112, 9 дней, постоянный пропуск, Конде-Наст-Билдинг.
Собственно говоря, вот оно, это здание: застит раскаленное нью-йоркское солнце нашему полицейскому управлению, стоящему на противоположной стороне улицы. Таймс-Сквер 4, небоскреб из стекла и бетона, 48 этажей, 247 метров в высоту, 149 000 квадратных метров "благоустроенного, экологически чистого офисного пространства" (если верить справке, которую я держу в руках), способного вместить в себя чертову кучу людей, будь они неладны! Моя попытка выяснить, сколько именно, не увенчалась успехом: служба безопасности сухо проинформировала меня, что биржу, телестудию, несколько издательств, три десятка крупных юридических фирм и далеко за сотню прочих, помельче, не считая гостиничных помещений и частных апартаментов, ежедневно посещает до 8000 человек. Ну, по крайней мере мне удалось выцарапать у них список сотрудников, имеющих постоянный пропуск: 1034 человека, из которых 611 мужчин и 423 женщины. Точнее, уже 420.
Эти странные убийства начались около месяца назад. Первую жертву (причина смерти - колото-резаная рана в области шеи) обнаружили в мусорном ящике недалеко от ее дома в Квинсе. Бренда Айслер, 32 года, миниатюрная крашеная блондинка, не замужем (что не удивительно, если принять к сведению, что она лесбиянка, в смысле, была лесбиянкой: мы задержали ее сожительницу, довольно наглую усатую дамочку откуда-то из восточной Европы, но у той было железобетонное алиби и просроченная виза, так что пришлось передать ее миграционным властям). Среди оставшихся нетронутыми документов, ключей, личных вещей и денег убитой был обнаружен сложенный пополам лист офисной бумаги формата А4 с отпечатанной на лазерном принтере цифрой 112. Электронный пропуск позволил быстро установить место работы этой самой Бренды: юридическая фирма Meagher&Flom.
Девять дней спустя на пути перед прибывающим поездом упала женщина (станция подземки находится рядом, на соседней улице). Транспортная полиция уже, было, оформила происшествие как несчастный случай, но вот незадача: в разорванной в клочья женской сумочке нашли записку с той же чертовой цифрой, квадратом одиннадцати: на этот раз желтый самоклеящийся стикер и черный несмывающийся маркер для компакт-дисков.
Скоро выяснилось, что жертвы не были знакомы и, возможно, даже никогда не встречались друг с другом: офис костлявой, как гудзонская селедка, Бренды Айслер располагался на 18-м этаже Конде-Наст-Билдинга, а Синди Хобард (шатенка, 51 год, замужем, двое детей, старший корректор в издательстве журнала Vogue) уже много лет боролась с лишним весом, и поэтому предпочитала подниматься пешком по лестнице на 3-й этаж, а следовательно, пользовалась вестибюлем, расположенным на противоположной стороне здания.
Все это здорово воняло, но я надеялся на лучшее. Да, они работали недалеко друг от друга, и у обеих нашли странные записки, но, черт возьми, это могло быть все что угодно: какая-нибудь корпоративная игра или лотерея (офисный планктон никогда не упустит шанса скрасить свои монотонные, серые будни).
Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Прошло чуть больше недели, и расследование этих двух убийств объединили в отдельное производство и передали в наш отдел: в ночь с пятницы на субботу было обнаружено тело еще одной девушки со следами насильственной смерти. При первичном осмотре у нее изо рта был извлечен пластиковый пакет из "Волмарта", на внутренней стороне которого фиолетовой гелиевой ручкой были написаны уже известные мне цифры, а это означало, что в городе объявился серийный убийца.
Господи, куда катится этот мир! В наше время широкополосного интернета и высокотехнологичных бытовых устройств класса люкс, когда молодые, перспективные менеджеры, расталкивая друг друга локтями, карабкаются вверх по карьерной лестнице, страдающему от одиночества жиробасу, сексуально озабоченному извращенцу или просто лузеру, которого одноклассники отымели в школьном туалете, уже недостаточно просто насиловать и расчленять своих жертв: теперь они загадывают нам загадки. "Поймай меня, если сможешь!"
- Вы спите, лейтенант? - прервал мои размышления черный, как головешка, и злой, как гиббон, начальник отдела по расследованию серийных убийств капитан Аба Адиса. - Поднимите-ка свою белую задницу и доложите, как продвигается расследование.
Если шеф, с которым вы вместе бушель соли съели, обращается к тебе на "вы", то это не обещает ничего хорошего. Пришлось встать и вяло доложить, что ни хрена оно не продвигается. Патологоанатомическая экспертиза показала, что смерть Деборы Гатлинг наступила между 23 и 24 часами в результате асфиксии: бедная девушка была задушена тем же пакетом, который позже был обнаружен у нее во рту. Что нам известно о жертве? А вот что. Афроамериканка, возраст 22 года, проходила практику в компании "Procter&Gamble", 40-й этаж. Вышла из офиса около 10 вечера, но домой не вернулась: 4 часа спустя родители позвонили в полицию и сообщили, что ее мобильный не отвечает. Ближе к утру патрульная машина обнаружила ее тело на пустыре между Риверсайд и Морнингсайд. Да ты и сам это знаешь, черножопая обезьяна (это я уже про себя). - Я и сам это знаю, - рявкнул капитан. - Меня интересует, что вы уже предприняли и что еще намерены предпринять? Все согласно процедуре: опрос сотрудников, свидетелей, очевидцев, просмотр записей с камер наружного наблюдения, сбор вещественных доказательств, снятие отпечатков пальцев. Намерен приставить по полицейскому к каждой из 420 сотрудниц Конде-Наст-Билдинга, имеющих постоянный пропуск (и по два полицейских к сотрудникам-гомосексуалистам). - Постоянный пропуск! - капитан воздел черный перст в желтый потолок, свидетельствующий о его прошлом заядлого курильщика (а теперь, как девочка, сосет мятные конфетки). - У Деборы Гатлинг он тоже был. - А если преступление произошло в пятницу, то это oзначает, что со времени предыдущего убийства прошло 9 дней, как и во втором случае, - продолжил я.
Постоянный пропуск, Конде-Наст-Билдинг, 9 дней между убийствами, 112.
- Скорее всего, преступник имеет доступ к базе данных сотрудников, имеющих постоянный пропуск, - предположил я. - Не факт, - возразил капитан, - возможно, просто совпадение... Ох, не нравятся мне эти 9 дней! И одиннадцать во второй степени тоже не нравится. Кстати, сколько это будет? - 121. - Есть какие-нибудь соображения? Я покачал головой, хотя соображения были.
Вернувшись в свой кабинет, я позвонил Айрин. - Привет, - сказал я. - Есть вопрос на 100 долларов. - Плюс кофе после работы, - отозвался ее милый голос. - Заметано. Что ты можешь сказать о цифре 121? - Компьютер включен? - ответила она вопросом на вопрос. - Сейчас сброшу ссылку. Как это на нее похоже: по любому случаю отправлять меня в Гугл! - ОК, давай свою ссылку.
Википедия? Как мило! Ладно, посмотрим. "121 (сто двадцать один) - натуральное число между 120 и 122". Ого, даже прописью написали для особо одаренных вроде меня! Знать бы еще, что такое натуральное число. "121-й день в году - 1 мая (в високосный год - 30 апреля)". Это интересней, но если вспомнить, что сейчас конец июня, то тоже мимо кассы. Переходим к математическим свойствам. А что, есть еще какие-то? Господи Боже: абджадия, изопсефия, ASCII-код символа "y"! Нет, оставим это на сладкое и вернемся к математическим свойствам. "121 - нечетное составное трехзначное число". Хм, тут я еще кое-что понимаю. "Сумма цифр этого числа - 4". Тоже ясно. "Произведение цифр этого числа - 2". Произведение - это, вроде, когда нужно умножить. Один умножить на два и умножить на один. Точно, два! А вот дальше начинаются сложности: "Квадрат числа 121 равен 14641". "Квадрат простого числа 11, сороковое полупростое число". Однако! Пожалуй, будет лучше подождать до вечера, тем более что она сама напросилась.
Мы сидели в кафе напротив центрального входа в Конде-Наст-Билдинг и разговаривали. Ох уж эти русские девушки: пошел уже второй месяц, как мы познакомились, но дальше разговоров дело не шло, несмотря на то, что мне нравились ее загорелые руки, ямочки на щеках, ее очки в черепаховой оправе, и даже ее манера по всякому поводу удивленно поднимать брови (она жила в Штатах уже 5 лет, а все не переставала удивляться: среднестатистический американец потребляет в год 8 килограммов жевательной резинки - брови; нью-йоркские таксисты топят свои машины дровами - снова брови!). Но больше всего мне нравился ее ум: не существовало такой вещи, о которой она бы не знала или не знала, как о ней узнать, что, впрочем, было не удивительно для человека, закончившего с отличием Массачусетский технологический институт. Не понимаю, что она нашла в этом рыжем, тупом ирландце? Это я о себе. Ну да ладно: вернемся к нашим натуральным числам. Только что я узнал много нового про седьмое число Смита, второе число Фридмана и что доска для игры в китайские шашки состоит из 121-й клетки. - Сейчас я ее тебе покажу, - Айрин поколдовала немного с мобильным телефоном (не понимаю, как она это делает: сам я умею только звонить, а для набора СМС-сообщений у меня, должно быть, слишком толстые пальцы). - Вот, смотри! Я посмотрел, и то, что я увидел, мне очень не понравилось. - А почему у нее такая странная форма? - В смысле "странная"? - Ну, шестиугольная. - А, это просто: 121 - пятое звездообразное число, формирующее гексаграмму. Гексаграмма. Я нахмурился: где-то я уже это видел. Только сумасшедшего сатаниста мне не хватало! Или сатанистов: согласно официальной статистике на территории США зарегистрировано более тысячи сект поклонников дьявола. Заметив мое беспокойство, Айрин решила сменить тему и радостно сообщила, что ее приняли в штат. - Поздравляю, - рассеянно ответил я, все еще обдумывая нерадостные перспективы, открывающиеся в свете последней информации. И тут в меня как молнией ударило: - Погоди, что ты сказала? Айрин обиженно надулась. - Ну ладно, извини, задумался. Куда, ты говоришь, тебя приняли? - Теперь я штатный аналитик в "Software Mathematics", - сказала она, и на ее щеках снова появились счастливые ямочки. Черт побери: "Software Mathematics", 14 этаж! Мне стало не по себе. - То есть ты хочешь сказать, что теперь у тебя есть постоянный пропуск? - спросил я, чувствуя, как по моей спине бежит холодок. - Ну да. А что? Я промолчал. Нет уж, детка! Нравится тебе это или нет, но сегодня я провожу тебя до самого дома.
Расследование двигалось ни шатко ни валко: опрос сотрудников (глухо), свидетелей, очевидцев (таковых не имелось). Просмотр записей камер наружного наблюдения тоже не дал ничего интересного. Вещественные доказательства отсутствовали, отпечатки пальцев тоже. Мы выставили дополнительные посты наблюдения по периметру здания, в лифтовом холле дежурили сотрудники в штатском. Меня мучили дурные предчувствия: в борьбе с квадратом одиннадцати мы совсем упустили из виду цифру 9. Но воскресенье прошло на удивление спокойно, а за ним понедельник благополучно перевалил через полночь, и в моей душе уже затеплилась слабая надежда на то, что нам показалось, это не серия, когда во вторник стало известно, что обнаружен 4-й труп. Негодяй проломил бедной девушке череп и сбросил ее тело в залив. Патологоанатом клялся и божился, что смерть наступила двое суток назад, а самое главное - внутри ее туго затянутого на шее (чтобы не слетел) пластикового бейджика (чтобы не намокла) лежала сложенная в несколько раз записка, развернув которую, я обнаружил то, что и ожидал.
И снова ничего, никаких зацепок! Пуэрториканка, 29 лет, рабочая виза в порядке, зарабатывала себе на жизнь ночной уборщицей (поэтому-то ее никто и не хватился так долго: ну кому нужны какие-то эмигранты!). Я дневал и ночевал в управлении: допросы, экспертизы, а по вечерам - число-палиндром, шестнадцатое самопорождённое число, 1111001 двоичной записью, 171 - восьмеричной. Только все это полетело к чертовой матери: через 9 дней мы получили пятый труп, а вместе с ним - визит федералов, которые потребовали передать им материалы по известному делу и взяли расследование под свою юрисдикцию.
Тем же вечером, нарушив все писаные и неписаные должностные инструкции, я ввел Айрин в курс дела. - Тебе грозит опасность, - честно признался я. К моему удивлению, она не выглядела испуганной, скорее, наоборот: мне показалось, что ей доставляет удовольствие замысловатость задачи, поставленной перед нами неизвестным убийцей. Она пообещала подумать, а когда мы прощались у дверей ее дома, моя откровенность была вознаграждена восхитительным поцелуем.
Фэбээровцы ходили с таинственным видом и важно надували щеки: судя по всему, негласный осмотр офисных помещений, телефоны, поставленные на прослушку, и допросы с пристрастием не слишком-то им помогли. Да, были и задержанные: все больше латиносы да негры. Через положенное время появился 6-й труп: Конде-Наст-Билдинг продолжал отбрасывать на город свою зловещую тень.
По похожему на йогурт небу тянулись серые и водянистые, как медузы, облака. Дождь то начинал накрапывать, то снова затихал, словно набираясь сил, чтобы зарядить уже надолго: где-то далеко на юге, в самом центре Атлантики, набирал силу тропический шторм, первый в этом году. Сырой и горячий ветер с Гудзона с наскока попытался отобрать мою бейсболку, но, потерпев неудачу, раздосадованный, побежал дальше, опрокидывая пустые пластиковые контейнеры и вырывая зонты из рук случайных прохожих. 15 минут назад мне позвонила Айрин и попросила о встрече. Поджидая ее в кафе, которое мы с ней уже называли "нашим", я потягивал ледяную коку и предавался мрачным раздумьям относительно нерадостных перспектив своего карьерного роста: только что мне сообщили, что убита седьмая девушка. А вот и Айрин: легкий голубой плащ и горящие энтузиазмом глаза. - Привет, - сказала она. - Я тут немного подумала... Ничего себе немного! Судя по всему, ей все-таки удалось приоткрыть тайну квадрата одиннадцати: она обнаружила закономерность, объясняющую, почему промежуток между убийствами составлял 9 дней. Существуют, сказала она, числа с таким свойством, что сумма его с перевернутым числом равна квадрату суммы его цифр. Непонятно? Сейчас объясню. Возьмем, для примера число 29. Его перевернутым двойником является число 92 (смотри, девятка и двойка меняются друг с другом местами). Теперь сложим их вместе: 29 + 92 = 121, то есть 112! Для квадрата одиннадцати таких чисел восемь, а именно: 29, 38, 47, 56, 65, 74, 83 и 92. Айрин обратила мое внимание на то, что разница между каждым из этих чисел, следующих по порядку, равна 9 (38 - 29 = 9; 47 - 38 = 9 и т.д.). - Погоди, - сказал я. - На данный момент у нас имеется 7 убийств. Означает ли это, что следует ожидать еще одно? - Этого я не знаю, - нахмурилась Айрин, - но мне кажется, что если вам не удастся его раскрыть, то убийца перестанет убивать и, как вы выражаетесь, ляжет на дно. - А потом? - А потом он придумает новую загадку.
Теперь я не только провожал Айрин домой после работы, но и встречал ее по утрам. Она сердилась, но у меня имелись веские причины для того, чтобы проявить настойчивость: несмотря на то, что я сутки напролет проводил за рабочим столом, складывая, вычитая и умножая чертовы цифры и так и эдак, квадрат одиннадцати по-прежнему оставался неуловим. Теперь он не только снился мне по ночам, но и являлся средь бела дня: "121 очко: Нью-Йорк Нетс громят Кентукки Колонелс", "Журналисты подсчитали: Джордж Буш соврал 121 раз", "121 год! Долгожитель из Техаса ставит новый мировой рекорд". И чем ближе становилась роковая дата, тем тревожнее становилось у меня на душе.
День "Ч" уже катился к своему концу, когда в мой кабинет (как обычно, без спроса) ввалился гиббон, немедленно наполнив окружающее пространство ароматом съевшего полбушеля соли старого ниггера. - Как дела, математик? Я поднял на него свои красные от недосыпа глаза и вдруг почувствовал, что близок к разгадке. - Послушай, - сказал я, стараясь не вспугнуть мысль, кривляющуюся как обезьяна, где-то на периферии сознания, - давно хотел тебя спросить, что означает твое имя? - Аба? Так называется река в Нигерии. А что? Я смотрел на него, как громом пораженный. Черт возьми, как же я раньше не догадался! Вот оно! 121! Аба! Аба, 121, твою мать, чертов ты питекантроп! Кажется, я даже пытался его расцеловать, так что осторожный капитан счел за благо ретироваться. Так, спокойно, - сказал я сам себе, - возьми себя в руки. Предположим, что числа - это буквенный код, в котором цифра 1 означает букву А английского алфавита, 2 - Б, 3 - С и т.д. Что тогда у нас получается? 29, 38, 47, 56, 65, 74, 83 и 92. Как звали первую жертву? Бренда Айслер. Предположим, что цифра 29 - это инициалы ее имени и фамилии. Вторая буква английского алфавита - Б, девятая - Ай. Бинго! Так, проверяем предположение. Вторую жертву звали Синди Хобард. 38. СХ. Есть совпадение!
Мои изыскания прервал телефонный звонок. Звонила Айрин. - Мама приехала! - радостно сообщила она, судя по всему, на ходу. - Побегу, извини, "зарядка" садится... - Стой! - бешено крикнул я, но было уже поздно: связь прервалась. Я бросился к столу. Число 92! Инициалы последней жертвы! Девятка - Ай, двойка - Б. Айрин Балашова!
Схватив кобуру и дождевик, я кубарем скатился по лестнице и выбежал на улицу. Уворачиваясь от возмущенно кричащих автомобилей, я пересек проспект (на ходу еще раз набрал номер ее телефона: не отвечает) и словно фурия ворвался в холл Конде-Наст-Билдинга. Скучающий охранник смотрел на меня исподлобья. - Айрин Балашова? Девушка? В голубом плаще? В очках? Выходила? Тишина. Скрипя зубами от бешенства, я показал ему значок и повторил вопрос. Охранник продолжал играть в молчанку, только еще больше набычился. Пришлось сгрести его за рубашку и пару раз как следует встряхнуть. Вероятно, в выражении моего лица было что-то такое, что заставило его на этот раз заглянуть в компьютер и сообщить, что требуемая мне девушка прошла через турникет десять минут назад.
Я выскочил на улицу. Такси! Черт, какой-то придурок собирается меня опередить. Стоять, полиция! Лафайет авеню, 11. Плачу сотню, если довезешь за 15 минут. Куда там: поездка заняла не менее получаса. Когда мы, наконец, достигли требуемого мне пункта назначения, уже совсем стемнело. Вывалившаяся из-за туч луна заливала безлюдную улицу мертвым белым светом. Мокрый асфальт сверкал, как отполированный. Переулки состязались друг с другом в непроницаемости угольно-черных теней. Вот и ее дверь. Нажав кнопку звонка, я молился господу нашему Иисусу Христу, чтобы она была дома, но пожилой женский голос с сильным русским акцентом сообщил мне, что она еще не пришла. Проклятье! Пока одна половина моего мозга билась в истерике, другая половина пыталась анализировать сложившуюся ситуацию. Именно она приказала мне успокоиться и начать думать. Предположим, что девушка поехала на метро. Ближайшая станция подземки в пятнадцати минутах пешком, если идти по проспекту, и в пяти минутах, если срезать через технический переулок. Лавируя между мусорными баками, пожарными гидрантами и черными лестницами, я бежал так, как не бегал еще никогда. "Айрин, Айрин!" - орал я во всю мощь своей ирландской глотки, и уже устроившиеся на ночь голуби заполошенно вспархивали в темное небо. Стоп! Мне показалось? Нет, не показалось: из темноты доносились приглушенные звуки борьбы. Направо! В полумраке подворотни намертво сцепились две фигуры, голубой плащ против черного, и, судя по всему, черный определенно одерживал верх над голубым. Увидев меня, неожиданно вынырнувшего из темноты, противник выпустил свою жертву и поспешно отступил в тень. Я нырнул в нее, словно в воду, и в тот же миг мне в лицо с шипением ударила струя слезоточивого газа. Вместо того чтобы развить успех, человек юркнул мне под руку и бросился бежать вниз по переулку. Проклятье, правый глаз ослеп, но ничего страшного: я левша. Выхватив пистолет, я сгоряча пальнул пару раз вдогонку убегающему. Черный плащ пригнулся, вильнул и прибавил ходу. Ладно, прицелимся более основательно: я опустился на одно колено, выдохнул, поймал на мушку черную, перебегающую из тени в тень фигуру и плавно нажал на спусковой крючок. Выстрел! Хм, мне уже приходилось видеть этот кувырок через голову, когда пуля калибра ноль целых сорок пять сотых дюйма попадает человеку в затылок. Предоставив ему соскребать с асфальта собственные мозги, я поспешил вернуться к Айрин. - А ю ОК? - не нашел ничего лучшего спросить я. И действительно: как еще, по-вашему, может чувствовать себя девушка, которую только что пытались убить? Должен признаться, что в отличие от меня она-то держалось молодцом, даже очки не разбились: только шмыгала носом да тряслась, как осиновый лист. Я набросил ей на плечи свой дождевик и вызвал дежурный наряд. - Тебя проводить? Она покачала головой. - Я с тобой, можно? Как я уже говорил, в нью-йоркских такси отлично топят, так что уже скоро она согрелась и перестала дрожать, чему, надеюсь, поспособствовали и мои объятия. Бородатый водитель-индус подглядывал за нами в зеркало заднего вида и восхищенно цокал.
Окна управления были освещены ярче, чем накануне сочельника: официальный рапорт, неофициальный отчет, крепкие рукопожатия коллег, кислые рожи федералов и довольное гиббонье уханье (мы их сделали!). Все это время Айрин сидела в коридоре на откидном стульчике и о чем-то думала (не помню, говорил ли я вам уже, что на свете нет ничего более сексуального, чем глубоко задумавшаяся девушка в очках?). Короче говоря, все это заняло уйму времени, так что к двери ее дома мы подъехали ближе к утру.
Ветер гнал по асфальту газеты, сухие листья и целлофановые пакеты. Где-то далеко, над Лонг-Айлендом, занимался еще бледный, но уже наливающийся здоровой синевой нью-йоркский рассвет. Тропический шторм на этот раз обошел город стороной. - Может, зайдешь? - спросила Айрин. Боже мой, кажется, она подумала, что я могу отказаться! - Мама привезла водки, черного хлеба и красной игры, - торопливо добавила она. - К сожалению, мою любимую балалайку и автомат Калашникова не пропустили на американской таможне. Я как раз раздумывал, не расцеловать ли мне эти ямочки на щеках, когда ее лицо приобрело задумчивое выражение. - Ты знаешь, - сказала она, перед тем как нажать на кнопку звонка, - дорого бы я заплатила за то, чтобы узнать, зачем он это делал! Я пожал плечами. Странные они все-таки, эти русские.