Аннотация: Агнесс шла на кладбище без обуви, в просторном чёрном платье. Ноги мерзли, но ей было всё равно. Прошёл уже год как она потеряла их, и она не знала, каким образом до сих пор жива. Год бессонных ночей и безумных экспериментов...
"Не заслужил я ausweis - был жаден и хитёр!
И в тот же миг был оглашён присяжных приговор"
Лестница Эшера "О Джеке-кузнеце и тыкве"
Агнесс шла на кладбище без обуви, в просторном чёрном платье. Ноги мерзли, но ей было всё равно. Прошёл уже год как она потеряла их, и она не знала, каким образом до сих пор жива. Год бессонных ночей и безумных экспериментов, когда испытывались даже самые сумрачные идеи. Осталось лишь горе, терзавшее душу так же сильно, как и в ту неделю, когда смерть пришла сначала за её мужем, а затем и за детьми. О, Франц, любимый Франц! Сколь одиноко в саду, где мы любили гулять! Сколь бессмысленен и хаотичен мир с тех пор! Дорогие Изабель и Виктория, как тихо без вас в доме! Как не хватает мне ваших простых и прямых истин, способных поразить взрослого!
Перестал бурлить котёл в подвале, где Агнесс варила тинктуры в надежде воскресить свою семью. Закрытыми стоят гримуары в библиотеке родового поместья - нет больше надежды на заклятье, которое призовёт их обратно. Их, а не демонов или пустые марионетки. Пустыми стоят гостевые комнаты, где побывал не один десяток коллег по колдовскому ремеслу. Все они лишь разводили руками. "Возможно, когда-нибудь магия проложит дорогу в Царство Мёртвых и обратно, но не на нашем веку."
Вдова Франца Цемского подошла к воротцам, калитка которых давно уже перестала защищать вход. Семейное кладбище ветшало не одно десятилетие, и Франц не находил времени - не важно, своего или чужого - чтобы обновить место упокоения родственников. А безутешная Агнесс после его смерти и остальные владения поневоле привела в соответствие с кладбищем.
На арке, оставшейся от ворот, её ожидали три незваных гостя. Маленькие, словно домовята, но опасные, как всякая нечисть для человека, даже посвящённого в ведьминские тайны. В центре, слегка возвышаясь над другими, сидел чертёнок, держащий в руках бокал с зелёным напитком, над которым вился, без всякой на то причины, дымок. Красная кожа, гибкий хвост и маленькие рожки, по которым их всегда узнавали. Такие чертята, наглые и хитрые, всегда пользуются тем, что всерьёз их не воспринимают, и творят с людскими душами невообразимое.
По левую руку от чертёнка сидел гремлин, отличающийся от собрата лишь болотно-зелёным цветом кожи и костяным гребнем, выпирающим из спины шипами. Если чертята заведовали душами людей, то гремлины получали наслаждение от времени людского, потраченного впустую. Агнесс читала в одном из бестиариев, что гремлины могли не только механизмы портить, но и буквально пожирать время. И жизнь жертвы проходила мимо неё.
Наконец, по правую руку от чертёнка оправляла крылья гаргулья, соответствующая размерами своим напарникам. Также, как и они, она обладала гибким хвостом и гладкой кожей, но на Агнесс гаргулья смотрела иначе. С удивлением. Если чертей интересовали души, а гремлинов время, то гаргульи были воплощённым страхом, которым они и подпитывали своё существование. Бесформенный ужас, что шуршал в темноте за окном, оказался оформлен человеческим сознанием в виде химерических статуй, и так появились на свет гаргульи.
Заметив нежданных гостей, Агнесс отшатнулась от входа на кладбище. Чертёнок же с улыбкой поприветствовал её.
- Здравствуйте, миледи Цемская! А мы вас ждали.
- Здравствуйте, создания иного мира. Чем обязана? - осторожно поинтересовалась Агнесс, перебирая в уме всё, что помнила об оберегах и заклинаниях изгнания. Немного, ведь с тех пор, как умерли родные, голова её была забита другим. Ведьма не собиралась пользоваться силами заёмными, зная о последствиях таких сделок. Ритуалы призыва её интересовали лишь как возможная основа для призыва душ умерших с того света, а ритуалами изгнания она и вовсе не интересовалась.
- Ну не думали же вы, драгоценная, что после всей той активности на поприще воскрешения людей о вас не услышат по ту сторону сосновых дверей?
- Не думала, - призналась Агнесс, стиснув зубы. Горе в её душе никуда не делось, но теперь там росло другое чувство - гнев. - Где же вы были весь этот год? Столько времени прошло!
Тут оживился гремлин:
- Времени, времени, времени... Время это вкусно. А потраченное впустую - деликатес.
- Тихо, Браге. Ты своё получил, - заметил чертёнок. - Видите ли, миледи, траур есть траур. Заявиться так сразу, незваными, мы не могли. Отсутствие приглашений, кстати, удивило всех, кто готов заключать сделки. Что же вы к нам не обратились?
- Я наслышана о ваших... сделках. И их последствиях. Труды Гестуса и Кростера читала каждая уважающая себя ведьма. Так что спасибо, но я справлюсь сама.
- И как прогресс, миледи? - спросил чертёнок с не скрываемым ехидством.
- Да от неё за милю чувствуется отчаяние, Ацров, - встряла гаргулья. Чертёнок шикнул на неё, но поздно.
- Балбес ты всё же, Рудво, - отчитал коллегу Ацров, после чего невозмутимо пригубил бокал в руке. - Тем не менее, мой коллега прав. Поэтому мы здесь - ведь вы всю Землю облетели на своей метле, и никаких чудесных решений не обнаружили. И не могли, ведь их нет.
- Кроме, я так понимаю, вашего решения, да? - спросила Агнесс, уперев руки в бока. Её злило знание чёрта. И ей ничуть не нравились собственные мысли. В глубине она уже была готова на сделку, и прикидывала, чем за это поплатится. Смерть мужа забрала её настоящее, а гибель детей - будущее. У неё не осталось жизни, и теперь... Нет, нельзя так думать, нельзя. Нет, но...
- Увы, миледи. Если хотите, я вам всё наглядно покажу, но уже у вас дома. Осенний вечер... - он передёрнул плечами, - прохладен.
Агнесс и сама ощущала, что на её ногах коченеют пальцы. Но злость на визитёров никуда не делась, а потому она сказала:
- Ничего, не замёрзнете. Я подумаю. Мне нужно проведать семью, - и Агнесс, не обращая внимания на гремлина, начавшего изображать тиканье часов, пошла к родовому склепу.
Род Цемских жил на этой земле не одно столетие. Говорят, далёкие предки Франца видели каждого из Великих Пророков, и лично приложили руку к некоторым из древних культов. Всё это время кладбище пополнялось и разрослось до целого сада с могилами разных вероисповеданий и похоронных ритуалов. Надгробия, кресты, таблички, каменные холмики без каких-либо обозначений - и склеп, построенный пару столетий назад. Спустившись внутрь, Агнесс постояла у трёх каменных гробов, в которых лежали тела её мужа и детей.
- Никогда не была набожной, ты знаешь, Франц. Но Господь мне свидетель, если это позволит мне вернуть тебя, я согласна. У меня нет больше сил, я не вижу Пути. Мать-Богиня оставила меня. Изи, ты бы наверняка придумала иное решение. Тори, ты бы смогла жить дальше. Мне это не дано.
Агнесс наклонилась над каждой из могил и поцеловала холодный гранит. Вернувшись в дом, она нашла Ацрова и его коллег в библиотеке. Чертёнок ждал её, сев посреди стола, на котором до сих пор лежало несколько книг, посвящённых смерти и тому, что ждёт людей после.
- Итак, госпожа, позвольте же рассказать, почему ваши попытки были столь...
- Ой, молчи, бес! Я и сама знаю эти причины. Алхимия бессильна, потому что нет равноценного обмена душе - созданная искусственно не подойдёт, и никакого другого существа тем более. Нет магических маяков, что смогут найти душу на том свете и нет чародейского лассо, что вытянет покойника оттуда. Я всё это знаю.
- Знаете, миледи, - признал Ацров, склонив голову. - Как, вероятно, знаете и то, что только у нас, существ, что живут на грани между теми мирами и этим, есть возможность вернуть человека?
Агнесс, сев в один из стульев возле стола, сухо кивнула: - Меня больше интересуют ваши условия. Вам же нужна моя душа, и лучше вместе с жизнью? Так это работает?
- О, ну что вы, что вы. Мы дельцы, но не капиталисты. Жизнь ваша. И смерть вам остаётся. А вот за последней дверью мы вас будем ждать. Ваш талант там востребован, знаете ли, - пояснил Ацров. - Взамен мы возвращаем к жизни вашего мужа и дочерей, оживляем тела и восстанавливаем их в том самом виде, в котором они и должны быть. Сердца их будут биться, головы думать, а души продолжат свой путь в этом мире.
- Звучит слишком хорошо, - заметила Агнесс. - В чём подвох?
- Душа, миледи, душа. Всё дело в ней. Без её энергии мы ничего не можем. И та же энергия питает нас. Душу вы отдаёте нам, в бессрочное посмертное пользование.
Агнесс молчала. Ей не нравилось, куда всё это идёт. Но увидеть Франца вновь! Обнять Изи и Тори! Она обратила внимание на двух подельников Ацрова.
- А вам что от меня надо? Что вы получаете от этой сделки?
- О, не волнуйтесь. Я ему и так должен, - пояснил гаргулья Рудво. А гремлин добавил с премерзкой ухмылочкой:
- А моя жатва уже собрана.
Агнесс поставила локти на стол и спрятала в ладонях лицо. Мать-Богиня, что же делать?.. Но покровительница ведьм молчала. Год изысканий Агнесс говорил о том, сколь важна душа. Сколь противоестественная эта сделка. Но ей уже было всё равно.
- Ладно. Я согласна. Что от меня требуется?
- Достаточно и рукопожатия. Небесная Канцелярия, знаете ли, отследит и в прошлом наши слова, если будет надо, - сказал Ацров и красноречиво ткнул пальцем вверх. Затем уточнил: - Давайте только я озвучу целиком условия. Я, Ацров из Цита, обязуюсь вернуть души Франца, Изабель и Виктории Цемских, вернуть к жизни их тела и восстановить их состояние на момент прошлого года, когда они были живы и здоровы. Также я обязуюсь присоединить их души к телам, каждую к изначальному владельцу. Воскрешённые, эти люди проживут ту жизнь, что отмерена их телам. Взамен вы, Агнесс Цемская, по рождению Тренгисс, обязуетесь посмертно передать вашу душу в бессрочное и полное использование мной и моим начальством. Всё так?
- Всё так, - подтвердила Агнесс и протянула руку. Ацров пожал её, и даже галантно поцеловал. Его губы были горячими и сухими.
- Что ж, к делу, - заявил Ацров и щёлкнул пальцами. Выверенно, красиво. И рядом с Агнесс появился муж. На его лице успело отразиться недоумение, а потом он начал оседать, словно ноги не держали. Агнесс шагнула навстречу, обняла и поддержала. Лишь чтобы услышать шёпот Франца:
- Что ты наделала, Несси.
Вслед за мужем появились и дети. Изабель расплакалась, а Виктория рассмеялась, но как-то невесело. Обняв и расцеловав всех, Агнесс убедилась, что они в порядке. После чего повернулась к чертёнку. Тот шуточно поклонился.
- Моя часть сделки выполнена. До встречи у последней Двери, миледи, - и растворился в воздухе вместе со своими подельниками. Остался лишь лёгкий запах серы, как напоминание о визите посланника Ада.
Агнесс ещё раз расцеловала и обняла детей и мужа, после чего наконец, смогла найти в себе силы спросить Франца:
- Что не так, любимый?
Он широко раскрыл глаза. Белые, с лёгкой желтизной, без зрачков и радужки. Нечеловеческие. Агнесс посмотрела на детей. Глаза Изи оказались фиолетовыми, отливающими синевой. Виктория же глядела на мать двумя алыми рубинами.
- Дорогая, после смерти люди не перестают существовать. Но и не сохраняются в том виде, в котором умирали. Мы продолжаем жить. Иначе. В иной форме и совсем иначе.
- Но... Как же?..
Франц поморщился, от чего Агнесс поневоле улыбнулась. Она соскучилась даже по этой гримасе, когда его просили что-то объяснить. Неважно, будь то правила высшей магии, или почему нельзя мальчиков превращать в жаб.
- Бессмысленно пытаться описать. Это как... Представь, что ты видишь звук. Но не примитивную синестезию, когда звук имеет цвет и текстуру. Это не колебания воздуха и не визуализация нот. Представь, что глазами ты видишь звук. И если ты хотя бы на секунду представишь, каково это - примерно можешь понять, что значит жизнь после смерти. Это... - он в беспомощности развёл руки в стороны. - Как нечто за гранью, где уже нет телесных ощущений, и в то же время есть сверхчувства. Разум... содержимое черепной коробки не способно такой категории вместить, а язык - описать.
- Мам! - требовательно крикнула Изи. - Зачем ты нас вернула?!
- Ну... Но... Я так скучала... - не выдержав, Агнесс чуть не расплакалась, лишь в последний миг удержавшись. - Вы так внезапно ушли, доченька. Оставили меня одну. Мне так хотелось снова вас увидеть. Обнять. Услышать ваши голоса.
- И за это ты лишила себя будущего, - обрушил Франц на неё вердикт. Агнесс недоумённо на него посмотрела. - Милая, жизнь... существование человека только начинается смертью. Это как проснуться однажды и увидеть новый цвет. Нет, увидеть, что вся цветовая гамма - лишь песчинка в сравнении с морем. Проснуться и увидеть за деревьям лес, а за ними мир, а за миром вселенные. И это всё и вглубь, и вширь, и в ещё одно измерение, которое раньше казалось несуществующим. Всё это для тебя - закрыто.
- Зато у меня есть вы! Это что, ничего не значит?! - начала сердиться Агнесс. - Франц, неужели я для тебя ничего не значу! Время, что у нас теперь есть для нас обоих! И для детей!
- Мам, конечно, значит! - заявила Виктория, сведя брови над своими иноземными глазами. - Но там у нас была вечность. Ты к нам туда скоро пришла!.. Пришла бы. А эта жизнь кончится. И мы тебя потеряем. Ведь ты будешь в другом месте.
Агнесс растеряно молчала.
- И что теперь?
- Что теперь... - протянул Франц. - Жить сколько сможем, а затем ещё немного.
- А... А мы сможем?
- Конечно, Агнесс. И новую дорогу туда найдём. Ведь ничто не остановит ведьму от следования Пути.
- Потому что только по Пути мы идём за Матерью-Богиней, - по привычке, эхом отозвалась Агнесс заученной давным давно мантрой. Но сегодня эти слова отозвались в сознании новым оттенком. - Но разве?..
- Обойти их, - он ткнул пальцем вниз, - возможно. Я тебе говорил о городе, что пережил свою смерть?.. Нет?.. Ну в общем, казалось, что это невозможно. Смерть для города - событие необратимое. Если вдруг исчезает причина жить на одном месте, люди уходят из него, и больше не возвращаются. Однако для Хоколобона смерть оказалась лишь испытанием, трансформирующим город в нечто новое. Вот увидишь, мы найдём другой способ преодоления смерти. Таков Путь.