Она вышла из тени арки и оглянулась. Ветер, словно обрадовавшись ее появлению, налетел на девушку и заключил ее в прохладные объятья. На арке фосфоресцировал знак Башни, очертания проулка, убегавшего вдаль, поглотили ненасытные сумерки, а площади, окруженной туманом, да Башни Тысячи Дверей и след простыл. Лилиан печально улыбнулась и, повернувшись, пошла к выходу на улицу.
Значит, вот так начинается жизнь? Из ярких таинственных вспышек рождается обыденность. Ты обретаешь имя и дом, но исчезает ощущение чуда. Путь разбивается на осколки. И ты днем и ночью, на протяжении десятков лет, должен будешь кропотливо складывать их воедино. Чтобы в конце всего получить ответ лишь на один вопрос. Стоит ли игра свеч?
Лилиан встряхнула головой. Это были не ее мысли. Не мысли девушки Лилиан, живущей в доме, обвитом плющом, по улице Шелли Кровавая, 17. А значит, не стоит забивать себе мозги чужими раздумьями. По крайней мере, не сейчас. Даже если они и прилетели из ее призрачного прошлого.
Лилиан вышла на улицу и свернула налево. Именно туда, как ей помнилось, ушла Вирджиния, когда они расстались. Пребывая в Башне, она не думала о новой знакомой, о найденной книге и посылке - подобные мысли просто вылетели из ее головы, вытесненные всем тем, что было связано с Приглашением. Но теперь она вновь все помнила.
Воздух был наполнен ароматами лета. В наступавших сумерках они чувствовались еще резче, казались еще более свежими и неповторимыми. Синие тени окутывали дома, взбирались по стенам и, заглядывая в окна, слепо щурились, застигнутые врасплох желтым светом, собравшимся переночевать в домашнем очаге. Проснувшиеся фонари яркими мыслями, роившимися в громоздких головах, освещали путь прохожим.
Лилиан подняла голову и посмотрела в темное небо. Крошечные звезды, словно бриллианты на бархатном полотне, приглушенно мерцали, обмениваясь пучками света с круглобокой луной.
Лилиан была удивлена тем, что уже наступил вечер. Она не предполагала, что пробудет в Башне так долго. Но вечер, добрый и тихий, наполнил ее сердце покоем, а тело - приятной усталостью.
Погруженная в раздумья, она не заметила, как вышла на площадь. В самом ее центре росло величественное дерево. Толстый мощный ствол и листва на раскидистых ветвях излучали приятный бело-серебристый свет.
- Удивительно, - прошептала Лилиан.
Она не могла отвести глаз от этого сверкающего чуда. И лишь спустя несколько минут разглядела, что дерево растет из колодца, невысокий бордюр которого был превращен в лавку, огибавшую растение по всей окружности. На лавке сидели две женщины и о чем-то увлеченно беседовали. На одной из них было длинное платье и шарф, фосфоресцирующий в сиянии белого дерева.
Лилиан улыбнулась, узнав Вирджинию. Она надеялась, что женщина подождет ее, но не была уверенна в этом на все сто.
Почти бесшумно зеленовласка подошла поближе и остановилась возле разговаривающих женщин. Вторая из них была уже в годах. Она сидела прямо, аккуратно сложив руки на коленях.
Вирджиния, почувствовав чье-то приближение, подняла голову и увидела Лилиан. Ее глаза радостно блеснули, и лицо озарилось улыбкой.
- Матушка, - обратилась она к собеседнице, - вот эту девушку я жду.
Матушка обратила взор на Лилиан. В ее серых глазах светилась мудрость и в то же время глубокая печаль. В знак приветствия она кивнула девушке и мягко улыбнулась.
- Меня зовут Лилиан, - эти слова звучали для зеленовласки еще слишком необычно, и она произнесла их главным образом только для того, чтобы развеять возникшую неловкость.
- Это прекрасно, дитя, - Матушка перевела взор на Вирджинию. - Помни обо всем и не бойся. Всего хорошего, - поднявшись, прибавила она, взяла с лавки холщевой мешочек и бодро зашагала через площадь к одной из выходящих на нее улиц.
- Значит, теперь у тебя есть имя. Лилиан, - Вирджиния взглянула на девушку, а потом рукой указала на дерево. - Тебе нравится белолист?
Лилиан также посмотрела на дерево.
- Да. Удивительно...
- Согласна. Чего же ты стоишь? Садись.
Зеленовласка глянула на деревянные дощечки, которые заменяли сидения лавки, и присела. Не удержавшись, она посмотрела на светящийся ствол дерева, изборожденный неровностями коры. Опустив глаза, девушка увидела, что дерево и в самом деле растет из колодца, и его мерцающие корни уходят далеко-далеко вниз, погружаясь в густую темную жидкость.
- Оно растет из... воды? - спросила изумленная Лилиан.
- Это не вода, а кровь-лимфа белолиста, - ответила Вирджиния.
- Кровь-лимфа? - девушка невольно скривилась.
- Да, кровь-лимфа. Но в этом нет ничего страшного! - Вирджиния забавно улыбнулась. Наверное, поведение девушки развеселило ее. - Со временем перестаешь обращать на это внимание. Так что радуйся, пока все окружающее кажется тебе чудом из чудес.
Лилиан не ответила ей, продолжая любоваться светящимися в глубине корнями белолиста.
- Долго же тебя не было. Хотя вернулась с тем же - Хранитель, Ключ, Обретенное, - Вирджиния осмотрела вещи, принесенные Лилиан из Башни. - И как там было? Кто из служителей регистрировал тебя? Хотя... можешь и не говорить. Это твое личное дело, - не секунду она замолчала, но потом с большой заинтересованностью задала еще один вопрос: - Ну, а Башня? Она понравилась тебе? Огни, фиолетовые молнии, светопотоки, впечатляюще, а? И...
- Там не было никаких светопотоков и молний, - прервала ее Лилиан.
- Не было? Правда, не было? Хм, что же тогда? - Вирджиния испытующе посмотрела на девушку, но потом успокоилась и добавила: - Ну, да ладно. Не суть важно. Можешь не говорить.
- Нет, почему же? Могу и рассказать.
- Не стоит! Нет, - ответила Вирджиния, вздохнула и, закинув ногу на ногу, стала наблюдать за прохожими.
Лилиан была бы не против рассказать о походе в Башню, но все-таки обрадовалась, когда Вирджиния отказалась от подробностей. Она чувствовала, что в посещении ею Вертодор было много личного, о чем на самом деле распространяться не стоит. Поэтому она тоже стала наблюдать за прохожими, но вскоре в ее голове сформировался вопрос, и она решила задать его, прервав молчание.
- Почему ты называешь Башню Башней, а не Вертодор?
- Хм, да потому что Вертодор - исключительно официальное название. Употребляется в Приглашениях, и только. В других случаях так называть Башню не следует. Говорят, навлечешь на себя беду, - последние слова женщина произнесла подчеркнуто.
- Да какую беду можно навлечь? Это всего лишь название.
- Просто не называй ее так, и все будет хорошо. А вот твои сокровища, - Вирджиния подняла с лавки книгу и посылку, - Книга. Страшненькая, конечно, - она повертела ее в руках, - но раз твоя, почисти и береги. Еще посылка. Интересно, что в ней, - она слегка встряхнула коробку, на что Лилиан ответила тревожным возгласом: - Да не бойся ты! Еще не привыкла ко всему, понимаю. Но придет время, и тебе придется взять себя в руки. Держи, - она передала предметы девушке.
- В этом городе все кажется таким странным. Не знаю, почему так думаю. Ведь я ничегошеньки не помню! Хотя в Башне... в Башне на секунду мне почудилось, будто я все вспомнила, словно жизнь моя - цепочка взвешенных поступков, и каждое мгновение такое четкое, как божья коровка на зеленом листике в луче солнечного света... - Лилиан помолчала, склонила голову на грудь и добавила упавшим голом: - Но все оказалось иллюзией. И на самом деле у меня нету ничего, кроме этого чужого тела, этих предметов и встречи с тобой...
- У тебя есть имя и дом, - поддержала ее Вирджиния. - Но хватит разглагольствовать. Ты устала - это очевидно. Пора идти домой. Благо, он у тебя теперь есть. Как придешь, сразу же заваливайся спать.
- Да, наверное, сейчас это лучше всего.
Лилиан сложила все коробочки на книгу и, медленно поднявшись с лавки, взяла ее в руки.
- Спасибо за все. Если бы не ты, даже не знаю, как бы я справилась.
- Справилась бы...
- Да, может, ты права... Ну, я пошла. Спасибо еще раз, - девушка улыбнулась на прощанье и развернулась, чтобы уйти.
- Лилиан!
Зеленовласка почувствовала легкое прикосновение прохладной сухой руки. Она обернулась и посмотрела в глаза Вирджинии.
- Лилиан, ты знаешь, как попасть на улицу, где стоит твой новенький дом?
- Не волнуйся, как-то разберусь.
- Очень редко я предлагаю кому-нибудь свою помощь. Понимаешь ли, это лишает человека свободы выбора. Поэтому я помогаю лишь тогда, когда меня об этом просят, - помолчав, она прибавила: - Я хочу дать тебе одну подсказку. И в твоем праве будет воспользоваться ею или нет. Абсолютная свобода.
Глаза Вирджинии были подобны бездонным омутам, они резко контрастировали со светящимся деревом и белым мерцающим шарфом, гипнотизировали и пронизывали взглядом насквозь.
- Таким образом я исправлю ошибку. Напротив переулка, из которого ты вышла, через дорогу, есть еще один. И если бы тебе не пришлось искать меня, чтобы забрать книгу и посылку, ты бы, выйдя из арки, обязательно направилась туда. Там тоже стоит латроп.
- Что такое латроп? - поинтересовалась Лилиан.
- Ну, по-другому - арка-проход. Так вот, в течение часа после того, как... человек вышел из Башни, второй латроп поддерживает проход на нужную человеку улицу. Так что у тебя есть еще минут двадцать. Если послушаешь меня - успеешь. Если нет - дело твое.
- Может, и послушаю. Но все равно, спасибо.
Лилиан прошла несколько метров по истертой брусчатке площади, как ее лицо вдруг оживилось, словно бы она вспомнила что-то очень важное. Девушка обернулась. Вирджиния все так же сидела на лавке и смотрела ей вслед.
- А как же твой плащ? - спросила она.
- Плащ? - на миг на лице женщины отразилось изумление. - Мой плащ, конечно же! Не волнуйся, я уже о нем позаботилась.
- Да? Тогда, до свидания.
- До встречи и прощай...
2
Лилиан без особого труда отыскала арку, о которой ей рассказала Вирджиния. Подойдя поближе, она разглядела на каменной поверхности латропа какие-то надписи. Большинство из них были незнакомы девушке, но самая последняя оказалась названием ее улицы. Шелли Кровавая. Буквы фосфоресцировали, придавая словосочетанию особую зловещность.
- И здесь кровь... - пробормотала Лилиан.
Мимо нее быстрым шагом прошел невысокий мужчина. Не останавливаясь, он вступил в черную тень арки и... исчез.
- Ничего себе, - ошеломленно прошептала девушка. Неужели и я вот так исчезла, когда прошла под аркой, ведущей к Башне?
Лилиан вспомнила о двадцати минутах. Сколько уже прошло и сколько осталось? Может, Вирджиния ошиблась, и у нее в распоряжении был не один час, а намного больше?
Девушка сделала медленный вдох, потом выдох и приблизилась к латропу.
В вечернее время проулки освещались. Маленькие круглые шары, вделанные в стены соседних домов на уровне полуметра от земли, испускали мерцающий голубоватый свет. Приглядевшись, можно было увидеть заключенные в них пляшущие язычки пламени, которые, наверное, и являлись источниками света.
Зажмурившись и вступив в тень арки, Лилиан сделала еще парочку шагов. Вновь открыв глаза, она чуть помедлила, но потом вышла из переулка. На сей раз она не заметила ничего необычного. Только когда проходила под аркой, почувствовала, как тело обдало потоком холодного воздуха, который в проулке был сухим и теплым.
Она очутилась на пустынной широкой улице. Свет редких фонарей вырывал из сумрака фасады трехэтажных домов. Лилиан посмотрела в небо. Ни луны, ни звезд видно не было, от чего складывалось впечатление, словно над головой зияет огромная черная дыра, неумолимо приближающаяся и падающая на город.
Зеленовласка поежилась и решила осмотреться. Надо было отыскать название своей улицы, которая должна была находиться поблизости. Она прошла вдоль домов, расположенных по левую сторону от выхода из проулка. На кирпичных стенах, словно выжженные, пылали цифры, номера домов. Девяносто восемь, семьдесят пять, сто один - номера шли не по порядку. Но не это взволновало девушку. Среди них не было числа 17, а, значит, и ее дома.
Не отыскав названия улицы на этой стороне, Лилиан перешла через дорогу на другую. Многие дома, в которых не горел свет, казались заброшенными. В них отсутствовали или были частично выбиты оконные стекла, а входные двери поскрипывали на ветру.
Неужели я буду жить в таком месте, на такой улице? - думала Лилиан, медленно проходя вдоль тесно стоящих домов и изучая каждый номер.
Из сумрака ей навстречу неожиданно вышел высокий мужчина. Лилиан вскрикнула и отступила на шаг в сторону. Сутулый мужчина с седой бородой и черной повязкой на правом глазу безразлично прошел мимо девушки, даже не взглянув на нее.
Лилиан перевела дыхание и успокоилась. С минуту поколебавшись, она догнала мужчину.
- Извините, пожалуйста....
- Да, - басом ответил мужчина, глядя вперед и не останавливаясь.
- Извините, кхм. Могли бы вы подсказать мне, как пройти на улицу Шелли Кровавой? - вежливо спросила Лилиан, еле-еле поспевая за хмурым незнакомцем.
- Шелли Кровавой? -удивился мужчина и остановился под одним из фонарей. - Никогда о такой не слышал. Правда, знавал об одной Шелли. Ух, жгучая была... Но давненько то было.
- Как же так? Ведь я вошла в нужную арку. На ней еще внизу было написано - Шелли Кровавая. А попала неизвестно куда.
- Так ты новенькая! - мужчина громко расхохотался и бросил на девушку взгляд, от которого той стало жарко. - Новенькая.... А ведомо ли тебе, дорогуша, что с незнакомыми людями на улице лучше не разговаривать?
- А для меня вы все незнакомые! - с чувством ответила Лилиан.
- Ты, дорогуша, не кипятись. Со всяким бывает. А улица эта зовется Мародерской, - мужчина передернулся и поплотнее запахнул полы пальто, покрытого неряшливо пришитыми заплатками.
- А как же мне попасть на улицу Шелли?
- Не забывайся, дорогуша. Шелли как была Кровавой, так и останется.
- Хорошо, на улицу Шелли Кровавой, - поправилась Лилиан, не испытав при этом ни малейшего удовольствия.
- Этого я не знаю. Но могу дать совет, - мужчина замолчал и стал выжидательно смотреть на девушку, ожидая ее ответа.
- Хорошо, давайте, - быстро проговорила Лилиан.
- Чтобы пройти на нужную тебе улицу, название которой также есть на латропе, - мужчина понизил голос до шепота, - следует, значит, запечатлеть название в голове, - он постучал кривым пальцем по виску. - И, значит, держа названьице в уме, пройти через латроп. Поняла, дорогуша?
- То есть, сначала нужно...
- Не повторяй! - мужчина с опаской во взгляде осмотрел улицу. - Не повторяй. Поняла иль нет, дорогуша?
- Думаю, что да.
- Тогда бывай, дорогуша! - кинул на прощанье мужчина и вскоре скрылся в тенях, ползущих вдоль домов.
- Запечатлеть, держать... - бормотала себе под нос Лилиан, пока шла к арке, из которой вышла на Мародерскую улицу. Но, увидев латроп с фосфоресцирующими словами, она снова застыла на месте.
- Так... улица Зеленой Гвиневер, улица Мо, площадь Мирного Белолиста, улица Луизы Горгонской... Интересно, и кто выдумывал эти названия? Но здесь нету моей улицы, - не замечая того, Лилиан размышляла вслух. - Нету дорогуши Шелли. Ах, что же делать то? - она чувствовала, как в глубине ее тревога начинает набирать обороты. - Время! Сколько у меня его осталось? А вдруг?! - тревога разгоралась, приперченная испугом. - Я не хочу здесь оставаться или бродить, опять потерянная, по темным улицам чужого города! Нет! Значит... опять нужно рисковать. В прошлый раз не повезло, а в этот... Черное-белое, была не была, - дрожащим голосом прохрипела девушка и шагнула в черную тень латропа. Она решила поставить на площадь Мирного Белолиста. Еще одно название, новое, но теперь ей знакомое.
Она выбежала из арки и тут же оглянулась. Вот оно! Название ее улицы было на месте, но фосфоресцировало оно настолько слабо и неуверенно, словно было миражем или иллюзией, а вовсе не таким значительным и важным в те минуты.
Зеленовласка обхватила покрепче вещи, зажмурилась и, беспрестанно повторяя в уме 'Шелли Кровавая', вбежала в тень арки.
3
Задрав голову, Лилиан рассматривала овальную бронзовую вывеску, раскачивавшуюся на ветру и висевшую на паре фигурных штырей, крепящихся к углу дома. На ней ярко светились объемные буквы слов. Лилиан блаженно улыбнулась и прочитала вслух:
- Улица Шелли Кровавой... - и облегченно вздохнула. - Наконец-то.
Только теперь Лилиан ощутила всю ту усталость, которая накопилась в ней за день, и ей захотелось как можно скорее увидеть новый дом, пристанище, о котором она мечтала утром, которое казалось таким далеким, овеянным светом, но вместе с тем лишенным осознания и материальности. Она неспешно пошла вдоль домов, так внимательно вглядываясь в их номера и рассматривая фасады, словно боялась, что, если будет идти слишком быстро, то обязательно минует собственный, не заметив его, и он возьмет да и ускользнет от нее навсегда.
Трехэтажные кирпичные дома стояли лишь на одной, правой стороне улицы. В тусклом свете фонарей стены, увитые плющом, казались украшенными гирляндами, которые состояли из множества лоскутков. Ни в одном окне из тех домов, мимо которых уже прошла Лилиан, свет не горел.
На другой стороне улицы начинался старый заброшенный парк, на который Лилиан взглянула лишь мельком. Свет фонарей не достигал его границ, и потому, когда ночной ветер шевелил кроны высоких деревьев, стоящих вплотную друг к другу, складывалось впечатление, будто, покачиваясь из стороны в сторону, в темноте танцуют спящие великаны и напевают себе под нос заунывные мелодии, полные скрипящих и воющих звуков.
Лилиан подошла к еще одному дому, седьмому на этой улице. На его стене, возле водосточной трубы, которая напоминала змею, ползущую по углу здания, светились две большие цифры - один и семь, а это могло означать лишь одно - Лилиан все-таки нашла свой новый дом под номером 17 по улице Шелли Кровавой. Изображение, увиденное ею в глубине куба, было подлинным. Вот только серое небо, застывшее над черепичной крышей, стало теперь сливово-черным, покрытым веснушками звезд.
Лицо зеленовласки озарилось счастливой, но печальной улыбкой. За этот день она преодолела долгий путь, который утомил ее, но дал в подарок имя, дом и знакомство с женщиной, ничего не обещающей, и в то же время помогающей в самую трудную минуту. И в придачу ко всему она получила пять загадочных предметов. Тайну каждого из них еще предстояло разгадать и постичь.
Лилиан подошла к дому поближе. К деревянной двери, покрытой абстрактной резьбой, выкрашенной в темно-бордовый цвет и с молоточком посередине, вели три широкие ступени, окаймленные тонкими чугунными перилами. Останавливаясь на каждой из них, будто что-то проверяя или к чему-то прислушиваясь, Лилиан поднялась на крыльцо. Она опустила наземь все вещи и взяла коробочку с Первым Ключом, провела по ее бархатистой поверхности рукой и медленно, словно это был сундук с сокровищами, открыла. Внутри, в небольшом углублении, покоился золотистый ключ с овальной ножкой, покрытой с одной стороны острыми неровностями, и ажурной ручкой. Лилиан взяла его в правую руку и посмотрела на свет. Затем также торжественно отвела в сторону пластинку, закрывавшую замочную скважину, и вставила ключ в замок. После двух поворотов направо и нескольких щелчков дверь поддалась и бесшумно отворилась внутрь на пару сантиметров.
Внезапно раздался приглушенный стук от упавшего на мостовую предмета. Лилиан, пребывая в неком таинственном восторге от столь, казалось, незначительных событий, как лицезрение собственного дома и открывание двери золотистым ключом, вздрогнула и резко обернулась. В нескольких метрах от крыльца она увидела сгорбленную старуху в потрепанном многослойном платье. Незнакомка стояла в тени, стараясь как можно меньше попадать в световой ореол фонаря. Из-под длинного шарфа, окутывающего ее голову, а затем несколько раз шею, в беспорядке торчали клочья белесых волос, которые тускло серебрились, колышимые ветром. Лицо старухи было крайне трудно разглядеть - она все прятала его, словно была уродливой и стыдилась этого. Старуха опиралась на кривую палку, крепко цепляясь в нее крючковатой рукой.
Невольно отступив на шаг назад, Лилиан уперлась спиной в дверной косяк. Ее ноги онемели, внутренности стали покрываться ледяной корочкой, а в горле все пересохло и хотелось закашляться. У нее возникло такое ощущение, будто бы кто-то зарыл ее в сугроб.
- Деточка, ты ль обронила? - скрипучим голосом прошепелявила старуха.
Лилиан вздрогнула от пробежавшего по ее коже озноба. Она неотрывно смотрела на чужачку и вдруг поняла, почему так сильно перепугалась. Весь облик старухи и невидимые волны, исходившие от нее, указывали на то, что эта незнакомая бабушка только что выписалась с того света, еще чуток подремала в сухой могилке и пришла навестить девушку.
- Что вы говорите? - Лилиан решила поддержать разговор, чтобы старуха ничего не заподозрила. Вот только если б еще и голос не дрожал!
- Молвлю, деточка, не ты ль обронила? - терпеливо повторила старуха.
- Что обронила, бабушка? - Лилиан нервно сглотнула слюну.
- Яблочко-то... - и старуха, чуть повернувшись, указала палкой на маленький круглый предмет, лежавший между ней и крыльцом на пыльной мостовой. - Не ты ль?
Лилиан поняла, что слышала, как именно этот предмет, - по утверждениям старухи - яблоко, - упал на землю. И выронила его старуха. Других вариантов быть не могло. А яблочко взяло да и откатилось в сторону крыльца дома под номером 17.
- Нет, бабушка, не мое это яблочко, - все это что-то смутно напоминало Лилиан. - Но, спасибо, бабушка, что остановились на своем пути и спросили.
- Ну, пускай будет по-твоему... деточка, - казалось, ответ девушки расстроил старушку.
Зеленовласка согласно закивала, но решила промолчать.
Согбенная старуха кивнула в ответ и, развернувшись, неспешно побрела в сторону темного старого заброшенного парка.
Лилиан настороженно посмотрела ей вслед, схватила все вещи и, даже не глянув на яблоко, сиротливо лежавшее перед крыльцом, ступила в дом и захлопнула за собой дверь.
Она очутилась в коридоре-прихожей. Все пространство было залито приятным светом, исходившим от настенных светильников в форме свечей на медных подставках. Стены были выкрашены в пастельные тона, на полу поблескивал темно-коричневый паркет. Дальше по коридору располагалась лестница, ведущая на второй этаж. Под ней зиял, как пасть монстра, неосвещенный проход внутрь дома.
Лилиан отдышалась и прислушалась. Вокруг было тихо-тихо.
Как в... Нет, лучше думать, что дом просто спит. Хватит с меня на сегодня всяческих испугов и неожиданных встреч.
Тишину нарушало лишь глухое биение сердца девушки да легкое потрескивание светильников.
4
Перед тем, как подниматься наверх, Лилиан решила осмотреть комнаты первого этажа, которые выходили в коридор прихожей двустворчатыми дверями, расположенными одни напротив других. Она опустила на пол, покрытый тонким слоем сероватой пыли, вещи, заблаговременно спрятав Первый Ключ в его коробочку. И только потом подошла к дверям, находившимся слева, и бесшумно их открыла. Поток света из коридора высветил желтую дорожку в густой темноте комнаты. Лилиан вошла в помещение и машинально провела рукой по шершавой стене.
- Зачем я это сделала? - опомнившись, она отошла на пару шагов вглубь комнаты. И стала размышлять вслух. - При чем здесь стена?.. Я что-то искала... м-м-м... что-то под названием... 'выключатель'. Точно! - Лилиан озадаченно оглянулась на стену. - А что такое этот 'выключатель'? И почему не 'включатель'? - она говорила вслух сама с собой еще и потому, чтобы меньше чувствовать давление тишины, угнетающей покоем. - Вспомнила! Кажется... Выключатель, или включатель - это нечто, расположенное на стенах. И если его коснуться.... м-м, включается свет!
- Хм, оказывается, я уже могу что-то вспомнить, - добавила она чуть погодя.
Отвернувшись от стены, Лилиан принялась осматривать комнату. Тусклый свет попадал в помещение также из двух окон. Лишенные каких-либо штор-занавесок, они походили на два огромных глаза, которыми дом всматривался в тени парка напротив, а деревья-великаны заглядывали в душу кирпичного романтика, грезившего во снах о позолоченных верандах и хрустальных люстрах.
В комнате, более чем на половину погруженной во мрак, Лилиан не удалось разглядеть что-либо конкретное. Но она увидела достаточно, чтобы можно было спокойно, но с разочарованием покинуть это помещение и вернуться в коридор. Обширная пыльная комната была совершенно пуста. Никаких признаков мебели или чего-то подобного. Голые стены, вызывающие в своей простоте окна-глаза и много-много пыли, кружащейся вихрем в дорожке желтоватого света.
Лилиан разочарованно вздохнула и прикрыла двери комнаты. Она не хотела отчаиваться, но была уже на пути к этому. И расстроилась пуще прежнего, побывав во второй комнате, также оказавшейся пустой.
- Как же так? Мне подарили дом, но совсем позабыли о его обустройстве! Хотя бы коврик постелили, что ли... Ладно, пошли дальше.
Она хотела было оставить вещи на полу коридора первого этажа, но потом, поняв, что спать ей придется где-то наверху, прихватила их с собой. Мало ли что.
Лилиан поднялась по лестнице. Каждая ступенька давалась ей с трудом. Она еще не потеряла надежду отыскать прекрасный уютный уголок, в котором можно было бы забыться и сладко уснуть. Но все возрастающее разочарование превратило милое жилище в чужое бездушное строение, брошенное на произвол судьбы. От подобных мыслей все вокруг приобретало грязноватый оттенок, в душе разгоралось блеклое уныние, а тело продолжало ныть от усталости.
Коридор второго этажа освещался теми же светильниками, что и коридор прихожей. Светлые стены с таким же теплом отражали мягкий свет, а пыльный темный пол так же глухо озвучивал шаги и безлико ухмылялся редкими трещинами. Лилиан опустила вещи на пол и прошлась по комнатам. Но не минуло и пяти минут, как она вновь стояла на площадке, понуро опустив голову.
Четыре... Четыре радушно открывающиеся двери. И четыре безнадежно пустые комнаты.
Ее коленки обессилено подкосились, и она опустилась на пыльный пол, прислонившись к деревянным перилам лестницы.
- Как печально... А чего же я хотела, в самом деле? - вопрошала зеленовласка. - Не зная себя, думала пожить, как царица, - она помолчала. - Да что я вру! Не хотела я ни хором, ни имен. Только бы память вернуть, вспомнить, кто я, а там... А там уж как-нибудь.
Не зная более, как далее поступать, Лилиан стала рассматривать светильники. Искусственные, но такие подвижные искры танцевали в безудержном танце под прозрачными колпачками. Белые ножки ненастоящих свечей выглядели почти реалистично, были сделаны почти из воска. Если бы не колпачки да отсутствие дорожек расплавленного воска, можно было бы и не сомневаться, что эти свечи так же реальны, как стены или пол. Медные подставки, прикрепленные к стене, не отличались вычурностью форм, но все же смотрелись достаточно красиво и гармонично в здешней обстановке.
Искусственные свечи... Значит, в доме должно быть некое электричество. Оно дает свет. Но почему тогда во всех комнатах так темно и тоскливо? Как в...
Лилиан осеклась, внимательно всматриваясь в дверь в противоположном конце коридора. Обычная, как и все остальные. Что же тогда в ней особенного?
- Я заходила и туда, - Лилиан стала сомневаться. - Еще одна пустая комната. Или? Или!..
Она вскочила на ноги и, не устояв, чуть было не упала, но вовремя успела ухватиться за крепкие перила.
- Еще одни двери! Как там говорила Жозефина? 'Пусть Двели будут отклыты...' - продекламировала Лилиан.
А что, если за ними очередная комната, лишенная признаков жизни? Тогда я окончательно... Хватит.
Она приблизилась к дверям и распахнула их, намереваясь застать дом врасплох. И ей это удалось. За дверью находилась лестница, ведущая на третий этаж, а именно - в мансарду.
- Третий этаж! Ну, конечно! Как я могла о нем забыть?
Лилиан не вернулась за вещами, боясь спугнуть призрак уюта и тихого укромного местечка. Ухватившись обеими руками в слегка расшатанные перила, она стала подниматься по скрипучим ступенькам наверх. Преодолев последнюю, девушка встала на гладкий чистый пол последней комнаты-пристанища подаренного ей жилища.
Мансарда была огромной. В широком камине, приткнувшемся к одной из стен, полыхали ярким пламенем толстые поленья. Неверный, скользящий свет плясал по мощным балкам потолочного перекрытия, по стенам и полу да осторожно касался тех немногих предметов, которые составляли обстановку мансарды. Ближе к камину, который напоминал огнедышащего дракона, лежал толстый и по виду достаточно мягкий матрас, в углах около лестницы стояли два высоких сундука и видавший виды комод.
Лилиан сделала несколько осторожных шагов по полу мансарды. Гладкие, чистые доски были далеко не новыми, но совсем не скрипели под ногами. Это хорошо, отметила про себя зеленовласка. В дальней стене она различила очертания большого окна, выполненного в форме арки и состоящего из пяти створок. Лилиан подошла поближе и выглянула наружу. С такой высоты, за гранью из тонкого стекла тихая улица казалась совсем далекой и нереальной. Словно все жизненно-важные события должны были происходить здесь, в уютном пространстве под покатой крышей, а не там, за окном, где мелькали лишь ничего не значащие серые будни.
Лилиан обернулась. Волшебство осталось. Волшебство дивного шелкового савана, будто бы наброшенного на все вокруг. И на нем - ослепляющая тень искорки жизни, тлеющей в сердце домашнего дракона. Волшебство ночи. Мрачное волшебство.
Лилиан снова глянула на улицу, на черную громаду старого заброшенного парка, на покатые крыши спящих домов, на вереницу тощих фонарей, которые несли свою ночную стражу, защищая город от безграничной власти теней. Заслонив ладонью рот, зеленовласка подавила зевок.
- Теперь можно и поспать... - она вяло улыбнулась и подошла к матрасу. Погладила его, проверяя на мягкость и чистоту. Затем медленно опустилась и села.
- У-а-а-а, - еще один зевок. - Как же замечательно уснуть на чем-то мягком, а не на твердом полу! - она нарочито подчеркнуто произнесла последние слова.
Стянув туфли, она кое-как поставила их невдалеке и потянулась снимать платье. Но потом передумала и легла прямо так на мягкий теплый матрас. Подложив под голову руку, сморенная крайней усталостью, зеленовласка блаженно прикрыла вмиг отяжелевшие веки. В животе тревожно заурчало, но у Лилиан не было сил думать о еде. Усталость и накатывающий волнами сон пересилили все. В утомленные глаза сквозь закрытые веки проникали отблески пляшущего пламени. Пространство тишины, угасающие искры света и безграничное море сна.
Когда над парком показалась луна, Лилиан, тихонько посапывая, уже крепко спала.