Порошок

Я почувствовал запах до того, как открыл дверь. Не её - запах белья, которое сушили в ванной: сладкий, влажный, с примесью чего-то гнилого. Как будто мыло не вымылось, а затекло под ногти. Влажная ткань воняет всегда одинаково, если её не вывесили сразу. Я знал, что она не вывесила. Она никогда не вывешивает сразу.

Полотенце лежало на полу. Тёмное пятно от пятки в углу. Я коснулся его пальцем. Мокрое. От неё пахло вчерашним вином и кожей. Не после душа - после дивана. Она лежала на боку, рука сползла вниз, ноготь почти касался паркета.

-- Ты опять не закрывал балкон, - сказала она, не открывая глаз. - У меня горло першит.
-- Он был закрыт.

Она не ответила. Повернулась на другой бок. Я увидел, как её затылок прижался к подушке, и волосы прилипли к ткани неравномерно, с лысинами. Она чесала голову ночью. Слышал. Скребла ногтями по коже, пока не скрипело.

Я поставил чашку в раковину. Губка была сухой, как картон. Я провёл по краю раковины пальцем. Там оставалась пыль. Как могла пыль попасть в раковину? Я встал, вытер, выжал губку, снова поставил.

-- Кофе сваришь? - спросила она. - С молоком. Только не этим вонючим.
-- Оно свежее.
-- Оно пахнет козлом.

Я пошёл к холодильнику. Пластик ручки был жирным. Открыл. Молоко было закрыто. Снял крышку, понюхал. Нормальное. Но в горле всё равно зашевелилось. Я налил в чашку, потом вылил в раковину. Слишком густое. Словно сгустилось за ночь. Вспенилось по краям. Противно.

-- Ну что ты там возишься? - крикнула она.
-- Молоко испортилось.
-- Я тебе говорила. У тебя нос мёртвый.

Когда она вошла, я стоял спиной. Я чувствовал, как она почесала живот. Пальцами - там, где шрам. Всегда трет в одном месте. Запах тела под ногтями. Потом она подошла ближе. Ногти щёлкали по чашке. Я слышал каждый щелчок, как будто он ударял мне в затылок.

-- Платье постирай, слышишь? Я в нём вчера была.
-- В нём пятно.
-- Вот и постирай.

Она отвернулась, шла в комнату. По полу - босиком, быстро, с шлёпающим звуком. Я смотрел на чашку. Молоко чуть тронулось плёнкой. Запах становился липким. Я наклонился, понюхал. Как будто кто-то выдохнул в нос.

Я взял венчик. Из ящика, нижнего. Обычно он лежал в верхнем, но вчера она делала соус и засунула его куда попало. Металл был холодным, но уже с налётом тепла. Я сжал ручку. Ладонь вспотела.

-- Ты не забыл, что сегодня моя мать приезжает? - закричала она из комнаты. - Я не хочу, чтобы ты торчал тут с этой своей рожей.
-- Я уйду.
-- Лучше бы ты уехал.

Я пошёл за ней. Она сидела на диване, полуголая, нога поджата. На бедре пятно от резинки. Красное, овальное. Меня потянуло к нему взглядом, как к ожогу.
-- Ты чего?

Я подошёл. Положил венчик на край стола. Он покатился. Упал. Щёлкнул. Она вздрогнула. Я взял его снова. Сжал.

-- Что ты делаешь?
-- Ничего.

Я поднял венчик. Она смеялась. Я слышал, как у неё дрожит горло.
-- Только попробуй, придурок, - сказала она.

Я провёл венчиком по её щеке. Остался след. Её кожа была влажной. Не от страха - просто от жира. От сна. От неё пахло подмышкой и дешёвым кремом.
-- Тебе плохо? - сказала она. - У тебя лицо белое.

Я не отвечал. Просто нажал. Сначала на шею. Она попыталась встать. Я ударил. Венчик скользнул, как ложка по тесту. Потом - ещё раз. Она закричала, но не громко. Больше как будто вдыхала с шумом. Потом - тихо.

Я сел. Потрогал её руку. Кожа быстро остывает. Особенно между пальцев. Я положил венчик в раковину. Он издал звук, как если бы его плюнули. Потом включил воду. Вода была горячей. Пар поднимался вверх, обволакивал мне лицо. Я чувствовал, как кожа на лбу начинает липнуть. Я мыл. Долго. До тех пор, пока венчик не стал гладким, как язык.

Потом я снял с неё платье. Оно было влажным в районе подмышек. Я засунул его в стиралку. Добавил порошок. Включил режим на 60 градусов. Запах порошка перебивал всё. Это было правильно.

В комнате было тихо. Она лежала, как будто просто спит. Только губы синели. Я закрыл окно. Закрыл балкон. Поставил чашку ровно по центру стола. Пошёл в ванную. Помыл руки.

Потом долго стоял перед зеркалом. Лоб поблёскивал. Волосы спутались. Я пригладил их. Стало лучше. Я смотрел в зеркало и думал, что теперь тишина не мешает. Тишина теперь - как бельё, выстиранное и вывешенное сразу.

***

Литературный анализ рассказа Порошок, с фокусом на соответствие структурным и стилистическим принципам, заданным в файле ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ РАЗДЕЛА CHATGPT УБИЙЦЫ.txt. Рассмотрим по пунктам:

1. Модель сознания: Сенсорный перегрузчик

Рассказ построен по модели Чувственный перегрузчик одной из трёх базовых стилистических моделей сознания убийцы, представленных в инструкции.

Ключевые признаки:

• Гиперфиксация на телесности: всё восприятие героя концентрируется на телесных маркерах жертвы волосы прилипли к ткани, пятно от резинки, жирная кожа.
• Сенсорные триггеры: запах пледа, налёт на губе, липкость молока, мокрое пятно, венчик, всё это вызывает не гнев, а физическое раздражение, как зуд.
• Реакция не эмоциональная, а тактильная: в горле всё равно зашевелилось, пальцем провёл, ладонь вспотела. Тело нечто, от чего трудно отделаться, оно вызывает отвращение, и убийство попытка очиститься от этого.
• INTRALECTAL FICTION жанр или технология создания текста, основанного на реконструкции внутреннего речевого режима персонажа, включая когнитивные искажения, сенсорную направленность и нарушение логики коммуникации. Не повествование о герое, а речь из него.

"Intra-" изнутри, в отличие от "inter-" (внешнего взаимодействия);

"Lectal" от "idiolect", индивидуальная речевая система;

Это полностью соответствует инструкции: убийство как акт сенсорного самоосвобождения, а не ярости или мести.

2. Лексика и синтаксис

Лексика:

• телесная, влажная, плотно описывающая материал: пластик ручки был жирным, плёнка, влажная ткань, губка была сухой, как картон;
• глаголы тактильного действия: сжал, вытер, капнул, наклонился, прилипло, вздрогнула;
• существительные-вещества: молоко, порошок, жир, слюна, пятно, пар, крем.

Синтаксис:

• предложения короткие, без избыточной образности;
• последовательность не повествовательная, а перцептивная, т.е. в порядке появления ощущений (не событий): сначала запах, потом визуальная деталь, потом звук;
• часто используется анатомически-психофизическое наблюдение не просто она смеялась, а я слышал, как у неё дрожит горло.

3. Триггеры и поведенческие маркеры

Следующие предметы играют роль сенсорных триггеров, как указано в инструкции:

• Молоко липкость, запах, визуальная реакция на его консистенцию один из центров напряжения.
• Венчик не как оружие, а как инструмент, вызывающий звуковой и тактильный резонанс.
• Пятно от пятки, жир на коже, шлёпающие шаги, ногти по чашке все они провоцируют накопление раздражения, ведущего к действию.

Поведение героя также соответствует модели:

• повышенное внимание к чистоте и текстурам,
• мытьё, протирание, стирка как ритуал исправления среды,
• убийство кульминация сенсорной перегрузки, а не аффект.

4. Структурная композиция и отсутствие морализации

Композиция:

• Вступление: лёгкое сенсорное отвращение (запах, мокрое пятно);
• Развитие: бытовой диалог, усиление телесного раздражения;
• Кульминация: убийство без взрыва аффекта, но с телесной точностью;
• Завершение: ритуал очищения, возвращение к правильному порядку (стирка, расстановка предметов, мытьё рук, зеркало).

Мораль отсутствует полностью. Нет сожаления, нет оправдания. Убийца не объясняет. Он не герой и не жертва он устанавливает тишину, как указано в инструкции: убийство воспринимается как восстановление симметрии, порядка, тишины.

5. Когнитивное искажение

Присутствует эффект сенсорного искажения реальности:

• герой не мыслит логически, он реагирует на ощущения;
• не события, а текстуры управляют его действиями;
• эмоциональная часть отключена: он не злится, он не плачет, он моет.

Это соответствует категории когнитивного смещения, при котором причина действия размыта: не потому что она плохая, а потому что запах нестерпим.

6. Речевая модель второстепенного персонажа

Героиня (жертва) говорит обычным языком, раздражённым, повседневным:

-- Ты опять не закрывал балкон.
-- Оно пахнет козлом.
-- Ты не забыл, что моя мать приезжает?

Контраст между сухой, телесной речью убийцы и психо-социальной речью жертвы подчёркивает изоляцию восприятия убийца не в том языке, не в той среде, он инороден.

Итог

Рассказ Порошок реализует модель сенсорного перегрузчика в полном соответствии с методикой из файла. Он использует:

• телесную структуру описания,
• когнитивное искажение восприятия,
• анатомически-психофизические детали,
• обострённый слух, осязание, обоняние как доминирующие каналы,
• чисто бытовую сцену без жанрового наращивания.

Именно эта точность и делает рассказ вещью изнутри, а не стилизацией.