Когда сиреневые облака растают в горечи убегающей темноты запада, пушистые вершины темно-зеленых хвойных красавиц посеребрит жгучий взгляд просыпающегося востока и эхо веселого щебета возвестит о новом пришествии светлого ока, нечаянные звуки утреннего возбуждения природы тонко вплетутся в увлекательный сюжет моего последнего сна и он растает, оставив на моем лице улыбку и обещая сладость первого потягивания, и я сползу на теплый ковер и пойду по комнате, с удивлением узнавая предметы и по-доброму хмурясь ярким зайчикам, просачивающимся сквозь дышащие свежей прохладой утра тяжелые занавески, и подойду, весь еще теплый от воспоминаний, к двери и скажу сонным душевным голосом:
- Ну, сколько можно занимать туалет?
8 ноября 1990 12:18
ШОРТ-НОКТЮРН
Когда высоко плывущие, с рваными мартовскими краями, облака осветились последними редкими кусками раздраженного солнца, город словно бы вздохнул и растекся в теплой сумеречной усталости, остывая дымным воздухом и грязным пешеходным снегом. Кое-где на холодном небе появлялись первые альфы и беты из звездных атласов. Резкие троллейбусные звуки все реже раздавались в вечерней прохладе притихших закоулков, уступая вздохам и шепотам расположившегося на отдых городского пейзажа. Мирные дуновения все более весеннего ветра слегка раздвигали пышные метлы разросшихся тополей и чуть раскачивали старую деревянную беседку, неуклюже нависшую над мерзлой коркой черного снега; мерный скрип ее убаюкивал, угасая в сонных чердаках панельных домов эхом сельского подворья, старой калитки, притаившегося в сарае домового... На улице уже ни души, только изредка, расплываясь в темноте, мелькала быстрая тень подвального кота, отправившегося на поиски своей полосатой Дульсинеи. Тихо вокруг. Город засыпал, гася последние окна. Лишь у второго подъезда, оперевшись рукой о стену, стоял полусогнувшись запоздалый прохожий и, раскачиваясь, громко и натужно блевал.
07 марта 1989 23:00-23:20
ЕЩЕ ШОРТ
В те самые полчаса, когда луна с улюлюканьем входила в первую четверть, Прохоров стоял в переходнике и благообразно прельщался. Он был очень нарочит. Его капленосное "ню-ню" злодумчиво листало новый альбом "Наутилуза". Прохоров прельстился в последний раз и надел на выдох пожухлую кепи. Он с уверенностью откашлялся и сказал: "Ну, я не знаю!" Вздохнул. Выздохнул, обернувшись на внезапный шухер со стороны блокотника. Блокотник пошатнулся, и из-под него выползла недодрипанная лошадь. Она подползла к Прохорову и, икнув, молвила: "Лошадь вот". И начала думу думати. "Ишь ты, - оценил Прохоров, - тоже ведь, стерлядь." Не зная, что ответить, та поползла дальше, нещадно мотая хвостом. Она к тому же отдавала себе отчет и, хорошо разбираясь в аксессуарах, никогда не преминывала пописывать письма в редакцию. Прохорова нехорошо обдало пылью с-под ее хвоста, и он философски похрустел песочком. Лошадь обернулась и, тявкнув, "Сам козел!" поползла за угол, неровно обрастая яблоками. Блокотник стошнило. "Ню-ню", - сказало "ню-ню" и выронило припев на самом интересном месте. Прохоров сплюнул песочным тестом и пошел на могилку бабушки о чем-нибудь покляться. Во всеобщей атмосфере гряло революционным пафосом. Буревестники там, пингвины...
4 марта 1991
ДРУГОЙ ШОРТ
Брать или не брать? Вот какая проблема. Не было проблемы, и на тебе, проблема. А дело было так. Задумал как-то Тутанхамон дачу строить. Или не дачу, я не помню. Но факт тот, что под соусом важности для науки и прогресса всего человечества. В плане перестройки египетского хозмеханизма. Естественно, за казенный счет. Что-то ему там жрецы под этот проект выделили. Какие-то мощные средствá. Ну, сразу было видно, что не на одну пирамиду. Как минимум, на пятнадцать-двадцать. Стал Тутанхамоша думать, как эти средства приложить. Можно, конечно, нанять вавилонских строителей. Они с этим делом у себя в Вавилоне наловчились. Строят, как на дрожжах. Но - загвоздка - большие деньги просят. Все-таки жалко, казенные-неказенные, а уже вроде как свои, раз тебе их выделили. Можно было бы их сразу в фонд зарплаты перевести, но ведь спросят, те же жрецы, как идет строительство, заложили ли фундамент, пойдут разговоры. Нехорошо. Ну, значит, кто будет строить, решил Тутанхамон, - рабы, конечно. Ему ведь что, рабу, надо? Ничего. Только чтоб не умер. Да и то. Набрал Тутанхамон тыщ шестьсот рабов и говорит: "Вот, ребята, будем строить светлое будущее. Прогресс всего человечества. Чаяния народов. Чудо инженерной мысли. Преимущества нашего строя. Бей жидов, спасай Египет!", ну и прочую бодягу. Начали они строить. Только, интересное дело, рабы есть отказываются. "Раз, говорят, такое дело, на совесть будем работать, а не на похлебку." Вот поди и разбери их.
ПАРАД СУВЕРЕНИТЕТОВ
Из разваливающегося Союза вышла Россия и объявила себя независимой. Из России тотчас же вышла свободная Сибирь и провела границу по Уралу. Тогда из Сибири вышла Новосибирская область и развесила по улицам новосибирские флаги. Из Новосибирской области вышла Кыштовка и декларировала независимость. Из Кыштовки сразу же выделилось здание конюшни, которое восстановило на своей маковке крест и дружеские отношения с Ватиканом. Из этого здания вышел конюх дядя Федя Епошкин и объявил: "А пошли вы все...!" Он был пьян и поэтому плохо формулировал.
лето 1991
СКЕТЧ
Она вошла, изящно держа тонкий стан и почти не касаясь носочками атласных туфелек пурпурного мрамора огромной светлой залы. От яркости люстр, красоты внутреннего убранства и неожиданного внимания к себе отовсюду у нее слегка закружилась голова и перехватило дыхание. Радость и волнение застучали в висках, обозначив на юном лице ее легкий трепетный румянец, делавший невинность ее красоты еще более беззащитной. Чувства смешались в душе ее, когда она увидела приближающихся к ней с нескольких сторон статного кавалера средних лет и благородной наружности, юного офицера-брюнета с горящим взором и красивого молодого человека с голубыми глазами, похожего на принца из сказочной страны. "Стоит только молодой симпатичной женщине появиться в обществе", - подумала она, - "Как вот вам, пожалуйста, - сбежались кобели!"