Тёплый дождь с металлическим привкусом,
запах гриля, парфюма и выхлопного газа,
мороженка, купленная на кредитную карту...

Я сел на скамейку под голографической сакурой,
смахнул использованные шприцы и коробки от бургеров,
и попытался найти удовольствие
в том, что вокруг разворачивалось и пульсировало.
На той стороне, за прорезиненной дорогой,
по которой носились дорогие машины,
люди стреляли в людей из автоматов,
мелькали ножи и рогатые биты.
Бритая девушка стояла на коленях
и рассматривала руки в свете рекламных билбордов,
по локти красных
и наверное, таких липких,
что мне захотелось дать ей салфетку,
пропитанную ароматизатором и антисептиком,
но потом я подумал, что это было бы неуместно,
как-то грубо даже и не по-человечески,
а у меня перерыв, впервые за месяц,
и вечером сеанс коллективной ответственности...
К чему это я? Да какая разница.
Ведь я ел мороженку с вишнёвым вкусом
и красной начинкой, скорее всего, липкой,
девушка могла бы на меня обидеться
за ассоциацию на ситуацию. А мой психолог всегда говорила,
что всякое желание - уже есть действие.
И всякое действие - зло по своей сути,
а бездействие - благо и умиротворение.
Так что ограничусь лишь тем, что не буду
смотреть на её руки и слушать крики.
Тем более, какие-то бритоголовые парни
её довольно быстро прикладами забили.
Ещё я думал о том, что не видел...
Давно не видел неба синего,
да хоть серого или коричневого, любого, в общем-то,
не синтетического,
что просматривалось бы за небоскрёбами,
отражаясь в синеватых стеклянных стенах,
которое видно даже через голограммы,
которое слепило бы,
и прожигало бы
полностью тело, от макушки до пяток,
до прорезиненного асфальта,
оставив на нём лишь пару пятен
и несгораемую кредитную карту...
Мороженка закончилась, а с ней и полдник,
нужно встать и вернуться в офис,
чтобы работать, как и все прочие,
на наших спонсоров, то есть, на благо общества,
пересчитывая и добавляя
к индексу счастья новые проценты. Утром было
всего девятьсот восемь,
к вечеру, думаю, перевалит за тысячу.