Часть восьмая. Лес и сад
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/9ch/knigawe8.jpg)
Часть восьмая
Лес и сад
Из глубины
Нежданный звонок. Шероховатый голос с картавинкой:
-- Привет. Это W.
-- Какая W?
Она назвала фамилию моего врага.
-- Ты звонишь довольно регулярно -- каждые семь лет. Последний раз это было вскоре после убийства отца Александра Меня...
-- Я тогда уехала в Америку.
-- А сейчас?
-- Я там живу.
-- В каком штате?
-- В Вермонте.
-- Работаешь там?
-- Нет.
-- А что делаешь?
-- Пишу. Иногда вожу экскурсии.
-- Ты вышла замуж?
-- Да.
-- А как же...
Я назвал имя своего бывшего шефа.
-- Никак.
-- Ты его оставила? У вас ведь, кажется, две дочери?
-- Они со мной. Обе в университете.
-- Последнее время, как это ни странно, я тебя вспоминал: заканчиваю роман.
-- Имена подлинные?
-- Почти.
-- Пожалуйста, измени моё имя.
-- Зачем?
-- Не хочу, чтобы все знали о тех мерзостях, которые я творила.
-- Я не знаю ни о каких твоих мерзостях. Да если бы
и знал, не стал бы их описывать.
-- Всё равно. Измени имя.
-- Хорошо.
Вот так персонаж воздействует на текст.
Эманация
Я нёс костюмы на помойку и явственно ощущал, как от меня отделялись мои прежние оболочки.
Эта книга -- моя оболочка.
И в овощном магазине в Твери на продавцов кричал, в сущности, не я: это кричали шляпа и плащ моего отца -- партийного работника.
Кровь
Детей поили рыбьим жиром. Это был кошмар нашего детства, который скрашивал гематоген -- бычья кровь.
"Там съезжаются лорды из своих резиденций посмотреть на рабочую, нашу алую кровь".
Лорды, как и буржуи, были почти неантропоморфными существами. Да ещё резиденции, в которых они жили, -- логова резидентов, то есть шпионов, где плелись сети антисоветских заговоров, клеветы и диверсий.
Кровь у них, понятное дело, была голубая.
"Я сын рабочего и старого партийца...", -- пел мой отец.
Мы с ним честно поделили этот фольклорный образ: он -- сын рабочего, я -- старого партийца.
У нас в Тамбове был культ еды. Считалось, что надо съесть как можно больше. И выпить.
Была у моего отца мечта -- город Воронеж, которая так и не осуществилась.
В культе "простого рабочего" был некий снобизм, какая-то избранность, даже, пожалуй, элитарность.
"Я сын рабочего и старого партийца. Отец любил меня и я им дорожил. Но подвела (или довела) отца проклятая больница -- туберкулёз его в могилу уложил".
Конечно, больница во всём виновата -- врачи-вредители, гнилая интеллигенция. Тут уже попахивало смертью Горького и Фрунзе. Да и Сталин: "Если б не было жидов, был бы Сталин жив-здоров". Он был популярен: гений, такой же тупой, как и все. "Ах, эта улица дала мне званье вора".
Их и называли: социально близкие. Да что там "социально"! Близкие по всем статьям: и цели, и методы те же. Терминология только была разная. А так: грабь награбленное -- вот и вся идеология.
Демагогия. Начальство очень любило это слово, обозначая им всё, что говорило не начальство.
Воронеж был для моего отца тем же, чем для меня -- Париж.
Самосознание
Мир есть поэма материи, которую пишет Бог. Единственной истинной реальностью является сознание.
Реальный мир -- "майя" индусов. Для них реальнее духовная реальность. Если удастся доказать её существование вне индивидуальной психики и вне культуры, мы решим проблему вечности.
Наше слово Бог -- лишь символ, выражающий наше отношение к абсолюту, выразить смысл которого невозможно ввиду его непостижимости. Бытие мира определяется сознанием абсолюта.
Бог в человеке раскрывает его самого -- как и ум.
Бог есть способность.
"И тьма не объяла Его" -- в трёхмерном пространстве.
Бог -- реалист. Он создал этот пейзаж и всех животных, звёзды и свет.
Ум звериный -- от Бога, человеческий -- к Богу.
Мне кажется, что Бог изобрёл тигра, чтобы показать Свою мощь. Тигр, сильный, свободный, живёт в джунглях, делает, что хочет. Как же силён и свободен должен быть Тот, Кто его создал!
Люди похожи на цветы. Запах и красота привлекают пчёл. Бытие для других -- смысл существования.
Движение изнутри вовне -- кругообразное. Так дерево обрастает кольцами лет -- лат. Оно покоряется -- покрывается корявой корой. Кора, как и скорлупа, -- засохший сок.
Корни дерева скрыты в земле. Их нельзя обнаруживать. Природа по-своему стыдлива.
У человека всё наоборот -- не как у яблони, что питается с помощью скрытых в земле корней, а цветы и плоды выставляет напоказ. И яблоки на яблоню совсем не похожи.
Побег -- и молодая ветка, и бегство (убегание) от родительского ствола. Не случайно говорят: молодой побег.
Яблоко завязывается, разворачивается изнутри наружу.
Я -- распространяется, как радиоволны.
Движение по орбите.
В себя уходят, как в воронку. Засасывающая глубина, бездна. Или пустота. Человек устроен, как земля Гераклита: его сжигает внутренний огонь и греет внешний -- Святого Духа. Отсюда возникают архетипы: овладение огнём, Прометей.
"Я" закручивается, сжимается, как часовая пружина, а затем... А затем она раскручивается!
Единственной подлинной реальностью является человек -- самосознание, личность, сам в себе и для себя. Он осуществляет миротворение, создаёт свою действительность. Образ этого -- творчество, произведения искусства и ремёсла, земледелие, садоводство, мореплавание.
Все связи искусственны, навязаны нам, как и все обязанности. Человек свободен и может поступать по своей совести. Он не связан ни прошлым, ни настоящим, ни будущим. Родовые связи так же внешни, как и любые другие. Человек отвечает только за себя.
Родовая стихия должна быть преодолена. Есть только человек. И мир реален только через человека.
Попытка коммунистов превратить "Я" в "Мы" была регрессом -- возвращением к пещерному сознанию.
Мы знали: жизнь человека ничего не стоит.
"Умри, но так, чтобы смерть твоя была с пользой для партии".
"И что б я ни делал -- пред Родиной вечно в долгу".
"Из-за таких, как ты, страна не досчитается двух кубометров газа".
"Если враг не сдаётся, его уничтожают".
"Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой".
"Даже вошь оскорбится, если сравнить её с предателем".
А я так понимал, что не только тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой, но и любой человек, каким бы ничтожным и маленьким он не был.
Мы читали о маразматических похождениях оказавшихся в оккупации профессиональных политиков, которые роковым образом доверялись именно тем людям, которым как раз и не следовало доверяться; дилетантов, взявшихся по-любительски за диверсионно-подрывную работу в тылу противника.
Была герой-девица, на свой страх и риск устраивавшая в деревне за линией фронта поджоги и пойманная русскими крестьянами.
И то ли пьяный, то ли выполнявший преступный приказ герой, заваливший вражеский пулемёт своим телом.
А чего стоил популярный в мои детские годы фильм "Звезда", где советский разведчик рванул себя вместе с врагами миной, спрятанной за пазухой, -- подняв руки вверх и дернув кольцо взрывателя зубами?
А солдату израильской армии, если он попадёт в плен, приказано выжить.
Устои
От дискомфорта немедленно к комфорту -- в этом цель цивилизованного действия. А суть -- в знании последствий.
Совершенно правилен принцип эпикурейцев: стремись к удовольствиям и избегай страданий. Иное дело, какие это удовольствия и какие страдания.
Это могут быть высокие наслаждения из сферы духа и нравственные терзания.
И принцип стоиков: стой спокойно и твёрдо в океане бедствий.
Принцип циников: всё естественное нормально.
Израильский солдат: приказано выжить.
Камикадзе: приказано умереть.
Гиперреализм
Я, как еврей, листаю книгу своей жизни справа налево -- от последних записей к первым.
Свидетель -- тот, кто рассказывает о своём опыте, о том, что он пережил сам. Всякий иной занимается распространением слухов и сплетен.
Литература -- вторая реальность.
Как это трудно и как мощно: суметь выразить любую мысль.
По закону своей совести: по Божьему закону.
Гениальный адвайтский вывод: меня нет. Есть только Бог.
Благие помыслы
Гордость соответствует достоинству. Странно, если бы червонец уподобился пятаку. И наоборот. Есть медные, серебряные, золотые монеты. И каждая имеет своё достоинство.
Христиане нередко перестают различать добро и зло из-за слишком наивно, буквально понятых заповедей любви к врагам и всепрощения. Это приводит к ценностному релятивизму и психическим аберрациям.
В "Домострое" сказано:
"Будучи послан с каким-либо делом, иди именно туда, куда тебе назначено, и выполняй порученное тебе, не взирая ни на что, не отвлекаясь ничем посторонним".
Так, идя по Божьему призыву, не глядим по сторонам и не отклоняемся, даже если нас увлекают в сторону благие помыслы.
Органопроекция
У дельфина ноздря на затылке.
У слона нос, рука и губа соединились.
Видение Маяковского:
"А рядом, с лицом, что равно годится быть и лицом, и ягодицей, задолицая полиция".
Сирано де Бержераку массу неприятностей приносил нос.
"Нос" Гоголя оторвался и вёл автономное существование.
Психоаналитики увидели в этом сексуальную символику.
Исполненным символики казался им и Мальчик-с-Пальчик.
И -- Дюймовочка Андерсена.
Пол
Пол -- та или иная сторона (человеческого существа).
Бог пола не имеет. Вместе с тем подчёркивается Его мужество: Отец.
Женская сторона Божественного существа выражена идеей Софии -- Премудрости Божией.
Богородица...
Пол (floor) как основа, базис, фундамент, берег ("об он пол Иордана"). Оберег, уберёг.
Латиняне фиксировали в термине "sex" рассечение и часть.
В славянском языке это выражено яснее и лучше: пол, половина. При их соединении востаёт цельный человек.
От тела человека исходит, излучается энергия. Излучение.
Мы говорим: пол-яблока, пол-арбуза. И не спрашиваем при этом: какой пол?
Исцеление -- восстановление. Coitus -- соединение. Gents -- мост.
Счастье -- соединение частей (полов, половин). Нераздельный человек. "Мужчину и женщину сотворил их".
Sex -- от латинского sectum. Secare: рассекать, разделять. Часть -- секция, секта. Насекомое: insect -- поделённое на части, всечённое, рассечённое, усечённое.
Усекновение. Вивисекция.
Разлука любящих сердец -- всегда вивисекция.
Ex terra
И земля, и вода суть эмблемы первовещества (материи) -- по ионийцам.
Культура -- обработанная почва (земля). Почва -- початок -- зачаток -- зачало -- начало, зачатие. Почка. Почивать. Почва почивала до обработки (культивации).
Интеллект -- вскапывание земли (in tellum).
Terra и terror -- земляное страшилище, ископаемое чудище (чудовище).
Культивация -- культура -- культ.
Памятник Магомету стоял в сквере около мечети в Твери, исламизируя пространство.
И в каждой ложке бытия таилась истина моя.
Земля и кровь
-- Я помню, назвал как-то нашего старшину антифашистом -- так он ужасно возмущался.
-- Ну да, ведь "антифашист" буквально значит -- "вместо фашиста".
-- В СССР называли немецкий нацизм фашизмом, чтобы избегать термина "национал-социализм", потому что строили социализм.
-- В Италии не было антисемитизма -- и в принципе не могло быть -- это было бы просто смешно. Попробуйте отличить итальянца от еврея!
-- Муссолини подвесили за ноги те, кто питали к нему личную неприязнь: он оскорблял людей, накачивая их, в качестве наказания, касторкой. По дороге домой они обкакивались, что и показано в фильме Феллини "Амаркорд".
-- Немцы измеряли черепа -- иначе отличить их от евреев просто невозможно. Русские смотрят на носы -- и поступают очень глупо, потому что русские должны быть именно носатыми, в отличие, например, от мордвы.
-- Взять, к примеру, украинский народ. Является он богоносцем или нет? Или он входит, как часть, в великий русский народ? Или, наоборот, русские являются частью великого украинского народа, если считать от Киевской Руси?
-- Кстати, я придумал, что делать с Черноморским флотом! Его надо отдать Крыму -- для нужд туризма.
-- Жители севера Франции и севера Германии так же схожи между собой, как жители юга Франции и юга Германии. Когда мы говорим: "Франция", имеется в виду не менее тридцати совершенно различных народов -- провансальцев, гасконцев, бургундцев, норманнов... То же самое -- Германия. И тем более Россия. А уж Англия -- слоёный пирог, ещё и горизонтально поделенный. Италия -- то же самое.
-- Да отец Александр Мень вообще говорил, что все народы Средиземноморья -- один и тот же народ.
Ночная бабочка
Симеон Новый Богослов писал:
"Сатана, с подчинёнными ему духами, приобрёл право с того времени, как при посредстве преслушания причинил человеку изгнание из рая и отлучение от Бога, невидимо колебать и ночью, и днём словесность каждого человека, одного много, другого мало, одного больше, другого меньше, и не иначе можно оградиться уму, как непрестанной памятью Божией. Когда силой креста напечатлеется в сердце память Божия, тогда он утвердит и непоколебимости словесность".
О том же: "Рцы слово твердо".
Теплота сердечная упоительна и озарительна. Она прозрение даёт -- глаза и зёрна. И сквозь времена пронзает знанием. Даёт знамения.
Теплота сердечная, радость -- Дух Божий в нас.
И вместе с тем -- детям опасно читать Ветхий Завет (масса соблазнов). Монахам -- тоже опасно.
Скорбящий демон Лермонтова, Рубинштейна, Врубеля, напевший Сарасате "Тарантеллу дьявола", -- тот же падший, к мерцанию звёздных небес стремящийся дух, который водил пером Уайльда и Бердслея.
Боже, Боже, куда деваться: жизнь -- скорбь, и смерть -- скорбь.
Мне приснилось Царство Небесное. Меня вела в него сестра -- через чистилище с добродушными уголовниками в грубых татуировках -- к дому-терему, где на пятом этаже с лоджией, увитой цветами, жила Мария Моисеевна. Нас провожали больные дети.
Проснувшись, увидел чёрную бабочку на розовой стене -- низко, над самой поверхностью рояля. Подумал: когда это она успела сюда залететь? Оказалось -- прозрачный ангел отбрасывал тень, подсвеченный коридорной лампочкой, -- "яко купина, древле горящи".
"Яко огня, да бежит мене всяк злодей, всяка страсть..."
Тянуло холодом из мглы ненастной ночи -- стоял изменчивый апрель.
Слабое, но реальное утешение: скорбящих много. Так устроен мир.
Лес и сад
Мы живём в расширяющейся вселенной. Бог продолжает Своё творчество. Он видит и чувствует мир нашими глазами, нашими органами чувств. Он мыслит в нас. Творчество всегда божественно. И хотя в нём сильнее всего проявляется личность, оно (по механизму: эвристики, вдохновения, осенения, озарения) трансперсонально, надлично. Бог есть личность, и Он творит нами и в нас. И нас. Ежеминутно. Клетки делают карьеру, становясь из клеток функционирования организма клетками головного мозга.
Бог вменил нам ум, дух, который есть движение, деятельность, действие. Его нормальное состояние -- рост, как и всего живого. Когда кончается рост, начинается распад. Это верно и для жизни духа.
Бог не меняется -- неизменно Его свойство: рост. Он растёт. И мы богословски верно произносим: "Христос раждается -- славите. Христос с небес -- срящите".
Образ Бога-Младенца: "будьте как дети". Дитя развивается и растёт, неустанно познаёт и осваивает мир. Эта способность дана нам от рождения. Кем дана? Небесным Отцом. И Сыном, Которым мы спасены. И Духом Святым, Который действует в нас.
Христос сказал: "Не бойтесь: я победил мир".
Он победил (попрал) смерть (Thanatos).
Он есть Бог-Любовь (Eros).
И здесь возникает ценностная, аксиологическая проблема. Сотериология -- учение о спасении -- предметно сопряжена с панейрологией -- учением о зле.
Мы не можем выбросить проявления зла за пределы мира, ибо мир пределов не имеет. Надо найти им соответствующее место.
Смерть -- великий отстойник, низ, подол, помойка мира. Совершается отброс, неизбежный, как и сопротивление материала, ибо мир во зле лежит. Напомню, что свалка мусора в древнем Израиле называлась геенной, и она была действительно огненной -- мусор сжигали.
Душа обязана трудиться. Как самолёт -- лететь вперёд, чтобы не упасть.
Вспоминаются слова отца кибернетики Норберта Винера:
"Человек создаёт в мире всеобщего хаоса островки порядка и системы".
Так возникает парадигма: лес и сад.
Образование -- выявление, проявление Божьего замысла о человеке. Распаковывание смыслов. Alma Mater (мать кормящая) не конструирует и не лепит, не сочиняет ребёнка, а только кормит, выкармливает его (управляет, выправляет, направляет: от "кормила" -- рулевого весла на корме -- кромке -- крае корабля). И так же, как в зародыше, а затем в ребёнке разворачивается (распаковывается) генетическая программа -- так же совершается и духовный рост. Мы только проявляем то, что заложено в человеке. Здесь происходит и духовная борьба, ибо мир духовных сил амбивалентен. Нужно вглядывание, вслушивание в личность ребёнка -- не навязывание, не натаскивание. Особенно если это дети, прошедшие катастрофу (родовая травма, генетические нарушения, стресс). Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) говорил:
"Дьявол искажает образ Божий в человеке; мы, хирурги, его исправляем".
Та же задача, применительно к человеческой душе, решается лечебными педагогами.
Совершается контрнаступление сил тьмы. Восстание ангелов. Бунт взбесившейся твари (ангелы и демоны -- тоже тварь).
Задача сатаны -- вернуть мир из бытия в небытие, привести всё в состояние хаОса (безразличного смешения), а затем и хАоса -- зияющей пустоты, того ничего (nihil), из которого Бог сотворил всё.
Что больше всего? Ничто.
Наступает энтропия -- тепловая смерть вселенной.
Ей противостоит негэнтропия -- информация и творчество. Иерархия. Сложность и разнообразие.
Вот почему так драгоценна индивидуальность и личность, неповторимость образа всякого человека.
Вот почему так опасен застой. Возникают духовные пролежни на теле Церкви.
Сопротивление творчеству -- недоподавленный мятеж взбесившейся твари.
Как сказал поэт, "здесь остановки нет" -- есть лишь движение назад, к небытию.
Бог -- Творец, Бог -- Отец, Бог есть Дух, Бог есть Любовь.
"Где Бог, там свобода", -- не уставал повторять за апостолом Павлом отец Александр Мень.
Православие -- невероятно ёмкое понятие. И очень ясное, если отбросить всё и всяческое самозванство.
И оно не сводимо ни к одной из своих частей. И оно растёт, как всё живое. Не разбухает, а растёт -- становится зрелым, крепким, мудрым, ответственным и терпеливым.
В нём есть ядро и периферия, кора, шелуха. Но кора нужна, и она -- застывший сок, как и древесная кора.
Да не спорят корни с кроной, а крона с корой. Нам нужно всё, как кораблю -- парус, чтобы плыть, и балласт, чтобы не перевернуться. Как птице нужны и крылья, и когти. Всё -- достояние Божие и Божья слава.
Мы -- участники великой мистерии рождения и смерти Бога. Мы -- свидетели Его воскресения, ибо Он явился сердцу, в сердце каждого из нас.
Православие, конечно, фундаментально, консервативно, устойчиво, и потому оно -- крепость. Но в нём ещё есть тайна, которую знали исихасты. И она светилась в глазах Соловьёва, Флоренского, Меня.
Свидетельство религиозного опыта строго интимно и глубоко индивидуально. Оно не верифицируется и неоспоримо. Мы можем распознать своих по вере их -- и это подобно вспыхнувшей влюблённости. Нельзя навязывать любовь. Нельзя навязывать Бога.
Может быть, наиболее часто повторявшиеся Христом слова: "Не бойтесь".
Церковь -- тело Христово. Эти слова надо понимать буквально. Мы -- органы Бога. И Он живёт, мыслит и чувствует внутри каждого из нас. Я скажу вам больше. После Он-отношения (открытие Бога), Ты-отношения (молитва) возникает Я-отношение. Бог открывается нам. Он откровенен с нами. И по-настоящему, всерьёз сказать: "Я" -- может только Бог.
"Часть моя Ты еси, Господи..."
Потому так болит душа грешника. Бог томится в смрадной темнице. Ему тяжело. Дух дышит, где хочет. И покидает осквернённый храм. Приходит богооставленность, страшная, как безумие и смерть. "Смерть грешников люта...".
Грех -- это ошибка, неверно выбранный курс. Страшен, собственно, не грех, а его последствия -- как прыжок с крыла храма и падение на землю. Как поклонение сатане и последующее рабство.
Последствия наступают неуклонно -- но они отличны от причин.