И город священный тонул в сиянии рассветном,
как в бездне.

И за соборной площадью, за колоннами, за витринами магазинов,
за утренней дымкой золотистой,
рассыпался колокольный звон, как монеты по мостовой.
И платье твоё зелёное на ветру колыхалось и дышало,
и в шляпке расцветал красный шёлковый цветок.
И птицы в небесной сини кружились облаком серебристым,
что дух захватывало от пустоты и тишины кругом.

И захотелось сказать тебе, сглотнув ком,
возможно, этот мир не обречён,
пока в нём жива красота потерянного мгновения,
за которым не поспеть,
никак не поспеть нам,
даже, если бежать будем и ночь, и день.

В мире волшебников за окнами прячутся странные тени,
и двери могут впустить не туда, куда шёл, а куда им захотелось,
и чёрные коты разговаривают по утрам, сидя на окнах,
а вечерами какао по чашкам разливают кошки.
А кого не бывает в этом мире точно, так это не верящих в то,
что магия кругом.

Мир держится на колдунах, что горят на кострах,
особым кругом расположенных по горам, лесам и полям,
на кровавых пентаграммах, на кострах, на отравленных шипах,
на кольях и на ржавых цепях.

И их молитвами, и только временно,
небо не падает на землю,
а всё ещё создаёт вид прозрачной и чистой бесконечности.
Магия здесь - соль и земля. Мясо и кровь.
Без магии здесь смерть потомкам рабов, сбежавших давно
от Короля Ада и Принцессы Забвения,
которые десять веков ищут своих беглых,
чтоб наказав их изрядно, снова в цепи заковать и пить кровь
из вскрытых вен и черепов.

Поэтому твоё красивое зелёное платье заляпано чёрными пятнами,
алая кровь на зелёном - кажется чёрной, 
и поэтому твоё красивое лицо столь сурово;
костры догорают, звёзды вот-вот упадут на пустую землю,
и слов не станет, чтобы всем объяснять, как и когда им умирать.
Потому что спрятались так глубоко в складках пространства,
что пропадом пропали не только для бывших хозяев,
но и для себя. Толстый рыжий король скоро скажет,
что он всего мира император, и им всем нечего бояться,
а Короля Ада он лично обезглавит,
и вот тут-то мы так хорошо заживём,
что от счастья сгорим живьём. И гореть будем долго.
Сообразно течению всех времён в нижнем Аду.
И не найдёт нас никто, не потому что хорошо спрятаны,
а потому что не нужны, на самом деле, никому.

Тревожит меня твоё зелёное платье,
что колышется на тёплом ветру, на соборной площади,
где статуй богов стояло больше, чем людей здесь набьётся,
и костров горело столько, что оплавился гранит.
И кровь между плит, как грязь под ногтями у палача,
ожидающего, кого обезглавить, желательно рыжего короля.
"Его" - скажешь тихо, глядя в размытую даль.
"Из крови сварим подношение, а на кишках будем гадать"