, когда тот "залетает"
с отпечатками пальцев на чемодане с рацией. Неимоверной снисхо-
дительности человек, наверное, этот Мюллер. Ведь из показанных
в течение всего фильма корректных и даже где-то теплых отношений
между работниками Главного управления имперской безопасности
вовсе не следует, что гадить друг другу было у них настолько
распространенным делом, что пострадавшие даже не обращали на это
внимания.
Дока Штирлиц знает, что линия правительственной связи, через
которую он общается с Борманом, прослушивается, но почему-то не
догадывается браться за дверную ручку в комнату связистов и за
телефонную трубку через носовой платок. С его-то опытом работы
в двух разведслужбах, к тому же, бок о бок с гестапо! Но, может
быть, у Штирлица попросту нет носового платка, потому что, как
известно из популярного анекдота, он любит сморкаться в
занавеску. Не родился ли анекдот именно из этого случая?!
На разыгрываемом допросе Штирлиц призывает русскую радистку не
верить фильмам о немцах, снимаемым в Алма-Ате. В этих фильмах
немцы якобы выставляются дураками, а на самом деле они не такие.
Между тем, эта радистка живет в Германии уже много лет (и сам
Штирлиц говорит о множестве перехваченных радиограмм) -- и
общается с немцами каждый день -- а снимать фильмы в Алма-Ате
стали лишь с начала войны: эвакуировали туда киностудии. Но
глупая болтовня Штирлица почему-то квалифицируется Мюллером как
безукоризненная работа.
Кстати, именно в этой серии Штирлиц произносит идиотскую фразу
"Не суть важно", которую потом очень многие стали бездумно
повторять. Между тем, "суть" -- это старинная форма глагола
"быть" в 3-м лице МНОЖЕСТВЕННОГО числа.
А это частое курение Штирлица! Если он так блестяще обходился
без женщин, разве не мог он аналогично обходиться и без курева?!
В целях воспитания советской молодежи, так сказать. А товарищам
по работе он мог бы объяснять, что не курит из подражания фюреру.
7-я серия.
Штирлиц с оглядкой, зигзагами пробирается к машине Бормана.
Только бы не заметили Штирлица. Пусть лучше заметят Бормана. Если
кто-то из голодных и уставших от войны немцев узнает машину
партайгеноссе и бросит в нее заветную, согретую в кармане
гранату -- бережно хранившуюся много лет на подобный случай --
в Москве будут довольны. Не лучше ли было для Штирлица просто
подойти к машине и сесть в нее. От невежливости и нелепости
штирлицева поведения просто коробит. Хочешь осмотреть местность
-- приди на 5 минут раньше, только и всего.
Борман -- мелкая сошка в аппарате НСДАП. Его телефон напропалую
прослушивают, его шофер куда-то пропадает, а Борман не смеет
раскрыть рта. А может, наоборот, млеет от сознания своей огромной
важности. Гестапо некогда ловить русских шпионов: уследить бы за
Борманом. Ну, может, через Бормана надеются выйти на целую шпион-
скую сеть. Используют партайгеноссе в качестве живца. Штирлица же
подловили как раз на контакте с Борманом! Еще одно объяснение:
Борман проверяет таким образом качество работы гестапо. Также
можно предположить, что Борман хочет быть примером для работников
аппарата РСХА и потому снисходительно позволяет изучать каждый
свой шаг. Наконец, нельзя исключить, что он страдает своеобразным
извращением, чем-то вроде эксгибиционизма.
Штирлиц говорит русской радистке Кэт загадочные слова: "Волно-
ваться не о чем, все ваши проблемы согласованы с моим руковод-
ством". Надо ли это понимать так, что проблемы Кэт созданы с
разрешения штирлицева руководства? Или это условные слова, кото-
рые Кэт должна как-то по особому истолковать? Или же мы имеем
дело всего лишь с плохим переводом с немецкого? И это ведь не в
какой-нибудь скороспелой газетной статье и не в беглых заметках,
вроде данной моей писанины, а в тексте, который наверняка
"причесывался" редакторами неоднократно. Автор ярко демонстрирует
свое "чувство языка" также и в конце этой серии: Копелян сооб-
щает, что Штирлиц "вторые сутки НА НОГАХ", между тем Штирлиц в
кадре спокойно крутит баранку машины, пребывая во вполне СИДЯЧЕМ
положении. А до этого он ВЁЗ пастора Шлага к швейцарской границе.
Сказали бы иначе: вторые сутки без отдыха.
8-я серия.
Штирлиц бьет Холтоффа коньячной бутылкой по голове. После тако-
го удара выживает не каждый. Я бы наверняка не выжил. Даже Мюллер
недоумевает по поводу этой бессмысленной жестокости, этого
прорыва жгучей ненависти к людям в черном. Ведь дока Штирлиц не
может не догадываться, что Холтофф лишь выполняет свою трудную
работу. Через Ефима Копеляна Мюллер делится, что всего-то и
ожидал, что Штирлиц явится к нему на следующий день с рассказом о
пьяной болтовне Холтоффа. На месте Холтоффа я бы после этой выходки
Штирлица подловил его в сортире РСХА и разбил у него на голове
две бутылки. А потом написал бы рапорт о том, что не смог
сдержаться, когда Штирлиц стал грубо отзываться о фюрере. На
месте коллег Холтоффа я бы подстроил Штирлицу несколько отборных
гадостей, чтобы другим офицерам СД было неповадно обижать
офицеров гестапо, находящихся при исполнении обязанностей. Ясно,
что НАСТОЯЩИЙ Штирлиц никогда бы такой глупости не сделал, даже
в преддверии окончательной победы над нацизмом: это мог сделать
только телевизионный Штирлиц -- ради большей напряженности
сюжета.
Но, конечно, вполне может быть, что телевизионный Штирлиц ЗНАЛ,
что голова Холтоффа выдержит удар коньячной бутылкой. Не исключе-
но, что у них там было так принято: чуть что -- бить Холтоффа
бутылкой по голове. Также вполне может быть, что на приемных
экзаменах в гестапо ВСЕ кандидаты проверялись коньячной бутылкой
на способность "держать удар". Или же для этой цели использовали
бутылки из-под шампанского: все равно в пункте приема стеклотары
их не берут. Но, с другой стороны, если бы Холтофф уже переживал
удары бутылкой по голове, он вряд ли рискнул бы в напряженной
ситуации иметь Штирлица за спиной, да еще возящегося с бутылками.
Логично? Логично! Или же Холтофф ЛЮБИЛ получать бутылкой по голо-
ве. Или -- еще одно предположение -- какой-то из ранее получен-
ных ударов не прошел для него бесследно.
Кстати, манера Штирлица поминать логику (все эти его "логично"
и "нелогично") то ли имела целью заворожить собеседника своей
якобы рассудительностью, то ли выдавала непонимание им огромной
роли интуиции в работе разведчика. Она тоже привилась в среде
советских псевдоинтеллектуалов, падких на всякую дрянь.
Когда обнаруживается, что отпечатки на чемодане русской
радистки и на телефоне в комнате правительственной связи являются
отпечатками Штирлица, Мюллер ПЕРЕЖИВАЕТ. Он расстроен из-за
Штирлица. Это удар по вере Мюллера в существование честных людей.
Мюллер хочет, чтобы подозрение в отношении Штирлица оказалось
ошибочным. Мюллер -- человек, заботящийся о деле, о товарищах,
о Родине. Душевный в общении, нордически сдержанный. Можно
сказать, образец для советских людей. Даже взбучек, по его
словам, он никому не делает. Более проникновенную пропаганду
нацизма придумать трудно. Русские -- народ очень снисходительный
к чужим. Ну скажите, почему так и не появился теплый фильм о
душевном человеке Николае Ежове, о милом шуте Никите Хрущеве, о
тонком ценителе прекрасного Клименте Ворошилове? Ведь нет же,
одно угрюмое злопыхательство: как будто позади не история
великого народа, а сплошная помойка.
* * *
Помню, после первого просмотра "Семнадцати мгновений" в далеком
счастливом детстве я завел досье на своих учителей и одноклассни-
ков. Я наделал маленьких папок и прятал их в старом рюкзаке под
ванной, а мамочка нашла и устроила мне взбучку: она не брала
примера с Мюллера.
9-я серия.
Апофеоз нацистской пропаганды. Рольф допрашивает русскую
радистку. Он нервничает. Видно, что ему противно заниматься этим
делом. Что подобное времяпровождение вообще ему чуждо. Чистоплюй,
гуманист чёртов. Он "заводит" себя, чтобы преодолеть моральный
барьер. Он убеждает себя, что это нужно для его Родины. Он пьет
сердечные капли, наконец. Сцена с сердечными каплями -- это
вообще неповторимое великолепие. Именно такие вещи делают фильмы
шедеврами. Какие тончайшие оттенки эмоций и смыслов, какая
потрясающая игра нюансов!
Профессор Плейшнер травится. Одним профессором меньше. Я
удовлетворен. "Мразь" -- определил его Штирлиц. Все гадости,
которые я говорил о преподавателях, находят в этой фигуре свое
художественное подтверждение. Совершеннейшая неприспособленность
к жизни, готовность завалить любое ответственное дело, дурная
страсть к бумагомарательству. Ну что путного он может
написать?!!
В тюрьме Штирлиц мельком видит шофера Бормана. Лицо шофера
изуродовно побоями, но Штирлиц легко узнает этого человека. Ну,
может быть, со спины. "Шоферная" сюжетная линия -- совершеннейшая
чушь. В фильме это единственное место, где пытаются показать
"звериную" суть нацизма, да и то неуклюже. Как будто для гестапо
не ясно, что шоферу и в самом деле затруднительно запомнить
человека, который ночью садится сзади в машину и вдобавок
принимает меры к тому, чтобы его не разглядели. И как будто
гестаповцам неизвестно -- с их-то опытом! -- что если человека
сильно бить, он узнает кого угодно. Вывод один: шофера просто
стали использовать в тюрьме в качестве боксерской груши. Или
пугать других заключенных его видом. Может быть, это и есть
"метод устрашения". Среди прочего, если бы шофер проявлял интерес
к попутчикам Бормана, Борман проявил бы интерес к интересу
шофера. Но только может быть. Потому что Борман в этом фильме --
большой лопух, почти такой же большой, как профессор Плейшнер.
У Бормана пропадает шофер, но он не принимает мер к розыску.
Наверное, не может понять, что если будет чихать на своих людей,
то его люди будут чихать на него. Или же гестаповцам чихать на
поисковые усилия Бормана. В общем, кому-то на кого-то чихать.
Впрочем, может быть, Борман тихо радуется, что не пропал сам. Но
Штирлиц все равно считает его одной из важнейших фигур в Рейхе.
Далее, как можно удержать в тайне нахождение шофера Бормана в
руках гестапо? Даже если его провели по бумагам, скажем, как
английского шпиона Хаима Берковича, он ведь все равно орал на
допросах: я шофер Бормана! Допустим, у гестаповцев один за всех,
а все -- за одного, но тогда почему они не разбили бутылку на
голове Штирлица? А если у них не все за одного, то почему Мюллер
не боится, что кто-то настучит Борману про шофера?
10-я серия.
Нравственные страдания Мюллера достигают наибольшей силы.
Половина зрителей уже влюблена в этого непростого человека с
трудной судьбой. Половина этой половины уже несколько сожалеет
в глубине подсознания о том, что наши взяли Берлин. Кто-то даже
начинает думать, что фильм этот -- о Мюллере, у которого путается
под ногами двуличный пронырливый негодяй Штирлиц.
Мюллер предъявляет Штирлицу его шифрованное послание, перехва-
ченное в Берне. Штирлиц тупо смотрит на эту бумажку. На месте
Штирлица человек менее опытный изобразил бы недоумение и спросил
"А что это такое?". Но Штирлиц молчит. Эта неопределенность
молчуна Штирлица сильно озадачивает Мюллера. Просто выбивает из
колеи.
Когда Мюллер возвращается с конспиративной квартиры в камеру
Штирлица, молчун Штирлиц даже не изволит встать -- перед старшим
по званию и по возрасту. Даже если бы он намеревался бросить в
лицо Мюллеру свое признание и табуретку и гордо запеть "Интерна-
ционал", все равно это было бы лучше сделать стоя. Но Штирлиц
сидит -- как русский "дедушка" перед командиром роты накануне
"дембеля". Потом молчун Штирлиц начинает фамильярно трепаться --
совершенно ненордически и, можно сказать, несколько по-хамски,
так что Мюллеру даже приходится сделать ему замечание. Мюллер
великолепен. Мюллера жалко: с каким неблагодарным лживым дерьмом
ему приходится иметь дело!
Но с Мюллером тоже что-то не так. Вот он мчится на автомобиле
в сиротский приют брать Хельмута -- или кого удастся там
заловить. Надо бы подкрасться тихо, но почему-то включают сирену.
Может, чтоб другие машины освобождали дорогу. Но в стране жесткая
экономия бензина, и на улицах не так уж много машин!
Гуманный солдат войск СС Хельмут обещает русской радистке Кэт
спуститься за ней в подвал, как только завидит автобус, на кото-
ром они собираются уехать. Любопытно, как бы они успели: дело
происходит отнюдь не на середине многокилометрового проспекта,
и Хельмут вряд ли увидел бы автобус дальше, чем за пару сотен
метров. Ну, может, предполагалась затяжная давка безногих инвали-
дов в дверях автобуса. Или же Хельмут все еще не очухался после
контузии: собирался же он ехать потом к своей мамочке в Мюнхен,
где его уже ждала гестапо. Еще одно объяснение: он и до контузии
был дурак дураком.
Хельмут геройски погибает и лежит перед окнами подвала, в
котором скрывается русская радистка. В придачу этот подвал --
напротив приюта, в котором хотели заловить Хельмута. Но гестапо
начинает шарить по каким-то другим подвалам, а правильный подвал
оказывается только восьмым по счету. Ну, может, там были еще
более подозрительные подвалы. Совсем подозрительные. Хоть сразу
гранату в них бросай.
11-я серия.
Битва мозгов достигает накала неимоверного. Мои собственные
мозги кипят от бессилия понять некоторые детали.
В Берлине что-то творится со временем. В 5 часов (наверняка
17.00, а не 5 утра) у Штирлица встреча с Борманом. Вряд ли они
беседовали больше часа -- если конечно, не ударились в откро-
вения или в воспоминания. Конечно, Борман может часами поносить
Гиммлера, Кальтенбруннера, Риббентропа и особенно Геббельса и
радуется каждому новому слушателю, но разумнее предположить, что
часов в 19.00 Штирлиц уже находится в своем особнячке и общается
с Мюллером. Сколько может длиться это душевное общение двух
скрытных людей, разбавленное двух- или трехкратным прослушиванием
магнитофонной записи беседы Штирлица с Борманом? Часа четыре в
худшем случае. Значит, до 23.00 примерно -- но уж никак не до
рассвета. Тут звонит Кэт. И она звонит в СВЕТЛОЕ время суток!
В марте-то! Этому есть только одно объяснение: Штирлиц встречает-
ся с Борманом все-таки именно в 5 утра!
К концу фильма хамство Штирлица достигает размаха потрясающего:
чувствуется приближение Дня Победы. Он вот-вот начнет посылать
Мюллера за пивом -- в кабачок "Elefant". Представляю, что будет,
когда наши окружат Берлин. Штирлицево "вот с этого и надо было
начинать" взрывает даже снисходительного и нордически сдержанного
Мюллера, а я, со своей славянской горячностью, в такой ситуации
и вовсе мог бы тихо сказать Штирлицу: заткнись и слушай, говнюк.
Когда Мюллер шутя поддевает Штирлица ("Ну, как я вас перевер-
бовал -- за пять минут?"), Штирлиц вместо того, чтобы улыбнуться
доброму человеку в ответ, молчит и смотрит волком, с большевист-
ской классовой ненавистью. "Его выдали глаза" -- строчат плохие
писатели в таких случаях.
Штирлиц прется к Шелленбергу и сообщает, что, по его мнению,
Мюллер разнюхал о миссии генерала Вольфа в Берне. Шелленберг
восклицает "Да вы с ума сошли!", но вместо того, чтобы выдавить
из Штирлица все подробности об этом важнейшем обстоятельстве,
ограничивается его объяснением, что Мюллер попробовал его
завербовать. Когда Шелленберг собирается написать распоряжение,
появляется дворецкий (или лакей) с пером наготове. Это должно
символизировать барство Шелленберга -- заевшегося иерарха
нацистского государства. Трудно заставить себя думать, что
дворецкий не присутствовал при только что состоявшемся
секретнейшем разговоре.
Также нелегко сообразить, зачем Мюллеру снимать наблюдение со
Штирлица. Ведь оно, среди прочего, сошло бы за доказательство
бдительности Мюллера на случай, если Штирлиц сделает что-то не
так. Но, может, Мюллер опасается, что "ищейки Мюллера" заподо-
зрят, наконец, неладное в контактах Штирлица с Борманом и насту-
чат Кальтенбруннеру о том, что Мюллер не стучит ему на Штирлица?
Нет, дилетанту трудно понять логику профессионала: что делать, в
гестапо мне поработать не довелось.
Штирлиц оформляет заграничный паспорт для Кэт. Всё хорошо, но
непонятно, откуда он берет ее фотографию. Варианты: 1) делает
в "срочном фото" на углу Курфюрстендамм и Принцальбрехтштрассе;
2) печатает собственноручно в подвале своего особнячка; 3) вытас-
кивает из тайника -- заготовленную в предвидении подобного
случая; 4) рисует. Я бросаюсь к книжке Семенова, но требуемая де-
таль отсутствует и там. Возможно, это секрет советской разведки.
Зато я узнаю, что соответствующая глава называется "Алогичность
логики". Может, в этом и объяснение всех моих сложностей. Будь
алогичен, и тебя не поймают. Высшая степень профессионализма --
быть алогичным, как дилетант. Вот и Мюллер сетует (по поводу
Хельмута), что трудно понять логику непрофессионала. Я вижу, что
и в этом моем абзаце не хватает "логики", но теперь я знаю, что
на такие вещи иногда можно и даже нужно плевать.
Вообще говоря, "логичнее" было бы, если бы Штирлиц просто отвез
Кэт в ближайший лесок и пристрелил ее там. Реальный Штирлиц
вполне мог это сделать: на благо Родины вытворяли и не такое. Но
я, конечно, против жевания этой темы на массовом телевидении.
И даже в специальных фильмах для курсантов КГБ: это плодило бы
перебежчиков.
Невероятное везение Штирлица продолжается также и на границе,
в момент переезда его и Кэт в Швейцарию. За день до этого Мюллер
распорядился передать фотографии Штирлица всем пограничным
постам. Надо думать, это было исполнено, потому что в одной из
предыдущих серий я видел, что они уже в наличии у дорожного
патруля. Не иначе, потом дали приказ "Штирлица больше не ловить",
а пограничники быстро стерли из своей памяти незапоминающееся
лицо Максима Максимыча Исаева. Или не стерли, но делают вид, что
не узнают его. Или фотография Штирлица накануне до них не дошла.
А дорожные патрульные не стирали его из памяти и поэтому всего
лишь провожали его глазами и говорили себе: "Не тот ли придурок,
которого мы ловили вчера? И почему рядом с ним женщина, очень
похожая на ту, которую мы ловим сегодня?" В книжке и об этом --
ни слова. Но, может быть, для курсантов КГБ крутили специальную
дополнительную серию фильма, в которой и пояснялись все эти
жизненно важные детали.
12-я серия.
Штирлиц спасается от подвыпившей женщины. Она хочет интимного
общения и душевного тепла. Она не догадывается, что перед нею
верный супруг, член партии (даже двух), без пяти минут Герой
Советского Союза и, может быть, даже редактор стенной газеты РСХА
"Раздавим большевистскую гадину!". Но вероятно, Штирлиц просто
избегает ловушки со стороны Мюллера: он профессионал и знает, что
разведчиков чаще всего ловят на связях.
Штирлиц пишет записку жене -- левой рукой и по-французски. Это
должно было потрясать -- и еще как потрясало -- образованного
советского зрителя как высшая степень разведывательного профес-
сионализма. Я и сам, глубоко потрясенный, приступил к регулярным
упражнениям в писании левой рукой -- на скучных уроках в школе.
Оказывается, околокэгэбэшный дока Юлиан Семенов не знал, что пиши
ты хоть левой ногой, почерк будет почти один и тот же -- потому
что определяется он не рукой и даже не ногой, а тем, что в
голове. Если бы Штирлиц действительно был докой, он бы просто
умел изменять свой почерк. Кстати, во всякой стране детишек учат
выводить буковки немного не так, как в других странах, поэтому
почерковед может отличать, скажем, французов от немцев.
Между прочим, манера глупо трепаться о профессионалах распро-
странилась в русском народе, наверное, именно благодаря этому
фильму. Уж сколько лет прошло после премьеры, а придурки всё
еще откликаются на призыв "Доверьтесь профессионалам!".
Далее, зачем вообще так тщательно маскироваться в короткой
невинной записке, отправляемой из Швейцарии в Москву через уже
освобожденную Францию? Даже при самой большой бдительности
полиция вовсе не бросается на каждый рукописный текст в предвку-
шении раскрытия шпиона. И даже если записка попадет к агентам
гестапо, как смогут они связать ее со Штирлицем? А если и свяжут,
неужели он не отвертится -- это он-то, отвертевшийся даже от
чемодана с радиопередатчиком?! Ах, да, ведь все знают, что
никаких "порочащих связей" у Штирлица нет, а тут вдруг записка
с "cherie" ("дорогая")! Хорошо еще, что не с "mon cher" ("мой
дорогой")!
* * *
Конечно же, я в глубине души понимаю, что фильм (роман), в
котором нет больших натяжек, оказывается серым, как моя жизнь:
дерзкие планы в нем всякий раз рушатся еще в самом начале своей
реализации, а чаще даже и не вынашиваются; счастливые случайности
почти не случаются; герои блеклы, трусливы, вялы и косноязычны;
небо серо; архитектура убога; вокруг почти сплошь уродливые злые
лица, кучи мусора и матерные слова на заборах. Таким образом,
автор своими привираниями борется за качество этого мира. Но и я,
критикуя автора, борюсь за качество: пусть он привирает
качественно.
* * *
Вообще говоря, критиковать этот фильм -- то же, что бить
лежачего: легко и приятно, но никакой чести. Он давно и точно
оценен в серии блестящих анекдотов, мимоходом порожденных по
этому поводу гениальным русским народом. Когда у народа есть
способность на такие анекдоты, он непотопляем, неистребим. Русь
выкрутится, воспрянет, очистится от скверны, станет собой. Может
быть, снова возьмет Берлин. А по пути (ну, почти по пути) --
Варшаву, Прагу, Будапешт и т. п. На всякий случай.
* * *
Выводы из фильма:
1. Нацисты часто бывают неплохими людьми (в отношении к "своим",
конечно).
2. Курить можно, а иногда даже нужно.
3. Работа разведчика может потребовать длительного (до 20 лет
и более) полового воздержания.
4. Интеллигенты (типа профессора Плейшнера) -- непрактичный
припыленный народ, и лучше ничего серьезного им не доверять.
5. Всякий норовит обмануть. При этом он может выглядеть
симпатичным задушевным человеком -- как Штирлиц.
* * *
Думается, что многочисленные анекдоты и сатирические рассказы
о Штирлице -- это хотя бы отчасти не происки ЦРУ, а нормальная
реакция советских людей на всякие странности знаменитого фильма.
* * *
"Семнадцать мгновений весны" -- это целый виртуальный мир.
Яркий, впечатляющий, насыщенный, поучительный. Населенный замеча-
тельными героями, которых вы нигде больше не встретите. Там есть
личности, сила, жизнь, великолепная борьба, блеск ума, красивые
женщины (мельком), благородство, наивность, самоотверженность,
смешное, возвышенное, трагичное.
Произошедшая после "Семнадцати мгновений весны" некоторая
нацификация русского массового сознания (я имею в виду не только
анекдоты о Штирлице, но также, к примеру, манеру в шутку присваи-
вать друг другу звания СС) была своеобразным проявлением всеоб-
щего глубинного фрондерства, неприятия официозной советской лжи.
О, я был далеко не единственный, кто в молодости оказался задет
историей про Штирлица и Мюллера. Мой армейский приятель старший
лейтенант Л. рассказал мне как-то, что один его друг, сокурсник
по военно-политическому училищу, будучи в возбуждении от этого
фильма, даже пошил себе нарукавную повязку со свастикой. Другой
мой приятель ведущий инженер П. со стоном признавался мне, что
находит униформу СС непревзойденно красивой, а униформу Советской
Армии -- до обидного жалкой.
Кстати, аналогично тому, как фильм "Семнадцать мгновений весны"
талантливо прививал симпатию к нацистам, фильмы "Адьютант его
превосходительства" и "Дни Турбиных" талантливо прививали
симпатию к Белой гвардии. Широка ты, русская душа.
* * *
Несколько добавлений в связи с критическими замечаниями, выска-
занными кое-кем из первых читателей вышеприведенных рассуждений о
фильме.
О половой жизни Штирлица. Даже если в основе дурацкого эпизода
визуальной встречи его с женой лежал действительный случай, эпи-
зод не перестает от этого быть дурацким. Можно только сожалеть,
что дурацкое встречалось не только в кино, но и в реальной
работе.
О манере путать танки и САУ. САУ СУ-152, представлявшие собой
гаубицы на танковом шасси, создавались специально для борьбы с
"Тиграми", поскольку советские тяжелые танки были против тех
слабоваты. И я думаю, нередко отцы-командиры бросали САУ в бой
на манер танков навстречу атакующим "Тиграм". Иначе трудно объяс-
нить, почему наши потери, скажем, под Курском, были в таком
нехорошем отношении к потерям немцев: четыре к одному. Вот тут-то
я и лезу со своей побочной гипотезой, что атаки САУ против
"Тигров" обусловливались не обстоятельствами, а простой
небрежностью, которая вызвана особенностью русского характера --
широтой, как говорят, -- располагающей к игнорированию деталей,
к примеру, различий между танком и САУ. В пользу этой гипотезы
говорит и беспардонная замена танков на САУ в обсуждаемом фильме,
и туманность в военной статистике. Что касается применения САУ,
то, думается, они в обороне должны были стрелять из-за окопов, а
когда "Тигры" доходили до нашей первой линии, отползать задним
ходом хотя бы метров на 100 в тыл. В наступлении им следовало
атаковать вслед за танками, метрах в 100 позади. Так, по крайней
мере, видится в настоящее время с моего дивана. Кстати, немцы
использовали свои штурмовые орудия "Фердинанд" следующим образом:
впереди шел "Тигр", за ним -- "Фердинанд", постреливая из-за
"Тигра". Это из моих воспоминаний о прошлой жизни на Курской
дуге. Только не помню точно, на чем я там катался -- на СУ-152
или на "Тигре". На "Фердинанде", наверное.
В русскоязычной литературе, конечно, трудно отыскать сведения
о том, как дырявились на поле боя СУ-152, зато можно почитать о
том, как дырявились страдавшие теми же недостатками "Фердинанды":
"Впервые участвуя в ближнем бою, 'Фердинанд' выявил свою основную
болезнь -- неподвижную башню. При попадании машины под сосредото-
ченный огонь (...) экипажу приходилось отводить свой 'Фердинанд'
задним ходом к какому-либо прикрытию ..." (Мерников А. "Курская
битва".)
О применении "Фердинандов": "Обычно 'Фердинанды' размещались на
значительном расстоянии от передовой и лишь поддерживали огнем
наступающие средние и тяжелые машины." (Там же.)
Я думаю, что люди, занявшие резко отрицательную позицию в отно-
шении моих замечаний по этому фильму, -- не арийцы. Или не совсем
арийцы. Я же, будучи вроде бы белорусом, являюсь соответственно
вроде бы арийцем. Конечно, мы, белорусы, -- не очень правильные
арийцы. Как будто почти что и не арийцы (хотя все-таки несколько
большие арийцы, чем зататаренные великороссы или малороссы). Но
иногда и в нас дает себя знать арийская кровь: рука тянется к
мечу, в сердце стучит пепел Клааса, возбужденный мозг почему-то
пытается вспомнить мотив песни "Die Fahne hoch" (она же "Хорст
Вессель"), нога поднимается в "прусском шаге" (пруссы -- балтское
племя, в XIII в. частично переселившееся под Гродно и влившееся в
белорусскую нацию). В отношении некоторых своих качеств человек
всегда таков, каким он себя представляет. Хочешь быть арийцем --
будь им (даже если твой прадедушка учил Торе в воложинской
ешиве). Так ведь не хотят же!
Еще раз обращаю внимание на то, что первопричиной моего при-
стального интереса к недостаткам анализируемого фильма было заяв-
ление, что фильм использовался в школах КГБ в качестве учебного
пособия. Даже если упражнение называлось "Разоблачи Штирлица",
или "Посади в лужу Юлиана Семенова", или что-то в этом роде, то
всё равно я считаю своим гражданским долгом заявить, что оно
слишком легкое, чтобы годиться для развития серьезных профессио-
нальных навыков у будущих нелегалов или контрразведчиков. Но,
может быть, в КГБ оно было как раз вроде теста на чувство юмора,
и я тут серьезничал совершенно зря, чем доказал лишь свою полную
непригодность для "специальной" работы (хотя и раньше в этом вряд
ли кто-нибудь сомневался).