Он не знал, чей был номер. Возможно, её. Возможно, просто тот, что остался свободным в нужный вечер. На стойке никто не уточнил - только протянули ключ и сказали: второй этаж, окно во двор.

Окно действительно выходило во двор. Там мокли велосипеды. Один из них был привязан к перилам, у другого спущено колесо. Дождь шёл неотрывно, как будто город разучился останавливаться.

Он снял пальто и положил его на спинку кресла. Оно сразу потеряло форму, будто выдохнуло. В комнате пахло постелью и чем-то чуть мятным. На подоконнике висела рубашка - тёмно-синяя, тонкая, мужская, но чуть мала для него. Она не была его. Он это понял сразу.

Он подошёл и провёл пальцами по ткани. Ткань была тёплой. Не от солнца - от тела. И не его.

Он разулся, не включая свет. Только прикоснулся к тумбочке - и ночник зажёгся сам. Мягко. Как будто тоже знал, что никто не собирается оставаться надолго.

Когда она вошла, он не удивился.

- Ты не против? - спросила она.

Он покачал головой.

- Только если ты не будешь объяснять.

Она положила на стол два апельсина. Рядом - узкий нож. Потом сняла пальто. Под ним была только рубашка. Та самая. Он узнал по мятинам на вороте.

- Значит, ты уже трогал.

- Да.

- Она мне больше не идёт. Хочешь?

Он ничего не ответил.

Она подошла, встала рядом, взяла его руку и положила себе на живот.

- Тепло?

Он кивнул.

- А теперь - выше.

Он провёл ладонью по её телу, медленно, как если бы проверял: действительно ли она здесь. В точках, где касался, оставалась дрожь. Не её - его.

Она не говорила. Только чуть откинула голову, и волосы коснулись его лица. Они пахли дождём. Слегка прелыми - как бельё, не досушенное до конца.

Он снял с неё рубашку. Медленно. Она не помогала. Он запомнил, как лопатки двинулись навстречу, как позвоночник прогнулся от ожидания. Он поцеловал в изгиб между рёбер - туда, где тело перестаёт быть осознанным.

Они легли не под одеяло, а поверх. Постель была уже тёплой - как если бы кто-то лежал здесь до них. Но она не спросила. И он не спросил.

Он вошёл в неё медленно, почти без усилия, как в уже прожитое. Она не смотрела. Только держала его запястья, чуть крепче, чем нужно. И дышала не как женщина, а как улица после ливня - когда воздух плотный, и всё ещё неясно, где ты находишься.

Потом она уснула. Свернувшись, как будто ничего не было.

Он встал, натянул на себя рубашку, вышел на лестничную площадку и закурил. Окно было приоткрыто. Дождь усилился. Где-то внизу хлопнула дверь.

Он вернулся в комнату. Её волосы раскинулись по подушке. Он лёг рядом. Не прикасаясь.

Возможно, это и был единственный способ быть близко. Когда тепло уже случилось. И ничто не требовало повторения.