Аннотация: В Салемхоре, мире между двух солнц, где одно из светил светит в небе, а о другом никто и не подозревает, произошло нечто невероятное. Империя Сарвисаев, являющаяся вершиной, человеческой цивилизации пала. Не имея равных врагов на поле брани почти тысячу, велика держава сгнила изнутри, и одно из восстаний, привело к полномасштабной войне на территориях подвластных Империи. Но верные престолу сатрапии, ценой невероятных усилий и великих жертв сохранили в целостности свои земли, центральную область и столицу бывшей родины. Они образовали Союз, который назвали Малой Империей и отныне, являясь суверенными державами, сплотились для взаимной выгоды. Но бывшие вассалы Империи не считали, что бывшие хозяева вернули им все долги. Враги позарились на Аввелон, столицу и одноимённую центральную область. Являющуюся географически, религиозно и финансово бесценной. В отчаянной попытке избежать повторения недавних, кровавых времён, Совет Малой Империи, при пассивной поддержке магов Звёздного Ковра и церкви Милх решается на казалось бы, безумный шаг. Они решают возобновить старинный обычай, до имперских времён, Игры Саматра. В которых посредством физических испытаний и спортивных состязаний, должно было определиться достойного. Человека, которого изберут Боги и посадят на престол, рядом с дочкой последнего императора. Так как во время войны умерли все возможные, кровные наследники мужского пола. В это же самое время в Салемхор возвращается человек о существовании которого почти никто не знает, но поступки которого поменяли ход последней войны. За ним начинается охота, так как он владеет кое-чем особым, сам не осознавая его цены. Вместе с ним путешествует человек из народа Ваалентон, одно появление которого за пределами их естественных мест обитания, уже чудо. Человечество повиснет на волоске, когда сильные мира сего будут слабей чем когда либо. Народом придёт конец, в то время как человек способный сдвинуть мир со своего места, решит осуществить свой план.
Воздух был прозрачным и чистым, небо было похоже на огромный, шелковый платок. В это раннее утро оно не было запачкано дождевыми тучами, оно резало глаз своей девственной чистотой. Но даже самому зоркому из людей не удалось бы разглядеть чёрную точку, парящую так высоко что казалось будто она застыла в небе. Тёплые потоки воздуха надували могучие крылья, позволяя ей парить. Красное оперение головы добавляло некоего природного ужаса, этому небесному хищнику. Его пронзительный крик разлетелся по всем небосводу и волнами опустился даже до самой земли. Королевский крик. Это был Красноголовый орёл, самая большая хищная птица в мире, они жили по всему скалистому побережью Сонного Океана. Он летал медленно, описывая огромные дуги, его зоркие глаза следили за землёй, он видел все что там происходит и это было для него, мелочным и ничтожным. Он видел город построенный у самого подножия океана, напоминающий ему лишь о костях своих жертв, он не знал, зачем эти существа внизу громоздят камень на камень и прячутся под ними, не знал зачем они возводят стены, и зачем запирают ворота. Орёл мало знал об этих существах, и не хотел знать больше. Но нечто в этих двуногих нравилось птице, а именно их постоянность и способность повторять одни и те же ошибки изо дня в день. Вот и сейчас его взгляд уловил движение у основания одной из стен, из неё словно из пещеры начало выползать стадо овец, которых погоняя посохом, направлял человек. Орёл не знал почему пастух такой упрямый, ведь он не единожды похищал овец из этого стада, но тот как и прежде, выгонял их из одного и того самого места и гнал их на одни и те же луга.
Лишь мгновение понадобилось охотнику, чтобы превратить свой полёт в падение, словно камень он ринулся вниз, лавируя между потоков воздуха. Земля приближалась с невероятной скоростью, всё увеличивалось и приближалось, поэтому через секунды, город который раньше казался крупицей соли превратился в громаду тоннелей, домов и арок из белого камня. Хищник расправил крылья словно парус, чтобы сбавить скорость, его зоркий глаз мгновенно определил цель, лапы с закрученными когтями обрушились на жертву с невероятной силой. Только после двух сильных взмахов могучих крыльев воздух наполнили вопли, в которых смешались крики пастуха и блеяние овец. Устремляясь ввысь, птица даже почувствовала несколько камней, пущенный в её сторону из кожаной пращи, но это было напрасно, сильные мышцы загребали воздух и уносили охотника с молодым ягнёнком в лапах. Когда город снова начал удаляться орёл посмотрел на его затенённые лабиринты и случайно увидел маленького человека, убегающего от двух других, если бы он умел смеяться, то сейчас разразился бы хохотом. Если бы он был человеком он сейчас гордился бы собой как Бог, и пел песни своей силе и ловкости. Если бы орёл умел желать удачи, то пожелал бы её тем двум другим, что бы им тоже повезло этим утром с их ягнёнком.
*****************
Мальчик бежал изо всех сил, которые между прочем уже почти закончились, его дыхание сбилось, легкие пылали, словно он проглотил уголёк, рот наполнился липкой слюной. День только начался, но уже стояла невероятно жара. Парень бежал по портовым трущобам, заполненными мелкими лавками, старыми мастерскими, вшивыми борделями и дешёвыми тавернами. А также горами мусора и гниющих рыбьих отбросов, старых сетей, изломанных вёсел, и дырявых бочек.
Со стороны океана до мальчика долетел влажный порыв ветра, принеся с собой привкус соли и влагу на горячие щёки, а также воспоминания. Эти улицы были знакомыми, но казались бесконечными, босые ступни шлёпали по старинным мощеным улицам. Взгляд тут и там выхватывал людей самого разного сословия, тут были богачи в просторных цветных одеждах окружённые свирепыми стражниками, толстые купцы крепко прижимающие свои руки к многочисленным карманным, царские солдаты в начищенных панцирях и конечно бедняки и рабы схожие между собой практически всем кроме кандалов.
Мальчуган не останавливаясь рискнул обернуться и посмотреть, не отстали ли его преследователи, и тут же почувствовал удар в голову, такой сильный что задрожали зубы, он налетел на пьянчугу ковылявшего в неизвестном направлении. Они кубарем повалились на землю, оборванец попытался начать ругаться, но вставая мальчик наступил ему на лицо и заглушил его крик. Пьяница попытался ударить, но задел только пустое месту, где секунду назад находился мальчишка. Парень не заметил преследователей, и это лишь укрепило его надежду на спасение и подстегнуло его дух.
Теперь просто надо запутать след и раствориться на грязных рыбацких улицах. Ориентируясь по памяти он сделал несколько поворотов, ловко проскакивая между людьми, он не обращал внимания на ругательства летящие в спину, словно камни. Улицы рыболовов были заполнены одинаковыми халупами, сбитыми из досок, которые теснились и наваливались одна на другую, сцеплялись крышами. Тут было тесно, повсюду были развешаны сети и стираное белье, лодки валялись прямо на улицах, тут же сушилась и вялилась рыба. Как-то ещё умудрялись кричать и сориться хозяйки размахивая окровавленными от рыбьей крови руками, успевали пищать и плакать грязные ободранные дети. Мальчик перепрыгнул через большое корыто и заскочил в небольшой проулок, образованный плотно стоящими двухэтажными домишками, они так сильно кренились друг к другу, что лучи солнца не достигали здесь земли, вечная полутень и влага, кучи гниющего и воняющего мусора, горы рыбьей чешуи, приправленной дерьмом и мочой. Он подбежал к дальней стене, прислонился к ней спиной, выхода не было, он стукнулся в неё лбом, развернулся, съехал на землю. Дыхание с хрипом вырывалось у него из груди, глаза слезились, но он с надеждой смотрел на проход.
Мысли кружились в голове словно дикие осы. "Боги помогите мне", мальчики разозлился на себя за такую мысль и сплюнул её вместе с вязкой слюной. Он давно разуверился в Богах и вообще в их существовании. Справедливый Ошус, Единый отец Хоза. Выдумки слабаков, в желании оправдать свою никчёмность. Он не мог сейчас сосчитать бессчетных не услышанных молитв и не принятых жертв, купленных за деньги, заработанные невероятным трудом. Парень помнил очертания внутренних дворов Танапраского храма, жаровни чёрные от копоти на которых он приносил жертвы, рыбу и голубей. Он помнил то странное чувство, когда смотрел на высокие ступени, ведущие ко входу в храм, прекрасная полутьма, скучающая меж белоснежных колон, огромные створки бронзовых ворот, напоминавших непристойно открытые девичьи губы. Он всегда знал, что внутрь приносить жертвы и молиться пускают только знатных и богатых горожан, он часто думал что может если бы ему удалось туда пробраться то там бы Боги услышали его. Но мысли оставались мыслями, а воспоминания лишь воспоминаниями. Парень закрыл глаза и горький комок подступил к горлу, крепко сжав зубы он несколько раз сильно ударил кулаком о стену, но боль не принесла отрады, он разрыдался. Слёзы потоками лились по щекам, он всхлипывал и стонал, мальчик схватил себя за голову и принялся сильно ей мотать, но это тоже не помогало. "Мама, мама, мама", воспоминания снова нахлынули как лавина, как цунами, и уже было поздно думать о чём-то другом. Он вспомнил тот последний раз, как он пришел вечером домой, весь день он провёл в океане с моряками, в шаткой, на половину сгнившей лодке, ноги дико болели, кожа на ладонях невыносимо пылала, в руке он сжимал две не самые лучшие рыбы. Он услышал как мама позвала его приподнявшись на локтях со своего ложа, она была потной и красной, волосы влажные и слипшиеся, но у неё появились силы. Рыба упала на пол, он кинулся к ней, мама засмеялась с хрипотцой, прижимая его к себе и гладя по голове, попросила что бы не давил так сильно. Она даже сказала что подымиться и приготовит для них рыбу которую он принес, она попыталась встать, но он нежно уложил её обратно, погладил по щеке и кинулся готовить ужин. Он просто ликовал, радовался и смеялся, маме наконец то лучше, после стольких недель бреда и горячки, его труды не забыты, его молитвы услышаны. Мальчик как сейчас помнил, вкус жареной на открытом огне рыбы и ласковую руку на голове, он ел у кровати матери, боясь упустить что-то важное, он и её принес, но она сказала, что не сильно голодна и поест потом, и он поверил. Парень ловил её взгляды, полные восхищения своим ребёнком и с набитым ртом смеялся, заставляя смеяться и её. Позже он лёг рядом, скрутился клубком, и по-детски, без попыток казаться взрослым уснул, согреваемый теплом её тела, впервые с радостным сердце за многие недели.
Но среди ночи резко проснулся, первое что он почувствовал это дикий озноб, вспомнив где он, мальчик тут же коснулся руку мамы, но она была холодной. Он с ужасом в который не мог и не хотел верит, посмотрел на неё, она лежала в такой же поза в какой и уснула, голова на подушке, руки на груди прекрасная и мужественная, только бледная и ледяная. Не в силах осознать то что произошло он глупо посмотрел на миску в которой он принес рыбу, сардина лежала нетронутой. Он почему-то вспомнил мамины слова "я съем позже", и теперь это позже не наступит никогда. Крик, который вырвался из мальчика, мог бы привести в ужас многих храбрых людей, но тогда он не плакал, он вопил, вопил до самого рассвета. А после упал и заснул, лишь для того, чтобы проснувшись понять, что боль лишь стала отчётливей, ярче и правдоподобней.
Мальчик сидящий у стены всё ещё рыдал, хотя его грудь уже вздымалась ровней и всхлипы были тише, он уткнулся лицом в колени и полностью забыл сколько времени он посвятил этому. Его скромная одежда, на груди и рукавах была пропитана слезами, он начал ощущать прохладу и тень проулка, в котором укрывался. Уверенность потихоньку возвращалась к нему, он поднял голову и посмотрел вверх. Стены сходились так близко что выкраивали огромные лоскуты небосвода, оставляя лишь небольшую полоску.
- За что? - он проговорил это тихо, с полным безразличием.
Он знал что небо не ответит, они никогда не отвечало, он вздохнул и начал подыматься на ноги, он не знал куда идти и что начинать делать, но нужно с чего то начинать. И тут проулок загородили тени, мальчик понял, что это не могло быть просто совпадением. Двое крепко сложенных мужчин, увидев свою цель и то что ей некуда бежать, остановились, с хрипом вдыхая воздух.
- Ну и заставил ты нас побегать парень,- тяжело проговорил один из преследователей. - Не думал что ты заставишь нас так сильно попотеть.
Он тронул своего напарника за плечо и с трудом рассмеялся, второй походил скорей на лысую гориллу, образ дикого животного дополняло ещё то что у него не было уха, а нижняя челюсть была сломана и вывернута набок.
Беглец выпрямился, и вздохнул полной грудью, крепко сжал губы и кулаки, странно но отчаяние и осознание что ему некуда бежать очистили его мысли.
"Работорговцы", он до сих пор не мог понять как они смогли так быстро пронюхать что он теперь сирота, они пришли почти сразу после того как он похоронил мать в самостоятельно вырытой яме. Выломали дверь и словно хищники накинулись на него, но его ловкость не позволила им быстро заполучить ещё одного мальчика для прихотей богачей. Но сейчас ему наскучило убегать, не было желания прятаться, он просто захотел принять свою судьбу, какой бы она не оказалась. Он ещё раз глянул на небо с тоской и злобой, словно загнанное животное.
- Ладно щенок, хватит твоих игры, бежать тебе некуда, ты в ловушке. Ты пойдешь с нами, в любом случае, так что не сопротивляйся, - проговорил одноухий работорговец и хрустнул шейными позвонками. - Желательно чтобы твой лицо было целым, так больше заплатят. Но если будешь брыкаться, мало ли что может произойти.
Он начал разматывать верёвку которая была намотана на толстую руку, его товарищ достал из-за пояса мешок. Казалось, что слова этих ублюдков не произвели на мальчика никакого впечатления. Он медленным и ровным шагом направился к ним, с опущенной головой, покорный, молчаливый и сломленный. Но в момент когда работорговец с верёвкой уже мог дотянуться до него рукой, парень с криком резко ринулся вперед, он застал его врасплох, жесток впечатав свою ногу ему в промежность. Одноухий завыл схватился за ушибленные место, сделав несколько неуверенных шагов в сторону прислонился к стене. Мальчик кинулся в открывшийся проем, но второй оказался проворней чем могло бы показаться, он резко развернулся и схватив парня за шиворот притянул к себе, со всего размаху ударил его тыльной стороной ладони, так сильно что сбыл с ног. Мальчишке показалось что его ударили молотом, в голове зазвенело, рот наполнила горячая и терпкая кровь. Словно в бреду, парень тяжело поднялся на ноги, затуманенным взглядом увидел, как выпрямился одноухий, он снова сжал кулаки в которые вложил всю свою силу, воздуха уже не хватало что бы кричать, и он просто кинулся вперёд. На этот раз удар был очевидным, и он был перехвачен на лету, запястье мальчишки так крепко сжали, что ему показалось будто он слышит как трещат кости. Небритое лицо приблизилось к лицу мальчика вплотную:
- Сейчас ты ответишь за это сопляк. Ты ведь считаешь себя мужиком, так отвечай.
Слова прозвучали у него возле уха, и потом парень почувствовал, что его подняли за руку в воздух, жуткая боль пронзила ключицу и локоть, жалобный стон наполнил переулку. Но он не успел подумать о чём-либо ещё, как сильнейший удар кулака вытолкнул воздух из лёгких, потом ещё один, так раз за разом работорговец ударил шесть раз. Затем он отпустил мальчика который рухнул на землю как кукла у которой срезали нити, тот уже не дышал, а жалобно хрипел. Парень вздохнул, а затем потом сплюнул кровь вперемешку со слюной, прямо на сандалии однорукого. Удар ноги в плечо отбросил его, и он кубарем покатился к горе зловонного мусора.
- Ты крепкий, и упёртый,- Работорговец с мешком как-то странно и по-доброму улыбнулся. - Знаешь ли, из тебя бы вышел плохой раб, в доме богатых господ, не любят щенков которые так часто кусаться.
- Ничего, мы найдём ему другое применение. - Тихо проговорил одноухий и направился к нему.
Мальчик туго соображал, голова гудела, всё тело ныло, кровь лилась изо рта и где-то над глазом. Он снова проиграл, как проигрывал всю жизнь, начиная с того момента как вышил из утробы матери. Постоянные лишения и тяжелый труд строили крепкую внешнюю оболочку, но при этом увечили душу. Мир казался большой и широкой ямой с нечистотами, и он на дне, а в неё всё подбрасывают и подбрасывая испытания которые он проваливает. Он проиграл и маму, которую поклялся спасти, а теперь проиграл и свою свободу. Он посмотрел на свою ладонь, кровь и пыль на пальцах, это его последняя игра в которой он проиграл и свою жизнь. Он больше не хотел жить.
- Лишь одно может быть презренней работорговца, - шепотом, но так что бы слышали его преследователи, проговорил мальчик. Он посмотрел на них, и увидев как они оторопели, добавил. - Только работорговец который сам был рабом.
Парень увидел бешенство в их глазах порожденное правдой, и как всегда попытки прикрыть своё клеймо. Они переглянулись:
- Пожалуй мы не продадим тебя сопляк. Считай что тебе повезло. Ты останешься здесь, навсегда. - Прошипел сквозь зубы одноухий, он сильно старался не сорваться на крик.
Огромный словно медведь он двинулся на мальца, его злобу можно было почувствовать, она витала в воздухе как едкий дым от мокрых, тлеющих поленьев. Парень ждал того единственного удара, который обрушиться на его голову, сломает позвоночник, и закончит борьбу которую ему не выиграть.
- Простите что помешал вам, но вы не подскажете где здесь можно купить свежего тунца?
Работорговцы словно по команде обернулись ко входу в переулок, там стоял человек загораживающий своим хрупким телом дневной свет.
До этого мальчик находился словно под действием наркотика, в голове скребся туман, перед глазами висела пелена цвета пепла. Но слова человека вернули его к действительности, вернули чёткость миру и реальность происходящему, а с этим пришла и боль. А ещё осознание того что он хотел покончить с жизнью, просто пожертвовать собой, ведь он сдался и ему казалось, что он уже умер. "Он хотел расстаться с жизнью", если бы сейчас мальчик повторил это вслух, то от отчаяния рассмеялся бы, а потом разрыдался.
- Тут ты найдешь только дохлую рыбу старик, - Прохрипел работорговец с верёвкой в руках. - И если ты не хочешь быть положенным наверх одной из этих куч, убирайся.
Они вдвоём практически полностью закрыли собой избитого мальчика. Юнец попытался выглянуть из-за спины одноухого, он хотел рассмотреть того, кто вмешался, но это было трудно, правый глаз практически полностью заплыл к тому же солнце очертив контуры фигуры окрасило её саму в чёрный цвет.
- Ладно, ладно ребята я понял. Вы не знаете мест где можно купить тунца, - Судя по голосу человек и вправду был в преклонном возрасте, он говорил медленно и спокойно, словно не услышал угроз. - Но тогда может тот ребёнок знает такое место. А, парень? Вставай, пойдем, покажешь мне хорошую рыбную лавку.
При последних словах пришелец повернулся в пол оборота и поманил лежащего рукой словно отец, зовущий своего сына домой.
- Ты не понял нас глупец? Ну ладно, давай поговорим по-другому.
Работорговец бросил верёвку на пол и пошёл к старику. Он остановился прямо перед ним, так что мог коснуться его носа своим, мгновение они стояли в оцепенении словно разговаривали взглядами, а после быстро, без предупреждении верзила нанёс резкий удар. Мальчик зажмурился, он не хотел видеть, как избивают старика. Но вместо этого он услышал всхлип и булькающие звуки, словно кто-то захлёбывался водой. Мальчик осторожно открыл глаза и увидел тело работорговца, распростёртое на земле, из его груди как из подзёмного ручья бурно вырывалась кровь. Рана была четырёх угольная её грани были ровными и отчётливыми, и не смотря на кости и мышцы она была сквозной.
- Ты... Ты убили его, Боги, но как? Что, что это такое? - Одноухий вмиг потерял свой звериный образ, его голос казался хрупким, ведь он уже понял, что произошло.
- Это магия ублюдок, и тебе конец. - Эти слова мальчик произнёс, максимально наполнив свой слабый голос злобой.
- Нет, нет, не надо, прошу. - Одноухий говорил так словно молился, к тому времени из его друга вытекала почти вся кровь, залив землю вокруг огромным грязным пятном.
Ничто не служит лучшей мотиваций к молитвам как близкая смерть. Мальчик видел как верзилу до самых костей пробрала дрожь. И это был не холод. Он покрутил головой, в отчаянной попытке найти выход, но выход был один и его заслонял человечек, хрупкий старик с вытянутой вперёд рукой. Одноухий по-детски прошептал:
- Не надо, дай мне уйти.
После этого он как буйвол бросился к проходу, он и не думал нападать, скорее просто надеялся на свои молитвы. Но в один миг старик сделал несколько быстрых движений кистью, как будто сбрасывая воду с ладони. Две нити тонкие как волос и яркие словно сплетены из солнца протянулись от одной стены к другой. Работорговец не успел затормозить и всем телом налетел на лучики слепящего света. Они прожгли его насквозь, одна в районе шеи другая возле пупка. Он остановился, тупо схватив себя за живот, обследовав себя ладошками, но никаких ран не обнаружил, он медленно поднял глаза:
- Что ты со мной сде...
Он не успел договорить, как его тело затряслось в диких конвульсиях, руки раскинулись в стороны, ноги подогнулись в коленях, и он рухнул лицом в низ, в пыль и кровь своего мертвого товарища.
В нос мальчику ударил резкий запах эфира, заполнивший собой всё вокруг. Он не был мерзким или приятным, он был густым и масляным, приторным и тёплым, его даже было сложно прировнять к запахам, просто он воспринимался носом. Он посмотрел в проём где стоял старик, но кроме стены солнечного света ничего не увидел, он ушёл. Из последних сил, перебарывая боль в суставах и костях, мальчик поднялся на ноги, шаркая при каждом шаге он побрел к телу одноухого. Когда он подошел к нему, он увидел ненавистное лицо, вывернутое в неестественной позе, откуда-то из нутрии поднялась волна жара и ненависти, сила появилась в ослабленном теле. Удар за ударом он принялся пинать обездвиженное тело.
- Что ты делаешь?
Парня передёрнуло, он посмотрел в ту сторону откуда услышал голос, там снова находился старик который его спас, он нелепо высунувшись из-за угла смотрел на мальчика:
- Это месть.
- Ты думаешь так наказать его?
- Нет, - чуть громче выкрикнул парень, и нанес ещё один пинок, который даже не сдвинул тело с места. - Это месть не для них, она для меня, - ещё один удар - месть за их желание убить меня.
- Как тебя зовут парень?
Мальчик удивленно посмотрел на старика, на его лицо, изъеденное морщинами, на широкий чистый лоб, на лысую голову которая блестела на солнце как тарелка из меди.
- Маркег.
- Маркег, знакомое имя. Я Сунши, - старик вышел из-за угла и став на виду добавил, совершенно другим, иным тоном. - Что бы они ни хотели сделать с тобой, его участь намного страшней.
Маркег заинтересовано повернул голову к телу:
- И что же?
- То, что ты видел называется Нитями Леагосс, они разрезают связь между телом и душой, но не дают последней уйти. Когда его найдут, его посчитают мёртвым, сердце не бьется, лёгкие не дышат. Как принято у вас в Лутсиране, его скинут в ущелье, за городом в котором сжигают отбросы, и так он будет ждать пока его не пожрёт огонь или заключенный в своё тело как в темницу, пока та не сгниет.
Маркег слушал как завороженный, неужели такое возможно, он посмотрел в лицо лежащего, с открытыми и устремлёнными в стену глазами, неужели он и вправду жив:
- Завидуй своему другу, мёртвому другу, а я не позавидую тебе. - Совершенно искренне проговорил он недвижимому работорговцу.
Маркег почувствовал, что старик снова пропал, идти будет тяжело, но он должен спросить у него кое-что, просто обязан. Пересиливая боль внутри тела, он побрел к пустому выходу из переулка, желая увидеть спину старика и догнать его.
Когда он вышел на узкую рыбацкую улицу, в глаза ему ударил яркий дневной свет, голоса которые до этого были тихими и монотонными теперь обволокли его и заглушили. Он прикрылся от солнца и принялся смотреть по сторонам в поисках старца. Как позже вспоминал, Маркег, он так и понял, как нашёл его. Он и вправду покупал рыбу, стоял возле ветхой холстяной палатки, которая только открылась, это один из тех торговых лотков где качество товара намного выше чем сам лоток и его торговец. Он коснулся ослабевшими и испачканными в крови пальцами края походного плаща своего спасителя, оставив там два пятна. Сунши развернулся держа в руке рыбину, он посмотрел на мальчика и уголки его губ лишь слегка поднялись вверх.
- Мне нужно кое-что спросить у вас. - Очень усталым голосом прохрипел Маркег.
Старец что-то сказал, но небо внезапно дёрнулось и застелило всё пространство перед глазами, земля стала неустойчивой как океанские волны. Падение было медленным и ужасным, что-то сильно ударило его в спину, он ничего не видел лишь расплывчатая синева впереди, а потом расплывчатое лицо с чистыми глазами и губы шепчущие слова которые как канат не давали ему упасть во тьму.
****************
Свет продрался сквозь веки и развеял сон, потом пришёл порыв лёгкого ветра, влажного и холодного, Маркег поежился, пытаясь стряхнуть оцепенение. Потом мысль быстрая как молния пронзила тело: я, мои раны, старик. Он резко открыл глаза и рывком поднялся, ему показалось что он видит всё в этом мире в первый раз, всё выглядело свежим и сочным: утренние отблески света на каменных стенах измазанных белой известью, простой деревянный стол и белоснежная простыня.
- О, ты уже проснулся, - голос Сунши донёсся с балкона на который вёл широкий проход. - Выходи ко мне, тут прекрасный тунец и печёный картофель.
Мальчик поднялся, сбросив простыню на пол, и медленным шагом побрел к выходу на балкон, Сунши сидел на полу, ветер колыхал его тонкую одежду, и струйку седого дыма. Палкой в руке он разгребал жар маленького костра, разведенного прямо здесь на полу, украшенном грубой и безвкусной мозаикой из ракушек. Увидав парня, он улыбнулся, но было видно что не ему, а каким-то своим мыслям, поднял с пола глиняную миску, в которой дымилась рыба и картошка и протянул Маркегу.
- Держи, подкрепись, знаю у тебя есть вопрос, но думаю он подождет.
Малчик с опаской взял миску и прислонившись к высокому парапету балкона, принялся жадно, с характерным чавканьем поедать пищу. Старик задумчиво смотрел на этот простой процесс и лишь иногда что-то бормотал себе под нос. Когда Маркег закончил с едой, он сел напротив, поджав под себя ноги, пустую миску поставил перед собой:
- Прекрасное утро, не так ли? Или это только мне так кажется? - Как-то взволновано спросил Сунши.
- Где я старик?
Вопрос подразумевал под собой не попытку узнать место, а желание знать причину:
- В одном из постоялых дворов Лутсирана, которые построенные возле доков.
И старки повёл левой рукой, в сторону океана, только сейчас Маркег заметил что на ней нет кисти и это всего лишь культа. Он очень внимательно смотрел на неё, так что вызвал этим внимание старика, тот грустно улыбнулся и проговорил:
- Старые раны парень, старые раны.
- А что с моими ранами? Мне кажется, те работорговцы не слабо меня отделали,- И словно желая проверить правдивость своих слов, он пошевелил плечами и руками. - Но боли я не чувствую.
- О, я немного лекарь, не так много, как повар, но кое-что знаю.
- Это было колдовство. - Упрямо проговорил Маркег.
- Не стоит приписывать колдовство каждой вещи которую ты просто не можешь понять.
Старик явно лукавил ковыряя, палкой остывающую золу.
- Ты колдун старик я это видел, я помню, что ты сделал с теми двумя. - Это прозвучало с вызовом, по-ребячески, Маркег не любил себя за это.
- Да, и что же я сделал?
Мальчик застыл, он снова почувствовал холод и вонь переулка, мягкую тень, привкус соли и крови. Звериные оскалы работорговцев, их власть над ним вызывала тошноту. Они хотели его продать, а он хотел умереть. Нахлынули воспоминания о умершей матери, её больше нет, и она никогда не позовёт его по имени. В глазах защипало, "пожалуйста, только не это, только не сейчас" он взывал к мужеству внутри себя, если такое осталось.
- Ты спас меня. - Тихо прошептал он. - Но я бы справился и сам.
Гордость и глупость два брата, и они жили по соседству во всех людях.
- Да, верно. И плыл бы сейчас в трюме корабля в Нисшон или ещё дальше по внутренним морям к ..., ..., ..., .
- Ненавижу работорговцев. - Выплюнул с ненавистью Маркег.
- Зато на мир поглядел бы.
Маркег не засмеялся, ему захотелось пнуть старика. Меж тем Сунши улыбнулся одними губами и просто уставился на океана, словно искал вдохновения чтобы написать стих.
- Ты колдун, значит ты из ордена. Из Звёздного Ковра.
Сунши не отрывая взгляда от водной глади, отрицательно покачал головой. Маркег от удивления открыл рот:
- Но ведь колдунов вне ордена не существует.
- Разве я сказал, что у меня нет ордена? Просто мой орден другой.
Маркег, как и все дети бедняков или рабов, с детства был пропитаны историями о загадочных людях, чья жизнь сплошные заговоры, загадки и предательства, они скрывают глаза под капюшоном, пряча руки в рукавах, их языки созданы для сквернословия и проклятья. И один взмах их ладони способен расколоть крепостную стену. Но все от мала до велика в Салемхоре знали, что колдовства вне ордена не существует, а орден один, клубок гадюк, называемый Звёздным Ковром.
- Мой орден Маркег, несколько иной. - Сунши вывел паря из не глубоких размышлений.
- И чем же он отличается? - Возбуждённо спросил Маркег, ему не верилось что он может вести подобные разговоры, он сын рыбачки и ещё кого-то там.
Сунши словно ждал этого вопроса:
- Ну хотя бы тем что ты о нём не слышал. - Маркег заметил что старику пора прекращать шутить - С самых древних времён юноша, колдуны проявили себя как очень э... э... ненадёжные люди. Получив силу которая превозносила их над всем миром, многие из них поняли что мир намного проще, и его ценности более мелочны и ничтожны, чем их стремления. Ты же знаешь власть меняет, а абсолютная власть, ну вообще можешь догадаться - Сунши пошевелил почти умерший костёр - Поэтому все колдуны, и все ордены которые позже составили Звёздный Ковёр выбрали один путь, одно направление для своих талантов - Сунши твёрдо указал перед собой палкой, будто указывал маршрут - Власть, деньги, влияние, земли. Всё до смешного просто не правда ли Маркег? Они ввязывались в войны, сеяли ужас и страх, они заключали договора, и после предавали. Они стали зависимы от интриг, как от наркотика.
- А, твой орден. О, чудо. Светоч для человечества, путеводная звезда для заблудших?
Маркегу показалось что шутка была недурственной, но лицо Сунши напоминающее соляную статую, изуродованную морщинами, поставило её в один ряд с юмором о работорговцах.
- Я хотел, чтобы так было на самом деле, но ты умный мальчик и понимаешь, что от нашего хотения мало что зависит. - Сунши сделался чёрствым, двумя пальцами он сломал палочку и бросил её на кострище. - Но в то время как другие колдуны использовали обретённые знания для того чтобы приобрести положение, и ласковые улыбки царей. Мой орден использовал знания чтобы получить ещё больше знаний. Края зримого мира, шёпот за Золотой Гранью, пути светил по небу, хрупкий храм людского тела, движения людских душ в мире, всё это интересует нас. Откуда мы, и какова наша цель? Человек загадка которую даже колдовству так тяжело разгадать, но мы трудимся. Возможно когда-то эти знания спасут мир. Жизнь ради жизни, знания ради знаний, мы приносим себя в жертву, следуем целям к которым не ведёт ни одна дорога. Мы изгнанники, которые изгнали себя сами, о нас никто не знает и не помнит, мы сказка, мы дым и миф. Для мира нас не существует.
Маркег был поражен, ещё этим утром он считал себя песчинкой на пляже, ничего не стоящий и ничего не решающий, носимой ветром. А, сейчас он был центром тайны для сохранения, которой было пожертвовано много жизней. Во рту у него пересохло, липкий язык прилипал к нёбу, но вопрос был очевиден:
- Но если вы и вправду делаете благое дело, от чего вы скрываетесь? - Маркег вздохнул и кажется не выдохнул. - И зачем ты рассказываешь всё это мне, я обычный бродяжка, сирота, то что ты наткнулся на меня просто случайность, я ... я ... меня уже даже в живых не должно быть.
Сунши улыбнулся и отрицательно помотал головой, он вновь превратился в доброго дядюшку, приносящего медовые сладости детям.
- Всё просто Маркег, мы накапливаем знания предполагая, что когда-то они понадобятся чтобы спасти этот мир. Но сейчас, они погибель для него, если тщеславный человек получит дубину больше чем та которой он покорил весь мир, что он сделает, - Ответа не требовалось, но Сунши не закончил, его глаза были прозрачными и далёкими. - Ты не обычный мальчик, уже то что я наткнулся на тебя делает тебя особенным. А может я искал кого-то на кого смог бы наткнуться, как ты знаешь? А всё то что я рассказал тебе, это моё тебе предложение, пойдём со мной, и я покажу тебе свой мир.
- А, что мне делать с моим? - Маркег пытался найти причину отказаться и убить её.
- Его продеться сжечь, но ты не будешь жалеть об этом. - Сунши не настаивал и не уговаривал, он не был не торгашом, не священником.
- Мой вопрос Сунши, тот который я хотел тебе задать! - Маркегу показалось что он пустой внутри, у него ничего не осталось. - Бог или Боги, они существую?
- Я не скажу тебе, но если ты пойдёшь со мной, то сможешь найти ответ сам! Мой орден носит имя Нуз ден Ниетошил, там все находят ответ на вопросы который их туда приводит.
Сунши поднялся на ноги, забрал с пола котомку, взял трость, которая ему была не нужна.
- У меня есть дела в городе. Но сегодня ночью я ухожу из Лутсирана, я буду ждать твоего ответа у Овечьих Ворот. Там ты выберешь свой путь, рыбак или человек который ищет ответы - Сунши прошёл к выходу и когда казалось, что он ничего больше не скажет, он обернулся - Я буду ждать твоего ответа Маркег.
Старик ушёл и Маркегу показалось что ему чего-то стало не хватать, важной детали, даже необходимой, например, как почьки. Мальчик улыбнулся, но поймал сам себя на мысли что пора прекращать шутит. Он быстро заскочил на балюстраду, и посмотрел в низ, чтобы увидеть старика, спускающегося по разбитым ступеням и скрывающегося по пыльной дороге. Но его всё не было, будто он ушёл по известному только ему пути.
Маркег мимолётом посмотрел на доки, место его становления, место где приходилось цепляться за жизнь, доказывать что ты меньше добыча чем кажешься и что ты больше хищник чем являешься на самом деле. Место унижения и адского труда. Океан был спокойным и гладким, огненно-красным от закатного солнца, он как самый терпеливый убийца, медленно подтачивал края города солёной водой. Там стояли жалкие лодки, сбитые с досок, способные потонуть от птичьего дерьма, упавшего с высока, рядом теснились пузатые рыбацкие суда при двенадцати вёслах, высокие торговые корабли с опущенными парусами, купеческие транспортники с разукрашенными бортами. Доки вызывали у Маркега отвращение, его вонь казалось останется с ним на всегда, засядет прямо в лёгких, там поровну было воров, грабителей, рыбаков, шлюх и крыс, он бы с радостью сжег доки.
Он перевёл взгляд к среднему городу, старому, сморщенному и крепкому как кокосовый орех. Лутсиран называли Городом Соли, из-за белоснежных стен зданий, но средний город был таким старым что стены здесь были цвета мокрого пепла, а дороги похожими на сброшенную кожу змеи. Увидев амфитеатр Маркег вспомнил звуки, крики и стоны, вопли радости и смерти, перед глазами картина всплыли картины, песок, кровь и внутренности. В амфитеатре проводились бои, рабы против рабов, против заключённых, самые сильные или самые неудачные против медведей и львов. Там жизнью наслаждались патриции и самые бедные свободные горожане, огромная языческая вакханалию. Маркег посмотрел на дворец наместника, разросшийся, многоярусный. Стены центральной част дворца украшала резьба имитирующая рисунок рыбьей чешуи, когда-то по контуру она укрощалась золотом, но первые императоры приказали выдолбить её. Недалеко находился Танапраский Храм, Богу Ошусу, такой же богатый, такой же пышный, лживый и развратный, пожалуй, там произошло больше переворотов и заговоров чем в самом дворце, а плиты внутреннего двора, на котором приносили жертвы были красными от въевшейся в них крови.
Парень вздохнул сладковатый, приторный воздух, протянул руку перед собой и сжал кулак, словно хотел схватить ветер. Сквозь пальцы посмотрел на город, Лутсиран исчерпал себя для Маркега, в мальчике больше не осталось города, а он больше не был нужен городу.
- Что скажешь мама? - Прошептал он.
Но он знал её ответ, и он был похож на его собственный, Маркег снова заплакал, хотя и не хотел. Он не заметил как он слез с балюстрады и улёгся на пол возле потухшего костра, уставился в небо было ярким и чистым, сильно похожим на океан, Маркег подумал что было бы неплохо бороздить его на триреме из облаков и грома. Небо увлекло его, слёзы утомили и он закрыв глаза уснул.
Когда он открыл глаза солнце уже село, ему стало холодно и он поежился. Маркег поднялся на ноги и огляделся, что-то было не так, что-то давило на него. Город светился тысячами огоньков, зажжённых на ночь факелов и жаровен. Он попытался вспомнить, но на ум пришёл только вкус жареной рыбы и картошки и болтовня однорукого старика. Старик. У Маркега что-то упало внутри, Овечьи Ворота, он будет ждать его там, но время, успеет он, город ещё не заперли, сигнальные трубы разбудили бы его.
Он с бешено бьющимся сердцем кинулся к дверям, сбегая по ступенькам чуть не сбил старого горбатого хозяина, словно стрела пролетел низкую прихожую, на улице он на миг остановился, глубоко вздохнул припоминая путь, а после кинулся в нужном направлении.
Вокруг расползлись тени, играя с огнём на улицах они тянулись к нему. Становилось трудней дышать, в лёгкие будто насыпали песка, в груди кололо, людей вокруг становилось всё меньше, но поворотов и улиц оставалось ещё много.
Сунши стоял в тени ветхой лачуге, которая почти вплотную прилегала к высокой крепостной стене. Он стоял здесь довольно долго, будто грабитель ожидающий подходящий момент, он пришёл сюда сразу после заката. Старик опираясь на навьюченного осла смотрел как через ворота загоняли овец, как возвращались на ночь землеробы и караванщики. Скоро пропоют трубы свидетельствующие о наступлении ночи, и ворота запрут до рассвета. Сунши погладил животное меж ушей, оно покорно ждало команды, жуя морковь. Колдун почувствовал во внутреннем кармане движение похожее на маленькие толчки, он положил себе на грудь ладонь словно успокаивая грудного ребёнка.
Ну что ж, время настало, парень не явился, винить было некого, старик взял поводья и вышел на свет, отбрасываемый большими кострами, разожжёнными по разным сторонам улицы. Услышав шаркающие шаги стражники у ворот, все как один развернулись к старцу, тот шел медленным шагом, прижимая искалеченную руку к животу. Один человека из караула вышел вперёд, он поднял руку приказывая тому остановиться, но вглядевшись в старика улыбнулся. Он повернулся к остальным воинам и сказал что волноваться нечего, он сказал что знает его. Когда Сунши подошёл к стражу тот поприветствовал его полупоклоном, старик по-доброму обнял его целой рукой.
- Что привело вас в Далуран? - с большим почтением спросил капитан стражи врат. - И как долго вы здесь
- Дела друг мой, скромная прогулка, от родного города к вам. Посетил близких, завёл новых друзей. Ничего особенного. - Сунши заговорчески улыбнулся, немного отклонился в сторону, заглядывая за спину своему собеседнику и посмотрел на стоящих недалеко солдат. - Вижу тебя повысили.
- О, да. Теперь я капитан караула Овечьих Ворот, не предел мечтаний, но лучше чем потрошить тухлую рыбу.
Они оба негромко засмеялись, шутка была понятна только им, она связывала их прошлое.
- Вы уходите сегодня?
- Да,- ответил Сунши, он развернулся и посмотрел на тёмную улицу, словно решался идти или нет.
- Тогда вам надо поторопиться, я уже должен был дать приказ о закрытии врат.
- О да, да, пойдём.
И они двинулись в сторону ворот, открывающем выход в непроглядную тьму, было очень необычно смотреть как за пределами города всё пространство просто исчезает словно накрытое тёмным саваном. Тихо переговариваясь как сплетники, они вдвоём прошил мима патруля стражников, недоумевающих и молча смотрящих на них. Когда старик почувствовал нависающий над головой колоссальный вес каменной стены, что-то заставило его остановиться, он застыл на полушаге:
- Стой, старик.
Сунши покачал головой с лёгкой улыбкой, и развернулся назад, туда где в его сторону сломя голову мчался мальчик.
- Кто это? - Спросил капитан стражи.
- Пропусти его Гатеон, он идёт со мной.
- Ей вы там, пропустите парня. - Гатеон посмотрел в глаза Сунши, со странным блеском. - Уходите и предупреждайте меня когда придёте в следующий раз. Вы же знаете о чём я!
Парень тем временем проскочил между стражников, пробежал мимо идущего навстречу капитана и остановился только возле старца, стоящего с ослом.
- Ты говорил, что будешь ждать,- задыхаясь прохрипел Маркегю
За его спиной послышались приказы о закрытии ворот, которые в унисон передали вверх по двум башням, пристроенным к гигантским воротам.
- Я ждал, и как оказалось недаром, пошли, ты даже представить не можешь сколько нам придётся пройти. - Сунши начал удаляться, его спина и силуэт осла начали пропадать размазываемые красками ночи.
Маркег услышал, как застонали механизмы и как заворчали рабы, как заскрипели балки, от усилий согбенных спин, две створки гигантских деревянных врат, окованных железом начали закрываться.
Он пошёл за своим новым другом, проводником, учителем или кем он там стал ему. Пройдя пятьдесят шагов Маркег, услышал, как створки Овечьих Врат сомкнулись, и мрак ночи окутал его со всех сторон. Это принесло странное облегчение, как некий упавший с плеч груз, камень который его заставляли нести, даже не объясняя зачем. Ему не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к абсолютной темноте, он начал различать тёмные силуэты на фоне ещё более тёмных. Впереди его ждал старик и осёл. Он направился к ним, и когда они поравнялись Маркег обернулся в сторону города, они отошли не далеко, и громада стен мешала увидеть верхушки даже самых высоких зданий, отсюда стены не казались белыми как это было днём, они казались грудой грязных камней.
- Держи,- тихо проговорил Сунши, он, как и Маркег неотрывно смотрел на город.
Старик протягивал ему поводья мула, мальчик спокойно взял их, и подошедши к животному погладил его по голове и животу.
- Как его зовут?
- Стефан.
- Осёл названый имена философов, наверное, он такой же хитрый?
Сунши на секунду застыл словно сделал какую-то ошибку:
- Откуда ты знаешь о Стефана? Ведь если мне не изменяет память ещё с утра ты был бездомным.
- Я много плавал с морякам, и они часто повторяли чьи-то умные слова, а после обязательно добавляли какое-то имя, им казалось, что это прибавит им мудрости. Стефана упоминали очень часто, они звали его философом.
Сунши засмеялся в первый раз непринуждённо, как будто раньше на него давил город:
- Стефан оставил после себя очень мало трудов мой мальчик, да и те хранятся в библиотеках Агзарима и Нисшона под запретом, он дружил с Тиовом, четвёртым пророком и прославился в первую очередь своей страстью к наслаждениям и крутым нравом, но он был мудрым и поэтому даже рыбаки могут знать его слова.
И всё ещё ухмыляясь, он пошёл по широкой вытоптанной дороге, ведущей от города, мальчик тронулся за ним следом, Маркег взглянул на небо, большущий потолок земли, только сейчас он заметил, что там ярко пылают мириады звёзд.
- Куда мы идём Сунши? - Спросил Маркег.
- На север к горам Фурхана. Слышал когда-нибудь о них?
Маркег на секунду задумался, как будто у него было что ответить.
- Только то что они существуют.
- О, это неповторимое зрелище, тебе понравиться, я уверен. Даже не пытайся их представить, чтобы ты не выдумал, всё равно тебя удивит увиденное.
Потом они долго шагали молча, дорога была гладкой но на ней попадалось множество острых камней, которые ранили ноги через сандалии, грубый репейник растущий по краям дороги цеплялся за одежду. Позже дорога начала довольно резкий подъём вверх, из-за этого рот наполнился горькой слюной. Но когда подъём был закончен, они очутились на холме с которого можно было рассмотреть город полностью, они как по команде повернулись, их молчаливые взгляды видели в этом размытом огнями силуэте каждый своё. Сунши отвернулся первым и молча пошёл дальше, мелкими шагами вздымая ночную пыль.
- Я заберу тебя с собой мама. - Тихо сказал Маркег, силой воли подавил комок подступившей к горлу.
Он вытер мозолистой рукой влажные глаза и развернувшись последовал за стариком, унося с собой лишь воспоминания.
- Не печалься о падающей листве, она уже мертва, но смерть её не сделается напрасной, ибо умирая, она приближает тебя к себе, а листва ничто иное как душа человека.
Маркег шагая произносил эти слова раза за разом, словно человек в лихорадке.
- Этому тебя тоже научили моряки? Это ведь пророк Тиов. - Сунши специально сбавил шаг чтобы поравняться с мальчиком, но лишь с раза десятого, разобрал его слова.
- Это часто повторяла мама.
Сунши заметил, что это первый раз когда парень не хочет говорить, он обогнал его, всё сильнее ускоряя шаг, словно бы пытаясь порвать невидимую нить, связывающею его и город. Маркег был ранен, где-то глубже чем в сердце, там отныне торчит заноза, которая не даст ране зажить. Сунши не знал сможет ли он вытащить её, сможет ли помочь ему, он в тиши обругал сам себя, за то, что начал терять дар учителя.
Они удалялись от города всё дальше, преодолевая пустыри и мелкие, поросшие травой холмы. Маг удивился что мальчик не начал расспрашивать его о горах, ведь было ясно что он их никогда не видел. Парень даже не подозревал о том, что кроиться в глубинах этих могучих хребтов, где под километрами камня находиться тайная обитель его орден, их орден. Там он начнёт искать ответ на свой вопрос, там он станет братом для Нуз ден Ниетошил.
Сунши смотрел в спину молчаливому силуэту, ведущему за собой его любимого осла, мысль больно кольнула его словно иголкой: "Неужели я снова дерзнул взять себе ученика, будет ли это моим искуплением или моим проклятием?".
Они шли настолько долго и монотонной что рассвет застиг их внезапно, и Маркег сильно удивился, когда солнце выползло из-за края неба.
- Остановимся здесь Маркег, сделаем привал, нам нужно набраться сил. Идти нам предпочтительней ночью, а днём будем спать - И неизвестно почему Сунши тяжело вздохнул.
Только когда они сели и утолили жажду, водой из бурдюка, сквозь складки своих одежд старик почувствовал лёгкое ритмичное биение, как будто маленький зверёк забрался ему за пазуху и начал там крутиться. Сунши положил на него ладонь и проговорил несколько тихих и ласковых слов, сводя на нет слышные только ему толчки, размеренные и соблюдающие такт, незаметные, словно удары маленького сердца.
Они были далеко от Лутсирана и Маркег не смог услышать нечеловеческий крик матери, припавшей к кровати своего мёртвого сына. Слуги тщетно пытались оттащить убиваемую горем хозяйку, она не знала покоя. Только вошедший муж смог увести жену из комнаты. Призванные лекари сразу не смогли определить причину преждевременной смерти ребёнка, ведь на теле не было обнаружено никаких следов насилия, но когда его грудь разрезали и раздвинули рёбра, некоторые упали в обморок, некоторые упали на колени и начали молиться своим Богам. Ведь у мальчика не было сердца, оно просто пропало, как будто его вынули сквозь плоть и кости. Маркег не мог услышать крики матери мертвого ребёнка, но Сунши мог.
Возможно Маркег думал, что он избранный слепым жребием судьбы, что всё что с ним случилось за последний день случайность, что всё это просто совпадение или проведение Богов. Сунши подумал, что возможно так будет лучше, возможно пусть пока так и думает. Сейчас было не время для ещё какой-то правды. И он просто закрыл глаза, это был нелёгкий день.