Интеллектуал в своем самомнении полагает себя компетентным в любом вопросе. Философия для него лишь еще один предмет в общем ряду безликих наук, такой же, как все, и, хотя он и не очень понимает ее предмет и ее суть, он не способен представить философию как нечто иное по отношению к научному мышлению, поскольку просто не способен выйти за его границы.
Если читатель решил удушить в себе раба, покончить с интеллектуалом в себе (почему то вдруг), он может спросить - как читать философские книги? - скажи, дескать, - посоветуй. И скажу, - почему нет, - вдруг что-то и впрямь будет меняться во времена Третьей философии. И кто-то прочтет меня после моей смерти и захочет стать последователем...
Вот Витгенштейн так не любил профессорство и кто стали пламенными продолжателями его дела? Те, кого он так не любил, все эти шекспироведы от философии, которые теперь также по обязанности хвалят Витгенштейна, как хвалят Шекспира литературные шекспироведы. В общем, философу стоит бояться не "врагов", а последователей, и это одна из перевернутостей философии, которых у нее вообще немало. Врагов у философии нет, а последователи могут быть разными, вплоть до таких, что хуже любых врагов.
Впрочем, я отвлекся, вернемся к правилам чтения.
Берясь за философские тексты, следует представлять, что философия кардинально отличается от наук. Концепты философии являются авторскими, в отличие от научных законов и положений, где при этом все законы норовят назвать авторскими именами, а в философии такой практики нет (очередная перевернутость). Концепты философии таковы, что если их не откроет кто-то, то не откроет никто, тогда как научные законы таковы, что, если их не откроет француз, то откроет немец, а если проспит немец, то подоспеют американец с японцем. Философия же абсолютно индивидуальна и поэтому авторитарна, и потому опирается исключительно на авторитет.
Потому вот, собственно, первое правило: Ориентироваться в философии можно лишь и только лишь по авторитетам.
Учебники здесь, в отличие от наук не работают. Никакие краткие пересказы к делу не относятся (за исключением выполненных другими авторитетами).
Здесь возникает вопрос - как ориентироваться на авторитеты, если еще нет о них никакого понятия?
Усугублю это непонимание. В философии все эти научные звания, "доценты с кандидатами", по которым можно оценить степень приобщенности ученого к науке, значения не имеют. Поэтому понять, кто действительно философ, на порядки сложнее, чем определить химика или математика. Корочки и звания здесь только запутывают и, возможно, это их главное предназначение, - запутывать, при чем в том числе и своих владельцев. Человек походил на лекции, часть прогулял, часть недослышал, что-то почитал, поотвечал на вопросы преподавателей, получил корочки и все, - может говорить о Платоне, скажем, - свысока, - еще бы, у него ведь корочек не было.
Отсюда правило второе: Философы - это те, кто занимается философией.
Теперь все стало ясней?
Читать надо тех, кто занимается философией, невзирая на их ранги, чины и звания. Осталось лишь определить, что такое философия...
В этом поможет правило третье: Философия - это то, чем занимаются философы.
Все стало еще яснее? Раз научной дисциплины такой нет, профессии такой нет, то границы определить извне затруднительно (в общем-то, невозможно (извне)).
Отсюда правило четвертое: Философию можно определить только изнутри.
Для человека философии отнесение того или иного автора к философам или не философам, того или иного текста к философскому или к не философскому затруднения не вызывает. И апория второго и третьего правил исчезает как дым, или, говоря философским языком, оказывается снята.
Мы оказались снова, как и в начале исследования, у подножия вопроса авторитетности.
Надо заметить, что все философские тексты переплетены между собой, а философы имеют привычку группироваться в отряды, причем, в отличие от научного люда, чье число неисчислимо, философские отряды берут не числом. Эти множества постоянно пересекаются и быстро исчерпываются - у нескольких разных философов обнаружатся отсылки к другим разным философам, среди которых, скорее всего, несколько имен окажутся общими. В итоге все философские отряды оказываются состоящими из одних и тех же людей, число которых будет тяготеть к сотне. Это не научные орды, что неисчислимы принципиально.
Итак, оказывается, что философов совсем не так уж и много, читатель повеселел, но, увы, несколько преждевременно. Философские тексты защищены не количеством, но качеством. Они сложны для прочтения.
К тому же, в отличие от тех же научных текстов, у них нет некоего единого алгоритма, единого языка, зная который можно легко их дешифровать и перевести на "нормальный" человеческий язык. Единого алгоритма нет, единого языка нет, к человеческому языку философия не сводима и вообще аномальна и анормальна.
Однако, при чтении философских текстов Вам помогут следующие правила:
Правило пятое: Не надо попадать в ловушку сложности.
Часто сложность философского текста несет в себе подспудную цель отсечь лишних, досужих людей. Поэтому если Вы таков, то отсекайтесь и не жалейте. Есть много более простых и занимательных книг, тем, жанров, авторов.
Но если отсекаться не хочется, то следует помнить, что философское чтение - это не развлечение, это труд. Чтобы одолеть сложность, придется менять сложившиеся навыки чтения. Это касается прежде всего внимания. Читая беллетристику, можно думать о чем-то еще, и, скажем, пропускать описания, внимание такого читающего словно бы в полусне - оно то ослабевает, то усиливается. Философские тексты так читать нельзя, они требуют полной концентрации. В качестве средства для повышения концентрации для начинающих порекомендую брать количеством, пока не выработается качество - перечитывать предложения до состояния хотя бы относительного понимания.
У Петрова было нечто о правиле ветвления предложений, дескать внимание человека не приспособлено к разветвлению смыслов и человек не способен воспринимать длинные предложения. Вам придется приспосабливаться. В философских текстах не редки предложения на полстраницы.
Да, и не ленитесь выяснять значения неизвестных слов.
Правило шестое: Не надо попадать в ловушку простоты.
Некоторые философы, напротив, пишут просто. Без атлетизма и без жонглирования сложными терминами. Так вот, - эти еще опаснее тех, что пишут сложно. Потому что несложных философских текстов не бывает и, если сложность не видна, значит, она упрятана.
Ее следует искать, найти и не сдаваться.
Правило седьмое: Если Вы осилили философский текст, не откладывайте его далеко, к нему обязательно придется со временем вернуться.
Философские тексты нельзя прочесть и отложить, словно пройденный учебник. Настоящий философский текст будет требовать возвращения, поскольку своей природой призван существовать в режиме диалога.
Почему так? Потому что философский текст - не простой набор букв, это форма существования автора. В ограниченном наборе слов философ помещает свою душу, то главное в ней, что значимо. А потому, читая текст (при условии правильности и действительности такого прочтения), читающий не просто читает, но способен вступать в диалог с автором, продолжая какие-то из его мыслей, - те, что требуют продолжения в современных условиях, с какими-то не соглашаясь, - неправоту которых показало время.
Ну и правило восьмое: Не надо попадать в ловушку авторитетности, - авторитетов в философии нет.