Твои волосы перекрашены в цвет панелей в кафе. За стёклами
суетится наш город ряженный в предвечерние шмотки. Блёклыми
лабиринтами продираются сквозь него фонари к окраинам,
где проулками сны слоняются, обнимаясь, как Авель с Каином -
(все, мол, братья) с пустыми лицами обрусевших прохожих, с чёрствыми
сквозняками ветров, с глазницами гор, подёрнувшихся коростами
наста, ржавых прогалин - красными отголосками потепления -
не глобального, сиючасного. Вовсе преданного забвению
угасающим стылым пламенем - закатившимся красным карликом.
Твои волосы перекрашены полузрячим моим хрусталиком
в цвет ночного окна. В кофейную, но подчёркнуто однородную
гущу: ей испокон - "ничейная" - то же самое, что "свободная".
Ей мерещится, или кажется, или мнится, что вечер бисером
рассыпается, в бусы вяжется после. Бусы потом в ночи, в сыром
и промозглом туманном воздухе оседают, льнут к полушалкам и
отражаются не в бокалах хоть, так в стаканах пусть: зажигалками,
перекрашенными в естественный цвет сигарного (сигаретного)
дыма; в сказочно безответственный поиск, в общем- то, безответного
изначально вопроса: стоит ли... и так далее. Бисер вечера
втоптан в скатерть за нашим столиком, и она им слегка подсвечена
в цвет волос, подпевавших хриплому баритону, едва заметному
в полутьме. Так любимый "пиплом" "blue valentine" оседает пеплом у
четырёх висков, перекрашенных в пепел. Замкнутое пространство и
твои пальцы с кофейной чашкой в них, синеватого дыма странствия
к потолку, твоих губ движение - словно фоном к старинной музыке,
но не больше: ни ты, ни уже не я - не заначка, не схрон, не туз в руке
у осмысленных мудрых выводов о бессмысленных, глупых выгодах
взглядов, вздохов и вдохов, выдохов... Я в духах твоих тихих, ты в годах
и стихах - то в моих, то в собственных, но придуманных мной. В потраченных
ими старых одеждах. В косвенных отголосках десятков прачечных,
сквозь которые их провеяли. Их - стихи, одежонку, волосы
цвета "блу валентайн", метели ли. Их, исполненных ровным голосом
проходящего пребывания в мире, выполненном лишь фресками.
От излишества мироздания отгороженный занавесками
и зрачками напротив, он открыт до последнего посетителя...
-?
- Говорю, люблю, когда так, навзрыд - о некачественности красителя :-).