Аннотация: Бизнесмен по фамилии Фёдоров в новогоднюю ночь решает купить у бомжа его историю, как он дошёл до жизни такой. Рассказ оказывается неожиданным...
БАТАРЕЙКИ
Снежная ночь накануне нового года заволокла улицу голубоватым, морозным туманом. Даже фонари, казалось, смотрели нынче не привычными жёлтыми, а какими-то зеленоватыми глазами, преломляя свой свет сквозь серебряную дымку падающих хлопьев.
Человек по фамилии Фёдоров жил в этом районе на окраине столицы уже лет десять. Он привык к слякоти и грязи, голому асфальту и искусственному снегу на ёлочный праздник, потому нынешняя снежная феерия сильно его удивила и заставила выйти во двор. Благо, снег пошёл почти сразу после его возвращения домой, и Фёдоров даже не успел скинуть пальто. Ступать по заснеженному крыльцу оказалось довольно странно и непривычно, пушистый настил вместо грязи, только и всего, кто бы мог подумать, что такая обыденность природы может вдохновить горожанина...
Фёдоров потянулся во внутренний карман за сигаретами, но вдруг передумал. Ноздри его приятно освежил запах чистого снега, так сильно им забытый. Всё вокруг было исполнено свежести и красоты, и нарушать сие благоденствие ароматов сигаретами уже не хотелось. Снег, к этому времени влажный и чуть сияющий, облепил все подоконники, козырьки подъездов и фонари с их вездесущими проводами, улица побелела, словно какой-то чудесный маляр выкрасил её в цвет первозданности начала эпох.
Фёдоров решил, что непременно нужно прогуляться, дабы не упустить такую красоту, столь внезапно и неизвестно, надолго ли, сошедшую с небес на грешную землю. Он спустился с крыльца и неспешным шагом двинулся вдоль по улице к далёкому, сверкающему красно-жёлтыми огнями проспекту, что виднелся внизу щёлки между домов в конце улицы.
Шума городского ныне почему-то совсем не было слышно, словно и сам мегаполис застыл, заворожённый этим небесным снежным явлением. Только со стороны проспекта доносились гулкие отзвуки автомобильных клаксонов и урчание моторов мощных большегрузов. Фёдорову показалось, что на него снизошло просветление. В мгновение ока вся дневная усталость улетучилась, и вместо неё пришло умиротворение и вселенский покой. Он мог бы идти так хоть целую вечность, насыщаясь внезапно возникшим ощущением благодати, но не прошёл и тридцати метров, как чей-то голос окликнул его со стороны соседнего дома. Фёдоров обернулся: за каменным парапетом, отгораживающим спуск в подвал, сидел какой-то оборванец в рваном пальто и натянутой на уши шляпе. Шляпа на бродяге выглядела ещё хуже, чем пальто, поля представляли из себя какие-то клочки и были к тому же чрезвычайно затёртыми. Бродяга снова окликнул Фёдорова каким-то нечленораздельным словосочетанием. В другой момент, возможно, Фёдоров просто прошёл бы мимо, он не был милосердным человеком и никогда не давал милостыню, но в окружении такой красоты не мог поступить обычно и решил приблизиться. Он сделал несколько шагов назад по направлению к укрытию, где расположился бродяга, и немного наклонился, чтобы лучше рассмотреть бездомного.
Нищий оказался не таким старым, как показалось издали, лет эдак пятьдесят с хвостиком, и не очень большим. Однако образ жизни и, возможно, злоупотребление спиртным, сказалось на его внешности, визуально сильно состарив. Длинные седые волосы, сбившиеся от грязи в колтуны, делали образ его ещё более древним.
- Это, эээ, - нищий поморщился, словно забыл слова, которые собирался сказать, и судорожно перебирал в уме весь свой небогатый лексикон, - у вас не будет немного мелочи?
- Я так и думал, - Фёдоров распрямился и уже собирался уйти, но обернувшись, вновь встретился глазами с первозданной белизной заснеженной улицы и понял, что на это раз просто обязан подать милостыню забулдыге.
- Ладно, - он вынул из кармана полученную в магазине сдачу и протянул оборванцу, - с новым годом, отец!
Бродяга молча взял деньги и, даже не удосужившись сказать "спасибо", принялся их пересчитывать. Видимо, для него сдача показалась хорошим уловом, потому что лицо нищего тут же просияло улыбкой.
Фёдоров уже двинулся дальше, но тут его разум охватило неудержимое желание понять, что заставило этого человека стать бездомным. Фёдоров был предпринимателем не только по роду занятий, но и по характеру. Это завидное сочетание внешнего и внутреннего и сделали его более-менее успешным в деловой сфере, и хоть жил он на окраине, но считался вполне состоятельным человеком. Он всегда был решителен и долго не рассуждал, там, где не мог взять логикой или умом, брал интуицией, которой Господь его тоже не обделил. Так и теперь, решено - сделано, он резко обернулся и снова приблизился к нищему. Старик даже немного подался назад, наученный тяжёлым опытом жизни на улице, очевидно решив, что тот хочет забрать обратно данные деньги. Это движение немного сконфузило Фёдорова, и он впервые в жизни ощутил жалость к бездомному. Раньше он полагал, что все, кто оказался на улице - либо выпивохи, либо тунеядцы, которым лень работать, либо сумасшедшие, но этот человек при ближайшем рассмотрении казался вполне адекватным. Лентяй, пьяница? Это было нужно выяснить, вдруг он всю жизнь заблуждался насчёт этой городской касты?
- Да не шарахайся ты, - небрежно кинул Фёдоров, скрывая внезапно возникшее смущение, - у меня к тебе предложение дельное, хочешь подзаработать?
Бродяга приподнялся, опершись руками на парапет подвального ограждения, и даже попытался пригладить неряшливую бороду, желая выглядеть опрятнее. Ведь ему и в голову не могло прийти, чем он может пригодиться странно щедрому субъекту.
Фёдоров ожидал ответа, но бродяга лишь уставился на него как баран на новые ворота, видимо, по-прежнему опасаясь, потому что рука его тут же незаметно скользнула вниз, пряча полученные гроши в валенок.
- Так хочешь или нет? Деньги вообще нужны? - вновь спросил Фёдоров.
- Разумеется, кто ж не хочет! - наконец подтвердил бродяга. - А что делать-то надо будет?
- Смотри, - начал Фёдоров, по привычке сразу же перейдя непосредственно к делу, - вот мой кошелёк, - он вынул дорогое портмоне и, раскрыв его, продемонстрировал бродяге стопку купюр внутри. - Здесь для меня денег не так уж и много, на текущие расходы, так сказать, а вот для тебя это хорошее подспорье.
- Ну? - бродяга снова расплылся в улыбке, едва завидев деньги, очевидно, уже прикинув, куда сможет их потратить в случае получения.
- Я отдам их тебе все до копейки, если расскажешь мне свою историю, как оказался на улице, почему вообще вы становитесь БОМЖами?
- Ну так это просто! - обрадовался бродяга, протягивая свои грязные руки к портмоне.
- Нет, так не пойдёт! - остановил его Фёдоров. - Я человек деловой и сразу распознаю фальшь, вот сейчас наплетёшь мне чего-нибудь жалостливого, знаю я вас!
- А если знаешь, зачем спрашиваешь? - вдруг как-то серьёзно спросил бродяга. - Видимо, не так уж хорошо и знаешь, раз интересно стало.
- Стало интересно, очень интересно! - подтвердил Фёдоров. - Только давай так договоримся, ты мне всю правду расскажи, без этой шелухи, годится?
Бродяга как-то странно и одновременно картинно отстранился от денег и направил отрешённый взгляд куда-то вдаль. Он долго обдумывал предложение, очевидно, восприняв его вполне всерьёз, а потом заговорил как бы сам с собой:
- А почему, собственно, не рассказать-то? Ему будет забавно, а мне деньги очень даже не помешают... Впрочем, кто ему поверит, если что! - бродяга пробубнил это себе под нос, но Фёдоров всё же сумел расслышать слова.
Этот диалог самого с собой звучал вполне разумным рассуждением, вытекающим из оценки каких-то факторов, известных лишь говорящему, и совершенно не выглядел нарочитым или лживым.
- Так и о чём вы там договорились? - съязвил Фёдоров, намекая на то, что сами с собой разговаривают только сумасшедшие.
Старик же как будто совершенно не смутился, а повернулся к нему лицом и произнёс ещё более странную фразу:
- А сигареткой поделитесь? - он вновь протянул руку, как давеча за милостыней. - Так-то как-то не очень, а если сигаретку бы добавили - то как раз в самый раз, и всё вам поведаю!
Фёдоров усмехнулся и тут же протянул старику пачку.
- Ну и?
- Вы, очевидно, задались вопросом генезиса и метафизики самого явления БОМЖевания, - начал старик, выдавая используемой терминологией полученное некогда хорошее образование, - именно это вы хотели бы узнать, что сие есть как полномерное явление. Трудно говорить за всех, и я боюсь вас разочаровать, но поведаю лишь свою историю. Дело в том, что я не всегда жил тут, на улице, у меня есть хорошее образование, я работал преподавателем в ВУЗе на профессорской должности, но в какой-то момент понял, что жизнь моя пуста и бессмысленна...
Фёдоров немного растерялся, совершенно не предполагая, что БОМЖ может оказаться учёным, но виду не подал, а старик меж тем продолжал:
- Я слишком увлёкся наукой, не завёл семью, не нажил детей, студенты были моими детьми, но когда они покидали стены университета, я чувствовал себя очень одиноким. Я просто не знал, что мне делать, пытаться создать семью в моём возрасте и с моим характером казалось мне немыслимым. И я решил, как бы это сказать, свести счёты с жизнью. Понимаете, я всю жизнь хотел приносить пользу людям, думал, что мои научные изыскания и есть эта польза, но ведь они не могли сделать меня самого счастливым, и потому, наверное, не могут я пригодиться и другим. В жизни есть что-то совершенно иное, чем то, что знал и умел я...
- И вы таки попытались покончить с собой? - упредил рассказ Фёдоров, невольно перейдя на "вы" и сменив тон на более уважительный, ведь теперь перед ним был не просто какой-то бездомный, а профессор, пускай и бывший...
- Мне не дали этого сделать...
- Кто?
- Вот в этом-то и заключается суть моей истории, я как раз готовился свести счёты с жизнью, как вдруг ко мне в окно зашёл какой-то странный человек. Он запретил мне совершать задуманное и сказал, что я могу принести много пользы, если, конечно, пожелаю...
- Что всё это значит? - теперь Фёдоров решил, что перед ним не профессор, а, как он и думал изначально, обычный сумасшедший. - Кто же это был?
- Это был один из скитальцев, он вывел меня на улицу и показал, на чём именно держится наш город и наша жизнь, вы понимаете?
- Не очень, - честно признался Фёдоров, - сектант что ли?
- Я бы сказал иначе, я бы назвал его "секстант", "навигатор", "проводник". Он сказал, что я обладаю чем-то таким огромным, что может принести много пользы всему Миру. Но что я сам только гублю и не могу использовать. И привёл аллегорию с человеком, проживающим в крайней нищете, который просто не знает, что лачуга его стоит на кимберлитовой трубке...
- Очень интересно, - про себя Фёдоров уже почти точно решил, что перед ним псих, но ему всё же захотелось дослушать этот странный рассказ, не лишённый философии, до конца. По крайней мере, этот разговор был ему в новинку, сильно отличаясь от мутной коммерческой белиберды, которую обычно несли деловые партнёры со знаками долларов в выпученных от алчности глазах, только и думающие на самом деле, как бы его облапошить.
- Ну и вот, этот человек предложил мне стать концентратором энергии и делиться ею с теми, кто готов, не щадя живота, отдавать себя верному делу борьбы со злом...
- То есть, вы хотите сказать, что отдали всё нажитое этому "секстанту", а сами забомжевали ради "великой цели"?
- Да нет же, какой ты глупый! - бродяга перешёл на "ты" да вдобавок как-то очень по-свойски хлопнул Фёдорова по лбу, да сделал это так естественно и просто, что уважаемый бизнесмен воспринял шлепок вполне нормально.
Удивительно, но позволь кто-нибудь другой отвесить ему такой шлепок по лбу, он бы сразу уложил его ответным ударом, потому что Фёдоров страдал болезненным самолюбием и не терпел вообще прикосновений, не то что таких неуважительных. Однако, что очень странно, выходка бродяги показалось ему вполне правомерной, как если бы это сделал его наставник или учитель, имеющий полное право вразумлять нерадивого ученика.
- Я правда ничего не понял! - лишь вяло попытался оправдаться Фёдоров.
Бродяга меж тем скорчил недовольную гримасу:
- Ладно, ещё раз попробую растолковать: меня зовут неважно как, потому что мои имена остались в той, прошлой и пустой жизни, - он махнул рукой в рваных перчатках в сторону уходящей вдаль заснеженной улицы, - теперь моё имя - Джулиус, и я батарейка!
Фёдоров буквально скис, теперь и последние сомнения в том, что перед ним сумасшедший, развеялись окончательно.
- А я - Наполеон, - скривился он, - очень приятно познакомиться, товарищ батарейка!
- Опять ты ничего не понял, а ещё кандидат наук...
Фёдорова аж передёрнуло: откуда этот нищий мог знать, что он имеет научную степень? Теперь он снова сомневался, кого именно видит перед собой. Однако, вспомнив про разные психологические умения тех прощелыг, которые, обдуривая людей, убеждают их, что являются медиумами и волшебниками, да ещё приложив к этому знание о высшем образовании и профессорской должности субъекта, Фёдоров решил, что это может быть лишь психологический трюк. А реально, кто поручится, что он не психолог, и работа его была не по нейролингвистическому программированию?!
- Я не психолог, - возразил на его мысли нищий, - я по естественным наукам, геолого-минералогические...
Фёдоров, конечно же, не поверил, что этот странный субъект прочитал его мысли. Он быстро убедил себя в том, что находится под гипнотическим воздействием. А фразу мог сказать и вслух, сам того не заметив, и решил, будучи всё-таки и сам неплохим психологом, раз умел проворачивать многомиллионные сделки, вывести прохиндея на чистую воду.
- Это всё болтовня, - махнул он рукой и спрятал портмоне поглубже во внутренний карман, - а вы докажите мне, можете? Тогда и деньги отдам и ещё сверху приплачу!
Бродяга явно расстроился, что деньги вновь стали от него дальше, но совсем не смутился, полез куда-то в кучу барахла, валяющуюся рядом с его насиженном местом, и вытащил оттуда обыкновенный настольный звонок для вызова персонала. Такие бывают в гостиницах и у консьержек в фешенебельных домах.
- Это ещё что? - Фёдоров поправил полы пальто, сбив с них нападавший снежок, и скептически скосился на странный предмет.
- Вот это? - бродяга уставился на звонок так, словно сам впервые его видел перед собой. - Это ВЫЗОВ - я нажимаю, когда готов отдать энергию бойцу, тот прилетает и подпитывается моей энергетикой. Это часть моей работы, так что я не отдавал никому своё нажитое непосильным трудом, оно как-то само забомжевалось в процессе моей новой деятельности...
- То есть, хочешь сказать, если нажмёшь, появится какой-то боец? - Фёдоров также перешёл на "ты", желая продемонстрировать превосходство, и вдобавок ехидно ухмыльнулся.
- Ну да, - спокойно ответил нищий, совершенно не смутившись ехидству.
- Тогда жми! - Фёдоров развёл руками. - Чего же ты ждёшь?
- Нажать? - переспросил бродяга, немного опасливо скосившись на "вызов".
- Нажать! - подтвердил Фёдоров.
- То есть, прямо нажать и, чтобы вызвать воина? - нищий, казалось, просто тянул время, не желая позориться. Конечно же за нажатием "вызова" ничего не могло последовать, возможно, он не думал, начиная эту игру, что она зайдёт так далеко...
Фёдоров почувствовал неуверенность противника и, как и полагается опытному рвачу, начал ещё активнее наступать:
- Жми, говорю! - повторил он уже как-то агрессивно. - Или, может быть, мне нажать? - он протянул руку к звонку и почти что коснулся клавиши. - Нажать?
Напряжение достигло максимума: БОМЖ нервно бегал взглядом, посекундно переводя его с Фёдорова на звонок и обратно, и судорожно щурился. Фёдоров, уже поняв, что выиграл странную дуэль, торжествующе ухмылялся, однако, не решаясь всё же нажать на клавишу. Пальцы его дрожали всего в нескольких миллиметрах от заветного сигнала. И почему бы ему, собственно, не нажать кнопку и не опозорить оборванца, спросите вы? Хитрый делец знал, что если кнопку нажмёт он, то может проиграть спор, ведь тогда нищий получит возможность обвинить его в "порче" "волшебного устройства" или просто скажет, что нажимать должен только владелец, и теперь ничего не сработает. Давать оппоненту такой мощный шанс вывернуться из практически полностью проигрышного положения Фёдоров не собирался. И опять же, у читателя может возникнуть вопрос, почему я использовал слово "практически", разве был какой-то иной шанс у бездомного оборванца? Конечно же, нет. Но, учитывая, что наш Мир полон чудес, согласно математике и метафизике необходимо оставить хотя бы сотую долю процента на то, что воин всё-таки мог и прилететь...
- Так всё-таки ты уверен в своём решении? - бродяга внезапно приободрился и произнёс это таким тоном, словно Фёдорову в случае утвердительного ответа грозило что-то ужасное. - Уверен? Жать?!
- Да, хватит уже мозги полоскать! - воскликнул Фёдоров раздражённо. - Всем уже понятно, и тебе в первую очередь, что ничего не будет. Нет никакого воина, и никто не прилетит, - он махнул рукой, - убогий ты человек, даже смошенничать не можешь толком!
- Я же не бизнесмен, как некоторые, чтобы мошенничать ловко и не краснея! - парировал бродяга даже с каким-то упрёком в голосе.
- Так ты будешь жать свою идиотскую кнопку, - уже заорал Фёдоров в бешенстве, - или я сваливаю. Сам тут с ума сходи, но денег моих не увидишь!
- Хорошо, я нажму! - бродяга занёс руку над кнопкой, собираясь её нажать...
- Жми уже, давай, но если никого не появится, хотя бы батарейки, я просто встану и уйду, а ты ни копейки не получишь!
Вдруг лицо старика сделалось задумчивым, и он внезапно резко отдёрнул пальцы от звонка:
- Ты же знаешь, что ничего не произойдёт, - как-то уныло произнёс он, - я звякну, ты посмеёшься и заодно поднимешь на смех и меня, а потом пойдёшь домой в тёплую кровать с дорогим бельём и красивой женщиной... А я останусь здесь, на холодной улице, с пустым рваным карманом и рухнувшей надеждой на немного денюжек...
Фёдорову враз стало как-то не по себе. Он вдумался в слова оборванца и даже ощутил некое подобие стыда, давно забытое им чувство.
- Я же, - пробормотал он, - мы договорились, уговор - дороже денег, - продолжал бормотать он заученные фразы, которые раньше всегда помогали ему делать подлости и гнусности, - такова жизнь, за свои слова надо отвечать...
- Ты и так меня превзошёл в миллион раз в своём мире, у тебя много чего есть, - продолжал говорить нищий, - неужели для счастья сегодня вечером тебе не хватает лишь втоптать в грязь ещё одного бездомного фантазёра, пытающегося найти хоть какое-то объяснение своей нищете? У меня так мало чего есть, неужели для полного счастья тебе нужно и это малое у меня отнять? - он посмотрел Фёдорову в глаза, но тот быстро отвёл взгляд в сторону.
Да, видимо, этот нищий действительно владел техниками нейролингвистического программирования, раз ему удалось докопаться до самых потаённых струн давно покрывшейся пылью души деляги и даже сыграть на них трогательную мелодию...
Чувство неловкости и стыда стали казаться снежным комом, который всё катился и катился с горы, принимая огромные размеры. Новизна ощущений придавала им силы и делала просто нестерпимыми, отчего Фёдоров, привыкший быстро решать все проблемы, вытащил портмоне, вытряхнул из него всё содержимое и протянул нищему.
- Возьми, Бог с тобой, но не читай мне больше нотаций, старый хрыч! - Фёдоров по-прежнему старался не смотреть нищему в глаза и даже не заметил, как его собственная рука с деньгами зависла точно над клавишей звонка...
Бродяга, улучив такой удачный момент, схватил его ладонь своей:
- Мы сделаем это вместе! - и резко двинул рукой вниз, нажав заветную кнопку...
"Вызов" брякнул как велосипедный звонок, но ничего не произошло.
Фёдоров поднял взгляд на старика и застыл. Ситуация была не из приятных, ведь он всё равно выставил нищего вруном и глупцом, а как исправить всё, выдумать не мог. Всю жизнь он учился лишь хитрить и втюхивать, знаний же как исправлять неловкие ситуации в его багаже не было...
Вдруг сзади прокатился сильный порыв ветра, похолодивший Фёдорову спину. Он резко обернулся, попытавшись встать в полный рост, но Джулиус не отпустил его ладони.
- Держись подле меня! - скомандовал нищий, глаза его засверкали. - Иначе мало ли что может случиться...
Далее произошло невообразимое: небо над переулком словно бы распалось надвое, откуда-то из расщелины облаков заструился голубой свет, и через мгновение блеснула красивая ветвистая молния. Пространство переулка заполнилось свежим ароматом озона и горных фиалок. Затем высоко над домами прозвучал хлопок, словно бы взорвалась трансформаторная будка, и электрический треск раскатился по всей округе.
Фёдоров округлил глаза и от изумления даже раскрыл рот, когда увидел среди сходящего с небес сияния фигуру человека с крыльями...
- Ангел, там ангел! - закричал он, тыча указательным пальцем свободной руки ввысь.
Джулиус лишь улыбнулся. Фигура меж тем всё увеличивалась, стремительно приближаясь к собеседникам. Не прошло и полуминуты, как она уже была совсем близко. Человек, одетый в серебристые доспехи на манер средневекового рыцаря и с двумя парами золотых крыльев за спиной спикировал на заснеженный асфальт и, звякнув длинными шпорами, встал перед изумлённым бизнесменом в полный рост. Пришелец был чудовищного роста, не менее трёх метров. В правой руке он держал длинный извитой меч, а в левой дымящийся щит с большой буквой "а" на нём.
- Чужак! - стальным голосом рявкнул воин, указывая на Фёдорова.
Вид воителя был настолько грозен и суров, что бизнесмен не на шутку перепугался. Однако даже вымолвить ничего не смог от неожиданности и ирреальности происходящего.
- Всё в порядке, - спокойно возразил Джулиус, - он со мной.
Затем бродяга склонился к Фёдорову и шепнул ему на ухо:
- Не отпускай моей руки!
В ответ Фёдоров, ошалело глядя на упавшего с небес гиганта неотрывным взором, так сильно сжал пальцами ладонь БОМЖа, что у того даже суставы затрещали.
- Да будет дорога твоя светла, да будет радость в Мире духа твоего, ибо миссия твоя велика! - торжественно произнёс воин-великан и опустился перед нищим на одно колено. - Я только что из боя, магистр, и мне нужна сила для борьбы, заряди меня!
- Бери сколько надо, да наполнится небо светом и радостью, и да пребудут рассветы всюду, где тьма и мрак, и да рассеются окаянные, как и мрак помыслов наших! - в ответ не менее торжественным и вдохновенным голосом пропел нищий и протянул свою свободную руку воину.
Тот подставил ладонь в бронированной перчатке, и из пальцев бродяги в неё перескочило несколько гудящих синих искр, которые тотчас ринулись растекаться по всей броне. Доспехи воина тут же засверкали, он быстро распрямился, благодарственно склонил голову, затем расправил обе пары крыльев и с шумом реактивного самолёта взмыл ввысь. Когда фигура его окончательно растворилась среди облаков, свечение стало гаснуть. Затем небеса вновь сомкнулись, вернув на улицу положенный временем года и суток сумрак.
Фёдоров ошарашено обернулся к Джулиусу, по-прежнему не смея отпустить его руки. Увиденное настолько потрясло дельца, что он даже плохо понимал в тот момент, действительно ли всё это происходит, или он спит и видит красивый и странный сон. Краем уха он уловил, что где-то недалеко звучит флейта, как будто мелодия исходила прямо с небес, из того завихрения облаков, где ещё мгновение назад скрылся силуэт многокрылого летуна-великана. Однако вскоре и это послевкусие волшебства стихло, окончательно уступив место обыденному течению Мироздания.
- Что это было? - наконец вымолвил Фёдоров, аккуратно высвобождая руку из ладони нищего.
- Я же тебе всё рассказал!
- Ну да, - Фёдоров нервно обернулся в ту сторону, откуда прилетел пришелец, и мотнул головой, - рассказал...
- Так чего тебе ещё? - Джулиус усмехнулся, сунул полученные деньги во внутренний карман своего рваного пальто, быстро сложил нехитрый скарб в пакеты, упрятав заветный "вызов" на самое дно, и собрался уходить.
- Как же это возможно? - совершенно растерянно пробормотал Фёдоров, который всё никак не мог поверить ни своим ушам, ни глазам, вообще ничему...
- И всё-таки ты ужасно несообразительный, дружище! - Джулиус усмехнулся и, как старый друг, панибратски похлопал Фёдорова по плечу. - Я батарейка, батарейка я, а ты несообразительный дружище! - с этими словами он развернулся и быстро покинул переулок.
Фёдоров остался стоять один. Ещё некоторое время он смотрел вслед бродяге-батарейке со странным именем Джулиус и наблюдал за падающими снежинками, обдумывая произошедшее. Странно, но даже увиденное собственными глазами так трудно помещалось внутри закоснелого разума дельца, привыкшего к совершенно иному восприятию реальности, что вскоре стало казаться сном или даже одурью. И мне хотелось бы закончить рассказ тем, что встреча с батарейкой изменила Фёдорова, что он, подобно Эбенезеру Скруджу, за одно мгновение осознал всё и стал другим человеком, чище и лучше, но это было бы неправдой.
Да, да, Фёдоров не продал бизнес, не роздал всё нищим и не ушёл в монастырь. Встреча с Джулиусом со временем совершенно стёрлась из его памяти, или разум специально убрал информацию, подрывающую прежнюю картину мира, но... Но с тех пор Фёдоров, даже не сознавая по какой причине, стал всегда подавать милостыню и носить с собой еду, чтобы подкармливать бездомных животных...
