Аннотация: Рассказ из цикла "Луноморский отряд космонавтов". Опубликован в сборнике "Настоящая фантастика - 2010"
ЛАРЕЦ СТАРЦА НИНЕЛИЯ
1.
Космолет "Еруслан Лазаревич" стартовал тринадцатого числа тринадцатого месяца тринадцатого года в тринадцать часов тринадцать минут по лысогоровскому времени. И этот факт сам по себе был добрым предзнаменованием для успеха всей нашей миссии.
- Ключ на старт! - гортанно проклекотал оператор наземной связи.
В наушниках шлемофона громко заскрежетало. Солдатики из местной войсковой части, пыхтя от натуги и обливаясь потом, поворачивали огромный ржавый ключ в замке, отпирающем стартовые фиксаторы пускового устройства.
- Заклинание! - оператор связи громко зевнул в эфир. Для него наш старт был одним из сотен за последний месяц. А как доказано многочисленными научными работами, лучшего всего здоровому сну на рабочем месте способствуют именно обыденные и рутинные события.
Ведьмочки из заклинательной команды тоненькими звонкими голосочками завели свою привычную предстартовую песенку:
- Мы сейчас пускаем РОГ,
Чтобы он на небе смог
В космос перейти порог!
РОГ, РОГ, РОГ! Смог, смог, смог!
РОГ - реактивный орбитальный гравицап - это сейчас мы, космолет "Еруслан Лазаревич" из знаменитой серии космических кораблей "Алмаз". Дважды лауреат премии "Честь и гордость" Космического Флота Лукоморского Союза, между прочим.
Командир нашего космолета домовой Пипелий Пипелович Пипелов, для краткости именуемый всеми просто Пипелыч, довольно хрюкнул и суетливо заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле - ложементе. С годами у него появилась дурная привычка сладко посапывать во время выведения космического корабля на орбиту.
- Протяжка! - сообщила Земля все тем же ленивым тягучим голосом.
Бортовой компьютер "Кот Баюн" заводил носом, принюхиваясь к выполненным в виде связки сосисок записям с полетной документацией. Манипулятор мышь, попискивая от усердия, тут же принялся протягивать связку через кошачий мозг в направлении от левого уха к правому.
- Продувка! - сказал оператор. Обычно в этот момент он по сложившейся на космодроме традиции начинал ковыряться грязным мизинцем в своей левой ноздре и сморкаться.
По команде шесть Змеев Горынычей реактивной тяги, установленных по периметру первой ступы нашего космолета, начали, пофыркивая, прочищать огненные горла.
Я покосился влево. Третий член нашей космической команды, бортинженер Жердяй Игошин, меланхолично посасывал через трубочку апельсиновый сок из большой пластиковой бутылки. Водяной - он и есть водяной. Никакого космоса ему и даром не надо: дай только похлебать чего-нибудь жидкого да вовремя смени памперсы. Чащоба, млин. Как был выходцем из тьмутараканьских болот, так им и остался.
- Старт! - надсадно рявкнул в эфире оператор.
Горынычи в хвостовой части ракеты дружно выдохнули пламенем, разметав пыль и плесень на ржавом железе стартовых конструкций. Космолет дрогнул, приподнялся на реактивной тяге и медленно пошел вверх.
- Позвездячили! - проплямкал губами в микрофон Пипелыч. Это тоже наша старая и добрая традиция - начинать каждый полет исторической фразой, с которой ушел в свой бессмертный рейс к звездам первый космонавт планеты Гагара Юрский.
Жердяй Игошин вытащил из губастого рта трубочку и с сожалением отодвинул бутылку с соком в сторону. Пить на старте считалось в семействе водяных дурным тоном: под воздействием перегрузки жидкость льется из трубочки как вода из водопроводного крана. Никакого кайфа.
Я повернулся к иллюминатору. Было хорошо видно, как с соседних пусковых площадок в голубизну небес поднимались дымные белые стрелы стартующих ракет. Массовый старт - это всегда завораживающее зрелище. Жаль, что в последние годы из-за нарастающего как котящийся с горы снежный ком миролюбия нашего Колдовского правительства наблюдать массовые запуски можно все реже и реже.
Сигнальный филин над пультом управления тревожно замигал большими круглыми глазами и трижды угукнул. Пипелыч испуганно вскинулся со сна, влип носом в замигавшие красным лампочки световой индикации и недовольно крякнул:
- Неполадки на разгонном блоке Д первой ступы. Левушка, займись!
- Есть, командир! - я принялся отстегивать фиксирующие ремни на кресле.
Гм, "Левушка, займись"... Мог бы и не говорить, сам знаю свои обязанности. Жердяйчик наш Игошин, хоть по штатному раскладу и записан бортинженером, но в бортовых системах ракеты - ни бум-бум. Водяные - они больше по собственно космической технике специализируются. Да еще в том, чтобы поплавать всласть. Без разницы где: можно внутри герметичного контура орбитальной станции или космического корабля. А можно и за бортом, в открытом космическом пространстве. И не случайно, что первый космонавт, который свободно воспарил на околоземной орбите вне корабля, - Леонтий Лексейшин, - был водянистого роду-племени.
Ну, а самому Пипелычу покидать свой пост и вовсе не резон. Где это видано, чтобы командир, "Заслуженный домовой Лукоморского Союза", тратил свое драгоценное время на всяческие поломки и отказы? Да еще во время запуска - самой скучной операции в любой космической миссии.
Поэтому кто у нас на борту универсальная палочка - выручалочка? Я, леший Левиафан Дормидонтов, пилот. И копаться во всяких неисправностях мне сейчас предстоит собственными волосатыми ручками.
Я выбрался из кресла, с помощью лома и материнского колдовского слова открыл люк в теплозащитном экране на полу пилотского отсека и полез в образовавшийся лаз.
Орбитальный рабочий модуль, через который мне пришлось пробираться, был почти сплошь заставлен деревянными ящиками с аппаратурой, запчастями и провиантом. Но погрузку на космодроме я делал сам, поэтому плутать мне долго не пришлось, и уже через пару минут я добрался до спиральной трубы, связывающей наш космический корабль со всеми ступами ракеты-носителя. Подложив под себя толстый том бортового журнала, чтобы не протереть штаны скафандра во время спуска, я оттолкнулся от отполированных до блеска бортов спирального лаза и скользнул вниз, заботливо подгоняемый в спину постепенно нарастающей перегрузочкой.
Мне всегда нравилось скользить по спиральной дорожке, проложенной между топливными баками ракеты. В качестве баков для хранения окислителя и горючего - живой и мертвой воды, то есть, - у нас используются гигантские водяные жабы. По команде с Земли щекотуны - тараканы начинают пощекотывать горловины жаб, и те отрыгивают воды в большущие рабочие клизмы. Направляющие шланги клизм вставлены в подхвостовые отверстия Змеев Горынычей. В змеевских желудках живая и мертвая вода соединяются, химически реагируют и производят высокотемпературный газ, который через разинутые пасти Горынычей вырывается во внешнее пространство, создавая реактивную тягу. Эта тяга сейчас и толкает нашего "Еруслана Лазаревича" в звездные выси космического пространства.
Я скользил по спиральному рукаву, тычась в упругие животы жаб, и насвистывал веселую песенку про то, что до старта есть еще четырнадцать минут и можно вполне успеть выпить бутылочку тинного пива. Настроение было хорошим, несмотря на неисправность, которая дожидалась меня в двигательном отсеке первой ступы. Я вернулся из отпуска на югах, встретился со старыми друзьями, снова приступил к любимой работе в космосе. Чего еще нужно молодому пилоту-лешему для маленького сиюминутного счастья?
Неисправность, впрочем, оказалась совершенно пустяковой. Это я понял с первого же взгляда, как только съехал верхом на бортжурнале в двигательный отсек.
Одна из голов четырехголового Горыныча в секции Д вместо того, чтобы высунуться в выходное отверстие ступы и дружно изрыгать пламя в единой связке с братскими головами, отворотилась внутрь двигательного отсека и с зажмуренными глазами хлюпала носом.
Я подошел к диссидентствующей голове и ласково потрепал ее по холке. Она приоткрыла треугольный зеленый глаз и уставилась на меня.
- В первый раз летишь? - негромко осведомился я.
Голова шмыгнула носом и кивнула.
- Высоты, значит, боишься? - я ласково погладил ее за ухом.
Она всхлипнула и виновато угукнула.
- Мне тоже, когда первый раз в космос летел, было страшно, - признался я. - Так знаешь, что я сделал?
Голова распахнула оба глаза и заинтересовано повела ушами в мою сторону.
- Я закрыл глаза, чтобы не бояться, и спокойненько делал свое дело! - врать, конечно, не хорошо, но сейчас меня оправдывали высокие педагогические цели. - А потом стал постепенно открывать глаза и посматривать с высоты... Знаешь, какая Земля красивая из-за облаков? Видела когда-нибудь?
Голова качнулась из стороны в сторону. Понятное дело, где ж ей видеть. Молодняк же, зелень еще не облетанная, последний выпуск школы Змеев Горынычей.
- Хочешь, покажу? - я ткнул пальцем в выходное отверстие ступы. - Просовывай сюда головку и открывай пасть. А потом, когда начнешь работать, медленно открывай глазки - и любуйся!
Пару секунд голова еще сомневалась, но потом решилась, зажмурила глаза и нырнула в выходное отверстие. Мгновение спустя я услышал гулкий рев заработавшего змеиного горла. Блок ракетных двигателей Д вышел на нормальный рабочий режим.
Я привязал веревку лебедки к поясу скафандра, сунул горсть лесных орехов белке, крутившей колесо, и заскользил по спиральному коридору вверх, обратно в пилотский отсек.
2.
Как известно, космическое пространство открыл наш отечественный естествоиспытатель Козьма Навтин.
Задумавшись после жаркой баньки и ведра выпитого холодного пива над природой окружающего мироздания, Козьма сын Фокия решился на мысленный эксперимент и стал постепенно исключать из располагавшейся вокруг него Вселенной отдельные элементы. Раз - и вывел за скобки толстенькую и шаловливую банщицу Марфушку. Два - и пренебрег воздушной атмосферой. Три - и избавился от вод океанских, морских и речных. Четыре - и мысленно отправил в небытие целиком всю твердь земную.
И вот когда Козьма Навтин совершил весь этот мыслительный прорыв, он оглядел полученный результат внутренним взором и обнаружил себя висящим в безвоздушном пространстве, утыканном сверкающими иглами звезд, петляющими вокруг Солнца планетами и туманными пятнышками далеких галактик.
Неприятный холодок пробежал по спине великого естествоиспытателя от основания шеи и до самого седалища. Козьма Навтин сообразил, что в своих мысленных экспериментах зашел слишком далеко от жарко натопле6нной бани и ласковых рук шаловливой Марфушки, и решил сделать временную остановку на широкой дороге познания.
Обнаруженному в результате эксперимента звездно-планетному простору отечественный ученый с присущей ему научной скромностью подарил собственное имя и впредь стал именовать его козьмосом.
Позднее, уже после женитьбы великого естествоиспытателя на банщице Марфушке и постепенной его переориентации от вопросов устройства мироздания к проблемам ведения домашнего хозяйства, ученики Козьмы Навтина совершенно логично нарекли науку по изучению и завоеванию заоблачных пространств козьмонавтикой. Правда, при регистрации открытия в международных научных организациях слова "козьмос" и "козьмонавтика" из-за плохого перевода трансформировались соответственно в "космос" и "космонавтику". Но на радостях за успехи отечественной науки этого никто не заметил.
На практические рельсы новую науку поставили тоже наши лукоморские ученые. Гениальный водяной, учитель-самоучка из провинциальной Калюжи, Кости-в-тин Цыцька-Ловский обосновал возможность применения Змей Горынычей и летающих ступ в единой связке и вывел формулу взаимодействия живой и мертвой воды. А домовой из Житомира, Серьга Король-Королевич, выйдя на волю из застенков полицейского управления, где он по злобному навету отсидел без малого десять годочков, быстро сориентировался в новой политической и научной обстановке и вместе с коллегами - тоже из бывших затворников царских башен - создал первые наши беспилотные и пилотируемые космолеты.
Поочередно отстрелив обе ракетных ступы, полетевшие к земле на расправивших крылья Змеях Горынычах, "Еруслан Лазаревич" вышел на заданную космическую орбиту. Пока наземный центр управления полетом разбирался в том, какой программой полета загрузить наш экипаж, я прилип носом к стеклу иллюминатора и занялся созерцанием открывшихся взору земных красот.
Сколько уж лет летаю в космос, а так и не привык к этой открывающейся взгляду лепоте. Ясно-голубые воды морей и океанов, снежно-белые спирали циклонов и сизые воронки тайфунов, зелено-бурый коктейль полей и лесов... Вот сверкает на солнце сапожок Италианского Царства в Срединном море. Вот темными горками торчат над белесыми облаками острые коленки горных пиков Тибетской Шамбалы. Целит в левый бок дремлющей между океанами Африки песчано-желтый кулачок Мадагаскара. Антарктида, божественно красивая земля, раскинула белое подвенечное платье среди серо-синих вод Южного полюса. Красота! Сердце замирает от восторга и счастья.
Но в этот раз долго любоваться земными красотами мне не пришлось. От Земли в космическое пространство поперла такая военно-техническая мощь, что стало совершенно не до любования красотами Мадагаскаров и Антарктид.
Сначала расстарались наши. Родной Лукоморский Союз поскреб по сусекам, поднатужился и зашпулил в космос все, что хоть в малой степени могло летать. И закружились над планетой похожие на лампочки для карманных фонариков одноместные "Востоки", пахнущие нафталином "Спирали", транспортные "Союзы" во всем множестве своих разнобуквенных модификаций. Гроздями развесились престарелые "Салюты" и многомодульные "Миры", расправили бело-черные крылья косяки "Боров" и "Буранов". Ну, и наши "Алмазы" высыпали на орбиту в едином полковом строю - все как один, сто сорок три боевых машины.
- Парад намечается, что ли? - Жердяй недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на приколотый к стене пилотского отсека томик перекидного календаря. - Гм, так не день же Революции... И про новый партийный съезд ни слова не говорили... Пипелыч, а может быть какой-нибудь пленум ЦК? Внеочередной...
- Закройся по-тихому, Жеря, - осадил Игошина командир. - Наше дело маленькое. Дан приказ - летаем. А для чего летаем - нам потом скажут. Может быть.
То, что в воздухе пахнет отнюдь не внеочередным партийным пленумом, стало ясно уже через полвитка. Из-за бугра в полном составе полезла в космос летательная техника Соединенного Пятидесятья Американы. "Меркурии" и "Джемини", "Аполлоны" и "Скайлэбы", "Шаттлы" и целые россыпи новеньких, прямо с монтажных стапелей "Орионов". Я такого богатства космической техники не видел даже в американском музее имени президента Кеннеди, в который в прошлом году забрел по "горящей" туристической путевке.
Еще через полвитка во всю свою орбитальную мощь проклюнулись и все остальные члены мирового космического клуба - Центронебесная народная республика Китаяния, Персидская Шахозадерия, Африканский союз Мумба-Юмба и вообще все, все, все. Даже горное княжество Хитриони вывело в космос какую-то устаревшую колымагу с нарисованной на борту оранжевой революционной розой. Революционному княжеству, впрочем, не дали развернуться в его полную силу, рявкнули со всех сторон в эфире, чтобы не путалось под ногами, и, принудив к спуску революционный кораблик, заботливо пронаблюдали, чтобы он мирно приземлился где-то в кавказском Загорье.
- Вот те нате хрен с морковкой, - удивленно просипел Пипелыч, разглядывая в иллюминатор все техническое великолепие земной цивилизации и почесывая указательным пальцем до синевы выбритый затылок. Высшая степень задумчивости и озадаченности, между прочим.
- Неужто Третья Всепланетная начинается? - Жердяюшка хищно повел своим коротким носиком, как будто пытаясь по запаху определить наступление состояния войны. В воздухе пилотского отсека ничем военно-неожиданным не пахло, поэтому Игошин чуть успокоился и пытливо воззрился на проплывающие за окном земные просторы. - Нет, на Третью Всепланетную вроде бы не похоже. Ярких вспышек не видно, дымные грибочки тоже не наблюдаются.
- Значит, орелики, ждет нас обычная демонстрация нашей военной мощи и пресечение наглых провокаций распоясавшейся заморской военщины, - констатировал Пипелыч, посасывая погасшую курительную трубку. - Обычное, скажем прямо, дело.
Пресекать вооруженные провокации в космическом пространстве только на моей памяти нам выпадало раз пять или шесть. Когда наземным правительствам надоедало усердно бороться за мир во всем подлунном мире, они созванивались, договаривались и бросали на околоземную орбиту свои срочно мобилизованные космические флоты. Потом пару недель над планетой шли очень интенсивные военные маневры с пулянием друг в друга из всех видов боевого оружия. Когда ресурсы сторон истощались и правительствам надоедала военная кутерьма в небесах над головой, они снова созванивались, проводили длинные раунды тайных переговоров где-нибудь на курортах в Ницце и обычно к концу второго месяца "маневров" договаривались о приостановке боевых действий. Отличие от прежних маневров сегодня было в том, что в орбитальные выси поднялись не только космические корабли Лукоморья и Соединенного Пятидесятья, но и боевая внепланетная техника других мировых держав.
Впрочем, загадка массового космического старта мучила нас не долго. Уже на втором витке наш центр управления полетом стал транслировать в эфир гневную речь Генерального Колдуна Центрального комитета Колдовской партии. И сразу все стало на свои места.
Каждый школяр в самой глухой чащобе знает, что почти сто лет назад старец Нинелий вместе с боевыми соратниками совершил государственный переворот в нашем Лукоморье, позднее получивший название Великой Колдовской Революции. Поцарствовав в свое удовольствие семь или восемь лет, старец Нинелий полностью разочаровался в способностях лукоморского народа соорудить достойную жизнь из подручного материала. Старец передал власть приемникам, а сам по-тихому скрылся где-то в Швейцарских Альпах, надеясь вдали от Родины отдохнуть от ратных дел и найти духовное упокоение.
Но уже спустя несколько дней во время обычной горной прогулки он неожиданно обнаружил некий Звездный Артефакт, случайно залетевший на Землю откуда-то из глубин Галактики. Недолго думая, старец Нинелий вместе со всем своим многочисленным семейством погрузился на борт Артефакта и, пока земные правительства озабоченно искали умные мысли в собственных извилинах, отбыл в Дальние Звездные Миры неким совершенно мистическим способом. Чтобы оставшаяся на планете живность не слишком была опечалена его безвременным убытием, старец пообещал лет через девяносто-сто напомнить о себе и дать жителям Земли какой-нибудь ценный и полезный совет.
И вот свершилось! В сфере Прилунья объявился автоматический корабль, посланный из звездного далека старцем Нинелием. Аппарат громко пропищал в эфире о своем прибытии, наличии на борту долгожданного послания жителям Земли и бухнулся в лунную пыль в районе западного побережья Океана Бурь. Мол, кто первым меня найдет, тому послание и достанется.
Да, и еще... Скороговорочкой, как бы между прочим, космический зонд от Нинелия сообщил, что собирается дать рецепт превращения всех жителей Земли в Единое Мировое ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
А мечта о ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ - это, согласитесь, самая сладкая мечта всех, живущих в подлунном мире. Тут ведь как: рождаемся мы все как один симпатичными мальчиками и девочками. Растем, веселясь и радуясь, съедая килограммы мороженого и сбивая в кровь коленки в детских забавах. А лет примерно в тринадцать - вот оно опять счастливое число вылезло! - начинается социально-генетическая специализация. Неотвратимая, как кара небесная за грехи наши.
Один обрастает волосами и становится лешим. Другой лезет на диван, непомерно полнеет и превращается в домового. Третий дни напролет лежит в ванной и вырастает в типичного водяного.
А у девчоночек дела обстоят еще хуже. Были стройные ножки - и вдруг на раз-два: пошла ковылять по свету очередная Баба Яга - костяная нога. Было симпатичное личико - а однажды утром носик вдруг вытягивается и вот уже молодая кикимора кружит головы всем встречным особям мужского пола. Нет, отдельные экземпляры таки сохраняют естественный девичий облик, лицо красивое, фигуру ладную, но вот беда - совершенно теряют пигментацию волос. И живут под солнцем белокурые навки, всего боящиеся и по-детски глупенькие.
То же самое происходит и с другими народами, только по-своему. Вот, например, в Соединенном Пятидесятье Американы у парней после тринадцати лет вдруг вытягиваются уши и растут носы - здравствуй, гоблин! Был ребенком афроамериканского цвета - станешь гремлином. Был испаноговорящим - будешь троллем. И женщины у них к четырнадцати годам - все уже сплошь валькирии, гарпии или нимфы.
Вот поэтому издавна общей всепланетной мечтой и была мечта о Человеке - совершенном и красивом существе, которое от рождения и до самой кончины будет оставаться самим собой, пребывая все в том же прекрасном облике. Над разрешением проблемы превращения разноплеменных жителей Подлунья в единое человечество десятки веков бились астрологи и алхимики, медики и генетики. Все тщетно...
И тут появляется космический зонд от старца Нинелия и на всю Солнечную систему спокойненько так объявляет, что имеет на борту рецепт обращения всех наземных жителей в ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!
Можете представить, какая началась мировая котовасия? Правительство каждой из подлунных стран немедленно решило наложить свою руку на рецепт старца. Главное - стать Человеком самому, а остальные... Гм, а там будем посмотреть, так сказать...
Вот и рвануло в небо по президентским и премьерским приказам все летающее железо, которое только смогли найти в национальных закромах. Вот и высыпали на околоземные орбиты космические флота под разными флагами. Флаги-то разные, но задача у всех одна - добраться до послания старца Нинелия. Первыми добраться, понятное дело. И чтобы никто другой - ни-ни!
3.
После пламенной речи нашего Генерального Колдуна, торжественного обращения Президента Соединенного Пятидесятья Американы, сюсюканья и гугуканья председателя Центральнонебесной народной республики Китаянии и прочей правительственной какофонии в эфире началась спешная постановка боевых задач всем космическим флотам.
- "Еруслан Лазаревич", как слышишь? - в наушниках прорезался начальственный бас самого Лаптя-Хлебалова из столичной управы. - Пипелыч, ядрить тебя через колено, на связь!
- Ну, чего орешь? - командир миролюбиво зевнул в микрофон. - Марсиан разбудишь.
- Ставлю тебе боевую задачу, - Лапоть-Хлебалов пропустил шутку мимо ушей. - Под прикрытием флотилии "Алмазов" выйти на геостационар...
- Это ж какого рожна я попрусь на высоту тридцать шесть тысяч? - недовольно забурчал Пипелыч. - Через все радиационные пояса, да? Я, знаешь ли, друг мой ситцевый, забыл одеть в полет просвинцованные подштанники...
- О-отста-авить р-разговорчики! - рявкнул Лапоть. Когда руководитель нашей космической программы злился, в нем просыпались дремавшие навыки отставного прапорщика автомобильного батальона Тьмутараканьского военного округа. - Выполняй приказ!
- Знаешь, на чем я вертел твой приказ? - лениво осведомился наш командир. - На штанге стыковочного узла!
Лапоть-Хлебалов задохнулся от возмущения, беспорядочно забулькал в микрофон, а когда совладал с эмоциями, ударил ниже пояса. Не по-детски ударил:
- А вот положишь на стол партийный билет - будешь знать, как пререкаться с начальником!
- Да вертел я на антенне дальней связи и твой партийный билет, и всю твою Колдовскую пар... - начал было Пипелыч и осекся.
Лишение партийного билета Колдовской партии было ударом под самый дых. На заре космонавтики наши ребята - соколики еще могли в космические высоты по молодости лет прорываться несознательными чародейчиками. А в нынешние времена уже зась! Без красной книжечки в нагрудном кармане скафандра тебя и на версту к космической технике не подпустят.
- Ладно, твоя взяла, - Пипелыч горько вздохнул и раскрыл рабочий блокнот. - Диктуй свое полетное задание.
Ну, Лапоть-Хлебалов и надиктовал... Нам предстояло под прикрытием армады "Алмазов" вырулить аж на геостационарную орбиту. Там мы должны разыскать лунный посадочный модуль "Тугарин", который вместе с разгонным блоком тайно был выведен на околоземную орбиту под именем спутника связи "Дальний Горизонт". После стыковки с лунником и разгонником нам предстояло лететь к Луне, высадиться в районе западного побережья Океана Бурь и взять на борт завет старца Нинелия. Потом стартовать в космос и обеспечить доставку ценного инопланетного указания на родную Землю.
- Ну, что, мальчики, - Пипелыч захлопнул блокнот и окинул нас с Жердяем внимательным взглядом. - На большое и святое дело идем. Человечество зарождать!
- Не надо слов, командир, - Жердяй вздохнул. - Мы не на партсобрании. Свинцовых подштанников, конечно, на борту нет, но раз Родина приказывает...
- Ты, Игошин, это... Про свинцовые подштанники забудь, - толстые губы Пипелыча недовольно скривились. - Про свинец я просто так ляпнул. Чтобы там, на Земле, совсем уж о нас ноги не вытирали. Цену себе в любой ситуации нужно знать, ребята!
- А как же радиационные пояса? - лицо Жердяя удивленно вытянулось. - Они же и в самом деле излучают!
- Я пару тайных тропок знаю! - Пипелыч озорно подмигнул. - По этим тропкам и отправимся. В обход, значит, радиационных поясов.
Но тихо и мирно отбыть на геостационар для старта к Луне нам не дали. Лапоть-Хлебалов - надо понимать, впопыхах, - ставил нам боевую задачу открытым текстом и по совершенно открытому для всех иностранных ушей радиоканалу. Ну, а в Соединенном Пятидесятье, в Хьюстонах и во Флоридах всяких, тоже не дураки сидят. И по нашему варнакать еще со времен славного полета "Союза" и "Аполлона" научились.
Поэтому уже на следующем витке на нашу орбитальную группировку пошла буром вся космическая армада Соединенного Пятидесятья Американы.
- Так, голуби мои сизокрылые, - нервно хохотнул Пипелыч, едва лишь вспышки первых лучевых залпов озарили звездное пространство за стеклами иллюминаторам, - марш по рабочим местам. Жердяй - в орбитальный модуль следить за противником, а ты, Левка, к пушечке. Пощекочем животики заморским коллегам!
К пушечке - так к пушечке. Мне два раза объяснять, что и к чему не надо. "Еруслан Лазаревич" в своей кормовой части оснащен небольшим скорострельным орудием, и во время всяческих прошлых международных инцидентов я из этого орудия довольно успешно постреливал. Настолько успешно, что на борту "Еруслана" нарисованы целых пять звездочек: за два сбитых патрульных "Джемини", парочку подстреленных крейсеров марки "Аполлон" и продырявленное правое крыло шаттла "Энтерпрайз".
Поэтому я метнулся к боевому отсеку и минуту спустя был уже готов к стрельбе очередями по движущимся орбитальным целям далеко не условного противника.
Хотя Пипелыч пилотировал "Еруслана", как Бог, и со всех сторон нас прикрывали коллеги-космонавты на таких же, как и наш, "Алмазах", но схватка все равно получилась жаркой. Пару раз мне вообще казалось, что вот-вот и сойдет наш "Ерусланушка" с дистанции с дыркой в боку, уступая дорогу к Луне более везучим экипажам.
Сначала откуда-то со стороны Земли неожиданно вырулила бутылкообразная боевая станция МОЛ с пристыкованным мотыльком "Дайна-Сора". Вынырнула и гавкнула нам в левый бок из обоих своих пулеметных стволов. Как Пипелыч увернулся от светящихся лент очередей, я не знаю. Мне показалось, что "Еруслан Лазаревич" немыслимым образом просто изогнулся в пространстве. Инерцией меня снесло с боевого поста в сторону, и я хорошенько приложился темечком об металлический кожух орбитального телескопа.
Когда лишние звезды перед глазами исчезли, я прильнул к прицелу своей пушечки и обнаружил, что МОЛ с "Дайна-Сором", эта, понимаешь ли, "моль крылатая", разворачивается для второго захода. И хищно так поводит стволами в пулеметных гнездах в нашу сторону.
- Игрушки кончились, ребятки, - зло процедил я, тщательно прицелился и всадил короткую очередь точно в стыковочное устройство между двумя американскими космическими аппаратами. Конструкция тотчас же развалилась на беспорядочно вращающуюся "бутылку" МОЛа и беспомощно порхающую бабочку "Дайны". Отлетались, родимые...
Стоит заметить, что, несмотря на все политические заморочки наших правительств, мы с американами никогда до взаимного смертоубийства не цапались. Дырок в герметичных контурах наставить, двигатели прострелить - пожалуйста, это не смертельно. Ремонтные бригады уже через пару часов вытащат подстреленных из зоны боевых действий. А так чтоб с убийством экипажей... Этого у нас по негласной договоренности никогда не было. Войнушки - войнушками, а дома жены, дети, родители старенькие. В общем, и мы, и они воевали серьезно, но без зверства, без жажды крови и обязательного уничтожения поверженного противника.
Вот и сейчас добивать ни "Дайну", ни МОЛ я не стал. Американе поняли, "Дайна" даже крылышками благодарно качнула, выходя на посадочный коридор к Земле.
Пипелыч тем временем круто развернул нашего "Еруслана Лазаревича" и на всех парах рванул к геостационару. Двигатели орбитального маневрирования у нас класса "василиск" - такие маленькие замороженные, но очень надежные змееныши со смешно открытыми ротиками. Поэтому дошли до заданной точки мы всего за полтора витка, часа за четыре в пересчете на земное время.
Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля "Тугарин" с огромных размеров разгонным блоком под задницей.
Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил...
- Спишь, Дормидонтов?! - рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. - Цель справа!
Песенка на половине слова застряет в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо "глазами" сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного "Скайлэба" с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед.
А любой космонавт знает, что в корме стандартного "Скайлэба" находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем "Еруслане", полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.
Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком "Скайлэба" торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть во всю свою огневую мощь в любой момент, а мы...
- Хэллоу, экипаж станции "Алмаз", - в эфир прорывается голос с хорошо различимым техасским акцентом. - Вас приветствует команда боевого поста "Скайлэб - 62". Предлагаем открыть шлюз для приема нашей десантной команды и сдаться.
Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания, похоже, придется забыть. Эх, не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов! Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам!
- Допрыгались, млин! - шипит в наушниках Пипелыч. - Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!
- Врагу не сдается наш гордый "Варяг", - тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин.
- ...Пощады никто не желает! - бодрым басом подхватывает Пипелыч.
Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.
Чуть впереди и выше нашего "Еруслана Лазаревича" висит над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, я не ошибся, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. "Туторава-хай" собственной персоной.
Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся.
Красный квадратик на борту "Туторавы" едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца.
Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.
Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:
- Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!
Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там ракеты-камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести...
Светящиеся пятнышки снарядов, между тем, долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону "Скайлэба". Совершенно неповрежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к "Небесной лаборатории".
Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от "Скайлэба" и беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной.
- Это называется стрельба рикошетом, господа и товарищи! - со смешком сообщил я в эфир. - Всем понятно?
- Левушка, ты гений! - хохот Пипелыча слегка напоминает совокупный залп всех башенных орудий морской береговой батареи.
- Сэр, - в наушниках снова звучит голос с техасским акцентом. Теперь он полон смирения и раскаяния. - Наш экипаж готов к сдаче в плен.
- Пленных не берем, - добродушно рычит в ответ Пипелыч. - Нам некогда, парни. Отваливайте на свою базу, не мешайте работать.
- Понятно, сэр, - американ с облегчением вздыхает. - Спасибо, сэр. Мы уходим.
А дальше все пошло как по маслу. Мы причалили к "Тугарину", состыковались и через пару часов в нужной точке орбиты включили разгонные "василиски". "Еруслан Лазаревич" выпустил в пространство длинные языки огненных струй, и постепенно ускоряясь, пошел в сторону Луны.
4.
Откуда он только взялся на наши головы этот китаянский кораблик!
То, что американские пятидесяточники тоже окажутся около Луны, можно было предположить. Все-таки Соединенное Пятидесятье Американы - это мощная супердержава с большим космическим флотом. Все знают, что именно гоблин из СПА, Арм Нильстронг, сорок лет назад первым прогулялся по лунной поверхности.
Американе догнали "Еруслана Лазаревича" на третьи сутки нашего полета к Луне. Мы с Пипелычем и Жердяем уже прикидывали, как половчее выйти на лунную орбиту, чтобы с первого витка посадить "Тугарина" около космического зонда старца Нинелия. И пока мы, расстелив карты на потолке орбитального модуля, самым беспечным образом рассчитывали траекторию высадки, откуда-то из глубин космического пространства вывалился американский "Аполлон" в стандартной лунной комплектации и с ходу врезал нам на полную катушку. Маленькая торпедка, выпущенная с американского корабля, стрелой пронзила космос и вонзилась в самый центр двигательной установки разгонного блока. От наших "василисков" только кровавые ошметки полетели.
- Вот тебе, дедушка, и Гагарьев день! - Пипелыч состроил обиженную мину, поглядывая на уплывающие прочь от "Еруслана Лазаревича" осколки двигательного отсека. - Накрылась наша высадка на Луну, мальчики!
- Это точно, - горько вздохнув, подтвердил Жердяй. - Без разгонного блока нам на окололунную орбиту не выйти! Обогнем мы, ребятки, дорогую Селену примерно через сутки и тихим ходом пойдем обратно к Земле...
- Сволочи, - Пипелыч бессильно погрозил кулаком в сторону удалявшегося в сторону Луны "Аполлона". - Ничего, будет и на нашей улице праздник!
- И очень скоро будет! - я оттолкнулся руками от стены, сделал сальто в невесомости и нырнул в лаз боевого отсека.
- Левка, ты чего задумал? - любопытные головы Пипелыча и Жердяя мигом сунулись следом.
- Сейчас увидите! - я принялся разворачивать пушку в сторону "Аполлона". - Как нас учил великобританский ученый-физик сэр Ньют Исаакий в своем третьем законе? "Действие равно противодействию"!
Я поймал в прицел хвост американского космического корабля и нажал на гашетку. Длинная струя снарядов тотчас же рванула вдогонку за "Аполлоном".
На двигательном отсеке "Аполлона" установлен только один маршевый движитель типа "Дракон". Стандартное крылатое чудище с таким же, как и у наших Змеев Горынычей впрыском топливных компонентов через подхвостовой проем. Единственное, что отличает американский вариант - это сильно вытянутая с помощью губораскатывающих устройств морда, обеспечивающая эффективную работу всего реактивного двигателя в условиях космического вакуума. Вот в эту длинногубую морду я со всей своей лукоморской ненавистью и всадил очередь снарядов из нашей пушечки.
Бедного губастого дракошку - космос ему пухом! - разнесло в клочья. Не успели еще кровавые брызги превратиться в ледяные шарики под воздействием холода космического пространства, как "Аполлон" клюнул носом, завалился на бок и стал постепенно отваливать с лунной трассы куда-то в направлении на созвездие Андромеды.
- Ур-р-ря! - рявкнул над моим ухом Пипелыч. - Вот вам, сукины дети!
- Ну, и чего ты добился? - Жердяй отхлебнул глоток сока из своей неизменной бутылочки. - Разве что супостатам отомстил... Теперь они, как и мы не смогут выйти на орбиту вокруг Луны. Но наше задание, ребята, все равно провалено. Не видать нам завета старца как своих ушей.
- А вот тут ты, Жердяйчик, ошибаешься, - я похлопал его по плечу. - Задание мы выполним. Хотя бы наполовину, а выполним!
- Это как же наполовину выполним? - Пипелыч озадаченно поскреб пятерней затылок. - Объясни!
Я раскрыл своей рабочий блокнот, вытащил карандаш и быстренько нарисовал им новый вариант лунной экспедиции. С цифрами, картинками и предварительными расчетами.
Выходило примерно так. Наш разгонный блок разбит. Значит, на окололунную орбиту мы выйти не сможем. Но ведь сам лунный модуль "Тугарин" цел-целехонек! А что нам мешает "потерять" его, когда "Еруслан Лазаревич" пойдет на бреющем полете над Луной?
- Голова твоя садовая! - разочаровано протянул Пипелыч. - Модуль с космонавтами мы, конечно, отделить сможем. И сядет он в Океане Бурь вполне успешно. В этом я нисколько не сомневаюсь! И мы, может быть, даже найдем завет Нинелия. Ну, а дальше что? Без топлива, без разгонного блока нам ни с Луны не подняться, ни к Земле не улететь!
- Никуда улетать и не надо! - я улыбнулся. - Нужно будет только месячишко-другой пожить на лунной поверхности и дождаться спасательной экспедиции. Мы набьем "Тугарина" водой и продуктами под самую завязку. Для экономии веса высадим на Луну только одного из нас. Пилот "Тугарина" найдет космический зонд Нинелия. И подождет, пока Земля пришлет за ним корабль-спасатель.
- Хороший план, - кивнул Пипелыч и важно надул щеки:
- Что же, мальчики... Готовьте "Тугарина", затаривайте продуктами - и я готов лететь...
- Погоди-ка, командир, - Игошин жестом остановил его. - А почему лететь должен ты? Я - бортинженер, все системы "Тугарина" знаю, как свои пять пальцев. Если какая поломка - в пять секунд все отремонтирую!
- Лететь придется мне! - как можно более весомо сказал я. - Пипелыч, ты единственный из нас, кто досконально знает систему управления "Еруслана Лазаревича" и сможет вернуть его на Землю. Это раз.
Пипелыч недовольно засопел, собирая мысли для ответа. Я же повернулся к Игошину:
- Жердяй, а как ты представляешь свою водяную жизнь на совершенно сухой Луне? Тебе же только питья понадобится в пять раз больше, чем нам с Пипелычем вместе взятым! Это два.
Я окинул их взглядом и сказал:
- Поэтому к Луне на "Тугарине" пойду я. Я же пилот, ребята. И потом... Зонд на поверхности Луны все-таки придется искать. А кто лучший специалист по всяким поискам на незнакомой местности, как не леший?
Оба задумались, надулись сердито. Правда есть правда. Против нее не попрешь.
- Неохота мне тебя отпускать, Левушка, - Пипелыч опустил глаза. - Ты, конечно, прав, но... Но ты же знаешь, что любому пилоту проще самому выполнить работу, чем ждать друга с задания! Поэтому, мальчики, вот вам мое командирское решение: тянем жребий!
- Да, да, - закивал Жердяй. - Пусть жребий все и решит. Теория вероятностей, братцы, - великая сила!
- Хорошо, будем тянуть жребий, - без спора согласился я. Достал из нагрудного кармана комбинезона спичечный коробок, вытащил три спички и сломал одну из них. - Кто вытянет сломанную - тому и лететь!
- Чур - я первый тяну! - оживился Пипелыч. - По праву командира!
Он вытянул спичку из моих пальцев и разочарованно фыркнул:
- Длинная...
Жердяй прогундел себе под нос какое-то математическое заклинание и тоже потянул спичку.
- Гм... Длинная...
- Ну, тут и без слов все ясно, - я разжал пальцы, демонстрируя третью спичку. - Короткая. Лечу я.
- Ладно уж, лети, сокол ясный, - Пипелыч махнул рукой. - Сегодня и логика и математика на твоей стороне. Жердяй, пошли лунник продуктами грузить.
Они оба деловито засуетились и нырнули в глубины орбитального отсека.
Я посмотрел им в след и улыбнулся. Ребята мои дорогие... Сколько космических дорог мы прошли вместе... Нет у меня лучше друзей на свете - таких верных, добрых и надежных. Вот только наивных, как дети малые. Прятать лишнюю спичку в волосатой лапе любой уважающий себя леший учится еще в самом юном возрасте.
"Тугарина" к полету мы подготовили всего за пару часов. Забили внутренности лунного модуля ящиками с едой и канистрами с питьем почти до самого деревянного потолка.
"Тугарин" по своей сути - это обычная избушка на курьих ножках, адаптированная для полета в космических условиях. Погружена в летаргический сон, покрыта снаружи экранно-вакуумной изоляцией, два Горыныча - основной и резервный - подвешены под полом между лап в окружении округлых жабобаков с мертвой и живой водой. Пилотируется легко даже без всяких колдовских заклинаний. В свои курсантские годы я на таких избушках облетел не одну околоземную орбиту.
Когда все было готово к старту, я по очереди обнял Пипелыча и Жердяя, смахнул со своей волосатой щеки скупую мужскую слезинку, залез внутрь лунника и захлопнул люк.
Отделение от "Еруслана Лазаревича" прошло гладко. Избушка сонно кудахнула, основной горыныч выдал на-гора длинный огненный хвост, и я увидел, как родной корабль с грустными рожицами Пипелыча и Жердяя за стеклами иллюминаторов стал постепенно удаляться.
- Счастливой дороги, Левушка! - пробасил в эфире командир дрогнувшим голосом. - Не пуха тебе ни пера!
- А вот это к черту! - я на прощание помахал рукой в окно. - До встречи на Земле, ребята! Начинаю работу.
Я сориентировал "Тугарина" и крутым виражом направил его к Луне.
Корабль шел уверенно и послушно. Я переключил управление на автопилот, расчехлил бортовой телескоп "Вий" и принялся рассматривать окололунные и лунные красоты.
Мой наметанный на космических наблюдениях глаз почти сразу же отследил в окололунном пространстве серебристую движущуюся звездочку. Я моментально развернул "Вия" в нужном направлении и прилип глазом к окуляру.
Вот, значит, оно как... Н-да, правильно говорят мудрецы: не считай себя умней других. Поблескивая в солнечных лучах, параллельным курсом к Луне шел американский лунный модуль.
Нет, все-таки американе тоже не глупые ребята. Как и мы сообразили, что можно и без выхода на окололунную орбиту сбросить на Луну посадочный модуль, найти завещание старца и дождаться спасательной экспедиции.
Пальнуть в сторону американ мне было нечем. Из оружия на борту имелась только ракетница с сигнальными ракетами, которую Пипелыч для чего-то сунул в мой багаж. Если я заблужусь на Луне, можно будет достать ракетницу и трижды стрельнуть в небо. А вдруг глубоко в лунных пещерах все-таки живут какие-нибудь лунатики-луняне и они смогут меня найти и спасти?
С американского модуля по мне тоже не стреляли. Или меня просто не заметили, или у них на борту тоже не было оружия.
"Ладно, на Луне разберемся, кому владеть заветом старца, - решил я. - Сначала сядем, а там видно будет!"
Я снова повернул "Вия" в сторону приближающихся лунных гор и морей.
Вот в это самое мгновение и появился этот растреклятый китаянский автоматический кораблик!
Центральнонебесная народная республика Китаяния своих космонавтов на Луну еще не высаживала. Но в ее космическом арсенале была замечательная придумка: полуавтоматический лунный грунтозаборщик.
Понятие "полуавтоматический", конечно, режет слух. Мы привыкли, что все космические аппараты делятся на пилотируемые и автоматические. А китаянцы создали робота, который мог полностью автоматически лететь к Луне, высадиться на ее поверхность, набрать целый мешок лунных камней и пыли и доставить их на орбитальный корабль-матку. Вот на этом корабле робота и ждал единственный космонавт - оператор, который разгружал лунные трофеи и делал их первичный анализ.
И пока мы с американами на околоземных и межпланетных трассах мяли друг другу бока, китаянский полуавтоматический зонд "Чэнъи" с бортовым номером 16 тихонько обошел всех по самым дальним орбитам и незаметно скользнул к Луне.
"Чэнъи" четко просчитал ситуацию, спрятался за Луной и дождался начала моей и американ высадки на лунную поверхность. А сейчас он самым простеньким образом зашел на нас со спины и шарахнул горгонным излучателем на полную мощность.
Горгонный излучатель - это очень скверная штуковина. Названный по имени известной греческой колдуньи Медузы Горгоны, он способен облучить любую органику и технику недобрым взглядом чудовищной колдовской силы. От него киснет молоко в крынках, превращаются в прах продукты и выходят из строя все механизмы.
Вот именно это сейчас и произошло с "Тугариным". Автопилот сдох моментально. Лунник беспорядочно закувыркался, Луна и звезды за окном пустились в немыслимый пляс.
Я переключил управление на ручняк. Слава Богу, горынычи не вышли из строя: чтобы обездвижить любую живность - в том числе и меня - недобрый взгляд нужно бросать, во-первых, с близкого расстояния, а во-вторых, глядя прямо в глаза обездвиживаемому объекту. Ясное дело, что ни я, ни горынычи под днищем избушки такого удовольствия автоматическому китаянцу не доставили.
Я мельком взглянул в окно на корабль американ. Лунный модуль класса "фургончик Элли" закручивался по всем трем осям пространственных направлений и неуправляемо валился на Луну. Американе, наверное, получили куда больший горгонный заряд, чем мой "Тугарин".
Легкая тень скользнула по оконному стеклу. Я поднял голову и через иллюминатор в мансарде увидел, что робот спрятал горгонный излучатель, и победно сигналя всеми бортовыми огнями, выпустил посадочное шасси, готовясь к высадке на Луну. Чего уж осторожничать, конкурентов теперь нет. Умный китаянский механизм без помех отыщет завет старца Нинелия и доставит его прямиком в столицу Народной Китаяны.
- Скотина металлическая, - сквозь зубы процедил я. - Пальнуть бы по тебе... Жаль, что нечем!
Хотя почему нечем? Я огляделся, отыскивая среди нагромождения ящиков внутри "Тугарина" нужную вещь. Вот она лежит, родимая. Трехзарядная сигнальная ракетница "Светлячок".
Я взял ракетницу, закрыл гермошлем скафандра и настежь распахнул окно. Китаянец висел в подлунном пространстве совершенно ничего не опасаясь.
Я вскинул ракетницу, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.
Все-таки не зря я часами тренировался в тире нашего Звездного городка! Красная ракета влетела в самое жерло горгонного излучателя, навсегда похоронив возможность робота бросать по сторонам недобрые взгляды. Желтая ракета вонзилась в центр оптического блока и коварный "Чэнъи" мгновенно ослеп на все свои двенадцать глаз. Зеленая ракета нырнула в левую ушную раковину - локатор китаянского аппарата, и секундой спустя металлическая черепная коробка робота взорвалась изнутри, усеяв пространство мелкими искристыми обломками колдовских микросхем.
- Получил, фашист, гранату? - с удовлетворением от хорошо выполненной работы прокомментировал я в голос. - Ляг в кустах и отдохни!
Теперь путь к Луне был полностью свободен, и только от моего пилотского мастерства сейчас зависело, сможет ли "Тугарин" сесть.
5.
"Тугарина" я посадил уверенно и четко. За такую посадку точно бы получил пятерку на экзамене в летной школе.
Лунная пыль за окном улеглась минуты за полторы, и я смог осмотреться. Кратеры, кратеры, кратеры. Большие и малые. Камни, камни, камни. Мелкие и крупные. Черные резкие и густые тени. Скругленная половинка земного шара в антрацитовом небе.
Как писал пару столетий назад великий лукоморский поэт, поглядывая в телескоп на лунные пейзажи:
"Унылая Луна! Очей очарованье!
Приятна мне твоя небесная краса!
Люблю я кратеров и валунов молчанье,
Долин и пиков лунных чудеса!"
Полное лунное великолепие, если выражаться кратко.
Налюбовавшись вдоволь всеми этими красотами, я по-турецки сел на пол прямо посредине лунного модуля и задумался.
Ну-ка, подобьем наши бабки-ёжки. Что мы имеем? После недоброго китаянского взгляда имеем мы на борту полторы тонны совершенно непригодных к употреблению продуктов, триста литров пораженной амебами воды и десяток пузатых емкостей с болотным метаном вместо кислорода. А это значит, что на внутренних ресурсах моего скафандра "Ясный кречет" и на собственном носимом аварийном запасе избушки продержаться на Луне я смогу от силы сутки. За это время никакая спасательная экспедиция с Земли добраться ко мне, ясен пень, не сможет. Да и связи с Землей, кстати, теперь тоже нет.
Но сутки еще в моем распоряжении. Целая жизнь, считай. И прожить ее нужно так, чтобы, как любил говаривать мой куратор в летно-космической школе, из небесной канцелярии позвонили и предложили повторить.
Что я могу сделать за сутки? Гм, могу, например, найти завещание старца Нинелия. Найти, прочитать из любопытства, что там накалякал жителям Земли звездный странник, а потом лечь и героически умереть.
Я представил, как через пару месяцев на Луну явится спасательная экспедиция, найдет "Тугарина" и внутри его мое остывшее тело. Лежит посреди избушки пилот Левиафан Дормидонтов, смотрит в звездное небо невидящим взглядом через иллюминатор в мансарде, а на груди у него - перевязанный алой ленточкой свиток с завещанием старца Нинелия и партийный билет родной Колдовской партии за номером 066600013. Выполнил пилот-леший свой долг перед Родиной и погиб, значит, на боевом посту.
Я так живо представил себе картину обнаружения моего остывшего тела, что мне захотелось всплакнуть и немедленно встать в почетный караул у собственного гроба.
Да, красиво, торжественно, печально...
Только есть одна загвоздочка. Свиток нинелиевский с заветом еще разыскать нужно. А поскольку сел я километрах в десяти от западного побережья Океана Бурь, то топать мне придется к космическому зонду долго и нудно.
Кстати, а почему топать? Есть же в "тугаринском" комплекте компактный луноход "Емеля" на угольно-печной тяге. И пристыкован этот вездеход к лунному модулю как раз под окном "Тугарина".
Я выглянул за борт и разочаровано отпрянул. "Емеля" смотрел куда-то в небесные просторы бессмысленно - перекошенным взглядом. Проклятый китаянец!
Значит, идти к космическому зонду придется пехом. Большая прогулка под... э... под Землей? Я фыркнул.
И кстати, неясно в какую сторону идти. Можно, конечно, пойти по спирали, постепенно удаляясь от "Тугарина". Но я боюсь, что отпущенных мне судьбой суток не хватит, чтобы добраться таким макаром до зонда с заветом космического старца.
Эх, если бы сам зонд помог его разыскать! Послал бы какой-нибудь сигнальчик, что ли... А может он и посылает, да только я не слышу, потому что проклятый китаянский робот вывел из строя всю бортовую электронику.
Хотя нет, кое-что осталось. Осталось еще приемно-передающее устройство "Соловей-разбойник" в моем скафандре.
Я крутанул верньер на груди моего "Ясного кречета". Эфир немедленно взорвался четкими и громкими сигналами:
"Зонд - зонд - зонд! Тут - тут - тут!"
Опаньки! Хорошо-то как! Ай да старец Нинелий! Все предусмотрел, провидец звездный.
Зонд по сигналам я теперь легко найду. А вот как его к избушке доставить? Он же тяжелый, небось. Н-да, луноход "Емеля" или какой-нибудь грузовичок мне бы сейчас совсем не помешали...
На горынычах взлететь-сесть тоже не получится - топливо уже практически на нуле.
Ах, если бы сама избушка была жива... И на куриных лапках, своим ходом по широким лунным просторам, как в добрые старые времена... Но после китаянского дурного взгляда на это уже нет никаких надежд!
Стоп! А почему это нет никаких надежд? Когда "Чэнъи" лупил по "Тугарину" из горгономета, сама избушка что делала? Правильно, спала летаргическим сном. И сейчас все еще дрыхнет безмятежно. А что это значит? А то это значит, что горгонский взгляд ее жизни вовсе и не лишил. И мне нужно для оживления избушки просто-напросто обратиться к ней на языке ее генетически обусловленной программы.
Я сорвался с места, распахнул настежь дверь и принялся вываливать прямо на лунную поверхность весь хлам из лунного модуля - контейнеры с пропавшим питанием, бочки с протухшей водой и воняющие метаном газовые баллоны. Чтобы управлять избушкой, ее нужно предварительно предельно облегчить.
Закончив уборку, я спрыгнул на лунную поверхность и стал перед "Тугариным". Так, ну и что дальше? Будь на моем месте какая-нибудь Бабуся-Ягуся, она бы в два счета разобралась с оживлением избушки. Их этим премудростям еще в младших классах гимназии учат.
"А может все проще? - подумал я. - Нет никаких заклинаний, а есть где-то обычная красная кнопка... Нажмешь ее - и готово, пошла избушечка по лунным дорожкам!"
Я тщательно осмотрел избушку со всех сторон. Кнопку не нашел, но между голов основного и резервного горынычей обнаружил сливной краник системы терморегулирования, из чего сделал вывод, что, строго говоря, имею дело с избушкой не на куриных, а на петушиных ножках. Впрочем, к такому выводу можно было прийти и без осмотра: вряд ли женской избушечной особи дали бы мужское имя "Тугарин".
Я снова остановился перед избушкой. Раз нет кнопки - попробуем оживить ее заклинанием. Как там говорит народная мудрость? "Если нету естества, не чурайся колдовства"!