Цаплин Алексей Константинович : другие произведения.

Левый глаз Солнца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На недоучившегося молодого священника наложили епитимью: дойти до заброшенного храма и отслужить там молебен. По пути выясняется, что не он один интересуется этими развалинами, да и сами развалины не такие уж заброшенные. Что сильно усложняет задачу. История о том, что такое вера и кто такие боги. Жанр: техно-фэнтези с уклоном в мистику, юмор. Рассказ написан для конкурса "Фантастическая регата" http://fantregata.com/index.php?konkurs&id=19, этот вариант несколько подчищен.
  

ЛЕВЫЙ ГЛАЗ СОЛНЦА

  
  'Давным-давно древние люди забыли истинного Бога. Дикари видели огонь, и огонь за бога почитали. Видели Солнце, и Солнцу как богу поклонялись. Истинный же Бог терпеливо ждал, когда люди вновь станут достойны узнать о нём.
  
  Главный храм Солнца в Сшусге был одним из прекраснейших сооружений древности. На весь мир славился идол Солнца из чистого золота. Богатства храма привлекали многих врагов. В 30 году до нашей эры хан Бабай пытался захватить город и разграбить сокровищницу храма. Но потерпел поражение и был взят в плен. В качестве выкупа за него дали сундук золотых слитков и два огромных рубина. Хан считал рубины волшебными и винил их в последней неудаче на поле боя. Но король в суеверия не верил, рубинов не боялся и пожертвовал их храму. Из них сделали глаза идола. И тогда произошло чудо: идол заговорил. Королю он объяснил, как раз и навсегда покончить с набегами. А жрецам приказал отныне всех богов считать проявлениями одного - единого, неделимого и многоликого. Так и возникла единая всемирная церковь.'
  
  Из учебника истории для 4 класса.
  
  

Пролог.

  
  - Кто ты?
  
  - Солнце, которому ваш орден поклоняется...
  
  - Боги - сказка для дикарей.
  
  - ...Одно из лиц Единого.
  
  - А единый - сказка для чуть более умных. Нет там ничего и никого.
  
  - Чувствую, с тобой будет совсем легко. Богов нет. Зато есть я. И мы с тобой можем помочь друг другу...
  
  
  

Скандал в храме привлёк внимание самого Солнца.

  (статья из газеты 'Новости Сшусги')
  
  Небывалый по дерзости проступок потряс духовную семинарию при храме Солнца. Рано утром у кабинета куратора выпускного курса обнаружили гранитную статую, изображавшую куратора в непотребном виде. На нём было надето женское платье, которое постеснялась бы одеть иная шлюха, и он занимался рукоблудством. Лицо статуи было феноменально похоже на оригинал. Крайнюю степень наслаждения неизвестный скульптор тоже передал убедительно.
  
  Члены ордена Солнца следов заклинаний не нашли, но не сомневались, что не обошлось без магии. Это позволило быстро найти виновного: студента Ласкверта, известного своим талантом к магии, любовью к изучению старых книг заклинаний и неуважением к старшим, но в то же время набожного и истово верующего. Естественно, подозреваемый все обвинения отвергал. После продолжительной беседы с настоятелем храма он вновь провозгласил, что невиновен, и призвал в свидетели Солнце.
  
  И тут свершилось чудо. Впервые за восемьдесят с лишним лет идол в храме заговорил. Он объявил, что Ласкверт невиновен в содеянном, но виновен в недостойном поведении и непочтении к вышестоящим, которое и подтолкнуло врагов Церкви на эту провокацию. Идол пообещал, что виновный получит по заслугам, а оправданному Ласкверту повелел совершить паломничество в Кровавый форт и отслужить молебен в тамошнем храме Солнца. А в знак особой милости разрешил взять рубин из левой глазницы.
  
  Немедленно собранные эксперты не обнаружили вокруг идола следов магии, звуковоспроизводящих устройств или психотропных веществ и постановили считать происшедшее богоданным чудом.
  
  Напомним читателям, что впервые идол Солнца заговорил в 30 г. до н.э., начав тем самым 'Год заговоривших идолов', приведший, в конечном итоге, к кристаллизации из множества примитивных культов веры в Единого и возникновению Церкви. Последний раз идол оглашал волю Единого чуть более 80 лет назад, когда вопрос о главенстве в ордене Солнца грозил расколоть не только орден, но и всю Церковь, но благодаря мудрости Бога стороны пришли к компромиссу.
  
  Из достоверных источников в храме на условиях анонимности нам стала известна и несколько иная версия событий. Ласкверт несмотря на возраст уже известен своими блестящими проповедями, а также принципиальностью в вопросах веры и морали и критикой ряда представителей ордена и Церкви. До этих событий ему прочили блестящую карьеру в ордене, либо скоропостижную смерть. На прошлой неделе с трудом удалось замять скандал, когда Ласкверт на спор пошёл проповедовать в бордель и встретил там куратора.
  
  Состояние Церкви просто удручающе, если немногие, потенциально способные исправить ситуацию и остановить падение нравов, сами вынуждены защищаться от коррумпированного руководства. Как известно, природа чудес такова, что рассчитывать на вмешательство Бога нельзя, и другим так не повезёт.
  
  
  * * *
  
  
  В чёрной рясе странствующего монаха, с бронзовым медальоном Солнца на груди и тяжёлым посохом в руке Ласкверт шёл по Заречному рынку. Храм он покинул через полдня после оглашения приговора, но никто же не говорил покидать город немедленно.
  
  Рынок не имел чёткого плана, прилавки торговцев имели свойство день ото дня перемещаться, и даже бревенчатые строения могли внезапно передвинуть. Удобно, чтобы скрываться от недовольных покупателей, но сложно искать хороших продавцов. Наконец Ласкверт нашёл то, что искал: будку Бабая по прозвищу 'старьёвщик'.
  
  Занимался Бабай скупкой разнообразной рухляди. Большую часть потом перепродавал себе в убыток нормальным старьёвщикам. Но иногда вылавливал действительно стоящие вещи. Вроде рукописи 'Жизнеописания шамана Крючкозуба, написанного его учениками через год после смерти'. Ласкверта в тот день послали на рынок закупать чернила, и он остановился у будки посмотреть рукопись. Так и познакомились.
  
  Бабай, в своей неизменной широкополой шляпе и, несмотря на жару, кожаных куртке и штанах, торговался с каким-то замшелым дедом из-за ржавого топора без топорища. Явно торговались уже долго, и дед готов был уступить. Вскоре таки сторговались, и дед ушёл довольный.
  
  - Привет! - начал разговор Ласкверт. - По-прежнему стариков обираешь?
  
  - Ой, вот только не начинай опять свои проповеди. Я плачу честную цену.
  
  - А потом 'случайно' выясняешь, что недоплатил раз в сто? - эта шутливая перебранка была для обоих своего рода ритуалом приветствия.
  
  - Но недостаточно часто, чтобы это окупалось. Скоро совсем по миру пойду. Чуть не забыл: июбдбгуо йихуы!
  
  От заклинания топор тускло засветился.
  
  - На этот раз повезло. Надо будет отмочить в керосине. Рфибра! Догони его и скажи, что я дам в десять раз больше, если он принесёт клин и остатки топорища. Если нужно - помоги искать.
  
  Из будки высунулся слуга - толстый и неуклюжий кривоногий великан. В отличие от хозяина, его имя, обычное для кочевников пустыни, соответствовало внешности. Одет он был в серые чалму, шаровары и бурнус. Повязка на лице оставляла открытыми только глаза. Бабай как-то упоминал, что тот в детстве попал 'под дрянное заклинание' и прячет шрамы.
  
  - Десять за клин, десять за топорище, итого двадцать? - осведомился Рфибра. Голос у него был высокий и писклявый.
  
  - Да, но не говори ему, если сам не догадается.
  
  Рфибра исчез в то же направлении, что и старик. Бегал он на удивление быстро.
  
  - Но хватит о моих делах. Я правильно понял, что тебя интересует Кровавый форт?
  
  - Окуда ты узнал?
  
  - Рфибра относил кой-какую мелочь редактору 'Новостей Сшусги', по дороге прихватил завтрашний номер. То ли Храм Солнца разучился хранить секреты, то ли специально об этом трубят. Это всё - правда?
  
  Ласкверт проглядел пахнущую типографской краской статью.
  
  - Да, почти вся.
  
  - Почти?
  
  Ласкверт задумался. Настоятель запретил разглашать подробности их беседы. И, тем более, он не хотел открывать, что рубин с ним тоже разговаривал.
  
  - Если не имеешь права говорить, не настаиваю. Только скажи, не всплывали ли мои дела?
  
  - Об этом не волнуйся. Знал бы ты, сколько посторонних ежедневно читает засекреченные книги в храмовой библиотеке... Ты, хотя бы, расплачивался старинными рукописями.
  
  - Ну и прекрасно. Значит Кровавый форт. Много ты о нём знаешь?
  
  - Стоит перекрывает ущелье. Когда-то это была глухая провинция Сги, сейчас - глухомань на границе отделившихся от Сги княжеств. Спорная, но никому не нужная территория. Дорогой через ущелье практически не пользуются, форт заброшен.
  
  - А что там было в двадцатом году до нашей эры, не выяснял?
  
  - Нет. Что?
  
  - Когда в тридцатом году идолы заговорили, последовала короткая, но кровопролитная смута, закончившаяся созданием Единой Церкви Единого...
  
  - Не называй её так. Ты же знаешь, что о таком оскорблении Церкви я обязан донести.
  
  - Итак, возникла Церковь почти в современном виде, - угрозу Бабай, как обычно, проигнорировал. - Благодаря её поддержке король Сги за несколько лет многократно расширил свои владения...
  
  - А его потомки всё растеряли, - встрял вернувшийся Рфибра.
  
  - Удалось его догнать?
  
  - Помощь не нужна, принесёт всё завтра с утра, обещал потребовать доплату за топор.
  
  - Спасибо.
  
  Рфибра отправился обратно в будку. Большую часть времени он прохлаждался там, изредка отправлялся с мелкими поручениями. Некоторые удивлялись, зачем этот лентяй был нужен торговцу. Ласкверт считал, что одного вида дикаря на голову выше немаленького Бабая хватало, чтобы отпугивать большинство потенциальных грабителей. Ходил слух, что как-то он переломал кости паре менее пугливых, просто сев на них.
  
  - Ну вот, видишь, - обратился торговец к монаху, - этих стариков не кинешь. Сами кого хошь кинут. Так на чём мы остановились... Сга... Кровавый форт... К двадцатому году до нашей эры это была неосвоенная и бесполезная территория далеко от всяких границ. Дорогой прекратили пользоваться - через соседние перевалы гораздо удобнее и безопаснее. Гарнизон из форта убрали за ненадобностью, а форт отдали Церкви. Форт и окрестности стали полигоном для испытания новых заклинаний. В двадцатых годах уже нашей эры полигон свернули. На этом надёжные сведения кончаются.
  
  - А ненадёжные?
  
  - В двадцать седьмом году гонец пытался доставить в форт письмо, но не смог пересечь ров, перегородивший ущелье восточнее форта. Он пересёк хребет через соседний перевал, но с запада упёрся в такой же ров.
  
  - А что стало с рекой?
  
  - Не говорил. Но начальство ему поверило. Пакет должен до сих пор храниться на ближайшей почтовой станции.
  
  - Нет желающих отвезти?
  
  - Может. Дальше. В тридцать пятом году картографы пытались проехать ущельем. До форта добрались, но не смогли ни открыть ворота, ни влезть на стену. Со стены их, цитирую: '...грязно обругал сумасшедший грязный старик'. Тоже объехали. Начальник партии получил выговор за отставание от графика. Оба варианта: ров или неприступная стена фигурируют ещё в нескольких правдоподобных историях, но в архивах Сшусги я нашёл подтверждение только этих двух.
  
  - То есть туда не войти?
  
  - Ещё есть рассказы вошедших и вернувшихся. Например, меньше месяца назад я беседовал с одним человеком, которому другой человек спьяну болтал, что с группой 'копателей' ходил в форт. Рва не было, ворота были открыты. Внутри обнаружили несметные сокровища, но на них напали ожившие скелеты, пришлось всё бросить и удирать, выжил он один.
  
  - Ты ему веришь?
  
  - В общих чертах. Вошли без труда, встретили что-то опасное, удрали. То есть войти можно. В некоторых историях забираются на стену при помощи верёвок и 'кошек'. Если в истории упоминается священник, он без труда отпирает все двери в форте.
  
  Рубин тоже сказал, что знак Солнца откроет все двери.
  
  - А почему форт назвали 'кровавым'? - снова высунулся Рфибра.
  
  - Не знаю. Вроде, никаких сражений там не было, - ответил Бабай.
  
  - Из-за цвета камней, из которых сложены стены, - объяснил Ласкверт. - Не знаю точно, что за минерал, но очень яркого красного цвета, как артериальная кровь.
  
  - А скалы вокруг форта - из него же?
  
  - Наверное.
  
  - Бабай, мы там были год назад.
  
  - Вы? - удивился монах. Были и не говорят?
  
  - Он имеет в виду себя и предыдущего хозяина. Покойного, - объяснил Бабай.
  
  Что-то в его тоне подсказывало Ласкверту, что развивать тему предыдущего хозяина Рфибры не стоит.
  
  - Что вы там делали? Как попали внутрь? Там кто-нибудь ещё живёт? Что ему там было нужно? - спросил Бабай.
  
  - Старый хозяин говорил, что учился там в десятом году, но был выгнан из зависти к его таланту.
  
  - Десятом? - Ласкверт усмехнулся. - Врал. Люди столько не живут.
  
  - Он особо не настаивал. А если будете перебивать, вообще рассказывать не буду.
  
  Уже не в первый раз Ласкверт задумался, сколько же Рфибре лет. Иногда он себя вёл как ребёнок. Что при его росте и силе пугало. Как с ним Бабай справляется? Спрашивать о возрасте монах не стал, чтобы не злить его лишний раз.
  
  - Продолжай, пожалуйста, мы внимательно слушаем, - сказал Бабай.
  
  - Значит, отправились мы туда прямо из дому. У хозяина был волшебный перстень, которым он перенёс нас в ущелье. Прямо ко рву. Он сказал, что это хорошо. Если нет рва, те, кто в форте, ждут новую жертву, а так на нас не обратят внимания. Мы долго шли по ущелью ото рва, потом вошли в какую-то пещеру, долго шли по ней. Он называл её старой шахтой. Вышли в каком-то городе в ущелье. Было очень чисто, но ни души ни на улицах, ни в домах. Вошли в какую-то казарму, там он взял в кладовке какую-то книгу. После чего перстень перенёс нас на Янтарный берег. Дальше Бабай знает.
  
  - Дальше волшебник был убит из-за собственной глупости, - объяснил торговец монаху. - Все его вещи остались у инквизиторов. Перстень рассыпался в песок, когда его пытались снять с пальца.
  
  - А книга? - с надеждой спросил монах.
  
  - Книгу Бабай долго расшифровывал, потом долго смеялся и не взял с них денег, - Рфибра хихикнул.
  
  - Оказалось это не шифр, а почерк такой. Это была книга учёта с продовольственного склада.
  
  - Чувствую, ты сам готовился к походу в Кровавый форт, - сказал Ласкверт, отсмеявшись. - Почему бы нам не отправиться туда вместе?
  
  - Это закрытая территория.
  
  - Я могу брать с собой других паломников.
  
  Торговец на мгновение задумался, вероятно, как отказать повежливее. И тут Ласкверт опять услышал голос рубина: 'Скажи ему: "Моё Солнце - одно из лиц Единого, которому служишь и ты."'
  
  - Солнце... - начал Ласкверт.
  
  '"Моё Солнце"!' - беззвучно закричал рубин.
  
  'Но это же неправильно. Солнце - одно для всех. Объективная реальность не зависящая от наших желаний.' - возразил монах.
  
  'Поэтому для пароля и выбрали такую фразу. Нормальный монах так не скажет.'
  
  - ...То есть моё Солнце - одно из лиц Единого, которому ты служишь.
  
  - Надо же... - удивлённо ответил Бабай. - Не ожидал. - И разразился длинной радостной фразой на неизвестном языке.
  
  - Э-э-э... что это значит? - только и смог произнести Ласкверт.
  
  'Понятия не имею,' - ответил рубин.
  
  'Как? Ты же Всеведущий...'
  
  'Нет. Я просто один из его слуг. Гелос. Солнце. И возможности мои невелики. Если влипнешь, особо на меня не рассчитывай.'
  
  - Неважно, - ответил не слышавший их торговец. - Не бери в голову. Я тебя принял за другого, но всё равно рад встрече. Помочь тебе хотел бы, да не могу. Застрял я здесь.
  
  - Застрял?
  
  - Неделю назад купил у одного бродяги старинную масляную лампу. Он утверждал, что лампа может вызывать джинна, только не знал как. Продал, однако, по цене лома. Я лампу внимательно осмотрел, джиннов не нашёл, зато нашёл бешкумские иероглифы. Три тыщи лет - не хухры-мухры, если покупатель найдётся. Я сразу же в посольство Бараньего Рога. Все знают, что посол интересуется бешкумскими древностяими. Вот только я не знал почему. Оказалось, с год назад кто-то обчистил музей в Бараньем роге. Хуже того, эта лампа тоже оттуда оказалась. Мало того, что не заплатили, так ещё и в сообщники записали. Требуют выдачи для допроса с пристрастием. На моё счастье у Сги с Бараньим рогом сейчас трения из-за пошлин. Поэтому меня не выдают, но и из города не выпускают. А Рфибра без меня не пойдёт.
  
  
  * * *
  
  
  Когда Ласкверт вошёл в деревню, уже вечерело. Это был последний населённый пункт на его пути, дальше - больше дня пешком до Кровавого Форта. В принципе, милостыню подавали хорошо, и он вполне мог купить лошадь. Но паломник должен идти пешком.
  
  Иногда эти правила его просто бесили. Он вполне мог снять комнату, но обязан был упрашивать пустить его из милости. Ничего не платя. С другой стороны, никто не обещал, что это наказание ему понравится.
  
  - Благословите, святой отец, - дорогу ему перегородил разящий перегаром крестьянин неопределённого возраста. Проще благословить, чем объяснять, почему не имеет права благословлять. Всё равно бесполезно. Ласкверт махнул рукой и произнёс ритуальную фразу.
  
  Почтовая станция, она же постоялый двор, она же кабак, похоже, была сердцем этой деревни. Несмотря на поздний час, тут было людно. Хотя нет, местных жителей было немного, в основном - остановившийся на ночлег цихитедский караван и прибившиеся к нему путешественники. Парень в ярко-алой рубахе что-то бренчал на квадратной гитаре, время от времени прикладываясь к стакану. В ближнем ко входу углу сидели парень с девушкой, настороженно осматривавшие каждого входившего. Лицо парня показалось Ласкверту смутно знакомым, виденным несколько дней назад. Неважно.
  
  Монах направился к стойке договориться об ужине и ночлеге. В итоге получил миску каши, кружку воды и обещание, что его пустят в пустой амбар. Приемлемо. Но спокойно поесть ему не дали.
  
  Музыкант окончил очередную песню, осушил протянутую кружку и начал обсуждать что-то с одним из караванщиков. Принял деньги и затянул песню на староцихитедском языке. Длинную балладу про какого-то героя. Ласкверт язык понимал с пятого на десятое, местные вообще вряд ли понимали, но караванщики-цихитедцы явно песню знали наизусть и начали подпевать.
  
  Когда песня дошла до места, где герой спорил с Отцом ветров, один из слушателей, расчувствовавшись, так хватил кружкой по столу, что ручка осталась у него в руке, а кружка с пивом полетела в музыканта. Тот еле успел отскочить, спасая свой инструмент. Затем снова сел и, как ни в чём не бывало, продолжил песню.
  
  По залу прокатился взволнованный шёпот. Двое караванщиков о чём-то тихо, но ожесточённо заспорили. Один из них, с широкой чёрной бородой, поднялся с места, осмотрелся, заметил Ласкверта, указал на него другому, с такой же, но седой бородой. Тот тоже поднялся и оба направились к монаху.
  
  - Не могли бы вы рассудить наш спор? - обратился к нему седобородый. - Хоть вы и не принадлежите к ордену ветра, вы тоже должны разбираться в знаках...
  
  Ласкверт понял причину спора. Отцу ветров приписывалось, пожалуй, больше чудес, чем всем остальным ликам Единого вместе взятым. Главным образом, это были знаки-предупреждения. Большей частью - совпадения, но имелись свидетельства и, действительно, чудесных и богоданных предупреждений, изменявших ход истории.
  
  - Вы имеете в виду происшествие с кружкой?
  
  - Я считаю случайностью, что кружка раскололась при упоминании Отца ветров, но мой компаньон... - начал чернобородый.
  
  - Сейчас это просто старая песня, но пока Церковь не признала её апокрифом, она считалась священной для поклонявшихся Отцу ветров, - прервал его седобородый.
  
  - И вы хотите знать, предвещает ли... что-нибудь... этот... знак... - Ласкверт пытался собраться с мыслями. Усталость затуманивала голову не хуже пива.
  
  'Скажи, что если не хотят застрять здесь насовсем, то должны пересечь Кабаний ручей до рассвета,' - впервые за неделю подал голос рубин.
  
  'Ты уверен? Почему?'
  
  'А ты не чуешь злую магию в форте?'
  
  Ласкверт прошептал заклинание 'пятый глаз' и закрыл глаза. Что-то почти незаметное клубилось далеко на северо-запад. Если бы не знал, где искать, не заметил бы.
  
  - Что с вами?
  
  - Не мешай ему, не видишь, прорицает...
  
  'А что будет со мной?'
  
  'Тебе бояться нечего, у тебя нет лошади. Тем более, тебе, всё равно, в другую сторону.'
  
  - Вам, действительно, лучше покинуть эту деревню. Если вы до рассвета успеете пересечь Кабаний ручей, будете в безопасности. Так говорит Солнце.
  
  - Запрягаем и едем, - приказал седобородый.
  
  - Почему? - попробовал спорить чернобородый.
  
  - Потому, что я так сказал.
  
  - Нас много, мы хорошо вооружены. Смею надеяться, защищены и от враждебной магии. Не лучше ли будет не удирать, а защищаться от врага в деревне?
  
  Ласкверт снова закрыл глаза и всмотрелся в дым. Знакомое заклинание... По описаниям. Хотя сильно усовершенствованно.
  
  - Вам приходилось слышать о 'ветре кобыльей течки'? Это похоже, только ещё хуже, - сказал Ласкверт.
  
  Чернобородый грязно выругался.
  
  - Дядя, ты был прав. Пока мы сидим здесь, мы только притягиваем проклятье к деревне. Только быстрая вода может нас спасти. - Он задумался. - Возможно, стоит увести из деревни вообще весь скот? - спросил он Ласкверта.
  
  - Долго прожившие на одном месте животные менее чувствительны к таким вещам. В случае чего деревенский священник справится, - успокоил его Ласкверт.
  
  - Здесь никого нет. Только часовня.
  
  - Тогда я.
  
  Чернобородый выскочил наружу, седобородый начал отдавать распоряжения. Кто-то спешно доедал свой ужин, кто-то, ворча, шёл вслед за чернобородым. В окно Ласкверт видел, как чернобородый раздавал возницам светящиеся стержни, и те вешали их на фургоны. Владельцы каравана, явно, не бедствовали. 'Лунные свечи' были гораздо удобнее керосиновых ламп, но и стоили многократно дороже, а для их обслуживания требовался волшебник. Видимо, на него чернобородый и рассчитывал. Или он сам и был им. Неважно.
  
  Подошёл кабатчик.
  
  - Что происходит?
  
  - Каравану опасно тут оставаться. Уходят, - объяснил монах.
  
  - Опять 'кобылья течка'?
  
  - Это уже бывало? - удивился Ласкверт.
  
  - Больше десятка раз. Чуть не каждый год. Хорошо, в первый раз тут солнечные монахи проезжали, поставили в часовне волшебный крест. С ним любые проклятия деревню стороной обходят.
  
  - Тогда их остановить?
  
  - Мне всё едино, мне они уже заплатили. Но лучше, если они уйдут от греха подальше.
  
  
  * * *
  
  
  Наутро Ласкверта разбудил кабатчик.
  
  - Беда, не помог крест от проклятия. Кони уже начинают беситься.
  
  Чтобы учуять 'ветер' уже не требовалось прибегать к волшебству. Нервозность витала в воздухе. Вообще-то 'кобылья течка' - неправильное название. Кони просто перестают слушаться, пытаются вырваться на свободу и удрать, куда глаза глядят. Большинство сбежавших не разбирают дороги, быстро ломают ноги и гибнут. Через несколько часов взбесятся и кобылы. К завтрашнему утру перекинется и на остальной скот. Потом и на людей действовать начнёт, если не принять мер...
  
  Ласкверт заглянул в часовню. Как он и ожидал, крест оказался неволшебным, действующим исключительно за счёт силы веры деревенских жителей. Должным образом направленная и подпитываемая вера сильнее любого волшебства. Но долго на одну крепость веры полагаться нельзя. Со временем она слабеет, да и пропасть вера способна в любой момент. Возможно, именно вчерашнее бегство разрушило защиту. С другой стороны, неизвестно, выдержала бы защита притяжение стольких лошадей. Неважно, нужно не горевать, а действовать.
  
  
  * * *
  
  
  Нет ничего скучнее промышленного наложения чар. Монах подходил к очередной лошади (или корове, или барану, или козе), клал руку ей на шею, произносил заклинание, переходил к следующей. Казалось, он этим занимался целый месяц, но закончив, он к своему удивлению увидел, что утро ещё не кончилось.
  
  Неизвестное, ожидавшее в форте теперь страшило. Монах не знал, чего ещё ждать от обитателей форта, а исцеление лошадей выжало его досуха. Отступить, связаться с местными властями? Которого из княжеств? И кто ему поверит? Наверняка сочтут засланным из Сги провокатором. Даже местные представители Церкви не жалуют орден Солнца. Возвращаться в Сшусгу? На это уйдёт ещё месяц. Неизвестно, доживёт ли деревня. Он перебирал в уме способы магической защиты...
  
  '"Сосущий купол"?' - прочёл его недооформившиеся мысли рубин. - 'Запрещённая магия?'
  
  'Цель оправдывает средства. И деревня защищена, и мне оружие. Не придётся возвращаться, сам справлюсь.'
  
  Инквизиции он скажет то же самое.
  
  'Гордыня - смертный грех, не забывай.'
  
  
  * * *
  
  
  Ласкверт брёл по лесной тропе, которую указал благодарный кабатчик. Если верить местным, дорогу к форту проложили по более-менее ровной местности, но тропой и балками можно было сократить путь чуть ли не вдвое. На душе было паршиво.
  
  Церковь давно превратила искусство чтения проповедей в точную науку. Не всем она давалась одинаково хорошо, но сейчас, когда слушатели были напуганы утренними событиями и внимали спасителю, с задачей бы, пожалуй, справился любой. Внушить человеку свои желания под видом его собственных... Такая власть опьяняла, но и пугала Ласкверта. Люди, как овцы на заклании, позволили опутать себя чарами. Теперь купол будет защищать их, а при нужде питать Ласкверта их жизненной силой. Пока в деревне остаётся хоть кто-то живой.
  
  Сзади шагал Орикс - вчерашний музыкант, спьяну прозевавший отъезд каравана. Проповедь и молитва исцелили его от похмелья, он горячо уверовал и вызвался идти помогать монаху сражаться с нечистью из форта. А потом воспеть его подвиги. Его энтузиазм пугал, но лишняя пара рук и меч могут пригодиться. Выглядел он человеком бывалым.
  
  Или он не так прост, как старается казаться? И ищет сокровища?
  
  Сзади послышался шум. Кто-то ломился через заросли.
  
  - Ласкверт? Это ты? - послышался знакомый голос.
  
  - Бабай?
  
  На тропу вышли запыхавшиеся Бабай и Рфибра. Оба - с короткими мечами на поясе.
  
  - Как вы здесь очутились? Сбежали из-под ареста?
  
  - Длинная история. Я нашёл бродягу, продавшего лампу. Тот вспомнил, где её позаимствовал. У того купца нашлись другие музейные экспонаты. Полиция и посольство заинтересовались им и потеряли интерес ко мне. Я решил не напоминать им о себе лишний раз и убраться пока из Сги. Лошадей пришлось оставить в деревне.
  
  - Лошадей? Вы не попали под 'ветер кобыльей течки'?
  
  - Так эта дрянь называется? Ещё как попали. Еле сумели привязать. Нарвал кой-какой травы, сварил, напоил, вроде поутихли.
  
  - Травы? - Ласкверт удивился. В древности, если на армию насылали это проклятие, и не хватало волшебников его развеять, армия была обречена. Потом распространение магии сделало подобные проклятия неэффективными, и о них почти забыли. Всего лишь травяной отвар? В это верилось с трудом.
  
  - Немного зверобоя, немного веха, хроматографическая колонка из речного песка, термостатирующее заклинание...
  
  - И котелок замаешься отмывать. А в другом дыру пробил, - вставил Рфибра.
  
  Значит, не просто отвар. А с использованием современных высоких технологий.
  
  - Кто это? - подал голос молчавший Орикс.
  
  - Бабай, торговец древностями, и его слуга Рфибра... - начал монах.
  
  - Я не о том. Что у него с лицом?
  
  Только сейчас Ласкверт обратил внимание, что Рфибра открыл лицо. Глаза выглядели вполне нормально, но нос имел странную форму, вокруг него в стороны торчали длинные жёсткие волосы, похожие на кошачьи усы. Раздвоенная верхняя губа открывала два здоровых передних зуба.
  
  - Попала под дрянное заклинание. Чуть в крысу не превратилася. Или в мышь. Не знаю. Руки не доходят выяснить. Родители долго таскали её по врачам да волшебникам, всё без толку. Отдали в услужение одному волшебнику, который обещал вылечить, и, вроде, знал, что делал. Так его инквизиция сожгла. Теперь отдали мне. Раз я в Сшусгу ехал, в архивах рыться.
  
  - Её? - удивился уже Ласкверт.
  
  - Чёрт, проболтался. Ладно уж, тебе я доверяю. Сам понимаешь, большой город, полно балбесов, которые не той головой думают. Считают, коль уродина, кому угодно даст. Ну и...
  
  - Кто уродина? Я уродина? - Рфибра подхватила его, подняла над головой и замахнулась зашвырнуть подальше.
  
  - Вот о том я и говорю. - Бабай сохранял спокойный тон, вися в её руках, и вырваться не пытался. - Молодая, горячая, от заклинания расти стала как на дрожжах, силу соразмерять не умеет. Легче не давать ей повода, чем потом платить за лечение.
  
  - Нет, ты скажи, я уродина?
  
  - Способный видеть душевную красоту, с первого взгляда поймёт, что нет никого тебя прекраснее! - вмешался Орикс. - А теперь поставь, пожалуйста, торговца на землю.
  
  - За меня не беспокойся, она так шутит, - объяснил Бабай. - А полётом в малинник меня не испугаешь.
  
  - Ой, вы, правда, подумали, что я, правда, его брошу? Да нет, конечно, - она аккуратно поставила Бабая на ноги. - И в мыслях не было, - она смущённо замолчала.
  
  - А ты...
  
  - Орикс. Музыкант, певец, путешественник.
  
  - Орикс? - удивлённо переспросила Рфибра. - Но мне сперва показалось...
  
  - Если он говорит, что Орикс, значит, мы обознались, - отрезал Бабай. - Хотя он действительно похож на одного человека... которому я бы с удовольствием пожал руку при встрече. Тот человек поступил честно и справедливо. Что бы ни думал об этом жадный мэр, и что бы ни говорил написанный этим мэром закон.
  
  Кем бы ни был Орикс, для Ласкверта имело значение только здесь и сейчас.
  
  - Всё это, конечно, очень интересно, но мы, кажется, шли в форт? А если я встречу человека, находящегося в розыске, я буду обязан о нём донести. Поэтому я рад, что ты - не он.
  
  Рфибра пошла первой, Ласкверт поотстал и придержал Бабая.
  
  - Можешь объяснить, почему её родители доверяют тебе? - тихо спросил он.
  
  - Взяли с меня клятву. В храме Морской царицы. И можешь не шептать. У Рфибры прекрасный слух.
  
  
  * * *
  
  
  Они стояли возле массивного одноэтажного строения без окон, сложенного из каменных глыб. На обшитой бронзой двери висел здоровенный амбарный замок. Задней стеной строению служил склон холма. Тропа давно кончилась, шли, ориентируясь по солнцу, и только благодаря редкой удаче и носу Рфибры нашли это... чем бы оно ни было. Ласкверт произнёс краткую благодарственную молитву Солнцу.
  
  - Я полностью уверена, что это - вход в шахту. - повторила Рфибра. - Пахнет так же.
  
  - Что добывали в этих шахтах? - спросил Ласкверт. В архивах храма о шахтах не было ни слова.
  
  - Говорят, серебро, - ответил Орикс. - Говорят, кончилось ещё во втором веке до нашей эры. Говорят, отчаянные люди до сих пор иногда пытаются его здесь искать.
  
  - И как?
  
  - Кто нашёл - не расскажут. Кто сгинул - тем более.
  
  - Много сгинуло?
  
  - Из мне известных - никого.
  
  - Ну как, идём дальше, или открываем? - вмешался Бабай.
  
  - Замок проржавел. Не открыть ни ключом, ни отмычкой, ни заклинанием. - Мрачно ответил Орикс. - Ещё идеи есть? Или пила?
  
  - Да. Отойдите подальше...
  
  Ласкверт хотел предложить разрушить замок заклинанием, но решил дать возможность попробовать другим.
  
  Отошли за поворот балки. Бабай повозился с замком, затем побежал в их сторону. Что-то громко бахнуло.
  
  Когда вернулись, петли были порваны, замок валялся в стороне.
  
  - Что это было? - спросила Рфибра.
  
  - Один старинный артефакт. Называется 'пластит'. Давно хотел попробовать. Вблизи крупных городов, где регулярно подновляют заклинания-гасители пороха, это не сработает, но здесь неплохо получилось.
  
  - Извне? Сверхнедолюди? - удивлённо спросил Орикс.
  
  - Кто? - спросил Бабай.
  
  - Легенду не слышал? - Орикс переключился на тон сказителя. - Наш мир - не единственный. В первом веке до нашей эры стали появляться существа из-за его предела. Очень похожие на людей, но не люди. Кое-что из доступного людям они не умели, но что умели - умели гораздо лучше. Они были быстрее, умнее, сильнее. Им был неведом страх. Но они не имели благословения малых богов, и когда прочим людям явился Единый, от них он отвернулся...
  
  - Это - ересь, - вмешался монах. - Единый существует для всех. Не исключено, что в силу своей однобокой психологии какие-то существа не смогут взаимодействовать с известными ликами Единого. Но Единый в своей бесконечной милости должен явить им иной лик, неведомый нам.
  
  - Не любо - не слушай, а врать не мешай, - парировал музыкант. - На чём я...
  
  - Спасибо, я понял. Да, это извне. Как-нибудь потом доскажешь, ладно? - Бабай потянул за ручку и открыл натужно заскрипевшую дверь. - Надо же! Кажись, её смазывали в прошлом году.
  
  Внутри обнаружили массивный стол с несколькими книгами и тёмный зев тоннеля в противоположной стене. И многолетний слой пыли на полу, столе и книгах.
  
  - Бабай, они нас слышали, - прошептала Рфибра. - Они идут сюда!
  
  - Кто?
  
  - Не знаю. В прошлый раз они следили за нами, но не показывались. А сейчас наступают.
  
  - Тогда достань меч и не забывай, чему я учил.
  
  Ласкверт прошептал заклинание, и под потолком возник светящийся круг. 'Солнечный круг', как в храмах Солнца при богослужении. Согласно церковному преданию бог Солнца передал это заклинание своим жрецам, сказав 'освещайтеся и другим передайте'. Некоторые ретрограды возражали против столь утилитарного применения этого заклинания, но Ласкверт предпочитал понимать наказ буквально. Другие ордена знали это заклинание, но чаще освещали храмы по старинке - свечами.
  
  Из туннеля доносился приближающийся стук. На свет вышел человеческий скелет. С ржавым мечом в руке. Остановился, словно оценивая своих противников, и через секунду бросился к Ориксу.
  
  Орикс сделал странное движение правой рукой, подождал долю секунды, оценивая результат, и едва успел увернуться от меча скелета. Бабай ударил скелета своим мечом сзади и расколол череп. Скелет рассыпался.
  
  - Почему ты не защищался? - Бабай был потрясён.
  
  - Я пытался его перекрестить. Но крест на него не подействовал, - оправдывался Орикс.
  
  - Потому что ты без веры крестишь, - объяснил монах.
  
  - Но я верю.
  
  - Значит, вера твоя недостаточно крепка. Когда ты последний раз богу молился?
  
  - Сегодня утром.
  
  - А то того? А в храме когда последний раз был? Чтобы подействовало, ты должен верить безоговорочно, до глубины души, до самых печёнок, до дна. Ты сам не ожидал, что подействует. Ты перекрестил, и ждал, готовый увернуться.
  
  - Но иначе он бы в меня попал...
  
  Ласкверт вздохнул. Как объяснить неверящему, что значит верить?
  
  - Извините, что прерываю ваш религиозный диспут, но Рфибра говорит, что идут другие, - вмешался Бабай.
  
  Непонятно, как она их услышала сквозь громкий разговор, но через некоторое время показались новые скелеты. На этот раз Ласкверт просто перекрестил их и сказал 'изыдите'. Эффект превзошёл ожидания. Вместо того, чтобы развернуться и убежать, как положено нечисти, или даже развалиться на кости, как предыдущий скелет, эти рассыпались в песок.
  
  - Это ещё не всё, - предупредила Рфибра. - Я слышу ещё, минимум, два отряда.
  
  - Всё скелеты? - спросил Орикс.
  
  - Надеюсь.
  
  Два отряда скелетов рассыпались в песок так же легко. Затем из туннеля послышался лязг металла. В нос ударил запах тухлятины. Из туннеля вышел рыцарь в начищенных доспехах с двуручным мечом за спиной. Воняло от него.
  
  - Добро пожаловать в Кровавый форт. Я, как временный комендант, рад приветствовать вас... - начал он заученную речь. - Ты! - взревел он, явно отступив от текста. - Ты уморил нас здесь, но и тебе не жить! - он выхватил меч, и бросился на Бабая. Тот еле успел парировать своим мечом.
  
  - Изыди! - приказал Ласкверт, перекрестив его.
  
  - Я до вас ещё доберусь! - крикнул рыцарь, удирая в туннель с громким лязгом.
  
  - Кто это был? - спросила Рфибра.
  
  - Надо думать, последний комендант форта, умерший здесь, но не успокоившийся, - предположил Ласкверт. - Мне интереснее, почему он напал на тебя? - спросил он Бабая.
  
  - Длинная история... - тот замялся. - Шаман Крючкозуб сшил волшебные куртку, штаны и шляпу, защищавшие от всего. От меча, от огня, от вшей. Носил их всю жизнь. Завещал отдать тому, кто окажется достойным. Я выполнил условия завещания, влез в склеп, взял одежду. Вещь полезная, но случаи разные бывают. Как сейчас. Боюсь, от них сейчас больше вреда, чем пользы.
  
  - Он теперь нескоро вылезет из могилы, - успокоил его монах. - Наверняка, могила в форте. Жаль, нельзя за ним проследовать...
  
  - Можно, - ответила Рфибра. - Я по следу иду лучше любой собаки. Тебя-то я нашла. А уж ты совсем слабо пахнешь, по сравнению с ним.
  
  Все направились в туннель. Бабай сказал, что скоро их догонит, и остался смотреть книги. Непонятно, как он их собирался смотреть: светящийся круг проследовал за монахом, а свет через дверь стола не достигал. Так или иначе, вскоре Бабай нагнал остальных.
  
  - Здесь - карта туннелей, - он помахал прихваченной книгой. - Интересные у них туннели. С системой порталов.
  
  - То есть, если выбрать нужную дорогу, можно перенестись на огромное расстояние и не заметить этого? - спросил Орикс.
  
  - Да. И мы уже так сделали. Скоро будем в форте.
  
  
  * * *
  
  
  Рфибра махнула мечом, разбивая череп очередного скелета, пытавшегося влезть в окно. Орикс и Ласкверт защищали другие два окна, Бабай - выбитую скелетами дверь. От попыток изгонять скелетов крестом монах давно отказался. В лучшем случае, они отходили шагов на десять, затем разворачивались и снова нападали. Воля управлявшего ими была немногим слабее веры Ласкверта. Боевые же заклинания вроде 'огненных стрел' или 'ледяного бича' их не брали.
  
  Близился рассвет. Четверо людей давно бы попадали от усталости, если бы Ласкверт не подпитывал энергией от 'сосущего щита'. Им повезло, что, когда при первой атаке скелетов они попытались спрятаться в одном из домов, выбрали строение с прочными стенами, и всего тремя окнами и одной дверью. Скелеты двигались медленно, махали мечами и дубинами неуклюже, но их было слишком много.
  
  'Солнечный круг' над домом опять погас. Но было уже достаточно светло, и монах не стал зажигать новый.
  
  - Ну как, держитесь? - раздался снаружи насмешливый голос. - Вам ещё не надоело?
  
  - Кто ты? - крикнул в ответ Ласкверт.
  
  - Хозяин форта.
  
  - А комендант?
  
  - Ложь! Я хозяин, а он - пустышка. Всё, что он успел вам сказать - неправда! - в голосе проскользнула истерика.
  
  - Останови скелетов, если хочешь говорить!
  
  Скелеты замерли, подчиняясь неслышимой команде. Четверо людей с опаской вышли наружу.
  
  - Где ты? - крикнул монах.
  
  - Иди к храму Солнца! - голос, казалось, шёл отовсюду.
  
  На площади перед храмом, на каменном возвышении, окружённый толпой скелетов стоял благообразный немолодой мужчина в одеянии жреца Солнца. Так одевались жрецы до объединения культов, современное одеяние ордена Солнца выглядело поскромнее. Столь роскошно облачался только глава ордена в особо торжественных случаях.
  
  - Чувствую, у вас есть вопросы. Задавайте! Сегодня я в настроении поговорить.
  
  Бабай шепнул Рфибре: 'Не вздумай упоминать при нём того рыцаря!'
  
  - Раз форт по-прежнему обитаем, сокровища выносить нельзя? - шутливо осведомился Орикс.
  
  - Ты абсолютно прав, сын мой. Можно приобщаться к мудрости церкви в библиотеках форта, но выносить из него ничего нельзя.
  
  - Откуда все эти скелеты? - спросил Бабай.
  
  - Военнопленные. Их присылали сюда для опытов. Выжившие потом отправились домой. Погибшие получили в награду вечную жизнь и право вечно служить Церкви.
  
  - 'Ветер кобыльей течки' - твоих рук дело? - спросила Рфибра.
  
  - Да. Ты по молодости перепутала мой шедевр с вульгарной поделкой древних шаманов, но я отпускаю тебе этот грех. Я не могу отрицать отдалённого сходства.
  
  - Но зачем?
  
  - Я давал всем свободу.
  
  - Но взбесившиеся удирают сломя голову и убиваются!
  
  - Свобода от оков. Свобода бежать, куда глаза глядят. Наконец высшая свобода - смерть! Ты молода и ничего не понимаешь. Ничего, со временем поумнеешь.
  
  - Меня послали отслужить молебен в вашем храме. Вы не возражаете... - начал Ласкверт.
  
  - Нет! Я запрещаю.
  
  - Можете ли вы подтвердить этот запрет в письменном виде, чтобы я имел свидетельство паломничества для моего настоятеля?
  
  - Да, это можно. Позже...
  
  - Когда вы сможете его написать, чтобы я смог отправиться обратно?
  
  - Я запрещаю вам покидать форт. Вы - нарушители, вошли в форт без разрешения.
  
  - У меня есть разрешение, я паломник, - Ласкверт полез за голенище за бумагами.
  
  - Руководство Церкви нелегитимно! Все их документы недействительны! - жрец опять скатывался к истерике. - Я буду вас судить! Вы будете приговорены к смерти!
  
  Лучи восходящего солнца осветили жреца. Богатые одежды стали расползаться. На месте благообразного жреца остался полупрозрачный старик в лохмотьях.
  
  - Изыдите! - Ласкверт перекрестил жреца и скелетов.
  
  Скелеты рассыпались в песок. Старик взвыл.
  
  - Не позволю! Я жрец! Нет ни богов, ни демонов, ни Единого! Есть только я! Я один решаю, что есть добро и зло! Я решаю, что изгоняет Знак, Изгоняющий Зло! Восстаньте!
  
  Песок заструился вверх, принимая форму скелетов.
  
  - Не понимаю, откуда у него столько энергии... - прошептал монах.
  
  - Мне повезло, - захохотал призрак. - Тут рядом кто-то возвёл над деревней 'сосущий купол'. Я могу черпать энергию, пока не вычерпаю жителей деревни досуха. А насколько хватит энергии тебе?!
  
  - Приготовьтесь удирать, - произнёс Бабай. Он что-то достал из кармана и швырнул в сторону жреца. Бахнуло. Жреца сбросило с трибуны, недособранные скелеты рассыпались в песок. - Надо же! Призрак, а ветра боится.
  
  Удрать в шахту не вышло - дорогу преградил другой отряд скелетов. Крест на них не подействовал. Бросились обратно к храму. Призрака видно не было, но скелеты перекрыли другие выходы с площади. Единственная открытая дверь вела в храм Солнца. Бросились туда.
  
  Бабай вбежал последним, закрыл дверь, задвинул засов. Дверь была в на удивление хорошем состоянии, даже не скрипнула. Через несколько секунд посыпались осколки окон-витражей. Скелеты пытались выбить окна, но переплёты были сделаны на совесть и пока держали.
  
  - По-моему он неспроста возражал против молебна, - произнёс Орикс. - Попробуй. Всё равно больше делать нечего.
  
  Ласкверт огляделся. Храм как храм. Несколько смущали необычные для храмов Солнца свечи, но Ласкверт решил, что они не помешают. В центре храма стоял гроб с телом старика. 'Пятый глаз' показал, что тело защищено заклинанием 'замороженного времени'. Как скоропортящийся продукт вроде свежего мяса, рыбы или клубники. Сходство тела с призраком было несомненным.
  
  Под стук мечей и костей об окна Ласкверт начал приготовления к молебну. Для начала зажёг новый 'солнечный круг'. Когда тот осветил тело в гробу, снаружи раздался пронзительный визг, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Затем послышался грохот падающих на мостовую костей.
  
  'Поздравляю', - услышал монах голос рубина. - 'Ты мог бы не привлекать внимание куполом, а тихо прошмыгнуть в форт и зажечь в храме "солнечный круг".'
  
  'Почему ты сразу не сказал!?' - возмутился монах.
  
  'Вначале - не догадался, позже - боялся привлечь внимание жреца. Молебен ты, считай, отслужил, жреца упокоил, Единый тобой доволен, осталось только то, зачем тебя, собственно, в форт и послали. Отодвинь гроб, открой люк и спускайся. Возьми с собой торговца, а других... Лучше им не видеть, то, что там находится.'
  
  - Гелос, ты не мог бы говорить вслух? - спросил Бабай. - Я-то тебя слышу, но остальным тоже интересно, о чём вы шушукаетесь.
  
  Пришлось рассказывать всё.
  
  
  * * *
  
  
  Под гробом обнаружилась винтовая лестница, у её подножия - длинный коридор, вырубленный в скале. Коридор привёл в просторную пустую комнату с непонятными узорами на стенах и постаментом в центре. На постаменте лежал череп, вырезанный из цельного куска алмаза. А может, это был не алмаз, а простое стекло - в свете 'солнечного круга' многие вещи выглядят лучше, чем есть.
  
  Когда они вошли, бестелесный голос произнёс:
  
  - Муезыкшемгегунинф, Бабай!
  
  - Говори на языке, понятном всем! - отрезал Бабай.
  
  - Приветствую вас всех. Я хотел бы ответить на ваши вопросы, но, увы, моё время истекает. Жрец воспользовался энергией купола, чтобы снова попытаться взять меня под контроль. Не получилось, но я надорвался, и чувствую, как слабею.
  
  - Что с деревней? - испуганно спросил Ласкверт.
  
  - Все живы-здоровы. Но чем скорее ты развеешь купол, тем лучше. Не зря это заклинание запретили.
  
  - Кто ты?
  
  - Вы придумали хорошее название. 'Сверхнедолюди'. Великие и ущербные. Возможно, наша проблема была в бесстрашии. Мы видели страдающих дикарей. Мы считали, что знаем, как лучше. Мы пытались направлять ваших предков через богов. Придумали культ Единого. Скопировали сознание нескольких добровольцев в суперкомпьютеры.
  
  - Во что? - переспросила Рфибра.
  
  - Один из них - перед вами. Мы разными путями подсовывали вам модули связи с нашими компьютерами, вроде твоих рубинов, монах. Но что-то пошло не так. Дикари сделали шаг в нужном направлении и застопорились. 'Лики Единого', такие как я, погрязли в рутине, непрекращающемся разборе мелочных конфликтов. Проект свернули, а нас бросили. Срок службы этих компьютеров ограничен. Мы понемногу скатываемся к маразму. Нам обещали долгую жизнь в новом теле по окончании проекта. Но зачем тело, если в мозг нечего залить? Я не хочу умирать, не побывав дома. Поэтому я приказал принести 'рубин'. Его мощности не хватит, чтобы я продолжал мыслить, но он сохранит мою память для воскрешения.
  
  - А при чём тут Бабай? - спросил Ласкверт.
  
  - Он - тоже извне. Он - не один из нас, он ближе к вам, но его мозг изменён для работы с нашими компьютерами на расстоянии. Бабай, я прав?
  
  - Да. Ваш мир переживал период перемен, никому не было дела до горстки подвижников у чёрта на рогах. Сейчас оценивают результаты проекта, собирают выживших.
  
  - Ты клянёшься доставить меня домой?
  
  - Клянусь.
  
  - Ответы на другие вопросы о богах и Едином ищите в библиотеке в соседнем доме. Приятно было иметь с вами дело. До свидания.
  
  - Бабай, это правда? Ты такой же, как он? - спросила Рфибра.
  
  - И да, и нет. Он принял желаемое за действительное. Я не знаю, откуда он. Следы их цивилизации наши находят регулярно, научились пользоваться их компьютерами. Значит, они не знали страха... Не боялись последствий и не задумывались о них... Это многое объясняет.
  
  - То есть, ты ему соврал?
  
  - Нет, я сдержу клятву. Как только отсюда выберусь, начну искать его дом. Но я здесь застрял.
  
  - 'Здесь'?
  
  - В вашем мире. Меня прислали изучать ваши книги. Читаю я быстро, запоминаю хорошо, работу свою люблю. Но про меня тоже забыли. Пока есть новые книги, мне не скучно, но я тоже хотел бы знать, что творится дома.
  
  Повисла тишина.
  
  - Кстати, я могу читать кое-какие его воспоминания из рубина, - заговорил Бабай. - Есть вопросы?
  
  - Есть ли тут сокровища? - задал предсказуемый вопрос Орикс.
  
  - Единственная ценность форта - библиотеки. У него в голове полный каталог. Хотя, он мог о каких-то сокровищах не знать.
  
  - Есть ли здесь средство сделать меня нормальным человеком? - спросила Рфибра?
  
  - Нету. Здесь занимались, в основном, способами убийства и использованием трупов.
  
  - Кто сделал статую, из-за которой меня сюда прислали? - спросил Ласкверт.
  
  - Ваш настоятель.
  
  - Но зачем?
  
  - Унизил давнего недруга, надолго избавился от проблемного студента, исполнил просьбу Гелоса прислать ему лучшего молодого мага. Одной стрелой - трёх зайцев. Гелос ему наобещал золотые горы, но свои обещания сдерживать не собирался.
  
  - Это правда, что он говорил? Что Единого тоже нет?
  
  Бабай задумался, вглядываясь в рубин.
  
  - Он не считал это правдой.
  
  - Как это?
  
  - Единый, как известно, проявляется через чудеса. Большая часть чудес - совпадения. Большая часть оставшихся - жульничество: фокусы и магия нечестных священников. Большая часть из 'честных' чудес создавалась Гелосом и его коллегами. Примерно раз в год в мире происходят чудеса, вроде бы, исходящие от Единого, и не попадающие в перечисленные категории. Эта загадка сводила Гелоса с ума, и ответа он не нашёл.
  
  - Так значит существует?
  
  - Не знаю.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"