- Терехин! Господин Терехин! Я к Вам обращаюсь! Где Ваш букварь?
Белобрысый малыш понуро встал и что-то забубнил себе под нос. Миша решил не давать спуску оболтусу.
- Почему Вы, господин первоклассник, читаете "Зоологию"? Отняли учебник у старшего товарища, а ему, извольте Вас спросить, что делать на уроке?!
Сам Миша всегда был троечником, поэтому и пошел в областной пединститут. Профессия педагога его не увлекала, но куда нынче без высшего?! С родителями жила сестра с семьей, поэтому молодой педагог согласился поехать в отдаленный район на должность директора школы. Послушайте, как звучит! Директор школы! Пусть в школе всего восемнадцать разновозрастных учеников, не беда. Да и дом дали - живи и радуйся.
Только, как оказалось, в деревне нет учителей. И пришлось ленивому от природы Мише Вислоухову вести все предметы с первого по десятый, а заодно беспрерывно заниматься на заочных курсах переподготовки и повышения квалификации сельских учителей.
В конец измучившегося и обиженного на жизнь, Вислоухова осенила идея, что не стоит ему одному на себе тащить воз школы - пусть и ученички попотеют. Он потратил отпуск на разработку системы самообразования и взаимопомощи. Труд дал плоды. Успеваемость и заинтересованность в учебе резко пошли вверх. Ходи и чаи попивай у довольных родителей. Но не тут-то было. Директор школы понял, что молодняк скоро начнет обгонять его, вечного середнячка, не только в кроссах. Авторитет оказался под угрозой. А в деревне авторитет - это все.
Если бы для каждой ступени была возможность проводить урок по предмету в отдельном классе, то третьеклассник не задавал бы провокационных вопросов об образе Кутузова в "Войне и мире", а старшеклассник не пыжился бы перед малышней, надрываясь в учебе. Но школа была небольшим пятистенком: два класса и кабинет. Директор разрывался между предметами, подгоняемый, сорвавшейся с цепи, любознательностью, неизбалованных информацией, учеников.
Петька Оболов, прорешав всего Сканави, вконец обнаглел: упрекал директора, что на уроках скучно, и демонстративно читал под партой то Дюма, то Мопассана, позаимствованного из директорского кабинета.
Вислоухов готовил наглому Петьке страшную месть. Миша завел переписку с Петербургским университетом, который пообещал прислать сборники олимпиадных задач повышенной сложности по нескольким предметам. Надо бы еще и Мопассана найти на французском. Хочет читать - пусть читает в подлиннике.
Господи, почему он, Михаил Вениаминович Вислоухов, такой несчастный!? Знал бы, никогда не пошел в педагогику! Вчера Валконен, у которого в роду был единственный финн, и тот сгинул на Первой Мировой, продемонстрировал свои знания финского, освоенного по самоучителю и потребовал пригласить к ним в гости кого-нибудь из Суоми.
На все возражения Вислоухова тихоня Леночка Полетаева заявила, что пусть их деревня не Петербург, а в большой Великобритании на четырех языках может изъясняться только один процент населения, но в маленьком Люксембурге этот показатель составляет уже сорок два процента, поэтому по ее железной логике в ее родной деревне надо знать не менее десяти иностранных языков. Что же, хотите - изучайте! Хоть казахский, хоть португальский. Найду я вам учебники! Организую переписку!
Но не оставляла мысль: "За что?! За что?!". Веточкин с красным дипломом - завуч в питерской школе. Пишет учебные планы, ловит прогульщиков, вызывает родителей двоечников. Не жизнь, а мечта. А ему Вислоухову, что родителям говорить, особенно некоторым подвыпившим папашам?! "Меня Ваш сынок замучил вопросами, поэтому запретите Вашему пятикласснику читать учебники по астрономии для вузов и торчать по ночам на крыше!", - так что ли?! Воры! Бандиты! Тащат из кабинета книги! Не насовсем, конечно. Возвращают. Деревня поражала своей честностью. Воровали только цветные металлы, и то на стороне.
Нашлась и для Миши отрада - в школе появился дебил Петраков. Его родители пили вместо со старшим сыном, предоставляя дочери возможность кормить и поить семью, работая путаной у "Шавермы" на ближайшем шоссе. Младший Петраков не задавал учителю вопросы, не интересовался учебой, прогуливал уроки. Слезы умиления выступали у Вислоухова при виде такого ученика.
Счастье длилось до ближайших морозов. Старая печь в доме у Вислоухова потрескалась и затопила по черному. Миша пошел по деревне искать печника. Мужчины были на работе. Перед взором Миши явился господин Петраков младший. Оглядев печь и выбитую половицу, ученик сразу ощутил свое превосходство над неумехой директором. Парень подправил печь, починил полы, нарубил дров. Усевшись на табурете с блюдцем варенья в руке, он уставился в телевизор, который в этих местах показывал только одну программу. Шли соревнования лыжников. Наши проигрывали. Петраков шумно переживал.
- Да откуда у нас хорошие лыжники?! Ты даже уроки физкультуры прогуливаешь, - назидательно произнес Вислоухов.
- Лыж нет, - огрызнулся Петраков.
- На чердаке школы лыжи. Все у нас умные, а крепления некому установить.
Эти слова решили дело. На следующий день Петраков явился в школу и выставил ультиматум: или в школе организуется лыжная секция под его руководством, или школа его больше не увидит. Пришлось выбросить белый флаг. Все встали на лыжи. В отместку юные деревенские умники насели на Петракова с учебой. Кому пришлось трудней в жестокой сшибке лыжного спорта с высотами науки - трудно сказать, но жертвой снова пал директор.
В последний мартовский вечер после лыжного пробега по еще не растаявшему в лесу снегу ученики втащили измученное, бездыханное тело Миши в дом, положили на диван, бережно укутав одеялом, растопили печку. Мороз ночью - частое явление по весне.
Вислоухов открыл глаза и, собрав силы, прошептал:
- Поставьте будильник на пять, пожалуйста. Мне завтра в Питер. А вы самостоятельно готовьтесь к олимпиадам, - и отключился.
Ребята на цыпочках вышли из дома, тщательно прикрыв дверь.
2.
Всю ночь преследовали кошмары: выкрикивая ругательства на суахили, Петраков гнал Мишу по лыжне. Резкий звонок будильника вернул Вислоухова в мрачную реальность. В голове, набитой ватой, вопреки законам физики, звучал набат. Тело болело и не слушалось хозяина.
Директор свалился с дивана и пополз по холодному полу. Вот и печь. Собрав силу воли в кулак, цепляясь за что попало, Миша принял вертикальное положение.
Через два часа электричка, набитая людом, подвалила к платформе, и Мишу втолкнули внутрь душного вагона. Многие дремали. В ближайшем купе мужики, тихонько матерясь, перебрасывались в картишки. При виде слегка одутловатой физиономии с бессмысленным выражением глаз сердца их дрогнули - они понимающе потеснились. Миша, припав щекой к холодному стеклу, провалился в мучительный сон.
В Питере сердобольные пассажиры растолкали заспанного директора. Толпа вынесла его на платформу вокзала, но дойти до заветной троллейбусной остановки Вислоухову не удалось. Та же бездушная толпа внесла его в метро, перевалила через турникет и поставила на ступень эскалатора.
В вагоне лицо Миши оказалось вдавленным между лопаток здорового дядьки, от которого удушливо несло дорогим парфюмом.
- Надо выбираться, - только и успел подумать директор школы, как здоровяк закрехал, мощно повел плечами и развернулся.
- А, это Вы?! - довольно проговорил он.
- Я, - отрешенно констатировал Миша.
- Вы пунктуальны. И оделись неброско. На метро поехали. Молодец! - похвалил незнакомец. - Осторожность! Прежде всего осторожность!
Боров подхватил Мишу под руку, выволок из вагона и потащил к наклонной трубе эскалатора, которая как пылесос втягивала людей справа и выплевывала слева.
Влекомый любителем французского парфюма, Миша оказался перед обшарпанной дверью забегаловки с претенциозным названием "У руля". В затрапезном, тесном помещении за столами мужчины - кто за стаканом чая, а кто и за кружкой пивка. При виде их Михаил невольно поежился - все с хмурыми рожами и здоровы, как на подбор.
Тип из вагона метро вволок Мишу вверх по ступеням к обшарпанной металлической двери, похоже, ведущей в подсобку. Тут же из-за стойки выскользнул человек, подлетел к Вислоухову, аккуратно вытряс его из куртки и также аккуратно повесил ее на гвоздик в стене, а потом услужливо распахнул тяжелые створки.
В лицо пахнуло запахом хорошего кофе и еще чем-то очень приятным. В храме небожителей стены из мореного дуба в старинных шпалерах, резной камин с затейливой чугунной решеткой каслинских мастеров. За одним из столов невысокий рыжеватый мужчина. Смотрит внимательно, улыбается агрессивно, обнажая желтоватую эмаль крепких острых зубов. Хищный, злобный хорек.
Перед Мишей уже дымится кофе в прозрачном снежном фарфоре, тарелочки со снедью, рюмка коньяка. Но организму не до деликатесов. Ему бы вздремнуть чуток и потом шаркающей походкой проковылять по подтаявшей тропинке к колодцу с кристально чистой водой. А Боров и Хорек уже говорят о чем-то серьезном, абсолютно недоступном пониманию директора заштатной сельской школы. Они же посматривают на него так, словно он своим молчанием вовлечен в их разговор. Миллионы, нет миллиарды долларов, кубометров газа, баррелей нефти, трубопроводы, московские банки, питерские порты, поставки, прибыли и еще какие-то термины, вовсе незнакомые Вислоухову.
- И как нам резко повысить свой имидж в такой критической ситуации? - неожиданно слышит Вислоухов вопрос, обращенный к себе.
- Причем здесь имидж? - бурчит недовольно Боров. - Арестами нас предупредили, что делиться надо.
- А может быть ты собираешься не только делиться, но и полностью налоги платить?! Плати, плати! Нищим останешься, а другие их разворуют, - издевательски хихикает Хорек.
Миша таращит глаза, пытаясь сфокусировать сознание. Ему трудно представить нищими людей, внимательно смотрящих не него и ждущих ответа. Газ - единственное слово, созвучное его проблемам.
- Газификация одного из отдаленных районов области, - удивляясь самому себе, произнес Вислоухов, но спохватился и добавил, - строительство новой сельской школы.
- Слишком дорого, - отрезал Хорек, только что оперировавший космическими суммами.
Миша удивился этому и продолжал упорствовать.:
- Много своего леса и газопровод в трех километрах.
Здоровяк воспрянул:
- Школу строить не будем, но одну деревенскую отремонтируем, газ в ближайшую от газопровода деревню проведем. Называй адрес капиталовложений.
Миша, не веря в чудо, прошептал названия деревни и района. Хорек угрюмо произнес:
- Потратиться придется. Еще больше пойдет на компанию в СМИ. Независимые теперь дорого стоят. Но чиновники и должностные лица разных рангов нам бы куда дороже обошлись.
Хорек набрал номер на сотовом и отдал распоряжения голосом, не терпящим возражений. У Миши зашлось сердце: неужели школу отремонтируют и деревню газофицируют?! Боров довольно потер руки и высокопарно произнес:
- А Вы, мой юный друг, действительно молодец: Прекрасная идея. Недорого и сердито. Не зря мне посоветовали именно Вас пригласить консультантом.
- До свидания, - прощается человек с острыми зубами.
Миша встает на непослушные после лыжни ноги. В дверях услужливый человек натягивает на него куртку и передает конверт. Вислоухов осторожно заглядывает в него - пять тысяч евро. В изумлении он оглядывается на двух мужчин в роскошном зале. Те давно забыв о существовании консультанта, пригубливают коньяк.
Вдруг их лица искажаются животной мукой, они хватают воздух ртами, хрипят и опрокидываются на пол. Человек радом с Мишей визгливо кричит. Охранники срываются из-за столиков и несутся в зал, сметая все и всех с пути. Вислоухов кубарем летит вниз по ступеням и теряет сознание.
Он приходит в себя от слов:
- Три трупа - не много ли?!
Кто-то отвечает:
- Считайте, серьезных два. А этот - мелочь.
Эти слова оскорбили Михаила. Ладно, пусть подумали, что умер. И все-таки, почему в нашем демократическом государстве все внимание трупам проклятых олигархов, а до тела простого сельского учителя никому нет дела?!
Шорох удаляющихся шагов. Под щекой холод линолеума. Вдруг крики:
- Живы! Неужели живы!? Врачей, сейчас же врачей, а то нам не жить! Того, у лестницы к чертовой матери, в морг. Мешается только под ногами!
Миша тут же открыл глаза. Среди поваленных столов и стульев - никого. Его в морг? Нетушки! Не дождетесь! Лежащий медленно, но решительно встал на колени. Вокруг него, еще живого, какой-то идиот провел контур мелом. Вислоухов резко поднялся. Голова закружилась до тошноты. На воздух! Скорей на воздух! Щеколда поддалась. Вот он и на улице.
Директор школы брел, с трудом переставляя ноги. Завернув за угол, он наткнулся на перила лестницы, ведущей в книжный магазин. Туда ему и нужно. Вскарабкаться бы только на Эверест десяти ступенек. А сверху, как с капитанского мостика, заведующий высматривал в толпе того, кто смог бы сыграть роль тысячного покупателя. Подставное лицо журналисты сразу выведут на чистую воду. Шустрая пенсионерка и седой ветеран могли оказаться эрудитами и в виде приза заграбастать себе несколько дорогих книг, лихо ответив на каверзные вопросы. Ко всему, они абсолютно не интересны молодежи. Остальным не до мероприятий - спешили по делам, работали, учились. Бомжи и двоечники-прогульщики не будут смотреться в ролике рекламой акции книжного магазина.
Вот тут заведующий и заметил Вислоухова. Мелкая рыбешка плыла в акулью пасть книжного бизнеса. Парень не видный, одет в Апрашке или на Троицком, взгляд немного рассеянный, но, похоже, не сосем дурак. Заведующий считал себя физиономистом и тонким психологом. Среди двенадцати сложных вопросов он ставил один, как раз для таких, по Марининой, двухтомник которой в виде выигрыша с барского плеча и собирались вручить тысячному покупателю. Выбирать не приходилось.
- Раскрутим и этого, - решил человек на верхней ступеньке и, живо скатившись вниз, взял Мишу под локоток.
- Вы к нам, книжный? - осведомился он.
- В книжный, - подтвердил парень с нижней ступеньки.
Вспышки и щелканье затворов фотоаппаратов, тихое жужжание камер, оживленные лица журналистов и активистов книжного магазина. Заведующий вдохновенно толкает трехминутную рекламно-приветственную речь в честь тысячного покупателя. Аплодисменты. Все довольны. То, что он просто молодой деревенский учитель, придаст рекламе особый шарм.
- Вопросы по Ньютону, Пушкину и Петру I замени на те, что потрудней, в конце страницы под чертой, - шепчет заведующий Томочке, топ-модели местного значения.
Томочка, шаг от бедра, сияя и благоухая, входит в круг. Она открывает яркий ротик:
- Дорогой наш тысячный покупатель. Приветствуем Вас в нашем замечательном магазине. За каждый правильный ответ на наш вопрос Вы можете взять себе любую книгу с полок нашего книжного магазина, бесплатно. Это подарок магазина и наших спонсоров Вам, нашему дорогому тысячному покупателю.
После этих слов по задумке в ролик должна быть вставлена реклама спонсоров.
- Но будьте внимательны, вопросы трудные. И так первый вопрос. Кто сказал: "Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией".
В голове у Михаила по-прежнему гудело. В иной ситуации возможность выиграть книги для школьной библиотеки обрадовала бы и взволновала, но сейчас тысячному читателю было тошно. Он разжал пересохшие губы и промолвил:
- Александр Сергеевич Пушкин.
Дальше, плохо соображавший, Вислоухов в состоянии замутненного сознания отвечал на автопилоте.
- Назовите, пожалуйста, два городища скифской поры в Кировоградской области.
- Жарище и Матронинское, площади три с половиной и двадцать гектар соответственно.
- За что была присуждена Нобелевская премия Франку в 1958 году?
- Она была присуждена Черенкову, Тамму и Франку за открытие и объяснение оптического явления, называемого излучением Вавилова-Черенкова - излучение света при движении заряда в среде со скоростью, превышающей скорость света в этой среде,
- Где в Петербурге находится греческая церковь во имя святого Дмитрия Солунского.
- Храм заложен в шестьдесят первом году и построен в шестьдесят пятом году девятнадцатого века по адресу Лиговский проспект, шесть. В шестидесятом году двадцатого века церковь разобрали и на ее месте построили концертный зал "Октябрьский".
Томочка, фотогенично улыбаясь, сыпет с листка вопросами, а заведующий, оттесненный от нее двумя фотожурналистами, мрачнеет и хватается за валидол.
- Вот и последний вопрос, наш дорогой тысячный читатель. Назовите современного автора, написавшего "Украденный сон", "Смерть ради смерти", "Игра на чужом поле".
- Такое стыдно не знать в наше время! - возмущаются другие.
Но журналисты, охочие до сенсации, несут Вислоухова к полкам, срывая с них самые дорогие и стоящие издания. Заведующий делает шаг к Томочке:
- Идиотка, профукала магазин на тысячи, - срывает он злость на девушке. - Не хочешь чтобы выгнал, отбери книги или хотя бы узнай, кто продал ему наши вопросы. Убью предателя! - рычит заведующий.
Слезы проглочены, С обворожительной стоической улыбкой Томочка пробивается к триумфатору.
- У меня машина. Вам куда доставить книги?
- Спасибо. Не стоит хлопотать. Я их отвезу на вокзал и сдам в камеру хранения до вечера.
- Тогда я Вас подкину.
Красная спортивная машина уносит вконец утомленного и счастливого Михаила в сторону Литейного моста. Из зеркальца впереди на него смотрит очаровательная незнакомка, воплощение чудесного сна. Она щебечет. Все что она говорит - прекрасно. Ругает директора. Жалуется на работу. Мечтает о путешествии к теплому морю. Ах, как она хороша!
Только бы не опростоволоситься, не уронить книги и себя.
- Спасибо! Я сам! Я не могу позволить женщине поднимать такие тяжести!
Миша вылезает из машины. Сейчас она вместе с ним сдаст книги в камеру хранения, а потом он осмелеет и пригласит ее в ресторан. У него же есть целых пять тысяч евро. Но девушка не выходит вслед за парнем, а спрашивает из окошка:
- Скажите, кто Вам все-таки помог обуть нашего директора?
Вислоухов с непониманием смотрит на Томочку.
- Слушай сюда! Кто спер наши вопросы и отдал тебе? Скажешь - сто зеленых твои.
- Никто. Я сам на все ответил, - оправдывается ошарашенно незадачливы влюбленный. Вместо очаровательной улыбки на него из милых уст льется поток трехэтажного мата, а из-под колес уносящейся машины такая же грязь.
За три секунды из рая в ад унижения, разочарования и боли. Михаил долго стоял у поребрика тротуара, смотря слепыми глазами туда, где скрылась легкокрылая машина. Наконец он очнулся и поплелся к камерам хранения, таща тяжелые пакеты с книгами. Он не заметил, как оплатил хранение, как нашел ячейку, как какой-то милиционер, дежуривший поблизости, помог ему поставить внутрь книги, записал код и бережно засунул листочек в нагрудный карман Мишиной куртки.
3.
Вислоухов брел по улицам без мыслей и чувств. Маленький человек в большом городе. Постепенно в душе поднималась ненависть к себя, к миру, к своей судьбе. Напиться, что ли?! На все пять тысяч евро. Но он понимал, что напиться ему и пяти тысяч рублей много. Глаза остановились на витрине компьютерного магазина. Вот куда он денет деньги! Он купит для школы и для себя хороший компьютер, все равно все игнорируют его заявки на оснащение школы хотя бы подержанным компом. Уроки информатики лишь по книгам - бесперспективное дело.
Миша зашел внутрь и стал внимательно изучать выставленные образцы, прикидывая, какой из них лучше. Нет, сначала надо сдать финансовый отчет, утвердить учебные планы, набрать методичек, выписать учебную литературу, а на обратном пути на вокзал можно и компьютер купить. Пентиум с плоским экраном и лазерной мышью. Директор школы мечтательно дотронулся до нагрудного внутреннего кармана.
Он вышел из магазина. Тротуар узкий. Слева и справа шли два мужчины, сзади на пятки наступал третий. Миша притормозил, уступая дорогу. Времени у него было много, но и невольные спутники его, видимо, тоже не спешили. Вислоухову через три минуты надоело шагать строем, и он постарался дать еще раз дорогу, сделав шаг в сторону, к дому. Маневр удался, и Михаил очутился на ступеньках парадного, но тут же полетел внутрь, получив мощнейший удар. Его тело распростерлось на грязных, стертых ступенях. Пока один из мужчин контролировал улицу и лестницу, двое подбежали к нему, и рука фокусника извлекла из внутреннего кармана куртки пакет. Потом еще два удара. И вот Миша в полном одиночестве сидит на ступени в злобе бессилия. Сглотнув последние скупые мужские слезы, он оглядывает пол и находит свой полиэтиленовый мешок с папочкой для документов. Хоть она не потерялась.
Что за день?! Боже ты мой, да сегодня же первое апреля - день дурацких розыгрышей всех дураков. Но пока только он, директор сельской школы, главный дурак. Хотя не главный. Да, над ним судьба слегка поиздевалась, но он жив, здоров, пусть и слегка помят. Честно заработанные им книги в камере хранения. А шалые деньги, как говорит его бабушка, в кармане никогда не задерживаются. А какой был бы ужас, если бы Томочка успела стать его женой до того, как он услышал от нее хамский, площадной речитатив!
Вислоухов вышел на улицу и с наслаждением вздохнул весеннего воздуха вперемежку с выхлопными газами. Он бодро пошел по направлению к автобусу. Завернул за угол и увидел пункт обмена валюты, из которого в наручниках выводили троих мужчин. Он их узнал. Но и они узнали его и тут же наперебой закричали:
- Это у него мы взяли валюту на обмен! У него!
К Вислоухову подскочили два серьезных человека в штатском и тут же затолкали его в легковушку, где проверив документы изрекли:
- Вам все-таки придется проехать с нами на Литейный.
Новый розыгрыш первого апреля по мрачности замысла не уступал предыдущим. Другой человек в штатском, представившийся полковником ФСБ Белолобовым, усадил его в кабинете перед собой за стол, просмотрел документы и начал задавать вопросы. Вислоухов честно все рассказал о себе и своих планах в Петербурге, похвастался даже выигранными книгами, но из осторожности не упомянул странное место, называемое "У руля".
- Сколько у Вас было денег.
Миша честно ответил:
- Из дома я взял тысячу рублей. Встретил соседа. Дал ему в долг на комбикорма. Потратился на автобус, электричку. Осталось около пятисот.
Полковник в штатском посмотрел на бумажку и удовлетворенно кивнул.
- А где Вы храните валюту?
Вислоухов вновь так же честно ответил:
- Я валюту нигде не храню. Получаю немного. В городе бываю не часто. В деревне обменных пунктов нет. А коплю понемногу в рублях.
- На что вы копите?
- На одежду. Книги. Накоплю побольше - съезжу в Финляндию или Швецию.
Вислоухов, до скучного незатейливый, вызывал у фсб-шника зевоту. Но полковник, настоящий профессионал, не доверял первому впечатлению.
Белолобов был раздражен. Сегодня по утру чуть не отравили двоих, одновременно близких к олигархическим, финансовым, политическим и криминальным кругам, поэтому пока не доступных ФСБ. Труп третьего человека, присутствующего на встречи, менее влиятельного, но не менее интересного для ФСБ, бесследно исчез. Теперь его пока безуспешно искали по больницам, моргам и кладбищам, как сотрудники государственной службы безопасности и милиции, так и окружение двоих, благополучно оживших после отравления. А теперь приходится заводить еще дело на трех сотрудников милиции, которые или действительно пасли компьютерный магазин и кого-то из его посетителей грабанули на пять тысяч евро, или получили эту валюту другими путями, но главное, что номера купюр значились в розыске по Интерполу.
После исследования купюр, стало ясно, что директор школы не держал в руках этих новеньких бумажек, что Вислоухова мерзавцы никогда раньше не видели, столкнулись с ним в первый раз, когда их выводили из обменного пункта, и решили сдать случайного прохожего, чтобы на него перевести часть вины. Авось получится. Нет, господа хорошие, ФСБ вы не проведете. Но Белолобова смущал факт, что невинную овечку Вислоухова видели сотрудники компьютерного магазина, где тот вел себя так, словно имеет при себе крупную сумму денег и собирается покупать компьютер. Фсб-шник попытался расколоть Вислоухова, который тут же признался, что именно в этот компьютерный магазин попал случайно, а обычно при каждом посещении Петербурга заходит в другой, где выбирает компьютер, так как он уже не раз подавал заявки на пентиум для школы. Но пока обещания остались обещаниями, а заявки - подшитыми листиками бумаги.
Белолобов вышел в смежный кабинет, где сделал несколько запросов. Парень не врал. Из газеты по факсу прислали фотографию растерянного и обалдевшего от счастья Вислоухова в кругу жирналистов, продавцов и посетителей магазина с увесистой кипой книг. Ко всему выяснилось, что он действительно стал завсегдатаем одного из компьютерных магазинов, но ни разу ничего в нем так и не купил. Полковнику подтвердили, что действительно, Вислоухов надоел всем своими заявками на компьютер для уроков информатики, а молодому человеку давно пора научиться ждать своей очереди. Белолобова взбесило бездушие чиновников. Он сам был родом из села. Фсб-шник дал понять собеседнику, с кем тот говорит, и отчитал кого-то на другом конце провода за преступное равнодушие. Оказалось, что Вислоухов может тут же ехать в магазин за компьютером из уже оплаченных, хотя они, правда, не предназначались для сельских школ, но в порядке исключения...
Белолобов не стал дослушивать собеседника и поспешил обрадовать. Вислоухова, окончательно скисшего в ожидании. Для защиты от грабителей с директором школы откомандировали стажера. По предъявлению паспорта директор школы получил в магазине долгожданное чудо и со стажером запер его в камере хранения на вокзале под внимательным взглядом все того же молодого милиционера, несущего свое дежурство.
4.
Миша окрыленным вышел на привокзальную площадь и двинул к остановкам тэшек. Теперь он мог позволить роскошь проехаться с шиком. Но до остановок так и не дошел - наткнулся на большой стеклянный автобус, в который садились иностранцы. Он их узнал - видел на фотке в "Учительской газете" под статьей о прибытии в Петербург группы западных преподавателей русского языка. Вот смешной старикан, а вот и белобрысая девушка, которая оказалась в жизни куда симпатичней, чем на черно-белом снимке.
Иностранцем хотелось непосредственного общения с носителями русского, поэтому они живо окружили Вислоухова, покрасневшего от смущения. Эти люди, пусть и с акцентом, все же неплохо говорили по-русски, но Миша почему-то сказал:
- I"m Russian school-teacher.
Вспомнив Валконена и Леночку Полетаеву, добавил:
- Minä olen venäläinen opettaja?
Эти фразы по-английски и по-фински отразили суть Михила: Он русский учитель.
Иностранные учителя радостно засмеялись, стали пожимать руки молодому русскому коллеге, похлопывать его по плечу и вопреки желанию сопровождающего и самого Вислоухова усадили его в автобус, который остановился у знакомых дверей. На лестнице группу встретили высокопоставленные представители с российской стороны. Некоторым Вислоухов был знаком - его лицо давно примелькалось на разных совещаниях и курсах для сельских учителей. Вислоухов? Вислоухов?! Так это же кажется тот Вислоухов, по поводу которого звонили с Литейного! Нам этого еще не хватало! Ведь не избавишься. Не выставишь на глазах делегации. Да еще и ссоры с его покровителями с Литейного могут обернуться большими неприятностями. А всегда казался таким тихоней. Но что делать?! Что делать?! Он так нелеп и не нужен в совершавшемся действе.
Мгновенно был найден типичный для нас, стандартный выход. Вислоухова поставили в центр, протянули ему быстро начириканную, с подписями и печатью грамоту, как лучшему учителю года, и толкнули речь, из которой иностранцы поняли, что перед ними надежда будущей российской педагогики, уходящий своими педагогическими корнями в славное прошлое русского учительства, что, являясь директором школы в отдаленной деревне, он не только увлек учеников учебой, но и открыл в них потрясающие способности и таланты. Говоривший и не подозревал, что первый раз в жизни он изрекает абсолютную истину.
Иностранные русисты оживились и потребовали, чтобы их завтра же повезли в далекую деревню, в удивительную школу. Оратор пожинал горькие плоды своей речи. Гости неплохо знали русский, так что выработать план обходного маневра за их спинами не удалось. Пришлось согласиться, надеясь только на русский авось и везение. Дай бог, поездка сама собой сорвется. Придушить бы этого чокнутого, да не получится. Иностранцы его от себя не отпускают. Вот и в театр с собой собираются тащить. А он, каков нахал, на глазах всех гребет и гребет методички и пособия, складывая их в уродливые фирменные пакеты из универсама. И не одернуть, не остановить на глазах у приличной публики.
5.
Под звуки песни: "Ой, мороз, мороз - не морозь меня" автобус подъехал к драматическому театру. Русистов рассадили по местам. Сопровождающему пришлось уступить свой билет Вислоухову. Странно, это он сделал с удовольствием. Правда, не менее трех раз на неделе бывать на спектаклях - нелегкая работа. А вот Михаилу, к его стыду, с времен учебы не удалось ни разу попасть в храм муз. Его охватило радостное оживление, и почему-то вспомнилось, что с утра он съел только два бублика. Буфет уже работал. Он выбрал в нем, что подешевле, и со зверским выражением лица вонзил зубы в бутерброд с сыром. Когда в рот были отправлены последний кусок булки и последний глоток чая, к Вислоухову подбежал всклокоченный человек в клетчатом пиджаке с косынкой вместо галстука:
- Как нам повезло, что Вы здесь! - радостно запричитал он. - Надеюсь Вы помните текст "Грозы"?!
- Конечно! - У него, учителя сельской школы, драма Островского на зубах навязла.
- Отлично! - обрадовался дядька в клетку, и тут же к Михаилу подскочили две солидные тетечки и поволокли в глубь театра.
В гримуборной прямо на джинсы натянули порты, облачили сопротивлявшегося Вислоухова в рубаху на выпуск, подпоясанную шнурком, сапоги, мятый картуз, прилепили тощую бородку с усами, клокастые брови и выкинули на сцену под начинающуюся музыку, крича вслед:
- Запомните - Вы Кулигин!
Незадачливому директору сельской школы ничего не оставалось делать, как запеть:
- "Среди долины ровныя, на гладкой высоте...", - а потом, глядя на разрисованный задник, не своим голосом выговорить:
- " Чудеса, истинно, надобно сказать, что чудеса! Кудряш! Вот братец ты мой, пятьдесят лет и каждый день гляжу на Волгу и все наглядеться не могу".
Тут же с противоположного конца, залитой светом, сцены прилетела нужная реплика:
- " А что?"
Вислоухову пришлось объяснить:
- "Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется!
В ответ он услышал короткое и спокойное "Нешто!", не удивившегося незнакомому партнеру, Кудряша.
При активном участии неоактера, спектакль все же покатился по накатанной колее.
А в кулисах стоял режиссер, сначала заламывающий руки в приступах страха, а потом восторга:
- Как шельмец играет! Что за тонкая трактовка! Без заигранности! Как смел!
И не зря. Михаил прямо на сцене благодаря Островскому в полной мере осознал унижающую зависимость таланта, да и просто человека от денег и власти, с болью понял разрушающую силу последних. Вот он от души пародирует тех, кто наживается, недоплачивая за честный, созидательный труд, вот он, вспомнив невольно всех своих деревенских, метает помочь людям, использовав простой и верный рецепт - работу:
- " Как же сударь! Ведь англичане миллионы дают, я бы деньги все для общества и употребил. Работу надо дать мещанству-то, а то руки есть, а работать нечего".
Зал, восприняв всю современность старика Островского, заходится в аплодисментах. Наконец, оказавшись за кулисами, Миша чувствует дикую усталость. Можно и передохнуть до третьего действия. Артист в сопровождении костюмерши плетется в гримуборную. Ему обещан чай.
Неожиданно со спины налетают трое, валят на пол, а потом подхватывают брыкающееся тело и через задний ход волокут вон из театра по вечернему холоду на противоположную сторону площади, крича:
- Не беспокойтесь, мы договорились с режиссером. Всего пару песен!
В какой-то комнате, уставленной стойками в ярких тряпках, с несчастного сдирают одежду и грим, напяливают штаны из рыбьей кожи и просторную блузу с подложенными плечами. Миша снова кометой летит на середину сцены, но теперь в объятья какой-то дивы. Та наклоняется и шепчет ему на ухо:
- Ваша фанера. Открывайте рот, а то телевизионщики застукают.
Виноградов слышит несусветные слова, выпеваемые с большой скоростью, и пытается подпевать. Задача вполне выполнима - так глуп и примитивен текст: "Ах, какая фишка! Это уже слишком!" Новоявленному певцу приходит на ум, что настоящая русская речь умна, затейлива и склонна к размышлению, поэтому не укладывается в современные музыкальные ритмы.
Вокруг Миши прыгает, носится и выделывает па толпа пестро одетых людей. Балет - догадывается он. Его вовлекают в движение и кружение, так что Вислоухову сразу вспоминаются дискотеки студенческих лет, уроки аэробики и шейпинга для девочек. Он проникается чувством ритма и упоенно начинает отплясывать вместе с парнями и девчонками на сцене. Изматывающие лыжные кроссы Петракова не дают потерять дыхание в танце, совмещенном с подпеванием фанере. Все захватывающая беззаботность и радость владеют телом и душой. Зал ревет и стонет от восторга.
А в это время в костюмерную проникают двое со светло-зелеными лицами и трясущимися руками.
- Говорю тебе, ширяется он! Как пить дать, ширяется!
- Раньше-то не ширялся.
- То было раньше.
- И раньше, наверное, ширялся. Вялый такой по сцене ходил, а теперь что выделывает! Значит хорошо ширанулся.
- А вдруг нет?
- Не может быть, чтобы порции не оставил.
Беседу сопровождает тщательный досмотр одежды. И вдруг сдавленный радостный вопль - из джинсов один из зеленоватых вытаскивает стандартный разовый пакетик сахарного песка с фирменным знаком соседнего драматического театра.
- Здесь не одна доза! Живем!
-Во, дает! В чем хранит-то! Никто и не поймет, что это! Подумают, сахар для чая!
- Как же, для чая! Да он кроме конька ничего и не хлебает!
- На рубль! Дуй в буфет и купи сахара. Сначала не разберется, что к чему, а потом поздно будет.
Вот и заменен в кармане джинсов один пакетик сахара на другой, и двое, довольные жизнью, исчезают в трепещущей темноте ночи. В этот момент толпа фанов, готова ринуться к кумиру, сминая все на дороге. Но тут на сцене, растолкав мускулистый балет, появляются две тетечки пенсионного возраста и человек в клетчатом пиджаке. Они бесцеремонно вырывают певца из рук стройных красавиц и уволакивают его в солидное здание напротив.
Вспоминая яркий фейерверк своей славы, оказавшись на драматической сцене, псевдоКулигин насмешливо произносит:
- " Что сударь? Гулять изволите?"
А потом мечтательно:
- "Очень хорошо сударь гулять теперь. Тишина, воздух отличный, из-за Волги цветами пахнет, небо чистое ...
Открылась бездна звезд полна,
Звездам числа нет, бездне - дна.
Пойдемте, сударь, на бульвар, ни души там нет".
Ведь уравновешенная публика драматического - ничто в сравнении с бушующей толпой, готовой ринуться на сцену за автографами. Как еще жив остался?! Никакие секьюрети не спасли бы.
В антракте Вислоухов, наконец, откушал чаю с бутербродами, безмерно удивляясь, каким это образом пакетик со строгим коричневым логотипом превратился в яркий разноцветный бумажный мешочек. Но вкус сахарного песка от этого, конечно, не изменился.
Последнее действие, седьмая сцена, и, наконец, он с горьким упреком, издевкой и тоской, бросает в лицо мерзавцам свои последние слова:
- " Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней, что хотите! Тело ее здесь, возьмите ее, а душа теперь не ваша; она теперь перед судией, который милосердней вас!"
После этого Миша аккуратно положил на доски сцены сухопарую миниатюрную актрису, играющую Катерину, и убежал, как и было положено согласно тексту пьесы. Пусть дальше сами разбираются с трупом и душой Катерины, а у него другие проблемы - последняя электричка. Но все-таки боясь оскорбить зал, на поклон Вислоухов вышел, уже разгримированный, в своей обычной одежде, и тут же получил от благодарной публики не меньше букетов, чем главная героиня. Подошедший одним из последних, толстый мужчина в прекрасно сшитом костюме, протянул букет и растроганно сказал:
- Потрясли! Просто потрясли! Первый раз в жизни прослезился. Талант в любой сфере -талант. А вот и гонорар за сольное выступление. Все в восторге от Вас, а тем более я. Бешенный успех! Поздравляю! - и сунул конверт с валютой в нагрудный карман Мишиной джинсовой куртки. За кулисами спешащий Виноградов все же успел поставить крючок росписи в ведомости и получить гонорар за Кулигина, правда значительно меньший, чем в конверте, и в рублях, зато поэтому смог позволить себе поймать у театра старенький Жигуль и быстро докатить до вокзала.
6.
У камеры хранения его встретил озабоченный, знакомый, молодой милиционер:
- Мое дежурство закончилось, но я дожидаюсь Вас. Здесь какие-то пятеро подозрительных с девчонкой околачиваются. Как бы Вас с Вашими книгами и компьютером не ограбили!
К разговаривающим робко подошел небольшой, тощий, грязный пес, и, смотря снизу вверх на Вислоухова, просительно затряс лапкой. Миша протянул бездомному бродяге остаток бутерброда, который мгновенно исчез в пасти.
- Прости, друг, ничего у меня больше для тебя нет, - стал оправдываться Михаил перед попрошайкой, но сержант перебил:
- Помогу Вам дотащить груз до электрички. Со мной все-таки безопасней.
- Да что Вы! Вы же после дежурства! Вам отдохнуть надо! - запротестовал Вислоухов.
- Ерунда. Завтра у меня выходной. Только вечером в университет - на юридическом учусь. Павлом меня зовут, Селивановым.
- А я Михаил. Михаил Вислоухов.
Двое, сгибаясь под тяжестью коробок с компьютером и пакетов с книгами, зажав по букету под мышкой, вышли на платформу. Пес пролез под турникетом и увязался за парнями. Электричку давно подали, но из-за позднего времени она была почти пуста. С противоположного конца платформы появились пятеро мордоворотов. За ними дробно цокала на каблучках Томочка, жаждущая книг, а заодно и компьютера.
Не внушающие доверия, незнакомцы быстро распределили свои силы. Трое угрюмо пошли на милиционера. Двое двинулись к Михаилу. Томочка зависла на втором плане, приготовившись подначивать атакующих визгливым голосочком. Как в последствии оказалось, бой велся далеко не на равных.
Трое плотной стеной окружили Павла. Дворняга сразу приняла сторону меньшинства. Быстро разобравшись что к чему, она подпрыгнула и повисла на массивной пятой точке одного из атаковавших Михаила. Вопль огласил окрестности. Но самый мощный шел и шел на Вислоухова, который испуганно пятился к электричке.
Оставив матерящегося от боли, шавка подлетела к клубку из четырех тел, судорожно спеша разобраться, кто здесь друг, а кто враг. Суетились и нападавшие, только Селиванов был хладнокровен и чуть ленив в движениях., несмотря на серьезность противников.
Зато сердце Миши от одного только вида зверской рожи, прущей на него, трепыхалось от страха. И вдруг он вспомнил своего преподавателя психологии, живого, всегда уверенного в себе человека, и, вперив взгляд в бычьи глаза, стал произносить заветные слова:
- Вы спокойны. Вы спокойны и миролюбивы. Ваша агрессия пропадает. Ее замещает любовь. Любовь постепенно заполняет Вас, Ваше тело, Вашу душу. Вы любите мир. Мир любит Вас. Вы славный и хороший человек. Вам хорошо и уютно. Вас охватывает тепло. Тело наливается приятной тяжестью. Вам хочется спать, спать, спать ...
Здоровенный парень мирно посапывал, свернувшись калачиком, прямо на асфальте платформы, подложив под щеку громадную ладонь и счастливо улыбался своим безмятежным снам. На него смотрел потрясенный Вислоухов, еще до конца не осознавший, что спасен, и спасен словом.
В то же самое время милиционер ловко расправлялся с троицей. Легкое прикосновение, и движение руки изменило траекторию. В сустав ударила боль, а нож не достиг цели и, почему-то резко отринув от нее, оцарапал ребра своего владельца. Второй, с кастетом, неожиданно для себя промахнулся и со всего маха ударил не проклятого мусора, а своего же товарища. В стремлении исправить жуткую ошибку рука было поднялась для нового удара, но в этот момент пес, наконец, сориентировавшийся в ситуации, вцепился в неприятельскую икру. Еще один вопль прорезал вокзальную тишину и улетел в равнодушные небеса. Томочка, давно ретировалась, испугавшись острых зубов шавки.
Парни, подхватив поклажу, вскочили в вагон отходящей электрички, а за ними в узкую щель закрывающихся дверей проскользнул пес. Поверженные остались на платформе спать, подвывать от боли и потрясать кулаками.
- Благополучно отделались, - сказал удовлетворенно Павел Селиванов.
- Как ты их! - искренне восхищался Миша.
- Русский стиль - это тебе не восточные единоборства! Да и ты молодец! Гипнотизер. Ну, а если бы не наш отважный друг, пришлось бы трудней. Жаль беднягу - бездомный.
- Возьму-ка я его себе, - решил Вислоухов. - Пойдешь ко мне в сотоварищи?
Пес, радостно улыбнулся почти по-человечьи, вскочил на задние лапы и лизнул Мишу в щеку, а потом устроившись у его ног, блаженно заснул.
- Но если бы ты меня не проводил, не увидеть бы моим детям книг и компьютера.
- У тебя есть дети?! - удивился милиционер.
- Целых восемнадцать. Я же директор сельской школы.
- Сопровожу-ка я тебя до твоей остановки, а то по вагонам черти кто шатается. Ограбят, за милую душу ограбят. А потом на какой-нибудь встречный товарняк попрошусь.
- Нет, так не пойдет. Ты едешь со мной в мою деревню. Выспишься на свежем воздухе, в баньке попаришься, молочка парного попьешь, сметанки с творогом поешь, а потом на автобусе до ближайшей станции отправлю. Согласен?
- А русская печь у тебя есть?
- Конечно есть!
- Тогда согласен! Уж больно я люблю настоящее топленое молоко, с пенками. Страсть, как люблю.
7.
Трое вышли в ночь на платформу. И тут же их окружила оживленная толпа.
- У Вас спина белая, - хором закричали ребята.
Миша попытался взглянуть через плечо на свою спину и только потом посмотрел на часы. Было двадцать три часа пятьдесят пять минут. Первое апреля еще не закончилось.
- Что с вашими носами, - удивился он.
- А что?! - дети схватились за носы.
- Подросли, как у Буратино, мои любознательные. С первым вас апреля.
Все засмеялись, а Вислоухов, подытожив день, подумал: "Видно правду говорят, смеется тот, кто смеется последним".
А вокруг него неугомонно шумели ученики, радовавшиеся приезду учителя с гостем и умным, ласковым псом, но компьютер, роскошные букеты и кипа толстенных книг повергли ребят в настоящий шок.
Первым пришел в себя Петраков:
- Побежали, - скомандовал он по привычке.
-Ой, - очнулась Леночка, - нас водитель дядя Вася ждет.
Все поспешили к автобусу.
День розыгрышей всех дураков остался наконец позади. Наступила ночь нового, обычного, хотя тоже немного сумасшедшего дня. В нем Миша проводит своего нового друга Павла, груженого бидоном топленого молока и корзиной с творогом и сметаной, до электрички, а потом будет метаться от газопровода, где свалят трубы и стройматериалы, до школы, где семнадцать ребятишек у компьютера будут давать советы самому толковому из них, пока тот устанавливает программы, а потом и до подтаявшей дороги, на которую из леса два заляпанных трактора выволокут фирменный автобус с иностранными учителями русского языка, вздумавшими воспользоваться приглашением Вислоухова и познакомиться с нашей глубинкой.
Пройдет время. Директору все той же деревенской, пусть и более просторной, школы Вислоухову Михаилу Вениаминовичу присвоят звание Заслуженного Учителя России. Но вопреки всем инструкциям и возможностям на его уроках в одном классе за партами будут рядом сидеть малыши и старшеклассники, когда те первые, восемнадцать один за другим давно успеют войти во взрослую жизнь.
Вот только не сбудется мечта Учителя. Подававший надежды астроном-пятиклассник так и не откроет для землян новую звезду. Сгинет она в черных глубинах космоса, когда на далекой Земле в грязи и крови умрет двадцатитрехлетний парень, и совсем другая звезда будет освещать его посмертный путь, при виде которой потекут слезу по щекам еще не старого директора.
Оставшимся семнадцати выпадет трудная, но интересная жизнь. Терехин, используя генную инженерию, выведет высокоудойную породу коров. Валконен станет директором самого большого природного заповедника на северо-западе и будет часто ездить к финнам для обмена опытом. Бывший третьеклассник - знаток войны двенадцатого года вырастет в историка-профессионала, задающего прошлому каверзные вопросы, чтобы самому на них и ответить с лукавой усмешкой деревенского паренька, а во вторую половину жизни выберет стезю политика, который сам станет вершить славную историю своей страны, прорываясь в будущее. Леночка будет работать при ООН. Оболов, любитель почитать Дюма и Мопассана на французском, станет заведующим кафедры, доктором математических наук, но именно из-за этого обстоятельства он никогда не получит нобелевскую премию, ибо нет нобелевских для лихих, жизнелюбивых математиков.
В лучах солнца на серебристый снег однажды обессиленным упадет Петраков, который доволочет, наконец, себя до звания олимпийского чемпиона в лыжных гонках. Уже потом он решительно бросит спорт, закончит университет, будет работать в научных центрах на Аляске и Шпицбергене, станет участником многих высокоширотных экспедиций, и, наконец, заслуженно возглавит антарктическую станцию Восток. Только, где бы не был Петраков, один раз в году он, волевой, общительный и веселый, будет уходить в себя и мрачнеть под ударами бесконечного одиночества и испепеляющей тоски, понимая, что как бы не повернулась у них всех, уже семнадцати, жизнь, больше никогда им не испытать такого накала единения индивидуальностей и упоения счастьем, какой зажег их в тот первоапрельский вечер, когда на платформу сошел чуточку нелепый учитель с сопровождение милиционера и грязной шавки.