Аннотация: На Марсе есть станция. Потерпишь крушение - будь её гостем...
Первый гость "Мирмекона"
"Зетта-17" ползла на ближайший маяк. Без тяги. Почти вертикально.
Это ж надо - "поймать" метеорит! На Марсе! На взлёте! Хорошо хоть крыло не откинул ("марсианское", ессно: "земное" в этих краях как парашют из бейсболки). А я ещё думал, обидно - поломка на перегоне: летишь, как последний хоббит (туда и обратно)!
Так! Отставить эмоции, попробовать выйти в эфир!
Палец лёг на тангенту:
--
Я - "Зетта-17". SOS. На финальной стадии вывода зарегистрировано столкновение с метеоритом. Утечка топлива. Двигатели автоматически остановлены. Совершаю планирующий полёт, координаты...
Тангента утоплена: "пробить" до Земли нереально, а вот координаты запишу. После посадки направлю антенну на Землю, и...
Дюны приблизились и понеслись. Мелькнули прямые блестящие линии, и тряхануло. Посадка была идеальной (с учётом "молчащих" движков): ни герметичность, ни основное питание не пострадали.
Блестящие линии. Точка. "Оазис". Резервная база на случай неточной посадки. Или крушения, как у меня.
Экран заявил, что "оазис" исправен, но мне было как-то не по себе. Ну нет здесь "оазисов"! Не к добру как-то вспомнился "Мирмекон": легенда, конечно, да и не должен он быть так исправен.
Шлюз приоткрылся. Я выглянул, спрыгнул... и сел на песок. Только не это: я знал эти формы. "Третьим будешь?" - спросил я себя, и - делать нечего - грустно побрёл к "Мирмекону". Известному тем, что "съел" уже двух инженеров. Один погиб при возвращении: на подлёте к Земле, уже на орбите, его корабль "взбрыкнул". Ошибка на входе, слишком острый угол - земли он достиг в виде пыли. Решили, что, раз он не вышел на связь - значит, был в анабиозе. Очнулся при торможении, с перепугу рванул ручку...
Второй сообщил, что "Мирмекон" ломает его корабль, схватил ещё целый квад... Когда он понял, что до ближайшего воздуха тысячи километров, а кваду зарядки хватает на сотню, вольтметр показывал "ноль". Отъезд квада снимала камера корабля. Ни "Мирмекона", ни иного призрака в кадре не было. Решили, что это был нервный срыв.
Что ж: может, я нервный, может, ударился при посадке. Но я ощущал рукоятку на шлюзе, и древние поручни-лампы ровным голубоватым свечением били в затёртые бурями стёкла.
Вытянуть. Повернуть, утопить до упора... Избыточное давление выплюнуло вбитый в зазоры песочек, пауза, резкий щелчок - дверца открылась как новая. Входя, я увидел... нет, нервы: двигаться некому, "мирмеконяне" покоятся в дюнах. Они были грамотно сделаны, сам видел схемы, но бури... песчаная жуть в полторы сотни метров в секунду давно уже "съела" шарниры!
Но шлюз-то работал! Возможно, он был лишь в моём воспалённом сознании, но ведь он был, и работал как надо, неспешно: старинные схемы работали медленно. Весь "Мирмекон" был старинным: компактным, логичным, достаточным. Как "Аполлон". Или "Союз".
Скорее второе, ведь "Мирмекон" был построен в Союзе: "продув" лунную гонку, советские политики и инженеры всё чаще глядели на Марс: "Салюты" и "Мир" - надёжные, автономные, как звездолёты. Рекорды многомесячных полётов, сверхмощная "Энергия"...
Для отвода глаз (а не только "доплюнуть и переплюнуть") для "Энергии" сделали бестолковый орбитальный челнок, "рабочий" же пуск двух "Энергий" доставил на Марс "Мирмекон". (Значит, доставил, и это не байки...)
Система подобная "Миру", а, возможно, и сам "Мир", дооснащённая моторами и спускаемым аппаратом - мечта! Долететь, и, вернувшись, опять стать на рейде Земли - рекорд из рекордов, к тому же внезапный: если не таскать многоразовый балласт, то один пуск "Энергии" - это сто тонн. Жилой модуль с защитой от радиации, спускаемый аппарат... Ещё два-три пуска - это две-три сотни тонн топлива. Лети, куда хочешь...
Но Марс - не Луна. Тут атмосфера, песочек и бури. Пришлось бы ребятам садиться "для галочки" (выпрыгнуть, впрыгнуть и снова взлететь, бегом под защиту спокойного Космоса), либо везти и сажать, а затем распаковывать станцию - свой здешний дом. Титаническая работа. Даже человек в идеальной физической форме после полёта "отходит": он вялый, он может работать за пультом, поднять пару камушков, но что-то активно таскать, двигать, строить - только в не очень научной фантастике!
А ведь пилотов "сюда" не готовили, что очевидно: для имитации полёта на Марс нужен не только муляж корабля, недостаточно запереть в нём пять мужиков на 500 дней и поглядеть, не случится ли с ними Гайдар. Космонавты должны были стартовать, "покрутиться" на "Мире" несколько месяцев, приземлиться, отработать программу. И вновь стартовать, и опять "покрутиться"... Насколько я знаю, ни один космонавт в этом графике не стартовал.
Казалось бы, выход: послать предварительно базу-"оазис", а прилетев лишь проверить её работу. И решить: остаться на день-другой, или тика?ть.
Но это - сейчас. Не будем забывать, что при всех межпланетных полётах, при сборе ценнейших (и весьма точных!) сведений зондами, интеллект кораблей был весьма примитивным. Так, в ЭВМ "Аполлона" было всего 64 килобайта! Человек был пилотом, а не пассажиром.
Но пилотировать "базостроителя" как "Луноход" невозможно: с Земли ведь сигнал добирается долго (от 3 до 22 минут в зависимости от положения планет), а вращаться у красной планеты, командуя стройкой "оазиса", глупо: для победы в "марсианской гонке" было достаточно выйти, войти и взлететь.
Так что если нужна была база, её бы пришлось отправлять целиком. То есть собранной. Это почти невозможно, и первая трудность - посадка: "попасть аппаратом по Марсу" могли преспокойно, проблема - погода: "Марс-3" садился в разгар пыльной бури (скорость ветра по данным "Маринера-9" - более 140 метров в секунду, больше половины скорости звука на Марсе!). О ней стало известно уже после пуска, а компьютер станции не позволял изменить программу в полёте. (Сажать, скажем грубо, готовую избу сложнее, чем брёвна в тугой упаковке.)
Вторая проблема - размеры и масса "оазиса". Он - протяжённая штука из множества модулей. Просто поставить его недостаточно: тот, кому нужен "оазис", почти стопроцентно не сможет его развернуть! Разворачивать базу придётся заранее -- здесь, на планете! -- и встраивать точно в ландшафт! И по нынешним меркам такая работа -- удел уникальных мощнейших процессоров. Если тогда удалось бы создать подобающий "камень", его бы никто не посмел отправлять "в никуда"!
Но и это не всё, ведь "оазис" "сработает" будучи только комплектным, а в космосе и при посадке подобной махины случается всякое. Из-за того, что разбился/заел/повреждён элемент, планетарная база была бы потеряна: шансов принять "ремкомплект" было ноль.
Но задача была решена, и изящно: призвав себе в помощь бионику (науку о том, как применить в технике схемы, подсмотренные в природе), конструкторы создали механических "муравьёв". На Марс были отправлены около сотни робостроителей и масса деталей нескольких видов. "Муравьи" и "Лего", ни одного уникального модуля, у каждого - масса применений.
Как там прошло приземление, сколько чего уцелело - никто не узнал, да и было не важно: разглядеть такие подробности с орбиты тогда не могли (вспомним приколы по поводу "сфинкса"), а отправлять передатчик не стали: в посадочном модуле будут свои.
На следующих витках орбитальный комплекс ретранслировал будущей станции гору программ. Инструкции и чертежи были разложены на пакеты, каждый из которых был завершён и соответствовал по объёму оперативной памяти одного "муравья". (Каждый модуль имел два блока памяти: постоянную, "вшитую", и ОЗУ для хранения данных общей программы. Прошивка была скорее "дровами", без неё модуль не смог бы работать, а ОЗУ всех работающих модулей - метакомпьютером.) Отправлялись программы в строгой очерёдности, по убыванию практической ценности.
Далее "Мирмекон" разобрался сам. Он посчитал уцелевшие модули (так было предписано в первых программах), проверил их память, и стал загружать: наиболее важные, первые, программы - на три, на четыре носителя, менее важные - в пару, затем на один. Заполнив память своих "муравьёв", дальнейшие файлы "Мирмекон" просто проигнорировал.
В первых пакетах программ были инструкции по сборке и ремонту систем жизнеобеспечения, затем - всё менее и менее важных частей будущей станции. Это и верно: я вот сейчас без кровати прожил бы, а без стен и регенератора воздуха - вряд ли... Вот нет ночника в изголовье кровати (выемка на стене есть) - не страшно, а без отопления мне бы кранты.
Стоп: "кранты"! Где корабли инженеров?! Я подскочил к иллюминатору. Так и есть: "мирмеконяне" с муравьиным упорством растаскивали "Зетту" на запчасти. А впрочем... впрочем, корабль на них и годился.
Смирившись с судьбой, я слегка успокоился... и задремал.
Когда я проснулся, ближайший ко мне монитор (монохромная трубка имелась на каждом "куске" "Мирмекона") мерцал неподдельно "квадратными" буквами. Я машинально прочёл: "Ваш корабль исправен. Готовность к вылету - 100%. Программа полёта занесена в память бортовой ЭВМ".
Не проверяя скафандра, я выскочил. Шлюз выпускал меня целую вечность, как будто готовил к тому, что... Корабль не был Зеттой! Я помнил эти обводы, помнил по старым учебникам. Первый корабль для сборки на Марсе, шедевр двадцатого века. Он так и не был построен, хотя многие наработки применяются и сейчас.
Прежде чем вылететь, я снова сходил в "Мирмекон": как охотник в таёжной избушке, оставил продукты.
"Спасибо, хозяин" - сказал я уже на орбите.
Я вышел из анабиоза. Корабль входил в атмосферу Земли. Н-да, приснится ж такое... всё, на Марс я больше не летун! Но почему я лечу не в Россию? Надо подкорректировать... Я протянул руки к пульту... и тотчас убрал. Вместо полей трансфлектива под пальцами были квадратные кнопки.
Над казахской степью белела звёздочка. Древний корабль по прозвищу "Постсоюз" летел на просторы великого и могучего... Я убрал руки с пульта: пока всё работает - ты не мешай. Не надо мешать "Мирмекону".