Аннотация: История студенческих симпатий из начала 60-ых годов из былой страны СССР. Веселье, учёба, спорт, увлечения, страсти и институтская византия. Сам жил тогда и всё хорошо знакомо.
ПРАВИЛО ЛЕВОЙ НОГИ
Пролог
- А где Гусинская? - спросил преподаватель начерталки, офицер в отставке Нил Потапыч Фасахов. Его лекции всегда были ёмкими и информативными и он умело выстраивал драматургию лекции так, чтобы в голове студента оставалось самое главное. Даже у "неправильных" школяров науки, которые пространственным мышлением не обладали и сборочные чертежи сдавали с третьего или четвёртого захода. Заправить ему голову не удавалось никому и он сразу же уличал тех, кому чертежи выполнял кто-то сторонний.
- Ещё не подъехала, - пояснила староста группы Женя Селивёрстова, симпатичная светлая шатенка с профилем и причёской Марины Влади. Женю всегда сопровождала Люба, которая чем-то неуловимым в себе остужала темперамент парней, и её соседство обеспечивала любой девушке рядом с ней нешуточную безопасность.
- Подождём или не стоит? - спросил Фасахов у группы. Это значило, что материал сложный и опоздавшим будет трудно догонять.
- Она очень обязательна и не опаздывает намного, - пояснила Люда Куманова, - Нил Потапыч, лучше подождать. Группа хорошо знала и Лену Гусинскую и завкафедрой технической графики и приготовилась к очередному экспромту в исполнении Лены и Фасахова. Этот солидный и видный мужчина выбрал её в качестве эталонной площадки и на ней проверял эффективность восприятия своего предмета. Если Гусинская всё улавливала, то можно идти дальше. Лена была сообразительной и развитой девушкой с одной особенностью - очень стеснительна. И если что-то не понимала, то никогда не останавливала преподавателя, чтобы тот дал пояснения. Поэтому всегда усаживалась подальше и следила как бы издалека, чтобы войти курс на следующем витке пояснений лекторов. А в конспектах оставляла пустые места, чтобы потом их заполнить. Чтобы этих пробелов не было, Фасахов и разыгрывал этюды с Гусинской.
Очередная война арабов с Израилем закончилась совсем недавно и Фасахов вернулся оттуда, отслужив несколько лет военным консультантом при зенитном дивизионе египетской армии. Едкие шпильки по этому поводу он отпускал с армейской прямотой и славянским юмором. И про бабьи платки на лицах арабских солдат, из-за которых те видели мир и военную технику в узкую щелку, и про вечернюю и утреннюю молитву и прочее из быта армии дружественного нам Египта студенты знали из первоисточников. А про туземных офицеров он вообще держал паузу в несколько тактов.
На факультете учились ребята, отслужившие в армии, а некоторые побывали и в горячих точках с освободительными и революционными войнами и они знали про эту кухню и сами. В этой и других группах такие студенты были особняком, они не обращали внимания на давление институтских кафедр с запредельным насыщением учебных программ, жёстким графиком лекций и практических занятий и всякие режимные придирки, изводившие вчерашних школьников, для этих ребят ничего невозможного нет. На этом потоке было так же, как и на других, с той лишь разницей, что отслуживших лишь четверо: это не пролетарское братство горняков и сельских механизаторов, где уволенные в запас иногда составляли половину группы, на этом потоке требования к уровню подготовки имели высший по вузу рейтинг. Однако и тут "ветераны" на фоне остальных выделялись как подтянутым видом, так внутренней дисциплиной и организацией. И именно они позволяли себе простоватые подколы и вопросы на учебные и прилежащие к ней темы и уводили преподавателя в сторону, чтоб время летучего опроса свести к минимуму.
Фасахов делал вид, что студенческой хитрости не догоняет и кое-что по теме вопроса выкладывал. Как про американцев, оставшихся без громадного борделя на Кубе, так и французов с англичанами, лишённых бесплатной кормушки на Ближнем Востоке. Откуда-то он знал массу подробностей и про израильскую армию. В том числе и про женщин на военной службе. На прошлой лекции он как раз сообщил пикантные подробности.
- У них, что, в стране с мужчинами проблемы, раз они женщин берут в армию? - спросила Лизочка Лифшиц, кудрявая блондинка с характерным профилем и мягким выговором. Она происходила из Одессы и выглядела настоящей южанкой. Если её встретить на пляжах средиземноморья, то за местную уроженку она бы сошла и в Греции, и в Италии, и во Франции.
- Похоже, юная леди, вы попали в самую точку, - улыбнулся Фасахов, - арабов в ближайшей округе больше ста миллионов, а в Израиле и десяти нет. Так что там служат все. На огневые позиции, правда, женщин не посылают. А все тыловые службы и технические должности - это женщины. Там-то стрелять не надо. Хотя есть у них и подразделения амазонок, те умеют всё. Ну, а льготы за испытанные неудобства им полагаются. Субсидии на учёбу, пособие при замужестве и прочее.
- И как они вам показались? - спросил Паша Забелин, в армии отслуживший и про доблесть солдат независимой Африки и свободной Кубы знавший из собственного опыта. Но всю эту экзотику он видел либо в прорезь прицела, либо через колючую проволоку вокруг военной базы. Там даже в самоволку сходить некуда. Отставной офицер понимающе улыбнулся и изрёк:
- Дамочки в бурнусах и паранджах в Каире - совсем не то, что показывают в роскошных фильмах про восток. Настоящие египтянки на рынках жестикулируют будто глухонемые. У наших даже самых цветистых цыганок мы видим на пальчиках изысканную гармонию атласных подушечек на трудолюбивых перстах с парой колечек, а у арабки на пальцах дешёвый кич грязной лавки. У взрослой женщины их не менее двух десятков! И амбре от такой ханум - так себе! - Фасахов сделал паузу, чтобы студенты прониклись величием европейской культуры и затем снизил энергетику, перейдя к тонкостям словесности, - И в обличье и речи такой женщины нет ничего, что заставило бы прочитать ей Хафиза, Рудаки или Омара Хаяма. Увы! - Ну, а израильтянки - это европейские женщины, там и настоящие блондинки попадаются. Однако, очаровательная мадемуазель Лифшиц, вы на их фоне суперзвездой будете, хотя и южанка и ваши давне-дальние прапрапредки никогда севернее Москвы не кочевали. Не та у них кровь, если сравнить с вашей, не та! - Хоть и земля обетованная.
Дверь в аудиторию открылась и на пороге появилась Лена Гусинская. Про израильтянок с автоматами тут же забыли: как же, Лена пришла!
- Вот, извините, опоздала. За конспектом вернулась. Сумочку купила вчера и кое-что забыла переложить. Преподаватель оценил смущённую девушку, её опущенные плечи в жесте замешательств и молча кивнул. Она отправилась на своё место, а группа разочарованно выдохнула - парного конферанса не будет.
И лекция началась. Напряжённо и насыщенно прошёл первый академический час, не менее продуктивным оказался и второй. Когда до звонка на большой перерыв осталось чуть больше пяти минут, преподаватель устроил беглый, похожий на артподготовку, опрос и убедился, что большая часть группы всё усвоила.
- Гусинская, - раздалось желанное для публики и Лена тут же покраснела от предчувствия, - возьмите, пожалуйста, вашу новую сумочку, сейчас мы с вами сделаем пару эпюр этого чуда галантереи. И убедимся в том, как начерталка может пригодиться даже самой привередливой моднице.
Лекции Фасахова были яркими и образными, а некоторые фразы перешли в разряд нетленных ценностей институтского фольклора. Чего стоило одно правило левой ноги! Его он применял в тех случаях, когда известные постулаты и законы не работали совершенно. Исследование конструкции сумочки пошло по накатанной и материал лекции всплывал в головах даже средних студентов. Звонка на перерыв обитатели аудитории как бы и не услышали. Сумочка и Гусинская удерживали внимание прочно и в буфет никто не заторопился.
Лене немножко льстило внимание видного мужчины и она понимала, что этим неплохо бы и воспользоваться, но врождённая стеснительность мешала. Ей нравился Романцев, но он её не замечал, как и многие ребята из их потока, выделяя Женю Селивёрстову, Лизу Лифшиц и Люду Куманову.
Он одно время дружил с Людой Кумановой, но держал эту симпатичную девушку на дистанции и та чуяла, что ей не светит. Хотя, как и положено при таких делах, Романцев целовал Люду по-настоящему и вообще уважал в ней всё женское. С ним она себя познала по-настоящему впервые и была благодарна бескорыстному учителю. Уж если он приглашал домой на новую книжку стихов, то обещанное выполнял и всё доводил до логического конца, не прибегая к лукавству и соблазнам. Были и стихи, и их вкушение, были попытки девушки перевести внимание на себя, ну и ответное почитание мужчины и Люда в такие минуты себя даже не пыталась сдерживать: Романцев прощал и глупость, и поверхностность, и отсутствие изысканного изящества, и многое другое взамен на непосредственность и отзывчивость. Эти качества, на его взгляд, были первостепенными и базовыми для женщины, остальное же вполне прирастало в своё время. И этим временем было общение с мужчиной. Дружбе Люды с Романцевым завидовали и не упускали случая это проявить, вставляя шпильки по делу и без него. Они изредка ходили в кино и на спектакли, что-то обсуждали, однако к зачётам и экзаменам готовились порознь. Семья Романцева имела приличные доходы, поэтому стипендию он мог получать только при отличных отметках. И он её получал с самого первого семестра. А это требовало напряжённой и рутинной работы с учебниками и конспектами. Люде же достаточно не иметь "хвостов", чтобы её стипендия поднимала семейный бюджет, поэтому она себя учёбой не утруждала. Возможно, именно это и притормозило их отношения.
Романцев был непохожим на других. Наиболее проницательные и продвинутые горожанки с факультета его выделили сразу и могли составить достойную пару, однако мужские интересы Романцева были далеки от них. Среди однокурсниц его никто не интересовал, а младших студенток он вообще не жаловал. Говаривали, что у него есть кто-то в университете на биологическом, но в лицо ту девушку никто не знал. У Люды Кумановой спрашивали, чем они занимались и что он за штучка, но она особо не откровенничала, проникшись обычным для женщины чувством верности близкому человеку. В том, что Романцев не подведёт и при случае протянет руку, как бы ни обернулась её личная жизнь в дальнейшем, она не сомневалась и о нём молчала всегда. Это было где-то на уровне инстинкта. Она не питала иллюзий на собственный счёт, поняв в этом парне кое-что из мужских черт.
Влюблённость Ленки Гусинской имела собственные корни, которые обнаружились в сентябре первого курса, когда Романцев вытащил её из толпы местных парней. Осенние сельхозработы для студентов в те годы были нормой и на них кто-то отдыхал, как бы продлив каникулы, а кто-то использовал, как шанс заработать. Романцев относился к "зарабатывающим", несмотря на, казалось бы, не пролетарское происхождение и солидное материальное положение. Просто он привык обеспечивать свои личные нужды сам и иждивенчества не терпел даже в малом. Да возраст у него был не юношеский, как и житейский опыт, включающий армию и энергетический техникум до неё
Его группа попала в большой колхоз, где были луга, поля, сады и различные фермы. На работу возили на машине, если участок был дальним или на тракторной тележке, если не очень далеко. Два раза в неделю в клубе устраивали танцы и там собирался местный бомонд. По случаю приезда студентов в клубе стало не протолкнуться, каждому хотелось своего: студентам - развлечься и потанцевать, местным парням - приключений, а девушкам - эмоций и новых знакомств. Среди местных девушек было немало привлекательных и студенты присматривали себе подруг, не заглядывая в паспорт и табель успеваемости. Их шансы подцепить хорошенькую девушку были выше, чем у местных парней и это стимулировало обе стороны: девушки как бы не замечали местных ванек и гришек, а приезжие игнорировали воображал однокурсниц.
Некоторая часть тех, что ходила на танцы, была в возрасте выданья или пережидала неудачу с приёмными экзаменами в вузах и техникумах. Большая часть не мучилась ничем и просто использовала молодость по назначению. Со студентами это получалось легко и без физического ущерба, ну и уважительность приезжих парней по сравнению с местными просто зашкаливала. Так что этот осенний месяц для многих был самым значимым. Из посетительниц танцплощадки немалый процент составляли и школьницы, внешне мало отличающиеся от взрослых девушек. Они тоже стояли парочками, но расставались с подругами мгновенно и с нескрываемым удовольствием. Знакомства завязывались быстро и разницы в том, с кем танцевать, парни не замечали. В сложившейся ситуации у горожанок шансы быть востребованными сильно уменьшались, поскольку мужчин с образованием и интеллектом в деревне явный дефицит, а с такими: "Эй, ты, ну что, пойдём?" какая девушка пойдёт? И студентки с этим столкнулись воочию. Поэтому за однокурсников или тех, кто постарше, стали держаться совсем не так, как прежде. И носом вертеть уже не тот фонтан.
Прецедент случился во вторую субботу после танцев, Лена в отместку фрондирующим сокурсникам решила блеснуть светскими манерами с аборигенами и попала в переплёт. Её стройную фигурку в ветровке было видно далеко и она шла с аборигенами и увлечённо просвещала фактами из городской жизни. Она не заметила, как что-то в воздухе переменилось и перед ней оказалась группа из нескольких человек сильно поддатых и кем-то возбуждённых. Она попыталась их образумить, но куда там! Кто знает, как бы всё обернулось, не окажись поблизости Романцев, он неспешно прогуливался с местной красавицей. Девушка была гордая и тот факт, что городской парень остановил свой на ней, внешне ни в чём не выражался. Она шла рядышком и всё! Со вкусом и прочими женскими качествами у неё была гармония и у зеркала в фойе клуба Татьяна приглянулась Романцеву сразу - лицом и фигурой не уступала городским, а чистотой и свежестью превосходила. У них быстро всё сложилось и на эту девушку теперь никто не претендовал. Однако прогулка с местной - всегда экстрим и Романцев сторожко поглядывал по сторонам, чтобы не влипнуть в историю. Поэтому девушка держалась по левую сторону парня, обеспечивая тому круговой обзор и свободу для правой руки.
Толпа местных приблатнённых в кепках с пуговками посредине и явная горожанка, прижатая к хлипкому плетню, насторожили Романцева. Вскоре в хрупкой фигуре он распознал Ленку Гусинскую. Лена была девушкой изящной и даже чересчур. При росте около 170 см, вес у неё вряд ли превышал 45 кг. Изо всех женских достоинств, которые бросались в глаза парням, девушка обладала лишь выразительными глазами и пушистыми ресницами. Отсутствие заметных выпуклостей тут же попало на язык "кепкам" и они упражнялись по этому поводу исключительно нагло и проверяли себя: не обман ли зрения, может, под одёжкой что-то и есть? Оцепенев от страха, Лена не сопротивлялась и это раззадорило парней. Они проверили под одеждой и ничего не нашли. Затем напрягли мозги и перешли к следующему: - Раз так, может, это и не девка вовсе! Ныне все в штанах ходют! - Сама сымешь или помочь?
Насчёт намерений толпы и их гогота Романцев понял всё и сразу: Ленка в беде, надо выручать, если "кепконосов" не ошеломить, будет плохо. Тут лишь один путь - ярость и натиск и всё это за пять секунд, пока эти олухи не опомнились. Романцев упрятал свою даму за изгородь и велел не высовываться. Присмотрел кол покрепче и пошёл на толпу, выбирая цель для первого удара, чтобы сразу и наповал. Увидев цель, дальше он действовал на автомате. Тот, кого надо вырубить сразу, стоял чуть в сторонке и через губу цедил Ленке что-то оскорбительное. И Романцев рыкнул, как таёжный хищник, пугая шелудивую мелочь и вызывая на бой кого покрепче. Кепочки с клиньями открытых боёв сроду не водили и от фигуры Романцева кураж потеряли тут же. Кол в руке нападавшего с широкими плечами означал, что кто-то из них окажется в глубоком ауте до утра. Да и остальным без рваных ран тоже не обойтись и парни трусливо слиняли от одного звериного рыка.
Лену проводили до дома и по ходу Романцев ненавязчиво просвещал её насчёт реалий жизни, а та цепко держалась за мужской локоть, шмыгала носом и пыталась удержаться от слёз: уж больно стыдно перед деревенской за свою глупость. Татьяна шла рядышком и видела, насколько он деликатен и корысти от момента не ищет. И вообще, студентка больше напоминала обиженного подростка, чем девушку - так мало увидела в ней Татьяна женского. Всё существо Лены Гусинской по этой части было в зачаточном состоянии и никакой ревности у давно оформившейся Татьяны вызвать не могло. А про то, что Татьяна на свидании, уяснила и эта горожанка, вежливо распрощавшись у своего дома. Такая обходительность произвела впечатление, ведь как это было: благодарная студентка заглянула ему в глаза, в ответ парень притянул худышку к себе и коснулся щекой. Даже стоя чуть в сторонке, она ощутила то, что назначалось студентке. И вообще, этот парень что надо! Ничего подобного она не чувствовала никогда и приготовилась из вечера извлечь максимум возможного.
Парень вернулся к Татьяне и она к нему заметно переменилась. Сначала он её слегка приобнял и, выждав реакцию на это, от души и мягко улыбнулся, после чего они отправились в укромное местечко, чтоб никто не мешал. Девушке уже двадцать и по местным меркам она достигла пика зрелости, после чего либо замуж, либо переезд в город.
Ночь в размышлениях для Лены оказалась продуктивной и она уснула лишь к утру, анализируя ночное приключение. Как и многое в её исполнении, акция приобщения аборигенов из средней полосы России к мировым культурным ценностям оказалась несостоятельной. Учить их манерам по методике графини Разумовской не получилось. Они иного языка кроме силы не признают. Так что Романцев со своей красоткой там оказался вовремя.
Студенты на следующий день попали на картофельное поле и Лена отметила, что до бригадирской планёрки Романцев выглядел вялым, но к обеду отошёл и с кулями картошки расправлялся играючи. Чуть позже у Лены прошли и обида, и ревность и она узнала, что злополучную нефертити зовут Татьяной и она добрая девушка. К такому выводу она пришла, вспомнив выражение её глаз и откровенное сострадание на лице - у записных стерв такого не бывает. И на следующих танцах она ей это высказала напрямую. Рядышком с Татьяной стоял Романцев и слушал речь однокурсницы. Его она как бы не замечала, хотя это было из-за стеснения и девичьей робости. Однако Романцев её добродетели отметил: расцеловал в обе щёки и сказал своей девушке:
- Вот оно, истинное благородство! В её словах нет ни капельки ревности, Татьяна, смотри и наслаждайся!
Колхоз - дело непростое
Сельхозработы завершились в начале октября и самые практичные парни привезли с собой не только деньги, но и уйму продуктов с колхозного склада и кое-что от деревенских приятелей и пассий. Романцеву тоже перепало кое-что, но он свою долю определил в общий котёл. Это были настоящие деликатесы: солёные грибы, квашеная капуста, огурцы и помидоры в банках, узел с печеньем и булочками, кувшин с мёдом и бидон с малиной в сахаре. Ящики с гостинцами привёз Николай, брат Татьяны, он работал на тракторе. Николай к этому горожанину отнёсся с должным уважением, поскольку знал по тяжёлой работе в поле и покладистости, когда что-то надо сделать, несмотря на поганые обстоятельства, некстати пошедший дождь или поломку погрузчика. А в критериях человеческих ценностей у мужиков это всегда весомый фактор. Да и благородный роман сеструхи с горожанином сильно повышал её социальный статус в шкале деревенских ценностей.
Претенденты на её руку, ранее просто ждавшие, когда она перестанет кочевряжиться, засуетились, но она без раздумий предпочла горожанина. Вырвать девушку из рук приезжего для местных стало вопросом мужского престижа. Пугнуть, подкараулив ночью, не получалось, поскольку в ответ могли последовать ответные меры приезжих и тут силы были неравны. К тому же и репутация у парня, перешедшая на Татьяну, исключительно положительная, так, по её просьбе он наладил проводку в правлении и теперь с освещением проблем не стало. То же самое и с вечно барахлившим трансформатором у правления: его он починил моментально, углядев отошедший контакт. А ведь и электрик в деревне есть, и всё нужное на складе, но до вмешательства студента свет в кабинетах мерцал, будто в стародавней коптилке. Теперь стало светло, как в городе. Репутация Татьяны, таким образом, стала на уровне и свахи на неё посматривали уважительно: выбранный парень очень хорош, красиво ухаживает, да и вообще, рядом с ним Татьяна расцвела и выглядела павой - куда смотрели раньше! Другие деревенские невесты в этом плане ей сильно проигрывали и откровенно завидовали.
О ночи прощания Татьяны с Романцевым не знал никто, они исчезли без следа, нигде не появлялись и только по сухим и светящимся глазам сестры, вошедшей в дом ранним утром, брат понял, что гость явил себя настоящим мужчиной.
По приезду в общежитие гостинцами заполнили большую кладовую, поэтому на чаи со всем этим роскошеством ходили даже горожане и сия процедура продолжалась не одну неделю. Однако Лена всё это игнорировала принципиально. И пила в пику всем кофе из пакетиков. Сердобольная Лида Федотова угощала её конфеткой и девушка стоически закусывала подушечками в сахарной пудре, отворачиваясь от дарёного мёда с вареньем. К тому времени принципиальность и верность выбранной линии у неё заметили все, как и оригинальную манеру одеваться.
Лена была единственной в группе, кто отличался последовательностью в соблюдении некоей, известной лишь ей, линии. Её одежда происходила неизвестно откуда. Если все пользовались магазинными вещами и пропадали у прилавков подолгу, выбирая блузки, юбки, чулки и прочее, то она была хорошо знакома лишь с книжными лавками. В этом девушка совершенно непохожа на других. Она хорошо вязала и часто дополняла свои наряды вещицами собственного изготовления. То ею становилась повязка на голову вместо шапочки, то диковинная сеточка из синтетики, причудливо наброшенная на юбку и издающая волнительный шелест, то полосатые гетры и шотландский килт, то ещё что-то, не менее яркое и экзотическое. Магазинной косметикой она почти не пользовалась и вполне обходилась домашними средствами. Но пахло от неё исключительно свежо и чуточку волнительно. Иногда это была мята, иногда чебрец, бывали и вещи вообще неизвестные в средней полосе: к примеру, радиола розовая или пахучий пустынник. Лену с интересом наблюдали, в какой-то степени вкушали, но сближаться опасались - слишком необычна. И потом, все помнили о женских стандартах - Лена не вписывалась даже в самые непритязательные.
Начался учебный семестр и спортивная кафедра расписала студентов по секциям и командам. Романцев был хорошим волейболистом, Лена в школе тоже играла и записалась в секцию волейбола, чтобы быть у него на виду. Она надеялась набрать вес и подтолкнуть организм к формированию обычных для женщины форм, ведь мама имела обычную комплекцию и с округлостями у неё всё в порядке. Романцев играл за факультет, а она болела за него, получалось очень выразительно и без потери лица и девичьего достоинства. Её старания на тренировках, отсутствие лишнего веса и хорошая конституция способствовали быстрому прогрессу и в конце первого семестра она попала в резервный состав факультетской команды. Её же радовало то, что она прибавила чуть больше килограмма и пришлось это большей частью на ноги. Двигалась она легче и быстрее других. Иногда её ставили на игры со слабыми соперниками и тут уж она старалась изо всех сил.
- Ленка, ну ты и молодчина, такой мячик вытащила! - как-то похвалил Романцев и она зажмурила глаза - наконец-то!
В середине декабря произошло событие, которого никто не ждал. И вообще такое в институте случилось впервые. Группа Романцева вышла на перерыв после второй пары и в коридоре увидела компанию второкурсников и девушку. Внешне она была очень привлекательной, с хорошей фигурой и стройными ногами, слегка укрытыми простенькими полусапожками, одета явно по-деревенски, но аккуратно и по-своему изящно и городская компания возле неё выглядела откровенно "окучивающей".
- Да это же Татьяна! - воскликнула Куманова и подошла к ней. Пара фраз, которыми они обменялись, установила и цель визита - Романцев! Когда он появился в коридоре, гостья замерла в ожидании. Ни "окучивающей" компании, ни спасительницы Кумановой не стало. И все без слов поняли, чья это девушка!
Романцев не подвёл и на этот раз:
- Танечка, милая раскрасавица, вот уж не ждал, так не ждал! - сказал он и раскрыл объятия. Так она там и осталась. Их обступили, расспрашивали и она что-то отвечала. Но Романцев вскоре увёл девушку в сторонку и спросил в чём дело. Она внимательно осмотрела его и ответила сразу и честно.
- После тебя я уже ни с кем из наших парней быть не могла. И Привалов, и Семёнов, и Куприянов подступались не раз, свахи обили пороги и извели соблазнами, мол, вот они лучшие, что ты нос воротишь! А я не могу и смотреть в их сторону - не моё! С тобой, хоть и месяц всего, мы и молчали и говорили и всё это про нас и про меня! А с ними кроме поросят на откорм, да коровы в приданое и обсудить нечего.
- Ну, ты из меня плюшевого мишку не делай! - Не такой я, Танечка, совсем не такой! - возразил Романцев, с ней они не только целовались и нежничали часами. Было в этой девушке много чего, что удерживало от желания сделать из неё послушную игрушку. Сущность женщины в ней сидела глубоко и была видна не всякому. Однако Романцев это углядел и она благодарно раскрылась, не думая о последствиях и живя с ним увиденным и прочувствованным. Уже само понимание её чаяний для неё совпадало с разделением их.
- Ладно, - согласилась она, - мы это потом обсудим. Я здесь с Колей, он внизу ждёт. Его послали с трактором, чтобы сдать в капиталку, а меня он попутно захватил. Говорит, что Вич свою девку ни за что за порог не выставит. Это его идея уехать из деревни. Я бы сама не решилась. Решение брата совпало с чаяниями сестры и Романцев понял, насколько для обоих это было трудным шагом. Ну и с её братом у него сложилось летучее мужское братство, когда не рассуждают, а засучивают рукава и спасают положение, у русских такое давно сложилось.
Романцев взял девушку под руку и отправился к главному входу. Татьяна обрела уверенность и с ним шла, как по деревне под перекрёстными взглядами из окошек. Девушкой должны любоваться и эта часть зрелища вышла исключительной. По пути Романцев узнал и кое-что из жизни Татьяны после его отъезда. Грустное перемежалось со смешным и это обычная жизнь Страны Советов в середине шестидесятых. Получалось так, что ему надо устроить судьбу девушки в городе. Родных и знакомых у неё здесь нет. Подобное бывало сплошь и рядом и Романцев к этому отнёсся, как к простой данности.
Николай стоял возле вахтёра и беседовал на темы жизни. Увидев Романцева с сестрой и оценив её настроение, он тут же повеселел. Мужчины обменялись взглядами и солидно поздоровались. Брат ещё раз оценил внутреннее состояние подошедшей сестры и решил, что они с Романцевым о главном сговорились:
- Вот, Вич, сеструху тебе привёз! Неладно стало Татьяне у нас. Я и подумал, что ты ей не чужой. А раз так, то поможешь, что в силах.
- Всё ты сделал правильно, Коля! - Свой век в деревне Татьяна отжила. Не так бы это надо, но уж как есть!
- Вот и лады! - обрадовался брат и сделал следующий шаг, - Так что, берёшь Татьяну?
- Беру, Коля, беру! - ответил Романцев, - но не замуж! И поживёт она пока у меня, а там видно будет.
- А замуж ей и рановато, - строго ответил гость из деревни, - и приданого нет, и специальности путней тоже. Учётчица в колхозе - разве ж это работа? - Ладно, Вич, раз берёшь, тогда я побежал, остальное Татьяна сама расскажет. Они попрощались, брат заторопился к ожидавшей машине, а сестра осталась с девичьим багажом и во взвешенном состоянии. Предстояла лекция, которую пропускать нельзя, и Романцев размышлял, куда пристроить девушку на два часа: оставлять у входа, ни к чему, приставать будут все, кому не лень. На первом этаже была техническая библиотека и он отправился туда. Свой багаж вахтёру Татьяна не доверила и потащила с собой. Договориться с женщинами, чтоб те присмотрели за гостьей, получилось быстро и, чмокнув девушку в щёку, Романцев ушёл на лекцию. О том, что приезжая - явно чья-то зазноба, дамы усекли сразу и окружили вниманием.
Гостья сняла пальто, платок и осталась в светло-коричневом шерстяном платье и темно-синей кофте на пуговках. Фигура девушки тут же и объявилась во всей красе, а если добавить правильные черты открытого лица с яркими голубыми глазами и каштановыми локонами, то женщинам из библиотеки ничего объяснять не пришлось. Они женским чутьём уловили значимость миссии этой девушки и с интересом наблюдали за всем, принадлежащем гостье. Первым делом угостили чаем и она вежливо приняла знак внимания, далее продвигаясь, сообразно инстинкту и неписаным ритуалам, записанным в исторической памяти. Татьяна достала варенье и угостила библиотечный люд. С ней периодически общались свободные от заказов библиотекари и к концу третьей пары версию Татьяны о желании выучиться на модного парикмахера знали все. Девушка была очень хороша и могла обратиться в модную светскую даму. Такое бывало сплошь и рядом и Татьяну постарались запомнить.
Груза у гостьи было порядком и Романцев подумал, что в узлах могло разместиться и приданое.
- А если и так!? - ответила Татьяна на его вопрос.
- С такой фактурой, как у тебя, женщине больше ничего и не требуется! - успокоил он. Романцев привёл гостью домой и указал, где и что лежит. Пока она определялась, как ей выглядеть, хозяин организовал обед. Татьяна решила, что выглядеть нужно по высшему разряду, и вошедший в комнату хозяин сразу же припомнил свою деревенскую кудесницу. Но там - не здесь и он себя чуточку сдержал. Обед и разговоры о жизни прошли без особого напряжения и гостья постепенно освоилась с обстоятельствами. Вновь оказавшись рядом с Романцевым, она почувствовала ещё не забытую жажду внимания и понимания.
Открывшись ему, она как бы говорила, что готова к продолжению игры. Глубокой и серьёзной. Следующий ход за мужчиной. А тот себя чувствовал не очень уютно - отношения с Татьяной в деревне не предполагали продолжения в городе. Это для него было ясно, однако девушка этого не знала и открылась в полной мере, не задумываясь о последствиях. В Татьяне зрело то, что они пестовали вечерами и ночами, которыми располагали по своему усмотрению. И она и он располагали! Нежности, ласки и взаимности тогда хотели оба и не скупились на них. А раз так, всё это дало всходы и созревшее в Татьяне сделало жизнь в деревне невозможной. Девушка поняла, что влюбилась глубоко и безнадёжно. Понимал ли это Романцев? - Вот это ей и хотелось узнать.
- Тань, мне пора на тренировку, пойдёшь со мной? - сказал он и девушка кивнула. Женщины в спортзале на мужских тренировках - всегда стимул для ребят, даже, если они уже выбор сделали. Произвести впечатление хочется на уровне инстинкта. Танечка знала, куда идёт и оделась подобающе. Красная кофточка и голубые спортивные брюки выглядели на ней отменно и парни силовую разминку провели на одном дыхании. Она в своей жизни не видела ничего подобного и с интересом наблюдала за всем. Когда началась игровая часть, она увидела что её парень из лучших, и это добавило дровишек в печку гордыни и гордости. Потом все ушли в раздевалку, а она заметила среди девушек, знакомую фигуру. Это была та самая девица, которую спасал Вич. Лена заметила Татьяну давно, но подойти не решилась. Теперь же, когда та узнала её, пришлось это сделать. Татьяна выглядела отменно и выражение женского счастья на её лице Лена отметила тут же. А ведь она только что приехала! И у неё вырвалось:
- У тебя всё в порядке?
- Да, - ответила Татьяна, - а с чего это ты?
- Не знаю, что-то в тебе насторожило.
- С помадой не так или другое не в порядке?.
- Нет, не это, оно внутри тебя.
- Это ещё что за оказия? - удивилась гостья и Лена задержала дыхание, чтобы не признаться тут же. Но удержалась ненадолго:
- Я подумала, что ты беременна и с этим приехала к Вичу. Мол, хочу рожать, а к тебе просто так, чтоб знать, что потом врать ребёнку. У Татьяны от удивления даже глаза расширились, не говоря о губах нараспашку.
- Неужто ты про него подумала такое? - наконец-то смогла ответить Татьяна и Лена пожалела о сказанном. Так это страстно и возвышенно прозвучало. Гостья тоже любила Романцева.
- Он мог и не знать о твоём графике, вот я о чём, - стала оправдываться Лена.
- Ты что, подглядывала за нами? - строго спросила гостья.
- Ещё чего! - возмутилась Лена, но вышло не очень и она смутилась.
- Так вот, знай: я приехала, чтоб он пристроил на работу. Кроме Вича у меня тут никого. А его я видеть рада всегда. И он не из тех, кто бросает в беде, - ответила Татьяна на все вопросы сразу. Что-то в голосе приезжей заставило Лену сменить тональность и пойти на компромисс. Смягчившись, Татьяна поинтересовалась и тем, что делает Лена в этом зале. Узнав ответ, она понимающе кивнула и перевела разговор на другое. Подошёл Романцев и увёл Татьяну. Дома он представил гостью маме и они вместе стали решать её судьбу. Самым приемлемым вариантом для неё был моторный завод. Там открывается новый цех и набирают людей. Учёба и прочее в течение трёх месяцев, а потом вполне приличная работа и стабильный заработок. Гостья согласилась с радостью. Ей выделили угол и она устроилась там, впервые в жизни ночуя в большом городе и в таких комфортных условиях. Мама Вича казалась доброй феей из сказки: всё знает и всё умеет.
Проблемы Татьяны решались недолго и она задержалась у Романцева на пару недель, пока не решилось с жильём в семейном общежитии. Там жили по двое в блоке, где есть и кухня и ванная.
Город и деревенская красотка
Пока Татьяна обитала у Романцевых, Вич себя чувствовал себя, как у Христа за пазухой: никаких проблем с обедом, не нужно бежать в магазин и каждое утро женщины баловали его чем-то вкусненьким. И, наконец, ежедневная и провоцирующая близость деревенской пассии не могла не вызвать прежнего влечения. Татьяна и сама хотела этого, она просто не делала первого шага, опасаясь за себя. Конец всему положила мама, которая перемены в сыне увидела сразу:
- Вот что, сынок, - сказала она, оставшись наедине, - в деревне это было сексуальным знакомством и обоюдным опытом. Теперь же девушка, соблазнённая тобой к особой жизни, предоставила тебе шанс исправиться. Всё начинается с нуля и без взаимных обязательств. И на других условиях: спать с ней ты будешь, лишь сделав женой. Не иначе! В качестве невестки она мне очень нравится: покладиста, работяща и умела, выносит и родит легко и без проблем, молода и перспективна, выучиться чему-то городскому - не вопрос, присмотрим и выучим. И в остальном к ней у меня нет претензий и ваших детей я буду лелеять, как собственных. Так что, сынок, имей это в виду.
- Мама, - признался сын, - из тех девушек, что я знал, она единственная, кто вызывает волнение и чувство вечного голода. К ней тянуло с первого свидания и не прошло до сих пор. Но насчёт любви и родства душ, я не уверен.
- Она хорошенькая девушка, но это не даёт нам права портить её жизнь. Достаточно того, что она здесь. Кто знает, как у неё сложится дальше? - Ты это знаешь? - спросила мама и сын развёл руками.
- Я к ней уже привык, - признался он, - она в нашем доме себя чувствует хорошо.
- Если бы не роман, я бы не возражала. Но теперь вас не удержать, я же вижу, как ты к ней тайком захаживаешь и уходить не торопишься, - она лукаво улыбнулась и предложила: - может, рискнём и к следующему Новому году у вас с ней уже кто-то будет? - и сын вздохнул. Такое сокровенное задето!
В последнюю ночь Татьяны в их доме он не стал ждать, пока мама уснёт и пришёл к ней сразу же после чая. Девушка ждала этой минуты и, откинув одеяло, пустила мужчину в постель. Ей так много хотелось сказать и показать. И они не стали терять времени.
- Танюша, ты бесподобна! - проникновенно прошептал он утром.
- Правда? - уронила она одними губами, не отрываясь от плеча мужчины. Не хотелось ничего, только вот так чувствовать его и владеть тем, что он дарил.
- Да, - ответил он и она вздохнула, не очень глубоко и не совсем грустно.
- Такого мне не говорили прежде и вряд ли скажут когда-нибудь. Теперь ты понимаешь, почему я так сделала? И он уткнулся в её грудь, такую желанную и отзывчивую. Что он мог ещё ответить?
Утром они вызвали такси и гостья покинула расположение Романцевых.
Вскоре приехал из командировки отец и семья стала готовиться к Новому году. К ним на праздники обычно приходила старшая дочь с мужем и двумя детьми и шум в доме стоял с утра до вечера. Романцев съездил в общежитие к Татьяне и всё осмотрел на месте. Она уже немного освоилась, но товарок так и не завела. Вич без особых раздумий пригласил её к себе. И грехи искупал, и спасал девушку от одиночества. Что-то из обнов у неё появилось и она предстала перед Вичем. Ему даже домой возвращаться расхотелось. И они у неё слегка задержались.
Гостья пришлась ко двору и детки её тут же приняли за свою. Ольга, сестра Вича, знала о ней со слов мамы и тоже была ей рада. Ну и папа к девушке отнёсся, будто к младшей дочери. Таким образом, у всех были пары и для ревности, прежде тихонько скрипевшей в каждом из взрослых, поводов стало поменьше. А Вич в очередной раз оценил девушку с вершин собственного мироздания. И в том, что был прав, увёзши сюда девушку в общежитие завода, сильно засомневался. А когда танцевал с ней, его охватила такое чувственное и несуразное состояние, что даже мама удивилась. Поддал страстей и зять, который отметил лёгкое и покровительственное обращение Татьяны с его шаловливыми детками. Она ими управляла просто и без затей: говорила, а они выполняли, не капризничая и не канюча по поводу и без него. В голосе Татьяны они чуяли нечто, чему не подчиниться не могли. Елисей сказал Ольге, когда та в очередной раз стала ему перечить:
- Когда тебя, как обычно, не будет дома и нагрянут гости, я вызову Татьяну и никто не заметит подмены: дети ухожены и заняты делом, муж сыт и ухожен, для гостей чистая улыбка и внимание, а в квартире порядок! - и строптивая Ольга тут же присмирела. Угроза выглядела очень реальной. Не мог на неё налюбоваться и отец, но он высказался чуть позже:
- Классная девушка, - отметил он, обратившись к сыну, - и почему она не твоя жена?
- Сам не знаю, - ответил сын и взглянул на маму. Она пожала плечами:
- Я только установила правила игры. Решение ты принял сам.
Спортивная жизнь Лены тихонечко приносила вместе с результатами и то, чего она хотела больше всего - тело округлялось и набирало вес. Очень медленно, но процесс стал необратимым и это не могло не радовать. Она уже имела приличный прыжок, при необходимости участвовала в блокировании, появилась сила в кистях рук, пальцы легко принимали мяч, пущенный с большой силой, а бёдра спокойно несли на себе потяжелевший стан и выдерживали громадные тренировочные нагрузки, лишь чуточку раздавшись. Но больше её радовало то, что округлились плечи и обозначилась грудь. Вот это ей нравилось больше спортивных результатов. Однако до мужских стандартов было очень и очень далеко и на неё никто не заглядывался, а за пределами спортзала никто не узнавал.
Лена понимала обречённость чувств к Романцеву, но ничего поделать не могла - никто другой не шёл в голову. Она тянулась к нему и совершенствовалась в игре, но дальше грубоватой дружбы не продвинулась. Он не был с ней ни фамильярен, ни излишне деликатен, твёрдо выдерживая линию и поощряя самодостаточное. В обиду никому не давал и благодаря его протекции после года пребывания в факультетской команде её стали брать на ведомственные спартакиады, где она играла за заводы и комбинаты, получая презенты и премиальные. Для Лены они были серьёзным подспорьем и она могла себе позволить кое-что из обнов. Единственный мужчина, который хоть как-то поддерживал в ней женское начало, был Романцев. Он это делал всем назло и с иезуитской тщательностью. Переодевшись в женской раздевалке, в вестибюле она тут же попадала к нему и брала под руку. И он принимал руку своей худенькой подружки, будто королевы английской. Что шипели им вслед, Лена не слышала: она была с НИМ!
За многие месяцы знакомства она его ауру изучила досконально и знала, каким мылом и шампунем он пользуется в каждом конкретном случае. Чуяла она и моменты, когда от него пахло женщиной. Не девичьми кремами и духами, а именно женским нутром. Но так бывало не часто и подобные потрясения она запоминала надолго. В такие дни у него всё было иным и она его не узнавала. Однако перемен хватало и в обычные дни: после особо тяжких игр он бывал расслаблен, а кожа становилась прохладной, после вдохновенных и нечастых удач, он буквально летел, увлекая Лену в немыслимый ритм шага. Если же команда проигрывала, то Романцев сильно заводился и мысленно доигрывал или переигрывал эпизоды матча. И жалости к себе не терпел, это Лена знала точно и навсегда.
Бывая рядом с Романцевым, она научилась различать его главные и второстепенные, глубинные и поверхностные реакции. К глубинным относилось связанное с появлением Татьяны. Эта деревенская девушка без особого интеллекта и образования сделала из Романцева сексуального зомби. Две недели Татьяны в его доме стали для Лены кошмаром. Вич если её и замечал, то разглядывал, будто сравнивая их. И его взгляд останавливался на тех деталях фигуры, которые особенно хороши у Татьяны. Это грудь, бёдра и губы. И ещё: он ждал, когда Лена начнёт движение и мог следить за ней и дальше, а мог и потерять интерес сразу же. То есть, он следил только за тем, что нравилось в Татьяне. Этот кошмар длился не очень долго, но Лену изводил до крайности. Через некоторое время он повышенную чувствительность утратил и стал похож на других. Лена тоже успокоилась, но для себя решила, что прежний Вич, пусть и перекрученный в этом отношении, ей нравится больше, чем нынешний прохладный и толстокожий. Всё это, вместе взятое, способствовало её совершенствованию как игрока, понимающего партнёров.
На это межвременье пришлась дружба Романцева с Людой Кумановой, которая чем-то его привлекла и ненадолго удержала, затем были интрижки с Женей Селивёрстовой и ещё какими-то девицами из спортивного бомонда, а также странная, на её взгляд, игра с Лизой Лившиц. Лена не могла понять в нём той части, что таилась за пределами круга институтских и спортивных проблем. И скоротечности некоторых связей с доступными девушками она тоже не понимала. А они то приходили, то уходили, меняясь постоянно и лишь иногда возвращаясь в его общество. И с ними он бывал совершенно иным. Даже взгляд становился жёстким и пронизывающим. Спорт, учёба и Романцев находились в разных частях её души и она не сразу к этому приспособилась. Но у неё была большая цель и это помогало сосредоточиться на главном, чтобы было движение вперёд.
Постепенно Лена прониклась психологией и ценностями спорта и усвоила его главные тезисы: победителю всё! Умная и подвижная девушка с развитым абстрактным и игровым мышлением хорошо выделялась на фоне простоватых высокорослых сверстниц и к концу третьего семестра Романцев углядел в ней дар связующей. Она намерения подруг по команде угадывала влёт и выдавала пасы так неожиданно и точно, что нападающей оставалось лишь хлопнуть ладошкой по мячу и он падал на незащищённую часть площадки соперников. А для этого она следила за их движениями и выражением глаз. И выдать пас, куда надо, выходило само собой, иногда за спину себе и в дальний край сетки, где блокирующих у соперника не оказывалось. Её превращение в настоящего профессионала прошло незаметно, но очень уверенно. Отшлифовать эти приёмы до совершенства в обществе и под руководством своего кумира вышло само собой. И к концу пятого семестра цена Лены возросла настолько, что её взяли на свой кошт в крупном машиностроительном объединении. И здесь свою роль сыграл Романцев¸ периодически приводя девушку на тренировки мужской команды и показывая своему тренеру, который вхож в спортивную элиту области и мог замолвить слово или что-то подсказать важным людям. К этому времени и Романцев переменился и женские флюиды его подругу мучить почти перестали, так изредка и ненадолго. У него появилась постоянная девушка и к ней Лена отнеслась, как к неизбежному злу. И звали это зло Ларой.
В обществе мужчин созревание волейболистки Гусинской прошло быстро, поэтому на институтских и ведомственных сборах она выглядела весьма достойно. На спартакиаде профсоюзов её команда выступила успешно и Лена впервые получила приз зрительских симпатий. Среди рослых волейболисток она выделялась и собственным изяществом и затейливыми игровыми решениями, которые вызывали восторги знатоков. Это случилось уже к середине седьмого семестра. К тому времени её талия уже стала чисто женской, а грудь и бёдра притягивали взгляды некоторых мужчин из числа эстетов. Произошло это как-то не очень заметно. Однако картинку, где Лена носит не девичьи бюстгальтеры, а юбки не сваливаются с бёдер, болельщики увидели уже на внутреннем чемпионате объединения, где Лена числилась оператором в покрасочном цехе. Она имела там стабильные 120 рублей в месяц и премии, если в цехе всё в порядке и есть план. Лене даже показали рабочее место и шкафчик, где хранилась её спецовка. За цех она играла с другими партнёршами, но и там всё вышло по высшему разряду.
По итогам чемпионата области сформировали новую сборную, теперь Лена была на первых ролях уже по-настоящему. Присутствие на площадке Лены Гусинской означало интересную и замысловатую организацию атаки своей команде и сплошные проблемы соперникам. На трибунах дворца спорта стало полно болельщиков. Её имя было на слуху и профком отреагировал подобающе: ей прибавили зарплату. Повышенную получку она тут же истратила на обновы. К новым формам тела прежнее уже было не в тон. И её, наконец-то, заметили мужчины!
Вокруг похорошевшей девушки завертелись почитатели, но своего Романцева она не отпускала ни на шаг. Он прикрывал её тылы, как и прежде. Импортные кофточки, блузки, костюмы и юбки ей приносили прямо в раздевалку и она примеряла всё это для единственного ценителя. С этой отметки процесс созревания женской ипостаси в ней заметно ускорился. Она заметила в себе другую физиологию и самоощущения. Женские соки и провоцирующие феромоны овладевали ею так же, как и любой вертихвосткой в юбке. Теперь она могла себе позволить и другую походку, и перемену рутинной пластики на изысканную. Из обычной шатенки с заурядной фигурой она превращалась в тонкую и чувственную женщину с изящными формами и уверенными пластичными движениями. До заветного эталона было уже недалеко.
Лена спортсменка и не только
Но само собой ничего не складывалось и естественному складу фигуры приходилось способствовать огромными трудами и лишениями. Над созданием собственной фигуры Лена работала в тайне ото всех. Собственные параметры она знала наизусть и эталонные тоже. И размер щиколотки, и объём шеи и груди, и высота каждой грудки были расписаны с точностью до миллиметра и всё это она отмечала в специальном журнале еженедельно. Что и сколько нужно съесть за ужином, в обед и завтрак, чтобы, несмотря на жестокую реальность игр и тренировок, прибавить сто граммов веса в неделю, она знала точно. И мама принимала посильное участие в этом сражении с природой. У Лены было много книг и статей на эту тему и из каждой она выбирала что-то конкретное и использовала для собственного совершенства. Кое-что из применяемого было настолько интимно и непроизносимо, что об этом ни знал никто, она даже источники этих советов хранила глубоко в памяти, не доверяясь ни бумаге, ни учебным конспектам. Не всё выходило по писаному. Но она не останавливалась и шла по следующему кругу. Фотоальбом она вела давно и там отслеживала все изменения.
С фигурой ещё куда ни шло, а вот с лицом было похуже и тут её движение надолго притормозилось. Как из него сделать яркую картинку, чтобы падали от одного взгляда, она ещё не знала. И тихонечко присматривалась к привлекательным женщинам, угадывая на них те самые, заветные для себя решения. В том, что по-настоящему красивыми женщины становятся не сразу, она давно убедилась. И то, что деревенская красавица Татьяна в своём движении к гармонии и совершенству, наконец-то, свой ход притормозила, она видела воочию. Теперь она отмечала на её лице и неполадки, не смикшированные косметикой. Значит, природа ещё не всё!
Как-то весной четвёртого курса ей принесли два билета в оперу. Пели приезжие знаменитости и она решила предложить второй билет Романцеву, хотя тот любил балет. И Лена удивилась, когда Вич с улыбкой вынул два таких же билета.
- Хотел сделать сюрприз, ты же давно хотела в оперу, - пояснил он. Места были в партере и недалеко от середины. - Кого осчастливим? - задал он вопрос и она задумалась, полагая, что у того уже есть идеи. И они ей могли не понравиться.
- Может, Игорёшу Милкина? - предложила она.
- А второй? - спросил он и она пожала плечами:
- Теперь твоя очередь. Романцев подумал и сказал:
- Я ему девушку устрою, пусть помучается: то ли на сцену смотреть, то ли на соседку!
- И кого же? - насторожилась Лена.
- Ещё не знаю, но скучно ему не будет. Через несколько дней на долгожданную оперу Романцев привёл Милкина и Татьяну. Деревенская пассия Романцева обрела городской шарм и выглядела очень и очень прилично. К такому сюрпризу Милкин не знал, как и отнестись. С одной стороны, Татьяна не была незнакомкой, с другой же - такую Татьяну он не знал совершенно. Заскучает ли она на "Травиате", не знал и Романцев.
Началось с того, что Татьяна обрадовалась Лене и прижалась к ней, будто родню встретила. Выглядело это спонтанно и искренне. Запахов Романцева на ней не было и этот факт воодушевил Лену. В новом подъёме мелькнула мысль и она подвигла к женской интриге.
- Мы с Таней будем сидеть вместе, - заявила Лена и тут же пояснила, глядя на вытянувшееся лицо Романцева, - вдруг зевнуть по ходу арии захочется или музыка навеет что-то эдакое - вы же нас не прикроете! И парни пилюлю проглотили молча.
Две женщины без сопровождения - хороший способ убавить спеси у мужчин, решила она и взглянула на Татьяну. Ей флюиды Ленкиных глаз ничего не говорили. И та решила её просветить. В общих чертах, чтобы запомнила всё и ничего потом не путала. Они с Татьяной отправились на свои места заранее, чтобы не пробираться через строй уже сидящих зрителей. Пока они устраивалась и осваивались, на них уже обратили внимание и началась скрытая возня по обмену мест. Вскоре девушки попали в окружение театральных ловеласов. Программки с фамилиями исполнителей, бинокли для обозрения туалетов солистов и подробная информация о личной жизни солистов, занятых в опере - всё это на них свалилось в одночасье. Лена шепнула растерявшейся Татьяне:
- Не бери в голову, мы их проучим!
- Кого? - не поняла Татьяна.
- Вича и Милкина - кого ж ещё! - грозно цыкнула Лена и Татьяна улыбнулась. Что-то подобное в её голове витало, но Ленка это придумала гениально. И зацепить своего мучителя хотя бы вот так, стало желанным и для неё: всё же три года напряжённой жизни в городе прошли не зря. Интрига получилась и Татьяна впервые в жизни поучаствовала в тончайшем розыгрыше.
В антракте после первого акта в буфете было вино и пирожные, внимание и поклонение, им оставалось лишь вовремя вступать с репликами и подставляться для комплиментов. Лена тщательно следила за тем, чтобы не пропустить мужчин за границы дозволенного и это ей удалось. Да и Татьяна оказалась вполне готовой для подобной игры. На неё можно смотреть, но это и всё. Вечер для удовлетворения женского тщеславия начался на славу и девушки получили море адреналина. А парни скрипели зубами: такое "обувание" и от кого?!
Мнение насчёт самой оперы и качества вокалистов и хора у Татьяны сложилось не сразу, но общая атмосфера в театре пришлась по душе. В конце спектакля она уже различала выигрышные пассажи. Реакция Ленки на мастерство исполнителей была исключительной, но иной по спектру и мужчины по обе стороны от них получили наслаждение от игры с девушками. Ко всему, Лена постаралась, чтобы один из них заинтересовался Татьяной по-настоящему. Домой её провожал Игорёша, но Лена была уверена, что почитатель оперы в сером дымчатом костюме знает про неё достаточно. Она молила богов всех конфессий, чтобы прелести Татьяны обрели, наконец-то, другого ценителя. В том, что она и в самом деле нечто самодостаточное, она не сомневалась, та тихонечко, но прогрессировала, такое бывает лишь у женщин с врождёнными достоинствами.
На следующий день после оперы Лена оценила состояние Романцева и нашла парня в разобранном состоянии. Лекции он писал рассеянно, на проработках был пассивен и в буфет вообще не пошёл, оставшись в аудитории и лениво листая конспекты и учебники. На тренировке он тоже не блистал, потеряв обычную концентрацию. Он ждал её в коридоре и молча качался, уставившись в стену. Она прошла мимо, не сбавив шага, и Романцев последовал за девушкой на улицу бесплотной тенью.
- Знаешь, о чём я подумал? - нарушил молчание он уже далеко от спортзала.
- Нет, - с отрешённым выражением лица ответил он, - а ведь тогда в деревне всё могло быть и иначе. И вы с Татьяной могли поменяться местами.
- И что?
- Тогда бы вот так же я сходил с ума по тебе!
- Ты уверен?
- Не знаю, но иногда кажется.
- А ты, Романцев, эгоист и сволочь! - неожиданно вспылила Лена, - Разве можно говорить девушке такое?! - Она повернулась и ушла, едва сдерживая слёзы досады. Все мужчины таковы! И этот тоже печётся исключительно о собственном либидо. Она не разговаривала с ним несколько дней, не замечая ни на лекциях, ни на тренировках. Так было пока он не подкараулил её в лаборатории электропривода и не устроил сцену покаяния. Чуть дурашливую, но в его искренности она не сомневалась и сказала:
- У меня грехов тоже хватает. Хватит об этом, проехали. И прежняя жизнь покатилась в том же ключе, она девушке нравилась и Лена этого не скрывала.
В команде объединения к концу второго года пребывания в ней Лена прочно заняла место ведущего игрока и теперь ей заглядывали в рот и искали расположения: успех или неуспех любой из грозных нападающих полностью зависел от того, какой пас они получат от разводящей. Тонкости этого искусства они чуяли на себе и старались проникнуться её идеями. В команде в качестве усиления появилась Инна, которая когда-то играла за мастеров, и эта профессионалка тоже отметила незаурядность Ленкиного дара. Она иногда подсказывала ей неожиданные направления атаки и сама же их завершала, демонстрируя эффективность мысли разыгрывающей. Лена быстро усвоила и раскрутила эту волну до совершенства и Инне, порой, приходилось туго, когда Лена выдавала ей пасы на грани возможного. После таких тренировок она падала на скамейку обессиленной и долго не шла в душ, приходя в себя от полученной нагрузки. Лена тоже в душ не торопилась и обычно мылась после шумных и общительных подруг по команде. Инна была не очень разговорчивой и принимала душ вместе с Леной. Иногда она переходила границы и вела себя будто мужчина, но выглядело это необидно.
- У тебя хороший мужик, - сказала она как-то, оставшись наедине. Инна вытирала своё роскошное тело полотенцем и откровенно поглядывала на Ленку. Изящную и упругую, как тростинка. Но уже многими желанную. Её очень хотели настоящие гурманы и даже поясняли, во что это может обратиться. Лена знала, что выглядит близко к заданному эталону по части фигуры, отклонения по некоторым размерам были в пределах 10-20%, готовность же лица отличалась побольше и до идеала не дотягивала сильно. И главный минус - никак не удавалось найти гармонию губ и глаз. Они смотрелись по отдельности и от этого её образ не имел цельности. Инна обладала полностью рукотворной красотой и Лена надеялась кое-что у неё почерпнуть.
- Мужик он хороший, - согласилась Лена, начав одеваться. При Инне это можно делать не торопясь, разглаживая и касаясь тонкого белья, к которому она уже приохотилась. Немые игры с ним Лене нравились и она таким образом проверяла новые рефлексы. У Инны было что показать и своё тело она подавала очень умело и дозированно, Лена нюансы такого искусства ещё не постигла, поскольку без мужчины этот инструмент не звучит совершенно. Романцев не поддавался, а других не хотела она.
- Одолжи ненадолго, - предложила Инна и Лена подняла глаза, шутка ей показалась не совсем удачной. Но, почуяв твёрдость просящей, она всё же ответила:
- Ну, во-первых, он не совсем мой, а во-вторых, ни за что!
- Знаешь, Ленка, вот это "не совсем твоё" - это единственное, что у тебя есть и ничто больше! Понимаешь - есть! Я это вижу. Поверь, я повидала всякого и всего, но ваш роман - нечто! Твой Романцев ни на кого не похож. И так, как он, на тебя никто не смотрит. Не жмись - одолжи! За него - хоть что!
- Я же сказала - нет! - с чувством ответила Лена. Она бросила одеваться и прислонилась к шкафчику. Услышать из чужих уст про то, как он смотрит на неё, дорогого стоило.
- Я бы такого мужика тоже любила без памяти и никому не отдала, - вздохнула Инна и коснулась тела Лены. Она полагала, что тот не упускает и минутки для общения с ним. Внутреннего пиетета к Романцеву Лена почти не скрывала и Инна считала, что они чуткие и благодарные любовники. Хоть чуточку бы приобщиться к такому.
- А как же Руслан? - спросила Лена о курчавом блондине, часто сопровождавшем Инну. Девушки о нём говорили, как о перспективном женихе, он работал в головном КБ и считался растущим инженером.
- Может, разменяемся на вечер? - не отступала Инна. Руслан поджидал её в вестибюле так же, как и Романцев Лену: девушка мягко покачала головой в ответ на такое безумие. Однако Инна сделала ещё серию попыток, умело меняя стиль и поощрительную морковку, в итоге сопротивление сначала ослабло, а потом и исчезло:
- Ладно, - решительно взмахнула полотенцем Лена, - ни вам, ни нам! Сходим куда-нибудь вместе, как тебе такое?
- Ленка, - обняла подругу Инна, - я тебя люблю! Провести вечер вчетвером оказалось интересным для всех. И у каждого своя корысть. Даже у Романцева. Инна давно поглядывала в его сторону и он ею заинтересовался невольно. И модная, и строгая, и сильная, и очень неглупая - такое в одном теле встречается редко. Ну, и независимая в особой безбашенности настолько, что своих желаний не стыдилась и взаимных обязательств не предлагала.
Руслан от общества Лены не отказался и даже сделал движение в её сторону: видно, идея Инны тоже нравилась. Однако Романцев, узнавший про обмен партнёрами, девушек остудил - только через мой труп. Вопрос Ленкиной свободы и чести для него значил больше удовольствий с Инной и он согласился только на совместный вечер. Оба оказались при деньгах и девушки испытали их мужскую состоятельность в ресторане на набережной. Для города-миллионника он был вполне приличным и спокойным. Мужчины решили, что с таким богатством прятаться в укромные уголочки не стоит и облюбовали столик в центре зала. Туда были удобные подходы от кухни и танцевальной площадки, поэтому на пришедших сразу обратили внимание. На Инну смотрели в основном солидные и крупные мужчины, а на Лену все подряд.
Музыка после десерта звучала призывом и Лена оказалась в паре с Романцевым, он её поднял тут же, не дав Руслану и шанса. И, пока они танцевали, Лена услышала от партнёра кое-что о правилах поведения в таких местах. Кроме общепринятых в ресторане были и собственные. К примеру, девушка, оставшаяся за столом без пары для танцев, или принимала предложение танцевать от мужчин из других компаний, или деликатно уходила в дамскую комнату припудрить носик. Выходило, что ей не раз придётся смотреть, как Инна обхаживает Романцева.
На деле всё вышло не так тяжко и Руслан оказался приятным парнем. Она провела с ним немало минуток и решила, что для Инны он вполне хорош. Инна вела себя очень выдержанно и ничего смелого не совершала, чем Лену сильно удивила. Спиртного они себе позволили самую малость и веселье Инны в паре с Русланом выглядело очень естественным. Иногда Инна прижималась к Руслану и тот почти не шевелился, качаясь на волнах чувственной музыки. С Романцевым она была более сдержанной и потаённую страсть едва обозначала, полагая, что шаг навстречу должен сделать мужчина. Уж это Лена увидела сразу, а вскоре усекла и более серьёзный ход подруги по команде: Инна подговаривала своего парня на какую-то авантюру. То ли похищение её, то ли выведение из строя Романцева. Ясное дело - идея обмена её не покинула. И Лена в очередной раз доверилась инстинкту. Она не знала, как вести себя в этой ситуации, поскольку та была необычной и могла иметь неожиданные последствия. И её подсознательный хранитель подсказал решение.
- Вич, прикрой, пожалуйста, у меня небольшая проблема и одной не справиться, - тихо призналась Лена Романцеву во время танца и он проводил её в туалет. Через пару минут она вышла и сказала: - Сбежим? - он понимающе улыбнулся и они исчезли. Когда такси подъехало к её дому, она благодарно склонилась к нему и сказала: - Вич, ты настоящий! - и выбралась из машины, даже не чмокнув на прощание. В машине стоял дух ушедшей женщины и шофёр не решался его потревожить, наблюдая в зеркало за оставшимся парнем.
Ещё спорт, но уже и шарм
На следующей тренировке Инна об истории в ресторане даже не вспомнила. А через неделю пришла с большим импортным пакетом и отмахивалась от любопытных подруг по команде, подбивающих показать содержимое. Когда все ушли, она сказала ей:
- Примерь, это твой размер, made in England! - и протянула пакет Лене. Он был запечатан. То есть, никто в СССР его не вскрывал. А по виду, маркировке и прочему Лена сообразила, что вещь и в самом деле настоящая. Таких у неё прежде не бывало. Вышедшая из душа Лена была, как обычно, чистенькой и подсвеченной изнутри. Распаковав пакет, она ахнула: костюм-тройка с жилетом и классической юбкой. Ткань была коричневато-стального оттенка с золотистой искрой. Надев это на себя, она почувствовала особенную уверенность и свободу: так это на ней удачно сидело и стимулировало! Инна с интересом наблюдала за ней и преображение подруги тоже отметила. И пожалела, что в прошлый раз поддалась внутренней смуте и втянула подругу в неприятную игру, из которой та всё же выскользнула.
Лена немножко повертелась по тесной раздевалке и выглянула в фойе. Там поджидал усталый Романцев. Увидев Ленку в обнове, он тут же поднялся и подошёл. Такую Ленку он видывал нечасто и с удовольствием присоединился к вкушению кокетничающей девушки. Она подошла к большому зеркалу и осмотрела себя со всех сторон, а потом взглянула на Романцева. И увидела себя в его глазах. - Это нечто! Лена восторженно взвизгнула. На призывный голос вышла Инна, как была полуодета, так и вышла, чтобы засвидетельствовать удачное сочетание заморской обновы и фигуры лучшей разводящей. На шум собрались любопытные и Романцев, взяв Ленку под руку, вошёл в раздевалку. Инна в том же неглиже прислонилась к дверному косяку и ждала продолжения. Теперь слово за мужчиной.
- Вот что, Инка, расшибись, но достань ко всему этому чулки, пару блузок, бельё и всё такое снизу, ну и туфли на шпильке. Сюда подойдут чёрные лаковые, - услышала Ленка и в голосе мужчины уловила особые нотки. Инна понимающе кивнула:
- А ведь она настоящая королева!
- Я это, милочка, знал всегда! - сказал он и Лена не знала куда деваться от ощущения полёта. И такое после четырёх лет жизни в строгих рамках и чёрном теле!
На этот раз Романцев с Инной проводили Ленку до автобуса и, не дождавшись его, поймали частника. Пакет остался у Романцева и пир по поводу обновы отложили до обретения полного комплекта. Где-то в подсознании девушки мелькнуло, что Инна и Романцев после этого не расстанутся, но следа после себя не оставило. Полный ансамбль к костюму-тройке появился через неделю и его презентация прошла по высшему разряду. И стоило всё это не так уж и дорого. Лена прикинула свои ресурсы и поняла, что придётся влезть в долги. Она подобрала все заначки, что-то взяла у мамы, опустошила девичьи тайники сестёр, объяснив, куда это пойдёт, но всё равно нехватало около пятидесяти рублей - её повышенной стипендии! Романцев улыбнулся и выложил недостающее.
Из спорткомплекса она вышла в новом наряде и с эскортом из Инны и Романцева. Прогулка по весеннему городу была так волнительна, что идти домой ей показалось кощунством. И она чуяла, что ею любовались по-настоящему. Городской бродвей принял их с интересом и Лена осознала, что все эти красавцы и красотки совсем не те, кем казались раньше. С высоты теперешнего положения ей открылись внутренние компоненты этой публики. Серенькие и невыразительные. Инна и Романцев с интересом наблюдали за ней и ждали адекватной реакции флюидной Ленки.
Мысль вернуть Игорю Милкину талмуд с рекомендациями по курсовому проектированию, про который она забыла уже после второй пары, ей показалась очень уместной. Увидеть глаза однокурсника, который уже давно неровно дышал в её сторону, Ленке захотелось, хоть тресни. И свита подчинилась: - Милкин, так Милкин!
Зрелище удивлённого Игоря, который Ленку поначалу не узнал и принял за одну из спортивных приятельниц Романцева, достойно особого описания. Он смотрел на руководство в её руках и не мог его хоть как-то увязать с незнакомой леди на изящных шпильках и в английском костюме с легкомысленной шляпкой на голове. Она и по-русски-то не говорила! Лукавая физиономия единственного знакомого - Романцева, стоящего рядышком с модно одетой незнакомкой приличного роста тоже сбивала с толку и добавляла растерянности.
- Игуша, ты что, не узнал меня? - вдруг раздался голос Ленки и его сознание прояснилось.
- Гоша, к тебе кто-то пришёл? - раздался голос в прихожке и они увидели Милкина-старшего. О том, что это отец, можно не спрашивать, так похожи. Увидев гостей, он сразу же подобрался и сказал: - Что же ты их держишь в передней, пусть проходят! Через несколько секунд появилась и мама, моложавая женщина с тёмными крашеными локонами и в приличном домашнем платье. Явление Ленки она оценила по-достоинству и соотнесла неудачное ухаживание сына с увиденным - девушка явно не его уровня. До такой ему никогда не дотянуться. Но она пришла и это факт!
Мама из спонтанной идеи Ленки соорудила семейный приём, на котором засвидетельствовала гостям уважение и показала, чего стоит сама. В этом доме она несомненно была единоличным хозяином и духовным лидером. Папа ей с удовольствием подыгрывал. Романцев улучил момент и шепнул ему, что они с тренировки, ну и Ленке надо домой, она живёт в Заречье, так что они ненадолго. Папа понимающе кивнул и фитиль маминых затей слегка прикрутил. Но в целом гости получили удовлетворение и оно оказалось в тон тому, что являла собой Ленка. Инна с любопытством разглядывала отличника Игоря и слушала его реплики по поводу неформатной Ленки. Очень точные и ёмкие слова. У Руслана такое никогда не звучало, хотя он и постарше Игоря. А Лена с интересом изучала конструкцию семьи, где мать и жена была чуточку светской женщиной, а отец и муж позволял ей почти всё. И она знала пределы своего правления. В основном каркасе этой семьи Ленка сразу разобралась и тихонечко подглядывала туда, где мама устроила собственные тайники. - Туда мужчинам нельзя!
Чтобы Инна не скучала, Романцев пристроил к ней Игоря и тот стал упражняться в незнакомом деле - развлекать модную и свободную женщину. Обстоятельства складывались нестандартно: и сам дома, и гостья не похожа на Татьяну, после которой он долго не мог опомниться. Инна постарше на три-четыре года, а по опыту и умениям и вообще находилась за пределами его познаний о женщинах. Но Игорь был настоящим сыном своей матери и слабости гостьи всё же углядел. Ей недоставало интеллекта и она к нему тянулась инстинктивно. Вот на этом Игорь и сыграл. У них в доме была наследная коллекция марок с историей около полутора веков и он увёл гостью в папин кабинет. Немножко марок, чуточка рассказов об их истории, самая малость от запахов давней эпохи, неопровержимые свидетельства принадлежности этих знаков выдающимся людям открылись гостье очень ненавязчиво - коснувшись этого, Инна углядела в Игоре приобщённость к истории и кое-что другое, тоже основательное. И её туда потянуло. Неотвратимо, будто грешницу в преисподнюю.
Романцев их беседу наблюдал издали и отметил, что Инне Игорь понравился. Хорошенечко прокрутив в себе наблюдение, он сообразил, что в этом есть особый смысл и взял его папу в оборот, чтобы тот не спугнул мужские инстинкты своего сына. Ему не очень нравилось затянувшееся ухаживание Игоря за Ленкой. К тому же раздражало и оскорбляло кое-что из мужских качеств - если тебя не пускают в дверь, нечего скулить у окна и беспокоить соседей. Инна его кое-чему научит, если до того дойдёт.
Отец Игоря работал завотделением нейрохирургии в областной клинике и много оперировал. А его жена была ведущим офтальмологом в специализированной городской клинике и это у неё семейное. Но сын родился и вырос типичным технократом. О проблемах наследственности они с папой и заговорили. А мама уединилась с Ленкой и секретничала об особенностях обустройства семьи. Тема, предложенная Ленкой, её поначалу удивила, но вскоре женщина поняла про неё кое-что и стала просвещать эту незаурядную умницу. Беседуя с ней, она невольно примеряла к девушке женихов из собственных знакомых и находила её слишком необычной - такую жену не всякому мужу вынести. Она знала об их дружбе с Романцевым со слов сына и теперь видела её проявления воочию - она впечатляла.
Гости ушли поздно и у подъезда разделились, Игорь пошёл провожать Инну, а Романцев Ленку. Он взял такси и впервые не оставил подругу у её дома. Процедура лицезрения обновы перешла на семейные рельсы и затянулась чуть не до утра. Сёстры не спускали с гостя глаз, а мама поражалась неожиданной красоте и совершенству своей старшенькой. Романцев давно стал для неё данностью и она видела его, как сына. И относилась соответственно, муж это принял к сведению и вскоре тоже поддержал. А в шляпке дочери из её нового наряда даже сфотографировался.
Утром Ленка взяла Романцева под руку и пошла к остановке автобуса. Она надела обнову и чувствовала себя королевской особой.
- Ленка, - нагнулся к ней Романцев, - прикрути фонтан, а то я не вынесу.
- Чего это ты, Вич, не вынесешь? - спросила она.
- Затащу в подъезд и растерзаю! - услышала она немыслимое в их общении.
- Ну-ка, поясните, да поподробнее, что-то я вас, молодой человек, не очень понимаю? - он склонил её голову к себе и покачал собственной:
- Нет, коварная обманщица, не дождёшься!
Появление Гусинской в английском костюме и на лаковых шпильках произвело в группе фурор. В институте такого нет даже у молодой жены проректора по науке. А Альбина Игоревна, старший преподаватель на кафедре неорганической химии и одновременно председатель профкома, была своим человеком на любой городской базе. Откуда он взялся у студентки, никто даже не подумал спросить, ясное дело - рука. Записная модница Лиза Лифшиц сокрушённо вздохнула и приложилась к Лене:
- А под ним тоже фирмА? - и Лена небрежно кивнула.
- Рядом с Романцевым любая захочет стать королевой, тебе повезло и я завидую по-чёрному и по-белому, но не отравлю! Другие девушки из высшей городской касты были не столь доброжелательны, но высказаться постеснялись: Романцев стоял рядом, всё видел и спуску от него ждать не стоит. После лекций они пошли к Романцеву и приготовились к практическим занятиям по электротехнике. Потом отработали в лаборатории, сделали расчёты по практическим занятиям, отчитались перед руководством темы и вернулись к нему домой.
- Я хочу, чтобы мама увидела тебя в этом наряде, - сказал Вич, задержав её уход. И они занялись расчётами курсового проекта. В его обществе она соображала гораздо лучше, быстрее и тоньше. И долгов по учёбе у них не было из соображений принципа. А взаимный пригляд исключал всякую халтуру и, свойственные одиночеству, хандру и леность. Мама Романцева пришла около пяти вечера, Ленку оценила по-своему и выдала кое-что из женских секретов. Она хотела, чтобы эта умничка была хоть чуточку счастлива по-бабьи. Ей казалось, что с её сыном у неё это вряд ли случится.
И ещё о спорте. Куда ж в этой повести без него! Он оказался органическим и объективным фактором, сблизившим Романцева и Гусинскую. Поскольку тренировки и соревнования у них часто совпадали по времени, то и подготовку к занятиям и зачётам они проводили вместе. А удобнее и эффективнее это получалось, если базой был дом Романцева, стоявший в квартале от института. Неформатные отношения Лены и Романцева никого из парней не удивляли, а вот девушки к этому относились неоднозначно. Особенно Женя Селивёрстова.
После того, как на первом курсе после краткой, но всепоглощающей связи с Романцевым она предпочла старшекурсника и обожглась, полоса её любовных неудач стала нескончаемым романом с неправильными мужчинами и доверчивой женщиной. Она переходила из одних умелых рук в другие, расточала свои чары на перспективных женихов, но ни с кем не задержалась. К концу четвёртого курса Женя попробовала вернуть Романцева для утешения и формальной близости, хотя бы потому, что они были почти сверстниками и понимали друг в друге предостаточно, но французская специфика русской девушки его уже не прельщала. Даже ради парочки часов в постели. В этом плане он был твёрд и непреклонен - к ней никогда! И честолюбивую девушку это возбудило по-особому, она задумала отомстить. Романцев был как бы знаменем мужского эго, игнорировавшего её женские достоинства. Если быть честным, то они у неё и в самом деле несомненны и очень хороши, но у Романцева принципы даже в таком деликатном деле не вступали в конфликт с инстинктами.
Разыгрывая план мести, Женя выбрала момент, когда в аудитории было людно и шумно, умело подставилась его глазам и попросила совета. Лена к ним не приближалась и Женя выложила свою проблему. Пустяшную и выспренную и слуха мужчины недостойную. Один парень с мехфака имел виды на Ленку, но слухи про её неформатные отношения с Романцевым его смущали и он не знал, как это принимать. Правда ли, что они тайные любовники-эксгибиционисты и этим неформатом только сбивают с толку? Она значительно взглянула на Вича, как бы намекая, в чём неформат.
Романцев, будучи опытным спортсменом, которые принимают решения на уровне подсознания и они обуславливаются всеми ресурсами организма, среагировал мгновенно, учуяв соль и назначение услышанного. Другие сплетни про него и Ленку имели, как он теперь понял, те же источники и им требовался достойный отпор. Женя сказала почти всё и ждала реакции, надеясь на продвижение по ступенькам своего плана. А он был и изощрённым и затейливым.
Но у Романцева на Женю уже выработалась стойкая аллергия и всё, с ней связанное, он не принимал в принципе. Ответ должен быть мгновенным и наотмашь!
Романцев демонстративно оставил новоявленную пассию и перебрался к Лизе Лифшиц, которая устроилась у окна. Чтобы та осознала его намерения, он стал за ней откровенно ухаживать, как бы окучивая и растекаясь. Девушка с пониманием отнеслась к его затее и приготовилась к приключению. Он по-свойски прошёлся по её плечам и прочему из одежды, как бы проверяя, всё ли на месте. Так себя ведут лишь по-настоящему близкие. И все свободные глаза парней и девушек тут же взяли их на прицел.
- Лиза, представь, мы с тобой в Монте-Карло и у меня проблемы.
- Ясное дело, - развела руками Лиза, войдя в роль с видимым удовольствием, да и завистливые взгляды тому способствовали, - там либо автомобильные гонки, либо рулетка. А ты прирождённый игрок. И в чём дело? - она провела пальчиком по его руке, как бы проверяясь, к ней ли эта страсть.
- Я слегка проигрался. Нужен реванш, ты мне веришь? - всё это время пальчик девушки следил за пульсом мужчины и его нерв ей понравился.
- Разумеется, милый, а я-то чем могу помочь? - улыбнулась молодая одесситка.
- Мы кое-что с тебя заложим и отыграемся. Я потом всё верну!
- Всё-всё? - с необычным для себя звучанием произнесла Лиза. И публика уловила особый тон - Лиза на сцене и играет роль роковой красавицы.
- Да! - выдохнул он и Лиза тут же сняла золотую подвеску. Он благодарно взглянул на неё и девушка ответила, отстегнув браслет с камнями. Он тоже стоил немало. Она передала это мужчине и тот, уложив дамские сокровища на столе, по-особому взглянул на неё.
- Что-то ещё? - спросила она с волнением, будучи в образе женщины, готовой на всё. Ради Романцева подобное сделала бы не только она. Все с интересом смотрели на них, чуя напряжение и предвкушая крутое зрелище. Лиза выглядела так взволнованно и вдохновенно, что Романцев не мог не ответить чем-то особым.
- Бельё, - сказал он с таким жаром и волнением, что у Лены всё внутри перевернулось.
- Ты хочешь это открыть всем? - прошептала Лиза с такой страстью, что услышали все - такой риск и ради чего? Её слова и взволнованное состояние выглядели тревожным тремоло перед смертельным номером в цирке. Из аудитории никто не вышел и вообще все замерли. А парочку сумасшедших трюкачей уже не остановить. Игра их была так достоверна, что неожиданной тайне все буквально открылись.
- Ты снимешь это при всех и оно перевесит их ставки, - уверенно, но с дрожью в голосе пояснил Романцев. - Любые ставки! - он сделал выразительную паузу и добавил едва слышно, но это звучало очень убедительно: - Ты ведь меня любишь? - и Лиза без единого слова выполнила просьбу мужчины. Она сделала это так, будто снималась в костюмном фильме и к подобным дубль-кадрам привыкла. Он поднёс бельё к лицу и зажмурился от вкушения женского сияния. Последовала немая сцена, а потом аплодисменты благодарных зрителей. Такого и в кино не увидишь!
Женя исчезла и до конца недели в институте её никто не видел. Лена посчитала этот урок жестоким, но справедливым. Лиза в тот день обошлась без белья до четвёртой пары и не отходила от партнёра ни на шаг, а парни вертелись вокруг Романцева в надежде хоть чуточку приобщиться. Но тот был неумолим - сами, ребятки, сами! И все отметили, что роль мужа и любителя крутых розыгрышей у Романцева вышла отменно.
Лена прокрутила в памяти эту коллизию ещё раз и в который раз подумала, что такая актриса, как Лизанька, могла сыграть и саму себя. То есть, с Романцевым у неё когда-то могло быть и по-настоящему. Хоть и одна ночь или недолго, как вот сейчас, но на полном серьёзе и без купюр: уж очень легко и привычно, придерживаясь за Романцева, она всё с себя сняла и так доверчиво передала ему. В то, что перед ней экспромт, теперь не верилось.
Восьмой семестр - самое то
Люда Куманова ещё на втором курсе вышла замуж за аспиранта с кафедры химических технологий и за дружбой Лены и Романцева наблюдала из безопасной личины беременной женщины. Когда она родила сына и группа собралась на крестины, подарок от этой парочки был общим - детский манежик с сетчатыми бортами. Идея принадлежала Лене¸ остальное выполнил Романцев, достав эту импортную штуковину на торговой базе. Околоспортивные связи работали отменно и Лена видела в нём не только добытчика, но и надёжную защиту. Он ей так и сказал:
- Когда увижу, что мужик настоящий и любит тебя, а не твои прелести, сам отойду. А всякому сброду нечего мусолить твоё очарование! - что могло звучать слаще и желанней?! И она отказывала всем подряд. А Романцева это вполне устраивало. Он к ней тоже привык и видеть рядом чужого уже не мог. Как-то незаметно и без сильных осложнений миновала и жгучая тяга к Татьяне. Они встречались, но такое бывало не чаще двух-трёх раз в год, один из которых выпадал на день её рождения, который она проводила только с ним и его общество заменяло вселенную. Татьяна теперь работала в испытательной лаборатории и увлечённость Романцевым перевела в разряд рискованного хобби. Ну и по настоянию Вича она стала учиться на вечернем факультете в заводе-втузе и это полностью поглотило её досуг. С одной стороны она видела свой постоянный прогресс, с другой же, понимала, что с Вичем они постепенно разъезжаются. Но теперь ей это уже не казалось трагическим, поскольку мир конфигурацию менял и именно благодаря её страсти к Романцеву. Без него она бы прозябала в деревне и ничего кроме свиней и коров не знала. Движение к учёбе было естественным и тоже из-за Вича, от него любое предложение выглядело роскошным и привлекательным.
Брат периодически заглядывал к сестре и уважительно осматривал городской мир. В том, что причиной нынешнего процветания - её чувство к Вичу, он разобрался давно. И периодически зондировал отношение сестры к ребёнку от него, раз уж так вышло и быть его женой не светит. Учёбу во втузе он считал эрзацем для настоящей женщины и не тем хлебом.
- Теперь с жильём у тебя порядок, так что самое время рожать. И я помогу по-братски, да и Вич нам не чужой, так как, Танюха? - как-то высказался Николай, приехав с чемоданами гостинцев. Сестра взглянула на брата и улыбнулась:
- Думала я и об этом, думала!
- И что?
- Раньше надо было, как приехала, так и зачать. А там оно бы и сложилось. Чую, сложилось бы. А теперь я другая. Городским заразилась и по тутошнему - так не пойдёт.
- Тебе скоро 25, в деревне такие - это перестарок. Когда же ещё рожать?
- Излечусь от Вича, выйду замуж и тогда будем думать, - ответила сестра и брат с ней согласился. Сестра была и умней, и удачливей его жены Натальи, уже дважды родившей дочек.
Он, как всегда, расспрашивал про Романцева и передавал ему гостинцы и приветы. Его вера в горожанина крепла и побуждала сестру на подвиги. Теперь они не всегда исполнялись под знаменем Вича. Она с сожалением отмечала, что с ней он лишь телом. Хотя ночные беседы по-прежнему бывали волнующими, но теперь мужские субстанции питались большей частью фигурой и ароматами молодой женщины. Погружаясь в неё, он забывал обо всём. Татьяна знала, что у него есть номинальная невеста, но это ничего в их отношениях не меняло. Связь с Романцевым удерживало её и от устройства собственной судьбы. Вич, оставаясь у неё до утра, был всё же честным:
- Не выходи из вредности ни за кого! - говорил он не раз, - Тебя это сгубит напрочь! - Только, если полюбишь. Со мной у тебя уже другое, а любовь всё равно придёт.
- Думаешь, после тебя захочется другой любви? - улыбалась она такой бессмыслице. И прощала мужчине всё.
Спортивные успехи Лену обогащали особой уверенностью и требовали пересмотра отношений ко всей остальной жизни. И реформация началась. Сначала она пересмотрела домашние дела и вышла из опеки семьи, оставаясь её членом и родители это приняли, видя обоснованность претензий старшенькой. Они сами горя хлебнули предостаточно и дочери желали только добра. Затем разобралась с однокурсниками, обозначив себя нынешнюю и остальных. И, наконец, стала распутывать клубок навороченного с Вичем.
Здесь было и сложно и томно. Чего ни коснись - везде сердечная боль. И она, стиснув зубы, стала разбираться с засохшими повязками и тампонами. Постепенно выяснилось, что в его отношении к ней дружбы не так и много. Остальное было так или иначе окрашено в сердечные привязанности или что-то подобное. А в некоторых движениях так и сквозила любовь. Лена это вдруг осознала и её сердце в который раз затрепетало, получив желанное подтверждение. Таких лучиков было немного, но они были и их ни с чем ни спутать! Она припомнила его чисто мужское с женщинами и отметила, что сердца там почти нет. Он деликатен, но и только. А сердце его было где-то в другом месте. Она не знала, где, но видела, что не с этими женщинами. В такие дни он говорил:
- Ленка, у меня крыша поехала, так что - не бери в голову и меня никак не воспринимай! Через несколько дней всё проходило и он, как ни в чём ни бывало, светился рядышком и подставлял голову для наказания.
Так было до окончания четвёртого курса. Неформатную парочку Романцев - Гусинская из привычного комфорта периодически что-то выбивало, но взаимное притяжение опять возвращало на круги своя. Тяга к чему-то устойчивому у обоих одолевала романтические грёзы и заставляла смотреть глубже и искать эту основательность рядом с собой, в родственной среде обитания. Подобным образом к этому времени сложилось не только с ними.
Напряжение, вызываемое спецификой учёбы, отступило на второй план, студенты стали своими людьми на кафедрах и дух семейности брал своё. У преподавателей появились любимчики и любимицы, студенты тоже кое-кого выделяли и в гости к профессорам ходили организованными компаниями, парами, а то и в одиночку. Студенческая наука в этом играла роль немалую, но не основную - на кафедрах хорошо различали умников и умниц от тех, для кого важна карьера, всё равно где, но именно она. И привечали в основном умников и умниц - они им казались ближе. Если кто-то из студентов влюблялся в молодую преподавательницу и писал страстные письма или пел романсы, такое не осуждалось. И на женщину давления не было никогда, а совет кафедры делал вид, что это невинная игра и хороший тон. Так или иначе, но к концу четвёртого курса атмосфера на потоке заметно переменилась.
Восьмой семестр в этом плане всегда играл ключевую роль и в это время происходило самое острое и важное для студентов каждого потока. Кто-то выходил замуж, кто-то женился, свадьбы бывали не только шумными и многолюдными с толпой гостей и случайной публики, но и тихими и интимными, где и было-то: жених с невестой, да соседи по комнате в общежитии, а на других этажах про это никто и не знал. На шумных свадьбах свобода развевалась вроде пиратского роджера и подбивала на сумасбродства и прочие вольности, не предусмотренные кодексом строителя светлого будущего. И уж тут-то девушки и парни разгружались по полной программе.
На чужой свадьбе детей не бывает - так гласит языческое правило для гостей и на студенческих свадьбах оно соблюдается безукоризненно. Даже примерный Паша Забелин, с которым можно оставить хоть велосипед, хоть жену на ночь и быть спокойным за их сохранность, вдруг загорался и кого-то из девушек в уголочек всё же затаскивал. И рыкал недовольно и зычно, если в комнату кто-то стучал. Вся общага на такой свадьбе превращалась в интимный лайнер с каютами на двоих. Девушки светились от волнения и близости атакующих, а парни сходили с ума от женского колдовства, шарма и очарования. Парочки периодически меняли очертания, выискивая лучшее и перспективное, и всё продолжалось до самого утра. Только после этого администрация принималась за соблюдение правил советского общежития. На одной из таких свадеб Лена и убедилась, что Лизочка с Романцевым близка давно. Они, не сговариваясь, исчезли с небольшим интервалом и незаметно и так же одновременно объявились.
После того, как Романцев и Лиза материализовались, Лена спросила его:
- Ну что, утешился? - он склонился к ней и шепнул:
- Если бы не ты, я бы её и до утра не отпустил! - от него шёл знакомый ей в тонкостях аромат Лизы и она отвернулась, не в силах вынести этого.
- И на её месте могла быть любая? - только и нашла, что сказать Лена.
- Нет, и ты это знаешь! - улыбнулся он и добавил: - Ленка, она тебя тоже любит, поэтому мы вот так.
- А как же Лара?
- Ну, ты заладила! Лара, Сима, Лиза! - недовольно выдохнул Романцев, - У нормального мужика не может не быть нескольких женщин одновременно. В моём возрасте это нормальный ход! И не бывает подобного только у больных.
- Кобель! - взвизгнула Лена и попала в его объятия. Он усадил девушку на колени и преподал урок женского послушания. Когда он подошёл к концу, появилась Лиза, она без стеснения обняла Романцева и сказала:
- Я свою порцию получила и ухожу, проводите меня. Лена из своего положения видела и нелады с юбкой, и примятую блузку соперницы, и отсутствие бюстгальтера. По жару, исходящему от неё, она догадалась, что и остального на теле одесситки тоже нет. Ленка была готова изжарить Лизу живьём, но сдержалась: ведь он ей ничего не обещал и обязанностей не имеет тоже - они дружат, а это совсем другой расклад, здесь Романцев чист. Они вышли из общежития и взяли парня под руки. Несмотря на позывы ревности, девушки не царапались и соблюдали нейтралитет. Лене досталась левая часть Романцева и, пока они неспешно брели по ночным улицам, она в очередной раз прочувствовала, что должна ощущать женщина, имеющая соперницу. Ведь Лиза тоже имела право на Романцева. И она ему нравилась - эту часть мужской личины она хорошо различала в Романцеве. Как всё это увязать с Ларой, Лена не представляла.
- Зайдёте? - спросила Лиза, больше обращаясь к Лене. Словесные шпильки утомили девушек и Лиза знала, что говорила. Они стояли у подъезда старинного дома, где жила бабушка Лизы.
- Разве, что ненадолго, - ответила Лена, после бурных танцев и вечера на ногах хотелось сесть и вытянуть ноги. Бабушка спала и их прихода не заметила. Лиза быстро переоделась сама и принесла новенький халатик Лене, чтобы та тоже расслабилась. А Романцев и так чувствовал себя вольготно. После чашечки кофе и потом двух порций ликёра Лена уснула. Она проснулась поближе к обеду следующего дня в широкой постели с чистым бельём. На ней не было ничего, а бельё и одежда покоились рядышком на стуле. Никого рядом и тихо, как в лесу! Не то, что у неё дома, где наедине с собой не остаться никогда. Она блаженно потянулась и ни головной боли, ни похмельного жжения не ощутила. - Отлично! Девушка стала осматриваться в комнате и одеваться. Окна выходили на бульвар и она раздвинула шторы пошире.
За окном уже кипела городская жизнь. Вскоре на шум вошла бабушка Лизы и спросила о здоровье гостьи. Лена была первой, кто проснулся. Старушке хотелось общения и она заговорила с гостьей. Почуяв её настроение, она показала дом и старинную никелированную сантехнику в ванной. Лена с удовольствием забралась под душ и долго стояла под тугими струями, ощущая на себе их тепло и негу. Вытершись махровым полотенцем в свой рост, она стала одеваться и только после этого появились заспанные рожи Романцева и Лизы. Чем они занимались, пока она спала, Лене и думать не хотелось. За столом пили чай и лечились домашними средствами бабушки. Она глупой старушкой совсем не казалась и про фокусы мужчин и женщин знала предостаточно.
- Бабушка, - спросила внучка, - как думаешь, почему говорят, что на чужой свадьбе детей не бывает?
- Врут безбожно, - отмахнулась бабушка, - чтоб грехи свои оправдать. Зачатие - это вам не просто так. Без должного настроя внутри его не будет: уж поверьте, женщина способна и зачать и отравить свой плод.
- Нынешняя свадьба - самая отпадная в этом смысле, будто с ума все посходили, - сказала Лиза, - интересно, как всё это обернётся дальше?
- Когда нет пригляду, так бывает всегда, - улыбнулась бабушка и добавила отнюдь не скрипуче: - В наши времена было так же, только выглядело почище. Да и невинность лишней не казалась.
- А ты разве не шалила на чужой свадьбе? - улыбнулась Лиза, подбивая на криминальную откровенность.
- Отчего же нет, конечно, шалила и ещё как!
- А с кем? - Надеюсь, это был не наш дедушка, - покосилась на неё внучка.
- Нет, конечно, он в это время сидел в кутузке, как чуждый пролетарскому строю элемент. Надо же как-то его оттуда вызволить.
- Ты была с гэпэушником? - Бабушка, ты ли это! - возмутилась внучка.
- За кого ты меня держишь, Лисонька! - в той же мере страстно возразила бабушка, но тайны не выдала.
- Давай сделаем так: я признаюсь тебе, а ты нам! - Ну, бабулечка, ну, что тебе стоит, всё это было давным-давно, но мы об этом всё равно никому! - Бабушка посмотрела на внучку и её приятелей и решила, что лучше обойтись без обмена. Кто знает, какие у них меж собой отношения и что вздумается рассказать ещё возбуждённой внучке. И просто поделилась воспоминаниями:
- Это был муж моей средней сестры Розы, он давно подбивал на это. А тут ещё свадьба и всё вышло само собой. Я даже слов каких-то не стала придумывать. Для всех я была неутешной вдовой: муж в ГПУ, если туда попадали, то не всегда выбирались. Я как гляну на счастливую невесту, так глаза сразу и замокреют. И так всю свадьбу. В тот раз он Розу хорошо напоил и уложил спать, а сам ко мне, утешать. Так до утра мы с ним и проутешались. А потом пошли твоего дедушку из кутузки вызволять. У Ромы это вышло очень хорошо, - припомнила бабушка, - он думал, что у нас и потом всё будет путём. Удачно у него получилось в ГПУ и через день дедушку выпустили. А дедушка был знатным мужчиной и выдал мне так, что после него на Рому я и смотреть не могла. Куда ему до твоего дедушки!
- А моя мама не от дедушки Ромы, случаем?
- Нет, конечно, - улыбнулась бабушка, - я в ту пору каждый день утром и вечером пила травку такую, петрополис называется, так от неё у меня полгода ещё всё пустое было.
- Ленка, держу пари: ты меня с дедушкой Ромой сравнила, - сказал Романцев, когда они вышли на улицу. Лена не ответила и они молча побрели по бульвару. Была поздняя осень, ветрено и сыро и вокруг ни души. Расстроенная и выведенная из себя пережитым в доме Лизы Лена быстро продрогла и прильнула к плечу Романцева. От одного касания к его телу в ней промелькнула искорка, она зажгла сокровенную печурку и стала согревать кровь. Мужчина был не чужим, её состояние почуял сразу же, обнял девушку и она совсем отошла, забыв испытания в доме ненасытной Лизы. Везти её в таком раздрае домой на промозглом транспорте было немыслимо и он предложил:
- Пойдём ко мне, там папа с мамой, они редко собираются вместе. А тут и мы с тобой, ну, как? И они оказались у Романцевых. Чуть позже Вич вызвонил Лару и Лена в её обществе отошла окончательно. Лара в чём-то отдалённо напоминала Лизу и теперь Лена стала понимать, почему Романцев так легко лавировал в обществе этих молодых сугубо интравертных женщин. Будучи полностью под его влиянием, ни одна из них даже не пыталась заполучить его в полную собственность.