"...Никто не помнит, с чего началась вражда Домов Скорца и Кастанелла. Тем более, что в последние сто лет эта вражда из реального чувства, призывающего убивать всех, кто одет в одежду другого цвета, переросла в некий набор правил этикета - скажем, очень плохим тоном считается приглашать на пир представителей обоих Домов одновременно. Тем более, что это не доставит радости никому из гостей. Видите ли, когда в помещение входит гость из дома Скорца в своих красно-оранжевых одеждах, всем сразу становится теплее и хочется танцевать и улыбаться, а кастанелланец одним своим присутствием способен утихомирить карнавал... А когда они оказываюся рядом, особенно неопытные, неспособные сдержать свою власть, противоречия буквально раздирают на части сознание присутствующих..."
немногочисленные ночные прохожие валятся на тротуар, скрученные внезапной болью - а случайно оказашиеся на одной улице юноша в красно-оранжевом и девушка в сине-зеленом недоуменно смотрят друг на друга...
"...Творчество художников, скульпторов и архитекторов обоих Домов во многом определило нынешний облик нашего прекрасного города. Как вы уже могли заметить, большинство зданий, особенно жилых, выкрашены в красный или синий - это означает связь их обитателей с тем или иным Домом. А шпиль на белой башне ратуши меняет свой цвет в зависимости от того, кто сидит в кресле мэра..."
Заученные слова чужого языка перекатываются во рту, туристы цокают языками и обсуждают дикарские нравы местных (хоть и хочется не слушать их мысли, а все равно никак не получается - они думают еще громче, чем говорят), а лицо темноволосой туристки в белой шляпе мешает рассказывать, манит, дразнит и заставляет вспоминать то, что давно пора забыть намертво...
не важно, что было между этими двумя. их обоих уже нет. они убежали в какой-то тупик, куда не выходило ни одного окна, там воняло отбросами, но там можно было говорить, говорить, говорить, не причиняя никому боли...
Потом была еще одна такая ночь. И еще несколько.
Потом - суд...
"...Законы нашего города мягки. Но не выполнять их практически невозможно. Потому что мышь не пробежит без того, чтобы ее движение увидели с башни Солнца дома Скорца, и нет такого разговора, который бы оказался тайной для дома Кастанелла..."
"Согласно пункту 5 параграфа 19 Пакта о Взаимоотношениях Домов, самовольно заговаривать с представителем противоположного Дома запрещено. Нарушать это правило однократно разрешено начиная с пятого ранга, многократно - со второго ранга и выше. Нарушение карается запретом выходить за пределы внутренней территрии дома на срок в 30 лет..."
"Согласно пункту 2 параграфа 1, нарушитель имеет право на испытание ранга..."
- Ученик дома Скорца, шестой ранг согласно экзаменам - вы, кхе, кхе, пойдете на испытание второго ранга?
- Да.
- Что ж, самоубийство не запрещено законом...
"...Конечно, ни одно здание в городе не может сравниться по красоте с резиденциями Домов. Возвышенная, устремленная к небу резиденция дома Скорца на вершине Морской скалы (посмотрите налево) удивительно гармонично дополняется массивной пирамидой дома Кастанелла (посмотрите направо). По слухам, в скале дома Скорца расположен лабиринт, из которого нет выхода..."
"Параграф 6 Пакта о Взаимоотношениях Домов , пункт 8а:
Для получения второго ранга в Доме Скорца необходимо выйти из Солнечного Лабиринта в Морской скале и остаться в живых..."
Мир меркнет и проявляется вновь.
Тесные ниши в скале смотрят на восход. Внизу - море. Но вода до самого горизонта покрыта красной пленкой, по которой изредка пробегают языки пламени. Хочешь - прыгай. Сгоришь, не долетев до воды...
Между нишами - проходы в скале, кориборы и лестницы. Выхода - нет. Сначала это непонятно - ты приходишь в себя в самой большой нише, у тебя есть запас еды и питья на неделю...
Но выхода - нет. Все пути ведут только из ниши в нишу. Скальная стена - как будто отполирована.
Выхода - нет. Нет выхода. Это становится ясно почти сразу. А еда кончается, и скоро совсем не останется воды.
Единственное, что остается делать - читать надписи на стенах. Их тут немало.
"Я прыгаю в море. Это лучше, чем помирать от жажды. Эмиль"
"Улетаю. Прощайте все! Сантьяго"
"Сволочи! Сволочи! это хуже, чем любая казнь..."
Вероятно, это написано кровью. Чернил здесь, по крайней мере, нет, а стену невозможно даже оцарапать.
Поэтому взгляд цепляется за какую-то древнюю вязь, которая именно вырезана в стенах - а значит, ее оставили создатели лабирината. Толку от нее, впрочем, еще меньше, чем от предсмертных записок - это просто какое-то бесконечное стихотворение, идущее из камеры в камеру.
Найти начало. Читать. Постепенно процесс захватывает - это не совсем стихи, это какое-то заклинание, не похожее ни на что. Но если его проговаривать вслух, идти от начала к концу, то мир вокруг начинает звенеть и наливаться золотом, и каждое новое слово все труднее произносить, эти слава тяжелы, как камни, но они сплетаются в сеть, в центре которой - ты, и сеть держит тебя, меняет тебя, и ты идешь, идешь из камеры в камеру...
Когда пересохшие губы произносят последнее слово, ты понимаешь, что сеть почти готова. Остался последний узелок...
И ты прыгаешь в небо из самой высокой камеры, а за спиной разворачиваются огненные крылья..."
"...Управляют Домами несколько людей, чей ранг условно называется "нулевым". Никто не знает ни их точное число, ни их имена. Они любят бродить среди людей, оставаясь неузнанными. Они даже не обязаны носить одежды своих Домов. И они участвуют, явно или тайно, во всех значимых событиях города..."
...например, во встрече очередной группы туристов. Мои друзья иногда подшучивают - мол, кому же еще доверишь такое ответственное дело?
На самом деле, мне просто нравится говорить с людьми, которые мне неподвластны. Это очень разнообразит жизнь.
Скачок через четыре ранга огорошил всех. И судей, и моих приятелей, которые сразу оказались от меня далеко-далеко... В итоге я все равно года три не выходил из резиденции. Но вышел уже в первом ранге. И было бы странно, если бы за десять лет я не дорос до нулевого...
А она - вышла замуж в своем Доме. Я недавно справлялся. Надеюсь, что она счастлива. В сущности, я ей обязан всем, что у меня сейчас есть.