Чебаненко Сергей Владимирович : другие произведения.

Ларец старца Нинелия

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ из цикла "Луноморский отряд космонавтов". Опубликован в сборнике "Настоящая фантастика - 2010"

  ЛАРЕЦ СТАРЦА НИНЕЛИЯ
  
  1.
  Космолет "Еруслан Лазаревич" стартовал тринадцатого числа тринадцатого месяца тринадцатого года в тринадцать часов тринадцать минут по лысогоровскому времени. И этот факт сам по себе был добрым предзнаменованием для успеха всей нашей миссии.
  - Ключ на старт! - гортанно проклекотал оператор наземной связи.
  В наушниках шлемофона громко заскрежетало. Солдатики из местной войсковой части, пыхтя от натуги и обливаясь потом, поворачивали огромный ржавый ключ в замке, отпирающем стартовые фиксаторы пускового устройства.
  - Заклинание! - оператор связи громко зевнул в эфир. Для него наш старт был одним из сотен за последний месяц. А как доказано многочисленными научными работами, лучшего всего здоровому сну на рабочем месте способствуют именно обыденные и рутинные события.
  Ведьмочки из заклинательной команды тоненькими звонкими голосочками завели свою привычную предстартовую песенку:
  - Мы сейчас пускаем РОГ,
  Чтобы он на небе смог
  В космос перейти порог!
  РОГ, РОГ, РОГ! Смог, смог, смог!
  РОГ - реактивный орбитальный гравицап - это сейчас мы, космолет "Еруслан Лазаревич" из знаменитой серии космических кораблей "Алмаз". Дважды лауреат премии "Честь и гордость" Космического Флота Лукоморского Союза, между прочим.
  Командир нашего космолета домовой Пипелий Пипелович Пипелов, для краткости именуемый всеми просто Пипелыч, довольно хрюкнул и суетливо заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле - ложементе. С годами у него появилась дурная привычка сладко посапывать во время выведения космического корабля на орбиту.
  - Протяжка! - сообщила Земля все тем же ленивым тягучим голосом.
  Бортовой компьютер "Кот Баюн" заводил носом, принюхиваясь к выполненным в виде связки сосисок записям с полетной документацией. Манипулятор мышь, попискивая от усердия, тут же принялся протягивать связку через кошачий мозг в направлении от левого уха к правому.
  - Продувка! - сказал оператор. Обычно в этот момент он по сложившейся на космодроме традиции начинал ковыряться грязным мизинцем в своей левой ноздре и сморкаться.
  По команде шесть Змеев Горынычей реактивной тяги, установленных по периметру первой ступы нашего космолета, начали, пофыркивая, прочищать огненные горла.
  Я покосился влево. Третий член нашей космической команды, бортинженер Жердяй Игошин, меланхолично посасывал через трубочку апельсиновый сок из большой пластиковой бутылки. Водяной - он и есть водяной. Никакого космоса ему и даром не надо: дай только похлебать чего-нибудь жидкого да вовремя смени памперсы. Чащоба, млин. Как был выходцем из тьмутараканьских болот, так им и остался.
  - Старт! - надсадно рявкнул в эфире оператор.
  Горынычи в хвостовой части ракеты дружно выдохнули пламенем, разметав пыль и плесень на ржавом железе стартовых конструкций. Космолет дрогнул, приподнялся на реактивной тяге и медленно пошел вверх.
  - Позвездячили! - проплямкал губами в микрофон Пипелыч. Это тоже наша старая и добрая традиция - начинать каждый полет исторической фразой, с которой ушел в свой бессмертный рейс к звездам первый космонавт планеты Гагара Юрский.
  Жердяй Игошин вытащил из губастого рта трубочку и с сожалением отодвинул бутылку с соком в сторону. Пить на старте считалось в семействе водяных дурным тоном: под воздействием перегрузки жидкость льется из трубочки как вода из водопроводного крана. Никакого кайфа.
  - Тридцать секунд, полет нормальный, - оператор шумно всхрапнул в наушниках.
  Я повернулся к иллюминатору. Было хорошо видно, как с соседних пусковых площадок в голубизну небес поднимались дымные белые стрелы стартующих ракет. Массовый старт - это всегда завораживающее зрелище. Жаль, что в последние годы из-за нарастающего как котящийся с горы снежный ком миролюбия нашего Колдовского правительства наблюдать массовые запуски можно все реже и реже.
  Сигнальный филин над пультом управления тревожно замигал большими круглыми глазами и трижды угукнул. Пипелыч испуганно вскинулся со сна, влип носом в замигавшие красным лампочки световой индикации и недовольно крякнул:
  - Неполадки на разгонном блоке Д первой ступы. Левушка, займись!
  - Есть, командир! - я принялся отстегивать фиксирующие ремни на кресле.
  Гм, "Левушка, займись"... Мог бы и не говорить, сам знаю свои обязанности. Жердяйчик наш Игошин, хоть по штатному раскладу и записан бортинженером, но в бортовых системах ракеты - ни бум-бум. Водяные - они больше по собственно космической технике специализируются. Да еще в том, чтобы поплавать всласть. Без разницы где: можно внутри герметичного контура орбитальной станции или космического корабля. А можно и за бортом, в открытом космическом пространстве. И не случайно, что первый космонавт, который свободно воспарил на околоземной орбите вне корабля, - Леонтий Лексейшин, - был водянистого роду-племени.
  Ну, а самому Пипелычу покидать свой пост и вовсе не резон. Где это видано, чтобы командир, "Заслуженный домовой Лукоморского Союза", тратил свое драгоценное время на всяческие поломки и отказы? Да еще во время запуска - самой скучной операции в любой космической миссии.
  Поэтому кто у нас на борту универсальная палочка - выручалочка? Я, леший Левиафан Дормидонтов, пилот. И копаться во всяких неисправностях мне сейчас предстоит собственными волосатыми ручками.
  Я выбрался из кресла, с помощью лома и материнского колдовского слова открыл люк в теплозащитном экране на полу пилотского отсека и полез в образовавшийся лаз.
  Орбитальный рабочий модуль, через который мне пришлось пробираться, был почти сплошь заставлен деревянными ящиками с аппаратурой, запчастями и провиантом. Но погрузку на космодроме я делал сам, поэтому плутать мне долго не пришлось, и уже через пару минут я добрался до спиральной трубы, связывающей наш космический корабль со всеми ступами ракеты-носителя. Подложив под себя толстый том бортового журнала, чтобы не протереть штаны скафандра во время спуска, я оттолкнулся от отполированных до блеска бортов спирального лаза и скользнул вниз, заботливо подгоняемый в спину постепенно нарастающей перегрузочкой.
  Мне всегда нравилось скользить по спиральной дорожке, проложенной между топливными баками ракеты. В качестве баков для хранения окислителя и горючего - живой и мертвой воды, то есть, - у нас используются гигантские водяные жабы. По команде с Земли щекотуны - тараканы начинают пощекотывать горловины жаб, и те отрыгивают воды в большущие рабочие клизмы. Направляющие шланги клизм вставлены в подхвостовые отверстия Змеев Горынычей. В змеевских желудках живая и мертвая вода соединяются, химически реагируют и производят высокотемпературный газ, который через разинутые пасти Горынычей вырывается во внешнее пространство, создавая реактивную тягу. Эта тяга сейчас и толкает нашего "Еруслана Лазаревича" в звездные выси космического пространства.
  Я скользил по спиральному рукаву, тычась в упругие животы жаб, и насвистывал веселую песенку про то, что до старта есть еще четырнадцать минут и можно вполне успеть выпить бутылочку тинного пива. Настроение было хорошим, несмотря на неисправность, которая дожидалась меня в двигательном отсеке первой ступы. Я вернулся из отпуска на югах, встретился со старыми друзьями, снова приступил к любимой работе в космосе. Чего еще нужно молодому пилоту-лешему для маленького сиюминутного счастья?
  Неисправность, впрочем, оказалась совершенно пустяковой. Это я понял с первого же взгляда, как только съехал верхом на бортжурнале в двигательный отсек.
  Одна из голов четырехголового Горыныча в секции Д вместо того, чтобы высунуться в выходное отверстие ступы и дружно изрыгать пламя в единой связке с братскими головами, отворотилась внутрь двигательного отсека и с зажмуренными глазами хлюпала носом.
  Я подошел к диссидентствующей голове и ласково потрепал ее по холке. Она приоткрыла треугольный зеленый глаз и уставилась на меня.
  - В первый раз летишь? - негромко осведомился я.
  Голова шмыгнула носом и кивнула.
  - Высоты, значит, боишься? - я ласково погладил ее за ухом.
  Она всхлипнула и виновато угукнула.
  - Мне тоже, когда первый раз в космос летел, было страшно, - признался я. - Так знаешь, что я сделал?
  Голова распахнула оба глаза и заинтересовано повела ушами в мою сторону.
  - Я закрыл глаза, чтобы не бояться, и спокойненько делал свое дело! - врать, конечно, не хорошо, но сейчас меня оправдывали высокие педагогические цели. - А потом стал постепенно открывать глаза и посматривать с высоты... Знаешь, какая Земля красивая из-за облаков? Видела когда-нибудь?
  Голова качнулась из стороны в сторону. Понятное дело, где ж ей видеть. Молодняк же, зелень еще не облетанная, последний выпуск школы Змеев Горынычей.
  - Хочешь, покажу? - я ткнул пальцем в выходное отверстие ступы. - Просовывай сюда головку и открывай пасть. А потом, когда начнешь работать, медленно открывай глазки - и любуйся!
  Пару секунд голова еще сомневалась, но потом решилась, зажмурила глаза и нырнула в выходное отверстие. Мгновение спустя я услышал гулкий рев заработавшего змеиного горла. Блок ракетных двигателей Д вышел на нормальный рабочий режим.
  Я привязал веревку лебедки к поясу скафандра, сунул горсть лесных орехов белке, крутившей колесо, и заскользил по спиральному коридору вверх, обратно в пилотский отсек.
  
  2.
  Как известно, космическое пространство открыл наш отечественный естествоиспытатель Козьма Навтин.
  Задумавшись после жаркой баньки и ведра выпитого холодного пива над природой окружающего мироздания, Козьма сын Фокия решился на мысленный эксперимент и стал постепенно исключать из располагавшейся вокруг него Вселенной отдельные элементы. Раз - и вывел за скобки толстенькую и шаловливую банщицу Марфушку. Два - и пренебрег воздушной атмосферой. Три - и избавился от вод океанских, морских и речных. Четыре - и мысленно отправил в небытие целиком всю твердь земную.
  И вот когда Козьма Навтин совершил весь этот мыслительный прорыв, он оглядел полученный результат внутренним взором и обнаружил себя висящим в безвоздушном пространстве, утыканном сверкающими иглами звезд, петляющими вокруг Солнца планетами и туманными пятнышками далеких галактик.
  Неприятный холодок пробежал по спине великого естествоиспытателя от основания шеи и до самого седалища. Козьма Навтин сообразил, что в своих мысленных экспериментах зашел слишком далеко от жарко натопле6нной бани и ласковых рук шаловливой Марфушки, и решил сделать временную остановку на широкой дороге познания.
  Обнаруженному в результате эксперимента звездно-планетному простору отечественный ученый с присущей ему научной скромностью подарил собственное имя и впредь стал именовать его козьмосом.
  Позднее, уже после женитьбы великого естествоиспытателя на банщице Марфушке и постепенной его переориентации от вопросов устройства мироздания к проблемам ведения домашнего хозяйства, ученики Козьмы Навтина совершенно логично нарекли науку по изучению и завоеванию заоблачных пространств козьмонавтикой. Правда, при регистрации открытия в международных научных организациях слова "козьмос" и "козьмонавтика" из-за плохого перевода трансформировались соответственно в "космос" и "космонавтику". Но на радостях за успехи отечественной науки этого никто не заметил.
  На практические рельсы новую науку поставили тоже наши лукоморские ученые. Гениальный водяной, учитель-самоучка из провинциальной Калюжи, Кости-в-тин Цыцька-Ловский обосновал возможность применения Змей Горынычей и летающих ступ в единой связке и вывел формулу взаимодействия живой и мертвой воды. А домовой из Житомира, Серьга Король-Королевич, выйдя на волю из застенков полицейского управления, где он по злобному навету отсидел без малого десять годочков, быстро сориентировался в новой политической и научной обстановке и вместе с коллегами - тоже из бывших затворников царских башен - создал первые наши беспилотные и пилотируемые космолеты.
  Поочередно отстрелив обе ракетных ступы, полетевшие к земле на расправивших крылья Змеях Горынычах, "Еруслан Лазаревич" вышел на заданную космическую орбиту. Пока наземный центр управления полетом разбирался в том, какой программой полета загрузить наш экипаж, я прилип носом к стеклу иллюминатора и занялся созерцанием открывшихся взору земных красот.
  Сколько уж лет летаю в космос, а так и не привык к этой открывающейся взгляду лепоте. Ясно-голубые воды морей и океанов, снежно-белые спирали циклонов и сизые воронки тайфунов, зелено-бурый коктейль полей и лесов... Вот сверкает на солнце сапожок Италианского Царства в Срединном море. Вот темными горками торчат над белесыми облаками острые коленки горных пиков Тибетской Шамбалы. Целит в левый бок дремлющей между океанами Африки песчано-желтый кулачок Мадагаскара. Антарктида, божественно красивая земля, раскинула белое подвенечное платье среди серо-синих вод Южного полюса. Красота! Сердце замирает от восторга и счастья.
  Но в этот раз долго любоваться земными красотами мне не пришлось. От Земли в космическое пространство поперла такая военно-техническая мощь, что стало совершенно не до любования красотами Мадагаскаров и Антарктид.
  Сначала расстарались наши. Родной Лукоморский Союз поскреб по сусекам, поднатужился и зашпулил в космос все, что хоть в малой степени могло летать. И закружились над планетой похожие на лампочки для карманных фонариков одноместные "Востоки", пахнущие нафталином "Спирали", транспортные "Союзы" во всем множестве своих разнобуквенных модификаций. Гроздями развесились престарелые "Салюты" и многомодульные "Миры", расправили бело-черные крылья косяки "Боров" и "Буранов". Ну, и наши "Алмазы" высыпали на орбиту в едином полковом строю - все как один, сто сорок три боевых машины.
  - Парад намечается, что ли? - Жердяй недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на приколотый к стене пилотского отсека томик перекидного календаря. - Гм, так не день же Революции... И про новый партийный съезд ни слова не говорили... Пипелыч, а может быть какой-нибудь пленум ЦК? Внеочередной...
  - Закройся по-тихому, Жеря, - осадил Игошина командир. - Наше дело маленькое. Дан приказ - летаем. А для чего летаем - нам потом скажут. Может быть.
  То, что в воздухе пахнет отнюдь не внеочередным партийным пленумом, стало ясно уже через полвитка. Из-за бугра в полном составе полезла в космос летательная техника Соединенного Пятидесятья Американы. "Меркурии" и "Джемини", "Аполлоны" и "Скайлэбы", "Шаттлы" и целые россыпи новеньких, прямо с монтажных стапелей "Орионов". Я такого богатства космической техники не видел даже в американском музее имени президента Кеннеди, в который в прошлом году забрел по "горящей" туристической путевке.
  Еще через полвитка во всю свою орбитальную мощь проклюнулись и все остальные члены мирового космического клуба - Центронебесная народная республика Китаяния, Персидская Шахозадерия, Африканский союз Мумба-Юмба и вообще все, все, все. Даже горное княжество Хитриони вывело в космос какую-то устаревшую колымагу с нарисованной на борту оранжевой революционной розой. Революционному княжеству, впрочем, не дали развернуться в его полную силу, рявкнули со всех сторон в эфире, чтобы не путалось под ногами, и, принудив к спуску революционный кораблик, заботливо пронаблюдали, чтобы он мирно приземлился где-то в кавказском Загорье.
  - Вот те нате хрен с морковкой, - удивленно просипел Пипелыч, разглядывая в иллюминатор все техническое великолепие земной цивилизации и почесывая указательным пальцем до синевы выбритый затылок. Высшая степень задумчивости и озадаченности, между прочим.
  - Неужто Третья Всепланетная начинается? - Жердяюшка хищно повел своим коротким носиком, как будто пытаясь по запаху определить наступление состояния войны. В воздухе пилотского отсека ничем военно-неожиданным не пахло, поэтому Игошин чуть успокоился и пытливо воззрился на проплывающие за окном земные просторы. - Нет, на Третью Всепланетную вроде бы не похоже. Ярких вспышек не видно, дымные грибочки тоже не наблюдаются.
  - Значит, орелики, ждет нас обычная демонстрация нашей военной мощи и пресечение наглых провокаций распоясавшейся заморской военщины, - констатировал Пипелыч, посасывая погасшую курительную трубку. - Обычное, скажем прямо, дело.
  Пресекать вооруженные провокации в космическом пространстве только на моей памяти нам выпадало раз пять или шесть. Когда наземным правительствам надоедало усердно бороться за мир во всем подлунном мире, они созванивались, договаривались и бросали на околоземную орбиту свои срочно мобилизованные космические флоты. Потом пару недель над планетой шли очень интенсивные военные маневры с пулянием друг в друга из всех видов боевого оружия. Когда ресурсы сторон истощались и правительствам надоедала военная кутерьма в небесах над головой, они снова созванивались, проводили длинные раунды тайных переговоров где-нибудь на курортах в Ницце и обычно к концу второго месяца "маневров" договаривались о приостановке боевых действий. Отличие от прежних маневров сегодня было в том, что в орбитальные выси поднялись не только космические корабли Лукоморья и Соединенного Пятидесятья, но и боевая внепланетная техника других мировых держав.
  Впрочем, загадка массового космического старта мучила нас не долго. Уже на втором витке наш центр управления полетом стал транслировать в эфир гневную речь Генерального Колдуна Центрального комитета Колдовской партии. И сразу все стало на свои места.
  Каждый школяр в самой глухой чащобе знает, что почти сто лет назад старец Нинелий вместе с боевыми соратниками совершил государственный переворот в нашем Лукоморье, позднее получивший название Великой Колдовской Революции. Поцарствовав в свое удовольствие семь или восемь лет, старец Нинелий полностью разочаровался в способностях лукоморского народа соорудить достойную жизнь из подручного материала. Старец передал власть приемникам, а сам по-тихому скрылся где-то в Швейцарских Альпах, надеясь вдали от Родины отдохнуть от ратных дел и найти духовное упокоение.
  Но уже спустя несколько дней во время обычной горной прогулки он неожиданно обнаружил некий Звездный Артефакт, случайно залетевший на Землю откуда-то из глубин Галактики. Недолго думая, старец Нинелий вместе со всем своим многочисленным семейством погрузился на борт Артефакта и, пока земные правительства озабоченно искали умные мысли в собственных извилинах, отбыл в Дальние Звездные Миры неким совершенно мистическим способом. Чтобы оставшаяся на планете живность не слишком была опечалена его безвременным убытием, старец пообещал лет через девяносто-сто напомнить о себе и дать жителям Земли какой-нибудь ценный и полезный совет.
  И вот свершилось! В сфере Прилунья объявился автоматический корабль, посланный из звездного далека старцем Нинелием. Аппарат громко пропищал в эфире о своем прибытии, наличии на борту долгожданного послания жителям Земли и бухнулся в лунную пыль в районе западного побережья Океана Бурь. Мол, кто первым меня найдет, тому послание и достанется.
  Да, и еще... Скороговорочкой, как бы между прочим, космический зонд от Нинелия сообщил, что собирается дать рецепт превращения всех жителей Земли в Единое Мировое ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
  А мечта о ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ - это, согласитесь, самая сладкая мечта всех, живущих в подлунном мире. Тут ведь как: рождаемся мы все как один симпатичными мальчиками и девочками. Растем, веселясь и радуясь, съедая килограммы мороженого и сбивая в кровь коленки в детских забавах. А лет примерно в тринадцать - вот оно опять счастливое число вылезло! - начинается социально-генетическая специализация. Неотвратимая, как кара небесная за грехи наши.
  Один обрастает волосами и становится лешим. Другой лезет на диван, непомерно полнеет и превращается в домового. Третий дни напролет лежит в ванной и вырастает в типичного водяного.
  А у девчоночек дела обстоят еще хуже. Были стройные ножки - и вдруг на раз-два: пошла ковылять по свету очередная Баба Яга - костяная нога. Было симпатичное личико - а однажды утром носик вдруг вытягивается и вот уже молодая кикимора кружит головы всем встречным особям мужского пола. Нет, отдельные экземпляры таки сохраняют естественный девичий облик, лицо красивое, фигуру ладную, но вот беда - совершенно теряют пигментацию волос. И живут под солнцем белокурые навки, всего боящиеся и по-детски глупенькие.
  То же самое происходит и с другими народами, только по-своему. Вот, например, в Соединенном Пятидесятье Американы у парней после тринадцати лет вдруг вытягиваются уши и растут носы - здравствуй, гоблин! Был ребенком афроамериканского цвета - станешь гремлином. Был испаноговорящим - будешь троллем. И женщины у них к четырнадцати годам - все уже сплошь валькирии, гарпии или нимфы.
  Вот поэтому издавна общей всепланетной мечтой и была мечта о Человеке - совершенном и красивом существе, которое от рождения и до самой кончины будет оставаться самим собой, пребывая все в том же прекрасном облике. Над разрешением проблемы превращения разноплеменных жителей Подлунья в единое человечество десятки веков бились астрологи и алхимики, медики и генетики. Все тщетно...
  И тут появляется космический зонд от старца Нинелия и на всю Солнечную систему спокойненько так объявляет, что имеет на борту рецепт обращения всех наземных жителей в ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!
  Можете представить, какая началась мировая котовасия? Правительство каждой из подлунных стран немедленно решило наложить свою руку на рецепт старца. Главное - стать Человеком самому, а остальные... Гм, а там будем посмотреть, так сказать...
  Вот и рвануло в небо по президентским и премьерским приказам все летающее железо, которое только смогли найти в национальных закромах. Вот и высыпали на околоземные орбиты космические флота под разными флагами. Флаги-то разные, но задача у всех одна - добраться до послания старца Нинелия. Первыми добраться, понятное дело. И чтобы никто другой - ни-ни!
  
  3.
  После пламенной речи нашего Генерального Колдуна, торжественного обращения Президента Соединенного Пятидесятья Американы, сюсюканья и гугуканья председателя Центральнонебесной народной республики Китаянии и прочей правительственной какофонии в эфире началась спешная постановка боевых задач всем космическим флотам.
  - "Еруслан Лазаревич", как слышишь? - в наушниках прорезался начальственный бас самого Лаптя-Хлебалова из столичной управы. - Пипелыч, ядрить тебя через колено, на связь!
  - Ну, чего орешь? - командир миролюбиво зевнул в микрофон. - Марсиан разбудишь.
  - Ставлю тебе боевую задачу, - Лапоть-Хлебалов пропустил шутку мимо ушей. - Под прикрытием флотилии "Алмазов" выйти на геостационар...
  - Это ж какого рожна я попрусь на высоту тридцать шесть тысяч? - недовольно забурчал Пипелыч. - Через все радиационные пояса, да? Я, знаешь ли, друг мой ситцевый, забыл одеть в полет просвинцованные подштанники...
  - О-отста-авить р-разговорчики! - рявкнул Лапоть. Когда руководитель нашей космической программы злился, в нем просыпались дремавшие навыки отставного прапорщика автомобильного батальона Тьмутараканьского военного округа. - Выполняй приказ!
  - Знаешь, на чем я вертел твой приказ? - лениво осведомился наш командир. - На штанге стыковочного узла!
  Лапоть-Хлебалов задохнулся от возмущения, беспорядочно забулькал в микрофон, а когда совладал с эмоциями, ударил ниже пояса. Не по-детски ударил:
  - А вот положишь на стол партийный билет - будешь знать, как пререкаться с начальником!
  - Да вертел я на антенне дальней связи и твой партийный билет, и всю твою Колдовскую пар... - начал было Пипелыч и осекся.
  Лишение партийного билета Колдовской партии было ударом под самый дых. На заре космонавтики наши ребята - соколики еще могли в космические высоты по молодости лет прорываться несознательными чародейчиками. А в нынешние времена уже зась! Без красной книжечки в нагрудном кармане скафандра тебя и на версту к космической технике не подпустят.
  - Ладно, твоя взяла, - Пипелыч горько вздохнул и раскрыл рабочий блокнот. - Диктуй свое полетное задание.
  Ну, Лапоть-Хлебалов и надиктовал... Нам предстояло под прикрытием армады "Алмазов" вырулить аж на геостационарную орбиту. Там мы должны разыскать лунный посадочный модуль "Тугарин", который вместе с разгонным блоком тайно был выведен на околоземную орбиту под именем спутника связи "Дальний Горизонт". После стыковки с лунником и разгонником нам предстояло лететь к Луне, высадиться в районе западного побережья Океана Бурь и взять на борт завет старца Нинелия. Потом стартовать в космос и обеспечить доставку ценного инопланетного указания на родную Землю.
  - Ну, что, мальчики, - Пипелыч захлопнул блокнот и окинул нас с Жердяем внимательным взглядом. - На большое и святое дело идем. Человечество зарождать!
  - Не надо слов, командир, - Жердяй вздохнул. - Мы не на партсобрании. Свинцовых подштанников, конечно, на борту нет, но раз Родина приказывает...
  - Ты, Игошин, это... Про свинцовые подштанники забудь, - толстые губы Пипелыча недовольно скривились. - Про свинец я просто так ляпнул. Чтобы там, на Земле, совсем уж о нас ноги не вытирали. Цену себе в любой ситуации нужно знать, ребята!
  - А как же радиационные пояса? - лицо Жердяя удивленно вытянулось. - Они же и в самом деле излучают!
  - Я пару тайных тропок знаю! - Пипелыч озорно подмигнул. - По этим тропкам и отправимся. В обход, значит, радиационных поясов.
  Но тихо и мирно отбыть на геостационар для старта к Луне нам не дали. Лапоть-Хлебалов - надо понимать, впопыхах, - ставил нам боевую задачу открытым текстом и по совершенно открытому для всех иностранных ушей радиоканалу. Ну, а в Соединенном Пятидесятье, в Хьюстонах и во Флоридах всяких, тоже не дураки сидят. И по нашему варнакать еще со времен славного полета "Союза" и "Аполлона" научились.
  Поэтому уже на следующем витке на нашу орбитальную группировку пошла буром вся космическая армада Соединенного Пятидесятья Американы.
  - Так, голуби мои сизокрылые, - нервно хохотнул Пипелыч, едва лишь вспышки первых лучевых залпов озарили звездное пространство за стеклами иллюминаторам, - марш по рабочим местам. Жердяй - в орбитальный модуль следить за противником, а ты, Левка, к пушечке. Пощекочем животики заморским коллегам!
  К пушечке - так к пушечке. Мне два раза объяснять, что и к чему не надо. "Еруслан Лазаревич" в своей кормовой части оснащен небольшим скорострельным орудием, и во время всяческих прошлых международных инцидентов я из этого орудия довольно успешно постреливал. Настолько успешно, что на борту "Еруслана" нарисованы целых пять звездочек: за два сбитых патрульных "Джемини", парочку подстреленных крейсеров марки "Аполлон" и продырявленное правое крыло шаттла "Энтерпрайз".
  Поэтому я метнулся к боевому отсеку и минуту спустя был уже готов к стрельбе очередями по движущимся орбитальным целям далеко не условного противника.
  Хотя Пипелыч пилотировал "Еруслана", как Бог, и со всех сторон нас прикрывали коллеги-космонавты на таких же, как и наш, "Алмазах", но схватка все равно получилась жаркой. Пару раз мне вообще казалось, что вот-вот и сойдет наш "Ерусланушка" с дистанции с дыркой в боку, уступая дорогу к Луне более везучим экипажам.
  Сначала откуда-то со стороны Земли неожиданно вырулила бутылкообразная боевая станция МОЛ с пристыкованным мотыльком "Дайна-Сора". Вынырнула и гавкнула нам в левый бок из обоих своих пулеметных стволов. Как Пипелыч увернулся от светящихся лент очередей, я не знаю. Мне показалось, что "Еруслан Лазаревич" немыслимым образом просто изогнулся в пространстве. Инерцией меня снесло с боевого поста в сторону, и я хорошенько приложился темечком об металлический кожух орбитального телескопа.
  Когда лишние звезды перед глазами исчезли, я прильнул к прицелу своей пушечки и обнаружил, что МОЛ с "Дайна-Сором", эта, понимаешь ли, "моль крылатая", разворачивается для второго захода. И хищно так поводит стволами в пулеметных гнездах в нашу сторону.
  - Игрушки кончились, ребятки, - зло процедил я, тщательно прицелился и всадил короткую очередь точно в стыковочное устройство между двумя американскими космическими аппаратами. Конструкция тотчас же развалилась на беспорядочно вращающуюся "бутылку" МОЛа и беспомощно порхающую бабочку "Дайны". Отлетались, родимые...
  Стоит заметить, что, несмотря на все политические заморочки наших правительств, мы с американами никогда до взаимного смертоубийства не цапались. Дырок в герметичных контурах наставить, двигатели прострелить - пожалуйста, это не смертельно. Ремонтные бригады уже через пару часов вытащат подстреленных из зоны боевых действий. А так чтоб с убийством экипажей... Этого у нас по негласной договоренности никогда не было. Войнушки - войнушками, а дома жены, дети, родители старенькие. В общем, и мы, и они воевали серьезно, но без зверства, без жажды крови и обязательного уничтожения поверженного противника.
  Вот и сейчас добивать ни "Дайну", ни МОЛ я не стал. Американе поняли, "Дайна" даже крылышками благодарно качнула, выходя на посадочный коридор к Земле.
  Пипелыч тем временем круто развернул нашего "Еруслана Лазаревича" и на всех парах рванул к геостационару. Двигатели орбитального маневрирования у нас класса "василиск" - такие маленькие замороженные, но очень надежные змееныши со смешно открытыми ротиками. Поэтому дошли до заданной точки мы всего за полтора витка, часа за четыре в пересчете на земное время.
  Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля "Тугарин" с огромных размеров разгонным блоком под задницей.
  Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил...
  - Спишь, Дормидонтов?! - рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. - Цель справа!
  Песенка на половине слова застряет в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо "глазами" сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного "Скайлэба" с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед.
  А любой космонавт знает, что в корме стандартного "Скайлэба" находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем "Еруслане", полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.
  Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком "Скайлэба" торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть во всю свою огневую мощь в любой момент, а мы...
  - Хэллоу, экипаж станции "Алмаз", - в эфир прорывается голос с хорошо различимым техасским акцентом. - Вас приветствует команда боевого поста "Скайлэб - 62". Предлагаем открыть шлюз для приема нашей десантной команды и сдаться.
  Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания, похоже, придется забыть. Эх, не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов! Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам!
  - Допрыгались, млин! - шипит в наушниках Пипелыч. - Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!
  - Врагу не сдается наш гордый "Варяг", - тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин.
  - ...Пощады никто не желает! - бодрым басом подхватывает Пипелыч.
  Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.
  Чуть впереди и выше нашего "Еруслана Лазаревича" висит над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, я не ошибся, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. "Туторава-хай" собственной персоной.
  Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся.
  Красный квадратик на борту "Туторавы" едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца.
  Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.
  Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:
  - Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!
  Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там ракеты-камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести...
  Светящиеся пятнышки снарядов, между тем, долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону "Скайлэба". Совершенно неповрежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к "Небесной лаборатории".
  Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от "Скайлэба" и беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной.
  - Это называется стрельба рикошетом, господа и товарищи! - со смешком сообщил я в эфир. - Всем понятно?
  - Левушка, ты гений! - хохот Пипелыча слегка напоминает совокупный залп всех башенных орудий морской береговой батареи.
  - Сэр, - в наушниках снова звучит голос с техасским акцентом. Теперь он полон смирения и раскаяния. - Наш экипаж готов к сдаче в плен.
  - Пленных не берем, - добродушно рычит в ответ Пипелыч. - Нам некогда, парни. Отваливайте на свою базу, не мешайте работать.
  - Понятно, сэр, - американ с облегчением вздыхает. - Спасибо, сэр. Мы уходим.
  А дальше все пошло как по маслу. Мы причалили к "Тугарину", состыковались и через пару часов в нужной точке орбиты включили разгонные "василиски". "Еруслан Лазаревич" выпустил в пространство длинные языки огненных струй, и постепенно ускоряясь, пошел в сторону Луны.
  
  4.
  Откуда он только взялся на наши головы этот китаянский кораблик!
  То, что американские пятидесяточники тоже окажутся около Луны, можно было предположить. Все-таки Соединенное Пятидесятье Американы - это мощная супердержава с большим космическим флотом. Все знают, что именно гоблин из СПА, Арм Нильстронг, сорок лет назад первым прогулялся по лунной поверхности.
  Американе догнали "Еруслана Лазаревича" на третьи сутки нашего полета к Луне. Мы с Пипелычем и Жердяем уже прикидывали, как половчее выйти на лунную орбиту, чтобы с первого витка посадить "Тугарина" около космического зонда старца Нинелия. И пока мы, расстелив карты на потолке орбитального модуля, самым беспечным образом рассчитывали траекторию высадки, откуда-то из глубин космического пространства вывалился американский "Аполлон" в стандартной лунной комплектации и с ходу врезал нам на полную катушку. Маленькая торпедка, выпущенная с американского корабля, стрелой пронзила космос и вонзилась в самый центр двигательной установки разгонного блока. От наших "василисков" только кровавые ошметки полетели.
  - Вот тебе, дедушка, и Гагарьев день! - Пипелыч состроил обиженную мину, поглядывая на уплывающие прочь от "Еруслана Лазаревича" осколки двигательного отсека. - Накрылась наша высадка на Луну, мальчики!
  - Это точно, - горько вздохнув, подтвердил Жердяй. - Без разгонного блока нам на окололунную орбиту не выйти! Обогнем мы, ребятки, дорогую Селену примерно через сутки и тихим ходом пойдем обратно к Земле...
  - Сволочи, - Пипелыч бессильно погрозил кулаком в сторону удалявшегося в сторону Луны "Аполлона". - Ничего, будет и на нашей улице праздник!
  - И очень скоро будет! - я оттолкнулся руками от стены, сделал сальто в невесомости и нырнул в лаз боевого отсека.
  - Левка, ты чего задумал? - любопытные головы Пипелыча и Жердяя мигом сунулись следом.
  - Сейчас увидите! - я принялся разворачивать пушку в сторону "Аполлона". - Как нас учил великобританский ученый-физик сэр Ньют Исаакий в своем третьем законе? "Действие равно противодействию"!
  Я поймал в прицел хвост американского космического корабля и нажал на гашетку. Длинная струя снарядов тотчас же рванула вдогонку за "Аполлоном".
  На двигательном отсеке "Аполлона" установлен только один маршевый движитель типа "Дракон". Стандартное крылатое чудище с таким же, как и у наших Змеев Горынычей впрыском топливных компонентов через подхвостовой проем. Единственное, что отличает американский вариант - это сильно вытянутая с помощью губораскатывающих устройств морда, обеспечивающая эффективную работу всего реактивного двигателя в условиях космического вакуума. Вот в эту длинногубую морду я со всей своей лукоморской ненавистью и всадил очередь снарядов из нашей пушечки.
  Бедного губастого дракошку - космос ему пухом! - разнесло в клочья. Не успели еще кровавые брызги превратиться в ледяные шарики под воздействием холода космического пространства, как "Аполлон" клюнул носом, завалился на бок и стал постепенно отваливать с лунной трассы куда-то в направлении на созвездие Андромеды.
  - Ур-р-ря! - рявкнул над моим ухом Пипелыч. - Вот вам, сукины дети!
  - Ну, и чего ты добился? - Жердяй отхлебнул глоток сока из своей неизменной бутылочки. - Разве что супостатам отомстил... Теперь они, как и мы не смогут выйти на орбиту вокруг Луны. Но наше задание, ребята, все равно провалено. Не видать нам завета старца как своих ушей.
  - А вот тут ты, Жердяйчик, ошибаешься, - я похлопал его по плечу. - Задание мы выполним. Хотя бы наполовину, а выполним!
  - Это как же наполовину выполним? - Пипелыч озадаченно поскреб пятерней затылок. - Объясни!
  Я раскрыл своей рабочий блокнот, вытащил карандаш и быстренько нарисовал им новый вариант лунной экспедиции. С цифрами, картинками и предварительными расчетами.
  Выходило примерно так. Наш разгонный блок разбит. Значит, на окололунную орбиту мы выйти не сможем. Но ведь сам лунный модуль "Тугарин" цел-целехонек! А что нам мешает "потерять" его, когда "Еруслан Лазаревич" пойдет на бреющем полете над Луной?
  - Голова твоя садовая! - разочаровано протянул Пипелыч. - Модуль с космонавтами мы, конечно, отделить сможем. И сядет он в Океане Бурь вполне успешно. В этом я нисколько не сомневаюсь! И мы, может быть, даже найдем завет Нинелия. Ну, а дальше что? Без топлива, без разгонного блока нам ни с Луны не подняться, ни к Земле не улететь!
  - Никуда улетать и не надо! - я улыбнулся. - Нужно будет только месячишко-другой пожить на лунной поверхности и дождаться спасательной экспедиции. Мы набьем "Тугарина" водой и продуктами под самую завязку. Для экономии веса высадим на Луну только одного из нас. Пилот "Тугарина" найдет космический зонд Нинелия. И подождет, пока Земля пришлет за ним корабль-спасатель.
  - Хороший план, - кивнул Пипелыч и важно надул щеки:
  - Что же, мальчики... Готовьте "Тугарина", затаривайте продуктами - и я готов лететь...
  - Погоди-ка, командир, - Игошин жестом остановил его. - А почему лететь должен ты? Я - бортинженер, все системы "Тугарина" знаю, как свои пять пальцев. Если какая поломка - в пять секунд все отремонтирую!
  - Лететь придется мне! - как можно более весомо сказал я. - Пипелыч, ты единственный из нас, кто досконально знает систему управления "Еруслана Лазаревича" и сможет вернуть его на Землю. Это раз.
  Пипелыч недовольно засопел, собирая мысли для ответа. Я же повернулся к Игошину:
  - Жердяй, а как ты представляешь свою водяную жизнь на совершенно сухой Луне? Тебе же только питья понадобится в пять раз больше, чем нам с Пипелычем вместе взятым! Это два.
  Я окинул их взглядом и сказал:
  - Поэтому к Луне на "Тугарине" пойду я. Я же пилот, ребята. И потом... Зонд на поверхности Луны все-таки придется искать. А кто лучший специалист по всяким поискам на незнакомой местности, как не леший?
  Оба задумались, надулись сердито. Правда есть правда. Против нее не попрешь.
  - Неохота мне тебя отпускать, Левушка, - Пипелыч опустил глаза. - Ты, конечно, прав, но... Но ты же знаешь, что любому пилоту проще самому выполнить работу, чем ждать друга с задания! Поэтому, мальчики, вот вам мое командирское решение: тянем жребий!
  - Да, да, - закивал Жердяй. - Пусть жребий все и решит. Теория вероятностей, братцы, - великая сила!
  - Хорошо, будем тянуть жребий, - без спора согласился я. Достал из нагрудного кармана комбинезона спичечный коробок, вытащил три спички и сломал одну из них. - Кто вытянет сломанную - тому и лететь!
  - Чур - я первый тяну! - оживился Пипелыч. - По праву командира!
  Он вытянул спичку из моих пальцев и разочарованно фыркнул:
  - Длинная...
  Жердяй прогундел себе под нос какое-то математическое заклинание и тоже потянул спичку.
  - Гм... Длинная...
  - Ну, тут и без слов все ясно, - я разжал пальцы, демонстрируя третью спичку. - Короткая. Лечу я.
  - Ладно уж, лети, сокол ясный, - Пипелыч махнул рукой. - Сегодня и логика и математика на твоей стороне. Жердяй, пошли лунник продуктами грузить.
  Они оба деловито засуетились и нырнули в глубины орбитального отсека.
  Я посмотрел им в след и улыбнулся. Ребята мои дорогие... Сколько космических дорог мы прошли вместе... Нет у меня лучше друзей на свете - таких верных, добрых и надежных. Вот только наивных, как дети малые. Прятать лишнюю спичку в волосатой лапе любой уважающий себя леший учится еще в самом юном возрасте.
  "Тугарина" к полету мы подготовили всего за пару часов. Забили внутренности лунного модуля ящиками с едой и канистрами с питьем почти до самого деревянного потолка.
  "Тугарин" по своей сути - это обычная избушка на курьих ножках, адаптированная для полета в космических условиях. Погружена в летаргический сон, покрыта снаружи экранно-вакуумной изоляцией, два Горыныча - основной и резервный - подвешены под полом между лап в окружении округлых жабобаков с мертвой и живой водой. Пилотируется легко даже без всяких колдовских заклинаний. В свои курсантские годы я на таких избушках облетел не одну околоземную орбиту.
  Когда все было готово к старту, я по очереди обнял Пипелыча и Жердяя, смахнул со своей волосатой щеки скупую мужскую слезинку, залез внутрь лунника и захлопнул люк.
  Отделение от "Еруслана Лазаревича" прошло гладко. Избушка сонно кудахнула, основной горыныч выдал на-гора длинный огненный хвост, и я увидел, как родной корабль с грустными рожицами Пипелыча и Жердяя за стеклами иллюминаторов стал постепенно удаляться.
  - Счастливой дороги, Левушка! - пробасил в эфире командир дрогнувшим голосом. - Не пуха тебе ни пера!
  - А вот это к черту! - я на прощание помахал рукой в окно. - До встречи на Земле, ребята! Начинаю работу.
  Я сориентировал "Тугарина" и крутым виражом направил его к Луне.
  Корабль шел уверенно и послушно. Я переключил управление на автопилот, расчехлил бортовой телескоп "Вий" и принялся рассматривать окололунные и лунные красоты.
  Мой наметанный на космических наблюдениях глаз почти сразу же отследил в окололунном пространстве серебристую движущуюся звездочку. Я моментально развернул "Вия" в нужном направлении и прилип глазом к окуляру.
  Вот, значит, оно как... Н-да, правильно говорят мудрецы: не считай себя умней других. Поблескивая в солнечных лучах, параллельным курсом к Луне шел американский лунный модуль.
  Нет, все-таки американе тоже не глупые ребята. Как и мы сообразили, что можно и без выхода на окололунную орбиту сбросить на Луну посадочный модуль, найти завещание старца и дождаться спасательной экспедиции.
  Пальнуть в сторону американ мне было нечем. Из оружия на борту имелась только ракетница с сигнальными ракетами, которую Пипелыч для чего-то сунул в мой багаж. Если я заблужусь на Луне, можно будет достать ракетницу и трижды стрельнуть в небо. А вдруг глубоко в лунных пещерах все-таки живут какие-нибудь лунатики-луняне и они смогут меня найти и спасти?
  С американского модуля по мне тоже не стреляли. Или меня просто не заметили, или у них на борту тоже не было оружия.
  "Ладно, на Луне разберемся, кому владеть заветом старца, - решил я. - Сначала сядем, а там видно будет!"
  Я снова повернул "Вия" в сторону приближающихся лунных гор и морей.
  Вот в это самое мгновение и появился этот растреклятый китаянский автоматический кораблик!
  Центральнонебесная народная республика Китаяния своих космонавтов на Луну еще не высаживала. Но в ее космическом арсенале была замечательная придумка: полуавтоматический лунный грунтозаборщик.
  Понятие "полуавтоматический", конечно, режет слух. Мы привыкли, что все космические аппараты делятся на пилотируемые и автоматические. А китаянцы создали робота, который мог полностью автоматически лететь к Луне, высадиться на ее поверхность, набрать целый мешок лунных камней и пыли и доставить их на орбитальный корабль-матку. Вот на этом корабле робота и ждал единственный космонавт - оператор, который разгружал лунные трофеи и делал их первичный анализ.
  И пока мы с американами на околоземных и межпланетных трассах мяли друг другу бока, китаянский полуавтоматический зонд "Чэнъи" с бортовым номером 16 тихонько обошел всех по самым дальним орбитам и незаметно скользнул к Луне.
  "Чэнъи" четко просчитал ситуацию, спрятался за Луной и дождался начала моей и американ высадки на лунную поверхность. А сейчас он самым простеньким образом зашел на нас со спины и шарахнул горгонным излучателем на полную мощность.
  Горгонный излучатель - это очень скверная штуковина. Названный по имени известной греческой колдуньи Медузы Горгоны, он способен облучить любую органику и технику недобрым взглядом чудовищной колдовской силы. От него киснет молоко в крынках, превращаются в прах продукты и выходят из строя все механизмы.
  Вот именно это сейчас и произошло с "Тугариным". Автопилот сдох моментально. Лунник беспорядочно закувыркался, Луна и звезды за окном пустились в немыслимый пляс.
  Я переключил управление на ручняк. Слава Богу, горынычи не вышли из строя: чтобы обездвижить любую живность - в том числе и меня - недобрый взгляд нужно бросать, во-первых, с близкого расстояния, а во-вторых, глядя прямо в глаза обездвиживаемому объекту. Ясное дело, что ни я, ни горынычи под днищем избушки такого удовольствия автоматическому китаянцу не доставили.
  Я мельком взглянул в окно на корабль американ. Лунный модуль класса "фургончик Элли" закручивался по всем трем осям пространственных направлений и неуправляемо валился на Луну. Американе, наверное, получили куда больший горгонный заряд, чем мой "Тугарин".
  Легкая тень скользнула по оконному стеклу. Я поднял голову и через иллюминатор в мансарде увидел, что робот спрятал горгонный излучатель, и победно сигналя всеми бортовыми огнями, выпустил посадочное шасси, готовясь к высадке на Луну. Чего уж осторожничать, конкурентов теперь нет. Умный китаянский механизм без помех отыщет завет старца Нинелия и доставит его прямиком в столицу Народной Китаяны.
  - Скотина металлическая, - сквозь зубы процедил я. - Пальнуть бы по тебе... Жаль, что нечем!
  Хотя почему нечем? Я огляделся, отыскивая среди нагромождения ящиков внутри "Тугарина" нужную вещь. Вот она лежит, родимая. Трехзарядная сигнальная ракетница "Светлячок".
  Я взял ракетницу, закрыл гермошлем скафандра и настежь распахнул окно. Китаянец висел в подлунном пространстве совершенно ничего не опасаясь.
  Я вскинул ракетницу, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.
  Все-таки не зря я часами тренировался в тире нашего Звездного городка! Красная ракета влетела в самое жерло горгонного излучателя, навсегда похоронив возможность робота бросать по сторонам недобрые взгляды. Желтая ракета вонзилась в центр оптического блока и коварный "Чэнъи" мгновенно ослеп на все свои двенадцать глаз. Зеленая ракета нырнула в левую ушную раковину - локатор китаянского аппарата, и секундой спустя металлическая черепная коробка робота взорвалась изнутри, усеяв пространство мелкими искристыми обломками колдовских микросхем.
  - Получил, фашист, гранату? - с удовлетворением от хорошо выполненной работы прокомментировал я в голос. - Ляг в кустах и отдохни!
  Теперь путь к Луне был полностью свободен, и только от моего пилотского мастерства сейчас зависело, сможет ли "Тугарин" сесть.
  
  5.
  "Тугарина" я посадил уверенно и четко. За такую посадку точно бы получил пятерку на экзамене в летной школе.
  Лунная пыль за окном улеглась минуты за полторы, и я смог осмотреться. Кратеры, кратеры, кратеры. Большие и малые. Камни, камни, камни. Мелкие и крупные. Черные резкие и густые тени. Скругленная половинка земного шара в антрацитовом небе.
  Как писал пару столетий назад великий лукоморский поэт, поглядывая в телескоп на лунные пейзажи:
  "Унылая Луна! Очей очарованье!
  Приятна мне твоя небесная краса!
  Люблю я кратеров и валунов молчанье,
  Долин и пиков лунных чудеса!"
  Полное лунное великолепие, если выражаться кратко.
  Налюбовавшись вдоволь всеми этими красотами, я по-турецки сел на пол прямо посредине лунного модуля и задумался.
  Ну-ка, подобьем наши бабки-ёжки. Что мы имеем? После недоброго китаянского взгляда имеем мы на борту полторы тонны совершенно непригодных к употреблению продуктов, триста литров пораженной амебами воды и десяток пузатых емкостей с болотным метаном вместо кислорода. А это значит, что на внутренних ресурсах моего скафандра "Ясный кречет" и на собственном носимом аварийном запасе избушки продержаться на Луне я смогу от силы сутки. За это время никакая спасательная экспедиция с Земли добраться ко мне, ясен пень, не сможет. Да и связи с Землей, кстати, теперь тоже нет.
  Н-да, отлетался ты, пилот Левиафан Дормидонтов, леший космический. Пора тебе одевать белые парадные тапочки, давать дуба и склеивать ласты. Весело, однако...
  Но сутки еще в моем распоряжении. Целая жизнь, считай. И прожить ее нужно так, чтобы, как любил говаривать мой куратор в летно-космической школе, из небесной канцелярии позвонили и предложили повторить.
  Что я могу сделать за сутки? Гм, могу, например, найти завещание старца Нинелия. Найти, прочитать из любопытства, что там накалякал жителям Земли звездный странник, а потом лечь и героически умереть.
  Я представил, как через пару месяцев на Луну явится спасательная экспедиция, найдет "Тугарина" и внутри его мое остывшее тело. Лежит посреди избушки пилот Левиафан Дормидонтов, смотрит в звездное небо невидящим взглядом через иллюминатор в мансарде, а на груди у него - перевязанный алой ленточкой свиток с завещанием старца Нинелия и партийный билет родной Колдовской партии за номером 066600013. Выполнил пилот-леший свой долг перед Родиной и погиб, значит, на боевом посту.
  Я так живо представил себе картину обнаружения моего остывшего тела, что мне захотелось всплакнуть и немедленно встать в почетный караул у собственного гроба.
  Да, красиво, торжественно, печально...
  Только есть одна загвоздочка. Свиток нинелиевский с заветом еще разыскать нужно. А поскольку сел я километрах в десяти от западного побережья Океана Бурь, то топать мне придется к космическому зонду долго и нудно.
  Кстати, а почему топать? Есть же в "тугаринском" комплекте компактный луноход "Емеля" на угольно-печной тяге. И пристыкован этот вездеход к лунному модулю как раз под окном "Тугарина".
  Я выглянул за борт и разочаровано отпрянул. "Емеля" смотрел куда-то в небесные просторы бессмысленно - перекошенным взглядом. Проклятый китаянец!
  Значит, идти к космическому зонду придется пехом. Большая прогулка под... э... под Землей? Я фыркнул.
  И кстати, неясно в какую сторону идти. Можно, конечно, пойти по спирали, постепенно удаляясь от "Тугарина". Но я боюсь, что отпущенных мне судьбой суток не хватит, чтобы добраться таким макаром до зонда с заветом космического старца.
  Эх, если бы сам зонд помог его разыскать! Послал бы какой-нибудь сигнальчик, что ли... А может он и посылает, да только я не слышу, потому что проклятый китаянский робот вывел из строя всю бортовую электронику.
  Хотя нет, кое-что осталось. Осталось еще приемно-передающее устройство "Соловей-разбойник" в моем скафандре.
  Я крутанул верньер на груди моего "Ясного кречета". Эфир немедленно взорвался четкими и громкими сигналами:
  "Зонд - зонд - зонд! Тут - тут - тут!"
  Опаньки! Хорошо-то как! Ай да старец Нинелий! Все предусмотрел, провидец звездный.
  Зонд по сигналам я теперь легко найду. А вот как его к избушке доставить? Он же тяжелый, небось. Н-да, луноход "Емеля" или какой-нибудь грузовичок мне бы сейчас совсем не помешали...
  На горынычах взлететь-сесть тоже не получится - топливо уже практически на нуле.
  Ах, если бы сама избушка была жива... И на куриных лапках, своим ходом по широким лунным просторам, как в добрые старые времена... Но после китаянского дурного взгляда на это уже нет никаких надежд!
  Стоп! А почему это нет никаких надежд? Когда "Чэнъи" лупил по "Тугарину" из горгономета, сама избушка что делала? Правильно, спала летаргическим сном. И сейчас все еще дрыхнет безмятежно. А что это значит? А то это значит, что горгонский взгляд ее жизни вовсе и не лишил. И мне нужно для оживления избушки просто-напросто обратиться к ней на языке ее генетически обусловленной программы.
  Я сорвался с места, распахнул настежь дверь и принялся вываливать прямо на лунную поверхность весь хлам из лунного модуля - контейнеры с пропавшим питанием, бочки с протухшей водой и воняющие метаном газовые баллоны. Чтобы управлять избушкой, ее нужно предварительно предельно облегчить.
  Закончив уборку, я спрыгнул на лунную поверхность и стал перед "Тугариным". Так, ну и что дальше? Будь на моем месте какая-нибудь Бабуся-Ягуся, она бы в два счета разобралась с оживлением избушки. Их этим премудростям еще в младших классах гимназии учат.
  "А может все проще? - подумал я. - Нет никаких заклинаний, а есть где-то обычная красная кнопка... Нажмешь ее - и готово, пошла избушечка по лунным дорожкам!"
  Я тщательно осмотрел избушку со всех сторон. Кнопку не нашел, но между голов основного и резервного горынычей обнаружил сливной краник системы терморегулирования, из чего сделал вывод, что, строго говоря, имею дело с избушкой не на куриных, а на петушиных ножках. Впрочем, к такому выводу можно было прийти и без осмотра: вряд ли женской избушечной особи дали бы мужское имя "Тугарин".
  Я снова остановился перед избушкой. Раз нет кнопки - попробуем оживить ее заклинанием. Как там говорит народная мудрость? "Если нету естества, не чурайся колдовства"!
  Что в такой ситуации делали Иваны и Емели из детских сказок? Я топнул ногой и командирским голосом гаркнул:
  - Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!
  Изба продолжала молча нависать надо мной. Даже не шелохнулась, зараза. Даже ножкой когтистой не повела.
  Нет, все эти детсадовские методы явно не годятся. "Зад", "перед", "лес" - это все достаточно сложные пространственно-географические понятия, а мне сейчас нужно обращаться к глубоко заложенной в избушку генетической программе. Которая должна быть понятна любой глупой курице.
  Некоторое время я прохаживался туда и сюда перед фасадом молчаливой избушки и размышлял. Гениальная мысль не заставила себя долго ждать.
  Как говорится, все простое - гениально. Я нащупал в кармане скафандра горсть кедровых орехов, которые остались от кормления лебедочной белки в двигательном отсеке во время старта. Зачерпнув орехи ладонью, аккуратно рассыпал их перед фасадом избушки и отошел в сторону на несколько шагов. Набрав полные легкие воздуха, я что есть мочи заорал:
  - Цыпа - цыпа - цыпа! Цыпа - цыпа - цыпа!
  Передатчик "Соловей-разбойник" тотчас же ретранслировал мой вопль в радиодиапазоне.
  Несколько секунд избушка оставалась по-прежнему неподвижной. Потом большой палец на ее левой ноге дернулся и заелозил по лунной пыли.
  - Цыпа - цыпа - цыпа! - с удесятеренным энтузиазмом возопил я.
  Избушка качнулась из стороны в сторону, переступила лапами.
  - Ко-ко-ко-ко! - басовито отозвалось в наушниках моего скафандра.
  - Ура! - я и радостно запрыгал среди лунных камней.
  Избушка на мгновение замерла. Потом встряхнулась, развернулась окном в сторону Солнца и, приподнявшись на кончиках лап, оглушила лунные просторы победным криком:
  - Кукареку!
  Я ухватился руками за порог, подтянулся и влез внутрь избушки. Захлопнув дверь, открыл гермошлем скафандра и быстренько разобрался с системой управления. Оживший "Тугарин" удивительно хорошо слушался рулей.
  Я уселся в кресло около пульта. Теперь можно было отправляться в путь.
  - Ну... - я секунду помедлил, подыскивая нужное слово, а потом с чувством произнес:
  - Полунячили!
  И с силой налег на рычаги.
  
  6.
  К космическому зонду старца Нинелия "Тугарин" дошагал часа за полтора.
  Космический зонд оказался цилиндром примерно метровой высоты, выкрашенным в грязно-серый цвет. Несмотря на истошно посылаемые в эфир сигналы, я вряд ли нашел бы посланца Нинелия сразу. На фоне лунного грунта почти такого же цвета он был практически не заметен. Мы с "Тугариным" точно прошли бы мимо, если бы рядом с космическим зондом не трепетал на солнечном ветру звездно-полосатый флаг Соединенного Пятидесятья Американы.
  Когда подошли ближе, рядом с цилиндром космического зонда обнаружилась фигурка американского космонавта в белоснежном скафандре. Американ сидел прямо на лунном грунте, расставив ноги и прислонившись спиной к цилиндрическому боку звездного посланца. Метрах в трестах от зонда виднелся скособоченный корпус лунного модуля. Даже с такого расстояния было заметно, что при посадке американский корабль смял горловины стартовых двигателей и потерял две стойки-ноги.
  - А все равно хорошо сел на убитом-то модуле, - подивился я. - И как точно! Ну, молодчина, конкурент!
  Я застопорил "Тугарина", выбрался наружу и зашагал к американу. Пилот не шевелился и молча наблюдал за моим приближением. За стеклом гермошлема просматривалось вытянутое лицо, заостренные длинные уши и холодные, колючие глаза. Типичный гоблин. По спине пробежал неприятный холодок.
  - Привет! - я остановился в шаге от сидевшего и представился:
  - Космонавт Лукоморского Союза Левиафан Дормидонтов. Загораешь?
  - Ага, - он поднес ладонь в толстой перчатке к стеклу гермошлема, одновременно приветствуя меня и прикрывая глаза от яркого солнца. - Загораю!
  - И давно загораешь? - спросил я.
  - Да уж почти час, - он мельком взглянул на часы и протянул мне руку. - Меня зовут Скотт Паразитински.
  - Как?! - я едва не подавился воздухом одновременно с рукопожатием.
  - Скотт Па-ра-зи-тин-ски, - по слогам произнес американ и недоуменно пожал плечами. - Фамилия такая.
  - Внутрь зонда заглядывал? - поинтересовался я.
  - Угу, - он кивнул.
  - Ну, и что там внутри? - я нервно сглотнул.
  - Ничего, - Паразитински развел руками. - Да ты сам посмотри!
  Я подошел к зонду вплотную. В его нижней части обнаружилась педаль, очень похожая по форме на педали на мусорных баках. Недолго думая, я вставил в нее носок моего ботинка и слегка нажал. Крышка зонда плавно приподнялась, и я смог заглянуть внутрь.
  Внутри зонда было совершенно пусто. На до блеска отполированных стенах не было ни пылинки. Я отпустил педаль и крышка улеглась на прежнее место.
  - Внутри было только вот это, - Паразитински достал из-за спины небольшой ящичек и протянул мне.
  Ящичек оказался грубо сколоченным из толстой фанеры контейнером в форме параллелепипеда. На одной из его стенок обнаружилась надпись, сделанная старательно выведенными синими чернилами буквами лукоморского шрифта:
  "Завет старца Нинелия "Как стать человеком". Перед прочтением вскрыть!"
  Ниже - размашистая подпись старца, так хорошо знакомая мне по школьным учебникам истории.
  - Вскрывал? - я кивнул подбородком в сторону ящичка.
  - Нет, - Паразитински отрицательно качнул головой. - Он гвоздями забит, а у меня гвоздодера нет. Да и зачем вскрывать? Связи с Землей нет. Содержание завета никто не узнает. Кроме нас с тобой. А мы... А мы с тобой, Левиафан, вряд ли успеем стать человеками...
  В его голосе были грусть и тоска.
  - Ну, может быть, все не так уж и плохо, - я присел на корточки рядом с ним. Деревянный ящик поставил между нами. - Нужно только сосредоточиться и хорошенько взвесить наши шансы.
  - Лично мои шансы нулевые, - Паразитински махнул рукой в сторону своего скособоченного модуля. - Полная мертвечина...
  - А я вот своего "Тугарина" оживил, - похвастал я. - Значит, не все потеряно!
  - Взлететь сможешь? - Скотт окинул избушку заинтересованным взглядом.
  - Нет, - я покачал головой. - Топлива нет. Разгонник нужен.
  - А все припасы китаянец попортил?
  Я молча вздохнул.
  - Значит, при ближайшем рассмотрении твои шансы тоже нулевые, - безжалостно констатировал американ.
  Я помолчал, соображая.
  - Знаешь, иногда два нулевых шанса вместе дают ненулевой результат, - сказал я.
  - Это каким же образом? - он скосил в мою сторону скептический взгляд. - Ноль плюс ноль - будет ноль. Ноль минус ноль - тоже ноль. И ноль умножить на ноль - снова ноль. А делить ноль на ноль и вовсе нельзя!
  - Ты, наверное, математик? - предположил я.
  - Кафедра прикладной математики института в Массачусетссе, - лицо Скотта озарилось улыбкой. - Диплом с отличием, докторская степень, звание профессора. А ты?
  - А я по образованию механик. Для меня два наших нуля - это... э... Например, как два колеса. На одном колесе очень сложно ехать. А вот два колеса - это уже велосипед! На нем можно кататься! И даже вдвоем.
  - Хорошо, - сказал Скотт. - Давай еще раз оценим наши общие шансы. Продукты, вода, воздух - этого у нас в обрез. Твой модуль цел, но на нем нет топлива. Мой модуль разбит, но на нем...
  Он запнулся, а потом впился пальцами в мое плечо.
  - Ты чего? - недовольно дернулся я.
  - Твой модуль цел, но на нем нет топлива, - повторил Паразитински, выпучив глаза. - Мой модуль разбит, но... Но на нем есть топливо!
  Я вскочил на ноги.
  - Что же ты молчал?
  - А ты меня спрашивал?
  Мы быстрым шагом зашагали к американскому модулю.
  - Какое на твоей машине топливо? - на ходу спросил я.
  - Окислитель - хрень болотная, горючее - болотина хренова.
  Я разочаровано замедлил шаг.
  - Не то. Мои горынычи работают на живой и мертвой воде.
  - А если попробовать? - предложил Скотт.
  - Могут не согласиться, - вздохнул я. - Привередливые.
  Через полчаса мы вернулись к "Тугарину" с двумя склянками. В одной маслянисто колыхалась ядовито-желтая хрень болотная, в другой возмущенно пузырилась ярко-зеленая болотина хренова.
  Я подошел к основному горынычу и легонько похлопал его по небритой щеке.
  - Да, да, - змей с услужливой готовностью открыл глаза.
  Я без долгих объяснений ткнул ему под нос обе склянки:
  - На таком топливе полетишь?
  Горыныч поочередно нюхнул из обеих емкостей и брезгливо скривился:
  - Ни за что!
  - Что и требовалось доказать, - печально вздохнул за моей спиной Скотт Паразитински.
  - Ну-ка, ну-ка, - резервный горыныч открыл глаза и шумно повел носом:
  - Дай нюхнуть!
  Я поднес к его морде емкости с топливом.
  Он долго принюхивался, задумчиво хмурил брови, с сомнением качал головой, а потом осведомился:
  - А водочка у тебя есть? Или еще лучше - спиртик?
  Я вытащил из заплечного мешка на "Ясном кречете" большую флягу и потряс ею перед мордой резервного горыныча. Внутри фляги аппетитно забулькало.
  - Чистый? Медицинский? - резервный горыныч плотоядно сглотнул.
  - Ректификат, - подтвердил я. - Из лучших сортов пшеницы.
  - Добавишь к обоим жидкостям, половину туда и половину сюда, - резервный шумно облизал губы длинным змеиным языком. - Летим! Минут через десять будем на орбите!
  
  7.
  Резервный горыныч сдержал слово. "Тугарин", иногда покукарекивая от возбуждения, поднялся над Луной четко и без проблем.
  - Половина дела сделана, - сказал я Скотту Паразитински. - Осталась совсем чепуха - вернуться от Луны к Земле.
  Американ покосился на пультовые индикаторы избушки:
  - Воды на пару дней, воздуха - на три часа. Ну-ну...
  - Все-таки ты неисправимый пессимист, - возмущенно фыркнул я.
  - Да? - он приподнял свои кустистые брови. - Ты что, обнаружил около Луны бесхозный разгонный блок?
  - Почти! - я хитро подмигнул ему. - Тот, кто нам мешал, сейчас нам поможет!
  - Объясни, - Скотт с удивлением воззрился на меня.
  - Где-то здесь болтается материнский корабль "Чэнъи", - сказал я. - Я бы рискнул с ним состыковаться.
  - Триста лет мы нужны китаянцам, - отмахнулся Паразитински. - И с чего ты взял, что материнский корабль все еще находится на орбите около Луны? Он мог уйти к Земле сразу после потери этого проклятого автоматического грунтозаборщика со встроенным горгонометом.
  - Не мог, - возразил я. - Вся система управления была смонтирована на борту робота. А на материнском корабле есть только космонавт-оператор. Лаборант, который не умеет управлять космической техникой.
  - С этим оператором нужно еще суметь связаться, - Паразитински озабоченно покачал головой. - А на твоем "Тугарине" умерщвлены все каналы связи.
  - Кроме вот этого, - я извлек из нутра "Ясного кречета" серенькую коробочку радиостанции "Соловей-разбойник". - Думаю, что его мощности нам для связи с китаянцем хватит.
  Мы со Скоттом дружно погоняли "Соловья" в нескольких тестовых режимах и вышли в активный поиск сигналов. Китаянский корабль ответил почти сразу:
  - Алло, здесь корабль Народной Китаянии "Чэнъи - 16". Кто на связи?
  Голос был женский, звонкий и чистый.
  - Космолет "Тугарин", объединенный космический флот Лукоморского Союза и Соединенного Пятидесятья Американы, - я подмигнул Скотту. Хороший понт, как известно, дороже денег.
  В наушниках испуганно ойкнули, видимо, предвидя неприятности космических масштабов.
  - Мадам, - проникновенно произнес Паразитински, - у меня есть к вам предложение...
  - Мадемуазель, если угодно, - молниеносно поправили с борта китаянского корабля. - Я не согласна. Я не собираюсь замуж!
  - Я вовсе не это имел в виду, - Скотт слегка стушевался. Макушки его длинных острых ушей порозовели.
  - Китаянская мыслительница Сунь Язы говорила, что все мужчина имеют в виду всегда одно и тоже, - отчеканили из глубин космического пространства.
  - Мыслительница Сунь Язы безусловно права, - я положил руку на плечо готового возмущенно вскинуться Паразитинского.
  - То-то же, - в суровом голосе обитательницы "Чэнъи" обозначились мягкие интонации. - Ну, а если не жениться, так чего же вы хотите?
  - Товарищ, - я старался говорить как можно более любезно, - как вы посмотрите на то, чтобы совершить трехдневный туристический перелет к Земле в обществе двух симпатичных мужчин?
  8.
  Мы со Скоттом наскоро перекусили консервами из аварийного запаса наших скафандров и занялись подготовкой к стыковке.
  После международного соглашения шестилетней давности все пилотируемые космические аппараты в подлунном мире комплектовались одной и той же моделью андрогинного стыковочного узла. Такие узлы были смонтированы и на китаянском "Чэнъи - 16", и на печной трубе моего "Тугарина", выходившей наружу через отверстие в крыше. Поэтому с точки зрения совместимости космической техники проблем возникнуть не могло.
  - Есть другая проблема, - сказал я Скотту. - И как к ней подобраться - ума не приложу!
  - Это при твоем-то вселенском оптимизме? - засомневался Паразитински. - Не верю!
  - И тем не менее... - я озабоченно потер виски:
  - Для стыковки с "Чэнъи" и перелета к Земле нам понадобятся довольно сложные математические расчеты. А компьютер на "Тугарине" умерщвлен после горгонной атаки...
  - Ну, - Скотт наморщил лоб, мысленно подбирая варианты выхода из сложившейся ситуации. - Я, в конце концов, все-таки математик...
  - Ценю твои способности, но вряд ли в Массачусетссе тебя научили считать со скоростью три миллиона операций в секунду.
  Некоторое время мы оба молчали. Скотт озабоченно теребил застежку-"змейку" на своем скафандре. "Змейка" возмущенно попискивала, но терпела. Очевидно, прониклась сложностью ситуации.
  - А какого класса у тебя компьютер? - наконец спросил Паразитински.
  - Самый обычный, - я пожал плечами. - "Кот Баюн", родовой помет прошлого года.
  - О, - Скотт радостно вскинулся, не рассчитал силу толчка и повис под потолком "Тугарина". - Ну-ка, показывай!
  Я поймал его за штанину скафандра и подтащил к торчащей посреди пульта морде Баюна. Мой котик смотрел в потолок безжизненными глазницами экранов.
  - Умерщвлен - не значит умер, - выдал на-гора философскую сентенцию Паразитински. - Будем реанимировать!
  - Что ты собираешься делать?
  - Есть старый и проверенный способ оживления компьютеров серии "Кот Баюн", - Скотт повернул к себе компьютер задней панелью и стал разматывать его хвост с электрической вилкой на конце. - Впервые этот способ описал еще гениальный изобретатель Маркус Твентий в своей знаменитой работе о приключениях Сома Тойера.
  Паразитински разложил кошачий хвост на полу, примерился и силой нажал на него носком ботинка.
  - М-мяу-у-ррр! - тотчас же взревел умерщвленный Баюн. Он возмущенно обернулся, в глазах экранах полыхнули молнии разрядов. Паразитински мгновенно схватил с пола кошачий хвост с вилкой на хвосте и сунул вилку в розетку. "Кот Баюн" умиротворенно мурлыкнул и начал загружать операционную систему.
  - Ни одно живое существо не потерпит, чтобы ему наступали на хвост, - Скотт поднял вверх указательный палец. - Тем более, кот!
  
  9.
  Космонавт с китаянского корабля оказалась совсем молоденькой и симпатичной кикиморой. Длинный хитрый носик, темные загадочные глазки, волосы цвета вороньего крыла. Она встретила нас прямо у люка стыковочного узла на печной трубе "Тугарина". Мы со Скоттом поочередно представились.
  - Дунь Ша, - девушка протянула руку для приветствия. - Так меня зовут.
  "Какое красивое имя, - отметил я про себя. - Дунь Ша... Дуняша... Дуня... Евдокия..."
  Китаянца перехватила мой восторженный взгляд и слегка покраснела.
  - Будьте, как дома, - тихо произнесла она, опустив ресницы.
  - И вы тоже, - я кивнул в сторону "Тугарина". - Избушка в вашем распоряжении.
  Для закрепления знакомства мы устроили шикарный обед. Было очень забавно кушать китаянскими палочками в условиях невесомости.
  - Дунь Ша, а ведь мы с Левиафаном все-таки нашли завещание старца Нинелия, - похвастался Скотт после трапезы.
  - И что же в нем интересного? - девушка заинтересовано повела глазами.
  - Э... - Паразитински замялся. - Признаться, мы еще не читали. На ларце старца Нинелия довольно сложное запорное устройство, а у нас не оказалось гвоздодера...
  - Гвоздодера у меня тоже нет, но есть вот это, - Дунь Ша извлекла из ниши на стене маленькую стальную фомку. - Это приспособление для аварийного вскрытия робота-грунтозаборника. Подойдет?
  - Вполне, - я кивнул и нырнул за ящиком внутрь "Тугарина".
  Мы ремнем закрепили посылку на столе внутри рабочего модуля "Чэнъи", Скотт взял в руки фомку и примерился:
  - Ну, начнем...
  Острым концом инструмента он поддел крышку почтового ящика.
  В следующее мгновение произошло то, что никто из нас предвидеть и предположить не мог. Изнутри ящика раздался истошный испуганный визг, напоминающий поросячий, и посылка, выскользнув из-под ремня, взлетела к потолку.
  - Кажется, ларец снабжен системой сигнализации, - Паразитински нахмурил кустистые брови. - И закрепить его нужно покрепче!
  Он рукой оттолкнулся от стола и упорхнул к потолку следом за посылкой. Поймав ящик левой рукой, Скотт стал подтягивать его к себе. Посылка снова коротко взвизгнула и отлетела к противоположной стене отсека.
  - Какое-то встроенное самодвижущееся устройство, - сказал Паразитински. - Лева, заходи снизу. Сейчас мы возьмем его в клещи!
  Я послушно оттолкнулся от пола и нырнул к ларцу. Но едва лишь я коснулся его рукой, ящик пронзительно хрюкнул, крутанулся вокруг собственной оси и ринулся вниз.
  - Мальчики, - охнула Дунь Ши, - он ведь живой!
  - Чепуха! - фыркнул Скотт. - Живых ларцов не бывает! Сейчас мы его фомочкой...
  Он снова устремился к посылке Нинелия. Ларец испуганно завизжал и юркнул за спину Дунь Ши.
  - Стоп! - китаянца подняла руки, останавливая ретивого американа. - Ты его пугаешь!
  Она повернулась к ящику и легонько коснулась его кончиками пальцев:
  - А его не нужно пугать. Настоящий ларец ласку любит.
  Она погладила ладонью деревянную крышку. Посылка утробно замурчала совершенно по-кошачьи.
  - Вот так! - улыбнулась Дунь Ши. - И по-моему, нам не нужна никакая фомка. Кажется, все много проще...
  Она взяла посылку и прижала к груди:
  - Испугался, малыш? Мы не собираемся тебя обижать. Нам просто нужно письмо от старца Нинелия. Ты не можешь нам его отдать?
  Ларец разразился радостной переливчатой трелью, мягко выскользнул из рук китаянцы и повис над рабочим столом. Что-то внутри него хрустнуло, крышка посылки откинулась и, кувыркаясь в воздухе, полетела в сторону.
  Яркий свет залил рабочий отсек китаянского корабля. Ослепительные блики всех цветов радуги запрыгали по стенам. Словно свежий ласковый ветерок с пахнувших травой и цветами летних лугов прошелся по нашим лицам.
  Существо, которое выбралось изнутри ларца, не имело постоянной формы и цвета. Переливаясь всеми мыслимыми радужными окрасами, превращаясь то в причудливо изгибающееся веретено, то распускаясь свободно полощущимся парусом, над столом висело нечто совершенно немыслимое.
  - Ух, ты! - восхищенно протянул Скотт. - Красота какая!
  Существу понравилась похвала, и оно откликнулось плавной приятной мелодией. Словно где-то в дали тихонько зазвенели тысячи и миллионы маленьких колокольчиков.
  - Кто же ты такой? - Дунь Ши протянула руку в сторону космического гостя. - Как тебя зовут, малыш?
  Существо вытянуло краешек своего паруса и осторожно коснулось ладони китаянцы. Еще один его кончик спирально вертящейся в пространстве змейкой устремился вслед за парящей под потолком крышкой от ларца, поймал ее, потянул вниз и повернул внутренней стороной к нашим глазам.
  - Здесь надпись по-лукоморски, - сообщил Скотт.
  - Вижу, - кивнул я и прочел:
  - "Источник добра, стандартный, автономного питания. ГОСТ 18279-06. Применять только совместно с Заветом!".
  Надпись была выполнена теми же чернилами и той же рукой, что и на крышке ларца. Ниже надписи был оттиснут фиолетовый штамп: "Отдел технического контроля. Проверено. Гарантийный срок - пять миллиардов лет".
  - Сразу видно, что ты славный парнишка, Источник Добра! - Паразитински расцвел улыбкой. Я впервые в жизни видел, чтобы гоблин улыбался так искренне и добродушно. - Пожалуй, я буду называть тебя Ид!
  - А по-моему это симпатичная маленькая девочка! - возразила Дунь Ши. - И лучшее имя для нее - Ида!
  - Давайте примем компромиссное решение! - я подмигнул висевшему над столом космическому гостю. - Будем называть его И-До!
  Наверное, мое предложение показалось существу наиболее приемлемым, и оно откликнулось веселой радугой бликов и новой волной перезвона колокольчиков.
  - Вот и славно! - засмеялась Дунь Ши. - Дорогой И-До, ты можешь показать нам завет старца Нинелия?
  Космический пришелец ответил радужным всплеском и снова растянулся парусом. Из центра его тела выросло тонкое гибкое щупальце. Конец щупальца был обмотан колечком вокруг перевязанного голубой ленточкой скрученного бумажного листа желтоватого цвета.
  Я осторожно вытянул сверток из щупальца И-До. Дрожащими от охватившего меня волнения пальцами, я развязал бант и расправил на столе свернутый лист. Головы Скотта и Дунь Ши тут же склонились над бумагой. И-До распластался в воздухе над нами. Наверное, ему тоже было интересно, что завещал нам старец Нинелий.
  Текст на листе оказался написан все тем же почерком и теми же чернилами, что и надписи на деревянном контейнере. Я начал читать в голос:
  - Жителям планеты Земля от старца Нинелия, проживающего по адресу Галактика, созвездие Кассиопеи, звезда Альфа, вторая планета...
  - Далеко забрался наш старичок, - Скотт удивленно вскинул брови. - Примерно два десятка световых лет, не меньше!
  - Не перебивай! - шикнула на него Дунь Ша. - Левушка, читай дальше!
  От этого обращения "Левушка", произнесенного нежным девичьим голосом, у меня на секунду остановилось сердце.
  - Завет, - кашлянув, я продолжил свое существование:
  - Э... А дальше лист разделен на три колонки. И в каждой написан свой текст.
  - Читай по очереди, - сказал Паразитински. - Начиная с левой.
  - Вариант первый, романтический, - я прочитал первый заголовок. - Жители Земли станут человечеством после того, как первая навка на единороге пролетит через четыре самых больших под светом Солнца кольца.
  - Кг-хм, - кашлянул Скотт. - Никогда не считал себя романтиком. Читай вторую колонку.
  - Вариант второй, поэтический, - я сделал глубокий вдох и принялся с чувством читать написанные старцем Нинелием стихи:
  
  Человечеством стать будет очень легко,
  Если этот завет соблюдете.
  Шага три... Вас судьба поведет далеко,
  И к мечте вы заветной придете.
  
  Первый шаг под Луной каждый сделает сам:
  Выбрось страхи и мысли лихие,
  Свой душевный порыв не сверяй по часам,
  И забудь, что дела есть плохие.
  
  Второй шаг только вместе пройти суждено,
  Связав дружбой земные народы.
  Будет каждому место под Солнцем дано
  И исчезнут беда и невзгоды.
  
  Третий шаг пусть подскажут вам ваши сердца.
  Ежедневно шагать вам придется...
  Человеком чтоб стать - это путь без конца,
  В бесконечность дорога упрется...
  - У меня дедушка был поэтом, - после некоторого общего молчания сообщила Дунь Ша. - Но я никогда не проявляла способностей к поэзии. Левушка, а что написано в третьей колонке?
  - Вариант третий, иносказательный. Жители Земли станут человечеством, если каждый преодолеет самое себя, народы станут одной семьей, и все ежедневно и ежечасно будут отдавать всем частички своей души.
  Некоторое время мы молчали, разглядывая лежавший на столе лист.
  - И это все? - первым нарушил молчание Скотт. - Там больше ничего не написано?
  - Сам же видишь - ничего, - я пожал плечами. - А ты ожидал длиннющее послание? С пошаговой инструкцией? Краткость - сестра таланта!
  - Коротко, конкретно и четко, - сказала Дунь Ша, мгновенье помедлила и весело хихикнула:
  - Но совершенно непонятно!
  Я и сам ничего не понимал. Если прочитать первый вариант Завета, романтический... Как понимать эти слова - "первая навка"? Навок в мире сотни миллионов. Кто из них первая? А что такое "единорог"? И где находятся четыре самых больших под светом Солнца кольца? Непонятно!
  С поэзией, со вторым вариантом, дело обстоит еще хуже. Сплошные гиперболы, аллюзии и прочие коллизии. Жаль, что я хотя бы заочно не окончил литературный институт. Или хотя бы какие-нибудь курсы молодых поэтов...
  Третий вариант уж очень иносказательный. До полного непонимания иносказательный. Ребус какой-то... Что значит "преодолеть самое себя"? Как собрать народы в одну семью? И как можно ежедневно и ежечасно отдавать всем частички своей души?
  - Ладно, - Скотт Паразитински взмахнул рукой. - Ученые на Земле разберутся, что здесь к чему. Давайте готовиться к старту!
  
  10.
  К исходу вторых суток полета к Земле мы, наконец, установили связь с родной планетой. Причем на связь с нами центры управления в Лукоморье, Соединенном Пятидесятье и Народной Китаянии вышли почти одновременно. Из разноязычной какофонии восторженных голосов мы поняли, что "орбитальный инцидент" угас сам собой еще несколько дней назад, и теперь все мировые правительства совместными усилиями готовят экспедицию к Луне для нашего спасения.
  Мы порадовались совершившемуся единению жителей Земли, продемонстрировали им сиявшего всеми цветами радуги И-До и по многочисленным просьбам зачитали землянам послание старца Нинелия.
  В эфире тотчас же установилось полное молчание.
  - Хорошо, - изрек, наконец, центр управления в американском Хьюстоне, - привозите послание. Будем разбираться с ним в научных лабораториях.
  - Под строгим международным контролем, - добавил центр из нашего Лукоморья.
  - Но с учетом национальной специфики, - тонко подметил центр управления из Народной Китаянии.
  И на этой всемирной ноте общего согласия Земля отключилась от связи.
  Мы занялись каждый своими делами. Я настраивал оптическую систему "Вия", Дунь Ша что-то вышивала крестиком на розовом платочке, Скотт отчаянно резался в электронные шахматы с компьютерным "Котом Баюном". И-До плавал под потолком, наигрывая разные мелодии и посверкивая радужными бликами.
  Собрались мы вместе только за ужином. И-До просто сунул два кончика своего паруса в розетку бортовой электросети, а мы занялись подготовкой к трапезе более основательно. Я поочередно совал упаковки с продуктами в микроволновку для разморозки и подогрева, Дунь Ша накрывала на стол, а Скотт вертел настройку радиоприемника, пытаясь найти какой-нибудь музыкальный канал. Но тщетно - пространство было наполнено только разноязычными голосами. Казалось, что не осталось на Земле ни одной радиостанции, которая не транслировала бы в эфир жаркие дискуссии, суть которых сводилась к одному глобальному вопросу - стоит ли нам все-таки становится человечеством?
  Неожиданно приемник кашлянул и торжественным голосом произнес:
  - Внимание, говорит Лукоморье. В эфире - Лысая Гора, столица Лукоморского Союза!
  - Стой, - я жестом остановил Паразитинского, который уже собирался перебраться на другую радиоволну. - Это что-то важное!
  Мы замерли, прислушиваясь к голосу из динамика.
  - Работают все радиостанции, центральное телевидение и системы связи Советского Лукоморья, - продолжал вещать голос из радиоприемника. - Передаем сообщение Телеграфного Агентства Лукоморского Союза!
  Долгая пауза. А потом торжественный голос снова пронзил радиоэфир:
  - Лукоморская наука одержала важную победу в исследовании и освоении космического пространства! Сегодня с космодрома Нур-Байкан осуществлен запуск космического корабля с первой навкой - космонавтом на борту - Василицей Премудровой!
  - Она все-таки решилась лететь! - я хлопнул ладонью по столу. Василицу Премудрову я знал уже лет десять. Эту белокурую красавицу готовили к полету всем Звездным городком. Создание небесной красоты с дивными голубыми глазами под длинными черными ресницами уверенно сдавало все предполетные экзамены и проходило комплексные тренировки. Но категорически отказывалось сесть в пилотское кресло космического корабля на Нур-Байкане. И вот свершилось!
  - Да, первая навка в космосе - это большое достижение. Поздравляю, Левиафан, - Скотт пожал мне руку.
  - За это стоит выпить, - я достал из контейнера с продуктами тюбики с черносмородиновым соком.
  - Первая навка, первая навка, - задумчиво повторила Дунь Ша. - Вот и старец Нинелий писал о первой навке...
  - Ты думаешь?.. - Скотт замер с открытым ртом.
  - Первая навка, - на лбу Дунь Ша пролегла едва заметная морщинка. - Преодолеть свои страхи и совершить что-то хорошее, важное для всех. Может, это и есть первый шаг на пути к человечности?
  - Э... Допустим, - согласился Скотт. - Тогда что такое "единорог"?
  - А если старец имел в виду носорога? - предположила Дунь Ша.
  - Если Нинелий имел в виду носорога, он бы так и написал - носорог, - горячо возразил Паразитински. - И потом - носороги не летают, а в Завете ясно написано: "навка на единороге пролетит"... Нет, здесь что-то другое.
  - Едино-рог, - я произнес слово, разделив его на две части. - "Едино" - значит единый, общий. А что такое "рог"?
  - Вот женишься, а жена тебе наставит рога - и ты сразу все поймешь! - хохотнул Скотт.
  - Рог... На космодроме в предстартовом заклинании космические корабли называют РОГами - реактивными орбитальными гравицапами, - сказал я. - Тогда получается, что "единорог" - это единый реактивный орбитальный гравицап.
  - В каком смысле "единый"? - поинтересовалась Дунь Ша.
  - В смысле общий, всех жителей Земли, - предположил я. - Вот наш космолет сейчас состоит из лукоморского "Тугарина", топлива из Соединенного Пятидесятья и разгонника, сделанного в Народной Китаянии. Чем не "единорог"?
  - Допустим, - Дунь Ша кивнула головой, соглашаясь с моими доводами. - Значит, второй шаг на пути к человечности - объединить усилия всей Земли. В том числе и для создания общего космического корабля. Будем рассуждать дальше. Итак, первая навка - космонавт должна на едином РОГе пролететь по орбите через что?
  - Через четыре самых больших под светом Солнца кольца, - заключил я. - И где же эти кольца?
  - У нашего известного писателя Толкиена есть история о кольцах, - Паразитински задумчиво поскреб кончик длинного уха. - Но там идет речь, кажется, всего о двух кольцах... Космический корабль - даже самый маленький - ни за что не протиснется сквозь них. Хотя...
  Скотт округлил глаза.
  - Ну? - я слегка подтолкнул его. - Что ты хочешь сказать?
  - Я, кажется, знаю, где находятся самые большие под светом Солнца кольца, - широкоскулое лицо Паразитински расплылось в радостной улыбке. - Самое большое кольцо в Солнечной системе есть у планеты Сатурн. Кольца поменьше есть у Нептуна и Урана. И совсем тоненькое кольцо есть у Юпитера! Значит, первая навка - космонавт на едином космическом корабле должна пролететь по орбите, проходящей через все четыре планетных кольца!
  - Вполне может быть, - поразмыслив, согласился я. - Мы станем человечеством, если объединим наши силы и совместно займемся чем-нибудь действительно масштабным. Хотя бы теми же межпланетными экспедициями...
  - Нет, мальчики, - покачала черноволосой головкой Дунь Ша. - Мне кажется, что не все так просто. И космические полеты вовсе не самое главное, что нужно для очеловечивания...
  - Вопрос о человечности перестал быть риторическим и философским, - глубокомысленно изрек Скотт, когда мы заняли свои места за столом. - Не прогадаем ли мы, если станем человечеством?
  - Мы столько мечтали об этом, - я улыбнулся. - А теперь засомневались...
  - Мечты - это только воздушные замки, - фыркнул Паразитински, - а жить всегда хочется в реальном, теплом и просторном доме. Если верить нашим преданиям и сказкам, переход к человечности неминуемо повлечет за собой полный отказ от базисных принципов нашей цивилизации - магии и колдовства. Леви, ты готов отказаться от всех достижений магической науки - космонавтики и компьютерной техники, медицины и биологии? Как мы сможем вести без колдовства сельское хозяйство, строить дома, создавать новые машины? Стоит ли жертвовать всем этим, чтобы стать человеком?
  Я задумался. Человечность и в самом деле посягала на самые основы нашего колдовского мироздания.
  - Став человечеством, мы забудем свой нынешний мир, - продолжал вдохновлено витийствовать Скотт. - Нам придется заново строить цивилизацию! Теперь уже человеческими способами. Но как можно создавать металлы, керамику, пластмассы без колдовства? Да и возможно ли это в принципе?
  - Может мы все-таки забудем не все? - робко возразила Дунь Ша. - Останутся колдовские тексты, магические заклинания, предания...
  - Для человечества они будут только сказками, - безжалостно отрезал Паразитински. - Их будут рассказывать детям ради забавы!
  - Да, скорее всего, мы потеряем и память, и... И даже свои личности, - вынужден был согласиться я. - Но зато мы приобретем человечность...
  - Человечность взамен всей колдовской цивилизации - не маловато ли это? - с сомнением покачал головой Скотт. - Нам всем стоит крепко задуматься. Процесс очеловечивания, видимо, необратим. Наше решение радикально изменит облик всей земной цивилизации.
  - Так уж и всей, - засомневался я. - Кто-то захочет стать человеком, а кто-то и нет. Может быть, человеческая и колдовская цивилизации смогут существовать одновременно?
  - Сомневаюсь, - тряхнул головой Паразитински. - Я думаю, что процесс будет напоминать цепную реакцию - раз начавшись, он уже не остановится!
  Некоторое время мы ели молча.
  - Может быть, все не так трагично, - нарушила молчание Дунь Ша, когда мы перешли к десерту. - Завет Нинелия еще нужно правильно истолковать. А на это могут уйти годы и десятилетия.
  - Вполне возможно, - кивнул Скотт. - Я, к примеру, никак не возьму в толк, что значит первый тезис старца - "преодолей самого себя"?
  - Нужно как-то изменить свою личность, - предположил я. - Стать добрее, справедливее, что ли... Какие там еще качества связывают наши философы с человечностью?
  - Допустим, - Паразитински задумчиво наморщил лоб. - Хотя дать определение, что такое доброта и что такое справедливость, наверное, не возьмется ни один из наших мыслителей. Но как собрать все народы в одну семью, чтобы стать человечеством? Народы с разными взглядами на жизнь, со своими проблемами, страхами и комплексами - и всех в одну семью? Как это сделать?
  - Все очень просто, мальчики, - сказала Дунь Ша с очаровательной улыбкой на устах. - Жители Земли только тогда станут человечеством, когда преодолеют все свои страхи и комплексы...
  Она чуть помедлила, размышляя, а потом добавила:
  - И объединятся в единое целое для того, чтобы решить те задачи, которые в одиночку им ни за что не решить.
  И-До под потолком каюты разразился веселой трелью и радостно полыхнул разноцветными огнями.
  - Может быть, - Скотт почесал пальцем затылок. - Но как истолковать третий тезис старца - "ежедневно и ежечасно отдавать всем частички своей души"?
  
  11.
  Утром следующего дня я обнаружил радикальные изменения в своем внешнем облике.
  Проснувшись, я некоторое время лежал с открытыми глазами, созерцая деревянный потолок избушки и размышляя о разных мелочах. Потом вылез из спального мешка, сладко потянулся и отправился в санузел - удовлетворить всяческие естественные надобности, умыться и причесаться. Вот тут, взглянув в зеркало над умывальником, я и обнаружил, что количество растительности на моем лице существенно уменьшилось.
  Еще вчера вечером из зеркала на меня смотрел обычный леший: заросшее коричневатыми волосами лицо, на котором выделялись только глаза, рот и курносый бугорок носа. А к сегодняшнему утру под обеими глазами появились полукружья чистой розовой кожи, на которых не было и следа растительности.
  - Странно, - сказал я зеркальному двойнику и принялся внимательно рассматривать свое начавшее лысеть лицо. - Под сильное радиоактивное излучение я вроде бы не попадал... Гм, а если бы даже и попал, то полысел бы весь целиком: и на темечке, и на висках, и на затылке...
  Кожа на лице имела нежно-розовый цвет. Было очень любопытно видеть себя лысеющим. Последний раз я видел свое лицо без волос лет в тринадцать, еще до генетической специализации.
  На Земле меня, конечно, ждут жуткие неприятности. Минимум - углубленное медицинское обследование. И повышенное внимание общественности, особенно ее женской половины. Где это видано, чтобы лешие лысели лицом? Как бы не пришлось мне носить какой-нибудь парик-маску, если растительность не отрастет снова.
  Коммуникатор в нагрудном кармане комбинезона разразился звонкой трелью. Звонила Дунь Ша:
  - Левушка, ты не мог бы зайти ко мне? Срочно.
  В ее голосе звучали тревожные нотки.
  - Сейчас буду, - я быстренько закончил делишки в санузле и через печную трубу нырнул в "Чэнъи". Скотт Паразитински все еще похрапывал в спальном мешке, который он пристроил в проеме между стеной и печью.
  Дунь Ша, естественно, встретила меня круглыми от удивления глазами. Остальную часть ее лица скрывала сделанная из цветастого платка повязка.
  - Не обращай внимания, - успокоил я китаянцу. - Ничего страшного. Просто за ночь у меня исчезли волосы под глазами.
  Я произнес эти слова таким будничным и спокойным тоном, как будто как минимум пару раз в месяц терял растительность на собственном лице.
  - А я думала, что только у меня начались проблемы, - Дунь Ша сдернула повязку с лица. - Полюбуйся!
  Я охнул. Длинный кикиморский нос китаянцы за ночь немного укоротился, слегка затупился и теперь очень походил на маленькие симпатичные носики дотринадцатилетних девочек. Правда, все-таки был еще длинноват. Но и с этим все еще длинным носом Дунь Ша выглядела настоящей красавицей.
  - Чудеса! - я развел руками. - И давно ты это обнаружила?
  - Утром. Посмотрела в зеркало и увидела. А ты когда увидел свои залысины?
  - Только что. Как думаешь, что это может быть?
  - На какую-то болезнь не похоже, - рассудительно сказала Дунь Ша. - Просто мы с тобой изменились. Начали приобретать облик гипотетического человека.
  Я задумался. И-До и Завет находятся на борту корабля. Значит, мы все находимся под их воздействием.
  - Но мы же не летали с первой навкой на единороге через четыре космических кольца...
  - Значит, дело не только в кольцах. Есть еще какой-то фактор. Скрытый пока от нашего понимания.
  Некоторое время мы молча рассматривали новые лица друг друга.
  - Ты стала еще красивее, - сказал я. - Почти идеальная форма носа.
  - А тебе очень идут залысины на лице, - засмеялась Дунь Ша.
  - Интересно, а как чувствует себя Скотт? - я нажал кнопку вызова на коммуникаторе. - У него тоже есть какие-то изменения?
  - Хэллоу, - в наушнике раздался недовольный хрип Паразитински.
  - Доброе утро, Скотт, - сказал я. - Внимательно осмотри себя в зеркале и перебирайся к нам на "Чэнъи".
  - Что за шутки, Леви? - рассерженно рыкнул Паразитински. - Тебе не спится по утрам?
  - Это не шутка. Посмотри на себя в зеркало и лети к нам.
  Через пять минут в люке печной трубы показалось перекошенное от испуга лицо Паразитинского. Увидев нас с Дунь Ша, он шарахнулся назад.
  - Спокойно, - я поймал его за локоть. - С лысеющим лицом - это я. С укороченным носиком - это Дунь Ша.
  Он ошалело смотрел на нас, а потом повращал головой вправо - влево:
  - А у меня - уши!
  Длинных и острых, почти ослиных гоблинских ушей больше не существовало. Органы слуха Скотта Паразитински оплыли, затупились и теперь отличались легкой лопоухостью - как у тринадцатилетнего мальчишки.
  - Ну, вот и третье доказательство, - произнесла Дунь Ша. - Мы с вами постепенно превращаемся в... Как это сказать? В человеков!
  - В людей, - машинально поправил я. - Человек во множественном числе - это уже люди.
  - Милая мама! - Паразитински выпучил глаза и обхватил ладонями свои затупившиеся уши.
  - Не расстраивайся, - я успокаивающе похлопал его по плечу. - Это только начало!
  - Цепная реакция превращений началась, - констатировал Скотт. - Процесс пошел... По завету старца Нинелия...
  
  12.
  Земля все ближе и ближе.
  Я сижу у окошка избушки и смотрю на постепенно увеличивающиеся в размерах континенты и океаны нашего космического дома.
  Сегодня утром мы обнаружили, что носик у Дунь Ши укоротился еще на один миллиметр, уши Скотта стали более округлыми, а у меня пропала растительность на переносице.
  Сообщение о нашем постепенном превращении в людей вызвало на Земле бурю эмоций. Некоторых оно обрадовало, у других вызвало резкий протест и неприятие. Мол, и в нынешнем состоянии нежити есть свои немалые плюсы. Магия, заклинания, колдовские технологии... Сохранятся ли они, если мы станем человечеством? Споры сторонников и противников очеловечивания охватили едва ли не всю планету.
  Как бы там ни было, все ждут нас с нетерпением, и у меня есть предположение, что всю оставшуюся жизнь мне и моим коллегам придется жить в эпицентре повышенного общественного внимания.
  Сначала на Земле решили, что метаморфозы с нашим внешним обликом как-то связаны с воздействием И-До и Завета старца Нинелия. Мол, всякие там неисследованные космические эманации, аура пятого порядка размерности и прочее, прочее, прочее.
  Но у меня есть на этот счет и свои собственные соображения. Я сижу у окошка летящей к Земле избушки и думаю.
  Позавчера мы со Скоттом сцепились бы друг с другом в смертельной схватке, чтобы первым овладеть контейнером с заветом старца Нинелия. Но вчера мы этого не сделали.
  Позавчера Дунь Ша хладнокровно расстреляла бы из бортовой пушки совершенно безоружного "Тугарина", идущего на стыковку с "Чэнъи". Но вчера Дунь Ша этого не сделала.
  Наверное, И-До и в самом деле играет роль катализатора в процессе очеловечивания, поглощает зло, которого так много в нашем мире, и замещает его добром.
  Может быть, присланный старцем Нинелием свиток действительно указывает нам путь для самосовершенствования: преодолеть собственные комплексы и страхи, прекратить распри и объединиться ради достижения общемировых целей.
  Все так.
  Но это все-таки не главное. Есть что-то еще, что сделает каждого из нас человеком, а всех нас - людьми. Что-то, что зависит только от нас самих, от наших стремлений и дел. Ежедневных и ежечасных.
  Может быть, чтобы стать людьми, мы должны сами научиться делать добро, быть человечными в отношении друг к другу?
  Догадка вертится где-то рядом, но пока не дается мне.
  Я сижу у окна, смотрю на Землю и думаю, думаю, думаю.
  Мне кажется, что от правильного вывода меня отделяет всего один шаг. И я верю, что смогу сделать этот шаг еще до того, как наш "Тугарин" коснется посадочными петушиными лапами поверхности родной планеты.
  Это будет очень маленький шаг для меня, но огромный скачок вперед для всего ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"