Война в нашем мире не затихает ни на одну секунду и как ни странно в её непрекращающемся течении и есть смысл существования любых тварей, включая растения и даже существ минерального мира Земли. Однако если умственно напрячься, то неизбежно понимаешь, что в каждой земной войне участвуют и не совсем земные создания.
В своё время, осознав неизбежность войн и в первую очередь человеческих, я стал собирать различные истории, связанные с её проявлением. Мне было важно узнать, действительно ли существует миролюбивый разум и если есть таковой, тогда как он реагирует на вроде бы узаконенное убийство на войне.
Оговорюсь. Часто меня пытались убедить в том, что миролюбивый ум - это исключение из правил и что в той или иной степени каждый человек поддаётся искушению и начинает свою собственную войну, наплевав на мирное правило, ко
торое сам пытается установить. Очевидно в этом случае, на его психику кто-то или что-то воздействует или, как утверждают психологи, человек от природы содержит в себе задатки агрессии?
Учёные всех мастей, естествоиспытатели, биологи, зоологи и антропологи уверены, что война это естественный процесс, битва за выживание видов и отдельных особей.
Может быть, действительно в этом кроется основная причина войн?
Любая война большая или малая - есть невероятное психическое напряжение её участников и всех других желающих вести битву, а так же немногочисленных противников войны, подталкивающих первых на убийство. В случае войны все вместе и каждый по отдельности участник сражения особенно остро осознают что война - есть не что иное, как торжество смерти, но ничего не могут поделать со своей психикой и продолжают убийства.
Именно ожидание неминуемой смерти в войне ставит человеческий разум в особые условия, под действием которых люди неизбежно начинают втягиваться в мистику и религию, уповая при этом на Высшие силы, якобы способные остановить или продлить кровопролитие.
По всей видимости, люди за тысячелетия сумели запрограммировать свою психику особым образом, что теперь из этих жестких рамок осознания (с чьей-то лёгкой руки названных инстинктом) нет никакой возможности вырваться даже самому изощрённому человеческому разуму?
Войне подвержены все, начиная с мельчайших микроорганизмов и заканчивая венцом природы - человеком!
Обычно о войне говорят и пишут совсем не так и не то, что на самом деле происходит на полях маленьких и больших сражений. По-настоящему смертельную битву может описать только её жертва, ибо венцом войны всегда является смерть, но павший воин, в силу своего исчезновения на поле брани не способен на такое.
Более того, человеческие войны - это не только пространство чисто физических сражений за это же пространство, это бои умов и психик! Как известно на то и другое очень даже легко воздействовать.
Нельзя просто констатировать факт, что кто-то нажал на спусковой крючок и убил врага или взорвался снаряд и разнёс в клочья человеческое тело - сказать только об этом, значит не сказать главного, кто придумал сценарий бойни и как он режиссирует происходящее?
Последствие битвы хотя и вызывает отвращение, но не объясняет страшной правды о смертях тысяч и тысяч особей волею судьбы столкнувшихся на пространстве и времени противостояния.
Необходимо уточнить, что для жертв битв, нет больших или маленьких войн, так как любое сражение, в котором они погибли, кажется павшим глобальным.
И это действительно так.
Быков. М.В.
ПРИЗРАКИ ВОЙНЫ
Однажды в канун православной Пасхи я приехал в гости к ветерану Великой Отечественной Войны бывшему капитану мотострелкового полка Полякову Андрею Ивановичу уроженцу деревни Кузьминки Красноярского края. Андрей Иванович был во время войны сослуживцем моего деда Одинцова Василия Семёновича.
В тот год Пасха выпала на двадцать восьмое апреля и до дня Победы оставалось десять дней.
Изба Андрея Ивановича стояла на самом краю деревни. Дом выглядел обветшало с покосившимися заборами. Сама улица была грязной от только что растаявшего снега.
К дому Полякова меня подвёз на телеге житель деревни, он сказал, что решил съездить в староверский скит на празднование Пасхи.
Я спрыгнул с телеги напротив дома ветерана и увидел, что Андрей Иванович стоит на крыльце и внимательно присматривается к гостю.
- Ты никак ко мне приехал? - Спросил Поляков, щурясь от солнца.
- Да я приехал к вам по заданию своего деда Одинцова Василия Семёновича. - Ответил я и подошёл к калитке.
- Так ты от Васи? Ещё жив Семёныч?
- Жив пока ветеран. Вот по его поручению приехал к вам в канун Победы над лютым врагом. - Ответил я.
- Так проходи в дом, что стоишь у калитки. Я очень рад получить весточку от боевого товарища. -
Я вошёл во двор, поднялся на крыльцо и старик крепко пожал мне руку, своей сухонькой, но жилистой рукой. Пропустив меня вперёд, Андрей Иванович вошёл следом и сразу же позвал свою супругу. Старушка вышла из горницы и улыбнулась мне тихой ласковой улыбкой.
- Я слышала ваш разговор и знаю, что от Васи Одинцова посланник. - Сказала она. Я ответил, что меня зовут Михаилом.
- Хорошо дорогой гость. Сейчас на стол соберу. Вы Андрей Иванович пройдите с гостем в горницу, пока я тут хлопотать буду над столом. -
Мы вошли, в светлую горницу и сели за старый обшарпанный стол. Вся обстановка в избе была такой же старой, как и сама чета проживающая здесь свои последние годы жизни.
- Как здоровье Василия Семёновича? - Спросил Поляков.
- Да пока крутится деда. - Сказал я. - Они ещё корову держат, и огород большой засевают, ухаживают, как могут. Я вот его внук и приехал к вам по заданию Василия Семёновича.
- Мы с твоим дедом служили на Дальнем Востоке, а потом в начале войны нас перебросили под Москву. Повоевать твой дед не успел, его тяжело ранило в ногу в первом же бою. Я его ногу перетянул и спрятал в глубокой воронке, а сам в атаку пошёл на немца. Тогда под Москвой мы фашистов очень даже потрепали. Гнали гадов подальше от столицы. Немчура к тому времени уже гонора лишилась, да и мёрзли они как мухи, во всякие тряпки заматывались, но это не помогало. Мы находили их замершими в лёд по всем подмосковным полям и перелескам.
Василия ранило и больше, я его не встречал до конца войны. Когда мобилизовался, то неожиданно мы встретились в Красноярске. Ты же знаешь, твой дед работал там, на строительстве оборонного завода. Встретились и вместе поехали дальше, я в Кузьминки, а он в деревню Отрок. Василий Семёнович очень обрадовался, что я не погиб и дошёл до самого Берлина. Вот такая брат судьба у нас на двоих выпала. Оба живыми остались. Одинцовы после войны в Туву перебрались, там жить в те времена было легче, а мы вот со старухой здесь так и живём, да дням Победы ведём счет. Дожили вот уже до двадцать пятой годовщины. - У Андрея Ивановича вдруг в глазах блеснула скупая солдатская слеза. Ветеран войны засуетился, поднялся на ноги и пошёл посмотреть, как управляется в кухне его супруга. Через минуту он позвал меня. Мы уселись за кухонный стол, супруга Андрея Ивановича разлила по стопкам водку и тихим голосом предложила выпить одновременно и за Светлую Пасху и за двадцать пятую годовщину Победы над фашисткой Германией. Мы поднялись на ноги и выпили.
- Теперь мужики закусывайте да плотнее, а то разговор не заладится. - Предложила старушка. - Вспомнить есть что, такую войну пережили. Кажется, она вот только что отгремела. Мы тут бабы без вас тоже жилы рвали под клич всё для фронта, всё для Победы. Мужиков-то всех под гребёнку забирали на фронт и почти все там, на страшной войне сгинули. В наши Кузьминки только четверо вернулись с фронта. Досталось бабам, да девкам тяжёлая работёнка. - Женщина тоже смахнула слезу.
После вкусного обеда Андрей Иванович прибывал в благодушном состоянии.
- Ну, дорогой гость давай пойдём в горницу и начнём войну вспоминать. Я как полагаю, ты именно за моими воспоминаниями о войне и приехал?
- Да, Андрей Иванович, мне деда о вас многое рассказывал, но я хочу всё из первых уст услышать. Вы ведь всю войну прошли от начала и до конца, и я знаю, что с вами происходили невероятные случаи, связанные с мистикой. Может быть начнёте с того как всё случилось? - Спросил я.
Я расположился на стареньком диване, а мой собеседник сел в кресло напротив.
- Скажу мил человек войну забыть невозможно. Война страшное дело и очень тяжёлая работа. Смерть на войне грозит воину каждый час и это напряжение нервов никогда не отпускает человека. Я всю войну боялся, что меня убьют, но как видишь, миновала меня костлявая. Но со мной в самом начале войны произошёл жуткий случай. Врач полевого госпиталя сказал, что меня контузило. Представь себе, снаряд пролетел совсем рядом с моей головой, и я две недели провалялся в медсанбате.
Подлечили меня, но в голове что-то щёлкнуло, и я стал видеть призраков. Я видел их отчётливо и даже слышал, как они разговаривают.
Сам понимаешь, на войне призраков великое множество. Тысячи людей гибнут каждый день, но какое-то время их души никуда не исчезают, а маются какое-то время тут же рядом с живыми. Вот меня от этой проклятой контузии и угораздило их всех лицезреть. Они там после убийства на войне и русские и немцы все жили мирно, и друг друга понимали с полуслова. Я нагляделся на них до одурения, иногда думал, что свихнусь от такой доли. Но как видишь, выдержал испытание не только войной, но этой напастью выпавшей на мою долю.
- А сейчас вы продолжаете видеть призраков? - Спросил я.
- Бывает, если вдруг кто-то умрёт в Кузьминках, то сразу его душа ко мне является. Они словно знают, что у меня такой дар открылся после контузии. - Ветеран посмотрел на меня орлиным взглядом и сказал. - Как мне тем снарядом голову не оторвало, до сей поры не пойму.
- Так это хорошо, что снаряд далеко от головы пролетел, а то бы никто не знал, где ваши кости были бы зарыты похоронной командой. - Улыбнулся я старику.
- Да мне повезло в том бою, но что-то в голове нарушилось, и я стал видеть призраков убитых воинов и до сей поры, они мне являются.
- Но призраки вам не приносят вреда? - Спросил я.
- Там, на войне души бойцов никогда ничего нехорошего не совершали против живых солдат и офицеров. Они даже старались как-то оказать помощь воюющим, и это происходило с обеих сторон. Мог русский солдат оказать помощь немецкому солдату и наоборот. Видно там, в мире душ все люди уравниваются. Мне один призрак рассказывал, что в том мире души им нечего делить. Там все счастливы и спокойны.
- А как же богословский рай или ад? - Спросил я.
- Нет ни рая, так же как нет ада, всё это выдумки попов, для того чтобы держать паству в ежовых рукавицах.
Тут у нас в деревне недавно староста староверской общины преставился. - Андрей Иванович снисходительно ухмыльнулся и глянул лукаво в мои глаза. - Как только помер староста, так сразу ко мне шасть и давай меня учить уму разуму. Сказал мне, что готовиться отправиться в рай. Дескать, он всю жизнь богу молился и поэтому ему прямая дорога в райские кущи. Не знал он, что мне давно известно, что рая и ада не существует, а в наказание душа перерождается вновь в человеческое тело и хлебает полной ложкой все прелести земной человеческой жизни. А жизнь молодой человек, как известно не сахар. -
Старик умолк, что-то упорно обдумывая, потом подхватился, вспомнив, что я сижу перед ним и продолжил рассказывать о призраках войны.
- Скажу тебе по секрету, от того снаряда, который меня контузил, спас меня тоже призрак. Снаряд летел над моей головой и вдруг я бухнулся на колени как подкошенный, словно кто-то под колени мне ударил. Снаряд пролетел, а у меня жуткий звон в ушах и кровь из носа пошла. Спас меня призрак, но я тогда ещё их не видел. Я их замечать стал только после лечения. Голова ещё долго болела, и воевать мешала, но я терпел, войну надо было выиграть и как видишь, удалось это предприятие. Мы тогда злые были и били немца без остановки. Я на их души нагляделся, но раскаяния в них не находил. Один фашист мне рассказал, что на земле в человеческом теле душа подчинена плоти и поступает так, как ей велит инстинкт. Душа как бы, не виновата, тут у нас действует только тело и несовершенный разум.
Прав был он, ил нет, я не знаю. Он сказал, что немцев воевать с Союзом заставили англичане да американцы, а сами сидели в сторонки и наблюдали, кто первым падёт.
Как только поняли, что немцам каюк приходит, так сразу второй фронт открыли, чтобы поживиться на разорении европейских стран. Так оно и вышло. Они брат всё золотишко из Европы вывезли и ещё много чего и после этого их жизнь сразу в гору пошла. Вот и думай молодой человек, в чём тут, правда, войны. Сгубили нас почти двадцать миллионов, и теперь похохатываю за океаном да на своём проклятом острове. -
Андрей Иванович пригорюнился, поднялся из-за стола и сходил в кухню, принёс поллитра и два гранёных стакана.
- Давай выпьем за упокой всех убиенных на войне, а то что-то тоскливо мне стало. Как вспомню, сколько нас полегло, аж мурашки по спине рассыпаются. - Он плеснул в посудины граммов по пятьдесят и, не чокаясь, издержал свою порцию, я последовал за ним.
Родился я хоть и после войны, но ещё захватил горестные взгляды женщин и пораненных бойцов, вернувшихся с фронта. Кто без ноги, кто без руки, а то и без двух, а скольких не дождались с войны уму непостижимо. Это теперь к двадцать пятой годовщине много ветеранов отправилось в потусторонний мир, о котором сейчас как раз и рассказывал Андрей Иванович.
- Контузило меня зимой сорок второго, и стал я свидетелем умерщвления бойцов и командиров, до конца войны даже сроднился с ними. Вот ведь как бывает на белом свете. А весной того же года напарник ко мне прибился. Такой же, как я болезный. Он воевал в третьем батальоне нашего полка. Поставили нас после страшного опустошительного боя на отдых в небольшое село, и пополнение стало прибывать, чтоб значит через две недели снова в атаку бросить на немца. -
Вздохнул тяжко ветеран, погладил свои реденькие белёсые волосы и продолжил рассказ.
- Сижу я на завалинке винтовку свою привожу в порядок, да патроны подсчитываю. Вдруг подходит ко мне мужичок, такой плюгавенький, но весёлый и хитро так на меня посматривает. Потом сел рядом и спрашивает, не тот ли я боец, что души убиенных вижу? Я удивился его вопросу, так как ни одного раза не проговорился о своём даре видеть призраков. Он увидел моё замешательство и говорит.
- Да ты не тушуйся, мне об этом призраки и сказали. Я их тоже вижу, но даром таким обладаю с самого рождения.
- Тут мы и познакомились. Звали его Лёнькой Шевцовым, и призвался он из города Донецка ещё в первые дни войны.
- Приведения и призраки, по мнению большинства людей должны вселять страх и ужас на живого человека. - Начал рассказывать Лёня. - Однако мы с тобой убедились, что их тонкие тела совсем не угрожают живым людям. Они живут своей жизнью, и некоторое время просто держатся рядом с погибшим телом, а потом уходят жить в параллельные миры или измерения. Некоторые там остаются навсегда, а другие перевоплощаются и вновь проходят физическую жизнь в каком-нибудь теле и не обязательно на нашей Земле. Вот такой существует закон бытия для души.
- А как же быть с религиозными воззрениями? - Спросил я. - Где же тогда обитает Создатель и разная нечистая сила?
- Не бери в голову. Наша Вселенная и есть тот самый создатель, которого мы называем богом, а что касается нечистой силы, то она живёт в одном из параллельных миров и только иногда проникает в наш физический мир. Люди её пугаются, так как эти твари выглядят совсем иначе, чем всё живое на Земле.
- Но они могут принимать материальные формы?
- Я знаю, что они могут уплотняться, чтобы человек их видел, но такая форма существует совсем недолго, так как для этого необходимо большое количество определённой энергии. -
Мы некоторое время молчали, потом я признался Шевцову.
- Я действительно какое-то время боялся призраков, но потом привык к ним и даже стал общаться с ними. Их голоса просто звучали в моей голове и тогда, я стал с ними разговаривать тоже мысленно. Мои товарищи перестали обращать внимание на мои бормотания. Это спасает меня от психушки, а то бы давно упекли в дурку.
- И с какими же просьбами надоедают тебе призраки убиенных воинов на поле брани? - Спросил Шевцов.
Я стал припоминать диалоги с призраками и понял, что просьбы их всегда касались смерти тела или они старались предупредить меня, чтобы я не лез на рожон во время боя и не превратился бы вот как они в приведения.
- Многие просили меня, чтобы я написал письмо их родственникам и сообщил, где будут покоиться их тела. Я всегда отказывался это делать, так как знаю, что в похоронке будет указано, где погиб боец с добавлением "пал смертью храбрых в бою в таком-то месте" Мне один сержант сказал, что душа воина больше всего боится того, что останется безымянной и родственники никогда не придут на его могилку.
- В такой страшной войне будут миллионы безымянных могил, и наши потомки ещё долго будут их вскрывать и перезахоранивать останки воинов. - Согласился со мной и призраками войны Лёня Шевцов. - Я некоторым родственникам погибших в бою писал от своего имени и сообщал где покоится тело того или иного солдата. Но ты сам понимаешь в разгар войны приехать и перезахоронить тело погибшего, не было никакой возможности. Приедут ли в те места родственники павших воинов после войны, загадывать нет никакой возможности. Так что ты правильно поступаешь, отказывая в письмах душам погибших.
- Как вы думаете, ефрейтор Шевцов среди настоящих призраков на войне, существуют ли лярвы? - Спросил я.
- Этих созданий на войне очень много. - Согласился Шевцов. - Что такое лярва? Это ментальное существо созданное страстями, дурными чувствами и мыслями людей. Тебе известно, что на войне, особенно перед страшными боями весь личный состав бойцов, причём с обеих сторон, усиленно создаёт в своём воображении лярв. Мысль человека и её астральное или ментальное клише неразлучны, как свет и тень бытия. Некоторые души после гибели тела сталкиваются с такими лярвами и даже ведут с ними борьбу, вытесняя их из астрально мира в ментальный мир. Лярвы могут существовать в любом мире и даже перебираются в какой-нибудь параллельный мир. Им постоянно нужна энергетическая подпитка, а этой энергии на войне очень много. Здесь люди постоянно испытываю страх, ожидают смерть или ранение и это даёт достаточно пищи для лярв. Так что мы с тобой видим не только призраки человеческих душ, но и жутких мысленных созданий человеческой психики. Лярвы могут быть жестокими и воинственными. Они в отличие от душ людских могут причинять людям вред и даже могут подвести человека к смерти. -
Шевцов умолк и неожиданно перед нами появился призрак.
- Я его знаю. Это Петька Сараев. - Сказал Шевцов. - Он погиб в последнем бою. Три дня как погиб, ему ещё больше месяца мается у своего простреленного тела. Душа она тут на этом свете со всеми прощается. Через неделю Петькина душа улетит в родные места, но его там никто не увидит. Может быть, только мать или жена почувствуют чьё-то присутствие и поймут, что он убит на войне. Смерть на войне чувствуют многие родственники, я это знаю точно. -
Шевцов поднялся с завалинки и махнул рукой призраку.
- Ладно, мы пойдём. - Он шагнул в сторону своего расположения и сказал. - Завтра приду опять, поговорим о том, от чего голова болит. Нам с тобой есть о чём беседы вести. -
Шевцов ушёл, и призрак растворился в солнечном дне, вроде бы его и не было. Я остался сидеть на завалинке, и солнышко ласково грело мои натруженные войной кости. Я почти задремал и всё думал о погибших, об их душах и о горе, которое испытают родственники получив страшную весть в похоронке.
- Шевцов-то не погиб? - Спросил я у Андрея Ивановича.
- Да жив остался. Он брат, заговорённый и очень осмотрительным, был на войне. Я лет десять назад ездил к нему в деревню, что под Пермью стоит. Он младше меня годков на пять, так что как раз шестидесятилетие ему справили в мой приезд. Теперь ему за семьдесят, говорит, что ещё с десяток лет протянет. Я вперёд его помру - это точно. Ну, так он моложе меня, пусть живёт ветеран. -
Поляков потянулся к бутылке и вновь плеснул в наши стаканы по грамульке горячительного напитка.
- Мы все пристрастились к алкоголю на Войне. Командиры почему-то считали, что перед боем надо поднять боевой дух солдата порцией русской водки. Я в войну старался не пить и отдавал свою порцию другим бойцам, но иногда всё же приходилось прикладываться к стакану, особенно лютой зимой. Хотя если честно признаться, водка никогда не согревала воина, а некоторым даже отшибала ум, и они гибли в бою словно тараканы.
Когда в результате контузии у меня открылся дар видеть души убиенных, то я стал верить в существование - Другой Стороны жизни. Я поверил, что душа наша бессмертна и каждый человек умирая телом, выбирает себе мир, в котором хочет продолжить своё существование. В это я верю точно с тех самых пор, когда надо мной пролетел снаряд. Я не знаю, чей это был снаряд, с наших позиций или вражеских, тогда взрывы гремели повсюду и я благодарен тому призраку, который спас меня от неминуемой гибели. -
Я некоторое время обдумывал свой следующий вопрос и наконец, спросил Андрея Ивановича.
- Вы можете рассказать какой-нибудь случай на войне, связанный с призраками?
- Конечно, могу. Таких случаев было много, но мне запомнился призрак поляка. Это произошло, когда мы освобождали Польшу от фашистов.
Меня включили в группу разведчиков. Тогда наших разведчиков сильно потрепали, но ни немцы, а польские прихвостни, которые воевали на стороне Гитлера. Дело происходило в небольшом городке, который наше командование решила взять за одну ночь, вот и отправили группу бойцов, чтобы определить, кто там засел в городских кварталах.
Наша группа в три человека скрытно прокралась на окраину городка и подошла к первому дому. В окне был виден свет от горящей свечи. Разведчики посовещались и решили отправить меня в дом, чтобы узнать есть ли немцы в городке. Я подошёл к окну, и намеревался было постучать в стекло, но тут неожиданно передо мной возник призрак. Это была душа поляка. Я сразу догадался об этом. Он мысленно заговорил со мной, причём на ломанном русском языке. Видно призрак видел, как мы пришли с линии фронта и понял, что мы русские. Призрак рассказал мне, что немцев в городке нет, а отряд поляков, служивший немцам, самостоятельно разоружился, и все бойцы переоделись в гражданскую одежду и разбрелись по городу. Призрак сказал, что бойцы утопили своё оружие в небольшом пруду на окраине городка и попросил меня, чтобы русские не убивали раскаявшихся сограждан. Он ещё сказал, что в их городке никто не выдавал евреев, а наоборот их прятали от фашистов.
Я рассказал разведчикам о том, что услышал от призрака, но сослался на хозяев дома. Мы решили проверить информацию и проверили весь городок. Немцев действительно в городе не было. Фашисты видно надеялись, что поляки будут воевать с красноармейцами до последнего бойца, но они ошиблись. Никто не хотел умирать в самом конце войны. Наши войска обошли город стороной и потом там организовали военный гарнизон. Командование жалела несчастных польских братушек. Им очень досталось от фашистов за годы войны.
У меня было очень много разных случаев связанных с призраками войны, но вспоминать об этом очень тяжело и как-то неуютно на душе. Это видно от того, что каждый из нас когда-то тоже превратится в призрака, а потом уйдёт жить в иной мир в ожидании дальнейшей судьбы. - Андрей Иванович печально глянул на меня обречённым взглядом и проговорил тихо. - Все там будем, об этом мне известно точно. -
На следующий день я уехал из Кузьминок. Поляков вручил мне искусно смастерённый бодожок и велел отдать деду.
- Это ему от меня в подарок. Я знаю, что у него раненая нога продолжает болеть. Фронтовые раны они всю жизнь не дают покоя. -
Быков. М. В.
ГНОСТИК
Мой крёстный отец, ветеран Отечественной войны, два года воевал на Южном фронте, потом в плен попал во время боёв в Крыму и по какому-то стечению обстоятельств не погиб, а был угнан румынскими фашистскими прихвостнями в Германию.
Я коротко рассказывал о Воронине в одном своём рассказе.
Однако нужно заметить.
Не повезло моему лёльке Воронину Павлу Ивановичу во многом. Он офицером младшим служил в Красной Армии и поэтому, находясь в плену, сильно боялся, что узнав об этом, немцы без промедления расстреляют его, а если сбежать из концлагеря, то свои грохнут за предательство или в лагерь упекут лет на десять. Война была жестокой и поэтому, оправдывалось всё, что невозможно вписать в мирную жизнь.
Когда америкашки лагерь освободили, то он ещё раз сдался теперь уже союзникам и в Америку был перевезён, так как башковитый был, в Сибири инженером работал на драге по отмывки золота. Империалистам такие мастеровые были нужны, ведь Америка страна мигрантов, бандитов, рабовладельцев и рабов.
Воронин вернулся в Советский Союз в пятьдесят пятом году. Сталин к тому времени умер, Берию расстреляли его же соратники, после чего бывшие военнопленные потянулись на Родину. Конечно, и в то время так называемой Хрущёвской оттепели никто из военнопленных не был застрахован от лагеря, но жизнь на родине всё равно казалась лучше, чем на чужбине.
Павел Иванович умер в семидесятом году. В этом же году я демобилизовался из Армии и поехал на свою малую Родину в город Артёмовск, где и встретился с крёстным. До смерти ветерана оставалось ещё несколько месяцев и, не смотря на то, что Воронин тяжело болел, мы с ним провели двое суток. Фронтовик рассказал многое о плене, о жизни в Америке, но больше всего мне запомнилась мистическая история о войне, свидетелем и участником которой он был.
Ниже я постарался дословно передать историю участника Отечественной Войны.
***
- В райвоенкомате мне сразу присвоили звание младшего лейтенанта. - Начал свой рассказ Воронин. - Во время войны с такими руководителями производства не церемонились. Раз может командовать инженер десятком рабочих, значит, сможет и на фронте организовать оборону или атаку на вражеские позиции. Однако, несмотря на звание, меня всё же направили на краткосрочные офицерские курсы. Через две недели после окончания курсов, я прибыл на Северный Кавказ в город Нальчик и был зачислен в горный отряд специального назначения. Отряд занимался разведкой, выявлением диверсантов, минированием горных дорог, устройством дзотов и дотов на самых опасных направлениях. Немцы, не считаясь с потерями, рвались в приэльбрусья. Никто не мог понять, зачем фашистам нужно было, во чтобы-то не стало оккупировать Кабардино-Балкарию. В отличие от всех мне не пришлось долго гадать, почему гитлеровские полчища, как чёрная саранча, пожирали всё живое на Кавказских горах.
Именно в боях за вершины Главного Хребта я столкнулся с ужасающей мистикой, которая сломала всю мою жизнь, изменила взгляды на Земную реальность, заставила по иному взглянуть на извечный вопрос жизни и смерти не только людей, но и любого биологического существа на плане нашего человеческого бытия.
В начале октября за две недели до падения Нальчика в отряде особого назначения капитана Тенькова появился старшина Пётр Клочков по прозвищу Гностик.
Отряд Тенькова осуществлял все свои операции в строгой секретности и подчинялся командиру дивизии. Бойцы уходили на задание и возвращались с него тайком, не показываясь никому на глаза и жили, на отшибе, в двух домах на окраине города.
Старшина Клочков свалился как снег на голову, сунул командиру какую-то бумажку и заявил громко, что все могут обращаться к нему по-простому - Гностик.
- Позывной у тебя старшина, какой-то дурацкий, но менять не станем. Будешь напарником у лейтенанта Воронина. Он старший. - Буркнул не многословный Теньков.
Весь день отряд готовился к новой вылазке в район горы Турпан - это в пятидесяти километрах от расположения отряда в сторону двуглавого Эльбруса, под вершину Каракая возвышающуюся на три тысячи шестьсот метров над уровнем моря.
Ночью с хребта спустился местный житель и сообщил командованию, что в горах наткнулся на группу фашистов, он насчитал не меньше двадцати человек. Фашисты везли на нескольких лошадях пулемёты и какое-то горное оборудование и снаряжение.
Капитан долго расспрашивал пастуха о местности и выяснял куда, по мнению горца, идут диверсанты. Мужик не сомневался в том, что гитлеровцы методично прочёсывают склоны горы, ставят какие-то знаки. Он был уверен, что фашисты ищут вход в какую-то таинственную пещеру.
Теньков немедленно обо всём доложил командиру дивизии и получил приказ силами спецотряда уничтожить диверсионную вражескую группу, а пастуха отправить в штаб для допроса.
Отряд на двух грузовиках ехал в горы столько, сколько позволяла очень плохая, местами размытая осенними дождями дорога, а потом ещё три часа поднимался по тропам в указанный пастухом район. Немцы тщательно маскировались, но разведчики сумели отыскать их след и даже обнаружили знак на камне в виде фашисткой свастики с выбитой датой его установки. С этого момента началась охота за диверсантами. Отряд рассредоточился по парам, разведка идёт впереди и вновь натыкается на знак, а это уже в километре от входа в пещеру. Пастух нацарапал на карте это место. Значит, не ошибся горец, немцы действительно ищут эту дыру в горах.
Капитан Теньков собрал офицеров и вопреки правилам Гностика тоже позвал на совещание.
- Будем окружать диверсантов и уничтожим прямо у входа в пещеру. Ты Воронин с Клочковым зайдёте сверху и забросаете фашистов гранатами, по этому сигналу начнут действовать все остальные.
- А если немчура вглубь земли уйдут, тогда их оттуда не выкурить. - Вставил замечание старшина.
- Если спустятся в пещеру, тогда взорвём всё до основания. Завалим вход так, что им до Победы оттуда не выбраться. - Зло процедил сквозь зубы капитан. - Они наших красноармейцев в Крыму в катакомбах и пещерах целыми батальонами хоронили таким же методом, вот пусть и прочувствуют. -
Теньков не сомневался, что спецотряд уничтожит диверсантов и сказал.
- Я думаю, они не рискнут спускаться под землю. Пастух рассказал, что в этом гроте колодец бездонный вертикально вниз уходит, причём дыра четырёхгранная, будто рукотворная. Если камень бросить то он до дна летит не меньше десяти секунд, а это глубже ста метров. Кто полезет в такую западню? Оттуда не вернёшься, если, конечно у фашистов нет какого-нибудь специального оборудования. Ведь везли же они на лошадях снаряжение. -
Теньков угрюмо задумался, очесал потную макушку и сказал.
- Как этим гадам удалось через линию фронта переправиться таким большим подразделением? Бьют в хвост и в гриву нашего брата захватчики, но мы их тут всё одно накроем. Нечего по нашим пещерам шариться. У них там, в вермахте, сплошная мистика. Совсем одурели от своей расовой исключительности.
Однако пора начинать операцию. Ты Воронин гранат запасных возьми и поднимайся с напарником на десять градусов северней по той стороне лога, где тропа проходит, обходи выступ и с него же потом, атакуй. Всё по коням! -
Поговаривали, что Теньков в гражданскую войну в коннице служил.
- Мы с Клочковым обвесились оружием, боеприпасами и бесшумно двинулись к намеченной цели. - Продолжал рассказывать Воронин. - Капитан предупредил, что у нас есть только один час до начала атаки. -
Рассказчик поднялся на ноги, зашагал по комнате, шоркая подошвами об облезлый пол, приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и сказал с ноткой сожаления в голосе, кисло сморщив лицо.
- Я скоро умру, судьба уже решила исход моей жизни, но прежде чем загнуться окончательно, признаюсь тебе крестник, что жизнь подкинула мне такую подлянку, что даже рассказывать об этом боязно. Тут и война с её страхом умереть и плен с унижениями и безысходностью, и прозябание на чужбине где сраная демократия ни во что не ставит человека, где всем правят только деньги, где нищета соседствует с чудовищным богатством. Америка это именно банда, в которую влились преступники со всего света. Эта банда напечатала собственные деньги и под угрозой расправы продаёт их всем остальным жителям Земли. Покупает на них настоящие вещи, покупает блага и людей любой масти, покупает сладкую жизнь для всех членов банды. Самое поразительное, все люди знают, что их обманывают, но почему-то ничего не могут с этим поделать. - Он развёл худые руки и поднял плечи, пряча тощую шею.
- Но главным испытанием для меня и моего товарища Петра Клочкова был тот день, когда мы получили задание от командира спецотряда начать операцию по ликвидации фашисткой группы диверсантов невесть, как и зачем оказавшихся в нашем глубоком тылу.
Воронин до предела напрягал силы, но подъём был крут, валежник преграждал путь, приходилось обходить завалы камней, промоины, продираться сквозь заросли колючих кустарников. Лейтенанту казалось, что старшина Клочков в душе надсмехается над его слабостью, а сам идёт легко и весело.
- Лейтенант нужно взять на десять градусов левее, как велел командир. - Предложил Гностик.
- Ты старшина какими-то морскими терминами говоришь. Никак с флотом повязан?
- Нет. Я хорошо представляю местность на карте. Если мы будем продолжать движение прежним направлением, не успеем к намеченному времени. Тут на Северокаракайский перевал ведёт тропа, и немцы обязательно сделают в удобном месте засаду. Надо постараться её обойти. -
Воронин взглянул на часы и даже остановился. В запасе оставалось несколько минут. Он не мог понять, почему время ускорило свой бег. Чувство его движения было охвачено какой-то аномалией. Казалось, прошло всего не больше десяти минут, но часы упрямо показывали, что минул почти час.
- Мы уже опоздали. Сейчас начнётся бой. - Сказал Воронин.
- Я чувствую врага печёнкой. Давай товарищ лейтенант разделимся. Я пойду левее, а ты продолжай двигаться к намеченным скалам. - Предложил Клочков и тут же скрылся из вида, будто провалился сквозь землю.
Воронов не медля снял с предохранителя автомат, потрогал свободной рукой гранаты и шагнул в чащу. Он автоматически ещё раз посмотрел на часы и подумал, что капитан может подождать с началом атаки, если конечно фашисты не обнаружат красноармейцев первыми. Мысль вроде бы принесла какое-то облегчение, Павел осторожно обогнул невысокую скалу и, подчиняясь солдатскому рефлексу, лег на землю, укрывшись за крупным замшелым камнем. Впереди прямо перед глазами между торчащими обломками скал зияла тёмная дыра. По всей видимости, это был вход совсем в другой грот и пастух о нём ничего не говорил, возможно, не знал о его существовании. Минуту спустя Воронин взял в руку гранату, отполз немного в сторону, медленно поднялся на ноги и двинулся к створу пещеры готовый в любую секунду забросить в него смертельное оружие. Когда до дыры оставалось несколько шагов с той стороны, куда ушёл Гностик раздался взрыв, потом ещё и ещё, тишину гор стали разрывать автоматные очереди. Лейтенант даже услышал крики, орал немец, он надрывным голосом отдавал команды, потом умолк, очевидно, был убит. Воронин в два прыжка достиг входа в пещеру, прыгнул в грот и в этот момент, произошло невероятное событие и совершенно необъяснимое даже для его просвещённого ума инженера-геолога. Когда его ноги коснулись каменного пола, тьму подземелья разорвала яркая вспышка света. Павел подумал, что это взорвалась мина, и рухнул на камни, но звука не последовало, а как раз наоборот уши будто заткнуло ватой.
- Я лежал, уткнувшись в холодный каменный пол, минуты две, потом поднял голову и увидел впереди огромный шестигранник света. - Продолжал рассказывать Воронин. Он повернул голову в сторону окна и задумчиво посмотрел за мутные стёкла.
- Эта штуковина была похожа на зеркало и в нём действительно отражались скалы, корявые деревья и даже облака на кусочке голубого небосклона. Я невольно посмотрел назад и ничего там не увидел, там стояла глухая тьма, но я точно помнил, что упал на пол грота лицом к этой тьме и спиной к входу. Я не мог развернуться при падении - это точно. Шестигранник продолжал жить и прямо на глазах исказился, вытянулся и превратился в ту самую дыру, в которую я запрыгнул несколько минут назад. Я с удивлением обнаружил, что мой мозг молчит как рыба, в его недрах прекратился вездесущий внутренний диалог. Я не мог, понят, где находится начало меня самого, где я заканчиваюсь и даже не мог какое-то время определить, как выглядит моё тело и что у нег твориться внутри.
Предметы и вещи окружающие меня вдруг стали волнообразной энергией, которая пронизывала всё моё существо. На меня обрушилась волна страха, а какая-то необъяснимая глушь в ушах и онемение в теле заставили психику опрокинуться в панику. Я вскочил на несуществующие или может быть невидимые для моего зрения ноги и опрометью бросился на выход.
Как только выскочил наружу, всё вдруг изменилось. Я услышал шум боя, тело почувствовало дуновение ветра, куда-то исчезло онемение и вместе с ним, пропал страх. Я увидел какой-то невзрачный осенний цветок, вдруг на него упал крупный лохматый шмель. Именно знакомое насекомое, деловито ощупывающее своим хоботком кувшинку цветка, привнесло в мою психику необходимое равновесие, чтобы не тревожить шмеля, я обошёл цветущий куст и кинулся дальше, перепрыгивая через валежины и замшелые камни. Мне некогда было рассуждать о произошедшем событии в гроте. Бой был в самом разгаре и требовал моего участия. Но признаюсь тебе крестник, впереди меня ждало ещё более устрашающее событие. -
Павел Иванович неистово сцепил свои костлявые ладони и потряс ими над головой.
- Я бежал, прячась за деревьями и камнями, грохот боя приближался с каждым шагом и вот, наконец, я увидел первого убитого солдата, потом второго - это был боец в немецкой форме, я обогнул труп и наткнулся на два других, это были погибшие красноармейцы.
От напряжения и от обуявшего чувства страха, мир перед моим воспалённым взором имел какие-то необъяснимые зыбкие очертания. Предметы то расплывались, то вдруг становились невероятно чёткими, на некоторые вещи я натыкался, не понимая, почему их не видел совсем с небольшого расстояния. Однажды я вроде бы проскочил сквозь каменную плиту, оглянулся и не нашёл её, словно и не было препятствия. Даже оружие в моих руках иногда вдруг исчезало и тогда, я в отчаяние искал автомат, и он почему-то мгновенно появлялся перед взором, будто подчинялся командам, исходившим из моей гудящей головы.
Когда я добежал до следующего павшего солдата в красноармейской форме, то вдруг какая-то сила заставила меня резко остановиться. Нет, конечно, к тому времени я уже успел привыкнуть к виду убитых, изувеченных войной врагов и товарищей, но тут был особый случай. Я нагнулся над погибшим бойцом, и ужас охватил мои внутренности, заставил содрогнуться и отпрянуть от убитого, потому-что в нём я узнал самого себя. Говорят, человек не способен узнавать себя даже во сне, если видит тело как бы со стороны. Мы ведь никогда не видим себя в натуральном виде, а только в зеркальном отражении, где всё выглядит наизнанку. Но я узнал в трупе именно себя, и как это произошло, нет объяснения, до сей поры. -
Воронин умолк на некоторое время и что-то напряжённо обдумывал, затем повернулся на сто восемьдесят градусов прошёлся по комнате и заговорил взволнованно.
- Я знаю, что в подобную чушь невозможно поверить, если только лично не убедишься в невероятной реальности.
Я убедился.
Опустился на колени, приблизился к собственному бездыханному телу и даже пощупал пульс, чтобы удостовериться наверняка, что жизнь покинула моё бренное изрешечённое вражескими пулями тело. Труп ещё не успел остыть и закостенеть, из ран сочилась кровь.
Силы на какое-то время оставили меня. - Признался фронтовик. - Мне действительно пришлось опуститься на колени, и я почувствовал, как горестные слёзы катятся по моим щекам. Дрожащей рукой я прикрыл распахнутые глаза трупа и со страхом коснулся своих зенок, убедился, что они на месте и что это из них капают горячие слёзы. - Воронин и сейчас автоматически потрогал глаза и покачал сокрушённо головой.
- Всё моё существо сотрясала невероятная сила. Мой разум так и не смог объяснить, почему я не живой человек, вижу и ощущаю собственное мёртвое тело, когда как второе остаётся живым и невредимым и только восприятие окружающего мира претерпевает какие-то аномальные кратковременные срывы, даже течение времени для меня вдруг стало иным, и я хорошо понимал это.
Нужно заметить, я ничуть не испугался, а только подумал мельком что, по всей видимости, слегка свихнулся на почве случившегося во входе в пещеру или возможно на мой разум повлиял напряжённый бросок в сторону вражеских позиций.
Неожиданно мой слух вновь обострился, принёс в сознание шум близкого боя. В следующую секунду я услышал крик напарника. Клочков крикнул, чтобы я брал левее и спустился чуть ниже по склону.
Я так и сделал.
Рванул вниз, забирая влево и минуты через три, плюхнулся рядом с Гностиком. Старшина яростно отстреливался от засевшего среди камней фашиста. Я по какому-то наитию вдруг увидел голову немца и выстрелил не целясь. Пуля снесла у него пол черепа.
- Но ты даёшь лейтенант! - Воскликнул радостно Клочков. - Я на этого гада уйму патронов истратил, а ты одной пулей его укокошил.
Я пропустил мимо ушей радостное восклицание товарища. Мне было по-прежнему не до смеха. Воображение продолжало рисовать картину собственного мёртвого тела. Клочков между тем не умолкал.
- Этот фашист для нас с тобой последний. Я всё-таки успел и бросил в створ пещеры пару гранат, после чего бой завязался. Сейчас наши бойцы добивают последних гитлеровцев. Некоторые фашисты решили укрыться в горах и теперь их преследуют разведчики. Немого отлежимся, и будем соединяться с отрядом, который прочесывает окрестности пещеры. -
Старшина поднялся во весь рост и махнул рукой в сторону, откуда доносились одиночные выстрелы.
- Надо идти. Нацисты шарятся тут по Кавказу в поисках какого-то наследия предков. У них создана какая-то особенная тайная секта. Я тебе потом расскажу подробней обо всём происходящем. Я ведь Гностик, ты помнишь мой позывной. Мне многое известно о нашем неуютном мире. - Он глянул лукаво на моё бледное лицо и усмехнулся.
- Ты лейтенант не дрейф. Всё уже позади.
- Нет не всё. - Выдавил я из себя. - Я убит и думаю что ты тоже погиб. Иначе как бы мы смогли с тобой разговаривать. -
Я потянулся и потрогал бойца за ногу, хотелось убедиться, что он не плод моего исковерканного воображения, а человек из плоти, что он материален, как и я.
- Не понял? Объясни? - Он рывком поднял меня с земли.
- Там недалеко от входа в пещеру, в которой я укрывался, лежит моё прострелянное в трёх местах тело.
- Покажи. Быстро! Видно сработал переход, который разыскивают немцы и ты попал совершенно в иной мир. Пошли. Труп твоего двойника нужно закопать, иначе тебя расстреляют, если вдруг поймут, что один такой же уже мёртв. Тут брат сработает подозрение в шпионаже, ну и так далее со всеми вытекающими последствиями военного времени.
- Ты что же думаешь, немцы подобрали похожего на меня бойца и таким образом хотели его внедрить в спецотряд? - Спросил я. Меня вновь стал сотрясать жаркий страх.
- Но там, среди камней валяется очень точная копия меня. Такого человека невозможно подобрать и почему подбирали двойника именно под меня?
- В мире, в котором мы живём, возможно, всё! - Загадочно сказал Гностик. - Надо торопиться и спрятать твоего двойника, иначе жди беды теперь уже от наших бдительных особистов. -
Через несколько минут мы оказались около убитого бойца. - Продолжал рассказывать Павел Иванович. - У меня не возникало сомнения, что среди камней лежит тело моего двойника, но мой напарник решил убедиться в том, что я не соврал и действительно наткнулся на свою убитую копию.
- Точно ты лежишь тут без признаков жизни, уже и коченеть стало тело. - Удовлетворённо констатировал Гностик. - Это не переодетый шпион и на нём можно отыскать кое-какие отличия, так же как и на тебе. Может быть, твоя мать родила когда-то не тебя одного, а вас двоих - близнецов. Но тут есть и другие отличия. Возьми хотя бы обмундирование. - Он подёргал на трупе гимнастёрку. - Видишь на убитом и на мне знаки отличия пришиты немного по-другому, чем у тебя, а твоя форма даже цветом не совпадает с нашей одеждой. Ты брат оттуда. ... - Он поднял палец к небу. - А здесь лежит мой командир, и мне очень жаль, что он погиб так по-дурацки. Мы с ним разошлись, чтобы атаковать немцев с двух сторон. У лейтенанта не получилась атака. Немец сидел в засаде, и они убили друг друга.
- Что ты хочешь этим сказать? - Спросил я, а у самого вновь страх сдавил сердце, чувство потери и безысходности плеснулось в разгорячённом мозгу.
- У меня нет брата близнеца, но если бы и был, то я наверняка бы знал, где он воюет. В нашей Армии принято близнецов не разлучать.
- Я о близнецах сказал просто так, чтобы успокоить тебя. Мне кажется в отличие от немцев, ты по какому-то невероятному стечению обстоятельств сумел найти потайную дверь в иное бытие и переместиться в ближайший параллельный мир. Фашисты узнали об этом проходе, о его существовании, осуществляя экспедицию в Тибет. У них был план проникнуть в иной мир и вынести оттуда новые виды вооружения, с помощью которого они смогли бы завоевать весь мир. Нацистские мистики очень умные и знают толк в устройстве миров. -
Клочков легонько ткнул меня в плечо и сказал, расплывшись в улыбке.
- Ты теперь лейтенант будешь жить не в том мире, в котором родился и пошёл на эту проклятую войну. Я был уверен, что подобное существует в природе и мой учитель всю жизнь искал доказательства космическому феномену, который ты открыл ненароком, а твой двойник вот погиб, так и не узнав в чём тут соль? -
Он продолжал рассуждать о каких-то фантастических вещах, а до меня никак не доходила суть случившегося. Я был просто ошарашен заявлением Гностика и не хотел верить в случившееся в пещере и потом на пути к месту боя.
- Как же теперь я буду воевать и вообще жить в этом вашем мире? Если я здесь, то там в своём мире я, по всей видимости, исчез с лица Земли?
- Исчез - это точно сказано. - Гностик даже рассмеялся, рассматривая мою обескураженную испуганную морду.
- Я не могу поверить в то, о чём ты только что сказал, но вынужден спросить, этот убитый принадлежит миру, в котором я нечаянно оказался?
- Конечно он здешний. Это мой напарник и командир лейтенант Воронин. Он нарвался на засаду, и фашист выпустил в него очередь из автомата. А в том мире, откуда ты переместился, тебя спасла от гибели случайность. Ты в какой-то момент решил спрятаться в пещере, а она оказалась переходом в параллельный мир и поэтому исчез. Ближние миры очень похожи друг на друга, но события в них не могут совпадать в точности и именно по этой особенности они плодятся как на дрожжах. Вот и случилось то, что случилось с тобой. В таком положении оказываются многие люди, но почти никто из них не способен понять что произошло, если конечно не попадает в мир, в корне отличающийся от родного пространства.
- Так может быть мне нужно сейчас же вернуться обратно? Мне как-то не по себе от того, что я попал в иной мир и это ни к чему хорошему не приведёт. - Воскликнул я. У меня даже поджилки затряслись от нетерпения, хотелось сорваться и бежать к пещере, но я не понимал, в какой стороне она находится.
- В пещеру нельзя соваться, скажи спасибо, что ты был переброшен в мир почти идентичный тому, в котором жил до перехода. Он же, переход, может теперь забросить тебя совсем в другой мир и от этого, ты только проиграешь. В нём, возможно война уже закончилась или ещё не начиналась, а возможно там обитают дикари, которые поджарят тебя на костре и сожрут, как лакомую добычу или превратят в бога и будут молиться, прося о помиловании. Давай затолкаем твоего двойника вон в ту расщелину и завалим её камнями, потом срочно в отряд. Позже когда всё утихнет, я тебе расскажу кое-что о параллельных мирах. -
Он подбадривающе потрепал меня по плечу, добавил.
- Не забывай, ты мой командир и вести должен себя соответствующе своей должности. Остальное всё потом. Соображай лейтенант, я знаю многое и только поэтому у меня позывной Гностик. Я до войны работал в специальной лаборатории, где изучал именно такие природные феномены, о которых мы сейчас рассуждаем. Нашим комиссарам давно известно, что нацисты ещё в тридцатые годы задумали, во что бы то ни стало раздобыть технологии по устройству какого-то мощного оружия. Им и нам известно, что такое смертельное оружие имеется в одном из параллельных миров. Ты же из своего мира попал в этот, где адскую взрывчатку ещё не изобрели, а немцы вроде бы достали нужную документацию и теперь создают оружие возмездия. По крайней мере, сообщения такие поступают по каналам разведки. -
Труп двойника Воронина бойцы захоронили быстро и надёжно. Замаскировали завал валежником и мхом, уничтожили следы крови на месте гибели несчастного напарника старшины и бросились в сторону отряда. Там уже к тому времени прекратилась стрельба. Красноармейцы стаскивали к месту захоронения убитых товарищей, оказывали помощь раненым и сбрасывали в глубокую расщелину уничтоженных в ходе боя фашистов. Взять в плен удалось только одного гитлеровца, но и того пришлось пристрелить, когда тот попытался сбежать. Капитан приказал всем помалкивать об этом инциденте с военнопленным.
Убедившись, что все диверсанты уничтожены, отряд отдал воинские почести погибшим товарищам и двинулся в обратный путь, унося с собой раненых бойцов.
- Похоронная команда придёт сюда и выкопает братскую могилу для павших красноармейцев. - Сказал капитан. - Я постараюсь это устроить, сам провожу старичков на это место. - Он задумался на мгновение и тяжело выдохнул. - Если конечно наша армия сумеет удержать город. Как саранча на Кавказ рвутся проклятые арийцы. Мёдом что ли тут намазано? - Он зло плюнул в сторону расщелины, в которую сбросили убитых фашистов.
Воронин вновь поднялся на ноги, тяжело ступая, подошёл к шкафу и достал из него сверток с какими-то вещами и подал их мне.
- Вот посмотри, это так называемые одноразовые бумажные передники рубах. Их в Америке продают в душевых и моечных. Пришёл, помылся, выбросил старый передник, нацепил новенький и ходишь как свежеиспечённая буханочка, у них там есть такие безвкусные беленькие булочки. Все знают, что у тебя не настоящая рубаха, а только ворот от неё - ну и что? Так принято. Таких людей прозвали в Штатах белыми воротничками. Я купил перед отъездом пакет этих передников и зачем-то тащил их через Океан?
Я там, в Америке работал на обогатительной фабрике на плато Колорадо, а теперь вот мучаюсь от раковой опухоли. Бумажной салфеткой от радиации не укроешься.
Ну да ладно. Тебя наверно больше интересуют мои дальнейшие приключения во время войны, когда я вдруг по воле случая оказался в ином мире, где на мою удачу погиб мой двойник, а двойники всех остальных людей даже и не заподозрили, что я им чужой. - Он запнулся на мгновение. - Если конечно не считать старшину с дурацки позывным или прозвищем - Гностик. Клочков меня и выручил. Вразумил что к чему и научил действовать таким образом, чтобы не вызывать опасных подозрений у командиров и сослуживцев. Действительно этот человек был по-настоящему умным. Я его про себя называл учёным, хотя для меня в то время это было очень мудрёное слово. Я ведь до войны только училище закончил и на драге недолго поработал. Вот и вся моя наука, хотя руки у меня по-настоящему мастеровые и голова кое-что соображала.
- Выходит старшина Клочков сумел вас убедить в том, что вы с того страшного боя в горах Кавказа стали жить не в своём мире? - Спросил я. - Как же это ему удалось и не терзают ли вас сомнения, что это только происки вашей разбалансированной войной психики?
- Гностик старался не жалея сил и всё время пугал меня сотрудниками особого отдела, хотя наш отряд тоже был рождён в недрах НКВД. Если честно признаться, я и сам был не промах. Рассудком не подвинулся из-за этого спонтанного перехода, а как раз наоборот моё внимание обострилось до невероятных пределов. Я всё замечал, фиксировал несоответствия, расхождения с былой действительностью и быстро перестраивал своё восприятие нового мира. Я ни одного раза не выдал себя, а разговоры на эту тему вёл только с Клочковым. Мы так и воевали с ним до тех пор, пока он не погиб в Крыму. Меня там румыны повязали и угнали в концлагерь, а труп старшины сбросили в катакомбы.
Но прежде чем это произошло, нас немцы выбили из Нальчика. Я с какой-то невообразимой тоской представлял картину разгрома Красной Армии в своём родном мире и пожаловался об этом Гностику.
- Конечно, фашисты и там взяли верх над твоими земляками. В мироздании всё случается по строгому закону. Есть программа и её нарушить может только Бог. Ну, тот Всевышний кто её составил. В некоторых религиях бога так и называют Всевышний, Создатель и ещё как-то по-иному. -
Он посмотрел на меня суровым взглядом и сказал.
- Хотя я не верю в антропоморфного бога, каким люди привыкли себе его представлять. Я ведь Гностик, а они отрицают существование бога, хотя признают существование высшего начала.
- Но гностики заявляют во всеуслышание, что им известно о боге гораздо больше чем всем остальным.
- Да это так. Однако основным законом гностицизма является закон иллюзорности окружающего человека мира. Именно этот закон подразумевает наличие множества миров, в один из которых ты нечаянно попал, оказавшись под влиянием другой не свойственной твоему родному миру голограмме. Вот где зарыта собака этого эзотерического учения.
- Какая же сила может так изменить восприятие человека? - Воскликнул я.
- Очень просто. Например, настоящий гипнотизёр способен в считанные секунды изменить восприятие мира любого человека. Он может сделать так, что ты будешь думать и видеть перед собой стихию, невероятно ужасающих существ или прекрасную окружающую природу. Это давно испытано и доказано. - Заявил мой напарник.
- Твоя теория глупая и никак не доказуема. Куда ты прикажешь девать плотный материальный мир, эту страшную войну с миллионами жертв, которых мы беспощадно приумножаем и как настоящие варвары закапываем в твою иллюзорную землю. Однако они не исчезают насовсем, их трупы лежат в могилах веками. Где ж тут иллюзия? Иллюзорная пуля без помех пробивает человеческое тело и тогда, вполне материальная красная горячая кровь сочиться из него унося жизнь.
- Запомни лейтенант, окружающий тебя мир рождается в твоей бестолковой голове. Всё что ты осознаешь, находится тут в черепе. -
Он постучал пальцем по своей макушке.
- А череп тоже порождён иллюзией. Тибетские монахи в течение многих тысяч лет знают об этом и смеются над всем остальным человечеством, которое ввел в заблуждение их же не совершенный ум. По их теории всё есть иллюзия или Майя - так они её называют. И то, что мы живём, рожаем детей, убиваем себе подобных на войне, пожираем иллюзорных животных и растения - это всё пустота, Эфир, преобразованный в голограмму. Германские нацисты в какой-то момент додумались до этого и связались с монахами, чтобы научиться у них посещать другие иллюзорные миры, которые на порядок опережают нас в развитии. Неизвестно удалось ли это им сделать, но судя по твоему загадочному перемещению в иную иллюзию, они на правильном пути. Надеюсь, ты не перестал думать, что с каких-то пор живёшь совсем не там, где был создан как сгусток голографической энергии? -
Упоминания Клочкова о гипнотизёрах подействовали на меня в большей степени, чем какие-то малозаметные расхождения в окружающем мире. Я вдруг поверил, что и меня мог кто-то очаровать, внушить мне видение своего мёртвого двойника и заставить думать, что я провалился в какой-то новый навеянный чужой волей мир. Я вспомнил о своих родителях, братьях, представил милое лицо моей жены Катерины, и сердце моё затрепетало от тоски и страшной неустроенности жизни. Вдруг даже постоянная угроза умереть, быть убитым, отошла на второй план, и я спросил со страхом у Гностика.
- Как же я домой после войны явлюсь? Там же ждут не меня, а того которого мы с тобой спрятали в расщелину высоко в горах Кавказа.
- Ты ещё в живых останься. - Парировал учёный приятель. Он посмотрел на меня снисходительно и процедил сквозь зубы.
- А если вдруг выживешь, езжай домой смело. О том, что ты из другого иллюзорного мира никто не знает кроме меня и тебя. Поверь, все твои родственники не заметят подмены и примут с распростёртыми руками. Мне известно о том, что в нашем мире такое случается часто и даже с двойниками своими перемещённые люди сталкиваются, удивляются встречи, но продолжают спокойно жить. Лично тебе нечего боятся, сам сказал, что двойник мертвец и лежит под камнями. Твоя Катерина может только лишнюю родинку на твоём израненном теле заметить, но так всем известно родинки имеют привычку появляться и исчезать на нашей шкуре. -
Я словно окостенел телом, какая-то тупость в мышлении гнобила мой раздёрганный ужасающими событиями ум. Я страдал от страха, но всё же спросил у Гностика.
- А Сталин здесь в вашем мире такой же? Он вождь? Там где я был раньше Сталин для Советского человека олицетворение всего на свете. Знает ли здешний вождь о том, что мир есть иллюзия и что он не единственный во Вселенной?
- Если нам известно, что Гитлер - эта фашистская сволочь, пытается отыскать путь в иной мир, тогда не приходится сомневаться в том, что руководителю Советского государства что-то остаётся тайной в этом вопросе. Наша разведка работает без сбоев и не пропускает ничего, что повредило бы безопасности родины.
Я думаю, наш Сталин такой же, как и в твоём мире и если есть отличие то очень незаметное. - Успокоил меня учёный старшина. Он знал толк в эзотерике.
Немного помолчав Клочков, осторожно осмотрелся по сторонам и сказал, понизив голос до шёпота.
- Ты лейтенант больше никогда не упоминай имя вождя. Тут кругом уши и глаза и, не смотря на то, что они тоже порождение иллюзии, всё слышат и видят. Вождей нужно вспоминать, когда идёшь в атаку на позиции противника, тогда кричи его имя и ори ура! Я уверен, в твоём мире воины поступают именно так.
- Действительно так. - Я вздрогнул от предупреждения, и тоже осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было, и наш разговор оставался тайной.
Помедлив, я вновь спросил у Гностика.
- Раз ты понимаешь природу этого явления, тогда скажи, почему попав в ваш мир, я тут же наткнулся на убитого двойника? Было бы лучше, если бы я оставался в неведении, а теперь вот психоз непонятный на меня наваливается, я всё время чего-то жду и это что-то страшное и чужое. Не вписываюсь я в ваш мир, и мне всё время кажется, что скоро погибну или ещё что-то ужасное случится с моим телом и сознанием.