Чарова Анна : другие произведения.

Эромагия. Любовь приходит в черном-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Журналистка Марина во время сенсационного репортажа прикоснулась к Неведомому. А потом Неведомое прикоснулось к ней, и жизнь Марины изменилась навсегда. Цунами страсти накрыло ее и понесло в неизвестность. Сама того не желая, она увидела Запретное, и теперь по ее следу идут зловещие враги. Боль и слепящая любовь, отчаянье и опасное возбуждение, ненависть и щемящее счастье - отныне постоянные спутники Марины. Сумеет ли молодая журналистка раскрыть тайну чудовищных охотников, избежать их мести? И сможет ли она сделать все это сама, или ей ни за что не обойтись без сильных мужских рук? Что выбрать: лишающую рассудка страсть или преданную нежность?
  
  Любовь приходит в черном. Анна Чарова []
  
  
  Пролог
  
  - Он перешел границы дозволенного, - сказал Главный - хмурый лысый субъект с загорелым, изрезанным морщинами лицом. - Ян, вам нужно отыскать его.
  - Это несложно, - улыбнулся Ян.
  Главный скривился. Небольшая гостиная со стенами красного дерева, уютно потрескивающим камином и основательной мебелью предполагала беседы о политике и судьбах мира... но речь шла не о столь глобальных, хотя о более странных, загадочных и, пожалуй, опасных вещах. Ян только что отчитался о проделанной работе, о поимке ренегата, и готовился приступить к новому заданию, когда ему выдали фотографию высокого брюнета с яркими глазами и зачесанными назад волосами. Лицо притягательное, даже на снимке видно. Собственно, таким оно и должно быть.
  - Это уже труднее. Он живет в городе очень долго, оброс нужными связями, ни в чем не нуждается. А главное - раньше он не заступал за черту. Осторожный, скрытый. Круг общения меняет раз в два года, место жительства - каждый год.
  - Он не мог не наследить, - заметил Ян. - Такие всегда... выделяются. И оставляют за собой кучу трупов.
  - Говорю же: он держался в рамках закона. - Главный поднялся и принялся в раздражении прохаживаться по толстому ковру. - И постоянно обрывал старые связи. За эти десятилетия его знакомые ни разу не пересеклись. Он менял имидж, внешность, манеру поведения. Кажется, никто из жертв так ничего и не понял.
  - Люди вообще не очень понятливы, - кивнул Ян. - Но я его найду. Что мне сделать потом?
  - Уничтожь, он опасен, и для нас - в том числе.
  Ян приподнял уголки губ:
  - А для нас-то почему?
  Главный махнул рукой:
  - Он развенчает устои, которые складывались тысячелетиями. Представляешь, что будет, если все наши начнут переступать через правила? Он сейчас силён, и вполне может залечь на дно - ресурсов хватит. Но мне кажется, он вкусил безнаказанность и не остановится, слишком уж сладок результат.
  - Что-нибудь есть по нему?
  - Практически ничего.
  - Ну, хорошо. - Ян поднялся. - Вас понял, приступаю.
  
  Часть первая
  
  Из-за приоткрытой двери тянуло неприятностями.
  Ну, не положено у знаменитостей, за которыми бегают толпы поклонников, не закрывать двери.
  Марина еще раз надавил на кнопку звонка, но хозяйка так и не вышла. Тревога усилилась. Марина попыталась себя успокоить: Оливия много работает и устает. Может, она просто уснула и не слышит звонок? В конце концов, вышколенный консьерж, поглядев на удостоверение журналиста, предъявленное Мариной, кивнул и проговорил: "Проходите, вам назначено". Лучше бы он пристал с расспросами, позвонил хозяйке квартиры, тогда не пришлось бы принимать сложное решение.
  Уходить? Ну уж нет, Марина много дней ждала, когда у поп-дивы, перед которой она преклонялась, появится свободная минутка для интервью.
  Вторгаться в частные владения?
  Ждать дальше? Но так и сутки под дверью проторчать можно.
  Допустим, Оливия уснула в ожидании журналистки. Да, эта версия наиболее правдоподобна. Ждет, вот и не закрыла дверь. Надо просто войти и позвать.
  Из квартиры лилась едва слышная музыка: флейта и, вроде, гитара, слов песни было не разобрать.
  Набравшись смелости, Марина переступила порог и очутилась в просторной прихожей с зеркалом в половину стены, встроенным шкафом и пальмами в глиняных горшках с росписью, стилизованной под древний Египет.
  В прихожей было две дубовые двери с золочеными ручками: одна закрытая, вторая - распахнутая. Будто хозяйка хотела, чтобы гостья прошла именно туда.
  Неправильно это, похоже на то, что поп-дива заманивает гостью. Но зачем? Подставить? Руки невольно вцепились в фотоаппарат. Захотелось бежать отсюда без оглядки.
  Но тогда Марину ждет раздолбеж в офисе, слишком это интервью нужно главреду. "Кнышева, не будь трусом, - мысленно подбодрила себя Марина. - Кто не рискует, тот ест невкусную еду, пьет дешевый алкоголь".
  Принимать или не принимать чужие правила? А, будь, что будет!
  О, какая у Оливии была кухня - мечта любой современной женщины: размером с Маринину малосемейку, со стеклянными окнами во всю стену, встроенной техникой и шкафчиками под мрамор. На полочке за барной стойкой выстроились початые бутылки. Стеклянный столик был усыпан хлебными крошками, на черном блюдце лежал надкушенный бутерброд с сыром, в чашке остывал недопитый кофе.
  И снова незакрытая дверь, будто зовущая в темноту следующей комнаты. Воображение нарисовало черную мессу, свечи, расставленные вокруг жертвенного ложа, людей в мантиях, скрывающих лица. Что за чушь в голову лезет! Кнышева, прекрати! Ты не представляешь для сатанистов никакого интереса: давно не девственница, в меру грешна, в меру добродетельна.
  Музыка заиграла громче.
  - Оливия, - позвала Марина, но никто не ответил, лишь эхо заметалось в комнатах. - Ольга, у вас все в порядке?
  Не дождавшись ответа, Марина побрела дальше, чувствуя себя воровкой.
  Следующая комната напоминала гибрид фотоателье и молитвенной. Темные бархатные занавески не пропускали солнечный свет, и Марина часто заморгала, привыкая к полумраку. На стенах вместо обоев висели фотографии разного размера. Сначала подумалось, что Оливия страдает нарциссизмом и развесила свои снимки, но, приглядевшись, Марина поняла, что на них - мужчина, длинноволосый блондин, отдаленно похожий на Бреда Пита.
  Работая в престижном глянцевом журнале, Марина по долгу службы знала всех более-менее выдающихся политических деятелей, бизнесменов и шоу-звезд, но это лицо видела впервые. Не замечая ничего вокруг, она уставилась в пронзительно-синие глаза незнакомца. Помотала головой, отгоняя оцепенение, и наконец заметила Оливию. Хозяйка квартиры спала на диване, свернувшись калачиком и даже не сняв домашний шелковый халат. Одну руку она подложила под щеку, вторую свесила до пола. Белые волосы разметались по черной коже дивана, полы халата задрались, обнажая загорелое бедро. Музыка лилась из колонок, нежный женский голос пел:
  Мечется в клетке волк,
  Пытаясь прутья сломать.
  Клетка сильнее него,
  Но ему это трудно принять.
  Марина остолбенела. Она очутилась в святая святых, вряд ли Оливия обрадуется, обнаружив ее здесь. Украдкой она сделала снимок блондина и попятилась к выходу, не сводя взгляда с Оливии, собралась снова позвать ее, но замерла с открытым ртом: на паркете валялся пустой шприц и исписанный крупными буквами лист бумаги. Бросило в жар, потом - в холод, ладони взмокли.
  Марина шагнула к Оливии, коснулась ее шеи, нащупала едва различимый пульс и выдохнула с облегчением. Живая!
  Отступив, Марина сфотографировала комнату - скорее инстинктивно, чем, повинуясь зову разума. Склонилась над запиской, сделала еще один снимок: "В моей смерти прошу никого не винить. Я слишком устала бороться и хочу уйти".
  И тут она ощутила чужое внимание. Кто-то большой и недобрый стоял позади и сверлил спину взглядом. Наклонившись еще ниже, Марина использовала фотоаппарат, как зеркало. Отражавшаяся в нем комната была пустой, но ощущение присутствия не исчезло. Медленно разогнувшись, она обернулась и встретилась взглядом с фотографией блондина.
  И чего только не пригрезится со страха!
  Видимо, Оливия решила инсценировать самоубийство и сделать из него шоу, чтобы манипулировать возлюбленным. Скорее всего, ее жизни ничего не угрожает: истеричные женщины часто так делают. В том, что причина случившегося - несчастная любовь, сомнений не осталось. Есть только одно "но": Марина давно наблюдала за Оливией, это была рассудительная талантливая женщина, добившаяся всего своим трудом. Ни богатого отца, ни "папика" у нее не было. Зато было первое сопрано и три октавы, целеустремленность и нечеловеческая работоспособность.
  Выходит, Марина или не разобралась в ситуации, или ошиблась в человеке. Открытые двери, доброжелательный консьерж намекали скорее на второе.
  Что ж, это даже к лучшему: не будет мучить совесть, что сунулась в частную жизнь, вынесла на всеобщее обозрение чужую трагедию. Марина прицелилась фотоаппаратом в самую большую фотографию блондина, сняла его и поставила галочку, что надо будет выяснить, кто он такой.
  Затем вынула из фотоаппарата карту памяти, спрятала, вставила другую и набрала "скорую помощь".
  Дожидаясь врачей, она вытащила планшет, подключилась к Интернету и написала: "Любовь едва не убила Оливию. Знаменитая поп-дива попыталась покончить с собой. К счастью, она не заперла входную дверь, и певицу вовремя нашли. Кто он, тайный возлюбленный Оливии?" Прикрепив фотографии блондина, Марина отправила письмо гавреду Тампошке, позвонила ему:
  - Аркадий Анатольевич, срочно проверьте почту.
  - Что-то случилось, радость моя? - пробормотал главред масляным голосом.
  - Сенсация, Аркадий, - скривившись, ответила она. - Поверьте, в ваших интересах поспешить.
  Считается, что мужское внимание льстит женщине. Наверное, да, но только если поклонник - не лысеющий с темечка, мелкий, самовлюбленный Тампоша.
  Взвыла сирена "скорой помощи", и Марина отключилась. Чувство было, будто она искупалась в сточной канаве.
  
  ***
  
  Домой Марина попала к девяти вечера голодная и измотанная. Два часа пришлось провести в кабинете следователя, еще полтора - добираться домой.
  Но самым тошным оказалось то, что самоубийство Оливии - не инсценировка. Женщина действительно хотела уйти из жизни, принятая доза наркотиков могла быть смертельной. Сейчас поп-звезда находилась в реанимации, врачи боролись за ее жизнь.
  Тампошка фонтанировал комплиментами. Сотни желтых газет беззастенчиво перепечатывали Маринин материал, а ей хотелось вымыться. Другая на ее месте радовалась бы: премия гарантирована, зависть коллег - тоже, но за полгода работы журналистом очерстветь не получилось, и добывание сенсаций из чужого грязного белья пробуждали проклятую совесть.
  Права была мама, отговаривавшая поступать на журфак. Натура свое берет. Когда людям раздавали совесть, Марине отсыпали от души, и что теперь с ней делать? В жизни ведь как: если хочешь вкусно есть и мягко спать, крутись, через голову перепрыгивай, а совесть мешает, волочится балластом, и не сбросить никак.
  Вздохнув, Марина протопала к холодильнику. В крохотной кухне он попросту не умещался, потому стоял в прихожей. В лицо дохнуло холодом из белых пустынных недр: початая бутылка молока, стакан кефира, капуста. Н-да, негусто, а в магазин топать не осталось сил.
  Выпив кефир, Марина сварила себе кофе и улеглась на диван, рассчитывая посмотреть любимый сериал.
  Только она потянулась к пульту, как в сумочке заголосил телефон. Только не Тампоша, пусть кто угодно, хоть черт с рогами!
  Звонил мелкий бес по имени Наташа. Положив телефон на ладонь, Марина призадумалась, отвечать ли. Наташка была на пять лет старше, но в свои двадцать девять так и не нажила мозги. Каждый раз она самозабвенно влюблялась навсегда. Потом оказывалось, что объект недостойный. Затем следовало длительные попытки изгнания объекта с периодическим его возвращением в семью и редким мордобоем. Сейчас у Наташи была новая любовь - ленивый гопник Саша. Выслушивать вечные Наташкины жалобы не было ни сил, ни настроения. Но что-то заставило ответить.
  - Привет, дорогая. Что случилось? - проговорила Марина, прижимая телефон плечом к уху и насыпая в кофе сахар.
  Наташка всхлипнула и прохрипела:
  - Мариночка... Приезжай, пожалуйста, мне так плохо...
  - Нат, давай завтра, я устала адски. Набегалась, глаза сами закрываются.
  Подруга еле слышно разрыдалась:
  - Приезжай, господи, а то я что-нибудь с собой сделаю... Так больно...
  Марина поперхнулась кофе. Первая мысль была: что-то случилось с ее дочкой. Но, слава богу, это не так. Наташка заскулила:
  - Господи, как он мог так со мной поступить? - всхлип. - За что?
  Похождения и страдания Наташки виделись Марине блажью, но она любила приятельницу, как любят непутевую младшую сестру. Да, она старше, но ведь глупая, беспомощная. Потянуло ее отчаяньем - безнадежным, как ноябрьский дождь. Вспомнилась Оливия, пустой шприц на полу, записка...
  А если и вправду сделает? И как жить с осознанием, что не подставила плечо другу в трудную минуту? Дружба - вещь обоюдоострая.
  - Хорошо, жди. Выезжаю.
  Толкаясь в метро, Марина размышляла. Жила-была самодостаточная женщина Оливия, толпы поклонников бегали за ней, передавали цветы, караулили у подъезда. И вот пришла за ней любовь. Так приезжает тайная полиция: здравствуйте, пройдемте. И пройдешь, никуда не денешься, вывернешься наизнанку, лишишься гордости, превратишься в тряпочку. Любовь облагораживает? Вот уж нет, скорее обезображивает.
  Марина влюблялась дважды. Первая ее школьная любовь была неразделенной и длилась два года. Вторая, которая чуть не закончилась замужеством, к счастью, изжила себя, и Марина зареклась влюбляться. Помешательство же ведь! А помешательство ни к чему хорошему не приводит.
  На земле миллиарды мужчин, но свет сходится клином на единственном, и бревна в его глазу не видно. Ладно, Наташка влюбляется периодически, но Оливия...
  Когда Марина вышла из метро, уже смеркалось. Тянулась вереница машин со включенными фарами, мерцала реклама, из ларьков веяло жареным мясом. Захотелось съесть какую-нибудь гадость, и Марина купила чебурек у носатого улыбчивого кавказца. Расправившись с едой, приобрела торт в небольшом магазине - организм Наташки работал на глюкозе, и от сладкого у нее улучшалось настроение. Подумав, взяла бутылку белого сухого. "И заверните две жилетки, пожалуйста. Нет, лучше три".
  Наташка ждала Марину. Красные глаза и распухший нос свидетельствовали о пролитых слезах, початая бутылка водки - о том, что на адекватность подруги лучше не рассчитывать и следует запастись терпением. Ведь только для Марины ее Сашка - гопник, лентяй и бестолочь, Наташка же видит в нем достойнейшего из мужчин.
  - Ох, Марина, что я пережила, - прошептала она, наливая себе водки.
  Марина поставила торт на стол, села на край кухонного уголка и приготовилась внимать.
  - Представляешь, прихожу я к нему, а у него Юлька, ну, бывшая его, жердина страшная. Вылупилась на меня и как набросится на него с претензиями. Что, мол, это за баба? Это я-то - баба?
  - Ну, а он? - поинтересовалась Марина.
  - А он говорит: "Убирайтесь обе", представляешь? - Наташка выпила водку залпом.
  - Ну, скотина, - кивнула Марина, мысленно отмечая, что это было известно с самого начала.
  Все, что она могла - пожалеть подругу, обнять, погладить по голове. Пока само не переболит, ничего не поможет.
  Потом Наташка ударилась в рассуждения о том, насколько мир жесток, а она - наивна, раз ее настолько затронуло произошедшее. Пришла к выводу, что жизнь - это боль, и лучше умереть вот прямо сейчас. Марина начала рассказ об Оливии, но Наташка перебила ее - ей важнее было перемыть косточки Сашкиной бывшей.
  Подперев голову рукой, Марина слушала и кивала, слушала и кивала. Даже посочувствовать толком не получалось. Единственный плюс был от Саши-гопника: Наташка от постоянных нервотрепок похудела на десять килограмм, и теперь у нее была неплохая фигурка.
  - А давай на дискотеку поедем? - предложила Наташка.
  Вот только этого не хватало! Подруга финансово не тянула нормальные клубы и предпочитала кабаки сомнительной безопасности, где клубятся парнишки в кепках, гремит отечественная попса и трясут телесами дамочки не первой свежести.
  Марина же любила танцевать, но терпеть не могла дорогие клубы - тошнило от гламурных куриц, складывающих губы клювиком. Кабаки же ее отпугивали еще больше и музыкой, и клубящимися там обитателями дна.
  - Наташа, мне на работу завтра...
  Подруга брякнулась на колени, взяла за руку и посмотрела влажными глазами:
  - Мне сегодня нужно. Очень, ну, позарез! Я больше ни о чем не попрошу, просто побудь рядом. Хочешь, я заплачу за тебя в баре?
  Марина фыркнула. Наташка почувствовала, что если еще немного надавит на жалость, бастион падет, и продолжила натиск:
  - Просто посидишь рядом со мной. Мне одной больно, страшно! Если останусь здесь, одна... Я с ума сойду.
  - А Дашка?
  Наташка махнула рукой:
  - Она уже спит и не заметит, что меня нет. Хочешь, в "Бастион" пойдем, а не в "Тенистый дворик"? У меня есть деньги. Ну, пожалуйста!
  Ругая себя за бесхребетность, Марина сказала:
  - Ладно, но недолго, мне на работу завтра...
  - О, спасибо!
  Наташка вскочила и обняла Марину так, что чуть ребра не затрещали, чмокнула в щеку. Отпрянула и побежала собираться. Решила склеить кого-нибудь - выбить клин клином. Из нового знакомства, конечно, вряд ли что-то хорошее получится, но временное облегчение принесет. Да хотя бы позволит почувствовать собственную привлекательность, что Наташке нужно, как никогда. У нее ведь и подруг нет - их разогнал гопник.
  Уже в такси Марина решила, что и ей выход в свет не повредит, заработалась она, уж и забыла, когда в последний раз была на вечеринке. Да и "Бастион" - заведение не самое худшее, туда иногда забредают приличные мужчины, можно будет пофлиртовать. Правда, для выхода в свет она одета скромно: черные брюки в обтяжку, красно-черная декольтированная блузка без рукавов - все скромное, но стоит две зарплаты: беседуя со знаменитостями, нужно выглядеть прилично.
  Макияжем Марина не озаботилась, да ей и не нужно краситься: брови и ресницы черные, губы яркие, правильной формы. Спасибо матушке-природе! Еще бы не скулы такие выдающиеся, красавицей была бы.
  Наташка надела синее блестящее платье с разрезом на бедре и декольте "я тебя хочу", босоножки на шпильке, подвела стрелки и нанесла красную помаду. Ну а что, хищница вышла на охоту, дрожите, мужики! Таксист, вон, уже трепещет, роняет слюну на сидение и себе на коленки. Наташка преобразилась: глаза горят, подбородок вздернут. "Ну, я тебе покажу, кто баба", - читается на ее лице.
  Припарковавшись возле клуба, таксист обернулся, блеснул золотым зубом:
  - Красавицы, звоните, когда нагуляетесь. Возьмите визиточку!
  Наташка улыбнулась, взяла визитку:
  - Непременно. Но нас уже ждут.
  Когда вышли из машины, Марина проговорила:
  - Именно так: наши нижние девяносто ждут приключений.
  Наташка прыснула в кулачок и поспешила по ступенькам к распахнутой двери, где курил охранник. Завидев посетителей, он затушил сигарету и проводил девушек в зал.
  По стенам ползли пятна света, и окна нарисованных на стенах небоскребов фосфоресцировали, будто настоящие. Посетителей в четверг было негусто, и половина столиков пустовала. Возле стойки девицы легкого поведения со скучающим видом тянули мартини из трубочек. На танцполе, стилизованном под подиум, под клубное "унц-унц-унц" две изрядно выпившие дамы виляли бедрами, оглаживали себя и стреляли глазами по сторонам в поисках кавалеров. Наташка завертела головой, оценивая обстановку, Марина зашагала к столику возле танцпола.
  Ни одного приличного кавалера пока не наблюдалось. Но ничего, Наташка найдет, в кого влюбиться, она непривередливая. Наверняка ее заинтересуют вон те два коротко стриженных паренька. Или толстоватый дяденька в клетчатой рубахе -затюканный начальником и сварливой женой офисный планктон. Или мужчина средних лет в джинсах, оттопыривающихся на коленях, с головой гладкой, как кегельный шар - решивший отдохнуть грузчик-экспедитор.
  Марина отыскала взглядом еще пятерых мужчин: двое были близки к тому, чтоб улечься лицом в салат, двое воспринимались скорее, как детали интерьера, пятому вряд ли минуло двадцать. Зато конкуренток было в изобилии, что нимало не расстроило Наталью.
  Подошел официант - светловолосый, длинноносый паренек, похожий на куличка. Заказали шампанское, фруктовую нарезку и мороженое.
  Наклонившись, Наташа зашептала на ухо:
  - Как тебе вооон тот товарищ? - она кивнула на лысого.
  - Потерпи полтора часа: у мужчин активность начинается после часу ночи, проверено и доказано, может, кто дельный появится.
  Едва принесли шампанское и разлили по бокалам, как Наташа заерзала на стуле:
  - Танцевать хочу - не могу. Пойдем, а?
  Марина вздохнула. Это называется "ты просто рядом посидишь".
  - Давай лучше выпьем. За то, чтобы любовь приходила к нам, а не за нами.
  - О, да, отличный тост!
  Дзенькнули, соприкасаясь, бокалы. На танцпол выполз мужчина незапоминающейся наружности, в серых джинсах, выцветшей синей рубахе и остроносых ботинках, начал выплясывать перед женщинами, размахивая руками, будто собрался падать.
  - Ну, пойдем, потанцуем, - канючила Наташка. - Мне одной стремно.
  Марина мотнула головой:
  - Не пойду, пока это тело там копошится.
  Оправдание подействовало, и Наташка отстала, но вскоре поставили заезженную попсовую песенку, тело ретировалось, зато на танцпол рванули конкурентки.
  - Пошла жара, - улыбнулась Марина.
  Наташка схватила ее за руку и поволокла за собой. Отпираться не было смысла, и Марина решила, что раз фитнеса сегодня не получилось, она восполнит физнагрузку танцами. Благо, это она умела очень и очень неплохо.
  Танцевала Марина для себя, словно никто не смотрел на нее. От стробоскопа кружилась голова, из подобия пушки на голову сыпались блестящие конфетти и спирали из бумаги. Веселящаяся молодежь осыпала себя бумажным дождем. Наташка вертела бедрами, устраивала массированный обстрел глазами - кого-то да зацепит шальная пуля ее взгляда.
  Когда заиграл медляк, Марина рванула за столик и отхлебнула из бокала, Наташку же пригласил лысый, и они топтались на танцполе, подруга выглядела счастливой. Вот и славненько, вечер удался, теперь можно и домой. Спать хотелось адски, веки смыкались сами собой, хоть за столом засыпай.
  Только она откинулась на спинку дивана, чтоб вздремнуть, как подбежал официант с бутылкой шампанского и приунывшей розочкой.
  - Это вам, просили передать, - проговорил он.
  Марина округлила глаза:
  - Кто?
  Официант пригнулся и зашептал:
  - Позади меня, столик с диванами у стены, там двое.
  - Погодите открывать, выдохнется, - проговорила Марина, прищурилась, чтобы рассмотреть добродетелей.
  Да, действительно, двое мужчин, но в полумраке не разглядеть ни их лиц, ни одежды. Лучше пока не принимать подарок - вдруг они окажутся стремными? Потом отделаться будет трудно.
  Тем временем медленные танцы закончились, и Наташка вернулась, облизнулась, глядя на презент, разлила первую бутылку по бокалам:
  - Он такой классный, Юрой зовут.
  - Ну вот и хорошо. Видишь: любовь - заболевание излечимое.
  Наташка повесила нос и приуныла - вспомнила своего ненаглядного. "Он такой классный" в ее исполнении Марина слышала сотню раз, только имена менялись. Протрезвев, Наташа понимала, что избранник ее далеко не классный, но сейчас, охваченная азартом охоты, она предпочитала не замечать досадных мелочей типа растянутых на коленях джинсов и отсутствия половины зубов.
  - А кто нам бутылку купил?
  Марина кивнула на тайных поклонников, Наташка застыла вполоборота, демонстрируя декольте. Правильно, пусть она отдувается.
  Вскоре поклонники явили себя, и Марина возжелала врасти в пол: это были типичные "братки": оба стриженные под "площадку", круглолицые, один пониже и поплотнее, голова квадратная, плавно переходящая в плечи, не человек, а паска с ушами. Второй повыше, со сломанным носом.
  Ну, все, попали. Однако Наталья этого не понимала и искренне улыбалась обоим, а улыбка у нее красивая. Отбрыкиваться от таких бесполезно, отбиваться - тоже. Избавиться от них можно, только если давить их. Интеллектом.
  - Девчонки, привет, - ощерился Паска с ушами. - Меня Ромчик зовут, а это, - он хлопнул приятеля по спине: - мой корефан Антоха. Мы, это, типа, к вам.
  - Отлично! - Марина хлопнула в ладоши. - Вы-то нам и нужны.
  - Гыы, это... Мы рады, - длинный плюхнулся рядом с Наташкой, Паска с ушами заподозрил подвох и сел подальше.
  Главное - сделать лицо строгое-строгое, сложить губы трубочкой, как это делают гламурные чиксы, и презрения напустить побольше.
  - Отдыхаем? - поинтересовался Антоха, развалившись на диванчике и приобняв Наташку.
  - Да! - радостно кивнула она, и Марина наступила ей на ногу, нахмурилась - Наташка удивленно вскинула брови.
  - Не совсем отдыхаем. Мы проводим социологическое исследование: средние показатели ай-кью посетителей клуба "Бастион". Вот у вас, молодые люди, какой ай-кью?
  Паска с ушами покраснел и поскреб в затылке.
  - Эээ... Сантиметров двадцать, наверное.
  Наташка захохотала, закрыла лицо ладонями.
  - Какие вы, - довольно прищурился Антоха. - А чем вы меряете? Гыыы, линейкой?
  - Между прочим, - Марина нравоучительно воздела перст, - Ай-кью - это коэффициент интеллекта. Измеряется опросником, надо ответить на двести вопросов, по количеству правильных ответов и вычисляется коэффициент.
  У добродетелей вытянулись лица. В темном переулке за такое унижение недолго было и по шее схлопотать, здесь же охранники бдели, да и свидетелей было многовато.
  - Ну и тухните сами, - Паска ударил кулаком по столу, забрал подаренную бутылку и демонстративно зашагал к молоденьким блондинкам, где тотчас нашел взаимопонимание. Антоха засеменил за ним.
  - Ты зачем так? - обиделась Наташка.
  - Затем, чтобы потом тебя у них не отбивать. Ты посмотри на них!
  Наташка вздохнула и побледнела. Дошло, слава богу!
  Как только местная интеллигенция удалилась, на Наташку спикировал ее Юра, придвинул купленный для нее бокальчик шампанского. Наташка сразу расцвела, прильнула к нему, и через минут десять они уже целовались. Лысик не казался опасным, и Марина решила, что больше не нужна подруге - пора ехать домой.
  Самое смешное, Наташка, несмотря на вызывающее поведение, была динамо-машиной. Пофлиртовав и поцеловавшись, она всегда ехала домой. Одна.
  Веселье шло полным ходом. Подвыпившая публика кишела на танцполе, куда периодически убегали Наташка и ее кавалер, им уже было все равно, под какую музыку плясать. Марина была до неприличия трезвой и ругала себя за то, что поддалась уговорам и теперь так бесполезно проводит время. Подперев голову рукой, она уставилась на темный силуэт бармена, смешивающего коктейли, и попыталась найти в происходящем позитив.
  Во-первых, Наташка ожила, стала похожа на человека, а не на говорящую тень. Во-вторых, негодование вытеснило тягостные мысли об Оливии и профнепригодности. Ну, и в-третьих, она самая привлекательная девушка в этом заведении, что, конечно же, поднимает самооценку. Если стереть с лица скучающее выражение да пойти выплясывать, улыбаясь всем подряд, то от кавалеров отбоя не будет.
  Вот только радости от этого - никакой. Никто не вдохновляет. Марина в свои двадцать с небольшим чувствовала себя старой и уставшей: ничего не радует, никто не вдохновляет. Ее мир превратился в пустыню, где бесконечные пески и такой зной, что даже вечером не стынет чай. Раньше она находила удовольствие от общения с друзьями, от выездов за город и диско-клубов, где охота всегда заканчивалась удачно. Теперь же, как старухе, ей хочется одного: спать.
  Но и в этом был позитив: бездумно не расходуется ресурс, душевное тепло не растрачивается попусту, опять же, в душу никто не наплюет, никто не предаст. Любовь - болезнь, как наркомания и алкоголизм, и тому есть биохимическое объяснение.
  Во время дождей пустыня преображается: раздвигая пласты песка, тянутся к солнцу ростки, все живое запрокидывает головы навстречу каплям, ручейки юркими ящерками зарываются в песок и барханы пестреют цветами. А потом тучи истаивают, земля трескается и воцаряется зной, лишь манят воспоминаниями далекие миражи, зовут повторить воскрешение. Но не оазис впереди - все те же бесконечные пески.
  Вернулась взмокшая, довольная Наташка, пригладила волну каштановых волос. Все-таки красивая она и искренняя, но, будь Марина мужчиной, ни за что на ней не женилась бы: она не знает, чего ей надо от жизни, но хочет, чтоб это знали другие.
  - Наталик, пойду я, пожалуй...
  Марина смолкла на полуслове, потому что мимо ее столика к барной стойке направился он.
  Он выделялся из толпы, как породистый жеребец - среди коротконогих беспородных кляч: и походкой, и одеждой, и статью. Незнакомец будто явился из мира благородных мужчин и прекраснейших женщин, его попросту не должно тут быть! Никого не замечая, он уселся возле стойки, небрежным жестом подозвал бармена.
  - Ну, еще немного, еще ведь даже часу ночи нет! - клянчила Наташка.
  - Ладно, - кивнула Марина, не сводя взгляда с незнакомца.
  Дождавшись заказа, он опрокинул рюмку в рот и развернулся вполоборота. За тридцать, правильные черты лица, выдающиеся скулы, ямка на подбородке. Волосы чуть выше плеч -черные, с седыми прядками - аккуратно зачесаны назад. Когда Марина пригляделась к нему, ей показалось, что она где-то видела его раньше. Но где? Когда? Превосходная память на лица не позволила бы его забыть.
  - Что случилось? - поинтересовалась Наташка и игриво толкнула в бок.
  Марина помотала головой, понимая: пока не случилось, но вот-вот случится. Ее пустыня почувствовала дождь. Небо еще желто, еще нещадно палит солнце, но на горизонте уже собираются тучи, несущие животворящую влагу.
  - Посмотри туда, - Марина кивнула на барную стойку, Наташка прищурилась.
  - Ты в своем репертуаре. Это же сноб!
  - Каждой твари по паре. Я тоже сноб.
  - Давай же за это выпьем! - Наташка спешно разлила остатки шампанского по бокалам.
  Не чувствуя вкуса, Марина пила и думала, что же заставило незнакомца прийти в злачное место. Поругался с женой? Потерял работу, или у него кто-то умер? Однозначно, случилось что-то плохое, иначе не было бы на его лице этой отрешенности.
  Ко второй рюмке незнакомец не притронулся. Да он ждет кого-то: постоянно косится на выход, сидит лицом к двери, чтоб видеть входящих. Наверняка - свою женщину. Воображение нарисовало высокую ухоженную блондинку с фарфоровым личиком. Надо было раньше уходить, чтобы не видеть его и не расстраиваться.
  Время тянулось, а дама незнакомца все не приходила. Марина сделала вывод, что мужчина не ждет кого-то, а выжидает время, возможно, прячется: он с тревогой поглядывал на каждого входящего и украдкой косился на часы.
  Больше не существовало Наташки и ее кавалера, танцующих людей, мерцающего света, был только незнакомец, вокруг которого мир сомкнулся кольцом. Как привлечь его внимание? Разве что танцем, но музыку ставили мерзкую, да и вряд ли он заметит Марину, раз озабочен другим. Но попробовать следует.
  Прямо хоть иди и песню заказывай! К счастью, ди-джей одумался: зазвучала более-менее пристойная музыка, и Марина выпорхнула на танцпол.
  Чтобы не выглядеть навязчивой, Марина облюбовала свободный угол подиума возле колонок. Тело тотчас вспомнило все, чему учили на танцах, и Марина закружилась, не стесняясь нестандартных движений.
  Украдкой она поглядывала на незнакомца, но его взор был будто направлен в никуда. Вот же невезение! Все мужики пялятся, а этот равнодушен. Наташка называла таких бесчувственными унитазами. И зачем пришел дразнить бедных женщин при таком дефиците достойных кавалеров? Вон, проститутки тоже его заметили и придвинулись поближе.
  Снова поставили медляк. Марина не спеша направилась к ступенькам, боковым зрением наблюдая за объектом. По спине прокатилась волна жара: он пристально смотрел на нее. Марина обернулась: почудилось. Игра света, помноженная на желаемое, - равно действительное.
  Пока она шла к столику, ее трижды пригласили на танец - все получили от ворот поворот. Расстроенная и злая, она плюхнулась на диванчик спиной к незнакомцу и залпом опустошила бокал, попыталась убедить себя, что ошиблась, мужчина с такими данными цены себе не сложит и воспринимает женщин, как расходный материал.
  Хочешь быть расходным материалом, ковриком при входе в его квартиру? Нет? Тогда собирай вещи - и на выход. И забудь сегодняшний день-вечер-ночь, как страшный сон.
  Как назло, Наташка куда-то запропала, и на стуле висела ее сумочка. Не оставлять же ее без присмотра! Марина поймала себя на мысли, что все еще надеется на благосклонность незнакомца и ищет предлог, чтобы остаться подольше. Ну, а вдруг?
  Жутко хотелось посмотреть на него, но Марина не оборачивалась. Все на него смотрят, а она не будет. Появилась Наташка в сопровождении лысого кавалера. Таинственный незнакомец прошествовал мимо Марининого столика на выход и даже не обернулся.
  Настроение испортилось окончательно. Безумно захотелось разреветься, но Марина, естественно, сдержалась. Ну, что за блажь? Прямо, как маленькая. Возьми себя в руки!
  - Наташа, мне пора, - проговорила она, перекинула сумочку через плечо и встала.
  - Мы еще потанцуем, - улыбнулась подруга, освободилась из объятий Юрия, подбежала, чмокнула в щеку: - Спасибо огромное! Ты мне жизнь спасла.
  Марина подмигнула:
  - За тобой должок.
  - Договорились!
  - Хорошо вам оттянуться.
  Юрий махнул рукой на прощание и тотчас потерял к Марине интерес. Изо всех сил сохраняя равнодушный вид, Марина направилась к выходу. Посетила туалет, причесалась, посмотрела на себя в зеркало. Теперь она казалась себе пугалом: нос можно было и поменьше, губы - пополнее, и лицо не такое квадратное.
  Спасть, спать, скорее спать!
  Спускаясь по ступенькам на тротуар, возле которого рядком припарковались машины, она достала мобильный и принялась искать в телефонной книге номер такси.
  - Дэушка, дэушка, ты мнэ звонишь? - из припаркованного у ступеней "Лексуса" вылез коротконогий носатый мужчинка - Марина шарахнулась. В салоне машины захохотали.
  - Нэ бойся, иди к нам вино пить, - он услужливо распахнул дверцу, сверкнул золотым зубом.
  - Не хочу, - буркнула Марина и побежала прочь.
  Как назло, было занято. Придется отойти до перекрестка, где старые дома и витрины, и вызвать такси туда. Здесь находиться небезопасно.
  Вослед донеслось:
  - Падажди, красивый! - лексус заурчал мотором, и Марина свернула в узкий проулок, где был сквозной проход, но въезд преграждал шлагбаум.
  И тут навстречу из темноты выступила тень. Марина всплеснула руками и выронила телефон. Свет фонаря мазнул по лицу незнакомца, и она узнала сосредоточенное лицо красавчика из клуба. Синеватый свет делал его потусторонним.
  Закрыв рот Марины рукой и прижав ее к стене, он прошептал:
  - Помоги мне. За мной гонятся. Я не причиню тебе зла и отблагодарю. Сейчас я уберу руку, только не кричи.
  Ошарашенная Марина кивнула, и он тотчас закрыл ее рот поцелуем. Ошарашенная, она забыла все, чему учили на курсах самообороны. Какой там врезать по яйцам или ткнуть в глаза! Пошевелиться трудно.
  Мало того, ей нравилось происходящее, его требовательные губы, язык, коснувшийся края зубов. Рука, раздвинувшая ноги и закинувшая ее ногу на бедро.
  - Тише, - шептал он, покрывая ее шею поцелуями. - Все хорошо.
  Марина понемногу начала приходить в себя. Бить или не бить, вот в чем вопрос. С одной стороны, надо бы - ну что за хамство? А с другой, как сладко кружится голова. И вряд ли это закончится изнасилованием.
  Пока она размышляла, в переулок завернул человек, направил ей в лицо фонарь - Марина прищурилась, отмечая, что незнакомец напрягся и сжал ее бедро до боли.
  - Извините, - пробурчал неизвестный с фонарем.
  - Что там? У меня чисто, - прокричали ему.
  - Да это... Молодежь того... Как в воду канул!
  Голоса начали отдаляться. Незнакомец зарылся лицом в ее волосы, шумно дыша в ухо, лизнул шею и отстранился. О, до чего же хотелось, чтобы он продолжал!
  Марина вздохнула и поправила перекошенную блузку, посмотрела на него снизу вверх: высокий, на полторы головы выше, плечистый. Красивый, как бог. Идеальный.
  - Ты меня спасла, - шепнул он, поглядывая на выход из переулка. - Чего ты хочешь?
  - Квартиру в центре и мозератти, - не стала мелочиться она.
  - Поговорим об этом позже. Все, что я могу сейчас - пригласить тебя в одно замечательное место. Надеюсь, не откажешься.
  Голова все еще кружилась. Там метались предположения: почему он не убегает, что за место, он классный, неужели понравилась?
  Теплая ладонь легла на плечо, властно развернула Марину.
  - Идем, - проговорил он, взял ее за руку и повел за собой.- В конце улицы за углом - ресторан "Филин". Приятная атмосфера, отличная кухня, блюз. Меня зовут Артур, и можно сразу на "ты".
  - Почему бы и нет? - Марина представилась и попыталась эффектно улыбнуться.
  Сначала поцеловались, потом познакомились! Странно, как в кино.
  - Кто эти люди? - не сдержала любопытства Марина. - От кого ты скрываешься?
  - Неважно, поверь, теперь - неважно, - проговорил он мечтательно, завел за остроконечное ухо прядь волос.
  Имя-то как ему подходит! Артур согнул руку, предлагая взять его под локоть, что Марина сделала с превеликим удовольствием.
  Над пустыней грохотало наполненное дождем небо. Ощущая близость Артура, Марина больше всего на свете боялась, что он, хотя он не принадлежит ей, когда-нибудь исчезнет из ее жизни, как исчезает все желанное.
  Здравый смысл трепыхался и вопил: "Опасность! Опасность! В крови обнаружен затуманивающий рассудок гормон!", но Марина не слушала его, благодарно растворяясь в забытом ощущении окрыленности.
  В черных витринах плыло два силуэта: невысокая кудрявая шатенка и задумчивый мужчина, украдкой поглядывающий по сторонам. Его волосы теребил ночной ветер, теплый и живой, какой часто бывает в конце лета. Над уснувшим городом плыла луна и топила в серебре тусклый золотистый свет фонарей.
  Марина согласна была бродить так до самого утра, лишь бы снова дышать полной грудью и чувствовать себя живой.
  
  ***
  
  Ресторан назывался "Feeling" и находился в подвале. Над дубовой дверью, украшенной художественной ковкой, на стальном шесте сидел железный филин с оранжевыми лампами глаз.
  Артур сунул пластиковую карту в принимающее отверстие, и дверь распахнулась. По ступеням сбежали вниз, Марина отметила, что факелы, развешанные вдоль закопченных стен, как настоящие.
  Деревянные столики располагались внутри кабинок-стволов, входы занавешивали веревки, сплетенные в виде паутины.
  На возвышении, исполненном в виде замшелой кочки, седовласый гитарист играл на гитаре. Медиатор порхал в его руке так быстро, что казалось, это бабочка машет крыльями.
  Даже официанты здесь были солидными и больше напоминали дворецких у состоятельных господ. Дяденька под пятьдесят, в смокинге и с бабочкой, отодвинул стул-трон перед Мариной, и она уселась на подушку, положил меню в кожаном переплете и отступил, дожидаясь заказа.
  Из двенадцати кабинок была занята еще одна, возле нее топталось два мордоворота со скучающими лицами - по всему видно, телохранители.
  Марина посмотрела на цены и округлила глаза, заказала себе двести граммов белого сухого вина. Заметив, что избранница стесняется объедать его, Артур улыбнулся, подозвал официанта и проговорил:
  - Две порции мяса с овощами, пожаренного на мангале, бутылку вина, вот этого, - он ткнул в меню. - И сырную нарезку, какую я брал в прошлый раз.
  - Но я не голодна... - попыталась возразить Марина, на что Артур поднял руку.
  - Знаю, знаю, девушкам есть на ночь вредно. Но, поверь, один раз можно. Аппетит придет во время еды. Обещаю.
  Марина зарабатывала достаточно и позволяла себе многое из того, что другим было не по карману, теперь она ощутила себя Золушкой на балу. Артур же бывал здесь не раз.
  Официант принес вино, разлил по бокалам, Артур поднял свой левой рукой. Обручального кольца на пальце не было, зато средний палец украшала золотая печатка: в середине большого круга - круг поменьше из белого золота, от него, как от солнца, разбегаются лучи.
  Он перестал нервничать и озираться. Значит, здесь он в безопасности. Но почему сразу сюда не пошел? Почему полицию не вызвал? Темная история.
  - Здесь мои друзья, - проговорил он, будто прочел ее мысли. - Я не мог их подставить. Все, больше ничего не скажу. Давай выпьем за знакомство, - он приподнял уголки губ и посмотрел так, что Марину бросило в жар. Если бы восковая свеча была живой, она примерно так же чувствовала бы приближающийся по фитилю огонь.
  Дзынь!
  - Марина, - проговорил Артур мечтательно. - Имя значит - морская. Меня море пугает, я его не понимаю. Все время в движении. Даже, когда штиль, под мнимым спокойствием - течение, - он накрыл ладонью руку Марины - она вздрогнула, будто между ними пробежал электрический разряд. - Родители правильно тебя назвали. Тоскуешь без моря?
  Он перевернул руку Марины и провел пальцем по ладони. Закружилась голова.
  - Тоскую, - прошептала она, понимая, что голос предательски охрип. - Начальник не подписал отпуск в августе, придется ехать в ноябре.
  Не получится флиртовать, отметила она. Надо учиться владеть собой. Наверняка все на лице написано, а мужчины не ценят доступных женщин.
  Стиснув зубы, она освободила руку, взяла бокал, отхлебнула, не отводя взгляда. Артур смотрел чуть насмешливо, но - с интересом.
  - Здесь все великолепно, - сказала она уже смелее. - Особенно - музыкант. Давай выпьем за это место.
  Осушив бокал, Артур промокнул губы салфеткой.
  - Его зовут Михаил. Михаил Кречет - слышала о таком?
  - Нет, - честно призналась Марина.
  - Пятнадцать лет назад он создал рок-группу "Бриз". Как видишь, он очень талантлив. Но не умеет сглаживать углы. В итоге детище отторгло его, а группу переименовали в Альтаир.
  - Обалдеть! - Марина не сдержала эмоций. - Тот самый Альтаир?
  - Да-да, именно тот. Миха запил, покатился по наклонной... А теперь очутился здесь, взял себя в руки.
  - Готовый репортаж. Думаешь, он не откажется дать интервью?
  Артур пожал плечами.
  - Плохая у тебя работа. Вообще, все проблемы человечества от того, что люди слишком много болтают, засоряют эфир и барахтаются в этой каше.
  - Ты случайно не из этих, - Марина покрутила пальцами у лица. - Сектантов, которые слову поклоняются?
  Артур презрительно скривился:
  - Нет, они жалкие, но доля истины в их учении есть. Только представь, что слово имеет силу...
  Марина мотнула головой:
  - Тогда мы поубивали бы друг друга... словесно. Нет, не верю.
  - Все-таки призадуматься стоит, в каждой шутке есть доля шутки, - улыбнулся он и сменил тему. - Расскажи, что привело тебя в "Бастион"? Ты там откровенно скучала.
  - А если отвечу вопросом на вопрос? Я - подругу выгуливала, у нее личная трагедия. А вот что там делал ты? От кого скрывался?
  Артур нагнулся над столом и прошептал:
  - Из-за меня у тебя могут быть неприятности.
  Мастерски интригу плетет.
  - Меня они не пугают.
  Артур тягостно вздохнул и откинулся на спинку стула, будто Марина сказала что-то обидное, обескураживающее. Принесли горячее, Артур приступил к трапезе, а Марине кусок в горло не лез. Она что-то проглядела, и знакомство пошло не так. Ощущение было, будто она играет в чужую игру, не зная правил. Артур использует ее в своих только ему понятных целях.
  А если он маньяк?
  Нет, вряд ли. Скорее всего, у него просто нелады с законом. Или с мафией. Уймись, паранойя! Почему бы интересному мужчине не познакомиться с привлекательной девушкой? Второе "я" шепнуло: "Для взаимного удовольствия", и Марина с ним согласилась. Даже если так, ну и что? Она - девушка взрослая, свободная, а приличные мужчины встречаются редко.
  Артур же не только чертовски привлекателен внешне, в нем чувствуется глубина, куда хочется падать, и падать, и падать, зажмурившись и затаив дыхание. Марина и предположить не могла, о чем он думает, на что рассчитывает, и это интриговало еще больше: узнать, постичь, принять чуждое.
  Было одно "но": каждый раз, достигнув дна, она теряла интерес к человеку. Теперь же перед ней будто разверзлась бездна.
  Неторопливо прикончив запоздалый ужин, Артур отложил нож и вилку на огромный, в полтарелки, лист салата.
  - Очень вкусно, - согласилась Марина.
  Может, так оно и есть, но сейчас ей было не до еды. Если не самый лучший, то один из сотни лучших мужчин мира обратил на нее внимание. Марина никогда не страдала комплексом неполноценности, всячески старалась совершенствоваться, но о том, что на нее клюнет благородный дон, который к тому же олигарх или около того, она даже не мечтала. Пусть счастье не продлится долго, но останутся бриллианты воспоминаний.
  А вдруг продлится?
  Инстинкт размножения, прошитый в подкорке каждого человека, радостно завопил: "Да-да-да! Поженимся, родим ребенка, заживем счастливо и умрем в один день", но Марина прихлопнула его, как назойливую муху. Лучше рассчитывать на худшее - не будет разочарований.
  Но все-таки хотелось сыграть по-крупному, попытаться заинтересовать Артура, но чем? Наверняка счет его женщин перевалил за тысячу, и через пару месяцев он ее не вспомнит. А так хотелось, чтобы вспомнил!
  Принесли счет в маленькой деревянной шкатулке, Артур расплатился, встал, помог подняться Марине, поинтересовался:
  - Какие у тебя планы?
  Сказать, что никаких - поехать к нему домой и очутиться в архиве. Если сбежать к себе - с вероятностью девяносто девять процентов лишить себя удовольствия и опять-таки оказаться в архиве. И лишь один процент из ста, что он западет на строптивую женщину, коих в его жизни мало. Ему достаточно щелкнуть пальцами, и выстроится очередь желающих покувыркаться в его постели.
  - Мне завтра с утра на работу, - вздохнула она.
  - Я тебя отвезу домой, - сказал он, пропуская ее вперед. Дворецкий открыл перед ней входную дверь.
  - Ты же пил, тебе нельзя за руль.
  - Можно. Я не пьянею. А с патрулем, если что, договорюсь.
  Марина не сдержала радости:
  - Ура! Я живу недалеко, в пяти кварталах отсюда, - она назвала адрес.
  Артур мог оставить денег на такси и номер телефона, как обычно делают заинтересованные мужчины. Но он хотел подольше побыть с Мариной, теперь это было ей ясно. Неужели, правда, запал? Так здорово, что аж верить страшно, разум невольно ищет подвох.
  Прошли до перекрестка, где светофор мигал желтым и проносились такси с горящими шашечками, и Артур положил ладони на плечи Марины:
  - Подожди меня здесь, пригоню машину.
  Озираясь по сторонам, он зашагал прочь, отбрасывая сразу две тени - одну лунную, вторую - от фонаря. Опять загадки, таинственность напускная. К чему это? Или он, и правда, от кого-то скрывается? Дойдя до следующего перекрестка, Артур свернул направо и исчез из поля зрения.
  А если он не вернется? Сядет за руль и укатит? Нахлынуло отчаянье, как если бы у нее отнимали что-то важное, родное.
  Вдалеке заурчал мотор, и, резанув по глазам дальним светом, на полупустую дорогу со двора вырулил внедорожник. И одновременно к Марине, одиноко стоящей у обочины, спикировал наряд в количестве трех полицейских.
  - Работаем, гражданочка? - поинтересовался молодой лейтенант. Судя по масляному взгляду, он не прочь был воспользоваться ее услугами.
  Марина оторопела, пришла в себя и напустилась на него:
  - Я похожа на проститутку? Да вы посмотрите на меня! Разве проститутки так одеваются?
  - Документики, пожалуйста, - настаивал на летеха.
  Марина поджала губы и протянула удостоверение журналиста.
  - Я жду своего мужчину, ногу натерла, идти до машины не могу, а вы ко мне пристаете с непристойностями!
  Внедорожник Артура (это была тойота "Паджеро"), остановился на перекрестке, включилась аварийка.
  - Марина, что происходит? - поинтересовался он, спрыгивая на землю и направляясь к ней.
  - Да вот, полиция пытается меня привлечь за проституцию.
  Лицо Артура окаменело, он навис над летехой и проговорил голосом холодным, как лезвие ножа:
  - Предъявите, пожалуйста, документы.
  А дальше происходило странное: полицейские втянули головы в плечи, извинились и ретировались побитыми псами, что было им, мягко говоря, несвойственно. Выводов напрашивалось несколько: или они знали Артура и побаивались, значит, его преследовали не полицейские, или попросту почуяли в нем более сильного хищника.
  - Спасибо, ты меня спас, - улыбнулась Марина, садясь на сидение рядом с водительским. - Мы квиты.
  - Не считается, ты же из-за меня у дороги стояла, - он повернул ключи зажигания - зарычал мотор, и автомобиль, набирая скорость, покатил по улице. - Да и ты девушка самодостаточная. Уверен, сама бы вышла из ситуации.
  Вскоре вырулили на проспект, по которому Марина частенько возвращалась домой с работы, свернули в незнакомый узкий темный переулок, и сердце ухнуло в пятки.
  - Куда мы едем? - прошептала она, вцепилась в подлокотники и заозиралась, думая, как спасаться бегством.
  На ходу выпрыгивать? А если двери заблокированы?
  - Не переживай, я просто хочу показать тебе сказочное место. Это займет минут пятнадцать, но, уверен, ты оценишь.
  Почему-то Марина поверила ему и успокоилась, позволила течению событий нести себя. Этот район освещался плохо, свет фар то и дело выхватывал то кусок дороги с выбоинами, то торец хрущевки. А вдалеке, озаренные прожекторами, высились скелеты многоэтажных недостроев.
  - Район под снос, - прокомментировал Артур. - Еще год-другой, и всех переселят.
  - Уныло, как на кладбище, - вздохнула Марина.
  - Подожди. Недолго осталось.
  Остановились на пустыре возле нежилой пятиэтажки, пятна фар уперлись в жестяной забор, изрисованный граффити. Марина вжалась в сидение. Следовало настоять, чтоб ехали домой. Это ж надо, ладно, дурочка по малолетству позволяет себя завести бог весть куда, но она-то... И ведь стыдно сейчас требовать, это будет смотреться, как истерика. А если он, правда, не хочет ничего эдакого?
  А вдруг он там людей режет? Странно это. Только спасался от кого-то, теперь же забыл об опасности. Или на сто процентов уверен, что ее нет?
  - Пожалуй, я останусь в салоне, - проговорила она.
  Артур достал из бардачка фонарик, глянул с пониманием.
  - Тогда просто издали посмотришь.
  Не закрывая дверцы, он потопал к нарисованному на воротах солнцу и со скрежетом распахнул створки, сел за руль и въехал на стройку - мусор и битое стекло захрустели под колесами.
  Заглушил мотор, выключил фары, и Марина наконец увидела обнесенный жестью дом под снос. Не дом даже - терем с остроконечными башенками, резными балконами и распахнутыми ставнями. Зацепившись за флюгер - резного медного петуха - висела луна, серебрила черепицу, дробилась витражами.
  - Ух ты, - выдохнула Марина. - Как он до сих пор уцелел?
  - Идет суд. Пытаемся продавить, что это памятник архитектуры.
  Дом отбрасывал черную тень на дворик с остатками фонтана, где обнаженная женщина с фигурой Венеры опрокинула амфору, откуда когда-то текла вода в распахнутый рот лежащего у ног сатира.
  Казалось, что этот дом - константа в переменчивом мире, здесь стихает ветер, останавливается время, и призраки прошлого движутся за черными стеклами. Если и есть у города душа, она живет именно тут, и если разрушить дом, рухнет само мироздание.
  Марина перевела взгляд на Артура, он внимательно следил за ней.
  - Вижу, что ты поняла. Хочешь внутрь?
  - Да, - уронила она.
  Дверь со скрипом отворилась. Просторный холл освещала луна, и фонарик включать не стали. Мимо камина по скрипучему паркету поднялись на винтовую лестницу.
  - Первые упоминания этого дома датируются пятнадцатым веком. Здесь была гостиница. Потом жили графы Сергановы. В прошлом веке тут сделали детский дом, затем терем долго стоял закрытым, пока место не заинтересовало небезызвестного застройщика.
  Деревянные ступени прогибались под ногами, дом вздыхал сквозняком, поскрипывал перекрытиями и ставнями. Миновав каминный зал на третьем этаже, взобрались в одну из башенок и остановились на балкончике.
  На мгновение показалось, что ткань мироздания треснула, зажурчала вода в фонтане и вдалеке проехала карета, зацокали копыта по мостовой... Марина мотнула головой: нет, почудилось. Вон стоит тойота Артура, мраморная женщина застыла с опустевшей амфорой.
  Руки Артура, стоящего позади, легли на талию, и он прижал Марину к себе, уткнулся в ее волосы. Сердце забилось часто и гулко, по телу разлился жар, и ноги подкосились.
  - Господи, как хорошо, - не желая того, проговорила Марина, Артур развернул ее лицом к себе, собрал в пучок волосы на затылке и чуть запрокинул ее голову, погладил по щеке, провел по губам.
  - Ты красивая. Если бы ты видела, какая ты красивая!
  Марина встала на цыпочки и потянулась навстречу, закрыла глаза, коснувшись его губ, и потеряла контроль. Он целовался властно, но нежно. Прерываясь, покрывал поцелуями веки, щеки, лоб. Нагнувшись, укусил за ухо, и с губ сам собой сорвался стон.
  Артур снова развернул ее спиной к себе и принялся расстегивать молнию на брюках.
  - Не здесь, - прохрипела она, остатками разума отмечая, что просто соблюдает приличия. Если даже здесь и сейчас, она не будет сопротивляться. Напротив, хотелось здесь и сейчас, но вбитые в голову нормы, что неприлично отдаваться первому встречному, заявляли свои права.
  - Ты ведь хочешь меня, - прошептал Артур в самое ухо.
  Да, чувствовать его каждой клеточкой. Отдаваться, растворяться в нем без остатка, и чтоб его руки касались тела, стискивали грудь, проникали в самые потаенные уголки.
  - Не тут, - повторила она, и Артур отстранился.
  Сразу такая пустота накатила, такая безнадежность, что захотелось самой на него наброситься, царапаться, кусаться, валяться по полу, усыпанному штукатуркой, сбивать колени и локти в кровь.
  Задыхаясь, она проговорила:
  - Поехали к тебе. Или ко мне.
  Артур кивнул, взял ее за руку и повел за собой. Даже старинный терем перестал существовать, остался лишь силуэт Артура и его сильные пальцы, сжимающие запястье.
  Марина понимала, что пропала, и, даже если прикажет себе, не сможет, не посмеет убежать, потому что впервые в жизни она захлебывалась страстью. Страсть несла ее, как волна цунами, позволяя лишь изредка вынырнуть, чтоб хлебнуть воздуха. Да, в ее жизни были влюбленности, даже вожделение было, но разве волнение водохранилища сравнится с волной, накатывающий на берег океана? Разве сквозняк похож на ветер, что оглаживает горные вершины?
  Салон машины. Прохладное сидение. Свет мазнул по незапертым воротам. Кошка шарахнулась в темноту.
  Дорога, покрытая выбоинами и мертвые пятиэтажки с черными стеклами. Рука Артура сжимает коленку, переключает передачу и ложится на бедро. Хочется ее еще выше, но Артур соблюдает приличия, а Марина млеет, и нет ничего в мире, желаннее единственного человека.
  Вот собственный дом. Автомобиль кружит по двору - Артур ищет, где бы припарковаться. Кровь пульсирует в висках, в низу живота горячо от сладкого предвкушения.
  Пришлось выезжать на тротуар и там останавливаться. Артур заглушил мотор и выключил фары, повернулся к неподвижной Марине, которая понимала, что пропала, что ось ее мира накренилась и ничего уже не будет по-прежнему. Потому она не спешила, оттягивала неизбежность, плавилась под его взглядом.
  Артур покинул салон, открыл перед ней дверцу, взял за руку и потянул к себе.
  - Не бойся.
  - Я не...
  Едва ноги коснулись земли, Артур привлек ее к себе, огладил спину, потом оттолкнул, не выпуская запястья:
  - Идем.
  - Да.
  Автопилот повел ее вдоль молоденьких лип, вдоль песочницы, где блестел игрушечный перевернутый бульдозер, мимо желто-зеленых лавочек к подъезду на кодовом замке. Марина впервые в жизни возрадовалась, что в доме нет консьержа.
  Вспомнилось платье, небрежно брошенное на кровать, и недопитая чашка кофе на полу. Но неловкость улетучилась, едва Марина ввела код, и дверь подъезда, мигнув красным огоньком, распахнулась.
  Держась за руки, взбежали на четвертый этаж, и Марина непослушными пальцами достала из сумочки ключ.
  Щелкнул замок.
  Едва переступив порог, Артур прижал Марину к стене и погладил по щеке, она потерлась о его ладонь и зажмурилась. Сон... какой удивительный сон!
  Артур медленно, одну за другой, расстегнул пуговицы на блузке, опустился на колени, ужалил языком в пупок, провел языком вверх, до ложбинки между ключицами - Марина застонала, зарылась пальцами в его волосы.
  А потом потолок метнулся навстречу - Артур подхватил ее на руки, толкнул дверь в спальню, опустил Марину на кровать, не замечая неубранное платье. Руки нырнули под его футболку, подняли ее, отшвырнули прочь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"