Аннотация: Он любил снег, любил зиму. Любил смотреть в расписанные морозом окна, любил разглядывать сплетающиеся в причудливые кружева белые ветви деревьев. Любил сдувать снежинки с ее ресниц...
Воспоминания.
Тихо падал снег...
Легкие белые хлопья осторожно ложились на его волосы. Нежно задевали лицо - и тут же таяли, превращаясь в холодные капли.
Он любил снег, любил зиму. Любил смотреть в расписанные морозом окна, любил разглядывать сплетающиеся в причудливые кружева белые ветви деревьев.
Любил сдувать снежинки с ее ресниц...
Он увидел ее три года назад. Или вчера? Впрочем, какая теперь разница...
...Битва в самом разгаре. Две армии - одна в две, другая в десять сотен человек - сражались не на жизнь, а на смерть. Повсюду слышались крики боли и отчаянно-яростные вопли, ругань, стоны. Звенело оружие, весенний воздух был пропитан запахом крови.
Справа от поля сражения двигался обоз с женщинами и детьми, не успевший дойти до укрытия. Часть противников направилась к нему.
И тут, словно ниоткуда, рядом с обозом оказались пять магов и Паладин.
В ход шло все: от заклинаний до мечей. Колдуны были вооружены лишь тонкими саблями, Паладин держал в руках полуторник, лезвие которого сверкало ярко-синим пламенем.
Рядом с Паладином дралась, защищая обоз с друзьями, молодая девушка. На ней не было доспеха, но в руках - два длинных острых клинка. Волосы развевались на ветру, глаза яростно сверкали.
Через несколько часов на поле боя остались лишь горы трупов, да измученные победители, разыскивающие среди павших друзей и знакомых, связывающие пленных.
Сражение не закончилось только у обоза.
Несколько магов были серьезно ранены, отчаянная незнакомка выронила один клинок. Лезвие меча Паладина время от времени меняло цвет и свойства, то обжигая, то замораживая, то ударяя противников молнией. Около парня накопилась приличная груда мертвых тел.
Выжившие союзники поспешили на помощь. Пара минут - и враги были уничтожены.
Паладин убрал меч в ножны и огляделся. Еще утром здесь чувствовалось присутствие весны, разносился запах трав, дул легкий ветерок. А сейчас - все как будто вымерло, унылая картина смерти простиралась до самого горизонта.
- Не выживет, - произнес кто-то. Паладин обернулся.
Смелая девушка, сражавшаяся с ним плечом к плечу, лежала на земле. На ее теле зияло множество ран. Рядом переговаривались два мага-целителя.
- Да, пару суток протянет, но...
- Разве вы не можете ее вылечить? - вмешался Паладин.
- Нет. Все равно умрет, только хуже будет.
- Бедняжка, - почти равнодушно вздохнула женщина из обоза.
- Где ее родители?
- А бес их знает! - на этот раз она даже не скрывала пренебрежительного тона. - Одна жила.
Девушка открыла глаза и тихо застонала от боли.
- Милосерднее было бы помочь, - оба мага посмотрели на Паладина.
Колдуны были безоружны.
Паладин опустился на колени подле девушки. Она была красива, этого не могли скрыть даже грязь и кровь. Парень смотрел в лицо незнакомки, и отчаяние закипало в нем. Ради чего все это? Почему она, так яростно сражавшаяся за тех, кому не нужна, умрет, а они будут жить? Почему этот обоз прошел именно здесь? Почему противники не могли пощадить горстку нищих?
Но другого выхода нет.
На глаза Паладина вдруг навернулись слезы. Он поднял меч и, испытывая отвращение к самому себе, всей душой желая лишь того, чтобы незнакомка не умирала, воткнул лезвие ей в сердце.
Девушка чуть приподнялась и с шумом вдохнула воздух. Старый клинок загорелся желтым светом. Сияние разрасталось, и через мгновение на месте двух человек плясал золотистый вихрь, яркий, как само солнце.
Раны девушки исчезли, как будто их никогда и не было. Она села, ее лицо оказалось возле лица Паладина.
Свет погас. Незнакомка стерла со щеки парня струйку крови и тихо прошептала: "Спасибо"...
Всего одно слово.
Но как много оно значило...
Он никогда этого не забудет. Казалось, ее нежный голос и сейчас звучит в ночи, отделяя его от мрака внизу.
Паладин будет помнить этот миг до самой смерти.
Тем более, что она близка, как никогда...
... Город странно тих для этого времени суток. Не слышно ни пьяных выкриков из харчевни, ни осторожных шагов припозднившихся прохожих.
Только подозрительные шорохи за спиной. И приближающееся дыхание смерти.
Паладин не услышал - почувствовал, как кто-то достает из складок плаща короткий меч.
В прошлый раз их было двое. Сейчас один, наверняка неопытный - слишком долго готовится к нападению.
Шаг. Разворот. Удар. Блеснувшая в темноте проулка сталь, предсмертный хрип и остекленевшие глаза незнакомца.
И еще один убийца не выполнил своего задания.
Пятый.
Паладин вытер кинжал о плащ наемника.
Неужели Тиран считает его настолько опасным? Хотя почему бы и нет, ведь мало кому удавалось сбежать из его темницы.
Парень вздрогнул, будто бы от холодного ветра. Спрятал оружие в рукав и, как ни в чем не бывало, пошел дальше.
Меч так и не покинул ножны.
Со времен плена Паладин не ограничивался одним мечом...
...- Ну наконец-то! - воскликнула она и повисла у Паладина на шее. - Я уж думала, опять наемники.
- Угадала.
- Ты в порядке? - девушка отстранилась и принялась внимательно разглядывать своего возлюбленного.
- Да, в этот раз был всего один.
- Будь осторожнее, - серьезно произнесла она.
- Я постараюсь, - улыбнулся Паладин и поцеловал ее...
...У него всегда были свои методы...
Пленных вытаскивали из тюрьмы и за ноги волокли к городским стенам. Поднимали наверх и сбрасывали на головы осаждающим. Не стоит говорить, что лишь единицы падали живыми.
А Тиран, окутанный магическим щитом, стоял на башенке около пока еще целых ворот. И метко стрелял из лука. Но не в нападающих, а в летящие из города тела.
Маги наконец-то преодолели сомнения и, объединившись, взорвали ворота. Жестокий лучник завалился на спину и скрылся за каменными зубцами. Солдаты вошли в город, вытащили из подвалов оставшихся заключенных, добили врагов.
Но Тирана так и не нашли.
Паладин как раз шел от городских ворот (точнее, их обломков) в лагерь, когда до его слуха донесся чей-то голос:
- Эй парень! Умоляю, добей меня! Я же... все равно... долго не протяну... Добей! - стонал один из "освобожденных" пленников Тирана. У него изо рта текла кровь, все тело было покрыто ранами.
Паладин внимательно посмотрел на несчастного и вонзил меч ему в сердце...
...- Вор я, - начал рассказ мужчина. - С детства Вор. Папаша у меня пил сильно, приходилось еду на рынке красть, чтоб не прибраться от голода. Мать все головой качала, а потом померла - на грабителя вечером напоролась, а брать-то нечего было. Ушел, наверно, тот мужик с пустыми руками. Иль еще кого замочил - мне откуда знать.
Вор задумался на секунду, отхлебнул из кружки, а потом продолжил:
- Потом и отец того, скопытился. Допился. Квартирку нашу власти прикарманили, Правитель, гад, указ издал, что дети-сироты обязательно по приютам сидеть должны, что своего жилья иметь им не положено. Мне тогда четырнадцать было.
В приюте кормили еще хуже, чем дома. Я там и недели не пробыл. По-крупному воровать начал, дома грабить, магазины. Из города в город, от стражи постоянно бегал, ни разу не поймали. Долго я так жил. Пока Тиран буянить не начал. Пришел сюда - а тут всех без разбора в плен хватают. Хотел деру дать, да хрен-то там.
А урод этот специально людей у себя в застенках держал, чтобы вы, значит, нападать не смели. А потом, видать, понял, что дела плохи. И начал нас "отпускать". Нате вам, говорит, вашу свободу, летите, аки птички - и скидывал полуживых за стены. Да вы и сами видели. Если б не ты, парень - до сих пор бы там лежал, помереть пытался. Я теперь твой должник.
Паладин уставился на деревянную столешницу, игнорируя удивленно-восхищенно-настороженные взгляды товарищей. Ладонь словно сама легла на рукоять меча. Сколько еще неожиданностей он принесет владельцу?..
Он и сейчас не знал всей правды о клинке. Меч выковали полвека назад, для его деда. Что за силы вложил в него кузнец? Этого никто никогда не узнает.
По традиции оружие должно передаваться из поколения в поколение, от отца к старшему сыну. Жаль, что скоро цепочка прервется...
...Опять темная улица и осторожные шаги за спиной. Справа, слева, впереди. Судя по звукам, больше десяти человек.
Паладин, как ни в чем не бывало, шел дальше. Шорохи стали чуть громче. Они приближались.
И вот парень уже зажат в плотное кольцо.
Паладин остановился и замер, прислушиваясь к шагам, пытаясь заметить чей-нибудь силуэт во внезапно сгустившихся сумерках. Рядом с головой, срезав прядь волос, просвистела стрела. Еще одна воткнулась в правое предплечье. Парень потянулся к мечу, но не успел: ярко-белая молния, расчертив пространство и на мгновение осветив нападающих, прошила Паладина насквозь.
..."Хоть бы не узнал", - билась в голове трусливая мысль. Он не мог умереть сейчас, когда жизнь так дорога, когда есть, куда вернуться... Ну как можно было так глупо попасться? Во второй раз?
- Как убили? Кто посмел? Казнить! Я должен был сделать это сам! - орал Тиран. - Где тело?
- Так это... - промямлил один из наемников. - В реку сбросили...
- Идиоты! Придурки! Кретины!
Надсмотрщик, хорошо знавший нрав хозяина, отпрыгнул в сторону. Тиран взмахнул неизвестно откуда взявшимся в руке кинжалом, и говоривший упал на землю с перерезанным горлом. Наемники шарахнулись в сторону, Тиран усмехнулся и спросил:
- Где его меч?
Клинок перекочевал из рук мага к Тирану. Мужчина вынул оружие из ножен, бережно провел пальцем по лезвию. Паладин заскрипел зубами от злости, но поделать ничего не мог.
- А это что за падаль мокрая? - спросил Тиран, заметив лежащего на полу парня.
- Да вот, на берегу валялся, - робко ответил Надсмотрщик.
- И что?
- Вдруг пригодится, живой же!
- Ну, это ненадолго, - Тиран отвел взгляд и бросил, уже поворачиваясь к своему слуге спиной: - В подвалы, к остальным...
...Второй месяц плена. Паладин замыкал цепочку рабов, прямо за его спиной стоял Надсмотрщик, кнут у него в руке то и дело прохаживался по спине парня, оставляя глубокие ссадины. Но сейчас это не важно. Еще пара новых царапин - подумаешь. Скоро он будет далеко отсюда. Главное, чтоб дождалась...
Дождалась.
Паладин навсегда запомнил выражение ее лица в тот миг. Запомнил, что она шептала, прижавшись к нему и тихонько плача. С какой болью и сочувствием разглядывала его шрамы.
Как целовала его чуть позже...
...- Ну ты, парень, даешь! - присвистнул Вор, выслушав рассказ о плене. - И как ты исхитрился? Заковать в кандалы самого Надсмотрщика! Ведь никому ж не удавалось...
...Ну кто-то же должен быть первым. Не так уж и сложно было подговорить трех рабов, наверное, таких же сумасшедших, как и он. Один раздобыл где-то несколько ржавых, давно уже не острых ножей, которыми и были зарезаны вконец обнаглевшие и чуть ли не спящие на посту охранники, другой украл ключи у младшего прислужника, третий отвлек внимание Надсмотрщика... к сожалению, ценой своей жизни. Но несколько заключенных смогли бежать, предварительно заковав в кандалы и старательно избив недавнего мучителя. А Паладин даже умудрился выкрасть свой меч из покоев Тирана, уехавшего покорять очередной город...
...Он хотел этого уже давно, а последние полтора года упрямо шел к своей цели. И дошел. Круглая каменная площадка, ближайшее поселение в трех днях пути.
И его противник, перекидывающий из одной руки в другую острый длинный меч.
На Паладине обычная одежда, нет даже легких доспехов, а кольчуга Тирана ярко блестит, притягивая к себе лучи солнца и многократно отражая их.
Враг улыбается, насмешливо и дерзко. А потом бросается вперед, надеясь застать Паладина врасплох.
Парень уворачивается от клинка и сам наносит удар по кольчуге Тирана. Сверкающие звенья чуть прогибаются, но не рвутся. Противник снова нападает, Паладин отражает выпад за выпадом...
А взгляды блестят ярче, чем сталь. Если бы дерущиеся были магами, они бы испепелили друг друга в первые же минуты боя. В глазах противников горит ненависть, с каждым ударом становящаяся все больше.
...Тиран... сначала Паладин просто недоумевал, зачем ему нужна власть над миром, ведь подчинить всех невозможно. Но когда пять лет назад диктатор пришел в его родной город и перерезал половину жителей, в том числе отца, двух сестер и брата, парню стало не до изумления. Он хотел отомстить, и, не научившись сражаться как следует, полез в самую гущу боя, пытаясь достать врага. Конечно же, безрезультатно. Из плена удалось бежать лишь через три месяца.
Паладин... он постоянно путал все его карты. Дерзкий мальчишка дважды - дважды! - сбегал из крепости Тирана, несмотря на три десятка надсмотрщиков и сотню охранников. Он похитил три предмета из его закрытого хранилища, а в скольких битвах он участвовал! Десяток операций по захвату новых городов пошли прахом, потому что Паладин каким-то образом научился разгадывать замыслы своего врага. И вот уже несколько лет паренек постоянно мелькал перед глазами Тирана, размахивая таким великолепным мечом, воплощенной мечтой каждого воина... кража этого самого меча стала последней каплей...
...Час, другой, третий. Силы обоих на исходе. Небольшая передышка - и на этот раз Паладин кидается на своего врага. Тот отбивает один удар, но пропускает следующий, и лицо Тирана рассечено пополам, меч выпадает из рук, и клинок противника вонзается в шею.
Победа...
Победа!
Не важно, что всю следующую неделю он, израненный и окровавленный, провел в пути. Что почти месяц пролежал без сознания.
Что его чествовали как героя. Что пришлось останавливаться в каждом городе, и везде принимать благодарности Правителей. Что о нем слагали песни и легенды. Что каждый мечтал пожать его руку.
Победа!
Важно лишь то, что он не успел. Совсем чуть-чуть, но от этого только больнее...
Победа...
...Наконец он добрался. Раннее утро, снежинки под ногами, такая знакомая дверь...
Паладин открыл ее своим ключом и тихо вошел внутрь...
...- Я очень, очень сильно тебя люблю, - доверчиво шептала она когда-то.
- И я тебя, - Паладин нежно обнял девушку.
Она чуть отстранилась, улыбнулась и закрыла глаза, потянувшись к нему. Парень заметил, что на длинные ресницы налипли снежинки. Он подул, растапливая белые хлопья своим дыханием. Его возлюбленная распахнула глаза и с удивлением посмотрела на Паладина. Тот лишь улыбнулся и прижал ее к себе...
...Внутри раздался какой-то шорох. Затем - звук открываемого окна. Паладин вбежал в комнату, и успел увидеть лишь спину беглеца. Но и так узнал его. Вор...
...Вот как ты отдаешь долги? И почему Паладин не смог пройти мимо...
...Все ящики были открыты, дверцы шкафа распахнуты настежь, пустые полки говорили сами за себя.
А на кровати лежала очень красивая девушка в когда-то ослепительно-белой ночной рубашке. Теперь же на воротнике была кровь, все еще хлеставшая из перерезанного горла.
Она так и не проснулась. Об этом говорило и безмятежное выражение лица, и чуть взлохмаченные волосы, и приготовленная с вечера одежда на спинке стула...
...В этот день он разучился улыбаться.
Невозможно было спастись от холодной пустоты внутри. Ничего не помогло - ни жестокое убийство на глазах у десятков людей, ни последующее за этим бегство, ни утешения друзей.
Он сделал все. Жаль только клинок, но ему найдется достойный хозяин.
"Я вернусь", - шептал он ей когда-то.
Парень чуть заметно улыбнулся. Он сдержит слово.
Паладин положил меч на пол, встал на один из прямоугольных выступов возле самого края, раскинул руки в стороны, словно намереваясь взлететь... и прыгнул вперед.
И те несколько секунд перед смертью ему слышался ее веселый смех, он будто наяву видел ее изумительные глаза, кутался в шелк ее волос...
А после остался лишь снег. Снег, белой простыней покрывающий изломанное тело великого воина.