Чагина Яна : другие произведения.

Красные ленты в твоих волосах (весь текст)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Привет. Я Гретти Ло, чародейка обыкновенная. Мне 18 лет, учусь на втором курсе в Государственном чародейском колледже, коротко ГЧК, выступаю в вокально-инструментальном ансамбле "Паяцы", не работаю. Живу с мамой, Яниттой Ло, чародейкой гениальной. У меня есть бабушка, Ванесса Корнеева, чародейка великая; пока я училась в школе, мы жили в её доме около Северо-восточного пустыря. Отец умер в автомобильной катастрофе до того, как мне исполнилось шесть. Я его не помню. Если спросите о моих умениях, то немножко вожу машину, немножко готовлю, немножко играю на флейте и народной скрипке, немножко разбираюсь в истории, всего понемножку. Люблю петь, танцевать, читать, играть в шахматы и салки на коньках. В картах всегда выигрываю, потому никогда не играю. Увлекаюсь мифологией, той самой, древней. По настоянию мамы в детстве занималась гимнастикой, по городским правилам с юности хожу в Центр самообороны и плаваю. Думаю, жизнь моя была бы счастливой, не родись я после Третьей мировой войны. Наверное, с войны всё и началось.
  
   Книга посвящается тому, кто не сдаётся перед трудностями
  и умеет видеть главное в повседневном и скучном.
  Надеюсь, не разочарую.
  Маша, тебе...
  Яна Чагина
  
  

Птички певчие, или Красные ленты в твоих волосах
  
  
  

Часть 1. Город асфальта и стен

   И кто-то нас друг к другу бросил,
   И кто-то снова оторвёт...
   М. Волошин
   Влажный, насыщенный сладким ароматом, воздух кажется неподвижным. Солнце нещадно палит с лазурной высоты. Хочется спрятаться, укрыться в густой тени кроны дерева, сплошь усеянного белыми цветочками. Холодок прошёлся по всему телу, когда я осознала это своё желание. Уж лучше заработать солнечный ожог, чем позволить себе приблизиться хотя бы к клумбе.
   Улица пустовала. Двери низкорослых белых домиков, некогда довольно живописных, крепко заперты, некоторые окна заколочены чем попало. Перед каждым домом раскинулись небольшие сады с двумя-тремя кустами или деревьями. Жуть. Узкая однополосная дорога покрыта асфальтом, невысокий бордюр отделяет асфальт от пешеходных тропинок, покрытых брусчаткой. То там, то здесь валяются веточки, бумажки, пластиковые бутылки. Позади настойчиво, накатами шумит шоссе. Я обернулась. Нет, не шоссе. Море. Насыщенно-синее, с белыми гребешками волн, жадно лижущее мелкие камешки берега море. Баюкая, успокаивая, утешая.
   Осторожный скрип двери показался раскатом грома. Маленький шестилетний мальчик, в помятой синей рубашке и чёрных шортах, выскочил на улицу и побежал через улицу к дереву, которое словно нарочно свесило цветущие ветки до самой земли. Моё сердце ёкнуло, но я не успела выдохнуть предупреждение, как из той же двери выскочила босоногая женщина. Испуганный крик совался с её губ, и она, спотыкаясь, не разбирая дороги, побежала на перерез ребёнку прямо по траве. Малыш обернулся, остановился на полпути и что-то пролепетал, показывая на дерево. Я поняла, что он хочет сделать маме подарок. Букет красивых белых веточек на день рождение. Как папа делал. Женщина сбавила шаг, но не остановилась, позвала, протягивая руку и успокаивающе улыбаясь. В её глазах светился страх. Она неотрывно смотрела на сына, а потому не заметила, как дрогнул куст за её спиной. Всё произошло слишком быстро. Вот женщина приседает, раскрыв объятия, а в следующую секунду её тонкий стан обтянут прочными лозами, она заходится в крике, пытается отпихнуть от себя растение, но поздно. Слишком поздно.
   Ребёнок, не понимая, что происходит, бежит к матери, зовёт, начинает плакать. Вот и он около опасного куста, к нему тянется шипастое щупальце, обхватывает тонкую ручонку и вдруг вспыхивает. Не огнём, но золотым сиянием. Воздух вокруг ребёнка завибрировал, заколыхался, как бывает в сильную жару. Ветка отпрянула, но свечение не прекратилось, а начало расползаться по всему кусту. Насыщенно-зелёные листочки пожухли, ветки осыпались в прах. Мальчик продолжал надсадно рыдать. Его мать неподвижно лежала посреди обугленных останков растения.
  
  

Глава 1

   Каждый человек, чародей, оборотень, вампир и фейри в период
   от совершеннолетия до пенсии является военнообязанным
   и трудообязанным гражданином страны.
   Закон 'О гражданских обязанностях'
   - Гретти, вставай! - зовёт мама, входя в комнату и зажигая разноцветную гирлянду у меня над кроватью.
   Невнятно мычу в ответ и прячусь под одеялом. Сон медленно таял, и я бы уже не смогла пересказать увиденное, хотя отчётливо ощущала отголоски страха, который до сих пор заставлял растерянной птицей биться моё сердце. Да и хочу ли я помнить, какую жуть на этот раз подкинуло мне подсознание? Точно нет.
   Слышу, как мама ступает по комнате, напевая. Раздвигает шторы, подходит к кровати и стягивает одеяло.
   - Зажгу лампаду в нашем доме я, поставлю у окна, - мурлычет она тихим голосом.
   Смутно представляю, что такое 'лампада'. От света прикрываю глаза рукой, отворачиваюсь к стене и утыкаюсь в подушку.
   - Сложу костёр для буйного огня, чтоб ночь была ясна, - продолжает петь мама, выходя из комнаты, её голос доносится из коридора, затем из кухни, - взойди на холм и осмотрись вокруг, ты не один. Иди на этот свет, мой добрый друг. Мой господин!
   - Ну, ма-а-м, - невнятно отвечаю я и пытаюсь дотянуться до одеяла, через силу открываю глаза, осматриваюсь и обнаруживаю его на стуле около компьютерного стола.
   Бессильно падаю обратно на подушку. Серый предрассветный свет из большого окна освещает маленькую комнату и всё, что находится внутри: широкая кровать с синими простынями, на которой лежу я, письменный стол в углу с наваленной на нём техникой, дверцы от встроенного в стену шкафа, переполненного ненужными вещами, дверь в коридор и дверь в ванную. На бежевой стене серия пенопластовых панно с изображением костюмов комедии масок. Яркие пятна в тусклой вселенной. И даже разноцветный ровный свет гирлянды совсем не оживляет печальную картину. Как может быть утро таким скверным?
   Как на зло и за окном любоваться нечем: серое небо, серые высотки, серые полоски дорог, сплошная серость. От стены до стены земля покрыта плотным слоем асфальта и бетона. Я слышу её неясный стон, похожий на никогда не утихающий диссонансный аккорд расстроенного инструмента. Это как вечный гул города, но затрагивающий вовсе не слух, а сразу врывающийся в мозг. По утрам особенно мерзко.
   Несказанным усилием воли заставляю себя сесть.
   И кто сказал, что я слабохарактерная? Да с такой волей, как у меня, можно горы свернуть!
   Дотягиваюсь до одеяла и укутываюсь в него, надеясь хотя бы на ещё одну минутку блаженного сна. На столе пиликает сообщением телефон. Это Лориэль Сталь. Лора, лучшая подруга и партнёр по всем начинаниям и авантюрам, которые мне довелось испытать.
   - Взойди на холм и осмотрись вокруг, ты не один. - Повторяет мама куплет, гремя посудой на кухне, а перед моим носом появляется невероятной красоты золотая бабочка. -Иди на этот свет, мой добрый друг. Мой господин!
   За первой бабочкой прилетает вторая и третья, они порхают вокруг меня, осыпая пыльцой пространство. Нежные как шёлк, лёгкие как пёрышки. Это не галлюцинация, а мамины иллюзорные чары.
   Протягиваю руку, чтобы прикоснуться, но не успеваю, приходится встать. И вот вся моя комната заполнена золотистыми созданиями. Я будто оказываюсь в сказочной стране, не успеваю заметить, как уже улыбаюсь. Дотягиваюсь до телефона и печатаю ответ. Нет, я не забыла скачать последние лекции по беспредметной магии и повторить законы чарования на воде. А ты не забыла исправить ноты для нашей последней песни?
   Бегу в душ, наскоро обдаю себя прохладной витаминизированной пылью. Если бы не она, то постареть моей коже раньше времени от недружелюбной среды. Вытираюсь, одеваюсь, забираю из комнаты телефон и спешу на кухню через ванную и мамину спальню. Кажется, это называют анфиладой. В древности так строили дворцы для красоты и удобства, а теперь квартиры - для безопасности. Бабушкин дом устроен также: в каждую комнату можно войти двумя путями, но только в том доме пути не всегда заметны.
   Кухня полна маленьких и крупных светящиеся бабочек, превращающих всё белое и серое в солнечно-радостное. Золотистая пыльца нежным шлейфом разлетается по пространству. Сколько раз вижу, столько и удивляюсь. Мамины иллюзии великолепны.
   Сажусь на табурет, улыбаясь, словно маленькая. А самой восемнадцать лет. Хотя, что значат эти восемнадцать из ста пятидесяти или трёхсот? Я ещё младенец.
   Крохотная белая кухонька вмещает только плиту, холодильник, раковину, обеденный стол и запах лаванды. Все приборы находятся на полках. На подоконнике красуются орхидеи, которые мы разводим, несмотря на дороговизну. Иногда нам удаётся их размножить: тогда делаем приятные подарки знакомым.
   - Ну как, мой добрый друг, - улыбается мама и целует меня в макушку, - проснулась?
   - Отчего нельзя спать вечно? - притворно хнычу я.
   - Оттого, что принц, пришедший целоваться, может тебе не понравится.
   - Если он сдаст за меня экзамен, то я готова рискнуть, - плечи мои опускаются.
   Экзамен! Пожалуй, день не показался бы мне таким несносным, если бы не тест на профпригодность. Он определит ряд специальностей, которыми я смогу заниматься. После этого экзамена все мои результаты за два года обучения в Чародейском колледже формируются в портфолио и отправляются в высшие учебные заведения. Если ни один вуз мной не заинтересуется, я продолжу учиться в ГЧК. Хотя, конечно, я могу остаться по собственному желанию, как сделала в своё время мама.
   - Не волнуйся, дорогая. - Говорит Янитта, накладывая мне насыщенную кислородом, витаминами, клетчаткой и биоэлементами злаковую кашу без запаха и вкуса, и наливая кипячёной воды в стакан. Та ещё гадость! Зато полезно! Специальная программа на часах подсчитывает калории, сфотографировав тарелку.
   - Все через это проходят. Ты талантливая. Уверена, будешь на высоте.
   Мероприятие на самом деле полезное, не нужно думать-гадать, кем ты хочешь стать в будущем. Пройди тест, получи список профессий и приглашение учиться в вузе, а во время практики попробуй каждый вид деятельности. В конце концов останешься там, где понравится и получится лучше всего.
   Одна проблема: список не предложит мне стать гастролирующим артистом, переводчиком, литературоведом или поэтом. А всё потому что я, как мама и бабушка, чародейка. В какой очереди я стояла, когда раздавали везение, не знаю!
   Чародей - это не просто биологический вид человека, это уже профессия, данная при рождении. Конечно, сейчас многие работодатели приветствуют способности мага. Они нужны адвокатам, юристам, журналистам, учителям, так как им по роду занятий приходится сталкиваться с чародеями, но эти должности я могу освоить более, чем через тридцать. Когда отработаю обязательный стаж на государство.
   Мама садится напротив и ласково улыбается. Какая же она красивая! Длинные рыжие кудри, тёмно-зелёные глаза с огненными крапинками на краю радужки, длинные тёмные ресницы, правильные черты лица, белоснежная кожа без веснушек и родинок. Огненный цветок посреди снежного поля. Как бы мне хотелось быть на неё похожей! Почему я не унаследовала эти чудесные кудри? Может, она меня удочерила и не признаётся?
   На самом деле я так думаю не всерьёз. Если не считать волос и глаз, то мы могли бы сойти за сестёр-близняшек. Янитта молода и много всего ещё впереди, хотя за плечами уже пятьдесят три года. Это мелочь, ведь чародей может жить до трёхсот. Мама часто смеётся, говоря, что прожила на тридцать лет больше, чем указано в персокарте. Догадываюсь, ей многое пришлось вынести (пусть, мне и не объясняют всего!), поэтому пятнадцать лет кажутся сорока пятью. Мама не унывает. Мне хочется быть на неё похожей не только внешне.
   - Оставь в покое браслет и приступай! - она выразительно указывает на тарелку.
   Да, теребить серебряный браслет на левой руке - моя дурная привычка. Браслет самый обычный, точно такой же, как и у мамы. Без узора, тонкий, просто цепочка, наделённая защитными чарами, сплетёнными бабушкой. Жаль, она не зачаровала его против экзаменов.
   Театрально вздыхаю и начинаю запихивать в себя рекомендованную институтом питания гадость. Ложечка за маму, ложечка за бабушку, ложечка за Лору...
   Кроме меня, у Янитты Ло есть сын, мой старший сводный брат, Ганс Гримм, который родился на заре её молодости, когда она только прошла тест на профпригодность. Не представляю, как она решилась на замужество, будучи чуть старше теперешней меня. Я подобных желаний совершенно не испытываю.
   Отношения в новой семье не заладились. Алексея Гримм и Янитту Ло (в то время Корнееву) свели вершители судеб в институте здоровья нации. Это был брак по расчёту, только он не принёс радости ни Янитте, ни мистеру Гримм. Нет, это не Янитта отказалась от ребёнка: бывший муж показал характер. Теперь я могу догадаться, что это могла быть и ревность: мама полюбила моего отца. Не знаю, почему она не обратилась в суд, чтобы забрать Ганса к нам, ведь власть на стороне матерей. Я готова на собственном примере доказать, как замечательно она заботится о детях. Увы, эта тема в нашей семье считается закрытой.
   Ганса я ни разу не встречала, хотя видела фотографии и читала его скупые письма. Внешне он на маму очень похож: рыжий, зеленоглазый. Я не такая. У меня всего лишь русые прямые волосы, банально-серые глаза. Обидно, ведь в учебнике по биологии видов сказано, что чародеи отличаются яркой, контрастной внешностью. Увы, не про меня. И это бы мало волновало, если бы как-то на первом курсе меня не приняли за ведьму.
   Ведьмой или ведьмаком называют человека, который совершил чёрный ритуал с целью обрести способности чародея. Приобретая новые способности, внешне он остаётся прежним. Часто их вычисляют, полагаясь на зрение.
   Профессор, который у нас преподавал, отсутствовал в экзаменационной комиссии из-за болезни. Моё имя никак не могли найти в компьютере. Там случайно записали Маргарита, а не Гретти. Профессор кричал, грозился тут же вызвать отдел безопасности1, позвонить в высшие инстанции. Лора под шумок вышла из аудитории, позвала декана. Тот ситуацию и разрулил. Мама, узнав обо всём, заподозрила в мстительности бывшего мужа, который преподаёт на той же кафедре, что и разбушевавшийся профессор.
   Такое было только однажды, но всё равно запомнилось. Это был мой первый экзамен в ГЧК.
   Завтракаем молча, слушаем радио, время от времени то мама, то я складываем ладони лодочкой и сплетаем маленькие светящиеся иллюзии. Третий уровень магии, но я уже умею. Если бы бабушка знала, то съела бы нас обеих на обед, и никакого волка звать не пришлось бы. Обучать чародейству детей в домашних условиях официально не возбраняется, однако и не приветствуется. Это как учить ребёнка читать и считать, не отдавая его в начальную школу. Можно, но потом нечего пенять на учителей, если у подростка что-то не получается в старших классах. Янитта Ло дала бы фору всем моим преподавателям по знаниям и умениям в ГЧК, но бабушка из соображений безопасности всегда была против. Потому мама научила меня только одному заклятью, и только ради моего спокойствия.
   Мои бабочки - маленькие уродцы, напоминающие детские слепки из пластилина, их полёт никогда не сравнится с легковесным порханием маминых иллюзий. Но любой талант требует тренировки, ведь без труда не зачаруешь даже воды. Вот за завтраком мы и уделяем время практике. Это не обязательно должны быть бабочки, но маме нравится. Я, как всегда, быстро с этим делом завязываю. И под неодобрительным маминым взглядом тянусь к чародейской головоломке, оставленной ещё вечером на столе.
   Радио бесконечно гудит: 'Сегодня третий день после новолуния, 26 октября 1133 года, понедельник, световой день длится 9 часов 44 минуты. Осталось ровно 187 дней до снятия грифа "секретно" с материалов о Третьей Войне' Эта информация повторяется каждый час с уточнением времени.
   Я где-то читала, что раньше люди рассчитывали время совсем иначе. Теперь новые сутки в любой точке мира начинаются в момент рассвета. Понятие часовых поясов потеряло актуальность, поскольку даже соседние города живут по собственным часам. Засовываю в рот ещё одну ложку каши, другой рукой перебираю звенья головоломки. В этот раз попалась трудная. Мама решит такую в два счёта, но это она.
   'А теперь перейдём к главным новостям. Украдено два ритуальных кинжала и десять амулетов силы из Музей Чародейства. Всего таких кинжалов существует три, а амулетов и не счесть, так что большей потерей являются именно клинки. Оружие два года назад уже пропадало и было найдено на местах преступлений, связанных с чёрными ритуалами. Музейные работники кражу комментировать отказываются, утверждая, что артефакты охранялись по последнему слову магии и науки. На камерах слежения не обнаружено никакого несанкционированного движения, системы безопасности сбоев в работе не зафиксировали'.
   Вспоминаю случаи, о которых трубили все СМИ пять лет назад. Чародеи пропадали прямо из своих домов, а потом их находили мёртвыми с воткнутыми в сердце кинжалами. Какой ритуал при этом проводился ОБ оставляет в секрете.
   Не люблю я новости. Особенно такие.
   Янитта встаёт, быстро протирает тарелку, целует меня и спешит собираться. Утро слишком быстро перерастает в рабочий день. Но хорошо, что у меня и мамы есть хотя бы утро. Она часто приходит очень поздно, не успеваем даже поговорить.
   'Оставайтесь с нами, и вы услышите интересную беседу о свойствах живой материи'.
   Выключаю радио. Неразрешимому спору о 'жизни' вампира посвящена целая глава школьного учебника биологии и целый курс лекций в любом колледже, а потому 'интересная беседа' для меня не представляет никакого интереса. Мою тарелку и вспоминаю о телефоне: Лора написала, что будет ждать меня около фонтана в колледже.
   Скачу в комнату, ещё раз умываюсь, накладываю защитный крем, завязываю длинные волосы в хвост и наряжаюсь в форму колледжа: плотные колготки, чёрная юбка, которая на самом деле шорты, белая блуза, красный галстук. Единственные украшения - браслет и зеркальные часы.
   Из квартиры мы с мамой выходим вместе. Обычно она на работу уходит раньше и мне приходится завтракать в одиночестве. Не сегодня. У меня же экзамен!
   Живём мы на сорок восьмом этаже в пятидесятиэтажном жилом доме. На этаже семь квартир. Есть даже пять лифтовых кабинок, но их никогда не дождёшься, потому мы с мамой выходим на лестничную площадку и начинаем спуск. Чародеям это вполне по силам, ведь наш уровень выносливости достигает пяти единиц. На лестнице уже не мало народу, пространство гудит от звуков шагов.
   На двадцатом этаже подобно маленькому огненному урагану с запахом пачули на меня налетает Лина, оборотень-тигр, иначе вертигр. Невысокая, короткие кудрявые волосы, глаза цвета патоки. Переехала в этот дом в то же время, что мы с мамой, два года назад, и почти сразу познакомилась со мной. Довольно неожиданно, учитывая, что новые знакомства допустимы только в местах учёбы, работы или тренировок. Врезалась в меня, сбив с ног, и объявила: 'А я тебя знаю! Видела на концерте! Я Лина Кёрн, твоя соседка, с двадцатого'. Сама же вся светится, сверкает своими светлыми глазами да улыбкой с ямочками, накручивая карамельные волосы с чёрными перьями на палец.
   Соседка! Признаться, всех, кто ниже или выше на пару этажей я соседями не считаю. А теперь она выступает вместе со мной в группе 'Паяцы'. Наверное, это судьба, хотя Лина мне не слишком нравиться. Есть в ней что-то такое, что заставляет к ней присматриваться и гадать, искренняя она или насмехается.
   - Прекрасно выглядите, миссис Ло! - приветствует Лина мою маму.
   Лина знает, что мама не замужем, но упорно продолжает обращаться к ней 'миссис'.
   - Спасибо, и ты на высоте! - улыбается мама.
   Тигрица старше меня лет на десять, но мама к ней относится также, как к ребёнку или, скорее, как ко мне и Лоре. Мама легко приняла тот факт, что группе 'Паяцы' пополнение, и даже обрадовалась, что у меня появилась подруга, которая не имеет отношения к чародейству.
   Мы медлим, но вскоре оказываемся на первом этаже. Мама ещё раз советует оставаться спокойной, обнимает, обволакивая лавандовым духом, и спускается в подземный гараж. Я оправляю форменную студенческую куртку с эмблемой ГЧК на спине и вместе с Линой выхожу на улицу, спеша на электробусную остановку. Если не успеем зарегистрироваться на рейс, то придётся ждать следующий. Прикладываю персональную карту к маршрутному табло, выбираю номер электробуса и указываю остановку, на которой буду сходить. Лина делает тоже самое. Нам с ней вместе только до подземки, Лина уже отучилась в колледже, закончила Академию АГУОБ2, теперь работает в каком-то отделе АГУОБ, но не в главном здании, как мама. Она оборотень и список профессий у неё подлиннее, хотя в основном таких как она стараются привлечь к физическому труду.
   Двухэтажный электробус приходит почти сразу, Лина облизывает леденец и щебечет какие-то глупости, уговаривает меня пойти на Хэллоуин в Заповедный лес. В электробусе стерильный воздух отбивает всякое обоняние. Голос девушки звучит немного приглушённо. Я слушаю вполуха, размышляя о тесте. Сердце сжимается от беспокойства. День как день, и с погодой повезло, но мне как-то не по себе. Я тысячу раз читала древние романы-антиутопии, где всё самое ужасное начинается именно вот с такого спокойного утра. С другой стороны, ну, что может случиться в моей жизни такого, что раньше не происходило? И с экзаменами, и с грозами, и с бесами я уже сталкивалась, да и подобное утро не первое в моей жизни. Что бы мне не нашёптывала интуиция, я готова.
  

Глава 2

   Каждый человек, чародей, оборотень, вампир и фейри,
   являющийся гражданином страны, имеет право на жизнь, свободу,
   образование и реализацию трудовых способностей.
   Закон 'О гражданских правах'
   - Говорю вам, это совершенно безопасно, я не понимаю, чего вы боитесь, - твердит по дороге в аудиторию Клара Смит, обращаясь ко мне и Лориэль Сталь.
   И Клару, и Лору знаю ещё со школы. Но с Лорой мы учились в одном классе, а Клару я видела только на переменах, но до колледжа не общалась с ней. Она всегда была такой рисковой?
   Кларины синие глаза блестят от предвкушения, короткие рыжие волосы так обработаны гелем, что даже ураган не сможет изменить её причёску. - Даня в одиночку ходил в 'Красные ленты'. С ним всё отлично. Да и очень многие ходят по клубам. Почему же нам нельзя? Всё безопасно.
   Ага! Забивай уши чарами!
   Клара уже минут десять уговаривает нас сходить в один из клубов, принадлежащих вампирам. Таким образом она жаждет отпраздновать прохождения теста. Меня с детства приучили опасаться мест, которые посещают те, кто по своим физическим параметрам стоит выше чародеев, а потому я категорически отказываюсь, но Кларе настойчивости не занимать.
   Поворачиваем за угол, и Клара оцепенело замирает, чуть ли не делает шаг назад, а Лора заставляет себя стать прямее, увереннее, но я точно знаю: она предпочла бы оказаться где угодно, но только не здесь.
   - Доброе утро, студенты! - здоровается ректор Вулканов, чародей третьего уровня и наш сегодняшний экзаменатор.
   - Доброе утро, - еле слышно лепечем мы с Кларой, Лора же отвечает громко и уверенно, словно бросает вызов.
   - Как настроение, девушки? Готовы к профориентированию? - Вулканов смотрит только на Лориэль, прожигая её тёмным, немного насмешливым взглядом.
   Лора словно льдом покрывается, я бы под этим взглядом покраснела до корней волос, а она держится равнодушно. Умница! Ещё в начале первого курса, когда нам с Лорой было по шестнадцать, ректор почти прямым текстом заявил моей подруге, что она, когда подрастёт, станет его женой. Вулканов, конечно, не старик, но он всего на несколько лет моложе моей мамы, а потому подобное заявление Лоре показалось мерзким. Она даже мне не сразу рассказала: ужасно стыдилась этого. Но я стала замечать странные вещи, вроде тех, что в столовой он каждый раз подходил, чтобы поздороваться с нами, когда на других студентов не обращал внимания. Или поклонники Лоры не сдавали зачёты до тех пор, пока не прекращали свои ухаживания за ней. Или сама Лора всеми силами старалась избегать даже случайных встреч с ректором, попросила меня брать обед с собой из дома, и мы ели в аудитории или коридоре.
   -Мы всегда готовы к экзаменам! - почти прошептала я, видя, что подруга не может заставить себя сказать ни слова. - Прошу прощения, мы опаздываем.
   Мой голос словно заставляет Лориэль очнуться, она встречается со мной взглядом, натянуто улыбается и, обходя ректора, продолжает путь. Клара семенит следом. Наконец длинный коридор выводит нас к 307 аудитории. Ученические места расположены полукругом, каждый новый ряд выше предыдущего. Расстояние от парты до парты - ровно метр. Заходим, Клара тут же переключается на менее радужные мысли. Зал гудит в возбуждении, никого из преподавателей ещё нет, ребята и не думают соблюдать дистанцию. Мы с Лорой, кивнув Кларе, убегающей к другим своим знакомым, пробираемся к свободным местам в амфитеатре.
   - Спасибо, - шепчет Лора, её руки трясутся.
   Вот настолько сильно подруга ректора начала бояться не сразу. Но в какой-то момент я увидела этот страх. Она мне ничего не рассказала, но я и так могу догадаться: он что-то сделал или сказал. И это что-то настолько сильно испугало Лору, что она до сих пор отойти от шока не может. Но вот она сжимает кулаки, делает вдох, и с выдохом как будто отталкивает от себя что-то неприятное, заставляет себя забыть.
   - Если мы откажемся, - шепчет Лора, не желая говорить о ректоре, - Клара решит идти одна.
   У Лоры светло-зелёные глаза, снежно-белые волосы, всегда прямая спина, неизменно-лёгкая улыбка и шлейф аромата мяты. Может, не мяты, но естественный запах подруги у меня ассоциируется со свежими кустиками мяты, выставленными на мороз. Холодная подобно зимнему утру, по-королевски снисходительная. Так кажется, если плохо её знать. Выражение лица Лоры прочитать настолько сложно, что уже в детстве она казалась воплощением спокойствия, для которого совершенно излишни уроки сдержанности. Но всё это касается только лица, не глаз. Прекрасные глаза каждую минуту так и излучают какую-нибудь эмоцию, и слов не нужно, чтобы понимать её настроение. Лориэль Сталь не из равнодушно-циничных отпрысков нового времени, часто в ней бушуют такие пожары сочувствия к окружающим, страстные желания помочь, что жить бы ей в другое время.
   Безусловно, её встревожило предложение Клары. И даже приставания ректора не могут заглушить в ней желание заботится о ближних.
   - Если мы объясним ей, как это глупо, она оставит затею. - Отвечаю я, плюхаясь за прозрачную парту и откидывая назад волосы.
   Идея Клары меня не радует, но я и не из тех, кто будет встревать в чужие дела. Разве у неё своей головы нет на плечах!
   Моя подруга садится за парту через проход от меня с восхитительной грацией. Иногда я себе кажусь рядом с Лорой такой же суетливой и беспечной, как Лина. Многие юноши и даже девушки заворожённо следят за каждым её движением, она же по-королевски этого не замечает. Это не притворство. Она совершенно не отдаёт себе отчёта в том, какое впечатление производит на окружающих.
   - Разве ты минуту назад не объяснила этого? - спрашивает она, не желая оставлять тему 'Клара и её безумная голова' в стороне.
   - Ты хочешь пойти с ней? - одна мысль будит страх.
   И это предлагает Лора! Она боится вампиров, как никто другой, боится их даже больше, чем ректора Вулканова. Одно лишь упоминание способно вогнать её в панику и затворнический образ жизни.
   - Нет, я предлагаю найти альтернативу ночному клубу, провести с ней время иначе.
   - Все гениальное просто! - улыбаюсь я, и тут наконец в передних рядах нахожу того, кого против воли высматривала.
   Светлые волосы Николая Султана коротко пострижены; девушка, стоящая рядом, снова и снова проводит по ним рукой. Не надо мне на это смотреть, но так хочется оказаться на её месте. Николай что-то рассказывает ребятам, а она заворожённо смотрит на него. Как же я её понимаю! Можно ли не любоваться этой гладкой кожей и точёными скулами? А улыбкой? Ему бы в политики или актёры с такой улыбкой, но для чародея это возможно только после пятидесяти лет, когда отработан стаж волшебника. Не бывать нам ни слесарями, ни художниками, ни уборщиками. Впрочем, о последнем едва ли кто-то мечтает. Но факт остаётся фактом: ни у кого из собравшихся в этом зале выбора нет. Договор о дальнейшей работе в сфере чародейства подписывает каждый абитуриент, который начинает обучение в ГЧК.
   Когда стаж отработан, можно продолжить учиться магическому мастерству либо получить второе образование в другой сфере. Моя мама и бабушка, например, с чародейством расставаться не захотели, а вот родители Лоры переучивались. Её отец теперь очень хороший адвокат, а мама работает менеджером в сфере развлечений.
   Пройдут года, и я оставлю магию позади. Что для чародея, живущего до трёхсот, какие-то тридцать лет? Я смогу профессионально заняться музыкой, начну ездить в турне, увижу мир. Тридцать лет! Мне нужно просто потерпеть.
   Бабушка не устаёт повторять, что мне повезло. Не каждый чародей попадает в ГЧК Москова. Можно родиться в семье чародеев, но оказаться недостаточно способным. Я же предпочла бы заниматься игрой на флейте или синтезаторе, чем часами слушать лекции. Каждому своё.
   Девушка, сидящая рядом с Николаем, неожиданно смотрит в мою сторону: почувствовала взгляд. Я отвожу глаза, делаю вид, что изучаю предупреждения об опасности необдуманного и неумелого применения чар, расположенные на доске, но успеваю отметить миловидную внешность новой пассии Ника. По форме понятно - она с другого курса. Целительница. Нади же, которая целовалась с Николаем месяц назад, рядом нет. Султана меняет девушек подобно ингредиентам для зелья, но, возможно, он просто не нашёл ту, кто придётся ко двору да к сердцу.
   Лора касается моего плеча, присаживаясь на краешек моей парты. Всё она понимает, но не одобряет увлечения этим парнем. Подруга протягивает планшет. Я уже думаю, что она предлагает убить время, разыграв партию шахмат, как вижу на экране телевизионную передачу.
   Известная ведущая Елена Свет беззвучно рассказывает о случае в Музее Чародейства, титры дублируют её речь, затем показывают фотографии ритуальных кинжалов: оба длинные, кривые, с резными ручками из дерева, которые изображают то ли танец, то ли смертные муки множества людей. Кинжалы лежат на материале с вышитыми ведовскими знаками. Именно ведовскими, нехорошими. Мне так кажется. А, может, бутафория. Значение злых знаков в колледже не изучают, в разрешённых книгах не публикуют.
   - Я думаю опять будут похищения и убийства чародеев, - шепчет Лора обеспокоенно.
   Она волнуется не за себя, а вообще за людей, которых могут заставить страдать.
   - Думаю, их на этот раз поймают, - пытаюсь утешить её.
   - Раньше поймать не смогли, - не соглашается Лора.
   - Возможно, ОБешники внедрили к ним шпиона. Хотят поймать с поличным, - предполагаю я.
   Наш разговор прерывает профессор Васильева с помощницей, вошедшие в аудиторию. Волна тишины накрывает зал от начальных рядов к последним, зазвенев под потолком. Лора перепархивает на своё место.
   - Прошу внимания, - совершенно лишне начинает профессор, - сейчас Мария передаст на ваши устройства шаблоны анкет, в которых вы найдёте номер аудитории и время для прохождения теста. Прошу не покидать этого здания, пока не пройдёте тест. Результаты вы получите по почте через неделю, до этого момента в колледже появляться нет смысла. Отдыхайте. Однако, если ваши тесты выдадут только общую информацию, то вас пригласят на дополнительное собеседование. В этом нет ничего страшного. Множество студентов проходят через это. Не забудьте заполнить бланки перед тем, как войти в кабинет.
   На самом деле профессор лукавит. Если тебя вызывают на собеседование после тестирования на профпригодность, то результаты явно неудовлетворительные. Такие студенты чаще всего становятся продавцами в магических лавках, гадалками в торговых центрах или на худой конец добровольными экспериментаторами, соглашающимися проверить действие тех или иных чар на собственной шкуре. Последнее о чём я мечтаю, так это встретится после тестирования на собеседовании с некоторыми из профессоров.
   Перекачиваю шаблон в планшет, без промедлений заполняю универсальную форму: Гретти Ло, чародейка, 24 апреля 1115 года, 18 лет. Город Москов, улица Полярной звезды, дом 7, кв. 335. Родители: Янитта Ло. У графы отец - прочерк.
   Мама за отца замуж не выходила, вдовой не считается. Она не хочет второго замужества, так как первый её брак оказался неудачным. Она развелась, предпочитая поддерживать отношения только с сыном, но этого вносить в анкету не нужно. Зато предлагается рассказать о себе в свободной форме. Текст я подготовила заранее:
   'Гретти Ло, чародейка обыкновенная. Мне 18 лет, учусь на втором курсе в Государственном чародейском колледже, коротко ГЧК, выступаю в вокально-инструментальном ансамбле 'Паяцы', не работаю.
   Живу с мамой, Яниттой Ло, чародейкой гениальной. У меня есть бабушка, Ванесса Корнеева, чародейка великая; пока я училась в школе мы жили в её доме около Северо-восточного пустыря. Отец умер в автомобильной катастрофе до того, как мне исполнилось шесть. Я его не помню.
   Если спросите о моих умениях, то немножко вожу машину, немножко готовлю, немножко играю на флейте и синтезаторе, немножко разбираюсь в истории, всего понемножку. Люблю петь, танцевать, читать, играть в шахматы и салки на коньках (взрослые запрещают эту игру из-за прикосновений). В картах всегда выигрываю, потому никогда не играю. Увлекаюсь мифологией, той самой, древней. По настоянию мамы, пока училась в школе, занималась гимнастикой; по городским правилам с шести лет хожу на лекции в Центр самообороны, по собственному желанию плаваю. Думаю, жизнь моя была бы счастливой, не родись я после Третьей мировой войны. Наверное, с войны всё и началось'.
   На вопрос, где буду жить в период практики и где будут находиться мои родственники, пишу мамин адрес как свой и адрес бабушки, как место пребывания родных.
   Странная традиция, приобретённая после Войны. Чтобы дети стали самодостаточными и сильными, с наступлением совершеннолетия они должны пройти испытание, инициацию в виде самостоятельной жизни. Ещё лет десять назад подростков отправляли в другие города, но после нескольких неприятных случаев, родители взбунтовались, и в закон внесли поправки. В итоге мне не придётся уезжать из Москова, но всё время практики я должна жить отдельно от родных, обеспечивая себя самостоятельно. Мама переедет к бабушке. И это самое неприятное из всего, что могло бы меня ждать в ближайшем будущем, ведь я бы оказалась один на один с собой. К счастью, в законе нет ограничений на то, чтобы делить жильё с кем-то не из семьи, и поэтому ко мне переедет Лора. Это здорово! И мне хорошо, и подруге не придётся страдать в общежитии для чародеев.
   Кстати, она заканчивает заполнять бланк раньше меня.
   - У тебя какая аудитория? - спрашиваю я.
   Нервы начинают давать о себе знать. Пытаюсь вспомнить уроки самоуспокоения.
   - Двести седьмая, тест через час.
   - У меня семьсот первая, через полчаса. - Говорю немного с придыханием.
   До заката останется 6 часов 4 минуты.
   - С тобой подождать? - предлагает Лора. Она очень мила.
   - Если тебе не трудно.
   Подруга улыбается краешком губ. Всё она знает.
   К нам подлетает Клара, взволнованно-бледная и немного растерянная.
   - Какие аудитории? - кажется, сейчас то ли рассмеётся, то ли расплачется.
   Мы называем аудитории, вместе идём к выходу. Клара тараторит о том, что в данных испытаниях ничего не зависит от знаний, и это её нервирует больше всего. Я соглашаюсь, но молчу, уповая на то, что нервы не подведут. Замечаю Надю, бывшую подружку Николая. Она медленно спускается с верхних рядов, демонстративно никого не замечая, в ушах наушники от плеера. Я отворачиваюсь.
   И почему мне тяжело видеть её обиду на бывшего парня?
   Николай выходить из аудитории не торопится. Его обступили друзья. Хотелось бы быть в их числе. С другой стороны, тогда бы рядом не было Лоры. Она считает Николая смазливым мальчишкой, на которого не стоит тратить время. 'В него влюбляются многие девицы, но кто из них терпит его дольше одного сезона?' - спросила она, когда я впервые о нём упомянула. Поняв, что я оказалась одной из тех 'девиц', она стала выражаться более тактично, но по-прежнему считала меня достойной лучшего. Но кто может быть лучше Николая?
   - Ну, девчата! Удачи вам, - почти ноет Клара, отделяясь от нас на лестничной площадке. - Насчёт клуба созвонимся.
   Дальше мы поднимаемся без неё, находим нужную аудиторию, садимся в кресла неподалёку. Стены здесь расписаны узорами из защитной магии, но силой их никто не наделил, а потому изображения служат символическим украшением скучного пространства. Между рисунками то тут, то там написаны законы магии, вроде 'любое волшебство бумерангом возвращается к тому, кто его сотворил', или 'семь раз подумай, один - колдуй', 'если ты владеешь защитными чарами, ты владеешь миром'.
   Особенно бросаются в глаза предупреждения об опасности чарования без необходимого опыта и соблюдения техники безопасности. Об этом же нам твердят почти на каждой лекции, потому успела усвоить: в том, что ты чародей, нет ничего хорошего. Магии ты, конечно, учиться обязан, да и работать в этой сфере должен, да вот только кто тебя убережёт от несчастных случаев, если ты совсем чуть-чуть ошибёшься? Лучше уж вовсе не чаровать, чем расплачиваться за мелкую оплошность!
   - Сохраняй спокойствие, выполняй задания в точности так, как тебя просят. Всё будет хорошо, - шепчет Лора, легонько прикасаясь к моему колену. Оказывается, я дёргаю ногой и тереблю цепочку на руке, сжигая нервную энергию. Жаль, браслет не от страха.
   Заставляю себя остановиться, закрываю глаза, начиная считать от десяти до нуля, отстраняясь от окружающего и углубляясь в себя. Этому упражнению я научилось благодаря обязательным для всех занятиям с психологом. Фокус в том, чтобы представить собственные сознание и подсознание в виде физического пространства, так сказать, буквально построить внутренний мир. Каждой мысли, мечте, каждому ощущению, переживанию и знанию нужно дать законное и постоянное место в том мире, запомнить их положение. Нужно представить и себя в созданном месте как единственного хозяина в нём. Говорят, оборотни часто представляют себя в виде животных, остальным же легче оставаться такими, каковы они в зеркале. Кто-то воображает свой разум комнатой, кто-то домом, для кого-то это целый город, ну а у меня это всегда круг света посреди тьмы. Не простой круг, а магический. Никто и ничто извне не может пройти через него, хотя и я сама не могу выйти, будто не я его создала, а кто-то, кто хотел меня защитить. В центре всегда сложены поленья, пусть я никогда их и не видела в реальности, и горит огонь. Он не потухает, хотя иногда разгорается сильнее, а порой просто тлеет углями. Вокруг разбросаны камни, служащие тайниками для мыслей. Это моё убежище, куда всегда можно уйти. Здесь я прячу страхи и переживания под камни, чтобы они не мешали мне жить и действовать в реальности.
   Открываю глаза уже в более уравновешенном состоянии.
   - Ты придумала, куда пойти с Кларой? - спрашиваю я, стараясь говорить о чём угодно, только не об экзамене.
   - Я думала о Заповедном лесе. Лина последнее время о нём одном и твердит, - откликается Лора, - ты ведь сможешь оплатить вход?
   Киваю, потому что копила деньги: некоторые радости в городе не оплатить стипендией ГЧК.
   Прогулка может стать чудесной альтернативой жуткому клубу. Поход туда не лишён и щекотания нервов, раз уж Клара хочет почувствовать адреналин в крови. Заповедный лес - единственное в городе место, где растут деревья прямо из земли. Это безопасно, но одна мысль о том, что растение может выкинуть какой-нибудь фортель, заставляет сердце сжиматься от неясного волнения. Я всегда хотела побывать в Заповедном Лесу, тем более, что в обязательной школьной экскурсии я не участвовала: бабушка запретила. Но с тех пор, как на походе туда стала настаивать Лина, желания поубавилось. И нет! Это вовсе не предвзятое к ней отношение.
   - Если мы решимся, то нужно купить билеты заранее и сегодня сказать Кларе. Пусть и думать забудет о клубе, - продолжает Лора.
   А я уже начинаю мечтать, как вдыхаю новые для себя ароматы, как поднимаю глаза, любуясь не блеском стекла с нержавейкой, а кронами деревьев. На самом деле, если судить по древним фильмам, это никакой не лес. Там полно фруктовых деревьев, всё растёт правильными аллеями, каждое растение имеет номер.
   - Я позвоню ей после экзамена, ведь мы не пересечёмся после тестирования. - Предлагаю я, опомнившись от мечтаний.
   Лора кивает, дальше мы ожидаем молча. Девушки с юношами то и дело проходят мимо по коридору, я занимаюсь тем, что слежу за своим пульсом на наручных часах, представляя себя в центре безопасного круга. Часы у меня гениальные. Подарок бабушки к двадцатилетию. На первый взгляд они кажутся наручным зеркалом, но если прикоснуться к экрану, то увидишь информацию о пульсе, о концентрации кислорода в воздухе, о биоритмическом состоянии организма, и, конечно, о времени суток.
   - Студент на полчетвёртого, прошу зайти, - громко говорит преподаватель, открыв дверь аудитории.
   Я встаю. Лора тоже встаёт, молча, пожимает мне руку. Молчу в ответ. Этого вполне достаточно для того, чтобы понять: в мире есть друг, которому мой результат не так уж важен, и одновременно он даже важнее, чем его собственный.
   Вхожу.
   Ох, лучше бы я осталась дома!
  

Глава 3

   Работодатель имеет право отказать соискателю,
   если тот не удовлетворяет его требованиям к набору способностей и компетенций.
   Закон 'О трудоустройстве'
   Сижу на скамье в коридоре седьмого этажа, смахивая слёзы. Усиленно контролирую дыхание. Вдох-выдох! Это ещё не приступ паники, но он может нагрянуть в любую секунду. И тогда, поминай как звали! У меня нет с собой амулета спокойствия. И что смогут сделать все эти чародеи, когда я начну задыхаться?
   Кто-то заставляет меня взять бутылку воды, машинально делаю несколько глотков и начинаю кашлять. В руке непонятно каким образом оказывается мягкий платок. Зажмуриваюсь и задерживаю дыхание: на счёт пять я в магическом круге и ничего со мной не может случиться. Четыре. Тьма густа за его пределами, но она не может пробиться через надёжный купол. Открываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Три. Костёр потрескивает в центре, освещая и согревая мой мир. Два. Всё, что было, исчезает бесследно. Один. Экзамен закончился и больше никогда не повториться. Я свободна. Я могу идти домой.
   Последняя мысль успокаивает окончательно. Вытираю щёки и осматриваюсь. Вокруг несколько студентов. Лица испуганные, глаза полны сочувствия. Я знаю их имена, здороваюсь при встрече, но мы ни разу не созванивались, не рассказывали о себе, не предлагали общаться вне колледжа. Меня успокаивают незнакомые люди. Какая же я слабачка! Разревелась как школьница. Случись это на улице, никто бы и не подошёл, а тут собралась целая толпа. Не потому что чародеи добрее или смелее, просто во время экзаменов мы все словно становимся ближе друг другу. Общая беда.
   Юноша, выглядящий панком, сидит на корточках у моих ног. Руки в кожаных перчатках: он из экстрасенсов. Кажется, его зовут Ливон или Львон. Девушка Сара, напоминающая анимешную принцессу из-за причёски, присела рядом. Это она дала мне платок. Благодарю их, удивляясь: от этих двоих я сочувствия ждала бы меньше всего.
   - Ещё воды? - спрашивает парень.
   - Что случилось? - повторяется один и тот же вопрос с разных сторон. - Очень трудно? Это страшно? Что там было?
   - Надо кому-нибудь позвонить? - спрашивает Сара. - Леон, ты знаешь, кто её психолог?
   - Погоди ты! - Шикает на неё парень. Значит, Леон. - Дай ей минуту.
   Мне стыдно рассказывать о произошедшем, но было бы нечестно не предупредить их. Делаю ещё несколько вдохов-выдохов и сбивчиво перечисляю все девять испытаний, которые им предстоят.
   - Сначала на интуицию, - загибаю пальцы, - надо отгадывать карты с рисунками. Потом по заданию для провидцев и эмпатов. Есть и для экстрасенсов.
   - Постой, ты сказала провидцев? - переспрашивает анимешная принцесса Сара. - Но мы не провидцы и не эмпаты. Ты ведь предупредила об этом комиссию?
   - Да. Но эти задания для всех. Я должна была угадать предмет, который выложат на стол через десять минут. Или описать эмоции другого человека.
   - И что?
   - Завалила. - Жалуюсь я.
   Некоторые чародеи могут сочетать в себе способности предсказателей или целителей, но как правило это происходит, когда среди предков есть такие люди. Мама не рассказывала ни о каких особенных родственниках, а потому эти качества во мне едва ли проявятся.
   - Наверняка совсем не обязательно давать стопроцентный результат на всех тестах, - успокаивает Леон, угадывая мои мысли.
   Увы, это не стирает чувства собственной никчёмности в купе с бездарностью. Пусть я и не обладаю от рождения нужными способностями, но задания-то рассчитаны на среднего чародея. И они оказались мне не по зубам.
   - Ой, да я, наверное, провалю все, - нервно смеётся Сара, в карих глазах неподдельный страх. - А что дальше?
   - Потом измерили уровень силы ловцом чар, попросили заворожить воду и прочитать знаки на стеклянной пластинке.
   - Ты много увидела? - интересуется один из студентов, в ответ пожимаю плечами.
   - А потом что? - торопит Сара, хмурясь на спросившего.
   - Дальше меня попросили изменить цвет собственных волос.
   - Без амулета? - хором уточняют ребята.
   - Здорово! - неожиданно радуется Сара.
   - Здорово?
   Когда дали это задание, я удивилась, огорчилась и разозлилась. А меня ведь даже никто не предупредил о подобном. Как может Сара радоваться? Мама говорила, что способность иллюзорно изменять собственную внешность силой мысли присуща исключительно фейри. Они называют это гламором. Маги тоже умеют менять внешность, но всегда при помощи амулетов или зелий, получив предварительно разрешение, как будто имеют дело с оружием.
   Можно ли предлагать студентам применить гламор, когда этому даже научить не могут?
   - А вы не умеете? Это же просто! - улыбается Сара.
   - Просто? - не ослышалась ли я, - изменить внешность, глядя в зеркало, без подручных средств. Просто?
   - Может, это как с провидцами и целителями? - неуверенно предполагает кто-то из толпы, - кто-то может, а кто-то...
   - Ладно. С этим ясно. Что потом? - умоляюще смотрит на меня Сара, ободрившись.
   - Под конец проверяют чувствительность к чарам.
   - Жу-у-уть!
   Опускаю глаза. Позор, но именно девятое задание вывело меня из равновесия. Даже думать о нём не хочется!
   - Тебе надо сходит в кафе и выпить сока, - советует Леон, внимательно разглядывая меня.
   - Хочешь, мы пойдём с тобой. - Вторит ему Сара.
   Удивившись, я не сразу смогла вежливо отреагировать. Куколка Сара и весь из себя крутой Леон предлагают составить мне компанию? Они утешают меня? Вселенная сделала кувырок, пока я сдавала экзамен!
   Благодарю всех за проявление заботы и соглашаюсь на чашку чая с Леоном и Сарой. Мы спускаемся на первый этаж, я отправляю сообщение Лоре о том, где нахожусь. По времени она должна закончить минут через десять.
   Леон и Сара рассказывают, в чём они сильны, а что им покажется во время теста самым сложным. То и дело звучат успокоительные слова в мой адрес. Вроде как не стоит расстраиваться из-за того, что изменить мы не в силах, или, если уж генетика нас не наделила какими-то способности, то это только к лучшему. Леон скорее всего пришёл к такому выводу на собственном опыте.
   Больше всего говорит Сара. Она сидит на стуле прямо и поднимает чашку с компотом двумя пальцами, ещё больше напоминая богатую барышню. Длинные солнечные кудри, спадающие на плечи, схвачены заколочками, светлое круглое лицо с большими карими глазами то бледнеет, то заливается румянцем во время разговора.
   Раньше каждый раз, когда я видела её в коридорах, то непременно минуты две таращилась на вычурные причёски и украшения, в которых она появлялась, вопреки требованию администрации придерживаться формы.
   На самом деле каждый студент, скованный условностями формы, старается выделится среди толпы другими способами. Девчонки сооружают самые разные причёски, применяют косметику, иногда осмеливаясь заменить красный галстук на красный платок, или стараются завязать галстук как-то по-особенному. Парни были в этом более спокойные, хотя и они блистают десятком способов заправлять рубашку в брюки. Звёздами на выдумку по изменению внешности были именно Леон и Сара.
   Через двадцать минут Саре пришлось попрощаться и уйти. Леон уходить не спешит, и я ему за это благодарна, хотя представляю, какой у меня сейчас видок, после слёз-то. Он высокий, худощавый, белобрысый, но выкрасил некоторые пряди волос фиолетовой краской, глаза его тёмно-тёмно-карие, почти чёрные, хотя от них не исходит ощущения, будто они пронизывают, заглядывают в душу, как иногда бывает во взглядах черноглазых. Панком он кажется из-за пирсинга на губе, множества серёжек в ушах и кожаного ошейника в дополнение к перчаткам. Форму колледжа он носит свободно, но вместе с остальными аксессуарами это выглядит далеко не по-деловому. Мы говорим о том, что некоторые способности только мешают жить, а потому они нам даром не нужны. Никогда раньше не разговаривала с ним так долго. Большое упущение с моей стороны как в отношении его, так и Сары.
   Вскоре в столовой появляется Лора. Она молча садится на свободный стул, одаривая сочувствием с ароматом мяты, здоровается с Леоном. Юноша услужливо приносит печенье с компотом для неё, расспрашивает мою подругу о тесте. Лора без утайки рассказывает о том, какие испытания прошла. Все они отличались от моих, но предназначены для проверки тех же способностей. Постепенно Леон осушает свою чашку, меняется со мной и Лорой телефонами, просит пожелать ему удачи и уходит.
   - Ты плакала? - спрашивает подруга, когда мы остаёмся одни.
   Я пересказываю ей всё, что раньше говорила ребятам.
   - Тебе наверняка дадут курс для освоения защитных чар. - Утешает Лора, сразу поняв: дело не во всех заданиях, а только в последнем. - Если нет, то мы запишемся на факультатив.
   После этих слов какая-то струна во мне ослабевает. Ведь правда можно записаться на курсы, ещё я могу попросить маму дать несколько уроков или, на худой конец, сильный защитный амулет. Я расслабляюсь и невольно начинаю присматриваться к Лоре. Она как всегда спокойна, но напряжена. Да и пришла она аж через полчаса после того, как у неё закончился тест.
   - У тебя что-то случилось? - спрашиваю я, - что-то с тестом не так? Ты не всё рассказала при Леоне?
   Лора улыбается и отводит глаза. Жду, когда она вновь посмотрит на меня. Она с силой выдыхает, собираясь и мыслями, и оглядывается по сторонам, показывая: говорить лучше не здесь. Мы убираем за собой посуду, я привычно смотрю на часы. До заката остаётся 2 часа, 35 минут.
   По пути к гардеробу проходим мимо фонтана в холле, вокруг которого на столбиках стоят клетки с канарейками. Птичьи трели разносятся по всему этажу. Около фонтана вижу Николая, он тоже закончил тестироваться и сейчас окружён ребятами, слушавшими его с затаённым вниманием. Новой девушки здесь нет. Теперь, видя лицо Николая, снова отмечаю, как идёт ему форма. Юноши в колледже носят не красные цвета, а синие. Вдруг он ловит мой взгляд, но никак не реагирует, просто следит, продолжая общаться с друзьями. Секунды растягиваются, начинаю слышать собственное сердцебиение в кончиках пальцев. Отвожу глаза, боясь зардеться, подстёгивая время.
   С Николаем мы на одном курсе, знаем друг друга, несколько раз нам давали общие задания, но при встрече не здороваемся, молча встречаемся взглядом.
   Мы с Лорой берём верхнюю одежду, одеваемся и выходим.
   Октябрьский воздух бодрит. Пока находились в здании, прошёл ливень и прибил пыль к тротуару. Мне ещё на несколько пунктов становится лучше, хотя это и знак приближения Сезона Дождей. Скоро, уже скоро матушка-природа нам всем покажет, где зимует рак, и где комар точит нос. Так бывает каждый ноябрь. Несколько недель без перерыва льют сильнейшие ливни, от которых улицы превращаются в бурные, пусть и неглубокие, реки, и из-за которых останавливается весь транспорт города. В этот период учёба становится дистанционной.
   Выходим за территорию колледжа и прямиком идём ко входу в подземку, но, подойдя к лестнице, не спускаемся по ней, а огибаем вход и останавливаемся около Преобразователя Углекислого Газа, коротко ПУГ. Я расстроенно рассматриваю своё отражение в стекле павильона подземки и вдыхаю чистый воздух.
   ПУГ с виду напоминает обычную коробку на треноге высотою в три метра: вещь в городе незаменимая. Если бы не ПУГи, стоящие около каждого метро и на каждом перекрёсте, то жители давно бы заболели, а многие даже погибли из-за кислородной недостаточности. Эти машины преобразуют углекислый газ в кислород, действия по принципу фотосинтеза. К сожалению, установка такой машины дешевле и эффективней, чем выращивание дорогостоящего дерева, которое скорее всего не приживётся на городской почве. В черте города, конечно есть дома с садами, но все они принадлежат очень богатым членам нашего общества, которые могут себе позволить очистку и насыщение почвы полезными веществами на собственном участке.
   Некоторые жители многоэтажек выкупают территорию крыши небоскрёбов, где устраивают зимний сад. Странно. Нас всегда учили опасаться флоры и фауны, ставших врагами разумного населения планеты. За много лет мы построили большие города, соткав их из стали, бетона и стекла, огородившись от дикой местности. Боимся, а всё равно стремимся озеленить маленький, замкнутый мирок, украсить его, разнообразить. Голосуем за выделение денег на очистку почв и против разгона туч над городом.
   Перевожу взгляд на здание колледжа. Кривое отражение дирижабля проплывает по нему. ГЧК ничем не отличается от окружающих высоток, только буквы над входом сообщают всем, что это за место. На крыше есть зимний сад. Пару раз я его посещала. Часто туда не походишь, так как слишком уж много желающих. Впервые Николая я увидела именно там. Вернее, видела-то я его и раньше, но первый раз заметила, разглядев, в саду колледжа.
   - Знаешь, этой ночью ты мне приснилась. - Говорит Лора больше самой себе.
   Я переключаю всё своё внимание на неё. Подруге иногда снятся яркие, запоминающиеся сны, некоторые из них даже сбываются. Когда она о них рассказывает, я просто слушаю и пытаюсь запомнить.
   - Ты была с Линой. Вы стояли на сцене. Без меня. Выступали в шутовских костюмах, загримированные. Пели. Но не наши смешливые песенки, даже не тексты из древней поэзии, а что-то совсем неожиданное, смелое, вели себя как шуты в комедиях. Говорили о серьёзном, делая вид, будто шутите, а наказать вас за это не могли. Меня же не было рядом.
   Я представила. Только в моём воображении мы пели с Лорой, а перед сценой не школьники, не мамы с маленькими детьми, пришедшие на воскресную прогулку и решившие остаться на концерт, а студенты, преподаватели, взрослые представители общества, иностранные делегаты и бизнесмены. Их лица выражают разное: согласие, смех, недовольство, задумчивость. А в первых рядах стоит Николай. Улыбается. Там же и Леон с Сарой, мои новые знакомые, рядом кое-кто из школьных одноклассников. И мама с бабушкой. Они гордятся мной.
   Не хочу я быть волшебницей. Пение - вот моя мечта.
   - Можно у тебя переночевать? - прерывает Лора мои витания в облаках.
   - Конечно! - мгновенно отзываюсь я.
   - До моего дома ехать дольше, чем до тебя. - Размышляет Лора, - давай возьмём такси, заглянем ко мне, я кое-что возьму из вещей, потом сразу к тебе.
   - Хорошо, - соглашаюсь я и пока не задаю никаких вопросов, хотя от них меня так и распирает.
   Терпение - залог дружбы.
  

Глава 4

   Каждая семья имеет право выбора способов
   и методов защиты для себя и своих детей.
   Закон 'О самозащите'
   Лориэль Сталь уже несколько лет живёт в центральном районе. Здесь дома не достигают десяти этажей, квартиры могут иметь больше трёх комнат, тротуары шире шоссе, переходы наземные, кое-где есть имитация лужаек в виде искусственной травы. Это престижный район, хотя по мне он скорее призрачный. Старый, хранящий следы прошлого. Центральным его называют из-за расположения, а вовсе не из многолюдности.
   Здесь находится древняя отреставрированная краснокирпичная стена, обозначающая границы древней крепости. К сожалению, кроме стен, внутри мало, что сохранилось. И боюсь, то не халатность, не равнодушие к истории, - это лишь проявление врождённой ненависти человека к себе подобным. Многие годы она подкреплялась страхом, смешивалась подобно смертельному зелью с новейшими технологиями, биологическими и генетическими разработками. Приготовленное снадобье вылилось в Третью Войну. Первые удары пали на исторические центры столиц мира. На месте Кремля с окружающей территорией не осталось ничего. Здесь никто не выжил. Прятаться в подземке или в бомбоубежищах было бесполезно. Снаряды разрушали дома, пробивали землю, будили огонь, дым, жар, сеяли смерть.
   Как же я рада, что родилась тысячелетие спустя! Хотя очень жаль, что не на тысячелетие до...
   Позже благодаря чертежам удалось снова воздвигнуть стену крепости из кирпича, но внутренние строения восстановить не удалось. Слишком это трудоёмкая работа, а проблем и так хватает. Да и потерянного не воротишь.
   Фундаменты теперь залиты цементом, по всей территории стоят павильоны из прочного стекла. Там расположены постоянные выставки Исторического музея, посвящённые истории старого мира и памяти жителям окрестностей, выжившим после атаки.
   Именно выжившим: им повезло меньше всего.
   Реальных экспонатов в павильонах нет, только голографические изображения, фильмы, фотографии.
   Мы с Лорой и её старшим братом, Гордоном, часто приходили к стене.
   Дети семейства Сталь очень похожи. Лора и Гордон. Тусуясь с нами, парень всегда взахлёб рассказывал о городе, в котором мы живём.
   Гордон очень умный, помнит имена, даты и особенности архитектурных стилей, но самое главное: он умеет рассказывать интересно. Не сухие факты, а настоящие истории из жизни конкретных людей, живших очень давно. В словах брата Лоры я всегда замечала столько любви к городу, что иногда с удивлением оглядывалась вокруг. Он любит этот город? Этот? Многоэтажный, многотранспортный, свинцовый, душный и тусклый? Наполненный боязнью, нервными тиками, психологическими травмами? Любит?
   Мне трудно понять, хотя другой жизни я не знаю.
   Всякий раз находясь рядом с Гордоном, я начинала мечтать о собственном старшем брате, сильном, заботливом, умном, надёжном. А ведь он у меня есть, пусть и сводный! Горько сознавать сколько всего упущено в жизни из-за ссор мамы с бывшим мужем. Её я не виню, но иногда думаю, а не написать ли Гансу на тот электронный адрес, с которого он присылает открытки? Какое нам дело до распрей взрослых? Однажды я даже набросала черновик письма, но так и не решилась отправить.
   Другими словами, брат у Лоры под стать ей самой. Конечно, они небо да земля, но оба интересные, умные, деятельные, сострадательные к окружающим. В гости к ним я уже давно не заходила. Последний раз Гордона видела год назад.
   От колледжа до дома Лоры - пятнадцать минут на такси без пробок, и ещё меньше, если повезёт со светофорами.
   - Пожалуйста, подождите здесь, - просит Лора водителя, - будем через несколько минут.
   Подруга без лишних слов тянет меня за руку из машины к подъезду. Дом шестиэтажный, семиподъездный. Фасад имитирует красный кирпич. Я безвольно следую за подругой, поглядывая на часы, и тут вижу чудо: красные розы на длинной ножке. Через секунду осознаю, что цветы в руках молодого парня. Он выше Лоры, широкоплечий, с русыми волосами, голубыми глазами, в чёрном пальто.
   Красные розы. Могу видеть только их. Где он их достал? Хотя нет! Как он их достал? Розы - не такая уж редкость, пусть и дорогая, но распродаются в мгновение, их даже не успевают ввести из оранжерей в город и выставить на продажу.
   Подружка сделала вид, что такое дивное диво для неё ничто.
   - Здравствуй, Лора, - поспешил поздороваться незнакомец, делая попытку преградить нам дорогу, словно боясь, что сейчас пройдём мимо.
   Он ждал её! Класс! Пять баллов!
   Лора сделала ещё несколько решительных шагов в сторону двери. У-у, какая!
   - Лориэль! - испуганно зовёт юноша, его голос кажется знакомым.
   Я была готова сама взмолиться. Розы ведь так хороши! Всё же она остановилась. Парень, наконец, обратил внимание и на меня.
   - Привет, - улыбнулся он, обдав нас русским духом.
   Человек.
   - Грета, это Кирилл Васильев. - нехотя представляет его Лора, - ты, возможно, не помнишь. Он учился с нами в одной школе, выпустился на год раньше. Живёт в соседнем подъезде.
   - Привет, - улыбаюсь я. - Мир тесен!
   Так-так. Оказывается, передо мной тот самый сосед, знакомый незнакомец со школьной скамьи, о котором мы частенько болтали пара месяцев назад. Как Лина обрушилась на мою голову, так Кирилл возник перед Лорой, заявив, что они на самом деле давно знакомы. Невероятное событие! Обычно из школы мы общаемся исключительно с одноклассниками, даже поддерживаем связь через страницу на форуме, но, чтобы помнить тех, кто учился в других классах...
   Даже с чародейкой Кларой Смит мы не сразу завели знакомство, хотя узнали её сразу. Мы теперь общаемся почти со всеми чародеями из нашей школы, но не всем из них повезло попасть в ГЧК, так как не у каждого проявились активные способности.
   - Привет, - снова здоровается Кирилл, видимо, из-за волнения, - Лора, я слышал об экзамене. Поздравляю. В смысле, ты ведь успешно сдала. Одним словом, ... В общем... это тебе, - протягивает цветы.
   Прелесть! Ещё пять баллов!
   Невольно представляю целый ряд сцен, в которых я возвращаюсь домой, а лучше иду в колледж, и Николай вот так встречает у входа. Протягивает цветы, запинается.
   Эх! мечты! Уж кто-то, а Николай запинаться не станет.
   - Извини, не могу принять, - уверенно говорит Лора.
   Аж зубы сводит от её холодного тона.
   - Тогда, я отдам их твоей подруге, - ничуть не удивившись, отвечает Кирилл.
   Подозреваю имя "подруги" он уже забыл. Но я готова простить, если правда подарит цветы.
   - Она тоже не возьмёт.
   Это я-то не возьму?
   Лора тянет меня дальше, игнорируя недовольное выражение лица.
   - Постой, - Кирилл заметно нервничает, пытается собраться с мыслями, - я, я... Послушай, может сходим куда-нибудь? Завтра утром, например. В кино покажут новый фильм, современный.
   - Кирилл, - выдыхает Лора, оборачиваясь. Она говорит спокойно, но я слышу усталость в её тоне, - прости, не могу.
   - А когда сможешь? Ну, пожалуйста. - Очень отчаянный у него вид. - Мы же уже ходили вместе. Тебе нравилось.
   - Прости, - тихо повторяет Лора.
   Я, извинительно улыбнувшись парню, иду за снежной королевой. Мы входим в подъезд, начинаем подниматься.
   - Чем он плох? - спрашиваю я, чуточку злясь.
   - Обещай, ты останешься подругой. - Неожиданно просит Лора резко изменившимся голосом.
   Я замираю на полушаге так, будто экзамен повторился, и я снова коснулась заклятия неподвижности. Уж из-за пацана с розами, какими бы классными эти розы не были, я её бросать не собираюсь. Она-то должна это знать!
   - Обещай! - требует она.
   - Обещаю.
   Мы поднимаемся на пятый этаж, Лора прикасается к двери рукой, лазер считывает отпечатки, дверь открывается. Мы входим. Широкий холл играет роль гостиной. Посередине огромный диван, напротив на стене висит телевизор. Три двери в комнаты плотно закрыты. На диване что-то шевелиться, ёрзает и, наконец, из-за спинки выглядывает призрачное лицо.
   Гордона сразу не узнаю. Он очень худ, под глазами синяки, не из-за драки, а от усталости и плохого питания. За головой показывается торс, он встаёт, и я удивляюсь, как держат его ноги. Кожа да кости.
   - Лора! - шепчет он, - спятила? Я же тебе написал: не приходи!
   Ничего себе приветствие!
   Тут я замечаю на его шее два воспалённых пятна. И не только на шее. По всему телу такие же отметины начинают уже заживать или зажили. Не нужно быть следователем, чтобы сообразить: укусы вампира. Брат Лоры добровольно позволяет вампирам кусать себя! Явно чаще раза в месяц.
   - Они ещё дома? - также тихо спрашивает Лора.
   - Спят. - Кивает парень.
   - Я лишь на минуту. Помнишь Грету?
   С этими словами Лора скрывается за одной из дверей.
   - Привет, - кивает Гордон, знаком прося не шуметь.
   Я натянуто улыбаюсь, пытаясь переварить увиденное. Гордон и вампиры. Вампиры и Гордон. Это будто застукать знаменитого и влиятельного профессора почтенного возраста за чтением низкопробной литературы для малообразованных домохозяек.
   Лора возвращается через минуту, на плече у неё небольшой чёрный рюкзак, в руках - шарф.
   - Спасибо. - Прощается она с братом и показывает мне на дверь.
   На лестничной площадке подруга останавливается и, пряча глаза, говорит:
   - Если позволяешь один раз себя укусить, потом очень трудно отказать. Если ты один раз укушен, то они чувствуют это, требуя крови.
   - Но зачем? - спрашиваю шёпотом, - разве мало того, что мы сдаём каждый месяц? Почему не напишите заявление в ОБ?
   - А кто докажет, что он не настойчивый доброволец? Что он не наркоман? - позволила себе вспылить Лора, - по сути это уже так.
   - Твои родители обязаны это остановить! - предлагаю я после минуты раздумий.
   Лора ниже опускает голову, очень тихо объясняет:
   - Если бы не родители, он бы близко к этим клопам не подошёл.
   Она отворачивается и продолжает спускаться вниз почти бегом.
   Клопы. Очень подходящее сравнение для вампиров. Клопы днём прячутся и спят, а ночью напиваются кровью. Ты не чувствуешь боли, не испытываешь страха, ты уверен в правильности, достойности своих поступков, когда помогаешь им выжить. В древности люди боролись с клопами ядами, сейчас за такие действия могут посадить в тюрьму, потому что кровопийцы стали разумными и уважаемыми членами общества. Никого не трогают, платят налоги, некоторые даже работают на самых обычных работах, пусть и с ночным графиком.
   Они появились сразу после Войны, словно кровавые бабочки из коконов мёртвых гусениц. Не помня, кем были, не понимая, чем стали. Инстинкт был им единственной наукой.
   Страшно представить состояние выживших в тот момент. Сорок восемь часов войны закончились, и во всём мире воцарилась совершеннейшая тишина. Ты остался один. И больше никого нет и не будет. Людям настал конец, как однажды истекло время динозавров и мамонтов. Ты пока живёшь, но тоже скоро исчезнешь. И некому будет наблюдать красоту неба, неповторимость закатов, бесконечность океанов.
   Кто-то из любимых умер, а ты не знаешь, можно ли выйти на поверхность, можно ли проститься с ними. Твой брат всего двое суток назад дышал, и вот его уже нет. Он больше не подшутит над тобой, не потребует внимания, не уговорит совершить величайшую глупость. Или ты являешься родителем. Рядом дети, потомки, которые не продолжат твоего рода. Но наступает ночь. И тот, кого ты оплакивал днём, неожиданно вздрагивает, начинает дышать, открывает глаза, находит тебя, не узнаёт. Счастье с ужасом борются в тебе. И остаётся либо бежать, либо отдать жизнь тому, кого когда-то любил.
   Так продолжается три ночи подряд. Потом сознание к новоиспечённым вампирам возвращается. Сознание, но не память.
   Дальше история развивается во всей своей логичности и последовательности. Сгоревший феникс воскресает, становясь совсем другой птицей. Это не сладкоголосый нежный соловей, а грубый ворон, способный выжить в любых условиях. Сильнейшие борются за власть и территорию, под конец понимая, что насильственные действия возвращаются бумерангом. Заключается мир, устанавливаются законы, начинается период адаптации. Многих новая власть и новые законы не устраивают, но в конце концов всё приходит в норму, в относительный мир. И те, кого раньше боялись, становятся полноправной, неотъемлемой частью общества. Оборотням дают право быть оборотнями, чародеям чародеями, вампирам вампирами. С правами появляются неожиданные обязанности. И вот раз в месяц каждый чародей, оборотень и человек сдаёт для вампиров кровь.
   И всё бы было замечательно, но нет в мире совершенства. Буквально год назад в обществе разразился очередной скандал. Термин 'наркоман' впервые использовался по отношению к тем, кто даёт кровь вампирам из вены. Телеведущая Елена Свет в серии программ делилась со зрителями 'по секрету' итогами работы одного из отделов АГУОБ. В одном из филиалов нашлась сотрудница, которая оказалась самой пытливой и сообразительной, раз за разом доказывавшая своими расследованиями пагубное влияние вампирского укуса на психику донора.
   Вампиры полностью отрицали факт наркотической зависимости, а когда это было доказано медицинским исследованием, искренне изумились и пообещали впредь быть осторожными. Я с мамой смотрела телевизор, ужасаясь. Спасибо Всевышнему, думала я, всё это: наркомания, зависимость, страдания, - меня не касается. Оно есть... Где-то в другом доме, городе, стране. Как же я ошибалась! Звон колокола раздался рядом: беда пришла в семью лучшей подруги.
   Но разве я могла знать, что всё гораздо хуже, чем показалось сначала?
  

Глава 5

   Каждый человек, чародей, оборотень, вампир и фейри
   обязан заботится о собственном моральном, душевном и физическом здоровье.
   Закон 'О гражданских обязанностях'
   В детстве мы с Лорой часто воображали себя всесильными волшебницами, способными стирать слова из памяти. Суть заключалась в том, чтобы загадать несколько слов, которые нельзя произносить ни под каким предлогом. Игра продолжалась даже рядом с родителями, учителями, одноклассниками. Помню свои муки, когда Лора наложила табу на слова 'урок', 'школа', 'доклад', 'задание' и 'писать'. Играя, мы смеялись до колик в животе, теперь же, сидя рядом в такси, мы не можем выдавить из себя и улыбки, умалчивая о 'вампирах', 'крови', 'наркомании'.
   Чего бы я сейчас не отдала за способность стирать из памяти ненужные слова вместе с болью, которую они причиняют!
   Сложив руки на коленях, я пристально смотрю на часы, отсчитывающие время до заката. В мыслях снова и снова прокручивается замечание Лоры о вине родителей в судьбе Гордона. Как её мама с отцом могут быть виновны? Разве они заставляли сына идти к вампирам? Родители вообще на такое способны? Моя бабушка, если к чему-то принуждает, то это только на пользу.
   Есть у нас с Лорой и другая игра: 'Ты молчишь, но я всё равно мысли и чувства твои знаю'. Никогда раньше молчание рядом с подругой не казалось таким мучительно-напряжённым. Я впервые не знала её тревог. Хотя впервые ли?
   Тишина разрывается только однажды: мне позвонила Валерия Надёжина, мой и мамин психолог, предоставленный городом. Лора, скорее всего, догадалась позвонить своему сама после экзамена, я же предпочитаю откалывать разговоры о чувствах и переживаниях на самый последний срок.
   Может, до моего рождения и не было такого закона, по которому ты обязан отчитываться о душевной жизни, но большая смертность по причине насилия над собой подтолкнула власть принять меры. Каждый обязан беседовать с психологом раз в неделю. Хорошо, что этот 'раз' может быть виртуальным.
   Такси остановилось около дома, когда часы показали двадцать минут до ухода солнца за горизонт. Небо с высотками уже раскрасилось алыми росчерками. Я прикасаюсь к панели у входа, щёлкает дверь, входим. Будучи чародеями, мы можем подняться на лифте, Лора всё равно тянет меня на лестничную площадку. Мы задыхаемся от усталости, когда оказываемся возле двери, бессильно вваливаемся в квартиру, Лора садится на пол. Она менее вынослива, чем я. Меня мама словно бы к рыцарскому турниру готовит, заставляя тренироваться, Лора же предпочитает танцевальный класс самооборонному. В кружке исторических реконструкций она всегда играет роль принцессы или влиятельной госпожи. Я же - неизменный шут при дворе короля, иногда появляющегося в массовке как страж. Шутом быть мне очень нравится. Твори, что душе угодно, и никто пальцем не погрозит.
   - Твоя мама разрешит остаться? - впервые подаёт голос подруга, отдышавшись.
   Она прекрасно знает, какая мама гостеприимная, но природная вежливость обязывает спросить.
   - Если хочешь, я ей позвоню. Закинь рюкзак в спальню, мой руки и приходи на кухню.
   - Позвони.
   Лора поднимается, идёт в ванную через мою комнату. Я собираюсь приготовить морс. Где-то в заначке у нас было клубничное варенье, припрятанное для особых случаев.
   - Грета, неужели ты вспомнила о старой маме! - игриво дуется мама, я должна была позвонить ей сразу после экзамена.
   - Прости. - Каюсь я, садясь за стол лицом к окну.
   Свет не включаю, наблюдая за сгущением вечерних красок.
   - Успешно сдала?
   - Окончательно завалила.
   - Шутишь? - Приятно, что она так думает.
   - Мне дали задания, с которыми я при всём желании не справилась бы. - Сама не знаю, жалуюсь или защищаюсь. - Как, например, я бы узнала, кто владелец кувшина, если я - не экстрасенс? Или, что выложат на стол через минуту, если к провидцам не имею отношения?
   - Ты могла подумать 'а что это у него в кармане' и ответ бы пришёл, - подсказывает мама.
   У-у-у! Тут я правда сглупила. Интуитивный дар присущ в большей или меньшей степени всем чародеям. Я легко угадываю, кто звонит в дверь или от кого пришло электронное сообщение, какая карта верхняя в колоде. Мама говорит, что я способна и на большее, главное правильно задать вопрос, и ответ сам придёт. Не знаю. Видать, я никогда не научусь задавать нужные вопросы.
   - Но с заданиями для чародея справилась? - в голосе мамы совсем нет беспокойства.
   - Да. Хотя последнее... - всё больше начинаю нервничать, - Меня заморозили. Я отказывалась брать в руки ту несчастную вилку, а профессор Симс заставил. Я не могла двигаться минут пять, даже больше.
   Вошла Лора и села за стол.
   - На тебя подействовала только заморозка? - переспросила мама.
   Это сомнение в тоне?
   - Разве этого мало? Там были и другие приборы. Не знаю, что они делали. Может, увеличили мне нос?
   - Если ты не почувствовала, значит ничего. Поздравляю, у тебя отличная естественная защита.
   - А? Ну, хорошо.
   - Кажется, ты звонишь не из-за теста, - напоминает мама. - Как дела у Лоры?
   Её интуиция гораздо лучше моей.
   - Она переночует у нас, - полуспрашиваю я.
   - Буду рада её видеть, - слышно, мама улыбается, - Мне пора, милая. Веселитесь, приду домой через час.
   - Пока, - произношу я уже в глухую трубку, затем поднимаю глаза на подругу.
   Прямая, смелая, сосредоточенная, она смотрит вперёд без какого-либо выражения. Нутром чую: она снова скажет те ужасные слова о своих родителях, доказав, почему это правда. Легко читаю непроизнесённое: у тебя замечательная мама, лучше, чем моя. Я не хочу этого слышать, но, раз Лора вынуждена такое сказать, то я обязана хотя бы быть рядом. Разве можно трусить, когда ей тяжело?
   - Отец работает адвокатом одного влиятельного вампира, - тихо начинает она. - Работа прибыльная. Мы переехали в новый дом, Гордон купил себе электромобиль, я сколько угодно могла тратиться на грим, костюмы да уроки игры на скрипке.
   Сейчас нет нужды певцам учиться игре на музыкальных инструментах. Музыку можно написать при помощи компьютерных технологий, однако лет пять назад Лора настояла на дополнительных занятиях как по вокалу, так и на инструментах. Я отказалась из-за дороговизны, мама и так много тратила из-за сольфеджио, но Лора всё смогла устроить. От меня требовалось только время. В тот момент я поверила, что серия занятий на флейте досталась ей бонусом по акции. Оказывается, нет?
   - Он сначала скрывал, - продолжала подруга. - Возможно, это произошло не сразу. В какой-то момент начало бросаться в глаза. Трудно сказать, видела ли мама следы. Уверена, она догадывалась.
   - Они платят за кровь?
   - Первое время платили. Мама сначала хотела выгнать отца из дома, потом что-то произошло буквально за пару дней. Она сама... - Лора закрыла лицо руками, но быстро собралась духом. - Я сначала не понимала, зачем вампирам нужна дополнительная кровь, ведь им хватает из-за этих центров. Мы каждый месяц сдаём... Они получают её бесплатно. Так зачем же?
   - Правда, зачем?
   - Потом поняла: простые человеческие развлечения в виде кино или театров их мало интересуют. Большинство живёт так давно, что теряет всякую любовь к жизни, интерес к ней. Скука заставляет искать развлечений.
   - При чём тут твои родители? Почему именно они? Мало чокнутых фанатов-прилипал?
   - Как развлекаться, оставаясь чистым перед законом? Подумай! Папа - чародей и очень хороший адвокат. Таких чарами не сотворишь, заговором не вызовешь. Как заставить кого-то востребованного работать только на тебя? Хранить твои секреты?
   - Обеспечить хорошей зарплатой?
   - Или шантажировать. Превратить защитника в соучастника.
   - Зависимость, - догадалась я, - теперь это лечат.
   Буквально прошедшим летом была выявлена и доказана зависимость укушенных от кровопийц. В срочном порядке стали готовить специалистов, подняли древние архивы по помощи наркоманам.
   - Лечат добровольцев. И потом, подумай: станут ли вампиры оплачивать лекарства от них же самих? - Лора вздыхает. - Теперь отец является личным адвокатом Адама, мама - менеджер одного из клубов. Днём они спят, ночью работают. Дают кровь тем, кто их попросит.
   - А твой брат?
   - Он отказывался. Он твёрдо знал: никому не позволит присосаться к своей вене. Родителям приказали привести Гордона. Приказ они выполнили.
   - Всевышний! Можно ведь написать заявление в ОБ. Они помогут. Это их работа.
   Лора грустно рассмеялась, посмотрев так снисходительно, будто я несмышлёный ребёнок, которому предстоит узнать правду. Оказаться наивной в глазах другого чародея - ужасное чувство.
   - Помнишь, четыре года назад, летом, ты звала на вечеринку в полнолуние. Максим ещё пытался отговорить тебя.
   - Максим?
   - Тот провидец, студент по обмену.
   - Я не ходила на ту вечеринку. - Припомнилось мне, голос неожиданно начал хрипеть, - приболела. Мама уезжала в командировку, я жила у ба...
   Неприятное возмущение в глубине сознания не позволяет мне закончить фразу. Такое чувство, будто я сознательно лгу. Горло будто сдавила какая-то неведомая сила. Лора запинку не заметила. Я закашлялась.
   - Я тоже хорошо помню те дни. Гордон жил у друга, оставляя почти каждый день заявления о преследовании в ОБ. Утром после полнолуния он вернулся домой, а через два дня забрал заявления, заплатив штраф за дезинформацию.
   - Всевышний! Почему ты сама не подала заявления?
   - Сколько нам было, Грета! Первый курс, пятнадцать лет - шестнадцать, - воскликнула Лора. - Да при первой же попытке меня могли забрать в детский дом. Ходят слухи, что через пять лет, если для несовершеннолетнего не находят опекуна, его отдают фейри.
   - Я и представить не могла! Лора! - взмолилась я, тут же осекаясь. - Постой. Гордон старше на пять лет.
   - Да. Его "завербовали" в год совершеннолетия.
   - Теперь сказали привести тебя, - догадываюсь я.
   - Да. Гордон звонил сегодня, предупредил, чтобы не возвращалась домой. Представляешь, стоит назвать имя, как меня пустят в любой клуб, принадлежащий Адаму.
   - А Адам - это...
   - Тот вампир, начальник отца. Гордон рассказывал, какие заведения в городе ему принадлежат. Брат ни разу его не видел, а в каждом клубе менеджеры, даже женщины, называют себя этим именем.
   - Как же теперь поступить?
   Хочу ли знать?
   - Уеду. Осталось получить рекомендации после теста. Я могу жить в любом городе, доучиваясь в филиале. Практика - хороший предлог. Буду говорить, что хочу практиковаться по старинке, не видясь с родными.
   Я почувствовала, что земля растворяется под моими ногами, и всё пережитое растекается, подобно кубику льда под палящим солнцем. Так много всего: школа, колледж, музыка, спорт, репетиции, концерты, прогулки по городу, пережитые мелкие опасности, общие друзья, мечты.
   Вот, Лора сидит за компьютером, мы ищем в интернете интересные стихотворения, подходящие для группы. Вот мы на школьной сцене, дурачимся, смеёмся, поём, каждой клеточкой испытываем радость зрителей. Мы зажигаем их сердца, будоражим чувства, мы заставляем их смеяться вместе с нами. Я сочиняю слова, Лора пишет музыку. Вот мы идём на занятия гимнастикой, делаем уроки, готовим школьный проект, включив видеосвязь через интернет, первый раз заходим в здание колледжа. Вместе. Двое как один...
   А вот я на выпускном. Все веселятся в актовом зале, а я плачу, трясясь от пережитого ужаса, не помня, как оказалась в раздевалке, забилась в угол. Вскрикиваю от прикосновения холодной руки, обнимаю колени, пряча голову. Рука касается снова, прислоняя к коже металл. Остываю, успокаиваюсь, волна паники спадает с сердца, душа поднимается от пяток на своё законное место, дыхание выравнивается, мышцы расслабляются. Я поднимаю заплаканное лицо. Напротив, в почти такой же позе, сидит Лора (а кто же ещё?), протягивая руку, касаясь моего запястья амулетом спокойствия.
   - Брат подарил. - Шёпотом объясняет она, внимательно вглядываясь в меня своими чудесно-зелёными глазами, - в колледже проводили лабораторную работу. Гордон единственный, кто смог сделать амулет. Он подарил мне, я - тебе.
   Могу только кивнуть.
   - Что с тобой случилось? - осторожно спрашивает она, я, тяжело сглатываю, не желая отвечать, - это из-за тебя мигнул свет?
   Снова киваю.
   - Я слышала, как охранник говорил о бесе, - признаётся Лора, догадываясь о моих приключениях около школы, - ты не ранена?
   Отрицательно качаю головой.
   - Я рада, - улыбается. - Не хочу терять друга.
   В ту ночь вернулся страх темноты, преследующий меня до сих пор. Но вместе со страхом появилась уверенность: с друзьями можно преодолеть любые напасти. Даже если друг далеко.
   Разве я ошиблась?
   Теперь мы сидим за столом на кухне, темнеющий мир окутывает. Мы не сможем ничего изменить? Не включим свет?
   Солнце насмешливо спряталось за горизонт, напоследок одарило этот унылый город яркими багровыми красками. Лукавый зверь исполосовал небесную кожу, остались шрамы. Такие шрамы останутся на моём сердце, когда Лора уедет.
   Моё сердце. Моя дружба. Мои воспоминания. Моё! Моя! Мои! Эгоистка!
   Думай, трусишка обыкновенная, найди способ помочь!
   - Я всё давно решила. - Продолжает Лора, не поднимая глаз. - Поняв, что уйти из дома нужно ещё суметь, я стала перебирать варианты. Копила деньги, хранила рюкзак с вещами под кроватью. Получила права, доверенность на машину. Если куплю билет на поезд или на самолёт, то легко попадусь, а на машине - самое оно.
   - Я тебя прикрою. - Говорю я, - сделаю вид, будто ты гостишь у меня.
   Буду скучать.
   - Не грусти, - просит Лора, читая мои мысли, и неожиданно начинает плакать.
   Я обхожу стол, обнимаю её, вдыхая аромат зимней мяты. Через несколько минут комнату окончательно накрывает ночь, зажигаются городские огни. Они только мешают. Теперь я не просто боюсь темноты, в эту ночь нет сил бороться со страхом.
   Как такое могло произойти в моей жизни? Банальной, спокойной, обывательской?
   - Завтра утром мы с тобой пойдём в банк, оформим одноразовую карту на моё имя, - тихо говорю я, крепче обнимая, - тебе понадобятся деньги. Если моих накоплений не хватит, ты сможешь на неё перевести свои с подписью 'возвращаю долг'.
   - Я об этом не подумала, - всхлипывает она. - Постой, почему на твоё? 'Возвращаю долг'?
   - Потом мы купим тебе новую сим-карту. Старую отдашь мне, вместе с личной банковской картой.
   - Они могут прийти с вопросами к тебе, - спохватывается Лора, я останавливаю.
   - Использую какой-нибудь амулет для отвода глаз. Попрошу сделать маму.
   - Это незаконно!
   - А они - воплощение законности? - не дождавшись ответа, я продолжаю, - утром позвоню Максиму, раз о нём вспомнили. Попробую выяснить, который путь выезда из города самый безопасный.
   Лора слушает, не реагируя. Мысль о чарах коробит подругу, но придётся смириться. Если попадусь, то первый раз сочтут за хулиганство, отделаюсь штрафом.
   - Запомни, тебе нельзя заходить на собственные почтовые ящики. - Продолжаю я, - мы сейчас тебе создадим новый, используем чужое имя. Нельзя пользоваться интернетом по твоей паспортной карте.
   - Я тебе скажу пароли.
   - Днём выберу какую-нибудь интернет-точку, проверю твою почту.
   - Тебе бы в шпионы. - Пытается пошутить Лора.
   - Какое-то время избегай мест, где нужно предъявлять паспорт.
   - Как будем связываться друг с другом?
   - Сделаем новую почту общей. Пиши письмо, оставляя его в черновиках. Я удалю прочитанные, также напишу ответ.
   - Похоже на план. - Она немного отстраняется, чтобы с удивлением посмотреть на меня. - Ты точно сама не планировала убраться из города?
   Смущённо качаю головой. Просто много читаю. Но можно ли положиться на шпионские штучки, описываемые в книгах? В конце концов не только я умею читать!
  

Глава 6

   Доверие - это пагубная уверенность в порядочности и доброжелательности кого-либо.
   В настоящее время является непозволительной и опасной роскошью,
   а потому смирись, маленький читатель, с тем, что ради безопасности ты
   должен иметь как можно меньше тех, кому доверяешь.
   Из детской энциклопедии
   Дверь в коридоре стукнула, мы с Лорой вздрагиваем.
   - Девчонки, почему сидите в темноте? - спрашивает мама, заходя на кухню.
   Она всё ещё в рабочем пальто, хотя туфли уже скинула, одной рукой она находит выключатель, в другой держит пакеты из магазина. Не знаю, как Лора, но мне пришлось целую минуту привыкать к свету. Это позволило скрыть слёзы. Не умею врать, тем более родным, однако правду без разрешения подруги тоже рассказывать нельзя.
   Пока свыкаюсь с освещением, мама закрывает тьму за окном белыми шторами, ставит на плиту чайник (вот о чём я забыла), дарит мне лавандовый поцелуй в лоб и уходит переодеться в домашнее платье.
   - Потерпи пару дней с рассказом, хорошо? - шепчет Лора.
   - Договорились, - соглашаюсь я, только сейчас заметив две большие пиццы, принесённые мамой.
   Вредятина, но такая вкусная!
   - У нас сегодня праздник, - возвращается мама на кухню, - потому будем праздновать. Как твой экзамен, Лора?
   - Я настроена более оптимистично, чем Грета. - грустно улыбается она, - раз с пророчеством да изменением внешности не справилась, то слава Всевышнему за это.
   - Изменением внешности? - хмурится мама, разрывая пакет первой пиццы с тем, чтобы отправить её в микроволновую печь.
   - Угу, - киваю я, - просили применить гламор.
   - Гламор? - переспрашивает Лора, - что это?
   - Просто вид волшебства, - перебивает мама, - Лора, открывай вторую пиццу, Грета, помоги с морсом. У нас где-то было варенье.
   Вскоре по всей квартире разносится усиленный ароматизаторами запах сыра с помидорами. И защекотай меня русалка, здорово, что придумали ароматизаторы!
   Рассказываю об экзамене, вдыхая вкусные ароматы. Как же я проголодалась!
   Лора снова просит открыть тайну гламора, мама же творит несколько серебристых бабочек, и разговор продолжается то об иллюзиях, то о добавках в пиццу. Что касается моей персоны: могу думать только о еде. Показывать своих бабочек-мутантов не намереваюсь.
   Достаю тарелки, чашки, вилки с ложками. Первую секунду от вида приборов меня передёргивает. Именно к этим предметам мне предлагали прикоснутся на последнем испытании. Беру себя в руки. Неужели теперь вилок буду бояться? В мире без того хватает фобий.
   Когда открываю печь, запах еды усиливается.
   Тонкое тесто, мелко-порубленные овощи, ни грамма сыра. Натуральных молочных продуктов в мире больше не существует. Нечем кормить коров. Самим бы как-нибудь не умереть от голода. В сознании возникает образ клыкастого вампира, нападающего на исхудалого и голодного Гордона. Чуть не роняю блюдо на пол, но мама успевает его подхватить.
   - Так и знала, - журит она. - О чём только мечтаешь?
   - О сыре, - отвечаю, изображая обиду.
   Почти правда.
   - С чего ты взяла, что он тебе понравился бы? - поддерживает разговор Лора.
   - Почему нет?
   - Лучше мечтай о свежих овощах с рыбой, - предлагает мама, разрезая пиццу на крупные треугольники.
   Другими словами, мечтай о возможном. Овощи да рыба - единственный доступный в магазинах провиант, который можно дополнить травами с порошковыми заменителями. Иногда на прилавках появляются ягоды. Их берут либо смелые, либо повара. Известно: некоторые ягоды растут на деревьях. А откуда в наше время взяться деревьям? Здоровые ли они? Ты настолько хочешь рискнуть жизнью?
   - Гораздо интереснее мечтать о землянике.
   - Главное не перепутать её с арбузами, - смеётся Лора, вспомнив злополучный урок биологии в начальной школе, во время которого я устроила именно такую путаницу, умудрившись убедить в собственной правоте весь класс. Лора единственная додумалась заглянуть в учебник.
   Показываю ей язык, выбирая самый большой кусок пиццы.
   Разливаю чай по чашкам, морщусь на немое предложение мамы добавить сахар. Лора бросает обыкновенное: 'У тебя странная нелюбовь к вкусному', - ставшее нашим ритуалом, когда на столе есть что-то сладкое. Щедро посыпаю пиццу солью.
   - Все чары просолишь, - предупреждает мама, отставляя подальше солонку. - Раз так любишь грезить о еде, то сочини о ней песню.
   - Мама! Какой из меня поэт? - возмущаюсь я, вздрагивая от неожиданного холодка, мелькнувшего в самой глубине.
   Лора уезжает. Истекло время песен. Отыграны все концерты.
   - Не хотите, кстати, позвать Лину? - спрашивает мама, пока отворачиваюсь за ножом (слишком большой ухватила кусок). - Ей подниматься две минуты.
   - Она говорила о каких-то делах сегодня вечером, - выручает меня Лора, едва ли зная об этом.
   Трудно сказать, правда ли у Кёрн дела, однако видеть её не хочется. Мы не сможем составить дуэта, пусть тигрица хоть оперу поёт. Мне физически не суметь выступать без Лоры. Это с ней мы загорелись мечтой о группе, вместе придумали название, подобрали репертуар, начали учиться, медленно шаг за шагом приближаясь к желаемому. Потом появилась Лина.
   'Забудь об этом! Отказываюсь!' - отрезаю я, впервые услышав предложение Лины расширить дуэт до трио. Знаю её без двух дней неделю, а она уже предлагает такое! Да, я и не слышала, как она поёт! Мы общаемся только по дороге до подземки?
   - Когда я вас услышала, поняла: вот оно! Именно то, что искала! - по-фанатски восторженно кричит Лина, заставляя меня покраснеть перед пассажирами на остановке. Увы, не из-за жары.
   - Тише, - осекаю её. - С чего ты...
   - Неужели ты меня не помнишь? - прерывает Лина. - Ты же выступала на благотворительном концерте?
   - Ну? - недовольно соглашаюсь я.
   - И я была там! Работала подпевалой у группы "Клыкастики". Они выступали после вас.
   - Были такие, - неуверенно протягиваю я, так как действительно припомнила эту группу, на самом деле у них на подпевках был целый хор. Лина там вполне могла оказаться.
   - Пойми, пожалуйста, я - солистка, не подпевала, - тараторит девица без умолку. - Очень давно ищу ребят, совпадающих по тональности. И вот, словно ангелов небесных, слышу вас. Тебя и твою подружку, Риту и Лориэль из "Паяцев". Я была очарована, даже слова забывала во время выступления. Не подумай! У меня хорошая память!
   - Попробуй петь сольно.
   - Страшно! - возмутилась Лина, ошарашенно посмотрев на меня.
   Уж это я могла понять! Люблю гимнастику, но терпеть не могу одиночные выступления; люблю петь, но только с кем-нибудь на сцене. Только в бассейн могу ходить одна, там обо всём забываю.
   - Прости, - смягчаюсь я, - понимаю, ты искала для себя группу, но третий нам не нужен. Мы уже спелись, сработались. Трудно что-то менять.
   - Прошу, Грета, соглашайся! Я пригожусь! - умоляет Лина со слезами на глазах. - У меня есть знакомые в студии! Нам со скидкой, даже бесплатно, дадут записать песню для радио. Если дело пойдёт, запишем альбом. Ещё я неплохо пишу. У нас будут собственные слова! Собственные! Поверь! Вместе лучше, чем порознь!..
   - Грета! Заснула? - весело зовёт мама, её телефон громко пиликает.
   Правда, задумалась, пропустив всё, о чём они с Лорой беседовали. Посмотрев на тарелку, с ужасом понимаю, что уплела всю пиццу. Было вкусно?
   - В моё время система тестов отсутствовала, - сообщает нам мама, хмурясь на телефон. - Вузы устраивали испытания самостоятельно, но даже провал не говорил, что всё кончено. Только годы практики могут помочь заработать репутацию. Даже если сейчас ваши результаты покажутся плохими, вы сможете доказать обратное в работе. Через год на экзамен никто и не посмотрит.
   Уж, кто-кто, а мама точно знает о чём говорит. Она не училась в Академии АГУОБ, провалив вступительные, но сейчас возглавляет отдел по обезвреживанию чар в АГУОБ. А это вам не абракадабра. Они приглашают к себе самых талантливых из колдунов и колдуний. А ещё мама состоит в чародейском ковене, куда тоже принимают не абы кого. Плохо, что именно из-за ковена у мамы на меня ещё меньше времени, чем хотелось бы.
   - Только не говори, что тебя опять вызывают! - недовольно смотрю на мамин телефон, внутри поднимается возмущение.
   - Похоже на то, но ведь ты с Лорой не будешь скучать.
   - Ну, вот, - вздыхаю я.
   Ни за что не буду стремиться в чародейский ковен. Как только что-нибудь случается, то первым делом от отдыха отрывают именно этих чародеев.
   - Итак! Наелись, поделились новостями, теперь надо сжечь калории перед сном, - заявляет мама, встаёт и решительно направляется в мою спальню.
   Заранее знаю: сейчас включит музыку и заставит танцевать. Это главное развлечение и успешное утешение всех времён. Ещё в детстве, когда я расстраивалась из-за школы или из-за неудач в соревнованиях, когда болела и когда радовалась успеху, мама всегда приносила или готовила что-нибудь вкусное, а потом устраивала танцы. Иногда они длились всего пару песен, но это был настоящий праздник.
   - Ты как? - спрашиваю Лору.
   - У тебя отличная мама, - улыбается она и тоже встаёт.
   Переходим в комнату, погасив свет на кухне. Мама уже успела включить разноцветную гирлянду над кроватью с лампой над компьютерным столом. Другого освещения нет.
   В магнитофоне играет известная композиция группы 'Альфа и Девушка', и мама делает её громче. Снова вспоминаю тот самый концерт в начале прошлого лета. Эта группа выступала на той же сцене перед нами. Жаль, я слишком волновалась и не увидела их представления.
   Мама задёргивает шторы, запретив ночи смотреть в наши окна, и начинает кружиться по комнате, создавая маленьких светящихся бабочек. Подхватывает меня за руки, заставляет начать танец вместе с ней.
   До рассвета 12 часов 25 минут, шуметь можно ещё два с половиной часа.
   Невольно смеюсь, мы изображаем руками движения волн, серебристые иллюзии кружатся планетами возле солнца. Захватываем Лору в кольцо рук, водим вокруг неё хоровод. Альфа поёт о любви к девушке, которая проходит мимо него, но я слышу в песне гимн храбрости, призыв идти навстречу трудностям.
   Складываю ладони лодочкой, представляю настолько красивую бабочку, насколько позволит воображение. Она рассеет любую тьму, будет сильнее любых невзгод. Размыкаю пальцы и сникаю. Вот уродец! Мама с Лорой всё равно восторженно хлопают в ладоши.
   Мама целует меня в лоб, просит продолжать вечеринку и уходит на работу.
   Почему мама не смогла отработать стаж вовремя? Остался бы всего один год. Но, увы, судьба распорядилась иначе. После рождения Ганса ей засчитали только один год. Пятнадцать 'тёмных' лет мама жила где-то на побережье Чёрного моря, в месте без названия (теперь таких много), и только когда мне исполнилось шесть лет, мы поселились у бабушки, и мама восстановилась на официальной работе.
   Но пусть даже стаж ещё не отработан, почему она должна трудиться так много? Мы не бедствуем, вовремя оплачиваем счета, в долги не залезаем. Что за странная трудомания?
   Этот вопрос преследует меня с самого детства. Чтобы чары работали без сбоев чародей обязан соблюдать режим. Но это, почему-то, касалось всех, кроме моей семьи. Никто из моих одноклассников, а потом одногруппников не сталкивался с подобным, и все удивлялись, когда я объясняла, почему не могу привести родителей на собрание или на вечер проектов.
   Прячу тяжёлые мысли под самый тяжёлый валун!
   'Альфу и Девушку' сменяет ещё более задорная песня древней группы 'Пикник'. Мне особенно нравятся артисты прошлого. Хорошо, записи сохранились! 'То ли полночь ещё не вошла во вкус' - подпеваю я. 'И тебя уже бьёт то ли дрожь, то ли смех' - подхватывает через мгновение Лора, танцуем уже вместе, быстро приноравливаемся к шагу, предугадываем движения друг друга. После включают 'Пожалуйста, не умирай' Земфиры. Подпеваем так громко, так искренне, что в какой-то момент перестаём слышать певицу. Создаю одну за другой иллюзию, каждая удивительно хороша. Горжусь собой!
   А дальше происходит совсем уж невероятное: ди-джей включает нашу единственную, созданную для радио, песню. Лина выполнила обещание: первый наш альбом должен выйти в конце зимы. Все песни и музыку уже записали, и название 'Птички певчие' придумали. Теперь в студии разрабатывают светомузыку для тех, у кого есть специальные проигрыватели. Возможно, нам пару раз придётся прийти и записать какой-нибудь танец для визуального ряда.
   Замираем на месте, просто слушаем. Вспоминаю, как нашла строки стихов, пытаясь понять, нравятся они или нет, как показала их Лориэль, как их посмотрела Лина.
   Это стихи Бальмонта 'Горный король'. Поём её в двух диапазонах. Я с Лорой - хором, сопрано, а Лина тихо, почти шёпотом, медленно повторяя своим великолепным контральтовым голосом: 'Ты не вернёшься ко мне'.
   Создаётся впечатление не песни, а заклятья: заставляем прислушиваться, чаруем, завлекаем. Очень красиво, непривычно, диковинно. Подобных балладных песен 'Паяцы' не пели никогда, но с появлением Лины 'Паяцы' не просто поют забавные стишки - творят. Голос Лоры - это эхо в морозной ночи, плеск прохладного ручейка. Лина подобна безветренной тишине, сладкой текучести мёда, а я... Я - это просто я, меццо-сопрано.
   Лора радостно улыбается, мне мерещатся слёзы умиления. Надеюсь, мама сейчас слушает в машине, ведь она наш основной спонсор, самый первый слушатель, самый преданный поклонник. Группа существует уже одиннадцать лет, ещё со школы. Именно Янитта стала организовывать наши выступления на фестивалях да праздниках.
   Песня завершается повтором последней строки и гитарным аккордом, а затем вступает ди-джей:
   - С вам Омега и радио 'Древность плюс'. Мы услышали 'Паяцев', прелестных восходящих звёздочек, с песней 'Ты не вернёшься ко мне'.
   Пока говорит ведущий, слышу звонок телефона, оставленного на кухне. Угадать, кто набрал номер, не удаётся. Раньше этот абонент мне не звонил. Добегаю до кухни, хватаю телефон, опережая автоответчик.
   - Гретти Ло? - спрашивает незнакомый женский голос.
   - Это я.
   - Я - Элеонора Смит, бабушка Клары. Ваш телефон я нашла у неё в компьютере.
   - Чем могу помочь? - чувствую, как пальцы рук начинают неметь.
   - Клара сегодня не возвращалась домой. Вы не знаете, собиралась ли она остаться на ночь у кого-то из подруг? Может, у вас?
   - Нет, не у меня, - медленно отвечаю я, - она забыла телефон?
   - Она на него не отвечает, включается автоответчик.
   - Я могу тоже попробовать до неё дозвониться.
   - Спасибо, милая девушка, - откликается миссис Смит, - если будут новости, позвоните на этот номер, будьте любезны.
   - Конечно, сразу позвоню.
   - Что случилось? - спрашивает Лора за спиной.
   Поворачиваюсь к ней лицом.
   - Что случилось? - бледнеет подруга.
   - В какой там клуб хотела пойти Клара? - выдавливаю из себя.
   Это я виновата! Забыла! Отвлеклась!
   - В 'Красные ленты', один из клубов Адама, - угрюмо отвечает Лора.
   Она тоже всё поняла.
   Воистину мир не тот, что вчера, что минуту спустя. А до рассвета 12 часов.
  

Глава 7

   Статистика утверждает, что Москов один из самых безопасных городов страны.
   Тогда почему здесь так много мест, в которых
   даже совершеннолетним гражданам появляться не рекомендуется?
   Елена Свет, корреспондент 'Первого-центрального'
   Это насколько нужно быть умной, чтобы прийти в вампирские кварталы по собственной воле! Спасибо, сто мамы не было дома. Хотя нет, лучше бы она была!
   Уговорить Лину Кёрн оказалось непросто. Пусть она и смешливая кокетка да инфантильная барышня, а голова всё же на плечах. Не знаю, но мы с Лорой ничего лучшего не смогли придумать, как обратиться к ней за поддержкой. В конце концов она старше, а значит не столь импульсивна. Хотя, если речь идёт о Лине, это под большим вопросом.
   Позвонили, и она поднялась ко мне на этаж. Выслушав более или менее внятный рассказ о случившимся, посмотрев фотографии Клары и узнав адрес клуба, девушка поджала полные губы и сощурила светло-золотые глаза. Она собиралась поехать одна.
   - Ты точно её узнаешь? - протестовала я, подначиваемая совестью.
   - В клуб пускают по предварительной записи или по знакомству, - тоном эксперта объясняла Лора.
   - И часто ты там бываешь? - покосилась на неё тигрица, закрутив на палец чёрную прядь коротких волос.
   - Ни разу, - возмутилась Лора, затем смущённо добавила. - Моя мама - менеджер в другом клубе Адама.
   Признание далось нелегко, хотя на самом деле стыдится нечего. Работа есть работа.
   Лина никак не отреагировала, показавшись мне немного странной. Всего на одну секунду она показалась мне серьёзной, но уже в следующее мгновение девушка захлопала глазками и заявила:
   - При одном условии, - хитро пропела она.
   - Каком? - одновременно спросили мы с Лорой.
   - Заповедный лес в ночь на первое ноября. Я очень хочу пойти!
   - Хорошо, - угрюмо согласилась я, Лора тоже кивнула.
   - Ура! - весело воскликнула Лина и даже подпрыгнула. - Приключение!
   Я только зашла в свою комнату и нашла среди хлама на столе несколько амулетов спокойствия. И вот мы здесь!
   Улица - сплошь одноэтажные здания. Называется она Бессмертным бульваром и, по крайней мере, в пяти километрах в каждую сторону от сюда нет подземки: древнее метро залито цементом. Здесь один из самых тихих районов города в дневное время, и один из самых оживлённых ночью. Почему, догадается и ребёнок.
   Мы с Лорой стоим через улицу напротив входа в клуб 'Красные ленты', дрожа то ли от холода, то ли от страха. Между двумя односторонними дорогами пролегает широкая полоса бульвара. Судя по фотографиям в Историческом музее, раньше здесь был сквер или парк. Прямоугольное озеро сохранилось, а вот вместо деревьев сейчас стоят фонари, которые скорее сгоняют тьму, чем разгоняют её.
   Между фонарями, там, где нет никакой надежды получить хоть капельку света, стоят скамьи.
   Туда-сюда снуют редкие парочки, под фонарём у клуба расположилась компания друзей. Иллюминационная надпись пересекает всё здание от правого угла до левого. Музыка, играющая внутри, даже на улице бьёт по ушам. Очереди нет, впрочем, пока мы ждём Лину, паркующую машину, взятую на прокат, всё время кто-то входит или выходит. С того места, с которого я наблюдаю, дверь не видна из-за густой тени под вывеской.
   Строго говоря, мы здесь в безопасности. Бессмертный бульвар уже несколько десятков лет является наиболее спокойным в плане преступлений. Здесь нет краж да угонов, здесь ни разу не обнаруживали убитых или растерзанных тел, здесь не видели ни гулей3, ни чупокабр4, ни упырей5, ни бесов6, ни других диких, появившихся после войны. Уверена, вампиры самостоятельно расправляются с неугодными гостями, когда те пересекают невидимую линию запрета.
   В безопасности мы и потому, что без нашего согласия, никто не может нас тронуть. Заставлять что-то делать под гипнозом тоже незаконно. Вампир, застуканный на манипулировании сознанием тут же попадает под суд, и, раз вина доказана, он выплачивает немалый штраф. Уличённый трижды либо отправляется в ссылку, либо ликвидируется. Всё зависит от тяжести вины да последствий.
   Хотя кого я обманываю, повторяя пропаганду СМИ? Кто докажет наличие гипноза? Нет свидетелей, нет доказательств!
   Ох, Лора! Какое лихо нас сюда принесло? Голова моя, видно, в конец одурела от чар.
   Лина возвращается с парковки и нетерпеливо подпрыгивает.
   - Если нас пустят, может останемся и потанцуем? - Линины глаза хитро блестят в свете фонарей.
   - Ни за что! - выдыхает Лора.
   - Тогда лучше ждите здесь, я войду и через минуту выйду с вашей подружкой. И вообще-то, в школьной форме по клубам не ходят!
   С этими словами она начинает переходить дорогу. Движение однополосное, светофоров нет.
   Мы с Лорой с минуту пялимся друг на друга, обе в форме колледжа: чёрная юбка, белая блузка, красный галстук. Сверху осенние куртки из термоволокна с эмблемой колледжа. Зачем? Наряд удобный, пусть и одинаковый. Следуем за Линой бегом. Минут пять она топчется около кассы, потом возвращается, широко размахивая руками и всем своим видом демонстрируя обиду. Музыка играет так громко, что приходится читать по губам.
   - Не пускают. - Признаёт она. - Как они могут не пустить такую красотку? А?
   Лора вздыхает и идёт к окошку администратора сама, мы за ней.
   - Здравствуйте, я Лора Сталь. - Кричит подружка администраторше.
   Через минуту охранник распахивает перед нами дверь в клуб, и я впервые захожу в заведение, принадлежащее вампирам. Можно загадывать желание: хочу быстро найти Клару и благополучно уйти.
   По коже бегают мурашки, но, спасибо амулету, сердце стучит размеренно.
   - Пожалуйста, сдайте верхнюю одежду и знаки веры. - Просит нас администратор, молодая девушка, черноволосая и светлоглазая, скорее всего колдунья. - Возьмите браслеты скрытия запаха и звука сердца.
   Администратор говорит нормальным голосом: внутри клуба музыка играет гораздо тише.
   - Знаки веры не носим даже скрытно, - отвечает ей Лина, кокетливо поправляя причёску и вытаскивая из специального автомата браслет, - мы пришли за знакомой, она просила подвести домой, скоро уйдём.
   Подобные браслеты выдают бесплатно при входе в каждое общественное заведение. Оборотни и тем более вампиры обладают острым нюхом и слухом, сильны в них и инстинкты. Разгорячённая кровь множества людей, собранных в одном месте, может подстегнуть их чувства и толкнуть на необдуманные поступки. Когда я училась в школе в старших классах, мне постоянно приходилось носить такой браслет, так как в моём классе было два оборотня-подростка. В чародейском же колледже, к счастью, можно было обойтись без них, так как в стенах этого заведения можно встретить только чародеев.
   - Выверните карманы, - командным голосом говорит охранник, подходя по знаку девушки.
   Испуганно поднимаю глаза. Рыжий, брови белые, зрачки желтовато-карие. Верлис, оборотень-лис. Ему лет пятьдесят по людским меркам внешности, однако оборотни обычно остаются молодыми дольше людей. Рядом вырастает второй охранник, с квадратным лицом и близко посаженными глазами, тоже рыжий с белыми бровями.
   Лина вытаскивает мобильный телефон с маленьким портмоне, показывает, что кроме банковских карточек у неё ничего нет. Безобидная Лина Кёрн! Её могли бы пропустить и без обыска.
   Мы с Лорой показываем телефоны и паспортные карты. Администратор улыбается, жестом указывает на вход. Не успеваю проскользнуть сразу за Линой, меня останавливает один из охранников. Он прикасается к галстуку, и, ухмыльнувшись, наклоняется.
   - Брать с собой не обязательно, - рычит он в ухо, неприятно дунув сандалом, - здесь всё есть.
   Отшатываюсь, оттолкнув его руку, спешу за Линой. Кожа горит в месте соприкосновения с чужаком. Сердце стучит ровно, но всё равно проверяю пульс по часам. Вдруг, осознаю: музыка имитирует учащённое сердцебиение. Мы оказываемся на вершине лестницы, спускающейся в зал.
   Стены задрапированы материей разных оттенков красного, на потолках прожекторы и полуовальная блестящая новая модель ЦИЭНАКа, ловца чар. Справа - барная стойка с несколькими высокими столиками без стульев вокруг, слева что-то похожее на сцену, на которой отплясывают полураздетые девушки. Ленты их одежды светятся алым в темноте. Вокруг сцены бордовые диваны с высокими спинками. Танцпол в центре почти полностью забит гостями.
   Спускаемся по лестнице. Я пытаюсь ещё раз набрать номер Клары, но сигнал отсутствует. Значит здесь его глушат.
   - Дайте мне посмотреть фото ещё раз. - просит Лина, широко улыбаясь, - вы уверены, что не хотите потанцевать?
   - Лина, перестань! - не выдерживаю я, снова показывая фото.
   - Идите к бару. - Предлагает Лина, - я посмотрю около сцены. Через пять минут возвращайтесь к лестнице.
   Мы с Лорой приближаемся к бару, постоянно переглядываемся: опасаемся потерять друг друга. Страх тут ни при чём. Правда-правда.
   Обходя толпу, определяю насколько разношёрстная здесь публика: вервольф, вертигр, верптица, верлис, чародей, человек, вампиров нет. Стараюсь заглушить неприятный осадок после столкновения с охранником на входе. Мелочь, но настолько мерзкая, что чувствуешь себя облитой грязью.
   Подходим к стойке, осматриваемся, больше прислушиваемся. Такая музыка пишется не компьютером, а наигрывается умелой рукой на живых инструментах. Гулко ухает контрабас, переливчато простукивает мелодию пианино, чеканит ритм барабан. Сжимается и разжимается сердечный каданс.
   - Думаю, можно разделиться, - склоняется ко мне Лора, - пройдись ещё раз по танцполу, а я осмотрюсь здесь. Встретимся через две минуты на этом месте.
   Киваю и снова ныряю в толпу. Народ танцует такт в такт, стук в стук, вдох к вдоху, сливаясь в общее пульсирующее биение. Хочется присоединиться к танцу, слиться с энергетическим потоком жизни. Голова кружится от желания, с усилием сбрасываю полотно эйфории, до боли кусая губу. Музыка влечёт, манит, призывает к танцу, но это всего лишь музыка, всего лишь танец. Нет в них ничего смертельного. Напротив, жизнь бьётся в каждой ноте. Все смеются, флиртуют, крови никто не пьёт.
   И чего мы боялись? Могли бы пойти вместе с Кларой, повеселиться, потанцевать, отпраздновать завершение целого этапа обучения. Мама нас потом бы встретила. Обычный клуб, приятная публика. Столько людей посещает это заведение и ничего. Живы, здоровы, счастливы.
   'Всё, что кажется безопасным, опасно вдвойне', - бабушкин голос, нежданно выплывший из подсознания, застигает врасплох. Замираю на месте, оторопело смаргивая морок. Обычный? Приятная? Что со мной? Забыла уроки безопасности? Нормальное для одних, другому - смерть!
   Мимо проплывает девушка, натыкается на парня, и они начинают танцевать в обнимку, едва ли замечая присутствие друг друга. Массовый гипноз!
   Буквально слышу, как в одном ритме сжимаются и разжимаются сердечные мышцы всех присутствующих, делают вдох и выдох лёгкие, синхронно двигаются тела. Не люди, а оркестр, звучащий по велению неведомой дирижёрской палочки. Что будет, если он её опустит и сделает жест тишины? И что было бы со мной, не надень я амулет спокойствия, заставляющий моё сердце биться под другую песню?
   Не паникую, но иду искать Лору. Уже на границе танцпола с барными столами резко останавливаюсь, натыкаясь на предостерегающий взгляд подруги. Что такое?
   Лора бледнее собственного призрака прижимается к стойке бара. Очереди за спиртным как не бывало. Бросив мне опасливый взгляд и беззвучно приказав: 'Нет', - она взглянула на тех, кто внушил ей страх, который не смогли заглушить даже чары. Вампиры.
   Я же не чувствовала их в зале! Прости меня, мама! Из какой дыры они выползли?
   Женщина-блондинка в красном длинном платье, тонкая, изящная, просто фантазия. Мужчина-брюнет в чёрном костюме только сошёл с обложки модного журнала. Лиц не вижу, но знаю: всё их внимание направлено Лору. Вампирша медленным движением огибает столик, делая несколько шагов к бару, что-то тихо говорит. Лора молчит, её руки заметно дрожат. Меня тоже колотит страх.
   Лгунья! Она знала, что в зале появились вампиры, и отправила меня в ссылку. А теперь я стой тут и наблюдай, как они... Даже не знаю, что они собираются делать! И что она хочет от меня? Чтобы я спряталась? Сделала вид, будто бы меня нет? И как я потом посмотрю на себя в зеркало!
   Злость подстёгивает, делаю шаг из толпы, нарушая один из главных законов любой страны современного мира: если кто-то в опасности, отойди в сторону!
   Да, я эгоистка! Не желаю оправдываться перед собственной совестью! А Лора? Пусть совесть её хоть сожрёт, но я не дам это сделать кровососам!
   - Эй! Тебя разве не учили не разговаривать с чужими? - пищу я, на деревянных ногах подходя ближе.
   - Уходи! - в панике кричит Лора, отмахиваясь.
   Вампирша оборачивается с совершенно беззаботным видом. Не успеваю моргнуть - она уже рядом и шепчет мне в ухо:
   - Так-так! Кто твоя подруга, Лориэль?
   У меня подгибаются колени. Если бы не стол позади, свалилась бы. Со всей отчётливостью понимаю, что значит попасть в поле зрения хищника. Взгляд чувствую кожей, даже кости сводит от него, срывается дыхание, череп чуть не лопается. Не знаю, как этому противостоять. Не знаю, как защищаться. Слабая, беспомощная, жалкая, бессильная.
   - Однако, тебя, милая Лориэль, ждали не здесь. - Голос мужчины бархатно-мягок, его взор скользит по моей шее, плечам и возвращается к Лоре.
   Он пока не двигается с места, боюсь даже моргнуть. Вдруг, упущу из вида или, хуже, потеряю сознание.
   - Оставьте нас, - голоса подруги не слышно, читаю по губам.
   Женщина тихо смеётся, а кажется, будто я стою под самыми колонками на рок-концерте, и ударные звуки её смеха вибрируют в каждом нерве. Секунда, и она уже рядом с Лорой, протягивает тоненькую ручку и касается её светлых волос. Меня передёргивает от отвращения. Ветры!
   - Потанцуем, - в панике выкрикиваю я, не задумываюсь над связью между словами - пойдём! Ты обещала!
   Лора резко отстраняется и, уронив на пол стул, будто бы с боем вырывается из лап зверя. Спотыкаясь, подбирается ко мне. Её силой, спасибо Всевышнему, никто не удерживает. Пока что.
   - Ну, потанцуй, милая, - улыбается вампирша, наблюдая, как мы с Лорой, взявшись за руки, огибаем их по дуге, - я закончу дела и найду тебя.
   - Мне последить? - спрашивает мужчина.
   - Куда она денется? - доносится насмешливый ответ, и мы проталкиваемся в самый центр толпы.
   Никто из танцующих не заметил разыгравшегося действа. Как я могла допустить даже мысль о безопасности клуба? Пусть слабая, но глупость в сто раз хуже!
   В центре танцпола Лора останавливается и обнимает меня за плечи, стараясь отдышаться. Только амулеты помогают нам держаться и не начать истерически смеяться или плакать. Но даже сквозь них накатывают волны непроизвольной дрожи. Я внутри безопасного круга, меня греет огонь, я - само спокойствие! Ох! Прости меня, мама!
   С нечародейским усилием отстраняюсь и тихо говорю: 'Лина должна уже ждать нас'. Лора кивает, но остаётся на месте, беззвучно отвечает:
   - Нельзя, чтобы они видели наш уход.
   - Думаешь, остановят? - киваю в сторону бара, - довольно быстро отстали.
   Лора снисходительно усмехается. Впервые вижу на её лице такое, полное циничного знания, выражение. Сегодня слишком много вещей, случившихся впервые. Надо бы заканчивать.
   - Ты не слышала их последних слов? Без приказа они действовать не могут. - Объясняет Лора полушёпотом, - доложат тому, кто передал приглашение родителям. Спросят, как со мной быть.
   Н-да! Вопрос в том, как быть нам, если всё именно так.
   Смотрю на ЦИЭНАК, чары применить не удастся. Мысль бесполезная: какие чары могут применить против вампиров две студентки? Мы знаем их только в теории. Одна надежда на удачу.
   Лора перехватывает эту мысль и пожимает плечами. Мы, снова взявшись за руки, начинаем пробираться к лестнице. С некоторыми людьми невольно сталкиваемся, оборотни легко увёртываются, некоторые приглашают присоединиться к танцу. Отказываемся, улыбаясь. Около лестницы с облегчением вижу Лину, а рядом Клару. Заметив нас, Клара вскидывает руки обнимает сначала Лору, потом меня. Она тоже в форме, домой даже не заходила.
   - Я же говорила, ничего страшного, - вопит она прямо в лицо, оглушая запахом алкоголя.
   Лина тем временем уже поднимается по лестнице.
   - Идём, Клара, у нас для тебя сюрприз, - с нервным смешком отвечает Лора.
   - Сюрприз! Обожаю сюрпризы! Куда идти?
   - Туда! - показываю на верх лестницы.
   Оказавшись на последней ступени, мы с Лорой невольно оглядываемся на бар, там оживлённая очередь, но нет никаких вампиров. Давление взгляда или чужеродного спокойствия не испытываю.
   Если бы в мире отсутствовала удачи, то мира бы уже не существовало.
   Осталось благополучно добраться до дома.
  

Глава 8

   Вампир - это общественное существо, обладающее сознанием,
   разумом, субъект общественно-исторической деятельности и культуры.
   Вампир возник на Земле в результате Третьей Войны по причинам,
   которые до сих пор остаются неясными. Является полноправным,
   военно- и трудообязанным гражданином.
   Вампир обладает высоким уровнем ментальной и физической силы,
   что следует учитывать, вступая с ним в контакт.
   Из детской энциклопедии
   Выходим на улицу, тут же оглохнув от музыки. Лина знаком просит следовать за собой, но не успеваем сделать и шага: Клара неожиданно падает. Мы с Лорой насилу успеваем подхватить её под руки, Лина нехотя помогает дотащить несчастную до скамьи через дорогу. Прохожим нет до нас дела, а одна девушка неприятно фыркает, что-то вроде: 'Пьянь'.
   - Ждите здесь. - Приказывает Лина и вприпрыжку убегает, крича уже издали: - я подгоню машину.
   Мы с Лорой пытаемся привести Клару в чувство.
   - Что с ней? Напилась? - шёпотом спрашиваю я. - Или её укусили?
   Лора осматривает её шею, запястья, проверяет пульс.
   - Сколько и чего нужно выпить, чтобы чародей отрубился? Видимых повреждений нет.
   Лора продолжает что-то говорить, но я уже не слышу. Странное ощущение опасности и одновременного знания, как избежать беды, рождается внутри. Точно музыка, созданная моим собственным сердцем; секунды растягиваются в часы, и я оказываюсь в центре мелких и больших событий, происходящих прямо сейчас; каждая деталь окружающего мира тонкими линиями соединяется с моими собственными нервными окончаниями.
   - Нас здесь нет. - Говорю я и кладу руку на голову Лоры, заставляя её не подниматься над спинкой скамейки. - Нас здесь нет! Нас здесь нет!
   Нужно самой в это поверить, нужно убедить себя, тогда и они поверят. Поверят на секунду, но этой секунды будет достаточно. Нас здесь нет, а потому чудовища не могут услышать, увидеть, узнать.
   - Нас здесь нет, - между лопаток ощущаю скользящий мимо взгляд, осторожно оборачиваюсь. Три фигуры через дорогу плывут по тротуару. Всевышний! Именно 'плывут'! Плывут и сворачивают к дверям клуба, скользнув в них, не дожидаясь охранника.
   - Проклятые ветры, - сдают нервы, когда дверь закрывается, - надо уходить.
   - Что это было? - Лора осторожно выглядывает над скамейкой.
   - Три вампира вошли в клуб.
   - Что? Ты сошла с ума?
   - Думаю, те двое сказали главному, где тебя искать.
   - Нет! - в тоне подруги нетерпение. - 'Нас здесь нет'. Ты спятила? У кровососов отличный слух.
   Меня могли услышать?
   - Девочки, - хрипит Клара, вздрагивая.
   - Уходим. Быстро. - Принимает решение Лора.
   Заставляем Клару сесть, закидываем её руки себе на плечи, обнимаем за талию.
   - Три, четыре.
   Встаём, чуть сгибаясь под весом Клары, двигаемся в сторону парковки, держимся ближе к дороге, чтобы мама нас заметила. Фонари тут, похоже, для красоты, пользы от них как от ароматизаторов в пище. Мимо проходит парочка, совершенно не обращая на нас внимания. Слышу, они садятся на ту скамейку, от которой мы только ушли. Замерзаю. Как бы много адреналина сейчас не курсировало в венах - замерзаю.
   - Раз, два, раз, два, - считает Лора, контролируя синхронность движений.
   Так идти легче. Вытаскиваю телефон, включаю подсветку. На дороге появляется машина, и я поднимаю руку, сигналя светом телефона. Лина останавливается.
   - Вы что учудили! - восклицает она, открывая заднюю дверцу.
   Лора садится первая, тянет на себя Клару. Я оборачиваюсь на клуб и вижу, как выходят три фигуры, переходят дорогу, направляясь к злополучной скамейке. Удачи парочке.
   Поспешно, но стараясь сильно не хлопать, закрываю дверь за Кларой, располагаюсь на переднем сиденье, пристёгиваюсь, наблюдая за Лорой. Она положила голову горе-тусовщицы себе на колени, но и сама полулежит на сиденье. Стараюсь не смотреть, когда мы проезжаем мимо клуба. Давящего взгляда нет.
   - Ну, что! Спасательная операция завершена! - улыбается Лина, - куда вести эту тусовщицу?
   - В больницу Доброго Сердца, - хором отвечаем мы с Лорой.
   - Есть, мэм! - шутливо бросает Лина и прибавляет газу.
   - Отложите амулеты, долго их носить нельзя. - Вспоминает Лора правила обращения с магическими предметами.
   Снимаю амулет, и меня начинает трясти, Лина подозрительно косится в мою сторону.
   - Я слышала, эти штуки больше вредят, чем помогают. Одна моя знакомая чародейка на работе была вынуждена носить такой несколько часов подряд, а когда сняла, стук её сердца был слышен на другом конце комнаты. Я думала, она умрёт на месте.
   - Побочный эффект есть и у обычных лекарств. Ничего не поделаешь.
   - Как-то глупо, - продолжает щебетать Лина, - вы же чародейки, а значит должны нормально воспринимать подобные штуки.
   Лина продолжает болтать, рассуждая о чарах и чародеях. Мы с Лорой обмениваемся взглядом. Зубы начинают стучать, я еле нахожу кнопку обогревателя в незнакомой машине.
   - Надо бы позвонить бабушке Клары, - тихо вклинивается в монолог тигрицы Лора.
   Киваю, но телефон не достаю. Неужели руки трясутся так сильно из-за амулета? Нет, скорее из-за встречи с кровососами в клубе! Лора чувствует себя более приемлемо, поэтому номер набирает она. Клара ещё не очнулась, поэтому мне всё же пришлось искать последний вызов в своём телефоне. Подруга включает громкую связь. После трёх гудков, уже знакомый голос отвечает.
   - Гретти Ло? Вы дозвонились до Клары?
   - Здравствуйте, миссис Смит. Я - подруга Греты и Клары, Лора Сталь. Мы забрали вашу внучку из клуба 'Красные ленты', везём её в больницу Доброго Сердца.
   Факты и ничего лишнего. Ох, Лора! Тактично!
   - Что? Что вы говорите? Какого клуба? Почему в больницу? Как вы узнали, что она там?
   - Клара говорила нам об этом месте, - объяснила Лора. - Вот мы подумали, что искать её следует только там.
   Здорово, что разговаривает именно Лора. Я бы мямлила и перешла бы к оправданиям, а не к констатации фактов.
   - Но почему вы не сказали? Мы сами бы поехали за ней!
   Тут моё лицо вытягивается в удивлении, я оборачиваюсь, и мы с Лорой глупо пялимся друг на друга. Правда, почему? Этим могла заняться семья Клары!
   - Признаться, мы об этом даже не подумали, - смущённо усмехается Лора, краснея.
   Мы легко могли избежать того, что произошло! Ну, и кто после этого умница? Отмечаю на себе внимательный взгляд Лины, она тут же отворачивается, оставляя странное ощущение. Такого взгляда я от неё ещё не ловила.
   - А почему в больницу? - смятение и страх еле сдерживаются бабушкой Клары.
   - Когда мы нашли Клару, она была в порядке, но стоило нам выйти на улицу, потеряла сознание.
   - О, - выдыхает миссис Смит, - я сейчас же выезжаю туда. Спасибо вам большое!
   Лора отключает трубку, и тут мы слышим тихую вибрацию совсем другого телефона.
   - Кларин, - сообщает Лора, - потом перезвонит. Кстати, Грета! Что это было?
   Оборачиваюсь, не улавливая цепочку мыслей подруги. Пусть голос и дрожит, но брови её подняты, выражение любопытства на лице.
   - О чём ты?
   - 'Нас здесь нет', - напоминает она, - ты чаровала. Я ощутила магию в словах. Ты хоть понимаешь, чем колдовство без присмотра наставника может обернуться?
   Как не помнить! Все эти ужасные истории, когда начинающий колдун неверно воспроизвёл формулу или неправильно взвесил ингредиенты. Летальный исход в таких случаях мог бы считаться везением. И правда, о чём я только думала!
   - Нет. Честное слово! - защищаюсь я, - я просто перетрусила. По улице шли вампиры. Я испугалась. И мама всегда учила: если рядом что-то страшное, надо притвориться, словно тебя нет.
   Я не стала договаривать, что мама советовала так делать, когда снится страшный сон, но сейчас же я не сплю! Чудо, что они меня не услышали! Чудо! Не иначе!
   Лина неожиданно рассмеялась:
   - Всегда удивлялась тому, как всё у нас устроено, - сквозь смех проговорила она, - оборотни, которые прячутся от окружающих в полнолуние. Чародеи, которые боятся колдовать! Вампиры, которые в большинстве своём пьют кровь из бутылки. И люди, которые либо не высовывают нос на улицу, либо стремятся сломать себе шею, взваливая на себя непосильную ношу. Если подумать, здесь каждый боится сам себя.
   - Ты так говоришь, будто сама не прячешься! - огрызнулась я.
   - Ну, не могу же я отличаться от других! Тех, кто отличается, ждёт незавидная участь! А потом о нём говорят: 'Попал в аварию. Несчастный случай'.
   Отец! Именно так мне говорили об отце, когда я спрашивала, что с ним случилось. Именно этими фразами! Как странно, что именно их сейчас обронила Лина. Случайно! Словно это обычная отговорка, а не объяснение положения вещей.
   В моей семье редко говорят о моём отце, я легко перечислю каждую фразу, оброненную мамой, бабушкой или дедушкой о нём. Каждую! Наизусть. Их было слишком мало, чтобы не запомнить.
   Мама: 'Посмотри в зеркало. Ты увидишь мой овал лица, мой нос, но волосы, цвет глаз, улыбка... Ты так похожа на него, что иногда, когда ты подходишь сбоку, он мне мерещится... Он любил тебя абсолютно, почти боготворил, я даже немного ревновала... Только ты. Ты самое явное и самое достоверное подтверждение его существования'.
   Бабушка: 'Попал в аварию. Несчастный случай. Жаль, у девочки внешность отца. Она стала бы красивее тебя, Янитта, как ты стала красивее меня... Безусловно, я благодарна Всевышнему за такую чудесную внучку, но благодарить за это её папашу я не собираюсь'.
   Дедушка: 'Он любил твою мать. Разве могло быть иначе? И Янитта любила твоего отца. Однако, иногда любовь причиняет боль. Гретти, как бы сильно ты не любила, постарайся не ранить этим других'.
   Отец - это коварная тема. Запретная. Он как-то связан с тем, что бывший муж мамы не позволяет ей видится с сыном, но было и что-то ещё. Антон Ло запал в душу каждому в семье, воспоминания о нём будят самые неожиданные реакции. Бабушка часто злится, дедушка огорчался, мама... Мама по-разному: иногда пугается, иногда грустит, иногда скучает. Я же грущу, скучаю, огорчаюсь, пугаюсь и злюсь всегда. Ведь они, судя по всему, его знали, а я нет.
   -А вы не думали, девочки, что ваши чары могут быть редким наследием, даром, который стыдно не применять!
   Ни я, ни Лора не успеваем ответить Лине...
   - Не говорите маме, - неожиданно выдыхает Клара, - она меня убьёт.
   Да. Трудно представить, что сделала бы гениальная чародейка Янитта Ло, вернись я домой пьяная. А уж если бы загремела в больницу после тусовки в клубе... Хорошо - в больницу!
   - Они не слушали, - сбивчиво говорит Клара, - я сама пришла. Не слушали.
   Глупая Клара! Неужели нельзя было пойти в обычный клуб? Мало их в городе?!
   Наконец показался поворот на ярко-освещённую территорию больницы. Лина паркуется поближе к дверям, говорит нам сидеть в машине, а сама идёт ко входу.
   - Клара, - зовёт Лора, - что с тобой случилось?
   Я смотрю на время. Пошёл пятнадцатый час, до рассвета 10 часов.
   - Что ты пила? - допытывается Лора.
   - Пиво, - выдыхает Клара. - Мне уже 18.
   Пиво? Вырубилась после пива? Отражение собственного замешательства вижу в светло-зелёных глазах подруги. К нам бегут работники больницы, везут за собой каталку. Лины Кёрн с ними нет. Я открываю дверь со своей стороны, обхожу машину и привлекаю внимание медработников. Лора тоже выходит. Врачи подвозят каталку к самым дверям, опускают её до уровня сиденья, вытягивают на неё Клару. Тем временем, я вынимаю выключаю двигатель, запираю все двери. Идём за врачами в здание больницы. Мысль об отце никак не отпускает. Чёртова Лина! Язык без костей. Болтает всякую ерунду, а я потом думай.
   Лина около стойки разговаривает с медсестрой. Освещение здесь даже ярче, чем на улице, некоторое время я привыкаю. Каталку с Кларой завозят в лифт, а мы остаёмся на первом этаже.
   На самом деле в этой больнице очень легко заблудиться. Лифт имеет два выхода, на каждом этаже по два коридора, с каждой стороны кабинеты или одноместные палаты. Двери все прочные и открываются отпечатком руки, не все пациенты могут выйти в коридор без разрешения врача, но зато в каждой палате есть маленькая личная ванная да столик с водой.
   Здесь есть даже детское отделение. Маленькой я часто тут бывала. Не потому что подхватывала инфекции, а из-за непонятных приступов. Сначала мне поставили диагноз 'эпилепсия', потом 'астма', но оба варианта были отвергнуты после анализов и тестов. 'Приступ паники с опасными для жизни последствиями' - так в итоге написали в моей медкарте. Самое большее врачи оставляли меня на неделю. Потом грустила по новым друзьям, с которыми забывала обменяться контактами. У них и не было контактов, многие оказывались воспитанниками соседнего Дома Прекрасного Детства. Туда попадают малыши с подростками, которые остались по каким-то причинам без родителей. В новостях часто говорят о статистике, показывающей, будто каждому ребёнку, попавшему в детский дом, не приходится жить там дольше года. Специальные работники ищут семьи, способные приютить несчастных детей. Один раз даже обращались к моей бабушке, но, будучи уже вдовой, она отказалась.
   Через несколько минут появляется врач Ольхова. Это невысокая женщина лет сорока, человек, кареглазая, темноволосая, с короткой стрижкой и с доброй улыбкой. Я наблюдалась только у неё. Здороваюсь с ней, она удивлённо моргает и узнаёт, интересуется моим самочувствием и, услышав положительный ответ, просит рассказать о произошедшем. Её вызвали вниз из-за Клары.
   - Я нашла её в клубе, на диване перед сценой. - Продолжает Лина уже, видимо, начатый рассказ, - сидела она одна, на столике стоял напиток, кажется пиво. Я представилась, сказала, что мои подруги Гретти Ло и Лора Сталь здесь, что они ждут её у лестницы. Она самостоятельно встала, пошла со мной, казалась весёлой.
   Тут я отвлекаюсь от разговора из-за проснувшегося телефона. Второй раз за день, не знаю, кто звонит.
   - Да? - отвечаю я, отойдя на несколько шагов в сторону.
   - Грета? - мужской, вроде бы знакомый голос.
   - Я.
   - Это была ты, да? Я тебя узнал, это ты с подружкой. Как её там! - Парень сейчас сорвётся на крик.
   - Кто это? О чём вы? - спрашиваю недоумённо, вижу, как оборачивается Лора, выражение лица вопросительное.
   Я так громко говорю?
   - Не прикидывайся! Куда ты увела Клару? Вы должны сейчас же вернуться! - последнюю фразу он сказал голосом командира, не терпящего возражений и уверенного, что его приказ выполнят.
   - Как тебя звать? - требую ответа в свою очередь.
   - Даня.
   - Какую гадость ты ей подсыпал?
   Именно 'подсыпал'. Ничего другого не может быть.
   - Отвечай, где вы! - опять приказ.
   Я вне себя от возмущения отключаю телефон. Какой ещё Даня, и откуда он знает мой номер? С чего ему меня узнавать? Или Лору?
   - Кто мог звонить так поздно? Это уже неприлично. - Лора подошла ближе.
   Оглядываюсь на Лину, беседующую с Ольховой.
   - Какой-то там Даня. Требовал, чтобы мы вернули Клару в клуб. Не знаю никакого Даню.
   - А не тот, из колледжа? Помнишь, Клара утром ссылалась на него. Он уверил её в безопасности клуба. - Отвечает Лора, хмурясь. - Похоже он ей что-то добавил? Как думаешь, зачем?
   - Она, правда, кого-то упомянула.
   - Даню. - Терпеливо повторяет Сталь.
   - Надо об этом рассказать Клариной бабушке, пусть обратятся в ОБ, - размышляю я, Лора кивает, - если бы он просто хотел того, чего хотят все парни от пьяных девиц, стал бы он звонить, представляться?
   - Не стал бы, - подтверждает подруга, а затем, делая ударение на каждое слово, добавляет, - Клара - девушка красивая и способная. Может, и её родители работают на вампиров?
   Приехали. А я-то решила, что всё закончилось не так уж плохо!
  

Глава 9

   Привязанность - это опасное отрицательное чувство зависимости
   от кого-либо или чего-либо. Любая привязанность делает нас
   слабыми и беззащитными. Это чувство следует в себе искоренять.
   Из детской энциклопедии
   Всюду белые цветы, длинные стебли, мелкие, цепкие листья. Бутоны формой напоминают колокольчики, побеги сплетаются между собой. Листьев так много, что не видно земли. Растение движется само по себе, подбирается, подползает, подкрадывается, подтягивается щупальцами ко мне. Отступаю, но не бегу, вглядываюсь в самое большое скопление вьюнка. Там мой брат! Там Гордон! Его нельзя оставлять! Нам нельзя оставаться. Стоп!
   Гордон - мой брат? Нет.
   - Нам нельзя оставаться, - зовёт мама, - иди сюда.
   Резко оборачиваюсь. Мама в длинном шёлковом платье. Она кажется невероятно высокой и слишком красивой. Ослепительно красивой. Материя облегает её тонкий стан, на руках поблёскивают украшения в свете звёзд. А на небе так много звёзд, что захватывает дух. Опасаюсь смотреть наверх. Вдруг упаду? Вдруг, земля больше не захочет держать меня?
   Мама протягивает руку, подзывая, в глазах непонятное мне выражение. Длинные тёмно-рыжие волосы на мгновение скрывают от меня её лицо, она быстро убирает непослушные кудри, морской ветер снова и снова пытается играть с ними, но маме некогда наслаждаться его лаской.
   - Маргарита! Иди сюда. Иди, - зовёт она.
   Мне хочется остаться. Лёгкие волны набегают на узкую полоску берега, разговаривая со мной, напевая неведомые песни, им вторит шелест листвы в чаще, подбирающейся к самой воде. Я должна ждать здесь. Мне строго наказали ждать и никуда не уходить.
   Мама подходит, берёт меня за руку, уводит в лес. Раз за разом оглядываюсь на море, спокойное, отражающее звёзды. Мама ускоряет шаг, она испугана или взволнована. Не понимаю, почему. Ветер доносит слабый запах смолы. Оборачивается, я вижу дорожки слёз на её щеках, сама начинаю плакать. Мне становится страшно: кто-то преследует, мы должны убежать, и мы бежим... отстаю, мне не хватает сил...
   Просыпаюсь, тяжело дыша, ищу выключатель. Комната раскрашивается тусклым разноцветным светом.
   Всё в порядке, я дома, в квартире на сорок восьмом этаже, мама в соседней комнате. И с ней всё хорошо. Я спала, видела сон. Самый обычный сон. Это Лоре снятся вещие сны, у меня же просто сны. Иногда непонятные, часто страшные, но они всего лишь отражают душевное состояние, перерабатывают полученную информацию. Прошлый день и вечер были полны волнений, в итоге приснился глупый сон. Легко могу его объяснить: Гордон увяз в неприятности, в них же затягивает Лору, бесшабашность Клары заставляет нас совершить глупый поступок. Хорошо, что мы вернулись домой раньше мамы. Она вошла буквально через десять минут после нас и очень удивилась, почему мы даже не готовились ко сну. Ей стоило только посмотреть внимательнее... Или задать вопрос о том, как дела, и я бы всё ей выложила. Ненавижу врать! Но мама слишком устала, чтобы заподозрить дочь в коварстве.
   Часы показывают, что солнце встанет через сорок восемь минут. Оглядываюсь на Лору. Подруга мирно спит на раскладушке. Встаю, нехотя выключив свет, наощупь иду в ванную, натыкаясь на самые неожиданные вещи.
   Вчера я искала для Лоры полотенце, перерыла весь шкаф с этой целью. Самой было удивительно найти то, что искала. Подобного хаоса в шкафу, наверное, нет ни у одной приличной чародейки. Уже перед самой дверью в ванную наступаю на что-то пластмассовое, подняв, включаю свет в ванной. Игрушечный пистолетик для стрельбы пластмассовыми или металлическими пульками. Мама купила мне его в начальной школе для игры с одноклассниками в ловцов, гоняющихся за нечестью.
   Залезаю в ванную. Витаминизированный туман касается кожи, успокаивая, смывая мысли и сны. Когда выхожу, Лора продолжает спать в той же позе. Хочу думать о чём угодно, только не о её скором отъезде. Задача непосильная, а потому пытаюсь заглушить мысли тихой песней.
   Замолкаю, когда осознаю, что пою древнюю колыбельную. Незамысловатый мотив о том, что все вокруг спят.
   Иду на кухню, в маминой спальне звенит будильник. Рассвет. Она всю ночь работала, а утром всё равно должна проснуться и пойти в офис, как ни в чём не бывало.
   На кухне раздвигаю шторы. Пока темно, но огни начинают потухать. Включаю радио, бесконечно гудящее новости: 'Сегодня четвёртый день после новолуния, 27 октября 1133 года, вторник, световой день длится 9 часов 39 минут'.
   Даже меньше, чем вчера. Ненавижу осень. Диктор продолжает: 'Осталось ровно 186 дней до снятия грифа "секретно" с материалов о Третьей Войне'. Достаю с полки яичный и молочный порошки, смешиваю их с водой и отправляю на сковородку. Омлет. Вообще-то яйца в магазинах есть и в свободной продаже, но мы можем позволить себе пировать лишь несколько раз в месяц. Нет, мы не нищенствуем, просто тратим средства на другие цели, экономя на еде.
   Время бежит слишком быстро. Не успеваю оглянуться, как сижу за столом с мамой и Лорой. Мама привычным жестом отбирает у меня солонку и начинает создавать бабочек. Лора тоже пробует, но у неё получаются только искры. Мама рассказывает, как когда-то учила этому меня. Вместе смеёмся. Стрелка на часах нещадно торопится. Мама убегает в комнату, Лора моет посуду, не обращая внимания на возражения. Порошок скрипит в её руках, но зато убирает жир с тарелок так, словно посуда мылась водой и мылом. Мама прощается, желает нам повеселиться и уходит на работу. Надо бы мне всегда вставать пораньше, чтобы проводить с мамой больше времени.
   - Я тут подумала, что нам нужно разделиться, чтобы всё сделать быстро. - Говорит Лора, как только за мамой закрывается дверь.
   - Ты хочешь уехать уже сегодня? - спрашиваю я, взволнованно теребя браслет на левой руке.
   - Ты ведь видела тех троих вчера? - отвечает она вопросом на вопрос.
   Киваю, у меня начинает болеть голова. Теряю подругу, теряю единственного человека, который разделял со мной мечты, неудачи, радости. Что же я буду без неё делать?
   - Мы с тобой ещё увидимся. - Говорит Лора, садясь за стол напротив меня. - Когда устроюсь, освоюсь, когда всё будет хорошо, ты приедешь ко мне в гости.
   В ответ напеваю 'Ты не вернёшься ко мне'. Лора прячет за руками лицо, ерошит белые волосы, затем встряхивается и сжимает мои пальцы.
   - Мы непременно увидимся, и группа наша будет жить. Нам нужно только немного подождать.
   - И для этого тебе надо выжить, - сжимаю её руки, - не позволить им забрать твои мечты, заменив их пристрастием к укусу. Это нельзя допустить.
   Лора вздыхает, и в светло-зелёных глазах начинает зарождаться уверенность. Она ни за что не сдастся, никому не позволит руководить своей жизнью. И, если для этого нужно бросить колледж, пуститься в бега, забыть о родных, то так тому и быть.
   - Я съезжу домой и возьму электромашину брата. Она оформлена на него, но у меня есть доверенность. Он никому не скажет, что она не в гараже. Родителей на работу забирает водитель. Ты поедешь в район колледжа, где много чародеев, сделаешь и купишь всё, что мы вчера планировали. Встретимся через пару часов у тебя дома.
   - Они тебе звонили? - спрашиваю я, имея ввиду родителей Лоры.
   - Да, всю ночь, но я включила автоответчик.
   - Надо будет купить каких-нибудь защитных чар. - Встаю, готовясь приступить к сборам.
   Как бы мне хотелось, чтобы Лора не уезжала, однако гораздо важнее, чтобы она осталась собой. Не хочу, чтобы подруга потеряла свою лёгкую улыбку, добрый взгляд, внутреннее спокойствие, неизменное внимание к окружающим.
   - Я планирую с темнотой быть отсюда очень далеко. - С этими словами Лора идёт за мной в комнату.
   В рюкзаке, который она вчера забрала, оказались повседневные вещи, но мы решаем не выделяться из толпы и нарядиться в студенческую форму. Не знаю, как обстояли дела раньше, но сейчас только в праздники и выходные ты можешь появиться в чём-то, что тебя отличит от толпы. Форму носят все, и по наряду легко определить, где ты работаешь или учишься. Это ещё одна причина моего желания выступать на сцене. Артисты свободны в самовыражении.
   - Решила, куда поедешь? - спрашиваю я, вытаскивая из шкафа кое-каие вещи, которые подойдут и Лоре.
   - В Викторград. Правительство туда уже перебралось. Буду поближе к тем, кто жёстко следит за соблюдением законов. Да, и доеду туда быстрее, чем до южного города.
   - Увидишь залив, - мечтательно возвожу очи к потолку, натягивая плотные колготы.
   Лора права. Президент строго следит за тем, чтобы никто и ничто не портило репутацию правительства и лично его, как вампира. Там, где столица, безопасней всего. Два раза в год происходит переезд правительства из одного города в другой. Викторград славится своими чёрными днями зимой, а потому к зиме все переезжают туда, а весной, когда близятся белые ночи - на юг, в Изабеллин Брег. Не вампиры, а перелётные птицы.
   Ровно в час десять мы, надев форму ГЧК, покидаем квартиру и начинаем спускаться по лестнице. На двадцатом этаже нас настигает Лина в скверном состоянии духа: между бровей морщинка, губы плотно сжаты. Иногда мне кажется, что она специально меня караулит по утрам. Во сколько бы я не вышла, она тут как тут.
   - Девчонки! - восклицает она радостно, увидев нас. - Как вы после вчерашнего? Я думала, у меня сердце из груди выпрыгнет! Грета, тебя мама ругала за ночную вылазку? Ох, ну и втянули вы меня в историю!
   Её золотисто-карие глаза искрятся смехом, короткие карамельные с чёрными прядями кудряшки подпрыгивают, потому что по лестнице она не идёт, а бежит в припрыжку. На ней стандартный деловой коричневый костюм, который совершенно ей не подходит по духу. Мы не спрашиваем, не замёрзнет ли она без куртки, потому что внутренняя температура оборотней немного выше нашей.
   - А я сегодня утром слышала нашу песню по радио. - Сообщает Лина, - мы молодцы!
   Только была серьёзной и сосредоточенной - щелчок - улыбается, смеётся.
   - А мы вчера, - подхватывает Лора, и девушки начинают обсуждать, в чём плюсы песни и подходит ли она для танцплощадок.
   Выходим на улицу, направляемся к остановке. Небо в серых облаках, солнце через них не пробивается. Город со вчерашнего дня стал бледнее. Воздух тяжёлый, влажный, на лице появляется испарина. Пытаюсь отстраниться от болезненного стона, поднимающегося от асфальта через меня, но сегодня это сделать труднее, чем обычно.
   - Ты чего хмуришься, - теребит Лина, прослеживая мой взгляд к небу, - ничего, я тебя порадую. Угадайте куда у меня есть четыре билета в День Всех Святых?
   Мы с Лорой переглядываемся, а Лина с трудом удерживает загадочный вид, и сама тут же отвечает:
   - В Заповедный Лес! Твоя мама тоже может пойти. Я приглашаю!
   Опять Заповедный Лес! Хотя почему бы и нет, куплю там сувенир по карте Лоры. Тогда же расскажу Лине о распаде группы. Хотя лучше сделаю это после праздника.
   - Грета, ты ведь любишь приключения? - продолжает Лина, солнышком светясь от предвкушения и беря меня под руку. Я чувствую исходящий от неё запах пачули. - Там в одном из уголков Леса накроют чудесный праздничный стол для всех, кто сможет его найти.
   - Хм, я о таком не слышала, - удивляется Лора. - Вчера я искала информацию и прочитала, что на этот день Заповедный Лес закроют.
   - Это где ты такое читала? - обиженно спрашивает Лина, - я же смогла купить билеты! Мне бы их не продали, если бы было нельзя.
   - Ну, можно, так можно, - идёт на попятную Лора, подняв руки. Мол, сдаюсь-сдаюсь.
   - И вообще! Вы обещали! - возмущённо задыхается Лина, жестикулируя. - Услуга за услугу! Я помогла вам с той идиоткой, а вы составляете мне компанию!
   Наконец, подходит электробус, и мы вместе заходим. Неугомонная Тигруля всю дорогу мучает нас рассказом о Дне Всех Святых, снова и снова берёт обещание, что мы непременно, в обязательном порядке, без каких-либо отговорок проведём праздник с ней. И маму свою я должна уговорить. Не пропадать же билету!
   Пассажиры то и дело оглядываются на нас. Сначала из-за шумной Лины, затем из-за прекрасной Лоры. Спуск в подземку у меня превращается в акт позорного бегства.
   - Ну, скучать, я смотрю, тебе не придётся, - подтрунивает Лора, быстро обгоняя медлительных пассажиров.
   - Забери меня с собой, - ною я, выбитая из сил. - Я, кстати, заметила, что ты так и не дала ей обещания.
   - Чтобы потом предать доверие? - Подруга грустно смеётся. - Она, и правда, хочет туда пойти.
   Мы заходим в подъехавший поезд. С правой стороны по движению - места сидячие, слева - откидные на расстоянии друг т друга. Выбираем два места справа.
   Подземка представляет собой основную транспортную сеть, объединённую с монорельсом. Строилась она на основе древнего метро, но так как многие центральные станции теперь залиты бетоном, то целостность древних линий оказалась нарушенной. По сути сейчас в городе существует не одна, а четыре подземки, соединённых пятью монорельсовыми кольцами. Это не очень удобно, если едешь из одного конца города в другой, приходится делать несколько пересадок. Мэр обещает это исправить.
   Не представляю, как!
   Очищенный воздух и какая-то давящая на уши атмосфера подземки обязаны приглушать инстинкты оборотней и фейри, которые активно пользуются этим транспортом. Возможно, Лина предпочитает добираться до работы другим путём именно из-за этого? Приглушение обоняния и слуха угнетает её. Меня бы это тоже раздражало, хотя и без обострённых инстинктов подземку всегда покидаю с облегчением.
   - Наша Тигруля не так проста, как кажется, но ты не отталкивай её. - Просит Лора.
   - Я и не думала.
   - Думала, - перебивает она, - с самого начала знакомства. Но, путь 'Паяцы' живут, хорошо?
   - Хорошо.
   Лора достаёт телефон и печатает какое-то сообщение. По новостному радио, всегда включённом в общественном транспорте, опять рассказывают об утраченных кинжалах. Лучше бы они завели какую-нибудь сказку. Народу почти никого.
   - Ты сама говорила, что не видишь в ней искреннего желания дружить и петь с нами. - Напоминаю я Лоре, располагая рюкзак поудобней на коленях.
   - Но ведь зачем-то ей это нужно.
   Лора показывает телефон с набитым текстом: 'Слева сидит гремлин. Смотрит на тебя'. Я еле удерживаюсь, чтобы не оглянуться. По спине пробегает мороз двойственных ощущений.
   Гремлин! Представитель волшебного народа. До сих пор помню, как мы с Лорой готовили проектное задание в школе на тему 'Тайна загадочных фейри'. Мы посетили множество музеев, прочитали несчётное количество книг и статей, хотя бы отдалённо затрагивающих эту тему, часами сидели в общественных местах, отмечая, сколько фейри пройдёт мимо. Даже взяли интервью у родных и знакомых. Планировали подойти к кому-нибудь из фейри на дедушкиной работе, но так и не решились. И пусть отчёт на уроке заработал хиленькие аплодисменты класса, нам понравился процесс подготовки. Мой интерес к древней мифологии и народным сказкам родился именно тогда.
   Лора открывает браузер интернета и делает запрос: 'Гремлин'. Она тоже помнит те времена! Выскакивает страница из энциклопедии, и мы ждём, когда она полностью загрузится. На картинке вижу фотографию существа, напоминающего сказочного гнома, но безбородого и с длинными ушами, как у зайца. В описании сказано, что они любят возиться с техникой и являются мастерами в этом деле. Многим современным новшествам приписывается рука гремлинов. Среди примеров мы с Линой находим и ловец чар, и ПУГ, и многое другое.
   Пока читаем информацию и переписываемся, незаметно доезжаем до станции Центральной, быстро прощаемся. Лора выходит в левую дверь и направляется к переходам, ведущим к её дому, я - в правую, на выход к колледжу. Внутри разливается печаль: последнее утро с лучшей подругой.
   Стоит подняться выше, как давление воздуха ослабевает. Иду по переходу, закинув рюкзак за одно плечо, просматриваю SMS от банка, пытаясь определить, сколько у меня на счету денег, и одновременно решить, лучше оформить одну одноразовую карту или несколько? И тут меня кто-то хватает за руку и дёргает на себя, да так сильно, что роняю телефон.
   Проклятые ветры! Сейчас же день! Никаких суккубов, бесов, вурдалаков и прочей нечисти по улицам не разгуливает. И тут на тебе! Получи вампир гранату.
  

Глава 10

   Каждый человек, чародей, оборотень, вампир и фейри
   имеет право на самозащиту в пределах допустимых границ
   в опасной для него ситуации.
   Закон 'О самозащите'
   - Ни звука, - шипит прямо в лицо рыжеволосый парень и тащит меня дальше к выходу из перехода. Он бы показался симпатичным, не исказись его лицо, испещрённое веснушками, гримасой злости. Первые несколько секунд я настолько растеряна, что нахожусь в ступоре. Иначе не скажешь. Благо, это длится секунды три.
   - Эй! Ты спятил! - кричу я, когда выходим на улицу. - Отпусти! Это против правил!
   Народ быстро и благоразумно расступается перед нами. Вот бы кто пустил в него какие-нибудь чары! Или чего потяжелее. Так нет!
   - Тихо, - рычит пацан, - Ты заплатишь за вмешательство. Я один отвечать перед ним не собираюсь.
   Вмешательство? Перед ним?
   Ах, вот ты какой, цветочек Даня!
   У меня есть шанс узнать, зачем ему так сильно понадобилась Клара. Хотя, одно дело решить поиграть в Сержанта, совсем другое - заставить играть в него собственные нервы.
   Пацан тащит меня дальше по улице. Ну, нет! Шагу больше не ступлю!
   Резко останавливаюсь, хватаясь за осветительный столб.
   - Пошли, - дёргает он меня. - Живо.
   -Нет, - так же резко отвечаю я, пытаясь вырвать руку из захвата.
   Надо было лучше слушать и больше тренироваться на уроках обороны.
   Он замахивается, но успеваю поднять рюкзак, которому и достаётся удар. Толкнув противника этим оружием, вырываюсь из захвата, отпрыгивая на несколько шагов назад, он широкими шагами подходит, опять замахивается. Чуть не падаю, стараясь избежать боли.
   - Тебя ищет ОБ, - заявляю я, наблюдая, как ярость на лице парня сменяется замешательством. - Ты подсыпал ей наркотик.
   Знаю наверняка, что так и есть. Зеваки, услышав что-то интересное, запинаясь на полушаге, оборачиваются, некоторые даже снимают видео. Это на руку, пусть они не пытаются вмешаться. Попытка помочь тоже против правил.
   С Даней же происходит нечто невообразимое. Его лицо в считанные секунды становится белее молочного порошка и тут же краснеет.
   - Ах ты... - начинает он, задыхаясь в смеси ярости, страха, возмущения. - Ты хоть понимаешь, что натворила? Нам теперь крышка! И мне, и тебе, и подруге твоей!
   - Значит, это даже не ты опоил Клару! Кто-то приказал, - догадываюсь я, отступая ещё на несколько шагов. - Перед кем ты должен ответить?
   - Ты пойдёшь со мной! Сейчас же. - Он делает широкий шаг, протягивая руку.
   Над головой Дани появляется круглый видеодрон, 'парящий ОБешник' в народе. Парень настолько взбудоражен, что не слышит его характерного жужжания.
   - Беги! - резко восклицаю я, указывая рукой вперёд.
   Он вздрагивает, делая движение, чтобы развернуться, но с усилием останавливает себя. С его недоумения можно писать картину и отсылать на выставку.
   - Эй! В чём дело? - из толпы зевак выступает яркая фигура Сары, - Грета, он пристаёт к тебе? Вызвать ОБ?
   Увидев Сару, Даня секунду смотрит то на меня, то на неё, а потом принимает решение: зло махнув рукой, убегает. Видеодрон следует за ним.
   Псих! Надо навестить Клару.
   Сара подходит ближе, хмурясь вслед Дане. На ней вязаное чёрное платье до земли и ярко-красный плащ. Именно плащ, какие можно увидеть в фильмах на Средневековую тематику. Странная она всё же. Пышные светлые кудри схвачены тонким красным ободком с бантиком. Сара молчит, кусая нижнюю губу, видимо, также удивлена или испугана. Народ мгновение мнётся на месте, затем начинает расходиться. Чувствую, как горят щёки.
   - Почему не звала на помощь? - спрашивает голос, похожий на скрип наждачной бумаги.
   Я озираюсь, потом опускаю глаза и вижу перед собой того, кого в пору назвать именно гремлином. Лицо и одежда не такие, как на фотографии в интернете, уши же определённо заячьи. Стараясь не таращится, пожимаю плечами:
   - Кто помог бы?
   - Может, и помог бы кто, - скрипит он, выражение его лица можно обозвать усмешкой.
   Угу! Своих не бросаем. Прямо-таки Дикий Запад. То-то я смотрю меня все так и рвались защитить!
   - Возьми, это твоё, - гремлин протягивает мой собственный телефон. На экране светится один пропущенный вызов.
   - О! - хочу его поблагодарить, но вовремя спохватываюсь, вспоминая о странном этикете фейри, и вместо 'спасибо' говорю, - ты очень любезен.
   Одна из заморочек волшебного народа, о которой нас предупреждают на уроках безопасности.
   - Молодчина! - одобрительно каркает он, затем оглядывает Сару, вновь переводит взгляд на меня и, уходя, коротко бросает через плечо, - держитесь-ка друг друга.
   Тут-то доходит: я малосильная и трусливая.
   Сара манит за собой, плетусь за ней в колледж. Показав пропуски, проходим через главный вход к фонтану в холле, садимся на одну из скамеек. Небольшие группы студентов снуют туда-сюда, кто-то расположился у фонтана, читая, некоторые старшекурсники втихаря балуются с заклятиями, а кто-то просто болтает с друзьями.
   Государственный колледж чародейства с утра до ночи забит народом, некоторые занятия проходят даже ночью. На самом деле колледж - это целый образовательный городок внутри города, но обучение проходит в центральной высотке. Во всём здании существует три самых популярных места, излюбленных студентами и преподавателями. Первое - Зимний сад. Туда можно войти только по заранее выписанному пропуску. Второе - столовая. Кушать любят все. Третье - это гигантский, двухуровневый фонтан на первом этаже, окружённый скамейками, стульями и креслами. Своеобразная зона отдыха, границы которой обозначены четырьмя столбами с большими клетками на верхушках.
   В клетках самая редкая редкость - канарейки. В городе почти нет птиц. Они просто не выживают. Если какие летают, то это оборотни в зверином обличии, либо ручные, вырвавшиеся из клеток. Птицы - питомцы непопулярные: хрупкие, в неволе поют редко. Эти же канарейки не только поют, да ещё могут учиться новым трелям. Им ночами включают специальные записи.
   - Что там произошло? - спрашивает Сара, вглядываясь в меня, - тот парень тебя обидел? Я его где-то видела.
   Я рассказываю Саре о вчерашней поездке в клуб, завершившейся в больнице. Опускаю только подробности про вампиров. Странно, Сара второй раз за два дня оказывается тем человеком, который помогает обрести душевное равновесие после тревожных событий. Несказанно благодарна ей за это.
   - Чудно, - недоумевает Сара, - зачем нужно опаивать кого-то? Может, Клара выпила больше, просто не заметила этого? Когда же вышла из помещения, её накрыло.
   - Может быть, - протягиваю я, сомневаясь в таком развитии событий.
   - Или у Клары слабое здоровье, ей в принципе пить алкоголь вредно. Бывает же такое? - взгляд Сары я могу назвать только просящим, умоляющим подтвердить: один чародей не может причинить зла другому, такого никогда не бывает и не будет.
   Такая наивная? В какую школу она ходила до колледжа? В которой нет уроков безопасности? А ещё психологи меня называют 'доверчивой', даже написали об этом в характеристике, превратив бабушку с мамой в параноиков. Если тут кто наивный и доверчивый, то это Сара.
   - Как ты здесь очутилась? - спрашиваю я, меняя тему.
   Все чародеи с нашего курса до конца месяца отдыхают.
   - Меня вызвали на собеседование после теста.
   - Нет! - вздыхаю я сочувственно.
   Это очень плохо для будущей карьеры, какой бы путь она не выбрала.
   - О, на самом деле ничего страшного, - останавливает меня Сара, задорно улыбаясь. - Я все задания выполнила на достойном уровне. Профессор Симс и остальные хотели поговорить насчёт умения изменять внешность.
   - Да, ты говорила, что умеешь. - Киваю я. - Ты уже сходила на собеседование или только идёшь?
   - Уже была. Я ещё раз показала, как меняю внешность. Теперь же мне нужно побывать в АГУОБ, зарегистрироваться, подписать какие-то документы. Это редкая способность.
   - В АГУОБ? - переспрашиваю я, - тебя, наверное, хотят завербовать в правительственные службы.
   - Перестань! - смеётся Сара, - хотя было бы здорово. Хочу приносить пользу!
   Смеёмся, представляя, как Сара в шикарных юбках изображает леди из высшего общества с целью добыть информацию у какого-нибудь консула.
   Птичьи трели, шёпот воды и улыбка приводят меня в спокойное состояние духа.
   - Всё равно немного страшно идти туда. - Признаётся Сара, отсмеявшись.
   - Попроси Леона пойти с тобой, - предлагаю я.
   - Точно, - вдохновлённо радуется она, - а, может, и ты пойдёшь? Пожалуйста!
   - Хорошо, - в некотором замешательстве соглашаюсь. - Только не сегодня.
   - Меня просят прийти послезавтра, в семь часов. Станция Деловая. Встретимся где-то в половину седьмого?
   - Договорились.
   Смогу воспользоваться картой Лоры в другом конце Москова, позвоню с её сим-карты к ней же домой. Если подругу будут искать по телефонному сигналу, то запутаю их. Машинально проверяю пропущенный звонок в телефоне, лежавший всё это время в моих руках. Переволновалась. Номер оказывается неизвестным; не перезваниваю, убирая телефон.
   - А ты что здесь делаешь? - спрашивает Сара, - ты ведь не в колледж шла.
   - Нет. Я хотела походить по магазинам, но раз уж я тут, то зайду в библиотеку.
   - Хочешь, составлю тебе компанию? - предлагает Сара, и я соглашаюсь.
   Конечно, я затрудняюсь объяснить, зачем мне понадобилась новая сим-карта, зачем переносить так много денег на одноразовую карту и к чему создавать новую электронную почту именно через компьютер колледжа, когда в современном мире интернет есть чуть ли не в каждом устройстве. Сара и не спрашивает, она просто не замечает моих действий, пока рассказывает о своих замечательных приёмных родителях - отце и красавице-матери, - а ещё о домашних учителях.
   Домашнее обучение? Не в бровь, а в глаз.
   - Тебе было одиноко со взрослыми? - зачем-то спрашиваю я, рассматривая товары на полке в 'Чарах от Султана'.
   Гипермаркет занимает весь первый этаж в огромном торговом центре, предлагая покупателям самые разные товары для чародейства, начиная от посуды, заканчивая готовыми чарами. Продавцов нет. Эта профессия сохранилась только в маленьких частных магазинах, но и попасть в них может только тот покупатель, который заранее выписал приглашение. В гипермаркетах каждый сам себе хозяин: выбор товара, его проверка, оплата и, при необходимости, возврат или обмен. Если требуется помощь, то звони на горячую линию или обратись к дройду.
   - Нет. Я даже не мечтала о дружбе со сверстниками.
   - А сейчас?
   - Иногда одиноко, - Сара стоит боком, золотистые волосы скрывают лицо.
   В тоне слышу улыбку, но наигранную. Она берёт в руки коробочку с набором каких-то трав, подносит штрих-код к телефону, считывая его, и с подчёркнутым вниманием изучает состав. Хочется попросить у неё прощения. Уместно ли это?
   - Я думаю купить замораживающие чары, - зачем-то сообщаю ей.
   - Чтобы практиковаться в противостоянии им? - предполагает она, оборачиваясь.
   Идея хорошая, хотя, если скажу 'да', то откровенно совру. Взамен стараюсь улыбнуться многозначительно. Ответа Сара не ждёт. Находим нужную полку, долго выбираем самые мощные чары, но оказывается, для их покупки нужно иметь разрешение от ОБ. Приходится выбрать шуточные, вместе с ними покупаю несколько защитных амулетов, требующих только зарядки.
   - Мне понравилось ходить с тобой по магазинам, - сообщает Сара около подземки.
   - Спасибо за компанию, - улыбаюсь я. - Тебе куда ехать?
   Оказалось, Сара живёт недалеко от дома моей бабушки, поэтому она идёт к монорельсам, а я спускаюсь в подземку. Мир тесен, но не настолько, чтобы знать всех соседей в лицо.
   Заходя в вагон, проверяю телефон. Новых вызовов нет, а до заката осталось пять часов.
   Время! Куда убегает время! Набираю номер Лоры.
   - Грета! - Лора говорит немного срывающимся тоном.
   Плохо.
   - Привет. Ты где?
   - Я в подземке. Прячусь.
   - А?
   - Меня весь день преследует птица. Я её видела около выхода из подземки, потом около гаража, потом у торгового центра. Это странно.
   - Ясно. Как дела с машиной?
   - Оставила на парковке у южного выезда из города. Будем заметать следы. По вторникам мы ходим в бассейн. Обязательно запеленгуй и мой пропуск.
   - Ладно, - соглашаюсь я. - Где встретимся? Я всё сделала.
   - Спасибо тебе, Гретти. - Очень ласково говорит Лора. - Я не буду заходить к тебе домой. Жду на станции подземки.
   - Скоро буду. Еду.
   Отключив связь, замечаю смотрящего на меня с другого конца вагона парня. Стоило встретится с ним взглядом, он тут же отвёл глаза. Точно знаю, что в течение нескольких минут он смотрел в мою сторону. Впрочем, мне чего бояться? Это за Лорой следили.
   Птица. Едва ли оборотень: до полнолуния далеко, а они пребывают в животной форме только за три дня до и три дня после полнолуния. Моё мнение: это только радует.
   Тогда откуда птица? Скорее всего, фамиляр, другими словами животное, магией привязанное к чародею. Привязав животное, маг может видеть его глазами.
   От этой мысли становится как-то нехорошо. В висках просыпается утихшая утром боль.
   Чародей помогает вампирам? Хотя, чему я удивляюсь?
   Мысленно подгоняю поезд, вылетаю из вагона и нахожу подругу на одной из скамеек в центре зала. Узнаю только по фигуре: волосы девушки скрыты под коричневым платком. Рядом лежат вещи: рюкзак, куртка, шарф. Лора всего за несколько часов изменилась так, что почти не узнать. Вся уверенность, спокойствие, вся королевская стать куда-то исчезли. Народ проходит мимо, будто её здесь нет. А ведь только утром Лорино присутствие ощущалось физически. На неё оглядывались, ею любовались.
   Подруга подходит ближе. Мята! Уже скучаю по мяте. Не знаю, что говорят при прощании. Удачи? Будь осторожна? Найди хороших друзей? Не связывайся с вампирами?
   В голове пульсирует комок боли.
   - У меня для тебя подарок, - сообщает Лора, загадочно улыбнувшись.
   Шарф оказался точно таким же платком, как на Лоре. Без слов завязываю волосы в хвост и накрываюсь платком на манер кинозвёзд. Теперь мы не только носим одинаковую одежду ГЧК, но и волосы скрыты.
   Открываю рюкзак и отдаю небольшую косметичку с чарами и одноразовыми картами, мы меняемся сим-картами, она мне - старую, я ей - новую, сегодня купленную. В телефоны друг другу вбиваем нужную информацию, я - о новой почте, она - пароли к банковской карте. Вот и всё.
   - Береги себя, - выдавливаю я.
   - Оставайся собой, - отвечает она.
   Трудно отпустить, не хочу прощаться. Какая же я эгоистка!
   Лора идёт к поездам. Я знаю, она заставляет себя не оборачиваться, потому сижу несколько минут на скамье после того, как её поезд ушёл, затем заставляю себя встать и двинуться к выходу. Конец. Точка.
   В чём я провинилась? Почему мне суждено было встретить такую хорошую подругу, теперь же она исчезает из моей жизни! По чужому, несправедливому велению.
   Кто-то решил так посмеяться надо мной? Над ней? Над нами?
   Ещё посмотрим, кто посмеётся последним!..
   Хотелось бы так сказать!
  

Глава 11

   Допустимые границы самозащиты заканчиваются там,
   где вы применяете большую силу и причиняете больший вред,
   чем требуется для ухода от опасности
   Закон 'О самозащите'
   Домой иду пешком. Это занимает гораздо больше времени и распаляет головную боль, но я хочу, чтобы тот, кто следил за Лорой, следовал за мной. Украдкой оглядываю пространство вокруг: треногий ПУГ, прозрачные коробки электробусных остановок, шпили одинаковых жилых высоток, тень парящего дирижабля, снующие на уровне десятого этажа аэротакси, жужжащие видеодроны, моросящий дождь, птиц нет. Зонт я с собой не захватила, хотя, если бы и взяла, то ради такого дождя не стала бы открывать.
   Стараюсь идти прямо, имитирую лёгкую грациозную походку подруги. Дело это непростое, особенно, когда разыграется мигрень, а сознание твердит: 'Сядь в электробус. Уйди с дороги'.
   Чтобы дойти до улицы Полярной звезды, не нужно поворачивать в переулки, потому я не особо тревожусь. Сигнал опасности у меня включён почти всегда во время пеших прогулок.
   Мимо по многополосному шоссе проносятся электромобили, среди пешеходов только оборотни. Массивные небоскрёбы сменяют друг друга, осеннее солнце уже садится и слепит глаза. Прохожу мимо торгового центра 'Роскошный мир', оставляю позади базу психологической помощи 'Доверие', и пространство неожиданно расширяется. Я оказываюсь на мосту через речку Чермянку, окружённую гигантской спортбазой под открытым небом. Раньше здесь был большой пустырь, рассадник бесов. Этого времени я не помню. Пустырь освободили от нечисти, проверили на наличие радиации, залили бетоном и отдали под спортивные площадки. Спортбаза окружена высоким электрическим забором, через каждые пять метров стоят столбы с камерами видеонаблюдения, летом цветные дорожки используются бегунами, велосипедистами да роллерами, а зимой конькобежцами с лыжниками. То там, то здесь разбросаны площадки для тренировок по борьбе, прыжкам, стрельбе, есть даже два полигона с иллюзиями для тренировки стратегического мышления и работы в команде.
   Лора часто приезжала сюда побегать или покататься на коньках вместе со мной. Именно на территории пустыря находится бассейн с солёной водой, в котором мы плаваем дважды в неделю. Плаваем? Нет, теперь уже плавали.
   Перехожу мост, стараясь не пускать мысли в голову, и тут в отражении прозрачного забора замечаю, как незнакомый парень обгоняет меня. Настораживаюсь, и не зря, потому что он тут же оборачивается с вопросом:
   - Знаете, где найти местное отделение ОБ?
   - Не знаю, - бросаю недружелюбно и прибавляю шагу.
   Слежу за отражением в заборе. Солнце мешает обзору.
   Нет, грубости во мне мало, подсказать дорогу нетрудно, но правило безопасности на улице номер один: никогда не начинай разговора с незнакомцем, с каким бы невинном вопросом он к тебе не обратился. Этому учат на первом уроке в первом классе.
   У каждого должен быть с собой телефон, на любой остановке висит карта района с маршрутом электробусов, в общественном транспорте есть wi-fi, у любого перекрёстка стоит информационный столб с кнопкой вызова помощи. Если заблудился, ищи остановку, смотри карту, привлекай внимание дронов ОБешников, а не приставай к прохожим. Это, кстати, в твоих же интересах. Мало ли кем окажется помощник.
   - Я видел тебя в вагоне, - опять догоняет парень.
   Поднимаю глаза. Точно. Тот самый. Человек. Глупая я. Надо быть внимательней.
   - Уходите! - фыркаю презрительно.
   Или мне кажется, что презрительно. Он останавливается только на миг. Людей я мало опасаюсь, то ли дело оборотень, он физически равен или сильнее, а вот человек либо равен, либо слабее. Однако никогда не знаешь, какие предметы в карманах у собеседника. Хотя я могу угадать. Интуиция же чародейская.
   Гораздо труднее понять, что в голове.
   Иду быстро, надеюсь, выдохнется. Редкие прохожие оглядываются или шарахаются в сторону, чуют неладное, хотят побыстрей убраться с дороги. Это у них просить помощи?
   - А тебе есть куда идти? - слащаво спрашивает парень, - я могу приютить!
   О, Всевышний! Он решил, будто я сбежала из дома или ещё какое баловство учудила. Наверняка видел сцену на станции. Возможно, даже, как и тот профессор, не увидел во мне чародейки. Что б эти русые волосы и серые глаза! Завтра же выкрашусь в морковный цвет и куплю цветные линзы!
   Из-за досады головная боль распаляется пуще прежнего.
   - Выходи за меня. Буду ласковым! - требовательно кричит он, отставая и переходя на бег.
   Начинаю паниковать. Проклятые ветры! Это же человек! Че-ло-век! Ни клыков, ни животных инстинктов в полнолуние, ни способности увидеть какую-нибудь жуть. Почему он ведёт себя так? Я же, всем ветрам назло, одна. Впереди переход через дорогу, хотя сначала надо оторваться от преследования, а то только загоню себя в ловушку. Ну, позову на помощь! Какой в том прок?
   Тут, подобно кадрам в замедленной съёмке, из-за поворота на перекрёстке появляется юноша, двигается навстречу нарочито медленно, крадучись. Сам высокий и тощий, волосы торчком, зеленющие кошачьи глаза насмешливо смотрят перед собой, встречается со мной взглядом, и на губах появляется хитрая, чеширская улыбка. Испугаться бы, подумать о нём как о сообщнике преследователя, приготовиться обороняться, но вместо этого с трудом отвожу взгляд, аж оборачиваюсь, когда он вызывающе близко проходит мимо. Вижу: играет в 'ой, трудно разойтись на широкой дороге' с человеком. Ускоряю шаг, ныряю в подземный переход и перехожу на бег, несказанно радуясь такому подарку феи.
   В голове кто-то смертным боем бьёт мозг молотом. В ушах звенит, а пространство перед глазами пылает, расплываясь. Глаза слезятся от боли. Около подъезда несколько минут пытаюсь отдышаться, тайком осматривая улицу, яркие золотые пятна танцуют перед носом, пространство визжит в сознании. За что мне это? Даже мама не чувствует этот вой, поднимающийся из-под земли.
   А вот и дом. На фонарном столбе мерещится что-то чёрное. Вспоминаю о роли Лоры и звоню по домофону Лине, изображая гостью. Хорошо, у нас нет консьержа, то-то посмеялся бы.
   - Маргарита? Что случилось? - Каждое слово стучит по черепу.
   Она видит моё раскрасневшееся лицо на экране.
   - Привет, - говорю в прибор, - замок глючит. Откроешь?
   - Конечно. Придёшь на чашечку чая? - настороженно предлагает Лина.
   - В другой раз. Голова болит.
   - Хорошо. Открываю.
   Захожу, бросив последний взгляд на улицу. Огромный чёрный ворон каркает на меня и взлетает с фонаря. Ветры!
   Поднимаюсь на этаж на лифте. Как я только заставила себя бежать? С такой-то болью? Не случайно говорят, на адреналине можно сделать невозможное. Даю себе слово прислушиваться к внутреннему голосу.
   Проверяю, закрылась ли входная дверь. Вытираю слёзы. Не разуваясь, иду через свою комнату в ванную, нахожу аспирин и глотаю сразу две таблетки. Применить чары против боли не решаюсь. Не зря же нас предупреждают об опасности осечек и случайностей.
   Опускаюсь на прохладный пол, жду, когда отступит боль, считая до нуля и погружаясь в глубины сознания. Сидя перед вечно трескучим костром в безопасном магическом куполе, я не чувствую боли, которую испытывает тело. Она есть, но больше меня не тревожит. Жажда, голод - всё физическое отступает, пока я здесь. За танцем огня можно наблюдать до бесконечности, чем я и занимаюсь. Тьма окружает чародейский круг, но пробраться внутрь не может. Иногда я чувствую, как что-то извне, из-под сознания пытается пробраться через запретную линию, но купол ни разу ничего не пропускал. Он и меня выпустить не может, даже если захочу. В реальности магический круг всегда падает, когда к нему прикасается тот, кто его сотворил, а этот - нет.
   Сквозь треск костра слышу дверной звонок, но медитацию не завершаю: Лина решила меня навестить. Беспокоится. Разве плохая подруга? Я же всё гоню её прочь. Какая после этого подруга я? Запоздало вспоминаю о том, что Лина вроде утром уходила на работу? Неужели такая короткая смена?
   Легко сказать, почему тигрица мне не очень нравится, гораздо труднее ответить на вопрос, почему же я её терплю. Шумная, болтливая, неугомонная, всегда говорит о книгах, о фильмах, о музыке, много расспрашивает и не отстанет, пока не ответишь, а если ей задашь вопрос, то отвечает уклончиво, либо смеётся над вопросом, вообще не отвечая. Она напоминает собирательниц сплетен, которые в лицо вам улыбаются, а за спиной, кисло морщась, обсуждают тебя с другими подружками. Хотя, других подружек Лины я не знаю. Запихиваю эту мысль под камень, под которым хранила все мысли о соседке.
   С другой стороны, она ни разу не попалась на лжи или неискренности. Всё, что она говорит - правда; всё, что делает - от чистого сердца. А поёт она так, будто от правильно вытянутой ноты зависит вся её жизнь. Если бы нас заставили выступать в спектакле 'Винни-пух', то Лина играла бы надоедающего, прыгучего Тигрулю, а я бы была занудным чопорным Кроликом.
   Через полчаса вздрагиваю от телефонного гудка. Клара.
   На этот раз, считая до десяти, возвращаюсь в реальность и, порывшись в рюкзаке, отвечаю:
   - Привет, Грета! - восклицает она весело, но даже по телефону слышу слабость в голосе.
   Могу поспорить на какую угодно драгоценность, сейчас Клара сидит или полулежит, не находя в себе сил что-либо делать. Ситуация знакомая!
   - Ты как? - хриплю я.
   - Бабушка заставила написать заявление на Даню Кларсона. - Обиженно говорит девушка и, кажется зевает, - уже выписали.
   - Ты правильно сделала, послушав бабушку. Какой вывод сделал врач?
   - В крови обнаружили транквилизатор. Он активируется через несколько минут после того, как достигает определённой концентрации. - Запнувшись несколько раз посреди фразы, Клара хихикнула, - попробуй повтори десять раз подряд.
   - Расскажи о вчерашнем дне? - прошу я.
   - Ну, после теста я пошла к фонтану, посидела в инете. Встретила Даню. Он пригласил в кафе, а после мы пошли в клуб. Танцевали, он принёс выпить. Потом появилась твоя странная подружка.
   - Когда подошла Лина, где был Даня?
   - Он кого-то увидел в толпе, отошёл поздороваться, хотел пригласить их к нам.
   - Ты видела, кого Даня решил пригласить?
   - Ох, трусишка Гретти! - вымученно смеётся Клара, - нет, не вампира. Даня сказал, в "Красных лентах" они среди недели не тусуются. На пару минут иногда заходят менеджеры или проверяющие.
   - Хорошо. Я очень рада, что с тобой всё нормально.
   - Спасибо.
   - Пожалуйста, Клара, поаккуратней!
   - Перестань, Грета! Наверняка, Кларсон понятия не имел, какая гадость в том напитке. Ту штуку мог подсыпать кто угодно, пока я пялилась на сцену.
   Ага. Конечно не знал! Да так беспокоился, аж, решил меня подкараулить. Это он хотел узнать, здорова ли Клара.
   - Всё же, пока Даню не проверит ОБ, держись от него подальше. Хорошо?
   - Конечно, мамуль.
   - И не забудь перед сном почистить зубы и погасить свет, - улыбаюсь я. - Ну всё, пока. Если хочешь, завтра навещу тебя.
   - Хочу. До завтра.
   Отключаю связь, с удовольствием ощущая отсутствие боли. Ничего нового Клара не сообщила.
   Сидя на полу, снимаю уличную обувь с верхней одеждой. Куртку с платком - сушиться над ванной, обувь - на батарею, я - на кровать в спальню с планшетом.
   Однокашники делились на форуме впечатлениями от экзамена. Легко общаясь через интернет, мы редко даже киваем, когда встречаемся на лекциях или практических занятиях. Заглядываю также на старый школьный форум. Сейчас период экзаменов не только у чародеев, но и у оборотней, и у людей. Два года прошло, а я уже и не помню некоторых лиц и имён. У меня был маленький класс, десять душ, разлетевшихся кто куда. Учителя говорили, что мы будем поддерживать связь, потому что во всём мире нет никого из знакомых, кто знал бы нас лучше, чем одноклассники. Поступив в ГЧК я поняла, как трудно завести новых надёжных знакомых, и как дороги мне старые, однако связь всё же прервалась: на форуме только пара новых сообщений и одна фотография.
   Школа даёт нам самое драгоценное, что только может существовать в мире - друзей. Их не вычитаешь, не зазубришь, не купишь, не наверстаешь.... Она познакомила меня с Лорой. И вот я её теряю. Другого у меня уже не будет никогда. После школы друзей не заводят.
   - Как же теперь быть? - спрашиваю вслух.
   Маленькая комната упорно молчит. Неторопливо течёт время, томно плывут свинцовые облака за широким окном, безрадостно поблёскивает стекло и сталь соседних высоток, медленно движутся точки по дорожкам Чермянского пустыря, грязно-серебряный свет льётся с улицы в комнату.
   Нелюбимый мир, нелюбимый город, нелюбимое время...
   ***
   - Слишком серое! - жаловалась я маме, будучи крохой: первое детское воспоминание.
   Мы ехали в машине, я плакала. Мелкий весенний дождик ныл вместе со мной. Мимо проносились низкие и высокие дома, широкие да узкие улицы. Всё серое. Мне, маленькой девочке, до этого момента думалось, будто окружающий мир вовсе не такой угрюмый, такой мрачный, такой безрадостно-скупой на краски и оттенки. 'Слишком серое'.
   Тогда мне исполнилось шесть лет. И с шестилетием я словно пробудилась после долгого сна, в каковом пребывают дети, неспособные на долговременную память. Проснулась, но увидела мир, разочаровавший с первого взгляда. 'Слишком серое'. Но серое не только по цвету, по ощущениям тоже. Тогда-то я и услышала впервые диссонансную песню планеты.
   - Не плачь, дорогая, - утешала мама, - в дни рождения никто не плачет.
   - Хочу домой. - Дом я представляла большим и ярким, шумным, полным друзей.
   - Бабушка приготовила подарок. Тебе нужно на него взглянуть.
   - Серое, - повторила я.
   - Знаю, дорогая! - соглашалась она, - ты привыкнешь.
   Кажется, и правда привыкла, пусть не до конца. Смирилась, свыклась, покорилась. Только ярко-красочные панно с изображением костюмов комедии масок висят на стене, и лоскутное покрывало с древним узором 'путешествие вокруг света' раскинулось на кровати. И в дальнем углу шкафа лежат коробки с марионетками, а на самом почётном месте висит сценический костюм.
   На костюме нет чар, но он воистину волшебный. Стоит надеть эти цветастые в розово-фиолетовый ромбик ласины с водолазкой, прикрепить белый кружевной воротник, нацепить короткую пышную юбчонку в бело-фиолетовый ромб, зачесать волосы в два пышных хвостика на макушке, наложить грим, как я превращаюсь в кого-то совершенно другого. Это я, и совсем не я. Другая Я. Дерзкая, игривая, смелая, кокетливая. Я - но такая, у которой нет стен вокруг, нет страха внутри.
   В тот июньский ветреный день мы выступили на благотворительном концерте. Первом большом концерте, на который мы были специально приглашены организаторами. Мама очень волновалась, раз десять перепроверила сценарий с временем выхода на сцену. Я тоже волновалась, но только до момента перевоплощения в Коломбину.
   С последним штрихом грима, страх стал радостным возбуждением. Аромат валерианы не смог его погасить. Мы с Лорой выбежали, выскользнули на сцену. С гимнастическими лентами и булавами, с кувырками и прыжками, с задором да смехом. Я - Коломбина, Лора - Пьеро. Мы пели нашу 'Начальную' песню, сочинённую мамой. Пели, перебивая друг друга, весело и продуманно кривляясь на сцене. Зрители смеялись, аплодируя. А мы - паяцы - низко кланялись, пели вторую песню, щурясь от солнца и ветра. Кажется, в тот день нас увидела Лина...
   ***
   Краски воспоминания померкли, и я обнаружила себя перед окном в бесцветный мир.
   Что делать дальше? Планировать чародейскую карьеру? Развивать магические способности, писать монографии о свойствах диких трав и мифах, связанных с фейри? Триста лет впереди. Как их прожить, если не петь, не придумывать гимнастические номера, не выступать на сцене? И как же практика? Мне теперь жить в маминой квартире одной? По правилам после экзамена на уровень сил (во время рабочей практики) я должна жить без помощи родных. Это тоже часть экзамена.
   Эта мысль нагоняет тоску ещё более бесцветную. Тяжёлым грузом наседает отъезд Лоры, но нужно встать, собрать сумку в бассейн и сходить поплавать. Вернуться домой и сесть за синтезатор. Нельзя заглядывать далеко вперёд. Доживу день, там посмотрим. Может, даже обрету новую цель. У каждого она должна быть. Иначе жизнь пуста.
  

Архив Гретти Ло. Интервью для школьного доклада

  Лора: День близится к ночи. Интервью второе. Спрашивает Лора Сталь, отвечает Камилла Сталь. Тема не изменилась. (Пауза) Мама! Ты готова?
  Миссис Сталь: Только быстро. Я тороплюсь, ты же знаешь!
  Лора: Ты собирайся и отвечай одновременно. Это много времени не займёт. (Пауза) Что ты можешь рассказать о фейри?
  Миссис Сталь: О фейри? Ну, ты и спросила! Я знаю не больше твоего!
  Лора: И всё же перескажи, что знаешь.
  Миссис Сталь: Это какая-то мифическая раса. Им приписываются некоторые научные и магические открытия, благодаря которым мы выживаем.
  Лора: А на самом деле?
  Миссис Сталь: Открытия принадлежат учёным, кем бы они ни были, но это точно не фейри. Оглашать имена этих учёных не хотят, вот и приписывают их достижения безымянным существам.
  Лора: Зачем? Разве эти учёные не имеют права на славу и почёт?
  Миссис Сталь: Слава и почёт приходит с проблемами. Гении нужны везде и всегда, их могут похитить, заставить работать на чужое правительство или создавать оружие. Ты забыла, что именно учёные виновны в бедах после Третьей войны? Кто их заставлял создавать оружие, способное истребить человечество?
  Лора: Твой ответ: Фейри - это выдумка, созданная с целью оградить от ненужного внимания учёных и изобретателей?
  Миссис Сталь: А иногда и объяснить необъяснимое: ошибки, осечки, неверные решения, принятые уважаемыми членами общества.
  Лора: Значит и Летней страны нет?
  Миссис Сталь: Однозначно нет.
  Лора: Ясно. Спасибо за выделенное время. (Щелчок остановки записи, но аудио не закончилось)
  Лора: День второй. Интервью третье. Спрашивает Лора Сталь. Отвечает Валентин Сталь. Не беспокойся, я быстро.
  Мистер Сталь: Угу!
  Лора: Первое. Что ты знаешь о фейри? Второе. Каково их происхождение? Третье. Существует ли Летняя страна, и где она находится?
  Мистер Сталь: Фейри - это насквозь магическая раса, которая ведёт скрытый образ жизни, предпочитая причислять себя к оборотням, чародеям или даже людям. Если они и имеют соответственные документы, редко обращаются в АГУОБ или больницу, опасаясь раскрытия. Некоторые документов не имеют, а потому живут как дикари. Что же касается их происхождения, то они появились также, как и мы все. Третья война внесла в их генетику непоправимые изменения. Отличие лишь в том, что чародеи, оборотни и вампиры легко выделяются в определённую группу населения, фейри же настолько отличны как от нас, так и друг от друга, что двух с одинаковыми способностями и потребностями не найти. Это делает их крайне одинокими и, пожалуй, озлобленными. Летняя страна? То есть Забвенная? Так вполне можно назвать дикий край, землю за пределами города. Вероятно, кто-то из фейри достаточно силён и может самостоятельно выжить там.
  Лора: Мама говорит, что они - миф, на который списывают ошибки правительства.
  Мистер Сталь: Это уже четвёртое. Вполне возможно, что главы государств и чиновники предпочитают скармливать СМИ мифы, а не делится фактами.
  Лора: И последний вопрос, можно? (пауза) Ты сказал, они скрываются. Зачем?
  Мистер Сталь: Они все разные и разобщены. Скорее всего, они боятся попасть в лаборатории и подвергнуться опытам. Такие случаи были в начале послевоенной истории. Всё?
  Лора: Да. Спасибо, пап. Доброго сна.
  Мистер Сталь: Удачи в школе. (Конец аудиофайла)
  

Глава 12

   Одиночество - социально-психологическое явление, эмоциональное
   состояние личности, связанное с отсутствием близких, эмоциональных связей
   с кем-либо. Личное одиночество обеспечивает моральную, эмоциональную
   и физическую безопасность; к нему следует стремиться.
   При этом важно не путать одиночество и отшельничество.
   Из детской энциклопедии
   Темно, душно, страшно, но не потому что ночь или кто-то выключил свет. Темно из-за растений, оплетающих, опутывающих всё вокруг. Тонкие, цепкие, липкие лианы кажутся хрупкими, но попробуй избавься! Они везде, сжимают руки, ноги, горло, перекрывают дыхание, утягивают, забирают. На помощь! Пожалуйста, протяните руку! Мама! Папа! Не оставляйте! Защитите! Неужели, вам всё равно? Неужели, вы совсем не любите свою дочь? Грета! Не бросай меня, Грета! Помоги!
   Выныриваю. Сон. Это просто сон. Погружаюсь снова.
   Длинная бетонная дорога, справа, слева цветные полотняные шатры, вокруг множество лиц, улыбаются, радуются. Все - чужие. Мама крепко держит меня за руку, ведёт по дороге через пёструю толпу. Рыжая в странной одежде женщина перед нами поминутно оборачивается. Мама сказала, что это бабушка, и она приготовила подарок. Получив его, мы вместе погуляем по ярмарке.
   Любуюсь яркими красками, странными формами. Плакать больше не хочется.
   Мужчина, похожий на жердь, в красном трико жонглирует шариками; девочка чуть старше меня в пышном платьице и перевязанным глазом играет с кучерявыми собачками; две тоненькие девушки с короткими светлыми волосами зовут попробовать себя в меткости; человек с большим красным ртом и круглым носом раздаёт воздушные шарики, приглашая на концерт; мужчина с мальчиком-сыном привязали куклы к ниточкам, заставляя их танцевать; высоко над головами бескрылая женщина легко ступает по тонкой верёвочке. Через каждые несколько метров стоят музыканты, одна мелодия сменяется другой.
   Прохожу под странной аркой, оказываюсь внутри дома из материала, в шатре. Со всех сторон шёпот:
   - Ах, прелестная девочка! Что за чудесные глазки! Мягкие волосы! Откуда такая явилась.
   - Откуда бы не явилась, она должна остаться здесь. - Говорит бабушка. - Помогите нам в этом.
   Красные, жёлтые, коричневые пятна расплываются перед глазами. Резко поднимаюсь, смахивая остатки дрёмы. Отмечаю странный звук, появившийся то ли во сне, то ли наяву. Ровный свет тут же включённой гирлянды смутно напоминает приснившееся.
   Вечно привидится какая-то чушь. Хорошо, что в этот раз за мной никто не гонялся.
   Чувствую сильный голод, какой может испытать только оборотень в первое полнолуние. Хотя, откуда мне знать! Так говорят по ТВ. На часах 23:00. Совсем немного до рассвета. Заставляю себя не смотреть на телефон. Мы с Лорой по утрам переписываемся. Переписывались.
   Звук повторяется. Будто кто-то шлёпает по мелкой луже. Странно. Доносится он от окна.
   Встаю, отодвигаю штору. За окном дождь, но замираю от удивления по другой причине: на окне сидит среднего размера бес. Его перепончатые лапы присосались к стеклу, измазав его слизью. Он напоминает большую голую собаку с головой лягушки и огромными жёлтыми рыбьими глазами. Тело серое с тёмными пятнами. Бес мгновение смотрит на меня, а потом разевает пасть и огромным языком проводит по стеклу. По коже пробегает неприятный и склизкий холод, словно он правда лизнул меня. В ужасе отшатываюсь, закрывая шторы. Гадость. Надо в душ!
   Знаю, что бес не сможет пробраться в дом, потому что рамы невозможно открыть, а стекло прочное, в целый сантиметр толщиной. Однако всё равно неприятно, тем более, что по ТВ то и дело повторяют: бесы не способны залезать на верхние этажи, даже если у некоторых есть крылья.
   Враки! Этот ещё как смог и без крыльев. Вот так вот верь телевиденью!
   Перед душем, совершаю набег на кухню, открыв баночку консервированной рыбы и выпив три стакана минералки подряд.
   Бесы - мутировавшие после Третьей Войны животные. Так пишут в энциклопедиях, в народе же бытует иное мнение. Когда я училась в школе, то одноклассники часто пугали байками про то, что после Третьей Войны в наш мир открылся портал из самого ада. Бес за бесом вылезает из узкой щели, а потому ловцы могут работать сколько угодно, меньше их не становится. И называют их так не случайно! А как иначе назвать исчадие ада?
   Жуткие создания - эти бесы. Столкнувшиеся с ними не уходят невредимыми. Я из тех, кому довелось однажды встретится с одним из них и остаться живой. Именно живой, потому что 'целой' я себя не ощущала.
   Было это несколько лет назад в зимний вечер школьного выпускного бала. Мама целый месяц шила наряд - индийское сари. Самой бы мне хотелось обычное бальное платье, но мама так старалась, что я не осмелилась расстраивать её. Так я оказалась в образе принцессы специй, а праздник всё равно пропустила. Сейчас трудно вспомнить, что меня заставило выйти на школьный двор, но именно я оказалась там в совершенно неподходящий для этого час. Хотелось посмотреть на бал со стороны?
   Охранник у дверей отсутствовал, никто на выходе не остановил, не спросил, куда это я направилась, никто не увидел моего похода вдоль школьной стены к стене, где находился актовый зал. Возможно, я планировала заранее, потому что у меня в руке был мел для чар каких-то чар. Откуда я их знала?
   Это потом по всем каналам крутили видеозапись моих злоключений, в тот же момент я не встретила никаких препятствий. И позже состоялся целый рейд проверок безопасности во всех учебных заведениях вкупе со всеобщими учениями безопасного поведения на улице. Значительно позднее мне вспомнились и бабушкины наставления... Всё хорошее приходит слишком поздно.
   Помню, было холодно, а я вышла на освещаемое неярким светом крыльцо. Весь школьный двор, покрытый тонким слоем снега, как на ладони. Прямая дорога к воротам расчищена до асфальта, сугробы лежали лишь под школьными окнами. Матово поблёскивал лёд на хоккейной площадке. Тишина абсолютная, удивительная, и, хотя за спиной гремела музыка, она не затрагивала морозной ночи, властвовавшей вокруг. Ноги сами вышли на дорожку вдоль школьной стены.
   Куда только исчезли все знания по технике безопасности? Психолог потом сказал маме, что это всё из-за 'чрезмерной доверчивости'. Ненавижу эту болезнь, хотя и не представляю, в чём конкретно она выражается! Я же не разговариваю с незнакомцами, не покупаю продукты без бирок, не хожу гулять после заката. А тут оказалась на улице у школьной стены. Если бы не хорошо утрамбованные сугробы, то не увидеть мне праздника. Я вскарабкалась на один из сугробов, достала мел и начертила окно и влила в рисунок силу вместе с всплывшей в голове формулой, позволяющей видеть сквозь стены. Опять же: откуда я знала формулу? Кто дал мне мел? Это всё были незаконные чары, но в них меня никто не уличил, а мел затерялся в снеге и был потом выброшен куда-нибудь на пустырь. Иногда я думаю, что мне всё приснилось. Но нет, есть документальные подтверждения!
   Я наблюдала происходящее в зале сверху вниз: стулья расставлены вдоль стен, пространство перед сценой превращено в танцплощадку, на сцену поставили пульт ди-джея, в конце концов отказавшись от выступлений учеников. А жаль, ведь тогда бы на сцене стояла я.
   На экране проектора высвечивались фотографии из школьной жизни. Девять лет в одном слайд-шоу. Чародеи, люди, оборотни веселились вместе. Ребята танцевали, и невозможно рассмотреть, что на ком надето, какие цвета выбраны, какие движения танца выполняются. Я уже собиралась вернуться в школу, но...
   Нежданное предчувствие беды сжало сердце, оборвало дыхание: во дворе школы, одна, ночью, над головой пустое, холодное небо, под ногами снег, охрана куда-то отошла. Я замерла, ошарашенная волной незнакомого чувства страха. Не страх перед выпускным, не волнение перед экзаменами, а животный, инстинктивный ужас, пробирающий до костей, парализующий, впрыскивающий в кровь адреналин.
   Я медленно отвернулась от окна, мгновенно найдя источник тревоги: бесшёрстный пёс среднего размера стоял на дороге между площадкой для катания на коньках и лыжнёй. Свет из окон не разливался так далеко, но тень собаки виднелась чётко.
   На секунду моя голова осталась совершенно пустой, а потом будто сто тысяч голосов завопило одновременно.
   Просто пёс! Обычная собака! От собак убегать нельзя! Не собака! От такой либо убежишь, либо станешь обедом! Обычная собака! Не пёс, а бес!
   Отчётливо виделся контур ушей существа. Но голова зверя несоразмерно больше тощего туловища, лапы толще, короче необходимого стояли не прямо, а отгибаясь в стороны. Бес открыл пасть, и послышалось булькающее шипение. Я не увидела раздвоенный язык, почувствовала, как существо пробует меня на вкус.
   Бес, голодающий морозной зимой, пришёл с пустыря. Музыка, свет и тепло манили, обещали, но на пути - звенящая преграда. Он долго ходил вокруг, пока не почуял брешь там, где старшеклассники сумели отвести ток и сделать дыру, чтобы прогуливать уроки, не засвечивая пропуск у входа и не слоняясь по коридорам. Мне хватило мгновения, чтобы понять всё это.
   Добыча явилась сама, источая пряный аромат, обжигая теплом, сладко дыша, маня биением пульса. Пасть наполнялась слюной, мышцы сводило агонией предвкушения. Добычей оказалась я. Всевышний!
   Мы сорвались с места одновременно. На спуске с сугроба я чуть не поскользнулась, но сохранила равновесие и помчалась в сторону главного подъезда. Не оборачивалась, но знала - бес бежит на перерез.
   Быстрее. Быстрее. Подгоняла себя и всё же понимала: не успею. Скользя, развернулась, рванула к двери пожарного выхода на заднем дворе. На повороте занесло, бес беззвучно промчался мимо и заскользил по снегу, тормозя. Я, не смотря на дикого, из последних сил добежала до первой двери пожарного выхода. Заперта! На удачу подёргала ручку, хотела уже поднять глаза на камеру слежения, как сильный толчок в спину выбил весь воздух. Упала, тут же скользнула с крыльца на дорогу и дальше к ограде. Бес волок меня, схватив за капюшон. Движения слишком быстрые, слаженные, он мог бы тащить добычу и большего веса.
   Ноги скользили, путались в юбке, подняться не получалось, кровь бурлила, браслет на запястье и каждая ниточка платья, пропитанного маминой защитной магией, звенела, отзываясь на энергию, поднимающуюся из самого сердца высокой волной девятого вала. Паника, обида, страх, адреналин, желание жить. Я впервые почувствовала себя живой, дышащей, говорящей, существующей, ощутила силу в себе самой, но вся эта животворящая энергия достанется бесу.
   Зачем только мама пристегнула этот капюшон? О! Удача, что она его пристегнула!
   Непослушными, замёрзшими пальцами я начала освобождаться от шарфа, дёрнула за застёжку, и с очередным толчком вперёд бес сорвал капюшон, одним прыжком, по инерции оказался в четырёх метрах от меня. Мы были возле забора. И в эту секунду что-то переменилось, страх пропал, на смену пришло осознание: не сдамся, ни за что не сдамся.
   Бес бросил тряпку, зашипел, почувствовав перемену, облизнулся и начал медленно обходить меня по большому кругу. Я встала, под руку попался комок снега, от отчаянья бросила в монстра, потом ещё и ещё. Один раз даже попала, но бес всего-навсего нетерпеливо встряхнул головой.
   Медленно поворачивалась за диким, понимая: если никто не придёт помощь, то меня загрызут на месте. Снежные комки - разве оружие против взбесившегося пса? А чарам даже не училась. Неотрывно глядя на опасность перед собой, я начала шаг за шагом отходить ближе к забору.
   Что же делать! Как быть?
   Бес, выжидая, приближался. Уверена: он прыгнет, точно прыгнет, вцепится в самое горло. Ждёт подходящего момента, самого удобного положения. Я уже предчувствовала острые клыки, пронзающие кожу, ломающие жилы, забирающие жизнь.
   Судорожный вздох подавить не удалось, бес расправил уши. Мир замедлился, пёс пригнулся к земле. Тысяча мыслей всплыли одновременно. Помню каждую из них до сих пор: Не сдаваться! Не умирать! Утром ждут мама, бабушка, дедушка, Лора. Нельзя умирать, не увидев могилы отца, не познакомившись со сводным братом, не полетав на самолёте, не влюбившись впервые, не ошибившись раз сто перед тем, как выйти на верный путь. Не умирать! Впереди бесконечное поле нехоженых дорог, все идут по нему, начиная в одной точки, но пути одинаковы на первый невнимательный взгляд. Нельзя умирать, как бы трудно не было идти, не проложив собственной тропы. Я не сдамся!
   Бес переступил задними лапами, изготовился к прыжку, издал короткое шипение, прижимая уши. С силой оттолкнулся от земли, и я отчаянно кинулась ему навстречу, ныряя под зверя, падая на землю, тут же откатываясь в сторону.
   Звякнула, натянувшаяся сеть ограды, пронзительный электрический треск огласил ночь, посыпались искры, свет мигнул казалось во всём районе, послышался стук, повеяло горелым мясом.
   Не оборачиваясь, поскальзываясь, не в силах разжать кулак, в котором держала шарф, я бросилась вокруг школы к центральному подъезду.
   В следующий миг обнаружила себя в раздевалке, рядом сидела Лора, прислоняя к моей руке первый амулет спокойствия, сделанный Гордоном, её старшим братом. И, пожалуй, та минута была главным событием из всех, случившихся со мной в эту ужасную ночь.
   Амулет Лоры в тот день меня буквально спас. Потом, конечно, мне было нехорошо от его магии, но уж лучше так. В школе я была подвержена приступам паники. Я не боялась ни выступлений на сцене, ни соревнований, ни контрольных, ни учителей. Но иногда случались моменты, когда я не могла совладать со своими чувствами. И тогда тело начинало отключаться. Я не падала в обморок, но теряла контроль над собой, начинала задыхаться. Это были опасные моменты. Что, если однажды мне бы не удалось сделать вдох?
   Кто же всё-таки дал мне мел и научил формуле? И я так бесстрашно её применила! Или это всё мне привиделось? И магическое окно, и сугроб. Я прошло шла по школьному двору к подъезду и столкнулась с бесом, а остальное - фантазия расстроенного ума. Хотя Лора мне тогда точно не привиделась. Она всегда была очень хорошим другом, но этим утром, залезая под душ, стараюсь думать о чём угодно, только не о ней. Туман обволакивает моё тело, проникает в лёгкие. Тяну время в ванной, мысленно поторапливаю рассвет. Представлю магический купол, костёр и мягкий свет от него. Говорят, на юге у моря быстро светает. Раз, и уже светло. Никаких тебе сумерек. Красота.
   Выхожу из ванны до пиликанья будильника. Я его выключаю и снова топаю на кухню. Мама уже позавтракала, чмокнула меня в макушку и убежала в ванную. В преддверии праздников работы всегда больше. Она так спешит, что я еле успеваю рассказать ей о бесе на окне. Мама обещает сообщить об этом в Жилищное управление, потому что если в районе завёлся один, то к нему скоро присоединятся и другие. В Управлении наймут ловцов из АГУОБа, которые избавят нас от этих хищников.
   Заканчиваю завтрак под монотонное бормотание радио. Апатично мою посуду и не сразу осознаю, что пиликает домашний видеофон. Оборачиваюсь с изумлением уставившись на проём в коридор.
   Лора! Всевышний! Ведь знает: звонить нельзя!
  

Глава 13

   Если вы стали свидетелем опасной ситуации,
   в которую попал гражданин страны, не имеющий с вами родственной связи,
   вы обязаны покинуть место происшествия и тут же сообщить о случившемся в ОБ.
   Любая попытка оказать помощь самостоятельно
   будет расцениваться как нарушение закона.
   Закон 'О самозащите'
   - Лора! Ты что творишь! - кричу в трубку. - Спятила?
   Зеркальные часы предупредительно мигают: слишком частый пульс.
   - Грета, я попалась. - Экран видеофона погашен, слышу только слабый женский голос.
   - Нет! - выдыхаю, облокачиваясь о стену.
   - Забери меня около дома. - Говорит она невыносимо медленно и тихо.
   Включаю громкую связь, чтобы расслышать:
   - Сперва возьми машину на южной парковке, я пришлю координаты.
   - Х-хорошо, - заикаюсь я.
   Лора отключается, и я начинаю носиться по квартире так, словно на пятки ступает Дикая Охота. Надеваю чёрные штаны, в которых занимаюсь бегом, прямые, эластичные, с карманами у коленей; обычную белую футболку с ветровкой, повседневное серое пальто, сапоги без каблука. Вынимаю документы из школьного рюкзака, перекладываю их в спортивный, туда же бросаю несколько бутылок воды, аспирин, большую пачку печений. Уверена - пригодится. В голове пульсирует одна фраза: 'Я попалась'. Что это может значить? И как исправить?
   Через десять минут я уже на лестничной площадке. На двадцатом этаже мелькает мысль о Лине, но я ни разу так рано из дома не выходила, едва ли она появится. Так и случилось.
   Рассвет едва забрезжил. Пока бегу до остановки, успеваю промокнуть до нитки, но за зонтом не возвращаюсь, жду электробус, с трудом стою на месте, но через полтора часа уже бегу по той самой южной парковке. Лора прислала местоположение машины. Раз я должна забрать подругу около дома, можно немного успокоиться. Она дома. Какие бы ужасы не произошли ночью, в конце всего она оказалась дома. Но лучше бы ей быть за шестьсот километров от сюда. Слишком далёкая, зато невредимая и живая.
   Пару раз сворачиваю не туда, приходится сверяться с планом парковки. В итоге вспоминаю, что являюсь чародейкой и, положившись на интуицию, за пять минут нахожу машину. 'Волга' на электротопливе.
   Дверь открыта, электрокод в зажигании. Лора всё же добралась до машины? Или не добралась, код оставила ещё в первый раз? Лучше бы ей подъехать к подземке на машине, а потом сразу отправиться в путь. Мысли путаются, стараюсь сосредоточиться на дороге. Включаю навигатор, так как, являясь пассажиром, плохо ориентируюсь в наземном городе. Интуиции в настолько серьёзном деле доверять боюсь.
   И этот дождь. Он точно решил чинить препятствия, долбя по стёклам. Когда добираюсь до дома Лоры, на часах почти три часа. На улице никого нет. Заберу Лору, а дальше? Едем ко мне? К бабушке? Кто из знакомых может помочь? К бывшим одноклассникам обращаться не стоит, да и однокурсники чем помогут?
   Набираю Лорин номер. Отвечает сразу, сообщает о выходе, вешает трубку. Через десять минут Лора и правда выходит. Гордон поддерживает сестру за талию одной рукой, а в другой несёт белую пластиковую канистру на пять литров, не обращая никакого внимания на дождь. Теперь они действительно выглядят по-родственному. Оба осунувшиеся, усталые, с синяками под глазами. Выбегаю на тротуар, дабы помочь вести Лору.
   - Что случилось? Что происходит? Что с ней? - тараторю я, открывая заднюю дверь авто.
   - Я не знаю. - Отвечает Гордон надтреснутым голосом, - так плохо после укуса никому не бывает. Это если плохо следишь за собой, мало спишь, забываешь поесть. Но после первого укуса так... - объясняет он устало, кидая канистру под сиденье, помогая сесть Лоре.
   - О чём ты говоришь? Не понимаю. - Тереблю его я.
   Лора залезает подальше на сиденье и ложиться на него как на кровать.
   - Вода с золотом. - Объясняет Гордон, показывая на канистру, которую оставляет в машине. - И доверенность. Не потеряй. Ей может воспользоваться любой.
   Он отдаёт пластиковую карту доверенности, снимает трясущимися руками с плеч рюкзак, достаёт из карманов плиток десять мюсли и кладёт всё на сиденье.
   - Увези её. Увези подальше. Прямо сейчас. - Говорит Гордон. - Пожалуйста! Они сказали: хороша, невозможно отпустить. Им нужна не одна кровь.
   - А ты?
   - Поздно. И я их смогу задержать, пущу по ложному следу.
   Киваю, захлопываю дверь, на ватных ногах иду к водительскому месту, сажусь и уезжаю. Уговаривать некогда, главное - Лора.
   Вижу в зеркале заднего вида, как Гордон мокнет под дождём на тротуаре. Потерянный, одинокий, тонкий, а вернее истончённый. Душа юноши истаяла, размазалась, почти незаметна в хрупком теле.
   Он просил увезти Лору. Явно не ко мне и не к бабушке домой. Да, и в любом доме Москова подругу не сегодня-завтра найдут.
   Включаю печку на полную мощность, на светофоре вылезаю из мокрого пальто, пытаюсь просушить волосы. Не хватало ещё простыть!
   Куда же ехать?
   Ответ приходит также легко, как узнаю, какая карта в руках напарника: подальше от города. На север, юг, запад или восток, не важно, но как можно дальше. Доехать до маленького городка, снять комнату в отеле, найти неприметную работу, попросить защиты у местной службы сопровождения. Это не бесплатно, но достижимо.
   Посылаю запрос навигатору о пробках на дорогах. Движение свободно на южных путях из Москова. Едим на юг. Не успеваю даже подумать хорошенько, чтобы принять взвешенное решение. Прочь из города! Сейчас!
   Лора спит на заднем сиденье. Один раз останавливаюсь у магазина быстрого обслуживания, покупаю, не выходя из машины товары первой необходимости. Городская стена с каждой минутой кажется всё выше, массивнее. Безжалостное воображение рисует её живой, неприступной. С каких пор стена стала клеткой? Сколько себя помню, она была защитой, преградой, препятствующей проход опасному врагу в город.
   На выезде из города меня несколько раз останавливает Дорожное Патрулирование (ОДП) для проверки документов и для очередного предупреждения об исправности машины, о запасах воды и пищи, о нежелательности съезда с дороги. Я киваю, улыбаюсь, благодарю за предупреждение, но еду только вперёд.
   Некоторое время шоссе заполнено фурами, въезжающими в город. Это ввозятся товары с близлежащих ферм и заводов. Иногда встречаются легковушки, следующие за стену, но они все рано или поздно сворачивают к поселениям у заводов и парников.
   Когда хозяйственные строения остаются позади, я подзаряжаю электромобиль, расплатившись одноразовой картой, найденной в портмоне подруги. Пока жду, отсылаю маме сообщение: 'Я с Лорой'. Она решит, я гуляю с подругой и, вероятно, останусь у неё на ночь. Полуложь! Ненавижу себя за это. Вторая большая ложь за несколько дней.
   В какое-то мгновение пространство будто раздвигается и расширяется, становится слишком большим для меня одной. Исчезают над головой флайеры и аэротакси, не нависают дирижабли, не загораживают вид высотки. Звуковая палитра тоже меняется, уши начинают болеть от тишины, а в сознании нарастает диссонансная мелодия, исходящая теперь не только от земли, но от всего вокруг. Будто сам воздух кричит, изнывая от боли. Заново учусь отстраняться, не обращать внимания.
   Напеваю себе под нос. Тихо, чтобы случайно не разбудить Лору. Это наша 'Колыбельная', не та, что Лора напевала накануне побега, а наша собственная, та, которую мы записали на студии вместе с Линой.
   Баю-баюшки-баю,
   Для тебя сейчас пою.
   Ночь спустилась с облаков
   И укрыла сенью снов
   Все дома и все углы
   От морей и до горы.
   Баю-баюшки-баю.
   Спи, а я тебе спою,
   Тьму из снов всех изгоню,
   Баю-баюшки-баю.
   С тревогой наблюдаю уменьшающуюся стену в зеркале заднего вида. Машин на трассе почти совсем не осталось, но прибавить газу не могу из-за дождя.
   Хорошо, что непогода лишь началась. Осенью осадки такие, что доходит до потопов. Не в городе, конечно, - Москов хорошо подготовлен к подобному - а вот здесь... Прошлой осенью в новостях каждых день сообщалось о несчастных случаях: оползни, наводнения, неконтролируемые потоки воды.
   Многополосная трасса, идеальный настил и пустыня на много километров вперёд, вправо и влево. Время от времени дождь перестаёт, потом капает моросью, однако уже не такой сильный. Я ускоряюсь. Пейзажи сменяются цветовой гаммой земли. Где-то серая, каменистая, где-то жёлтая да песочная, кое-где коричневая или глиняная, даже иногда растёт трава. Под зиму сжигать нет смысла.
   Почти всю дорогу проезжаем поля солнечных электростанций, ветряков и огромных преобразователей Углекислого Газа. Для фотосинтеза необходимы свет и вода, а также особые бактерии, которые есть в листьях растений. Растение забирает воду, расщепляет её молекулу, выбрасывает в воздух кислород, питаясь всем остальным, и так оно растёт. ПУГ расти не умеет, но действует как растение, давая нам кислород.
   Через пять часов безостановочной езды под сто километров в час дорога идёт через древний заброшенный город. Незадолго до него дорожное покрытие резко ухудшается в качестве: приходится сбавить скорость.
   Я знаю об этом городе, хотя никак не могу вспомнить его птичье название.
   В дни Третьей войны на него никто не направлял оружие, но северные ветры через два дня принесли сюда и радиацию, и биологическую заразу, ничуть не ослабевшую за время пути. Потом направление ветра сменилось, и то же самое сделали - южные.
   Проклятые ветры. Они скосили всё живое, что было в мире. Хорошо: есть населённые пункты, которые оказались достаточно далеко от больших городов, подвергшихся атаке, и смогли сохранить в себе крупицы жизни. Некоторым людям повезло настолько, что их потомки остались людьми.
   Птичий город не окружён стеной. Пишут, что это город фейри. И да поможет нам Всевышний, если это правда!
   Трасса пролегает через центр, мне мерещится, что нахожусь в стране мертвецов. Местность совершенно запущенная, от домов остались одни фундаменты, но странно поблёскивают высокие и тонкие башни в отдалении, отражаясь в невозмутимом потоке реки Обь. Если здесь кто-то живёт, то ему не позавидуешь.
   Останавливаюсь на выезде из города около заправки самообслуживания, подключаю электропитание и пытаюсь рассмотреть, что это за шпили.
   В кармане отброшенного на переднее сиденье пальто начинает жужжать мобильный. Лина Кёрн. Секунду раздумываю, стоит ли откликаться. Потом достаю телефон и нажимаю 'ответ'.
   - О, как твоя голова, милая Грета? - первым делом спрашивает заботливая Лина неизменно-весёлым голосом. - Решила отсидеться дома?
   - Хорошо, а твоя? - шуточно спрашиваю я, игнорируя второй вопрос.
   - Отлично. И более того, я могу сделать так, что и у тебя всё будет в сотню раз лучше, чем есть! - поёт она.
   Я грустно смеюсь, а Лина продолжает:
   - Сегодня мы с тобой пойдём покупать наряд для Дня Всех Святых. Осталось совсем чуть-чуть, а мы обязаны сверкать красотой, когда пойдём искать волшебную поляну Заповедного Леса. Если Лора не занята, то будем искать наряды вместе. И маму свою предупреди! Мне больше некому отдать четвёртый билет!
   День Всех Святых. Через два дня. Я и забыла.
   - Мы выберем тебе платье. Голубовато-зелёное, как морская волна, не слишком длинное, но и не короткое, - мурлычет Тигруля.
   - Лина. - Пытаюсь её остановить.
   - А я куплю себе красное. Нет, бордовое. - Не слышит она.
   - Я не в городе, - вздыхаю я.
   - Ха-ха! Очень смешно. Мне казалось, ты не умеешь лгать.
   Откуда она знает?
   - Меня нет в Москове, Лина, - пытаюсь втолковать ей.
   - Где ты? - после секундной заминки серьёзным, совершенно незнакомым тоном спрашивает она.
   - Далеко, - осторожно отвечаю, хмурясь. - Сказать не могу.
   - Когда ты успела? - снова спрашивает незнакомка, а затем буквально требует. - Почему? Скажи!
   Я некоторое время в недоумении смотрю на собственный телефон. А точно с Линой говорю? А знаю ли вообще Лину?
   - Ох, прости, - спохватывается она, будто прочитав мои вопросы на расстоянии, и вернулась к задорному тону - это, наверное, какая-то страшная любовная тайна. Но ты ведь вернёшься к празднику? Я могу купить тебе платье сама, ты с совсем другой фигурой, но я умею определять на глаз. Это будет мой подарок!
   - Не траться, пожалуйста, - устало отвечаю я.
   - У тебя какие-то проблемы? -опять серьёзна, настороженна, ровно кто-то переключает её настроение пультом. - Я могу помочь. Разве я не рассказывала, где работаю? Поверь. Помочь ничего не стоит.
   Где-то в АГУОБ? И это всё, что знаю! Нет. Не рассказывала. Ты вообще о себе ничего не говорила.
   - Я должна идти, - вместо этого говорю я, - прости.
   - Маргарита! - взволнованно начинает она, я нажимаю на отбой.
   Телефон почти сразу запиликал вновь, но выключаю звук и убираю его в бардачок. Жду, когда зарядится батарея авто. Ненавижу ждать.
   Небо затянуто тучами, дождя нет и не было: дорога сухая. Вскоре начнёт темнеть. Беру планшет и открываю скаченную ещё на выезде из Москова карту. В нескольких километрах от города есть придорожный мотель. Я уже несколько таких минула. Это небольшие здания, построенные высоко от земли на столбах. Зайти туда можно, когда оплатишь вход. Там самообслуживание, потому что никто не поселится в пустыне у дороги, чтобы ухаживать за случайными путниками. Кто знает, каким окажется этот путник? А хозяин мотеля? Обойдёмся без лишних ужастиков!
   Просыпается Лора, но она способна единственно на то, чтобы на минуту выйти из машины, выпить воды и повторить несколько раз 'спасибо'. Она прекрасно осознаёт, что произошло и почему мы не в городе. Бледная, тихая, уставшая. От еды подруга отказывается - слишком слаба. Ни о чём не спрашиваю, через несколько минут она снова засыпает, а ещё через некоторое время вывожу машину на дорогу.
   Когда стемнело, осознаю, насколько устала, проголодалась и лучше бы мне пару часиков вздремнуть у той заправки, пока светло. Тогда же понимаю: на трассе, по которой я ехала весь день, нет освещения, значит предстоит полагаться на фары. Весёлая предстоит ночка.
   Лора снова приходит в себя. Не дожидаясь вопросов, начинает рассказывать о произошедшем. Слушаю, внимательно, следя за дорогой: явно дорожные работы проводилось слишком давно.
   - Я не успела завести машину, - хрипловатым и очень усталым голосом говорит Лора. - Даже не услышала, как ко мне кто-то подошёл. Просто перед глазами всё потемнело, а когда я их открыла, то оказалась в комнате без окон. Всё обито материалом. Я лежала на кровати, а рядом, на стуле, вампир.
   Лора начинает плакать, дальнейшая история оказывается сбивчивой. Она рассказывает, как потребовала отпустить, как он зачаровал её и заставил думать, что она в безопасности, как рассказывал о жизни вампиров и укусил её, как она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то увидела капельницу с красной жидкостью, воткнутую в руку.
   - А рядом человек. Представляешь, Грета, человек! Сам такой худой и высокий, одни кажа да кости, но кожа загорелая, словно он целыми днями сидит в солярии. Я даже подумала: 'Не иначе Кощей'. А он правда похож на кощея, но не того, сказочного, в древних фильмах, а совершенно другого. Слишком умного, чтобы попасться под руку Ивану. Глаза чёрные, голова лысая. Когда я очнулась, он сидел рядом и держал руки надо мной. Не касался, но будто камень какой лежал на груди. Увидев, что я в сознании, сразу убрал руки и вынул капельницу. Ушёл. А сознание опять помутилось. Потом пришла мама, ей разрешили забрать меня домой.
   - Значит, тебя отпустили? - спрашиваю я для того, чтобы не позволять воображению распаляться.
   - На день. Родители обещали вернуть меня с наступлением темноты.
   Да. Невесело. Если даже родители отдают на растерзание чудовищам своих детей, то какое будущее нас ждёт.
   Машину веду я, едем очень медленно. Всё время боюсь пропустить выбоину на дороге или заснуть, съехать в кювет. Будоражу себя мечтами о Николае, узнавшем о моих с Лорой бедах и примчавшемся на помощь, вооружённый самой сильной магией, какая существует в мире. Мысли разбегаются, в голову насыпали песка, а глаза так болят, вот-вот ослепну. Подруга вести пока не может, чувствует слабость. Я то и дело смотрю на часы. 12 часов, 11 часов до рассвета. Долго тянется ночь!
   - Хватит, - безжизненно приказывает Лора. - Надо остановиться.
   - Нельзя. Особенно в темноте нельзя. - Отказываюсь я, хотя уже съезжаю на обочину, глушу мотор и кладу голову на руль. Не хочу видеть ночь в окнах машины, чувствую: она давит на двери, на крышу, на окна. Нарастает паника.
   Лора перебрасывает все вещи на переднее сиденье, заставляет меня перелезть на заднее. Мы пытаемся перекусить мюсли. Мечтаю включить в салоне свет, но подруга запрещает.
   Верно. Не надо нам незваных гостей.
  

Глава 14

   Каждый совершеннолетний гражданин страны имеет
   право на свободное перемещение внутри страны.
   Закон 'О гражданских правах'
   Серое небо тяжело нависает над башней бесконечного мраморного кладбища, над чёрным зданием 'Крематория Москова' и над низкими коробками домов при входе на территорию мёртвых. Вот-вот начнётся дождь, темнеет. Ни бабушка, ни мама с дедушкой не знают, где я. Кутаюсь в тёмно-синий плащ, крепко сжимаю в руке зонт-трость. Окошко смотрителя маленькое, находится очень низко к земле, каждому посетителю приходится неудобно сгибаться, чтобы задать вопрос. Но два ребёнка передо мной стоят прямо. Девочке лет восемь, мальчику десять. Они люди, пришли навестить кото-то из родственников, впервые, подошли к сторожке смотрителя, просят помочь найти в электронной картотеке местоположение нужной урны.
   - Как звали вашего отца? - спрашивает смотритель через громкоговоритель.
   Мальчик называет имя. Сосредотачиваюсь на детях и смотрителе. Оба ребёнка темноволосы и, скорее всего, со временем их волосы станут темнее.
   - Мне жаль, хорошие мои, - неожиданно ласково звучит голос из громкоговорителя, - здесь вы не найдёте урны с таким именем.
   Девочка начинает плакать, у меня самой наворачиваются слёзы на глазах.
   - Ступайте домой, дорогие, - просит их смотритель, - следующий.
   Я неуверенно улыбаюсь в тёмное низкое окошко и тоже называю фамилию: 'Антон Ло'. Смотритель мне отвечает тоже самое и я отхожу. Дети тоже отходят, мальчик утешает сестру, предлагает поискать самим, уверяет, что смотритель даже в картотеке не посмотрел, он не знает наверняка. Я иду вслед за детьми в здание склепа. Он похож на лабиринт: сплошные низкие стены с ровными линейками застеклённых окошек, в центре винтовая лестница наверх, каждый новый этаж в точности повторяет предыдущий. В окошках вазы самых разных форм да размеров, под окнами таблички с именами. Никакого порядка ни по датам, ни по алфавиту. Только урны с именами.
   Иду по параллельному ряду от детей. Они внимательно читают надписи, я тоже читаю. Но кладбище слишком большое, нам совершенно точно не повезёт. Задаюсь вопросом, как же убедиться, если наткнусь на знакомое имя, что это не однофамилец? Ответ прост: по дате смерти. Это успокаивает. Иду дальше, стараясь не упустить нежданных попутчиков своего несчастья.
   С глубоким вздохом открываю глаза, лицо мокрое от слёз. В голове надрывно ноет мелодия окружающего мира. Откуда этот вечный звук? Вокруг темно, словно я и не открывала глаза, рука никак не нащупывает выключатель от гирлянды. Внутри начинают подниматься волны паники. Не узнаю пространство вокруг, задыхаюсь. В стороне что-то щёлкает, загорается свет. Секунду спустя начинаю успокаиваться: я на заднем сиденье 'Волги', уехала из города ещё днём, остановилась отдохнуть, стоим на обочине неизвестно какой глуши, но с нами ничего не случилось. Всё хорошо. Лора сидит на переднем сиденье, наклонив его в полулежащее положение, смотрит сонными, удивлёнными глазами.
   Проверяю часы. До рассвета девять часов, мы спали менее полутора часов.
   - Выключаю, - предупреждает Лора.
   Киваю в ответ, свет потухает. Закрываю глаза и представляю языки пламени, борясь с паникой. Всё хорошо.
   - Тебе что-то приснилось. - Не спрашивает Лора.
   - Да. - признаюсь я.
   - Хочешь рассказать. - Тихо предлагает она.
   Рассказываю. На этот раз сон - не способ переварить увиденное за день, а настоящее воспоминание, пришедшее из детства в таких подробностях, в каких я никогда о тех событиях и не помнила.
   - Помнится, как ты планировала ехать на кладбище, - шепчет Лора.
   Включаю подсветку в часах. Пусть маленький, но всё же свет.
   - В тот день маме и бабушке пришлось за мной ехать в больницу, - признаюсь подруге, - на кладбище у меня началась паника, я стала задыхаться. Смотритель вызвал скорую.
   - Сколько тебе было? Тринадцать?
   - Двенадцать.
   - Не удивительно, - слабо усмехается подруга.
   - Когда вернулись домой, бабушка сразу учинила допрос с пристрастием. Я сидела за кухонным столом и никак не могла связать и мысли, пока она отчитывала меня. Не помню слов... Но лицо, ужасно расстроенное. Почему-то, вообразила, что я похищена фейри.
   - Фейри? - переспросила Лора. - Даже не дикие?
   - Ага. Она считает их воплощением зла.
   Подружка хихикнула, вспомнила наш школьный проект. У нас каждый месяц были научные, практические или исследовательские задания, но это нам обеим запомнилось больше всего. Самое интересное: брать интервью у родных, а потом подводить итоги. Мы с Лорой решили думать о фейри, как об ещё одной форме эволюции или скорее мутации, которой подверглись некоторые люди после Войны.
   Кому-то для выживания нужна кровь, кому-то способность превращаться в животное, а им что-то совершенно иное. Большое количество воды, например, либо разряженный горный воздух. В результате у них есть жабры или крылья. С какой стати при этом они стали себя называть русалками или кобольдами, трудно понять. Факт же в том, что эти новые люди объединились, объявили себя фейри, договорились придерживаться традиций, описанных в древних книгах по мифологии. Естественно, как современные вампиры противоречат мифическим представлениям, так и новоиспечённые фейри никогда не станут таковыми. Кактус никогда не превратится в орхидею, сколько бы не пытался цвести.
   - Забавно, - Лора выдёргивает меня из воспоминаний.
   Мы говорили о бабушкиных опасениях.
   - Да. Это теперь смешно. Но ты не видела бабушку в гневе.
   - Ещё как видела, - рьяно возражает подруга, и я слабо смеюсь.
   Действительно! Даже Лора пару раз получала от бабули на орехи.
   - Но самое странное другое. - Продолжаю вспоминать.
   - Что?
   - Мама сделала чай, я успокоилась, и бабушка начала спрашивать. Я рассказала про кладбище и тех детей, спросила, где похоронен отец, если не там. Ведь вполне нормальный вопрос, да? Бабушка страшно посмотрела на маму, велела разбираться со мной самостоятельно и вышла. Дедушка потом объяснил, что мой отец из другого города, бабушка была в плохих с ним отношениях, а потому расстроена моими поисками.
   - Из какого он города?
   - Не знаю. Мне точно не говорили, но упоминали море.
   - Очень странно, что тебя не возили на место захоронения. - Задумчиво шепчет Лора. - В моём доме живёт женщина с двумя детьми. Её муж погиб во время весенней битвы с бесами у границ. Она часто рассказывала всем, кто слушал, что он ценой своей жизни защитил практикантов. Если бы практикантов АГУОБ не отправляли на поле боя, он бы жил. В общем, он погиб, и она каждые три месяца водила детей к его урне.
   - Меня никогда не водили... - угрюмо пролепетала я. - Может, он был бродячим артистом? Бывают дни, когда я в этом уверена.
   - Хочешь, потом попытаемся выяснить? Поездим по городам. Тоже станем странствующими артистами. Настоящими паяцами.
   - Конечно. - Улыбаюсь я.
   Планы на будущее - это хорошо. Признак того, что будущее возможно.
   - А почему ты не создашь бабочку? - неожиданно спрашивает Лора.
   - В смысле?
   - Твоя мама тебя зачем научила иллюзиям? - мягко усмехается подруга, - сейчас темно и самое время достать из рукава пугало для тьмы.
   - Страшновато делать это без мамы. - Улыбаюсь, выключаю подсветку часов, складываю руки лодочкой и создаю маленькую серебристую рыбку.
   - Я рядом. Не бойся. Попробуй.
   И я пробую соткать из воздуха и собственной силы рыбку.
   - Словно живая, - восхищается Лора.
   Рыбки всегда получались у меня лучше бабочек. С этой мыслью закрываю глаза, готовясь часочек поспать. Трудно понять, сколько времени проходит, но опять снится странный сон, на этот раз нахожусь на уроке биологии. Профессор читает лекцию, а одна из студенток рьяно спорит с ним.
   - Жизнь - это система, обладающая рядом свойств. Среди них тонко регулируемый поток энергии, изменчивость, наследственность, способность к репродукции, самообновление и так далее, но и названных свойств достаточно, чтобы с уверенностью утверждать: вампиров нельзя причислять к живым материям.
   - Но вы сами признаёте, что назвали лишь часть свойств живой материи. - Перебивает профессора студентка, - те свойства, которые вами опущены, доказывают обратное.
   - Какие, например? - снисходительно уточняет профессор.
   - Организм вампира способен к саморегуляции, адаптации, раздражимости. Какой мертвец способен на это?
   - Я вовсе не утверждаю, что вампир - это мертвец. Я считаю, вашу популяцию следует выделить в отдельный вид организмов.
   - Подобно грибам? Не животные и не растения? Вампиры не живые и не мёртвые? Позвольте поспорить с вами.
   - В таком случае, Нина, докажите, что вампирам свойственна изменчивость. Поменялся ли хотя бы один из популяции за весь период существования? Или вы можете похвастаться репродукцией, наследственностью?
   - Репродукцией не каждый человек или чародей похвастаться может. Сколько представителей 'живых' и разумных видов сейчас ходит с диагнозом 'бесплодие'? Треть населения? Или половина? Не вам обвинять нас в неспособности к размножению.
   Нас? Студентка - вампир?
   Резко открываю глаза и понимаю: странная беседа не приснилась. За окном ещё темно. Лора включила радио, нашла новостную волну, по которой транслировалась дискуссия вампирши с каким-то учёным.
   - Они не способны к репродукции. Новость стара как мир, но такая приятная. - Говорит Лора вслух, поняв, что я проснулась.
   - Их не становится меньше, - жалуюсь я.
   - Становится. Однажды, они все исчезнут.
   - Это случиться через очень много лет. Нас не будет в живых.
   - Нас больше никто не тронет. - В голосе подруги облегчение.
   - А наших родных?
   Лора, морщась, оборачивается, ответить не успевает: что-то шлёпается о переднюю пассажирскую дверь, мы секунду смотрим на то место. Лора отключает радио, тишина угнетает.
   - Кажется, я готова ехать дальше, - шепчу я.
   Лора поднимает сиденье. Чудится какое-то движение перед капотом, но я на это не стала бы спорить.
   - Проклятые ветры, - шепчет подруга.
   - Что?
   - Можем подождать до рассвета, или ехать в расчёте на хорошую дорогу.
   - Прости.
   - С чего вдруг?
   - Я нас сюда притащила.
   - Не переживай. Это могло случиться с каждым. - Милостиво отвечает Лора.
   - А ещё не подумала о сменной одежде.
   - Ты спешила увезти меня подальше. Этого не сделал даже братец. Спасибо.
   - На здоровье.
   Шлёпающий звук повторяется на боковом стекле рядом с Лорой, наш обмен любезностями заканчивается. Очень бы хотелось думать, что это начинается дождь, а ещё хотелось бы перенестись во времени на пятнадцать веков назад, когда остановка в глухомани ночью может грозить только дикими животными или маньяками-людьми.
   - Кажется, мы привлекли внимание. - Еле слышно выдыхает Лора.
   Кто-то запрыгнул на капот. Машина чуть качнулась.
   - Угу.
   - Бесы?
   - Уже бы напали. Видят тепло. - Стараюсь отвечать тише, однако получается так, словно кричу. - Может поедем? Дальше есть мотель.
   И без света понятно: Лора кривит губы в надменной усмешке. Хочу ли увидеть того, кто сидит на капоте? Нет, определённо не хочу.
   - Нас здесь нет! Нас здесь нет! - повторяю шёпотом.
   Пусть это будет сон. Мама учила так отгонять кошмары, но, может, получится отогнать и реальность.
   Огромная перепончатая лапа отпечатывается на ветровом стекле и скользит вниз, царапая окно коготками. Такая лапа вполне разобьёт стекло. Прямо фильм ужасов.
   - Пугни его, - предлагаю я, - заведи мотор.
   Лора выполняет. Зверь соскальзывает с машины в сторону, издаёт квакающий звук. Секунду анализирую возможности: перепончатые лапы, квакает, довольно высоко прыгает. Гигантская лягушка?
   Фары включаются, и подруга всё же выезжает на дорогу. На часы смотреть боюсь, они в любом случае расстроят. Едем очень медленно, фары дальнего видения не включаем.
   - Грета, - странным голосом говорит Лора.
   - У?
   - Мы с тобой чародейки или нет?
   - Да? - это именно вопрос, и довольно испуганный.
   Отвратительно прозвучал голос.
   - У нас под рукой нет каких-нибудь чар для улучшения дороги?
   - Минутку, Лора, сейчас достану, - хныкаю я.
   - Было бы чудесно.
   Мы с Лорой ещё не получили первого уровня мастерства. Первый - это умение распознать заклятие, знание способов приготовления чар, способность заговорить воду, сварить зелье и сплести защитный амулет. Этого вполне достаточно для полноценной жизни в обществе, для работы нужно нечто большее, но этому ты учишься позже, время от времени сдавая экзамен для подтверждения повышения уровня. В чём-то будешь сильней, в чём-то слабей. Определяя профпригодность через тестирование, преподаватели помогают тебе понять, на какие навыки стоит тратить время, а что развивать бесполезно.
   Неужели совсем недавно я думала об одном тесте? Переживала из-за минуты беззащитности под присмотром преподавателя? А теперь вот столкнулась с бесом, похожим на лягушку, и мои навыки едва ли помогут.
   - И откуда только берутся! - раздражённо бросает Лора. - Может, правду говорят, и во время войны открылся портал на землю из самого ада. Чем они тут питаются?
   Долго бояться она не умеет.
   - Заплутавшими путниками?
   Позаимствовать бы эту способность.
  

Глава 15

   Покидая границы места регистрации, каждый гражданин страны
   берёт ответственность за собственную жизнь и здоровье
   и не может претендовать на своевременную помощь в опасной ситуации.
   Закон 'О гражданских обязанностях'
   Фары не выхватили из темноты постройки мотеля, но я замечаю отсветы окон, когда проезжаем мимо. Лора останавливается, сдаёт назад. Смотрим на коробки домиков. Они, как и на картинке, в навигаторе: построены на возвышении, к входной двери ведёт лестница. Окно рядом с дверью. С виду очень лёгкие, обшиты металлом. Надеюсь, что это не железо: оно не позволяет творить чары. Хотя, если бы железо при этом разрушало уже наложенные чары, то маме работалось бы гораздо легче.
   - Рискнём? - обречённо спрашивает Лора.
   Мне следовало остановиться у первого мотеля, тогда к этому приехали бы в дневное время. Но я не остановилась. И теперь мы сидим в машине, в темноте пустыни, гадая, а нет ли поблизости кого-то, кто поджидает незадачливых путников? Успеем ли доехать до города? Могу ли связываться с мамой, ничего не опасаясь? И не выдала ли я нас, ответив на звонки Лины?
   - Там ночью безопасней, - уговариваю я, скорее себя, чем подругу.
   Слишком тихо вокруг. Может все бесы давно уже канули в Лету в этих местах? Есть нечего, жить негде? Может они перегрызли друг друга и дело с концом? С другой стороны, тот квакающий зверь был вполне себе живым.
   - Каков план? - невзначай спрашивает Лора после нескольких минут тишины.
   Я не хочу выходить из машины. Она не хочет выходить из машины. Тогда какой тут может быть план? Но мы обе не хотим, чтобы нас почуяли бесы, а им стекло или дверь машины не покажутся большим препятствием.
   - Берём вещи. Выходим из машины. Поднимаемся по лестнице. Оплачиваем вход. Запираемся внутри.
   - Хороший план, - соглашается Лора, - но чего-то не хватает.
   - Солнечного света, - угрюмо говорю я, достаю оставшиеся мюсли, которые нам дал Гордон, и кладу их в Лорин рюкзак, передаю ей.
   Лора копается в бардачке, достаёт фонарь и зачем-то солнечные очки. Она ловит мой недоумённый взгляд.
   - Это брата. Если кто-то залезет в машину, не хочу, чтобы они были испорчены.
   - Понятно.
   - Я выхожу первая. Ты перелезаешь сюда и выходишь следом.
   - Угу. Приготовь заранее карту оплаты.
   Подруга выполняет.
   - Поехали.
   Лора подгоняет машину вплотную к лестнице одного из домов, глушит мотор, пару минут слушает тишину. Включает фонарь, проверяет одноразовую карту, прячет в карман, открывает дверь и выходит, освещая землю перед собой. Я перелезаю на водительское сиденье, держа собственный рюкзак в руках, спиной вылезаю из машины. Над головой слишком много свободного пространства, да и по сторонам тоже. Это нервирует, острее чувствуется уязвимость. Тучи бродят в тёмном небе. Кажется, даже от них веет опасностью.
   Идём спина к спине, я захлопываю дверь в машине, но мы пока её не запираем. Мало ли что. Противный запах исходит от капота. В голову лезут всякие ужасы из фильмов, которые я успела посмотреть в своей жизни. В этих фильмах герои либо простофили, либо натренированные машины для убийства. В первом случае они умирают, во втором остаются одни на поле брани в окружении сотни трупов врагов и друзей.
   Не хочу ни того, ни другого.
   Лора начинает подниматься по лестнице. Металл скулит под ногами. Лучик света от фонаря бегает туда-сюда. Луна растёт и укрыта облаками, света от неё недостаточно.
   - Десять. - Шепчет Лора, это она о ступеньках.
   Я нащупываю первую и поднимаюсь. Семь домиков, наша машина стоит около третьего с краю, все пустуют. Знаю, что трасса пролегает в тридцати метрах от домов, но её полоса видна только в моём воображении. Справа, слева, позади, впереди - пустыня. Больше никого и ничего нет в этих местах.
   - Знаешь, - не выдерживаю напряжения, - раньше, в какой-то стране подобные постройки назывались кажунами.
   - Грета, - шипит Лора, и я замолкаю, поднимая взгляд к небу.
   Лучше бы смотреть только вниз! Темнота стоит невыносимая. И никаких стен, башен, преград. Ничто не укрывает нас, не прячет. Лора, почуяв, моё замешательство, хватает меня за руку и тянет. Нащупываю уже пятую ступеньку, щурясь в темноте. Лора больше не двигается вперёд. Разве дошли? Странный вопрос, ведь уже давно знаю, что происходит, но признавать отказываюсь. Надеюсь, обойдётся.
   И тут слышу откуда-то сверху шипение.
   - Крыша, - выдыхает Лора подобно ветру, и я догадываюсь: она в упор смотрит на того, кто поджидает нас.
   Бес! Озноб холодной волной адреналина прокатывается от пяток до макушки. Нет, только не это! Каждый рано или поздно сталкивается с дикими, но почему нам достаётся несколько встреч? Вот, что такое 'не везёт' и как это лечится?
   Перехватываю рюкзак левой рукой, медленно поднимаю правую, чтобы взглянуть на часы. Темно, но в зеркале отчётливо видна граница покатой крыши с небом. Ясно вырисовывается бугор странной формы. Слышу шипение и...
   - Вниз! - кричу я, разворачиваюсь, размахиваясь рюкзаком, кидаю по дуге над лориной головой. Она едва успевает пригнуться, а в рюкзак врезается что-то тяжёлое и летит вместе с ним в сторону.
   Лора, не раздумывая, бросается к двери, достаёт карту и пытается накормить ею автомат. Затылком чую, как трясутся её пальцы, как она промахивается, не задевая линию считывания, как бездушная машина брезгует, отказываясь считывать карту.
   Наблюдаю умерщвление рюкзака. Помедлим, и окажемся на месте несчастной тряпицы. Вот бес задрал здоровенную голову со светящимися глазищами, уставился на нас.
   - Лора! - умоляю я.
   Слышу сзади щелчок открывающейся двери, одновременно вижу: нечто крылатое и зубастое летит прямо на меня. Через миг я за дверью, помня только то, как нырнула под рукой подруги, а она захлопнула дверь. Бес врезается с другой стороны и шипит.
   Успели!
   Сижу на полу, Лора стоит прямо, прижимая руки к косяку, словно может удержать дверь лучше замков.
   - Что... что ты там говорила про прошлое?
   - Ну... - голос не слушается, - к-кажуны... их строили для путников. Каждый мог остановиться, развести огонь, поспать.
   - Думаю, здесь немного безопасней.
   - Надеюсь, - шепчу я, осматриваясь.
   Газовая плита, душевая кабина, стол, скамьи вокруг, несколько полок-кроватей без пастельных принадлежностей, как в казармах.
   - Что ж, полевые условия - это лучше, чем совсем никаких. - Улыбается Лора. Оптимистка!
   Мои руки до сих пор трясутся. Не уверена, сумею ли с первого раза встать.
   Лора держится лучше. Подходит к столу, выкладывает съестное из рюкзака. Настоящий пир.
   Поднимаюсь на ноги. Рядом с дверью висит панель, присматриваюсь и читаю: 'Чары виденья...'.
   - Эй! Тут к стене можно применить чары...
   Лора подходит ближе, и мы вместе в свете моей маленькой рыбки изучаем инструкцию. На панели указывается три этапа построение чар. 1. Выстроить мысленно или нарисовать прямо на стене схему. 2. Влить в схему энергию с мысленным или звуковым приказом 'Вижу во тьме'.
   Хм! Все чары можно разделить на два вида. Первые - такие, для создания которых нужны только энергия и знание формулы. Вторые же предполагают наличие элементов-помощников: огня, воды, воздуха, земли или металла, растения. Похоже, 'Вижу во тьме' относился к первому типу.
   - Это заговор предмета. - Задумчиво бормочет Лора. - К тому же нам нужно только освежить чары. Смотри, тут на стене нарисован квадрат.
   - Исключено! - выдыхаю я.
   - Разве ты не хочешь знать, что происходит снаружи?
   - Но я так же хочу остаться живой и невредимой?
   - Что может случиться в случае ошибки? Смотри, здесь даже трафарет схемы чар есть. Просто перерисовать!
   - И сделать своё зрение рентгеновским? Или сделать свои собственные руки прозрачными? Или себя превратить в неоновую вывеску? Нет, давай сразу разрушим стену!
   - Не перегибай, Грета. Кто из нас лучше сдал теорию чар первого уровня?
   - Теория и практика - очень разные, мало связанные вещи. К тому же, это заговор предмета. Второй уровень.
   - Я всё же рискну!
   - Нет!
   - Наверняка, эту часть стены уже зачаровывали по этой инструкции.
   Делаю несколько глубоких вдохов, вспоминаю непрерывный гул моря. Нет, Лора не станет делать глупости. Лора - разумная девушка. На только что вырвалась из лап вампиров, зачем ей нарываться на неприятности?
   - Помнишь, в новостях рассказывали? Один чародей пытался пошутить над братом, зачаровал чашку на то, чтобы какой бы горячий напиток в неё не вливали, она оставалась холодной. Его брату отморозило руки...
   Историй, подобных этой, известно видимо-невидимо. Чародеи-неумехи пытаются сделать что-то самостоятельно, но потом платятся здоровьем. Везде и всегда нам повторяют, что нельзя пользоваться неизвестно откуда взятыми инструкциями да рецептами, даже если они написаны бабушкиной рукой в дедушкином планшете. Лучше либо пройти специальные курсы под присмотром специалистов, либо купить готовые чары в магазине. И это правильно. Безопасность превыше всего. А вот я даже подумала, что вреда не будет, хотя слышала все эти истории. Вот так и те чародеи, им говоришь, а от них как горох от стены отскакивает. Немного обидно.
   - Прости, - грустно улыбается Лора. - Но Лина права: очень глупо устроено наше воспитание. Я чародейка, а чары применяю только в колледже и только под присмотром наставника. Вчера, когда очнулась, ужасно хотела... меня просто распирало от желания разнести всё вокруг, заставить их отпустить меня и заплатить за то, что сделали. Я чувствовала вибрирующую силу в себе и вокруг! Протяни руку, и она подчинится, выполнит любое желание! Как бы слаба я ни была, я должна была ей воспользоваться, но... Но я не могла, понимаешь! Я не знала ни одной подходящей формулы, ни одного заклятья! Это просто нечестно.... У них есть гипноз, и скорость, и власть, а я - отличница с высокими показателями силы - ничего не смогла им противопоставить... Ничего! И всё, что я делаю - это бегу и прячусь, когда нужно защищаться и отстаивать независимость.
   С каждым словом Лора всё больше распаляется, его голос повышается и повышается, она запинается из-за нехватки воздуха, делает глубокий вдох и вновь продолжает. Слёзы блестят на щеках, я тоже плачу.
   -Я сделаю это! - Зло бросает она, отдышавшись. - Сделаю! Я стану великой волшебницей, способной противостоять даже вампирам!
   Лора подошла к панели, приложила шаблон формулы к стене с квадратом и попыталась провести нужные линии, но не вышло: фломастер, который прилагался к инструкции и шаблону, высох. Лора с силой его отшвырнула и, порывшись в сумке, нашла там помаду, которой и начертила формулу. Я настороженно наблюдала и странное чувство поднималось внутри меня. Я знаю эту формулу! Веры! Сама же её и применяла, когда вышла на улицу в ночь выпускного бала. Но как? Откуда? В те времена я не знала никаких чар, в школе их попросту не изучают.
   Лора приложила пальцы к верхним и нижним углам рисунка, она вдохнула в них силу, приказав: 'Вижу во тьме'. На меня дунуло запахом мяты и воды, стена тихо завибрировала, вбирая в себя формулу и перестраиваясь в нужную цепочку молекул. Границы квадрата вспыхнули.
   От неожиданности я ахнула. Ночь за окном не сменилась днём, однако очертания каждого предмета засияли серебром, словно кто-то обвёл их белой краской. Вплоть до мелких деталей, которые невозможно разглядеть невооружённым глазом даже днём.
   - Попрощайся с рюкзаком. - Усмехается подруга, тяжело дыша.
   Она указывает куда-то вниз, и я вижу, что зверь с крыльями летучей мыши, мордой ящерицы и тонким львиным хвостом ползает около рюкзака, раздирает его по швам.
   - Прощай, - без выражения говорю я, а сама думаю о формуле.
   'Очки', - приходит в голову безумная мысль, я подхожу к столу и беру в руки очки Гордона.
   - Попробуй!
   Лора качает головой, и я понимаю почему. На стене она воспользовалась шаблоном, а на очках, которые в пять раз меньше размером, формулу нужно начертить самостоятельно. Перед тем, как делать, надо потренироваться чертить рисунок, а я не взяла с собой планшет. Другой вариант: выучить его и начертить мысленно. Но эта задача не по силам студенткам второго курса ГЧК.
   - Спать придётся без матрасов и одеял. - Сообщаю я очевидное.
   - Давай сначала поедим.
   - Давай.
   Сажусь за стол, осматриваю наш пир: вездесущие мюсли с печеньем, вода, хлебцы и вяленая рыба.
   - А у меня были какие-то консервы, - с сожалением сообщаю я.
   - Может, бесёныш объестся и заснёт навеки. - Кровожадно мечтает Лора и протягивает батончик мюсли. - Кстати, я рада, что съеден именно твой рюкзак.
   - Это ещё почему?
   - В моём есть для тебя сюрприз. Я не успела переслать его тебе на почту.
   - Ты дописала музыку? - догадываюсь я, чуть не подпрыгивая.
   - Спокойно. - Охлаждает мой порыв Лора, - сначала ужин, потом посмотришь.
   Сгорая от нетерпения, читаю состав мюсли упаковке. Морщусь, когда нахожу мёд, и открываю пакет с рыбой.
   - У тебя странная нелюбовь к вкусному. - Лора то ли пытается отвлечь меня от партитуры, то ли просто отвлечься.
   - Накладываю табу на слова: вкусный, сладкий, сахарный, - поддаюсь я, - вечное табу.
   - Ну, уж нет! Только до рассвета. - Принимает она игру. - Так почему ты даже не пробуешь эти восхитительные яства? Откуда ты можешь знать, что тебе не понравится?
   - Точно также, как знаю, что люблю сыр. - Улыбаюсь я.
   Лора отламывает кусочек мюсли, кладёт в рот, закрывает глаза и изображает райское наслаждение.
   - Опиши этот вкус, - хитрю я.
   Подруга мягко, исключительно по-лорински улыбается, и мне становится так спокойно, как бывает только после часа в бассейне.
   Поужинав, мы готовимся нормально поспать положенные шесть часов. Пока Лора в душе (благо, у неё оказались и витаминизированные блоки для него), я читаю партитуру. Моя подруга гениальна. Эта мысль сжимает сердце: и она вынуждена бежать.
   Потом я помогаю Лоре сменить повязку на шее. Две совсем маленькие точки уже начинают заживать, но не думаю, что также быстро затянутся раны в душе. Ложимся спать, но первые минуты сон не приходит, так как в крови всё ещё гудит адреналин после стычки с бесом.
   - А что ты сделаешь, когда доедем до Изабеллового Брега? - шепчет Лора.
   - Проверю, как ты устроилась, куплю билет на самолёт или поезд и поеду домой. Мама меня убьёт.
   - Ты ей не сказала? -- полушутя уточняет подруга.
   - Сказала, что тусуюсь с тобой.
   - Ты же не умеешь врать. - Смеётся она.
   - С чего ты взяла? - возмущаюсь я. - Недавно то же самое сказала Лина.
   - Когда у нас есть секрет, и у тебя о нём спрашивают, ты просто молчишь. Тогда все знают, и правда есть. - Хихикает подружка. - А, если отвечаешь, то непременно нас выдаёшь.
   - Я не замечала за собой. - Признаюсь я, а потом решаю сменить тему, - правда жаль, что ты не смогла пойти в кино с Кириллом?
   - Давай спать, - угрюмо бросает гордая красавица.
   - Ага. Давай. Но он милый.
   - Он не понравится моим родителям.
   - А вампир понравится? - сама знаю, как это несправедливо.
   - С их точки зрения, они поступают правильно, - не обращая внимания на мой тон, объясняет Лора. - Каждый родитель хочет уберечь своего ребёнка. Твои родители учат тебя обороняться и избегать тех, кто сильнее. Мои же думают, что безопаснее рядом с сильным. Адам - лучший вариант. Не зря же вампирский квартал самый тихий в городе. Адам может защитить, но за защиту надо платить.
   - Я не хочу, чтобы ты связывалась с вампирами.
   - А я подавно. - Вздыхает Лора, - давай спать.
   Однако сон заставляет себя ждать. Смотрю в сияющую темноту окна, слушаю стук собственного сердца.
   - Я вспоминала наши школьные дни. - Голос Лоры звенит ласковыми колокольчиками в неуютном пространстве.
   - Я тоже.
   - Весело было. Интересно.
   - Да. - соглашаюсь я.
   - А помнишь наши проекты? У меня до сих пор сохранилось аудио... Мне всегда нравилось брать интервью у Гордона. Он каждый раз выдавал что-нибудь смешное... - Лора продолжает говорить, а я ухожу в приятную даль сновидений. Мерещится, что я дома, а Лора осталась на ночь. Мы долго делаем уроки, а после болтаем, хотя утром в школу.
   Тогда мы очень боялись двоек. Золотое время! Всегда бы только двоек и бояться.
  

Архив Гретти Ло. Интервью для школьного доклада

  Лора: День первый, интервью первое. Спрашивает Лора Сталь, отвечает Гордон Сталь. Тема: 'Тайна загадочных фейри. Миф или реальность' (смех).
  Гордон: Ты серьёзно? Какой бес тебя надоумил выбрать эту тему!
  Лора: Так уж вышло.
  Гордон: Ты с кем-нибудь поспорила, не иначе! Надеюсь, спорила на что-нибудь ненужное!
  Лора: Мы с Гретой опаздывали в класс, осталось всего три темы! Две другие не лучше.
  Гордон: И чем же ты занималась со своей подружкой, раз опоздала? Мир что ли спасали?
  Лора: Ты поможешь или нет? Или мне постучаться к соседям?
  Гордон: Да, помогу я! Помогу!
  Лора: Только отвечай без кривляний, ладно. Мне, возможно, придётся часть беседы включить в классе.
  Гордон: ОК!
  Лора: Начинаем.
  Гордон: Валяй!
  Лора: Что ты знаешь о фейри?
  Гордон: Ни беса не знаю! Какие-то исчадия леса, вот и всё!
  Лора: Гордон!
  Гордон: Хорошо! Я ничего толком не знаю.
  Лора: Ещё раз! (пауза) Что ты знаешь о фейри?
  Гордон: Ничего, что можно отнести к научному знанию. (Хихиканье)
  Лора: (срывающимся от сдерживаемого смеха голосом) Расскажи, что знаешь из ненаучного.
  Гордон: Это какие-то 'тёмные' типы, которые шляются по улицам нашего города. Документов у них нет, прописки нет, официальной работы тоже нет.
  Лора: Ну, и как я включу это в классе?
  Гордон: Зато повеселишь народ. (смеётся, откашливается) Фейри - это разумные существа, обладающие волшебными способностями, но не относящиеся к чародеям. Некоторые из них умеют превращаться в животных, но не зависят от луны и оборотнями не являются. Ходят слухи, что они питаются кровью. Надеюсь, что это только слухи.
  Лора: Ну, спасибо!
  Гордон: Слово 'спасибо' для фейри - это признание своего долга перед ним. Так что с тебя торт!
  Лора: Мы ещё не закончили!
  Гордон: Ну?
  Лора: Что ты знаешь о происхождении фейри?
  Гордон: Появились после Войны.
  Лора: Всё?
  Гордон: А, что ещё?
  Лора: Они не могли существовать до Войны?
  Гордон: Раз это так, то флаг им в руки! Представляешь, что будет, если их обвинят в начале Войны? Не зря, значит, прятались.
  Лора: Как ты думаешь, существует ли Летняя страна?
  Гордон: Было бы здорово. Но тогда эти фейри жуткие собственники! Давно бы нас всех туда пересилили!
  Лора: (вздыхает)
  Гордон: Я всё ещё хочу торт!
  Лора: Будет тебе торт! (Конец аудиофайла)
  

Глава 16

   В нашем городе имеют права и обязанности все
   зарегистрированные граждане: от человека до фейри.
   Однако возникает вопрос, почему на дорогах между городами
   так много странников и бродячих циркачей, имеющих
   паспортную карту, но не обладающих правами гражданина?
   Елена Свет, корреспондент 'Первого-центрального'
   Меня мучает навязчивое пиканье, никак не могу понять, что это.
   - Рассвет, - сообщает голос Лоры, смотрю на подругу сквозь ресницы и вижу, как она нажимает кнопку на часах.
   Писк прекращается, а в сознание на первый план врывается неотступная дисгармоничная мелодия земли. Зажимаю уши руками, зажмуриваюсь. Пожалуйста, не кричи! Мне тоже больно!
   Лора наугад ожидает, пока тёмно-сизый цвет ночи постепенно растворяется в воздухе. Чары 'Вижу во тьме' испарились, и наше волшебное окошко исчезло, поэтому невозможно выглянуть наружу. Лора приоткрывает входную дверь, затем, убедившись, что расчёты верны, открывает окончательно, подложив под неё рюкзак. В комнату врывается прохладный воздух, я окончательно просыпаюсь, встаю, выползаю из хижины. Кости ломит из-за неудобной кровати.
   Туманная дымка заслоняет чуть-розовеющий горизонт. Первые солнечные блики представляются каким-то чудом. Ночное, хладное, страшное отступает перед волной золотистой, чистой, горячей энергии. Мысленно пропускаю её через себя, разгоняя сон и собираясь с силами. Вопреки ожиданиям солнце показывается над горизонтом не жёлтым, а багрово-красным диском. Удлиняются тени, туман опускается росой и драгоценно блестит на земле, асфальте, машине, кажуне. Так много свободного пространства вокруг! От него болят глаза и постоянно хочется обернуться.
   Мы пережили ночь. Ничего страшного не случилось. Это радует, и хочется смеяться. Собираю остатки растерзанного рюкзака, бросаю их в багажник: мусор оставлять не следует.
   - Надо размяться. - Говорит Лора, - а потом подкрепиться, а то мы с тобой от голода зачахнем до того, как доедем до моря. Ты чувствуешь запах?
   - Да. Тухлая рыба.
   Начинаю разминку. В плохую погоду я занимаюсь несколько раз в неделю на втором этаже своего дома, там специально оборудован спортивный зал. Летом же, пока нет засухи, или зимой, до морозов, хожу на Чермянскую спортплощадку. Лора всегда составляла компанию в тренировках по бегу или катанию на коньках. Вот и сейчас подруга присоединяется. Ей гораздо лучше. Мы бегаем по дороге туда-обратно. За всё время мимо не проезжает ни одной машины. Тишина.
   - Слушай, откуда этот запах? - не выдерживает Лора, когда возвращаемся к кажуну, - я остановилась на помойке?
   - Это был каппа, - отвечаю я, - помнишь? До беса.
   Сама удивляюсь тому, что прихожу к такому выводу. Каппа - нечто вроде морской обезьяны с панцирем и с перепончатыми когтистыми лапами, живущей в различных водоёмах, умеющей говорить и любящий полакомиться мертвечиной, которую сам же и умертвил. Я читала, пахнет он тухлой рыбой, умеет вправлять кости, может даже поделиться знанием, если его перехитрить. Но самое главное, каппа - существо мифическое, существует в древних легендах, да к тому же японских. Отчего я решила, что это он? И всё же, я уверена в этой догадке.
   - Надо её помыть. - Угрюмо заявляет Лора, проверяя провода и щиток автозаправки.
   Машину на заправку она поставила сразу, как вышла на улицу.
   Я принимаю душ, Лора завтракает, затем меняемся ролями. Приходится надеть вчерашнюю одежду. Хорошо, что в доме нет зеркала: видеть себя измученной и в помятом наряде не хочется.
   Вместе проверяем, ничего ли не оставили в доме, запираем дверь. Лора наскоро моет лобовое стекло и капот.
   - Я поведу. - Говорит подруга, убирая провода после дозаправки и садясь на водительское сиденье, - потом поменяемся.
   - Хорошо, - соглашаюсь я, располагаясь рядом. - Думаешь, до ночи мы доберёмся до города?
   - Надеюсь. - Отвечает она, хмурясь на странно гудящий бардачок.
   Открываю его и достаю забытый вчера телефон. Мама. Сердце прячется в пятки. Вот сейчас она спросит, а мне придётся ответить.
   - Мама! - улыбаюсь я в трубку.
   - Доброе утро, милая! Как вы там с Лорой? - спрашивает она натянуто-весело.
   Ну всё!..
   - Отлично! Живы-здоровы, сыты!
   Лора бросает на меня ироничный взгляд и выезжает на дорогу.
   - Странное дело. Не успела я встать, как с самого рассвета не отхожу от телефона, - издалека начинает мама.
   Облизываю засохшие губы. Знаю-знаю к чему всё идёт. И не мне пытаться её провести.
   - Кто же звонил?
   - Вчера, вернувшись с работы, я прослушала сообщение на автоответчике от некого Максима. Звонил он днём и просил тебя срочно с ним связаться. Раза три просил.
   - Максим - это друг по колледжу, студент по обмену. Он учился в ГЧК Москова всего год. - Докладываю я как рапортует военный.
   - Затем заходила Лина, спрашивала о тебе. - Не обращая внимания, продолжает мама. - Она была сама не своя, я с трудом её узнавала. В чём дело, она не сказала.
   - Лина приглашала на вечеринку в Заповедный Лес. Я не хочу идти.
   Ветры! Я же себя закапываю!
   - Ни сообщение твоего друга, ни визит Лины меня не насторожили. Однако, представляешь, сегодня позвонили родили Лоры.
   - Утром? - переспрашиваю я и шепчу подруге, - твои родители звонили моей маме.
   Лора отвечает испуганным взглядом и снова сосредотачивается на дороге.
   - Ага, значит Лора всё-таки рядом? - соглашается с собой мама, - только где вы, скажи на милость? Миссис Сталь не знает местонахождения дочери, а тебя она и вовсе не видела больше года.
   - Мама! - жалобно прошу я, - не спрашивай.
   - Гретти! - вся ласковость исчезает из её голоса, обнажая грозное пламя, - где ты ночевала?
   Сердце в груди бухает, разрываясь между правдой, которую я обязана сообщить, и беспокойством за судьбу подруги. Она не поймёт. Как такое можно понять? Она потребует ответить, а потом обо всём расскажет миссис Сталь.
   - Мамочка!
   - Гретти Ло! Немедленно отвечай!
   - Мы ночевали в придорожном отеле. - Признаюсь я.
   Лора нажимает на газ, скорее всего непроизвольно.
   - В Москове нет придорожных отелей.
   - Мы не в Москове.
   - Что? - не нужно видеть, чтобы знать: лицо Янитты Ло сейчас белее снега, она опирается о стену и садится на стул.
   Мои часы начинают предупредительно мигать: слишком частый пульс.
   - Выслушай! - тараторю я в трубку, - прошу, пойми. У Лоры проблемы. Ты не поверишь, но это чистая правда: родители Лоры работают на вампиров, мистер и миссис Сталь хотят отдать этим кровососам собственную дочь. Вчера её уже укусили. Лоре нельзя оставаться в городе, она обязана спрятаться. Пойми, мамочка! Нам никак нельзя назад. Никто не должен знать, где мы.
   Мама молчит, но знаю, что она слушает, пытаясь справиться с собой. Я снова и снова в разных выражениях рассказываю о случившемся, по щекам текут слёзы, голос дрожит. Боги! Пусть она поймёт! Пожалуйста, ей нужно понять!
   - Ты ведь сознаёшь опасность, - шепчет мама, не гневно, как думалось, а испуганно, оторопело, совершенно потерянно.
   - Мы осторожны, мы очень осторожны и внимательны. Мы всё продумали. Не переживай. - торопливо пищу я в трубку.
   - Гретти, милая моя дочка, - мама плачет.
   Прости меня, Всевышний! Она плачет! Непобедимая и великолепная Янитта Ло плачет?
   - Мама? - это всё, что могу выговорить. - Я знаю, что думаю только о себе. Знаю, что поступаю плохо. Но пойми...
   - Браслет на тебе? - совершенно неожиданно спрашивает она, делая глубокие вдохи и выдохи.
   - Да. - Смотрю на браслет, чтобы убедиться.
   - Не снимай. - Из голоса мамы пропали все эмоции. - Из машины не выходи. Доедете до города, снимите квартиру, и ты сразу купишь билет на самолёт домой. Самолёт, ясно? Я переведу тебе деньги. Ни с кем не говори, никому не доверяй, о помощи никого не проси.
   - Мы так и хотели сделать, - мямлю я. - Пойми, Лоре нельзя оставаться в Москове. Не говори никому об этом. А лучше позвони миссис Сталь и скажи, что Лора ночевала у бабушки, что мы где-то в городе.
   - Грета! - вспыхнула она, - пойми! Как Лоре нельзя находиться в городе, так тебе нельзя быть за городом!
   - Я знаю, это опасно, но мы... - сама себя обрываю. Мама сказала что-то странное. - В каком смыс...
   - Даже днём оставайся начеку! - обрывает она меня, - не приближайся к воде. И сразу домой, ясно!
   - Да. Ты про Лору не скажешь?
   - Не скажу. - Коротко отвечает мама и вешает трубку.
   Несколько минут сидим в совершенной тишине. Глотаю слёзы, стараюсь успокоиться. Мотора почти не слышно, и только нестройная песня природы где-то на заднем плане сознания. Часы настойчиво мигают. Мамина реакция - это пожар, бабушка же устроит извержение вулкана.
   - Она не потребовала немедленно развернуться? - после короткого молчания уточняет Лора.
   - Нет. Она расстроилась, но, кажется, приняла это. - Ошарашенно вздыхаю я, вытирая лицо.
   - Твоя мама - это нечто.
   Из меня опять вырывается нервный вздох, будто я целый час билась в истерике и только теперь начала успокаиваться. Лора включает радио, ловится только новостной канал. Невыносимо думать о сегодняшнем мамином рабочем дне. Вероятно, она даже возьмёт отгул, поедет к бабушке, дождётся её возращения, боясь потревожить заранее. Они вместе будут сходить с ума от беспокойства, ходить из стороны в сторону, ругать меня и молить Всевышнего, чтобы со мной ничего не случилось.
   - А на дворе 29 октября, четверг, шестой день после новолуния, месяц вступил в первую четверть. Будьте осторожны, дорогие путники, помните, на какой бы дороге вы сейчас не находились, не съезжайте с неё. Оставайтесь с нами, оставайтесь благоразумны.
   - Сара! - вскакиваю я неожиданно.
   - А? Сара? Кто такая Сара? - дёргается Лора, но машина едет ровно.
   - Девушка из колледжа. Та, с невероятными причёсками, помнишь? Я обещала, что схожу с ней сегодня в университет.
   - Рассказывай, - усмехается Лора, и я пересказываю историю того, как Сара утешала меня после теста, как я её встретила у колледжа в день покупок и как обещала оказать ей поддержку.
   - Позвони ей.
   - Я и так слишком часто пользуюсь телефоном. Они знают, что я с тобой.
   Новыми знакомыми и возможными друзьями не разбрасываются! Чародей живёт до трёхсот лет, общается с огромным количеством себе подобных, но в категорию 'друзья' записываются один или двое бывших школьных товарищей. Найти настоящего друга в колледже или на работе - это редкий подарок судьбы. Никто не желает сближаться с чужими и малознакомыми, не хочет рисковать.
   Сара рискнула. Она не просто помогла мне, она надеется на дальнейшее общение.
   - Звони, - пожимает плечами подруга, - Бог не выдаст, свинья не съест.
   Слабо смеясь, вновь беру телефон и набираю номер Сары.
   - Привет, Грета! - улыбается она в трубку. - Я рада твоему звонку.
   - Сара! - останавливаю её я, - я хочу извиниться. Я не смогу пойти сегодня с тобой.
   - Да? - после паузы откликается Сара поникшим тоном, - ну ладно, ничего страшного.
   Она думает, что я пошла на попятную, что мне неинтересно её общество. Я бы решила именно так.
   - Прости! Я бы очень хотела помочь тебе, но не сегодня. В любой другой день...
   - Ничего. Со мной пойдёт Леон, он уже подтвердил. Жаль, тебя не будет. Всё хорошо? Может, нужна помощь?
   У чародеев интуиция работает на отлично. Как только мама что-то не заподозрила ещё вчера! Доверяла. Теперь уже нет.
   - Слушай, а ты можешь позвонить после АГУОБа? Расскажешь, как всё прошло. Я держу за тебя кулачки. - Ухожу я от ответа.
   - Конечно. Тогда жди звонка.
   - До связи, - я отключаюсь, не успеваю это сделать, как телефон снова оживает.
   Не только у мамы день проходит около телефона.
   Лина! Она хочет что-то сказать, что-то важное. Это заставит меня признаться, где я и с кем. Не знаю, как, но это произойдёт.
   - Ты не ответишь, - Лора поглядывает на меня с интересом.
   Она знает, кто звонит. Отрицательно качаю головой, Лора пожимает плечами: мол, дело твоё. Что-то подсказывает, что сразу после меня Лина начинает набирать номер Лоры, но натыкается на стену абонента вне сети. Я сама помогла сменить старый номер! Молодчина!
   Вопреки всему Лорин телефон начинает звонить. Секунду слушаю стандартную мелодию. Не верю! Отказываюсь признавать! Паника поднимается высокой волной. Перед глазами пляшут яркие золотые точки. Как она узнала новый номер? Такое вообще возможно?
   - Она работает на вампиров? - вопрос вырывается вслух, я не в силах держать его внутри.
   Руки трясутся.
   Подруга с силой сжимает руль, жмёт на газ и отрицательно кивает. Нет, она не верит. Я тоже не верю. Не хочу. Но никто из нас не знает, в каком именно отделе АГУОБА работает Лина, в каком филиале. Она каждое утро спускалась со мной по лестнице, доезжала до подземки и растворялась в шумном городе, ни разу не выдав, куда направляется.
   Убираем телефоны подальше и едем, слушая тихий ропот радио. Пару часов спустя пространство меняется. Пустыня вновь становится обитаемой, наполненной огромными полями ветряков и солнечных батарей, а у горизонта маячат неясные очертания, совсем непохожие на холмы или горы.
   Леса. Те самые, не вырубленные, не сожжённые, не запечатанные в асфальт. Опасные. Слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно. Но неожиданно из-за туч появляется солнце. Несмотря на страх, поселившийся внутри, мы с Лорой одновременно улыбаемся. Солнце вампирам вредно.
   Час летит за часом, за руль Лора меня не пускает, и я начинаю изучать чары, что купила в магазине, когда готовила бегство.
   - Тебя не обыскивали? - спрашиваю я.
   - Не знаю, но все вещи остались со мной.
   - Тут написано: чтобы чары подействовали, нужно коснуться голой кожи. В коробочке даже есть перчатки. - Поясняю я подруге.
   Надеваю упомянутые перчатки и рассматриваю маленькие металлические шарики в пакете. Всего их пять штук.
   - А ещё тут сказано, будто они могут не подействовать, если у человека хорошая естественная защита или он установил щит. Что за 'щит'?
   - Мысленная защита. Своего рода щитовые чары, но ты их строишь внутри себя. Брат учился этому, когда начал работать. Потом бросил. Если нет таланта, то всё бесполезно.
   - Жаль. А ты умеешь?
   - Нет. - Усмехается она, - ты бы знала.
   - Тем более жаль. - Вздыхаю я и засовываю пакетик в карман на брюках около правого колена, а перчатки в карман пальто.
   Время тянется. На бардачке пальцем рисую формулу 'Вижу во тьме', сверяясь по телефону: сфотографировала шаблон перед тем, как мы ушли из кажуна. Находиться в одной позе слишком тяжело, я мысленно скучаю по любимым аудиокнигам, которые могла бы и прихватить. И всё же не успеваем оглянуться, как начинает темнеть. С темнотой обо мне вспоминает Сара. Я думала, она перезвонит раньше.
   - Грета! - тихо здоровается девушка, - прости, я только теперь поняла, что обещала...
   - Что случилось?
   - Я не знаю. Понятия не имею. - Голос у неё убитый.
   - В каком смысле? - недоумеваю я.
   Сара начинает плакать. Что за день сегодня такой? Не телефонные разговоры, а настоящие драмы, будто одного бегства из города мало.
   - Сара! Объясни толком! - требую я, Лора привлекает моё внимание, в стекле отражается мигающий свет часов.
   Да, да. Я спокойна, терпелива, я всё понимаю.
   - Я зашла в приёмную АГУОБ. - Рассказывает несчастная, - назвала фамилию, меня проводили в кабинет. Там сидели три человека. Они задавали всякие вопросы, попросили показать своё умение. Потом...
   Сара не сразу смогла продолжить, так как разрыдалась прямо в трубку, но всё же о произошедшем она рассказала. Потом ей дали подписать какой-то документ-анкету. В нём она написала контактные данные родных, в том числе бабушек с дедушками, тётушек с дядюшками. В нём же она подписалась, соглашаясь, что не будет пользоваться талантом. Стоило ей это сделать, как один из профессоров схватил её за руку и надел цепочку на запястье. Цепочка обвилась вокруг и два её конца срослись друг с другом. На мгновение Саре стало трудно дышать, и заболела голова, словно цепочка сжала не запястье, а голову. Другой учёный потребовал, именно потребовал сдать кровь на анализ. Потом Сару отпустили. Леон помог ей добраться до дома.
   - Мне всё равно, пользоваться или нет даром, но, как они могли, - жалуется Сара.
   - А ты можешь снять эту цепочку? - уточняю я.
   - Не могу, и внешность менять не могу. На ней какие-то чары.
   - Сара! - вздыхаю я, не представляя, чем можно её утешить.
   Пообещать найти способ снять эту бесовщину? Сказать, что не так уж и важна способность менять внешность? Возмутиться поведением учёных умов? Предположить, что это совсем и не учёные? Как помочь в том, в чём ты бессилен?
   - Сара! Ложись сейчас спать. Наберись сил, - предлагаю я. - Об этом подумаешь завтра, и разберёшься во всём завтра. Обязательно посоветуйся с родными. Ты ведь рассказала родителям?
   - Они ещё на работе, - вздыхает Сара, - спасибо, Грета. Я так и сделаю.
   Мы попрощались.
   - Правительство, наверное, так перестраховывается, - зевая, говорит Лора, - включает в тест задание на какую-нибудь опасную способность, а потом блокирует её у всех, кто проявит себя.
   - Довольно недружелюбная мера.
   - Мир вообще недружелюбен. Разве ты не заметила?
  

Глава 17

   Спасение утопающих - дело самих утопающих.
   Из школьного учебника
   Лора останавливается, и мы, не вылезая из машины, меняемся местами. Опять темно. Ненавижу темноту.
   Море бушует в мыслях вместе с криками земли, но тут я понимаю: вовсе не в мыслях, а где-то недалеко от дороги. Настроение сразу улучшается на несколько пунктов. Неужели то, что я видела только по телевизору, на картинах или во снах, теперь увижу вживую?
   Дорога вновь становится более или менее нормальной, а потому включаю дальний свет и позволяю себе не ползти черепахой. Каждые полчаса звонит Лина. Предательница!
   Не отвечаю.
   Через два часа вижу вдали какое-то здание, очень хорошо освещённое, а ещё дальше мерещатся огни города. Чувствую, Лора ликует вместе со мной. Доехали! Мы доехали! Несколько часов и можно расслабиться. Здесь, на единственной дороге, мы - приманка, кричащая 'догони, если сможешь', там, в большом городе, мы растворимся среди множества улиц и домов. Даже можем дождаться рассвета, ночуя в машине или просто катаясь по городу, заметая следы.
   Здание под куполом света оказывается роскошной заправочной станцией. Ни один дикий близко не подойдёт: боятся любого света. Здесь есть маленький магазин, рядом стоят несколько придорожных домов. Я останавливаю машину около одного из аккумуляторов. Лора выходит вместе со мной. Вздрагиваю от холода, но пока не одеваюсь в верхнюю одежду.
   Заправка электромобиля - дело не одной минуты, а целого часа. Именно поэтому до сих пор служебные машины АГУОБа заправляются бензином.
   - Я подсоединю провода и помою лобовое стекло, оплати, пожалуйста, полную заправку, копи несколько бутылок воды и что-нибудь из еды. - Командует Лора, я подчиняюсь.
   Захожу в магазинчик старого образца, с кассиром. Радуясь электричеству, рассматриваю полки с продуктами и медленно продвигаюсь к прилавку. С ног до головы меня пробивает знакомая дрожь, и, ещё не посмотрев на продавца, я понимаю, что он вампир. Повезло же!
   Спокойно. Не могут же все вампиры подчиняться Адаму!
   Словно не заметив любопытного взгляда, беру с полки пачку хлебцев, смесь для бутербродов, две большие бутылки с минеральной водой. Все товары с большим сроком годности. Немного здесь гостей. Иду к прилавку, поднимаю глаза, но не смотрю в глаза продавцу.
   - Доброй ночи, - улыбаюсь я, - выкладываю на прилавок продукты, сообщаю объём электроэнергии.
   В городе большинство магазинов работают в автоматическом режиме, да и нет достаточного количества людей, чтобы за каждым прилавком кто-то стоял весь день, однако некоторые маленькие магазины работают с продавцом, а потому, как действовать, я знаю.
   - Доброй ночи, - отвечает старик в теле юноши, чувствую его нахальный взгляд, - такие приятные гости, да ещё в ночное время, редкость. Задержитесь, мисс? Ночь - опасное время.
   На экране кассы высвечивается сумма. Я пытаюсь выглядеть любезно и пожимаю плечами. Мол, что поделаешь, бывает. Провожу над считывающей линией одноразовой картой. Пароль не требуется, хотя с меня могут снять больше, чем нужно. Сейчас это неважно.
   - Спасибо. В другой раз. - Беру покупки, разворачиваюсь и иду на выход. Ну вот, никто не сцапал, никто даже не попытался. Все мы цивилизованные.
   Это я себя убеждала до тех пор, пока не почувствовала вампирский взгляд в районе поясницы, а затем и ниже. Проклятые ветры! Стараясь не бежать, выхожу на улицу. Лора уже вовсю намыливает стекло.
   - Оплачено, номер семьсот три, - она вводит номер на панели, включается подача электричества.
   Пока подруга возится с машиной, я брожу по стоянке, разминая ноги и испытывая себя холодом. Продавец время от времени подходит к двери и наблюдает за нами, но на улицу не выходит.
   - Как ты поняла про каппу? - спрашивает Лора, поглядывая с опаской на продавца за стеклом.
   От капота до сих пор попахивает. Я объясняю ей свои доводы.
   - Хм, может, и каппа. - Тянет она задумчиво, - думаешь, он представлял реальную опасность?
   - Сомневаться не приходится. Помнишь наш рейтинг страхов?
   Лора усмехается. После проекта о фейри мы по собственной инициативе стали собирать информацию о других расах. Даже составили рейтинг того, кто в этом мире самый страшный. Тогда на первом месте у нас были дикие, но сейчас я бы пересмотрела эту точку зрения.
   - Я бы теперь поставила на первое место вампиров, - сообщает Лора одними губами, думая о том же, о чём и я.
   Нервно оглядываюсь на магазин, продавец внутри.
   - Потому что они сильнее?
   - Нет, потому что разумнее. Дикие - это всего лишь животные, следующие инстинктам. А вампиры разумны, но всё равно позволяют инстинктам брать верх.
   - В таком случае у вампиров только второе место.
   - Почему? - удивляется Лора, непроизвольно прикасаясь к повязке на шее.
   - Вампиры разумны, многие из них живут по законам цивилизации, но их ты можешь встретить только ночью. - Непроизвольно смотрю на магазин. Продавец вернулся к прилавку. - Фейри тоже разумны, но что мы о них знаем? Бабушка их всегда относила к сильнейшим и страшнейшим. Её дом защищён именно от фейри, хотя рядом бесхозный пустырь. И их можно встретить днём.
   - Хочешь сказать, нам повезло, раз мы противостоим всего лишь вампирам?
   - Да, - улыбаюсь я. - Ты сможешь защититься при помощи законов нашей страны. Главное, не позволить им тебя поймать и суметь найти тех ОБешников, которые защитят без оглядки на сильных города сего.
   Лора задумывается, улыбаясь. Она прекрасно понимает, что я пытаюсь разрядить обстановку, найти светлые стороны в ситуации, в которую она попала. Каждому нужна надежда, без неё нельзя выжить. Есть ли она у нас? И я думаю не только о себе или Лоре, а о нас, о всех выживших после Войны?
   Последнее вычеркнуть! Слишком мучительно об этом думать.
   - Тогда почему мы вынуждены бежать? Почему не попросили помощи ОБ в Москове?
   - Потому что мы глупые, импульсивные подростки? - пытаюсь пошутить я.
   - Или потому что ОБ бессильно, но в чужом городе больше шансов. За мной будут пристально наблюдать как за приезжей. Я окажусь под присмотром многих глаз и служб.
   Где-то совсем рядом - море, не знаю, откуда мне это известно, но я настолько уверена, что могла бы его найти даже во тьме. Иногда море мне снится в хороших снах.
   Каждые пять минут смотрю на часы, пару раз из магазина выходит продавец, с разговорами пока не пристаёт. Лора наскоро делает два бутерброда, заставляет меня поесть. Что-то тревожит. То ли необычная просьба матери не приближаться к воде, то ли давящее присутствие вампира, то ли ночь сама по себе с бесконечным пространством без стен.
   Взгляд падает на дорогу. Вдалеке вижу две точки света. Они быстро приближаются, будто подстёгиваемые кнутом самого дьявола. Долго же до тебя доходит, Грета! То не случайный проезжий! Это за нами. Как они только узнали в какую сторону ехать? Ответ: в погоню отправились несколько машин. По одной на каждую трассу из города. Вот, ветры!
   Я быстрым шагом возвращаюсь к машине, Лора уже умудрилась заметить неладное по моему состоянию. Говорю только одно слово:
   - Погоня.
   Лора несколькими быстрыми движениями отстёгивает провода от бака, вместе, не сговариваясь, натягиваем верхнюю одежду. Лора садится за руль, у неё опыта в этом деле больше. Я - рядом, на пассажирское сиденье, пристёгиваюсь, включаю интернет, настраиваю навигатор. Лора выруливает на трассу.
   - Без фар попробуем? - спрашиваю она. - Фары хорошо видны в темноте.
   Я некоторое время смотрю с сомнением, затем киваю. Лора тоже решается и выключает всю иллюминацию машины до выезда из круга света.
   Сначала едем очень осторожно, потом подруга приноравливается к навигатору, прибавляет газу. Главное, добраться до города.
   Тут бы не помешали очки ночного видения, сетую я про себя, и тут же стукаю глупую ведьму по лбу. Капаюсь в бардачке, извлекаю солнечные очки. Должно получиться! Я обязана!
   Лора догадывается о том, что я собираюсь сделать и извлекает из кармана помаду. За сегодняшний день я столько раз нарисовала этот рисунок пальцем, что могла сделать это и без подсказки, но всё равно включаю телефон и нахожу фото шаблона. Слишком долго! Лора притормаживает, я аккуратно вывожу схему на оборотной стороне обоих стёкол. Меня не покидает ощущение, что формулу я знаю, и даже сверять не нужно, но всё равно даю Лоре сравнить рисунок с фотографией. Долго! Лора кивает, и я приступаю. Худшее, что я смогу сделать, это засветиться как праздничная иллюминация. Прикасаюсь пальцами к углам схемы, закрываю глаза, произнося волшебную фразу: 'Вижу во тьме'. Не приходится натягивать очки на нос, чтобы понять: ничего!
   Пробую снова, потом опять и опять! Руки дрожат, мысли путаются...
   Всевышний! Помоги! Я - костёр, что горит внутри магического круга, сотворённого не мной, я - энергия, выделяемая горением, я - батарея, которая собирает всю энергию, я - провода, по которой она бежит. Я могу управлять ею, могу повелевать. Вдыхаю, выдыхаю, адреналин обостряет чувства, отмечаю, как в пальцах вибрирует сила, а в воздухе разливается приятный аромат свежей воды. Говорю, представляя, как моё желание действует на каждую молекулу предмета, как меняется стекло, приобретая новые свойства: 'Вижу во тьме'.
   Проверяю и целую секунду пытаюсь осознать произошедшее. Энергия секунду светится в схеме, и стекло очищается. Действуют! Получилось! Я сама создала чары! Проверяю, и убеждаюсь в удачном результате.
   Передаю очки Лоре. Подруга с сомнением берёт очки, примиряет, затем окончательно надевает и прибавляет газу. Даже за тёмным стеклом я чувствую её удивлённый взгляд. О да, я сама себе удивилась!
   Секунды превращаются в минуты, заправка уже далеко у горизонта. Подруга жмёт на газ.
   Главное добраться до города! Им нужна Лора. Им очень нужна именно Лора.
   Нервно сжимаю руки, вглядываясь в темноту. Сердце хочет радоваться тому, что мы оторвались, а интуиция шепчет обратное. В таком нервном напряжении истекает целый час. А, может, и больше... Я не способна подводить подсчёты.
   Пожалуйста, пусть мы ошиблись. Пусть, это случайные попутчики!
   И тут различаю отсветы ярких фар на дорожном полотне. Ещё далеко, но нас нагоняют. Тот, кто в ней правит чувствует себя более уверенно в темноте. Мысленно даю себе слово, что, если выберемся, то непременно пойду на курсы экстремального вождения, а после буду тренироваться раз в месяц.
   Они всё ближе.
   - Лора! - зову я, но не для того, чтобы что-то сказать, а для того чтобы высвободить нервное напряжение.
   - Вижу. Доставай воду с золотом.
   - Зачем?
   - Солнечная магия, содержащаяся в золоте и святой воде - погибель вампиру. Освящённая вода действует снотворным. А золото подобно кислоте. - Объясняет она.
   Что? Кислота? Всевышний! У меня внутри всё переворачивается от страха. Готова ли я ради спасения облить кого-то кислотой? Ветры! Но как я только могу думать о том, чтобы пожалеть этих кровопийц? Факт, что они разумны, а порой даже слишком, делает их опасней. Но всё равно при мысли о причинении зла разумному живому существу становится дурно. С другой стороны, готова ли я принести кому-то боль ради спасения друга? Определённо готова!
   Достаю канистру воды. Она рассчитана на пять литров и сделана из пластика. Открываю крышку, нюхаю жидкость, а затем снова закрываю. Ничего примечательного. Ставлю в ногах. Вытаскиваю перчатки и надеваю их, достаю чары, разрываю пакет и высыпаю шарики в тот же карман, закрываю его до половины.
   Они уже за нами. Сигналят. На горизонте появляется вторая световая точка.
   Я не ошиблась. Паника заставляет посекундно оглядываться, лицо Лоры настолько напряжено, что ещё немного, и превратится в каменное изваяние.
   Стоп! Я что сейчас делала? Готовилась к драке? С вампирами? Уровень силы от шести до восьми! Во мне и пяти нет! Драться?
   Ага, конечно. Где там завалялась дубина?
   Оглядываюсь, судорожно вцепляюсь в сиденье.
   - Лора! - кричу я.
   Поздно! Нас таранят.
   - Грета! - отзывается подруга, и в этом слове столько страха, что в другой раз я бы её и не узнала.
   Она нажимает на педаль, пытаясь разогнаться пуще прежнего, а я смотрю на экран навигатора. Понимаю: мы пропали. Всё случается слишком быстро, Лора поздно видит резкий поворот, крутит руль, и нас заносит на огромной скорости в кювет, перед глазами всё сливается и кружится, а потом весь мир накрывают тьма с тишиной.
  

Глава 18

   Если ты надеешься на то, что тебя кто-то спасёт, знай: ты уже погиб.
   Пусть тебя спасут в первый раз, даже во второй, но однажды наступит момент,
   когда никто не поможет, а ты по-прежнему будешь надеяться на других.
   Из школьного учебника
   Что-то бухает слишком громко и близко. Проходит время, прежде, чем понимаю: моё собственное сердце. Бьётся. Жива! Всевышний позволил жить! Почему я думала, будто Он отвернулся от нас? Оказывается, Он любит нас, вопреки всему, что мы натворили! Хотя... это любовь или равнодушие?
   Глубоко вдыхаю и мгновенно зажмуриваюсь от резкой болевой молнии в голове. И этот неслышный диссонанс! Будь он неладен! Знаю! Мне тоже больно!
   - Лора? - собственный голос кажется чужим.
   - Жива, - откликаются рядом.
   - Лориэль! - это уже не я.
   Со стороны Лоры открывается, бороздя землю, дверь, остатки стекла сыплются на землю. Ветры!
   - Ох, Лориэль, - голос мужской и донельзя заботливый, я бы на такой купилась, если бы стукнулась головой посильнее да случайно забыла, как он таранил нас всего минуту назад.
   - А это кто тут у нас? - теперь женский, с моей стороны тоже отгибается дверь, - здравствуй, сладкая.
   Вот, каппа! Вампирша из клуба.
   Она заставляет сдуться подушку безопасности, срывает ремень и вытаскивает меня.
   - Сладкая, ты ранена? - нежно-нежно спрашивает она, ощупывая.
   Вампирский взгляд причиняет боль, но ещё большую боль испытываю от ушибов.
   - Где-нибудь болит? Можешь говорить?
   Её движения неестественно быстры. Сгибаю колено, засовываю два пальца в карман и нащупываю шарик. Быстро моргаю, силясь сфокусировать взгляд, осмотреться. Она нависает, всматривается в лицо, приближаясь неприятно близко. Я невольно впервые вижу её: лицо узкое, волосы короткие, золотистые, вздёрнутый нос, тонкие губы. Случайно встречаюсь взглядом с голубыми глазами и чуть не задыхаюсь от ужаса произошедшего.
   Я оказываюсь внутри собственного разума, в воображаемом магическом круге, а Кора рядом, проникла в меня, огляделась и весело расхохоталась. Она может сделать всё, что захочет. Потушить огонь, переворотить все камни, найдя все тайники, разметав и перепутав чувства, прочитав мысли, может замучить меня, не прикасаясь и пальцем в реальности.
   - Кора? - зовёт мужчина, вампирша чуть отворачивается, освобождая меня.
   Не смотреть в глаза! Не смотреть в глаза!
   Она отвечает напарнику, что идёт. Слишком медленно поднимаю руку и прикасаюсь к её лицу шариком, он тут же выскальзывает из-под пальцев, падает мне на шею. Мгновение с ужасом думаю, что обездвижена, но потом нервно стряхиваю шарик с себя.
   Не подействовал! Обидно.
   Поднимаю глаза. Вампирша замерла в полудвижении головы ко мне. Действует! Долго ли?
   Осторожно вылезаю из-под неё. Когда очнётся, взбесится. На всякий случай использую ещё один шарик, касаясь им её кожи.
   На полусогнутых ногах, преодолевая головокружение, огибаю перевёрнутую машину и вижу Лору, лежащую на земле, светлые волосы испачканы в пыли, тонкие руки и ноги неподвижны, мужчина проверяет её состояние и мурлыкает стишок:
   Птичка певчая летала,
   В сетку скоро к нам попала;
   Будет птичка в клетке петь,
   Ей домой не улететь.
   Вынимаю второй шарик, целюсь, но пошатываюсь и мгновение спустя обнаруживаю себя в руках вампира. Тёмные глаза смотрят прямо в лицо. Не смотреть в глаза! Губы растянуты в улыбке, вижу заострённые клыки, мою кожу покалывает от взгляда. Должна бояться, а не боюсь. Гипнотизирует.
   - Кто тут у нас? - шепчет он, - на этот раз познакомимся? Я Дэн.
   Так спокойно бывает редко. Пусть делает, всё, что захочет. Мне всё равно.
   Вампир неожиданно легко, еле касаясь, целует. К счастью, это заставляет очнуться. Страх возвращается маленькими рыбками, рвущимися на свободу через звенья рыболовной сети.
   Лора позади него тяжело поднимается.
   - Что ты сделала с Корой? - запоздало вспоминает он о напарнице, толкая меня на машину.
   Вот гений! Тяжело оседаю. Неужели всё это происходит?
   - Ах ты, маленькая ведьма! - Слышу голос уже за машиной, трудно понять насколько он разозлён, ведь интонация не меняется.
   Лора подбирается ближе, помогает подняться, но не успеваю встать, как меня с силой отбрасывает в сторону на землю. Больно ударяюсь головой, и перед глазами пляшут чёрные и золотые пятна. Не делаю и вдоха, а сильная рука уже вздёргивает меня за воротник, тащит по земле вокруг авто, затем с силой отпускает. От боли не сразу вспоминаю, как открыть глаза.
   Бедная моя голова!
   - Расколдуй её, живо! - говорит он тихо, но твёрдо, вампирский взгляд распиливает кости.
   Оглядываюсь и вижу Кору в той же позе, в какой её и оставила. Чары действуют. Пока.
   - Немедленно! - вампир склоняется надо мной, прижимая к земле, мучая взглядом, сжимая руки. Не могу удержаться от крика, на глазах выступают непрошенные слёзы.
   - Эй! - вампир оборачивается.
   На нас обоих обрушивается водная струя. Слышу крик, такой жуткий и громкий, ещё немного, закричу сама.
   - Бежим! - просит Лора, помогает подняться, - бежим.
   Я поднимаюсь, спотыкаюсь, снова поднимаюсь. Бегу, не видя пути.
   Темно. Голова кружится. Бегу быстро, на сколько хватает сил, на сколько хватает дыхания. Позади всё ещё слышны крики, яростные, болезненные: вода с золотом действует.
   Лора падает, я помогаю подняться, теряю равновесие сама. Если у меня сотрясение, то дело плохо. Снова встаю, дальше мы бежим, держась за руки. Подруга начинает немного отставать, прихрамывая, а я тяну её, помогая, хотя чувствую, как с каждым шагом замедляюсь, как-то оседаю. Здесь негде спрятаться, укрыться. Чистое поле, дорого и шум моря. Но мы бежим вперёд. Впереди безопасно, убеждаю себя, точно стоит нам добежать до определённой границы и окажемся в 'домике', и никто нас не тронет, не почует запаха, не услышит биения сердца.
   Понимаю, это враньё, в конце концов он оправится от боли, она очнётся от чар, они настигнут нас неумолимо быстро... Бегу дальше, тащу за собой подругу. Неведомая сила манит вперёд, призывает, убеждая, не останавливаться, напевая песню надежды, защиты, красоты. С каждым новым шагом головная боль уменьшается, оставаясь позади. Во мне словно бы просыпаются внутренние резервы сил. Жаль, не физических.
   - Грета! - визжит Лора, осознаю, что проваливаюсь вниз не только из-за головокружения.
   Лора с силой тянет меня назад, плечо пронзает болью, я ударяюсь о землю, одна моя нога никак не найдёт опоры, второй успеваю зацепиться за выступ, и, скользя, с помощью Лоры, кое-как вылезаю. Откуда?
   Так темно, что почти ничего не видно, но сквозь облака проникает редкий свет половинчатой луны. Её скупые лучи помогают разглядеть впереди... Нет! Внизу!
   Мы оказываемся возле обрыва, дальше можно двигаться только вправо или влево. Увы, это на руку только вампирам. А под обрывом блестит и колышется вода.
   Море. Осознание того, что я совсем рядом с морем заставляет забыть о боли в руке, хотя она тут же возвращается, когда Лора заставляет меня подняться с земли и отойти на шаг от пропасти.
   - Рука, - жалуюсь я, - вывих.
   - Дамы! - голос совсем рядом и тело пронзает вампирский взгляд.
   Мы замираем, медленно оборачиваясь. Дэн стоит в паре шагов от нас, и даже в темноте видно, насколько сильно обожжено его лицо, один глаз не открывается. Вдали видны фары от машины, на которой приехали вампиры, угадывается резко свернувшее шоссе. Не так уж далеко мы убежали. На шоссе выныривает ещё одна светящаяся точка. Некогда присматриваться, что это.
   Лора крепко держит меня за здоровое запястье, второй рукой обнимает за плечи. Судорожно вдыхаю.
   Это наше последнее дружеское объятие. Ведь совсем недавно мы сидели рядом, боясь результатов теста (знали бы, чего на самом деле надо бояться!), болтали в столовой с новыми друзьями, танцевали и ели пиццу с мамой, спасали Клару, сражались с бесом, игнорировали звонки Лины. Неужели она действительно работает на вампиров? Мне уже не узнать! И мама. Как она найдёт меня? Найдёт ли вообще? Сможет ли попрощаться? А Николай Султана? Надо было подойти к нему, поговорить. Ему совсем не обязательно меня любить. Просто иногда общаться. И сводный брат! Я так и не узнаю, сможем ли мы стать семьёй.
   Медленно выдыхаю.
   - Что вам нужно? - требовательно спрашивает Лора.
   Пять баллов. Голос уверенный.
   - Мне? Мне совершенно точно нужна пластическая операция, благодаря тебе, Лориэль. - очень ехидно звучит его голос.
   - Так езжайте в больницу! - легко узнаю голос продавца с заправки, а через секунду и он сам появляется в поле зрения. На лице играет улыбка, движения по-хозяйски расслабленные.
   Дэн резко оборачивается, за его спиной по-прежнему вижу фары машины, но тёмная точка приобретает конкретные формы мотоцикла.
   - За всё время ни одно авто не проигнорировало мою станцию. - Насмешливо поясняет продавец, - дай, думаю, проверю, вдруг замышляется что противозаконное на территории Виктора.
   Моё сердце от радости замирает. Спасение! Он примчался нам помочь! Пусть он хоть тридцать раз вампир, но раз хочет защитить, я всё прощаю!
   - Они преследуют нас от самого Москова, хотят похитить! - жалуется Лора, задыхаясь от возмущения.
   Подруга тоже с трудом верит внезапной перемене, но пользуется возможностью.
   - Молчи! - рычит на неё Дэн. - Ты была бы уже мертва, если бы Адам не пожелал иного.
   - Эти чародейки находятся на личной территории Виктора, а значит под его защитой. Вам придётся повернуть назад. - Спокойно объясняет продавец, ни разу не взглянув в нашу сторону.
   - Девицы живут в Москове и принадлежат нам.
   - Теперь уже нет.
   - Это не тебе решать, малыш, - мурлычет Кора, обнимая нашего спасителя за шею и заламывая ему руку.
   Сердце обрывается!
   Вампирша появляется так внезапно, что это сюрприз не только для меня с Лорой.
   - Пусти, - дёргается продавец, но вырваться не может. - Я уже вызвал ОБ.
   - Адам выбрал эту девчонку, - тем же тоном, будто не прикладывает никаких усилий, шепчет она. - И ни расстояния, ни время не смогут это изменить.
   Ветры! Она сильнее мужчины? Кора отступает назад, тащит за собой парня, оставляя нас наедине с Дэном.
   Волна страха вновь захлёстывает разум.
   - Идём, - Дэн делает шаг в нашу сторону, поворачиваясь спиной к продавцу с Корой.
   - Я не хочу! - по-детски восклицает Лора, прижимаясь ко мне сильнее, дрожа всем телом.
   - Разве кто-то спросил, хочешь ли? - смеётся Дэн, - но не бойся, тебе даже понравится. Адам очень ласков с девушками.
   - Что будет с Гретой? - Лора тянет время, но как найти выход из безвыходной ситуации?
   Позади Дэна слышны звуки борьбы, заправщик пытается вырваться, угрожает расправой, Кора смеётся.
   - Грета? - моё внимание возвращается к Дэну, - очень приятно. Ты ведь поможешь поправить мне здоровье, милая Грета?
   Мы с Лорой встречаемся взглядом, понимаем друг друга без слов: я определённо не хочу быть закуской, она совершенно точно не станет очередной игрушкой кровососа. Секунды растягиваются в часы, но за эти часы я не успеваю ни подумать, ни сказать, только осознать: какое бесконечное вокруг пространство, какое близкое небо, какая я сама маленькая, беспомощная, ничего не значащая... Птичка певчая, сегодня есть, а завтра - нет, и ничто не изменится в мире.
   Делаю маленький шаг назад, повторяя движение Лоры, затем резко разворачиваемся к обрыву, стискиваем крепче пальцы, без раздумий шагаем вперёд.
   Через секунду Лоры рядом уже нет, и я целый век падаю в одиночестве. Набрать воздуха не успеваю. Не успеваю даже подумать, что мне понадобится воздух. Врезаюсь в воду с болью, пронзающей каждую клеточку тела, однако боль быстро сменяется наслаждением, гармонией, песней в каждой клеточке.
   Если смерть так прекрасна, то почему мы её боимся?
  

Часть 2. Забвенная страна

  Я верю в жизнь, и в сон, и в правду, и в игру.
  И знаю, что приду к отцовскому шатру,
  Где ждут меня мои и где я жил когда-то.
  М. Волошин
   В идеальном мире скучно жить. Но походи наш мир на Утопию, разве не смирились бы мы с единственным его недостатком? Уж я бы точно смирилась, появись такой шанс. Жаль, шансов мне никто не давал, а теперь их уже и не будет. Шаг в пропасть воистину обрывает все возможности.
   Мокрый песок принимает любую форму под пальцами, но солёная вода быстро, волна за волной, стирает, сглаживает любые следы моего присутствия.
   - Грета, идём. Нам пора.
   Я оборачиваюсь и поднимаю глаза. Мама в длинном зелёном платье стоит на песке, протягивая ко мне руку, над её головой открывается бесконечное небо, полное света с тьмой. Ветер наивно играет с рыжими кудрями, но не доставляет радости: мама нетерпеливой рукой убирает пряди с лица, открывая требовательный тревожный взгляд зелёных глаз.
   - Папа сказал оставаться тут, - сообщаю я, заворожённо следя за тем, как извиваются складки её платья, как раздуваются чудесные волосы, блестя в лунном свете.
   Она самая красивая на свете, и она - моя мама.
   - Мы должны идти, милая. Идём!
   Мамин голос чем-то встревожен, и я не сопротивляюсь, когда она берёт меня на руки, уносит с берега. Мягкий песок сменяется прохладным лесным дёрном, нас окружают высокие деревья, а одно лишь мамино движение заставляет подуть ветер сильнее и стереть следы с песка, по которому она ступала.
   Поднимаю глаза. Больше не вижу неба, только густые кроны деревьев, и мама идёт так быстро, почти бежит, даже мир сливается перед глазами время от времени. Я присматриваюсь к её лицу, замечаю слёзы, тоже начинаю плакать и тихо жаловаться, сама не знаю о чём. Мама прижимает меня крепче, ускоряет шаг, я прячу лицо в её волосах, обнимаю за шею, навзрыд плачу, пока не кончаются слёзы, пока не забываю их причину.
   Отстраняюсь, выпрямляюсь, вздыхаю, но мамы рядом нет. Стою на возвышенности. Позади густой лес, впереди пляж да море, вдали на берегу невысокие белые домики маленького городка. Рядом со мной, цепляясь за обрыв корнями, растёт густой зелёный куст, маленькие птички облюбовали его ветви. Они чирикают и поют, перепархивая с места на место. Внизу по песку прогуливаются или лежат, принимая солнечные ванны, люди. Дети визжат, весело смеются, плескаясь в воде. Блеск солнечного зайчика, пущенного откуда-то сверху, слепит меня. Прикрываю глаза рукой, присматриваюсь и вижу, как по небу высоко над морем несётся... Ракета! Не надо быть ни учёным, ни военным, чтобы узнать форму самого страшного врага человечества.
   Не успеваю даже вздохнуть, ракета уже пролетает над городом и исчезает. Люди продолжают прогуливаться, кто-то встревоженно смотрит вслед странному объекту. Но тут в небе появляется ещё одна ракета и ещё две. Все они проносятся мимо, и мир встревоженно замирает, а через мгновение земля вздрагивает под ногами, я падаю. Когда вновь поднимаюсь, то вижу, как всё стремительно меняется, сдуваемое ветром времён. Город становится кладбищем, пляж пустыней, лес - ядовитым врагом.
   Одна вспышка на краю зрения - весь мир начинает полыхать в огне. Пламя пожирает лес, обжигает песок, превращая его в стекло, стирает все признаки города. Когда же огонь угасает, вижу: от горизонта до горизонта простирается пыльное одноликое пространство под серым угрюмым небом. И только море продолжает биться о берег, вздымаясь волна за волной, шумя, волнуясь, переливаясь по-старому.
   От ужаса и шока не могу ничего произнести, а в самом сердце зреет, нарастает крик нестерпимой боли. Резко, задыхаясь и кашляя, открываю глаза, не сразу сознаю: война давно закончилась, мы уже тысячу с лишним лет разгребаем последствия. Первые несколько секунд беззвучно оплакиваю погибший мир, но неожиданно вспоминаю Лору, вампиров, обрыв. Окончательно прихожу в себя.
  

Глава 1

   Дорогу осилит идущий
   Древняя пословица
   Горло сильно саднит, будто наглоталась иголок, холодно так, что трудно сдержать дрожь, однако я не в воде, а на каменистом берегу. Жива?
   Забавно. Второй раз за ночь удивляюсь этому факту. Должно быть, когда это происходит первый раз, то второй и третий не хотят долго ждать.
   - Я вправил твою руку, - квакает голос справа, но в темноте ничего не вижу, - и, если ты побежишь или закричишь, я утащу тебя в воду, убью, а потом съем.
   Мило!
   - А почему..., - не получается говорить с первого раза, но после того как приступ кашля утихает, пробую снова, - Почему ты не сделал этого раньше?
   - Сделка. - Квакнул мой собеседник уже не справа, а слева.
   Он ходит или ползает вокруг. Доносится противный запах тухлой рыбы. Каппа.
   - Сделка? С кем?
   - С тем, кто тебя ищет.
   Он хочет заключить сделку с мамой?
   Это хорошо или плохо? А вообще каппа заключает сделки? Я раньше никогда о таком не слышала. В сказках обычно это с ним пытаются заключить сделку, а он вынужден на неё согласиться, если отказ грозит пленом или смертью. А ещё более обычно то, что каппа ловит незадачливых путников и утаскивает их к себе в водоём. Хотя нет! Обычно - это когда каппа является областью легенд. Фантастично то, что он рядом, вполне реальный.
   - Ты меня не убьёшь? - хрипло спрашиваю я, хотя устала, и ответ не так уж важен.
   - Нет, - квакает он где-то у ног. - Она может убить.
   Она?
   Глаза привыкают к темноте, я уже могу различить его очертания: тощие конечности, круглая спина, передвигается на четвереньках.
   Если представитель малого народца или фейри обещает ничего с тобой страшного не делать, то в этом на них можно положиться даже больше, чем, скажем, на вампиров, оборотней или тех же чародеев. С этой мыслью я позволяю себе всего на минуточку закрыть глаза. Только на минуточку.
   Ага, конечно! Минута растянулась на часы, и я обнаружила себя в тёмной пещере без одежды и возможности уйти. Красавица-фейри дала мне час на раздумья. Прошёл час или больше, не знаю, но она вернулась. Длинные золотые локоны сверкают в свете её собственных светящихся иллюзий, зелёное платье струится по земле, цокот копыт подхватывает эхо. Её иллюзии горят маленькими солнцами, освещая каждый угол пещеры. Сильна, никто и не спорт!
  
   Секунды бегут, и моя уверенность тает под холодными лучами её зелёного взгляда.
   - Как. Зовут. Твою. Мать? - медленно цедит она слова, обходя меня по кругу.
   Нервы не выдерживают, и я отвечаю так, как никому никогда не отвечала: посылаю её ко всем чертям. Зря! Ох как зря! Златовласая барышня неожиданно исчезает. Не верю собственным глазам, но с ужасом наблюдаю: длинные волосы таят, становятся чёрными... даже не волосами, перьями, росшими прямо из головы. Зелёные глаза чернеют, нос и рот сливаются в длинный тёмный клюв. Руки утончаются, на них тоже появляются чёрные перья, красивое платье теперь висит, как на вешалке. А в довершении всего в её правом... когте замечаю серебристую плётку, да ещё не с одним хлыстом, а с несколькими, на концах которых маленькие шарики.
   Шарики! Вспоминаю, что у меня вообще-то есть чем защититься. Заморожу её, а в это время попробую выйти и убежать. Во всяком случае хуже не будет. Ведь она как-то вошла сюда.
   Отступаю к стене, нашариваю перчатки и надеваю их.
   - Как зовут твоих родителей? - угрожающе каркает она вопрос.
   Бааван ши! Проклятые ветры! Лучше бы мне утонуть!
   - Зачем тебе это знать? - выкрикиваю я в ответ, одновременно вынимаю сразу два шарика, зажимаю их в кулаке. Она замахивается на меня плёткой, наступая, а я кидаю шарики прямо в лицо, оба попадают в цель, и... Она с криком боли отскакивает, а потом ещё пуще прежнего визжит на меня. И, хотя её лицо совсем не похоже на лицо, легко понять: это крик ярости.
   Она не замерла! Почему?! Соль! Проклятые ветры! Я так глупа! Я же плавала в море! Соль разрушает чары!
   Страх начинает душить. Она быстрыми шагами подходит, поднимая руку с плёткой. Не верю, что это происходит. Это сон! Страшный сон! Крепче прижимаюсь к стене, всё во мне переворачивается от страха. Она ударит! Я так сильно боюсь этого, что невольно выкрикиваю:
   - Янитта Ло! Янитта Ло!
   - Как зовут твоего отца? - каркает она мне в лицо, сознаю, что пропала.
   Я настолько страшусь боли, что отвечу на любые вопросы, чем бы это не грозило мне или моим родным. Меня учили выживать, учили выбирать безопасный путь, но никогда не учили противостоять боли.
   - Антон Ло! - хныкаю я.
   Мне так стыдно за себя, я готова провалиться или сгореть.
   - Ложь! Снова ложь! - вопит она пронзительно, замахивается и бьёт.
   Машинально отворачиваюсь к стене, и мою спину от плеча до поясницы обжигает резкая, нестерпимая боль. Невозможно! Это не со мной! Колени подкашиваются. За болью следует звук, и опять пронзительная боль. Одежда рвётся. Если бы только одежда! Я вжимаюсь в стену, прячу руками голову.
   Не может быть! Не может быть! Я чувствую её когти у себя на щиколотке, падаю. Она тащит меня по полу от угла на середину. Тяжело дышу, задыхаюсь. Мысли вязкие, тело чужое.
   Неужели это происходит со мной? Почему это происходит со мной? За какие грехи?
   Слышу свист плётки, и меня опять колют иглы боли. Она продолжает стегать снова и снова, по спине, шее, рукам, бокам, ногам, снова по спине, а у меня нет сил защититься, отползти. Кто-то кричит, и до меня не сразу доходит: я. Каждое касание плётки - это такое пронзительное, нестерпимое вторжение, что ум мой отказывается понимать, принимать происходящее. Почему я не теряю сознание? Хуже, чем замораживание, хуже, чем бес за окном, хуже, чем шёпот каппы, хуже, чем Даня, вопящий над ухом, хуже, чем незнакомец, вслед кричащий, что будет ласков, хуже вампиров...
   Такое унижение! А я не могу защититься. Дикая боль, и её причиняют без моего согласия. А она всё бьёт и бьёт, не смеётся, не рычит от злости, но бьёт. Вокруг меня гудит серебряная энергия ночи; сила, способная меня защитить, рядом, а я ничего не могу сделать. Ничего!
   Каждая клеточка болит. Тело же моё! Почему я не распоряжаюсь им?..
   О том, что она ушла, догадываюсь не сразу. Как и куда, не знаю. Дышу тяжело, хрипло. Руки и ноги поминутно вздрагивают в мелкой конвульсии, словно их продолжают стегать плёткой. Плачу в голос, без слёз, никак не могу себя заставить остановиться, пока не начинаю хрипеть.
   Отчего я не умерла? Хочется заснуть и никогда не просыпаться! Это не моё тело. Не со мной. Это страшный сон. Такая тьма только во снах.
   Когда погасли мои рыбки, не знаю, но с ними погас и свет во мне.
  

Архив Гретти Ло. Интервью для школьного доклада

   Гретти: Итак! Интервью первое. Корреспондент - Гретти Ло, интервьюер - Ванесса Корнеева, моя бабушка. Присутствует Янитта Ло, мама. Тема: 'Тайна загадочных фейри. Миф или реальность'.
   Ванесса: Фейри? Янитта это ты надоумила девочку?
   Янитта: Это школьное задание, мама. По истории.
   Гретти: Верно. Это моя тема! И вообще! Я корреспондент, отвечайте на мои вопросы!
   Ванесса: История? Какой прок говорить о фейри с точки зрения истории? Их надо изучать на уроках безопасности.
   Янитта: Эта тема изучалась на уроках истории даже тогда, когда в школу ходила ты.
   Гретти: Мама! Это же моё интервью! Сначала с бабушкой, потом с тобой!
   Янитта: Хорошо-хорошо. Я буду на кухне. Приготовлю что-нибудь вкусное на обед.
   Гретти: Можно кислородный пудинг?
   Янитта: Можно.
   Звук шуршащей ткани.
   Гретти: Итак! Дубль два. Бабушка, отвечай мне серьёзно, по-деловому. Ладно?
   Ванесса: Хорошо.
   Гретти: Кто такие фейри?
   Ванесса: Это самые ужасные создания, порождённые Третьей Войной.
   Гретти: Говорят, некоторые очень красивые.
   Ванесса: Видимость. Вампиры людям тоже представляются красивыми. Настолько, что последние готовы жизнь отдать ради того, чтобы быть рядом.
   Гретти: Я не считаю вампиров настолько красивыми.
   Ванесса: Потому что они не действуют на тебя, как на людей.
   Гретти: Значит, если фейри и красивы, то это ловушка. Но для кого? Они тоже пьют кровь?
   Ванесса: Некоторые пьют, и ловушка эта для всех. Фейри обладают особыми чарами. Их принято называть гламором. Эти чары помогают им менять внешность, выглядеть то роскошными, как кинозвёзды, то обыкновенными, ничем не примечательными.
   Гретти: Гламор - это маскировка?
   Ванесса: Да.
   Грети: Зачем им маскироваться? Они на самом деле очень страшные?
   Ванесса: Нет, внешне, может, и не страшные. Однако, увидев фейри, ты сразу поймёшь кто он, если он не замаскируется. И да, пожалуй, они ужасные. Только не внешне, а внутри.
   Гретти: Они злые?
   Ванесса: Да. Они опаснее диких, сильнее вампиров и оборотней, могущественнее чародеев. Они умеют превращаться в животных, независимо от фаз луны. Могут пить кровь, но не бояться солнца. Могут сотворить любые чары, только подумав о них.
   Гретти: Ого! Но ведь тот факт, что они сильнее любого, не значит, что они злые. Вампиры пьют кровь, но многие даже работают в ОБ, охраняя и защищая нас. Я уже не говорю об оборотнях. Если они нормальные в человеческом виде, то такие и в животном.
   Ванесса: Верно. Но ведь ты боишься вампира, пусть он и пьёт только медицинскую кровь. И не подходишь к оборотню, когда он в обличие зверя, хотя теоретически он остаётся в своём уме.
   Гретти: Ага. Вдруг накинется!
   Ванесса: (смеётся) Всё может случиться. (Пауза) Вампир пьёт кровь, потому что иначе ему не выжить. Оборотень превращается, потому что в человеческом обличие ему не вынести влияния лунной энергии. Дикий нападает, потому что он неразумен, он следует инстинктам. Фейри же разумен, вероятно, умнее многих наших учёных, а всё равно будет следовать инстинкту, отказываясь от цивилизации города. Если ему нужна кровь, он не станет пить медицинскую, хотя понимает, что может убить свою жертву. И им нужна не только кровь. Они похищают детей, женщин, мужчин.
   Гретти: Похищают? Зачем? Об этом нам не рассказывали? И по ТВ тоже не было.
   Ванесса: Им нужны рабы, чтобы не работать самим.
   Гретти: Быть не может! Рабы в наше время? Но ведь АГУОБ занимается этим?
   Ванесса: Если и занимается, то секретно.
   Гретти: Ясно. У меня ещё вопрос.
   Ванесса: Спрашивай.
   Гретти: Древние сказки и мифы определяют фейри как существ природы. После Третьей Войны, когда появились фейри как разумная раса, об этом не может быть и речи. Однако они утверждают, что являются теми самыми древними мифическими созданиями. Ты в это веришь?
   Ванесса: Кому не хочется быть особенным? Уникальным? И вести свою историю от древних веков? Третья Война пресекла для нас любую преемственность. Люди сегодня - это не те люди, жившие до Войны. Другая генетика, иная ДНК. Тот мир вымер, как когда-то исчезли динозавры. Мы начали собственную историю, мало чем связанною с древностью. Фейри ничем не лучше остальных.
   Гретти: Зачем же им лгать об этом?
   Ванесса: Окажись правдой их утверждение, то нам всем пришлось бы жить по их законам. Они утверждают. Что спасли нас. Как мы можем не подчиниться спасителям?
   Гретти: Законы фейри отличаются от наших?
   Ванесса: Да. И по этим законам ни у кого из нас нет права выбора собственного пути.
   Гретти: Но ведь фейри не слишком многочисленная раса, да? У них нет собственных учебных заведений, как ГЧК у чародеев, или районов, как у вампиров.
   Ванесса: Многочисленная. Только живут они не в городе.
   Гретти: Не в городе? Как можно выжить за стенами?
   Ванесса: Они достаточно сильны, чтобы вести нормальную жизнь в условиях дикого мира.
   Гретти: Такие сильные! Так не бывает! Даже вампирам тяжко за пределами города!
   Ванесса: Боюсь, что это правда. Но многие из них живут не в этом мире. В их силах пройти сквозь время и пространство в параллельную вселенную. Ты же знаешь, что наши учёные изучают этот феномен. Мир многослоен, мы живём в первом слое реальности, они могут пройти во второй. Будут стоять рядом, а мы и не увидим.
   Гретти: Я слышала, хотят изобрести специальные очки.
   Ванесса: Не думаю, что изобретут. Фейри не позволят существовать подобному прибору.
   Гретти: Хм! Значит, вывод такой: фейри - это сильнейшая разумная раса Земли, которая отказывается от цивилизованного образа жизни. Они появились после Третьей Войны, хотя и утверждают обратное, и живут в параллельной вселенной.
   Ванесса. Всё верно.
   Гретти: Спасибо за помощь, бабушка.
   Ванесса: Обращайся, дорогая. (Конец аудиофайла)
  

Глава 2

   Шутки и пение - иногда спасение.
   Древняя пословица
   Открываю глаза. Первое время с трудом соображаю, где нахожусь. Голова раскалывается от пульсирующей боли. Постепенно память возвращается, и из рта вырывается жалобное хныканье. Закрываю рот рукой, пытаюсь свернуться в позу эмбриона, но взрыв боли заставляет остаться лежать на животе. Всё тело пульсирует и явно кровоточит. Все мысли пускаются в бега.
   Почему я? За что она так? Не может быть, чтобы такое случилось со мной. Начинаю плакать без слёз, вздрагивая всеми мышцами. Я будто куда-то проваливаюсь, лечу, перестаю владеть собой.
   Это моё тело. Моё! Как мог кто-то его тронуть? Причинить боль? Я сказала ей всё, а она всё равно... Всевышний! Такой позор! Оказалась слабой! Все сказала. Смогла же сказать! Я всё это заслужила!
   Едва подавленная истерика накатывает с новой силой. Так люто я себя ещё никогда не ругала...
   Потом лежу неподвижно, с закрытыми глазами. Бесчувственная. Совершенно. Тело жжёт, но внутри никого нет. Аквариум пуст, рыбки мертвы. Если бааван ши сейчас вернётся, то найдёт пещеру пустой. Не испугаюсь, не закричу, не почувствую.
   С усилием погружаюсь в себя. Приходится сначала начинать отсчитывать несколько раз, концентрироваться на различных частях тела, заставлять себя забыть о боле. После пятой попытки я погружаюсь в транс. Даже здесь моё Альтер Эго какое-то маленькое. Семилетний ребёнок, которого ни за что, ни про что наказали. В центре еле тлеется костёр, фыркая взволнованными искрами. И тут (Ветры!) обнаруживаю: защитного круга, который всегда окружал огонь, нет.
   Я представила его на первом же занятии по медитации у психолога. Получилось как-то само собой, хотя доктор советовала вообразить комнату, предложила даже взять за основу собственную. Я не испытывала проблем с визуальным строительством внутреннего мира. Защитный круг, костёр и камни всегда были здесь. А сейчас круг пропал.
   Бабушкин ли браслет, секундное вторжение Коры, расставание с Лорой или избиение от бааван ши... одно из этих событий сломало мой мир. В прямом смысле! Глупо! Это моё сознание, я сама придумываю то, каким будет пространство. Всегда, конечно, есть чулан или подвал, запертый на ключ, для непознанных Ид, но я же пытаюсь восстановить не подсознательное, а осознанное! Это неправильно!
   Расстроенная, растерянная, крайне испуганная возвращаюсь в реальность. Медитация больше не может стать убежищем, пока не разберусь с защитным кругом.
   Кажется, на некоторое время засыпаю, а когда просыпаюсь, обнаруживаю, что могу, наконец, сесть. Со спины и рук спадают какие-то лоскутки материи. Сперва пугаюсь, затем догадываюсь: это не кожа, а промоченная травяным раствором материя.
   Бааван ши лечила? Зачем?
   Руки да ноги трясутся от слабости. Могу сидеть на коленях, прямо держа спину. Темноту выносить уже невозможно. Складываю ладони, пытаюсь представить хоть что-нибудь. После третьей попытки из рук выплывает маленькая, чахленькая рыбёшка и принимается курсировать вокруг. Золотистая. Солнце уже над горизонтом, пятница, 30 октября.
   Трудно оценить, сколько так сижу, как вдруг замечаю, что не молчу.
   Пою. Шёпотом. Хриплым, надтреснутым голосом. Поняв это, замолкаю, однако через минуту не выношу тишины, начинаю петь уже осознанно. Голос крепнет, словно этого ждал, эхо разносит слова по пещере. Я бы порадовалась хорошей акустике, если бы была способна что-то чувствовать. Согревает. Мамина песня.
   Когда приходит ночь глухой зимы,
   Метелей шутовства...
   Когда грядёт пора великой тьмы,
   И нету волшебства...
   Когда защитный бесполезен круг,
   А ты один...
   Не бойся ничего, мой добрый друг,
   Мой господин!
   Пение помогает держаться, не плакать, не скулить, не жалеть себя и не ненавидеть. Помогает справляться с болью. Закрываю глаза, вижу себя в студии. Лора и Лина следят из-за стекла. В альбоме мамина песня пятая. Я пою её одна. Моя сольная. Мама настояла на этом.
   Зажгу лампаду в нашем доме я,
   Поставлю у окна...
   Сложу костёр для буйного огня,
   Чтоб ночь была ясна...
   Взойди на холм и осмотрись вокруг,
   Ты не один...
   Иди на этот свет, мой добрый друг,
   Мой господин!
   Голоса Лоры и Лины присоединяются на последних строчках каждого куплета, эхом повторяют их. Голоса мы записали самыми первыми. Так странно - петь песню не целиком и даже не вместе. Это очень отличается от выступлений на сцене.
   Припева в песне нет. Мама придумала её как балладу, с повтором определённых слов и фраз.
   Когда же в душу, вдруг, зима пришла,
   И холодно внутри...
   А сердце нежное накрыла мгла,
   И нет луча зари...
   Когда защитный бесполезен круг,
   И ты один...
   Не бойся ничего, мой добрый друг,
   Мой господин!
   Воспоминания отвлекают, поэтому позволяю себе погрузиться в них глубже, позволяю себе увидеть улыбку мамы, смех и блеск светлых глаз Лоры.
   Горит лампада в сердце у меня,
   И не нужны дрова...
   Огонь мой ярче солнечного дня,
   Сильнее волшебства...
   Открой глаза и осмотрись вокруг,
   Ты не один...
   Ведь я тебя люблю, мой добрый друг,
   Мой господин!
   Интересно, тигрица Лина уже тогда работала с вампирами? Она ведь ни разу не говорила, чем занимается. Всегда уклонялась, утверждая, будто скучнее занятия нет, живёт же она музыкой.
   Это сейчас слова подружки кажутся ложью, или я это знала всегда?
   Продолжаю петь одни и те же куплеты снова и снова. Понимаю маленьких канареек. Они в неволе, но поют. Едва ли от радости. От безысходности, вопреки собственным страхам, вопреки тем, кто их запер в клетках. По щекам катятся слёзы. Это ничего, я просто не в состоянии их проконтролировать.
   Потом начинаю думать. Что же всё-таки произошло? Цепь каких событий привела к этому моменту? Поездка с Лорой в Изабеллины Берега, каппа пометил машину, авария, прыжок в море. А Лора... Я не могла не пытаться её спасти. Дома такой поступок посчитают эгоизмом. Гражданские не имеют права рисковать собой. Но как иначе?
   Теперь же бааван ши - другая партия. Всю жизнь наблюдала то, как кто-то разыгрывает карты, была зрителем, а не игроком, а тут оказалась за столом в собственной игре. Откуда ни возьмись появилась ладья, поставив шах. Довольно мерзкая фигура.
   Лора. Выберется ли? Надеюсь. А пока мне предстоит спасаться самой. Подумаем.
   Первое. Что там говорил каппа? 'Сделка. - С кем? - С тем, кто тебя ищет'. Каппа заключил сделку с бааван ши. Она сама призналась.
   Второе. Зачем ей нужны несчастные путники? Бабушка часто рассказывала о фейри. Они хищники, питаются кровью, похищают горожан в рабство. Строгая Ванесса говорила о рабстве. Тогда зачем бить? Рабы пригоднее здоровыми. Приручает?
   Третье. О чём она там спрашивала? Имена. Моё имя, мамы, отца. Отец умер, поэтому его имя едва ли имеет значение. Мама. Колдунья первоклассная. Но какое дело фейри до этого? Нет. Стервятнице не нужна мама. Разве у всех путников мамы - редкого дара чародеи? А ей, видимо, нужен был любой путник. Чего же она хочет?
   Четвёртое: что я о ней знаю? В колледже бааван ши изучаются как легенда, которая существовала в фольклоре древних времён (этот предмет я всегда любила). Бааван ши, или Бааван сиде. Кровопийца, похлеще вампиров. Не просто пьёт кровь, всегда иссушает жертв до последней капли. Умеет превращаться в ворону или в златовласую красавицу с оленьими копытами под зелёным платьем.
   Легенда! Сказка! Как она могла быть так точно описана? Разве древние могли предвидеть влияние на генетику биологического оружия?
   Это уже вторая встреча с тем, кого не существует. Кажется, я прочитала слишком много книг, от которых спятила. Или, может, данная бааван ши всё же отличается от тех легендарных созданий. Я у неё в руках, но моей крови она не пила. Или пила? Может, она желает чего-то более банального. Выкупа? Вот сейчас придёт с камерой, заставит просить родных прислать выкуп. Или не родных, а городскую власть. Вполне современно.
   Руки начинают дрожать сильнее, и я снова пою ради успокоения. Создаю новую рыбку, покрупнее, заставляю её плавать вдоль стен, освещая каждую трещинку. Ничего. Как она вошла? Не через камень же!
   Неожиданно вспоминаю: бить бааван ши стала за ложь. По её мнению, назвав имя отца, я соврала. Как же я должна была ответить? Она выкрала меня, приняв за чью-нибудь дочь?
   Возвращаю вторую рыбку к себе, заставляю, превозмогая боль, затёкшие конечности распрямиться, пытаюсь встать. Не получается, поэтому осматриваю раны, стоя на коленях.
   Одежда на спине распорота на лоскутки, но пока держится. Длинные да короткие рубцы на коже, сейчас кровоточат только на плечах и, возможно, между лопатками, то есть там, куда пришлись первые касания.... Остальные подсыхают. При движении кожа взрывается болью, но не такой сильной. Лекарство помогло. Подползаю к одеялу у стены, ложусь на живот.
   Что сейчас делается дома?
   Мама набирает мой номер, но звонок застревает на полпути. ОБ нашли машину у обочины, обнаружили документы, сообщат ей. Сердце болезненно пронзают ядовитые стрелы. Я причиню семье такую боль, которую век лечить.
   А самое ужасное: не знаю, почему попала в эту ситуацию, не знаю, что можно было бы сделать иначе, чтобы не попасть, не знаю, как улучшить моё положение. Я слишком многого не знаю. Кажется, я самая глупая чародейка.
   ***
   Иллюзии вздрагивают, и, пройдя через невидимый барьер, сменяют золотую окраску на серебряную. Солнце скрылось за горизонт. Закрываю глаза, заставляю себя дышать ровно. Представляю Николая, врывающегося в пещеру с командой спасения. Невыносимо хочется, чтобы он оказался рядом!
   - Прибудет свет с тобою. - Ласково говорит тюремщица, неожиданно появляясь в круге тусклого света.
   Она снова златовласая, зеленоглазая, с бесклювым лицом, в платье, сидящим впору. Чую её присутствие до того, как она подаёт голос, однако всё равно вздрагиваю.
   - Приведи себя в надлежащий вид. - Заявляет она, указав на стену.
   Там, к великому изумлению, я обнаруживаю проход. Если он там был всё это время, я буду себя очень долго ругать и очень плохими словами. Даже цепляясь за стену, не могу подняться самостоятельно, поэтому она меня с силой вздёргивает. Неимоверным усилием заставляю себя не вскрикнуть от боли. На глазах выступают слёзы. Ноги немилосердно подкашиваются, не слушаясь приказов головного мозга.
   Когда выхожу из небольшого ответвления пещеры, про себя названной ванной, она стоит на том же самом месте, кривясь в усмешке. Я без спроса не решилась пить воду даже из слабого водопада. Стать рабыней? Нетушки!
   - Завтра мы идём на бал. - Она как будто воркует, или предвкушает что-то.
   Круто. Всю жизнь мечтала попасть на бал, пережив самое страшное событие в жизни. Надоело бояться? Или это голод с жаждой? А ведь я ужасно проголодалась. Без воды губы так сильно пересохли, что начали трескаться.
   Не дождавшись ответа, бааван ши окидывает меня надменным взглядом и уходит. Снова не понимаю, каким способом. Пещера пустеет, и страх холодной равнодушной рукой сковывает мышцы. Задыхаясь, я с огромным трудом опускаюсь на покрывало и несколько минут сражаюсь с болью и паникой. Такого страха раньше мне испытывать не приходилось.
   Неожиданно со всей ясностью понимаю: жизнь закончилась. Я больше никогда не увижу маму или бабушку, никогда не пойду на пробежку с Лорой, не выйду на сцену. Мне больше не надо беспокоится ни об экзамене, ни о будущей практике и самостоятельной жизни, ни о выборе профессии. Я и раньше, выезжая из города, думала об этом, но ни до конца веря, а теперь... Теперь это стало неотвратимой правдой, неизбежным будущим.
   Убегая от беса, всегда есть надежда убежать, сражаясь с вампиром, есть шанс вызвать его жалость, а сейчас. Никаких шансов.
   ***
   Стою на возвышенности. Позади густой лес, впереди пляж да море, вдали на берегу невысокие белые домики маленького городка. Рядом со мной, цепляясь за обрыв корнями, растёт густой зелёный куст, маленькие птички облюбовали его ветви. Они чирикают и поют, перепархивая с места на место. Прижимаю руку к сердцу и оглядываюсь. Странное дежавю.
   Краем глаза в лесу замечаю серебристую тень. Лора. Следую за подругой, пробираюсь через заросли, стараюсь её найти, вглядываюсь, прислушиваюсь, потом зову, но мне отвечает одно эхо. Устав от долгих поисков останавливаюсь и сажусь на землю. Слёзы обжигают щёки. Я потеряла её. Потеряла навсегда. И тут слышу голос у себя за спиной. Обернуться не смею. Если обернусь, то всё исчезнет. Лора, как тогда, в машине, рассказывает мне о случившимся. Я слушаю, не перебивая. У неё слишком мало сил для рассказа, поэтому я должна внимательно слушать.
   'Темно, я бежала, держась за твою руку. - Говорит она надтреснутым голосом. - Ты немного меня опережала, заставляя двигаться быстрее. Было тяжело, еле передвигала ноги, но бежала. Это безнадёжно, я знала, но не могла позволить себе сдаться, не тогда, только не в тот момент. Я заставляла себя дышать, заставляла мышцы работать, и тут пространство изменилось.
   - Грета, - предупредила я, но ты начала падать, я резко затормозила, не отпуская твоей руки, потянула назад. Кажется, что-то хрустнуло. Боже! Я сломала тебе руку. Но ты выкарабкалась, села на землю, я заставила тебя встать. Внизу обрыв. Грохотал прибой.
   - Рука, - прошептала ты болезненно, - вывих.
   Не плакала, просто констатировала факт. Ты такая сильная! Прости!
   И тут появился он. Изувеченный, жаждущий мести. Поверишь ли, что это сделала я? Его лицо на очень долгое время останется страшным. Не представляю из какой душевной пещеры достала я смелость! Но в ту секунду он мучил тебя. Ты - моя тонкая соломинка в этом недружелюбном мире, а он посмел тебя тронуть. Я бы решилась и не на такое!
   - Что вам нужно? - собрав всю смелость, спросила я.
   - Мне? Мне совершенно точно нужна пластическая операция, благодаря тебе, Лориэль.
   Ненавижу собственное полное имя! Вампиры всегда его произносят, неприятно растягивая слоги. Всегда. Я это знаю точно, ведь папа меня приводил на работу и знакомил с вампирами. Я всегда ненавидела их. Но в ту ночь я обрадовалась вампиру, который попытался вмешаться.
   Заправщик решил нам помочь. Увы, я знала, ничего не выйдет. За прилавками в магазинах на пустынных шоссе не работают сильные и опасные. Сильные и опасные никогда не защищают слабых. Они их обижают.
   - Идём, - позвал Дэн, когда Кора уволокла продавца, и я перестала владеть собой, заплакала. Но больше всего меня испугало не то, что произойдёт со мной. За тобой ведь никто не охотился, но и просто так не отпустили бы. Тебя могли убить! И я оказалась права. Ненавижу свою догадливость. Прости!
   Дэн хотел пить твою кровь, хотел иссушить. Прости, за это! Моё сердце ныло от горя и печали, а ты... Я сразу поняла, о чём ты думаешь. Мы всегда понимали друг друга с полувзгляда, и тогда ты смотрела на меня, а в глазах непоколебимая решимость, я буквально ею заразилась. Страх испарился, мысли прояснились. Мы повернулись к обрыву и сделали шаг вперёд, я уже приготовилась закричать от страха, как сильная рука обхватила меня вокруг талии.
   - Грета! - вырвался крик, - Грета!
   Я осталась на земле, а ты продолжила падать. Я звала тебя, сорвала голос, но слышала ветер да прибой.
   Прости, если сможешь. Это я убила тебя. Сама осталась жива, а ты упала. Прости, пожалуйста! Это я погубила тебя, сломала'.
   - Нет! Вовсе нет, - резко оборачиваюсь я и открываю глаза, подскочив.
   Сознание снова в пещере, посреди целого моря темноты, а в горле застрял крик, мысли встрепенулись испуганными птицами. Лора! Сейчас, в эту минуту, случилось что-то страшное, и сон, который я видела, был вовсе не сном, не результатом работы подсознания. Это действие моей интуиции: я страстно хотела знать, что с Лорой, и смогла выяснить это на расстоянии, пока спала. Не сон, а мысленная связь двух подсознаний. Раньше я читала о подобном, теперь же испытала на собственной шкуре.
   Слёзы застилают глаза, душат.
   Это её прощальная молитва, последнее письмо, отправленное мне через пространство. Лора просит не держать обиды и прощается навсегда. Она думает, что я погибла. А я сижу тут и ничего не могу поделать!
   Это ты прости, подруга!
  

Глава 3

   Страх - это естественная реакция организма на опасность,
   сопровождаемая выбросом адреналина. Только от тебя зависит то,
   какую реакцию на страх ты покажешь: ступор, борьба или бегство.
   Из детской энциклопедии
   День был тревожный. Наплакавшись, я погрузилась в забытьё, а проснулась оттого, что кто-то поил меня прохладной водой. Я жадно пила, пока не осознала происходящее. Темнота не позволила увидеть, кто это. Руки огромные, шаги тяжёлые, быстро покинул темницу.
   Остаток дня я провела в страхе, что этот кто-то рядом, следит. Сейчас ему я даже немного благодарна. Вода, добавив сил, притупила голод. А после заката произошло то, к чему я готовилась и чего опасалась: явилась бааван ши.
   Я долго стояла в 'ванной' пещерке, освещаемой только моими рыбками, умываясь и успокаивая покрасневшие глаза, опухшие губы, воспалённые раны. Благо, тут, конечно, не было никаких зеркал.
   Златовласая притащила какую-то тряпицу, которую нарекла бальным нарядом. Тряпица оказалась белым платьем, полностью открывающим спину и плечи. Крой напоминал костюм греческой богини, лямки завязывались на шее, бечева в несколько раз опоясывала талию. Платье село как влитое и выглядело бы роскошно, если бы не дырки, рваные края, грязь да кровь, театрально разбрызганная в нескольких местах.
   Ну, и вкусы у этой дизайнерши! Спасибо, не стала снова увечить для натуральности.
   'Крепись! Ты справишься! Ты очень сильная, Грета! Нет ничего, что ты не смогла бы побороть!' Шептал внутренний голос, так похожий на Лорин. Однажды она уже говорила нечто подобное, только по другому поводу.
   Не хочу выходить, но надо набраться смелости, иначе златовласая опять возьмётся за хлыст. 'Крепись', - настойчиво приказывает Лора. Я повинуюсь.
   - Хм, - осматривает меня бааван ши. - Ты смотришься чудесно. Обувь твою я выброшу, здесь она неуместна.
   Значит буду босоногой Золушкой. Надеюсь, не заставят обуться в Английский сапог.
   - Есть кое-что, что идеально завершит образ. - Продолжает она, обходя по дуге.
   Снимая ботинки, я почти и не слушаю, а она всё равно говорит, любуясь собственным остроумием.
   Мои запястья резко тяжелеют, и я обнаруживаю на них огромные, светящиеся серебром, даже не наручники, а натуральные кандалы. Цепь с толстыми звеньями соединяет одну руку с другой, вторая цепь тянется к руке бааван ши. Её чары осязаемы! Даже мама так не умеет.
   - Ты прекрасна, - каркает она, убирая мои длинные волосы со спины на плечо, перевязывает их верёвкой, - идём.
   Бааван ши тянет меня в дверь ванной, но за проходом обнаруживаю коридор со ступенями к воде. Оказывается, мы в скалах у моря. Удивляюсь с опозданием: мозг работает заторможено. Спускаться очень сложно. Тело болит, в голове туман. Я делаю шаги, оступаюсь, скольжу, даже падаю, проехавшись по двум ступенькам вниз. Кожа на ранах натягивается, протестуя против движений. Встаю с огромным трудом, дальше двигаюсь так медленно, как только позволяют.
   Внизу лодка, широкая с высоким бортом. А в лодке сидит целая гора. Гора дышит. Тролль или огр? Точно не знаю. Кто-то гигантский, с маленькой головой, большой пастью, выступающими нижними клыками и маленькими глазками. Увидев его, я, прямо скажем, понимаю, что слаба в коленках. Даже опьянение от усталости растворяется, и мир вокруг предстаёт перед глазами во всех гранях реальности. Невыносимым криком мозг взрывают звуки, исходящие от земли. С невероятным усилием сосредотачиваюсь на собственных болях, отталкивая вечный шум на задний план.
   Бааван ши кидает гиганту цепь от кандалов и надменные слова:
   - Если сбежит, ответишь головой.
   - Да, госпожа, - рокочет великан густым басом.
   Наверное, всё же горный тролль.
   Командирша аккуратно шагает в лодку, переходит к её носу, оглядывается в ожидании на меня. Я подхожу к краю уступа и понимаю: расстояние до лодки мне самостоятельно не преодолеть. Сейчас искупаюсь. Маленькая надежда тоненьким голосом говорит, что чары кандалов распадутся при соприкосновении с солёной водой. Рациональность же спрашивает у надежды, далеко ли я смогу уплыть.
   Скорее глубоко, чем далеко.
   Тролль или огр медленно встаёт, протягивает ко мне огромные руки, пугая до дрожи. Обхватывает, поднимает и переносит в лодку. Так ребёнок перенёс бы куклу с пола на диван. Я от ужаса даже вскрикнуть не догадываюсь, тут же плюхаюсь на скамейку посередине лодки. Его ручищи в ширину с половину моего торса. От такого не убежишь. Пусть тролль. Бааван ши надменно наблюдает за мной. Тролль берёт вёсла себе под стать, начинает грести. Я снова и снова смотрю на гиганта. Какое-то время мы быстро двигаемся среди волн.
   Ночь. Сквозь быстрые облака видны звёзды. Луна заметно пополнела с тех пор, как я её видела последний раз. Это уже не тоненький серп, а растущая луна. Сколько времени прошло с момента, в который мы с Лорой решили: свобода дороже жизни? Да уж. Знали бы, чем всё обернётся. Надеюсь, у неё дела лучше.
   В какой-то момент понимаю, что дрожу от холода, но этот холод облегчает боль, потому радуюсь ему. Заболеть не боюсь.
   Судя по темнеющим ландшафтам, плывём мы вдоль берега, море спокойное, хотя воздух холодный. Потом начинаем поворачивать, вскоре прибиваемся к берегу, скалистому, неровному, сырому. Бааван ши вскрикивает и грозно шипит на тролля, в её руке появляется серебряная плеть, она тут же бьёт ею гиганта.
   - Прости, госпожа! - гудит тролль.
   Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять: гигант, вытаскивая лодку на берег, неудачно накренил её, и пенистая волна плеснула за борт. Солёная вода причинила боль похитительнице. Что мне это даёт? Увы, в данный момент ничего.
   Выбираюсь из лодки сама, двигаюсь медленно из-за ставшего нестерпимым холода, боли и онемения. Бааван ши берёт из нашего транспорта что-то круглое и плоское, идёт, не оборачиваясь, вперёд. Я ковыляю следом, стараясь разглядеть дорогу. Живая земля совсем не похожа на ровный и безопасный асфальт. Неловко поскальзываюсь и уже прощаюсь с носом, как меня подхватывают ручищи тролля, ставя на ноги.
   Видимо, падая, я издала какой-то звук, поэтому златовласая Ворона оборачивается, делает слуге какой-то знак, и он, не во благо слабых трепыхающихся нервов, поднимает меня да сажает к себе на плечо. Я ошарашенно замираю, боюсь даже пошевелиться. Сердце пытается пробить брешь и трусливо сбежать.
   Дальше происходит всё гораздо быстрей. Мы поднимаемся по тропе наверх, я слышу за шумом моря журчание ручья, а затем шум воды усиливается, и перед глазами возникает целый водопад. Маленький, с Ниагарским не сравнить, хотя гораздо полноводнее и шире того, что был в пещере.
   Тусклый лунный свет освещает разноцветный мох на камнях. Вздрагиваю, представив какой гадостью может отравить это растение, даже не замечаю, как оказываюсь на собственных ногах. Вопреки здравому смыслу я предпочла бы оказаться снова на плече гиганта, лишь бы подальше от диких трав.
   - Вы двое - первые. - Командует златовласая.
   Первые? Тролль поднимает цепь, делая 'поводок' покороче, второй лапой пытается подтолкнуть меня в спину вперёд, но я, избегая прикосновения к больным местам, шагаю сама туда, куда указывают: в ручей, а затем в водопад. И...
   Чудо! Выхожу сухой из воды! В буквальном смысле! К сожалению! Лучше бы промокнуть, но сбежать от этих двоих. Поднимаю глаза от одежды и забываю о страхе и боли, которые фоновым шумом следовали за мной всё это время. Я в лесу. Настоящем лесу, а вокруг ночь, но не полная опасности и предсказания смерти, а удивительно спокойная.
   Деревья стройные, высокие, я не знаю их названия, но это не мешает мне любоваться их видом. В нескольких шагах растёт дерево с красной листвой, а чуть дальше - совсем обнажённое, чёрно-белое. Ещё одно тоненькое, с серой корой, словно посыпанное золотом, а следующее - тёмно-зелёное. И не хватает остроты взора и света, чтобы увидеть, есть ли дальше среди деревьев просвет и опушка. Трава растёт островами между палыми листьями. Земля разноцветная и кажется, что это радуга поселилась в земле, а деревья впитали в себя её цвета через корни. Серебристый свет луны нежно окутывает и освещает это место, но кроме естественного освещения на веточках висят серебристые фонарики. От фонарика к фонарику выстроилась аллея.
   Надо бы испугаться! Это же лес! Я только сейчас шарахалась от мха! А тут один глоток воздуха способен убить на месте, но я отчего-то совершенно не ощущаю опасности. И не умираю. Это лес, но он не пропитан отравой Третьей Войны.
   - Я слышал песню. - Приглушённо прогудел над ухом тролль, - красиво.
   Это заявление так удивляет, что я отрываюсь от созерцания окружающего пейзажа, ибо это был настоящий пейзаж, которым не жалко полюбоваться. Поднимаю глаза на тролля.
   - Это ты дал мне воды? - спрашиваю я, тролль смущённо кивает.
   Смущённо! Всевышний! Я же могу уговорить его помочь! Как же я глупа! Смирилась и сидела в пещере, когда нужно было искать выход. Использовать любой шанс!
   Не успеваю сказать ещё что-нибудь, как появляется злая ведьма. Она подходит ближе и напяливает круглый плоский предмет на голову. Оказывается, это широкополая с твёрдыми полями шляпа. От неё к самому полу опустилась чёрная вуаль, скрывшая моё лицо. Бааван ши поправляет её так, чтобы спина и руки в кандалах остались открытыми. Каждое её прикосновение для меня словно удар тока. Да, на самом деле не так уж и больно, но противно. И что это за театральщина? Всё же я верно догадалась: она собирается требовать выкуп. Но у кого?
   Без каких-либо пояснений, бааван ши идёт прямо по аллее. Я несколько секунд стою на месте, но потом решаю: лучше идти своими ногами, чем если меня потащат волоком. Длинная серебряная цепь всё ещё у тролля. За материей вуали невозможно рассматривать лес, но я всё равно вижу дерево за деревом, золото, пурпур и зелень листвы, мягкий свет фонариков. Сказать 'красиво' - это не сказать ничего. Банально, но правда. Я не знаю, как описать это место. Прекрасное, волшебное, сказочное, дивное, загадочное, невероятное, незабываемое. Оно утешает, успокаивает. После такого, не жалко и умереть.
   Хотя нет. Всё же жалко. Я по-прежнему боюсь.
   И тут осознаю, почему не испытываю страха перед лесом. Я больше не слышу крика земли, сопровождающего меня всю сознательную жизнь. Каждое утро я просыпалась с ним, каждый день жила, привыкнув к вечному напеву страданий, а сейчас всё исчезло. Поражённая открытием, пытаюсь вернуть на первый план сознания диссонанс, но вместо него слышу стройную мелодию, напоминающую переливы колокольчиков, настолько идеальные, что едва ли играет человек. Песня земли. Песня мира. Иначе не скажешь. Здесь она прекрасна, а там, до водопада, ужасна.
   Я не просто пересекла водопад, сохранив одежду сухой, я перешла незримую границу. Из реальности... куда?
   В старых легендах говориться о прекрасной стране, отделённой от мира людей. Авалон, Летняя страна, Сказочные острова, Дивный мир. Названий много, а смысл один: место обитания волшебного народа. То место, о котором говорила бабушка: другая складка реальности. Паника медленно поднимается из самой глубины сердца.
   О, нет! Только не это. Я действительно никогда не вернусь домой. Прости меня, мама!
   Вскоре между деревьями показывается просвет, туда шагает надзирательница и исчезает. Становится невидимой или пропадает навсегда? Не смею радоваться, шагаю под древесную арку сама и оказываюсь в ещё более удивительном месте, чем лес, оставшийся позади.
   Это поляна, огромная и круглая. Ночь здесь светлеет на несколько тонов, как если бы художник решил показать не саму ночь, а то, что в ней происходит. Поляна не пустует. Вокруг так много людей, аж рябит в глазах. Вот только это не люди, даже не оборотни. И они танцуют на балу. Настоящем балу, только совсем не таком, кокой я могу себе представить после просмотра множества фильмов. Играет музыка, и есть угощение (мне ещё острее хочется есть и пить), предлагаемое гостям на подносах, повисших в воздухе. Это не человеческий праздник! Нельзя! Если я в самом настоящем мире фейри, то тем более нельзя ничего есть и пить, иначе попаду в рабство.
   Ветры! Я среди фейри! Среди наделённых интеллектом диких! Кто сказал, что хуже быть не может?
  

Глава 4

   Летняя страна - это магическое место, попасть в которое
   могут только фейри. Для людей, чародеев, оборотней и вампиров
   оно представляет огромную опасность. Искать возможность попасть
   в Летнюю страну всё равно, что идти на самоубийство.
   Из детской энциклопедии
   Бааван ши минуту осматривается, затем кивает троллю и идёт вперёд. Приходится следовать за ней, мимо дам с кавалерами в красивых платьях да костюмах. Подобные, наверное, могли бы надеть и люди, но эти дамы и кавалеры являются чем-то очень далёким от того, что мы называем людьми.
   Красивы ли они? С первого взгляда я бы не стала этого утверждать, а приглядываться внимательней мне как-то не очень хотелось. Впрочем, уже через три шага понимаю: среди совсем уж необычных, есть и такие, которые могли бы пройти по городу мимо, а я бы даже не удивилась или не обратила внимания. Кроме этого замечаю юношей да девушек, держащихся в стороне. Непримечательная одежда, привычные черты лица. Люди. Оборотни. Чародеи. Рабы. Слуги. Меня ждёт их участь! Бааван ши хочет продать меня в рабство!
   Голова кружится, тролль не позволяет упасть, ждёт, пока я смогу стоять на ногах, и показывает вслед за златовласой.
   Перед Бааван ши все расступаются. Некоторые дамы даже в ужасе отшатываются, хотя она не меняет своего обличья на воронье. Здесь, видимо, все знают, каков у неё нрав. Её присутствие вызывает неудовольствие. Хороводы танцев расступаются, смех замирает, разговоры прекращаются, все взгляды обращаются к ней. Она останавливается, пространство освобождается мгновенно.
   Я смотрю вперёд, заставляя себя держаться прямо. 'Ты справишься! Переживёшь! Судьба не может подкинуть тебе ничего такого, с чем нельзя было бы жить и бороться'. Этими словами Лора поддерживала меня перед зачётами. Сейчас бы я обрадовалась любому зачёту, лишь бы сдавать его в стенах родного ГЧК.
   Тайком осматриваюсь. Впереди три резных коричневых кресла. Похоже, деревянные. Кажется, точно они выросли прямо из земли. Чуть поодаль по окружности другие три кресла, не такие шикарные, но и эти стали бы достойным экспонатом в Историческом музее. Дальше ещё несколько и ещё. Весь круг поляны заполнен странной мебелью. Не все кресла заняты, и только три из них имеют высокие спинки да подлокотники. На них и смотрела бааван ши. Если у бала есть хозяин, то он должен был бы сидеть здесь.
   Целую минуту Ворона стоит неподвижно перед пустыми тронами, вокруг шелестят переговоры гостей, справа происходит какое-то движение и из толпы выплывают две фигуры. Я так и замираю с открытым от удивления ртом. Хорошо: закрыта вуалью.
   Высокие короны из осенних листьев с драгоценными камнями выдают в них короля и королеву. Никак иначе этих двоих назвать нельзя. Королева выступает вперёд, король садится в кресло. Она высокая, хрупкая на первый взгляд, наряжена в платье осенних цветов. Кожа коричневая, словно древесная, но гладкая. Даже издали понимаю: она - Сида, легендарная королева мифического Благого Двора. Даже бааван ши приседает в поклоне, позволяет себе встать только тогда, когда королева делает знак разрешения. Рядом со мной распрямляется и тролль. Они ведь не думают, что и я поклонюсь?
   Я еле справляюсь с удивлением. Король и королева фейри прекрасны, неподражаемы и опасны. Даже если эти фейри не жалуют мою тюремщицу, это не значит, что они вступятся за меня. Они могут быть сколько угодно интересными, красивыми, но до сих пор всё красивое и не принадлежащее чародеям причиняло только боль.
   Яркий свет мелькнул перед вуалью, и я, присмотревшись, впервые в своей жизни увидела пикси. Не жалко и желание загадать: уйти отсюда свободной. Впрочем, этой ночью многое происходит впервые, а желание одно на все новшества.
   Маленький человечек ростом сантиметров в десять со стрекозиными крылышками летает туда-сюда, пытаясь разглядеть, кто же это прячется за тёмной материей. Судя по виду малыша, ничегошеньки у него не получилось. Рассматривал меня не только он. То тут, то там фейри делали движение или, чтобы посмотреть, не на владык и не на бааван ши, а на меня. Мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы они продолжили не замечать меня. Стараясь не двигаться, сдерживаю дыхание.
   - Как посмела ты явиться сюда, Ригель, когда я изгнала тебя?
   Моё внимание вернулось к тронам. Если мне думалось, что Лора держится по-королевски, то я очень сильно ошибалась. Я просто раньше не встречала королев.
   - В эту ночь я могу являться куда хочу, - надменно отвечает бааван ши.
   Впервые слышу дрожь в её голосе.
   - И что же сохранит тебе жизнь по окончании этой ночи? - вопрошает королева.
   - Поручительство за мою жизнь трёх Благих домов народа фейри.
   - Неужели? Попробуй! Кто хочет поручиться за бааван ши Ригель? - обращается королева к гостям, но по её тону понятно: тот, кто посмеет поручиться, сам окажется в не меньшей опасности, чем незваная гостья.
   Никто не отвечает. Могу их понять. Королева усмехается, даже издали я вижу, какая злая эта усмешка. Вот вам и красота, и королевская стать. Ничем не лучше златовласой. Даже огромный тролль теперь кажется каким-то меленьким, ссутулившимся перед первой леди.
   - Быть может, их мнение изменится, когда я предоставлю дань? - промурлыкала Ригель и полуобернулась ко мне. - Тот, кто вступиться за меня первым, получит её. Будет вправе делать с ней всё, что пожелает.
   Приехали. Вот тебе, бабушка, и спелые плоды. Я угадала! Меня продают в рабыни. Молодец. Возьми с полки пирожок.
   Только Ригель ошиблась. Кому нужна замученная, испуганная служанка? Или именно такие у них в цене?
   Вновь с невообразимой отчётливостью чувствую, как саднят раны, как болят запястья от тяжёлых кандалов, как сильно хочу пить, как трудно стоять прямо, ещё трудней не заплакать.
   - Но отдам я её только, когда голосов будет три. - Продолжала хитрая Ворона. - Иначе убью на ваших глазах.
   Убьёт? Радоваться или плакать? Что лучше: вечное рабство или мгновенная смерть?
   Вокруг поднимается ропот, Ригель подходит ко мне, в её руке вновь серебрится плеть. Никто не кричит от испуга, не падает в обморок. Такое зрелище для них не в новинку. Ригель обходит вокруг, переступает через цепь от кандалов.
   - Мой слуга поймал маленькую Гретти Ло, дочь Янитты Ло, в Тленном мире, у моря.
   За кулисами театра и в жизни, я стараюсь не выделяться, не обращать на свою персону слишком много внимания. Ведь с вниманием желательным рядом всегда ступает нежелательное. Поэтому я боялась войти в школьный танцевальный зал без разведки, не хотела привлекать взглядов индийским сари. Поэтому сторонилась слишком близких отношений с одноклассниками. Я никогда не рассказывала о себе ничего важного. Только Лора, и, конечно, мама с бабушкой знают все глубины моего мира. Тихого, полного переживаний, самоанализов и камерности отношений. Всё меняется, стоит занавесу подняться. Я уже не Гретти Ло, а дикая птица из группы 'Паяцы'. Арлекин, меняющий маски. Весёлый, бесстрашный шут.
   Что лучше: вечное рабство или мгновенная смерть? На мой взгляд, ответ очевиден.
   Бааван ши сдёргивает шляпу с вуалью занавеса, тонкая ткань скользит по моим рукам, цепляет волосы. Ригель артистично продолжает:
   - И если за неё никто не вступится, то девчонка умрёт через... - она давится собственным словом, заглянув в мои глаза.
   Ожидала увидеть маленькую, избитую, уставшую, голодную, запуганную жертву, которая побоялась бы поднять заплаканные глаза на толпу, чтобы не выдать собственного отчаянья и страха, а обнаружила...
   Я знаю, что она обнаружила. Такая я на видеозаписях репетиций и концертов. Всегда едва узнавала себя. Точно продуманная поза: спина прямая (больно сгибать), плечи расправлены, подбородок вздёрнут, взгляд сверху вниз из-под ресниц. Руки в кандалах сомкнуты перед собой. Одно движение с ноги на ногу, и я поклонюсь зрителям. Не сегодня, хотя обычно за такой позой следует поклон. Важно и выражение лица: надменное презрение во взгляде, снисходительная улыбка на губах. Где только силы взялись!
   Невообразимое ошеломление на лице златовласой добавляет мне смелости.
   - Умрёт через десять минут? - Усмехаюсь я. - Отчего тянуть? Неужели будешь скучать?
   Приходится шептать, так как боюсь: голос может подвести. Те, кто стоял недалеко, передают друг другу вопрос: 'Кто это?' Они не знают, зачем им нужна замученная чародейка. Трудно понять, радоваться этому или нет.
   - Ах, ты... - визжит Ригель, поднимая хлыст.
   Я готовлюсь во что бы то ни стало увернуться, посмеяться над ней, разозлить ещё больше. Пусть убьёт на месте! Не мучает! Убьёт! В это же самое мгновение золотистая точка метнулась к лицу Вороны, она легко отмахнулась от крошки-пикси, но именно это подарило мне лишнюю секунду.
   - Я, Анорвэ Лоэнгрин из дома Берегов, поручаюсь за бааван ши Ригель. - Раздаётся сильный мужской голос из толпы где-то справа.
   Голос такой знакомый! Кажется, я заснула, и давно забытый сон решил повториться.
   Задыхаясь ненавистью, Бааван ши нехотя опускает хлыст и начинает отрывисто смеяться. Я чуть не спутала ей все карты, она даже забыла, зачем пришла. В звуке смеха слышу воронье карканье. Её истерика продолжается недолго. Целый рой золотистых и разозлённых пикси атакует Ворону, мстя за товарища. Надеюсь, он ранен не смертельно.
   По шороху одежд понимаю, что толпа расступается, пропуская того, кто говорил. Не решаюсь посмотреть, вся моя смелость улетучивается. Будь это аукцион, то, наверное, бы услышала стук молотка и громкое, обидное: 'Продано'. Ветры! Мне надо бы действовать быстрее, наглее!
   - Отпусти её, Ригель, - требует тот же мужской голос, но гораздо ближе, - здесь у тебя нет прав или власти.
   Ворона шипит, отбиваясь от точных уколов маленьких воинов. Они оставляют её в покое только после приказа короля, всё это время безмятежно восседающего на троне.
   Спиной ощущаю движение, попытку прикоснуться ко мне, и делаю шаг, отстраняясь. Незнакомец тут же отступает. Нет, пожалуйста, нет! Просто дайте мне выбрать свою участь!
   - Анорвэ Лоэнгрин! - королева удивлена, - ты отдаёшь голос за ту, которую я изгнала? Ты сознаёшь, что делаешь?
   - Прекрасная королева, позволь представить тебе мою дочь, Маргариту Лоэнгрин.
   Мир сдвинулся с привычной оси, накренился. Будто лесник, которому я всецело доверяла, пришёл с топором и начал рубить. Словно птицевод, который с молодости кормил вкуснейшим зерном, теперь решил отправить в суп. Если я думала, что после плётки ничего худшего случиться не может, то я ошиблась. Худшее, это когда тебе лжёт с самого детства тот, кому ты доверяешь абсолютно и безоговорочно. Мама лгала! Бабушка лгала! Дедушка лгал!
   Я, конечно, могу представить, что это незнакомец врёт. Могу даже назвать десять причин, почему он это делает. Но слышу в словах правду, бьющую мощным набатом над головой, звенящую в ушах, пронизывающую до мозга костей. Фейри не умеют врать. На свете нет никого страшнее фейри!
   Фейри назвал себя моим отцом!
   - Я буду должен услугу тому, кто заступится за бааван ши вместе со мной. - Говорили где-то за тысячи миль от меня.
   - Ты, Анорвэ Лоэнгрин из дома Берегов, примешь эту услугу за мой долг? - женщина.
   - Даю слово.
   - Я, Мина Луноликая из дома Озёр, поручаюсь за бааван ши Ригель.
   Перед глазами всё плывёт.
   - Ты, Анорве Лоэнгрин из дома Берегов, - второй мужской голос, - простишь мне ошибку, о которой мы сейчас говорили?
   - Прощу!
   - Я, Энтиль Огнекрылый из дома Ветров, поручаюсь за бааван ши Ригель.
   С моих рук падают кандалы и рассыпаются в листве. Не могу удержаться и тру запястья, тут же моих пальцев касаются чьи-то руки, настойчиво привлекая к себе внимание. Вздрагиваю, задыхаясь от возмущения, стараюсь отстраниться, однако сил нет.
   - Требуй возмездия. - Звенит женский голос. Слишком неожиданный, чтобы быть правдой.
   - Что? - поднимаю глаза и вижу перед собой рыжий всполох кудрявых волос с чёрными прядями, золотисто-карамельные глаза. Лина Кёрн!
   Ну, вот и всё! Я спятила!
   Откуда здесь Лина? Может, это чудовищный сон, навеянный голодом и болью? Сейчас проснусь в пещере? Может, Лора тоже здесь? И те два вампира?
   - Требуй возмездия, - повторяет Лина, пытаясь что-то внушить одним взглядом, - ты имеешь право. Только ты. Она пролила твою кровь незаконно.
   - Ригель свободна от моего желания получить её смерть. - Говорит тем временем королева.
   - Ты само благодушие, моя прекрасная королева. - отвечает ей Ригель, склоняясь в поклоне, разворачивается и идёт мимо. Добилась, чего хотела. Тролль неуклюже кланяется и топает за ней.
   - Требуй, - почти кричит Лина, переглядываясь с кем-то за моей спиной. - Королева не простит, если Ригель из-за нас уйдёт свободной.
   Я неосознанно киваю, Лина тут же разворачивается к тронам.
   - Моя королева, - склоняется она, отпуская мою руку, - Леди Маргарита из дома Берегов требует возмездия за свою кровь, что получила бааван ши незаконно.
   Краем глаза вижу, как упомянутая воровка разворачивается и, теряя всю златовласость да зеленоокость, кричит на меня по-вороньи, а потом возвращается в прежний вид. Ярость её не исчезает, и сама она из круга не уходит. Мужчины, похожие на рыцарей-стражников, заслоняют ей путь.
   - На каких условиях ты, Маргарита из дома Берегов, желаешь получить возмездие.
   Я еле-еле оборачиваюсь, встречаюсь с надменным взглядом королевы и не знаю, как ответить. Не понимаю, что происходит.
   - Разреши говорить за тебя, - шепчет Лина. Коротко киваю, - скажи это вслух: 'Позволяю Лине из дома Ветров, говорить за меня'.
   - Позволяю Лине из дома Ветров, сегодня говорить за меня.
   - Маргарита Лоэнгрин, - бросив на меня лукавый взгляд, громко объявляет Лина, - требует возмездия за кровь, полученную незаконно. Пролив невинную кровь, Бааван ши Ригель должна расплатиться жизнью.
   - Нет, - чуть слышно выдыхаем мужчина, назвавшийся моим отцом.
   Даже я понимаю, что требование сформулировано как-то не так: будто Лина требует не за меня, а за кого-то другого. Вижу, как тигрица бледнеет, открывает рот, чтобы что-то добавить, но первая леди, светясь от радости, её опережает.
   - Да свершится закон. - Звенит королевский голос. - Знай, бааван ши Ригель, в ту минуту, когда ты прольёшь невинную кровь, Маргарита Лоэнгрин из дома Берегов начнёт взыскивать долг с каждого виновного в том же грехе. Ты станешь её первой добычей.
   Что значит 'начнёт взыскивать долг'? 'С каждого'? Интуиция барабаном бьёт недобрым предзнаменованием. Мою партию опять играют за меня? Лина, королева и все остальные начинают расплываться перед глазами. Окружающий мир оказывается пронизан, пропитан и переплетён серебряными нитями, они движутся, огибают предметы: и растения, и кресла, и фигуры на поляне, и меня саму, и даже бааван ши. Это показалось бы красивым, если бы не было таким страшным, так как в каждой серебряной нити дрожат слова королевы. Сказанное сплетается с окружающим миром. Словно проклятье. И не уйти, не спрятаться от того, что она завещала. Ноги подкашиваются, я падаю, но коснуться земли мне не дают. Всё звенит так, как если бы кто-то рассыпал целую корзину бубенчиков. Воздух наполняется тяжёлым запахом воды.
   - Да свершится закон, - повторяет королева.
   Её слова вплетаются в мою судьбу и где-то глубоко в подсознании завязывается узел из двух нитей, одна из которых принадлежит бааван ши. Мир, наконец, темнеет.
  

Глава 5

   На лесть не ведись, на правду не сердись
   Древняя пословица
   Шагаю в бездну, падаю. Лора выкрикивает моё имя, звонко, пронзительно, но я продолжаю падать, отдаляясь от неё. Мама зовёт меня, просит не медлить и открыть дверь. Прости. Не в этот раз. Вжикает хлыст, сверкает его серебро, но меня уже не достать. Зеленющие глаза хитро улыбаются и проходят мимо. Я падаю. Дамы и кавалеры танцуют вокруг, спрашивают, кто я. Не отвечаю. Королева берёт фигуру коня и объявляет шах. Лечу вниз. Николай обнимает меня, целует и говорит, что будет ласковым. Падаю. Лина стоит перед зеркалом и примеривает карнавальные маски. Падаю. 'Может и помог бы кто', - скрипит наждачный голос. Но мне теперь всё равно. Темно. Так темно, что даже трудно дышать.
   Темно и тесно. Руки больше не связаны, но быть запертой в железном узком ящике - не лучший вариант. Он не напоминает по виду гроб, но кажется, что я в гробу. Ногти сломаны из-за попыток расковырять себе выход, колени перебиты из-за желания открыть крышку, глаза опухли и чешутся из-за обилия слёз, голос сорван из-за требований отпустить. Я никогда так много не кричала! Я вообще не помню случая, чтобы мне приходилось кричать. Это унизительно, но лишь бы надоесть тюремщикам, лишь бы они выпустили меня!
   Пыталась даже чаровать, но железо блокирует любые чары, впрочем, я могла бы пытаться снова и снова, если бы я знала какие-нибудь полезные заклятья, а если и знаю, то начинаю забывать. Забыла, как попала сюда, и кто мои враги, за что меня мучают. Забыла, как выглядит мама, не знаю, есть ли у меня сёстры или братья, не уверена в собственном имени. Как меня зовут? Что-то связанное с металлом.... А всего минуту назад я пыталась вспомнить, как оказалась в этом гробу. Была ли я вообще когда-нибудь за его пределами?
   Кажется, я помню только тебя. Снова и снова в голове всплывает образ: пепельно-русые волосы, сероглазая девушка, до смерти бледная, во всём облике решимость и испуг. Знаю, ты - моя подруга. Ещё знаю, что ты умерла.
   Я помню, какой ты была. Мысленно обращаюсь к тебе. Мысленно прошу твою бессмертную душу простить меня, прошу меня помнить. Говорю тебе снова и снова о том, как мне страшно, о том, что теперь я знаю, каково по-настоящему бояться темноты. Помню, ты всегда говорила, что боишься, но я знаю: не боишься, ведь ты самая смелая на свете. Не боишься, ты просто её не любишь.
   Мне так хочется, чтобы это оказалось страшным сном, хочется, чтобы ты жила и знала обо всём случившимся. Чтобы ты боролась за свою жизнь, а потом за мою. Мне так хочется однажды увидеть тебя, сероглазую, идущую по улице, живую, невредимую. Я загадываю это желание снова и снова. Пожалуйста, не умирай. Ты нужна мне. Ты - единственная, о ком я продолжаю помнить.
   Падаю... Просыпаюсь.
   Темно. Тихо. И это становится традицией: просыпаться в темноте, в незнакомом месте. Однако, впервые просыпаюсь и не слышу надрывной мучительной ноты. Вместо неё мягкие переливы арфы где-то на задворках сознания. Эту мелодию совсем не хочется прятать, даже наоборот.
   Воздух пронизывает тёплый смоляной запах, напоминающий волшебный лес. Ох, пусть всё будет сном! Пусть мама жжёт на кухне ароматные палочки, которые навевают странные видения. Пытаюсь не двигаться, но мышцы напрягаются, и кожу пронзают иголки боли, из-за который глаза сами собой распахиваются.
   Раны от плётки. Не сон!
   Тогда, что происходит? Темнота абсолютная, словно и не открывала глаз. Лежу на чём-то мягком, ощущаю себя чистой, свежей, выспавшейся. Легко можно вообразить, что не было купания в холодной солёной воде, не было тёмной пещеры, крови и отчаянной мечты о смерти, не было поляны, королевы и городской приятельницы, возникшей бесом из переулка в самый неожиданный момент.
   'Света бы', - думаю про себя, и желание исполняется. Тонкий рисунок на одеяле, позолота на столбиках кровати, узоры на стенах и потолке - всё начинает светится лёгким золотым светом, волной растекаясь по пространству от моих рук до самых дальних углов. Не ярко, но достаточно, чтобы было комфортно находиться в комнате.
   Это именно комната. Большая, с высоким потолком, с широкой кроватью, на которой я и лежу, со множеством маленьких и самых разнообразных столиков у стен, с креслами, диванами, стульями, большим платяным шкафом и множеством игрушек, рассованным по всем, каким только возможно, местам. Здесь было мило, по-девичьи уютно, но я могла смотреть только на гигантскую, совсем не игрушечную собаку, лежащую в ногах. Тёмная шерсть её была средней длины, а лапы такие большие, что могли бы удерживать на месте небольшого кабана. Собака смотрит на меня, не поднимая головы с покрывала, словно делает вид, что её здесь совсем и нет. В зелёных глазах насторожённость.
   - Красиво, правда?
   Морщась от боли, оборачиваюсь на голос и вижу Лину, сидящую на другом конце комнаты в довольно странной для неё позе.
   'Не удивляйся. Покажи, что всё так, как должно быть!' На секунду замираю, наслаждаясь строгим голосом бабушки Ванессы, преподающей мне индивидуальные уроки безопасности. Это было тысяча лет назад, когда я ещё ходила в школу. Память безупречно воспроизвела её голос и интонацию.
   Послушно изображаю спокойствие.
   Лина сидит на стуле, а ноги скрещены и закинуты на столик. Одета в белую свободную блузку с кружевами на вороте и запястьях и светло-голубые бриджи, белые чулки и голубые балетки, что вполне подходит к окружающей обстановке, но разительно отличается от всего, что я о ней знаю. Необычно не только то, как она выглядит и сидит, а ещё и то, что вообще сидит и ничего не делает. Та Лина, которую я знала обычно прыгает, бегает, веселится, о чём-нибудь болтает, словно внутри неё моторчик, который постоянно требует движения, шума и пристального внимания к своей персоне. А эта Лина спокойна, но не тихо-спокойна подобно Лоре, а холодно, равнодушно-спокойна. Взорвись рядом бомба или заплачь ребёнок, она также будет сидеть и ничего не делать.
   - Меня они не слушаются, - продолжает Лина говорить, и непонятно со мной или сама с собой.
   Рядом с кроватью на тумбочке замечаю кубок и чашу с фруктами и овощами, блюдце с печеньем. Заставляю себя отвести взгляд. Я всё ещё не дома, и как попасть туда не знаю. Лина откроет мне этот секрет, главное её не спугнуть.
   - Можешь пить и есть, ничего с тобой не случится.
   - Ты уверена? - пусть думает, что я доверяю её слову.
   - А чего ты боишься? Отравления?
   - Чар.
   - Напитки и еда чисты, они предназначены для тебя. - Похоже, она догадалась, что я о легендах.
   Пытаюсь сесть. Пёс в ногах мгновенно реагирует, мы секунду с опаской смотрим друг на друга, затем он опускает морду и делает вид, что спит. Больно! Воображение рисует десяток рыболовных крючков, оттягивающих кожу на спине. Неприятно, но воды мне хочется больше, чем избежание боли.
   Лина ни того ни с сего встаёт, подходит ближе, поправляет за моей спиной подушку так, чтобы мне было удобно сидеть. Проделав всё это, она безмолвно возвращается к своему месту и снова замирает.
   Мысль о странной Лине исчезает, стоит мне взять кубок и начать пить. Не могу остановиться. Внутри мгновенно пробуждается и жажда, и голод. Еле сдерживаюсь, чтобы вести себя по-человечески, а не жадно набрасываться на еду.
   Вода простая, прохладная, безвкусная. Кубок кажется маленьким, но я пью из него очень долго. Потом пробую клубнику, съедаю несколько помидоров. К апельсинам, яблокам и груше не притрагиваюсь. Я знаю, что это за фрукты, но никогда их не пробовала, и, смотря на них, напоминаю себе: красивые снаружи могут оказаться ядовитыми внутри. Беру печенье, вкус довольно необычный. Тесто рассыпчатое, не тянется как резина, а крошится и тает во рту. Невозможно оторваться, но заставляю себя это сделать: я голодала и резкое насыщение может обернуться боком.
   Откидываюсь на подушки. Их теперь словно бы больше, поэтому я не лежу, а полусижу. Поглядываю на собаку, собака поглядывает на меня. Голова трещит от незаданный вопросов, с усилием запечатываю их на засовы, обращаясь к голосу бабушки: Всему своё время. Не выказывай волнения. Ты была слишком легкомысленна в пещере бааван ши, позволила страху возобладать. Не повторяй ошибок. Вспомни наши уроки!
   Лина продолжает сидеть в той же позе, смотрит в сторону, но я знаю, что она следит за мной.
   - Кто тебя не слушается? - ровным голосом спрашиваю я, вспомнив первые её слова.
   - Холм. И пёс. Его зовут Дикий.
   - Холм?
   - Пса. Холм - это то, где мы находимся.
   Коротко и лаконично. Лина за несколько лет знакомства со мной никогда так не говорила. Стрекотала без умолку, заваливала меня вопросами и планами на будущее. Девушка в этой комнате не та Лина, которую я знала, но более... настоящая, что ли. Та была слащавой, надуманной, а эта играет натурально.
   - Можно мне домой? - осторожно спрашиваю я.
   - Ты дома, - отвечает она, и я чувствую, как моё лицо вытягивается (не успеваю взять себя в руки), Лина, не замечая, спокойно добавляет, - но к маме ты можешь вернуться в любое время.
   - Я бы хотела к ней вернуться уже сейчас. - Почти умоляю.
   Пёс настороженно поднимает уши, и я оторопело замираю.
   - А ты не хочешь познакомиться со своим отцом? - спрашивает Лина и вынимает что-то из рукава.
   Йо-йо. Начинает играть, заставляя его бежать по полу, а затем возвращаться к ней в руку. Играет она левой рукой. Молчу. Я не знаю, что должна чувствовать в данный момент и что чувствую на самом деле. Мне и раньше приходила мысль о желании бааван ши выдать меня за чьего-то ребёнка.
   Лина ничего не добавляет, просто катает по полу йо-йо. Я могу молчать хоть целую вечность, а она не будет ничего рассказывать и не будет заставлять говорить меня. Ей просто всё равно. И я не знаю нравится мне это или нет.
   - Мой отец умер много лет назад. - Сообщаю ей я.
   Пусть не думает, что я буду обманывать ради чьей-то выгоды!
   - Лорд дома Берегов, Анорве Лоэнгрин, не стал бы рисковать расположением королевы ради чужого ребёнка. - возражает Лина, не выражая никаких эмоций.
   Ох! Вот ведь упрямая! Не так чтобы толком всё рассказать! Спокойно, Грета! Начни издалека!
   - Что значит 'начнёт взыскивать долг с каждого виновного в том же грехе'? - спрашиваю я, вместо того, чтобы говорить или думать о якобы отце.
   - В городе действительно воспитывают трусов и неумех? - неожиданно вскидывается Лина, игнорируя мой вопрос, опуская ноги на ковёр и поворачиваясь всем корпусом ко мне.
   - Что? - не понимаю я.
   - Бааван ши, конечно, сильна! Но ведь не настолько! Почему ты не заставила её отпустить тебя?
   - Каким образом? Ты её вообще видела?
   - А ты, значит, ничему так и не научилась? Все уроки самообороны и лекции о чарах пошли прахом?
   - Посмотрела бы, как ты применяешь против неё удар левой.
   - А манипуляция! - не слушает тигрица. - Ты же умеешь голосом воздействовать на чувства. И не говори, что не умеешь. Ты много раз отделывалась от меня именно так. Почему ты не испытала это на ней? Не сбежала?
   Не отвечаю. Смотрю на Лину без всякого выражения и молчу. Пусть себе несёт всякий бред, я не должна реагировать. Секунда, и все эмоции на лице девушки выцвели, она вновь закидывает ноги на столик и расслабляет спину. Я, выждав минуту повторяю вопрос о словах королевы о взыскании долга. Сначала, мне кажется, что Лина опять уйдёт от ответа, придумав очередную нелепость, но ошибаюсь:
   - Как только Ригель причинит вред невинному, ты присоединишься к Дикой Охоте.
   Дикая Охота. Очередная легенда, пролезшая через неизвестный лаз в реальность. Страшная армия мертвецов, погоняемая самим дьяволом. Я должна присоединиться к мертвецам?
   - Как мне этого избежать? - после второй попытки выдыхаю я.
   - Убить Ригель до того, как она совершит своё злодеяние.
   Отлично. Дайте мне дубину, я пошла.
   По коже бегает холодок, боль в ранах усиливается. Пёс на кровати начинает тихо скулить.
   - Кто ты? - задаю ещё один вопрос.
   - Полина Юлбарыс, оборотень, вертигр, - отвечает Лина, не моргнув и глазом, - в городе меня знают, как Лину Кёрн.
   - Что ты здесь делаешь?
   - Состою на службе в доме Ветров. - Йо-йо вжикает то вверх, то вниз. - Я, как единственный представитель Летней страны, которого ты знаешь, должна ввести тебя в курс дел.
   Первый более-менее нормальный ответ.
   - Как ты сюда попала? Ты здесь родилась?
   - Здесь я воспитываюсь с пяти лет. Родилась я в городе.
   - Постой, - выпрямилась я, морщась от боли, - значит это правда? Фейри похищают детей?
   - Детей больше не похищают.
   - Но тебя похитили! - я не могла не возмутиться.
   Собака подняла голову и посмотрела на меня, но не с угрозой, а с любопытством.
   - Как много детских домов построено в твоём городе? - уточнила Лина с таким видом, будто принимала у меня экзамен.
   - Один. Дом Прекрасного Детства. Но сейчас очень мало детей-сирот, а те, которые есть, сразу забираются в семьи.
   - А тех, которые через пять лет не будут пристроены, отдаются в Летнюю Страну. Раньше срок был и того меньше. Только год. Я оказалась бы здесь в любом случае.
   - С какой стати?
   - По договору, подписанному руководителями стран мира в эпоху Возрождения после Третьей Войны.
   Я не знала, что на это сказать. Правительство отдаёт детей своей страны тем, кто даже удостоверение личности получать отказывается! Лишь бы избавиться от лишних трат и головной боли? А кто будет воспитывать этих детей, чему они будут научены, как они будут жить впоследствии? Кем стала Лина? А кем она могла бы стать, живя дома?
   - Я бы хотела связаться с матерью, сказать ей, что со мной всё в порядке.
   - Она уже знает. Я сообщила ей, что ты здесь.
   Мне становится как-то нехорошо, и съеденная еда начинает причинять дискомфорт.
   - А что с Лорой, ты случайно не знаешь?
   Лина кривит губы, то ли в усмешке, то ли в презрительной гримасе.
   - В точности не знаю. Как вы расстались?
   - Кажется, её схватили вампиры, а я упала в море. - Отвечаю угрюмо.
   - Боюсь, она сейчас у вампиров. - Вздыхает Лина и это вторая эмоциональная реакция за весь этот странный разговор, - она была тебе хорошей подругой. Мне жаль. Её родители не понимают, что творят.
   Была? Лора была? Внезапно становится тяжело дышать. Пёс на моей кровати спрыгивает на пол, а затем передними лапами вновь становится на кровать уже ближе ко мне. Я отодвигаюсь, борясь с собственным телом. Лина не двигается, не суетится и не спешит мне помочь. Это тоже нечто новое в ней.
   - Не бойся. Он не тронет. - Равнодушно говорит она о собаке.
   - Я как-нибудь могу помочь Лоре?
   - Нет.
   Её спокойный ответ ужасно злит, заставляет забыть собственное плачевное положение. Злость электрическими разрядами жужжит в теле, добавляет сил. Переползаю к другому краю кровати. Я одета в длинную кружевную сорочку. Сползаю с кровати и, заставляя тело двигаться, преодолевая боль, подхожу к Лине ближе. В любое другое время я бы разрыдалась от этих ощущений, но сегодня этого себе позволить нельзя.
   - А откуда ты знаешь про родителей Лоры?
   - Мне пришлось их посетить, когда узнала, что ты с ней?
   - Посетить?
   Лина кивает, но не уточняет. Легко догадаться, что про Лору она узнала от мамы, а потом поехала в дом моей подруги. Да, она очень хотела меня видеть.
   - Как случилось, что я оказалась здесь? - спрашиваю её немного громче, чем хотелось бы, но именно о том, что с самого пробуждения гложет. - Хотя нет, лучше скажи, как получилось, что ты служишь здесь, а сама живёшь в том же доме, что и я? Выступаешь в моей группе на концертах? Добиваешься записи альбома. Пьёшь чай с моей мамой!
   - Ты сама ответила на свой вопрос. Ты должна была оказаться здесь именно потому, что я жила в том же доме, выступала в группе и была на короткой ноге с твоей семьёй. Он искал тебя.
   - Кто?
   - Лорд Лоэнгрин. - Лина опускает ноги на пол, заканчивая игру с йо-йо. Встаёт и идёт к шкафу. Открывает и вытаскивает оттуда одежду, несёт её за ширму. Оказывается, здесь есть и ширма!
   Получается, я угадала, заподозрив Лину в шпионаже. Только выслеживала она не Лору и работала не на вампиров. Действительно ли она могла помочь, когда мы последний раз говорили по телефону? Или просто рисовалась, чтобы добиться собственных целей?
   Я уже думаю, что она не продолжит и надо вернуться к прежней тактике невозмутимости, но ошиблась.
   - Очень редко случается так, что люди сбегают из Летней Страны. Они просто не знают, как выбраться, да и редко хотят. Но твоя мама смогла не просто убежать, но и прихватить с собой тебя, а потом скрываться. Много лет назад. Суметь скрыться от ищеек фейри - это искусство.
   - Я родилась в Москове! - возмущённая её ложью, заявляю я. - И зачем приплетать мою маму?
   - Ты родилась здесь. Это была твоя комната. - Лина садится на прежний стул и указывает мне на ширму, - переоденься.
   Моя комната? Спятить можно! И зачем ей так лгать? Ей обещали награду за возвращение дочери того господина? Настоящую дочь не нашли, вот и решили подбросить другую? Некоторое время не могу ничего говорить, возмущённая этой ложью. Подыграй ей! Голос бабушки звучит убедительно!
   - Он похитил маму? - даже не смотрю на ширму и, испытывая сотню обжигающих уколов в спине, присаживаюсь обратно на кровать.
   - Нет. Она уже жила в Летней стране.
   - Но...
   - Я не знаю. - Резко вспыхивает Лина, вновь вставая, - мне приказали найти тебя, позаботится о том, чтобы ты сюда попала, не подвергаясь опасности. Лорд Ветров возлагал на меня большие надежды. Я провалилась! Ясно?
   - Нет, - отвечаю спокойно.
   Её раздражение делает меня более собранной. Неужели она думает этой историей меня обмануть? Моя мама здесь? Да, ещё и живёт в течении многих лет? Придумайте что-нибудь более правдоподобное!
   - Я рассказываю это только потому, что меня попросили тебя подготовить! - выдохнула она, капитулируя. -У тебя на руке был заговорённый браслет, который не позволял найти тебя кому-то из фейри. Они могли понять, кто ты, только столкнувшись лицом к лицу, но потом не имели возможности никому о встрече рассказать. Так действовал браслет. Ванесса позаботилась. Я выяснила, что она обратилась к бродячим артистам.
   Ну да! Всё верно. Браслета у меня больше нет, поэтому проверить это уже никто никогда не сможет. Настоящая дочь того лорда наверняка умерла. Она была маленькой? Фейри знают о тестах ДНК?
   Интересно, что обещали Лине за эту ложь?
   Разъясняя нюансы, тигрица стоит неподвижно и прямо, держа руки на талии, и вдруг сознаю, какая она красивая. Параметры 90-60 на 90, или даже 80-50 на 80 - это точно о ней. Большие глаза очерчены густыми коричневыми ресницами, тонкие брови, симметричные черты лица, блестящие кудрявые волосы. Раньше это не было заметно с её вечной суетнёй Тигрули. Она казалась школьницей, страдающей гиперактивностью. Стыдно! В этом я тоже ошибалась, словно до сих пор была слепой. Не видела ни характера, ни внешности.
   - Но я не фейри, а оборотень, поэтому смогла найти. - Продолжает Лина. - Мне приказали следить и никому не сообщать. А несколько недель назад я получила новый приказ. Нужно было заманить тебя на территорию Волшебной страны не раньше и не позже праздника Всех Святых. Всё было продумано. Заповедный лес закрывают в эту ночь, городские фейри празднуют. Это единственная ночь, когда проход в Летнюю страну сам по себе остаётся открытым до самого рассвета. Но ты исчезла прямо у меня из-под носа. Откуда мне было знать, что ты возомнишь себя спасателем и кинешься в бега с подругой, которую отметили вампиры! - Последнюю фразу она говорит с такой обидой, будто её за это наказали.
   - Ну, ты не виновата, - зачем-то утешаю я, хотя новость о том, что меня искали и планировали куда-то заманить, а не действовали экспромтом, не радует.
   В памяти услужливо воскресает моё школьное интервью о фейри: цивилизованные с виду, дикие внутри. Похоже, я угодила в клубок интриг, и куда тянется ниточка не известно.
  

Глава 6

   Каждый трудоспособный, здоровый и получивший
   психологическое освидетельствование гражданин
   обязан создать семью и воспитать ребёнка.
   Закон 'О гражданских обязанностях'
   - Ригель повезло. - Продолжает рассказывать Лина, - Ты попалась прямо в её когти. Конечно, у неё были и другие варианты, как заставить королеву Беату прекратить её изгнание. Свершился тот, в котором участвовала ты. И, увы, я допустила ещё одну промашку.
   - Какую? - безучастно спрашиваю я, отпихивая от себя воспоминания о пещере.
   - В переговорах я никогда не участвую. Я - ищейка, а не дипломат! Но кому бы ты ещё доверила вести за себя переговоры? - вопрос не требовал ответа, - я слишком пространно выдвинула требование расплаты, никто не успел меня проинструктировать. Ох! Мне нужно-то было сказать: 'требует возмездия за свою кровь, полученную незаконно', - и тогда всё прошло бы идеально. Но нет! Одно упущенное слово! И прекрасная королева тут же воспользовалась открывшимся лазом!
   - Расскажи подробней, - попросила я, - я почувствовала магию в её словах.
   - А ты молодец! 'Говорить за меня сегодня'. Ты добавила нужное слово вовремя, и я уже никогда от твоего имени ничего не скажу, даже если захочу.
   - Лина! - не выдерживаю я.
   Она так и будет игнорировать всё, что меня волнует?
   - Не беспокойся об этом, - вздыхает тигрица. - Ты, конечно, всё правильно поняла. Королева разозлилась из-за появления бааван ши. А тут ещё и твой отец заступился за изгнанницу, поэтому Её Величество навела на тебя чары. Если Ригель прольёт чью-то кровь, а это рано или поздно случиться, то ты присоединишься ко Двору Неблагих, станешь частью Дикой Охоты.
   - И мне не волноваться? Я даже не знаю в точности, что это такое!
   - Да, - усмехается Лина, продолжая свой монолог, - я виновна в том, что случилось: подвела господина дома Ветров, не сумев привести тебя на праздник; подставила тебя с лордом дома Берегов, когда просила возмездия у королевы. Слишком много ошибок. Мне придётся за них заплатить.
   - Как?
   - Я убью Ригель, - невозмутимо сообщает Лина, словно каждый день совершает нечто подобное. - это освободит тебя от чар.
   Чудно! Лора у вампиров. Сумасшедшая ворона, спасая собственную шкуру, пленила и пытала меня. Лина легко рассуждает об убийстве! И я нахожусь в месте, которого нельзя найти ни на одной карте. Куда пропала моя прежняя жизнь?
   - А знаешь, - изменившимся, тихим тоном сообщает Лина, - ты неплохо держалась. Там, на поляне. Я и не подозревала в тебе этого.
   - Ага. - вскидываю голову, вновь опускаясь на кровать, треща от боли.
   Неплохо? Да, то что я не расплакалась, не впала в истерических смех и не бухнулась на колени, моля о пощаде, пожалуй, действительно можно отнести к категории 'неплохо'.
   - Я чуяла твой страх, как и все на поляне. Они не знали, кто ты. Даже лорд Берегов не сразу узнал тебя. Я же всё поняла, стоило тебе ступить в круг. Думала, провалюсь на месте от стыда. И ты испытывала такой страх! А потом он сменился гневом. Удивилась не только Ригель. Ты приятно всех поразила. Трусость среди фейри не в почёте. Ты так восхитила того пикси, что он чуть жизнь за тебя не отдал. И именно это надоумило королеву отправить тебя к Неблагим. Чужих не жалко.
   - Супер, - бурчу себе под нос, испытывая лишь досаду.
   Пикси чуть не отдал жизнь? Значит, всё-таки жив. Ну, и на том спасибо.
   ***
   Стою за ширмой, пытаясь натянуть платье, и уже раз двадцатый стараюсь вспомнить всё, что когда-либо читала или слышала о культуре фейри. Платье состоит из нескольких частей. Так сказать, многослойное. Пока я была без сознания кто-то уже успел обработать мои раны. Лина выразила сожаление о шрамах. Правда, в голосе её подобного чувства я не услышала. Но, несмотря на то, что раны обработаны, они всё равно меня беспокоят: кожа неприятно натягивается, двигаться тяжело. Предпочитаю думать о другом.
   В школе учат только тому, как себя вести при встрече с фейри: не говорить 'спасибо', обращаться на 'ты', не отказываться от помощи, без спроса ничего не есть и не пить. Эти правила были зазубривались наизусть, но на вопрос 'почему', ответа никто не давал. Так принято. Точка.
   А что знаем об их традициях? Все фейри причисляют себя к одному из двух Дворов (вероятно, они строили своё нынешнее общество, опираясь на легенды древности). Это Благой либо Неблагой Двор. Все они жестокие и коварные, но первые ведут светский образ жизни, вторые же предпочитают развлекаться Охотой. Слуа - самые страшные из фейри. Это, как пишут в легендах, неуспокоенные мертвецы. Как на самом деле, надеюсь, я никогда не узнаю.
   Увы, никто из тех, кто причисляет себя к волшебному народу, в обычных школах не учится и не может подтвердить или опровергнуть эти данные. Основные сведения я получила на курсах мифологии в колледже и из книг, которые читала. Все тексты принадлежали к времени до Третьей Войны, и ни один из них не утверждал, будто написанное - правда.
   - Лина? - зову я из-за ширмы.
   - Да. - Тут же откликается она.
   По звукам догадываюсь, что девушка играется с йо-йо и ей дела нет до того, что я спрошу.
   - Сколько я спала?
   - Долго. - Грустно отвечает Лина. - Лорд Лоэнгрин боялся, что ты можешь не очнуться. Потеряв так много сил и пережив несколько душевных потрясений, твой разум мог заснуть навсегда.
   - И всё же?
   - Время в Летней стране течёт иначе, чем у людей. Там ещё не минула ночь 30 октября.
   Я кое-как справилась с первой частью наряда: что-то вроде сорочки, которая выглядит как полноценное простое платье синего цвета. Без пуговиц, молний и швов.
   - А мы сейчас в Летней стране? - я выхожу из-за ширмы.
   Собака у кровати сразу вскакивает на лапы. Лина, увидев это, обернулась ко мне и даже улыбнулась. Почему-то улыбка показалась подарком, хотя раньше эта девушка расточала их направо и налево без всякого разбора и причин. Или она их раздавала, потому что того требовала роль? Роль добросердечной, общительной соседки, а если надо, то навязчивой.
   - Внутренняя часть холмов - это пограничная область Летней страны. Из холма можно выйти, как к людям, так и в Волшебный мир. Переход же из города сразу в Летнюю страну возможен только в определённых местах или через специальные одноразовые двери, созданные при помощи волшебства.
   - Ясно, - я опять прячусь за ширмой и смотрю на вторую половину платья, с трудом переваривая услышанное.
   Параллельный мир! Сомневаться не приходится. Шаг под водопад и был переходом. То мир кричал от боли, щелчок: начал петь от восторга.
   - Расскажи мне о Дикой Охоте. - прошу я, но не уверена, что хочу знать.
   Голубое платье напоминает по покрою халат с запахом, но сделано, должно быть, из более дорогого материала. Его выбрала Лина скорее всего затем, чтобы скрыть все мои повязки. Длинная юбка доходит до самого пола. Наряд довершается широким поясом тоном светлее платья, который обвязывается вокруг талии в несколько слоёв. Об обуви никто не позаботился.
   Лина отвечает не сразу, но всё же отвечает:
   - Неблагий двор - это своего рода приют для всех, кто слишком много и долго страдал и для кого продолжать безмятежную жизнь почти невозможно. Это воины, которые видели слишком много зла или убили слишком многих, чтобы потом спать спокойно. Они ярые преследователи справедливости, те, кто подвергался пыткам и гонениям. Это и те, кто в своё время преградил путь Дикой Охоте или стал её жертвой. Их мы называем слуа.
   - Продолжай, - затаив дыхание, прошу я, услышав знакомые названия.
   - Царь Нимврод дарует слуа сон без сновидений, пока они не охотятся. - Монотонным голосом рассказывает Лина. - Но Двор Неблагих состоит не только из слуа и не только из тех, кто присоединился к Охоте по ряду собственных причин. Неблагие - это не личная стража фейри, это армия и полиция. Они защищают Летнюю страну от всяческих напастей, приходят на помощь, когда требуется поиск пропавших или защита от внешних врагов. Как и любой армии, Неблагим нужны солдаты. Королева Благого Двора должна их предоставлять. Добровольно никто, естественно, идти в такую армию не хочет, ведь служить придётся не год и не два. Вот королева и ссылает всех неугодных.
   - А сколько придётся служить? - интересуюсь я, выходя из-за ширмы.
   - Всю оставшуюся жизнь.
   Ответ кажется неправдоподобным. Если это армия, то после определённого срока можно уйти в отставку. Разве нет? Стараюсь не думать об этом, отодвигаю в сторону, ведь Лина обещала, что я не стану очередным выдвиженцем королевы. И потом: я и Дикая Охота! Разве такое возможно? Я вообще тут случайно!
   Встаю перед зеркалом, удивлённо заморгав. Нет, я не превратилась из гадкого утёнка в грациозного лебедя, но цвета лица, глаз и волос неожиданно заиграли в сочетании с нарядом. Не зря знаменитости себе нанимают стилистов. Чтобы казаться красивым нужно просто знать, как себя одеть и причесать.
   Лина подходит и подаёт тонкий ободок из того же материала, что и платье. После того, как я его надеваю, она помогает закрепить часть волос лентой. И всё же в моей внешности действительно что-то изменилось. Или мне только кажется?
   Судорожно придумываю новые вопросы о Дикой Охоте, но мысли уже крутятся вокруг других предметов. Мне предстоит выйти из этой комнаты и пойти знакомиться с лордом Лоэнгрином. Ему представили меня как утраченную дочь. Потерять ребёнка - грустно, но предложит подменыша - подло. Только я смогу раскрыть ему тайну.
   - Я не хочу идти туда, - признаюсь я.
   - Ты и не пойдёшь. - Говорит Лина, поправляя пояс на моём платье. - Я же тебе говорила.
   - Я не об Охоте. О знакомстве с... - как мне называть его?
   - Но ты должна. Я обещала, что всё будет хорошо. - Возмутилась Лина, выглядывая из-за маски спокойствия.
   В этот момент я отчего-то вспомнила наш разговор по телефону, когда я проезжала древний запустелый город и пыталась всеми силами объяснить ей, что никак не могу пойти по магазинам и попасть на праздник Всех Святых. Она очень серьёзным голосом сказала, что может помочь мне. Я не поверила тогда и даже обиделась. Но между 'тогда' и 'сейчас' для меня прошла целая вечность. А ещё я вспомнила голос из сна: 'Может, кто и помог бы'. Я совершенно точно знаю, что кто-то мне сказал это и наяву, но я не помню кто и когда. Может, мне стоит просто попросить?
   - Помоги мне выручить Лору, пожалуйста.
   Лина замирает и долго не поднимает глаз.
   - Если ты поможешь мне выручить Лору, то я выполню любую твою просьбу, - продолжаю я, голос предательски дрожит.
   - Останешься здесь навсегда? - встречается со мной взглядом в зеркале.
   - Нет! - ужасаюсь я, - разве это спасёт Лору?
   - Забудь, - усмехается Лина, проводя рукой по волосам.
   - Это не смешно! - вспыхиваю я, отстраняясь, - ты сказала, что я здесь не в плену. Скажи мне, как вернуться домой! Я должна увидеть маму и должна попытаться помочь Лоре!
   Я уже направляюсь к двери, пересиливая боль, будто и без её подсказки найду выход. Чёрный пёс пугает меня почти до полуобморока, когда оказывается рядом. Пожалуй, только это даёт возможность Лине вовремя догнать меня и схватить за локоть, нарушив главное правило Москова о прикосновениях.
   Хватка настолько сильная, что при всём желании не смогу вырваться. Хрупкая и миниатюрная она только с виду. На самом деле легко сломает мне руку, не прикладывая особых усилий. Тигры - одни из сильнейших оборотней.
   - Для тебя так важна Лора? - на вдохе спрашивает она.
   - Кто ещё, кроме меня, будет пытаться её спасти? - ухожу я от прямого ответа.
   Сердце ускоряется, разгоняя кровь. Я не знаю эту девушку, не хочу, чтобы и она что-то знала обо мне.
   - Я помогу тебе с Лорой. - Секунду подумав, обещает Лина, - а ты сейчас пойдёшь со мной и познакомишься с лордом Лоэнгрином. Будешь очень милой и любезной, не станешь ныть и проситься домой. Договорились?
   Вот оно! Теперь она уговаривает меня подыграть! Конечно, ведь стоит мне открыть рот и рассказать, кто я такая и откуда, то её подлог мгновенно раскроется. А я ещё бааван ши считала мошенницей! Лина хотя бы не калечит. Пока что.
   - Договорились. - Киваю я. - Но ведь я попаду домой?
   - Да. - Соглашается она, - против воли тебя здесь держать не будут. Тебя хотят видеть счастливой дочерью, а не загнанной пленницей. Ты применишь всё своё актёрское мастерство, показывая, насколько счастлива. Поняла? Оттого, как ты себя поведёшь, зависит и моя участь.
   Не знаю, как моё поведение повлияет на участь Лины, но если это поможет Лоре Сталь, то я готова на всё.
  

Глава 7

   Родню не выбирают.
   Древняя пословица
   То, что Лина назвала холмом, можно так назвать только с большим преуменьшением. Многочисленные коридоры, лестницы вниз и вверх, малюсенькие и огромные залы, - всё это в обычном холме поместиться не может.
   - А с чего ты взяла, что мы в обычном холме? - спрашивает Лина, когда я высказываю эту мысль.
   Она ведёт меня коридорами, демонстрируя масштаб и богатство окружающего. Чёрный пёс трусит справа, подстраиваясь под мой шаг, как будто его только и учили команде 'рядом'. Он выше, чем ротвейлер, которых часто используют в АГУОБ как служебных собак, а шерсть длиннее, чем у овчарок. Интересно, если я попытаюсь сбежать, он загрызёт или просто остановит?
   После очередного поворота проходим в большой зал. Сначала пугаюсь, потом не верю глазам, а после решаю делать вид, что меня ничем не удивишь. Высокие потолки поддерживаются с виду невесомыми колоннами, арки и окна слева выходят не на улицу, а в глубину тёмного моря. Я сразу понимаю, что это не иллюзия и не аквариум, как в океанариумах. Окна смотрят в море. Самое настоящее. Но и это не всё, что заставляет меня замереть. Огромный зал полон звуков воды, издаваемых множеством разнообразных фонтанов, расположенных в шахматном порядке по всему помещению. Фонтаны бьют прямо из пола, вода не разливается вокруг только благодаря тоненьким бортикам.
   - Рыцарский зал, - фыркает Лина, кивнув куда-то влево, - ходят легенды, будто они просто спят и ждут своего часа.
   Аллея статуй, выполненных с невероятным искусством, тянется вдоль стены. Лица, позы, фигуры как на подбор, но все разные. Самые мелкие черты и детали одежды выполнены камнерезом с такой тщательностью, что стоит мрамору добавить немного красок, как эти изваяния легко можно было бы спутать с людьми. Под предлогом изучения великолепной работы задерживаюсь в этом зале. Мне нужно собраться с мыслями. Отдышаться.
   Лина, пока мы шли по коридорам, объяснила, что к Дому Берегов принадлежат несколько семей шелки и роан7, нереиды, несколько семей Озёрных Дев и водяных, водные нимфы, есть даже ундины, иногда гостят водяные лошадки и другие представители фейри. Сам Лоэнгрин является потомком нереид по линии матери и рыцарей-лебедей по линии отца, признаёт свой Дом частью Благого Двора.
   Кроме двух Дворов, общество фейри делится на некие Дома, и каждый принадлежит какому-либо из них. Дом Берегов - это граница моря и суши. Здесь остаются те, кто должен жить на суше, но не может обойтись и без воды. Всё это мне очень напоминает, во-первых, мифы, а во-вторых, общество, существовавшее очень давно у людей. Королевский двор, придворные, древние роды, следящие за родословной. Король и королева, распоряжающиеся судьбами окружающих как вещами. Дикие нравы фейри!
   И вот я, наряжённая в пышное сине-голубое платье, с причёской, закреплённой ободком и лентой, стою в этом невероятном зале и понимаю, что хочу находиться в совершенно другом месте. Мои раны промыты и смазаны лекарствами, губы больше не пересыхают от жажды, но память подсказывает, что и бааван ши сначала показалась красивой. Коридоры, комнаты и этот зал, безусловно, роскошны, но я привыкла к помещениям более скромным, защищающим, а не выставляющим напоказ.
   Лина ведёт до середины зала, мимо фонтанов и показывает на белую драпировку стены между двумя особенно внушительными статуями.
   - Тебе туда.
   Я не сразу догадываюсь, что между тяжёлыми шторами находится дверь, узор которой словно бы продолжает складки материи. Подхожу ближе, но войти не решаюсь. Однако топтаться на пороге долго не приходится, потому что дверь резко распахивается. Я испуганно отскакиваю, и тело награждает меня болью за резкое движение. Только Лина, преградив путь, помогает сохранить лицо и не убежать.
   Темноволосый мужчина, грозно хмурясь и сверкая чёрными глазами буквально вылетает в зал, но резко останавливается и меняется в лице, увидев меня и Лину. Гнев, всего секунду назад бушевавший в каждой мышце его лица и положении тела, мгновенно сменяется удивлением и любопытством. Он быстро берёт себя в руки, и если бы я не наблюдала внимательно, то могла бы поклясться, что он в прекрасном расположении духа и всем доволен. Странный наряд мужчины заставляет вспомнить историю, в голове всплывает древнее слово 'матадор'. Это всё бардовый плащ!
   - Леди Маргарита! - говорит он с лёгким кивком, - я искренне рад видеть тебя здесь.
   Продолжаю молчать и пятиться маленькими шагами. За спиной матадора появляется ещё один мужчина. Высокий и широкоплечий, с длинными серебристыми волосами, но не как седина, а скорее, как жемчуг. Коричнево-песочный хлопковый наряд напоминает древние сказки о странниках, вместо пояса какая-то материя, а сверху накинут... халат или лёгкое пальто с длинными полами? Или мантия? Глаза второго мужчины тёмные, но цвета не разобрать, они могут быть как серыми, так и зелёными. И взгляд! Всевышний! Пусть он отвернётся! Так на меня могут смотреть только мама и бабушка!
   В памяти мгновенно всплывают все мои отчаянные мечты об отце, защитнике и друге, который следит за моими победами и поражениями, за благородными и малодушными поступками, за ежедневным течением жизни и является её частью. Легко могу представить отчаянье отца, потерявшего дочь. Как же подло заставлять его верить, что его ребёнок жив и здоров!
   А Лина хороша! Она выбрала меня из-за цвета волос и глаз, прекрасно сознавая, что мнимая дочь должна быть похожа на отца. Мне стоит только подыграть! Ради Лоры. Но так ли мне нужна помощь тигрицы?
   -Полина Юлбарыс потрудилась на славу, разыскивая тебя, госпожа. - Вторит моим мыслям матадор, бесцеремонно оглядывая с ног до головы, - жаль, я не могу наградить её за старания, так как они не увенчались успехом.
   Хочется спрятаться от этого взгляда, убежать. Невольно опускаю глаза и смотрю в сторону. Лина стоит неподвижно, как солдат. Очередная роль? Статуи, и те кажутся более живыми по сравнению с ней в эту секунду. Чёрный пёс, на мгновение присевший рядом, вскакивает, ощетинившись на матадора.
   - Полагаю, проблема вовсе не в исполнительности твоего шпиона. - Сильный голос второго мужчины звенит гневом, и я внутренне сжимаюсь. - Она лишь исполняла не слишком мудрый приказ.
   - Ты не можешь винить меня в попытке исправить ошибку прошлого. - Матадор, наконец, отводит от меня взгляд. - Смерть твоего брата лежит тяжёлым камнем на моей груди.
   - И смерть моей дочери сделала бы его легче?
   Матадор был ошарашен подобным заявлением или искусно сделал вид. Мне показалось, он целую минуту приходил в себя, собираясь с мыслями, затем выпрямился от макушки до пят и вновь посмотрел на меня:
   - Прекрасная леди Маргарита...
   - Лорд Энтиль Огнекрылый! - прерывает его Лоэнгрин. - Отчего ты не ищешь с тем же рвением собственных детей? Сын твой, Альтаир, словно канул в бездну. И ветер носит весть, будто в мире есть девочка, в чьих жилах течёт твоя кровь. Отчего ты не исполнишь свой отцовский долг перед ними?
   - Не тебе, лорд Берегов, напоминать мне об обязательствах!
   - Ты прав, не мне, а потому полагаю мы уже обсудили всё, что необходимо. Я не смею тебя задерживать далее.
   Темноволосый лорд ничего не отвечает, только склоняет голову сначала перед Лоэнгрином, затем передо мной. Хозяин этого дома повторяет церемонное движение, я же никак не реагирую на эти знаки вежливости. К тому же взгляд, которым пронизывает этот господин, мне совсем не нравится. Как будто приценивается и раздумывает, а стоит ли покупать.
   Он уже собирается уйти, но всё же останавливает себя и произносит:
   - Леди, полагаю, мы ещё ни раз встретимся, а пока я вынужден проститься с тобой. - Разворачивается на пятках и зовёт уже через плечо. - Полина! Идём.
   Чувствую, как бледнею: Лина послушно идёт за ним. Он позвал, и тигрица даже не пикнула! Она что-то говорила, но я каждый раз упускала из виду. Полина из дома Ветров, а Маргарита из дома Берегов! Лина уходит, а я остаюсь здесь. Одна! Рядом с тем фейри!
   - Лорд Энтиль! - зовёт за моей спиной Лоэнгрин (я и сама не заметила, как развернулась, смотря вслед уходящим), - позволь Полине Юлбарыс остаться в моём Доме. Она приложила немало усилий для поиска леди Маргариты. Я чувствую, что должен высказать свою признательность твоей вертигрице.
   Спасибо, что он не сказал 'служанке'.
   Матадор недовольно хмурится, но кивает и уходит один. Лина возвращается назад так же безропотно и спокойно, как только что чуть не ушла. Её равнодушие злит, но пусть лучше будет рядом. Среди незнакомцев даже недруг кажется другом. Пёс преспокойно усаживается на задние лапы и, не отрывая взгляда, следит за мной.
   - Да прибудет с тобой свет, Маргарита! - светловолосый фейри протягивает ко мне руку, вновь переключая всё внимания на себя.
   Я отдёргиваюсь раньше, чем вижу движение, всю спину пронзает боль, но я делаю всё возможное, чтобы этого не показать. Выражение лица или поза этого фейри не меняется, но что-то мне подсказывает, что моя реакция его рассердила. Так океан кажется безмятежным, когда на самом горизонте уже собираются тучи. Каким-то образом отмечаю, что и чёрный пёс реагирует на новую эмоцию, прижимая уши.
   - Неужели дом твой и отец твой совершенно тебе опостыли?
   Внутри всё напрягается в ожидании удара: сейчас появится плеть!
   - Господин Лоэнгрин, - Лина впервые за всё это время подаёт голос и делает шаг вперёд. - Леди Маргарита не помнит своей жизни в Летней стране. Она уверена, что всегда жила в мире асфальта и стен.
   Голос тигрицы звучит ровно, без эмоций, но это её движение... Она хотела прикрыть меня? Защитить? Ей не всё равно? Ага, размечталась!
   Лоэнгрин с минуту обдумывает эту новость. Неужели, он ни разу не допустил, что совершил ошибку? Обознался? И вот Лина подкидывает ещё одно оправдание, назвав моё неведение амнезией. Бред! Ничего больше не произнося, фейри отступает к тёмному дверному проёму, делая характерное движение: мол, проходи, не стесняйся. Ага, чинить расправу легче там, где обитают тени.
   Не стоило мне этого делать, но я всё равно оглядываюсь на Лину. Так сильно завишу от этой двуличной особы? Шпионки? Ни один мускул на лице тигрицы не дрогнул, она даже не снизошла до того, чтобы взглянуть на меня. Всевышний!
   Медленно прохожу в комнату мимо Лоэнгрина. Пёс бежит рядом, не отставая.
   Почему я показываю робость? Надо быть наглой, надменной, уверенной! Это ведь правило!
   Золотые узоры стен и пола освещают полукруглое помещение. На возвышении справа стоит квадратный стол, который с уверенностью можно назвать письменным. Деревянный! Слева, в углублении (или, не знаю, на уровне ниже) расположился ещё один стол большего размера. Для переговоров? Или обеденный? Стульев вокруг него нет, но их роль легко сыграют пара ступеней вниз. У стены напротив входа полукругом стоят несколько кресел.
   Да уж, словно дизайнер прошёлся по этой комнате и разделил её на функциональные зоны. На стенах у каждого из этих трёх разнородных островков пространства висят картины, всё остальное место занимают полки с книгами.
   Книги! Я немею только при одном их виде. Настоящие, бумажные, в переплётах! Я была несколько раз в музее Бумажных книг, видела и маленькие, и большие тома, и мягкие переплёты, и драгоценные рамы вместо обложки. Все они лежали под стеклом в герметичных витринах, специальная компьютерная программа поддерживала внутри свет и температуру. Некоторые книги были раскрыты, и можно было прочесть страницу или две, рассмотреть иллюстрацию. Но прикоснуться к бархатным листам, перевернуть страницу, понюхать переплёт не могли даже работники музея. Книга - это величайшая драгоценность и утраченная роскошь. И вот они заполняют открытые полки в этой комнате. Бери! Читай! Листай! Рассматривай! Будь я книжным фанатом, я бы сошла с ума от одного вида этой комнаты.
   - Останься здесь, - тихо приказывает Лоэнгрин за моей спиной.
   - Да, господин. - Отвечает тигрица.
   Когда оборачиваюсь, фейри уже закрывает дверь между мной и Линой, оставшейся в зале со статуями и фонтанами. Похоже, я даже перестала дышать. Одна! Снова наедине с фейри! Плетей в руках Лоэнгрина пока нет, но для их сотворения ему понадобится лишь мысль.
   Снова беззащитна! Ненавижу это чувство!
  

Глава 8

   Отбросьте все невозможное, то, что останется,
   и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался.
   А.К. Дойл
   - Маргарита? Тебе нехорошо? - Обеспокоенно спрашивает фейри, приближаясь.
   - Нет, я... - голос пропадает, и я не могу солгать.
   - Присядь. Ты ещё слаба. Твои раны слишком медленно заживают. - Он указывает на островок кресел, явно запрещая себе прикоснуться. - Вероятно, я минуту назад напугал тебя. Я был расстроен и не сдержался. Извини меня и не беспокойся. Ты в безопасности. Я клянусь, никто здесь не причинит тебе физического или душевного вреда.
   Проверяю услышанное, повторив фразу про себя: можно ли, выражаясь так, обмануть, найти лазейку, как это сделала королева в словах Лины?
   Терпение этого фейри испытывать не собираюсь, поэтому подхожу к креслам, но не сажусь, лишь опираюсь на спинку. Мне бы лечь!
   Лоэнгрин останавливается напротив, почти в той же позе. Свет над нами становится ярче, из золотого оказывается серебряным. Это не электричество, а значит, фейри умеют управлять лунной и солнечной энергией в любое время суток. Они даже сильнее, чем я могла представить.
   Пёс, постояв немного в центре зала, устраивается около письменного стола.
   - Ты боишься, Маргарита, потому что не веришь. - Тихо говорит Лоэнгрин. - Или не хочешь верить? Отчего? Разве в мире асфальта и стен у тебя был отец?
   Серьёзно? Он хочет выяснить, не замужем ли Янитта? О ней ли он вообще говорит?
   Собираю всё своё мужество, чтобы ответить:
   - Я думаю, это всё ошибка.
   - Отчего?
   Мне пришлось по-настоящему поразмыслить и собраться, чтобы сообщить что-то внятное:
   - Подобные истории встречаются в фильмах... Все фильмы, даже те, что основаны на реальных событиях, являются вымыслом.
   Уж, не знаю, знают ли здесь, что такое 'фильм'. Всё-таки пример я привела не совсем корректный, однако Лоэнгрин как будто понял, о чём я говорю, и улыбнулся.
   - Какой бы невероятной ни казалась тебе данная ситуация, она является лишь следствием определённых событий. Как ты себе объясняешь своё нахождение здесь?
   Он хочет знать моё мнение? И выглядит вполне мирно. Но как он отреагирует на мой ответ? Не придётся ли вновь познакомиться с плёткой? Едва у меня найдутся силы, чтобы увернуться. С другой стороны, фейри обещал, что не причинит вреда. Уверена ли я, что в обещании нет подвоха? Но есть ещё и Лина. Она обещала помочь Лоре, если я буду паинькой и не устрою скандал. Взяла ли она с меня обещание притвориться дочерью? Подобного не помню. Поможет ли она, если я признаюсь в том, о чём думаю?
   - Всё, что ты скажешь, останется в этой комнате, Маргарита, - сообщил Лоэнгрин, напугав меня.
   Он читает мои мысли?
   - Я лишь вижу твою борьбу с собой. Не беспокойся ни о чём. Ты можешь говорить, не опасаясь моей реакции.
   Была не была!
   - Я думаю, кому-то выгодно обмануть вас, выдав меня за вашу дочь.
   - Обращайся ко мне на 'ты', пожалуйста... - делает замечание фейри, но затем продолжает, отвечая на моё высказывание. - Твои слова вполне оправданы, хотя ты и не знакома с нашими соседями и другими подданными королевы Беаты, и всё же я не тот, кого можно легко обмануть. Ты повзрослела, Маргарита, и под чарами бааван ши я не сразу увидел тебя. Но нет такой силы, которая могла бы заслонить от меня истину. Поставь Ригель рядом с тобой ещё десять похожих один в один девушек, я всё равно узнаю тебя.
   Его ответ словно втыкает иголку в моё сердце. Такая правда делает ложью то, что мне рассказывали об отце мама, бабушка и дедушка. Погиб в аварии, когда я была младенцем. У меня не было и шанса увидеть его. Всё, что я могла, это найти место захоронения. Это было ложью? Мне лгали? Не верю! Это было бы слишком больно!
   - Если это правда, то как моя мама оказалась здесь? Едва ли добровольно!
   - Твоя тётя, моя невестка Понтия, много лет назад нуждалась в помощнике для присмотра за детьми. - Лоэнгрин почти неуловимо кивнул в сторону картины над креслами.
   Это был групповой портрет. В кресле сидит смуглая высокая женщина с младенцем на руках. Два мальчика, лет двух и семи, стоят у её ног. Семилетний ребёнок сморит прямо на зрителя, двухлетний держит складку длинного платья мамы, всё его внимание направлено на женщину. За креслом стоит мужчина, или скорее юноша, который так похож на Лоэнгрина, что можно было бы подумать, что изображён именно он, но в более молодом возрасте. И всё же это совсем другой фейри. Разрез глаз и овал лица другие. Мужчина немного склоняется над женщиной и ребёнком в пелёнках.
   - Он написан незадолго до гибели моего брата, Аринве. Понтия подарила ему троих детей. Когда Аринве погиб, её накрыл глубокий траур. Дети лишились её внимания. Умом она это понимала, но сделать ничего не могла. Она попросила царя Неблагих об услуге. Пёс пароды Ку ши искал няню среди смертных и бессмертных. Он решил, что твоя мама будет самой лучшей из всех. Итта такой и была.
   Итта? Не то имя! Ошибка! Или она не назвала настоящего имени? Янитта и Итта звучит слишком похоже. Мама никак не могла быть здесь. Или была? Тогда как же Генри? Если всё правда, и мама оказалась здесь, то они разлучили её с сыном. И почему? Была нужна? И это всё? Это та причина, по которой жизнь моей мамы была растоптана? Та причина, по которой её бывший муж запрещает ей видится с ребёнком?
   Эти мысли пробуждают гнев.
   - У меня есть старший брат, которого я ни разу не встречала и с которым никогда не говорила! Генри не помнит матери, не желает общаться с ней. Почему тогда я должна помнить отца и желать иметь с ним дело?
   Рискую посмотреть прямо на этого фейри. Тёмно-серые с зелёными крапинками глаза. Их цвет переливался, словно я смотрю в глубину океана.
   - Маргарита! - выдыхает Лоэнгрин. - Милое дитя! Ты говоришь справедливо, но жестоко. Разве то, что ты все эти годы была отлучена от дома и от меня, является лишь местью? Прекрасная Итта способна на такую ужасную и изощрённую месть? Я не верю в это! Не верю и в то, что она ушла из Летней страны добровольно.
   - Если вы не ошибаетесь, то как можно было не уйти? Дома её ждала семья!
   - Но и здесь осталась семья! Это место стало её домом, и оно всегда было твоим домом, Маргарита! В мире асфальта и стен, родная, ты лишь гость. Тебе там не место. Тот мир задушит и уничтожит тебя.
   Сердце истыкано иглами!
   - Вы лжёте! Я не знаю, зачем! - мой голос дрожит, на глаза наворачиваются слёзы. - Но это неправда! Моя мама никогда тут не бывала! Генри отказывается с ней говорить по другой причине! И я здесь не была! Мой дом - Москов! Я знаю, меня там ждут! Пожалуйста, отпустите!
   Ветры! Я, кажется, только что нарушила договор с Линой: впала в истерику! Заставляю себя успокоиться, считаю от десяти и делаю глубокие вдохи. Лоэнгрин ждёт, когда я приду в себя, не прикасаясь, хотя в какое-то мгновение мне показалось, что он сделает шаг ближе, дотронется до плеча.
   - Ты, действительно, не помнишь. - Голос фейри звучит невообразимо печально. - Как такое возможно? Тебя могли скрыть от меня, но заставить забыть...
   - Вы ошиблись! Вы ищите другую девушку. - Жалобно сообщаю я, ненавидя себя за слабость.
   Ещё немного и разрыдаюсь, как маленькая.
   Лоэнгрин отходит к возвышению с письменным столом, задумчиво рассматривает корешки книг на полке, достаёт одну из них, на вид не слишком старую, в глянцевой обложке. Вот так запросто прикасаться! От удивления я даже успокаиваюсь! Затем выдвигает один из ящиков и что-то достаёт.
   - Маргарита! Позволь проверить одну теорию. Подойди.
   Нехотя выполняю просьбу. Пёс счастливо поднимает морду, реагируя на моё приближение, и начинает вилять хвостом, видя им по полу из стороны в сторону. Книга, взятая с полки, относится к чародейским. Я видела точно такую же у бабушки, но в электронном виде. Лоэнгрин открыл её на рецепте зелья забвения. Кроме самого рецепта на странице много рукописных заметок. Ужас! Разве можно так обращаться с книгами!
   - Думаете, меня опоили этим зельем?
   - В Летней стране к друг другу обращаются на 'ты', Маргарита. Прошу, не забывай об этом.
   - Мне трудно обращаться иначе.
   - Я срежу с твоей головы только один волосок. - Сообщает Лоэнгрин и тут же осуществляет задуманное.
   - Чары проявят себя, если волосы не успели срезать. Пусть они длинные, но стригусь я часто.
   Не успеваю договорить, как воздух вокруг наливается ароматом мёда. Лоэнгрин даже схемы не нарисовал для чар. Нестабильная магия фейри! Кто-то из профессоров рассказывал, что фейри умеют творить чары, не муштруя годами точные схемы и рецепты. Но их магия нестабильна, дика, легко выходит из-под контроля. Перед глазами промелькну невидимый рисунок, отвечающий на заданный вопрос.
   - Это верно только для смертных волшебников... Хм! Похоже, ты дважды пила этот напиток. Первый как раз в шесть лет, второй раз напиток был меньшей концентрации: ты забыла всего несколько часов.
   - Что?
   - Тебе было примерно 16 лет.
   - Быть такого не может!
   -Тебе по силам проверить это и самостоятельно. Я научу, как.
   - Нет. Не нужно!
   - Есть несколько способов вспомнить забытое, но ни один из них нельзя назвать безопасным для неинициированного волшебника, поэтому я никогда их тебе не предложу. И всё же я прошу тебя признать правдивость моих слов.
   Лоэнгрин говорит что-то ещё, но я уже не слышу. Мой взгляд наталкивается на портрет над столом. Мама. Немного моложе, но это именно она. Рыжие кудряшки спадают ниже бёдер, зелёные глаза смеются, глядя на двухлетнюю светловолосую девочку, сидящую на чём-то вроде перил. Янитта поддерживает девочку, малышка тянется к украшению на шее мамы. Этот кулон я как будто где-то видела. Маленькая золотая ракушка. Если перевернуть, то обнаружится гравировка, изображающая перо поверх круга. На картине рядом с мамой изображён Лоэнгрин. Он обнимает Янитту и тоже смотрит на девочку.
   Я всё равно не хочу верить! Это место никак не может быть моим домом. Моя мама не могла скрывать от меня подобное! Гламор! Или гипноз!
   - В колледже для чародеев на втором году проверяют способности. - Сообщаю я, продолжая рассматривать портрет. - Одну мою знакомую уличили в том, что она владеет гламором. Ей надели на запястье браслет, который заблокировал эту способность.
   - Гламором владеют только фейри, - спокойно отвечает Лоэнгрин, не обратив внимания на резкую смену темы. - Твоя знакомая, наверняка, дочь волшебного народа, как и ты.
   - Её уличили, а меня нет? Уверена, что существуют и другие способы выявления полукровок. К тому же, судя по вашему рассказу, моя мама исчезла из поля зрения властей на несколько лет. Потом неожиданно вернулась. Неужели, ни у кого не возникло вопросов? Почему такой же браслет не надели и мне?
   - Итта осталась здесь, потому что пошла на сделку между Летней страной и миром асфальта и стен. Пожалуйста, Маргарита, обращайся ко мне на 'ты'.
   - Сделку? - моё внимание полностью возвращается к Лоэнгрину.
   - Безусловно, в Москове, как ты называешь этот город, о похищении стало известно. Власти мира стен отправили к нам послов с требованием вернуть Итту домой. После долгих переговоров твоей маме предложили выбор. Она могла вернуться домой или остаться.
   - И она осталась? Не верю!
   - Осталась. - Повторил Лоэнгрин с нажимом. - Об условиях этой сделки тебе расскажет Итта. Мне ты верить не настроена.
   - Мама бы не стала опаивать меня зельем.
   - Знаю, родная. Уверен, Итта тебе всё объяснит.
   - Я вернусь к ней?
   - Позже, Маргарита. Ты ведь не думаешь, что я смогу попрощаться с тобой, не будучи совершенно уверенным в твоём возвращении?
   - Во... - слово застревает в горле.
   Нет! Ветры!
   Лоэнгрин ждёт, когда я справлюсь с собой. Даже если меня отпустят, я должна буду вернуться? А моего мнения никто не хочет спросить?
   - Тебя не было тридцать шесть лет, Маргарита. - Тихо сообщает Лоэнгрин, подходя ближе. - Ты исчезла из поля моего зрения маленькой девочкой, а теперь ты взрослая самодостаточная девушка. Почти незнакомка. Всё это время мы ждали, что ты вернёшься. Каждый день я надеялся, что ты войдёшь в эту комнату и, как ни в чём не бывало, поздороваешься.
   - Мне всего восемнадцать.
   Всё-таки ошибка! Слава Всевышнему!
   - Время здесь течёт иначе, чем в городе, - поясняет Лоэнгрин, рассеивая мои слабые надежды. - Один день жизни там равен трём дням здесь. Твои двенадцать лет в городе обернулись для нас тридцатью шестью годами поисков и ожидания.
   Ого! Ну, что мне на это сказать? Извиниться? Пожать плечами, будто для меня это не имеет никакого значения? Что от меня ждут? Опускаю глаза, изображая живейший интерес к собственным переломанным ногтям. Хотелось бы просто уйти, но после подобных слов не так легко это сделать.
   - Ты не виновата. И у Итты, безусловно, были свои причины уйти и скрываться. - Мягко говорит Лоэнгрин, - но ведь всё позади, ты здесь, и мы всё исправим.
   - Что исправим? - испуганно переспрашиваю я.
   Лоэнгрин не отвечает и грустно улыбается. Молчание затягивается, и я делаю вид, что рассматриваю комнату. Третья картина расположена у стены над круглым столом. Изображены двое мужчин, стоящих в положении 'смирно' перед зрителем. Это Лоэнгрин и тот же юноша, что и на портрете с женщиной и тремя детьми. Его брат. Погибший. Они действительно очень похожи. Один рост, осанка, оттенок волос.
   Раны на спине с каждой минутой беспокоят всё больше. Что б эту Ригель! У меня из-за неё останутся шрамы.
   - Возможно, тебе будет легче понять и принять данную ситуацию, если ты увидишь всё своими глазами, - задумчиво говорит Лоэнгрин, возвращая всё моё внимание к себе. - Есть заклятье, которое навеет на тебя сны, рассказывающие о владельце того или иного предмета.
   Незаконные чары! Нам о таких рассказывали в колледже. Если у вас есть предмет, который носился в течении долгого времени без перерывов другим человеком, то, наложив на него определённую схему чар и надев этот предмет, вы сможете увидеть историю владельца от первого лица. Эти чары нарушают тайну личной жизни, а потому применять их запрещено. И, хотя экстрасенсы способны сделать тоже самое, только прикоснувшись к предмету, любой, кто применит эти чары, будет сослан в неблагополучный город на бесплатный труд.
   - У меня есть обручальное кольцо Итты. - Продолжает фейри. - Она сняла его в тот день, когда призналась в своих чувствах ко мне. В тот день я подарил ей вон тот кулон. - Лоэнгрин показал на портрет с мамой. - Уверен, твоя мама его сохранила. Кольцо и кулон хранят в себе память о её жизни.
   - Не думаю, что это понравится маме.
   - Я мог бы настроить заклятье так, что ты увидишь всё как посторонний наблюдатель. Это может и не понравится, но ты узнаешь правду. Это безопаснее, чем возвращать тебе твои собственные воспоминания.
   - Эти чары запрещены в Москове.
   - Ты применишь их здесь.
   - Мне нужно время, чтобы всё обдумать. - Бормочу я, опуская глаза.
   Ни за что на свете не соглашусь применить эти чары!
   - Принеси сюда кулон, и я сотворю для тебя это заклятье.
   Принести кулон? Может быть, всё дело только в нём? Этому фейри не нужна ни я, ни мама, а только драгоценная безделушка?
   - Хорошо, я найду его и верну! - со вздохом облегчения заявляю я.
   Не договариваю, хотя очень хочется добавить вопрос: 'И тогда я буду свободна? Вы оставите меня в покое?' С сердца словно сваливается камень. Неужели, у меня есть способ вернуть свою жизнь в нормальное русло? И пусть даже кулон будет смертоносным оружием, я всё равно найду его и выкуплю это право.
  

Глава 9

   Если у каждого своя правда, которая имеет право на существование,
   то, кто выбирает, чья правда станет истиной?
   Народный фразеологизм
   Звёздная ночь. Мама в нарядном зелёном платье. Зовёт меня, уводит от воды, боится преследования. А потом день за днём проходят в доме бабушки. Всё это время мне снятся призрачные сны то о красочном мире, то о нестерпимой тьме, то о ненавистном запахе карамели, а ум жадно ловит случайно оброненные фразы об отце: 'Посмотри в зеркало. Ты увидишь мой овал лица, мой нос, но волосы, цвет глаз, улыбка... Ты так похожа на него, что иногда, когда ты подходишь сбоку, он мне мерещится... Он любил тебя абсолютно, почти боготворил, я даже немного ревновала... Только ты. Ты самое явное и самое достоверное подтверждение его существования'. 'Попал в аварию, когда ты была крохой... Жаль, у девочки внешность отца. Она стала бы красивее тебя, Янитта, как ты стала красивее меня... Безусловно, я благодарна Всевышнему за такую чудесную внучку, но благодарить за это её папашу я не собираюсь'. 'Он любил твою мать. Разве могло быть иначе? И Янитта любила твоего отца. Однако, иногда любовь причиняет боль. Гретти, как бы сильно ты не любила, постарайся не ранить этим других'.
   В висках начинает стучать кровь, разгорается головная боль. Тяжело сглатываю, стараясь сделать это незаметно. Лорд Лоэнгрин ведёт меня знакомится с кузенами и кузиной. Пёс, неотвратимый шпион, трусит рядом. Лина равнодушно вышагивает чуть позади, ничем не демонстрируя наше знакомство.
   Как она так может? Лина два года выступала вместе со мной на сцене, праздновала важные даты с моей семьёй. Мы часами сочиняли музыку и песни, радовались записи и скорому выходу первого альбома. Да, было и плохое! Например, меня откровенно раздражала её навязчивость, неугомонность и скрытность, однако Лина стала частью моей жизни. А если ты однажды кому-то открываешь сердце, значит ты готов смириться со всеми его недостатками. И вот она идёт себе спокойно, безропотно подчиняется и изображает мебель.
   Выйдя из кабинета и пройдя через зал с фонтанами, мы оказались в одном из коридоров. Я почувствовала дыхание магии, когда за поворотом мы наткнулись на высокую дверь с колоннами. Словно из-под земли рядом выросли ещё двое мужчин, разодетые в одинаковые песочно-серые наряды, при взгляде на которые мне пришло в голову слово 'камуфляж'. Как оказалось, я не была далека от истины. Эти двое были личными телохранителями и советниками лорда дома Берегов и сопровождали его за пределами холма. Первым делом они доложили, что обитатели холма находятся в состоянии тревоги. Некоторые даже сплетничают, что дом Берегов начинает войну против дома Ветров.
   - Вернулась леди Маргарита. Это всё, что необходимо всем знать. - Инструктирует своих стражей Лоэнгрин, а затем оборачивается ко мне. - Твои кузены не знают про обстоятельства твоего появления в Летней стране. Позже ты сможешь рассказать им свою историю, но прошу не открывая подробностей Нель. Девушка чрезмерно впечатлительна, и это не понравится Понтии, её матери.
   Как я поняла, новоявленные родственники слишком юны, а потому могут участвовать не во всех празднованиях в присутствии королевы. Самайн они отмечают на берегу моря вместе с товарищами из дома Берегов. Свою просьбу Лоэнгрин озвучивает второй раз, и я обещаю держать язык за зубами. Только после этого он распахивает дверь.
   По другую сторону проход оказывается двумя белыми колоннами, стоящими на песчаной земле среди сосен. Невооружённым глазом невозможно опознать в них дверь. Почти незаметная тропа петляет среди деревьев и растворяется у опушки. Дальше, на сколько хватает глаз, раскинулись пляж и море.
   Море! Я знала, что снова увижу его, но, как оказалось, совершенно не была к этому готова. Море в темноте израненного Третьей Войной мира и море на рассвете в Летней стране ? это две разные вселенные. Чистое, живое, бесконечно огромное. Оно вздымает волны, выплёскиваясь на берег и отползает назад. Шумит многополосной эстакадой, но словно бы поёт лучшую из колыбельных. При первом же мимолётном взгляде на морские просторы, моё дыхание замирает, и мир, который я знаю, переворачивается нестройным роем осколков калейдоскопа и выстраивается в картину невероятной красоты. Каждый нерв во мне, каждое чувство мгновенно оживают новорождённым цветком. Что мне - боль, причинённая плёткой? Что - ложь, сплетённая то ли семьёй, то ли коварными фейри? Что - предательство, совершённое Линой? Что - чарующая красота осеннего леса в Летней стране? Всё меркнет с первым же порывом бриза, с первой же нотой прибоя. Там, за тонкой полоской песка, кроется целая Вселенная, в малейшей капле - вся Земля. Солёный запах невероятно приятен. Вдохнуть бы и никогда не выдыхать! Он совсем не похож на морской воздух, которым я дышала, находясь на той стороне. Музыка волн завораживает, и это совсем не тот звук, который я слышала, когда стояла с Лорой над обрывом или, когда плыла на лодке с бааван ши. Будто всё это время я жила, крепко зажмурившись и зажав уши, а теперь смотрю во все глаза и впервые слышу. Тревога развеивается морским ветром, мысли заглушаются прибоем, и, кажется, впервые за несколько суток ощущаю совершенный покой и умиротворение.
   Окружающее пространство ощущается знакомым. Похоже, я испытываю нечто вроде дежавю. Волны шепчут бесконечную песню, прекрасную и необъяснимую. Там, в глубине, теплится жизнь, сопротивляясь давлению воды, плавают миниатюрные рыбки и огромные млекопитающие.
   - Можно подойти ближе? - вопрос получается не с первого раза.
   - Безусловно, Маргарита.
   Справа по берегу виднеются огни, слышится инструментальная музыка и смех. Иду налево. Ступни тонут в прохладном песке. Температура воздуха явно теплее, чем это обычно бывает в Москове в это время года. Возможно, мы находимся гораздо ближе к экватору, чем я себе представляла. Море совершает равномерные вдохи и выдохи, медленно светлеющее небо можно отличить от воды только из-за рассветных красок. Чёрный пёс, забыв роль шпиона, самозабвенно играет с волнами.
   Мне позволяют молча любоваться пейзажем, но это не может продолжаться вечно, как бы мне хотелось.
   - Дядюшка, ты хотел нас видеть, - слышится позади журчащий ручеёк девичьего голоса. - Ты спросил лорда Огнекрылого об Альтаире? Я не верю, что его путешествие длится так долго... Маргарита! Сестрица Маргарита.
   Оборачиваюсь и оказываюсь в объятиях миниатюрного смерча. Раны на спине мгновенно взрываются болью, но шок от прикосновения гасит любые физические ощущения. Дома, в мире асфальта и стен, как его здесь называют, любые прикосновения неприемлемы. Только самый близкий и родной человек может дотронуться до тебя. Не с каждым другом можно позволить себе подобное. Как мне реагировать не представляю.
   - Это ведь ты! Я сразу узнала! - самозабвенно радуется девушка, размыкая объятия, но беря в свои руки мои пальцы. - Из тысячи лиц твоё я всегда узнаю!
   Она примерно одного со мной роста, хотя я не думаю, что выгляжу такой же хрупкой. На ней длинное многослойное платье бежево-розовых оттенков. Тёмно-каштановые блестящие волосы спускаются до самых колен, большие карие глаза обрамляют густые ресницы, которые бросают тени на смуглую кожу лица. О таких глазах говорят, что они с поволокой. При одном взгляде на девушку ей можно дать точную характеристику: скромная, обаятельная, послушная и женственная. А ещё она роан, а её два брата шелки. Во всяком случае, в них течёт кровь этих волшебных существ, способных перевоплощаться в морских котиков.
   Когда Лоэнгрин говорил о моих кузенах и кузине, я представила их детьми лет десяти-двенадцати, но это было ошибкой. Нель выглядела моей ровесницей, а два её брата немного старше.
   - Ты вернулась! Как чудесно! - продолжает журчать девушка, не слыша слов Лоэнгрина, обращённых к ней и двум юношам, что чуть отстали. - Я ужасно скучала! Ты пропустила много всего! Но я всегда воображала, что ты рядом, что мы лучшие подруги! Я так плакала, когда Итта ушла и забрала тебя.
   Она находится так близко и говорит у самого уха, что слов Лоэнгрина не слышу и я. Двое юношей ведут себя более сдержанно. Внешне оба на неё невероятно похожи. Та же смуглая кожа, тёмные глаза с густыми ресницами, то же гибкое телосложение. Они были выше, имели широкие плечи, но рядом с грозной охраной и самим Лоэнгрином казались нескладными подростками. А ещё они мне показались абсолютно одинаковыми, и когда Лоэнгрин их представил (Нель, Адиль, Берек), я поняла, что, если они начнут перемещаться, становясь то справа, то слева друг от друга, я не смогу определить, кто Адиль, а кто Берек. Это впечатление было ложным. Они отличались друг от друга как день отличается от ночи.
   - Маргарита? - с сомнением в голосе переспрашивает один из юношей. - А Итта тоже здесь?
   - Нет, Адиль, - отвечает Лоэнгрин, - Маргарита пришла одна.
   Адиль изучающе оглядывает меня, я и готова поклясться, что его гложут противоречивые чувства.
   - Леди Маргарита просто пришла? Как ни в чём ни бывало? И мы должны её принять? Она хотя бы знает, сколько сил потрачено на то, чтобы найти её?
   - Идём к костру, я хочу представить всем тебя! - нахмурившись на брата, воскликнула Нель и потянула меня куда-то в сторону. - Их ужасно удивит то, что у меня всё-таки есть настоящий друг.
   Что? Я не ослышалась? Всех удивит то, что у тебя есть настоящий друг?
   - Леди Нель! - очень вовремя окликает её Лоэнгрин. - Твои сверстники подождут и вполне смогут пережить, если не увидят леди Маргариту сегодня.
   Я мягко высвобождаю руки и отхожу ближе к Лине, которая пусть и не показывает вида, но, я уверена, от всей души потешается. Меня же немного потрясывает. Это даже хуже, чем бааван ши. Ворона была врагом, а эта малютка Нель ничего плохого мне не желала, но всё равно нарушила моё личное пространство. И ещё эти вопросы. Словно я жажду находиться здесь!
   Мою попытку сбежать Нель не оставила незамеченной, сделала шаг и даже протянула руку, чтобы снова прикоснуться.
   - Хорошо, тогда мы прогуляемся по пляжу. Адиль в ужасном настроении, но его никто не желает слушать!
   Лина преграждает девушке дорогу, чем поражает всех присутствующих. Двое стражей Лоэнгрина к этому моменту отошли на значительное расстояние, хотя и находились в поле зрения. Я отметила, что присутствие тигрицы вызывало у всех удивление. Только Лоэнгрин не бросал на неё взглядов, подобным тем, какими награждают незваных свидетелей семейных сцен. Он оставил её ради меня? И она была рядом. Неужели, хотела поддержать?
   - Прости меня, леди Нель, - бесцветным голосом произносит тигрица, - долгая дорога утомила леди Маргариту. Разговоры ей в тягость, а прикосновения причиняют боль.
   - С каких пор страж дома Ветров указывает мне, как вести себя с младшей сестрой? - надменно вскинула брови Нель.
   Ого! Милашка Нель оказалась капризной барышней!
   - Нель. - Лоэнгрин произнёс всего одно слово, но трое его племянников словно встали по стройке смирно. - Ты не знаешь одного грустного факта. Не спрашивай подробностей, но Маргарита не помнит ни тебя, ни твоих братьев, ни меня. Она пришла сюда не по доброй воле, и я прошу тебя отнестись к этому с пониманием.
   - Какое удобное объяснение!
   Я испуганно оборачиваюсь на звук женского голоса и вижу, как неестественно вздыбленная волна выпускает из себя красивую смуглую женщину в длинном чёрном платье с перекинутой через плечо на манер муфты шкурой. Точная копия дамы с портрета в кабинете Лоэнгрина. Она ничуть не изменилась с тех пор, как её рисовали. Её дети стали уже взрослыми, а она по-прежнему напоминает юную девушку.
   - Да прибудет с тобой свет, леди Понтия! - приветствует её Лоэнгрин, - как поживает твоя семья?
   - Теперь я уже думаю, что гораздо лучше, чем твоя, почтенный деверь! До меня и раньше доходили слухи о том, что лорд Огнекрылый готовит очередную аферу против нашего дома, но и представить не могла, насколько далеко он может зайти в своих фантазиях.
   Её острый взгляд презрительно осматривает Лину и возвращается ко мне.
   - Ты и сама видишь, что ошибаешься, благородная госпожа. Перед тобой леди Маргарита и никто другой. Маргарита, познакомься: леди Понтия, урождённая в семье роан и шелки, а ныне госпожа дома Берегов и прекрасная матушка Адиля, Берека и Нель.
   - Самозванка не стоит твоего внимания, почтенный лорд! - повела плечом надменная красавица. - Я не чую в ней дыхания силы дома Берегов. Развей же морок, что наложил на тебя Огнекрылый!
   - Безусловно, ты не чуешь в ней силы, леди Понтия, - спокойно отозвался Лоэнгрин, - ибо Маргарита не прошла в положенный срок инициации.
   - Милая матушка, - пискнула Нель, - я сразу узнала Маргариту. Мне никто не подсказывал. Эта леди - наша кузина.
   - Так и есть, матушка. - Неожиданно добавляет Адиль, хмуро поглядывавший на меня всё это время.
   Взгляд карих глаз Понтии пригвоздил сначала девушку, а затем меня, как любитель насекомых прикалывал на иголку бабочек. Негодование этой женщины ощущалось физически, но не задевало моего самолюбия. Если бы так на меня посмотрели в доме моей матери или в колледже, я бы по-настоящему расстроилась. В Летней стране подобные мнения меня не волновали. В конце концов она была права: мне здесь нет места. Точка.
   - Гламор и ничего более! - фыркает Понтия и, медленно рассекая воздух, шествует мимо. - Да прибудет с тобой свет, лорд Лоэнгрин.
   -Ты не помнишь меня? - встревоженно шепнула Нель, стоило её матери подойти к самой опушке. - И Итта тоже не помнит? Вы совсем не тосковали о нас?
   -Уверен, что Итта ни за что тебя не забудет, Нель. - Мягко утешает девушку Лоэнгрин, не позволяя ответить.
   - Я так долго ждала! - опускает она глаза, словно оправдывается. - И я сразу узнала.
   - Но ведь ты Маргарита? - впервые за всё это время неуверенно спрашивает второй юноша. - Всё это время ты была со своей мамой?
   - Так и есть, Берек! - подтверждает Лоэнгрин, - с Иттой всё в порядке.
   Теперь я могу заметить, что младший смуглее своего брата, его рост самую малость ниже, а выражение лица мягче. Всё это время он молча рассматривал меня и слушал Лоэнгрина. Новость о моём беспамятстве его расстроила так же сильно, как и Нель. Возможно, если бы не природная скромность, его первой реакцией на меня была бы такой же, как у сестры. Ну и семейка! Избалованная и ранимая барышня, скромный юноша, их угрюмый старший брат и гордая красавица-мать.
   Я размышляла, а Берек, кажется ждал ответа именно от меня, на Лоэнгрина даже не посмотрел. Он так любил Итту? Мою маму? Они, правда, её знали? Нет! Такого не бывает!
   - Мне очень жаль, - после долгого молчания и пережитых эмоций голос плохо слушается. - Но меня никогда не называли именем Маргарита. И я не знаю, кто такая Итта. Я, конечно, узнала свою маму на портрете в кабинете. И, конечно, я знаю свою внешность достаточно, чтобы увидеть схожие черты... Однако, мою маму зовут иначе. И я не та, кого вы искали. Я сама не искала...
   Моё горло обжигает от лжи. Искала! Не живых, но искала! Я хотела найти могилу отца.
   По миловидному личику девушки начинают течь крупные слёзы. Она даже не пытается их скрыть. Сочувствую ей, безусловно. Но что могу сделать?
   - Итта создавала для тебя бабочек? - неожиданно восклицает младший юноша.
   Бабочек? Сердце сжалось в неприятном предчувствии. Нет! Пожалуйста, не надо!
   - Помню, как по утрам хотел понежится на перине, а она сдёргивала одеяло, и вокруг порхали золотые бабочки!
   Всевышний! Внутри всё немеет. Это слишком личная подробность! Моя и только моя! Откуда им знать? Они не должны знать! Мир немного кренится, и только резкая боль от ран заставляет прийти в себя и сфокусировать взгляд. Мой испуг оказался слишком явным: даже Нель перестала хныкать и воззрилась на меня, хлопая большими глазами, а Лина обернулась и подалась вперёд, словно готовясь подхватить в случае обморока. Ну уж нет! Я не такая неженка!
   - А она учила претворяться, будто тебя нет, когда снится что-то страшное? - воодушевлённо подхватывает Нель.
   Нет! Непроизвольно отступаю. Молчите!
   - А колыбельную про зиму и огонь, что всегда для тебя горит? - добавляет Адиль. - Итта сочинила её после твоего рождения для дяди. Ты знаешь слова? Мне ни разу не удавалось вспомнить.
   Прочь! Уходите! Вы лжёте! Не смейте лгать!
   - А когда ты делаешь что-то впервые, то загадываешь желание? - не унимается Берек.
   Шум моря, поскрипывания сосен и поскуливание обеспокоенного чем-то пса отходят на второй план.
   - А утешительные и праздничные танцы вы устраивали? - безжалостно добивает Нель.
   Перед глазами встаёт мутная пелена, в лёгкие не поступает воздух: меня накрывает высокая волна паники. Такого не было со времён школы, а здесь нет ни амулетов, ни целителей. Воздуха!
   Прости меня, мама! Кажется, всё-таки умираю!
  

Глава 10

   Ревность - негативное чувство, возникающее при мнимом
   или настоящем недостатке внимания со стороны очень ценимой
   тобой персоны. Оно влечёт за собой обиду, агрессию и
   антисоциальное поведение, делает тебя уязвимым.
   Это чувство следует в себе искоренять.
   Из детской энциклопедии
   Лоэнгрин не даёт упасть, приседает вместе со мной на песок.
   - Дыши! Грета, дыши! - испуганно кричит Лина. - Господин, она задыхается!
   В следующее мгновение прохладная рука прикасается ко лбу, и паника отступает, словно под действием амулета спокойствия, но без побочного действия. Лёгкий аромат мёда подсказывает, что это было какое-то заклятье. Продолжаю мелко дрожать в ознобе, но дышу самостоятельно. Сильные руки Лоэнгрина прижимают, не позволяя рассыпаться. Шальная мысль напоминает, что к физическим контактам я не приучена, но не испытываю желания отстраниться. Я словно снова под куполом, и непроглядная тьма не может достать.
   - Я видела медкарту госпожи, - поясняет Лина, снова вытягиваясь по стойке. - Врачи Москова поставили диагноз: 'приступы паники с опасными последствиями'. Там написано, что с возрастом они прекратились.
   Ну, Лина! Она и медкарту мою видела! А это информация охраняться не только законом, но и самыми совершенными системами защиты.
   Лоэнгрин помогает встать, но не отпускает, а крепче обнимает, окутывая теплом. Чёрный пёс, поскуливая, вертится вокруг, подпрыгивает на задних лапах, словно старается поймать мой взгляд.
   - Прости, родная моя! - шепчет он, поглаживая меня по голове. В каждое касание он вкладывает частичку той же магии, что вернула мне дыхание. - Некоторые женщины нашего рода были подвержены этому недугу. Я полагал, он не коснулся тебя, поскольку до шести лет ничего подобного с тобой не слушалось.
   - Прости, пожалуйста, милая кузина, - испуганно бормочет младший из братьев, подходя ближе. - Если бы я знал заранее, я бы ни за что...
   - Я так виновата. - Шепчет Нель, приближаясь. - Я знаю, каково это. Прости!
   - Мне лучше. - Заставляю себя заговорить, отстраняясь и выпрямляясь. - Ничего страшного. Бывает.
   - Значит, даже в мире асфальта и стен не умеют исцелять подобную чувствительность? - со смешком замечает Адиль. - Похоже, Итта не нашла никакой пользы от своего побега.
   - Адиль. Твои предположения не имеют под собой никакой почвы, - хмуро отвечает Лоэнгрин.
   Разговор течёт мимо, касаясь слуха, но не нервов. Делаю медленные вдохи и выдохи, стараясь собрать разбросанные части самообладания. Пёс старается лизнуть мои пальцы, но после каждой попытки, опускает голову и прижимает уши.
   Аргументы слишком убедительные, чтобы я могла и дальше верить в невозможность происходящего. Мамин портрет на стене, воспоминания Берека и Нель, рассказ Лоэнгрина. Неужели, моя мама осталась добровольно? Но ведь потом сбежала и скрывалась. Были серьёзные причины!
   - Есть одна вещь, в которой уважаемая матушка права. - Не отступает старший юноша. - Отсутствие воспоминаний - удобное объяснение.
   - Перестань, Адиль! - требует Нель, - разве Маргарита в этом виновна?
   - Я и не виню. Но годы поисков и волнений никто не вернёт! Леди Маргарита здесь, а мы должны смириться с отсутствием ответов? Просто принять это?
   Парень хочет извинений? За что? С какой стати?
   - Не нужно ничего 'принимать'. - Бездумно вырывается у меня. - Я не собираюсь ни у кого отнимать время.
   Встречаюсь взглядом с Лоэнгрином, собираясь воспользоваться тем, что не все хотят меня здесь видеть, и под этим предлогом попросить разрешения уйти. Он ясно читает это желание. На поверхность серых глаз, подобных настоящему морю в пасмурную погоду, всплывают то беспокойство, то нежность, то насторожённость, то твёрдая решимость, то мучительные сомнения и даже страх. Я впервые вижу этого человека, но легко читаю чувства, будто знаю его так же хорошо, как маму или Лору. Он не будет заставлять, но хочет, чтобы я осталась. Не знает, как об этом сказать, не напугав, а я не знаю, как объяснить, что хочу домой прямо сейчас. Лине об этом заявлять было легче лёгкого, а, чтобы сообщить подобное ему, мне нужно быть гораздо храбрее или гораздо безжалостнее.
   - Ты только пришла и будет невежливо сразу уйти, - прерывает мой зрительный контакт с Лоэнгрином Адиль - Тебя же учили манерам?
   Перевожу взгляд на нахального мальчишку, собираясь ответить, что затаскивать людей в гости без их согласия тоже не слишком вежливо, но меня опережает Лина.
   - Прошу меня извинить! Если леди Маргарита не вернётся домой к рассвету, то её почтенные матушка и бабушка обратятся за помощью к властям мира асфальта и стен. Нарушение договора Летней страны с Московом расстроит королеву Беату.
   - Ты не можешь уйти! - ужасается Нель, снова порываясь взять меня за руку, но отступает. - Это нечестно! Не могу же я всю свою жизнь по-настоящему общаться только с братьями!
   Значит, всё-таки есть закон или договор, который защищает мои права даже здесь? И почему я узнаю об этом только сейчас? Тигрице было так трудно сказать мне об этом раньше? Она явно издевается!
   - Рассвет в Москове начнётся через восемь часов. - Как ни в чём ни бывало продолжает Лина.
   - Леди Маргарите натерпится покинуть нас? - язвительно замечает Адиль, - надеюсь, мы можем рассчитывать на несколько слов прощания? Или ты предпочитаешь пойти по стопам своей почтенной матушки?
   Ветры! Да, он обижен и злится! Как, пожалуй, злится и Алексей Гримм, бывший муж мамы и отец её первенца. Теперь я понимаю его негодование. Он потерял жену через год после рождения сына, не смог защитить её от могущественных фейри и отрёкся от неё сразу, как понял, с чем имеет дело. И всё это время он негодовал! Хотел утвердить свою значимость. Потому запрещал встречи с сыном! Точно так сейчас ведёт себя и Адиль. Срывает злость! Только чувство этого фейри отличается от того, что испытывает мистер Гримм. Всевышний! С моего интуитивного зеркала словно спадает пелена, и я ясно вижу ответ: мистер Гримм злится, сознавая себя беспомощным. А какой мужчина захочет признать себя слабым? Адиль же обижен и ощущает себя преданным, так как верил и любил. Ну, конечно. Он же был ребёнком! А Янитта была его няней! Он так дорожил ей? Настолько сильно? Но ведь у него есть родная мама! Няня не может заменить мать!
   Взгляд Адиля внезапно меняется. Ясно вижу, как он только силой воли заставляет себя не отступить и не отвернуться. Он знает о моих мыслях! Прочитал во взгляде или в мимике, а затем смутился, даже не нашёл в себе сил продолжать высказывать колкости.
   Я же испытываю безмерное удивление. Так и подмывает спросить: неужели Адиль любит Янитту так же сильно, как и я? Если бы мама ушла от меня, я бы не только злилась и обижалась. Я бы возненавидела весь мир и всех, кем бы она дорожила. Пропади она для меня так внезапно, как они описывают, я не знаю, смогла ли бы это пережить и остаться в своём уме.
   - Адиль! - тихо, но холодно произносит Лоэнгрин, не заметив нашего мимолётного молчаливого диалога.
   Достаточно одного слова, чтобы парень окаменел и выпрямился. Берек и Нель тоже замерли, хотя Лоэнгрин даже не смотрел в их сторону. Лорд Берегов, возможно, и родной дядя этих фейри, но свой характер им приходится умирять. Одно лишь его слово заставляет молодых людей трепетать и сдерживать дыхание. Даже моя бабушка не производит на меня такого же эффекта! Кто же он, этот лорд Лоэнгрин? На первый взгляд, я бы не сказала, что он жесток. Впрочем, он же фейри! Бабушка говорила, что они разумны и умны, но далеки от современного понимания цивилизации. Всё, что кажется безопасным, опасно вдвойне!
   По спине и рукам пробегает холодок от этой мысли. Эти дети старше и самостоятельнее меня, но боятся. Могла ли мама уйти из-за этого? Как бы он обращался с собственным ребёнком? Мама хотела защитить от неприемлемых, по её меркам, действий? Наказаний? Это было бы вполне логичным объяснением. Мама ни разу не повысила на меня голос или каким-то образом напугала меня. Даже провинившись в чём-то, я опасалась только её переживаний за мою безопасность и благополучие. Меня ужасала лишь мысль, что Янитта потеряет покой из-за моей беспечности. Наказаний же в виде повышенного тона, а затем лишнего круга на площадке для гимнастики или в виде лишения каких-нибудь развлечений я ждала только бабушки.
   - Дядя! - робко зовёт Нель. - Прости моего глупого брата. Он лишь страшится новых потерь.
   Лоэнгрин что-то отвечает на незнакомом мне языке. Звук слов настолько похож на шум ветра и волн, что, если бы я не видела, как двигаются губы говорящего, я бы ни за что не поверила, что это настоящая речь. Ничего себе! И как тут не поверить, что фейри - это душа и воплощение природы?
   Нель, в отличие от меня, сказанное поняла, присела в реверансе, соглашаясь. Адиль оттаял от стойки 'смирно', прошелестел морем, будто извинился, и посмотрел на меня с непонятной эмоцией.
   Так и хочется крикнуть, что больше двух говорят вслух! Но речь фейри звучит настолько волшебно и удивительно, что невозможно оторваться, как от дивной песни на незнакомом языке под аккомпанемент редкого инструмента. Красота!
   Внезапный звук журчащего ручейка заставляет всех обернуться в сторону леса. Поднимаю глаза в том же направлении и невдалеке вижу... нимфу. Не представляю, откуда я это знаю, но передо мной именно нимфа. Рост невысокий, хрупкая фигурка одета в сплетение зелёных и коричневых склизких водорослей, длинные волосы струятся прозрачным водопадом до самых пят. Буквально. У неё не волосы, а вода, которая не касается песка и не оставляет мокрых следов. Глаза большие и прозрачно-синие, без зрачков и без белков. Синий омут вместо глаз.
   - Он ждёт в Приёмном зале. - Журчит девушка, переходя на человеческий язык и украдкой взглянув на меня. - Господин, царь Нимврод ждёт не столько тебя, сколько леди Маргариту.
   Мне кажется, что она немного испуганна, хотя не думаю, что эмоциональный спектр нимф такой же, как и у чародеев.
   - Да, я уверен, что так и есть, - отзывается Лоэнгрин сердито, - не беспокойся, Абзу, ты свободна.
   - Да, мой лорд, - облегчённо улыбается Абзу и в мгновение ока убегает.
   Лоэнгрин поворачивается ко мне. Я оказываюсь на перекрёстке всех взглядов, и ощущаю это физически более явно, чем несколько минут назад. Пёс опять начинает выказывать волнение.
   - Адиль, будь любезен, проводи сестру и брата на праздник. Нам с Маргаритой необходимо поговорить с царём Нимвродом.
   - Дядя? - удивлённо переспрашивает Адиль, - зачем царю Неблагих говорить с моей кузиной? Он никогда не вызывал к себе ни меня, ни брата.
   - Поверь, дорогой племянник, будет лучше, если тебе никогда не придётся говорить с царём Неблагих. - Ушёл от ответа Лоэнгрин. - Полина, ты тоже останься. Мы вернёмся, как только закончим с делами.
   - Да, господин.
   ***
   Лоэнгрин неслышно ступает передо мной, я еле передвигаю ноги следом, по-настоящему струсив. Ну, почему рядом нет никого, кому можно показать слабость и получить утешение! Одно слово 'Неблагой' бросает то в жар, то в холод, а тут ещё вертятся в голове слова Лины, да и бабушкины предупреждения заговорили во мне громче обычного.
   Пройдя ко входу в зал с фонтанами, Лоэнгрин неожиданно останавливается, я повторяю движение. Рядом на задние лапы садится Дикий. Пёс неотступно следует за мной, как на привязи. Я даже буду по нему скучать.
   - Не бойся, - шепчет Лоэнгрин и предлагает руку, - я не позволю ничему плохому случиться с тобой.
   Тяжело сглатываю, киваю, но поверить нет сил. Вкладываю собственные пальцы в протянутую руку. Пожатие неожиданно сильное, уверенное. Моя рука оказывается на предплечье Лоэнгрина, и мы входим в зал как показывают в некоторых древних фильмах про светское общество. От кончиков ногтей по всему телу разливается неизъяснимый трепет, заставляющий отступить все страхи. Этот фейри - мой отец. Я иду под руку со своим отцом! О таком я могла мечтать только в самых смелых снах!
  

Глава 11

   Фейри утверждают, что не совершают преступления,
   поскольку они боятся оказаться на пути Дикой Охоты.
   Отчего же мы никогда не видели, как Эта Охота карает преступного
   фейри, ведь на скамье подсудимых порой оказываются даже они?
   Елена Свет, корреспондент 'Первого-центрального'
   Я сразу вижу его... Не знаю, но точно не человека. Высокий, да уж что там, огромный мужчина в чёрных одеждах, которые развиваются, как тени вьются вокруг предметов. Сам темнокожий настолько, что почти сливается со своей одеждой, а волосы белые, будто седые, неровными прядями падают на плечи. После первого взгляда на его лицо, я поняла, что больше не смогу заставить себя посмотреть на него, потому что глаза его подобны звёздной ночи, и даже белков не видно за такими звёздно-чёрными глазами, а лицо суровое и испещрено шрамами. Свет словно потускнел во всём зале, и я бы знала кто это, даже если бы меня не предупредили заранее.
   - Да прибудет с тобой свет, царь Нимврод! - приветствует Лоэнгрин, и его голос кажется слишком звонким в воцарившейся тишине.
   Дикий заискивающе подбегает к гостю. Чувствует, видимо, кто ему истинный хозяин. Нет, скучать по псу я не буду.
   - И да будут послушны тени, лорд Лоэнгрин! - и будто грянул гром, а не ответил пришедший на приветствие, после чего он потрепал пса по голове.
   - Ты закончил Охоту? - спросил Лоэнгрин.
   - Праздничная ночь ещё продолжается в Срединной земле, - отвечает Нимврод, - но я спешил увидеть нового загонщика в своих рядах.
   Сердце моё падает в самые пятки, а душа выскакивает из тела и бежит прятаться куда-нибудь подальше. Чувствую взгляд Нимврода на себе. Это не похоже на взгляд вампира, он не ощутим физически, да я и не уверена в том, что он видит мою внешность своими странными глазами. Однако я готова поклясться в том, что, смотря, Нимврод видит именно меня, а вернее то, что является мной, но никак не связано с физической оболочкой.
   - Она слишком молода, чтобы присоединиться к Охоте. - Говорит Лоэнгрин и встаёт передо мной, скрывая от взгляда Нимврода. Я чувствую облегчение и благодарность.
   - Я почуял волю Королевы, находясь за много миль от неё, мне ведомо её слово. - Грянул голос Нимврода, - и я помню о Ригель. Уже много столетий только один грех отделяет эту бааван ши от того, чтобы стать моей добычей. Этой ночью Королева назвала условия, при которых Ригель законно станет моей, не совершив последнего греха.
   - Ригель поплатится за свои злодеяния, но и Маргарита к Охоте не присоединится. - Отвечает Лоэнгрин.
   - Ты не можешь знать, что будет, благородный лорд Берегов. Ты можешь попытаться освободить свою дочь от условий Королевы, но получится ли у тебя, покажет только время. Сейчас я должен побеседовать со своим будущим загонщиком.
   - Это можно и отложить, царь Нимврод, на то время, когда она уже станет им, - не соглашается Лоэнгрин.
   Да, я, пожалуй, не очень хочу говорить с Нимвродом, один взгляд его угнетает.
   - Она должна знать правила, ибо их нарушение будет стоить ей жизни. Ты готов рискнуть?
   - Нет, - вздыхает Лоэнгрин. - Позволь, мне сначала переговорить с дочерью.
   - Я буду ждать, - прогремел Нимврод, я увидела за спиной Лоэнгрина, как одежды охотника встрепенулись от его движения, и он отошёл под одну из дальних арок зала. Пёс побежал за ним. Предатель!
   - Маргарита, - оборачивается ко мне Лоэнгрин и делает такое движение, будто хочет взять меня за плечи.
   - Грета, - машинально исправляю я и отступаю, хотя я бы с радостью вновь взяла бы этого фейри под руку.
   Осторожно, дитя моё, как бы он тебя не зачаровал! Они это умеют!
   - Грета, - мягко повторяет он, но уже не делает движений в мою сторону, - тебе нужно будет только выслушать царя Нимврода. Но присоединяться к охоте...
   - Знаю, - перебиваю я не слишком учтиво, - мне Лина рассказала. Но разве это единственный выход? Она должна убить бааван ши?
   - Жалеешь ту, что мучила тебя?
   - Не жалею, - морщусь от одной этой мысли, - но Лина... Разве ей это сойдёт с рук? Я почувствовала магию того проклятья, что на меня наложили. - Я не знаю, как подобрать слова, а потому повторяюсь, - его энергия такой силы...
   - Что оно не исчезнет даже тогда, когда Полина Юлбарыс нарушит главное условие сделки и освободит тебя. - Помог закончить мысль Лоэнгрин.
   - Что будет с Линой? - подхватила я.
   - Ни один мудрец тебе не ответит. Истинная магия непредсказуема, она может как вернуться к королеве, так и обрушится на вертигрицу.
   - Я не хочу, чтобы она пострадала из-за меня.
   - Но именно ей лорд Ветров поручил тебя найти. Найти и не сообщить об этом мне! Разве это не делает её повинной в твоих несчастьях? - сурово отрезает Лоэнгрин, я вздрагиваю.
   Оказывается, в нём столько же стали, сколько и в его внешности. Лорд Берегов замечает и обрывает себя на полуслове, протягивает руку, дожидается, пока я подам свою, и, крепко, но не больно, сжав пальцы, продолжает:
   - В этом виновен и я, безусловно, - тон такой нежный, каким недавно рассказывал о моей матери. - Я виноват перед тобой. Прости, за то, что с тобой произошло. Каждая твоя рана - это мой неисправимый долг. Каждая слеза - это камень, что следует в меня бросить. То, что тебе пришлось испытать, не должно было случиться с тобой, Маргарита, милое моё дитя. Я бы согласился не видеть тебя ещё сорок лет, только бы ты никогда не встречала Ригель на своём пути. Это запятнало твою душу страданием, ожесточило сердце недоверием, отметило тело шрамами. Я не пожелал бы такого ни тебе, ни какому-либо чужому ребёнку.
   Стойте! Погодите! Я не готова слышать подобное! Тщетно ищу, чем возразить, но, как охрипшая птица, не могу даже остановить, прервать эти неожиданные, ничем мной незаслуженные слова.
   - Тебе нельзя присоединяться к Охоте, - он не видит моё смятение и продолжает, словно всё, чего хочу, так это стать частью Неблагих. - Это зачеркнёт твою жизнь, уничтожит всё хорошее, что ты можешь ещё испытать и пережить.
   - Я и не думала...
   - Тогда не жалей никого. Ни Ригель, ни Полину Юлбарыс. Они сами выбрали свой путь. Ты же выбери свой.
   Я киваю.
   - Ничего не бойся. Поговори с царём Нимвродом, но не давай никаких обещаний.
   Снова киваю.
   - Да прибудет с тобой свет, - Лоэнгрин пожимает мою руку последний раз и отпускает.
   ***
   Тьма льнёт и сгущается там, где стоит повелитель Дикой Охоты и властитель Неблагого Двора. Собака, которая совсем недавно лежала на кровати в моих ногах, ластится подобострастно к тому, кто воистину воплощает собою описанное в сказаниях. Я бы ни за что не поверила, если бы не увидела собственными глазами. Но как случилось, что я - обычная студентка, завалившая почти все задания на тесте по профпригодности, любительница орхидей и просто девушка, оставляющая на ночь свет включённым, - теперь стою перед этим могущественным воплощением ночи и жду, когда оно обратит на меня внимание, а не бегу без оглядки?
   Он обернулся.
   - Маргарита.
   - Грета, - ужасаюсь сама себе, но уточнение вырывается на автомате.
   Всевышний! Если он назовёт меня тараканом, то так тому и быть.
   - Грета, - как ни в чём не бывало повторяет он, - ты станешь Загонщиком в рядах моих воинов. Ты должна знать законы, по которым мы живём и действуем.
   Я даже кивнуть не решаюсь. Его глаза видят меня, видят всё, что творится во мне, видят каждую ошибку, каждую радость, каждую привязанность, каждое огорчение, каждую мечту, все страхи, все надежды. Теперь он знает, как меня ранить, как наказать, как осчастливить, но отчего-то я уверена, что он никогда и ни с кем не поделится этим знанием. Будет применять его сам. Без сомнений!
   В окне за спиной Нимврода проплывают три тюленя, внимательно глядя своими карими глазками на то, что твориться в помещении.
   - Дикой Охотой руководит тёмная магия смерти, и эта сила отличается от живительной лунной или солнечной энергии, с которой ты сталкивалась до сих пор. - Громыхнул Нимврод, и всё моё внимание безраздельно стало принадлежать только ему. - Никакие слова не способны описать истинную природу этих сил, но ты должна помнить: их не приручить, не подчинить, не уговорить. Законы охоты неизменны для каждого и суровы для тех, кто их нарушает. Ничья воля не способна защитить нарушившего закон. Стоит мне самому оступиться, и я стану тем, за кем гонятся псы.
   Это меня поразило и, пожалуй, восхитило. Закон, который не может нарушить никто, даже тот, кто стоит во главе и руководит действиями окружающих.
   - Первый закон Охоты - это преследование виновных. Стоит Охотнику направить свой гнев против невинного, сам Охотник станет жертвой, а Невинный на одну ночь станет Охотником. Второй закон - преследовать жертву до рассвета. Только в момент смены лунной магии на солнечную Охота уходит восвояси, но помни, если виновного спасает рассвет, то в следующую ночь он уже невинный. Третий закон - догнать и наказать. Если рука твоя дрогнет, если сердце испытает жалость к виновному, то Дикая Охота обратиться против тебя. Помни об этом и будешь жива.
   Я не знаю, что сказать. Просто стою и смотрю перед собой. Три закона. Всего три, но такие суровые, что, наверное, их способна выполнить только Дикая Охота, только та самая легендарная, сказочная, волшебная Дикая Охота, которая является воплощением магии. Возможно ли такое?
   После минутного подобострастия ко мне пришли и вопросы, но я не знаю, могу ли их задать.
   - Спрашивай, - приказывает громовым голосом Нимврод.
   - Что... делает Загонщик? - заикаясь, очень тихо лепечу я.
   - Он слышит охотничий рог и присоединяется к Охоте. Загоняет жертву и не позволяет ей сбежать, пока Охотник требует раскаянья. Если виновный раскаялся, то его смерть должна быть быстрой от руки Охотника. Душа после такой смерти будет свободна. Если нет, то смерть будет мучительной, она наступит от кнута Загонщика. Если виновный не только не раскаивается, но и вину не признаёт, то его разорвут псы. Наказание от Загонщика или от псов обрекает виновного на вечное служение Охоте. Каждый нераскаявшийся грешник превращается в слуа.
   Ужас! Ужас! Забить человека кнутом насмерть? О, я знаю, что значит кнут! И насмерть! Как такое можно кому-то пожелать?
   Придя в себя, после услышанного, я всё же задаю ещё один вопрос. К своему огорчению, я понимаю, что Нимврод знает о моих чувствах и об их причинах.
   - А если Загонщик далеко от Охотника?
   - Это не имеет значения. Услышав рог, ты не сможешь не откликнуться, и не присоединиться. Попытка будет стоить жизни.
   - Загонщик может жить своей жизнью, - я немного осмелела оттого, что на мои вопросы даются ответы, что с ними меня не торопят, что за них не осуждают, - так мне рассказала Лина.
   - Верно.
   - Если он занят другим делом? И вдруг слышит рог?
   - Если слышит рог, то откликается на него и присоединяется к Охоте, - терпеливо повторяет Нимврод.
   Я вздыхаю и ещё ниже опускаю глаза. Ну, а вдруг он болен и не может встать? Спросить об этом было бы невежливо или даже дерзко, а потому молчу, но, кажется, это не имеет значения, потому что Нимврод отвечает:
   - Если кому-то из членов Охоты отказывают силы, а долг зовёт, то я помогаю ему всем, чем могу. Став в ряды моих воинов, ты окажешься под моей защитой, и пока закон будет мне позволять, я буду тебе помогать.
   Ого! Тогда у меня последний вопрос.
   - Кто считается виновным?
   - Когда трижды заплачет ребёнок по твоей вине, когда трижды прольётся невинная кровь по твоей вине, когда трижды будет предано доверие по твоей вине, тогда прозвучит рог Охотника в твою честь, и придёт Дикая Охота за твоей душой. И только трижды за столетие Королева Благого Двора может изменить условия, при которых звучит охотничий рог. И трижды за столетие это могу сделать я.
   Сурово. Наверное, всё же Охота приступает к своим обязанностям не каждую ночь. Это радует и даже очень.
   - Королева Беата... - я не договорила, но это сделал повелитель Дикой Охоты.
   - Воспользовалась своим правом первый раз. - Это была довольно ощутимая точка. Я поняла, что разговор закончен. Нимврод сделал несколько шагов мимо, но остановился и вновь окинул меня взглядом, я же так и не решалась посмотреть на него. - Прощай, Грета. Я надеюсь, что твой отец сможет избавить тебя от участи присоединяться к моим воинам, твоё сердце лишено суровости, а душа тьмы. Став участницей Охоты, ты потеряешь это навсегда. И да будут послушны тени.
   Очень быстро Нимврод ушёл из зала, и вокруг словно посветлело, и опять зажурчала вода, и появилось эхо в высоких потолках и арках. Я и не замечала, как тихо было кругом, пока он был рядом.
   Я прислонилась к арке там, где стояла. Вспомнила, как болят мои раны. Уже меньше болят, терпимо. Я даже забыла о них на некоторое время. Удивительно, но пёс Дикий не пошёл за своим любимым повелителем, а остался со мной, улёгся рядом, тыкался своим мокрым носом мне в руки, прося ласки.
  

Архив Гретти Ло. Интервью для школьного доклада

   Гретти: Дедуля, ты готов? Я буду записывать на диктофон.
   Генри: Готов.
   Гретти: 'Тайна загадочных фейри. Миф или реальность'. Корреспондент - я. Интервьюер - Генри Корнеев, мой дедушка.
   Генри: Здравствуйте, мисс корреспондент. Как поживаете?
   Гретти: Дедушка! Я серьёзно!
   Генри: Я это понял, мисс корреспондент.
   Гретти: Хорошо! Мистер Корнеев, расскажите, пожалуйста, о фейри и их происхождении.
   Генри: Разве мисс не читала народных сказок, раз задаёт такой простой вопрос?
   Гретти: Сказки я читала, но я спрашиваю не о литературных фейри, а о самых настоящих.
   Генри: Думаешь, в книжках пишут неправду?
   Гретти: Если это художественная литература, то да.
   Генри: О том, что сказка - ложь, да в ней намёк, разве ты не слышала, юная мисс?
   Гретти: Ну, дедуль! Просто ответь на вопрос.
   Генри: Фейри - это волшебный народ.
   Гретти: Ты веришь, что они существовали и до Войны?
   Генри: Да.
   Гретти: А в то, что они помогли выжить цивилизованному миру? Наделили людей силой, которая помогла им противостоять химическому, биологическому и радиоактивному оружию?
   Генри: Да.
   Гретти: Веришь?
   Генри: А почему нет? Говорят, фейри не умеют обманывать.
   Гретти: Говорят, но это не значит, что они действительно не могут. Просто не попадались.
   Генри: (смеётся) Грета, это ведь ты вчера в неурочное время разговаривала по видеофону? Без разрешения?
   Гретти: Ну, я.
   Генри: И во сколько это произошло?
   Гретти: В 22:00.
   Генри: За два часа до рассвета. Ты ведь понимаешь, что тебя накажут за то, что не спала, а болтала с подругой, с которой могла поговорить и в школе уже через несколько часов?
   Гретти: Угу.
   Генри: Ты предусмотрительно удалила запись о звонке из журнала. Я понял, что кто-то пользовался видеофоном только потому, что стул стоял не на своём месте. А его мог передвинуть кто угодно, даже я сам. Так что же тебе помешало сейчас мне соврать?
   Гретти: Ну, ты же спросил!
   Генри: И ты сказала правду.
   Гретти: А должна была врать? Это нехорошо!
   Генри: Нет. Говорить правду - это добродетель. Но, согласись, ты не обманываешь, потому что не можешь. Вот и фейри не могут.
   Гретти: А при чём тут я?
   Генри: (смеётся) Ну, они наделили людей своими способностями. Тебе досталась эта.
   Гретти: Какая вредная способность!
   Генри: (смеётся)
   Гретти: Так кто же такие фейри? Ты так и не сказал.
   Генри: Народ, который, как и все другие, ищет своё место в мире. Которому, пожалуй, приходится тяжелее всего.
   Гретти: Почему?
   Генри: Мы выжили. Смогли обойтись без природы, научились её бояться, чтобы не тосковать. Сумели существовать друг с другом в новом мире, построили цивилизацию с нуля. Фейри же научиться этому не могут. Их жизнь и жизнь природы идут в ногу.
   Гретти: А зачем им учиться? Мама говорит, они живут в другом измерении.
   Генри: Да. В Летней стране, в измерении, которое повторяет наше, чуть от него отставая по времени. Однажды Летняя страна догонит тот момент, когда на планете разразилась Война. Представь, каково жить и знать, что их ждёт.
   Гретти: Ужасно. Но ведь они могут не воевать друг с другом!
   Генри: Им и не нужно. Природа и мир вокруг изменятся сами собой. Без их участия.
   Гретти: Откуда ты это знаешь?
   Генри: Ты забыла, где я служу? АГУОБ - это место, где на безопасность и мир трудятся все расы. А ещё я какое-то время был дружен с фейри. И не с простым, а с князем кайт-ши. Он-то мне обо всём и рассказал.
   Гретти: Был? Что случилось с твоим другом?
   Генри: О, с ним всё хорошо, а вот я постарел, да и бабушка твоя последние годы фейри не жалует. Вот нам и пришлось порвать дружеские связи.
   Гретти: Жаль, что ты больше не общаешься со своим другом. Значит, и я не смогу поговорить с твоим другом даже по видеофону?
   Генри: Не думаю, что это понравиться твоей бабушке. Этот вопрос может её расстроить, а на твою голову навлечь неприятности.
   Гретти: Тогда уж лучше не спрашивать.
   Генри: И то верно.
   Гретти: Спасибо за ответы. (Конец аудиофайла)
  

Глава 12

   Только в добрых сказках всё хорошее
   заканчивается в полночь, а плохое - на рассвете.
   Современный фразеологизм
   Меня не хотят отпускать. Чувствую себя младшей сестрой из сказки, которая вернулась домой на один день и с закатом должна уйти, чтобы прекрасное чудовище не умерло от печали и тоски. Наверное, они даже бы перевели часы, но Лина оказалась верной слову. Она не отдала мне свой прибор с циферблатом, но мне не нужно видеть стрелок, я и так знаю, какое время они показывают. Счёт пошёл на минуты.
   Солнце уже поднялось над горизонтом, но пелена перистых облаков закрывает его. Волны шепчут и ласкают песок. Если речь фейри так похожа на звук моря и ветра, то волшебный народ, должно быть, понимает таинственную морскую песню. Не решаюсь спросить. Сижу на берегу, зарывшись ступнями в песок и обнимая колени. От боли в спине остались только отголоски. Похоже, когда Лоэнгрин помогал мне заново начать дышать, он ускорил и заживление ран. Чёрный пёс улёгся рядом и закрыл глаза. Пятьдесят минут до рассвета в Москове.
   У самой кромки воды Нель и Берек, смеясь и брызгаясь, гоняются друг за другом. Лоэнгрин не позволил им вмешиваться в наш разговор со своими идеями и вопросами. Спрашивала только я, он терпеливо отвечал. Утомлённые этим, кузены решили развлечь себя сами. Вдали по-прежнему слышу отзвуки музыки и смеха. Где-то справа продолжается праздник для сверстников Нель, но они остались здесь. Адиль расположился на берегу поодаль, свободно наблюдая за мной. Я же не могу этого сделать, не оборачиваясь. Постоянно ощущаю его настороженный взгляд на макушке и плечах. А вот Лина в мою сторону даже не смотрит. Она на этот раз последовала примеру остальных стражей и отошла. Неужели она согласна с таким положением вещей? Её забрали сюда ребёнком, и она ни разу не пыталась изменить свою судьбу? Ей здесь нравится? Всё устраивает?
   И как бы сложилась моя судьба, останься здесь мама? Я бы тоже вытягивалась по струнке перед Лоэнгрином и приседала в глубоком поклоне перед королевой. Мои чувства бы берегли, постоянно помня, что от волнения я могу начать задыхаться. В праздничные ночи я бы танцевала с другими фейри, называя их друзьями и ведя светские беседы, но по-настоящему ни с кем не общаясь.
   Они здесь свободно касаются друг друга, наслаждаются природными богатствами, устраивают после заката самые настоящие пиры, общаются, не надевая на себя амулеты спокойствия и браслеты для скрытия сердцебиения или запаха. И всё же Нель чувствует себя одинокой. Я поняла это, обдумав некоторые её слова. Она обронила их в порыве негодования или радости, вероятно, даже не заметив. Но я их услышала и, надеюсь, правильно поняла. Никакие правила безопасности ей не запрещают заводить знакомства и налаживать связи, но за все эти утроенные годы она так и не нашла настоящих друзей, кроме родни. Даже у меня есть Лора! А у неё, похоже, никого, кроме родни.
   Сорок пять минут.
   Лоэнгрин просил меня не рассказывать о беседе с царём Неблагих, а им запретил расспрашивать. Какие-то дела заставляют его поминутно отлучаться и прерывают наш разговор. Меня это устраивает, так как между порциями информации есть возможность её переосмыслить.
   С тех пор, как я проснулась, мои чувства раз сто поменяли свой спектр, а мысли направление. Сперва всё, о чём я мечтала, заключалось в доказательстве себе и окружающим, что моё нахождение в этом месте - большая ошибка. Теперь же уверена: меня не пытаются обмануть, и они сами не обманываются. Но только что это значит для меня? Как жить дальше? Не могу же я вернуться в Москов и игнорировать тот факт, что отец мой жив и желает наверстать упущенное время? Но мне же не придётся остаться здесь! Лина обещала, что я скоро уйду.
   Нет. Пусть земля здесь и поёт песню блаженства, пусть даже и сама я была рождена в этой реальности, а всё равно мой дом там, среди стен и асфальта. Никакая сила не может убедить меня в обратном. Там остались бабушка и мама, там Лора и колледж, там моя будущая практика и учёба в вузе.
   - Прости, Маргарита, нас постоянно прерывают, - Лоэнгрин присаживается рядом на песок так, чтобы видеть моё лицо.
   В кабинете его внешность показалась мне вполне обычной, но сейчас я вижу яснее. Те же черты, которые делают меня похожей на человека, в нём исполнены иначе. В серых глазах бушует глубокое море, светлая кожа слишком идеальная, а длинные русые волосы, собранные на спине кожаным жгутом, будто не нуждаются в расчёске, и каждая прядь отливает собственным светлым или тёмным оттенком. Шрам рассекающий левую бровь и тянущийся к виску никак на развеивает ощущения волшебности черт Лоэнгрина. Слишком молодой, чтобы я поверила, будто он может быть отцом взрослого ребёнка. Фейри. И вовсе не как гремлин, каппа или даже бааван ши, а скорее, как нимфа. Нереальный.
   - О чём ещё ты хочешь узнать? Не бойся спрашивать. - Даже голос настолько чистый, что я бы приняла его за фонограмму.
   Все мои вопросы давно иссякли. Ответы даны.
   Они с мамой были женаты? Да. Они и теперь женаты, ведь никто из них не утверждал вслух обратного.
   На языке вертелось: а любили ли они друг друга? Не спросила, но Лоэнгрин всё равно ответил: 'Итта была солнцем во вселенной, сотканной из холода и мрака. Она явилась незваной-нежданной и озарила всё вокруг красотой и теплом. Разве её можно не любить?'.
   Хотелось бы мне знать, что ответит на этот вопрос мама.
   Мне на самом деле исполнилось не шесть, а 18 лет, когда мама забрала меня? Нет. До инициации дети Летний страны не соприкасаются с магией, а потому растут по физическим законам.
   Почему Лоэнгрин не послал на поиски оборотня? Не догадался? Все оборотни, живущие здесь, это дети, которых забрали из мира асфальта и стен. Итта была категорически против данной традиции, поэтому с её появлением дом Берегов не давал приюта детям другой реальности. Взрослые же оборотни не смогли бы настолько хорошо сориентироваться в незнакомом мире. Лина, по мнению Лоэнгрина, была совсем юной и сошла за только что достигшего совершеннолетия оборотня из провинции и смогла получить образование, обзавестись неподдельными документами, позволившими ей действовать в рамках закона.
   Нель начинает задыхаться от избытка чувств? Да. Это происходит от волнения и страха.
   А Берек и Адиль? Нет.
   Этому псу приказано охранять меня? Нет. Это его естественное желание. Дикий из породы Лунных псов. Они сами выбирают себе хозяина, будучи ещё щенками, но царь Нимврод умеет подталкивать их к нужному выбору при помощи запаха, который они чуют сразу после рождения. По странному стечению обстоятельств первым запахом, который учуял этот щенок, принадлежал мне. Поэтому царь решил не пытаться изменить этот факт, а подарить пса.
   Как щенок мог учуять мой запах? Однажды случилось несчастье. Гуси-лебеди похитили меня и отнесли к старухе в пряничном домике (Как же хорошо, что я этого не помню! Хотя именно это и объясняет мою непримиримую ненависть ко всему сладкому). Лоэнгрин воспользовался предложенной помощью царя Нимврода, дал несколько моих вещей для поисковых собак. Лунные псы вышли на след. Когда меня обнаружили, Лоэнгрин и думать забыл про вещи, которые отдал. По словам царя Неблагих, они просто остались в псарне, и когда родился щенок, он учуял их запах. Повезло, что в тот день родился только один малыш. Иначе бы рядом со мной сидела целая стая. И да, мне нужно оставить его себе, даже если я вернусь к маме. Это 'если' слишком часто повторяется и раздражает!
   О чём ещё спросить? На вопросы, которые меня по-настоящему интересуют, Лоэнгрин и сам не знает ответов. Или знает, но не говорит.
   Тридцать пять минут.
   - Если я найду ожерелье, то как я смогу его передать?
   - Я надеюсь, ты передашь его лично. - Слышу нотки удивления в идеальном голосе. - Маргарита, ты же сознаёшь, что тебя здесь ждут? Если не хочешь остаться, то навещай нас.
   - Разве выбор не за мной? - вырывается у меня.
   Глупая моя голова! Плечи Лоэнгрина напрягаются, брови сходятся на переносице. Даже сидя, он производит впечатление нависающего надо мной гиганта.
   - Маргарита! - тихо выдыхает он именно таким тоном, от которого замирают Нель с братьями. - Ты моя дочь, помнишь ты это или нет. Теперь тебе нужно учитывать этот факт, принимая важные решения. Безусловно, тебе придётся внести изменения в собственную жизнь, найти время для меня.
   - Извините! - а что я ещё могу ответить?
   - Пойми же! - с внезапным чувством восклицает Лоэнгрин. - Я не враг тебе!
   После секундного замешательства, догадываюсь, что опять обратилась к нему на 'вы'. Похоже, это действительно важная деталь.
   - В школе нам рассказывали, что у фейри так принято. - Пытаюсь объяснить хотя бы эту оплошность. - Но в городе к учителю, к незнакомцу, к старшему всегда обращаются на 'вы'. Трудно перестроиться.
   - Да, - соглашается Лоэнгрин. - просто помни, что, обращаясь на 'вы' к кому-то из Летней страны, ты буквально называешь его своим врагом. Для друзей и родных это оскорбление и перечёркивание всех отношений. Этим словом совершаются разводы супружеских пар. Незнакомцы же посчитают, что ты вызываешь их на дуэль.
   Ого! И почему такому не учат в школе!
   - Кулон поможет, - сообщает Лоэнгрин, смягчившись. - Мне необходимо знать причины поступка Итты, хотя и нет гарантии, что ми сможем добраться до истины сразу. И всё же я не верю в её предательство.
   - Предательство?
   Это слово по отношению к моей маме? Разве решение уйти из чужого мира, куда тебя затащили без спроса, считается предательством? Это уж с какой стороны посмотреть!
   - Так говорят окружающие. - Вмешивается Адиль, подходя и садясь рядом.
   К счастью, мне нет дела до мнения окружающих, тем более, если они из Летней страны. Не произношу этого вслух, но, кажется, юноша догадывается о ней и окидывает меня неприязненным взглядом.
   Увидев, что Адиль пересел, Нель и Берек тоже подходят. Оба что-то прячут в руках, но не приходится долго гадать: они мгновенно выкладывают свои сокровища на песок. Ракушки.
   - Берек сплавал на дно и нашёл несколько раковин, две оказались с жемчужинами! - вдохновенно сообщает Нель. - Которая тебе больше нравится?
   Девушка протягивает руку с двумя перламутрово-белыми камешками. Знаю, что жемчуг высоко ценится в Москове, но внешний вид этой драгоценности меня не слишком впечатляет. Я представляла жемчуг идеально ровной сферой с отверстием для цепочки. Лоэнгрин берёт большую жемчужину, вынимает из внутреннего кармана какую-то палочку, похожую на шпильку или стилет, и воздух наполняется разряженным ароматом грозы. Чудо происходит на моих глазах без какой-либо специальной подготовки: металл мгновенно превращается в жидкость, а затем выстраивается в длинную линию, становясь прочной цепочкой, продетой как нитка в жемчужину.
   Ого! Не знаю, умеют ли проделывать что-нибудь подобное чародеи.
   Под восторженные аплодисменты Нель, Берек просит разрешение взять украшение. Он аккуратно расправляет украшение, и пока Нель принимает подарок, Лоэнгрин проделывает тоже самое со второй жемчужиной и остатком металла. Новая цепочка получилась почти такой же. Адиль опережает Берека и, к моему удивлению, просит позволения застегнуть украшение на моей шее.
   - Теперь, кузина, ты о нас не забудешь! - заявляет Адиль, приближаясь к самому уху.
   Отстраняясь, не позволяю ему тронуть мои волосы и поправляю их сама. Вес украшения почти не ощущается на ключице.
   - Я слышала, - решаю рассказать, прикасаясь к подарку, - что чародеи из других стран занимаются ювелирным делом, но на создание одного украшения у них уходят месяцы и масса сил.
   - Они не владеют силой, так как никто не проходит инициацию. - Презрительно отвечает Адиль.
   - Что за инициация? Я слышу об этом не первый раз.
   - Приобщение к силе. - Объясняет Лоэнгрин. - Осознание, как с ней работать, и открытие в себе самом энергетических резервов, которые можно потратить на что-то кроме поддержания собственной жизни. Власти города асфальта и стен предпочитают не учить этому чародеев. Они ведут опасную политику, вселяя страх к собственной силе.
   - В меня никто страха не вселял! - смело заявляю я, - просто крайне безответственно использовать чары, не владея должными навыками и знаниями.
   - И многому тебя учат, чтобы ты могла пользоваться ими ответственно? - язвительно уточняет Адиль.
   - Но у нас есть очень сильные чародеи! Они без страха используют все накопленные знания. Мой дедушка был таким!
   - И такие чародеи, наверняка, прошли инициацию, - согласно кивает Лоэнгрин, - с позволения правящей партии. Слабыми подданными должны править сильные.
   - Хочешь сказать, - мне приходится себя заставлять, чтобы поставить глагол в единственное число и снова не 'выкнуть', - что силы и мастерства может достичь абсолютно любой чародей, но не всем это позволяется?
   - Боюсь, что так. Хотя уровень таланта у всех разный, а потому результаты учёбы можно будет сравнить с достижениями общества, в котором все поголовно учатся музыке: у кого-то есть врождённый слух и талант. Но даже при отсутствии этих данных иногда достаточно усердия и трудолюбия.
   - Можешь не беспокоится об этом, кузина! - усмехается Адиль, - инициацию следует проходить лет в тринадцать-пятнадцать. Для тебя это будет слишком опасным предприятием.
   Не очень-то и хотелось!
   Пятнадцать минут. Стоит вспомнить о времени, как вижу приближающуюся к нам Лину. Все еле заметно вздрогнули, проследив за моим взглядом. Лоэнгрин поднимается первым и подаёт мне руку. Позволяю помочь мне встать, отряхиваюсь от песка. Это прикосновение слишком приятно, за что внутренне себя ругаю. Пёс мгновенно вскакивает, словно и не спал вовсе.
   - Неужели нельзя остаться? - шёпотом спрашивает девушка.
   - Нель, - терпеливо отвечает Лоэнгрин, - Итта беспокоится за Маргариту. Будет жестоко заставлять её ждать.
   Вижу, как Адиль под строгим взглядом дяди проглатывает очередную колкость. Ну вот и хорошо!
   Дом, милый дом! И пусть ты оказался для меня не родовой колыбелью, а ишь серым приютом для странника, ты всё равно мой дом. И с радостью шагаю в твою неуютную реальность.
  

Часть 3. Вселенная для певчих

   В вашем мире я - прохожий,
   Близкий всем, всему чужой.
  Ряд случайных сочетаний
  Мировых путей и сил
  В этот мир замкнутых граней
   Влил меня и воплотил.
   М. Волошин
   День, когда мы с Лорой впервые вышли на большую сцену, стал для меня самым ярким воспоминанием детства. Утро, когда Лина объявила, что мы запишем альбом в настоящей студии, показалось мне невероятным. Вечер, когда мама включила радио, и я впервые услышала собственный голос, передаваемый по всему городу, оказался волшебным. А когда фотограф прислал обработанную для обложки фотографию, мне почудилось, что мечтать больше не о чём.
   Белокурая королевна Лора, рыжая бестия Лина и Грета, забавное подражание Коломбине. Такими должны запомнить нас поклонники! И они у нас есть! Москов подарил мечту, и всё это время я готовилась бороться за неё, совмещая все навязанные мне роли с той единственной, которая была мне по душе.
   Сцена - место, где я могла подарить городу что-то важное и прекрасное, где я, пусть и была смешной, но всё равно служила вдохновением. В небезопасном, хмуро-сером Москове только на сцене я сама себе казалась птицей, способной перепеть нестройно-болезненную мелодию планеты и подарить несколько мгновений отдыха тем, кто слушает. На сцене, в Москове, в мире асфальта и стен, я была той, которая умеет летать. Это была моя личная утопия.
  

Глава 1

   Правду похоронишь, да сам из ямы не вылезешь.
   Древняя пословица
   Я снова дома! Скорчилась на полу, придавленная мерзким диссонансным звуком. Музыка природы, как сказал Лоэнгрин, слышная только волшебному народу. Там она прекрасна, здесь отвратительна. Но слёзы мои вовсе не из-за боли от такой резкой перемены. Плачу от нехорошего предчувствия: лучшие воспоминания померкнут, стая разлетится, мечта рухнет в небытие.
   Не хочу! Перемотайте назад! Исправьте немедленно!
   Лина подаёт стакан холодной воды. Делаю глубокие вдохи-выдохи и считаю. Не хватало, чтобы я опять начала задыхаться. Объясняю тигрице, что всё дело в звуке. Она равнодушно пожимает плечами.
   Дома! И всего-то я должна была попросить холм, чтобы он открыл дверь комнаты в 'реальном' мире. Нужно точно сказать, где ты хочешь выйти, и вуаля, ты на месте. Обратно в холм, конечно, ты уже не попадёшь, ведь квартира же не может слышать твои приказы и желания, хотя она и оборудована системой 'умный дом'. Даже фейри не сможет проделать такой фокус для прохода в Летнюю страну. Нужно знать секретные входы и правила отпирания 'замков'. Таких входов несколько в разных частях мира. Даже не страны, а мира! Это удивительно, странно и так несовременно.
   Сейчас для того, чтобы путешествовать по стране, нужен только паспорт, деньги и запас продуктов, а желательно и средств обороны. А для того, чтобы путешествовать по миру, нужно иметь пропуск, то есть разрешение как принимающей стороны, так и собственной, и работу там, куда едешь. Поехать просто так, посмотреть достопримечательности и походить по музеям, ты не можешь. Ты должен быть бизнесменом, политиком или ещё кем-то, кому для осуществления своей работы нужно ездить на встречи и конференции в другие страны. Из-за относительно небольшого количества путешественников в моём городе построено всего несколько зданий для иностранцев, и все принадлежат вампирше по имени Нина.
   И тут я узнаю, что фейри спокойненько перемещаются по всему миру и даже не переживают по этому поводу. Только знай точные адреса и 'двери' в Летнюю страну, чтобы вернуться. Время от времени 'двери' меняют местоположение (по хотению королевы Беаты), но они всегда есть, также как всегда звучит музыка природы.
   Я обратно не собираюсь, хотя признаю: у меня есть не только живой отец, но и тётя с кузенами. И все они чистокровные фейри, живущие за гранью мира, к которому я привыкла.
   Лина посчитала, что будет лучше, если мы вернёмся не в мамину квартиру, а к ней. Полупустой коридор и закрытые двери не позволяют мне составить какое-либо впечатление, изменилось ли здесь что-то с тех пор, как я гостила у Лины. Мерно тикают часы. Гигантский пёс по кличке Дикий обнюхивает углы. Он не позволил задержать его, когда я уходила. В замкнутом пространстве коридора он кажется ещё больше.
   - Я должна поговорить с мамой. - сообщаю Лине, понемногу приходя в себя и вспоминая, как я раньше справлялась с городским шумом.
   Неизъяснимое чувство растёт высокой волной в глубине самого сердца. Всё настолько привычно и обыденно, что хочется кричать. Ну, как всё вокруг может оставаться прежним, когда внутри меня так неспокойно?
   - Прикажи Дикому остаться здесь и обещай вернуться. Ему сперва нужно пройти ветеринаров, прежде чем выходить с тобой на улицу. Да и твои родичи не обрадуются, если ты заявишься домой с этим зверем, не подготовив их.
   Предложение Лины справедливо, и я пробую донести своё желание до собаки. Удивительно, но Дикий словно бы понял, что я от него хочу и свернулся калачиком в одном из углов. Лина принесла ему миску с водой.
   - Какой сегодня день? - уточняю я, поправляя платье.
   С изменением локации мой наряд остался прежним. Длинное многослойное платье, жемчужный кулон, изысканная причёска.
   - Первое ноября.
   Четыре дня вне дома. На самом деле на три больше, но об этом знают только те, кто гостил в Летней стране. Лина не провожает меня, предоставив возможность хотя бы на лестничной клетке побыть одной. Сосед-вервольф, которого я часто видела по утрам, окинул меня взглядом и поздравил с Самайном. Вежливо отвечаю тем же. Соседка-чародейка по этажу оторопело замирает, увидев меня.
   - Никогда не замечала, что вы красавица, мисс Ло. - Вырывается у неё признание, и я вижу, как она удивляется собственным словам.
   - Спасибо, - смело благодарю я, не опасаясь задеть какие-то её чувства этим словом.
   Дожидаюсь, когда она выйдет на лестничную площадку, и... Бабушка и мама уже знают, что я вернулась, и тут же распахивают дверь. Обе в халатах. Ванесса Корнеева выглядит лет на пятьдесят и вполне подходит под описание обычной бабушки. В её лице морщинки только возле рта и глаз, на носу очки, и в кудрявых рыжих волосах блестят сребристые волосы, и я отчего-то думаю, что её время неумолимо приближается к ночи. Увидев меня, бабушка словно сбрасывает покров неконтролируемого ужаса, в котором пребывала до сих пор. Страх тут же сменяется удивлением.
   Янитта Ло очень на неё похожа, только пышет здоровьем и энергией, однако сейчас она напоминает увядшую орхидею. Отмечаю, что мама не боялась за меня, но беспокоилась. Не так, как бабушка. Спокойней. Уверенней. Хотя эту ночь не спала.
   Переступаю порог. Они обе смотрят на меня заплаканными глазами, а затем одновременно бросаются обнимать. Немного покалывает боль в спине, но я не обращаю внимания. Мама и бабушка плачут, а я не могу себя заставить даже пошевелиться или улыбнуться. Я словно иду по гимнастическому канату и знаю точно, что сейчас упаду, а всё равно делаю следующий шаг. Они ведут меня в кухню, усаживают на табурет, не отпускают рук от моих плеч, хотя понимают, что я не исчезну.
   - Милая, у тебя очень красивое платье, - всхлипывает мама.
   - Лоэнгрин дал поносить, - отвечаю я, и мама с бабушкой замерзают на месте от этих слов.
   Бабушка со страхом, мама от непонятного волнения. Я к ним заклятьем не прикасалась. Секунда, и я снова в их объятиях. Время тянется. Мама с бабушкой поочерёдно плачут, спрашивают, здорова ли я, не испугана ли, всё ли у меня хорошо. Ванесса раз десять спрашивает, не давала ли я опрометчивых обещаний. Мне трудно собраться с мыслями. Не знаю, как себя вести: то ли обидеться и высказаться, то ли дать волю слезам, то ли пойти спать, объявив тайм аут.
   - Твой отец рассказал тебе о нашей с ним истории? - спрашивает мама.
   Мама признала его моим отцом. Вот так! Шёпотом. Просто задала вопрос. Даже не запнувшись. Из глубины моей души в ответ показалась голова мерзкого чудовища. Захотелось превратиться в тигра и зарычать. Почему я не оборотень!
   - Мой кто? - язвительно переспрашиваю я, разрывая узы тишины.
   - Анорве, - исправляется она мягко, краснея.
   - Почему это не сделала ты вместо него?
   - Разве о таком рассказывают? - взволнованно встревает бабушка, понизив голос. - Мерзкий фейри сначала похищает, а затем очаровывает! Это то, о чём следует забыть, как о страшном сне!
   Она негодует. Мне это чувство прекрасно знакомо. Но ей ли возмущаться? Обманывали же меня!
   - А разве можно скрывать? - тут же парирую; ясное зрение заволокло слезами, но я держусь и не позволю себе плакать.
   - Я любила его, - примирительно шепчет мама, прижимая мою руку к своей щеке. - Ты очень на него похожа. Ты же помнишь, как я рассказывала.
   О, да! Каждое слово. Я храню фразы о моём отце в копилке памяти как самое драгоценное сокровище. Их все можно на пальцах перечесть, словно это какое-то табу.
   - Ты его не любила, - не соглашается бабушка, начиная злиться, - ничего подобного. Он очаровал тебя, как обычно они и делают, но ты умница, нашла в себе силы и ушла оттуда.
   - Мама! Ты всегда повторяешь это, но я лучше знаю! Я любила! - возражает Янитта, делая глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие. - И с тех пор не взглянула больше ни на одного мужчину!
   - Почему тогда не осталась? - подхватываю я, смахивая слёзы.
   - Я не могла! - никто больше не шепчет, - они иначе живут, чем мы, иначе думают. Они во всём другие. Иначе воспитывают детей, ведут дела друг с другом, и всюду пользуются магией. Но всё это ничего....
   Мама на секунду останавливается, собираясь с мыслями, а затем продолжает уже спокойней.
   - Наверное, тебе рассказали о жизненном устройстве в том месте. О королеве и короле, о придворных домах (я киваю). Миропорядок чем-то похож на время королей до Третьей войны, хотя разница есть. Тебя воспитали бы в лучших традициях Благого придворного общества, научили бы наукам и языкам, магии, этикету, искусству. Тебя выдали бы замуж за благородного молодого господина из другого дома или, если бы не захотела, то за лучшего рыцаря из дома Берегов.
   Мама останавливается и улыбается, увидев, как исказилось моё лицо. Выдали бы замуж? Я не товар со склада и не искромётная шутка, чтобы меня 'выдавать'!
   - Ну-ну, это ещё ничего, - хлопает меня по руке мама. - Безопасность в Летней стране - видимость. Мужчины всегда на страже, но редкой женщине из высшего общества приходится учиться самозащите. А зачем, рассуждают они, для этого есть отцы, братья, мужья, стражи. Даже магической защитой они часто не обладают. Только самые древние леди, которые живут уже не первый век без надзора мужа или отца, и женщины не из высших каст по-настоящему страшны по силе. А юные девушки. - Мама качает головой. - Подобного я допустить не могла. Там ты подвергалась такой же опасности, как и здесь, в городе, но там тебя не собирались учить противостоять злу, а тут ты знакомилась с правилами безопасности и обороны с самого детства. Понимаешь?
   Снова киваю, но не признаю такого аргумента. Здесь учат защищаться? Когда я столкнулась с настоящей бедой, мне это не помогло. Я ничего не смогла противопоставить ни вампирам, ни бааван ши.
   Не стоит мне об этом упоминать, а поэтому спрашиваю:
   - Ты решила уйти, потому что всё в том мире противоречило твоим взглядам на воспитание?
   - Нет. Была другая причина. Более важная. Не знаю, была ли она плодом моей фантазии, но однажды я почувствовала, что не все были рады твоему рождению. С тобой постоянно случались какие-то несчастья. Ни с одним другим ребёнком не бывало ничего подобного. Подстраивал ли их кто или сама Богиня была против твоей жизни, не знаю. Но я поняла: если не заберу тебя из того мира, то настанет день, и ты погибнешь.
   Пока мама рассказывает, бабушка не вмешивается, но выражение её лица постоянно меняется. Она явно хотела прокомментировать каждое слово, но сдержала себя. Мама сбежала, потому что подумала, что я в опасности. Это уже больше похоже на правду.
   - Ты и сейчас думаешь, что моя жизнь была под угрозой?
   Мама отвечает не сразу, бабушка несколько раз делает вдох, чтобы что-то сказать, но каждый раз отказывается от своей мысли.
   - Ты не любишь сладкое. - Тихо сообщает мама и так всем известный факт. - Не любишь настолько, что от одного запаха карамели тебя начинает мутить... Причина в том, что в пятилетнем возрасте ты побывала в пряничном домике. Анорве чудом нашёл тебя.
   - Пряничном домике? - выдыхаю я. - Серьёзно?
   - Никто не уследил... или никто не посчитал нужным тебя остановить, когда ты вышла на улицу. Гуси-лебеди унесли тебя к этой ужасной пряничной женщине. Благо, всё обошлось, но с тех пор ты не переносишь сладкое в любом виде.
   Один случай не свидетельствует о заговоре. Мама словно прочитала мои мысли:
   - А помнишь, как ты боялась темноты, когда училась в школе. Стоило погасить на ночь свет, как у тебя начиналась истерика.
   Разве забудешь? Именно из-за этого мама начала учит меня иллюзиям.
   - Ты несколько часов провела в засохшем колодце, в совершенной темноте. Как ты там оказалась и почему твоих криков никто не слышал, так понять и не смогли. Если бы ты туда упала, то остались бы хотя бы синяки. И все звуки из колодца словно специально глушились. Разве это можно назвать случайностью? И подобных происшествий было слишком много.
   Мама разволновалась, начала теребить браслет на руке. Лучше сменить тему.
   - Как ты смогла уйти? - выдаю очередной вопрос, хотя уже почти знаю всю историю.
   Мама вздыхает.
   - Тебе на шестилетие подарили собаку. Щенок был особый, породистый, и существовала традиция передачи подарка. Тебя отвели на берег, который находится недалеко от входа в холм. Ты должна была просто сидеть и ждать, когда щенок отыщет тебя. Я была уверена, что в этот момент, когда ты одна на берегу, с тобой снова что-то случиться. Мне запретили наблюдать даже издали, и я бродила, не находя места от беспокойства, по коридорам и, вдруг, наткнулась на дверь, ведущую к берегу, где тебя должны были оставить. Дверь была открыта. Я поняла, что это наш шанс. Единственный. Я добежала до берега, забрала тебя, закрыла дверь и... Сама повелевать холмом я не могла, то ты... Я уговорила тебя попросить холм открыть дверь в доме бабушки, назвала точное положение. Ты всё сделала, и мы ушли.
   Этот момент мне никогда не снился. Только берег и страх мамы, который передался и мне. Значит нас никто не преследовал, но мы сбегали.
   - Когда вы появились в моём доме, - продолжает бабушка со вздохом, - я была готова. Местный кайт ши предупреждал, что дело идёт к этому, а потому я каждый день готовила недолговечные чары скрытия.
   - Я помню цирковых артистов. - Подсказываю я.
   - Всё верно. В городе, к счастью, остановились бродячие. Под моими чарами мы легко доехали до цирка, и они и зачаровали браслеты. Это были более надёжные и стойкие чары. Только снятие браслета могло их разорвать.
   Мой взгляд падает на мамину руку. Мой браслет канул в море, а её всё ещё на запястье. Она и не думала его снимать, даже поняв, что тайное стало явным.
   - А почему ты согласилась остаться в Летней стране изначально? Как же Генри?
   Мама заметно бледнеет, а на бабушкиных щеках появляется злой румянец.
   - Вот и я пытаюсь это понять! - борясь с гневом, сообщает Ванесса.
   - Я знаю, что была какая-то сделка! - подталкиваю к ответу.
   - Иначе было никак нельзя. - Примирительно сообщает мама, - Мои тридцать восемь лет в Летней стране, которые здесь прошли как тринадцать, стали выкупом. Фейри по всему миру обещали продлить срок для детей-сирот из нашего мира. По договору фейри забирали всех беспризорных через год. Теперь они выжидают пять лет.
   - Но ты осталась, спустя этот срок! - фыркнула бабушка.
   - Потому что полюбила, мама! - удивлённая тем, что её никак не могут понять, воскликнула Янитта. - И у меня родилась Гретти!
   - Где-то в архивах есть запись о том, что мой отец - фейри?
   Мой вопрос застиг обеих врасплох. Мама с бабушкой переглядываются, и я чувствую, как в мгновение на кухне меняется атмосфера. То они боятся ранить меня лишним словом, то опасаются, что я не выдержу и начну плеваться огнём, а сейчас совершенная собранность и серьёзность, которую требуют и от меня.
   - Гретти, очень важно, чтобы ты сейчас поняла то, что мы с мамой тебе скажем, - приглушённо говорит бабушка, заглядывая мне в глаза. - Бродячие цирковые артисты, которые зачаровали ваши с мамой браслеты, скитаются не от хорошей жизни и не по зову сердца. Большинство из них похожи на тебя: их родители принадлежат к разным расам, что наградило их, безусловно, уникальными, но иногда опасными способностями.
   Мама прикоснулась к бабушкиной руке, взглядом попросив не продолжать.
   - То, что твой отец принадлежит к фейри, - не плохо. - Осторожно сообщает мама. - Но если это откроется, то за тобой начнётся тотальная слежка. Тебя снова и снова будут приглашать пройти самые разные тесты. И если один из них укажет, что ты обладаешь какой-то уникальной способностью, и она будет опасной, то носить тебе придётся совсем другой браслет. Он заблокирует все твои способности и превратит в изгоя.
   - Сара! - восклицаю я, - она показала умение менять внешность при помощи гламора, и её заставили носить браслет. - Мой взгляд вновь остановился на украшении мамы.
   - Сара - это двоя сокурсница? - уточняет мама и вздыхает, снова переглянувшись с бабушкой, - боюсь, ты не сможешь ей помочь. Если не защитят родные, то ей...
   Заканчивать мама не стала.
   - Но ведь в городе есть фейри! - не понимаю я. - Я видела, встречала и в подземке, и на улице. С ними работал дедушка.
   - Ты встречала чистокровных. Уж кто-то, а они за себя постоять могут. В каждом городе существует по несколько их общин, которые сотрудничают с властями, работают и живут. Совсем иначе обстоят дела с теми, кто по документам значится чародеем или оборотнем. Власти, обнаружив чужеродный ген, буквально клеймят обладателя. Рано или поздно непременно находят, в чём обвинить.
   - Это нечестно! Бесчеловечно!
   - Поэтому, - подхватывает бабушка, не обращая внимания на мой выпад, - ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, ты не должна открывать своего происхождения. Иначе тебя ждёт та же участь. Ты понимаешь, Гретти? Ты должна быть осторожна. Кроме безобидной способности слышать Землю, ты можешь уметь что-то ещё. И это что-то могут счесть опасным.
   - Но ведь это и так известно, кто мой отец. Разве нет? Тот факт, мама, что ты вернулась из Летней страны со мной, разве остался незамеченным?
   - Известно, - согласилась бабушка, - но информация зашифрована. Мы с твоей мамой пошли на ещё одну сделку с Московом. Иначе бы ни она, ни я не состояли бы в чародейском ковене, которому и отдаём все свои силы, ничего не получая взамен. Даже дедушка работал дольше, чем следовало, а потому так быстро угас.
   - Ради меня? Так нельзя!
   - Так нужно, Гретти! - мама смотрит мне прямо в глаза. - Пока мы отдаём своё время и силы на благо общества, тебя никто не тронет. Главное, чтобы и ты сама себя не выдала. Тогда ничто не поможет. В тебе начнут искать скрытые способности и то, чем они могут быть опасны для нашего общества.
   - Поэтому тебе стоит остаться учиться в ГЧК, - кивает бабушка, - какими бы не оказались результаты теста на профпригодность.
   - Не обязательно в ГЧК. - Отрицательно кивает мама. - Но там, где преподают и учатся только чародеи. В смешанных вузах иная ситуация. Тебя может выдать всё, что угодно. Даже случайная встреча с фейри. Ты среди них теперь знаменитость, вернувшееся дитя.
   - Важно, чтобы даже твои друзья не знали об этом! Лаже Лора. - Подхватывает бабушка.
   - Бабушка! Лора у вампиров, - почти кричу я, спохватываясь. - Надо позвонить в ОБ!
   - Позвоним, - останавливает мой порыв мама, - сперва обещай!
   - Обещаю, - торопливо киваю я, и уже готовлюсь продолжить разговор о Лоре, как мама сбивает с мысли.
   - Теперь скажи мне, как получилось, что Анорвэ нашёл тебя? Несколько часов назад Лина появилась на нашем пороге и сообщила о том, где ты и с кем. Но не о том, как ты там оказалась. Тот факт, что ты с отцом, меня немного успокоил, но не то, чтобы очень...
   Замираю. Зря мама задала этот вопрос! Медленно поднимавшаяся всё это время волна в конце концов накатывает и укрывает меня с головой. Начав говорить, не могу остановиться. Жалуюсь маленькой испуганной девочкой на беды, свалившиеся неожиданно и беспричинно. На Лориных родителей, на вампиров, на каппу, на бааван ши, на двуличную Лину, на королеву Беату, на царя Нимврода и раны на спине.
   Я дома, в безопасности, там, где меня никто и никогда не обижал, где я всегда находила защиту, и теперь просто не могу не высказаться. Слова превращаются в истерические всхлипы, и в конце концов я оказываюсь под одеялом на собственной кровати.
   Сейчас! Дайте мне минуту! Всего одну. Любой раненой птице требуется время на восстановление сил перед тем, как она снова будет петь.
  

Глава 2

   Совершая преступление, будь готов к наказанию
   Современная пословица
   Мы с Линой стараемся выглядеть как можно более безобидными и милыми, когда выходим из электробуса недалеко от дома Лоры. Мёрзну, но терплю. Холод помогает бороться с болью в спине. Ноябрь в наших краях славится проливными дождями и убийственными грозами, но сейчас серое низкое небо пока не грозит этой напастью. Я в чёрных брюках, в клетчатой рубашке, тёплом свитере, тоже чёрном. Мама с бабушкой ушли на работу. Там их уже заждались.
   Я не предупредила, что, поспав несколько часов, собираюсь сыграть в детектива. Лорин мобильный и домашний телефоны молчали, поэтому я напомнила Лине о её обещании. Она несколько минут собиралась, а потом объявила, что сначала идём по магазинам, а потом выдала мне часы из своей коллекции. Часы обычные, электронные, но с отсчётом пульса.
   До заката меньше часа, я думаю только о холоде, а за моим поясом спрятан игрушечный пистолетик. Лина в образе Тигрули так весело рассказывает продавцу, что мы готовим вечеринку с чародейскими шутками, так убедительно демонстрировала свой чудесный обтягивающий чёрный комбинезон с короткой кожаной курткой, что у него не возникло и тени сомнений, когда мы брали замораживающие чары в купе с заживителем ран и амулетами спокойствия. Я бы предпочла сделать покупки в большом магазине, где не пришлось бы общаться с продавцами, но Лину переубеждать сил не было. Продавец настолько был очарован Тигрулей, что даже сам предложил купить игрушечные пистолеты, в которые можно засыпать замораживающие шарики вместо пластмассовых пулек. У меня дома лежит точно такая же игрушка, но я и не думала её использовать таким образом, хотя когда-то читала о похождениях литературной колдуньи с водным пистолетом. У неё выходило неплохо.
   Кроме игрушечного оружия, заряженного шуточными чарами, я вооружилась амулетом спокойствия. Да, помню, у него есть побочный эффект, а потому сразу не надеваю. Одним словом, Лина сдержала обещание. Мы запаслись дубинами и пошли спасать Лору. Но для начала, нам нужно было узнать, где она.
   Угадайте, кто может знать?
   Подходим к подъезду, и Лина секунду копается в карманах куртки. Вынимает какую-то плёнку, прикладывает её к руке, и я понимаю, что мы не собираемся звонить в какую-нибудь квартиру и рассказывать душещипательную историю о потере памяти. Лина даёт считать устройству рисунок руки с плёнкой, и в следующую секунду дверь открывается.
   Мороз холодит мне спину, но это уже не погода, а страх. Она так может войти в любой дом! В любую квартиру! И сколько таких сообразительных? От одной мысли мне становится дурно. Плёнку Лина комкает и выбрасывает в мусорный контейнер для пластика у двери.
   Мы поднимаемся на седьмой этаж и идём к квартире Лориных родителей. Лина заставляет встать меня перед глазком, сама скрывается за косяком двери и делает знак постучать.
   Стучу. Через минуту смутно чувствую на себе взгляд, щёлкает замок.
   - Грета? - удивлённо спрашивает Лорина мама, - это ты? Зачем ты здесь?
   Миссис Сталь - худая и замученная тростинка с зелёными глазами и белоснежными волосами. Она ещё в халате, в волосах бигуди. Лора красивее матери, хотя и похожа на неё.
   - Миссис Сталь? - говорю я тем же тоном, что и мама Лоры, и делаю шаг вперёд, не давая ей закрыть дверь.
   - Детонька, ты так выросла! И не узнать! - тут миссис Сталь смотрит мне за спину, и её лицо вытягивается в таком ужасе, какого я не видела и не чувствовала никогда ни на своём лице, ни на чужом.
   Волны страха, исходящие от неё, буквально сбивают меня с ног, приходится прислониться к косяку двери.
   - Миссис Сталь. - Говорит позади меня Лина таким ледяным тоном, что я невольно настораживаюсь.
   Она обходит меня, проходя в квартиру. На её чёрном комбинезоне мне мерещатся рыжие полоски. Хищница.
   - Ч..ч..ч.. - миссис Сталь открывает рот, закрывает, пробует снова, но не может заставить себя произнести ни звука, смотря только на Лину и забыв обо мне.
   Я прикрываю дверь, но не захлопываю её на случай, если выйти из неё можно только приложив ладонь к замку. Лина Кёрн уже была в этом доме, она сама мне говорила, но как она оставила после себя такие воспоминания? Ужас, пронизавший комнату, можно зачерпывать ложкой. Но странно то, что я могу это почувствовать. И дома тоже... Откуда я знала, что испытывают бабушка с мамой? При этом заранее, до того, как увидела?
   Не успеваю всё обдумать, как приходится засунуть мысль под камень, потому что из комнаты выходит мистер Сталь, застёгивая рубашку, но с ещё развязанным галстуком. На него жалко смотреть, когда он видит свою жену, пытающуюся пройти сквозь спинку дивана, стоявшего посередине комнаты, а потом замечает Лину. О да, воспоминания точно незабываемые. Мужчина пятится обратно в комнату, из которой вышел, и запирается там, оставив жену на растерзание тигрице. Интересно, где Гордон? Всего секунду я надеюсь, что он сейчас потянется и встанет с дивана, но его там нет.
   - Гретти, - мурлычет Лина, смотря только на миссис Сталь, - задавай свои вопросы.
   Вопросы? Я, стараясь не выглядеть испуганной и расстроенной, делаю то, о чём меня просят. С такой Линой спорить не хочется.
   - Миссис Сталь, где Лора?
   В ответ только качание головы вверх-вниз, а потом из стороны в сторону, но глаза её, как бы она не двигала головой, неотрывно смотрят на Лину. Я не вижу лица тигрицы, но и не уверена, что хочу видеть. Мне вполне достаточно реакции миссис Сталь.
   - Говорите вслух, мы не умеем читать мысли, - тихо приказывает Лина, и в её голосе слышится рычание. Бедная женщина оседает на пол. Не прошло и минуты, как мы зашли в дом, а такое чувство, будто уже час ведём допрос с запугиванием.
   Что происходит? Я ничего подобного не планировала! И кто эта девушка рядом? Задорная девчонка, подруга - певчая птичка и соседка? Нет. Верная шпионка и покорная служанка в Летней стране? Тоже нет. Опасная тигрица, способная на любое зло ради достижения цели?
   - Я не знаю, - пищит миссис Сталь, - я правда не знаю - и начинает жалобно хныкать, её сердце рвётся от боли.
   - А ваш муж знает? - ложно-ласково спрашивает Лина, по-кошачьи опускаясь на уровень плачущей женщины.
   О да, я слышала такой ласковый тон от вампиров и от бааван ши, но в исполнении Лины он, пожалуй, самый устрашающий.
   Опять кивания и повороты головы. Что она хочет сказать? Знает или не знает? Знает и не может сказать?
   - Миссис Сталь, а где Гордон? - задумчиво спрашиваю я, и тут женщина начинает так неистово рыдать и бить себя по голове, что только глупый не поймёт: что-то страшное случилось с её детьми.
   По спине бегают крупные мурашки, желудок сводит от мерзкого предчувствия. Моё подсознание уже знает ответ, но сознание отказывается понимать. Разворачиваюсь и иду к двери, где скрылся мистер Сталь, пробую ручку, заперто. Стучу.
   - Мистер Сталь! - строго говорю я, словно разговариваю с расшалившимся ребёнком, - откройте дверь.
   Накатывает новая волна смутного беспокойства, и я стучу ещё раз: он оставил свою жену наедине с той, кого сам боится. Закрылся в комнате. С его сыном что-то случилось, и с дочерью совершенно точно - беда. У меня сбивается дыхание и сдают и без того расшатанные нервы. Желание открыть дверь становится почти наваждением, вокруг, кроме вечного шума земли, звенит воздух, либо это звенит в моих ушах. Вдыхаю всей грудью:
   - Мистер Сталь! Откройте немедленно, - и голос свой я не узнаю.
   Лина подходит ко мне, отодвигает в сторону, и пинает дверь ногой в районе ручки. Пластиковый косяк трескается, дверь раскрывается настежь и медленно закрывается. На старомодной люстре, подвешенная за галстук висит, покачиваясь, тощая фигура белобрысого мужчины. Где-то на заднем плане завывает женщина. Воздух звенит струнами.
   - Успокой её, - тихо приказывает Лина, будто не видела того, что было в комнате. - Заставь рассказать.
   В другой раз я бы запротестовала, начала бы говорить, что никак у меня не получится успокоить такую неистовую истерику. Но сейчас я оборачиваюсь к миссис Сталь и понимаю: узнаю всё, что необходимо, чего бы мне это не стоило. Лора где-то там... Одна! Я не могу не сделать!
   Чародейка расцарапывает на себе щёки в кровь и воет.
   - Стоп, - говорю я тем самым звенящим незнакомым голосом.
   Чувствую, как волна звука, наполненного магической силой, разносится по комнате, размывая страх, наполняющий комнату, и достигает женщины на полу. Она не замирает на месте, но руки её опускаются на пол. Она продолжает плакать, не воя и не вопя. Опускаюсь на её уровень, как минуту назад это делала Лина.
   - Миссис Сталь, скажите вслух, что случилось с Гордоном. - Прошу я.
   Я не стараюсь быть ласковой или грозной, а просто спрашиваю, применяя свой новый голос.
   - Его... его... - заикается она, но всё же говорит, - его забрали.
   - Кто его забрал? - задаю я ещё один вопрос, но уже знаю ответ и так.
   - Адам, - выдыхает она, окончательно падает на пол лицом вниз и вздрагивает от беззвучного плача.
   - Лора у Адама? - спрашиваю я, и вижу отчётливые кивки её головы, хотя она вся и так дрожит.
   - Где он их держит?
   - Я... я не могу... - воет она. - Не заставляй...
   - Они угрожают сделать что-то с Гордоном? - спрашиваю я.
   Она кивает.
   - Они в городе? - наугад спрашиваю я.
   Она кивает. Я встаю, смотрю на Лину и, не успев подумать, говорю:
   - Я могу попытаться использовать чары поиска, но это займёт время.
   - Думаю, времени у нас нет, - отвечает Лина и склоняется над миссис Сталь, - если вы не скажете по-хорошему, всё будет хуже, чем в прошлое наше свидание.
   Притихшая было женщина вскакивает, обхватывает мои ноги, нарушая всякое приличие, и опять начинает вопить. Воздух звенит от безотчётного страха.
   В дверь стучат. Лина, поборов досаду, оборачивается и кричит, что открыто. В дверь входят несколько мужчин в домашней одежде. Это соседи, услышавшие крики и плачь. Они ошарашенно оглядывают комнату. Странно, что они пришли, а не заперлись у себя в квартирах. Впрочем, здесь дома невысокие, соседи могут и знать друг друга, здороваться и одалживать специи.
   - Её муж повесился, - сообщает Лина, - мы пришли к подруге, а тут...
   Она говорит так жалобно и испуганно, что я ни за что бы не усомнилась в её искренности. В коридоре уже начинает собираться толпа. Мужчины помогают отцепить миссис Сталь от меня и укладывают её на диван. Лина тянет меня за кофту и выводит в коридор, спрашивает у всех и каждого, не позвонили ли уже в ОБ, жалуется, теребя телефон, что она никак не может дозвониться. Какая-то женщина утешает её и говорит, что в ОБ позвонили, что она сама слышала, как кто-то рассказывал о произошедшем по телефону.
   Чувствую, как незримая струна звякнула серебряным колокольчиком. День сменился ночью.
   Появляются медики. Они всегда приезжают первыми. Так рассказывают по ТВ. За ними я вижу Кирилла. Парня, что ждал Лору с цветами у подъезда тысячу лет назад. Его лицо выражает недоумение, он ловит мой взгляд и, распихивая толпу, идёт навстречу.
   - Где Лора? - шепчет он обеспокоенно, протягивает ко мне руку, но спохватывается и отступает. Я вспоминаю его очаровательный вид на улице, когда он стоял весь такой красивый и с розами. Сейчас в нём не было очарования, только натянутая до предела тревога.
   Медработники просят всех разойтись.
   - Лоры больше нет, - бессердечно говорит ему Лина и утягивает меня на лестничную площадку, будто нам не нужно остаться, как первым свидетелям происшествия.
   Лоры больше нет. Осиновым колом дикие слова входят в моё сердце.
  

Глава 3

   Где ворона не летела, а к ястребу в когти попала
   Древняя пословица
   - Забудь о ней! - шипит на меня Лина и тащит за локоть к стоянке, где она оставила арендованное авто. Это, должно быть, выглядит очень странно, потому что она ниже меня, а ведёт себя как ОБешник, поймавший преступника. - Мы не выяснили, где она, и уже не выясним.
   - Ты спятила! - силюсь вырваться из её хватки, повышая голос, - Лоре надо помочь! Я думала, тебе она нравилась!
   - Хорошая была девушка. Отличная подруга. Но мы сделали всё, что могли. Думаешь, её отец повесился от счастливой жизни? Она завязла, Грета! Даже хуже, чем её собственные родители. А если сунешься, то сама попадёшь в это болото.
   - Ты обещала!
   - Да! А ещё обещала найти и защитить тебя. Я больше не ошибусь!
   - Хорошо! Чудесно! Пусти меня! - с силой вырываюсь, - я никогда и не считала тебя другом. А вот Лора им была всегда! Не хочешь помочь, справлюсь сама!
   Я разворачиваюсь и быстро иду к электробусной остановке, совершенно не представляя, что делать дальше. Лина ничего не отвечает. Мне не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, как тигрица, вздёрнув нос, бежит в противоположную сторону. И не нужно читать мысли, чтобы угадать: можешь попытаться, но ничего не выйдет; обращайся в ОБ, пиши на телевиденье, создавай чары поиска, а дальше не продвинешься ни на шаг. Лоры больше нет.
   Неправда! Она лжёт! Лора самая сильная на свете! Она справиться, выживет!
   - Берегись! - кричит мужчина позади меня, но ещё раньше я падаю на землю и перекатываюсь. Шелест крыльев пролетает прямо над головой, осматриваюсь и из всех взглядов, направленных на меня из толпы у подъезда, встречаюсь с испуганными глазами Кирилла. Это он предупредил. Кирилл поднимает глаза выше моей головы и в удивлении открывает рот. На этот раз отреагировать не удаётся. Что-то больно впивается в бока, заставляя закричать, и я понимаю, что лечу, поднимаясь всё выше.
   Не успеваю испугаться или удивиться, как когти отпускают, и я падаю на крышу дома, в котором живёт Лора. Внизу слышатся визг женщин и беготня. Я больно стукаюсь о бетон, но умудряюсь сгруппироваться и ничего не сломать.
   Знакомый свист заставляет мгновенно перекатиться с одного место на другое. Там, где я только что лежала, вжикнули девять хлыстов с металлическими шариками на концах. Чары! Где там мои чары! Я, шатаясь, поднимаюсь на четвереньки и тут же падаю, перекатываясь. Хлыст чешет бетон вокруг меня. Яростный крик взрывает пространство, я опять пытаюсь увернуться, но опаздываю, она бросает плеть, впивается в мои ноги лапами и начинает клевать во все места, какие только достаёт. Я в панике переворачиваюсь, стараюсь её стряхнуть, и мы несколько минут катаемся по земле, пытаясь то ли отделаться друг от друга, то ли избить до полусмерти. Кричу от ярости, ужаса и боли. Неожиданно она меня отпускает и отскакивает на несколько шагов, представ передо мной во всей своей красе. Руки-крылья, чёрные глаза и острый клюв, изодранное зелёное платье, копыта вместо ног. Она стоит на четвереньках и смотрит на меня. В руке её опять появляется хлыст. Бааван ши Ригель!
   Замечаю свой игрушечный пистолетик, валяющийся на бетоне недалеко от люка на крышу. Должно быть выпал, пока мы тут валялись.
   - Я убью тебя, высосу всю твою кровь. - Каркает бааван ши, прыгая чуть ближе ко мне, её копыта неудобно скользят по ровной поверхности.
   - Зачем? - глупо спрашиваю я, у меня по лицу течёт что-то тёплое, торопливо смахиваю и понимаю, что это кровь. Я в шоке, и боли пока не чувствую.
   - Умри, и я буду свободна, - всё же отвечает она на мой дурной вопрос.
   Ветры!
   За секунду бааван ши переводит дух и приседает для прыжка. Тут с металлическим скрипом открывается люк на крышу. Кавалерия! В виде закуски для Ригель.
   Не успеваю крикнуть Кириллу, чтобы уходил, как мерзкая ворона опять налетает на меня. Брыкаюсь, царапаюсь и отпихиваюсь, как могу, и вдруг слышу звук довольно сильного удара. Тяжесть противницы мгновенно исчезает. Вижу, как Ригель отшвыривает от себя человека, отскакивая как от меня, так и от него. Парень, шатаясь, поднимается, и мы замираем. В руке у моей кавалерии железная клюшка для игры в гольф. Ну чем не дубина?
   Ригель смотрит на человека, а затем встречается своими чёрными бусинами со мной. Мы думаем об одном и том же. Если она нападёт на него, то свершится проклятие королевы: я стану Загонщиком и начну Охоту. Если она выберет меня, то он будет болтаться под ногами. Дикарка в ярости шипит, стегая хлыстом землю. Вижу за её спиной, как через бортик крыши с кошачьей грацией и ловкостью перепрыгивает Лина.
   Вау! Пять баллов!
   Но не успеваю как следует восхититься, а на меня опять мчится Ригель, я сама срываюсь с места по направлению к пистолету. Не успеваю. Она валит меня на землю и хлыстом пережимает мне горло. Звук тупого удара, но я по-прежнему медленно задыхаюсь, перед глазами прыгают тёмные пятна.
   - Прочь, - вопит Лина, и на этот раз я могу вздохнуть, кашляю, ищу противника.
   Сквозь слёзы вижу словно в замедленной сьёмке: Ригель стоит рядом с игрушечным пистолетом, вытянувшись во весь рост, перья её распушились в яростном взмахе, клюв раскрыт. Лина замахивается клюшкой и бьёт её по голове, как по мячу снизу-вверх, голова вороны дёргается назад, и Ригель долго падает на спину, на треть свесившись в открытый люк. Лина, крутанув клюшку, с силой втыкает её в грудь бааван ши, прыгает к люку и берётся за крышку, я опускаю глаза и закрываю голову руками. Слышу звенящий скрежет, удар и чмокающий звук, парень кричит в ужасе и начинает задыхаться в кашле.
   Нет. Я ничего не слышу! Я маленькая девочка, лежу с своей кровати, вечером насмотрелась ужастиков, вот и снится всякая дребедень. Я совершено точно ничего не слышу.
   Зажмуриваю глаза изо всех сил, но иногда, чтобы видеть, зрение не нужно. В тот момент, когда Лина пронзила грудь Ригель, каждая молекула вокруг запела магией. Нити, плотно сотканные королевой Летней страны между мной и Ригель, рвались, и бесприютная энергия, копясь и нарастая, начала искать себе применения. Дикая, неудержимая, опасная, действующая по собственному разумению. Момент был страшным, а всё что я могла, так это умолять: 'Не трогай ни меня, ни Лину! Уходи!'
   И она, магия, ушла. Недалеко. Всей своей звенящей неуспокоенной мощью обрушилась на покалеченную, но всё ещё живую Ригель.
   Фейри бессмертны: даже потеряв голову они выживают! Уж, не знаю, с кем нужно сражаться, чтобы погибнуть, как погиб брат Лоэнгрина! В школе нам рассказывали, что фейри, приближённые к королевскому двору, неистребимы. Линин удар мгновение назад не убил Ригель, но теперь я чувствовала, как из неё выкачивается жизнь.
   Если бы бааван ши могла кричать, она бы нас всех оглушила! Магия пожирала тело вороны, сжигая его изнутри, разрывая и дробя. И даже после того, как от Ригель остался один скелет, несостоявшееся проклятие королевы не потеряло своей силы и ринулось искать новую жертву. Ветры! Оно может обрушится ураганом на любой невинный посёлок, может подняться цунами и накрыть берега или уйти в землю и вылиться в извержение вулкана или землетрясение. Да поможет нам Всевышний!
   Проходит целая вечность прежде, чем ко мне прикасаются чьи-то маленькие руки. Вздрагиваю.
   - Всё. Всё, - говорит Лина каким-то странным тоном, не Тигрулиным, но и не обычно-равнодушным, не холодным, не ласково-устрашающим, а каким-то совершенно новым.
   Она, почти баюкая, заставляет меня перевернуться, я намеренно не смотрю в сторону люка.
   - Ты ранена?
   - Жива, - хриплю я, стараясь отстраниться.
   К нам еле доковылял парень, видимо, его успели ещё разочек пнуть.
   - Что это такое? - шёпотом спрашивает Кирилл, поглядывая в сторону люка. Его лицо серое, а глаза круглые-круглые.
   Лина заставляет меня сесть, заходит за спину и стягивает порванный свитер.
   - Я правильно поняла то, что она здесь делала? - спрашивает она, осматривая раны от когтей, зажимая их.
   Кирилл неуверенно приседает рядом. Холода не чувствую.
   - Грета! Говори со мной. - Требует девушка.
   Я говорю, но язык заплетается и толком ничего не выходит.
   - Где Лора? - требовательно спрашивает Кирилл, помогая мне подняться на ноги.
   Мир кренится на сторону, ноги подкашиваются.
   - Вы обязаны сказать, - не успокаивается Кирилл. - иначе я...
   Фразы он не заканчивает. И сам, верно, понял, что оборотню и чародею, пусть даже покалеченному, ничего не сделать.
   - Пригрози нам клюшкой, - подсказываю я, снова садясь на пол.
   Кажется, Лина выполнила то, что приказали в Летней стране, а где-то далеко звучат сирены и кричат люди.
  

Глава 4

   Сотрудничество с представителями АГУОБ, с судом и
   правительственными учреждениями - прямая обязанность гражданина.
   Закон 'О гражданских обязанностях'
   Невысокие белые домики буквально светятся под закатным южным солнцем. Маленький приморский городок походит на гору ракушек, выброшенную на берег ласковыми волнами. Медленно иду по уложенной брусчаткой улочке, обходя машины, расставленные нерадивыми владельцами то здесь, то там. Ну разве можно так парковать транспорт? Да, ещё и дверь не захлопнуть, оставив ключи в зажигании!
   Ключи в зажигании? Сейчас таких нет!
   Странным образом сознаю, что сплю и вижу сон, однако не просыпаюсь, как это обычно бывает, а осознанно начинаю осматриваться. Малоэтажные дома, запертые окна и двери, брошенные машины. Никого. Ускоряю шаг, спеша на шум волн: где берег, там и набережная, а значит и люди. Точно знаю, что здесь могу встретить только людей.
   Вот и поворот, забегаю за угол и останавливаюсь как вкопанная. Не сразу понимаю то, что вижу, но в памяти всплывают фотографии, показываемые учителям на уроках истории. Погибших было много. Их складывали в ряд на главных улицах, закрывая то брезентом, то простынями.
   Здесь их укрыли расшитыми лоскутными одеялами, главной гордостью черноморских мастериц. Пёстрый бесконечный ковёр раскинулся по всему пространству, куда хватает глаз. Ветер не доносит и звука, только шуршание песка под шагами редких выживших в противогазах. Песок на асфальте. Ещё один отголосок бури.
   Долго не решаюсь сделать шаг, а когда всё-таки собираюсь с силами, кто-то хватает меня за руку. Оборачиваюсь. Светлые волнистые волосы, зелёные глаза.
   - Ты! Я так искала тебя!
   Лора не реагирует, неотрывно глядя на кошмарное зрелище. Да, в этом вся моя подруга. Она не может пройти мимо беды, не попытавшись помочь. Делать нечего, нужно спросить, не можем ли мы чем-нибудь помочь, а потому опять пытаюсь выйти на середину улицы. Лора не пускает.
   - Что такое? - не понимаю я и прослеживаю её взгляд.
   Лора смотрит на море, а вернее на солнце. Последние багряные отсветы скрываются за горизонтом, мир мгновенно окунается в быстро сгущающуюся ночь.
   - Беги, - шепчет подруга, переведя испуганный взгляд на длинный ряд почивших.
   Наконец, понимаю, что она единственная здесь без противогаза. Странный мираж из другого времени.
   - Лора! - зову её я. - Что ты говоришь! Посмотри на меня!
   Она делает так, как я прошу, но как будто не узнаёт, удивляется тому, что держит меня за предплечье, отпускает и снова смотрит вдаль улицы.
   - Ты не узнаёшь меня? - выдыхаю я, не веря происходящему, - Это же...
   Запинаюсь, уловив выражение ужаса в её глазах, резко оборачиваюсь и за всё время впервые слышу какие-то звуки, кроме прибоя и ветра. Невидимый мужчина вдалеке резко и пронзительно вскрикнул. Все замерли, всматриваясь. Что-то странное заставляет отпрыгнуть в сторону женщину, которая только что бесшумно рыдала над одним из тел в трёх метрах от меня. Расшитый плед заметно шевельнулся и тут же был откинут прочь. Молодая тоненькая девушка с мягкими тёмными волосами и белой кожей, по-лунному мерцающей в темноте, села, жадно дыша через рот. Женщина в противогазе, где стояла, там и упала на колени, протягивая дрожащие руки к восставшей. В горле моём всё пересыхает, я силюсь крикнуть женщине предостережение. Это не дочь твоя! Это вампир! Она убьёт тебя!
   - Не помню твоего имени или внешности, - слышится голос Лоры, отвлекая от ужасного зрелища, - не знаю, мужчина ты или женщина. Живёшь ли ты или тебя уже нет? Не помню, но твёрдо верю: ты - мой тайный хранитель, мой лучший друг, мой вечный попутчик.
   - Лора? - она не даёт взглянуть на себя, поворачивается спиной.
   - Беги! Если живёшь, то живи за двоих! Беги! Если спишь вечным сном, то за двоих отдохни. Беги!
   Женщина начинает кричать, и даже противогаз не может заглушить её пронзительного голоса. Взгляд словно магнитом приковывается к ужасному зрелищу. Хрупкая темноволосая девушка подмяла под себя женщину и присосалась к её вене. Меня больше не нужно уговаривать: бегу и резко, задыхаясь в слезах, просыпаюсь.
   Закрываю руками рот, глотая крик. Около минуты пытаюсь справиться с собой и только потом вспоминаю, что нахожусь не дома.
   Сон. Только сон. Нет. Не только. Видение прошлого. Меня предупреждали, что некоторые чародеи видят отголоски рождения Нового мира, когда подбираются к своему биологическому совершеннолетию. Время, когда тело завершает пубертатный период, начинается становление силы.
   А я-то надеялась, что обойдусь без побочных явлений, ведь подростковые проблемы я пережила без сучка и задоринки. И что там Лоэнгрин говорил про инициацию? Возможно, у фейри всё и происходит в детстве, но чародеи другие. А я всё-таки чародейка, какие бы гены ни примешались в мою ДНК.
   Резкая боль в боках заставляет откинуться на подушки. Оглядываюсь и прислушиваюсь.
   Я в больнице, раны перевязаны, на боках пришлось сделать несколько швов, и у меня уже побывал целитель. Она ускорила заживление свежих ран, но обезболивающее мне всё равно пришлось пить, потому что раны от магической плётки заживают дольше и лечить их сложнее. Следы от клюва и когтей уже исцелены, не останется даже шрамов.
   Кирилл тоже побывал в больнице, но он отделался несколькими ушибами и испугом, а потому ему разрешили взять такси и уехать домой. Лина смылась практически в тот самый момент, когда показалась из люка первая голова сотрудника ОБ. Он не был уверен, что видел её, так как всё его внимание было приковано к скелету фейри.
   Чародеи легко при помощи 'временного зелья' увидят своими глазами то, что произошло. Поймут ли они, какая сила высвободилась, когда бааван ши была обездвижена? Догадаются ли о том, что с ней произошло? Или обвинят Лину в убийстве? Это случится, если окажется, что эта фейри имела документы и была зарегистрирована как гражданин какой-либо страны, в чём я сомневаюсь.
   Когда приехала в больницу мама, она накинулась на меня клоном бааван ши. Я не оправдывалась, выслушала всё, что она обо мне думала, а потом попросила её присутствовать в комнате во время дачи показаний ОБ. Меня, конечно, выслушали, записали имена и адреса, и, конечно, обещали всё проверить, предупредили, что за дачу ложных показаний мне самой может грозить срок. Но на самом деле их больше интересовали не истерика миссис Сталь или самоубийство её мужа, и даже не пропажа двух юных чародеев, а странный факт нападения и гибели фейри. А ещё меня не расспрашивали о нескольких днях вне города и о том, как мне удалось вернуться. Они записали имена вампиров, которые схватили Лору, попросили показать точку на карте, где всё произошло (покивали: дескать, да, там обнаружена машина), но проигнорировали тот факт, что меня те же вампиры отчего-то не забрали с собой, раз уж не убили.
   - Это уже улажено, - коротко ответила мама на моё недоумение. - В твоём деле теперь есть запись о том, что сотрудники одной из служб АГУОБ подобрали тебя.
   Вероятно, я заснула и несколько часов спала. Мама не уходила. Она спит в кресле напротив больничной кровати. Сейчас за дверью слышу ОБешника, который собирается зайти ко мне в палату, а доктор Ольхова его не пускает. Легко различаю каждое их слово.
   - Мне необходимо уточнить, откуда у мисс Ло те сведения, которые она нам сообщила в своём заявлении об исчезновении Лориэль Сталь. - Настаивает сотрудник ОБ.
   - Моя пациентка сейчас спит, - отвечает доктор, - все вопросы вы можете решить днём, а ещё лучше, когда её выпишут.
   Смотрю на часы. Третий час после рассвета. Второе ноября.
   - Но заявление, которое подала мисс, слишком важное, чтобы его откладывать на более позднее время. С момента исчезновения девушки прошло больше трёх суток.
   Что правда, то правда! Хоть один здравый Обешник! Решаю выйти и поговорить с ним. В конце концов, моя подруга нуждается в любой помощи, которую я могу ей предоставить.
   Кряхтя и стараясь не разбудить маму, натягиваю халат и босиком выхожу в коридор. И да! Я считаюсь вменяемым пациентом, а потому меня не запирают. Пока что.
   - Да прибудет с вами свет, - говорю я и сама себе ужасаюсь.
   Доктор и Обешник минуту просто на меня пялятся. Я неуверенно улыбаюсь и стараюсь стать миленькой Тигрулей.
   - Гретти Ло? - начинает мужчина.
   - Да.
   - Я - сержант Адлер. Можете уделить мне несколько минут?
   - Конечно. Извините, не могу предложить чаю.
   Сержант слабо ухмыляется, это очень мило с его стороны, потому что я сама не понимаю, что со мной происходит. Для того, чтобы улыбнуться ОБешнику в ответ, мне приходится закидывать голову, однако страха он мне своими габаритами не внушает. Впрочем, после Нимврода и Ригель едва ли найдётся человек, который может внушить мне такой же ужас.
   Кстати, сержант является вервольфом, молодым, голубоглазым, темноволосым с очень короткой военной стрижкой. Улыбка его кажется немного ироничной, а взгляд очень серьёзным. Тёмно-синяя форма ОБ не висит на нём мешком, как это часто бывает, а подчёркивает каждую мышцу.
   Доктор Ольхова предупреждает меня, что через десять минут я снова должна лечь. Киваю и обещаю, что так и будет, а сама думаю, есть ли среди врачей, оставшихся на дежурстве, целители.
   - Вы не могли бы повторить те сведения, которые вы дали моим коллегам. - Просит меня сержант.
   - Простите, вы не читали моего заявления? - спрашиваю я.
   С каких пор я стала такой смелой?
   - Читал, - криво улыбается сержант, улыбка до глаз не добралась.
   Мне вспомнился Лоэнгрин, у которого было всё наоборот.
   - Что именно... вы хотите уточнить? - чуть было не сказала 'ты'.
   Мне надо быть внимательной и собранной.
   - Почему вы решили, что Лориэль Сталь держат насильно и это именно вампиры?
   - Они забрали мою подругу у меня глазах. - Стараюсь спокойно отвечать, а сама чувствую слабые пальцы, которые обхватили мои ноги, и слышу истерический крик миссис Сталь, которая, наконец, поняла, что сотворила со своими детьми. - Это произошло недалеко от Изабеллового Брега. Там ещё заправка есть. Перед тем, как на нас напали, мы заехали на заправку. Вампир, который стоял на кассе, может подтвердить это. Он меня видел, он даже пытался нам помочь. Я не знаю, что с ним стало.
   - Мужчина и женщина? Вы уверены, что они вампиры? Не каждый может отличить их.
   - Я чародейка, а потому легко могу это сделать!
   - Боюсь, у вас неверные сведения о себе. Среди моих коллег есть вампиры, но многие чародеи, с которыми мы сталкиваемся по работе, уверены, что говорят с человеком. Можете рассказать, почему вы решили, что столкнулись с вампирами?
   Он издевается? Я устала, и мысли мои путаются, а он хочет, чтобы я приводила доказательства собственной правоты? А я-то думала: он хочет помочь!
   - Во-первых, я ощущала их взгляд. - Стараюсь собраться и применить все знания, касающиеся постройки высказывания-доказательства (Спасибо, школьным проектам). - Давящий, неприятный. Во-вторых, видела скорость и силу. Кора легко открыла заблокированную дверь. А ещё Дэн кричал от боли, когда Лора плеснула в него водой с экстрактом золота. И этого, я думаю, достаточно, если не говорить о том, что Дэн угрожал выпить всю мою кровь.
   Как-то я расхотела говорить с этим сержантом. Всё это я уже рассказывала. Пусть лучше идёт искать Лору, а не ошивается здесь. Но сержант продолжает спрашивать, и мне приходится отвечать, вспоминая детали произошедшего.
   - Вы ведь понимаете, насколько серьёзны ваши обвинения? - любопытно-снисходительным тоном уточняет сержант, будто не верит ни одному моему слову. - Миссис Сталь не подтверждает ваших утверждений.
   - А она вообще способна что-то подтверждать или опровергать?
   Знаю! Нехорошо так о старших, но с некоторых пор эта женщина не вызывает у меня уважения.
   - В своём заявлении вы также упоминаете вампира по имени Адам. Вы знаете, что этим словом называют всех вампиров?
   Прозвище? Мне требуется время, чтобы осознать эту информацию и продолжить настаивать на своём:
   - По словам Лоры Сталь, на некого Адама работали её родители. Думаю, легко можно узнать, кто из вампиров был их клиентом. Так вы установите и похитителя.
   - То, то я сейчас скажу. - Хмыкнув, наклоняется ко мне сержант и понижает голос. - Говорить не следует. Мне жаль, но, если всё так, как вы рассказываете, боюсь, ваша подруга в большой беде. Увы, она не первая оказалась в такой ситуации, и я знаю, чем всё заканчивается. Прошло трое суток. Лориэль Сталь уже подсела на вампирский укус, а потому, когда мы её обнаружим, ваша подруга не признает насилия над собой. Она уже совершеннолетняя, поэтому никто не сможет её увести от них.
   - Я смогу убедить её! Поверьте, Лора послушает меня. Только найдите её! Примените чары поиска!
   На глаза наворачиваются слёзы. Что он говорит? Лора очень сильная! Никакая зависимость не удержит её в ненавистном месте! Ничто не сломит её дух!
   - Наши сотрудники-чародеи уже сделали это, но обнаружить мисс Сталь им не удалось. - С грустью глядя на меня, отвечает Адлер.
   - Быть не может! Верно приготовленные, они не могут не сработать! - начинаю заикаться от нахлынувших чувств. - Только чары скрытия, применённые раньше, могут препятствовать им!
   - Мисс Ло! Поймите, я пришёл сюда, потому что хочу спасти вашу подругу. Но я слишком часто сталкивался с жертвами вампиров.
   И что он предлагает? Оставить надежду? Перестать бороться? Смириться? Он в своём уме?
  

Глава 5

   За правое дело стой смело.
   Древняя пословица
   Мама снова задремала. Она взяла неоплачиваемый отгул, чтобы находиться рядом со мной.
   На часы не смотрю, слишком долго тянется время. Мне кажется, что в больнице нахожусь не меньше недели, хотя прошли только сутки. Стемнело. Доктор Ольхова обещала, что ОБешников ко мне больше пускать не будут, и, проверив, как прошла очередная процедура исцеления, ушла.
   Беззвучно гудит мамин телефон на прикроватной тумбочке. Это Лина, и я не сразу решаюсь прочитать сообщение. Она пишет мне на мамин телефон. Мой-то давно канул в Лету. Откуда она знает, что прочитаю именно я? Следит?
   'Если я куплю чары поиска, ты сможешь их активировать?' - спрашивает она без предисловий. Я задумываюсь, не совсем доверяя её словам. Приготовить чары можно и в домашних условиях, но для этого нужно быть по меньшей мере моей бабушкой. Легче купить готовые в магической лавке. Только стоят они дорого. И Лина соизволила всё-таки помочь? С чего вдруг? Печатаю: 'Да. Но нужна будет вещь Лоры'. Тут же приходит ответ: 'Я всё достану. Ты сможешь выбраться из больницы?' Не раздумывая: 'Скажи, когда. Выйду'.
   Не дождавшись ещё одного ответа от Лины, я стёрла нашу переписку и начала будить маму, решив совершить попытку отправить её домой.
   - Милая, об этом не может быть и речи, - тут же отвечает она, когда поняла о чём я толкую.
   - Тебя может заменить бабушка, ты выспишься, да и мне ухода не требуется. - Настаиваю я на своём, - и потом, мне восемнадцать лет. Я способна о себе позаботится.
   - Для родителей их дети всегда маленькие и в пять, и в тридцать пять, милая. Твой возраст для меня не аргумент. А недавний поступок - ещё один повод следить за тобой в оба глаза.
   На это я не нашла, что ответить.
   - Ну же, мой добрый друг, - продолжает мама утешительно, - завтра утром последний сеанс от целителя, и в обед ты будешь дома. А там и результаты теста придут. Ты станешь великой чародейкой.
   Чародейкой. Буду ли? Бабушка прямым текстом сказала, что каким бы ни был мой результат, я буду продолжать учёбу в ГЧК. А это значит, что мне предстоит работать только с бытовыми чарами и иллюзиями.
   Да, мама тоже не продолжала обучение в колледже, но теперь работает в АГУОБ и стала чародеем пятого уровня. Пятый уровень - это не хухры-мухры! Но и трудиться над этим ей пришлось много, а я чарами почти и не пользуюсь. Опасно. Да, но уметь бы мне хотя бы малость, и я, вероятно, смогла бы защититься и от Ригель, и от вампиров.
   При помощи магии можно не только находить пропавшее, успокаивать нервы или создавать иллюзии, но и строить настоящие непробиваемые стены вокруг себя, создавать огненные вихри и даже летать. Только вот одна ошибка и ты - прах. Поэтому в ГЧК мы разучиваем зелья, зачаровываем предметы, зубрим формулы и рецепты, учимся активировать готовые чары, но никогда не применяем изученное на практике. И уж тем более даже не знакомимся с беспредметной магией. Сегодня я впервые жалею об этом не из любопытства, а из желания быть сильной.
   Помню, как бабушка ссорится с мамой из-за её желания учить меня. 'Ты изменилась, Янитта! - говорила Ванесса, - ты и сама не замечаешь насколько! Ты больше не видишь опасности там, где следует соблюдать осторожность! А ведь раньше это было для тебя очевидным! Живи, как знаешь, но девочку оставь в покое'. Я не должна была слышать этого, но вышла из комнаты в неудачное время и была очень обижена на бабушку за такие слова. Верно, именно из-за той обиды я ничего и не рассказала об иллюзиях. Иллюзии - это наша с мамой маленькая тайна.
   В памяти вспыхнул ещё один разговор. Лоэнгрин говорил, что детей в городе учат бояться волшебства. Он прав, но ведь это не случайно? Пусть для фейри магия и не представляет опасности, а вот чародей может сам себе навредить. Разве нет?.. Я не успеваю додумать мысль, как на телефон приходит новое сообщение от Лины: 'Сейчас'. Телефон не трогаю, боюсь только одного: если мама заинтересуется, кто пишет, она тут же поймёт, кому и что. Интуиция её хороша!
   - Никак не могу заснуть, - жалуюсь я, поправляя одеяло.
   - Может, попросить снотворного? - предсказуемо предлагает мама.
   - Нет, - отказываюсь я, и тут я делаю то, о чём потом очень сильно пожалею: я собираюсь схитрить, обмануть, не обманывая.
   Естественно, для общей пользы. Ведь от меня скрывали правду ради спокойствия. Почему же мне нельзя? Мама будет волноваться, если я скажу, куда иду. Она меня просто не пустит. А я должна пойти! У меня даже выбора нет. Лора приходит ко мне во снах, значит она хочет, чтобы я её нашла. Могу ли подвести?
   Секунда течёт за секундой, а я слишком долго собираюсь с мыслями. Если я о чём-нибудь попрошу, то мама вызовет медсестру и передаст просьбу ей, а сама останется здесь. Как же быть?
   'Сейчас темно и самое время достать из рукава пугало для тьмы' - тихо смеётся Лора. Мы в тёмной машине посреди пустынной дороги, а через некоторое время она смело воспользуется чарами 'Вижу во тьме'. Чары. Знаю ли я какие-нибудь, которые обманут бдительность мамы? Нет. 'Ты такая плохая волшебница? - насмешливо вскидывается Лина, вспыхивая недавним воспоминанием в сознании. - Я видела, как ты заставляешь окружающих делать то, чего они не хотят. Умеешь голосом воздействовать на чувства. И не говори, что не умеешь. Ты много раз выпроваживала меня именно так'.
   'Он умел убеждать, - нехотя говорит мама о способностях отца, - умел внушать, заставлять ответить на вопрос'. Так убеждать: Сижу на скамье перед клубом 'Красные ленты', следя за состоянием одногруппницы, чувствую опасность и заставляю Лору склонить голову, произнося: 'Нас здесь нет'. Даня Кларсон схватил меня за руку и пытается куда-то утащить. Я приказываю ему отпустить, он отпускает; приказываю бежать, и он бежит. Человек идёт за мной от метро, велю ему отстать, и он на какое-то время замирает. Лина хочет, чтобы именно я задавала вопросы миссис Сталь. Спрашивать она могла бы и сама, но отчего-то требует это от меня. Я могу?
   Сосредотачиваюсь на этой мысли, и мир мгновенно вспыхивает, как тогда, на поляне, серебряным светом. Сейчас у меня почти ничего не болит, и сознания я не теряю. Свет тонкими линиями обволакивает все предметы, частички воздуха, меня саму. Ярче, чётче, чем с чарами в придорожном кажуне. Вот одна серебряная паутинка тянется от меня через палату к маме. Мне нужно только захотеть. Как с иллюзиями. Представить, как всё должно быть, и всё получится.
   Делаю глубокий вдох.
   - Хочется чаю. Купи, пожалуйста. - Произношу вслух и чувствую, как звук голоса расходится искрами по светящимся линиям, неслышно звенящими колокольчиком.
   Мама отрывается от электронной книги, которую начала читать, мгновение смотрит на меня, затем, встряхнув кудрявыми волосами, мягко улыбается, отвечая:
   - Конечно, милая, подожди пару минут.
   Не знаю, это подействовали чары или моей маме самой захотелось пройтись, но она и правда выходит. Прости меня, мамуль. Если это чары, то я поступила плохо, и я постараюсь так больше не делать.
   По крайней мере, с тобой.
   Как только дверь закрывается, я соскальзываю с кровати, беру мамин телефон и одежду, которую мне принесли на завтра, выжидаю, полностью подчиняюсь интуиции. Мама толкает дверь на лестничную площадку, и я тут же выхожу из палаты. Иду по узкому коридору к лифтам, нажимаю кнопку вызова. Лифт открывается, и я через него проскальзываю во противоположный коридор больницы на том же этаже, он пуст, захожу в свободную палату, переодеваюсь. Зелёный вязаный свитер, белая куртка, которую я ношу в более тёплую погоду, чёрные брюки. Выхожу.
   Мама уже вытаскивает банку с чаем из автомата и, скорее всего, догадываясь, что что-то не так. Крадусь к лестничной площадке второго коридора, спускаюсь вниз, приветливо здороваясь со всеми работниками больницы. Да мало ли больных, рядом с которыми можно дежурить родным по ночам! Сердце бухает у самого горла. Стараюсь двигаться как можно осторожнее, потому что обезболивающее позволяет мне не чувствовать магических, ещё не заживших, ран, но это не значит, что их нет. Ещё одно посещение целителя помогло бы, но и так терпимо.
   Спускаюсь до первого этажа, затем на парковку. Там иду уже свободней. Лишь бы никто не наблюдал за камерами! Нет, не обращайте внимания. Да, вот иду к своей машине. Никому не мешаю. Парковки теперь делают просто огромными. Не знаю, как раньше, но сейчас это такие страшные лабиринты, что если не записать координаты нахождения машины, то ты её точно не найдёшь.
   Наконец, подхожу к выходу с парковки, достаю мамин телефон и звоню Лине.
   - Ты на улице, - тут же спрашивает она.
   - На парковке, - отзываюсь я.
   - Иди к первому въезду, я тебя подберу.
   Двигаюсь по указателям, печатая на телефоне сообщение маме, а сама мантрой повторяю: меня здесь нет, меня никто не найдёт. Она уже обратилась за помощью к одному из тех ОБешников, которые дежурят в больнице. 'Прости. Но разве я могла о таком рассказать? Лина поможет мне найти Лору' И сама знаю, что это очень сильно напоминает месть за ложь об отце, но ничего не могу поделать.
   Не без труда открываю тяжеленную дверь с парковки, поднимаюсь на улицу и оставляю телефон на каменном парапете у входа. Почти сразу возле меня останавливается мотоцикл. Лина протягивает шлем, ждёт, когда я устроюсь сзади, обхвачу её за талию, и резко жмёт на газ. Не знала, что он у неё есть. Мотоцикл у неё быстрый и вёрткий. Людям и некоторым чародеям такие не продают из-за медленных реакций. Хотя осенью на двух колёсах ездить не желательно даже оборотням. И всё же я рада быстрому транспорту, ветру и даже ливню. К моему удивлению мы едем в сторону улицы Полярной звезды. Меня никто не обнаружит!
   ***
   Лина живёт на двадцатом этаже в том же доме, что и я. Она запрещает мне снимать шлем, пока мы не пройдём все камеры наблюдения в доме и не окажемся у неё в квартире. Никто из нас не хочет, чтобы меня обнаружили раньше времени.
   Чёрный пёс, о котором я успела забыть, подскакивает ко мне и вертится в ногах. За это время Лина успела купить ему специальную миску и корм. Интересно, как она объяснила свою покупку, ведь все животные города на строгом учёте? И как объяснить появление собаки мне?
   Квартира у тигрицы однокомнатная, все помещения связаны между собой дверными проёмами, как и у нас с мамой. Из прихожей можно пройти на кухню, с кухни в спальню, из спальни в ванную, а из ванной в прихожую. Обстановка аскетическая: на белых стенах ни одной фотографии или картинки, люминесцентный свет как в офисах. Я пара раз уже бывала у Лины, и с тех пор ничего не поменялось: холодильник по-прежнему не видел ничего съестного со времён Третьей Войны, в комнате только раскладное кресло, театральная вешалка для одежды, компьютерный стол и две бас-гитары в чёрных чехлах.
   Лина виртуозно играет. И я не знаю никого, кто бы мог так быстро подбирать мелодию и мотив к тексту. Да, она не сочинила ни строчки для наших с Лорой песен, но музыку для новых наших песен она написала отличную.
   В доме, как и раньше, только одно украшение, которое напоминает о том, что здесь живёт не манекен, а живой оборотень со своим увлечением - часы. И ни одни! И, похоже, их даже прибавилось. У Лины столько разнообразных часов, сколько не снилось и часовому магазину. И с древними циферблатами, и электронные, и отсчитывающие секунду, и идущие по времени восходов и закатов в других странах, и с узорной ковкой, и с забавными рисунками или смешными надписями. Они висят на стенах, лежат на столе, висят на крючках.
   Мне всегда думалось, что Лина так живёт, потому что у неё нет денег на покупку красивой мебели и нет времени на приготовление пищи. А что касается часов... Я бы тоже старалась заполнить дом звуками, если бы была одна. Сейчас я взглянула на её квартиру другими глазами.
   Это не место жительства, а перевалочный пункт. Она выполнит работу и съедет. Работой была я. Ну, а часы... а как ещё прослеживать разницу времени между этим и тем миром?
   - Ты уверена, что справишься? - спрашивает тигрица, раскладывая на полу карту.
   Дикий уселся в проходе и войти в комнату попыток не делает, словно понимает, что нельзя.
   Тонкие квадраты карты скрепляются пазлом, но с той разницей, что каждый квадрат пронумерован и не нужно гадать, куда его положить. Карта только из магазина и неприятно пахнет пластмассой.
   - Я всегда использовала маршруты из интернета, но продавец из 'Чар Султана' сказал, что для поиска нужна только такая. - Продолжает она.
   Рассматриваю купленные чары. Коробка небольшая, но предметов внутри ещё меньше. Камень и карта продавались отдельно, хотя производители могли бы и об этом позаботиться. Достаю из пакета камень, который Лина выбрала для чарования. Это оказался разноцветный опал-арлекин конусообразной формы с мизинец толщиной. Для подобных чар можно использовать любой опал, и я ожидала увидеть какой попроще, а совсем не такое буйство красок на тёмном фоне.
   - Подумала, что тебе понравится. Потом ещё как-нибудь пригодится.
   - Спасибо, - грустно откликаюсь я.
   Арлекин - это тот же паяц. Наш камень. Он просто обязан помочь мне найти её. Усаживаюсь на пол, скрестив ноги. Читаю инструкцию на коробке: 'Вставить выбранный камень в кулон...'. Достаю из коробки так называемый кулон, а по сути красиво выгнутую проволоку с отверстием для камня и с длинной тонкой цепочкой из того же металла. 'Зафиксировать, взять в правую руку вещь, принадлежащую искомому...'
   - Ты взяла вещь Лоры?
   Лина протягивает мне рюкзак... Тот самый Лорин рюкзак, который дал мне Гордон и который остался в машине, когда...
   За спиной надрывно скулит собака.
   - Грета, - бросается ко мне Лина, подхватывая за плечи, словно я собираюсь потерять сознание, - ты побледнела. Ты ведь не собираешься начать задыхаться? Принести воды?
   - Воды? Да... пожалуйста, - хватаюсь я за соломинку и остаюсь на некоторое время в комнате одна, делаю глубокие вдохи и выдохи.
   Нет, я не такая чувствительная. В обмороки не падаю, в слёзы не пускаюсь. Мне вполне могло стать плохо. Ничего удивительного, ведь я совсем недавно из больницы. Сбежала до официальной выписки. А тут ещё чары надо активировать. Такое задание было на тесте. Правда не с камнем, а с водой. Меня попросили зарядить воду чарами сна. Я даже не забыла вплести условие, что чары исчезнут, когда вода изменит свои свойства, заледенеет или испарится. Единственное задание, которое у меня вышло безупречно.
   Так, что же я волнуюсь? Я найду подругу! Она у меня одна! Только вместе мы отличная команда.
  

Архив Гретти Ло. Аудиозапись для школьного доклада

   Лориэль: 'Тайна загадочных фейри. Миф или реальность'. Проект Гретти Ло и Лориэль Сталь. Подведение итогов. Первый вопрос анкеты. Почему мы выбрали эту тему?
   Гретти: Досталась на жеребьёвке.
   Лориэль: Так нельзя отвечать. Нужно написать что-нибудь умное.
   Гретти: Что, например.
   Лориэль: М-мм! Скажем, что заинтересовались, потому что (пауза)... Потому что об оборотнях, вампирах, людях и чародеях написано множество научных статей и монографий, а о фейри, если и есть литература, то и она полна домыслов.
   Гретти: Выступать будешь ты. Если я скажу перед классом что-то подобное, то все будут смеяться до колик. Придётся вызывать медсестру.
   Лориэль: (Смешок) Это не так. Мы будем отвечать вместе. Второе. Что насчёт актуальности?
   Гретти: Эта тема будет актуальна, пока существуют фейри.
   Лориэль: Плюсик. Что мы поставили целью?
   Гретти: Не схлопотать двойку за отсутствие работы.
   Лориэль: Грета! Выбери нужное из образца!
   Гретти: Ладно-ладно. (пауза) Вот это подходит. Озвучь ты.
   Лориэль: Ответ на несколько вопросов: 1. Кто такие фейри? 2. Каково их происхождение? 3. Правдиво ли их утверждение, что современная цивилизация существует благодаря их усилиям.
   Гретти: Да. Звучит убедительно.
   Лориэль: Не отвлекайся! Удалось ли нам достигнуть цели?
   Гретти: Нет. Однозначных и проверенных ответов на вопросы мы не нашли. Для первого вопроса мы можем сформулировать определение. По второму вопросу можем перечислить все гипотезы, существующие на данный момент.
   Лориэль: Отрицательный результат тоже результат. Какими путями мы шли к выполнению цели? (пауза) Нет. Это ты должна озвучить. (пауза) Грета!
   Гретти: Хм! Хорошо. Во-первых, анализировали официальную и неофициальную литературу. Во-вторых, занимались наблюдением. В-третьих, брали интервью у народа. Сравнивали, анализировали.
   Лориэль: Можем ли мы полученные результаты исследования представить в виде доклада на уроке?
   Гретти: Можем. Хотя цель не была достигнута. Тогда нам придётся либо изменить цель, либо объяснить, почему в настоящий момент она достигнута быть не может. (Вздыхает) Ничего толкового или научного мы не выяснили.
   Лориэль: И всё же мы кое-что узнали.
   Гретти: Что же?
   Лориэль: Мы замечательная команда!
   Гретти: Точно! (Смеются) Надо это тоже отметить как результат! (Конец аудиофайла)
  

Глава 6

   Смелость - это способность преодолеть чувство страха и неуверенности.
   Она помогает как справляться с преградами на пути к достижению
   целей, так и выжить в опасной ситуации.
   Смелость следует в себе воспитывать.
   Из детской энциклопедии
   Лина возвращается со стаканом воды, я залпом выпиваю содержимое и начинаю кашлять из-за того, что несколько капель попадают не в то горло. Тигрица терпеливо ждёт, когда я приду в себя. Возвращаюсь к чтению инструкции: 'Левой рукой держите цепочку так, чтобы камень свободно свисал над картой. Активируйте чары словами: 'Знаю, где ты'. Представьте мысленно искомого, обращайтесь к нему на 'ты' и наугад водите камнем над картой. Действуйте с закрытыми глазами, не мешайте амулету упасть на нужный участок карты'.
   Ясно. Всё оказывается довольно банальным. Я много раз видела подобное в древних фильмах и сериалах. Люди довольно точно угадали это заклятие. Сложность только в активации чар, вплетённых в металл кулона и цепочки, но это не впервой.
   Пересаживаюсь на колени, чтобы можно было легко протянуть руку над всей картой Москова. А вдруг она уже не в Москове? Тогда сходим за картой страны.
   Вставляю камень, поправляю проволоку, чтобы он не выпал. Беру цепочку так, чтобы она легко могла выскользнуть из пальцев; правой рукой касаюсь лямки рюкзака. Закрываю глаза и начинаю про себя считать от десяти до нуля. Костёр, что вечно горит в моём сознании, разгорелся, я протягиваю к нему руки, забирая тепло, становясь проводником энергии, что пройдёт через меня и превратится в магическую силу.
   - Знаю, где ты! - словно ток пускаю энергию через пальцы по цепочке к камню, и я, не глядя, начинаю водить рукой над картой.
   У Лоры светлые, словно снег, волосы, нежно-зелёные полупрозрачные глаза. Она ходит и сидит всегда прямо, улыбается как будто снисходительно, но на самом деле мягко. Посторонним может показаться, что она холодна, а на самом деле внутри неё живёт вулкан сочувствия. Она переживает из-за голода в далёких странах, из-за напастей в соседних городах, из-за несчастий у соседей. Она всегда ищет способы помочь: отдать что-то своё в центры гуманитарной помощи, поагитировать одноклассников или сокурсников, заставить задуматься окружающих. Она всегда помогала тем, кто попал в беду. Вопреки непреложному закону проходить мимо. Она всегда помогала мне. Она меня спасала.
   Один круг, второй круг. Часы тикают слишком громко! Третий... Не ощущаю никакого движения от камня, мёртвым грузом он висит на цепи. Не выдерживаю, снова плюхаюсь на пол, отбросив камень. Лина благоразумно молчит.
   Снова беру коробку, перечитываю инструкцию, отбрасываю её. Что не так? Злость, обида, страх так и клокочут, ожидая вырваться в смехе, крике или в слезах. Глаза неодолимо щиплет, но я всё ещё стараюсь держать себя в руках. 'Сохраняй спокойствие, выполняй задания в точности так, как тебя просят. Всё будет хорошо', - инструктирую сама себя. Оказывается, я дёргаю ногой и тереблю запястье, на котором уже нет никакого браслета. Заставляю себя остановиться, закрываю глаза, начиная считать от десяти до нуля, представляя яркий костёр, мерцающие в его свете камушки. Защитного круг нет. Открываю глаза, тайно надеясь, что окажусь в коридоре ГЧК, перед дверью, где предстоит сдать тест. Напрасно.
   - Я и выполняю всё именно так, как просят!
   - А там не может быть какой-нибудь ошибки? - осторожно подаёт голос тигрица.
   Хм! Кажется, я заговорила сама с собой вслух. Ещё чуть-чуть, и начну разговаривать с воображаемыми друзьями. Устало и зло выдыхая, тянусь к коробке. Лина передаёт её. Не могу ничего понять по её лицу. Снова читаю инструкцию. Ничего нового. Беру кулон. Это медь, легко принимает нужную форму, прекрасно подходит для создания временных амулетов, для сильных чар не подходит, так как легко плавится. Форма держателя идеально подходит для выбранного камня, лёгкая длинная цепочка... И тут до меня доходит. Как кирпичом по голове.
   - Тут нет чар!
   Лина только удивлённо поднимает брови. Может быть, она знала? Разыгрывает сцену помощи, но дальше действовать не собирается?
   - Тебя обманули. Тут нет никаких чар. Я их не чувствую.
   - Продавец не врал, - хмурится она. Искренне!
   - Он мог и не знать. Коробку же он не открывал. Просто пробил и отдал тебе. Так?
   - Бракованный комплект? - Лина смотрит на часы, - поменять можно будет только утром.
   Стискиваю виски двумя пальцами и резко выдыхаю.
   - Ладно. Можно я воспользуюсь интернетом?
   - Ты хочешь попробовать сама? - догадывается она, отчего-то испугавшись.
   Разыгрывала сценку? Не собиралась идти до конца? Пусть не рассчитывает!
   Открываю несколько сайтов, которых в колледже нас просили опасаться. Нахожу на каждом описание чар поиска, сравниваю. Закрываю те страницы, на которых вижу явные отличия от остальных. Создаю на рабочем столе файл, куда выписываю все действия. Они такие же, как и с водой, только занимают больше времени. Есть рисунок формулы. Увы, нельзя выудить из компьютера трафарет без специального принтера. А ещё нужен защитный круг для концентрации силы, а это уже сложнее: беспредметная магия.
   - У тебя есть мел, соль, стакан с водой, восковая свеча, зажигалка и цветок? - спрашиваю я, откладывая подальше планшет.
   Лина носится по квартире, постоянно натыкаясь на чёрного пса и ругаясь на него, но приносит почти всё, что я назвала, подаёт мне не только мел, но и небольшую доску, которой явно часто пользуются. Цветов в доме Лины нет, зато есть подсвечник из настоящей глины. Надеюсь, я его не испорчу.
   Лицо тигрицы напряжено. Если она жила среди фейри, то наверняка повидала всякого волшебства. Отчего же так переживать? Хотя волноваться есть о чём: по сравнению с фейри или даже с мамой я чародейка никудышная. Нет-нет, мисс Кёрн! Сказала: 'Гоп', - значит прыгай. Или прямо говори, что помогать не будешь!
   Хм! С каких пор я такая недоверчивая? Раньше мне и в голову не приходила мысль о злом умысле в ком-то из знакомых. Жизнь всё-таки учит!
   - Ты не против? - делаю вид, что провожу линию мелом на полу, Лина пожимает плечами, и я черчу большой круг вокруг себя и карты.
   Получается слишком большой, если создавать круг, то я могу его и не удержать. За тем и нужна соль. Мне не придётся создавать барьер вокруг себя чарами, соль выполнит те же функции и без моей помощи. Даже люди могут пользоваться этим способом защиты от всего магического. По моей просьбе Лина сыпет густой слой соли на начерченную линию. Тем временем я черчу круг на меловой доске. Тут уж приходится постараться. Возвращаюсь к компьютеру и стараюсь как можно точнее перечертить схему. Острые углы ромбов, полукруглые бока овалов. Линии те же, а весь рисунок совершенно отличается от чар 'Вижу во тьме'.
   Прошу Лину сравнить рисунки. Поправляю пару черт. Только убедившись, что формула один в один с тем, что изображено на сайте, возвращаюсь в круг. Укладываю кулон без камня в центр, сажусь поудобнее. Материальный круг у меня не получится, но в данном случае достаточно даже иллюзии.
   - Ты уверена? - отвлекает меня Лина, встречаюсь с ней взглядом.
   - Вынь батарейку из телефона и выключи компьютер. Держи мобильный поближе на тот случай, если будет нужно срочно включить и вызвать скорую. Не пускай сюда пса.
   Лина исполняет, не спрашивая, а я собираюсь начать отсчёт от десяти к нулю для самоуспокоения.
   Все зелья, заговоры и заклятья отличаются друг от друга, кроме как способом реализации, ещё и уровнем сложности. Это как с изучением иностранного языка. Если ты не достиг определённого уровня знания, не выучил грамматики и не пополнил словарный запас, то не сможешь понять текст. Увы, если продолжать сравнения, я знаю только алфавит и могу поздороваться с иностранцем, поговорить о погоде, но на этом мои познания заканчиваются.
   Чары 'Вижу во тьме' можно было создать, опираясь только на схему и магическую силу. И несмотря на скудный опыт, мы с Лорой справились. Заклятье поиска же предполагают больший охват пространства, если не вспоминать, что он затрагивает не только предмет, но и искомого человека. Высота для меня недостижимая. Но разве я имею права отступить?
   Формула здесь сложнее, энергии нужно больше, а ещё требуются компоненты-помощники. Нужно создать нечто вроде магической радуги. Как свет содержит в себе семь цветов, которые при определённых условиях могут открыться невооружённому глазу, так и некоторые чары требуют семи элементов, из которых потом складываются в один луч бесцветного света. Пять 'цветов' - это объекты, символизирующие огонь, воду, землю или металл, воздух и растение. Шестой цвет радуги - это лунная или солнечная энергия, которая захватывается чародеем и направляется в нужное русло, седьмой - слова заклинания. Для создания чего-то нового всегда требуется слово.
   Если бы купленные чары были исправными, то кулон пульсировал бы силой и ждал последние два элемента. Девять. Я должна сплести все компоненты самостоятельно. К счастью, здесь не нужно всех элементов, как в радуге часто мы видим не все цвета. Иначе бы Лине пришлось бы сейчас совершить набег на Заповедный лес, а это бы отняло ещё времени.
   Я - костёр, я - пламя, я - проводник для энергии. Начинаю отсчёт: десять!
   Располагаю поблизости от себя уже зажжённую свечу в подсвечнике и воду в стакане - девять. ОБешники тоже могли применить чары поиска для обнаружения Лоры, но они не знают мою подругу так, как я - это восемь. Мама наверняка обратится к магии, создать точно такие же чары, чтобы найти меня, но сегодня меня никто не найдёт. Это семь. 'Огонь, - продолжаю вслух, подняв руки над кулоном, - маленький братец солнца. Ты горишь в каждом доме и в каждом сердце. Помоги мне найти потерянное сердце'. Как из рук моих сплетаются бабочки и рыбки, так и маленькая сфера вокруг кулона начинает сиять, будто всегда существовала, только ждала, когда я сделаю её видимой. Меловые линии формулы на доске исчезают, вплетаясь в сферу. Почти в тот же миг потухает свеча. Это шесть. Лина где-то позади ахает и садится в кресло. Поскуливает пёс. 'Вода, - любимица Луны. Ты проходишь путь от неба до недр планеты, ты знаешь и видишь всё от вершин до глубин. Помоги мне найти того, кто заблудился'. Вода в стакане вздрагивает, я смачиваю в ней пальцы сначала одной, потом другой руки. Мне кажется, что в стакане было больше воды. Сфера наливается светом изнутри, перестаю видеть кулон. Пять. 'Земля, - мать всего живого, основа основ. По тебе ступают сотни ног, тебе знакома поступь каждого, кто когда-либо рождался. Помоги мне найти того, кто потерялся'. Прикасаюсь к подсвечнику, вытягивая из него силу земли. К сожалению, он рассыпается в песок, но я продолжаю. Четыре. 'Воздух, - связующая нить, держащая всё в единстве. Помоги отыскать того, кого ты держишь в своих объятиях'. Осторожно дую на маленькую сферу, она вспыхивает, а вместе с ней вспыхивает и меркнет свет в комнате. Три.
   Шар в моих руках - единственный источник света, и он начинает раздуваться, пытаясь расшириться. К таким событиям я не готова. Я читала о том, как реализуются чары, но никогда не испытывала ничего подобного. Плохо! Держись!
   Сила тяжести и нарисованные мелом границы больше не держат сферу у доски и, пройдя сквозь неё, он поднимается, и только мои руки удерживают миниатюрную звезду в рамках приличия.
   По позвоночнику снизу-вверх проходит волна страха, на лбу выступают капельки пота. Что я творю! Если я не удержу эту силу в руках, она взорвётся подобно бомбе. О чём я только думала! Убью и себя, и Лину, и всех, кто окажется поблизости. Никакие стены не спасут! Руки невольно начинают дрожать, и тут происходит невероятное: я слышу тихие слова маминой песни, и это мгновенно успокаивает. Сильный и тягучий голос Лины звучит невероятно мягко. Она не случайно попала в нашу с Лорой группу. Мы вместе, потому что звучим великолепно, дополняя друг друга, как контрабас дополняет скрипку и альт.
   Зажгу лампаду в нашем доме я,
   Поставлю у окна...
   Сложу костёр для буйного огня,
   Чтоб ночь была ясна...
   Взойди на холм и осмотрись вокруг,
   Ты не один...
   Иди на этот свет, мой добрый друг,
   Мой господин!
   Не ведаю, в каких душевных резервах я обнаруживаю смелость продолжать, но пока Лина поёт мамину песню, я могу это сделать. 'Медь - металл, знакомый с человеком с давних времён. Мне нужна твоя мудрая гибкость, чтобы найти того, кто потерялся'. Медная проволока, из которой сделан кулон, начинает линия за линией поглощать силу, накопленную в сфере. Шар постепенно тускнеет, кулон, повисший в невесомости внутри, горит звездой, и я секунду тревожусь: не расплавился бы!
   Осталось совсем чуть-чуть! Осторожно заставляю кулон опуститься на доску, сфера вокруг него мгновенно растворяется, поглощённая металлом. Приходится ждать, когда чуточку деформированная проволока остынет. Лина тем временем копается в щитке у входной двери, стараясь вернуть в квартиру электричество. У неё это выходит не сразу: приходится менять лампочки.
   - Ты ведь раньше такого не делала? - натянуто спрашивает Лина, она держится отстранённо, будто изо всех сил старается не показать, что творится у неё в душе.
   Неужели испугалась? Или просто удивилась? Не ожидала подобного от меня? Или вправду никогда не наблюдала за чарованием? Я рассказываю о том, что много раз видела на лабораторных занятиях, как всё происходит, пробовала же только на податливой и легко восприимчивой воде.
   Все учатся на воде и только отличникам на четвёртом курсе разрешают попробовать с твёрдой материей. Я же только второй закончила! Гордон же, брат Лоры, не только пробовал, но сам создавал амулеты спокойствия. Один его амулет мне однажды очень помог.
   Пробую металл. Остыл. Откладываю доску и проделываю те же действия, что и в самом начале, только уже без бракованных чар поиска. Надеюсь, что я сама ничего не испортила.
   - Знаю, где ты! - говорю я опалу, вновь помещённому в кулон; посылаю через пальцы энергию приказа, мысленно представляю Лору.
   Резкий толчок вырывает из моей руки цепочку с камнем, и я чуть не падаю на карту. Перед глазами всё темнеет, а затем раскрашивается в разные цвета. В сознании калейдоскопом сменяются картинки: низкий потолок, серая комната с несколькими ширмами, будто для примерочной; в конце железная дверь, по которой снова и снова кто-то с силой стучит; узкая лестница; большой зал со светящимся полом в центре; несколько фигур упоённо танцуют, кто-то объявляет, что через двадцать минут заведение закрывается. Быстро моргаю, разгоняя образы и звуки. Сфокусировавшийся взгляд обнаруживает слишком близко мохнатую морду. Стоит мне ошарашенно вскрикнуть, как Дикий тут же убегает из комнаты.
   - 'Красные ленты', -отдышавшись, произношу название клуба, зал которого видела в видении.
   - Ты права, - соглашается Лина, рассматривая карту на полу, - здесь название не написано, но, похоже, это тот клуб, из которого мы вытаскивали твою чокнутую подружку.
   Опал, выпавший из моих рук, указал точку на карте. Лина вставляет батарейку в телефон и на всякий случай проверяет адрес через интернет. Планшет и компьютер нужно подзарядить. Хорошо, что и они не сгорели, как лампочки. Наверное, помогло то, что они были выключены.
   - Похоже, мы знаем, с чего начать поиск, - задумчиво говорит тигрица, а затем резко встаёт, - ты оставайся здесь, я проверю.
   - Нет! - я тоже встаю. - Я с тобой! Ты можешь заставить меня остаться, только стукнув по голове и связав.
   - Твоё присутствие мне только помешает. Что ты можешь? - она осекается, переведя взгляд на карту с опалом, но тут же продолжает, - основы самообороны и чары едва ли помогут.
   - Иду. Точка, - отрезаю я и шагаю в прихожую. - Вызову такси, если тебя так огорчает моё присутствие.
   Дикий с готовностью вскакивает, пока не понимая, что ему опять придётся остаться в одиночестве. Зря он притащился сюда из Летней страны, где был свободен.
  

Глава 7

   Каждая жизнь бесценна, а потому необдуманная смелость
   и безрассудный героизм гражданских, направленные
   на спасение окружающих неприемлемы.
   Подвергая свою жизнь опасности, вы обесцениваете всё то,
   что вложила в вас семья и государство, а потому должны отвечать перед судом.
   Разъяснение к закону 'О самозащите'
   Сорок минут до рассвета.
   Лина остановилась на наземной парковке в начале улицы. Приходится снять шлем и раскрыть зонт. Кататься на мотоцикле в дождь - чистое самоубийство. И не только из-за скользких дорог. Не знаю, как Лина вообще видела дорогу, у неё же нет на забрале шлема маленьких дворников!
   Тигрица раскрывает свой зонт, и мы идём быстрым шагом по улице. Из народа остались только пьяные праздношатающиеся, клубы все уже закрыты. А я-то думала, они работают до рассвета. Темно.
   - От тебя толку мало. - Повторяется Лина, - поэтому будешь ждать за углом и следить за выходом.
   - Это почему от меня мало толку? - возмущаюсь я, заранее продумав стратегию ответов на её доводы. - И зачем тебе выход? Там наверняка есть чёрный ход.
   Лина, глянув на меня, усмехается.
   - Тебе правда нельзя во внутрь. Прикрыть ты меня не сможешь, а отвлекаться я не хочу.
   - Но мы уже здесь! Я тебе пригожусь. - Я сама слышу просящие интонации в моём голосе, - у меня интуиция хорошая. Нас никто даже не услышит.
   - Меня и так никто не услышит. - Бросает она, насмешливо. Типа, крутая!
   - Я выберу самый безопасный путь. Да и Лора может быть без сознания. Как ты выйдешь с ней? Ты что, камикадзе?
   Лина вздыхает и останавливается.
   - И то, что я стою одна, в дождь, посреди Бессмертного бульвара, разве никого не заинтересует? - добавляю я, и будто знак свыше появляется видеодрон, мы закрываемся от его следящего ока зонтиком.
   - Грета! - устало вздыхает Лина, - ты же сознаёшь, что наши действия незаконны? И вовсе не потому, что мы влезаем на чужую территорию.
   - Законы своей страны я знаю наизусть! - я пожимаю плечами, прекрасно понимая, о каком законе говорит Лина.
   - Ладно. Но если я решу, что мы должны уходить, то мы уйдём. Ясно? Без Лоры.
   Молчу.
   - Ясно? - повторяет тигрица с нажимом.
   - Ясно. - Бубню я, надувшись по-девчоночьи, дождь заглушает слова, но Лина кивает, прочитав по губам.
   Двадцать пять минут до рассвета. Великая шпионка решает зайти в здание немного раньше восхода солнца, но так, чтобы оно маячило на горизонте и вырубило бы всех вампиров разом. Почему раньше? Кровососы сейчас готовятся ко сну, и если здесь они и есть, то уязвимы. Мы надели амулеты спокойствия, купленные ещё для давешней вылазки в дом Сталь, и проскользнули в переулок.
   На Бессмертном бульваре я бывала несколько раз. И ни разу, даже днём, у меня не возникало мысли или желания зайти в один из переулков. Они тут есть, хотя все здания вдоль дороги построены практически вплотную друг к другу. Так что в переулке я впервые. Если что-то делаешь впервые, загадай желание. Этому научила мама, а я научила Лору. У меня есть желание: пусть Лора будет жива.
   За заставками зданий оказывается не самые приятные места, бизнесменам их точно не показывают. Дорожки узкие, без окон, стены разрисованы непристойными картинками, от которых и суккуб бы покраснел. За всей этой пошлятиной всё-таки отыскивается дверь по всем признакам принадлежащая нужному нам клубу. Пахнет здесь хуже, чем у каппы под мышками.
   Лина достаёт из кармана свою заветную плёнку и приклеивает её к ладони. На самом деле, если это помогает войти в дом, обманув коды замка, то вещь эта разработана вовсе не в холмах фейри.
   - Где ты этому научилась? - я указываю на её руку. - Где вообще такое берут?
   Лина не отвечает, только зыркнула на меня, взглядом прося замолчать. Она прикладывает руку к устройству и усмехается, когда на экране появляется код. Это новшество и очень дорогое. Сначала вводишь код замка, а потом прикладываешь руку для считывания отпечатков. Рассказывали по ТВ.
   - Какой код? - спрашивает она у меня.
   - Леший его знает!
   - Блесни способностями.
   И в этот момент я кажется поняла, зачем на домофонах и входных дверях стоят замки, считывающие отпечатки и рисунок сетчатки глаза. Любой чародей с хорошей интуицией откроет дверь с кодом.
   Закрываю глаза, как при угадывании карт напарника, и называю три цифры наугад. Их Лина и вводит в устройство, затем прикладывает ладонь, щёлкает замок. Хм! Мы входим. Коридор уходит вдоль стены вправо и влево, множество дверей и свет, который замигал, когда мы вошли. Лина оглядывает помещение, в том числе стены и потолок, закрывает за нами дверь.
   - Если вдруг разделимся, встречаемся здесь. Но не жди. Если меня нет, то около парковки в начале улицы, ясно? - шепчет она.
   Киваю.
   - Веди. - говорит она мне, вешая трость зонтика себе за спину.
   Н-да, в своём воображении я представляла это не так.
   - А как бы ты действовала без меня? - спрашиваю я.
   - Наугад, - отвечает она, - так что лучше гадай ты.
   Иду налево, делаю несколько шагов, останавливаюсь, смотрю на дверь, пробую её и открываю. Большое прямоугольное помещение со стеллажами, лестница вниз, прохладно. Меня немного бьёт дрожь. Лина идёт впереди, спускаясь по лестнице, и я понимаю, что мы сейчас окажемся на уровне основного клуба, а это их склад. Пробираясь между стеллажами, заполненными алкогольными напитками и разными коробками, выходим к ещё одной двери. Лина смотрит на меня, я киваю. Она открывает дверь, и мы видим кухню, довольно большую для маленького бара и клуба, который предназначен для танцев. Впрочем, я вспоминаю диванчики вокруг сцены. Там, наверно, можно заказать не только пиво, но и целый ужин. Здесь никого нет, как и грязной посуды нет, значит уже всё убрали и ушли. Я указываю на правую стену и шепчу: 'Бар'. Лина кивает, и мы ищем дверь в той стене. Она почти в самом конце. Тигрица хочет открыть её, но я хватаю её за руку, она кивает, знаком приказывает мне встать в стороне, сама садится на пол и приоткрывает только щёлочку. Смотрит, принюхивается, затем также на корточках входит в эту дверь, закрывает её так, чтобы не хлопнула. Я тупо стою и жду, что будет. Проходит несколько минут, дверь открывается, выглядывает Лина и снова исчезает.
   Иду следом. Вижу тот самый клуб, в котором оказалась с мамой и Лорой из-за Клары после теста, но с совсем нового для себя ракурса. Вот, оказывается, как всё выглядит с точки зрения бармена! Под стойкой есть целая полка и стол, на которой лежит всякая всячина. Темно, но подсветка сцены, стойки и танцплощадки по-прежнему горит, хотя и более приглушённо, чем той ночью. Транжиры! Зал пуст, Лина уже около сцены, и я иду к ней. В комнате минуту назад кто-то был, но я не знаю, кто, и что Лина с ним сделала не знаю. А хочу знать?
   Лина стоит около сцены с таким видом, что если я ещё помедлю, то она меня прямо тут и оставит. Я торопливо подхожу, она откидывает тяжёлую занавеску у стены, и мы видим дверь.
   - Кто здесь был? - шепчу я.
   - Не видела. По запаху - человек. Вышел в главный вход. - Она строго смотрит на дверь, потом на меня. Киваю.
   Входим. Большой зал. Много зеркал, вешалки. Гримёрная. Она меньше, чем складские помещения, но в его конце - лестница наверх. Мы обошли всё помещение по кругу. Слёзы наворачиваются на глаза. Лоры здесь нет. Как я могла понадеяться на себя, на свои способности? Её здесь нет. Оборачиваюсь. Лина пропала, оглядываюсь, она стоит у правой стены и пилит меня взглядом. Там две двери. Правая наверняка ведёт в комнату рядом со складом, и я точно знаю, что мы там никого не встретим, но левая более привлекательна.
   - Там кто-то есть. - Говорю я одними губами, показывая на дверь. - Охрана?
   - И нам туда? - спрашивает она, не обращая внимание на мои мокрые глаза, я киваю, она продолжает так же тихо, - Это скорее всего кабинеты менеджеров, а охрана у входа, - я пожимаю плечами. Скорее всего.
   Она расстёгивает свою кожаную куртку, передаёт мне игрушечный пистолетик, набитый чарами заморозки, делает пальцы пистолетом и прячет руку под куртку. Я понимаю, что должна его спрятать. Сую игрушку в карман. Она усмехается мне и снимает зонт, берёт его в руку как трость. И тут неожиданно она мне улыбается такой очаровательной и томной улыбкой, так проводит рукой по влажным волосам, что становится похожей точь-в-точь на Мерлин Монро, только рыжую. И это лишь изменив выражение лица и положение тела! Челюсть моя валяется где-то на полу.
   Обворожительная красавица стучит в дверь и тут же открывает, входит. Едва ли там сидит вампир, но явно кто-то недоброжелательный.
   Моя уверенность в успехе растворяется, как лёд под палящим солнцем. Какой же глупой и самонадеянной я оказалась! И всё же тайный голос, явно пришедший не из нашего времени, успокоил: равнодушие - паралич души, и, если закон учит быть равнодушным, значит его надо поменять.
  

Глава 8

   Делая шаг, будь готов идти до конца
   Древняя пословица
   - Доброе утро, - сладко мурлычет Лина тому, кого видит в помещении.
   Я быстро привожу себя в порядок. Если мы играем какую-то роль, то мои глаза не должны блестеть от слёз.
   - Что вы здесь делаете? - Спрашивает мужской голос, явно обескураженно, но уверенно, - мне не доложили, что вы пришли.
   - Ох, простите, но я не знала, что о нас должны доложить.
   Нас! Я вхожу за Линой, но не подхожу к ней, а прислоняюсь к косяку двери, закрывая её за собой. Мужчина сидит за столом на вращающимся стуле, два кожаных кресла перед этим столом. Помещение светлое, экономии энергии никакой. На столе старомодный компьютер, отдельно лежат калькулятор, планшет и телефон. Мужчина светловолосый, тусклый цвет глаз, загорелый, в костюме и галстуке. Человек.
   - Кто вас пустил? - грубо спрашивает он.
   - Очаровательный охранник около двери, сказал, что вас мы найдём здесь. Признаться, мы чуть не заблудились. - Лина кокетливой кошачьей походкой подходит, оставив зонт на стуле, к столу, опирается на него одной рукой, а второй проводит по линии шва комбинезона снизу в верх, и выглядит при этом похлеще, чем женщины на картинках в переулке. Мне не надо видеть её лица, чтобы знать выражение её глаз. Мужчина, уже протянув руку к телефону, останавливается на полпути, таращась на Лину. Только теперь я замечаю выпуклость кобуры у неё на пояснице. Ничего себе! Откуда у неё пистолет? И это явно не игрушка, как у меня. Она продолжает мурлыкать.
   - Мы журналисты с Первого Центрального. Вы ответите на наши вопросы?
   - Нет. - Оправляется хозяин кабинета от зрелища великолепной Лины и решительно берёт телефон, Лина опускает свою руку на его, не позволяя поднять трубку.
   Физический контакт! Как она только решилась!
   - Мы ищем девушку, - томно говорит Лина, - блондинка, зелёные глаза, красавица, чародейка. Мы должны взять у неё интервью.
   - Не знаю никаких девушек, - мужчина вырывает руку.
   Меня не оставляет чувство, что что-то неправильно. Очаровательная Лина. Кабинет менеджера. Человек, к которому пускает только охрана. А может ли он нам помочь? Знает ли он хоть что-то?
   - Вы уверены? Вы не знаете Лориэль Сталь?
   Глаза человека округляются, рука дёргается, но Лина уже держит его на мушке, он осторожно поднимает руки. Мол, я не опасен. Ага. Держи карман шире.
   - Встаньте. Отойдите от стола. Отведите нас вниз, - приказывает Лина уже своим равнодушным голосом.
   Вниз?
   - Вас убьют. - Говорит он, но как-то не угрожающе. Испуганно.
   - А вам не всё равно? - спрашивает Лина.
   Он странно хмыкает и, не опуская рук, обходит стол, Лина пятится назад. Человек опускается на колени, и только сейчас я замечаю, что на полу есть люк. Если не присматриваться, то и не видно, кажется, что это часть напольного рисунка. Менеджер отводит рукой небольшую панель, там кодовый замок. Наш пленник вытаскивает из-за пазухи большой железный ключ, вставляет его рядом с панелью, поворачивает и после этого вводит код. Со странным звуком, словно в герметичную банку впустили воздух, люк приоткрывается.
   - Вы первый, - мурлыкает Лина.
   - Нет, - говорит он бесстрашно, - лучше свяжите меня.
   - Чем?
   - Ну, у вас же наверняка есть верёвка, - немного неуверенно предполагает он, вытирая пот со лба.
   - Нет. - Она явно издевается над ним.
   Что он ещё готов предложить, лишь бы остаться 'чистеньким' перед своим начальством?
   - Ну... - тянет он, - тогда ударьте меня, избейте.
   Лина убирает пистолет, делает несколько шагов в его сторону, человек выпрямляется столбом и даже зажмуривается. Лина пару секунд со смеющейся ухмылкой им любуется, а потом, словно героиня какого-то боевика, с разворота бьёт ногой по голове. Я зажимаю рот обеими руками и отскакиваю от неожиданности. Человек отлетает к стене, бухается на пол и больше не шевелится. Она ударила его с такой силой, что и оборотня бы уложила, а это - человек.
   - Принеси что-нибудь из гримёрки, чтобы его связать. - Говорит она и я не сразу понимаю, что это она мне. - Сама его свяжешь, я пошла вниз, ты жди здесь. Ясно?
   Киваю, отлипая от стены...
   - Погоди, - зовёт Лина и подкидывает мне свой телефон. - Тебе нужнее.
   Поймав его на лету, засовываю в карман и иду в гримёрную. Где-то тут я видела шарфы. Нахожу на ближайшем стуле около стола с зеркалом несколько штук, беру их и возвращаюсь. Лины уже нет, человек все ещё валяется. Я поворачиваю его так, чтобы он полностью лежал на животе, связываю руки. Уж не знаю, насколько хорошо связываю, но делаю это. Потом связываю вместе ноги и перевязываю одним платком рот, проверив, свободен ли при этом нос. Не хватало, чтоб он задохнулся.
   Тут смутное чувство заставляет меня остановится и прислушаться, смотрю на люк и вытаскиваю свою опасную игрушку. Там лестница, свет с комнаты освещает её, но не полностью. Внизу темно. Медленно встаю, захожу за стол и прячусь под ним, отодвинув стул подальше, почти сразу слышу грязное ругательство с той стороны. Благо стол этот не как в стандартных офисах - прозрачный с кучей электронных наворотов, - а обычный, из пластика, выкрашенного под дерево, и имеет низкую перегородку, отделяющую ноги хозяина кабинета от гостей. Меня здесь нет! Никогда не было и нет!
   Кто-то вылезает из люка и идёт прямо к столу. Ветры! Связанный человек на полу нас точно выдаст. Сижу, сжавшись и повторяю мантру невидимости, обеими руками держу пистолетик и вижу только подошву кроссовок, но они явно не Линины, да и голос был не её.
   Слышу характерное пиканье видеотелефона, когда на нём набирают номер. Бес побери. Моё сердце отчётливо и спокойно бухает в груди. Я очень надеюсь, что это человек или чародей, кто-то другой меня бы уже засёк и просто играет в 'кошки-мышки'.
   - Да. Позови мастера, это важно. - Мужской голос, густой как звук гобоя. Он молчит некоторое время. - Мастер, позвольте извиниться за беспокойство. - Если у него есть хвост, то сейчас он беспрестанно виляет, а взгляд заискивающий. - В 'Красных лентах' поймана девица-оборотень. Охрана её не впускала, Омаров связан и без сознания у себя в кабинете. - Пауза. - Да, из дозорного пункта тоже не было сообщений.
   Молчание. Дозорный пункт? Здесь камеры всюду? Нам что, ещё повезло? Или Лина и это уладила? Хорошо, что на мне амулет спокойствия.
   - Да. Ведьмак ушёл минут пять назад, девица появилась почти сразу. - Тишина. - Да, мастер, я проверю. - Молчание. - Да, - пауза, - понял. Их никто не найдёт.
   Их! Ветры!
   Звук щелчка, когда трубка видеотелефона села в своё гнездо. Кроссовки отошли от стола, не дышу и смотрю на открытое пространство перед столом. Только бы он не стал обходить! Только бы залез обратно в свою дыру!
   - Кто тут у нас? - наклоняется под стол рыжий мужчина с белыми бровями и замирает с открытым ртом. В меня целиться дуло пистолета, но он уже не выстрелит, так как я нажала на свой курок и попала пулькой ему в лицо.
   На всякий случай посылаю в него ещё несколько пулек.
   - Тебе ещё повезло, приятель, - из вредности говорю я спокойным голосом и вылезаю, стараясь не задеть его.
   Итак, дайте мне, наконец, дубину, я иду воевать. Спасать всех подряд - и Лину, и Лору, и себя, - как самая настоящая героиня самого настоящего боевого фильма. Но перед тем, как пойти воевать я всё же набираю бабушке сообщение о том, что я в подвале 'Красных лент'. Мама наверняка уже всех ОБешников на уши поставила в поисках непутёвой дочери. Вот пусть и мчатся меня ругать всем скопом сюда. Однако с телефоном меня ожидает облом, сообщение не отсылается. Сигнал блокирован, и у меня такое чувство, будто я должна была это знать.
   Посылаю ещё одну пульку в шею оборотню, ибо это именно оборотень, лис. И его я раньше видела. Это тот самый охранник-пошляк.
   Переложив телефон в карман брюк, снимаю куртку, оставляя её здесь как доказательство своего присутствия. Спускаюсь.
   Ступеньки очень узкие, и я бы сама выругалась так же грязно, как и тот лис, но, думаю, мне стоит молчать. Лестница мне знакома. Я видела её в том калейдоскопе образов, когда применила чары поиска. На верном пути! Ура!
   Держусь одной рукой за стену, а правой крепко сжимаю пистолетик в согнутой руке чуть ниже лица. Как в фильмах. Шаг. Шаг. Шаг. И вот я в темноте. Ещё шаг. Да-да! Ступаю как слон по железу, но ничего с этим не могу поделать. Впереди какой-то тусклый свет. Интуиция подсказывает, что я одна, однако, не будем слишком самоуверенными.
   Стараясь идти на цыпочках, спускаюсь до последней ступеньки, дальше коридор. В паре метров стена. Приседаю на корточки и выглядываю лишь на секунду направо. Никто на меня не кинулся, и никого я там не увидела. Перебираюсь ко второй лестничной стене и делаю то же самое. Чисто.
   Класс! Не думала, что мне когда-нибудь доведётся такое подумать.
   Спокойно. Кажется, подступает истерика, раз я уже начинаю посмеиваться над ситуацией. И амулет спокойствия не помогает! Делаю три больших вдоха и выдоха. Ещё раз смотрю на левый коридор. Никого, только большая железная дверь в стене. Угу, никаких 'чисто'. Выхожу и отмечаю, что дверь немного приоткрыта. Свет такой же приглушённый, как и в коридоре. Почему только мне приходится экономить электричество? Поднимаю глаза, обычные люминесцентные лампы, немного желтоватые, старые. Шестое чувство разрешает зайти, вот я и захожу, открывая дверь настежь. Ни один болт не скрипнул.
   Передо мной очень большое помещение, длинное и широкое, похоже занимает оно пространство и складских помещений, и кухни, и гримёрной, и клубного зала. Потолок низкий, стены серые. Это место я тоже видела. Три большие железные двери в правой стене, три в левой, две - напротив. Одна дверь в дальней стене чуточку приоткрыта. В видении именно в неё кто-то стучал. Значит мне туда.
   Пространство этого зала вовсе не пустое. Почти посередине стоят две ширмы из белых полиэтиленовых штор, как в полевых больницах. Одна из них подсвечена изнутри, и я вижу тень большого стола, а на нём что-то лежит. Это 'что-то' очень напоминает огромный вытянутый пирог, в который воткнута странного вида большая свеча.
   Иду быстро, но никак не могу не заглянуть за ширму с подсветкой. Отодвигаю штору и...
   На диване что-то шевелится и оттуда поднимается заспанное и измученное лицо, а затем и тощая фигура белобрысого юноши немногим старше меня. В зеркале заднего вида стоит худой юноша, потерянный на тротуаре за пеленой дождя, и я думаю, что душа его истончилась. Тот же мальчик, но моложе, веселее, полнее идёт рядом со мной и Лорой по улице и рассказывает историю этой самой улицы, которую он прочитал в энциклопедии. Он так любит этот город. Город, пустой, холодный, состоящий из бетона, стекла, нержавеющей стали и жителей, которых с детства учат быть равнодушными ко всему вокруг. Он любит его и рассказывает его историю. Тот же мальчик лежит на столе, а грудь его проткнута кинжалом с резной ручкой. Я помню эту рукоятку по картинке в телевизоре и в планшете Лоры. Ритуальный кинжал.
   Больше не думаю. Не чувствую. Не слышу. Только смотрю на него, лежащего ко мне своим белобрысым затылком, обнажённого до самого пояса, прикованного к столу скобами за руки, ноги, локти и колени.
   - Здравствуйте, я слушаю вас. Говорите, - просит женский голос в ухо.
   Смотрю на свою руку. Оказывается, держу телефон и уже набрала чей-то номер. И здесь есть сигнал.
   - Это ОБ? - спрашиваю я. Пустой. Совершенно пустой у меня голос.
   - Да. Представьтесь, пожалуйста. Что у вас случилось?
   - Я нашла Гордона Сталь мёртвым. Я в 'Красных лентах'. Подвал. Вход через кабинет менеджера.
   - Оставайтесь, пожалуйста, на линии. Представьтесь.
   Я засовываю телефон обратно в карман, не помня выключила его или нет.
   Как странно. Зачем Гордон спит на столе?
  

Глава 9

   Там, где умирает большая звезда, рождается чёрная дыра.
   Современная пословица
   Думаю, жизнь моя была бы счастливой, не родись я после Третьей мировой войны. Наверное, с войны всё и началось. Сорок восемь часов уничтожили, стёрли или искалечили всё, что было живого, прекрасного и великого на Земле. После не было героев и ветеранов, ни вечного огня и возложения венков. Никто не совершал самопожертвований, защищая страну и близких от врага, потому что единственным врагом для всех людей оказался их собственный дом. Выжившие прокляли судьбу, когда столкнулись с яростной местью планеты, но они отчаянно боролись за собственную жизнь и прошли через годы безгосударственности, беззаконности и безвременья. Проклятые ветры, ядовитые дожди, удушливые туманы, чумные болезни снова и снова старались погасить искру жизни человечества, пока эта искра не изменилась. Сколько лет продлился период смуты никто из исследователей ответить не может, но настал день и все возрождённые земные правительства объявили первый день нового календаря. Так начался отсчёт Века Феникса. С тех пор прошло более тысячи ста тридцати трёх лет. Раньше даже трёхсот лет было бы достаточно, чтобы восстановить цивилизованный мир и оставить прошлое историкам, но не теперь.
   Если бы Леон Бартоломео родился до войны, ему бы не пришлось сутками носить печатки из специальной материи, способной блокировать его не самые приятные способности экстрасенса. И Сара Северная не получила бы вместо оценки на экзамене неснимаемый браслет. Лину Кёрн никто бы не сделал верной служанкой фейри. Лоре не пришлось бы сражаться с кем-то, кто в пять раз быстрее и сильнее человека. И тогда мой отец был бы самым обычным человеком, а Гордон Сталь...
   У нас у всех был бы шанс. Жаль, меня никто не спрашивал, когда отправлял в это время и место.
   Душераздирающий крик заставляет выйти из оцепенения. Звонкий, высокий, таким бы петь в больших залах с хорошей акустикой. Лора! Это точно она, хотя звучание её немного другое. Какой-то неземное. Но я узнаю её, где угодно. Бегу к единственной приоткрытой двери, потому что крик раздаётся из неё. Распахиваю.
   - Ну где ты шастаешь, Лихой! У меня одна минута!
   Лина невозмутимо-спокойная сидит на стуле боком ко мне. Руки её связаны впереди, но она даже не пытается их развязать. Ноги свободны, рядом валяется её кожаная куртка. Вампирша Кора слева от двери и стоит около какого-то каменного возвышения, на нём железная конструкция из видения чар поиска. Туда она пытается затолкнуть девушку в белом. Ей помогает мужчина-лис, второй охранник.
   Пленная девушка - Лора. Мгновенно узнаю её светлые волосы, тонкие руки.
   Она пинает мужчину ногой в солнечное сплетение так, что тот сгибается. Кора злобно рычит, но не отпускает, Лора продолжает бороться с вампиршей и неожиданно поднимает на меня взгляд. Нет! Только не это! Лора! Драгоценная Лора! Она смотрит на меня, и я чувствую этот взгляд кожей, звенящими костями.
   - Помоги мне! - кричит Кора, тоже поворачивается ко мне, и я стреляю, попадаю чуть ниже шеи.
   Кора замирает. Лора мгновенно вырывается, отбрасывает статую Коры с пути и мчится на меня. Лина встаёт со стула, разворачивается вокруг своей оси и в том же движении хватает стул, бьёт им Лору. Железный стул расщепило, разные его половины с шумом разлетелись. Лора немного отступает, отмахивается, чуть пригибается для прыжка и неожиданно замирает на месте, закатывает глаза, падая без чувств.
   Что-то пикает. Знакомый звук. Мужчина ещё задыхается.
   Лина пытается снять с себя путы, помогая ртом. Писк не прекращается. И я понимаю, что мне пора вырубить этого мужчину и отойти с прохода, но не успеваю: в мою спину врезается что-то тяжёлое и большое. Пошляк Лихой.
   Падаю вперёд, не подставив руки для защиты, только успеваю лицо отвернуть от земли. Боль пронзает от макушки до пят, но среди общего кошмара совсем другая боль сольно вгрызается в плечо, словно зверь меня укусил.
   Кричу и пытаюсь вырваться, что-то заставляет его отцепить свои зубы от меня, но при этом очень сильно подрав кожу. Это Лина оттащила его от меня и теперь беспощадно бьёт. Или он её? Они катаются по полу.
   Второй, весь красный, уже отдышался от мощного удара Лоры, перепрыгнул через дерущихся и ринулся ко мне. Нащупываю пистолет и стреляю, попадаю в одежду. Он хватает меня за плечи, и я с силой бью его ногой в коленную чашечку. Взвыв, падает, но тут же опять хватает меня за руку и сжимает так, что у меня выступают слёзы.
   Слышу, как рычит Лина и чуть ли не скулит её противник, а у неё руки ещё связаны. А я спокойна. Почему я так спокойна? Срываю свободной рукой амулет со своей шеи, и меня пронзает бешеный адреналин, от которого я изгибаюсь на полу сильнее, чем от жжения в руке. Вокруг звенит натянутыми струнами энергия, золотая, светящиеся, как мои чудесные рыбки. Жадно вдыхаю запах мёда. Откуда он? И сила. Так много! Она здесь, она всегда была здесь, но я не знаю, как её использовать. Не знаю, как изменить. О, Лора! Ты испытывала тоже самое?
   За секунду моей отлучки в мир ощущений я оказываюсь перекинута через плечо. Пытаюсь брыкаться, бью руками по спине, локтями по голове, но лис словно и не чувствует, уже вышел из комнаты в зал с ширмами. А вокруг столько магии, что глохну от её напряжённого настойчивого гула. А умею я создавать только эфемерных рыбок. Обидно аж до того, что зубы сводит и руки ломит. Так бы и сделать акулу, пусть съест этого лисёнка! Даже представляю эту акулу, огромную, серо-белую, израненную шрамами битв, зубастую, угрожающе плывущую по залу.
   Лис испуганно охает и бросает меня на пол. Надо мной как во сне проплывает огромная акула, сотканная не из золотого света магии солнца, а самая настоящая. Такая, какой я её вообразила. Акула двигается быстро, изгибается и ведёт себя так, как её живые сёстры в океанариуме или в кино. Знаю, что она неосязаемая, но мой противник этого не знает. Меня кто-то хватает за предплечье и поднимает одним движением.
   - Супер, - хрипит Лина, - бежим.
   И мы бежим, её руки ещё связаны, но бежим.
   - Стоять, - приказывает голос, - буду стрелять.
   И звук выстрела это подтверждает. Лина дёргается рядом со мной и падает, я, стараясь её поймать, падаю вместе с ней, оборачиваюсь. Лихой, исцарапанный и избитый, но живой и с пистолетом в руке смотрит прямо на меня. Второй, хромая и ругаясь носится по залу от акулы.
   - Это иллюзия, идиот! - рявкает первый.
   А я уж хотела для него осьминога состряпать!
   О стену грохает железная дверь. Только она может издать такой звук.
   - Стоять! ОБ! Руки за голову! Лечь на землю! Буду стрелять! - множество голосов, кричат одно и то же, и так громко и все вместе, что невольно впадёшь в панику, растеряешься.
   Я обнимаю Лину и прячу своё лицо в её плечо. А дальше весь мир превращается в фильм, из которого вырезали множество кадров.
   Меня отрывают от Лины. У неё вся спина мокрая, не двигается, и я не знаю от боли, от потери сознания или оттого, что она теперь всегда будет спать. Как Гордон. Оборотни разве умирают от одной пули?
   Мужчин-лисиц заставляют лечь на землю, зачитывают права, заковывают их руки и ноги кандалами, поднимают и уводят.
   Рядом со мной кто-то сидит, что-то говорит.
   Лину переворачивают на спину и перекладывают на носилки, нажимают на кнопочку у неё на часах, пиканье прекращается. Успеваю увидеть, как двое медработников несут её, другие орудуют ножницами, разрезая чудесный комбинезон. Кофту на моём плече тоже зачем-то разрезают.
   Меня осматривает один из врачей: проверяет пульс, заставляет следить за светом, отвечать, как зовут, где живу, какой сегодня день и час. Сообщаю, что до заката осталось ровно девять часов, десять минут. С минутами могла и ошибиться, поэтому, наверное, меня укутывают в одеяло, заставляют лечь в носилки. Отказываюсь.
   Вокруг много людей, или чародеев, или оборотней. Я не знаю. Штора с Гордоном снова задёрнута. Правильно, пусть поспит.
   Кто-то ведёт меня на выход, обнимая за плечи. Ау! К чужим нельзя прикасаться! Впереди поднимают носилки с Линой. Чего они копаются? И где Лора? Почему нет носилок с Лорой?
   Я в зале клуба. Сижу на диване за одним из столиков перед сценой. На столе - чай или жалкое его подобие. Так светло, что рябит в глазах. В таких ситуациях электричества не жалеют. В зал никого не впускают и никого не выпускают, кроме медработников, их пациентов и ОБешников. Впустили, правда, заместителя директора клуба. Он сидит за соседним столом. Сам директор по причине дневной спячки явиться не смог. Солнце, видите ли ему мешает. У нас тут преступление, а он там в гробу валяется. Или где они там днём валяются? Тоже мне, господин!
   Сержант Адлер расположился передо мной. Он спрашивает, я отвечаю. Честно отвечаю на все вопросы. На все, которые слышу. Он мне улыбается кривой улыбкой, смотрит серьёзно и сочувственно, записывает все ответы в планшет.
   Маму впустили, она обнимает меня и плачет так, что почти задыхается. Я обнимаю её, ничего не могу сказать в своё оправдание, ничего не могу почувствовать. Ощущаю себя нашпигованной амулетами спокойствия.
   Какой-то мужчина подходит ко мне и просит убрать акулу. Вот, псих. Мы же на суше!
  

ЭПИЛОГ

   Спокойствие прошло, и я оттаяла. Опять плакала, кричала, чувствовала. Была у разбитого корыта собственной жизни.
   Плечо моё заштопали, все раны исцелили, остались шрамы. Мама, когда увидела те, что на спине, тоже плакала и просила не говорить бабушке. Она решила, что при первой же возможности сделаем пластическую операцию. Сейчас нельзя из-за возраста. Время становления магических сил самое нестабильное, поэтому любое психологическое или физическое вмешательство может спровоцировать опасный выброс энергии. Жаль, пластическая операция для душевных ран недоступна в любом возрасте.
   Лина осталась жива. Пуля прошла на вылет, а целители позаботились обо всём остальном. Мне всегда они нравились больше остальных. В детстве я мечтала быть именно целителем. Не судьба.
   А Кирилл Васильев получил повестку в суд. Попытка помочь обернулась ему боком. Теперь парню предстоит неделями ходить на семинары по подавлению в себе синдрома защитника. Со дня на день жду точно такую же повестку. Мои прегрешения гораздо весомее, поэтому, боюсь, семинарами дело не обойдётся. Миссис Надёжина, психолог-терапевт моей семьи, уже провела несколько личных встреч. Но на первом же занятии вопрос о причинах моего безрассудства отпал сам собой, когда я сообщила, что давно не погружалась в чертоги силы. Так психолог называет внутренний мир, создаваемый чародеем.
   Когда Надёжина попросила рассказать, почему, ведь 'погружения' помогают обрести мир с собой, расставить внешние события по местам и отвлечься от неприятностей, я не сразу нашлась с ответом. Попросту не знала, как выразить то... нет, не ощущение... безграничное отчаянье. Моя последняя попытка оказаться во внутреннем круге с костром оказалась настолько неудачной, что я предпочла больше никогда не повторять этого. Костёр по-прежнему ярко горел, рисуя чёткие ровные границы, но теперь только свет от огня не позволял приблизится непроглядной, вязкой, тяжёлой тьме. Я ощутила, как пространство за кругом света затоплено густым содержанием, словно прозрачный стакан, наполненный горячим цикорием, а в центре остался воздушный пузырь, куда тёмная масса пока не попала, но вот-вот попадёт. А я находилась в центре пузыря. А между мной и цикорием - ничего. И там, в холодной глубине пространства, таится нечто... Оно напугало меня одним своим присутствием. Это же мой мир, моя внутренняя броня от невзгод! Как что-то внутри меня самой может жить собственной жизнью? Тем не менее оно было там, и я попыталась возвести стену, раз уж магического круга больше нет. Но стена, соприкасаясь с темнотой, растворялась.
   Думаю, всё-таки вампирша Кора успела мне навредить в ту ночь. Она была так обрадована, когда оказалась в моей голове, что чуть не облизнулась. Могла ли она успеть загипнотизировать меня? Сделать что-то, что начало разрушать меня изнутри? Лишь так подумав, я была готова лезть на стену. Боялась даже заснуть, старалась концентрироваться исключительно на внешних объектах, явлениях.
   Родные, конечно, заметили моё состояние, но списали всё на известные причины: случившееся с Лорой, информация об отце, впечатления от Летней страны, столкновение с насильственными действиями. Я соглашаюсь с ними, ведь и перечисленного достаточно, чтобы сойти с ума. Увы, признание причин не помогает исцелиться. Произошедшее настолько надломило меня? Я уже не та Гретти Ло, которая проснулась однажды и отправилась на профориентацию? Неужели нет способа вернуть её? Мне очень нравилось ощущение мира той меня: немного наивное, привязчивое, с нотами грусти. И начинает раздражать чувство мира Гретти Ло сегодняшней: нервное, скептичное, замкнутое, с постоянным желанием что-нибудь сломать. Словно по моей жизни тоже прошлась Война. Странное сравнение, но должно быть именно так, только в стократном увеличении, чувствует себя Земля. До Войны она пела гармоничную мелодию, полную жизни и красоты, после - стонет от боли, не зная, как это прекратить. Я тоже не знаю.
   Миссис Надёжина, как профессиональный психолог, попытается помочь. Она предложила начать отстройку чертогов силы заново или попытаться 'погрузиться' под её присмотром. Предпочитаю первый вариант, но на этот раз эта процедура не даётся мне так легко. Проклятые Ветры!
   Каждую свободную минуту дня стараюсь заполнить делами, чтобы не думать, не вспоминать. Так я цепляюсь за настоящий момент, не позволяю себе погрузиться в жалость и самобичевание. Пока не играю на флейте и не напрягаю голосовые связки, я ищу работу. Записалась на курсы экстремального вождения и на дополнительные очные занятия по самообороне, подала заявку на увеличение нагрузки в комнате йоги и в бассейне. Озадачила маму уроками магического искусства, бабушка же вызвалась помогать мне с зельеварением. В магии не хочу быть беспомощным младенцем, который не знает, как воспользоваться погремушкой.
   Горько, но правда: дополнительные часы, которые я провожу с родными, не улучшают моих с ними отношений. Мне всё время хочется дерзить и огрызаться, чего никогда не происходило раньше. Внутри меня словно зверь поселился. Вероятно, так и есть на самом деле. Ненавижу себя за это, стараюсь сдерживаться, но не всегда получается. Нет-нет, а вырвется какой-нибудь ядовитый вопрос или замечание. Я по-прежнему горячо люблю их и всецело доверяю их решениям. Понимаю, что они многим пожертвовали, чтобы сделать мою жизнь безопасной, нормальной. Мне, как и раньше, необходимо их одобрение и совет, но что-то в моих мыслях и чувствах всё равно не так.
   Возможно, короткое пребывание в Летней стране намекнуло мне на возможность другой жизни, и где-то глубоко в подсознании я начала тосковать по ней? Тоска выливается в неудовлетворённость, а затем в злость? Какая же глупость! И пусть, стоило мне перешагнуть границу под водопадом, с моей души словно свалилось тяжкое бремя; пусть песня земли и моря манит меня, подобно магниту; пусть там меня берегли да защищали, и даже бааван ши не представляла такой опасности, как здесь, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы оказаться подальше от того мира.
   Первый шаг я сделала: сказала Янитте, что Лоэнгрин просит вернуть кулон. Мне показалось, что она побледнела, когда услышала это, но выпрямилась и вздёрнула подбородок. Через минуту передо мной стояла обычная коробочка для украшений.
   - Я хотела подарить его тебе на двадцатилетие, - сообщила мама и тут же ушла в свою комнату.
   Даже не поинтересовалась, как я собираюсь возвращать украшение. Я и сама этого пока не знаю.
   Может ли как-то помочь огромный пёс с зелёными глазами? Мама сказала, что некоторые волшебные животные способны переходить границы между мирами без помощи дверей и проходов. Может ли так Дикий? Хотелось бы знать.
   Бабушка Ванесса люто ненавидит Дикого, однако именно из-за него она приняла решение о моём переезде в дом у пустыря.
   - Этому зверю не место в квартире, - заявила она, - пусть охотится на кайт ши рядом с домом.
   - Разве не будет лучше, если Грета будет жить в общежитии с другими чародеями? - удивилась мама.
   - А кто будет присматривать за псом? И ты думаешь в общежитии она пойдёт на поправку?
   - Всё лучше, чем одинокие вечера в пустом доме!
   - Если она запишется на дистанционные уроки, то не будет никаких одиноких вечеров. Пусть учится! В общежитии её будут отвлекать.
   - Я не понимаю! - продолжала спорить мама. - Она будет в большей безопасности среди сверстников!
   - Думаешь, фейри позаботятся о сохранении её инкогнито? Теперь, когда браслета нет, ничто не закроет им рот. А уж если её отец объявил, что нашёл дочь, то тем более!
   - Уверена, Анорве позаботится о том, чтобы Грету не беспокоили!
   - Так же, как они не беспокоили твоего отца? Одно его знакомство с князем кайт ши делало его объектом интереса многих посторонних!
   - Дедушка был знаком с кайт ши? - полюбопытствовала я, но никто не обратил внимание.
   - Если уж Генри Корнеев у них был знаменитостью, - горячилась Ванесса, - то представь, кем для них станет твоя дочь? Единственная наследница могущественного лорда! Ей прохода не дадут! И что тогда сделает с ней город?
   - Моя дочь и так знаменита! Она выпустила музыкальный альбом! Страница 'Паяцев' собрала поклонников со всего мира. Случившееся с Лорой прогремело взрывом ещё и поэтому! Теперь Грету никто не тронет! Её никогда не сделают отшельницей! Тех, о ком знает мир, тронуть не смеют!
   - Ты поощряла моё пение, чтобы я стала популярной? - заикнулась я, но опять была проигнорирована.
   - Музыкантов пруд пруди! А любовь публики эфемерна!
   - Ты ошибаешься, мама, как всегда! Твоя предвзятость мешает тебе разглядеть правду!
   - Моя предвзятость до сих пор обеспечивала тебе безопасность! И потом, подумай! Грете уже есть восемнадцать, ни одна музыкальная студия не рискнёт связываться с чародеем, обладающим активной силой. Зачем тратить время на того, кто по уши занят чарованием и постоянно будет отпрашиваться то на учёбу, то на работу?
   В конце концов бабушка одержала победу. Не сразу. Но теперь я начала собирать вещи. Как только зарегистрирую начало рабочей практики, перееду в дом у пустыря. Но до практики мне, как до луны.
   Кстати, о Диком. К моему величайшему изумлению Ванесса устроила целое представление, чтобы сделать появление Дикого в нашем доме законным. Все животные города находятся на строгом учёте, все владельцы, их адреса и род занятий вписаны в специальную картотеку. Каждый питомец имеет специальный ошейник с меткой, которая считывается патрулирующими район дронами, если зверь оказывается на улице. Животные без этой метки отлавливаются. При таком раскладе, вполне естественно, что родословную каждого щенка и кошки можно проследить до десятого поколения. Как объяснить, откуда взялся Дикий?
   Ответ оказался прост. Город следит только за животными горожан. Питомцы же бродячего цирка полностью на совести их владельцев-циркачей. Бабушка обратилась к своим знакомым из цирка, они приехали к нам домой с огромной коробкой и подарили мне большого чёрного пса. Как они устроили так, что Дикий оказался в коробке и не появился ни на одной из камер наблюдения в коридорах, остаётся загадкой. Фокус, на который способен только истинный цирковой артист. Циркачи же рассказали душещипательную историю о том, как нашли израненную девушку на берегу и доставили её домой. Этот конкретный цирк в одночасье стал знаменитым. Я со своей стороны отлично сыграла давнее знакомство и благодарность за спасение и пса.
   В тот же день в маминой квартире были ещё гости: ветеринары. Они теперь приходят каждое утро, выгуливают Дикого, отслеживают его здоровье и поведение, чтобы в конце концов поставить на учёт. Для циркового пса это процедура долгая и муторная. Именно поэтому горожане стремятся приобретать любимцев в специальных питомниках, тогда никаких дополнительных формальностей и проверок не нужно.
   Фокус с чёрным псом произошёл ещё до того, как Лина вышла из больницы. Мама подарила тигрице орхидею. Мне казалось, что Янитта никогда не заговорит с третьей солисткой 'Паяцев' и больше на порог её не пустит, но я ошиблась. Мама видит в Лине не двуличную шпионку Летней страны, а жертву обстоятельств, которая пошла на огромный риск, подчиняясь моим капризам. Куда Лина поставила цветок, не знаю, потому что она очень быстро съехала из своей полупустой тикающей квартиры. Даже не попрощалась. Сделал дело - гуляй смело! Вероятно, она получила очередное задание по поиску беглеца.
   В десятых числах ноября закончились мои каникулы и пришли результаты теста на профпригодность.
   Как оказалось, я сдала на сто процентов тест на интуицию и уровень сил, побив все рекорды колледжа, а ещё я на девяносто пять процентов была хороша в чтении невидимых чернил. В задании на силу заговора я набрала только пятьдесят процентов. Судя по комментариям преподавателей, это не очень их удивило. Не всем же быть сильными и умелыми в одно время! Сила редко совпадает с мастерством. В пояснении написали, что заговор держался в воде, но при заморозке и испарении он исчез, что и отняло у меня баллы.
   Больше всего меня поразил балл за последнее задание. За то, из-за которого я расстроилась и даже ревела. Семьдесят процентов. Я не почувствовала слабые враждебные заклинания, а среднее враждебное смогла опознать как таковое, но не защититься от него. Все остальные задания я провалила, чему искренне рада: список профессий для практики оказался не коротеньким, но все они указывали мне дорогу в чародейские университеты. Но я решила доучиваться в колледже, чем очень расстроила родных. Пожалуй, я в первый раз в жизни капризничала и настаивала на своём, отказываясь даже слушать.
   Сама не понимаю, почему так произошло, но в первом же университете, куда я пришла на день открытых дверей, не выдержала и получаса. Была я там одна (рабочее время), растерялась, расстроилась, запуталась в коридорах и в конце концов разревелась. Меня пожалел мимо проходивший старичок-профессор, готовый посмотреть моё резюме уже сегодня и даже звал к себе на кафедру, но я вежливо отказалась и ушла, так и не посмотрев ни одного мастер-класса.
   У студентов колледжа время перевода в университет ограничено месяцем. В ноябре они посещают вводные лекции и пробные лабораторные, а также находят работу, где будут проходить магическую практику. Это время нужно, чтобы в дальнейшем составить индивидуальное расписание и план обучения. Расписывается буквально каждый час, вплоть до времени, нужного на дорогу, чтобы доехать от института до работы или дома. И никаких трёхмесячных зимних каникул, к которым я привыкла, когда училась в школе.
   Теперь каждый день бываю в колледже. Жаль, трёхмесячные зимние каникулы устраивают только в школе. Несмотря на желание заполнить своё время всевозможными делами, я бы хотела пока не появляться в здании ГЧК. Слишком многое здесь связано с Лорой.
   Когда пришла сюда впервые после всех событий, первым делом направилась к фонтану и открыла все клетки с канарейками. Они разлетелись по холлу, но через час вернулись обратно. Глупые птицы! Это так меня разозлило, что я, забыв о занятиях, вышла на улицу. Леон обнаружил меня перед переходом в подземку. С неба на землю срывались потоки воды, ломающие одним своим давлением зонты, а я настолько ушла в свои мысли, что даже не находила в себе соображения, чтобы спрятаться в переходе.
   Сару отчислили. Я не ожидала такого исхода дела. Браслет не заблокировал всех магических способностей девушки, но одно его наличие лишило её права учиться среди чародеев. Чувствую себя предателем. У меня ведь нет никакого браслета, хотя теперь я точно знаю, кто мой отец.
   Я видела родителей Сары, выходящих из ректорского кабинета. Из них словно высосали всю жизнь. Знали ли они, что берут на воспитание фейри? Смогут ли они смириться с этим фактом? А то, что они взяли Сару из Дома Прекрасного Детства, сомневаться не приходилось: девушка похожа на родителей, как день похож на ночь. Да, и сама Сара как-то рассказывала о себе, родителях и домашних учителях.
   Кстати, о ректоре Вулканове. На второй день после того, как я устроила акцию по освобождению птиц, у меня случился с ним крайне неприятный разговор. Лору из ГЧК никто не отчислял, но здесь она не появляется. Она набрала максимальные баллы по всем пунктам и стала бы великолепной чародейкой, но больше чародейкой не является. Она вампир. Врачи снова провели исследования и снова доказали, что переливание крови вампира в тело чародея, человека, оборотня или фейри приведёт к болезни реципиента, в некоторых случаях даже к гибели, а не к превращению. Но те же врачи теперь сделали предположение, что если была задействована магия или биологический вирус, то результат мог оказаться иным. В том числе и таким, при котором чародей становится вампиром. Однажды ведь это произошло с людьми!
   Лора в колледж не ходит и мне не звонит. Она не помнит себя совершенно. Она не помнит никого и ничего, что было с ней до того, как она проснулась вампиром. Удивительно! Но она умеет говорить, и читать, и писать, и даже дала интервью по телевизору. Она рассказывала о том, какой замечательной оказалась мастер, которая приютила её у себя. Мастера зовут Нина, и она заведует сетью ресторанов и гостиниц в городе.
   И вот я захожу в ГЧК, и мгновенно приходит сообщение на табло КПП: 'Мисс Гретти Ло, зайдите к ректору'. Кроме Вулканова в кабинете больше никого не было, я вошла, встала перед его столом, но через секунду мне захотелось испариться. Ректор бросил на меня взгляд, полный такой жгучей ненависти, что мне на секунду показалось, что он сейчас сотрёт моё заявление по поводу перевода на третий курс ГЧК и отчислит с самой мерзкой характеристикой, какую только могут дать студенту.
   - Почему вы не обратились ко мне за помощью? - не сказал, а прорычал ректор, прожигая меня тёмным взглядом. - Я мог её спасти! Мог спасти!..
   И он ещё много чего сказал. Говорил о том, на что он способен, и мне стоило только сообщить о проблеме. Он говорил о том, как любил Лору, и перечислял причины, почему именно я виновата в случившимся. Только я. Ведь, он знал, Лора мне всё рассказала об их отношениях (так и сказал: отношениях! Она его как огня боялась, а он говорит' отношения'!), и я должна была обратиться к нему за помощью. Обязана! Я слушала и молчала. Ни у меня, ни тем более у Лоры не было и мысли о том, чтобы попросить помощи у кого-то вроде ректора. Помощь от таких людей стоит дорого. А потом бы пришлось спасться от него. Поняв, что я не пророню ни слова, Вулканов отпустил. Я выходила на ватных ногах.
   А вдруг, он и правда мог бы помочь? Вот только обрадовалась бы Лора такой помощи?
   Все каналы, газеты и радиопередачи гудят одной новостью: Вампиры создали себе подобного! Но знают секрет этого создания только два вампира в целом мире. Кора и Дэн. Кора казнена, Дэн в бегах.
   Меня приглашали на казнь Коры как одну из её жертв, но я не пошла, хотя новость о том, что вампирша умрёт меня немного утешила. Я тайно надеялась, что это вернёт мне баланс с собой, но ошиблась. Смерть другого никому не может вернуть мир, пусть даже этот 'другой' - твой злейший враг.
   Кстати, чародей Даня тоже в бегах. Он объявлен в розыск. Никак не могу забыть о нём, подсознание не позволяет: рыжий парень мне снится по ночам. Просит пойти с ним, приказывает, умоляет, говорит, что от этого зависит его жизнь. А я смеюсь ему в лицо и отказываюсь. Просыпаюсь в слезах.
   Миссис Сталь в колледж, как родители Сары, не приходила. Она в больнице Доброго Сердца, на этаже для психически раненных чародеев, в палате, из которой она не может выйти сама. Я принесла в утешение орхидею, но врачи запретили дарить ей что-либо.
   Адам на свободе. А кто знает о каком Адаме шла речь? Кора на допросе сказала, что хотела похитить Лору для себя, она всегда мечтала иметь сестру. А они так похожи! Обе блондинки!
   Гордон умер во время чёрного ритуала. Об этом мне сказал Сержант Адлер по очень большому секрету, и только потому что я так настойчиво его умоляла сказать.
   Пророк Максим, всё же дозвонился. Оказывается, хотел предупредить, чтобы я ни за что не уезжала из города. Хороший товарищ.
   А по радио всё крутят песню 'Ты не вернёшься ко мне' на стихи К. Д. Бальмонта. Когда слышу первые аккорды, выключаю. Лора, действительно, больше не вернётся. И не только она.
   Скоро я перееду в дом бабушки. Мы пока собираем вещи и всё готовим. Скоро я найду магическую работу и начну проходить практику, а значит жить самостоятельно, выполняя предписание закона.
   Лина уехала, и мы больше не видимся утром по будням, когда я иду в колледж, а она куда-то по своим делам. Не скучаю. Зачем мне скучать по тому, для кого я - только работа?
   А ещё каждую неделю у нас на кухне появляется корзина с фруктами и запиской на настоящей бумаге. Фрукты там самые разные и экзотичные. Некоторые я даже осмелилась попробовать. Как появляется корзина не знаю, но в записке всегда имя Лоэнгрина и пожелание: 'Свет прибудет с тобою'.
   Свет. Он-то мне не нужен: темноты больше не боюсь. Миг, когда плётка бааван ши коснулась моей кожи, когда Лина призналась, что только притворялась подругой; ночь, когда Гордон лежал на столе с кинжалом в сердце, а Лора пронзила меня вампирским взглядом. В эти страшные секунды во мне раз за разом что-то гасло, пока совсем не померкло. Темноту, которая теперь окружает меня, не разогнать сверкающими иллюзиями, с ней можно только смириться. Кто виноват в этом? Некого винить!
   Думаю, если мне не суждено жить в идеальном мире, то нужно постараться наладить существование в этом. Кто бы подсказал, как это сделать.
  
  

Словарь

  
  1 Отдел безопасности - ОБ. Самый главный отдел альянса городских учреждений по обеспечению безопасности (АГУОБ)
  2 АГУОБ - альянс городских учреждений по обеспечению безопасности.
  3 Гуль - оживший мертвец. Думаю, это городская легенда.
  4 Чупокабра - одомашненное животное, перенёсшее укус беса; после такого укуса животное сходит с ума и начинает пить кровь. Ещё одна городская легенда.
  5 Упырь - бедняга, на которого напал и обескровил вампир; твой мозг умирает, а тело продолжает жить первичными инстинктами: прячься и ищи еду.
  6 Бес - общее название генетически-изменённых и опасных животных, являются ночными хищниками, боятся света и воды.
  7 Юноши и девушки, которые могут превращаться в тюленей, надевая тюленью шкуру. Если её украсть, то шелки и роан не смогут обращаться в животных и плавать в море. Считаются очень красивыми и безобидными.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"