Черемухина Светлана : другие произведения.

Возьми мое сердце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

    Книга выложена полностью

    Продолжение романа "Слезы-вода" 8 лет спустя

    Ему больно, и ничто не в силах облегчить его страдания. Все, чего он хочет, это отдать свое сердце одной единственной, в кого влюбился в босоногом детстве, но услышат ли его, и примут ли этот дар? Или безжалостно отвергнут? За баннер спасибо Юле aniol

  
  1
  - Принес? - Лес услышал шаги, но не повернул головы, любуясь противоположным берегом.
  Коттеджи вдоль берега соревновались между собой в изяществе, и каждый претендовал на респектабельность, любуясь своим отражением в зеркальной глади реки. Сады и парки подчеркивали это, внося свою лепту в создание роскошного антуража. Лес ценил роскошь и умел любоваться ею часами.
  Молодой человек стоял, облокотившись на ажурный парапет, ветер тихо трепал его длинные волосы. Золотая серьга в ухе поблескивала в ярких лучах солнца, как и перстень на мизинце, подарок отца.
  - А то, как и обещал, - неестественно худой парень, прыщавый, с немытой головой и в грязном джемпере, неуверенно топтался на месте. - Деньги при тебе?
  Он сунул руку в карман старых потертых джинсов, но не спешил доставать то, что требовалось Лесу, а тот не торопил его. Он не любил спешку, но любил скорость. Это передалось ему от отца.
  Все видели в нем спокойного молодого человека, уверенного и независимого. Свои истинные чувства он привык скрывать под очаровательной улыбкой. Он умел носить маски.
  А Скорость - это другое. Она уместна ночью, на пустынных дорогах, когда байк несется вдаль по случайному вектору.
  Лес любил проводить время на набережной и часто приходил сюда после пар, благо, здание его факультета располагалось на соседней улице. Молодому человеку нравилось это место. Вода успокаивала, и он бежал сюда, к тихому шороху ленивых волн под крики чаек и ненавязчивый шум порта.
  С тех пор, как одногруппницы заметили его склонность прогуливаться вдоль реки, они сами стали частыми посетительницами этого места. Каждая надеялась 'случайно' застать молодого человека в одиночестве, и сами друг другу в этом мешали.
  Общаясь со своим отцом, молодой человек уяснил одну истину - не стоит гадить там, где живешь, учишься или работаешь. Поэтому девушкам, имевшим счастье, а точнее, несчастье, учиться с ним вместе, не светило ничего. Их эротическим фантазиям, главным героем которых он был, суждено было оставаться в разряде несбыточных.
  Даже в клубе, где Лес иногда появлялся с приятелями, он безошибочно распознавал девчонок, с которыми учился в одном вузе, и безжалостно, с милой улыбкой и бессовестно прекрасным сиянием необыкновенных глаз отказывал, желая самого наилучшего... с другим.
  - Я тоже сделаю, как обещал, - проговорил Лес. - Если товар понравится, станем общаться чаще. Усек?
  Он наконец-то обернулся, и голубые глаза пронзили небесным светом его визави, которому сразу стало неуютно.
  - Ты это, ну брать-то будешь? - казалось, прыщавый парень куда-то торопился или чего-то боялся. Его узкие глазки суетливо оглядывали пространство перед собой, и время от времени он оборачивался, нервно ежась, словно дул холодный ветер.
  Лес видел, что на открытой местности ему не по себе. Как крыса стремится укрыться в темной норе, так этот человечек рвался уйти с набережной и затеряться в лабиринте улиц и подворотен, стать незаметным, слившись со стенами.
  - Уже беру, - Лес достал из внутреннего кармана стильного пиджака небольшой желтый конверт и небрежно протянул парню.
  Конверт ловко исчез под свитером прыщавого, на секунду оголив дряблый живот, и в ладонь Лесу незаметно лег небольшой пакетик с белым порошком. Лес быстро убрал его в карман.
  - Кайф гарантируешь? - спросил уже просто так.
  Сделка состоялась, и парня можно было отпускать. Пусть убирается. Он давно сделал свой выбор. Лес не раз видел таких и знал, что в конечном итоге этот хмырь плохо кончит.
  - Ты что, чувак, не пожалеешь, - впервые с момента встречи наркоман со стажем улыбнулся.
  - Да, я надеюсь, - Лес пристально посмотрел на него. - В общем так. Я пробую, и если качество такое, как ты и обещал, звоню. Если через два дня звонка не будет - можешь забыть про меня.
  - Эта, ты позвонишь, - парень снова улыбнулся, начиная пятиться в сторону домов. - Ты позвонишь, гарантирую. Не пожалеешь, ты еще не раз со мной встретишься, - и он радостно и как-то нервно взмахнул рукой. - Ты эта, ну, ты понял меня.
  - Да, да, я все понял, до звонка, - и Лес равнодушно отвернулся.
  Он долго наблюдал за тем, как четырехпалубный теплоход совершал маневр для того чтобы причалить к берегу и выпустить в город новую порцию иностранных туристов. До звоночка, - проговорил он себе под нос, и мысли его в этот момент были далеко от всего, что видели прищуренные глаза.
  Если его предположения подтвердятся, он выйдет на тех козлов, которые привезли в этот город дурь, от которой пострадали невинные люди. Невинные? Да, именно. И даже этот хмырь, эта тень, оставшаяся от человека, которая только что юркнула в грязную подворотню, тоже когда-то была невинным человеком. Теперь же это никто, марионетка, и он будет делать все, что прикажут, лишь бы получить свою дозу, уколоться и забыться.
  Был ли Лес поборником правды и борцом за справедливость? Идите к черту, конечно же нет. Ему плевать на все, что творится в мире, и на тех, кто ходит рядом с ним по улицам города. Но жажда мести такое дело - от нее не освободиться так просто. Она, как удав, сжимает горло, давя на кадык, когда глаза вылезают из орбит от боли и удушья, и ты готов сделать все, лишь бы получить возможность свободно дышать. И кто же после этого марионетка? Не он ли сам? Сможет ли он когда-нибудь вдохнуть полной грудью и почувствовать, наконец, легкость?
  Не этого ли он ищет - легкости бытия? Каждую ночь, выкатывая из гаража свой спортбайк и надевая шлем, он отправляется на поиски мифической свободы. Его королевой становится Скорость, и ей он присягает на верность. Но как бы стремительно не летел он вперед, стирая протекторы шин, тот образ, что маячит впереди, маня и дразня своей красотой, остается недосягаем. Всегда. Ночь за ночью, месяц за месяцем, собирая их в года, тусклые и пустые, он мчится вперед на бешеной скорости, но не в состоянии нагнать и ухватить смысл, суть, свое предназначение, и кажется, что жизнь летит к чертям.
  Каждый раз, возвращаясь под утро домой опустошенным и подавленным, Лес прячет глаза от отца, который и так обо всем узнаёт по поникшим плечам и опущенной голове, по сжатым губам и хмурому взгляду в никуда. Он без слов понимает все, что происходит с мальчишкой. Слова не нужны, чтобы понять друг друга.
  
  2
  Он в волнении ждал соединения, боясь, что абонент опять окажется недоступен. Музыка звучала повсюду, басы били прямо по вискам, и Лес недовольно морщился. Мигающие светодиодные панели, расположенные по периметрам стен и потолка вспыхивали и гасли в такт с музыкой, что чрезвычайно раздражало молодого человека. Черт, зачем он позволил Василю уговорить себя прийти сюда, и почему Арс не отвечает?
  Мимо него постоянно сновали возбужденные шумные люди, по углам зависли целующиеся пары, повсюду слышался смех и громкие крики. Лес бросал вокруг себя быстрые взгляды, бродя взад-вперед около лестницы на второй этаж и желал только одного - чтобы трубку, наконец, взяли. И вот послышался такой желанный щелчок соединения. Лес почувствовал, как сердце замедлило темп.
  - Да, - голос прозвучал, как всегда, сухо и сдержанно.
  - Привет, это Лес, - молодой человек в волнении переложил мобильный телефон из вспотевшей ладони в другую.
  - Первый час ночи, Лес, ты в курсе? - послышался какой-то шорох, ну понятно - закурил.
  - Да вот что-то не спится. Я же не разбудил тебя? - он бы не стал беспокоить занятого человека в такой час, но долго собирался с духом, и время пролетело незаметно. Бокал мартини придал недостающей смелости и решимости для этого телефонного разговора.
  - Не спится, говоришь? Может, сказку тебе на ночь рассказать? - мужчина говорил спокойным тоном, значит, не сердился за поздний звонок.
  - Не надо, я и сам умею рассказывать сказки.
  - Сходил бы в клуб.
  - Я и так в клубе.
  - Молодец. Сделай следующий шаг - сними какую-нибудь девочку.
  - Уже. У меня к тебе дело.
  - У тебя проблемы что ли? Могу посоветовать хорошего врача.
  Ну почему он не принимает его всерьез, и обращается с ним так, будто Лес все еще ребенок! Да, он рос у него на глазах, но столько времени прошло и столько воды утекло с тех пор, когда он обращался к нему 'дядя Арсений', что пора бы уже врубиться, что перед ним взрослый человек.
  - Ты тот врач, который поможет мне решить мою проблему, - проговорил он упрямо, не в силах скрыть недовольство.
  Мужчина тихо рассмеялся.
  - Парень, живи и радуйся, наслаждайся и благодари небо за каждый прожитый день. Зачем тебе влезать в это дерьмо?
  - Я не влезал, меня втащили, - Лес чувствовал, как гнев закипает внутри. Надо срочно брать себя в руки, чтобы не показывать свою слабость, не давать лишнего повода этому самоуверенному человеку считать, что перед ним на самом деле еще глупый неуравновешенный мальчишка.
  - Забудь, переверни страницу и иди дальше, - произнес мужчина после минутного молчания.
  - Я не могу, - прошептал Лес, и горло сдавил спазм. - Арс, я не могу, понимаешь?
  - Да я-то все понимаю, только ты зря гробишь свою жизнь. Ты уже все потерял, ничего не вернешь, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Тебе уже не помочь, малыш. Ради других - пожалуйста, можно и попрыгать. Но, брат, я хочу предупредить тебя - не строй иллюзий на свой счет. В этой гонке ты уже проиграл.
  - Это мы еще посмотрим, - упрямо проговорил Лес, суровея лицом и сдерживая эмоции, но страх уже душил его, набросившись вечно голодным псом, остервенело раздирая в клочья душу. Страх, в котором Лес никогда никому не признается.
  - Ладно, - мужчина устало вздохнул, - дело твое. Что я могу для тебя сделать?
  - Я раздобыл... 'презент', - Лес замер, ожидая новой порции нравоучений и предостережений, но Арс молчал. Было слышно, как он выпускает дым. Согласится помочь или нет?
  - Окей, хорошо, я понял, - ожил, наконец, он. - Завтра подъедет один мой человечек, передашь 'презент' ему. Посмотрю, что это и откуда.
  - Спасибо. А как я его узнаю? - Лес тихо выдохнул, стараясь сделать это не слышно для своего собеседника, но тот все равно хмыкнул, словно услышал, как парень перевел дух, освобождаясь от тревожного напряжения.
  - Он позвонит тебе, сообщит приметы, ты придешь, куда он скажет.
  - Арс, я твой должник, - Лес быстро успокаивался.
  - О чем ты, мы свои люди. Отцу привет передавай.
  - Вот уж нет, ему не обязательно знать о наших делах. Сам передавай ему приветы.
  - Как знаешь. Удачно повеселиться. Не скучай там, слышишь, малыш. Напейся, что ли, - напутствовал молодое поколение умудренный жизнью наставник.
  - Слышала бы тебя твоя жена. Своего сына ты тоже этому учишь? - губы молодого человека изогнулись в насмешливой улыбке. Он рассеянно скользил взглядом по сторонам, когда заметил рыжую красотку у барной стойки.
  Девушка сидела в одиночестве, медленно водя наманикюренным пальчиком по ободку своего бокала, и не сводила с Леса горящего взгляда. Молодой человек оглядел ее с легким, чуть насмешливым прищуром. Его избранница на сегодняшнюю ночь сильно проигрывала этой лисичке. Впрочем, рыжая, черная или белая - один черт, все едино. Всегда одно и то же.
  - Своего Захарку я держу далеко от таких дел, да и маленький он пока, - произнес серьезно мужчина, и Лес различил грусть в его голосе.
  Ему известно, насколько сильно Арс любит своего сына. Он души не чает в своем мальчике, но страдает, понимая, в каком мире рожден этот ребенок и чьим сыном является.
  Лес по собственному опыту знал, что никакая отцовская любовь не в силах защитить от боли. Лесу никто не может помочь, ни мать, готовая отдать за него свою жизнь, ни отец, преданный ему всей душой и сердцем. И молодому человеку постоянно приходится скрывать свои чувства, играть роль всем довольного ребенка ради них, ради их душевного спокойствия.
  Он хорошо учился в школе, легко поступил на радио-физику, решив идти по стопам отца. В друзьях у него значились только приличные парни. Ему можно было доверять, он не позволял себе никаких провокаций в поведении, и только ночами, взглянув в его усталые глаза, можно было понять, что он тяжело болен и не в состоянии излечиться. И отец это видел.
  - Ладно, спасибо, Арс, спокойной ночи, - проговорил Лес мягко.
  - Береги себя, малыш, - и мужчина отключился.
  Лесу предстояло вернуться к своему столику недалеко от танцпола. Он увидел, как выбранная им девушка, смазливая блондиночка, оставленная на попечение его друга, уже во всю флиртовала с ним. Он поймал взгляд Василя, на плече которого она висла, и друг насмешливо ему подмигнул, мол, говорили же тебе, предупреждали, не оставляй свое добро без присмотра.
  У двух друзей было одинаковое отношение к подобным развлечениям, и они давали одинаковую оценку таким женщинам. Что ж, по боку эту потаскушку.
  Первоначально намереваясь пройти мимо барной стойки, Лес вдруг резко остановился и приблизился к рыженькой. Не ожидая такого стремительного маневра, девушка вздрогнула, и тут же снова обольстительно улыбнулась ему. Что ж, пусть считает, что неотразима, они это любят, глупышки. Кому они нужны больше одного раза!
  - Привет, - Лес подарил ей свою фирменную улыбку, позволив утонуть в сиянии синих глаз.
  Девушка тяжело задышала, жадно его разглядывая. Боже, как переигрывает, ну да ладно, по крайней мере, она сидит ближе к выходу, и смыться незаметно сейчас самое то.
  - Привет, - ответила она низким голосом. - Угостить тебя выпивкой?
  - Ни в коем случае, - Лес сел на высокий табурет, облокотившись на стойку, и устремил на нее оценивающий взгляд. - Это моя задача - напоить тебя и вскружить тебе голову. Кого-то надо предупредить, что ты уже уходишь?
  - Нет, я пришла одна,- девушка удивленно захлопала ресницами.
  Она ожидала большего от этого яркого парня, и была готова к долгой игре, хотя исход ее был известен им обоим.
  Лес насмешливо улыбнулся. А что делать, кому сейчас легко? Время поджимает, пора уходить. От грохота музыки у Леса раскалывалась голова, и в любой момент его подружка на сегодняшнюю ночь могла его заметить.
  - Отлично, значит, полетаем вместе этой ночью?
  - Смотря, что ты имеешь в виду, - глаза красотки жадно сверкнули, она кокетливо прогнула спинку и медленно провела кончиком языка по нижней губе.
  Приключения она любила. Предложение этого денди могло означать что угодно, от крутого безбашенного секса до реального полета на частном самолете. Судя по его одежде - он не из простых. Наверняка есть богатый папик, а значит, она удачно сегодня зашла на стаканчик коктейля.
  - У входа в клуб стоит мой байк, на нем классно летается, - Лес не сводил с нее внимательного взгляда. Раз, два, три, четыре, считал он про себя.
  - Нннет, спасибо, - взгляд девушки потускнел. Каким бы красавцем он ни был, она не пойдет с ним. Неужели она похожа на дешевку? По-видимому, парень не так уж и богат - какой-то мотоцикл... - Знаешь, я боюсь быстрой езды, лучше я вызову себе такси. Но спасибо за приглашение.
  Лес обнажил зубы в насмешливой улыбке, и у рыженькой свело низ живота, но усилием воли она приказала себе остаться верной своим принципам - отдаваться только за очень большие деньги.
  Лес обернулся к другу. Василь кивнул ему, давая понять, что отпускает, и переключил свое внимание на довольно захмелевшую девушку, успевшую забыть, что снял ее совсем другой молодой человек.
  - В таком случае доброй ночи, - Лес наклонился к лисичке, обдав ее тонким ароматом одеколона со вкусом лаванды, яблока и корицы. Любовь к дорогому парфюму он перенял от отца. - Это на такси, - и положил перед обомлевшей девушкой крупную купюру. - Так, сувенир на память.
  Он неспешно поднялся, девушка, словно завороженная, не сводила с него глаз. Подмигнув на прощанье, он развернулся и быстро направился к выходу.
  Он удалялся, спиной чувствуя печальный взгляд рыжей красотки. Если бы в этот зал впустили маленького Захарку, хотя Арс вряд ли пошел бы на это, в этом заведении, включая все три этажа, заполненные мужчинами, молодыми людьми и великовозрастными юнцами, Лес был бы вторым по степени значимости и обеспеченности, а красотку смутил его байк. Она не знала, что этот чоппер стоит побольше некоторых машин, стоящих в личном гараже семьи Лесковых.
  Ну и черт-то с ней.
  
  3
  - Еще одна такая проверка, и я уволюсь к чертовой матери, - миловидный блондин лет тридцати пяти, высокий и крепкий, налил в широкий стакан темную жидкость, поднес к губам. - Зачем мне эта головная боль? - проговорил он капризным тоном.
  - Брось, Марк, ты же хотел зарабатывать больше, поэтому сюда и пришел, - его приятель, коренастый широкоплечий брюнет, смотрел на него насмешливо. Он выглядел чуть старше друга, и смотрелся импозантнее. - А где большие деньги - там много нервов.
  - Да уж, и знаешь, я уже не уверен, что одно другого стоит, - фыркнул блондин и опрокинул в себя содержимое стакана.
  Брюнет ревнивым взглядом проследил за этой процедурой.
  - Послушай, друг, - произнес он, - ты же не водку хлещешь, а вполне себе приличное пойло. Существует такое понятие как культура пития. Хеннесси заслуживает большего уважения, понимаешь?
  - Ну да, давай, поутюжь мне мозги, - нисколько не обиделся Марк, снова потянувшись к бутылке.
  Брюнет опередил его, осторожно отставив ее подальше от приятеля. Марк вопросительно воззрился на него.
  - Мне говорили, что сегодня вечером выпивка бесплатная, - проговорил он, изогнув губы в насмешливой улыбке.
  - Не в этом дело, старик, - широкоплечий мужчина вздохнул и откинулся на спинку кресла.
  Приятели сидели у большого окна на пятнадцатом этаже бизнес-центра 'Гранд-Плаза'. Большой зал был полон гостей. Дамы в вечерних нарядах и мужчины в строгих костюмах неспешно передвигались от группы к группе. Вышколенные официанты в белых рубашках и бордовых жилетах с логотипом фирмы-устроителя данного вечера бесшумно сновали среди гостей, предлагая дорогой алкоголь.
  На небольшой сцене, украшенной живыми цветами, разместился струнный квинтет, и тихая музыка плыла по залу, гармонично вплетаясь в шум деловых разговоров и личных бесед.
  Ожидали приезда президента компании, которому предстояло открыть благотворительный вечер, все сборы с которого пойдут в хоспис-центр при городском детском госпитале.
  - Ну так позволь мне напиться за счет заведения, работа в котором медленно убивает меня, - блондин ухмыльнулся и вновь потянулся за бутылкой. - Хоть какая-то компенсация за истрепленные нервы.
  Его приятель наклонился к нему и осторожно отвел его руку. Блондин с удивлением посмотрел на него.
  - Вадим, ей-богу, еще минута, и я стану называть тебя мамочкой, - хохотнул он.
  - Еще минута, и ты станешь называть меня богом, - загадочно произнес брюнет Вадим.
  - В чем дело? Ты снова чуешь запах жареного? - Марк сделал стойку.
  Он знал о слабости Вадима к красивым женщинам и доверял его вкусу полностью. Он тут же принялся оглядываться в поисках хорошенькой девушки, так как сам Вадим хранил загадочное молчание.
  - Друг мой, ты согласишься со мной, что лучше коньяка расслабляет только женщина, - с пафосом произнес он, сделав изысканный жест рукой.
  - Кто она? Где стоит? Ты для себя ее присмотрел, или поделишься со мной? - любопытство блондина разгоралось с каждой секундой.
  - Осторожно поверни голову вправо. У второй колонны, в лиловом платье, - Вадим не сводил с друга насмешливого взгляда. - Ну как?
  Стоило Марку сделать так, как сказал Вадим, как его взгляд застыл, а сердце замерло, чтобы в следующую секунду помчаться вскачь.
  - А, что я говорил! - рассмеялся брюнет, не сводивший с Марка пристального взгляда.
  Тот лишь рассеянно кивнул. Его внимание в эту минуту было приковано к миниатюрной блондинке. Она была облачена в изящное платье насыщенного лилового цвета с глубоким вырезом, скрепленное небольшой серебряной брошью на талии.
  В тонкой руке она держала фужер с шампанским и делала вид, что внимательно слушает высокого седовласого мужчину, с важностью вещающего какие-то глубокие истины. Девушка кивала его словам, подчеркивая свой интерес к разговору, в тоже время, бросая взгляды вокруг себя, словно выискивая кого-то.
  Не сводя с незнакомки глаз, Марк поднялся и поправил костюм, сидевший на нем безупречно.
  - Я на что-то жаловался сегодня? - обратился он к своему товарищу, не оборачиваясь. - Забудь об этом, и еще - я тебя не знаю, понял? - и блондин перевел выразительный взгляд на Вадима. - Будь другом, побудь сегодня невидимкой, хорошо?
  Вадим снисходительно улыбнулся и сам потянулся за бутылкой.
  - Удачной охоты, - произнес он тоном, дающим понять, что удачный исход этого мероприятия как раз не так уж и очевиден.
  Красавица сразу заметила неспешное приближение Марка, несколько раз мельком глянув в его сторону, и вдруг повернулась и прямо посмотрела на него.
  Марк облизнул ставшие вдруг сухими губы и ускорил шаг, попав в плен прекрасных серых глаз незнакомки. Бывают же такие красавицы, пронеслось у него в голове, и он почувствовал знакомые симптомы, ощутив, как тесны ему стали брюки.
  Собеседник блондинки, заметив ее интерес к новому человеку, сразу откланялся, галантно склонив голову и аккуратно прикоснувшись к руке девушки чуть выше локтя.
  Марк, увидев этот жест, жадно сглотнул. Ну надо же, что с ним сегодня творится. Похоже, стресс действительно оказался сильным, и ему просто необходима разрядка, причем, только с ней, с этой женщиной, кем бы она ни была. Черт возьми, сегодня она будет принадлежать ему!
  Девушка ожидала его приближения с легкой ироничной улыбкой, но ее глаза пристально изучали его.
  - Добрый вечер, позвольте представиться, - произнес блондин, остановившись перед ней на расстоянии вытянутой руки. - Меня зовут Марк Мельник, - он галантно поклонился. - Я являюсь заместителем начальника службы безопасности фирмы, которая имеет сегодня честь принимать в своих стенах такую даму.
  - Ирма, - протянула она ему руку. - Рада знакомству.
  Таинственная красавица больше ничего не прибавила, но Марка в данный момент это и не интересовало. Он взял ее за тонкие длинные пальцы и поднес руку к губам. Ему одному показалось, что все вокруг наэлектризовано, и между ними пробегают искры?
  - Ирма, какое приятное имя, - проговорил мужчина, не сводя с нее глаз. Он не спешил выпускать руку женщины, и она выразительно на него посмотрела, улыбаясь уголками губ. Они поняли друг друга без слов, и Марк почувствовал неимоверный прилив душевных и физических сил. - Вы из Прибалтики?
  - Моя бабушка латышка, меня назвали в ее честь, - улыбнулась женщина. - Марк, могу я рассчитывать на вашу помощь сегодня?
  - На любую, - улыбка Марка стала еще шире. - Достать звезду с неба, ограбить банк, увезти вас на край света. Все, что угодно, только прикажите.
  - О, нет, спасибо, - женщина рассмеялась тихим приятным смехом. - Я всего лишь прошу вас быть щедрым сегодня вечером. Я являюсь представителем хосписа, в пользу которого проводится этот сбор пожертвований, и все, что нужно сделать - просто не жалеть денег на детей.
  Марк пожирал ее глазами и в данную минуту был готов на все ради нее. Он согласен расстаться с наличными и даже перевести на счет ее заведения все свои сбережения, лишь бы смотреть в эти глаза, и лишь бы остаться с ней наедине.
  - Можете рассчитывать на меня, - проговорил он хрипло. - Могу я угостить вас шампанским?
  - О, спасибо, но у меня уже есть, - Ирма с улыбкой подняла свой фужер.
  - Боюсь, оно выдохлось, - проговорил Марк.
  Что с ним творится? Ему душно, и в тоже время знобит. Он испытывает по истине щенячий восторг от одного только взгляда прекрасной женщины, и готов прыгать на задних лапках перед ней. Ну Вадим, ну угодил, такую бомбу нашел! Марк пообещал себе, что отблагодарит приятеля за такой экземпляр. Пожалуй, купит ему хороший коньяк, раз тот является его ценителем.
   - Ну, в таком случае, пожалуй, да. Буду вам благодарна, - снова улыбнулась Ирма, отдавая ему полный фужер.
   - Одну минуту, - и Марк уже оглядывался в поисках официанта. - Никуда не уходите, Ирма, - попросил и одновременно потребовал мужчина и направился в другой конец зала, где мелькнул бордовый жилет.
   Ирма с улыбкой проводила его взглядом, а когда отвернулась, ее лицо приняло совсем другое выражение. Скорее бы все началось и закончилось. Она достала из клатча маленькое зеркальце, чтобы проверить безупречность макияжа.
  Делая вид, что смотрится в него, девушка осторожно подняла глаза и отыскала взглядом одного человека в одежде приглашенного официанта. Мужчина едва заметно кивнул ей, и тут же отвернулся. С одним фужером на подносе он направился в сторону небольшой группы людей, в центре которой находилась полная женщина средних лет. Вечернее платье сидело на ней нелепо, прическа напоминала гнездо неведомой птицы, но энергичность ее жестикуляций и громкий голос приковали к ней внимание собеседников.
  С трудом протиснувшись сквозь плотный строй слушателей, официант протянул ей поднос и что-то тихонько сказал на ушко, после чего женщина посмотрела в указанном направлении и, встретившись глазами с прекрасной Ирмой, вдруг приветливо ей закивала, охотно принимая подарок.
  Ирма подарила ей очаровательную улыбку и направилась к следующей группе людей. Все, дело сделано, нужно лишь немного подождать.
  Марк перехватил ее, вынырнув откуда-то с двумя фужерами в расставленных руках. Один радостно протянул ей, другой оставил себе.
  - Давайте выпьем, Ирма, за наше необыкновенное знакомство, - предложил он тост.
  - А чем же оно так необыкновенно? - нежно рассмеялась девушка.
  - Вы необыкновенны, Ирма. И вы понимаете, что я хочу сказать, я вижу, - Марк гипнотизировал ее пристальным взглядом сощуренных глаз. - И я верю, что этот вечер будет необыкновенным для нас обоих.
  Девушка внимательно на него посмотрела, скрывая истинные чувства под немного рассеянной улыбкой, но Марк почувствовал, что она не осталась равнодушна к его словам и поняла намек.
  - Марк, вы пришли сюда один? - спросила она.
  - С кем бы я не явился сюда, уйти я хочу только с вами, - произнес мужчина серьезно.
  Девушка улыбнулась. Краем глаза она заметила, как женщина, только что выпившая за ее здоровье, быстро покинула свою группу, стремительно направляясь к выходу из зала.
  - Марк, вы позволите мне оставить вас на пять минут? - Ирма прикоснулась к рукаву мужчины, заметив, как он едва заметно дернулся. - Попудрить носик, - и она хитро улыбнулась, делая шаг по направлению к выходу.
  Марк нервно сглотнул, прежде чем утвердительно кивнуть.
  - Вас проводить?
  - Нет, что вы, не стоит. И давайте договоримся, - Ирма остановилась, - когда я вновь вернусь, мы перейдем на 'ты'.
  Марк согласно кивнул, скрывая победный блеск в глазах. Как только девушка вышла за дверь, он повернулся к Вадиму, продолжавшему сидеть у окна, и довольно улыбнулся, давая понять, что одержал стопроцентную победу. Вадим насмешливо отсалютовал ему своим наполненным стаканом и продолжил лениво цедить коньяк.
  Ирма быстро шла по коридору в сторону дамской комнаты. Зайдя внутрь, тихонько защелкнула замок и прислушалась.
  - Наталья Валерьяновна? - позвала она встревоженным голосом. - Наталья Валерьяновна?
  Послышались подозрительные звуки, будто кого-то только что вырвало, и что-то еще, от чего Ирма чуть заметно поморщилась, скрывая презрительную улыбку.
  - Кто здесь? - донесся до нее слабый голос.
  - Наталья Валерьяновна, это я, Ирина Николаевна, исполнительный директор 'Энскнефтьиндастрил', - девушка пошла на звук и остановилась под закрытой дверью в одну из кабинок.
  Ей хотели что-то сказать, но спазмы снова вынудили женщину выпустить наружу очередную порцию содержимого ее желудка.
  - Бедная, что с вами случилось? - в голосе Ирмы слышалось волнение, сама же она в это время, поймав свое отражение в огромном зеркале над мраморными умывальниками, поправляла прическу. - Вам нужна помощь? Может быть, вызвать врача?
  - Помогите мне, - глухо вскрикнула женщина из кабинки. - Я не знаю, что со мной, о боже, - и она снова была вынуждена прервать свою речь.
  - Я сейчас вернусь, Наталья Валерьяновна, держитесь! - произнесла Ирма, не двигаясь с места.
  - Стойте! У меня безвыходное положение, - женщина за дверью чуть не плакала. Она разрывалась между необходимостью сесть на фаянс и склониться над ним. Чувствовала себя сейчас она настолько плохо, что в принципе, это было уже не так уж и важно.
  - Давайте сделаем так, - Ирма легонько постучала в дверцу кабинки, за которой мучилась несчастная женщина. - Я сейчас же иду за доктором.
  - О, боже, - застонала Наталья Валерьяновна. - Я одна, а скоро начало вечера. Я должна присутствовать там, чтобы получить вырученную сумму и отвезти ее в хоспис. Что мне делать?
  - Думаю, мне стоит поговорить с президентом компании. Он войдет в ваше положение и перенесет открытие вечера на некоторое время. А вы сейчас вызовете кого-нибудь другого для получения пожертвований, хорошо?
  - Вы моя спасительница, Ирина Ник... - отчество спасительницы пропало в клокотании и бульканье.
  Через несколько секунд из-под двери к ногам Ирмы вылетела сумочка Натальи Валерьяновны. Девушка быстро подняла ее и положила на край умывальника.
  - Кому я должна позвонить? - деловым тоном спросила она, доставая свой телефон.
  - Олегу Петровичу, - выдавила женщина, стараясь сдержать звуки, рвущиеся из кишечника. - Попросите его срочно приехать. Иванов. Его фамилия на букву... - и она снова захлебнулась.
  - Уже звоню, - заверила ее Ирма, щелкая кнопками на своем телефоне.
  - Але, - послышался в трубке низкий бас.
  - Олег Петрович? - Ирма цинично улыбнулась в большое зеркало. - Добрый вечер. Тут такое дело. Я звоню по просьбе Натальи Валерьяновны.
  - Все прошло удачно, - констатировал неведомый собеседник. - Ирма, ты умница.
  - О, я бы не сказала, что с ней все в порядке. Ей сильно не здоровится, думаю, следует вызвать врача. Вы не могли бы приехать в 'Гранд-Плаза' на благотворительный вечер? Да, прямо сейчас. Дело в том, что она не сможет присутствовать при получении вырученной суммы и самолично отвезти ее в хоспис-центр. Вам придется сделать это за нее.
  - Через пять минут начало, поторопись, - проинформировал ее бас.
  - Это не важно, подойдет любой костюм, - проговорила Ирма. - На кону жизнь детей, и думаю, здесь уже не до этикета или дресс-кода. Да, хорошо, отлично, до встречи, Олег Петрович.
  Ирма убрала свой телефон в клатч.
  - Ну вот и все, - сказала она громко. - Дело сделано, вы слышали, Наталья Валерьяновна? - она раскрыла сумочку женщины, достала ее телефон и тихонько открыв заднюю панель, вытащила симку. Согнула, и выбросила в урну.
  - Да, - простонала женщина.
  - Милая, как вы? - обратилась к ней Ирма. Ответом ей были характерные звуки. - Все, Олег Петрович уже в пути, а я бегу за доктором, держитесь, все будет хорошо.
  Ирма наклонилась под раковину и, достав заранее приготовленную табличку 'Идет уборка. Не входить', вышла за дверь. Огляделась. Неподалеку находились люди, но никто не обратил на нее внимания, и в дамскую комнату никто из них не направлялся. Она осторожно закрыла дверь на ключ, дубликат которого ей передал заранее тот самый официант, который обещал, что 'колбасить тетку будет не по-детски', повесила табличку, и с прямой спиной царской походкой направилась в зал, где уже приветствовали прибывшего президента.
  Дородный мужчина с густой шевелюрой и маленькой бородкой-эспаньолкой, слегка тронутой сединой, поднялся на сцену, которую за пять минут до этого освободили музыканты. Элегантный черный костюм с белой рубашкой и серебристо-серым галстуком сидел на нем безукоризненно. Золотые запонки, сверкающие в свете ламп, направленных на него, и дорогие начищенные туфли заканчивали безупречный туалет.
  Благодушно переждав шквал аплодисментов в знак приветствия, мужчина произнес пламенную речь об исключительности сегодняшнего мероприятия. Он также выразил надежду на понимание присутствующими в зале дорогими гостями значения происходящего, и пригласил всех следовать за собой.
  Как только он спустился со сцены, его окружили личные телохранители, и группа проследовала к большим двустворчатым дверям в другом конце огромного помещения. При его приближении двери распахнулись, послышалась торжественная музыка, подчеркивающая важность момента, и людской поток устремился в светлый зал вслед за президентом.
  Ирма неспешно следовала вместе со всеми, рассеянно рассматривая людей в толпе в поисках Марка. В принципе, он не был ей нужен, но то, как он к ней отнесся, тронуло ее. Нет, она солгала бы себе, если бы сказала, что он произвел на нее сильное впечатление. Разве что потешил самолюбие, такое забытое чувство, задавленное в глубине души много лет назад. Тем более быть всего лишь дичью, трофеем опытного охотника - в этом мало чести. Впрочем, ей все равно.
  Новый знакомый сам нашел ее. Выкрикнув ее имя, он помахал ей рукой с другого конца зала, и направился в ее сторону, пробираясь сквозь толпу, расталкивая людей и непрестанно извиняясь.
  Ирма встретила его приближение с легкой улыбкой. Его намерения и чаяния читались так явно, что ее разбирал смех.
  - У тебя все хорошо? - Марк аккуратно взял ее под локоть и повел вперед.
  - Лучше и быть не может, - мурлыкнула девушка.
  Неожиданно она заметила пристальный взгляд официанта, и улыбка сошла с ее лица. Ирма внутренне подобралась, чуть заметно кивнув ему. Марк ничего не заметил. Он думал лишь о том, что ждет его после этого вечера. А он еще идти не хотел, тянул время и искал возможность отказаться от настойчивого предложения друга.
  Эта женщина заводила его. Он чувствовал какую-то тайну, которую непременно желал разгадать, и дело даже не в срывании одежд, хотя он всеми фибрами души и тела желал этого и рассчитывал на такой исход. Было в ней что-то такое, что отличало ее от его знакомых девушек. Какая-то загадочность, словно она не та, за кого себя выдает. Эта мысль будоражила Марка, впрыскивая в кровь адреналин.
  Наконец, они вошли в зрительный зал огромных размеров. Хрустальные люстры под потолком, украшенным лепниной, освещали пространство рассеянным мягким светом, создавая уютную атмосферу. Огромная сцена, задрапированная пурпурным занавесом, была освещена множеством разноцветных огней. Полукругом к ней были расположены ряды удобных кресел, обитых гобеленом в тон занавесу. Практически все они были заняты. Стены были украшены фресками с видами Италии.
  Во второй части зала, сразу за рядами кресел, располагалась VIP-зона. Она была уровнем выше, и ограждалась парапетом из темного дерева. С двух сторон на эту площадку вели широкие ступени с ковровым покрытием. Вся площадь привилегированной зоны была заставлена сервированными столиками. В центре каждого из них рядом с букетиком ирисов горела тонкая свеча, как символ детской жизни, трогательно нежной, нуждающейся в помощи и защите.
  Ирма бросила быстрый взгляд в сторону высокого дородного мужчины в строгом костюме с наушником в ухе. Он заметил это и направился в сторону секьюрити, остановившихся на подступах к VIP-зоне. Он что-то сказал им, показав рукой в сторону девушки, и протянул сложенный вдвое лист бумаги.
  Мужчины выслушали его, тщательно изучили протянутый документ и согласно кивнули. Мужчина с наушником подал знак Ирме подойти.
  - Идем, нас ждут, - потянула она Марка за рукав.
   - Постой, - мужчина придержал ее за локоть, вновь испытав странное чувство от прикосновения к ее коже. - Я, конечно работаю здесь, и знаю этих ребят, они у меня в подчинении, но порядок и субординация сегодняшнего вечера... - в принципе, мужчина уже присмотрел им два неплохих местечка в центре зала, но опасался, что пока они до них доберутся, места уже окажутся заняты.
  - Ты со мной, сегодня твои ребята подчиняются мне, - обернулась к нему девушка с насмешливой улыбкой, и устремилась к ожидающей ее охране.
  - Здравствуйте, я Ирма Лявискус, представитель хоспис-центра. Наталья Валерьяновна вынуждена была уехать на срочную операцию, и мне поручено...
  - Все в порядке, нас уже предупредили, прошу вас, - высокий охранник посторонился, пропуская Ирму вперед.
  Она подарила ему благодарную улыбку и, обернувшись, поманила Марка за собой.
  - Это со мной, - пояснила она.
  - Да, конечно, прошу вас. Марк Ильич, добрый вечер, - поприветствовал секьюрити зама своего шефа. - Осталось несколько минут до начала.
  Когда все именитые гости расселись по своим местам и затихли, основная часть ламп и люстр погасла, все софиты устремились на сцену. Под звуки фанфар тяжелый занавес дрогнул и разъехался в стороны, открывая декорированную сцену.
  Имена представителей шоу-бизнеса, приглашенных на благотворительный вечер, держались в секрете, программа была никому не известна, поэтому все с любопытством ожидали начала концерта. Каково же было общее изумление, когда на сцену вышла прима эстрады, вызванная специально из Столицы. Этого не ожидал никто, и восторгу не было предела.
  Известная певица прибыла не одна, ее театр почти в полном составе также принял участие в концерте, и зрители были вознаграждены сполна за свою щедрость на пожертвования.
  Концерт длился полтора часа, музыка гремела, освещение со спецэффектами было на высоте, и равнодушных в зале не осталось.
  Ирма же постоянно бросала взгляды на маленькие часики на хрупкой почти прозрачной кисти, с нетерпением ожидая окончания представления. То, что происходило на сцене, ее совершенно не интересовало. Внутреннее напряжение росло пропорционально времени, потраченному на бездействие, и девушка чувствовала, что начинает нервничать.
  Ей хотелось встать и выбежать из зала, покинуть это здание и раствориться в темноте. Ей хотелось... Она облизнула высохшие губы и осторожно скосила взгляд на Марка. Его бумажник был в такой соблазнительной близости от нее, но она не могла рисковать и сорвать всю операцию. Глок ей этого не простит. Ничего, она потерпит, у нее есть в запасе несколько часов до того, как станет совсем невмоготу.
  Официант проследил за успешным проникновением Ирмы в привилегированную зону и направился в помещение для обслуживающего персонала. Там он быстро стянул с себя жилет, накинул серый приталенный пиджак и вышел в коридор. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, он приблизился к дамской комнате, снял табличку с бронзовой ручки и открыл дверь.
  - Наталья Валерьяновна? - зычным голосом позвал он, достал из кармана форменных брюк накладные усы и прикрепил их под носом.
  Ответом ему был шум спускаемой воды.
  - Кто здесь? - донесся до него слабый голос измученной женщины.
  - Наталья Валерьяновна, мне сообщили по поводу вашего самочувствия. Вас необходимо доставить в больницу, так, по крайней мере, мне сказали.
  - Да, это Ирина Николаевна, славная девушка, - женщина не решалась покинуть кабинку, так как не была уверена, что сможет продержаться больше минуты.
  - Я доставлю вас в ближайший госпиталь, откройте пожалуйста дверь, - мужчина постучал к ней.
  - Я... не могу.
  - Пожалуй, я смогу вам помочь.
  - Я сама могу себе помочь, я врач, но мне просто не отойти от унитаза. Ох, прости... - и ее снова вырвало. Это была желчь, так как желудок был уже совершенно пуст.
  - Давайте сделаем так, я дам вам пакет, и вы сможете дойти до машины.
  - Я испорчу вам салон, - жалобно простонала Наталья Валерьяновна.
  - Это дело поправимое. Вот, возьмите, - и, наклонившись, мужчина протянул ей под дверью полиэтиленовый пакет.
  - Хорошо, думаю, стоит рискнуть, - женщина открыла, наконец, кабинку. - А Олег Петрович...
  - Олег Петрович в зале, все идет как нужно, - заверил ее лже-врач. - Вашу руку.
  Женщина вцепилась дрожащей рукой в протянутую ладонь и обессиленно повисла на мужчине. Она не узнала официанта, преподнесшего ей злосчастный фужер с шампанским. К этому моменту она вообще слабо соображала, измученная постигшей ее напастью.
  'Толстая корова', - мысленно обругал ее мужчина, почувствовав тяжесть навалившейся на него туши. Ей же заставил себя ободряюще улыбнуться.
  - Моя машина как раз у центрального входа, пройдемте к лифту. Все будет хорошо.
  Спустя десять минут Ирма получила смс: 'Свободно', и незаметно перевела дух. Теперь никто не помешает ей взять деньги.
  Еще с утра в голове крутилась мысль, что всю сумму можно присвоить себе, и сейчас она пыталась сообразить, как бы обмануть и Петра и Глока. Разумеется, это было смертельно опасно, но предстоящая ломка страшила еще больше. Она была на нуле и понимала, что ее доли от дела хватит доз на десять, а затем снова придется возвращаться к Игу, терпеть его издевательства и потеть от страха и боли.
  Может, сегодня все и выгорит, тогда она скроется на некоторое время, а может, даже покинет этот проклятый город навсегда. Ее здесь ничего не держит.
  
  4
  Представление шло полным ходом на радость толстосумам, до отказа заполнившим один из самых популярных концертных залов города, а на электронном экране, установленном на небольшом возвышении у стены перед сценой, высвечивалась цифра пожертвований, и Ирма с любопытством следила за мелькающими цифрами. Через час сумма была уже семизначной. Для госпиталя не бог весть какие деньги, но девушка могла существовать на них долгое время, не зная бед и забыв про трудности.
  Она невольно облизнула губы и Марк, заметив это, придвинул свой стул ближе к ней, самоуверенно решив, что является причиной ее волнения. Он считал минуты до окончания концерта, мечтая о продолжении вечера в другой, более интимной обстановке. Мужчина уже решил, что отвезет ее к себе.
  После долгих оваций артисты покинули, наконец, сцену, и президент, довольный тем, что сюрприз удался, подошел к табло. Прожекторы направляли свои лучи на него, постоянно держа в круге света.
  Он снова произнес небольшую речь, поздравив всех с отличным результатом, и под аплодисменты пригласил Ирму пройти к экрану. Ему предварительно вручили листок с именем и должностью работника хосписа, и он знал, что заявленного в списках представителя Щеглову Наталью Валерьяновну в экстренном порядке заменил другой человек.
  Когда он увидел девушку, неспешно направляющуюся к нему по центральному проходу, легко ступая по ковру, что-то шевельнулось у него внутри - ее загадочность и некая отстраненность не могли оставить его равнодушным. Даже не внешность, а что-то иное, метафизическое тронуло его сейчас.
  С горящими глазами он ожидал ее приближения. Вдохнув аромат ее духов, он поцеловал ей руку и попросил зал приветствовать Ирму Лявискус.
  Женщина с милой улыбкой сдержанно приняла порцию внимания в свой адрес, затем сказала о важности данного вечера, уверив в целевом использовании вырученной суммы для комплексного решения проблем профилактики, лечения и реабилитации детей, страдающих онкологическими заболеваниями, после чего ей вручили запечатанную коробку с наличными и банковскими чеками на предъявителя и в обществе нескольких охранников девушка покинула зал, одарив всех волшебной улыбкой.
  Она ожидала, что выйдет через те же двери, в которые входила полтора часа назад, но за сценой оказалась еще одна, неприметная дверь, и Ирму направили именно туда. Заметив это, таинственный брюнет, помрачнев лицом, бросился к центральному выходу, стараясь не привлекать к себе внимание.
  В коридоре Ирма дошла до лифта и вдруг развернулась к сопровождающим.
  - Ребята, благодарю вас, но дальше я сама - у нас свои способы охраны и защиты. Внизу меня уже ждут. Спасибо за помощь и содействие, всего вам доброго.
  Продолжая улыбаться, она вошла в зеркальный лифт и нажала кнопку с цифрой один. Как только двери закрылись, отрезав ее от группы брутальных мужчин, она устало вздохнула. Зеркала равнодушно отразили бледное осунувшееся лицо. Глаза, еще недавно сияющие и искрящиеся, сейчас были безжизненны.
  Как же она устала весь вечер играть чужую роль. Ноги гудели, поясница раскалывалась, руки начинали дрожать мелкой дрожью, и девушка с ужасом понимала, что скоро начнется приступ. Уперевшись одной рукой в зеркальную стену, она опустила голову.
  Неожиданно лифт остановился и распахнул двери. Девушка не успела поднять головы, как крепкие руки бесцеремонно вытащили ее из ярко освещенной кабины. Несколько ламп вспыхивали и гасли в конце безлюдного коридора, шорохи и звуки гулким эхом отдавались под его сводами.
  - Что происходит! - испуганно вскрикнула Ирма, побелевшими пальцами вцепившись в заветную коробку с капиталом.
  Ее грубо вжали в холодную стену и сильно надавили на горло. В лице мужчины, приблизившегося к ней, она увидела столько злобы, что похолодела.
  - Что, узнала? - осклабился Глок, не так давно игравший роль охранника хоспис-центра. - Хотела смыться с моими деньгами, с*ка?
  Он сильно тряхнул ее за плечи и снова впечатал в стену. Ирма ударилась головой, но не издала ни звука, сильно закусив губу.
  - Нет, что ты такое говоришь! Я же не знала, что меня выведут в другой коридор! - ее сердце учащенно забилось в груди. Дышать было трудно, смотреть в эти жестокие глаза - страшно. Все-таки она ненормальная - решиться обмануть Глока! Да он ее на куски порвет, и никто даже не узнает, где он ее закопает.
  Мужчина с отвращением посмотрел на дрожащую подельницу.
  - Деньги давай, - прохрипел он.
  - Вот, но там и моя доля, - тихо пролепетала девушка, протягивая коробку и не в силах выпустить ее из дрожащих рук.
  Глок медленно приблизился к самому лицу Ирмы. Та замерла и перестала дышать.
  - Твоя доля, детка, была до того, как ты покинула зал, решив меня нагреть, - прошипел он.
  - Но... - все поплыло у нее перед глазами, пол качнулся, и она сильнее прижалась спиной к прохладному мрамору стены.
  Если приступ начнется прямо здесь - ей конец. Глок бросит ее, в этом даже не стоит сомневаться.
  - Все, разговор окончен, - мужчина вдруг сверкнул глазами и, схватив девушку за горло, оскалил зубы. - Запомни - это был единственный раз, когда я пощадил тебя за такое. Попробуешь повторить - убью.
  Как только хватка ослабла, Ирма медленно сползла по стенке на пол. Сил держаться на ногах уже не осталось. На лбу выступил холодный пот, руки дрожали все заметнее.
  - Что, ломает? - улыбнулся Глок. - Хочешь уколоться?
  - Хочу! - девушка поднялась так быстро, что вызвала смех своего подельника. Издевательский смех равнодушного к страданиям человека.
  - Надо было придерживаться плана и помнить, кто тут главный, - проговорил он тихо и внятно. - Это тебе урок на будущее.
  Он собрался уходить, когда снова приблизился к ней и вдруг содрал с ее головы парик. Девушка запоздало потянула руки к голове, обхватив ее руками, и сильно зажмурилась.
  Серые жидкие волосы, собранные в пучок на макушке, сильно контрастировали с ярким макияжем и изысканным вечерним туалетом.
  - Глок, пожалуйста, позволь мне добраться до дома, я верну тебе парик позже, - со слезами на глазах просила Ирма, понимая, что обращается в пустоту.
  Не слушая ее, мужчина нажал кнопку лифта и когда двери раскрылись, бросив квадрат света на темный мрамор коридора, молча вошел в него.
  Не говоря больше ни слова, девушка бросилась бежать по коридору в поисках туалета. Распахнув дверь, она ворвалась внутрь и подбежала к раковине. Дрожащими руками открыла кран и плеснула ледяной воды себе на лицо и грудь. Она принялась ожесточенно намыливать лицо, соскребая толстый слой театрального грима ногтями, царапая кожу. Губы дрожали, колени подгибались, заныло сердце. Вскоре в существе, отразившемся в зеркале, было практически невозможно узнать блистательную и загадочную красавицу Ирму.
  Изможденная женщина с потухшим взглядом, серой дряблой кожей и морщинками вокруг глаз безучастно смотрела на свое отражение. Надо уходить, мелькнула мысль, и она нетвердой походкой направилась к выходу. У дверей вдруг замерла, быстро стянула платье через голову, отбросив в сторону, и осталась в легком сарафане. Все-таки она предвидела вариант, при котором ретироваться ей пришлось бы в другом образе.
  Она направилась к лестнице и медленно спустилась на первый этаж, тяжело опираясь на перила.
  С опущенной головой пересекла открытое пространство холла, стараясь не привлекать к себе излишнее внимание охранников и гостей вечера, и вышла, наконец, в прохладу ночи.
  Мысль, что ей придется вернуться к Игу, вызвала приступ головной боли, отчаяние готовилось захлестнуть ее, но ноги упорно несли домой. Она должна укрыться за крепкими стенами своего жилища чтобы переждать первый приступ. Она позвонит ему, и он сам принесет то, что нужно. Только еще немного почувствовать себя свободной и независимой, пока дверь в квартиру не захлопнется за ней, как крышка гроба, отрезая от реального мира счастливых и радостных людей, к которому она уже не имела никакого отношения. Она умерла три года назад, в день, когда красивый брюнет Игнат первый раз дал ей попробовать 'свет'. Тогда в ее жизнь вошла кромешная тьма.
  У подъезда опять сидел он, ее вечное напоминание о позоре и умерших мечтах. Лес. В эту минуту девушка просто ненавидела его. Зачем он приходит? Почему не может забыть ее, или хотя бы просто оставить в покое? Глупый мальчишка. Дурачок.
  
  5
   Лес сидел на обшарпанной лавке, сцепив руки в замок и уперевшись в колени. Склонив голову, он рассматривал носки ботинок. Ветер трепал светлые волосы, шумел в листве, но не мог отвлечь молодого человека от грустных раздумий.
   Одинокий фонарь тускло освещал мотоцикл, припаркованный у тротуара чуть впереди.
  Лес знал этот двор с детства и мог ориентироваться в нем с закрытыми глазами. Из года в год он приходил сюда, к своей Юльке. И каждый раз дыхание перехватывало, будто видел ее впервые. Нет, пожалуй, это не совсем так. При первом взгляде на нее он не почувствовал ничего особенного. Да, она удивила его своей необычностью, но ничего из ряда вон выходящего. Перед ним стояла девчонка с афрокосичками, поразившими его воображение, с лицом в сережках и клипсах. 'Красивая', - пронеслось тогда в голове у одиннадцатилетнего пацана. Осознание зависимости от нее пришло позже, и с каждой новой встречей укреплялось, опутывая душу нитями восхищения и обожания. Ему необходимо было постоянно видеть эту девушку, вдыхать ее запах, прикасаться к смешным косам, держать за руку.
   Шло время, Лес рос, взрослел, крепло и его чувство к Юле. С каждым днем оно расцветало новыми красками и все глубже укоренялось в сердце. Настал момент, когда он понял - жизнь без нее бессмысленна.
  Ему было шестнадцать, ей двадцать четыре. На тот момент Юла являлась счастливым обладателем диплома бакалавра менеджмента и стояла перед непростым жизненным выбором: ей как раз поступило несколько предложений о работе, и она ломала голову, которое выбрать.
  Молодой человек не желал больше медлить. Месяц за месяцем наступление новой ночи вынуждало его прощаться с любимым человеком, и он будто умирал всякий раз, когда Юла спокойно говорила: 'Ну, пока, Кеш, до завтра'. Каждый раз, уходя, он словно отрывал свое сердце, приросшее к ней, а она спокойно закрывала за ним дверь.
  Неужели она ничего не замечала? Но это не могло быть правдой! Что-то подсказывало ему, что Юла старательно скрывала свои истинные чувства под маской иронии, и всегда давала ему понять, что Лес всего лишь друг, смешной мальчишка, с которым можно погонять на байках, завалиться на ночной сеанс в кинотеатр или поболтать на крыше гаража на пустыре, разглядывая звезды.
  Юноша решился открыть ей свое сердце. Любовь распирала его изнутри, заставляя задыхаться каждый раз, как только он видел родное лицо. Ее голос плавил как воск, и боль, счастье и страх разрывали душу.
  Лес помнил, как отец сделал предложение его матери и вошел в их жизнь, прочно и навсегда заняв в ней главное место. Долгие годы юноша учился у него нежности, которая не умаляет духовной силы, и доброте, которая делает еще значительнее. Он верил, что покорит сердце своей 'девушки'.
  Большой букет полевых цветов, которые любила Юла, кольцо с бриллиантом, купленное на собственные сбережения и деньги, одолженные у отца (он не мог позволить себе купить подарок на средства постороннего, пусть и родного человека), красивый выходной костюм, безумное волнение и что-то похожее на испуг в потемневших глазах. Таким он предстал перед девушкой.
  Признание Леса, сбивчивое и трогательное, произвело на нее впечатление, но еще много лет назад она запретила себе думать об этом мальчишке. Разница в восемь лет являлась для нее непреодолимым препятствием, и она мягко перевела разговор, стараясь не обидеть преданного друга.
  Что на самом деле творилось в ее сердце, осталось загадкой для Леса, который в тот момент не мог рассуждать здраво и вообще хоть что-то соображать. Он услышал только 'Нет', мгновенно окрасившее его мир в черные цвета.
  Лес скрыл боль отказа, смягченного душевностью и деликатностью, но поклялся в своем сердце, что добьется ее любви. Это стало смыслом существования, движущей силой жизни.
  Мать сильно расстроилась, узнав о страданиях сына. Лес слышал однажды, лежа в комнате и бездумно глядя в потолок, как она жаловалась отцу на эту напасть - их сын полюбил девушку старше себя. Мать боялась, что его сердце непременно окажется разбитым.
  'Просто наш мальчик вырос, - ответил на это Лавр. - Пусть идет своим путем. Ты должна гордиться, зайка, что он умеет любить'.
  Вся жизнь родителей была сплошным медовым месяцем. Полюбив друг друга однажды и навсегда, они никогда не расставались дольше, чем на несколько часов. Их разногласия вообще длились считанные минуты, и весомыми аргументами в пользу примирения всегда являлись поцелуи Лавра.
  Лес рос в этой атмосфере любви и радости, постоянных спутников его юности и взросления. Почему же у него у самого не получалось так же? Может, Юле нужно еще немного времени? Может, она просто пока не готова? И он ждал, ждал, все время ждал. Ждал и надеялся. Другого варианта у него все равно не было.
  И он добился своего, они стали парой. Лес тогда перешел в одиннадцатый класс. Осень выдалась дождливой, дождь шел уже целую неделю, улицы утопали в воде, потоки которой падали сплошной стеной с неба и извергались на землю из водосточных труб. Серое небо давно забыло про существование солнца, и недавнее лето казалось не более, чем выдумкой, сладким сном на последней парте во время скучного урока.
  Видимо, и в тот день Лес немного задремал, во всяком случае он грезил о своей обожаемой Юле и не заметил, с какой стороны к нему на парту прилетела записка. Он вздрогнул, когда в грудь попал бумажный комок. Рассеянно оглядев класс и не заметив ничьего пристального взгляда, осторожно развернул скомканный тетрадный листок и уставился на незнакомый почерк. Явно писала девушка, и определенно в него влюбленная. Она делилась своими чувствами, нежными и робкими, описывая, каким его видит, каким он ей представляется, и как она нуждается в нем. 'Если ты готов узнать, кто я, приходи сегодня после уроков в парк, я буду ждать тебя у памятника Высоцкому'.
  Разумеется, Лес не собирался никуда идти. Он знал, что в классе практически каждая девчонка мечтала о его внимании, но ни одну из них он не мог рассматривать как серьезную замену Юле. В ту минуту, когда он снова и снова рассеянно расправлял мятый листок с признанием, Лес вдруг четко осознал, как быстротечна жизнь, и он попусту ее растрачивает. Он понял, что закончилось время, когда нужно было только ждать. Настало время действовать.
  Поступок таинственной одноклассницы восхитил его смелостью, даже если и был результатом отчаяния, и приписав внизу листка: 'Прости, я не приду, но ты обязательно будешь счастлива', оставил его на парте. Быстро побросал учебники и тетрадки в рюкзак и направился по проходу между столами к двери.
  - Многоуважаемый господин Лесков, - окликнул его учитель физики, толстенький человечек в профессорских очках, с круглым лицом и залысинами. Он действительно уважал Леса за тягу к знаниям, ценя в нем интересного собеседника, открытого для всего нового, но порой его шокировали неадекватные поступки этого ученика. - Вы не откроете нам причину столь раннего ухода? Куда вы направляетесь?
  - Прошу прощения, Александр Юрьевич, - на ходу произнес Лес, обернувшись на преподавателя, но не сбавляя хода. - Я вынужден откланяться, меня ждут дела.
  - И все же позвольте мне настоять на вашем ответе, - с нажимом произнес учитель. Его начали раздражать смешки одноклассников свободолюбивого юноши.
  - Все однозначно, и вам это известно, пусть вы учитель физики, а не литературы, - Лес соблаговолил остановиться на пороге класса, положив ладонь на дверную ручку. - Миром движет любовь, - пафосно произнес он и улыбнулся, разглядывая веселые лица друзей. - И меня она толкает сейчас...
  - Куда же, позвольте спросить?
  - На Поступок.
  Больше юноша ничего не произнес, выбежал из класса и осторожно прикрыл дверь.
  Он несся не разбирая дороги, шлепая по лужам, промокший насквозь, но не остановился, пока не замер на крыльце одной фирмы. Много раз в течении этого года он приходил сюда вечерами, чтобы встретить Юльку после рабочего дня и проводить в кафе, или в кино, или в компанию друзей, коих у обоих было безумное множество.
  Время подходило к обеду, и девушка была на первом этаже, дожидаясь своих коллег, чтобы отправиться в столовую неподалеку от офиса. Лес практически налетел на нее, схватил за хрупкие плечи и впился в нее взглядом безумных голубых глаз. Девушку пронзила странная дрожь. С Лесом что-то творилось сейчас, и кажется, она понимала, что именно.
  Два бледных человека стояли друг напротив друга и молча смотрели в глаза, боясь отвести взгляды. Вода ручейками стекала по лицу юноши, но он не обращал на это внимания.
  Наконец, Юла отмерла первой, проведя пальцами по его лицу. Он поймал ее руку и прижал к своим губам.
  - Ты заболеешь, - прошептала девушка с легкой улыбкой, за которой пыталась скрыть в этот момент свои истинные чувства.
  - Я уже давно болен, - также шепотом ответил Лес. Голубые глаза полыхнули странным огнем, обжигая ей сердце, и она почувствовала, как множество иголок воткнули в тело в области живота. - Только ты можешь мне помочь. Иначе я умру.
  Больше говорить ничего не пришлось. Юла нервно рылась в своей сумочке в поисках ключа от квартиры. Нашла, протянула ему.
  - Прими горячий душ, найди какую-нибудь теплую одежду и залезь под одеяло. В холодильнике найдешь чего-нибудь перекусить, - проговорила она хриплым голосом, не глядя на него.
  Лес обеими руками сжал ладонь с ключом с розовым поросенком на брелоке, и стал целовать ее пальцы.
  - Иди же, а то и правда, заболеешь, - Юла уже пришла в себя и выталкивала его из холла. - Я буду в шесть.
  Она обманула его. В шесть никто не позвонил в дверь. И в семь, и восемь. Раненым зверем Лес метался по квартире, не зная, что и думать. Он понимал одно - если она не придет, он наложит на себя руки.
  Когда на нижней полке кухонной тумбы он отыскал бутылку водки, его отпустило на время. Несколько глотков обжигающей жидкости прямо из горлышка хватило, чтобы перестать носиться по квартире и сползти по стенке в темной кухне.
  Там его и застала Юла, вернувшись домой за полночь. Входная дверь была открыта, и она тихо перешагнула порог. Заглянув в комнату и никого не найдя, вошла в кухню. Сердце тоскливо сжалось от чувства потери. Но чего же она хотела? Сама оттолкнула его, уже в который раз.
  Лес сидел на полу. Он вздрогнул и сильно зажмурился от яркого света. Когда же проморгался и разглядел того, кто так бесцеремонно его разбудил, увидел плачущую девушку. Моментально оказавшись на ногах рядом с ней, он принялся покрывать ее лицо поцелуями. Он что-то шептал ей, сам не понимая, что именно, но ее это успокаивало.
  В тот вечер он стал мужчиной. Не тогда, когда послушное его рукам женское тело отдалось ему, нет, немного раньше. Когда избранная им женщина почувствовала вспышку безумной радости. От того что он выбрал ее, что не ушел, не бросил, не отказался от своей мечты. Она поняла, что он вырос. Он, наконец, добился ее. В тот момент она решила выпустить на свободу свои чувства.
  Он находил это символичным - в одиннадцать лет познакомился с любовью своей жизни, в одиннадцатом классе стал ее мужчиной.
  А уже в семнадцать он ее потерял.
  Тот факт, что он продолжал жить, дышать, двигаться и функционировать, Лес мог объяснить только неистребимой надеждой на то, что когда-нибудь все удастся вернуть. Ему очень не хотелось умирать, он еще не успел насладиться счастьем и поклялся себе вернуть птерянную любовь.
  Но чего можно ждать от мертвого сердца... Все, кого он уважал и чьим мнением дорожил предлагали ему похоронить свои надежды, но он упорно отказывался с этим соглашаться. Пока Юла жива, есть надежда и для него. Она есть, а значит, есть и он.
   Женщина замерла на другой стороне двора, с тоской и отчаянием глядя на застывшую фигуру у своего подъезда. Пройти незамеченной не удастся, а предстать перед ним в таком виде не хотелось. Впрочем, он видел ее в состоянии и похуже этого.
  Она зябко поежилась - дул холодный ветер, а она была одета не по погоде. Сентябрь выдался на редкость теплым и солнечным, но осенняя ночь была ночью, и кожа давно покрылась мурашками, тело ощутимо трясло от ночной сырости. Сцепив зубы и злобно выругавшись себе под нос, она сделала шаг по направлению к дому. Время не ждало, скоро ее накроет.
  Услышав шаги, Лес обернулся, и узнав в приближающейся девушке Юлу, вскочил на ноги.
  Он не ожидал ни радостной улыбки, ни приветливых слов, поэтому ставшее привычным выражение раздражения и разочарования на ее усталом лице не шокировало его, как несколько лет назад по началу, когда он еще не мог поверить, что его жизнь в одночасье разрушилась.
  Юла собиралась пройти мимо, доставая из кармана ключ от домофона, когда Лес тихо окликнул ее.
  - Да что тебе надо! - со злостью она обернулась к нему. - Зачем ты пришел? Чего тебе не спится?
  Она знала, что может накричать на него, обозвать его, даже ударить - он промолчит. Он всегда молчал, когда она выплескивала на него свою злость и боль.
  При свете дня она заметила бы как расширяются его зрачки, как тускнеет взгляд и бледнеет лицо, но сейчас было темно, у нее уже кружилась голова и сильно дрожали руки, и ей было не до него. Он все равно ничего ей не скажет. Он больше не уговаривал ее, не умолял и никуда не звал. Она тихо его ненавидела, он тихо ее оплакивал.
  Так и проходили их редкие встречи, инициатором которых являлся человек, явно страдающий склонностью к мазохизму.
   Так они и мучились, после чего он уходил зализывать раны и копить силы, чтобы однажды снова прийти к ней и искать в ее глазах искру жизни и проблеск надежды на какие-то изменения.
   - Холодно, - проговорил он тихо, решительно стянув пиджак и набросив на хрупкие плечи девушки. Юла не пошевелилась.
   - Помоги мне, - вдруг прошептала она.
   Лес вздрогнул всем телом, с надеждой посмотрев на нее.
   - Помоги мне, мне нужны деньги, - шептала девушка. - Я не хочу приползать к нему, понимаешь? Он постоянно унижает меня, но ты же спасешь меня?
   Теперь она цеплялась за него, хватала его за руки, пока он отводил от нее глаза. Она почему-то решила, что он мог бы выручить ее сегодня ночью. Казалось, что сегодня он может отступить от своих принципов и дать ей немного денег. Он же богат, ему никогда ничего не было жалко для нее.
   - Я же не прошу много, - шептала она страстно, тряся его за плечи. Слезы катились по ее щекам. - Лес, послушай меня, помоги мне! - закричала она вдруг изо всех сил, понимая, что ничего от него не добьется.
   Молодой человек молчал. Может, его сердце сейчас и разбивалось на тысячу осколков, но ей-то что с того. Сейчас ее саму разобьет на осколки боль, от которой вышибает дух и теряется рассудок.
   - Сволочь, какая же ты ублюдочная сволочь, - с ненавистью выплюнула она ему в лицо. Лес лишь обреченно прикрыл глаза. - Убирайся, я не хочу тебя видеть, понятно?
   Она с остервенением содрала с себя его пиджак, пропахший таким знакомым и родным запахом одеколона, и швырнула на асфальт ему под ноги. Он не пошевелился.
   - Чтоб духу твоего здесь больше не было никогда, слышишь?! - она уже рыдала в голос. - Что, почему же ты не вытаскиваешь свой чертов телефон? Почему не звонишь своему папочке? И где твой любимый дядюшка? Почему за мной не едет скорая? Что, в психушке больше нет свободных мест?
   Она не сдержалась и ударила его по щеке. Его голова дернулась, но он лишь отвернул лицо, по-прежнему не открывая глаз.
   Стоит тут, корчит из себя правдолюбца, а ей опять ползти к Игу, снова унижаться, просить дозу и отрабатывать ее. Он снова будет ее бить и обращаться с ней как с быдлом. Впрочем, кто же она еще, как не оно?
   Юла вдруг выдохлась, сил практически не осталось. Отвернувшись, она устало побрела к подъезду. Ноги едва слушались, и вскоре она скрылась за дверью.
  
  6
   - Кофе! - громко объявил Вадим, входя в кабинет.
  Стеклянная стена отделяла владельца просторного офиса от общего зала, расположенного уровнем ниже, давая обзор довольно обширного помещения, разделенного на клетки-кабинеты, но обеспечивала стопроцентную звуконепроницаемость. 'Аквариум' - так окрестили эту комнату работники службы безопасности фирмы 'Кордекслайн'.
  За столом босса сидел Марк Мельник. Пиджак небрежно брошен на спинку кресла, рукава уже не свежей рубашки закатаны до локтя, узел галстука ослаблен. Всклокоченные волосы, усталый вид, все указывало на то, что мужчине требовался отдых, но он упорно продолжал работать, время от времени запуская руки в шевелюру, воспаленными глазами уставившись в монитор компьютера.
  Множество сегментов гигантских мониторов системы видеонаблюдения, установленных на стене, вновь и вновь показывали кадры недавнего благотворительного вечера, закончившегося скандалом - сумма, вырученная в тот вечер, пропала вместе с мнимой представительницей хоспис-центра. Всплыли подробности замены работницы детского госпиталя, которая была безжалостно отравлена и сейчас находилась под наблюдением врачей.
  Просмотр собственных видеокамер ничего не дал и Вадим добился получения записей камер видеонаблюдения с других этажей, включая холл на первом этаже.
  Снова и снова, минуту за минутой Мельник отслеживал события того вечера в хронологическом порядке с разных ракурсов, но как только двери лифта закрывались за девушкой, подарившей секьюрити прощальную улыбку, она бесследно исчезала и больше не появлялась ни на одном из мониторов. Что произошло и куда она исчезла - оставалось загадкой.
  Он много курил, постоянно думая о ней. Кто она? Почему она это сделала? Кто ей помог? Где она сейчас?
  Вадим составил карту слепых пятен, выпадающих из поля наблюдения. На этих участках лестничных пролетов и коридоров потрудились криминалисты, собирая отпечатки, но работа оказалась бессмысленной, и результат ее равнялся нулю - торговый центр, разместившийся на пятнадцати этажах, помимо торговых площадей, включал в себя множество ресторанов и кафе, выставочных и концертных залов, а также предоставлял свои площади в аренду десяткам различных фирм, и количество посетителей и работников центра сводило на нет поиск отпечатков незнакомки. Пробить ее по базе данных не удалось. Она нигде не засветилась и никогда не привлекалась, словно такого человека вовсе не существовало, и это ужасно злило Марка.
  Вадим с сочувствием посмотрел на друга и тяжело вздохнул.
  - Слушай, ты все еще думаешь, что сможешь ее отыскать? - он поставил перед Марком стаканчик с горячим кофе, но тот даже не заметил этого.
  - Не могла же она сквозь землю провалиться! - воскликнул Марк и тут же сжал зубы. Он едва сдерживал свои эмоции.
  - Старик, тебе надо отдохнуть. Давай, ребята сменят тебя. Я позову Матвея, - шеф тихонько хлопнул по плечу усталого мужчину.
  - Поверь мне, лучше меня никто не сможет выполнить эту работу, - упрямо проговорил Марк, не отводя слезящихся глаз от монитора. Он должен найти ее. Должен!
  Мельник прокручивал многочасовое видео снова и снова, и был готов продолжать это делать еще долгое время. Отыскать лже-Ирму, исчезнувшую с миллионом рублей в неизвестном направлении, стало для него идеей фикс. Во что бы то ни стало он должен найти блистательную красавицу, оказавшуюся циничной подлой тварью, укравшей деньги у смертельно больных детей. Для него это дело чести. Он должен поймать ее, чтобы взглянуть в ее глаза... Да кому он врет - он просто по-прежнему хочет ее.
   - Слушай, ну не на вертолете же она улетела! - воскликнул в сердцах Вадим.
  Ему было жаль друга. Он понимал, что Марк серьезно увлекся этой незнакомкой. Определенно, она вскружила ему голову, и финт, который она провернула, ранил его самолюбие и бросил вызов его профессиональному чутью. Не распознать воровку - это было пятном на репутации охранника со стажем.
   - Я уже сделал запрос, в эту ночь в небе над центром было чисто, никаких регламентированных полетов, - блондин устало помял лицо и откинулся на спинку кресла.
   До него донесся легкий аромат свежесваренного кофе, и он протянул за ним руку. На столе уже стояло и валялось несколько пустых стаканчиков, подсыхал недоеденный бутерброд, пепельница была полна окурков. Смешение запахов неприятно било в нос, и Вадим, выпрямившись, отошел к окну.
   - А если полет был незапланированный?
   - Камеру на крыше я проверил первой, - мрачно произнес Марк.
   - Чисто, - по мрачному взгляду друга Вадим догадался, что это был пустой выстрел.
   И снова долгие часы просматривания видео, кадр за кадром, шаг за шагом. Вот она берет бокал с подноса, вот она останавливается у колонны, чтобы переговорить с седым джентльменом, а вот и Марк, направляется к ней. Глупец, околдованный очарованием незнакомки, обведшей его вокруг пальца. С самого начала она играла с ним, прекрасно зная, что не будет никакого продолжения.
  Марк стиснул зубы и потянулся за очередной сигаретой. И снова кадр за кадром, минута за минутой.
  Снова он внимательно просмотрел, как все гости вошли в холл в течении двух часов, включая опоздавших. Вот все они покинули здание. Человек за человеком, пара за парой. Мельник видел, как Ирма вошла в стеклянные двери, поправив прическу перед большим зеркалом у лифта, но мог поклясться, что центр она не покидала.
  На одном из мониторов мелькнула девушка с опущенной головой, неприметная и сутулая. Она направлялась к выходу незадолго до окончания мероприятия, но Марк не удостоил ее вниманием. Мельком глянув на неприметную мышку, он сразу решил, что это кто-то из обслуживающего персонала.
   Ему понадобилось два дня, чтобы заметить, что официант, который преподнес бокал с шампанским Щегловой, произнес несколько слов, после чего та отсалютовала Ирме.
   Так обнаружился пособник интриганки! Следующие два дня ушли на изучение перемещений подозрительного официанта, и к концу четвертого дня, безвылазно просидев в 'аквариуме', Марк знал, что подельник Ирмы вывел из здания Щеглову, предварительно ее и отравив, после чего скрылся в неизвестном направлении. Машина, на которой он доставил женщину в госпиталь, разумеется, была угнана, а снятые отпечатки вывели на некоего Петра Афанасьева.
  Мужчина окончил химико-механический техникум, работал от случая к случаю, перебиваясь случайными заработками, неоднократно привлекался за мелкие кражи и мошенничество с банковскими картами. Место жительства установить не удалось.
  Марк заметно повеселел, как только появился реальный фигурант в этом деле, и таинственная незнакомка уже не казалась такой эфемерной и нереальной. А значит, он обязательно ее найдет. Потянет за веревочку и размотает этот клубок.
  Он вдруг запоздало вспомнил, что долгое время не получал сообщений от Таши, и вскочив с кресла, чтобы размять ноги и убедиться в том, что они еще способны функционировать, достал из кармана пиджака отключенный телефон.
  На экране высветилась тьма пропущенных звонков, большая часть которых была как раз от нее. Закурив новую сигарету, Марк набрал номер.
  - Детка, ты как?
  - Где ты был? - услышал он взволнованный голос девушки. - Я же волновалась за тебя! Опять, да? Мало тебе, что ты меня в прошлом месяце напугал, так ты опять исчез и не предупредил!
  - Милая, прости, я заработался. Случился аврал, да ты сама знаешь, дела бывают такие, что и дышать некогда.
  - Ну, я рада, что ты все же не задохнулся, - буркнула девушка.
  - Таша, ну извини. Я виноват.
  - Существует такая форма передачи информации, как СМС, - девушка все еще не желала успокаиваться.
  - Милая, просто некогда было это сделать. Пойми, у меня непростая работа, и произошло ЧП, ограбили хоспис-центр, пропала очень крупная сумма денег.
  - Да, я смотрела вчера новости по городскому каналу. Мне очень жаль. Какая подлость. Ты занимаешься этим?
  - Да, это произошло на подконтрольной мне территории и я делаю все возможное, чтобы поймать воров.
  - Все-таки хорошо, что ты всего лишь охранник службы безопасности, а не Рыцарь, рискующий на улицах города, - вздохнула Таша. - Я бы этого не пережила.
  - Милая, я в порядке, со мной ничего не может случиться, - заверил обеспокоенную девушку Марк. - Сегодня буду вовремя. Приготовишь чего-нибудь вкусненькое? А то я голодный, как не знаю кто.
  - Ну разумеется я не дам тебе умереть, - улыбнулась Таша. - Только не обмани - возвращайся домой. А то знаю я тебя, пообещаешь, а сам исчезнешь на несколько дней.
  - Нет, что ты! Сегодня буду как штык, - мужчина посмотрел на ручные часы. - Часа через три, хорошо?
  - Хорошо. Схожу в магазин, куплю курицу. Запечь?
  - Что за вопрос! Разумеется! Ты поосторожней на улице, темно уже. Смотри в оба, держись светлой стороны улицы, не заходи в безлюдные места.
  - Слушай, ты мне надоел, все, кладу трубку. По-ка! - и девушка отключилась.
  Марк глубоко вздохнул. Сам знает, что постоянно читает ей нотации, но что поделать, если она слабая и беспомощная, а мир жесток. Лучше он замучает ее менторским тоном и своими нудными инструкциями, чем будет бегать по моргам на опознание.
   Вадим, узнав о новом фигуранте по делу, расщедрился на бутылочку вермута, и Марк пребывал в блаженном неведении, что хрупкой девушке Таше грозила смертельная опасность прямо в эту минуту, когда он закусывал долькой ароматного лимона бокальчик пряной терпкой жидкости.
  
  7
   - Чего ему только надо? - рыжеволосый молодой человек лет двадцати пяти полез в карман потертых джинсов за мелочью. - 'Орбит' - и небрежно бросил монеты на прилавок, сальным взглядом пройдясь по молоденькой кассирше.
  Он подмигнул ей, перекосив рот в похабной ухмылке, и девушка вспыхнула, отводя глаза. Этот человек вызывал неприятное чувство гадливости. Стало тревожно и неуютно. Захотелось, чтобы противный и вечно всем недовольный Паша оказался рядом. Он худший администратор зала, зато у него силищи, как у буйвола, и с ним спокойнее.
  - Если бы он знал, чего хочет, давно бы это уже имел, - проговорил тихо спутник рыжего, высокий мужчина постарше, с тяжелой челюстью и сломанным носом боксера. Его глаза, как две змеи, жалили всех, кто попадал в поле его зрения.
  - Так он и так всех имеет, - усмехнулся рыжий, и девушка порывисто протянула ему чек и упаковку жевательной резинки, лишь бы этот человек поскорее отошел от ее кассы. Нет, ну надо же быть таким мерзким и противным!
  Мужчины направились к выходу из супермаркета, когда путь им пересекла молодая девушка лет шестнадцати. Длинные русые волосы заплетены в две широкие косы, непослушные завитушки, выбившиеся из прически, обрамляли лицо с довольно правильными чертами, чистое и свежее. Огромные синие глаза доверчиво смотрели на этот мир. Она везла тележку с продуктами в сторону камер хранения.
  Мужчины выразительно переглянулись и направились к выходу. На улице они остановились и прикурили. Им не нужно было совещаться, они поняли друг друга с одного взгляда. Их босс любил таких девочек. Сегодня он как раз в дурном расположении духа, и эта цыпочка может его успокоить. А значит, хорошо будет и им.
  - Крез, заводи мотор, - тихо проговорил 'боксер', краем глаза заметив русоволосую девушку, направляющуюся к раздвижным дверям. В обеих руках по большому пакету. Мать, что ли, отправила в магазин закупить продуктов? Почему так поздно? Десятый час уже, не стоит 'красных шапочек' оставлять без присмотра, а то по городу шастают волки, могут и обидеть.
  Боксер усмехнулся, щелчком отбросив сигарету в сторону переполненной урны. Он пропустил девушку вперед, и направился следом за ней на небольшом расстоянии, постоянно оглядываясь. На них никто не обращал внимания. Немногочисленные покупатели сновали от машин к дверям и обратно. 'Красная шапочка' по-прежнему никого не замечала, шагая по темнеющей улице. Сейчас будет зебра, надо только перейти дорогу, бегом миновать темную арку, и она окажется в своем дворе.
  Девушка сделала шаг на проезжую часть, и тут же заскрипели тормоза подъехавшей машины.
  Рыжий мужчина опустил стекло со стороны пассажирского места и высунулся в окно.
  - Девушка, подскажите пожалуйста, улица Майорова, это где? Кружу уже полчаса, никто не может указать верное направление.
  Таша переложила пакеты в одну руку и охотно принялась показывать, как следует проехать, чтобы оказаться на нужной улице. Мужчина внимательно смотрел на нее. Его взгляд вдруг насторожил девушку. Такой пристальный и подозрительно откровенный. Ей отчего-то стало не по себе.
  - Направо после автовокзала, - между тем повторял мужчина, стараясь запомнить маршрут.
  - Да нет же, у автовокзала как раз налево, а за ним будет детский садик, и там такая дорога есть, вот там направо, - терпеливо поправляла его девушка.
  - Ага, понял, садик. Черт, а с какой стороны автовокзал объезжать? - он виновато взглянул на своего невольного гида. - Девушка, милая, а вы не могли бы проехать со мной? Я уже устал гонять по кругу. Все куда-то показывают, что-то объясняют, а я ну никак не могу найти нужный мне дом.
  Таша растерянно взглянула на горе-водителя. Вроде обычный приличный человек, и взгляд сейчас нормальный. Показалось, наверное. Она просто не любит темноту, вот и мерещится всякая ерунда.
  - У меня же продукты, - она подняла пакеты, демонстрируя покупки, - мне надо домой. Да и поздно уже, - произнесла она извиняющимся тоном.
  - Да вы меня только отвезите. Я дом увижу, запомню дорогу, и тут же верну вас обратно, - упрашивал ее мужчина. - Клянусь! - и он поднял вверх обе руки, приветливо ей улыбаясь.
  Таша колебалась. Она всегда была отзывчивой и доверчивой, как ни бился Марк над этой проблемой, но что-то во взгляде этого 'рыжика' настораживало ее.
  - Простите, но меня ждут дома, - пробормотала она, потихоньку пятясь от машины.
  - Так и меня ждут! Я на день рождения опаздываю, к девушке, между прочим, и она мне очень нравится, - почти канючил молодой человек.
  А где же тогда букет цветов, удивилась Таша. Она всегда считала цветы обязательным атрибутом человеческих отношений и неотъемлемой частью ухаживаний. Ей уже дарили красивые букеты, но только отец и Марк, а это не в счет. Она верила, что однажды...
  - Ой! - она вжала голову в плечи, как только почувствовала, что наступила кому-то на ногу.
  Хорошо хоть, оказалось, что она не одна на этой пустынной улице. Случись чего, со стоянки перед супермаркетом ее не увидят и не услышат криков, а тут хоть прохожие. Девушка готова была обернуться, чтобы извиниться, когда почувствовала крепкие руки на своих плечах.
  - В машину, быстро, - услышала она тихий низкий голос и ощутила довольно сильный тычок в спину.
  Рыжий как раз распахнул заднюю дверцу машины, не сводя с нее горящего взгляда. Ему осталось только облизнуться, чтобы Таша впала в истерику от ужаса, накатившего на нее в одну секунду. Она вдруг осознала, что ее пытаются похитить. С широко раскрытыми от страха глазами она упиралась изо всех сил, пытаясь противостоять натиску. Забыв про пакеты, она замахала руками, ногой толкнув и захлопнув дверцу.
  - Обожаю обламывать непослушных девочек, - крепкие пальцы сильно сдавили ей шею, и она ощутила жаркое дыхание на щеке. Она по-прежнему не видела, кто ее держит. - Еще такой финт выкинешь, и я испытаю кайф, только тебе от этого будет очень больно.
  Слова были произнесены таким тоном, что внутри у Таши похолодело. Нервная дрожь уже сотрясала хрупкое тело, и деушка лихорадочно искала выход, но все было бессмысленно. Они были одни на темной улице, их никто не видел. Проезжая часть как назло была пустынна, и спасения ждать неоткуда. Главное, сделать все, чтобы не оказаться в машине!
  Сейчас все истории Марка всплыли в памяти, и зловещие предупреждения родственника кричали и вопили о реальной опасности, красной лампочкой мигая в возбужденном мозгу. Что же делать! Необходимо как-то дотянуться до сумочки.
  - Хорошо, я сяду. Сама, - проговорила она, ощущая, как капли пота стекают по спине.
  Она всегда боялась боли. Направления на сдачу крови из пальца вызывали у нее такие приступы ужаса, что она едва не падала в обморок, ожидая, когда иголка вонзится в мягкую подушечку пальца. И сейчас сознавала, что ее ждут мучения и издевательства. Если у второго такие же глаза и такое же выражение на лице, как у рыжего, то ей не на что надеяться. Мамочки, вот же влипла!
  - Прошу, мадемуазель, - рыжий вновь распахнул перед ней дверь, перегнувшись с водительского сидения. В его глазах читалось злорадство и предвкушение чего-то... страшного.
  Таша медленно делала шаг за шагом к машине, ее похититель неотступно следовал за ней, дыша в затылок и не снимая руки с тонкой шеи. Такой свернет ее и даже не поморщится.
  - А может, вы меня отпустите? - Таша подняла голову и попыталась обернуться к своему тюремщику.
  - Позже, - уверил ее мужчина тихим зловещим тоном. - Обязательно. Отпустим.
  Рыжий осклабился. Они чувствовали свою безнаказанность и полагали, что являются хозяевами ее жизни, а потому могут делать с ней все, что только захотят. Судя по выражению глаз этого человека, хочется им чего-то противоестественного и ужасного. Ну почему люди рождаются такими? Или становятся в процессе жизни?
  - В машину, быстро, - неизвестный уже толкал ее внутрь салона, когда Таша, чуть наклонившись, потянулась к сумочке и резко выхватила из внешнего кармана баллончик с жидкостью. Извернувшись, она прыснула в лицо своему похитителю, и дернулась в сторону, вырываясь из цепких пальцев.
  Послышалась брань, мужчина невольно схватился за лицо, протирая глаза, и наклонился, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Рыжий, изменившись в лице, рванул дверь машины, выскакивая на дорогу. А Таша со всех ног неслась вдоль дороги, с ужасом сознавая, что убегает в противоположную от своего дома сторону.
  Теперь кто кого. Ее скорость и выносливость против страстного желания этого урода скрыть следы своего преступления. Им нельзя засветиться, они должны подчистить за собой, и Таша сейчас превратилась в дичь, на которую будет вестись охота до победного конца. Ах, как был прав Марк. Таша сознавала сейчас, что действия этой нелепой трагедии разворачиваются по тому хрестоматийному сценарию, который не раз описывал ей любящий дядюшка.
  Рыжий не тратил сил на крики и угрозы, сосредоточившись на беге и стараясь сократить расстояние между ними. Это был вопрос нескольких минут. Только бы Нок уже пришел в себя и догадался сесть за руль. Не стоило выбегать из машины, это он дурака свалял.
  Впереди замаячил свет фар, какая-то машина неслась навстречу беглянке. Нет, только не это! Если эта мартышка бросится под колеса, Крезу придется бежать совсем в другую сторону. Вот же гадство!
  - Нет, мам, все в порядке, - Лес держал мобильник у уха, вторая рука небрежно лежала на руле. - Куб здоров. Нет, он не в запое. Ну мам, когда это я тебя обманывал? Ну, вспомнишь тоже, мне тогда было пять лет и я отчаянно спасал свою задницу в прямом смысле слова. Да, мама, он в порядке, просто в депрессии. А ты помнишь время, когда было иначе? Это же Куб, он всегда такой.
  Женщина что-то говорила сыну, он спокойно отвечал ей с легкой улыбкой. Его мама известна своим беспокойством по всякому поводу. Все время боится, что кто-то из ее близких может быть несчастен, и считает своим долгом защитить их от всех напастей, ценой своего здоровья устранив эти причины.
  Но разве может кто-то помочь Кубу? Он сам медленно убивает себя, и этот процесс уже необратим. Только одна женщина могла бы помочь ему, и именно она толкает его в пучину отчаяния. На кой ляд такой брак, если твоя жена тихо ненавидит тебя и мучает из года в год? Лес никогда не мог понять мазохизм своего дяди, но видя, что и мать и отец никогда не затрагивали эту тему в разговорах, также не касался этого вопроса.
  Лишь время от времени он ездил навестить родственника, проверить его самочувствие и выяснить, не требуется ли снова везти его в наркодиспансер.
  Молодой человек грустно вздохнул. Ну что у него за жизнь? Вечно тащит своих родных и любимых в заведения, где они мучаются, проклиная его последними словами. Он постоянно пытается изменить их жизнь, но не получает за это никакой благодарности. Да и не нужны ему никакие слова, лишь бы как-то снять с их души груз, унять их душевную боль. Но Куб, возвращаясь домой, через какое-то время опять срывался и начинал пить, а Юла встречалась со своим Игом и снова садилась на иглу.
  Погано чувствовать полное бессилие изменить что-либо в судьбах любимых.
  Лес ласково попрощался с матерью, привычно поклявшись, что ведет машину осторожно, и конечно же не лихачит, и да, скоро будет дома. Наивная! Замужем за гонщиком со стажем, вырастила сына-стантрайдера, а постоянно просит их не превышать скорость и ездить медленнее. Еще бы попросила орла передвигаться по земле вместо того, чтобы парить в небе, раскинув крылья.
  Черт! Лес с силой вжал педаль тормоза, выворачивая руль влево, чтобы избежать столкновения. Какая-то ненормальная попыталась прыгнуть на капот его машины.
  - Дура! Жить надоело? - Лес выскочил из машины, шипя от злости. Судя по скрипу покрышек - шины за пять секунд стер до облысения. - Не могла броситься под какую-нибудь другую...
  Молодой человек замер на полуслове, когда девушка кинулась ему на грудь, вцепившись в него мертвой хваткой.
  - Эй, в чем дело? - он растерялся, не зная, как оторвать от себя ее руки.
  - Пожалуйста, спасите, - зашептала девушка, стуча зубами. - Не отдавайте меня им...
  - Хорошо, хорошо, только можно мне как-то обеспечить доступ к кислороду? - пробормотал
  Лес, взяв ее за руки и попытавшись убрать их с горла.
  Он ощутил ее дрожь, поняв, что странная незнакомка находится в сильном возбуждении. Что-то произошло, и это вовсе не уловка для того, чтобы познакомиться с ним.
  - Пожалуйста, помогите мне, - казалось, девушка не слышала его. - Не позволяйте им забрать меня! - она разрыдалась, крепче вжимаясь в грудь молодого человека.
  Лес поднял голову, выглядывая из-за кудрявой шевелюры девушки, оглядывая улицу. Она была пустынна. Может, у нее глюки? Что, тоже наркоманка?
  - Что произошло? - сухо спросил он.
  - За мной гонятся, - девушка всхлипнула.
  - Ну, насколько я могу судить по обстановке, ваши гонщики уже испарились, - криво усмехнулся Лес. Его раздражала эта незнакомка. Делать ему нечего, как возиться со всякими нариками. Достаточно одной, которая оборвала его жизнь три года назад.
  Девушка рискнула оглянуться и, убедившись, что дорога пуста, тут же отскочила от молодого человека.
  - Простите меня, - она виновато улыбнулась, но в ее глазах, полных слез, Лес уловил что-то, что мысль о принятых наркотиках отпала сразу. Девушка была напугана до ужаса, и только-только начинала приходить в себя. Лес еще раз оглядел дорогу. Впереди мигнула фарами машина, припаркованная неподалеку от супермаркета, и вскоре скрылась за углом. Может, ее действительно преследовали?
  - Ты где живешь? Я отвезу тебя домой. Сядешь ко мне? - Лес наклонился над девушкой, маленькой и хрупкой. Она дрожала как осиновый лист и никак не могла прийти в себя. Она подняла на него свои огромные глаза, и какое-то время внимательно изучала его лицо.
  - К вам - сяду, - кивнула она серьезно, решив, что этот человек ее не обидит.
  Лес хмыкнул. Ну конечно, кто бы сомневался. Он всегда вызывал доверие и расположение, и виделся всем белым и пушистым. Недаром девушки бегали за ним толпами и табунами.
  Он невольно поморщился от этой мысли. Бегают те, кто ему не нужен, а о ком мечтает... Как и его родственник Куб, он страдал от одной единственной женщины, порвать с которой не мог, и она мучила его и медленно убивала.
  Поддерживая под руку ослабевшую от пережитого девушку, Лес подвел ее к машине и открыл дверь.
  - Тебя как зовут-то, бегунья? - спросил он бодрым голосом.
  - Таша, - пролепетала та, робко забираясь в салон.
  - Таша. Здорово. Ну, поехали, - и он, обойдя свой автомобиль, уселся и включил зажигание. - Командуй, куда?
  - Здесь недалеко, - проговорила Таша и дрожащей рукой, мокрой от слез, указала вперед и влево.
  Да, быть пойманной поблизости от дома - уродливая насмешка подлой судьбы.
  Во дворе он остановился, не заглушая мотор.
  - Вот ты и дома, - произнес он, намекая, что девушке пора выходить, но та как будто и не слышала. Сидела и смотрела перед собой, словно переживала недавнее происшествие. Страх так и не отпустил ее полностью.
  - Таша, тебя ждут дома, - мягко проговорил Лес. Он умеет быть терпеливым. Девчонка явно пережила стресс, с ней надо помягче.
  Девушка повернула к нему голову, на лице отразилось страдание.
   - Понятно, - вздохнул Лес, вынимая ключ зажигания и снимая ремень безопасности. - Идем, я провожу тебя до квартиры.
  Таша смогла покинуть салон гостеприимной машины только когда Лес открыл дверь с ее стороны и сильно потянул ее за руку. Тело не слушалось, вялость и дрожь не позволяли передвигаться самостоятельно. Лесу пришлось буквально тащить ее на себе.
  Перед дверью в подъезд он долго шарил в карманах ее куртки в поисках электронного ключа, и когда, наконец, смог проникнуть со своей ношей внутрь, двое мужчин в мельчайших подробностях разглядели его. Так, на всякий случай, вдруг, пригодится. Заодно узнали, где живет эта 'красная шапочка'. Она рано радуется, что легко отделалась. Теперь она слишком много знает, чтобы так просто ходить по улицам этого города. Сидела бы лучше дома. А теперь - назад пути нет.
  
  8
   Лес открыл дверь и шагнул в темную прихожую.
  - Выключатель в этом доме имеется? - обратился он к своей спутнице.
  Та в это время гадала, откуда в ней взялось столько прыти, чтобы бежать с такой скоростью, что мужчина, страстно желавший ее догнать, не смог это сделать. Сейчас же организм требовал восстановления, и Таша понимала, что не дойдет до дивана без посторонней помощи.
  Юноша, казалось, понял ее без слов. Он пошарил по стене и нащупал выключатель. Лампочка вспыхнула, осветив довольно уютную прихожую с обоями, имитирующими природный камень, увитый плющом и нежными голубыми колокольчиками. На одежной вешалке висел одинокий мужской плащ, стильный и хорошего качества, на полу стояло две пары домашних тапок, мужские, довольно внушительного размера, и, вероятно, Ташины, для ее цыплячьих лапок. Ну, в смысле, для маленьких ножек. Блин, какое ему дело до ее ножек. Свалилась ему на голову!
  Снова вздохнув, будто ему надоело в который раз спасать очередную несчастную красотку, он поднял Ташу на руки и понес в комнату. Свет из прихожей высветил сервант, диван и два кресла у окна. К ним молодой человек и направился. Усадил девушку в кресло и выпрямился перед ней. Его темный силуэт четко вырисовывался перед ее затуманенным взором на фоне яркого пятна света из прихожей.
  Сейчас, в эту самую минуту, недавняя попытка похищения и преследования представлялась Таше каким-то дурным сном, злой сказкой. Ведь она находится в привычной обстановке, в теплой уютной квартире Марка, сидит в любимом мягком кресле. Пережитой страх казался нереальным, а опасность ненастоящей. Была ли она вообще на улице? Видела ли на самом деле тот жуткий взгляд человека, способного, как ей казалось, на все? Как бы то ни было, сейчас она в безопасности, и помог ей этот необыкновенный человек.
  Таша была готова влюбиться в своего спасителя в эту же минуту.
  - Мои продукты, - вскрикнула вдруг она, вспомнив, что потратила на них довольно внушительную сумму денег и потеряла на тротуаре, борясь за свою жизнь.
  Что? Она хочет, чтобы он побежал для нее в магазин? А луну с неба ей достать не надо?
  - С кем ты живешь? - хмуро спросил молодой человек.
  - С дядей, - слезы показались у нее на глазах. Ну вот, потратила впустую деньги Марка и оставила его без ужина.
  - Позвони ему. Сообщи, что произошло, - потребовал Лес, не двигаясь с места. - У тебя есть телефон?
  - Дда... - с судорожными вздохами Таша полезла в карман куртки и достала довольно навороченный мобильник.
  Лес хмыкнул. Зачем девчонкам такие гаджеты, если они и половины их функций не используют, просто не понимая, для чего они вообще нужны?
  Девушка с кем-то тихо говорила, утирая ладошкой нос. До Леса доносился голос из телефонного динамика, но слов было не разобрать.
  - Что сказал? - Лес увидел, как Таша отключила телефон и принялась вертеть его в руках.
  - Сейчас приедет, - отозвалась она тихо.
  - Ну, я пойду, - Лес решительно развернулся, направляясь в прихожую.
  Таша вдруг вскочила с кресла и бросилась за ним. Голова закружилась, в глазах на мгновенье потемнело, и она с силой ухватилась за его протянутые к ней руки.
  - Хочешь чая? - проговорила она, как только способность видеть вернулась к ней.
  Лес внимательно изучал ее лицо. Симпатичная. Наивная. Доверчивая. Совсем еще ребенок. Бывают же такие в ее возрасте.
  - Нет, меня ждут, извини, - он попытался обойти ее, но она снова прыгнула вперед, преграждая ему дорогу.
  - У меня есть очень вкусный чай. Дяде привезли из Китая. Уверяю тебя, такого ты еще не пробовал.
  Лес хмыкнул. Понятное дело - боится остаться одна. Какое-то время она будет подпрыгивать от громкого голоса и шарахаться от собственной тени, но что поделать, такое случается. Пусть радуется, что отделалась лишь легким испугом.
  - Ладно, давай свой чай, да я побегу. Мне еще, знаешь, сколько принцесс спасать!
  Он улыбнулся ей, и Таша замерла на месте. Казалось, в этот момент время замедлило свой ход и мир превратился в призрачную дымку. Исчезли все звуки, все краски, и реальным и настоящим был только этот молодой мужчина напротив.
  Девушка стояла и смотрела на своего рыцаря, не отводя глаз. Такой красивой улыбки она еще никогда не видела, и таких красивых мужчин не встречала. Сейчас, стоя в светлой прихожей, она смотрела в его глубокие глаза, в которых светилась сталь, но плескалась и какая-то затаенная грусть, и у нее снова начала кружиться голова, но она знала, что перепады давления тут ни при чем. Она рассматривала его длинные ресницы, четко очерченные губы, такие яркие и чувственные, нежную линию скул, прямой нос, идеальной формы подбородок и глаза ее расширялись. Он был прекрасен, и Таша вдруг почувствовала, что краснеет.
  Она устремилась на кухню, позвав незнакомца за собой. Лес спокойно последовал за девушкой по длинному коридору.
  Помещение оказалась просторным и светлым. Кухонный гарнитур состоял сплошь из стеклянных шкафов и открытых полок, заставленных разными баночками. Вряд ли над оформлением потрудился дядя этой птички. Явно ее работа.
  Таша вдруг обернулась к нему, стараясь не смотреть ему в глаза, и мягко толкнула на стул с высокой спинкой. Сама тут же бросилась к столу, включила электрический чайник и принялась доставать чайные пары из одного из шкафчиков.
  - А сейчас гвоздь программы! - объявила она, шутливо улыбнувшись и по-прежнему избегая смотреть ему в глаза, тихим омутом манящие потеряться и забыться в них навсегда. - Дамы и господа, приветствуйте - 'Серый порох'!
  Таша привстала на цыпочки и дотянулась до одной из открытых полок, чтобы взять железную банку, разрисованную необычным орнаментом и яркими иероглифами.
  Девушка что-то весело говорила, пока споласкивала кипятком маленький чайничек и насыпала в него драгоценное содержимое таинственной банки, а Лес ловил себя на мысли, что ему сейчас очень хорошо и спокойно.
  Впервые за несколько лет он оказался в уютной обстановке, позволив себе это ни к чему не обязывающее общение с девушкой, с которой у него ничего не могло быть, и которая была ему искренне рада. Она ничего не знала о нем, не ждала никаких подарков, не мечтала запрыгнуть к нему в постель и не метила в его постоянные подружки. Она просто общалась с ним, видя в нем человека. Нуждалась в его силе и уверенности. Ухаживала за ним и делала все, чтобы ему было приятно.
  Лес провел по лицу рукой, словно снимая невидимую паутину. Да он просто устал. Именно сейчас он ощутил, как же он одинок, как пуста его жизнь. Из-за этого каждую ночь он рассекает пространство наперегонки с ветром. Сейчас он чувствовал, что с удовольствием остался бы здесь на какое-то время, только бы не садиться на свой спортбайк. Надо только сделать вид, что он не слышит этот зов и не ощущает боли, которая заставляет его бежать, гнаться, стремиться вперед, к недосягаемой цели, постоянно ускользающей от него. К цели цвета глаз Юлы...
   Голос девушки заставил его вздрогнуть. Он не сразу пришел в себя и не сразу понял, что она предлагает ему что-нибудь съесть.
  - Ты же растеряла все продукты, - проговорил Лес, выпрямляясь на стуле и придвигая к себе чашку с ароматным чаем.
  - Ну, немного осталось. Просто я хотела купить что-нибудь для дяди. Он несколько дней провел на работе, вычисляя преступника.
  - Он работает в Ордене?
  - Нет, в службе охраны одной фирмы, и у них произошло крупное ограбление.
  - Ясно. Ну что, сходить в магазин? Надо кормить дядю, - улыбнулся Лес, иронизируя над собой. За доброе слово и участие он оказался готов сгонять в супермаркет и сделать что-то для этого доброго ребенка.
  - Не надо, спасибо. Он сам все купит, я его попросила, - с благодарностью улыбнулась Таша, садясь за стол напротив него.
  Лес увидел, как заалели ее щеки, когда их взгляды встретились, и насмешливо сощурился, когда она поспешно отвела глаза. Всегда одно и тоже. И она туда же.
  Он смотрел, как девушка мучительно собирается с мыслями, чтобы заполнить возникшую паузу, но не спешил ей помочь.
  - А как тебя зовут? - спросила вдруг она. - Я ведь так и не узнала имени своего спасителя.
  - Лес.
  - Что? Лес? - она не поверила, решив, что он ее разыгрывает.
  - Просто Лес.
  - Но это же, наверное, прозвище?
  - Да, и я откликаюсь только на него.
  - Кто же тебе его придумал?
   - Так, один друг, - молодой человек вдруг отвел глаза. Таша сразу поняла, что говорить об этом он больше не желает.
  Вскоре в дверь позвонили, и Таша подскочила от неожиданности, но в следующую секунду радостно заулыбалась, поняв, что это вернулся ее родственник.
   Она легко поднялась со стула и побежала в прихожую, Лес последовал за ней. У него больше не было причин задерживаться в этом доме.
  Родственник спасенной им девушки ему не понравился. Щеголеватого вида мужчина с выражением брезгливой надменности на лице. Он знал таких, скучных самовлюбленных типов, уверенных, что они что-то значат в отличие от других людей, встречающихся им на пути. Сейчас он выглядел уставшим и вымотанным.
  Его взгляд тут же потеплел, когда Таша бросилась ему на шею. Было понятно, что племянницу он любит, балует и опекает, бесконечно за нее волнуясь. В остальное же время занимается тем, что раздувает свое самомнение.
  Таша тут же принялась торопливо и сбивчиво рассказывать ему шокирующую новость вечера, забрав из его рук портфель и пакет с продуктами и поставив все это на банкетку под вешалкой. Затем она стянула с него легкое пальто и повесила на плечико, а также подвинула ему тапки. Наконец она показала рукой на Леса, как на своего освободителя, с таким видом, будто требовала от своего дяди немедленно вручить ему орден.
  Мужчина все время рассказа племянницы буравил Леса прищуренным взглядом, но молодой человек чувствовал себя спокойно. Кто хоть немного общался с Арсением Луговым и не стал после этого заикой, выдержит хоть десять таких дядь, какими бы крутыми орехами они себя не считали. Лес стоял, сунув руки в карманы, и когда Таша представила его, не спешил протягивать руку, решив, что и Марк этого не сделает.
  Но мужчина вдруг дружелюбно протянул ему ладонь и приветливо улыбнулся.
  - Я перед вами в долгу, - проговорил он приятным баритоном. - Вы спасли мою девочку, и теперь можете просить полцарства в награду.
  Его улыбка показалась молодому человеку неискренней. Еще бы руку царевны предложил. Или он как раз пытается выяснить его отношение к своей племяннице? Чего он боится?
  Таша была счастлива. Она спасена, ее родственник дома и, кажется, не сердится на нее, а еще этот красивый молодой человек тут, рядом, и от его близости и головокружительного аромата парфюма у нее странно сводило низ живота, и какая-то радостная икота пронзала внутренности.
  - Ну, рад, что у вас все хорошо. Мне пора, - засуетился Лес. Он не снимал пиджак и оставался в обуви, так что ему не понадобилось время на сборы.
  Марк стрельнул глазами в сторону Таши и увидел все, что было нужно. Кажется, его девочка увлеклась этим мачо. Он не любил длинноволосых, и взгляд слишком дерзкий и независимый. Бунтарь по сути. Видал он таких, эгоисты еще те. Думают только о себе и своей галимой свободе, плюя на других. Ничего хорошего его племяшку с ним не ждет. Да и вряд ли она может на что-то рассчитывать. Разве что он может воспользоваться тем, что само плывет ему в руки, хотя, к нему, похоже, довольно многое само плывет, по глазам видно.
  - Куда же вы торопитесь. Поужинайте с нами, - предложил он Лесу.
  Короткая дуэль взглядов, и снова молодой человек с честью ее выдержал. Ничем его не пронять.
  - Пожалуй, я отклоню ваше приглашение, - лучезарно улыбнулся Лес. - Меня ждет мать. Я обещал ей не задерживаться.
  - Вы всегда выполняете свои обещания?
  - Иначе я их просто не даю.
  Марк не сводил взгляда со смазливого лица юноши. Играет в рыцаря в сияющих доспехах? Красуется перед поплывшей девчонкой?
  - Ваша мать, должно быть, гордится вами, - его глаза просто лучились симпатией и дружелюбием.
  - Вы примерный сын.
  - Она просто любит меня, - Лес ни в какую не собирался сдаваться.
  - Покурим? - Марк по-прежнему сверлил его пристальным взглядом.
  Молодой человек вздохнул и кивнул, улыбка так и не сходила с его лица. Таша была в восторге. Ей было бы ужасно жалко отпустить его сейчас. Пребывание этого человека в их доме действовало на нее благотворно, а еще как-то странно... но до мурашек приятно.
  Марк указал рукой в сторону комнаты, где не так давно Таша приходила в себя, и сам прошел вперед, чтобы отбросить тюль и раскрыть створку балконной двери. Мужчины прошли на балкон, и Марк протянул своему гостю пачку сигарет. Лес отрицательно покачала головой.
  - Что так? Простые сигареты не катят? - Марк снова сощурил глаза. - Предпочитаешь забить косячок? Марихуана? Гашиш? Или что-то новомодное?
  Следователь, блин.
  - Я воспитан в строгой семье, - произнес Лес с едва уловимой улыбкой. - Отец мог оторвать мне голову, если бы застал с самой обычной сигаретой.
  - Ну, полагаю, ты умел надежно прятаться?
  - Нет. В моей семье не лгут и ничего не скрывают.
  - Вот как? - Марк затянулся.
  - Себе дороже выйдет. Запутаешься, а потом к чертям собачьим все потеряешь.
  - Что именно? Лишат наследства? - улыбка Марка стала до неприличия слащавой и издевательской.
  Видимо, по качеству материала и стилю пошива Кешиного пиджака уже все понял о предполагаемом благосостоянии его семьи.
  - Ага. Доверия, уважения и искренности, - Лес прямо смотрел ему в глаза, и Марк отвел взгляд, вдруг подавившись дымом и закашлявшись.
   - Мне действительно пора, я не планировал задержаться так надолго, - произнес тихо Лес.
  - Ташка, она... - Марк задумчиво вертел в руках сигарету. - Она очень наивная.
  - Я это понял, - кивнул молодой человек серьезно. Но ему-то что за дело до этого?
  - Если ее сердце окажется разбито, я... очень расстроюсь.
  Он серьезно? Да что происходит!
  - Я искренне желаю вашей племяннице встретить достойного человека, который будет беречь ее сердце в надежных руках, - проговорил Лес, прямо глядя на мужчину.
  - Какие виды у тебя на мою племянницу? - Марк задал этот вопрос в лоб, и Лес едва не подавился воздухом.
  - Я имею виды совсем на другую особу, - проговорил он сухо. Мрачный огонь, вспыхнувший в глубине глаз, не сулил его визави ничего хорошего.
  - Похоже, ты вскружил девчонке голову, - с невинным видом проговорил Марк.
  - Видит бог - я об этом не думал и этого не желал.
  - Наверное, девушки постоянно вешаются тебе на шею, а? - Марк хлопнул его по плечу, и Лес едва сдержался, чтобы не схватить его за руку, но стерпел и не произнес ни звука. - Я бы не сказал, что Ташка какая-то особенно влюбчивая барышня, - произнес Марк. - Но, похоже, среагировала она именно на тебя.
  Их взгляды снова скрестились словно клинки.
  Нет, это уже не смешно. Лес должен в чем-то оправдываться перед этим типом? Может, ему надо было толкнуть перепуганную девчонку на асфальт, сесть в Ауди и спокойно уехать?
  - Что мне нужно сделать, чтобы покинуть этот дом невредимым и... по-прежнему холостым? - холодно спросил он.
  - Ташка мне очень дорога, - произнес задумчиво Марк, будто не замечая, как закипает молодой человек, наполняясь праведным гневом, и вдруг поднял глаза на Леса. - Так что делать-то будем?
  - А нужно что-то делать? У меня есть дорогая моему сердцу женщина, и все мои мысли об этом. Так что, полагаю, в попытке окружить заботой вашу племянницу вам придется воспользоваться помощью какого-нибудь другого молодого человека, - проговорил Лес.
  - Обещаешь, что не приблизишься к ней и не воспользуешься ситуацией? - Марк наклонился к его лицу и, не мигая, посмотрел ему в глаза, ожидая честного ответа. Он уже понял, что этот парень слов на ветер не бросает. - Мне достаточно твоего слова, я поверю тебе.
  - Тогда оно у вас есть, - произнес Лес и направился к балконной двери. - Честь имею, - и больше не оглядываясь, вышел, пересек комнату и открыл входную дверь.
  Таша шуршала пакетами на кухне и не услышала, как прекрасный незнакомец, чьего настоящего имени она так и не узнала, покинул квартиру.
  
  9
  - Лес, дружище, как поживаешь?!
  Бодрый голос, приподнятое настроение. Василь. Наверняка, собирается звать в клуб, ну куда же еще. Из трубки доносился женский смех и тяжелые электронные ритмы. От низких басов у Леса сразу свело скулы.
  - Все нормально, - он усмехнулся, сбегая по ступеням темного подъезда.
  Прошло немного времени, и его друг, этот книжный червь, изменился почти до неузнаваемости. Вчерашнему ботанику вдруг стало нравиться внимание девушек, громкая музыка и крепкие коктейли. Наивный, полагает, что это и есть настоящая жизнь. Хотя, ночные гонки Леса на перегонки со смертью, разве это - жизнь?
  - Сегодня отличная вечеринка намечается, - невинным голосом сообщил Василь.
  - Рад за всех, кто там будет.
  - Чего-то голос у тебя не очень. Ты вообще как? Как личная жизнь?
  - Ты просто так ляпнул, или это попытка унизить меня? - и тут же серьезно: - брат, ты не вовремя, - Лес устало вздохнул, переложив мобильник в левую руку. Достал из кармана ключи от машины и отключил сигнализацию.
  - Как это не вовремя? - искренне возмутился молодой человек. - Мы давно не виделись, столько времени прошло. Могу я соскучиться по своему лучшему другу? - похоже, парень уже тяпнул. Можно услышать, как заплетается его язык, и представить, как блестят глаза.
  Лес усмехнулся, обходя машину. Вообще, смешное дело - алкоголь красил Василя как ничто другое. Румянец на лице, блеск в глазах, легкая дерзость во взгляде и порывистость движений - Василь преображался, и это цепляло девушек. Похоже, он сам давно просек эту фишку. Так и спиться недолго.
  - Мы виделись на прошлой неделе, - Лес сел за руль. Разговор отвлек его, и он не заметил одинокую черную Мазду, припаркованную у обочины через дорогу от арки, откуда прекрасно просматривался двор, из которого он собирался сейчас выехать.
  - Ты считаешь, этого достаточно для двух отличных парней, которые провели вместе все детство, съели пуд соли и...
  - ... и сделали много такого, о чем не стоит упоминать при телефонном разговоре, и не дай бог, об этом узнает мама, - усмехнулся Лес, заводя мотор.
   - Эй, друг, тебя тут ждут, - проговорил Василь почти просительным тоном. Он понимал, кому был обязан большой долей внимания к собственной персоне. Его участие в частных вечеринках всегда имело одно условие - присутствие на них Лескова.
   Лес дал задний ход и выехал из арки, развернулся на пустом шоссе и прибавил газу. В сгустившейся темноте Мазда последовала за ним, не включая габаритных огней.
   - Василь, не знаю, огорчит тебя это или обрадует, но сегодня все девушки - только твои, - молодой человек смотрел на дорогу, размышляя о том, действительно ли, приехав сейчас домой, чмокнет мать, прочитает сказку Лильке и завалится спать, или под покровом темноты опять направится в гараж?
  - Но как же так, друг...
  - Все, Вась, я еду домой, спать. Один. И тебе спокойной ночи, ну или бурной, как пожелаешь, - Лес отключил телефон и бросил на пассажирское сидение. Похоже, он не обманул друга, и действительно запрется в своей комнате до утра. Да, и к черту всяких Вась с их пустыми желаниями и никчемными развлечениями.
  Устал до чертиков. Визиты к Кубу всегда выматывали его и отнимали много сил, как душевных, так и физических. Работы всегда было полно.
  Первым делом Лес направлялся к холодильнику, чтобы в очередной раз убедиться, что тот пуст или в нем медленно доживают свой век куски заплесневелого сыра и засохшей колбасы, остатки его даров с прошлых визитов.
  Предвидя это, молодой человек всегда являлся с полными пакетами продуктов. Быстро раскладывал все по полкам и забивал холодильник, чтобы немного позже заняться приготовлением обеда, а заодно и ужина, и, по возможности, сразу на несколько дней.
  Он знал, где хранится ведро и тряпка (сам их туда убирал), поэтому засучив рукава, принимался за уборку. Раскрывал настежь балкон и форточки, не обращая внимания на ворчание родственника, врубал любимый рок и начинал. Не ленясь, забирался под кровать, отодвигал кресла, протирал ножки у стульев - как научила мама. В детстве Лес был бесценным помощником в проведении генеральных уборок.
  Итак, порядок в захламленной квартире наведен, постельное белье сменено, мясо на бульон поставлено, теперь самое важное - загнать дядю в добела надраенную ванную.
  Он купал Куба как ребенка, подолгу намыливал голову, массируя крепкими пальцами, видя, как блаженно мужчина прикрывает глаза и подобие улыбки, не имеющей ничего общего с его обычным сарказмом, появляется на изможденном лице. В такие моменты было приятно с ним поговорить обо всем и ни о чем, и на душе становилось легче.
  Затем, много позже, он садился напротив приведенного в порядок мужчины, сытого и довольного, облаченного в свежий длинный халат, мещанский, как называл его Куб, и протягивал ему гитару. Он мог часами просто сидеть напротив него и слушать мерное тиканье часов, но с детства обожал его игру.
  Да, кстати, не забыть купить ему новую гитару. В этот раз она опять оказалась разбита. Грохот был еще тот, соседка не преминула поведать ему об этом, пока он искал ключи от квартиры.
  Женщина всегда, заслышав шорох на лестничной площадке, выбегала к Лесу чтобы поделиться последними новостями, воспринимая его чуть ли не как душеприказчика Руслана Владимировича.
  - Опять курил. Много, - сокрушенно качала головой пенсионерка, шепотом делясь последними новостями. - И весь вечер ходил, ходил. Кстати, Кешенька, ты бы уж проверил у него паркет. Там что-то скрипит постоянно, ну сил моих нет слушать. Надо бы пол-то починить, а то ведь прямо по голове все, по голове бьет этот скрип. Сколько можно-то, а!
  - Хорошо, Анна Федоровна, я проверю. Посмотрю, что можно сделать. Не обещаю, что сегодня...
  - Да ничего, я ведь не тороплю, Кешенька, - Анна Федоровна клала пухлую руку с накрашенными ногтями на плечо молодому человеку. - А он все вздыхал вчера так тяжело.
  Подслушивала она что ли. Может, у нее и приспособление какое-то специальное для этого имеется?
  - А потом бум! - женщина неожиданно громко крикнула, - и ну давай колошматить. Я сразу поняла - опять ломает инструмент. Играть даже не начинал, а сразу схватил и ну давай колотить об стенку. А мне какой сон-то, когда он так бесчинствует. А у меня возраст, сердце, я ведь, Кешенька, уже немолода.
  - Хорошо, Анна Федоровна, - Лес вежливо перебивал одинокую женщину, готовую пуститься в многочасовой рассказ о своих болячках и прожитых годах. - Я поговорю с дядей, попрошу его больше так не делать.
  - Уж ты попроси, попроси, мой милый. И гитару-то купи. Уж больно хорошо он играет, когда спокойный-то, - просила женщина, заглядывая Лесу в глаза.
  - Если бы я знал, то сегодня и купил бы, а так - уж в следующий раз, хорошо? Я обещаю.
  - Хорошо, милый, хорошо. Спасибо тебе. Ты хороший мальчик, не забываешь родственника. Только ты и отец твой - настоящие люди. Вот памятник вам при жизни ставить надо, я ведь честно, от всего своего сердца говорю, - и соседка прикладывала руку к пышной груди.
  Лес с вежливой улыбкой согласно кивал головой, быстро открывал замок и скрывался в квартире.
  Куб никогда никому не открывал дверь. Считал, что те, кому он понадобился, должны сами изыскать способ добраться до него, если уж им это так сильно нужно. По крайней мере, у них должен быть ключ. Остальные пусть катятся к черту.
  Но остальным вообще не было до него никакого дела. Только сердобольная соседка каждый вечер переживала, слушая, как угрюмый человек за стенкой шагает взад-вперед по комнате, и ее сердце сжималось от жалости, когда она думала, какими мыслями он мог быть обуреваем.
  Когда-то Куб виртуозно исполнял Фламенко. Лес помнил те дни, когда, закрыв глаза, красивый мужчина наполнял этот мир тревогой и страстью, выплескивая их в музыке, обнажая душу и все равно оставаясь загадкой даже для самых близких людей.
  Но произошел ряд несчастий, после который сам мужчина уже не считал себя способным исполнить что-то стоящее. Его руки были повреждены. Сначала перелом, потом пожар, когда ладони обгорели почти до мяса. И все же тем, кто слышал его игру, он представлялся блестящим исполнителем. Его игра - это как раз тот случай, когда техника не так важна, как душевность и сила духа, коих в его игре было с избытком. Равнодушными не оставался никто, и его соседка прощала ему все буйство и шум за такое исполнение.
  Итак, этот день закончился, и Лес мчал домой, выжатый, как лимон. Он готов терпеть все, что сваливается ему на голову, но ему требуется время для восстановления.
  Обнять сестренку, почувствовать на себе взгляд отца, продемонстрировать маме, что он жив, цел и невредим. Не хватает только одного - одной. Той, которая медленно умирает и ненавидит его за попытки ей в этом помешать.
   Да еще это странное происшествие. Смешная девчонка считает его спасителем, тогда как он даже не уверен, была ли угроза реальной? Хотя, вспомнились ее глаза, в которых плескался ужас, дрожащие руки и заикание. Видимо, он все же в чем-то ей помог. Что ж, сегодня он просто молодец, нет слов.
   Подъезжая к дому, он понял, что спать ляжет еще не скоро. Может, уложится всего в час, но погоняет обязательно. Черт бы все побрал!
  
  10
  Юла резко вынырнула из-под воды, судорожно вдыхая кислород. Закашлялась, перегнувшись через край ванной. Ее трясло, но сил выбраться из ледяной воды пока не было. Самое паршивое, что она не может позвонить Игу - домашний телефон давно отключили за неуплату, а мобильный она продала, как и все более-менее стоящие вещи, за которые можно было выручить хоть сколько-то бабла.
   Отдышавшись, предприняла усилие, и рывком вывалилась на кафельный пол. Медленно сгруппировалась, упираясь локтями и коленками, затем тяжело поднялась и, шатаясь, направилась в комнату.
   То, что дал Иг недавно, уже закончилось. Этот гад никогда не давал порошка впрок. Знал, что она приползет к нему, будет клянчить, и выполнит все, что взбредет ему в голову. Сволочь.
   Держась за обшарпанные стены, по давно немытому полу она брела к кровати, чтобы упасть без сил и провалиться в короткое тяжелое беспамятство, тягучее, серое, мутное. Как всегда. Ей давно перестали сниться добрые красочные сны. С тех пор, как ушел Лес. Сначала она не могла спать, в те редкие дни, когда была в сознании и здравом уме, а потом стала наваливаться эта сумрачная пелена, когда мозг отключался на какое-то время, а потом что-то вышвыривало ее в реальность. В основном боль и голод.
   Когда она раскрыла глаза, комнату уже заполнили сумерки, тени гуляли по стенам, дневной шум за окном стих. Юла долго лежала с открытыми глазами, слушая, как на кухне капает вода из крана. Медленно, тихо, ритмично. Как всегда. Все как всегда.
   Надо отправляться к Игу. Она медленно сползла с кровати, усевшись на полу. Подтянула к груди колени, положив на них подбородок. Долго гладила ноги, подушечками пальцев ощущая места уколов. Еще в самом начале Глок посоветовал ей не портить руки, чтобы не приходилось потом ограничивать себя в одежде, когда он брал ее с собой на 'дело'. Спасибо ему за это. Зато выше коленей вся кожа ног была истыкана маленькими красными точками с постоянно не сходящими синяками. Да, в таком виде на городском пляже уже не покажешься. Зато в платье вполне может сойти за нормальную девушку. Разве что глаза всегда выдадут ее. Ее омертвелость, пустоту, боль.
   Плевать. Сейчас она пойдет туда, где никому нет дела до ее глаз.
   Она плелась, превозмогая сильное головокружение, и отчаянно моргала, пытаясь прогнать пелену, мешающую видеть. Уши заложило, и все звуки доносились до нее словно через толстый слой ваты. Нетвердыми ногами она ступала по мокрому от недавнего дождя тротуару, и немногочисленные прохожие старались обойти ее подальше, рассмотрев мертвое лицо с пустыми глазами.
   А вот и дом Ига. Такой же мерзкий, как и он сам. Отваливающаяся местами побелка, серые оконные рамы, грязный вонючий подъезд, откуда постоянно несет кошачьими испражнениями и помоями. Только его квартира обставлена совсем иначе. Сразу и не догадаешься, что в этих трущобах может жить такой сибарит.
   Иг не каждому сообщал о своем месте жительства, и не всякого впускал к себе. Юла вот удостоилась такой 'чести'. Превозмогая слабость, она шагала по ступеням. Всего второй этаж, а дышит как астматик.
   Дверь открыл высокий лысый парень с блестящими черными глазами. О, черт, как неудачно она зашла. Значит вся компания в сборе, и ей сегодня достанется. Вот не повезло, так не повезло. Чтоб они все сдохли!
   - Че приперлась? Ширево кончилось? Ну так ты это, вовремя, - осклабился лысый.
   - Отвали, - вяло пробормотала девушка, направляясь по коридору в комнату, откуда доносилась громкая музыка и мужской смех.
   В просторном хорошо обставленном помещении находилось четыре человека. Они вальяжно развалились на двух диванах и курили кальян. Двое из них лениво швыряли карты на стеклянный журнальный столик, другие о чем-то болтали, и время от времени громкий хохот заглушал звуки электронной музыки.
   Юла остановилась на пороге, поморщилась. Следовавший за ней парень толкнул в спину.
   - Че встала-то, проходи, - проговорил он, обходя ее и усаживаясь в кресло.
   Иг как раз поднял глаза, и его лицо расплылось в улыбке. Он был довольно молод, на вид - меньше тридцати, но в своем деле имел определенный вес и авторитет. За его добродушной улыбкой и доброжелательным видом скрывался холодный расчетливый человек, и тем, кому доводилось увидеть холодный блеск в его глазах, обычно сразу после этого становилось плохо. Иг не прощал ошибок.
   Юла давно поняла, что он за человек, и также давно перестала его бояться, когда сил уйти навсегда у нее уже не было. Каждый раз, когда она возвращалась из клиники, куда Лес и Луговой периодически ее засовывали, Иг сам заявлялся к ней домой с 'визитом вежливости', как он сам это называл. У него всегда находился для нее бесплатный пакетик 'света'. Только в такие дни он и бывал бесплатным. Юла еще ни разу не нашла в себе сил отказаться от подобной щедрости.
   Хозяин квартиры указал на свободное место на диване, но девушка не тронулась с места.
  - Что, ломка? Фигово тебе, да? - поднял голову один из игроков. Он широко улыбнулся, будто испытывая от этого искреннюю радость. Его голова с одной стороны была обрита, тогда как с другой волосы длинными прядями свисали до плеча.
   - Если это тебя вставляет, могу помучиться подольше, - произнесла девушка со злостью, в глазах же ее вдруг загорелся огонь. Как она всех их ненавидит!
   - Неа, вставим сегодня по-другому, - осклабился мужчина, и Юлу передернуло.
   - Иди сюда, - позвал Иг дружелюбно.
   Юла сделала один шаг в комнату. Хозяин кивнул одному из друзей, и тот убавил звук. Теперь глаза всех молодых людей были устремлены на нее. Сальные взгляды, похабные ухмылки. Эти мужчины и не думали скрывать своих намерений. В этом доме они могут осуществить любые самые грязные свои фантазии, абсолютно бесплатно, на халяву. За это Ига и любили: он дарил волшебство.
  Юле не было стыдно, страшно или обидно. Одна только усталость и ненависть. В конечном итоге, чем она лучше их? Они, по крайней мере, не колются, и у них нет слабых мест, на которые можно было бы надавить, в то время как Юла - одно сплошное слабое место.
   - Понимаю детка, тебе нужна доза, - сочувственно покачал головой Иг, и в глазах его в эту минуту читалось расположение и сочувствие.
  Юла судорожно сглотнула.
  - Но ты взрослая девочка, и знаешь: ничто в этом мире не дается нам даром, за все приходится платить.
  Ее начинало трясти. Она едва стояла на ногах.
  - Придется поработать, - тихо произнес мужчина, и его друзья довольно переглядывались, предвкушая бесплатное удовольствие.
  Опять. Это никогда не закончится. Юла тоскливо разглядывала рисунок на обоях позади Ига.
  Что ж, она будет думать о чем-то отстраненном, чтобы не видеть и не слышать ничего, что будет происходить в этой комнате. Перед глазами вдруг возникло лицо Леса.
  Откуда он взялся? Этого не происходило уже довольно давно. Она гнала от себя его образ, запрещала о нем тосковать и ругала про себя, чтобы поскорее забыть. Она давно перестала оплакивать эту потерю. Почему же сейчас он возник перед ней как живой? О, она не выдержит этой пытки его взглядом! Она не сможет это сделать, когда он смотрит на нее! Только не он. Но ей нужна доза, она не сможет вытерпеть. Пусть он уйдет!
  Она не смотрела, кто поставил ее на колени, она почти ничего не ощущала и не чувствовала, и шум в голове и головокружение позволяли ей оставаться отстраненной. Только бы Кешка ушел!
  Кажется, она всегда любила его. Это смешно, но это так. Когда она увидела его в первый раз, это был просто мальчишка, мелюзга, карапет. Он увивался за Лавром, не давая ему проходу, и ее друг возился с ним как со своим сыном. Несколько раз он просил Юлу приглянуть за ним. Ей было не трудно, она всегда умела ладить с малышней. В крайнем случае, если будет бузить и хулиганить - можно покатать его на байке.
  Тогда-то, наверное, она, рассекающая на огромной скорости, и сразила его наповал, сделав своим верным рыцарем. Она долго смеялась над его робкими попытками стать ближе к ней, но когда он вернулся из Израиля после годового отсутствия, с ним что-то произошло. Это все еще был ребенок, но что-то в нем неуловимо изменилось. В его взгляде, в том, как он на нее посмотрел, как произнес свое приветствие. С того момента Юла начала отсчет своей особой симпатии к этому мальчишке.
  Он рос и становился другим. Взрослел, умнел и мужал. С ним было интересно, и он ухаживал за ней, как за своей дамой. Она чувствовала его заботу и беспокойство о ней.
  Юла долго смеялась над собой, скрывая даже от себя, что он волнует ее воображение. Ну глупо же - восемь лет разницы, влюбиться в детский сад, штаны на лямках! Но время шло, мальчик менялся, и крепла его любовь к ней. Казалось, он любил ее всегда. И однажды этот момент наступил - он признался в своих чувствах.
  
  
  И почему у нее никогда не было парня? Нет, конечно она встречалась время от времени с какими-то ребятами, своими ровесниками, и даже какое-то время один из них ей нравился немного. Но она старательно скрывала это от Кешки, чтобы не дай бог не ранить его самолюбие. Почему она так поступала? От чего оберегала? Боялась потерять репутацию в его глазах? Не хотела оттолкнуть его? И все же она не ответила тогда на его чувство. Он не знает, что она проплакала всю ночь после его признания. Вспоминала его взгляд как у побитого щенка, выставленного за порог, и снова и снова обливалась слезами, сознавая, как ей одиноко и пусто в ее жизни, куда она не решилась впустить его.
  Через несколько недель после этого состоялся ее разговор с отцом Леса. Она все ему рассказала. О том, что любит, о том, что, наверное, подсознательно всегда ждала его, и поэтому не имела длительных и тем более серьезных отношений ни с одним из парней. Лавр тогда не сказал ничего конкретного, только смотрел на нее долгим проникновенным взглядом, как умел делать только он. Словно просил об одном - не ранить его мальчика, не обижать, не плевать ему в душу. И Юла закрылась. Кто знает, впусти она его тогда, не привело бы это к разочарованию, и не стало бы ему от этого больнее? Уж лучше пусть так, пусть они останутся друзьями. У него всегда будет шанс начать все заново с какой-нибудь ровесницей, а Юле не в чем будет себя упрекнуть.
  Но когда однажды он прибежал к ней на работу, она поняла, что мальчик вырос, что его решение бесповоротно, и сдалась. Потрепыхалась немного, но уже знала в своем сердце, что все решено и будет так, как он хочет. Тогда она почувствовала, что он стал мужчиной, которому можно довериться, который способен принимать решения и заботиться о ней.
  
  Ей уже было плевать на разницу в возрасте, она осознавала, что рядом с ней настоящий мужчина. Ее мужчина.
  Сейчас же ее окружали отморозки в фирменных шмотках, которым ничего не стоит растоптать человека. А человек ли она? Должен ли кто-то беспокоиться о ее репутации? Лес продолжал жалеть ее, оплакивать ее жизнь, но узнай он, чем она занимается, зарабатывая себе на очередную дозу, сдержался бы он от презрительного плевка ей в лицо? Почему же его взгляд сейчас так жжет ее? Она закрыла глаза, зажмурившись. Плевать. Все давно кончено. Теперь - плевать.
  
  11
  - Ташка, ну ты идешь сегодня вечером в универ?
  - Что? - девушка отвлеклась от своих мыслей. Под пристальным взглядом подруги вдруг покраснела, чем вызвала ее насмешливую улыбку.
  - Ташка, да что с тобой? Мать, ты часом не того?
  - Чего? - тут же резко побледнела девушка.
  - А того, втюрилась, что ли? - Люба захохотала.
  Полненькая, она, тем не менее, совершенно не стеснялась своей комплекции, примирившись с таким положением вещей благодаря симпатичной внешности. Люба вполне справедливо считала себя красавицей, и это постоянно подтверждалось. Молодые люди из их школы каждый божий день звали ее на свидания, и у Любы всегда была возможность богатого выбора.
  - А это что, плохо? - тихо произнесла Таша, отводя глаза.
  Рассказывать о своем рыцаре она не хотела ни Любе, ни кому-то еще. Это только ее тайна, чистая, красивая. Любка же все опошлит, высмеет, да еще, пожалуй, сама захочет встретиться с ним. Впрочем, им обеим это не под силу. Прекрасный юноша исчез, не попрощавшись, и у нее нет никакой возможности увидеть его хотя бы еще один раз.
  Таша тяжело вздохнула, чем вызвала смех подруги. Ну и пусть смеется, ей-то что. Знает ли она, что такое любовь? Только и делает, что хвастает своими новыми ухажерами, но что она к ним испытывает? Да ничего. Замирает ли у Любки сердце хоть иногда, когда она думает о самом-самом? Имеется ли вообще такой среди ее поклонников? Потеют ли ладошки и убыстряется ли ее пульс? Хочется ли петь, танцевать и плакать одновременно? И возникала ли у нее в такие минуты потребность писать стихи, чтобы описать и выразить все, что с ней происходит? Вот и пусть смеется, а про Леса ничего не узнает.
  - Ну так че, подруга? Че вечером делать будешь? Крестиком вышивать у окошка, или пойдешь с реальными девчонками на вечер в универ? - Люба потянула ее за рукав.
  Какой бы странной не казалась Ташка, Любе она всегда нравилась. С ней интересно, спокойно. Она хорошая, какой и должна быть близкая подруга, которая никогда над тобой не посмеется, а Любе было, с чем сравнить. В их классе каких только девчонок не было, и стервы среди них всегда рулили.
  - А что там будет?
  - Ну ты ваще. Ты чего, ниче не слышала? Маринка столько слюней напускала, пока рассказывала. Где ты была? - Люба внимательно посмотрела Таше в лицо, и при этом в ее глазах заблестели смешинки.
  - Как где... с тобой рядом... - Таша вздохнула. Она понимала, что выглядит странно, но не могла взять себя в руки. Опять размечталась о таинственном рыцаре и выпала из реальности.
   - Короче, ладно. Вечером в универе вечеринка, и наши девки почти все пойдут. Мы тоже должны, - не поленилась повторить новость Люба.
   - А нам-то зачем?
   - Как зачем? Там же физики, мужики, понимаешь?
   - Тебе своих школьников мало? - улыбнулась Таша.
   - Ага, мало, - Люба состроила гримаску. - Мужики же круче! Ты че, не понимаешь? Они умные, классные, и наверняка, среди них полно красавчиков.
   - Размечталась. А ты уверена, что им нужна такая малышка как ты? - засмеялась Таша.
   - Ну, не я, так ты, - парировала подруга.
   И Таша смешалась. Если она и хотела быть кому-то нужной, то он оказался недоступен. Каждый день она просыпалась с надеждой, что сегодня-то уж точно его увидит. Летела из школы домой, как на крыльях, нигде не задерживаясь, и весь день проводила в квартире, ожидая звонка в дверь. Но он не приходил, и через неделю Таша уже потеряла всякую надежду. Если бы он на самом деле хотел ее увидеть - нашел бы время прийти. Он же знал ее адрес!
   В грустные минуты жизни ее всегда спасал тайный дневник, куда она каллиграфическим почерком записывала разные умные цитаты. Недавно, в один из хмурых дней, она листала страницы, украшенные разноцветными узорами, и приклеенными цветами, когда одно высказывание резануло по сердцу, лишив всякой надежды. 'Не трать время на человека, который не стремится провести его с тобой'. Это была операция без наркоза, слезы закапали на страницу, но Таша внушала себе, что так будет правильно - ей лучше забыть его. Это была случайная встреча, без продолжения, так бывает. Сколько их еще будет, таких встреч в ее жизни. И однажды произойдет одна самая важная, судьбоносная. И Таша начинала плакать от того, что знакомство с прекрасным рыцарем не оказалось таким.
  - Ну так что, составишь мне компанию? - Люба ждала ответа.
  - Я с тобой, - вздохнула Таша, рассудив, что пора уже выбираться из этой затяжной тоски и жить дальше. Пусть и с занозой в сердце.
  
  ***
   - Малыш, опять не спишь, - голос Лугового, как всегда тихий и без эмоций. И опять курит.
   - Так время еще детское, - усмехнулся Лес. - Ты постоянно пытаешься уложить меня спать. Это уже навязчивая идея, - он рассмеялся.
   - Оу, точно. Просто, когда дети спят - их родители могут побыть, наконец-то, хоть немного счастливыми, - спокойно ответил мужчина.
   - Никогда не поверю, что Захарка так достал тебя, - улыбнулся молодой человек.
   - Может, я сочувствую твоим родителям, - Луговой шумно затянулся.
   - Тогда да, точно, мне лучше завалиться в кровать и не вставать с нее лет десять, - вздохнул Лес. Он немного помолчал. - Арс, у меня к тебе просьба.
   - Опять?
   - За мной кто-то следит вот уже неделю.
  Лес заметил подозрительных типов в тот вечер, когда незнакомая девушка попросила его о помощи. Были ли это те самые придурки, которые пытались похитить ее, или кто-то еще, он не знал. Он заприметил машину, неотступно следовавшую за ним от ее двора.
  Специально изменил привычный маршрут, как учил его Бертуччо, но Мазда не отставала, затормозив только тогда, когда Лес въехал в свой двор. Направляясь позже к гаражу, он заметил двух типов. В темноте было невозможно их разглядеть, но он сразу понял, что именно они преследовали его на машине с выключенными фарами. Интересно. Выходит, Таше на самом деле грозит опасность?
  - Уверен?
  - Буду только рад лажануться, - хмыкнул Лес. - Пока они ничего не предпринимают, но как-то, знаешь, неуютно от того, что они обо мне что-то знают, а я о них - ничего.
  - Понял, гляну. Дам знать, если что, - пообещал Луговой.
  Лес поблагодарил его и замолчал. Арсении понимал, чего он ждет, и вздохнул.
   - У меня нет радостных новостей для тебя, малыш, - он прикурил новую сигарету.
   Улыбка молодого человека померкла. Выходит, он опять в самом начале пути.
   - Дружище, это не 'свет', - послышался в трубке сухой голос. Лес по-прежнему молчал. Спазм сдавил горло, и он не мог произнести ни слова. - Сынок, мне жаль, но надо искать дальше. Я подключу своих ребят-профессионалов. Это то немногое, что я могу для тебя сделать, - вздохнул Арсений Луговой. - Давно ее навещал?
   - Недавно.
   - Как она?
   - Нормально.
   - Серьезно? Не пора ли ей снова в клинику?
   Лес зажмурился.
   - Арсений, она и так ненавидит нас за эти пытки. Думаю, однажды она просто не сможет нас простить.
   - Но зато хоть будет жива.
   - Я проконтролирую это вопрос.
   - Ну что ж, малыш, не буду спорить. Звони, если что.
   - Ты тоже.
   - Непременно. Я дам знать, если найду дилера. И обязательно сообщу про твой хвост.
   - Спасибо, Арс.
  Молодой человек отключился. Плевать на хвост, какое ему дело до всяких придурков. Есть проблема посерьезнее: этот чертов дилер неуловим. Никто еще не смог определить, откуда в их город приходит этот порошок, погубивший Юлу и поставивший крест на его любви.
   Василь выскочил, словно черт из табакерки, заставив Леса вздрогнуть. Как он подобрался так близко в полной тишине?
   - Эй, приятель, ну ты чего? В такой вечер грех скучать, - парень уже был навеселе. Ну как же иначе, куда без его долбаного обаяния. - Чего глаза такие? Давай, улыбнись, вечеринка же! В кои-то веки у нас в гостях такие цыпочки!
   Лес с досады чуть не взвыл. Ну как Василю удалось разыскать его в этой аудитории? Специально спустился на другой этаж, чтобы никому не отсвечивать, но вот поглядите на него, на следопыта фИгова - отыскал!
   - Василь, ты счастлив - и мне этого уже достаточно, - произнес он, убирая телефон в карман черных брюк. Одет он был с иголочки и на самом деле планировал потусить этим вечером как следует, но вести оказались безрадостными, и настроение как-то сразу пропало. Сейчас в своей рубашке, расшитой тонким орнаментом по всей спине, он чувствовал себя каким-то индюком с павлиньими перьями.
   - Э, нет, так жестоко обломать мне кайф я тебе не позволю, - Василь вдруг крепко схватил его за плечо и потащил в коридор. - Ты сам посуди - зря, что ли, сегодня туфли свои начищал? Ты просто обязан оттянуться!
   - Слушай, малолетки меня никогда не привлекали, - Лес пытался сопротивляться, но без фанатизма. Ему не хотелось оказаться застигнутым в тот момент, когда он, всклокоченный, упирается рогом в землю, а друг пытается затащить его в зал. Он решил, что улизнет в любой другой подходящий момент.
   - Конечно, мамочки круче, - хохотнул Василь, и Лес мрачно на него взглянул. Друг тут же осекся. - А что такого? Если не малолетки, тогда кто? Тетки остаются. Ну чего ты? Ну шучу я так.
   - Будь другом - не шути, - процедил Лес. Вырвал руку и сам направился к лестнице. - У тебя с чувством юмора не все в порядке.
   - Ну ты чего, Лес, обиделся? Ну что я такого сказал-то? - Василь недоумевал. Он знал о недолгой связи с какой-то женщиной старше Леса, но все давно закончилось. Уж года три как. Что его до сих пор так задевает? Надо будет при случае поговорить с ним об этом. - Знал бы я о тебе больше, не ляпнул бы никакой дурости, - заметил он другу.
   - Ага, размечтался, - буркнул Лес, сунув руки в карманы брюк и нехотя шагая по темному коридору. С лестницы доносились музыка и смех.
   - Ну что, зажжем? - улыбнулся Василь. - Я имею в виду по-хорошему, по-пионерски, - тут же поспешил добавить он, заметив недовольный взгляд Лескова. - Вообще-то девчонки из выпускного класса, так что у них есть голова на плечах и они уже знают, чего хотят.
   - Это вряд ли, - вздохнул Лес, вспомнив Ташу.
  Она тоже, наверное, из старших классов, а наивная, как первоклашка. И взгляд такой доверчивый. Разве можно такой в одиночку ходить по темным улицам? Марк должен больше ее опекать и защищать от всякой швали. Наверное, после того недавнего случая, все так и будет.
   - Ладно, мне мартини, и делай со мной все, что хочешь, - произнес Лес и, прыгая через три ступеньки, помчался наверх.
   - Как скажешь, босс! - воодушевленный парень бросился вслед за другом.
   Девчонки из 11 'А' школы ? 99 кучковались почти у самого входа, не решаясь пробраться в центр заполненного зала. Там были парни посимпатичнее, но и девчонки им под стать. Красивые и наглые. Такие близко не подпустят 'малолеток' к своим жеребцам.
   Люба первая заметила вошедших молодых мужчин, и на мгновение лишилась дара речи, как только разглядела длинноволосого ангела с пронзительными светлыми глазами и темными ресницами. Он небрежно обвел взглядом зал, задержавшись на импровизированной барной стойке, его друг, немного ему уступающий в плане внешности, следовал за ним. Вот бы им с Ташкой заполучить этих красавчиков, пронеслось в голове у Любы. Себе она, конечно же, возьмет светловолосого красавчика, а Ташке отдаст темненького, с наглой ухмылочкой.
  Она бросила быстрый взгляд на своих одноклассниц - никто из них пока не заметил вновь прибывших. Значит, надо действовать. Главное, не дать им пройти в центр, иначе они окажутся навсегда потеряны.
  - Ташка, закрой глаза и следуй за мной, - шепнула пышечка подруге и потащила ее за собой.
  - А в чем дело? - Таша озиралась по сторонам, но не понимала, куда направляется ее подруга.
  - В чем дело? А в том, что решается наша судьба, - загадочно заявила Люба и тут же встала на пути у Леса и Василя.
  - Привет, мальчики, как дела? Вы здесь учитесь? - проговорила она елейным голоском, стреляя глазками в Леса.
  Василь расплылся в довольной улыбке. Как раз такие девчонки ему нравились. Ну прямо его размер.
  - Мы здесь учимся, - проговорил он, не сводя с Любы пристального взгляда, - и дела наши с каждой минутой становятся все лучше и лучше.
  Нет, нет! Это не совсем то! Ангел-то чего молчит? Главное, не упускать инициативу. И Люба обольстительно осклабилась, сверля Леса откровенным взглядом.
  - Здорово! А мы тоже планируем сюда поступать. И тоже на ваш факультет, да. Радио-физика всегда меня интересовала, ага.
  Мужчины переглянулись и хмыкнули.
  - Ребята, а вы не покажете нам тут все? Ну, типа экскурсии, - ковала смелая Люба железо, пока горячо.
  - Девочки, о чем разговор, - обрадовался Василь. - Все, что угодно! С какого этажа начнем?
   Лес вдруг внимательно присмотрелся к ее молчаливой подруге.
   - Привет! - вдруг произнес он, не сводя взгляда с покрасневшей Таши. Та стояла, ни жива ни мертва, и боялась даже дышать. О том, чтобы поднять глаза, вообще не могло идти и речи. Вот где встретились. А она уже и не мечтала о таком чуде.
   - О, так вы знакомы? - проговорила Люба, не скрывая разочарования.
   - Еще как, - улыбнулся Лес, прекрасно разгадав ее планы и понимая, что только что разрушил ее однодневную мечту. - Как дела, Таша? Как поживаешь? Никто не обижает?
  
  12
  Диджей местного разлива был оригинальным парнем, и в его коллекции ультрамодных новинок современной танцевальной музыки отыскался раритет - 'Леди в красном' неизвестного большинству нынешней молодежи исполнителя. Но к ситуации, возникшей между четырьмя молодыми людьми, она подходила как нельзя кстати, и с легкой улыбкой Лес протянул Таше руку.
   - Потанцуем?
   Он видел, как вспыхнуло лицо девушки, хотя куда уж, казалось бы, больше. Она подняла на него глаза, и в них было смущение и восхищение, и что-то еще, о чем Лес не желал знать.
   Он сожалел об этой случайной встрече. Заметь он Ташу раньше, ни за что бы не выдал себя и смотался бы побыстрее. Сейчас же он вел ее в центр зала, думая о том, что надо спровадить ее домой - таким как она здесь делать нечего. Это совпадало и с его личными планами.
  Ладно, всего один танец, и будет уместно позвать ее 'на свежий воздух'. К тому же его сокурсницы, заметив 'чужачку' рядом с объектом их постоянного вожделения, уже бросали на нее недовольные взгляды и полировали коготки. Наивная Таша ничего не замечала, но Лес уже чуял запах жареного. Он не был сторонником женских боев и никогда не стремился оказаться причиной их возникновения, поэтому долго дразнить этих тигриц не собирался.
  Он остановился на более-менее свободном пространстве, положил Таше руку на талию, почувствовав, как девушка непроизвольно дернулась, взял ее влажную ладошку, и чуть заметно подтолкнул вперед, сделав шаг.
  Если бы в этот момент Таша была способна мыслить адекватно, она бы оценила умение Леса вести свою даму в танце. Этому трудно научиться, но если чувство такта и ритма дается от природы, это является причиной наслаждения для любой женщины, оказавшейся в паре с таким партнером.
  Девушке же в этот момент было достаточно того, что он просто стоит рядом с ней, смотрит на нее, и она ощущает на лице его дыхание, такое же сладкое, как и он сам. Ужасно смутившись от этой мысли, Таша снова покраснела, чувствуя, как волны жара накатывают на нее одна за другой, не давая возможности свободно вздохнуть.
  Лес в этот момент наклонился к ее лицу, пытаясь незаметно принюхаться и убедиться, что девушка не принимала алкоголь. Уловив лишь запах ментола, он спокойно перевел дух.
   Он не чувствовал ответственности за нее, ничем не был ей обязан, но по тому, как она на него смотрела, а вернее, как избегала смотреть на него, понял, какие чувства она к нему испытывает. Молодая, неопытная, много ли ей надо для того, чтобы влюбиться!
   Влюбиться? Что за мысли? Девушки, которые окружали его, а вернее, временно заполняли пустоту, проходили мимо него, не задерживаясь ни в его мыслях, ни тем более в сердце. И такое понятие как любовь казалось неуместным, когда речь заходила о них, красивых, ярких, уверенных в себе и знающих, чего они хотят. С ними, всегда являясь хозяином положения, диктующим свои условия, Лес, тем не менее, постоянно чувствовал себя используемым, как ни пытался доказать себе обратное.
   Грязь, вот слово, подходящее для описания его отношений с девушками. Но любовь... это было что-то новенькое. По крайней мере, за три года его [i] не[/i]жизни.
   Лес уверенно вел девушку в танце, пробуя на вкус это забытое слово - любовь. Должно быть вкусно, приятно, хорошо. Почему же ему так горько сейчас? Почему хочется все бросить, выскочить в окно из этого шумного душного зала и помчаться к своему гаражу? Он широко улыбнулся. Что поделать, он не мог ее так просто оттолкнуть.
   - Ну так как поживаешь, Таша? - обратился Лес к девушке. Чтобы расслышать ее ответ, он наклонился к ней достаточно близко и не мог не почувствовать, как она затрепетала в его руках. Да что за черт! Пора ее уводить отсюда от греха подальше. То есть, от себя.
   - У меня все в порядке, - пролепетала она. - Спасибо, что спросил.
   - Ну а как же, все же не чужие люди, - блин, что он несет! - В смысле, ты столько пережила недавно. Я был удивлен увидеть тебя здесь.
   - Ну, не хотелось больше сидеть взаперти, - и снова опустила голову.
   Лес понял, что она говорит про желание побороть свой страх, возникший из-за недавнего события. А Таша имела в виду угасающую надежду дождаться его визита.
   - Понятно. Но я удивлен, что Марк позволил тебе приехать сюда.
   - Ну... он немножко не в курсе, - девушка не удержалась от смущенной улыбки.
   - Вот оно что! Как же я сразу не догадался! Женская изворотливость в действии. Ты молодец, идешь по стопам миллионов своих предшественниц довольно успешно. У вас общее в том, что вы не думаете о последствиях.
   - О, перестань надо мной издеваться, - Таша легонько стукнула его кулаком в плечо, и тут же смутилась, дернулась, и замерла в его объятиях.
   Лес натянуто улыбнулся. Черт, скорее бы, что ли, мужик петь закончил.
   - Слушай, у тебя были какие-то особые планы на этот вечер? - спросил Лес, незаметно подталкивая ее ближе к выходу.
   - Ннет... - Таща отчаянно пылала.
   - Ну, может, мечтала встретить какого-нибудь парня, завести с ним знакомство, изменить свою жизнь, - Лес непринужденно улыбался. А что, он просто ведет светскую беседу, ничего личного.
   - Да нет же, меня подруга уговорила пойти. Я за компанию просто...
   - А, та предприимчивая блондиночка, да? Так она твоя подружка?
   - Да, а что?
   - Нет, просто спросил.
   Надо же, как противоположности сходятся.
   - А куда мы идем?
   Ух ты, заметила.
   - Думаю, чтобы не расстраивать Марка, тебе лучше вернуться домой, - произнес Лес невинным тоном. Услышав это, Таша резко остановилась, сбросив с себя руки молодого человека. - А что? В чем дело? Сама же сказала, что никаких матримониальных планов у тебя не имеется!
   Несколько секунда Таша сердито смотрела на Леса, и вдруг не выдержала, звонко рассмеялась, прикрывая ладошкой рот. Зря она это делает, красивая улыбка. Не все так преображаются, когда смеются. Ей идет.
   - Ты ведь не пила сегодня? - на всякий случай решил убедиться в своих выводах Лес.
   - Что? - девушка округлила глаза.
   - Ясно, тогда срочно отправляемся есть мороженое и домой, - и, не собираясь слушать возможные возражения, Лес схватил Ташу за руку и направился к выходу.
  Впрочем, возражений не последовало, их и не могло быть. Таша готова последовать за этим человеком куда угодно, даже пробираться сырым подземельем, часы и сутки напролет, недели и месяцы, только бы всегда держаться за его руку, смотреть на его профиль, вдыхать аромат его волос. Такие красивые, светлые, длинные. Красивый. Какой же он красивый!
   Таша чувствовала, что пьянеет от одного только вида молодого человека. Но ведь не прогнал же он ее! Мог бы просто поздороваться и пройти мимо, будто у него дела. Она бы не побежала за ним, нет, не стала бы приставать и о чем-то просить. Он же сам, сам повел ее танцевать, сам предложил ей мороженое. Он сам хочет быть рядом с ней. Это же здорово!
   Обернувшись, чтобы узнать, надо ли ей предупредить подругу об уходе, Лес увидел сияющие глаза, полные восхищения и обожания. Усилием воли подавив возмущение, зарождающееся внутри, он улыбнулся Таше в ответ и молча повел в гардероб.
   Какой же он дурак! Что он творит! Но он убыстрял свой ход, ни на секунду не выпуская девичью руку из своей ладони. Он не мог понять, что с ним происходит, и чувствовал, что начинает злиться, но также понимал, что не обидит эту девочку. И не отпустит. По крайней мере, сейчас. Или... или он должен сделать именно это?
   Накинув легкий плащик ей на плечи, он вывел Ташу на свежий воздух. Ночное небо было расцвечено яркими звездами, словно кто-то невидимый делал все, чтобы создать романтическую обстановку для этих двоих. Мерцание неоновых вывесок раздражало Леса всегда, и он свернул на набережную.
   - Не против, если пройдемся вдоль реки? - обернулся он к девушке, по глазам догадавшись, что это именно то, что было ей сейчас нужно, и как нельзя кстати для него, чтобы упрочить свое место в ее сердце. Черт!
  - Так значит, ты здесь учишься? - оказавшись на свежем воздухе, вдали от громкой музыки и шумной толпы, Таша почувствовала себя увереннее. По крайней мере, она успокоилась и не нервничала так, как еще несколько минут назад.
  - Да, это моя альма-матер, - Лес развел руки, словно говорил 'каюсь, виновен'.
  - И кем ты будешь работать, когда получишь диплом?
  - Не знаю, - он пожал плечами. - Наверное, волшебником.
  Таша улыбнулась.
  - А зачем?
  - Ну, мне очень нужно совершить одно чудо. Для одного хорошего человека... - взгляд Леса как-то потемнел. Он продолжал улыбаться, но его глаза словно потускнели. Он спрятал руки в карманы узких брюк и шагал чуть впереди, не оборачиваясь на девушку.
  Таша удивилась. Ладно, если бы он учился в меде и желал изобрести какое-то лекарство, чтобы спасти, возможно, жизнь своему родственнику, но причем тут физика? Он что, просто так шутит?
  - А что будет, если ты не сможешь совершить для него чудо? - спросила она.
  Навстречу попадались многочисленные парочки и мысль, что она тоже оказалась здесь в обществе необыкновенного парня, кружила Таше голову.
  - Тогда... - Лес по-прежнему глядел куда-то в сторону, словно смотрел в то страшное будущее, в котором чудо так и не произойдет. - Тогда я просто умру.
  - Вот как? Ты? Но почему? Разве чудо нужно тебе?
  Лес мотнул головой и протер глаза, прогоняя видение сероглазой женщины. Ташка ничего не поняла, ни о чем не догадалась.
  - Все, довольно разговоров. Так мы идем есть мороженое или как? - обернулся он к ней уже с широкой улыбкой на спокойном лице. Лицемер хренов.
  - Конечно! С тобой я бы и жареных пауков попробовала, - заявила Таша.
  - Вот как? Полагаю, так ты попыталась выразить степень своего доверия ко мне?
  - Ну да, - Таша удивилась, что Лес опять нахмурился. - А что случилось? - она вдруг решилась прикоснуться к его плечу.
  - Думаю, должен предупредить тебя, - Лес опять не смотрел на нее, испытывая неприятные ощущения от ее прикосновения к своей руке. - Думаю, тебе вообще не стоит кому-то доверять в этой жизни, - он обернулся, его лицо было серьезным. - По крайней мере, поверь, Таша, что твое первое мнение о человеке практически на девяносто процентов окажется неверным. Ты не умеешь разбираться в людях. Слышишь?
  Девушка удивленно распахнула глаза.
  - Но ты... разве, например, ты способен обидеть кого-то? - она убрала руку с его плеча, почувствовав или, скорее, угадав, что ему это было неприятно.
  Дурочка, как раз о себе он только что и говорил. Еще как способен, и делает это прямо сейчас. Знала бы она его, бежала бы без оглядки, а она как мотылек на свет свечи. Глупая.
  Лес устало усмехнулся.
  - Ладно, идем, а то мороженое растает, - проговорил он и устремился вперед, так что Таша едва за ним поспевала.
   Впереди стояли двое мужчин, опираясь на ажурный чугунный парапет набережной. Они о чем-то тихо беседовали, один из них курил.
  Таша заметила их издалека и как-то сразу напряглась. Чем-то эти люди ей не понравились. В темной одежде, длинноволосые, высокие, они вызывали подозрение. Почему же Лес не перейдет на другую сторону улицы? Можно пройти около домов, чтобы избежать встречи с ними. Мало ли, пристанут еще. Лес же наоборот, только ускорил темп.
  - Может, мы пойдем по другой дороге? - обратилась к нему Таша, не выдержав накала страстей. Ее сердце уже билось пойманной птицей. Эти мужчины были старше и выше ее недавних похитителей, ничем не напоминали их, но ей отчего-то стало страшно.
   - Зачем это? Я кое-кого встретил, - бросил на ходу Лес, не снижая темпа и не замечая, как изменилось состояние его спутницы.
   Таша не на шутку испугалась. А не была ли подстроена ее встреча с этим парнем? А что, если он был заодно с теми отморозками? Да нет, не может быть, это просто разыгралось воображение, она просто разнервничалась. Но ведь Лес не дрался за нее, и она не знает, сможет ли он защитить ее при нападении. Да, но почему она так уверена, что всем есть дело до нее, и все бандиты города непременно захотят напасть именно на нее? Нет, этого не может быть. Лес не один из них, но почему же он так стремительно несется в сторону этих ужасных типов?
   - Лес, - Таша почти кричала. - Лес, стой! Остановись, пожалуйста.
   - В чем дело? - молодой человек обернулся, замедлив ход, и внимательно взглянул на нее. - Таш, что случилось? Что с тобой? Чего ты испугалась?
   - Ничего, - она отвела взгляд, пытаясь отдышаться.
   - Ты будто привидение увидела. Так их здесь нет, смею тебя уверить, - Лес улыбнулся, пытаясь успокоить ее.
   - Пожалуйста, давай уйдем с набережной.
   - Но там дальше есть хорошее кафе, в детстве я пробовал там отменное мороженое.
   - А я не хочу мороженого. Расхотела. Я хочу домой, - и Таша исподлобья взглянула на молодого человека.
   Лес пожал плечами. Мало ли что может взбрести девчонке в голову, кто их поймет. У него не было опыта общения с пятнадцатилетними, или сколько ей там?
   - Окей, идет. Только поздороваюсь кое с кем, и сразу домой, хорошо? - сдался он.
   - А с кем ты хочешь поздороваться? - в волнении Таша осматривала набережную, но как назло, кроме подозрительной пары, вблизи больше никого не наблюдалось.
   - Сейчас увидишь, - улыбнулся Лес насмешливо. - Идем со мной, я тебя познакомлю.
   - С кем? - Таша пыталась упираться, но Лес несильно подталкивал ее в спину прямо навстречу мужчинам.
   Те заметили какое-то движение недалеко от себя и обернулись. Теперь их глаза были устремлены на Ташу, и та готова была закричать от ужаса. У одного из незнакомцев было обезображено лицо, и всю щеку пересекали уродливые красные рубцы, придавая ему зловещий вид. Второй был красивым, но что-то в нем напугало Ташу не меньше, чем видимое уродство первого. Его глаза. Жуткие черные дыры, и насмешливая улыбка, будто паук увидел попавшую в паутину стрекозу.
   Боже, неужели Лес с ними заодно? И значит, тогда он все же был участником похищения, и сделал все, чтобы втереться к ней в доверие? Это у них забавы такие? Травить дичь, неспешно загонять ее, а когда она потеряет бдительность, настигнуть и прихлопнуть?
   - Сынок, ты пошто девушку мучаешь? - произнес вдруг страшный урод, и голос у него оказался таким приятным и чистым, что Таша на миг замерла, что позволило Лесу толкнуть ее еще немного ближе к мужчинам.
   - Пап, привет! Вот, хочу познакомить вас, - и обратился уже к Таше, совершенно выпавшей из реальности от услышанного. - Ну давай же, не позорь меня перед родителем.
   - Папа? Это твой папа? - Таша готова была провалиться сквозь землю. Она только что чуть не опозорилась перед отцом своего любимого молодого человека! Но насколько красив Лес, настолько же страшен его отец. - Это что, правда? - шептала она, делая маленькие шаги по направлению к ожидавшим ее мужчинам.
   - Да, Лаврентий Николаевич Лесков, мой отец. Прошу любить и жаловать, - объявил Лес и, взяв безвольную Ташу за руку, протянул ее своему отцу. - А это Таша.
   Длинноволосый мужчина усмехнулся, взяв протянутую руку, и слегка ее пожал. Он обернулся к своему товарищу, и Таша чуть не ойкнула вслух. Другая часть лица была абсолютно чистой и ровной, и являла собой полную противоположность только что увиденному. Если смотреть только на левую сторону, можно было бы совершенно уверенно назвать этого человека красавцем.
  Вот и познакомились. Лес представил ее своему отцу. Теперь, что ни говори, она и Лес стали ближе. Так значит, все-таки судьба?!
  
  13
  По возвращении домой девушка долго кружила по квартире в обнимку с желтым медведем, громко пела, пока готовила салат к приходу Марка, порхая по квартире, строила рожицы зеркалу, всякий раз натыкаясь на свое счастливое отражение, и закончила вечер примеркой всех самых красивых платьев.
  Таша думала, что не сможет заснуть - такие сильные впечатления переполняли ее сердце. Оно билось и билось, и никак не собиралось успокаиваться.
   Когда ее родственник, усталый и нервный, перешагнул порог родного дома, она долго тормошила его и громко смеялась, отказываясь признать, что отыскала бутылку коньяка, спрятанную Марком еще с празднования нового года.
   - Таша, тогда что с тобой происходит? - Марк, как всегда, позволил племяннице снять свой плащ и надел заботливо подставленные тапки.
   На пути в ванную комнату завернул рукава голубой рубашки. Пока умывался, шумно фыркая, Таша стояла рядом с полотенцем в руках и загадочно улыбалась.
   Она думала о том, что могла бы так дожидаться Леса и протягивать полотенце ему. И это его она могла вести в кухню, откуда аромат запеченного с грибами мяса распространялся по всей квартире.
   Вот это да! Лес пригласил ее в гости! Ну, не он сам, а его отец, но это все равно. Лес же не сопротивлялся, а значит, все у них будет хорошо! А не приходил он, наверное, потому что был занят. Такие парни зря времени не теряют. Она еще так мало знает о нем. Что ему нравится, чем он увлекается, как проводит свободное время, о чем мечтает, к чему стремится. Главное, сдержаться и не задать ему эти вопросы в лоб. От такого любой парень сбежит. При этой мысли Таша тихонько хихикнула, и Марк снова подозрительно покосился в ее сторону.
   Девушка усадила его за стол и принялась хлопотать вокруг него. Вскоре перед голодным как волк мужчиной оказались столовые приборы, тарелка с аппетитным ужином и чашка ароматного кофе. Таша уселась напротив, по обыкновению подперев ладошкой щеку, но глаза ее в этот вечер были необыкновенными. Столько сияния и блеска в них Марк не видел давно. Вернее, никогда.
   - Так ты расскажешь мне, в чем дело? - спросил он, отдавая дань гастрономическому мастерству племянницы. Она росла без матери и рано научилась готовить, привыкла заботиться о своем отце и прекрасно следила за порядком в доме.
   - Да ничего особенного, - сообщила девушка тоном, призванным дать понять, что произошло что-то грандиозное, из ряда вон выходящее, но узнать об этом можно не сразу, а только задав кучу настойчивых вопросов. Таков ритуал.
   Марк не собирался играть в эту игру и решительно отложил вилку и нож.
   - Или ты мне говоришь, или... - он оперся локтями о стол и наклонился к девушке. Серьезные глаза, полное неверие в ее приготовленные россказни и огромное желание докопаться до истины.
   - Ну хорошо, я приглашена в гости, - торжественно объявила Таша, ничуть не огорчившись. Фома неверующий, да все у нее хорошо. Лучше не бывает!
   - К президенту?
   - Почему к президенту? - хихикнула девушка, теребя длинную прядь распущенных волос.
   - Ну, столько гордости, я и подумал: не иначе, как к самому-самому. Иначе откуда столько радости и счастья в огромных глазах?
   - Ну просто... просто я рада, - Таше срочно потребовалось нарисовать пальцем какой-то витиеватый и затейливый узор на белой столешнице круглого стола. О, а он сидел здесь, как раз на месте Марка, совсем недавно, и пил чай. Вернее, делал вид, что пьет. Он был здесь! А сегодня она снова его увидела!
   - Ага, рада, - Марк сверлил ее пристальным взглядом. - И к кому же ты идешь? Ты сама скажешь, или мне слежку за тобой устанавливать?
   - Ах, дядя, оставь ты эти свои штучки. Я уже большая, и у меня есть голова на плечах, - возмутилась девушка, но надолго сохранить сердитое выражение лица не смогла, и снова улыбка озарила ее хорошенькое личико.
   - Большая, большая. Даже слишком, - проворчал Марк. - Поэтому пришло время посадить тебя на цепь.
   - Вот уж нет! Я хожу, где хочу...
   - И попадаешь в разные неприятности, - намекнул Марк на недавнее происшествие.
   - Так вот! Тот, кто меня спас, и пригласил меня к себе, - выдала свой секрет девушка и зарделась как маков цвет.
   Марк долго молчал, и Таша в недоумении взглянула на него. Ее озадачило мрачное лицо родственника.
  Чем он недоволен? Это не кто-то с бухты-барахты, они вообще знакомы. Подумать только, Лес знаком с ее дядей, а она с его отцом. Это же практически...
   - Марк, а в чем дело? Что не так? - проговорила она, глядя на него удивленно.
   - Да все не так! Откуда он взялся, этот спаситель фигов, а? Где ты с ним встретилась? Он что, приходил сюда, когда меня не было?
   Девушка молчала и только хлопала ресницами. Такого напора она никак не ожидала. Они же про Леса говорят!
  - Таша, где была твоя голова? Тебе проблем мало, что ли? Зачем ты его впустила? Зачем он тебе нужен вообще? Ты не понимаешь, что от таких, как он, проблем у тебя может быть только больше? Ничего хорошего, понимаешь? Только все хуже, - пытался он внушить ей элементарную мысль.
   Он вскочил и в волнении принялся ходить по кухне. Настроение пропало, и мужчина не мог скрыть свой недовольный вид.
   Каков наглец, наплел про другую девушку, про полное отсутствие интереса к его племяннице, дал слово, что не подойдет к ней, а сам... Негодяй!
   У Таши уже блестели слезы в глазах. Она ничего не понимала. Почему у Марка такое отношение к тому, кто спас ей жизнь и сохранил ее честь?
   - Марк, - только и смогла произнести она, вложив в свой голос столько укора и печали, что сердце мужчины сжалось.
   Он ринулся к ней, взял ее за плечи и поднял со стула, глядя прямо в глаза.
   - Таша, милая, пойми, этот человек не принесет тебе ничего хорошего, - твердил он, глядя ей в глаза. - Зачем он приходил? Что он сказал?
   - Да не приходил он! - вскричала Таша, сбрасывая его руки с плеч. - Я случайно с ним встретилась, понятно? Он не приставал ко мне, а я не навязывалась ему!
   - Где же ты с ним встретилась? - Марк с подозрением смотрел на замершую племянницу.
   Упс, это она не подумав, ляпнула.
   Втянув голову в плечи, она виновато улыбнулась сердитому мужчину.
   - Ну, Люба позвала меня с собой на одну вечеринку, и...
   - Ты была там, где обретаются такие типы? - тут же взъярился Марк.
   - Да что ты кричишь! - Таша заткнула уши и закрыла глаза. Ей очень хотелось разреветься от обиды, и она едва сдерживала себя. Она не понимала, что происходит, и была обескуражена неожиданной реакцией дяди на радостное сообщение. - Ты ведешь себя и говоришь так, будто Лес - преступник или бандит! Будто он способен на подлость и желает причинить мне зло! А это не так!
   Марк вдруг резко успокоился и, с жалостью взглянув на девушку, вернулся за стол.
   - Сядь, - попросил он ее. - Таша, послушай меня, хорошо?
   Девушка всхлипнула, усаживаясь на свой стул и не поднимая на родственника глаз. Зачем он так с Лесом? Что тот ему сделал?
   - Марк, в чем дело? - прошептала она.
   - Понимаешь, детка, Лес дал мне слово никогда не приходить сюда, - проговорил Марк. Таша ахнула, прикрыв рот ладошкой. - Я попросил его об этом, и он поклялся мне, что больше никогда не напомнит о себе. Вот я и рассердился, что он нарушил свое обещание.
   - Но он же не нарушил, - прошептала девушка. - Он и не приходил. Я ждала, а он не приходил, - слезы закапали из глаз. - Я все ждала и мечтала, а он не приходил... Но почему? Марк, зачем ты заставил его уйти навсегда?
   - Из-за тебя, - устало вздохнул мужчина.
   Так вот в чем дело! Таша прижала руки к пылающим щекам. Лес оказался заложником своего слова и поэтому не появлялся. Но стоило Таше встретиться с ним на нейтральной территории, как все изменилось. Значит, на самом деле он был не против продолжить их знакомство! Вот и пригласил ее к себе, а не наоборот.
   Улыбка раскрасила лицо девушки.
   - Марк, но как же ты не увидел, что у него честные глаза! Он никогда не причинит мне зла и не сделает ничего плохого, - проговорила девушка. - Он хороший.
   - Хороший? - взяв, было, в руки нож, Марк снова отбросил его. - А ты знаешь, что у него кто-то есть?
   - Кто? Кто у него есть? - казалось, Таше был непонятен намек. Она во все глаза смотрела на Марка и молила его, чтобы он признался, что сказал неправду.
   - Таша, ты еще очень наивна, и много не понимаешь в этой жизни. Он мужчина, и у него кто-то есть. Он ведет совсем другую жизнь, и тебе в ней не место.
   - То есть как не место? - Таше стало холодно и страшно. Ее глаза потемнели, улыбка давно покинула бледное лицо, губы дрожали, и Марку было жалко на нее смотреть.
   Вот же козел! Откуда он только взялся на его голову! Мутит воду, мешает спокойно жить девчонке.
   - Милая, этот человек не совсем тот, кем тебе видится, и он тебе не подходит. Он клятвенно заверил меня, что его сердце не свободно, и я взял с него слово порядочного человека, что он не будет искать с тобой встречи и не воспользуется твоей наивностью.
   - Что? - вскричала Таша. - Не верю, слышишь? Я тебе не верю! Да как ты мог вообще?
   Она вскочила и бросилась из кухни. Вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. прижавшись к ней спиной. Слезы заливали лицо, но она боялась дать себе свободу и разрыдаться в голос.
   Что происходит? Неужели Лес ее обманывает? Но он ничего ей и не обещал. Конечно, он взрослый, и наверняка у него были подружки. Но зачем бы тогда он уделил ей внимание сегодня вечером? Зачем бы пошел провожать ее? И если бы был против приглашения, сказал бы об этом!
   Она сжала виски и замотала головой. В следующую минуту бросилась к кровати, достала из-под матраса свой дневник и, шмыгая носом, принялась листать страницы.
   'Не плачь, это прошло. Улыбнись, это было'. О нет, только не это! 'Дети - это любовь, которая с первого поцелуя попросила права на вечность'. Ну, это рано, и, похоже, в Ташином случае до этого и не дойдет. Она вытерла ладонью слезы, порывисто листая страницы. 'Чтобы построить прочные отношения, требуются усилия двоих. А для того, чтобы их разрушить, достаточно действий одного'. Может, это подходит к случаю?
   Таша отбросила дневник и залилась слезами, свернувшись калачиком на покрывале. Она все-таки пойдет к нему в гости. Придет и, глядя в глаза, спросит, за что он так с ней поступил. Но как? Как он поступил с ней? Тепло поздоровался, не отводя взгляда и не делая вид, что не знает ее. Пригласил на танец, пошел провожать, чтобы увести из того места, где ей действительно не стоило находиться. Он же позаботился о ней!
  Что же она поставит ему в упрек? Что он влюблен в другую? Точно! Надо спросить его об этом! Может, он специально сказал это для дяди, чтобы тот не переживал сильно, он же вечно боится за нее. Но каков: полез с допросом к незнакомому человеку. Только позорит ее.
  Таша чувствовала, как краска заливает лицо. Может, у Леса и мысли о ней не было, а Марк стал его упрекать в нездоровом интересе к ней. Или...
  Девушка вскочила и забегала по комнате. Может, дядя только взглянул в его глаза и сразу все понял? Марк же умный и очень проницательный, это у него профессиональное. Вот он и понял, что Лес запал на нее! Точно! Иначе не повел бы его на балкон для допроса с пристрастием. А раз стал расспрашивать, значит, хотел обезопасить Ташку. А это значит, что была опасность, и Марк ее почувствовал. Ну не опасность, то есть, а наличие интереса к ней, к Таше.
   И она, вскочив с кровати, снова закружилась по комнате с той радостью, которую испытывала в самом начале, после теплого расставания с молодым человеком.
  Она пойдет к нему, что бы ей ни говорил Марк, и будет общаться с ним, потому что, наверное, она ему тоже нравится, иначе он просто бы прогнал ее, отослал или ушел сам. Молодые люди сейчас такие, они стесняться не будут и притворяться тоже.
   И Таша снова схватила своего медведя. Ей был необходим партнер для вальса. А скоро, наверное, у нее будет совсем другой партнер.
  
   14
  Бертуччо Ливертье грустил. Он сидел в кресле перед незажженным камином, устроившись с комфортом - подтянув ногу к груди и поставив прямо в ботинке на мягкое сидение. Он опирался на колено локтем, небрежно свесив кисть. Кожаный напульсник на тонком запястье, перстни на длинных пальцах.
  Лиза бы пожурила его за такое безобразие: с ногами в кресле! Да еще и в ботинках! Она бы покачала головой, сведя тонкие черные брови, уперев кулачки в тощие бока, а потом выставила бы в его сторону указательный пальчик и помахала бы им перед лицом отца.
  Но маленькая принцесса сейчас в гимназии, и Берт несколько часов может делать что хочет - его никто не увидит. Он распорядился, чтобы уборку в его доме проводили во второй половине дня, когда приходит гувернантка, Лиза бегает по лестницам, и отовсюду слышится ее звонкий голосок. Сейчас же только его время. Время тишины и тоски.
  Длинные волосы с легкой сединой на висках почти полностью скрывали лицо, тонкие черты которого казались идеальными. Только невероятная бледность наводила на мысль о том, что он, возможно, болен, но сам Бертуччо не терпел разговоров на эту тему и не позволял никаких вопросов о своем здоровье даже самым близким друзьям.
   День выдался дождливым, хмурое небо не пропускало свет, и в комнате царила полутьма. Светлые обои не спасали положение - сумрачные тени отплясывали на стенах странные танцы, когда ветер терзал деревья в саду за окном.
   Сегодня вечером будет маленькое семейное торжество - день рождение его жены. Ну как торжество - так, просто ужин. Не простой, конечно, а вполне так себе на уровне. Соберутся только самые близкие. Арс с женой, Лавр со своей зайкой, еще пара человек и, пожалуй, все. Больше он не выдержал бы.
   Берт качнул головой, длинные пряди черных волос дрогнули и колыхнулись. Танька всегда любила прикасаться к ним, перебирала и расчесывала, будто с куклой играла. Нет, он не был для нее куклой, никаких пупсов - она боготворила его. Каждый день своей жизни. А он... каждый день своей жизни он предавал ее.
   Бертуччо поднял голову в поисках пачки сигарет. Он не помнил, куда бросил ее, как только вошел в комнату. Сигареты оказались на маленьком столике у самой двери. Вставать было лень, и он опять опустил голову.
   Завтра надо будет навестить его вторую дочку. Цветы, наверняка, завяли, дожди вон зарядили, ветер стопудово забросал песком надгробие. Теперь все в грязных потеках.
   Берт вздохнул. Стыдно признаться - но себе он никогда не врал - смерть второго ребенка стала для него облегчением. Все же роль счастливого главы семейства давалась ему нелегко. А Танька никогда ничего не замечала. Никогда. Ничего. Так и не узнала всей правды о нем, о себе, о них...
   Черт, придется вставать - курить хотелось до одури.
   Не тратя времени на раскачивания, Берт рывком вскочил на ноги и ринулся к выходу. Схватил пачку и в мгновение ока достал сигарету, прикурил и жадно затянулся. Вроде отпустило. Совсем ненадолго, но стало легче.
   Он подошел к окну, через плотный тюль глядя на слепое стекло, залитое слезами. Это Танька плачет. После смерти все обретают знание. У всех открываются глаза, и они постигают суть земной жизни. Теперь-то она знает, какова была цена ее счастья. Вся ее жизнь оказалась большим мыльным пузырем. И вот она плачет от обиды и боли. Она подарила ему счастье, он подарил ей эту боль. Прямо песня.
   Все эти годы он с содроганием вспоминал одну страшную для него фразу священника 'Пока смерть не разлучит вас'. Его передергивало всякий раз, когда думал об этом. Смерть разлучит их... так что же ему надо было делать? Мечтать о смерти? Для кого из них?
   Захотелось выпить. Не напиться, нет - Берт всегда понимал свою ответственность перед дочерью и не позволил бы себе такого никогда - но несколько обжигающих гортань глотков спиртного были бы сейчас как нельзя кстати. Жаль, что ключевое слово здесь 'нельзя'. Ладно, Арс расстроится, если вечером учует запах спиртного, ведь что ни говори, а одним стаканом коньяка Берт не ограничился бы. Так что не стоит и начинать, вечером восполнит этот пробел и утолит свою жажду. А сейчас у него в руках почти полная пачка сигарет и еще пара часов для мазохизма.
   Встать, суд идет.
   Лес вошел в холл, прислушался. Тишина наполняла огромный дом, погруженный в сумерки. Тоскливо. С Лизкой здесь все по-другому. Дети всегда все вокруг себя раскрашивают в яркие цвета и наполняют светом. Даже в самую дождливую погоду.
   - Эй, есть тут кто живой? - крикнул Лес и прислушался. Куда же он делся-то?
   Берт услышал голос, узнал, усмехнулся. Мальчишка, добрый, светлый, несчастный. Судьба дико его поимела. Впрочем, есть ли среди его знакомых хоть один человек с необожженной душой? У всех шрамы, потери, у всех своя боль. Вот и Лизку она ждет. Затаилась где-то, скрылась, сделалась неприметной и кажется нереальной, но придет время, пролетят годы, и Берт не заметит, из-за какого угла она набросится на его девочку, закружив в вихре потерь и агонии. Черт, надо кончать с этой дурью. Он потер лицо, прогоняя муть.
   - Иди на звук! - крикнул он, выпустив дым через нос. - Смотри не споткнись о трупы моих воспоминаний, - проговорил уже тише, только для себя.
   Молодой человек вошел в просторную комнату. Здесь было сильно накурено, и Берт показался ему печальней, чем обычно. Где его привычная насмешка? Где зубоскальство и легкомысленный тон? Перед ним стоял усталый больной человек, потерявший все. Блин, что за день такой, в голову всякая чушь лезет.
   Лес заставил себя улыбнуться и поздоровался с другом отца.
   - Ага, и тебе не хворать. Будешь? - и Берт протянул ему пачку сигарет.
   - Я же не курю, ты знаешь, - отказался молодой человек.
   - Ну да, ну да. Молодец, хвалю.
   Лес приблизился к хозяину дома, встал рядом и тоже уставился в окно. Большой сад, со скамейками и качелями. Они одиноко раскачивались на ветру. Листья облетали, парк казался заброшенным.
   - Чего пришел-то? - нарушил молчание Бертуччо. Он обхватил плечи руками и смотрел в одну точку. Лес, скосив на него глаза, подумал, что тот ничего и не видел перед собой, заглядывая куда-то внутрь себя.
   Он сразу вспомнил, как ему плохо. Он сам не понимал, почему пришел именно к Бертуччо. Он делал это не часто, смущаясь темперамента этого человека.
  Про Берта говорили всякое, и что он отморозок, и беспредельщик, и без правил, принципов и морали. Леса всегда это сбивало с толку, потому что он видел перед собой интересного веселого человека, любящего свою жену и обожающего дочь. А слышал совсем другое.
   Однажды, несколько лет назад, он узнал, что Берт убивал людей, и долго не мог осознать и принять этот факт. Отец отказывался отвечать на его вопросы, но Лесу удалось выяснить правду. Оказалось, что и Арсений и Бертуччо не совсем простые люди. С годами Лес убедился в этом - они мафиози. Страшные, беспощадные к врагам, и очень опасные.
   Было странно воспринимать их в таком свете, для него они всегда были хорошими людьми, близкими друзьями отца, и представить их с оружием в руках, стреляющими в живых людей казалось невероятно сложно.
   Поначалу парень чувствовал обескураженность, потом пришла эйфория от того, что он с ними знаком, может считаться своим и это круто. Но со временем пришло осмысление более важных истин, и это потеряло для Леса остроту ощущений, стало просто известным фактом, не влияющим больше на его отношение ни к Арсению, ни к Бертуччо Ливертье.
   Они просто есть, вот такие, он их уважает. Точка.
   Лес молчал, не зная, что сказать. Пока ехал сюда, все казалось четким и ясным, а сейчас оказался даже не в состоянии что-то сказать. Ему плохо, и он не знает, что делать.
  Сил почти не осталось, но не плакать же ему от этого! Все казалось таким пустым и бессмысленным. Его механическая жизнь, посещение занятий, общение с приятелями, какие-то люди, приходящие и уходящие, не оставляющие никакого следа или впечатления. Таша еще эта, восторженная глупышка, чего-то ожидающая. Черт, как все запутано.
   Он знает, что ему нужно, и также знает, что это невозможно. Что же ему делать? Почему жить - значит мучиться?
   Отец всегда понимал его, всегда чувствовал его терзания и порывы, но какой совет мог дать? Он счастлив, у него все хорошо и он не знает, чем помочь Лесу, у него нет ответа для него. Зачем же омрачать его счастье. Достаточно того, что между ними есть молчаливая связь, и Лавр читает по его глазам.
   Берт повернул голову к молодому человеку и насмешливо улыбнулся.
   - Что брат, фигово тебе, да?
   Лес просто кивнул. Берт вздохнул и снова отвернулся к окну. Что тут скажешь. Слова лишь мусор.
   - Я хочу сделать татуировку, - произнес вдруг Лес.
  - А я-то тут при чем? - Ливертье лениво пожал плечами.
  - Посоветуй кого-нибудь.
  - Твой отец побольше мастеров знает. Он это дело любит, один медведь его чего стоит.
  - Мне нужен мастер, который не знает моего отца и меня.
  Берт снова обернулся к парню.
  - Окей. А че за надобность?
  - Просто. Надо, - Лес упорно прятал глаза от старшего друга. Он знал о его проницательности, и вдруг оказалось, что не готов к глубокому сканированию. Зачем же тогда пришел в этот дом? Чего-то же он искал именно здесь? Что-то же ему нужно именно от Берта?
  - И что наколоть хочешь? - Бертуччо, сочтя, что пять минут без курева - это очень много, снова закурил.
  - А что посоветуешь?
  Мужчина помолчал, глядя в пол и вертя в длинных пальцах сигарету.
  - У моей жены была татушка. Квадрат с порядковым номером внутри, - проговорил он тихо. - Когда я увидел это - возненавидел тату в принципе, и свою единственную, на пояснице, свел. Вот так-то, старик.
  Он мог бы добавить, что мастер, сделавший татуировку его жене, был казнен, и что сам едва не погиб от его предсмертной пули, но стоит ли шокировать мальчишку?
  Лес нервно сглотнул. Он знал про знак рабства на руке жены Ливертье, проработавшей на плантациях около семи лет. Он и сам как раб. Раб обстоятельств, раб чьих-то решений, чьей-то боли и чьей-то жестокой воли. Просто марионетка в руках беспощадного зла.
  - Хочу дерево, - сказал он, уставившись в мутное окно. - Большое и ветвистое, корявое и уродливое, как и вся моя жизнь, - голос становился громче. - С облетевшей листвой, сухое и скрипящее на ветру. И чтобы повеситься на нем, черт возьми, и этого самого висельника тоже пусть наколят!
   Голос стал злым и резким, слова колкими и отрывистыми, тело била нервная дрожь, но он не замечал этого. Берт подскочил к нему, обнял - парня трясло. Его голова дергалась и плечи дрожали, но он не плакал. С горящими глазами на бледном лице он кричал что-то, и слов было уже не разобрать. У Берта сжималось сердце. Он только гладил его по плечам и тихонько похлапывал по спине.
  - Тихо, старик, тихо. Все будет нормально. Ты что, все будет хорошо. Ты разве не знаешь этого?
   Спустя несколько минут Лес очнулся и отскочил от мужчины, таращась на него, будто только что проснулся и не помнил, что произошло. Бертуччо насмешливо улыбнулся.
  - Чего уставился? - отчаянно краснея, пробормотал Лес.
  - Выпить хочешь?
  Не раздумывая, молодой человек утвердительно мотнул головой. Было ужасно стыдно за такую слабость. Но может, именно за этим он сюда и пришел? Он знал про Данила, который обожал Бертуччо именно за это - ему можно открыться, расслабиться, отдать свою боль, пусть на время, и зарядиться чем-то... его добротой, что ли, пусть безысходной и полной тоски, но все же ощутить пусть минутное, но облегчение.
  Он поплелся за Бертуччо в кухню. Тот уже доставал бутылку из стеклянного серванта.
  - Стопки в том шкафчике, - указал он Лесу направление, но молодой человек знал и без него, не раз бывал на этой кухне. И с Юлой зависал тут, и с родителями.
  - А где твоя Лиза? - надо как-то успокоиться, прийти в себя, завести незатейливый разговор, чтобы скрыть смущение и обескураженность от выплеснутой энергии.
  - В гимназии, потом в музыкалку отправится.
  - Ты сейчас зальешься и как поедешь за дочерью?
  - Так ее Данил отвезет и привезет.
  - А, ну тогда да, конечно.
  Данил - молодой мужчина, друга Бертуччо, преданный ему всей душой. У него не было личной жизни, и он практически жил в доме Ливертье, став добровольным нянькой и любимой живой игрушкой девятилетней Лизы.
   - Скучаешь по жене? - спросил Лес, когда они выпили по одной и закусили нарезанным балыком.
   Бертуччо промолчал, как-то странно усмехнувшись.
   - Сколько ей было бы сейчас?
   - Тридцать шесть, - и снова молчание.
   - Тяжело тебе одному?
   Бертуччо вздохнул и поднял глаза на молодого человека, такого же наивного, как и его мать, для которой все однозначно или белое, или черное, и обязано быть честным и искренним. Мальчишка весь в нее.
  - Жить с нелюбимой - вот это тяжело. Это труд, и отнюдь не героический, - Берт поднял глаза на притихшего парня. - Это подлость, и она требует колоссальных затрат.
  - Так значит, теперь ты сможешь отдохнуть, - пробормотал обескураженный парень. Такого откровения он не ожидал.
  - Это вряд ли. Оставшееся время я проведу в упреках к самому себе. Буду казнить и мучить себя за то, что делал, как жил.
  - Но она же была счастлива с тобой!
  - Да, но она прожила жизнь, так и не сумев сделать счастливым другого человека рядом с собой. Я, я лишил ее этой возможности, понимаешь? По сути, я посмеялся над ней, обманул ее. Лишил радости быть кому-то нужной, единственно необходимой. Она просто об этом не узнала.
  - Но...
  - Эй, защитник, довольно. Мне не нужен адвокат, - усмехнулся Берт. - Это закрытый судебный процесс и все давно предрешено, присяжные неподкупны и приговор будет безжалостным. Мне не на что надеяться.
  - Понимаю, то есть, я, конечно, ничего не понимаю, и не могу догадываться, что ты чувствуешь, но ведь вдовцы порой начинают жизнь сначала и обретают счастье, - ну вот, шел за утешением, а нарвался на глубоко несчастного человека. Блин.
  - Мне пятьдесят лет, - проговорил Бертуччо со странным выражением лица.
  - Это жалоба?
  - Нет, - Берт хохотнул. - Это приговор.
  - И что? Пятьдесят - самое то для того, чтобы замутить что-нибудь новенькое.
  - Нет, дружок, мутить надо намного раньше, в твоем возрасте. В моем лишь пожинают плоды и расплачиваются за совершенные в молодости ошибки.
  - Ты не хочешь влюбляться?
  Берт посмотрел на Леса так, что тот отчего-то смутился и отвел глаза.
  - Малыш, ты нифига не понимаешь во мне, и мой тебе совет - даже не пытайся.
  - Я просто не могу смотреть на тебя, когда ты такой.
  Берт хмыкнул.
  - Представляю, как ты достаешь Куба, - проговорил он, потянувшись к бутылке. Развязал, все-таки, гад такой. А обещал сам себе: ни-ни до вечера. - Пытаясь его осчастливить или хотя бы подтолкнуть к краю пропасти, чтобы он полетел, расправив крылья. Бедный Руслан.
  - У Куба все сложно, он влюблен, уже много лет, и поэтому ...
  - То же самое, - резко перебил Бертуччо.
  Их взгляды снова встретились, и Лес ошарашенно раскрыл рот.
  - Что ты хочешь сказать?
  - Да, сынок, мой поезд ушел, вот и все. Поэтому и появилась Танька - мне уже нечего было ловить, - Берт помолчал немного, опустив голову. - Понимаешь, Кеш, однажды я невольно стал виновником несчастья одной женщины. И не только ее одной. Да и сам мучился дико, - Берт помял лицо, тяжело вздыхая. - Разумеется, я ничего такого не планировал специально. Вот и решил однажды, что должен осознанно сделать хотя бы одну женщину счастливой. Во искупление, так сказать, своих грехов. (Берт говорит о событиях похищения Светланы Черемухиной, жены его друга, описанных в романе 'Картина')
  Молодой человек не мог прийти в себя от открывшейся картины жизни старинного приятеля. Как мало, оказывается, он его знает, и ни черта не понимает в жизни.
  - Ё-мое, даже не знаю, что сказать, - пробормотал он.
  - Учебник почитай, разве там нет умных мыслей? - осклабился Бертуччо.
  - Издеваешься?
  - Нет, намекаю, что тебе пора уроками, что ли, заняться.
  - Я тебе мешаю?
  - Сегодня такой день, ну, ты понимаешь...
  - Ладно, Берт, спасибо тебе. Мне жаль, что... - Лес поднялся из-за стола.
  - Шел бы ты уже, со своим жалом...
  - Ну, тогда до встречи. И передай привет моим родителям, а то сегодня до ночи не пересечемся.
  - Ладно, детка, много не шали, - Берт хлопнул его по плечу. - Бывай.
  
   15
  Он бы с радостью оказался сейчас в глухом лесу, и чтобы на многие километры ни одной живой души. Только бескрайнее серое небо и густые ряды деревьев, сквозь которые ничего не видно. И маленькая избушка с деревянными лавками, покрытыми шкурами. И чтобы русская печь на пол-избы, на которой так сладко дремать и видеть нелепые сны. А за окном чтобы шумел ветер и ревел дождь, как и в его сердце.
  Все, чего он сейчас хотел - это чтобы его оставили в покое. Сложно притворяться перед матерью, положившей свою молодость на алтарь служения сыну, растившей его в любви для счастливой жизни. Ей было бы больно узнать, что сын так и не смог обрести свое счастье.
  Трудно играть роль веселого парня перед Василем. Быть своим в доску, готовым на любую аферу. Вести себя цинично и легкомысленно. Делать вид, что живешь легко, не задумываясь ни о чем.
  Тяжело обманывать Лильку, когда приходится делать вид всем довольного брата. Попробуй только забудь ей улыбнуться - тут же бросится тебя спасать. Это уже изученный механизм, и дешевле для себя озвучивать речь ее косолапого медведя низким басом, пить кофе из детского сервиза и на полставки работать доктором Айболитом, когда Лиля рассаживает всех своих зверей на кровати в очередь к прославленному ветеринару, по ходу действия выдумывая диковинные болезни.
  А как, например, не показать Кубу, что Лес перешагивает через себя каждый раз, когда приходит к нему, исчерпывая до дна душевные резервы только для того, чтобы просто взглянуть ему в глаза? Может, стоит опять попытаться поговорить с Эвой? Пусть пожалеет человека, который отдал ей свое сердце много лет назад. Нельзя же так топтать человеческие чувства. А если они ей никогда не были нужны? Куб жил ею, а ей это всегда было параллельно.
   Лес похолодел. Он прекрасно понимал, что происходит с ним самим - появилась девушка, возложившая на него надежды своей жизни. Это было видно без всяких слов, и Лес сразу понял это. У таких девчонок все написано на лице.
  Бесхитростная, открытая и доверчивая. И его предупреждение о том, чтобы она держалась подальше от него, Ташка просто не поняла. Или не захотела понять. Как же, ведь мир наводнен рыцарями в сияющих доспехах, цель которых отыскать какую-нибудь принцессу и спасти ее, чтобы потом сразу же и осчастливить. Почему бы не Ташу? И почему бы не ему?
   Дождь недавно закончился, но капли падали с мокрых листьев. По тропинке, мощеной плиткой, Лес пересек парк и вышел за ворота. Сел в машину, хлопнув дверцей. Он понимал, что сердится на себя, а не на девушку. Не она выстраивала обстоятельства так, что привязывала его к себе. Ему просто было уютно в ее квартире, хорошо и спокойно в ее обществе, и оказалось приятно примерить на себя костюм супермена.
  Что еще нужно современному молодому человеку в полном расцвете сил? Уважение и признание. Немного восхищения и капля обожания. Так что же происходит? Чем он недоволен?
   Лес решил поехать к реке. Надо немного подышать свежим воздухом, причесать мысли, побыть в одиночестве.
   Слова Бертуччо не выходили из головы. Берт сделал выбор своей жизни и расплачивается за него до сих пор. И будет это делать до самой смерти. Выходит, обманывать и быть рядом с тем, кто тебя любит - более жестоко, чем сказать правду об отсутствии чувств к нему?
   Лес угрюмо смотрел на дорогу, сумбур в мыслях погрузил его в пучину уныния. Да, с Ташкой можно забыться, но на время. Стоит ли это тех слез и боли, которые останутся ей после Леса? Сама напрашивается? Не на это. Ей нужно все. Весь мир, вся вселенная, которая заключена в нем. Вот ведь как, вот каким она его видит. Или просто придумала это все?
   У девчонок так бывает - наделяют человека теми качествами, которых у него и в помине не нет, и верят, что он выше и благородней, чем есть на самом деле. А потом ревут от разочарования и обвиняют его в обмане.
   А у Леса как обстоит с этим? Есть в нем то, что увидела Ташка? Или все это на самом деле лишь плод ее богатой фантазии, щедрой на такие дары и титулы? Он не дарил ей иллюзий, даже не пытался покрасоваться перед ней, а она цепляется за него и не хочет отпускать. И самое смешное - он не очень-то и рвется. Не торопится бежать, куда глаза глядят. Почему? Устал?
   Может, Ташка - это шанс начать все сначала? Шанс стать нормальным человеком? Может, он научится спать по ночам и видеть обычные сны. Может, ему станет так легко, что не надо будет гонять наперегонки со смертью. Может, он даже перестанет искать 'свет' и отпустит ту, кто добровольно решила исчезнуть.
   При воспоминании о Юле сердце привычно сжалось, причиняя боль. Черт, нет, это останется с ним навсегда. Берт сделал неправильный выбор - он отказался от своей любви и решил играть роль. За это и расплачивается: за малодушие, трусость и слабость. Почему не боролся? Почему не выцарапывал у судьбы свое?
   Ташка - она чистая, светлая, хорошая. Зачем же ей вступать во взрослую жизнь с уродом, с обрубком, со сломанным человеком? И потом, он может дать ей комфорт, наверное, даже покой, мир в сердце и стабильность, но любовь... С того момента, как проснулась в нем душа, как пробудилось сердце, он учился любить только одного человека. Он рос, креп, мужал, вытягивалось его тело, наливалось силой, созревало, и изменялось его чувство. Практически всю свою сознательную жизнь Лес потратил на взращивание своей любви. Куда же ее теперь девать? На какой свалке закопать ее остывающий труп? В каком шкафу спрятать этот скелет?
   Таше не нужна его оболочка. Не нужны его мышцы, пресс, улыбка и сексуальность. Она из тех восторженных максималисток, которым подавай все целиком, с душой и самыми потаенными мыслями. Но если она заглянет в закоулки его души, ее больно ранит откровение, что ей там не место. Все уже занято, забито до отказа, сочится болью из всех щелей, и принадлежит только одному человеку - наркоманке, полумертвой и опустившейся, потерявшей себя и не желающей что-то изменить.
   Нет, Ташку пора гнать. Сама потом спасибо скажет.
   Наверное, именно разговор с Бертом помог ему сейчас принять такое решение.
   Лес шагал вдоль набережной, рассеянно глядя на реку. Темные воды отражали чернеющее небо, первые зажегшиеся фонари расцвечивали гладь огнями.
   Внезапно Лес остановился и замер. Следовавшим за ним людям пришлось резко тормозить, чтобы обойти странного парня, споткнувшегося на ровном месте. А Лес вдруг понял, что так его поразило - почему же Берт вдруг рассказал ему свою историю.
   Этот самый закрытый человек, говорящий обо всем и не говорящий ничего, обнажил перед ним свою душу и поведал о самом больном, страшном и подлом... Лес подсознательно никак не мог понять, чем заслужил такое доверие. Не настолько плохо выглядел Берт, чтобы кричать об этом первому встречному, а Лес уж никак не подходил на роль священника, могущего отпустить грехи или просто понять его боль. Слишком молод, наивен, и мало что понимает в человеческих отношениях.
   Но именно Берт недавно видел его с Ташкой. Видел эту девочку и раскусил ее на раз. И Леса давно знает, и Юлу. Он намеренно открылся, чтобы показать контраст. Чтобы предупредить об опасности сделать неверный шаг. Мол, решай, чего ты на самом деле хочешь, за что готов заплатить, и как дорого?
   Блин! Леса бросило в горячий пот, волна жара пронеслась через все тело. Он отбросил волосы с вспотевшего лба.
   Он не может быть с Ташей! Просто не может! Или... Берт хотел показать ему, что очень даже может, только придется постараться ради той, которая подарит тебе всю себя?
   Всем известно, как Таня обожала своего мужа, боготворила и ценила. Он был для нее всем. Без него просто не существовало ее самой. Может, и Таша готова подарить ему такие ощущения?
   Чего же он хочет? Определись он со своими желаниями - будет легко понять, что ему выбрать.
   Отдать или взять? Он отдавал себя много лет и пришел к тому, что жизнь его напоминает старое мертвое дерево. Он отдавал в никуда, в пустоту, черная дыра поглотила его мечты и планы. Что же он может взять? Все. Буквально все. Он может стать царем и богом. Он может стать самым главным и важным. И не это ли главное для мужчины? Стать всем для своей женщины?
   Но чтобы взять, нужно что-то отдать, заплатить цену. И цена Леса будет высока. Собственные чувства придется убить. Мечты похоронить. Боль зажать в кулак.
  Но будет новая любовь, новые мечты и новые чувства. Нужны ли они ему? Ведь также будет и новая боль.
  Лес снова двинулся вперед, не замечая ничего вокруг, когда услышал, как кто-то окликает его.
  Он обернулся - через дорогу у домов стояли две девушки в коротеньких юбочках и ярких куртках. Таша и эта, ее подружка. Блондинка оценивающе прошлась по нему взглядом, впрочем, понимая, что ей ничего не светит. Таких Лес умел читать. С ними всегда бывает просто. И скучно.
   - Привет, девчонки? Почему одни и без охраны? - бодро крикнул он. Что ж, анализ прожитых лет и оценка ценностей откладывается на другое время.
   Таша улыбнулась ему как самому близкому человеку и, потянув подружку за руку, направилась к нему.
   Ну, теперь блондиночка поймет, что у ее подружки с ним точно что-то есть. Таша совершенно не умеет притворяться. Н-да-а... Лес мог бы ее поучить. Он мастер лицедейства и притворства. Он лучший актер в школе лицемерия. Впрочем, в ее случае все попытки будут бесполезными: девчонка всю жизнь провела в краю непуганых романтиков.
   Забавно, что именно Лес может стать ее жестоким учителем жизни. Или спасением от этих реалий. Нужно только решить, чего он хочет, а без чего может обойтись.
   Обе девушки приблизились, не сводя с него глаз. Леса никогда не смущала такая ситуация, с школьных лет он находился в центре пристального внимания девчонок и научился с этим жить. Игнор, игнор и еще раз игнор. И чтобы никто ничего не заподозрил.
  С ним всем и всегда было уютно и спокойно. Ни одна девушка не была отшита грубо и жестко, для всех у Леса хватало терпения и такта. Это не удивительно - он сын своего отца. Пусть и не родного, но все, что он имеет и чем обладает, перенял у него. Лавр всегда был для него примером, его идеалом, героем, единственным образцом для подражания. Лавр никогда и никого не обижал, и если была возможность помочь - делал это.
   - Так как вы здесь оказались? Разве вам не надо учить уроки? - обратился он к девчонкам и заметил, как Таша потупила взгляд - обиделась, а блондинка сузила хитрые глаза - приняла за заигрывание.
   - Мы уже большие девочки, - заявила пухленькая красотка, растягивая слова. - И нам не задают уроки на дом, - она засмеялась.
   - Мы были в больнице, - сообщила Таша. - Вот, возвращаемся домой, решили пойти этим путем, немного прогуляться.
   Только сейчас Лес заметил у них за плечами рюкзаки.
   - И что же вы делали в больнице? И почему не в своем районе, а здесь, в центре города? - он облокотился на перила, ограждающие набережную.
   - Здесь находится областная инфекционная больница и в ней есть несколько палат для брошенных детей, - объяснила Таша.
   Лес увидел, как погрустнела девушка при этих словах.
   - Как это брошенных? Почему? - он сложил руки на груди, разглядывая ее. Столько печали в глазах, а совсем недавно она плакала. На щеках видны дорожки от слез, вытертые наспех, должно быть, когда девушки встретили старого знакомого, то есть его.
   - Брошенных детей сдают в интернат или в дом малютки, смотря кому сколько лет, - принялась объяснять Таша, - или отнимают у родителей для начала процесса лишения родительских прав. И если они заболевают, их привозят сюда, в областное отделение, и размещают в отдельных палатах. Туда мы с Любой и ходили, помочь в уходе за ними.
   Ее глаза снова увлажнились. Сегодня впервые она столкнулась с болью и потерями. Эти дети еще ничего не понимают, но уже потеряли практически все в своей жизни. Они ничем не провинились, но их уже лишили счастливого будущего, и вряд ли это изменится с годами. Не всем может повезти с удачным усыновлением, и их ждет непростая судьба ненужных детей.
   - Ясно, - проговорил Лес, внимательно наблюдая за Ташей. - А вы-то как там очутились?
   - Нас пригласили, - вступила в разговор Люба.
   - Медперсонала на это дело не хватает, вот по школам и набирают волонтеров среди старшеклассников, - кивнула Таша. - Мы вызвались помочь. Только... я не знала, что это так трудно, - она отвела глаза и сделала вид, будто ее заинтересовал другой берег.
   - Да чего тут трудного-то, - усмехнулась Люба. - Ну поменяли подгузники, ну перестелили постельки, покормили с бутылочки и дел-то.
   Таша промолчала, но Лес ее понял. Трудность была не в этом. Ей было жаль этих детей. Она оказалась не готова столкнуться с подобной стороной жизни. Это слишком жестоко, нечестно и неправильно. Вот ее мозг и кипит, и сердце страдает.
   Неожиданно девушек окликнули. Еще несколько девчонок и пацанов стояли у домов с другой стороны набережной. В руках держали бутылки и банки. Видимо, решили расслабиться после такого испытания. Они махали руками Таше и Любе, парни свистели.
   - О, наши подтянулись, - улыбнулась Люба. Она посмотрела на Ташу. - Ну что, идем? Мы же в кафе хотели завалиться, - и она ступила на газон, ожидая, что ее подруга последует за ней.
   Таша отрицательно покачала головой и даже отвернулась к реке, чтобы не смотреть на одноклассников. Люба насмешливо прищурила глаза, стрельнув в сторону молодого человека, мол, понятно, откуда ветер дует. Лес улыбнулся.
  Он разглядел Ташиных приятелей и нашел вполне нормальными ребятами. Наверняка кто-нибудь из них симпатизирует этой девушке, но вот сам вряд ли может рассчитывать на взаимность. Ташка с радостью отдала себя в плен одной мечте, и теперь Лес чувствовал себя заложником ее счастья.
   - Наверное, я не пойду, - тихо проговорила девушка.
   - Что? Как же так? Мы же собирались повеселиться, - Люба не желала оставлять Ташу одну, вернее, с этим красавчиком: не слишком ли жирно для нее?
   - Понимаешь, у меня не то настроение, чтобы сейчас веселиться, - ответила тихо Таша, сделав несмелый шаг в сторону Леса. Тот улыбнулся еще шире.
  - Можешь идти, - обратился он к блондинке, ожидавшей решения подруги, - и не волнуйся, я провожу Ташу.
  - Ну да, ну да, кто бы сомневался, - протянула Люба, задумчиво разглядывая Ташу. - Только знаешь, Наташенька, - проговорила вдруг она, недовольно хмуря черные брови, - в следующий раз, когда тебе понадобится моя помощь или дружеское участие, может так случиться, что я тоже буду не в настроении. И ты уж тогда не обижайся.
  - Но я же не бросаю тебя одну, - Таша не смогла скрыть огорчения, приняв всерьез угрозу подруги. - Ты же с Катюшей будешь, Ирой и Леной, и Стас с Сережкой рядом. И еще наши подтянутся сейчас. Моего отсутствия никто и не заметит, - добавила она совсем тихо.
  - Но мы же подруги и всегда должны быть вместе, - заявила Люба.
  А вот это уже шантаж, ничего ей Ташка не должна. Пора выручать девчонку.
  - Люба, ты иди, друзья заждались, вон насвистывают соловьями, - вступил в разговор Лес. - А я попробую поднять Таше настроение. Возможно, она и присоединится к вам позднее.
  Люба немного удивленно взглянула на него. Неужели ему действительно интересней остаться наедине именно с ней, с Ташкой? Взглянула оценивающе, но наткнулась на глухую непроницаемую стену. Ничего кроме вежливости. Пожала плечами, махнула Таше в знак прощания, и направилась через газон к друзьям, уже проявляющим нетерпение.
  Она что-то сказала им, после чего они еще немного посвистели Таше, но поняв, что девушка не изменит своего решения, направились в сторону площади.
  Проводив одноклассников взглядом, Таша с облегченем вздохнула и обернулась к Лесу.
  - Спасибо, - сказала она. - Ты не представляешь, как меня выручил.
  - Но почему? Что плохого в том, чтобы посидеть с друзьями?
  Лес знал ответ, но решил дать возможность девушке излить свое сердце, поделиться своими впечатлениями, чтобы тяжесть стала меньше. Ведь именно так сегодня сделал Берт по отношению к нему, терпеливо выдержав его истерику.
   Он направился вдоль набережной, увлекая Ташу за собой. Какое-то время девушка молчала, но на долго ее терпения не хватило.
   - Знаешь, когда я взяла одного из них на руки, такого маленького, рыженького, такого озорника, я сразу поняла, что обязана его усыновить. Чтобы восполнить его потерю, понимаешь? - Таша подняла глаза на Леса и вдруг поняла, что он не будет смеяться над ней, или снисходительно улыбаться. Он все понимает! - А потом была девочка, ей нет и годика, ее отняли у матери. Соседи вызвали Стражей, потому что мать была пьяной и дочь плакала всю ночь. Ей ведь не объяснишь, что ее мама больше не придет, и плакать бесполезно, - Таша провела рукой по глазам, стараясь сделать это незаметно, но не за горами был момент, когда слезы неуправляемым потоком вырвутся наружу из израненной души.
   - И ее ты тоже захотела удочерить? - догадался Лес.
   Девушка печально кивнула.
   - Понимаешь, они все такие милые и такие несчастные. И никому из них больше не суждено заснуть на материнской груди... - перед газами всплывали сцены, увиденные сегодня в больнице, и сердце девушки разрывалось от жалости и беспомощности.
   Лес понимал ее. Его отец всю жизнь занимался с трудными подростками, которые выросли с этой болью отверженности, превратившись в маленьких зверят, делающих зло не от подлости души, а от боли, которую невозможно чем-то заглушить. Он как никто понимал Ташу.
   - Это больно, - вздохнул он.
   - Знаешь, они вдруг все сразу заревели, и я не знала, к кому из них броситься. Как только брала на руки одного, тут же усиливали крик другие. Все тянули ко мне ручки, и я стояла посередине палаты и плакала вместе с ними, - Таше было трудно вспоминать это, но и забыть такое она не могла. Эта сцена еще долго будет ее преследовать. - И тогда я запела. Представляешь, сама удивляюсь, как в памяти всплыла детская песенка, но я запела, и они вдруг затихли. Сразу, как по команде. И уставились на меня во все глаза, представляешь?
   Таша вытерла первые слезы.
   - А что ты им пела?
   - 'Белые кораблики', так смешно, - девушка грустно улыбнулась. - Знаешь, позже я поняла, почему они замолчали и так смотрели на меня: им никогда не пели, - она посмотрела на Леса и вдруг заплакала. - Представляешь, им в жизни не пели песенок. С ними ну гулили, не агукали, не держали их на коленях, не делали 'сороку-воровку'... У них просто сразу уничтожили детство с обязательной любовью и лаской.
   Таша вдруг остановилась посреди дороги, закрыла лицо ладошками и заплакала. Ее мама умерла рано, Таше было всего десять, и она многие годы оплакивала эту потерю. Но в ее жизни было столько воспоминаний о маме, доброй, ласковой и нежной, что сейчас Таша видела разницу между своим детством и жизнью этих малышей и понимала, что их лишили буквально всего. Это оказалось для нее потрясением.
  О горестях и бедах она знала лишь по книгам и кинофильмам, и никогда еще не сталкивалась с подобным лицом к лицу. Сегодня же она два часа держала эту человеческую боль на своих руках, прижимала к груди и что-то шептала ей на ушко, смаргивая непрошенные слезы, стараясь, чтобы голос не изменял ей.
   Лес видел, что ее душа исцарапана о человеческую жестокость, женское равнодушие и безразличие. Такие раны долго не заживают, саднят и ноют одинокими дождливыми вечерами.
   Он положил ей руку на плечи, прижал к себе и повел вперед. Без слов. Что тут скажешь. Таша успокоилась на удивление быстро. Тепло его тела и дружеское участие сделали свое дело, и она вытерла слезы и лишь изредка вздыхала и шмыгала носом.
   - А ты любишь... детей? - смущаясь, спросила вдруг она.
   Лес улыбнулся, прежде чем ответить. Какая же она наивная. Наверняка мечтает об уютном домике с задним двором, о большой семье, любящем муже и куче ребятишек. У всех у них одинаковые мечты, только дом и муж разные.
   - Конечно, Таша. Я нормальный человек и понимаю, что дети - это наше продолжение, это бессмертие нашей любви, это гарантия того, что мы не исчезнем из Вселенной после смерти.
   Собственные слова заставили его сжать зубы. Перед глазами встал образ отца. Лаврентий Лесков всегда мечтал иметь детей. Всю жизнь возился с чужими. и ждал своих. Но однажды услышал приговор судьбы - или он пойдет за своей любовью и никогда не станет отцом, или будет иметь полноценную семью, но со случайной женщиной. Его любимая оказалась бесплодна и не могла подарить ему наследника, но Лавр не колебался ни секунды. Он выбрал ее вопреки всем желаниям и мечтам, положив к ее ногам все годы ожидания. Лес знал, что Лавр ни разу не пожалел о своем выборе. Когда человек идет за своей любовью - он никогда не проиграет.
   Леса обожгло от этой мысли. Вот черт, все, о чем он думал в последнее время, было применимо как к другим людям, так и к нему самому. Пример судьбы Берта, выбор отца, принятие трудного решения - отказаться от своих юношеских мечтаний и планов, или вопреки рассудку и здравому смыслу продолжать упорно следовать за своим сердцем.
   Но что, если с Юлой у Леса нет никакого будущего? Оттолкнув Ташку, не потеряет ли он шанс стать хоть немного счастливым? Но почему Ташка? Разве мало других девчонок? Других... Хм, девчонок-то полно, но вот таких как она - не так уж и много.
   Молодой человек повернулся к девушке. Она что-то говорила, вновь переживая дневное событие в больнице. Ответ Леса очень ее порадовал. Да что там, просто восхитил и воодушевил. Недаром же она о таком мечтала! Пока все сходится - он такой, каким и должен быть настоящий мужчина, она точно знает.
  Она столько всего читала, смотрела правильные фильмы, она знает, как он должен относиться к тому или иному вопросу, как должен любить, что ценить, кого и за что уважать. Лес - идеален.
   Странное чувство внезапно охватило Леса. Ему показалось, что кто-то пристально на него смотрит. И это не было похоже на слежку странных субъектов, однажды проследовавших за ним от Ташиного дома. Нет. Это был другой взгляд - молодой человек совершенно четко определил, что он не враждебный и не злобный.
   Резко обернувшись, Лес, конечно же, никого не увидел. За ними вообще никто не шел. Странно. Очень странно.
   Однако, уже поздно, и Ташу пора доставить домой.
   - Таш, сворачиваем и возвращаемся обратно. Я отвезу тебя домой, - произнес он, думая о другом. Откуда у него такое чувство, будто они здесь не одни?
   - Ой, да, и правда, - девушка словно только сейчас увидела, что совсем стемнело. Ей не хотелось заканчивать этот вечер, не хотелось расставаться с Лесом, но она понимала, что должна скрывать свои чувства, чтобы не напугать его раньше времени. Она полагала, что удачно справляется с этой задачей.
   Лес направился в сторону машины, и так никого и не встретил на обратном пути, но чувство, будто кто-то за ним наблюдает, еще долго не покидало его, и он задумался, вдруг загрустив, и не услышал, что ему говорила Таша.
   - С тобой все в порядке? Ты какой-то странный, - девушка заметила, что Лес давно не слушает ее, шагая с рассеянным видом.
   - Все в порядке. Извини, просто твоя история загрузила меня, - попытался улыбнуться молодой человек.
   Таша с уважением взглянула на него.
   - А завтра хороший фильм будет идти в кинотеатрах, - проговорила вдруг она и отчаянно покраснела, но Лес не заметил и этого.
   - Конечно, хорошо, - кивнул он. - Ну, то есть, давай сходим.
  Что он делает? Роет Таше могилу? Или сжигает за собой мосты в прошлую жизнь? Да ладно, он просто собирается в кино.
   - Завтра? - обрадовалась девушка и даже подпрыгнула, не сдержав своих эмоций.
  - Нет, завтра я не смогу, - Лес провел рукой по лицу. Да что ж такое-то, что за странные ощущения? Одни они здесь или нет? И кто все-таки за ними наблюдает?
  Он попытался снова осмотреться, но опять безрезультатно. Редкие прохожие равнодушно проходили мимо, и никто не обращал внимания ни на него, ни на его юную спутницу.
  - А когда?
  - Я позвоню, тогда и решим, хорошо?
   Таша счастливо улыбнулась. Оказывается, счастье приходит так просто! И взять его легко - только руку протяни.
  
  16
  Лес несся домой, когда Таша не торопясь поднималась по лестнице. Мечтательная улыбка не сходила с ее лица. Вот оно, счастье. Оно так легко пришло, что даже удивительно. Никаких страданий, никакого страха и мучительного ожидания. Разве что в самом начале, и то совсем немножко.
  Даже удивительно, что такой красивый молодой человек оказался совершенно свободен, и что Таша ему понравилась. В этом она уже не сомневалась. Раз он уделяет ей столько внимания и не отказался от своего решения познакомить ее со своей семьей, значит, у него все серьезно.
  Мысль, что ее могут просто использовать для каких-то своих целей, например, в качестве болеутоляющего, и еще только примеряются, без сердца и чувств, исключительно с позиции расчета и холодного разума, просто не могла прийти ей в голову.
  - Наташенька, чего так поздно? Откуда идешь? - соседка с пятого этажа отправилась на прогулку со своим мопсиком, столкнувшись со странно улыбающейся девушкой на лестничном пролете.
  Песик принялся приветливо обнюхивать девушку, выражая ей свою симпатию, та охотно опустилась на корточки рядом с ним, чтобы погладить мягкую шерстку, а мысли уже неслись вскачь. Подумать только, пройдет еще немного времени, и она сможет так гладить е г о волосы, такие красивые, такие длинные, такие светлые...
  - Здравствуйте, Зинаида Викторовна, - поздоровалась Таша, принявшись играть со своим любимцем. - Я просто гуляла, - при этих словах краска моментально залила ее лицо.
  - Таш, с тобой все в порядке? - женщина наклонилась над девушкой, с подозрением заглядывая в глаза. - Чего ты так улыбаешься?
  - А что? Просто мне хорошо, - проговорила Таша, видя перед собой прекрасное лицо. И это не язык Пряника сейчас облизывает ей нос, это влажные губы самого лучшего на свете парня прикасаются к ней.
  - Таша, ты ничего такого... не принимала? - на протяжении всей своей жизни пенсионерка читала печатные издания и много лет смотрела криминальные новости. Неужели и до их спокойного подъезда докатилась беда? Не может подросток быть настолько счастливым и довольным, если не принял какие-то таблетки. Уж она-то знает, давно живет на этом свете.
  - Да все в порядке, Зинаида Викторовна, все хорошо, - девушка поднялась и посмотрела ясными чистыми глазами на сердобольную соседку. - Просто хорошо, вот и улыбаюсь. А когда плохо - плачу, - она пожала плечами и снова обезоруживающе улыбнулась.
  - Ой ли, - недоверчиво покачала головой женщина. - Ну ладно, раз так. Беги домой-то, беги. Нечего в девятом-то часу по подъезду грязному блондиться.
   Женщина категорически была уверена, что если бы все подростки в девятом часу вечера уже сидели по своим домам, под присмотром родителей, в мире было бы меньше зла и наркоманы бы все перевелись.
  Таша попрощалась с женщиной и направилась вверх по лестнице. Оказавшись на своем этаже, достала ключи и медленно подошла к квартире. Открыла входную дверь, бросила рюкзак на пол и замерла на пороге, не решаясь войти. Ей совершенно не хотелось домой, снова оказаться в замкнутом пространстве... Да, можно петь и танцевать, но сейчас ей хотелось дышать свежим воздухом, радоваться вечернему небу, ощущать на лице легкое дуновение ветра. Замерев на пороге квартиры, она вдруг легко нашла предлог, чтобы сбежать.
  - Я хочу мороженое! - произнесла Таша вслух и, больше не раздумывая, захлопнула дверь и понеслась вниз по лестнице.
  Она что-то напевала, когда выбежала из подъезда и едва сдержалась, чтобы не закружиться на месте, раскинув руки. На душе было легко и радостно. Как же удивительно пахнет воздух осенним вечером! И какими яркими кажутся звезды из ее двора.
  А ведь все дело в том, что самый лучший человек просто ласково на тебя посмотрел и все, и теперь ты готова летать. И ведь разве не для этого надо жить? Читать о любви, смотреть про нее красивые фильмы, слушать песни о ней, чтобы однажды встретить в своей жизни. И кажется, Таша уже встретила.
  А теперь ей требуется фисташковое мороженое. Много! Целое ведерко! Сунув руки в карманы курточки, девушка убедилась, что деньги у нее есть, и легкой походкой направилась в сторону супермаркета, где продается самое лучшее в мире мороженое, которое необходимо есть всем влюбленным, чтобы хоть немного охладить свой сердечный пыл.
  Миновав арку и перейдя дорогу, Таша направилась по пустынному тротуару в сторону трехэтажного здания, расцвеченного яркими огнями, с грандиозной автостоянкой с яркой иллюминацией по периметру. Здание стояло на небольшом возвышении в отдалении от жилых домов, и пока девушка шагала в сторону 'этого праздника' - находилась в относительной темноте. На обычных улицах в спальном районе было не так уж много работающих фонарей, которые освещали бы дорогу.
  Понимание, что, возможно, она наступает на одни и те же грабли, посетило девушку, когда она была на середине пути. Стоило ли так бездумно бежать в этот магазин в одиночестве по пустой дороге, когда совсем недавно она... Недавно? Кажется, прошла целая вечность с того момента, когда Таша до смерти напугалась каких-то хулиганов. Это время было заполнено радужными мечтами и счастьем от встреч с удивительным человеком. И вот теперь оказалось, что она забыла о том, что здесь опасно. Столько лет ходила по этой дороге, а в один момент это стало опасно для ее жизни и для психики. Ей нужно было мороженое? Она хотела с его помощью снять тот странный жар, который не дает ей покоя?
  Она сразу пожалела об этом, как только почувствовала на себе взгляд. Боже, она уже один раз такое испытала и чуть не поплатилась за это самым дорогим... Таша обернулась, не в силах скрыть страх в глазах, и увидела их. Они быстро направлялись в ее сторону, уверенно сокращая расстояние между ними.
  Еще ничего не успев понять и не тратя времени на узнавание этой странной пары мужчин, Таша бросилась бежать, по привычке не разбирая дороги.
  Первое что она сделала, это перебежала дорогу и нырнула в одну из арок. Дворы здесь были огромные и пустые, отсутствие детских площадок заставляло молодых мам и бабушек искать другое место для игр своих ребятишек, но в любом случае, время сейчас было позднее для того, чтобы выгуливать малышей. Собачники также предпочитали другие маршруты, и так оказалось, что пробегая двор за двором, Таша являлась едва ли не единственным живым человеком на улице, не считая тех, кто настойчиво ее преследовал. Казалось, город просто вымер, и она бежала, слушая гулкое эхо своих шагов, поднимающееся в темное небо, равнодушно взирающее на пустые колодцы дворов.
  Таша чувствовала себя героиней дурацкого триллера. Она не удивится, если сейчас на ее пути возникнет заброшенный завод или старая фабрика. Ведь именно туда ей надо забежать, не так ли?
  Таша мчалась, не разбирая дороги, не видя ничего вокруг и не соображая, какое направления выбрать. А ноги между тем несли ее на окраину района, аккурат к пустырю, имеющему дурную славу. Свернув под какую-то арку, Таша вбежала в очередной пустой двор и замерла на месте.
  Два пятиэтажных дома полукружьями окаймляли заброшенный двор. Между ними открывался вид на поле. Дальше чернел лес, и на линии горизонта зажигались огни соседнего городка. Ну все, приехали.
  Тяжело дыша, девушка осмотрелась. Несколько чахлых деревьев с полуоблетевшей листвой, два пенька, некогда поддерживающих доску лавочки, да ржавый остов качелей. Столбы погнуты чье-то силой, на одном металлическом стрежне, крепящемся к верхней перекладине шарниром, держится полусломанное сиденье. Стержень лениво скрипел, покачиваясь под давлением ветра, наполняя двор унылыми звуками и предчувствием чего-то нехорошего.
  Девушка тоскливо подняла глаза и обвела дома растерянным взглядом. Старые, потрепанные временем, с облупившейся штукатуркой, пустыми темными окнами они равнодушно взирали на беглянку, попавшую в ловушку и готовую сдаться без боя.
  Вот оно, пересечение миров, точка отсчета, где жизнь заканчивается или только зарождается. Но для Таши, кажется, все уже подходит к концу.
  Вот вам и фабрика с заводом. Выбегать на поле не имело смысла, все же здесь хоть какая-то цивилизация, пусть это всего лишь декорации, созданные ленивой рукой нерадивого художника, но все же, может в этих полуразвалившихся домах еще обитают люди? Или всех уже расселили, и она здесь одна, и никто даже не узнает, что здесь убьют одну глупую девушку, которой не сидится вечером дома. Может хоть бомж какой-нибудь ее услышит, хотя, что он может сделать...
  Было очень жалко себя, только зародившуюся любовь и так и не начавшуюся жизнь. А еще она очень боялась боли. Ну просто до жути.
  Лес несся на своем байке по крутому спуску прямо к реке, и не подозревающий о его мастерстве случайный свидетель прикрыл бы глаза, чтобы не видеть, как горе-мотоциклист влетит сейчас на бешеной скорости прямо в воду. Но молодой человек резко затормозил, подняв байк на переднее колесо, прямо на границе воды и суши, и только ленивые волны ласково лизнули дымящиеся протекторы шин его мотоцикла.
  Как умный конь слушается опытного седока, так и его спортбайк не раз спасал ему жизнь. Но будь он животным, имеющим хотя бы начатки интеллекта, недоумевал бы всякий раз, задаваясь вопросом, отчего этот юноша так рискует с наступлением темноты, почему каждую ночь заглядывает по ту сторону жизни и играет с огнем? Что толкает его на это?
  Для Леса это была не игра, но наркотик, на время заглушающий боль, а вот Таша в этот самый момент, казалось, смотрела в лицо своей смерти. По крайней мере, оскал на лице рыжеволосого мужчины очень смахивал на это.
  Таша все еще не могла отдышаться, молча наблюдая, как два мужчины, вбежав во двор и заметив ее, резко остановились. Они поняли, что охота закончилась.
  С каждым их шагом Таша пятилась, ее глаза все больше округлялись, в них плескался ужас, и вот наступил момент, когда спиной она почувствовала холод старой кирпичной стены.
   - Сейчас я этой твари покажу, как заставлять почтенных людей бегать по городу, - прошипел мужчина со сломанным носом и колючими глазами, направляясь к девушке.
   Таша вытянула вперед руку, словно пытаясь защититься от удара, но ее грубо схватили за плечи и швырнули на землю, прямо в грязь, не успевшую высохнуть после недавнего дождя.
   - Эй, Нок, ты чего творишь, придурок, - зашипел рыжий, тут же подскочив к ним. - Как мы ее в машину теперь засунем? Она мне весь багажник уделает. Ты каким местом соображаешь, а?
   - Чего скулишь, Крез, - и бровью не повел Нок. - Ты за нее такую премию получишь, что тебе весь багажник языком вылижут, и салон в придачу, - проговорил он и ухмыльнулся, наблюдая, как девушка барахтается в слякоти, пытаясь подняться. Было видно, что она сильно ударилась, и боль не дает ей скоординировать свои движения. - Да хоть вон она и вылижет.
   Рыжий осклабился, все еще тяжело дыша от долгой вынужденной пробежки.
   - А что, эта мысль мне нравится, - усмехнулся он, так же с улыбкой наблюдая за потугами девушки.
   Таша собрала волю в кулак и попыталась подняться, но не только боль мешала ей сделать это - ее душил дикий страх. Шатаясь, она кое-как поднялась, но не успела сделать вдох, как грубая рука дернула за ворот куртки.
   - Иди сюда, курочка, - произнес рыжий с улюлюканьем. - Цыпа-цыпа-цыпа. Что, ударилась, да? Больно тебе? - он наклонился к ее лицу, и она увидела совершенно мертвые глаза. Губы мужчины растянулись в язвительной улыбке, но глаза оставались абсолютно пустыми и бессмысленными.
  Страх скрутил мышцы живота в тугой узел. Да они же беспредельщики! Такие могут пытать ее дни и ночи напролет!
   Таша слушала стук своих зубов. Она понимала, что бесполезно просить о чем-либо этих двоих. Их только раззадорят ее мольбы, а на просьбы отпустить ее они не среагируют, и только еще больше обидят.
   Страх мешал осознать одну мысль - они выбрали ее для кого-то, кто заплатит за нее премию, а значит, убивать не станут. Ею же сейчас руководил только первобытный ужас.
   Она попыталась сделать шаг назад, когда мужчина со сломанным носом прикрикнул на нее.
   - А ну стоять, с@чка! Еще шаг сделаешь - и я тебя прямо здесь отымею, поняла?
   Он опасался, что отдышавшись, она снова предпримет попытку убежать.
   Таша, не в силах отвести от него взгляда, тряслась всем телом. А может, все-таки закричать? Вдруг, кто-то ее услышит, сжалится над ней и вызовет Рыцарей? Или те, кто обитают в этих домах, не имеют телефонов?
   - Даже не думай, - прошипел 'сломанный нос', без труда прочтя ее мысли. - Язык вырву без наркоза.
   Рыжий медленно приблизился. Провел рукой по грязной щеке, забрызганной мутными каплями из лужи.
   - Замарашка какая, надо будет тебя отмыть. Приедем, я лично засуну тебя в ванную, кудряшка, - проговорил он воркующим тоном.
   Контраст между двумя этими мужчинами был настолько сильный, но оба были такими страшными и опасными, что нервы девушки сдали и она тихо заплакала.
   У мужчин это вызвало лишь смех. Злой и громкий. Видимо, они привыкли к такой реакции, заранее зная, по какому сценарию будет развиваться та или иная сцена. В зависимости от возраста и темперамента жертвы.
   Таша подняла голову, подумав вдруг, что, возможно, в последний раз видит звездное небо, когда услышала спокойный голос.
   - Нет, у меня, конечно, были планы на этот вечер, но если требуется кому-то вправить мозги, то я готов пожертвовать своим личным временем и отложить получение удовольствия на потом.
   Ни Таша, ни ее преследователи не ожидали услышать ничего подобного, и замерли в молчании. Только Крез как-то напрягся, а Нок еще больше сузил глаза. Оба уставились на нового участника драмы, который неожиданно вышел из подъезда дома.
   Измученная ожиданием пыток, Таша повернула к нему голову, и столько мольбы было в ее взгляде, что незнакомца передернуло.
   - Ну все, господа, начинаю мочить всех подряд, - процедил он, как только взглянул в глаза девушке.
   Ташу очень бы обрадовали такие слова, что сулило бы скорое освобождение, но дело в том, что сквозь слезы она смогла разглядеть довольно хрупкого юношу, не очень высокого, и говорить о наличии литых мускулов и знании боевых искусств не приходилось.
   Зачем он рискует, пронеслось в голове у Таши? Зачем добровольно обрекает себя на смерть?
   Мужчины уже стояли перед ним. Рыжий скалил зубы, 'сломанный нос' оценивал таинственного незнакомца.
   - Ты забыл нацепить красный плащ, - процедил он, оттягивая время, чтобы больше выведать о молодом парне.
   - Сдал в химчистку. В прошлый раз один ублюдок вроде вас заблевал его от страха, - спокойно произнес парень, стоя перед опытными убийцами.
   - А по-моему, ты скрываешь правду, - проговорил 'боксер'. - Может, это случилось от смеха?
   - А вот сейчас и выясним это.
   И не желая больше тянуть время и терять его на пустую болтовню, незнакомец шагнул навстречу негодяям.
  
  17
  Таша всегда боялась высоты, но сейчас, паря в воздухе на расстоянии нескольких метров от земли, не испытывала страха. Только комфорт, и ни капли удивления от осознания того, что делаешь то, что в принципе совершенно невозможно.
   С небольшой высоты она почти безучастно наблюдала, как юркий незнакомец мастерски уходил от смертоносных ударов 'боксера', от ложных коварных выпадов рыжего, не оставаясь в долгу перед ними и не медля с ответными ударами.
   Он словно вовлекал двух отморозков в какой-то невероятный танец, виртуозно выполняя все па и показывая комичность неуклюжих партнеров.
   Из смертельно опасной драка превратилась в фарс, в показательные выступления, но когда лицо неведомого бойца стала заливать кровь, Таша увидела, как из подъезда выбежали три человека и устремились на помощь своему бойцу-танцору.
   Ей же в это время так хорошо было покачиваться на невидимой перине из плотного воздуха, что хотелось закрыть глаза и лениво дремать. Крики и рычание дерущихся совершенно ее не трогали.
   Когда же кто-то ударил ее по щеке, причем не один раз, Таша с возмущением раскрыла глаза, приходя в себя, и обнаружила, что лежит под стеной дома, а ее недавние преследователи исчезли.
   - Вы их убили? - первое, что произнесла девушка, когда почувствовала, что может, наконец, управлять своим языком. Вышло как-то вяло и невнятно.
   Склонившиеся над ней парни засмеялись.
   - Ладно, ребята, помогите ей встать. Что, никогда не видели прибалдевшей девчонки? - веселился молодой человек, бесстрашно вступившийся за ее честь. Его длинные темные волосы густыми волнами лежали на плечах, выбившись во время боя из-под легкой шапки с рожками. На лице яркими пятнами алели царапины, под носом подсыхала струйка крови, на разбитой губе запекалась корочка, но парень улыбался так, будто его ранения не причиняли ему никакой боли.
   Таша почувствовала, как чьи-то крепкие руки подхватили ее и потянули куда-то вверх, а через секунду попытались поставить на ноги, но те не слушались ее и постоянно подгибались. После нескольких безуспешных попыток заставить девушку стоять самостоятельно, измучившийся с ней парень просто прислонил ее к стене дома, поддерживая за талию и прижимая к себе, чтобы не дать снова сползти вниз.
   Таша улыбнулась ему бессмысленной улыбкой и принялась рассматривать картинки, пролетающие перед взглядом. Это кино такое, да? Очччькруто!
   А неизвестный защитник внимательно и с интересом разглядывал ее. Было неожиданно открыть, что он вступился за честь домашней девчонки, а не какой-то там... Он-то полагал, зная, какой контингент обретается в этих ожидающих сноса 'общагах', что биться придется за даму 'далеко не первой свежести и бесконечно легкого поведения'.
  Но как т а к а я девочка могла оказаться здесь? Что ей было надо? И почему эти двое преследовали ее? Ладно, плевать. За такие глаза не жалко и больше крови пролить.
  - Что с ней происходит-то? - озвучил крутящийся в голове вопрос его светловолосый приятель, также внимательно наблюдавший за Ташей, самозабвенно смотрящей 'мультики'. Она вытянула руку, желая прикоснуться к чему-то невидимому для наблюдателей, будто была в 3D-очках.
  Парни переглянулись. Наркотики? Оба недоуменно пожали плечами.
  - Ладно. Лео, надо ее будить и отправлять домой. Поищи у нее телефон, - предложил Юзик, черноволосый молодой человек, самый старший в компании. На вид ему было около тридцати, длинные волосы он собрал в хвост, брюки заправил в высокие ботинки, кожаная куртка на груди расстегнута, демонстрируя довольно широкую прокачанную грудь. Сам он сунул руки в карманы брюк и наблюдал за действиями Лео.
  Если бы Таша была в состоянии рассмотреть своих спасителей, она нашла бы их внешне очень привлекательными. Все четверо были похожи как братья, длинноволосые, стройные, в темной одежде.
  Лео подошел к своему товарищу, удерживающему Ташу в вертикальном положении, и с легким вздохом сожаления, мол 'а что делать - надо', полез к ней в карман. Ему сразу же повезло - вместе с мелочью и бумажными купюрами, он нащупал телефон.
   Достав его, словно приз из черной коробки во время прямой трансляции захватывающего шоу, он принялся просматривать записную книжку.
   Количество женских имен в ней превалировало над мужскими.
   - Посмотри, кому последнему она звонила, - посоветовал Тис, не выпуская девушку из крепких рук.
  Заглянув в журнал вызовов, Лео выяснил, что большая часть разговоров приходилась на долю некоего Марка, и решительно нажал кнопку набора номера.
   - Ташунь, прости, опять заработался, - услышал Лео мужской баритон. - У тебя все в порядке, милая?
   Кто он ей? Почему называет милой? По голосу ему гораздо больше лет, чем этой самой Ташуне. Хотя, чего только в жизни не бывает.
   - Думаю, все в порядке, - проговорил Лео задумчиво.
   - Это еще кто? Что это значит? - голос Марка стал напряженным. - Лес... это ты?
  - Почти угадал, только не Лес, а Лео, на конце 'о', - охотно разъяснил молодой человек, подмигивая своим приятелям. Те собрались вокруг него, чтобы слышать разговор.
   - Мне плевать, что там у тебя на конце! Ты вообще можешь без конца остаться, ты меня понял? - взревел таинственный Марк. А быстро он перешел от гнева к бешенству.
  Юзик ухмыльнулся, пнув носком ботинка камень. Тот загремел по разбитому асфальту, корявой плешью лежащему посреди двора.
   - Эй, давай полегче. Между прочим, я спас твоей Ташуне честь, а может быть и жизнь, - заявил, ничуть не обидевшись, молодой человек, стянув с головы шапку и сунув ее в карман брюк. - Вообще-то я герой, так что, давай как-то повежливее, что ли.
   Наступила тишина, видимо, мужчина переваривал услышанное.
   - Эй, але, прием, как меня слышите? - поторопил его Лео.
   Таша начала понемногу приходить в себя. Она подняла голову и более осмысленным взглядом принялась обводить своих защитников. Поддерживающий ее молодой человек попробовал было отпустить ее, но стоять самостоятельно она пока не собиралась. Со вздохом он снова прижал ее к себе, как огромного плюшевого медведя, которого ему выпала 'радость' таскать за собой, на свою беду выиграв в тире.
   - Что? Это опять произошло? - проговорил Марк каким-то тусклым голосом, в нем сквозили ноты обреченности.
   - Что значит 'опять'? Ей и раньше угрожали?
   - Да, было дело, - мужчина тяжело вздохнул, и вдруг встрепенулся. - Скажите, она в порядке? Таша не пострадала? Что с ней? Где она?
   - Да все с ней хорошо, - поспешил успокоить его добродушный Лео. - Что с ней сделается? Постояла в сторонке, пока взрослые разбирались, сейчас наслаждается свободой и свежим воздухом.
   - Я могу ее услышать? - настаивал подозрительный мужчина.
   - Это вряд ли. Она... как бы это сказать... Стесняюсь спросить, а твоя Таша, часом, ничего не принимает?
   - Что? Что ты имеешь в виду? Что с ней? А, понял, это такая реакция на страх, - Марк снова устало вздохнул. Эта девчонка добавит-таки ему седин. Она своего добьется.
   - Может, у нее с сердцем проблемы? - высказал предположение четвертый участник недавнего славного побоища, светловолосый парень, и Лео задал этот вопрос Марку.
   - Нет, с сердцем, слава богу, у нее, в отличии от меня, все в порядке. Ноги подгибаются, и пропадает сознание, да?
   - Ну типа того. А еще она все время улыбается, - Лео внимательно осматривал девушку. Она также наблюдала в этот момент за ним, распахнув свои огромные голубые глаза. - Идти можешь? - обратился к ней Лео.
   Она радостно замотала головой. Ответ был отрицательный, и парень, самоотверженно подставлявший ей все это время свое могучее плечо, подтвердил это.
   - Что произошло? Где вы? - Марк почувствовал, как запоздалый страх проникает под кожу, ползет сквозняком по позвоночнику, растворяется в крови, распыляя слабость по всему телу.
   А что, если ее похитители так измываются над ним, а на самом деле Таша находится у них в руках и ей ничем нельзя помочь! На лбу сразу выступил пот, и Марк резко вытер его дрожащей ладонью. Нет, это паранойя, просто игра нервов. Эта девчонка доканает его! - Але, вы здесь? Эй!
   - Да здесь, здесь. Не волнуйся ты так. С твоей... Ташей все в порядке. Может, ты уже приедешь и заберешь ее?
   'Приехать и забрать' - это так они требуют выкуп за ее жизнь и неприкосновенность? Не видя своего собеседника, он не мог быть уверен в правдивости его слов.
   - Сколько я вам должен? - хрипло спросил он.
   - Что? Друг, ты в своем уме? - засмеялся Лео. - Просто приезжай и забери ее.
   - Я... я сейчас буду, - Марк тряхнул головой, прогоняя дурные мысли и подозрения. С остальным разберется на месте.
   Он стремительно поднялся из-за стола и направился к шкафу, сорвал с вешалки пальто и бросился к выходу.
   - Ну ты даешь, - тем временем потешался Лео. - А кстати, вот просто интересно, во сколько ты оценишь наш поступок? Есть какой-то прайс для этого?
   - Наш поступок? - переспросил Марк встревоженно, направляясь к лифту. - Так ты не один? Сколько вас там? Что с Ташей?
   - Слушай, ты там сердце, смотри, не загони. Нормально все с Ташей. Приезжай и сам убедись. Кстати, ее спасение - вообще-то коллективный труд. Мы компания рыцарей-освободителей, понял? Романтики с мечами, и работаем безвозмездно, ага?
   - Эй, Леорлен, кончай, - тихо посоветовал ему Юзик.
  - Короче, мы на Володарке, знаешь, где это? - решил сворачивать разговор словоохотливый Лео. - Давай быстрей, у нас свои планы на этот вечер были, между прочим.
   - Да, я понял где вы. Сейчас буду. Куда именно подъехать?
   - Гони к пустырю, не промахнешься, - вздохнул Лео. Он мельком взглянул на ручные часы и приуныл. Вечер был потерян, а они хотели зависнуть где-нибудь ненадолго, но теперь, видимо, придется разъезжаться по домам. Ладно, хоть сделали доброе дело - спасли человека. Вполне симпатичного такого человечка.
   - Юзик, смени меня, - взмолился парень, изображающий опору для Таши, пребывающую в прострации. - Худая, а тяжелая, - проворчал он.
  Девушка действительно была тяжелой и держать ее на себе было неудобно. Лавки в заброшенном дворе отсутствовали, а опускать на землю ее не следовало - простынет еще, а она все же девушка, ей беречься надо.
   Черноволосый Юзик соизволил вытащить руки из карманов и, хмыкнув, подошел к девушке.
   - Давай сюда, - вздохнул он и перенес тяжесть тела девушки на себя. Таша только тихо улыбнулась. - Она вся дрожит. Что с ней?
   - Да, наверное, реакция организма на выброс адреналина, - пояснил Лео, будто был в курсе всех ее дел и особенностей организма.
  - Короче, напугали девчонку не по-детски, - вздохнул освобожденный Тис, с наслаждением разминая затекшие руки и ноги.
   Светловолосый рыцарь без страха и упрека протянул ему бутылку с водой.
  Марк прибыл действительно быстро. Видимо, гнал, наплевав на все правила, лишь бы побыстрее встретиться с девушкой и убедиться в том, что она действительно в безопасности.
  Он затормозил на пустынной разбитой дороге между двором, где не так давно поймали Ташу, и пустырем, и троица молодых людей вышла к нему навстречу. Юзик остался с девушкой во дворе, который не освещал ни один фонарь. Только благодаря яркой луне можно было ориентироваться в пространстве. Молодой человек достал свой мобильный телефон и использовал его как фонарик.
  Девушка только-только пришла в себя и, заливаясь краской от смущения, пыталась высвободиться из слишком откровенных для нее объятий, уверяя, что прекрасно себя чувствует.
   Лео внимательно наблюдал, как высокий стройный мужчина выскочил из иномарки и направился к ним. Парень нашел в нем некоторое сходство с девушкой.
   - Это твоя родственница? - спросил он мужчину, когда тот пожал всем руки и принялся оглядываться в поисках девушки.
  - Племянница. Где она?
  - Идем, она уже заждалась тебя, - и Лео первым направился во двор по узкому коридору между домами.
  Ориентируясь на пятно света от телефона, Марк заметил девушку, прижатую каким-то патлатым типом к стене. Он бросился к ней и ревностно взял ее на руки. Та узнала его, и с улыбкой промямлила имя. Язык все еще плохо слушался ее.
   - Что произошло? Как она здесь оказалась? - Марк прижал ее к груди, чувствуя аромат волос. Боже, Ташка, как она его напугала.
   - Думаю, она сама все расскажет. Мы знаем не больше твоего, - пожал плечами Юзик. - Вот самим интересно - почему ей дома не сиделось?
   - Я ее на цепь посажу, - пообещал Марк, стиснув зубы. Ему было и стыдно, и страшно, и ужасно жалко родственницу. Видимо, те отморозки так просто от нее не отстанут. - Кто ее преследовал? Вы их знаете?
   Все четверо недоуменно пожали плечами.
   - Вы их видели? - не отставал Марк. В нем проснулся профессиональный дознаватель.
   - Видели, но фотки на память как-то не догадались сделать, - ответил Лео. - Короче, мы рады, что все закончилось так весело. А теперь нам пора.
   - Да, конечно, я очень вам признателен за помощь, - как-то официально проговорил Марк, направляясь в сторону своей машины, но вдруг остановился и развернулся к ребятам, стоящим полукругом. - Ребят, спасибо вам, спасибо за нее, - и он приподнял ее на руках и ткнулся лицом ей в макушку.
   Девушка обвила его шею слабыми руками и спрятала горящее лицо у него на плече. Она не смела посмотреть на своих освободителей, отчаянно стесняясь.
   - Были рады оказаться полезными, - Юзик церемонно наклонил голову, и его друзья сделали так же.
   Лео пошел вслед за Марком, помог ему открыть дверь машины и усадить Ташу на заднее сиденье. Подмигнув девушке на прощанье, Лео осторожно прикрыл дверь.
   - Береги себя, - произнес он тихо, услышав в ответ проникновенное 'спасибо'.
  
  18
  Марк замер на месте. Он с трудом верил своим глазам, но понимал, что видит именно то, что есть. Никакого обмана зрения.
   Это была она, и в тоже время не она. Какое-то едва уловимое сходство между блестящей и таинственной Ирмой и этой изможденной женщиной было, но очень отдаленное.
   Может быть, та же осанка, та же посадка головы и движение рук. И в тоже время, то, что он сейчас наблюдал через окно кафе, походило на какой-то фарс, насмешку судьбы, сцену из спектакля 'Король и нищий'. Королеву он уже имел счастье или несчастье, видеть несколькими неделями раньше, а сейчас лицезрел ту самую 'нищенку', которая очень походила на красавицу-аферистку, словно родная сестра, но принадлежала к другому слою общества, а если приглядеться, то и вовсе была на самом его дне.
   Марк забыл про обед и так и смотрел на улицу, замерев с ножом и вилкой в руках. Очень похожая на Ирму женщина обрабатывала 'клиента', причем так ловко, что парень и не подозревал, что лишается в этот момент своего бумажника, сотового и пачки сигарет. Ай, молодца, даже про зажигалку не забыла.
   Марк довольный, улыбнулся, и тут же осекся, придя в себя. Да что за черт!
   Не тратя времени на рефлексию, он выскочил из-за стола, в последний момент вспомнив о необходимости оплатить свой обед, бросил на стол крупную купюру и, сорвав плащ с вешалки рядом со столиком, рванул к выходу.
   И очень вовремя, так как успел заметить, что женщина завернула за угол. Марк решительно пересек улицу, рискуя попасть под колеса машин, несущихся в обе стороны, и бросился вслед за незнакомкой мимо парня, лишившегося только что своих вещей и все еще пребывающего в неведении относительно этого факта.
   'Ну теперь-то я тебя поймаю! - ликовал мужчина, увидев, как таинственная воровка скрылась в подворотне в сотне метров от него. - Не уйдешь, я из тебя всю душу вытрясу!'
   Почему он решил вытрясти ее душу, Марк не понимал, и даже не был уверен, имеет ли эта женщина какое-то отношение к Ирме, но бежал за ней так, будто от этого зависела его жизнь. Он не давал себе в этом отчета, но поймать ее стало для него сейчас самым важным делом.
   Он вбежал во двор, будто ворвался в чужой мир. Время здесь текло со своей скоростью, спокойно и неспешно, шум с улицы почти не проникал.
  Неподалеку от Марка в куче песка копошились малыши под присмотром ворчливой старушки, какой-то толстяк выбивал огромный ковер, а парочка школьников ремонтировала велосипед, постоянно споря и ругаясь между собой.
   Таинственная женщина сидела на скамейке в тени раскидистого клена, и рассматривала телефон. Затем настала очередь бумажника. Она склонилась над ним, положив его на колени. Извлекла фотографию, несколько магнитных карточек, заглянула в отделение для мелочи, пересчитала бумажные купюры.
   - Не густо, - пробормотала она. - Прости, парень, что лишила тебя проездного и фотки твоей подружки. Она подарит тебе новую, я уверена, а твои гроши мне пригодятся.
   Вздохнув, она убрала трофеи в карман старого потертого плаща, поднялась со скамейки и, никем не замеченная, направилась со двора в сторону, противоположную той, откуда пришла.
   Марк, скрываясь в тени деревьев и прижимаясь к стене дома, следовал за ней. Его сердце учащенно билось, и он ругал себя на чем свет стоит за то, что делает, но не мог ни остановиться и бросить эту затею, ни окликнуть странную женщину. Он должен выяснить, кто она такая, и почему его к ней тянет! И он сделает это, даже если придется попасть в глупейшую ситуацию!
   Незнакомка тем временем вышла на соседнюю улицу и скрылась в магазине. Марк поспешил за ней, опасаясь, что может потерять ее в большом супермаркете, но как только прошел через стеклянные двери, тут же заметил ее. Она задумчиво шагала вдоль прилавков. Полки ломились от изобилия ассортимента, но женщина выглядела озабоченной.
   Сумма, которой она наглым образом завладела, была небольшой, есть хотелось просто до жути, и Юла мучительно рассуждала, на что же потратить деньги. Можно, конечно, взять мясо, или курицу, но, чтобы приготовить это вкусно, придется покупать еще много всякой лабуды. Масло, специи, что-то на гарнир. Это лишняя трата денег и физических сил. А вот колбаса продается по той же цене, и если прикупить еще хлеб, то ужин наступит быстрее и легче.
  Женщина усмехнулась. Да, было время, она готовила обалденные блюда, и Лес обожал ее стряпню... Стоп! Об этом нельзя думать. Никогда. Он умер. Вернее, нет, это она умерла, и у мертвых не может быть воспоминаний.
   Значит, решено: колбаса и хлеб. Так даже лучше, на несколько дней хватит денег. И даже до дома можно будет доехать на автобусе, а не переться пешком через полгорода.
   У кассы на Юлу оглядывались недовольные покупатели. Запах ее одежды и внешний вид не внушал доверия, и кассир незаметно сделала знак охраннику подежурить возле кассы, пока будет расплачиваться эта особа.
   Юла все это видела, но не подавала вида, скрыв свои чувства под презрительной улыбкой. Три года она училась плевать на чужое мнение и достигла определенных успехов. Ее больше не трогали брезгливые жесты окружающих, ей было все равно. В ее мире мертвых всем плевать на то, что подумают или скажут люди. Слишком велика пропасть между этими мирами, чтобы Юла испытывала чувство стеснения или неловкости.
   Марк решился подойти к ней, как только она вышла на улицу. Из пакета до одури пахло ароматной колбасой, и женщина проглотила голодную слюну, борясь с искушением вернуться в тот тихий дворик и устроить обед прямо там. От процесса принятия непростого решения ее отвлек мужской голос.
   - Ирма?
   От неожиданности Юла вздрогнула и сжалась, словно ожидая удара, но, поскольку за вопросом больше ничего не последовало, позволила себе обернуться.
   Их глаза встретились, и оба испытали шок от этой встречи.
   Они мгновенно узнали друг друга, только если Юла испугалась наказания, понимая, что у Марка очень существенный повод для 'обиды', то Марк переживал ужас от того, что увидел хозяйку своих грез, прожившую целую жизнь за тот период времени, что искал ее. В таких случаях обычно говорят: 'Что время сделало с женщиной, почему оно так жестоко к ней!'
   Она могла бы быть прекрасна, но морщинки вокруг глаз, дряблость кожи и искусанные губы портили все впечатление. Было трудно поверить, что эта женщина может так преображаться. И в то же время ее глаза... в них было что-то, на самом дне, едва заметное, но что-то живое, особенное. Оно пробивалось сквозь тусклость и безразличие и не давало Марку покоя. Именно этот странный свет в глубине усталых глаз не отпускал его сейчас. Он просто не мог уйти.
   - Я не Ирма, - первой отмерла Юла. - Вы меня с кем-то спутали. Извините, - и она решительно шагнула в сторону от Марка, надеясь, что собьет его с толку своим уверенным тоном, но не на того напала.
   Мужчина крепко схватил ее за руку, не собираясь так просто отпускать.
   - Постой, как бы тебя там не звали, - произнес он, пытаясь взять себя в руки.
   Оба замерли, тишина окутала их, словно пологом, и люди просто обходили странную пару, не обращая никакого внимания. Только охранник торгового зала пару раз выглянул в окно, но сцена не менялась, ничего не происходило, никакого скандала, по-видимому, не предвиделось, и он вернулся к своим обязанностям.
   - Что происходит? - тихо спросил Марк. - В чем дело? Что это?
   Ему было трудно сформулировать вопрос, он не знал, что хочет услышать, и не понимал, как и о чем спросить эту женщину.
   В принципе, ему и не нужны были никакие ответы. Он сам все увидел. Опустившееся существо, почти потерявшее человеческий облик, ведущее определенный образ жизни. Он что, болел три недели наркоманкой и пьянчужкой? И что теперь ему с ней делать? Зачем он только остановил ее!
   - У меня нет твоих денег, - устало вздохнула Юла, попытавшись освободиться от захвата. - Делай со мной, что хочешь, но ты не сможешь получить их обратно. Не видать тебе премии и повышения по службе.
   - Плевать, - вдруг произнес Марк, и его ответ удивил в первую очередь его самого. - Кто ты?
   Юла снова шумно вздохнула, понимая, какой эффект произвела на этого истукана. Да уж, мечтал встретить красивую незнакомку, а напоролся на обколотую полумертвую тетку.
   - Сочувствую тебе, - она криво усмехнулась.
   Марк покраснел. Он прекрасно понял, на что она намекает, но не собирался сдаваться. Он должен разобраться, что с ней такое случилось. Почему она, имея возможность блистать, стала... такой? Наверняка, он выглядел сейчас глупо даже в глазах этой наркоманки, но ему необходимо все узнать, чтобы освободиться, наконец, от этого дурмана. Потому что он сам как наркоман. Черт, с этим просто надо что-то сделать, развеять чары.
   - Ирм... Черт, прости, мне трудно перестроиться, - Марк поморщился, приложив пальцы ко лбу. Юла терпеливо стояла и смотрела на него. Его чувства не трогали ее. Единственное, что ее сейчас волновало - это опасность срыва ее ужина. Есть хотелось пострашному, а этот человек стоял и, похоже, не собирался отпускать ее.
   - Знаешь, мне фиолетово, как ты меня назовешь, - произнесла она. - Скажи, когда уже можно будет уйти, хорошо? А то у меня дела, - мужчина с удивлением посмотрел на нее. - А что ты думал? У наркоманов тоже могут быть дела, - она громко рассмеялась, и прозвучало это развязно и вульгарно.
   Конечно, она могла бы попросить у него денег, как делала всегда, когда встречала кого-то, кто решался остановиться рядом с ней, но в данном случае это могло грозить ей наказанием. Все-таки она обманула этого человека и ограбила его фирму. Хорошо еще, что сразу не полез на нее с кулаками. Джентльмен, твою мать...
   - Скажи, хотя бы, как тебя зовут, - попросил Марк после продолжительного молчания.
   - Меня зовут Юля, Юла, - устало выдохнула женщина. - И у меня нет никаких родственников в Прибалтике. Я вообще сирота без роду без племени.
   - Сирота? У тебя никого нет? - Марк задал этот вопрос, пытаясь сообразить, о чем же вообще говорить с этой женщиной. Усталой, разочарованной и раздраженной.
   Юла насмешливо-сокрушенно покачала головой.
   - Да, я росла беспризорщиной.
   - Пройдемся? - вдруг предложил Марк, чем изрядно удивил Юлу.
   Она никак не ожидала, что эта встреча продлится долго. Она полагала, что все силы мужчина бросит на то, чтобы вытрясти из нее деньги, а узнав, что их уже не получить, быстро отстанет от нее. Никто по доброй воле не станет долго терпеть ее общество. Если только не имеет желания по-быстрому и не за дорого перепихнуться. Но этот парень, походу, не из таких. Слишком хорош для такой, как она.
   Поэтому женщина насмешливо сверкнула глазами и посмотрела на него с интересом, как ни была голодна, раздражена и ни торопилась домой.
   Марк повел рукой в сторону парка, предлагая ей направиться туда, и медленно пошел рядом, сунув руки в карманы пальто.
   Он чувствовал какую-то опустошенность, как бывает, наверное, когда достигаешь пика самой высокой вершины и понимаешь, что больше двигаться некуда. Ему теперь тоже не о чем думать, некого разыскивать, не о чем мечтать. Все его надежды развеялись как дым.
   И все же... все же, он был рад, что нашел ту, кого искал. Пусть чуда не произошло, и прекрасная фея оказалась самозванкой, но что-то в этой женщине привлекало его, не позволяя просто развернуться и уйти. Он хотел разобраться в этом.
   - Беспризорщина - это грустно, - произнес он, чтобы нарушить молчание. - Ты была одинока в детстве?
   Нда-а, нашел, о чем спросить женщину. О детстве решил поговорить? Но Юла восприняла это совершенно спокойно. Она вдруг решила рассказать Марку о себе. Черт возьми, давно с ней никто не говорил по-человечески.
   Нет, ни в детстве, ни в юности Юля не была оторвой, не связывалась с плохими компаниями и не совершала ничего противозаконного. Она хотела закончить школу, получить специальность и найти достойную работу. У Юлы была цель - заработать много денег и купить себе собственную квартиру. Личную, которая принадлежала бы только ей.
   И нашелся в ее жизни человек, который помог ей в осуществлении ее мечты. Он не дал ей пропасть, пойти по наклонной и сделать что-то непоправимое. Он защищал ее от пьяного деда, любящего наподдать тяжелой рукой, когда удачно заложит за воротник. Он отстаивал ее во дворе, где находились ребята, полагающие, что беззащитную девчонку можно безнаказанно обижать, все знали - дед никогда за нее не вступится. Когда старик бывал трезвым, все свое время он тратил на поиск денег или собутыльников, к которым можно было примкнуть.
   Необычный человек дал ей возможность обрести настоящих друзей. Он следил за ее успеваемостью в школе и в свое время договорился с друзьями, чтобы поднатаскать ее для поступления в колледж. Так что своим дипломом Юла была полностью обязана ему. Ну, в большей степени, по крайней мере.
  Они медленно шагали по тротуару в сторону городского парка и не обращали внимание на проходящих мимо людей и окружающую обстановку, не слышали ничего, что происходило вокруг. Юла полностью погрузилась в свои воспоминания, обнаружив, что сердце радостно забилось, словно она вновь встретила дорогого друга, такого родного и так много для нее сделавшего. А Марк внимательно слушал ее, не имея возможности назвать чувство, охватившее его сейчас.
   - Он был для меня героем, - произнесла с улыбкой Юла, заметив, что давно не улыбалась.
   - И ты, разумеется, была в него влюблена, - не то спросил, не то утвердительно произнес Марк, повернув к ней свое лицо.
   - Нет, не в него... он был хорошим, добрым, но... мое обожание к нему быстро прошло, уступив место уважению и доверию, - Юла смотрела себе под ноги, будто пыталась там что-то отыскать. Марк не сводил с нее глаз. - Однажды он привел к нам на тусовку мальчика. Маленького мальчика... - слезы против воли наполнили глаза и, перелившись через край, потекли по впалым щекам. - Своего сына...
   - И что произошло? - совсем тихо спросил Марк, боясь услышать ответ. А собственно, чего ему бояться? Перед ним обколотая наркоманка, безбашенная воровка, по ней плачет тюрьма, и не за горами ее смерть. Она давно потеряла человеческий облик и уже мало походит на женщину. Так чего он боится? Что происходит вообще? Вроде не пил сегодня, сам ничего не принимает, а вот как получается...
   Юла молчала. Дрожащей рукой нервно провела по лицу, желая стереть предательские слезы, но сделать это незаметно не получилось. Она словно дала себе пощечину.
   Она видела его три дня назад. Возвращалась с очередной оргии, заработав три дозы. Не хватало свежего воздуха и, понимая, что никакая вода и мыло не смоет эту грязь, она бесцельно бродила по улицам, сознавая, что ей некуда идти. Квартира давно перестала быть ее домом, не было ни одного человека, который бы ее ждал. Не давая себе в этом отчета, она вышла на набережную, зная о любви Леса к воде.
   Сначала она решила, что ей почудилось, но прибавив шаг и присмотревшись, она узнала его со спины. О, она прекрасно изучила его походку и могла отличить его осанку от сотен других молодых людей. Много времени она потратила на изучение этого чуда по имени Иннокентий Лесков. И вот какая-то малолетка вешалась сейчас на него.
   Лес шагал спокойно и размеренно, а девушка льнула к нему, доверчиво и восхищенно заглядывая ему в глаза. Она что-то говорила и говорила, а он слушал и не перебивал. Значит, у него появилась девочка. Раньше он просто отвозил куда-нибудь девушек, но это было совсем другое.
  А она миленькая, Юла не могла не признать это. Со временем превратится в красивую женщину, родит здоровых детей и будет счастлива. Даже, возможно, с ее Лесом.
   Юла не поняла, почему так сдавило грудную клетку и стало не хватать воздуха. Она знала, что у Леса бывают женщины, и видела рядом с ним красивых девиц, знающих себе цену. Но также она понимала, что Лес безразличен к ним, и их чары на него не действуют. Сейчас же перед ней была девушка, явно очарованная своим спутником. Ее взгляд, походка, все движения выдавали ее с головой и просто кричали о ее чувстве к молодому человеку. Мимо такого нормальный человек пройти не сможет. А Лес был более чем нормальным. Выросший в счастливой семье, любовь и верность он ценил превыше всего. Ему нужны были только настоящие чувства, на фальшивые игры он не был настроен.
   Юла шагнула на газон, прижалась спиной к дереву, запрокинула голову. Яркие звезды подмигивали ей насмешливо. 'Твое время прошло, ты все потеряла, ничего не вернуть, ты теперь одна'. Девушка зажмурилась. Да, она это знает, с этим уже ничего не поделаешь.
   Она еще долго шаталась в тот вечер по городу. Слез не было. Она понимала, что делала все, чтобы прогнать Леса навсегда, чтобы разорвать с ним связь, которая ощущалась ими обоими. И все же, в глубине души она всегда знала, что он рядом. Эта мысль согревала ее, пусть даже Юла и скрывала это от самой себя. Теперь же надежды не оставалось. Ни малейшей... Одна лишь пустота.
   Он больше не будет приходить к ее дому. Больше не появится в ее жизни. Его новая девушка будет требовать все его внимание, и Юла исчезнет, просто растает, как дым, будто ее никогда и не было...
   - Ирм... Юля, - позвал Марк, и девушка резко вынырнула из грустных воспоминаний. - Позволь, я найду тебе хорошую клинику...
   Юла медленно повернулась к нему и вдруг захохотала. Громко, грубо, зло. Слезы еще текли из ее глаз, а смех раздирал горло, клокотал в груди, карканьем рвался наружу.
   Благодетель хренов!
   - О, ты, наверное, сейчас гордишься собой, да? - произнесла она, утирая глаза. - Такой весь правильный и благородный. Решил оказать помощь жалкой твари, мол, вот я какой, мне ничего не жалко для благого дела!
   - Да нет, ты что, о чем ты говоришь, я... - Марку стало неловко. Он не ожидал такой реакции, и гнев, сверкающий в заплаканных глазах девушки, сбивал с толку. Он просто хочет ей помочь. Он даже себе объяснить не может, почему. Жалко ее? Или, может, она ему нравится? Такая - вряд ли. Может, в память о том образе, который произвел на него неизгладимое впечатление однажды вечером, заставив забыть про все на свете, когда он потерял последние мозги и нюх на аферы. Кто знает, что ему нужно... - Просто хочу помочь. По-дружески.
   - По-дружески? А мы разве с тобой друзья? Если мне не изменяет память, мы враги, и твоя цель - поймать меня и посадить за решетку. Как же, миллион украла! Держите вора!
   - Послушай, даю слово, что ничего не буду требовать от тебя.
   - Да даже если бы и стал требовать, это ничего не изменило бы, - устало усмехнулась женщина. - Я не получила ни копейки в тот проклятый вечер. Меня обвели вокруг пальца, как и тебя. Так что... денег ты все равно не найдешь.
  - Да говорю тебе - дело замяли, и у меня вовсе нет намерения вновь поднимать волну. Слышишь? - Марк в порыве эмоций схватил ее за плечи. - Просто забудь про тот вечер, хорошо? Мы говорим о том, что происходит сейчас.
   - И что же происходит сейчас? - с вызовом спросила Юла, надменно подняв голову и сверкнув глазами.
   Марк засмотрелся на нее. Вот! Во-о-от! Вот в чем дело! Королевские замашки пробиваются в ней сквозь этот мрак, тусклость и блеклость! Как говорится, породу не пропьешь и гены топором не вырубишь. Она прекрасна. Была когда-то. И это угадывается в ней, и Марк на это реагирует. Черт возьми, вопреки логике и здравому смыслу, реагирует, как какой-то мальчишка!
   - Я вижу перед собой женщину, которая может блистать, - пробормотал мужчина, не выпуская Юлу из своих рук.
   Та лишь презрительно фыркнула. Слышала она эти песни. Вот он бы послушал, что говорят про нее дружки Ига, и посмотрел бы, что они творят с ней - совсем по-другому запел бы.
  От этих воспоминаний ее насмешливая улыбка сразу стала пластмассовой, и Марка передернуло от ее вида. Он понимал, что Юля страдает, что ей тяжело принимать правду о себе, и неловко перед ним. Знал бы он, как далек от истины, и что на самом деле она о нем думала в этот момент.
   - Ты видишь женщину, которая свое отблистала, и не надо меня лечить. Не выйдет. Все, проехали, - и девушка решительно направилась прочь, но Марк ловко поймал ее за руку и потянул на себя. Юла с возмущением обернулась к нему, и у мужчины возникло ощущение, что она готова его ударить. Он с поспешностью убрал от нее руки, продемонстрировав свободные ладони, и Юла подняла на него тяжелый взгляд.
   - Ты не устал еще, спаситель? - бросила она ему презрительно.
   - Существуют методики, которые помогают...
   Юла вдруг подскочила к нему. Приблизилась вплотную и, запрокинув голову, впилась взглядом.
   - Слушай, почему бы тебе не заткнуться? - прошипел она. - Думаешь, ты один такой добренький? Меня уже столько раз 'спасали', что аж тошно делается. Ничего кроме боли это мне не принесло, понятно? И в клиниках я уже была. В разных. И в крутых в том числе. Не только у тебя руки зудят выкинуть деньги на ветер. Лучше бы так дал мне.
   Мужчина отступил от нее на шаг, и Юла хищно оскалилась, показав зубы.
   - Конечно, как запирать меня в комнате с ведром для блевотины, это вы всегда готовы, а как выручить человека, тут вы становитесь глухими и слепыми, - проговорила она, выплевывая каждое слово. - Видала я таких Тимуров. Помогай кому-нибудь другому, а меня не трогай!
   - И кто же это тебе помогал? - Марка не отпускало подозрение, что в жизни этой девушки существует какой-то мужчина, и даже что-то вроде ревности посетило его прямо сейчас, в этом парке.
   Наступивший вечер прикрыл темнотой наготу облетевших деревьев, зажегшиеся фонари придали обстановке интимность и уют. И только Марку было не по себе. Не столько, даже, от того, что он заподозрил наличие мужчины, сколько от своей реакции на этот факт.
   Юла пригляделась к нему, и как-то сразу успокоилась. Злость уже отпустила ее. Она лишь устало вздохнула.
   - Марк, хоть ты-то не лезь со своей бесполезной добротой, - проговорила она тихо, и медленно двинулась вдоль по аллее. Марк пошел за ней.
   Какое-то время они молчали.
   - Не хочешь присесть? - указал мужчина на ближайшую скамейку, Юла отрицательно покачала головой.
   - Не обижайся на меня, Марк, - произнесла Юла. Она смотрела вперед, и не повернула головы, хотя почувствовала взгляд мужчины на себе. - Мои друзья пытались помочь мне, но все оказалось бесполезным. Понимаешь, меня уже не спасти, мне не помочь, - она вдруг остановилась, и развернулась к мужчине. И столько боли и страха было в ее глазах в этот момент, что сердце мужчины сжалось. - Хоть ты не кидай меня в этот ад, - произнесла она почти шепотом, и Марк похолодел.
   Ему стало как-то не по себе, будто прямо у него на руках умирает человек, и он ничего не может сделать, чтобы его спасти. Он обречен просто смотреть, как в чьем-то беспомощном теле угасает жизнь, гаснет свет в глазах, и вдруг понял, что не может с этим смириться.
  Не может просто пройти мимо и забыть, будто это его не касается. Не может отмахнуться и вернуться к своим привычным делам. Что-то она с ним сделала, каким-то непостижимым образом пробралась внутрь него, расплылась туманом, рассеялась неизвестным ядом, проникнув в кровь.
  Марк провел рукой по лицу, убрав волосы со лба. Нда-а-а... Дела-а-а... Что с ним происходит?
  - Юля, позволь проводить тебя до дома, - попросил он, глядя на нее.
  Девушка грустно улыбнулась, покачав головой.
  - Не знаю, что ты себе напридумывал, Марк, но все это глупости, - сказала она с легкой улыбкой. - Извини, мне пора.
  Не успел Марк моргнуть, как Юла сорвалась с места и побежала к выходу. Выругавшись себе под нос, мужчина бросился было за ней, подавляя стыд и какое-то глухое раздражение от того, что его вынуждают на такое нелепое поведение, но девушка уже выбежала на площадь и затерялась в толпе людей.
  Марк долго всматривался в прохожих, вертя головой, но найти девушку в этом многолюдье было нереально, и вскоре Марк сдался. Сказать, что он был обескуражен от этой нечаянной встречи, это не сказать ничего.
   Он медленно вернулся к кафе, рядом с которым оставил свою машину, и направился домой, решив, что раз встретил ее один раз, обязательно встретит еще. А пока есть время разобраться в том, что он чувствует, и что с этим делать.
   Сказать кому, что он запал на наркоманку, потерявшую человеческий облик - его поднимут на смех, и даже, возможно, перестанут здороваться с ним, опасаясь заразиться этой неведомой болезнью. Вадим точно замучает своими шуточками и задавит снобизмом. Да и хрен с ним.
  
   19
  Войдя в квартиру и скинув пальто, Марк пронесся в ванную и заперся там. Хорошо, что Ташка не видела его в таком состоянии.
  Из-за закрытой двери в комнату девушки доносился ее тонкий голосок и легкий смех. Наверняка разговаривает со своим... Лесом. И что девчонки находят в таких смазливых парнях? Разве во внешности дело?
  Марк никогда не волновался на счет собственной внешности, будучи вполне уверенным в своей неотразимости, но молодому человеку, недавно возникшему на пороге его дома и ворвавшемуся непрошенным гостем в жизнь его племянницы, не доверял. Эти красавчики зациклены только на себе и коллекционируют такие легкие победы, как Ташкино обожание, без особого уважения. Почему только она сама ничего не замечает?
   Надо бы поговорить с ним еще раз и начистить его... лакированное личико за нарушение обещания уйти навсегда не оглядываясь, но Ташка, блин, расстроится. Вот же положение... Сама ему на шею вешается. Где мозги у девчонки, а?
   Мужчина поднял глаза и посмотрел на свое отражение в зеркале. С ним-то самим что происходит? Он понимает, что это больная женщина, что ее здоровье, возможно, безвозвратно потеряно. Она никогда не станет матерью, ей просто не позволит совесть, да и ее мужчина, если у него есть голова на плечах, но...
  Марк замер. Вот! Вот в чем дело! У нее могут быть мужчины, у которых нет головы на плечах! Отморозки, пьянь, шушера, бомжи. Впрочем, стоп, чего это он разошелся. Он же не хочет ее оскорбить? Возможно, когда-то для кого-то она была очень дорога. Любила кого-то, и наверняка взаимно...
   Мужчина уткнулся лбом в зеркало и прикрыл глаза. Черт, что толку, что он все это понимает. Что ему делать с этим? Как быть? Что ему нужно от нее?
   Но сколько он не прислушивался к себе, не испытал ни брезгливости, ни чувства опасности. Разум уверял, что это почти не человек, но сердце шептало что-то совершенно другое. Она женщина, она прекрасна, и он скучает без нее.
   От дальнейших мучительных размышлений его отвлекла Ташка, вылетевшая из своей комнаты словно вихрь. Она тараторила, напевала и смеялась одновременно.
   Марк спешно умылся и вышел навстречу племяннице. Она была счастлива и совершенно безумна, и Марк, улыбаясь и невпопад кивая, понимал, что не тронет Леса. За эту вот радость, за сумасшедшие глаза и такой милый румянец. Блин, остается только надеяться на его порядочность.
   - Маркуша, милый, а чего ты не позвонил в дверь? Я бы тебя встретила! - Таша счастливой искоркой приплясывала перед родственником. - Идем на кухню, покормлю тебя.
   - Нет, не надо. Я заезжал в кафе, так что не голоден.
   - Ну вот, опять, - девушка с шутливым укором взглянула на мужчину. - Столовская пища доканает твой желудок. Давай, хотя бы сделаю тебе чай, - и она первой направилась на кухню.
   Больной желудок - чем не препятствие для построения здоровых отношений! Должен ли он признаться в этом своей будущей жене? Или несмертельные болезни можно оставить при себе? Но она может упрекнуть его, когда однажды ночью придется вызывать скорую, если случится приступ. И тратить большие деньги на лекарства. И упрек 'почему ты не предупредил меня, что болен?!' может быть справедливым и заслуженным.
   А СПИД, рак или больное сердце? Может это служить справедливым препятствием для создания семьи? Будет ли сокрытие этих сведений от избранницы подлостью? И если она узнает об этом, уйдет ли не оглядываясь? Или посвятит свою жизнь тебе, потому что любит? Любит больше жизни и все, чего хочет, это быть рядом с тобой, разделить ночи и дни, пока... пока смерть не разлучит вас навсегда? Являются ли болезни препятствием, и ложь о здоровье - грехом? И строят ли с такими людьми семьи? А наркомания? Крест на всю жизнь? Если человеку осталось немного, но ты хочешь провести это время рядом - глупо ли это в глазах общества? А может, пусть такое общество катится к черту?
   Марк тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Таша, взглянув на него мельком, заметила, что с дядей что-то неладно.
   - Марк, что с тобой? - она поставила перед ним чашку, заглядывая в глаза, и сама подсказала пусть к спасению. - Ты болен? Смеряй температуру.
   - Точно! Да! Кажется, я не вполне хорошо себя чувствую, - Марк поднялся из-за стола и направился к себе в комнату. - Таша, я лягу пораньше, хорошо?
   - Хорошо. Я сделаю тебе чай с лимоном и принесу в кровать. Иди, приляг. Совсем доводишь себя на работе, света божьего не видишь. Вот здоровье и сдает.
   А Ташка уже отрабатывает тактику поведения заботливой и ворчливой жены, - усмехнулся про себя мужчина, прикрывая за собой дверь.
   Оставшись одна, Таша улыбнулась. Все же как ни беспокоилась она о родственнике, ничто не могло омрачить ее радости от того, что она только что разговаривала с Лесом и слушала голос родного человека. Как-то так вышло, что он сразу же стал родным и близким. Такой не предаст, не обидит, не высмеет. С ним хорошо, просто и легко.
   Она рассказала ему о недавнем преследовании, опуская подробности о своем испуге и избиении, когда оказалась брошенной в грязь. Все же не стоит обременять любимого человека своими жалобами.
  Лес слушал ее, не перебивая, и хмурился. Черт, что, все-таки, надо этим отморозкам от девчонки? Неужели они не остановятся, пока не достанут ее? Придется обратиться за помощью к Арсу. Пусть даст человека чтобы все выяснить.
  - Но меня опять спасли, представляешь! - радостно сообщила девушка молчавшему Лесу. - Он появился словно из ниоткуда. Я думала, что в этом странном доме никого нет, и меня уже ничто не спасет, но вот он вышел и что-то такое сказал, и эти злодеи зарычали от бешенства, а он даже глазом не моргнул и вступил с ними в бой.
  - Один? Против двоих? - Лес уже заочно уважал этого человека.
   - Ага, только потом к нему еще трое выбежали. Эльфов.
   - Кого-кого? Трое эльфов? Таш, ты чего принимала перед тем, как перейти дорогу тем негодяям, а?
   - Смейся сколько угодно, а только они все были длинноволосыми, волосы длиннее, чем у тебя, и одеты странно. Им только мечей не хватало, а так вылитые эльфы. Высокие, красивые, таинственные и ужасно отважные.
   Вот-вот, просто класс! Надо было только, чтобы Таша встретила их раньше, чем его, и тогда ее воображение пленил бы кто-нибудь из них.
   - Продолжай, - попросил он.
   - Ну, они дрались, а со мной от страха что-то происходило, в общем, я не помню, но те двое исчезли. Сбежали, наверное.
   - И как же зовут героя, который имел счастье спасти тебя? - улыбнулся Лес, зная, что Таша не различит его иронии.
   - Я не знаю.
  - Как! Ты даже не узнала его имени?
  - Я быстро уехала. Вернее, Марк меня увез.
   - А Марк-то как там оказался?
   - Они его по моему телефону вызвали.
   А они, оказывается, умнее, чем Лес! Они не пошли его путем, избегая тесного контакта с любвеобильной девочкой. Лес же оказался не в то время не в том месте, и когда пришло время прекрасной девственнице проснуться от многолетнего сна и раскрыть свои прекрасные невинные глаза, под руку подвернулся именно Кеша Лесков.
   - Теперь я как бы под домашним арестом, - вздохнула девушка. - Ну, в смысле, мне одной никуда нельзя уходить, сразу после школы домой, но, с тобой... Я уверена, Марк разрешит. Мы же в кино хотели сходить, - мило краснея, напомнила Таша, радуясь, что Лес не может видеть ее смущение в этот момент.
   - Конечно. Да, я помню, - рассеянно пробормотал Лес. - Таш, только ты на самом деле никуда не ходи одна, хорошо?
   - Хорошо!
   - Обещаешь?
   - Раз ты просишь меня об этом... - Таша была счастлива. Она видела в этой просьбе заботу о себе, особое отношение, и это грело ее сердце сейчас.
   Лес стоял посреди площади, где застал его звонок. Люди проходили мимо, кто-то с интересом косился в его сторону, кто-то равнодушно проходил, задевая его плечом, и вдруг рассеянный взгляд молодого человека зацепился за одну женщину. Он пригляделся - точно, это она!
   - Таша, я больше не могу говорить, я позвоню тебе завтра, хорошо?
   - Хорошо. Кажется, Марк пришел. Так что...
   - Ладно, отлично, позаботься о нем. И береги себя, ты обещала, помнишь?
   - Конечно, ми... Да, я уже обещала, пока - и Таша нервно нажала отбой.
   Ну надо же, чуть не назвала его милым. Это надо же! Так она скоро выдаст себя. Хотя... скоро Лес сам, наверное, позволит ей это. Вон как забоится и беспокоится о ней. И счастливо улыбаясь, уверенная, что ее конфуз не был замечен молодым человеком, Таша вылетела к Марку.
   А Лес, убрав телефон, бросился вслед знакомой, замеченной им в толпе.
   - Эва, стой! Подожди, пожалуйста!
   Женщина остановилась и обернулась. Гордый взгляд, прямая спина, вызов во всем ее облике.
   - А, Кеша, это ты, - выдохнула она. Она одна из всех родных и знакомых отказывалась называть его по прозвищу, данному Юлой. - Как поживаешь? Выглядишь отлично.
   Она была нарядно одета, будто собиралась на какую-то встречу. Красиво уложенные волосы, вечерний макияж, кожаный плащ с широким поясом, затянутым на осиной талии, сапоги на высоком каблуке. Роскошная.
   - Ты давно Куба навещала? - Лес приблизился к ней, хмуро сверля напряженным взглядом.
   - А что? Не помню, чтобы обещала давать тебе в этом отчет. Полагаю, это мое личное...
   - Не мне, ему, - перебил ее Лес. - Насколько я помню, Куб твой муж.
   - Да я тоже не страдаю провалами памяти, - Эва как-то зло посмотрела на парня. - Чего тебе надо? Устал быть нянькой?
   - Нет. Устал смотреть, как он загибается... без тебя.
   - О, полагаю, ты рассчитывал, что эти слова тронут мое сердце! - женщина зло рассмеялась.
   - Или хотя бы пробудят твою совесть.
   - Знаешь, что, милый, - Эва приблизилась к самому лицу Леса, и он мог различить все мелкие морщинки и неровности ее кожи. А все-таки она красивая, и годы обошлись с ней очень милостиво. - Не тебе читать мне мораль! Сам-то сдулся, когда потерял свою девушку!
   Это был удар ниже пояса, но что Лес мог ответить на это? Он лишь устало прикрыл глаза и заставил себя улыбнуться.
   - Ты права, Эва, я урод и отморозок, и не имею права делать тебе замечания, - проговорил он, насмешливо-сокрушенно разводя руками. - Но мы оба с тобой моральные уроды и отморозки, не так ли?
   Женщина побледнела и на мгновение смешалась, но уже в следующую секунду на ее лице играла насмешливая улыбка. Она гордо сверкнула глазами, сверля Леса.
   - Не зарывайся, мальчик, - процедила она.
   Лес знал ее историю. Знал, что она до сих пор любит его отца. Никто не понимал, зачем она вышла замуж за Руслана Кубовского, если всем было известно, что она никогда не сможет его полюбить. Руслан тоже знал это, но Эва была его мечтой, его недосягаемой звездой, и как только появился малейший шанс обладать ею, он воспользовался ситуацией. Лишь для того, чтобы теперь медленно умирать от ее постоянных измен и предательства.
   Эта женщина безжалостно обходилась с ним, не скрывая своих встреч с другими мужчинами. Она давно ушла в свободное плаванье, оставив безутешного Куба наедине со своей болью, и ее никто не удерживал, никто их тех, кому был дорог Куб, не останавливал ее. Кроме Леса. Наивный мальчишка полагал, что еще не поздно что-то изменить.
   Дурачок, он видит только боль и страдания своего дядюшки, но не хочет замечать, в каком аду живет сама Эва. Не испытывая к ней ни капли сострадания и жалости, он закрывает глаза на то, что ее душа также медленно угасает от боли разлуки с Лавром Лесковым, выбравшим когда-то Кешкину мать.
   Эве был непонятен его выбор, ее душа рвалась и металась в пламени ревности, но Лавр ушел, не оглядываясь, чтобы прожить все эти годы в любви и счастье со своей зайкой, забыв про Эву, будто ее никогда и не было в его жизни. Как же ей жить с этим? Кто пожалеет ее?
   Но она имела достаточно сил, чтобы не показывать свою боль ни одной живой душе, насмешками отвечая на справедливые упреки о том, что плохо обходится со своим мужем. Мужем? Да он просто тряпка! Ни на одну секунду ее долгой несчастливой жизни ее не восхитила его любовь к ней. Пойти на такие жертвы и унижения - нет, не это может впечатлить ее. Она и мужчин выбирает только тех, кто равнодушен к ней, патологически ненавидя тех, кто не пытается скрыть своего восхищения ею.
   Так больнее, но так ей и надо. Так тому и быть.
   - Шел бы ты, мальчик, пока цел, - проговорила Эва медленно и тихо. - А то, не дай бог, тебя заметит тот, к кому я спешу. Приревнует еще, не так поймет и обидит тебя.
   Она с нежной улыбкой погладила его по голове. Лес видел ее презрение и ненависть к себе. И понимал, что совершенно зря завел этот разговор. Опять. Но в следующий раз, когда снова случайно встретит ее, все равно побежит за ней, чтобы снова просить ее быть милостивее к Кубу. И снова уйдет, обескураженный ее болью и пустотой, зияющей большими черными дырами в ее глазах, которую не в силах скрыть никакой искусный макияж.
   - Прости, да, мне пора, - пробормотал Лес, отводя глаза, и под насмешливым взглядом женины побрел прочь с площади. А ее улыбка сменялась гримасой боли и отчаяния, которое уже через секунду было стерто фальшивой маской самоуверенного довольства и наигранной радости.
  
  20
  В этот вечер Лес знал, что останется дома, и носа не покажет в гараже. Байк может отдыхать: Лес клянется, что не прикоснется к нему сегодня. И все ради одного звонка. Как ему пришла в голову эта идея, он не понял, но теперь она становилась навязчивой, и практически все в его жизни теперь зависело от этого звонка.
  Вернее, нет, не так. Все теперь зависело от человека, с которым он намеревался поговорить. И вот ведь какая штука... Парень-то неплохой, даже замечательный, и очень подходит на ту роль, которую Лес ему определил, но... что, если он откажется?
   А, ладно, черт тогда со всеми вами. Станет думать над другим планом. Все же, пока разговор не состоялся и отказа не последовало, стоит надеяться на лучшее. Но что Лес может предложить ему, чтобы заинтересовать? Что должен сделать, чтобы заполучить такого союзника? Любовь прекрасной дамы - достойная награда? Но вот только дама не в курсе немножко... как и тот, кому в плане Леса отводится самая важная роль.
   Черт, черт, черт! Лес отбросил гитару, вскочил с кровати и нервно заходил по комнате, словно загнанный зверь. Он взлохматил волосы и невидящим взглядом обвел стены своей темницы. Черт, как же он беспомощен! Все в его жизни зависит от кого-то, он сам не решает ничего. Не может спасти Куба, не в силах облегчить страдания Берта, не в состоянии образумить Эву, не решается отшить Ташу, и вынужден просто ждать, когда умрет его Юла...
   Просто ноль. Симпатичный голубоглазый ноль. Лес нервно рассмеялся, и тут же лицо исказила гримаса боли. Марионетка в чужих руках. Нет, не так. Зритель, прикованный к своему креслу и вынужденный без остановки смотреть чужие драмы, жизненные трагедии и сценки с разбиванием сердец. Да ладно - чужие! Он бессилен защитить свое собственное сердце, спасти свою жизнь!
  - А-а-а, - с тихим рыком он выскочил из комнаты, чтобы забрать мобильник из кармана куртки.
   Лес закопошился в темной прихожей. Он так торопился, что руки дрожали и не слушались его, и, запутавшись в подкладке куртки, Лес с остервенением сорвал ее с вешалки, с мясом оторвав петлю, и швырнул на пол.
   - Кеша, это ты? Ты чего здесь делаешь? - из детской показалась всклокоченная голова сестры. Она как раз сидела перед маленьким трюмо и делала себе королевскую прическу, когда услышала возню в коридоре. - Кешечка, у тебя все в порядке?
   - Конечно, милая, извини, что помешал тебе, - Лес мигом успокоился.
  Он никогда не смел расстраивать свою сестренку. Всеобщая любимица, она росла в прекрасном мире гармонии и любви, и вид старшего брата с перекошенным лицом означал бы крушение всех ее идеалов и иллюзий.
   - А чего ты тогда свет не включаешь? - Лиля смотрела на него с подозрением. Ей было необходимо убедиться в правдивости его слов.
   - Хотел по-быстрому забрать свой телефон, да вот у куртки оборвалась петля, - Лес убрал руки в карманы и приветливо улыбнулся сестре. Такая смешная со своим жутким начесом на голове. - Сделать тебе красивую прическу? - предложил вдруг он.
   Лицо девочки озарила радостная улыбка. Она обожала такие вечера, когда могла без умолку болтать обо всем, что только придет ей в голову, а Лес молчал и слушал ее, и что-то делал с ее длинными темными волосами. Она охотно закивала.
   - Идем, я как раз собираюсь на бал. Там будет принц из соседней страны, и много красивых принцесс. Я должна оказаться самой красивой, - она потянула брата за руку в сторону комнаты. Полоска света из приоткрытой двери пролегла через вес холл.
   - Ты и так самая красивая, - сказал молодой человек, мягко улыбаясь. - И тебе не надо ничего для этого делать.
   Он наклонился над ней и мазнул указательным пальцем по носу. Девочка радостно засмеялась.
   - Я знаю, - раскрыла она свои карты, - но все равно должна выглядеть хорошо. Ты идешь?
   - Да, но ты должна мне помочь.
   - Чего?
   - Будь добра, достань мой телефон из кармана куртки.
   - А ты чего, боишься чего-то? - девочка опять подозрительно сощурила глаза. - Чего?
   - А вдруг в кармане лежит волшебное кольцо, и если я случайно надену его на палец, то сразу перенесусь в волшебную страну?
   - И чего же в этом плохого? - глаза Лили загорелись в предвкушении новой сказки. С Кешей всегда так интересно!
   - Но там же уже есть одни принц, не так ли? Ты сама мне о нем только что рассказала. Я стану там лишним.
   - Верно, - девочка задумалась. - Я же не смогу на тебе жениться, да?
   - Да, ни жениться, ни выйти замуж, - сокрушенно подтвердил Лес.
   - Ладно, давай сюда твою крутку, - девочка решительно протянула руку к Лесу, и от медленно поднял с пола одежду, будто прикасался к змее. Да что с ним такое? Нервы, должно быть. Руки все еще дрожали, и он с нетерпением ждал, когда же заветный мобильник окажется у него.
   Девочка извлекла его из недр кармана и протянула брату.
   - Вот твой телефон, никакого кольца там нет, - несколько разочарованно произнесла она, внушая себе, что ни капельки и не поверила в это. - Пришить тебе петельку?
   - Конечно, милая, я буду очень тебе благодарен, - и, чмокнув сестренку в щечку, Лес отправился в ее комнату, чтобы провести какое-то время в ее компании и привести в порядок свои мысли.
   От судьбы не уйдешь, так пусть она подождет его немного за дверью детской комнаты, окрашенной в розовый цвет и заваленной игрушками.
  
   - Тарантас? Привет, узнал? - Лес опять лежал на своей кровати и смотрел в потолок.
  Дом погрузился в тишину. В комнате было темно, и только свет фонарей, попадая в окно, освещал его фигуру, да слабое свечение от телефона у лица молодого человека.
  - Привет, друг, как делищи? - ответил ему веселый голос на том конце.
  - По-моему, в порядке, как ты?
  - Все путем, ты же меня знаешь, - похоже, у парня действительно все шло отлично.
  - А хочешь, станет еще лучше? - сердце Леса замерло где-то в глотке, и через секунду забилось бешеным молотом, грозя разворотить все горло.
  - Лес, я теряюсь в догадках, что ты можешь мне предложить, - весело рассмеялся парень, откликающийся на имя Тарантас. - Но интересно послушать.
  - Так слушай, - Лес сел на кровати, свесив ноги. В горле пересохло от волнения, но Тарас же этого не видит, верно? - У меня появилось непреодолимое желание устроить твою личную жизнь...
  - Нет, я пас! - тут же прервал его Тарас-Тарантас, не желая слушать дальше и не догадываясь, какой приступ тоски испытал только что его друг. - Ты же понимаешь, брат, тут каждый сам по себе.
  - А как же случаи, когда друзья помогают найти подруг? Знакомят с кем-то, и это становится твоей судьбой.
  Тарас немного помолчал, собираясь с мыслями.
  - Лес, ты, конечно, меня прости, но выслушай, пожалуйста, - начал он осторожно, и Лес прикрыл глаза, улыбаясь в темноту слепой улыбкой обреченного на поражение человека. - Понимаешь, у нас с тобой много общего, ты мой друг, и я годами зову тебя в наш клуб. Но все же мы очень разные.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Ну... нам нравятся разные девушки, понимаешь?
  Лес понимал его. Он всегда выбирал таких, к которым в принципе не мог прикипеть сердцем, а Тарас в этом плане был романтиком, закоренелым и неисправимым.
  - Я же не отОрву тебе предлагаю, - проговорил Лес без надежды быть услышанным и понятым.
  Тарантас не был в этом уверен. Видел он девочек Леса, как раз те еще... оторвы... Ему такие не нужны. Даже на людях неловко появиться будет. Он также понимал, что ни одна из них не разделит его увлечений, его интересов и идеалов. Ну как Лес этого не поймет!
  - Друг, пойми, я не хотел тебя обидеть, - попытался извиниться Тарас, не понимая, впрочем, за что, - ты классный парень и нравишься девушкам, но вот я таким не нравлюсь.
  Может так будет деликатно?
  - Тарас... послушай...
  - У нас разные вкусы и точка, - оборвал его молодой человек мягко, но решительно.
  В конце-то концов, он что ему, закрыватель дыр? Лесу, значит, надо избавиться от одной излишне навязчивой девахи, и он готов Тарантаса бросить на амбразуру? За какие такие грехи он должен отдуваться за Леса?
  - Я прекрасно осведомлен о твоем вкусе, - Лес говорил уже на автомате, не веря в то, что окажется услышанным, но не мог отпустить надежду, которая медленно умирала у него на глазах.
  Нет, конечно, ничего не пропало, никто не умрет и все останется как было. Вот в чем штука! Все будет, как и было, и никакого просвета! Лес так и будет путаться в нитях паутины, окрутившей его, без надежды выпутаться когда-нибудь. И закончится все тем, что он что-то сделает с Ташкой. Или она с ним. И неизвестно, что окажется хуже.
  Какая-то злость из глубины души поднималась сейчас на поверхность, грозясь затопить молодого человека, оставив после себя только обломки, пену и грязь.
  - Ну почему ты не хочешь услышать меня! - вскричал Лес, и Тарас подавился воздухом.
  - Эй, друг, - позвал он после секундной заминки, - с тобой все в порядке?
  - Не совсем, но не обращай внимания, ладно? Забудь, все, проехали.
  - Слушай, я готов тебя выслушать всегда, ты же знаешь...
  - Знаю, - прошептал Лес.
  - Но если тебе временно нужен свободный член, то это не ко мне.
  - Черт, так и знал, что ты все неправильно поймешь! - вскричал с раздражением Лес.
  Он вскочил с кровати и нервно заходил по темной комнате. А Тарантас не знал, что и думать. К чему же тогда весь этот разговор?
  - Лес, так чего ты от меня хочешь?
  - Она прекрасная, она красивая, она чистая и невинная, - с жаром заговорил Лес, подойдя к окну и прижавшись разгоряченным лбом к холодному стеклу.
  - Да неужели? Это ты своей мечтой со мной делишься? Собственным идеалом? - хохотнул Тарантас и тут же осекся.
  С некоторых пор было лучше не говорить с Лесом о прекрасном и возвышенном. С тех самых пор, как он расстался со своей женщиной. С того момента у него все пошло не так, и появились эти девки, на которых он в лучшие времена даже не посмотрел бы.
  Тарантас не собирался изменять своим принципам. Ему нужно все или ничего. И пусть над ним посмеиваются друзья, обзывая девственником, которым он уже давно, кстати, не являлся, но он лучше будет один, пока не встретит ту самую, настоящую, единственную, чем связываться с кем попало. Так о чем ему говорит сейчас Лес? Что с ним вообще творится?
  - Так, давай по порядку, - попросил он и поклялся себе выслушать все, не перебивая.
  - Короче, есть одна девчонка, молодая, нормальная, - Лес пытался взять себя в руки. Ему показалось, что ситуацию еще можно выправить. - Давай просто сходим в кино, ты ее увидишь, и решишь, стоит ли с ней знакомиться поближе.
  - Лес, я никак не пойму чего-то. Если она такая хорошая, что тебе мешает самому замутить с ней? - Тарантас чесал макушку, пытаясь понять друга.
  - Да в том-то и дело, что она слишком хороша для меня! - воскликнул Лес. - А для тебя в самый раз будет!
  - Не понял, - Тарантас набычился. - Какая-то пурга, Лес, ты прости, но...
  - Вообще-то она - мечта, просто я занят, - зажмурившись, произнес Лес.
  Оба помолчали.
  - То есть? Она в тебя влюблена, а ты хочешь перевести стрелки на меня, - принялся рассуждать озадаченный человек. - И ты думаешь, что я смогу затмить тебя в ее глазах?
  - Черт! Да не надо никого затмевать! - тихо взвыл Лес. - Просто будь самим собой, стань ей другом, просто другом, чтобы у меня было время решить свои собственные проблемы. Понимаешь?
  - А просто... бросить ее ты не можешь?
  - Жалко. Хорошая девочка, не могу я так жестко с ней, - произнес Лес, не догадываясь, что именно это и стало тем переломным моментом, когда Тарантас серьезно задумался над словами друга.
  Если она такая хорошая, может, стоит взглянуть на нее? Документов никаких подписывать он не будет, а за посмотреть его никто камнями не забьет. Даже интересно стало, кто такая.
  - Ладно, Лес, договорились.
  - Что?
  - Посмотрю, говорю, что за девочка. Прикинем, порешаем, может, и выручу тебя, - Тарас вздохнул. - Эх, решил ты моей свободе каюк сделать... Никакого респектоса ко мне не испытываешь.
  - К тебе и обратился, потому что испытываю, - произнес Лес, все еще сомневаясь в положительном ответе друга. - То есть, реально? Ты согласен?
   - Посмотрим, сказал же, - усмехнулся Тарас. - Ладно, у тебя все? А то завтра мне к первой паре.
  - Ага, давай, валяй. Я подумаю, как лучше нашу встречу устроить.
  - Окей, короче, я на созвоне. Все, бывай! Сладких снов, - и Тарнатас отключился.
  Лес еще какое-то время стоял у окна, задумчиво глядя в ночное небо. Его друг в своей комнате также долго ворочался и не мог заснуть. В какую авантюру втянул его Лес? Что на самом деле стоит за его словами? Ему, конечно, можно верить, никогда не врал и не подставлял, но... Ладно, главное, что он знает, что ему на самом деле нужно, и на всякую фигню он не поведется.
  Ни к месту вспомнились большие голубые глаза, наивные и открытые, но Тарас отогнал это видение. Сам дурак, сам тормознул, чего теперь думать о том, что упустил. И вообще, может, он еще Лесу спасибо скажет. Потом. Со временем.
  
   21
  Юла давно об этом мечтала - проникнуть в квартиру Ига и украсть 'свет'. Долгими ночами лелеяла эту мечту, представляя в подробностях свою вылазку.
  Свернувшись калачиком на старой кровати и кутаясь в грязную простыню, рисовала картины разрушения, которые устроила бы, будь у нее такая возможность.
  Душу грело желание разворотить все в его квартире, разломать и сокрушить, не оставить камня на камне, превратив в труху мебель, книги, одежду. Все, чем Иг так кичился.
   Осуществить же на деле этот план было практически невозможно. Женщина не могла постоянно следить за квартирой, чтобы быть в курсе, когда Иг ее покидает и насколько долго отсутствует. А предлагать Глоку партнерство было опасно, тем более, после последнего совместного дела он больше не подавал о себе вестей, избегая ее. Видимо, все еще злился за попытку обмануть его. Конечно, как можно идти на дело с человеком, которому опасно подставлять спину. Да она теперь и на глаза ему показаться боялась.
   День был в самом разгаре, когда Юла решилась. Слабые лучи тусклого солнца, закрытого плотной пеленой облаков, не достигали земли, теплый ветер гонял по улице листву, и женщина осторожно входила во двор, стараясь остаться незамеченной. Слившись со стеной соседнего дома, она замерла, приготовившись ждать. Чем черт не шутит, может, ей повезет сегодня.
   Машины Ига не было, но это еще ни о чем не говорило. Юла знала, что иногда он одалживает ее кому-нибудь из друзей, чьи тачки оказываются сломаны, или отправлены на техосмотр, или просто кто-то хочет повыделываться в крутой Ауди.
   Время текло медленно, двор оставался пустым, если не считать пары собачников, вышедших на прогулку со своими псами.
   Юла грустно улыбнулась, когда один из кобелей побежал к ней и принялся ее обнюхивать, дружелюбно помахивая обрубком благородного хвоста. Его холеная шерсть и сытая морда навели Юлау на размышления о том, что этому псу живется намного лучше, чем ей. Что ж, зато у него нет права выбора как поступить со своей жизнью. Подарить ли ее любимому человеку, или погубить одним неосторожным решением.
   Она присела на корточки и погладила пританцовывающее перед ней животное, когда услышала резкий окрик:
   - Женщина, не трогайте собаку!
   Дернувшись, она выпрямилась, не поднимая глаз на сердитого мужчину, а тот уже нацепил поводок на ошейник своему питомцу и оттаскивал его от бродяжки.
   Ее вдруг посетила мысль, что следует выяснить, дома ли Иг. Может, она стоит тут, ждет, когда он выйдет, а квартира пустая. Юла сделала было шаг в сторону его подъезда, когда замерла на месте. А что она будет делать, если Иг откроет ей дверь? Сказать, что ей нужны еще дозы, мало. Если он и решит ей дать, то обязательно заставит за это расплатиться, а если еще у него и гости, как было в прошлый раз...
   И тем не менее, Юла сдвинулась с мертвой точки и побрела в подъезд. Стоять тут просто так бессмысленно. Будь что будет.
   Она долго давила на кнопку звонка, слушая громкую трель по ту сторону двери. Похоже, никого. Выдохнув, Юла достала из кармана плаща отмычки и, присев на корточки занялась дверным замком. Не прошло много времени, как что-то в нем щелкнуло, и Юла осторожно толкнула дверь.
   Дело было не столько в ее мастерстве, хотя Глок выучил ее на славу, а в том, что Иг был слишком самоуверен, и теперь ему придется поплатиться за свою беспечность. Он полагал, что никто не отважится напасть на его дом, а вместо этого, вернувшись к себе, увидит хаос и разрушение.
   Юла шире распахнула дверь, оставаясь на пороге, и гордо оглядела площадку предстоящих боевых действий. Наконец она решилась и шагнула в коридор. Не глядя, толкнула дверь ногой и услышала характерный щелчок замка за спиной.
   Втянула носом воздух, насыщенный ароматом мужского одеколона, и решительно распахнула створки раздвижного шкафа. 'Это тебе больше не пригодится!' Она принялась срывать с позолоченных крючков одежду, обрывая петли. 'Получай!' Она швыряла плащи и пальто себе под ноги и топтала, топтала, топтала, пока не запыхалась.
  Перед глазами возникла прекрасная картина - это Иг валяется на полу под ее ногами, и она бьет его по лицу, пачкая подошвы своих туфель в его крови, и все пинает и бьет, пинает и бьет, и не может остановиться. За его вечные насмешки и издевательства, за его нежный тон и грубые руки, за его жестокость и мягкую улыбку. Гад! Сволочь! Чтоб ты сдох!
  Неожиданно она резко остановилась и выпрямилась. Неизвестно, как долго отсутствует Иг. Ее везению очень скоро может прийти конец, и главное сейчас - это найти 'свет', а месть можно оставить на потом. Будет обидно оказаться застигнутой врасплох за актом вандализма и не получить то, за чем пришла.
   Она обернулась, и взгляд упал на столик перед зеркалом. Хищно улыбнувшись, Юла взяла с полированной поверхности забытую зажигалку, стильную, как и все вещи в доме этого животного, и направилась в сторону кабинета. Приложила металлический предмет к стене, и пока шла по коридору, царапала обои острым углом. На темном фоне полоса оказалась заметной, и Юла удовлетворенно улыбнулась, глаза ее при этом сверкнули.
   Главное, не забыть перед уходом разбить зеркало в прихожей, подумала она.
   Остановившись напротив дубовой двери в самую запретную комнату Юла глубоко вздохнула и вдруг, задумчиво теребя в руках зажигалку, посмотрела на книжный стеллаж.
   Она всегда была уверена, что Иг за свою жизнь не прочел ни одной книги, но считал делом чести заполнить свой дом многочисленными изданиями и многотомниками классиков. Сбросив несколько книг на пол, она раскрыла одну из них и подожгла страницы, после чего выпрямилась и толкнула дверь.
  Та оказалась не заперта, что немного удивило Юлу, но она смело шагнула в заветную комнату, когда услышала:
   - Ну привет, красава, рад встрече.
   Расширившимися от ужаса глазами Юла смотрела на незнакомого мужчину, красивого статного брюнета с насмешливым прищуром надменных глаз. Он вальяжно раскинулся на кожаном диване, положив руку на его спинку и закинув ногу на ногу. В другой руке он держал пистолет.
  Видимо, услышав шум, который создала Юла в прихожей, он приготовился к встрече, и теперь был удивлен и доволен тем, что увидел.
   'Ну все, капец', - пронеслось в голове у обескураженной Юлы. Она настороженно замерла под прицелом изучающего прищура карих глаз.
   Незнакомец не спешил нарушать молчание. С насмешливой улыбкой он наблюдал за женщиной, лениво переводя взгляд с ее лица на грудь.
   Юла словно приросла к полу и была не в силах пошевелиться. Она только чувствовала, как в глубине души, помимо страха, зарождается гнев - масляный взгляд незнакомца недвусмысленно давал ей понять его намерения, и все в ней противилось такому отношению.
   Сразу видно, что он относится к тем животным, что и Иг, которые таких как Юла не считают за людей. Она просто рабочая сила, бесплатный секс-тренажер, безвольный и безропотный исполнитель самых грязных фантазий отморозков.
  Когда-то ее тело было достоянием Леса, его святыней, гордостью и реликвией. Как он любил прикасаться к нему, гладить и ласкать, как был благодарен ей за эту возможность - обладать ею. Каждая новая ночь была для него наградой, подарком, чудом. Она всегда это чувствовала, читала в его глазах, слышала в тихом шепоте... И вот сейчас она - просто тело, без души, без мыслей и чувств, ничто.
  Юла не заметила, как слеза скатилась по щеке, заблестев на солнце, нашедшем брешь в панцире облаков, чтобы заглянуть в это сумрачное помещение.
   Красивый мужчина, ухоженный и холеный, привыкший к самому лучшему в этой жизни, иронично приподнял бровь.
   Только он решил что-то сказать, как из коридора донесся запах гари и легкая полоска дыма змейкой, извиваясь над самым полом, вползла в комнату.
   - Мы горим? - спросил мужчина насмешливо. Он даже не пошевелился.
   Юла пожала плечами и обреченно посмотрела на него.
   - Какая разница, - произнесла она бесцветным голосом. Взгляд незнакомца все больше и больше повергал в отчаяние. В его глазах она читала свой приговор.
  Кажется, он определился, что с ней делать, и потому решительно поднялся с дивана.
   - Не соблаговолит ли прекрасная дама назвать свое имя? - произнес он высокопарно, не скрывая насмешки в голосе.
   Юла посмотрела ему в лицо. Циничная улыбка сводила на нет весь эффект от пышной фразы и великосветского тона. Да он просто издевается над ней.
   - Называйте меня Леди Икс, - устало выдохнула женщина. Весь ее вид словно говорил: 'Делайте со мной все, что хотите'.
   - Леди Икс? Очень приятно, - мужчина проигнорировал ее состояние, словно не видел ни тоски в глазах, ни опущенных плеч, ни состояния обреченности, которым веяло от ее фигуры. - Позвольте представиться, Люцифер, - протянув ладонь, он взял безвольную руку Юлы и поднес к губам.
   Холеный денди на светском рауте, но его глаза - Юла никогда не перепутает глаза убийцы ни с какими другими.
  Сейчас он забавлялся испугом, который прочел в глазах женщины и, довольный, усмехнулся.
  - Полагаю, будет лучше, если мы потушим огонь, вы так не считаете, милая Леди Икс? - обратился он к ней, демонстративно сунув руки в карманы.
  Вероятно, именно ей он предоставил честь сделать это. Юла рассеянно кивнула и медленно развернулась, чтобы выйти из комнаты. Дым стал гуще, запах гари защекотал ноздри. Костер мог бы получиться славный!
  И тут спасительная мыль животворной искрой забрезжила на горизонте сознания: дверь! Сейчас она выйдет в коридор и ей надо будет пробежать по прямой только семь шагов до свободы. Ей бы только вырваться из этой квартиры-клетки! На улице он ее ни за что не поймает. Проклятье, замок захлопнулся, как только она вошла в квартиру Ига. Но это ничего - она умеет его открывать, просто надо сделать это очень быстро.
  Она порывисто вздохнула, собираясь с духом, и непроизвольно сжала кулаки. Ей нечего терять. Уже только за то, что она проникла в эту квартиру, ей грозит смерть. А за те разрушения, которые успела оставить - еще и мучительная. Она знала, на что способен Иг, видела его жертв - наркоманок, потерявших связь с реальностью и решившихся на отчаянные поступки, за что они и поплатились своим здоровьем и красотой.
  Ну что, может, рискнуть? Чем черт не шутит!
  Но черт и не думал шутить. Люцифер легко просчитал Юлу и мгновенно пресек все ее попытки к бегству. Он нагнал ее одним прыжком и схватил за руку выше локтя, бесцеремонно дернув к себе. Ее надежда на спасение несколько секунд подергалась в агонии и скончалась в жутких муках.
  - Куда собралась? - прошипел рассерженный незнакомец и скользким взглядом пробежал по ее лицу. - Разве я разрешил тебе уйти?
  - Я полагала, мне оказана честь стать пожарным, - пролепетала бедная женщина, пытаясь скрыть от незнакомца свой испуг. Она отчаянно пыталась натянуть на себя лохмотья достоинства и невозмутимости, но у нее плохо получалось.
  О, Люцифер умел читать людей. Он прекрасно понимал их чувства, мотивы и все, что они пытались от него скрыть.
  Эта 'жучка', одна из многих, которые составляли гарем Ига, ему приглянулась. Чем - черт его знает, но поиграть захотелось. Именно с ней, и как-то изощренно, чтобы было интересно гораздо дольше, чем выходило обычно.
  Эта оборванка представлялась взору мужчины свергнутой королевой, лишившейся трона, но не потерявшей своей царственности, хотя... Люцифер хмыкнул. Он знал, как Иг умеет обламывать царевен, принцесс и королевишн. У него же, у Люцифера и учился.
  - Там... надо затушить пожар, - пролепетала Юла, вконец испугавшись темного пристального взгляда.
  Мужчина никак не отреагировал на ее слова, и держал ее за руку еще какое-то время, затем медленно разжал пальцы, освобождая, и улыбнулся.
  - Крошка, немного воды, и все будет в порядке. Будь добра, возьми на столе бутылку.
  Юла заглянула в комнату, выглядывая из-за его плеча, и увидела на письменном столе у окна открытую бутылку минералки. Она робко шагнула в комнату, с тоской глядя в окно. А что, если разбить стекло и спрыгнуть вниз? Третий этаж, однако. Вряд ли она приземлится без того, чтобы что-то сломать или подвернуть.
  Следует смириться с тем, что ей патологически не везет, и на этот раз она влипал по-крупному. Кем бы ни был этот человек, совершенно понятно, что он главнее Ига, и вполне вероятно, Иг у него на побегушках. А значит, этот Люцифер во много раз подлее и поганее.
  Вот же вляпалась! Но не убьет же он ее, в самом деле!
  Юла благополучно пересекала комнату, возвращаясь к ожидавшему ее в дверях Люциферу, когда животный страх пронзил ее, заставив замереть на месте. Какая же она дурочка! С чего это она решила, что страшнее смерти ничего не может быть! Иг планомерно и систематически убивал в ней женщину, уничтожал как личность, ломал психику, лишая всякой надежды когда-нибудь вырваться из этого ада, и Юла понимала, что есть еще много способов изуверских пыток и истязаний, о которых Иг просто не знает. Люцифер казался ей именно тем человеком, который искушен в этом гораздо больше.
  - Позволишь? - мужчина с насмешкой протянул к ней руку, и Юла отдала бутылку.
  А что, если она попросит его отпустить ее? Может, прокатит? Она подняла глаза на незнакомца. Он спокойно затушил костер, поливая его водой. Послышалось тихое шипение, и запах гари усилился. Он отбросил бутылку в сторону и обернулся к ней.
  - Ну вот и все. Иг обрадуется, что мы предотвратили такое несчастье как пожар, да? - обратился Люцифер к Юле ласково, но его глаза при этом оставались холодными. - А теперь вашу руку, Леди Икс, - и он снова галантно протянул ей ладонь.
  Юла подчинилась, и мужчина повел ее к выходу.
  - Сейчас мы выйдем во двор, ты будешь мне мило улыбаться, - говорил ей на ухо Люцифер тихим шепотом. - Не подумай, что я лицемер. Даже если нам с тобой никто по пути не встретится, мне будет приятно видеть твое улыбающееся лицо. Ты красивая женщина.
  Его горячее дыхание обжигало Юле висок, но она не смела даже дернуться. С прямой спиной, мертвенно бледная, она следовала рядом с Люцифером, глядя прямо перед собой, наскребая крохи душевных сил для того, чтобы нацепить на лицо фальшивую улыбку. Она понимала, что ее неподчинение его приказам может повлечь за собой жестокое наказание. Этот человек, бесспорно, легко и с удовольствием накажет ее, вот только какие пытки она сможет выдержать, а какие нет? Этого знать она не хотела.
  На улице никого не было. Собачники давно удалились, солнце также спряталось за облака, и пара, никем не замеченная, вышла из ворот, беспрепятственно покинув двор.
  - Молодец, хорошая девочка, - проговорил тихо мужчина, глянув на улыбающуюся Юлу.
  Он не знает ее. Он не знает о ее силе, которую втоптали в грязь, где она тихо и издыхает, но все же борется за жизнь. Юла умеет играть, она умеет скрывать свои истинные чувства. Видел бы он, с какой ненавистью она смотрит на человека, который для нее дороже собственной жизни. О, она прекрасная актриса, и зал рукоплескал бы ей стоя, если бы трагедия, в которой она играет главную роль, была доступна для широкой публики.
  Они пересекли дорогу и подошли к джипу, припаркованному у обочины. Мужчина подвел Юлу к пассажирскому месту, открыл дверь и помог ей сесть, как если бы она была его дамой. Интересно, а у него есть эта самая дама? Наверное, он водит ее в театр, если ей это нравится, проводит с ней вечера в ресторанах, дарит дорогие подарки и делает изысканные комплименты. Вполне вероятно, что он даже женат и, возможно, является отцом каких-нибудь очаровательных ребятишек, обожающих своего папочку, самого доброго в мире.
  Люди, живущие рядом с ним, могут не подозревать о звериной сущности Люцифера и людей, подобных ему. И только Юле выпала сомнительная честь узнать об обратной стороне их жизни, заглянуть внутрь их гнилых душ и увидеть изнанку, от которой выворачивает собственное нутро.
  Люцифер быстро обошел машину и сел, ободряюще улыбаясь своей пассажирке.
  - Не бойся, мы просто хорошо проведем время, - сказал он и завел мотор.
  Он уже знал, куда отвезет ее. В один из домов за городом. Не каждой его жертве выпадает такая честь - посетить этот особняк в лесной глуши. Надо обладать какими-то особенными свойствами: или яркой внешностью, или еще какой-то индивидуальностью, чтобы 'заслужить' право перешагнуть порог этого дома.
  Звонок мобильного телефона отвлек его.
  - Слушаю, - приветливо произнес Люцифер. - Ага, и ты будь здоров! Слушай, я сегодня уже не появлюсь, так что, ты там за старшего, понял? Если что, я на связи.
  Абонент что-то говорил, и слегка скосив взгляд на мужчину, Юла заметила, как он нахмурился. Да, что же будет, если его серьезно рассердить, если уже сейчас у нее душа в пятки уходит от его вида!
  - Хорошо, - проговорил мужчина, скрывая свое недовольство. По его голосу было сложно понять, насколько он взбешен от того, что кто-то нарушает его планы. - Хорошо, давай встретимся. Но только пять минут, не больше, понял? Я занят. Говори, куда подъехать. Окей, понял. Буду через пятнадцать минут.
  Он отключил телефон и резко развернул автомобиль.
  - Планы несколько изменились, надо кое-куда заехать, - бросил он Юле, решив, почему-то, что она заслуживает это знать. - Это не займет много времени, а потом, - тут он обернулся к ней с какой-то странной улыбкой, от которой у Юлы стянуло живот, - а потом нам уже никто не помешает, Леди Икс.
  Юла с тоской посмотрела в окно, понимая, что спасти ее сейчас не в силах никто.
   И все же надежда, безумная и слабая, как полоска света, зарождающегося на горизонте, забрезжила перед ней, как только она увидела, с кем должен встретиться хозяин ее ада.
   Люцифер свернул на одну из улиц, более спокойную, чем площадь, которую они только что пересекли, и припарковался у тротуара напротив темной иномарки. Из автомобиля вышел... Марк, и с улыбкой направился к Люциферу, так же покинувшему салон своей машины.
   - Если ты только дернешься, - наставлял мужчина Юлу перед своим выходом, - всажу тебе пулю в лоб, и ничего мне за это не будет, поняла?
   Юла ему поверила. Смерть наркоманки не вызовет у случайных свидетелей иной реакции кроме одобрения - одной тварью на земле станет меньше.
   С какой-то отрешенностью она смотрела, как мужчины пожали друг другу руки, и недоумевала, как могла так ошибиться в Марке. Неужели он также связан с этим миром, грязным, подлым, мертвым? А ей он показался очень даже симпатичным человеком. Да, наше поведение, манеры и слова порой могут быть всего лишь ширмой, фальшивкой, ничего не говорящей о нашей истинной сути.
   Именно в этот момент Юла поняла, что обречена.
  
   22
   Лес сидел в заполненной аудитории, когда в кармане джинсов завибрировал телефон. Молодой человек механически записывал лекцию, совершенно не вникая в смысл слов, которые монотонно текли из уст флегматичного мужчины средних лет в очках в классической роговой оправе. 'Сложные сигналы в радиолокации и связи' - в этом действительно нет ничего веселого. Очкарик сам с кислой миной выдавал информацию, нимало не заботясь, успевают ли студенты это все воспринимать и конспектировать.
   Лес выбрал последний ряд, предпочитая не беспокоиться о том, что кто-то будет дышать ему в спину, но ничто не могло спасти его от косых взглядов девчонок, рассевшихся справа и слева, чтобы иметь возможность любоваться его профилем и с досадой покусывать губки из-за его полной отрешенности и безразличия.
   Бросив короткий быстрый взгляд в сторону преподавателя, Лес достал телефон, наклонился над столом и приложил трубку к уху.
   - Алё, - прошептал он, - что-то важное, Арс?
   - И тебе привет, малыш, - голос Лугового звучал, как всегда, чуть иронично и устало.
   - Арс, прости, просто я немножко в универе, и у меня на носу зачет. И привет.
   - Решил похвастаться своими пятерками? Или необычным носом? - улыбнулся Луговой. Он щелкнул зажигалкой и прикурил. Лес при этом усмехнулся. Чтобы Луговой не закурил во время даже самого короткого телефонного разговора - тогда это не Луговой.
   - Узнал что-нибудь? - он сразу понял, зачем звонит Арс, и сердце замерло в ожидании вердикта.
   Вместо ответа Арсений тяжело вздохнул, и внутри у Леса все оборвалось. Тоска навалилась со страшной силой. Рядом его одногруппники корпят над конспектами, и даже не догадываются, что Лес сейчас леденеет изнутри без надежды на оттепель.
   - Что, все так плохо, да? - шепотом спросил он, с безотчетной силой сжимая шариковую ручку в длинных пальцах.
   - Я копаю, ищу, поверь мне. Мои люди не сидят без дела, - Арсений словно пытался объяснить неразумному ребенку невозможность осуществления его бредовой мечты. - В общем-то это даже не касается меня, понимаешь? Пока не касается.
   - Ч-что?
   Арсений снова вздохнул.
   - Кешка, этот бизнес не имеет того размаха, чтобы угрожать мне, и поэтому долгое время просто не попадал в поле моего зрения. Меня это не напрягало. А случайных заезжих гастролеров у нас столько, что у тебя бы голова кругом пошла только регистрировать все их вылазки и проникновения на мою территорию.
   - Ты хочешь поведать мне о нелегких буднях хозяина города? - Лес чувствовал, что закипает. Он не понимал, почему так трудно найти человека, который продает в их городе наркотик, который разрушает любовь и отнимает счастье. - Этот гастролер орудует у тебя под носом уже третий год!
   - Да пойми ты, я помогу тебе, как и обещал! Но мне нужно еще время.
   - Так ты так ничего и не выяснил?
   - Немного. У меня сейчас все люди при деле, и...
   - И что ты можешь мне сказать? - перебил его Лес.
  Нда-а, нервы, однако. Мысль о том, что он дерзит сейчас авторитету, имеющему в их сити решающий голос, в другое время вскружила бы ему голову и погнала дрожь священного ужаса по телу, обдавая холодом позвоночник, но Лес слишком страдал в эту минуту, чтобы волноваться о субординации и следовать неписанным протоколам.
   Эмоции переполняли его, и вопрос прозвучал несколько резче, чем следовало. Арсений мог себе позволить закрыть глаза на мальчишескую дерзость, понимая его чувства, но крик души и всплеск эмоций не остался незамеченным преподавателем. Этот мужчина не имел ничего против равнодушного отношения к своему предмету, но болезненно воспринимал неуважение в свой адрес, опасаясь насмешек и панибратства.
   - Господин Лесков, не соблаговолите ли вы повторить вопрос? - обратился он к студенту, прервав свою нудную лекцию.
   Послышался вздох облегчения - студентам выпала минутка отдыха. Все с интересом посмотрели в сторону Леса. Тот в недоумении поднял голову и взглянул в глаза преподавателю, не понимая, в чем дело.
   - Простите? О чем вы меня спросили?
   - Нет, это вы меня о чем-то спросили, молодой человек, - мужчина недовольно взирал на опешившего Леса. - Вы только что задали мне вопрос: 'Что ты можешь мне сказать?'. Что вы имели в виду? Вы разве не заметили, что я только тем и занимаюсь, что что-то говорю, вам и вашим уважаемым одногруппникам? - очкарик пафосно повел рукой, приглашая Леса обозреть обширную аудиторию. Любопытные глаза сверлили его со всех сторон.
  Блин, ему только этого не хватало! Вот черт, понесло его! Лес поморщился.
   - Простите, вообще-то, я говорил не с вами, - произнес он, прекрасно понимая, какая реакция последует на это признание.
   Мужчина покраснел, его тонкие губы вытянулись в тонкую линию. Набрав побольше воздуха, он приготовился выдать какую-то обличительную тираду по поводу недопустимости такого поведения во время его урока, но Лес вдруг схватил свои вещи и кинулся к двери.
   - Прошу прощения, - бросил он на ходу, даже не глядя в сторону преподавателя.
   Вслед ему понеслись вежливые угрозы с напоминанием о предстоящем в скором времени зачете, который Лескову, по всей вероятности, будет довольно сложно сдать, так как уровень его подготовленности весьма сомнителен, но что еще было у преподавателя сказать Лескову, осталось только между ним и группой, так как дверь за молодым человеком захлопнулась, и он поспешил на лестницу, чтобы продолжить прерванный разговор. Сигналы в радиолокации его сейчас волновали слабо.
   Арсений смеялся. Услышанное развеселило его, но он понимал, что Лес серьезен как никогда.
   - Арс, я просто хочу наказать того, кто это со мной сделал, - проговорил тот, возвращаясь к прерванному разговору.
   - Это ничего не изменит, - произнес тихо мужчина.
   - И это говоришь мне ты? Человек, который умеет изощренно наказывать виновных? - возмутился юноша.
   Он порывисто закинул сумку за спину и наклонился над перилами, зажмурившись.
   - Не всех. Я наказывал не всех и не за все, - тихим, но твердым голосом произнес Луговой. - Я всегда знал предел, видел границу и никогда не расставался со здравым смыслом.
   - А я, значит, расстался! - Лес зло улыбнулся в пустоту.
   - Да, ты расстался, и у тебя большие проблемы. То, что произошло, не исправит ничья смерть. А ты хочешь найти виновника, и ждешь, что я его накажу. Может быть, у тебя даже запланирована какая-то особая казнь для такого случая?
   - Запланирована, будь уверен, - буркнул Лес, развернувшись и присев на перила.
   - Что я слышу? Сын Лавра Лескова жаждет мести и желает сеять смерть? В семье пацифистов многие годы скрывался агрессор? Кеша, а зайка знает об этом? - Арсений пытался свести все к шутке, но каждый его вопрос только еще больше раздражал молодого человека.
   - В семье Лавра Лескова родился человек, на которого не хватило большой и настоящей любви, - проговорил он холодно.
   Да, его родители счастливы, его сестренка не знает забот и понятия не имеет об отверженности, и только он, Лес, словно бездомная дворняга, выброшенная за порог равнодушным хозяином, вынужден колесить по свету, имея лишь воспоминания о том, как был счастлив короткое время.
   Подумать только, в разлуке с любимой он уже больше, чем был рядом с ней, наслаждаясь любовью.
   - Лес, я не отказываюсь от обещания помочь, - произнес Арсений тихо. - И мои ребята копают, поверь мне.
   - И что же они накопали? - с огромной долей сарказма в голосе спросил молодой человек.
   - Не много, согласен, - вздохнул Луговой. - Его зовут Люцифер.
   Лес тут же напрягся. Выпрямился и замер на месте.
   -Что за Люцифер? Откуда он? Он наш, или из Столицы? Как он выглядит? Насколько он сильный?
   - Эй, детка, брось свои репортерские замашки. Я ничего не знаю о нем, понятно? Даже те, кто работают с ним, не знают его в лицо. Он хитер. Не удивлюсь, если он ведет двойную жизнь.
   - Как это?
   - Он может быть Люцифером, но не всегда. Он может снять свой рабочий халат и отправиться домой в роли, скажем, Васи Тумбочкина, понимаешь? И жить под другой личиной. Поэтому его и трудно вычислить. Он не показывается, не открывается и не идет на контакт. У него полно посредников, и он меняет их как перчатки.
   - Млять, что же делать? - вскричал в отчаянии молодой человек.
   - Эй, не ругайся, а то все отцу расскажу, - пригрозил Арсений. - Я ищу, и буду дальше искать. Но имей в виду, его казнь - дело очень далекого будущего.
   Сердце Леса подпрыгнуло в груди, но он боялся поверить в то, что на горизонте забрезжил рассвет. Все еще слишком призрачно и не ясно, и все же кое-что уже вырисовывается. Он сам попробует навести справки об этом Люцифере. Черт, да он и в преисподнюю готов отправиться за ним, лишь бы отомстить за Юлу.
   - Мне греет душу хотя бы то, что это для тебя уже дело, хоть и отдаленного будущего, - с признательностью в голосе проговорил Лес. - Спасибо.
   - Дурачок, за что? - усмехнулся Арсений Луговой. - Это же твоя женщина, я понимаю. Ты должен, ты обязан вызвать подонка на дуэль, - оба помолчали. - Не сомневайся, я отвечаю за свои слова и выполню свое обещание. Мы найдем его.
   - Арс... спасибо... - глаза щипало, и Лес не находил слов.
   Столько времени в его душе холод, в его сердце пустота... Рожденный любить и быть любимым, вместо того, чтобы наслаждаться взаимным счастьем, он колесит по ночным дорогам и воет на луну, орет в черное небо и скулит от смертельной тоски по любимой женщине, запрещая себе поверить, что потерял ее навсегда. Стоит допустить эту мысль, как она уничтожит, сокрушит шаткий мост его надежды, подвешенный над пучиной отчаяния и безнадежности на невидимых нитях упорства и бездумного упрямства.
   Он должен держаться, надеяться и верить. Ради Юльки. Это все, что есть в его жизни, и больше ему ничего не надо. Отец научил его тому, что стоит ценить, ради чего стоит жить, а через что следует перешагивать не задумываясь. Лес сделал свой выбор, и пусть он не родной ребенок Лавра, он, как и его приемный отец - однолюб.
  Теперь самое главное.
  Ташка... Что его держит рядом с ней? Обязан ли он быть с ней? Зачем? Она этого хочет, да, но... Лес полагал, что может уйти в любой момент, и все же, что-то мешало ему так поступить.
  Слишком добрая, слишком открытая. Ее еще не провезли лицом по асфальту, как многих других девчонок, таких же наивных и доверчивых, но Лес не станет тем, кто покажет ей всю 'правду жизни'.
  Она живет в своем волшебном мире и даже не догадывается, что мужчины - просто циничные животные. Они обожают таких доверчивых 'красных шапочек', как она, и только и ждут, чтобы растерзать их. Ну как такую выпустить в большой мир?
  Предательство, подлость, измены... С таким она еще точно не сталкивалась, и если что-то и знает об этом, то только из своих книжек, да и то, наверняка считает плодом фантазии автора.
  Ее глаза всегда широко распахнуты, и от жизни она ждет только чуда. И Леса короновала легко и просто, а восхищение в ее глазах так и плещется высокими волнами синего моря. Ну как такую обидишь?
  Лес улыбнулся. Черты его лица разгладились, глаза посветлели, складка на переносице распрямилась. Ташка, какая она все-таки смешная.
  И красивая. Кожа такая нежная... чистая... гладкая... так и хочется провести ладонью... А губы... у Ташки очень красивые губы, такие манящие... такие... нетронутые. Она же и не целовалась еще ни с кем ни разу...
  Интересно, как это - с девственницей?
  Образ девушки возник настолько явно и четко, что Леса накрыло неожиданно и так стремительно, словно пронесся ураганный вихрь.
  От одной этой мысли его бросило в жар и вспотели ладони. Улыбка медленно сходила с лица, уступая место замешательству. Дыхание сбилось, сердце заколотилось со страшной силой, отдаваясь болью в груди. Лес стиснул зубы. Что за черт? Ну блин, приехали... Все же попытка вести образ жизни монаха имеет свою неприятную сторону, и что теперь ему делать?
  Слава неведомым богам, что никто не видел его в этот момент. Все нормальные люди сидели сейчас по аудиториям и корпели над конспектами, преподы распинались перед ними, отрабатывая свои оклады, а он, как дурак, стоит в этом месте, и... стоит...
  Лес провел рукой по лицу и облокотился на перила. Он понимал, что лучше всего сейчас отвлечься, но мысли упорно лезли в голову под аккомпанемент учащенного биения сердца, и ему было трудно взять себя в руки.
   Ё-моё, да что ж такое-то! Что за жизнь такая паршивая?! Нет, он обещал Тарантасу, сам же уламывал его, так что Ташку он не тронет. Ни за что. Нельзя.
   Лес криво усмехнулся. Да, запретный плод сладок. Как он не заметил такой опасности - именно сейчас, когда в его жизни столько проблем, появилось это искушение - узнать, какая она на вкус... И ведь она сама, сама будет рада отдать ему всю себя. Сама... Возможно, именно об этом она и мечтает...
   Ладно, все, проехали. Лес заставил себя встряхнуться и снова схватил телефон. Срочно позвонить Тарантасу и условиться о стрелке. Вот встретятся втроем, и там будет видно, что делать дальше. Жизнь сама все расставит по местам, и к черту всё!
   Приятель словно ждал его звонка, ответив сразу после первого же гудка.
   - Лесник, привет, не передумал? - выпалил он вместо приветствия.
   Лес застыл на месте, давясь смехом. Та-а-ак, у приятеля явно произошел переворот в сознании, и он самостоятельно довел себя до нужной кондиции.
   - Я-то нет, и меня радует, что ты готов к подвигам, брат, - произнес он, стараясь не выдать своего веселья. - Давай сегодня вечером? Ты как, свободен?
   - Да понимаешь, просто дело в том, что... - Тарантас замялся. Лес так и увидел его лицо, заливающееся румянцем. Да, мало кто из его приятелей умел так смущаться.
   -Что?! Нет, друг, не соскакивай, прошу тебя, - взмолился Лес, крепко сжав корпус своего мобильника. - Ты обещал мне, помнишь?
   - Да не, я в деле, это без базара, - поспешил заверить друга Тарас. - Я просто... ты не подумай чего, просто я хотел объяснить свою прыть, ну, ты понимаешь?
   - Да все в порядке, я только рад, Тарантас, честно, - Лес перевел дух.
   Ну не терпится парню познакомится с хорошей девочкой, это же классно. Сам же Лес и распинался не так давно перед ним, расхваливая ее ценность.
   Он уверял себя сейчас, что все в порядке, и в то же время ловил на мысли, что отдает другу что-то очень ценное и важное. Что с ним такое, что это? Зависть? Собственничество? Эгоизм? Что он будет чувствовать, когда Ташка забудет его? Если забудет! Черт, так, надо взять себя в руки.
   - Тарантас, сегодня идем в кино. Я приглашаю, - заявил он.
   - Э, я сам, брат, что я, не могу запла...
   - Так надо. Я куплю три билета, и мы случайно столкнемся в зрительном зале, понял? Мы с тобой сто лет не виделись, дико рады и вообще, столько новостей, надо где-нибудь посидеть после фильма. Ну как?
   - Ну...
   - Ты обещал! -Лесу больше не на что было давить.
   - А чего я вдруг попрусь один в кино? - Тарантасу важно было придумать достойный предлог для появления пред светлыми очами прекрасной незнакомки. Выглядеть лохом как-то не хотелось. От первого впечатления зависит многое, если не все, и что она о нем подумает, когда встретит парня одного! в кино!
   - А вот приспичило тебе и поперся. Ты свободен и волен поступать так, как хочется.
   - Да ладно, проехали. Надо так надо. Ты вон сколько раз меня выручал.
   - Тарантас!
   - Ну чего?
   - Ты не пожалеешь, слово даю.
   - Так это, спасибо что ли, друг. За мной не заржавеет.
   - Пригласишь на свадьбу, - хмыкнул Лес, и снова ощутил приступ ревности. Да чтоб тебя!
   - Надеюсь... - проговорил тихо Тарантас и в его голосе послышалось уныние.
   - Эй, друг, колись, в чем дело?
   - Ты про что?
   - Да все про то же. Что происходит?
   Молодой человек тяжело вздохнул. Было сложно признаться в том, что знакомую Леса он хотел попробовать использовать как противоядие.
   - Противоядие от чего? - удивился Лес. Он не слышал, чтобы Тарантас кем-то серьезно увлекся в последнее время. Эта новость удивила его.
   - Понимаешь, - молодой человек замялся, - стыдно говорить, - он усмехнулся, и Лес так и увидел его грустную улыбку.
  Чтобы этот парень мучился от неразделенной любви? Только не Тарас! Такие нравятся девушкам, но, правда, не всем. Его надо понять, распробовать, прочувствовать, оценить послевкусие, и тогда с него живого не слезут. А тут...
   - Скажи, как есть, - потребовал Лес. Он знал, что его приказной тон всегда успокаивающе действовал на этого романтика в минуты раздрая.
   - Короче, я встретил девушку, - выпалил расстроенный друг. - Встретил и потерял. Сразу. Даже познакомиться не успели.
   - Что, так запала?
   - Ага. Я ее выручил в одной щекотливой ситуации, ну и... как-то не заметил, как она... в общем, из головы не выходит и все тут, - закончил свое признание Тарас.
   Да... Вот Лес тоже одну девушку выручил в щекотливой ситуации, только у него все произошло с точностью до наоборот, не он, а она на него запала. Вот бы их свести, прикольно будет. Стоп, так он это и собирается сделать!
   - Тарантас, ты забудешь свою незнакомку, как только увидишь мою, - с жаром пообещал он другу.
   - Думаешь? - тот не поверил. Такие глаза не забыть, и улыбку тоже. Красивая девчонка, нежная, добрая, наивная. Только бы ее родственник лучше приглядывал за ней, а то неприятности так и ходят за ней. Надо же, притащилась в заброшенный двор, на ночь глядя, такая вся беспомощная и беззащитная. Хорошо что он с друзьями был, а то один против двух громил он не выстоял бы. Что ж, зато помог. Может, она и вспоминает о нем иногда... Ну просто, с благодарностью... Ташуня, так ее назвал ее родственник.
  
   23
   Лес перевел дыхание и устало прикрыл глаза. Еще один звонок и все, можно возвращаться к учебе, правда будет ли в этом сейчас смысл? Слишком много эмоций, такая встряска что, если честно, не до учебы. В тренажерный зал бы забежать, грушу побить, или промчаться с ветерком, или... а вот или сейчас для него не допустимо.
   И ведь что круто: Лес страдал, отвергнутый Юлой, мучился, что она перекрыла ему кислород, отлучив от себя, но знал и надежно хранил в своем сердце понимание, что этот разрыв - не конец, это не навсегда. Он видел в этом поступке, причинившем ему чудовищную боль, ее любовь и желание спасти его, оградить от той грязи, в которую она попала.
   В этом вся она - постоянно мучаясь из-за разницы в возрасте между ними, она все же была ему 'мамочкой', и даже гоняя вдвоем на байках по ночным улицам, она всегда строго следила за границами допустимого, запрещая ему лихачить без меры. Она оберегала его и тогда, когда выплюнула с ненавистью ему в лицо 'Пошел вон!'. Он понимал, что она сделала это ради него.
   Наивная... Полагая, что таким диким образом она подарила ему свободу и новую жизнь, она, возможно, и не догадывалась, что эту самую жизнь у него отняла. Просто в один миг он перестал жить и стал существовать. Как механическое тело, как бездушная машина. Да в его байке больше энергии, чем в нем!
   Глупая, она не позволяет ему спасти ее, но он не сдастся так просто. Хотя... может, Ташка - это как раз дар любящей его Юлы? Возможность заново начать жить с той, кто будет самой лучшей, самой близкой...
   Так, кино. Сегодня вечером запланирована авантюра, и все должно получиться. Поэтому, к черту рефлексию, звонок, и на следующую пару!
  
   Таша очень обрадовалась, услышав голос Леса. Она прыгала так высоко, что привлекла внимание своих одноклассниц, с неодобрением косящихся в ее сторону. И только Люба понимала, какие веские причины для такого поведения есть у Ташки. Она помнила того красавчика, с которым Ташка сбежала с дискотеки в универе. Помнила и завидовала подруге со страшной силой.
   Такого красивого взрослого парня ни одна бы из них не отказалась иметь при себе, как эксклюзивную и очень дорогую игрушку, чтобы вселять зависть и вызывать злобу одноклассниц, да и вообще ровесниц. Уж Люба бы по полной оторвалась с таким сладким мальчиком...
   Таша была далека от таких мыслей, и приглашение в кино восприняла, собственно, как приглашение в кино. Просто возможность провести какое-то время с удивительным человеком, рядом и почти наедине. Полный зал зрителей не в счет. Будет темно, все будут смотреть в другую сторону, и только Таша сможет коситься на него тихонечко и слушать его дыхание и ощущать тепло, исходящее от его тела. Он такой... такой...
   Неожиданно всплыл образ совсем другого молодого человека. Таша запомнила его плохо, и в ее воображении каждый раз он рисовался иначе, чем раньше, но каждый раз она испытывала чувство благодарности к неизвестному спасителю, без сомнений и колебаний вступившемуся за нее в самый опасный момент.
   Это грело душу, в очередной раз доказывая, что добрых людей на свете больше, чем злых, и коварство и непонятная и неоправданная жестокость тех бандитов меркла в лучах душевной красоты ее безвестного спасителя.
   И все-таки, хватит думать о посторонних вещах и людях. Лес! Сегодня она пойдет с ним в кино! Она сделает все, чтобы Марк ее отпустил. Она старательно выполняет его распоряжения: никуда не ходит в одиночестве, одноклассники провожают ее после уроков до двора, и она безвылазно сидит дома. По магазинам теперь бегает сам Марк. Так что он должен вознаградить ее за послушание и отпустить в кино. Тем более, она будет под защитой и покровительством человека, однажды уже спасшего ей жизнь и доказавшего, что ему можно доверять.
   Таша счастливо улыбнулась, прижимая к груди мобильник, будто это был дорогой ей человек.
  
   Марк заметил ее совершенно случайно. Он практически уже решил неотложный вопрос, передал необходимые документы и собирался попрощаться с Вадимом, когда бросил взгляд на лобовое стекло его автомобиля. И замер на полуслове - на него смотрела Ирма, то есть, Юля, Юла.
   Сердце рванулось в груди, мороз пробежал по коже и зашевелились волосы на затылке. Такой реакции от себя он не ожидал, но еще меньше ожидал увидеть эту женщину в машине своего начальника.
   Что их связывает? Что она к нему испытывает? И неужели Вадим не гнушается услугами проституток и тем более наркоманок?
   Здесь было что-то не так, но Марк был профессионалом, он взял себя в руки и скрыл смятение и растерянность от первого взгляда, отобразившиеся на лице. На его счастье Вадим в этот момент отвлекся на входящий звонок и ничего не заметил.
   Марк застыл в изумлении, прислушиваясь к себе, и пытался определить чувства, которые бушевали сейчас у него в груди. Доминировала ревность! Он сошел с ума?!
   - Вадим, кто эта женщина? У тебя в машине, - решился он на мучивший его вопрос, как только Вадим попрощался с невидимым собеседником.
   Люцифер нахмурился, ему очень не понравился этот вопрос.
   Марка же в этот момент начал душить смех и раздирала икота. Интересно, Вадим догадывается, что она и есть та прекрасная незнакомка, что обчистила их фирму месяц назад, совершив дерзкое ограбление?
   Но насколько только что ему было смешно, настолько стало страшно, как только пришла мысль, что Вадим мог быть в курсе той аферы и даже мог быть организатором ее проведения. Уж слишком все гладко и легко получилось.
   Растерянность отобразилась на его лице, и Вадим в удивлении приподнял брови.
   - Марк, с каких пор ты интересуешься шалавами? - произнес он небрежно, напуская в голос побольше презрения, но Марк уже не верил ему.
   Или Вадим в курсе того ограбления, или имеет какое-то отношение к наркотикам. Во всяком случае, он знает эту женщину и не может не знать, какой образ жизни она ведет.
   - Вадим, вот так живешь бок о бок с человеком, и думаешь, что знаешь о нем все, а потом наступает момент, и как обухом по голове получаешь откровение, что не понимаешь в этой жизни и в людях ничего, - проговорил Марк, задумчиво глядя в глаза другу и пытаясь придать своим словам шуточное значение.
   - Это ты о чем? - Вадим невозмутимо посмотрел на него. Он напустил в голос побольше безразличия и изобразил на лице усмешку. - Неужели, приятель, ты станешь обвинять меня в том, что я грешен? Кто из нас время от времени не связывался со шлюшками, тот первым пусть бросит в меня камень.
   Марка покоробили эти слова, и такая оскорбительная оценка женщины отдалась болью в душе. Слова Вадима резанули даже не слух - проникнув прямо в сердце, они полоснули его острым лезвием. Он не боялся презрения, и его не волновала моральная сторона жизни его приятеля. Все, что в этот момент привлекало его, мучая и волнуя, заключалось в глазах этой женщины, смотрящей на него через лобовое стекло машины.
   - Вадим, а отдай ее мне, - попросил вдруг Марк, также не сводя с нее глаз. - Продай.
   - Чего-чего? - беспечно хохотнул Вадим.
   - Ну, сколько ты заплатил ее сутенеру? Я заплачу вдвое.
   - Марк, Марк, ты меня удивляешь, - Вадим покачал головой, изображая разочарование. - Не так давно я нашел тебе такую нимфу, еще раньше я знакомил тебя с такими прелестницами, что меня не может не волновать тот факт, что твой вкус стремительно изменяется, тяготея к худшему.
   - Так ты уступишь мне на сегодня эту даму? - Марк словно и не слышал его слов, пропустив издевку мимо ушей.
   Вадим нахмурился. Он понимал, что девка болтать не станет, но он уже раскрылся перед ней, и одно неосторожное слово, произнесенное ею, может разрушить целую империю Люцифера.
   Ему легче свернуть ей шею, чем отпустить. С другой стороны, убирать Марка он не собирался, понимая, что его профессиональная помощь в работе очень важна и неоценима. Портить с ним отношения тоже не следует, и он задумался в поисках приемлемого решения.
   Не следует упираться, чтобы не навести приятеля на мысль, что эта женщина что-то значит для него, но и отдать ее вот так просто - тоже не безопасно.
   Пожевав в задумчивости губу, Вадим, наконец, решился.
   - А знаешь, я, пожалуй, уступлю ее тебе на вечерок, - произнес он с легкой улыбкой. - Подарю. Просто так. Помни мою доброту, друг, - и рассмеявшись, он хлопнул побледневшего Марка по плечу. - Только уговор, - Вадим наклонился к его лицу, словно решил сообщить очень важную информацию, которая должна остаться только между ними. - Когда попользуешься - отвези ее по адресу, который она тебе назовет, лады? Чтобы мне не надо было возвращаться за ней. Ну что, мы договорились?
   Марк мрачнел на глазах, но согласно кивнул, и Вадим продиктовал ему адрес Ига.
   Что ж, если парень желает своими же руками вырыть себе могилу, то пускай, лопату ему в руки. А может, все сойдет гладко.
   - Окей, тогда я подарю ей прощальный поцелуй, и она твоя.
   Пожав руку посерьезневшему другу, Люцифер направился к своей машине.
   Юла мысленно попрощалась с призрачным шансом остаться с Марком, когда Люцифер открыл дверь и плюхнулся на водительское кресло, зло зашипев:
   - Ты поедешь с этим мужчиной, не спрашивай почему. Считай это моим подарком хорошему человеку. Тебя касается только вот что: ни одного слова ни про меня, ни про Ига, поняла? Поняла, я спрашиваю?
   Юла не верила тому что слышит, но неосознанная радость уже разливалась горячей волной в груди. Она выйдет и машины? Она сможет убежать? Она спасена?
   - Когда он сделает все что захочет, - продолжа между тем Люцифер, - он привезет тебя обратно на квартиру к твоему хозяину.
   Юла подняла испуганные глаза на своего мучителя.
   - А что ты хотела, девочка! Ты слишком много знаешь, - зло улыбнулся мужчина. - И еще одно. Станешь болтать - не повезет и этому парню, поняла? Он не плохой человек, так что его жизнь полностью в твоих руках. Ясно? Одно только слово не о том, одна только просьба помочь тебе или отпустить тебя, и этим ты подпишешь ему смертный приговор. Все слышала?
   Юла мотнула головой, ощущая, как надежда выпавшим из гнезда птенцом скончалась на холодной земле.
   - Все, свободна, пошла отсюда, - и Вадим подтолкнул ее в плечо, заставляя поторопиться и не в силах сдержать злость от того, что его планы нарушили так бесцеремонно.
   А, впрочем, почему нарушили? Просто отсрочили, и только.
  
   24
   Юла медленно подошла к машине Марка, ни разу не взглянув на своего нового временного владельца. Он же завороженно следил за ней, узнавая в ее походке Ирму, загадочную и таинственную женщину, исполненную гордости и достоинства. Ему было невдомек, как унижена и ранена была сейчас Юла. От ее поведения практически зависела жизнь и благополучие Марка, а он и не догадывался, что полностью зависит от нее.
   Нет, не так. Она также навлечет проблемы и на себя, если ошибется. Но зачем она понадобилась Марку? Неужели он не брезгует такими, как она?
   Мужчина отмер, как только Юла приблизилась к машине. Бросился к ней и предупредительно раскрыл дверь, помог сесть, накинул ремень безопасности и осторожно прикрыл дверь, стараясь не хлопать. Во всех его действиях читалась неприкрытая нежность.
   Наблюдая за этими сантиментами из салона своего автомобиля, Вадим презрительно улыбался. Ему казалось невероятным, что Марк мог заинтересоваться подобной девкой, но вот подозрения насчет Вадима и его возможных дел с женщинами, подобными этой, могут навести его на ненужные размышления. Надо надеяться, эта наркоманка отвлечет его друга от ненужных подозрений, гася любопытство, а не разжигая. В противном случае, им обоим не поздоровится.
   Люцифер завел мотор и сорвался с места. Через минуту его автомобиль скрылся за поворотом, и Юла и Марк остались одни на пустынной улице.
   Марк молчал, глядя на руль, не находя слов. Мысль, что он практически приобрел девушку по вызову, не укладывалась в голове. А, впрочем, вовсе не для этого он ее выпросил у друга.
   Она как магнит, его постоянно тянет к ней, и просто побыть в ее обществе для него уже хорошо. Никакие грязные и пошлые мысли сейчас не посещали его, и он, наконец, решился посмотреть на нее.
   - Ну, привет, - произнес он, улыбнувшись.
   - Привет, - эхом отозвалась Юла. По ее глазам невозможно было прочитать, о чем она сейчас думает.
   Может, следует пригласить ее в ресторан? Но она одета не совсем подходяще. Ему на это совершенно плевать, но вот Юла может испытывать от этого неловкость.
   - Ты позволишь пригласить тебя в гости? - наконец, решился он, и поспешно добавил, - познакомлю тебя со своей племяшкой. Она прекрасно готовит, и сегодня обещала побаловать меня каким-то очередным кулинарным шедевром. Ты не против?
   Юла еле удержалась от улыбки. Ей приказано исполнять все его прихоти, изображая послушную куртизанку, а он робеет, волнуясь, согласится ли она с ним отобедать?
   Куда делась его спесь и самоуверенность? В их первую встречу он вел себя как завзятый великосветский денди, уверенный в своей неотразимости, во вторую - как обескураженный обманутый вкладчик, узнавший, что все его капиталы оказались мыльным пузырем, сейчас же - как прыщавый мальчишка, несмело и с обожанием созерцающий свою недосягаемую мечту. Или, может, ей все это привиделось, и у Марка самые обычные притязания, только он не спешит их озвучить?
  Ей плевать, лишь бы он не был так извращенно жесток с ней, и пусть ей не будет так паршиво и больно, как бывает обычно, когда друзья Ига с ним во главе дают волю своей животной натуре.
   Марк привез Юлу к себе, помог выйти из машины и проводил до двери в подъезд, предупредительно пропустив вперед.
   Неуверенно перешагнув порог квартиры, Юла оказалась в мире уюта и покоя. Чистота и порядок, царившие в прихожей, подействовали на нее успокаивающе.
   Ей приходилось бывать в роскошных квартирах, насквозь лицемерных и казенных, не смотря на дорогую богатую обстановку. Видимо, аура хозяина накладывает ощутимый отпечаток на вещи и мебель. Юле понравилось здесь с первой минуты.
   Она с улыбкой позволила мужчине снять с ее плеч видавший виды плащ, купленный в старые добрые времена вместе с Лесом на распродаже в одном ультра-модном бутике, и проследовала за ним на кухню.
   Это тоже была скорее комната, большая и уютная, и было видно, что жильцы любят здесь проводить свое время.
   Чистота царила и здесь, различные баночки и коробочки украшали многочисленные полки, и веселые светлые занавески вызывали непроизвольную улыбку. Давно ей не было так хорошо и спокойно. Ее собственная квартира, которую она однажды приобрела, гордясь возможностью наконец сделать это, давно превратилась в лежбище наркоманки, прячущейся там только от холода и дождя. Было распродано все, что только можно, и голые стены с ободранными обоями вызывали лишь глухую тоску.
   Юла огляделась и снова улыбнулась. Как дома в старые добрые времена.
   Марк словно почувствовала перемену в ее настроении и позволил себе, наконец, расслабиться.
   Он что-то принялся рассказывать, пока делал чай, обещая, что скоро Таша вернется из школы и удивит их своим мастерством. После чая предложил посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы она могла отдохнуть. А вообще, он готов исполнить любое ее желание и сделать для нее все, чего ей только захочется.
   Их взгляды пересеклись, и Марк вдруг покраснел. Юла все прочла по его глазам и грустно улыбнулась. Она ему понравилась. Это смешно и невероятно, но это так - она ему нравится! И по неведомой ей причине он относится к ней как к нормальной женщине и даже готов исполнять ее прихоти.
  Стало невыносимо тоскливо и грустно. Она может принести в его жизнь только хаос и разрушение. Она уже оттолкнула одного человека, мальчика, которого бесконечно любила, не стоит привязывать к себе еще кого-то.
   Только не думать о том, что напротив нее сидит мужчина, который ее хочет. Она-то не женщина, и уже давно. С тех самых пор, как рассталась с Лесом. В тот момент она потеряла себя, свою сущность, свое назначение, извратила свою природу и потеряла смысл жизни. Лес... как же много он для нее значил. Только не думать о нем! Нет, еще не хватало расплакаться посреди этого уюта и мира.
   - Честно говоря, я подумала, что ты все же решил вернуть потерянные деньги, и поэтому так стараешься, - проговорила вдруг Юла, чтобы что-то сказать.
  Марк поморщился, будто у него разболелся зуб. Он прямо посмотрел ей в глаза и проговорил так, чтобы она не пропустила ни одного слова.
  - Даже если бы ты могла отдать мне эти чертовы деньги, или был бы способ это сделать, мне плевать! - проговорил он. - Я уже говорил тебе, что мой патрон, чтобы сохранить лицо фирмы, да и свое доброе имя, восполнил урон и госпиталь все-таки получил сумму, равную той, что была собрана на том вечере. Так что забудь.
  - Это хорошо, - тихо проговорила Юла.
  - Послушай, Ирма...
  - Я не Ирма, я Юла, и я совсем не та, о ком ты думаешь, - женщина подняла взгляд, полный печали и сочувствия и встретилась с таким горящим взором, то невольно отвернулась, только чтобы не видеть этого.
  - Да, прости, как-то случайно вырвалось... - пробормотал Марк, думая только о том, что ему ничего не мешает заключить сейчас эту женщину в объятия. Ни страх заразиться чем-нибудь, не боязнь быть опозоренным за такой 'мезальянс', ни брезгливость. Только желание, его переполняло только желание и боязнь ее отказа.
  Он смотрел в усталое лицо и различал малейшие его изъяны, но видел, что оно прекрасно. Ее тонкая фигура говорила, как беззащитна и хрупка эта женщина, и Марк чувствовал, что должен защитить ее. Нет, он не повезет ее обратно в дом терпимости, он не отдаст ее сутенеру. Он готов понести любые убытки и заплатить любую неустойку, но не позволит ей вернуться туда, где ее так мучают.
  Юла легко прочитала в его глазах все его размышления, отобразившиеся яркой вспышкой решимости, будто полыхнувших пламенем, и лишь грустно вздохнула. Она прекрасно помнила об указаниях Люцифера. Марк может пребывать в своем неведении относительно чего угодно, но Юла не обманывалась на счет этого человека. Он действительно навредит Марку, если Юла перестанет контролировать ситуацию.
  - Мы, наркоманы, - произнесла она тихим голосом, - не жильцы на этом свете, - она не собиралась давить на жалость. Наоборот, стремилась отрезвить человека, в чьем сердце вдруг проснулась рыцарская доблесть и желание спасти весь мир или хотя бы одну несчастную его жительницу. - И позор - основная составляющая нашей жизни.
  Марк попытался что-то возразить, но Юла вдруг накрыла его руки своими, и он замер, сомкнув губы и не шевелясь. Лишь его взгляд просил ее остановиться. Двое сидели за круглым столом и смотрела друг другу в глаза.
  - Мы не живем как все. У нас нет обязательств, ответственности и долга. Только кайф вперемешку с болью и стыдом, - продолжала Юла тихо. - И пустота...
  - Но...
  - Я не тот человек, который может кому-то что-то дать, - Юла не позволила ему произнести ни слова, - я пустота... я не могу...
  - Ты просто есть, ты живая, и тебе еще можно помочь, - не выдержав запрета, выпалил Марк. Сейчас он в это верил.
  - Пройдет совсем немного времени, день-два, и я обнесу твою квартиру, обчищу твои карманы, потому что единственное, что интересует меня и имеет смысл - это доза. Вот и все. И тогда наступит конец даже самой красивой сказке. Для нас не может быть ничего святого.
  Марк закрыл глаза, пытаясь справиться с охватившими его чувствами. Сейчас он не докричится до нее, она просто его не услышит. Он видел, что она так беспокоится о нем, и ценил это. Но мысль, что просто так он это дело не оставит и на улицу ее не выбросит, окрыляла его.
  Он счастливо прожил на земле тридцать пять лет, и только сейчас понял, как бездарно распорядился теми ресурсами и способностями, которые были даны ему природой. Как бездумно и бездушно просуществовал все это время. И печальный итог - при множестве друзей он одинок, при множестве женщин он ни с кем. Ни любви, ни привязанностей. До встречи с этой странной женщиной он даже не задумывался о таких важных и вечных вопросах как любовь, семья, долг и верность. А простая наркоманка смогла перевернуть его душу. Нет, он просто обязан помочь ей. И не только ради нее, и не только из благодарности...
   - Вот это да! - возглас Таши, неожиданно появившейся в дверном проеме, заставил обоих вздрогнуть. - Я думала, ты на работе, а тебя не только там нет, а еще у нас и гости, - рассмеялась девушка, стягивая с себя курточку.
   - Таша, позволь тебе представить, это Юла, - Марк поднялся из-за стола и указал на продолжавшую сидеть женщину с таким почтением, что, мгновенно увидев в ней ту, кем она и являлась, Таша между тем вежливо с ней поздоровалась. Раз дядя этого хочет, то пожалуйста.
   - Очень приятно, - проговорила она, скрывая свое изумление от такой неожиданной встречи. - Пойду переоденусь, и займусь грибами. Сегодня у нас будет жульен!
   И она пулей вылетела в коридор, задаваясь вопросом, что здесь делает [i] такая [/i] женщина.
   Нет, она не имела ничего против, чтобы помочь таким как эта Юла, но чтобы ее дядя, такой утонченный и любящий все красивое и качественное, привел ее в дом? А взгляд, каким он смотрел на эту женщину! Он что, увлекся ею?
   Таша хихикнула своему отражению в зеркале, пока намыливала руки.
   В кухню она вернулась спокойная и невозмутимая, с тем выражением на лице, будто в их доме каждый день принимают бомжей и женщин легкого поведения, периодически устраивая для всех нищих их района благотворительные обеды.
   Она доставала посуду, продукты, попутно задавая Юле вежливые вопросы для поддержания разговора и создания, на ее взгляд, непринужденной обстановки. Юла терпеливо отвечала, позволив вовлечь себя в этот диалог, лишь бы не объясняться с Марком.
   Таша же слегка иронизировала, чувствуя себя впервые в качестве собеседницы обкуренной и обколотой дамы не первой свежести. Ей сколько лет-то?
   Она даже не догадывалась, что ведет беседу с существом, которому ничего не стоит схватить ее за волосы, заломить руку за спину и прижать лицом к стене, сообщив о ней столько различных сведений на том жаргоне, о существовании которого Таша даже и не подозревала, проведи она хоть всю жизнь в порту или на стройке.
   Но Юла, прекрасно видя такое отношение к себе, тем не менее делала вид, что принимает повышенное внимание к себе за чистую монету. Ради Марка.
   Она узнала девочку, с которой видела Леса не так давно на набережной. Это она висела на руке ее мальчика, ее любимого мальчика, которого она потеряла. Безвозвратно.
   Спокойно отвечая на вежливые вопросы, Юла размышляла о том, что эта девочка будет ему хорошей женой. Она точно будет верна и предана, ей доставит огромное удовольствие заботиться о нем, и Лес получит все то, чего Юла однажды лишила его, перечеркнув все его надежды и планы.
   И только Марк наблюдал за ней с затаенным беспокойством, не понимая, почему появление его родственницы так огорчило Юлу.
   Когда по кухне распространился одуряюще аппетитный запах грибов и пряностей, все уселись за стол и Таша мимоходом сообщила дяде, что приглашена сегодня в кино.
   - С кем? - тут же нахмурился Марк.
   - С моим другом, с человеком, которому я доверяю, - выразительно проговорила Таша, давая понять, что умный и проницательный дядечка мог бы и не спрашивать об этом. Как будто у нее есть еще кто-то кроме Леса.
   Таша в одиночку сервировала стол и раскладывала угощение по тарелкам перед двумя молчащими людьми и не понимала, что между ними происходит.
   Но ей было на руку, что дядя так увлечен этой своей Юлой, и значит, сегодня точно удастся пойти в кино: ему сейчас не до Таши.
   Звонок в дверь раздался так неожиданно, что вздрогнули и Юла и Марк, и только девушка, победно улыбнувшись, выскочила из-за стола и помчалась в прихожую. Она знала, кто это. Он приехал за ней, и она поедет с ним в кино!
   - Мне тоже пора, - Юла вдруг решительно поднялась и стояла перед Марком, ожидая его возражений.
   - Нет, я тебя не отпущу, - твердо заявил мужчина, встав напротив нее.
   - Почему? Потому что заплатил за меня? - сузила она глаза.
   - Нет, потому что ты... дорога мне.
   - Когда это я успела подняться в цене? - грустно и несколько развязно усмехнулась женщина. - Послушай, Марк, будет только лучше для всех, если я сейчас уйду. Ты же все равно должен будешь отвезти меня по одному адресу. А я дорогу знаю, не заблужусь. И тебе будет легче, не надо будет тратить время. Поверь: чем меньше ты обо всем это знаешь, тем спокойней будешь жить.
   И она решительно направилась в прихожую.
   - Привет! Входи! - сияющая Таша схватила Леса за рукав и втянула в коридор. - Как здорово, что ты пришел! Я уже готова, только крутку накинуть!
   Таша щебетала, не в силах остановиться, и ее улыбка могла в эту минуту затмить сияние солнца, ну или люстры, горящей в прихожей.
   В этот момент произошло что-то невероятное и настолько непонятное, что Лесу показалось, что потолок закачался и вот-вот рухнет на него. Потом появилось ощущение, будто его накрывает волна за волной и в легких практически не осталось воздуха, и он вот-вот задохнется. А в следующее мгновение вода, окружившая его, стала настолько ледяной, что через все его тело прошел озноб и молодой человек конвульсивно дернулся.
   Его ярки-голубые глаза потемнели, лицо в миг стало белым словно полотно, и он замер, не сводя глаз с женщины, вышедшей из кухни.
   Таша проследила за его взглядом и удивилась. Он что, терпеть не может бомжей и наркоманов? Может, он настолько брезглив и это его пунктик? Ну что ж, теперь, во всяком случае, она знает, что он не идеален.
   Решив, что потом ему все объяснит, поделившись, что сама не ожидала такого знакомства, она потянулась за курткой.
   Марк вышел вслед за Юлой и вдруг положил ей руки на плечи, словно не замечая никого вокруг, и Лес на секунду прикрыл глаза.
   Юла уже заметила его, и во все глаза смотрела на него, не в силах оторваться.
   И только хозяева квартиры ничего не поняли.
   Марк обратился к Юле, а Таша к Лесу.
   - Таша, не нужно одеваться, - проговорил бесцветным голосом Лес, взяв себя в руки, чувствуя, как его колотит нервная дрожь. - Я заехал только сказать, что сегодня кино... отменяется.
   - Что? Но почему? Как же так? - девушка замерла около вешалки, не в силах скрыть огорчение.
   - Прости, произошли кое-какие события, мне просто нужно быть дома, и я лишь заехал предупредить тебя, что придется отложить наш поход, - произнес Лес без эмоций. Его словно опустошили, выпотрошили и все вытряхнули, и он стал просто оболочкой, пустой и никчемной.
   Его печальный вид и потерянность с лихвой компенсировали Таше все ее разочарование. Если он так переживает из-за необходимости отложить их встречу, то ей это только в радость. Это поможет примириться с потерянным вечером.
   - Ты мог бы позвонить, раз такое дело, - проговорила она мягко.
   - Я хотел сообщить тебе об этом лично, - произнес Лес, наблюдая, как родственник его бедной подруги увел Юлу в комнату, прикрыв за собой дверь. Даже не посчитал нужным поздороваться с Лесом, будто его сейчас вообще ничего не интересовало кроме этой женщины. Даже безопасность и душевный и физический покой его родственницы.
   - Это так мило, это здорово, просто замечательно, - заставила себя улыбнуться бедная девушка. - Но может быть, пока ты еще здесь и не исчез на какое-то неопределенное время, я напою тебя чаем?
   - Нет, спасибо, мне пора, извини, - и Лес выбежал из квартиры, проклиная свою поганую жизнь и мечтая о том, чтобы напиться до чертиков и забыться.
  
  25
   Как Лес не сломал себе ноги, кубарем скатившись по ступеням, для него самого осталось загадкой. Выскочив на улицу, прижался к холодной стене и застыл, только грудная клетка вздымалась, и он тяжело дышал, как после спарринга.
   В глазах застыли слезы, и это ужасно бесило, но он не мог поднять руку и поднести к лицу, чтобы вытереть глаза. Силы оставили его в тот миг, когда он увидел ее, свою любимую.
   Он редко приходил к ней во двор, не рискуя увидеть новые разрушения, которые мог прочесть в ее лице и теле. Боялся заметить начало угасания, как необратимый процесс. Страшился ее упреков и проклятий. Рвался, но боялся, мучился от бездействия и терзал свое сердце. Вместо того, чтобы броситься к ней, мчался в ночную даль, сцепив зубы и представляя ее молодой и здоровой, какой запомнил навсегда. На пике их взаимного счастья, когда еще тлен и смерть не протянули к ней свою костлявую руку.
   И вот она здесь. Как это произошло? Что ее связывает с Марком? Его-то Лес прочел на раз, только заметив жгучий взгляд, которым тот скользил по лицу его женщины. Но она [i] его [/i] женщина! Только его! Он не отказывался от нее, не отрекался, он не бросал ее! Нет! Она его и только его, и Марк не имеет права, Лес ему просто не позволит...
   Слезы душили, и страх, иррациональный, непонятный и непреодолимый, накатил удушливой волной. Стало жарко, и Лес порывисто распахнул куртку, подставляя грудь порывам ветра. Подставляя свою душу с горящим в ней огнем боли и ревности навстречу свежему воздуху. Она только его... Так было всегда...
   Но как Юла оказалась в этом доме? Вот ведь подстава...
   Молодой человек резко отскочил от стены и, развернувшись, принялся колотить ее, словно боксерскую грушу, с той лишь разницей, что с каждым ударом на костяшках кулаков рвалась кожа и выступала кровь.
   Когда туман в глазах немного рассеялся, Лес вдруг рванул дверь на себя и бросился по лестнице обратно в квартиру. Он нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока встревоженная девушка не раскрыла дверь.
   - Что случи... - Таша замолчала на полуслове, увидев Леса. Ее лицо озарила радостная улыбка, как только она узнала, кто так настойчиво трезвонил к ним в дверь, но тотчас и погасла. Вид Леса поразил ее и даже немного напугал. Таким она его еще никогда не видела.
   Серое лицо, горящие глаза, какая-то непонятная мука искажает прекрасные черты, кривит губы. Что же с ним произошло?
   - Лес, у тебя случилось что-то плохое? - робко произнесла Таша, боясь услышать утвердительный ответ на свой вопрос. Уже только одно предположение, что ее прекрасный принц страдает, причиняло страдание и ей. Но было бессмысленно обманывать себя - она действительно видела, что Лесу плохо, и девушка как будто даже почувствовала его боль.
   Не говоря ни слова, молодой человек, с мрачным видом и пустотой в глазах, набросился на девушку, не ожидавшую такого поворота событий. Он тут же нашел ее губы, схватив за шею жестким захватом и не давая возможности увернуться. Но Таша и не думала сопротивляться, только вздрогнула от неожиданности, и тут же замерла. Окровавленными руками Лес сжимал ее хрупкие плечи, вжимал в себя такое тоненькое маленькое тело и терзал ее губы под аккомпанемент бешено бьющегося сердца и шум тяжелого дыхания.
   Таша застыла на месте, тут же покорившись такому натиску, отдавшись на волю волн необычных ощущений. Как только первый шок от неожиданности прошел, ее руки сами потянулись к плечам молодого человека, и вот они уже стояли и целовались, крепко сжимая друг друга в объятиях.
   Таша закрыла глаза и замерла, полностью доверившись своему кумиру. У нее кружилась голова от такого откровенного и долгого поцелуя, и что-то екало в груди, и ниже, и дух захватывало от сознания того, что это у нее впервые, и что он сам не выдержал и прибежал к ней для того, чтобы поцеловать ее.
   Ташу не смущал ни антураж, ни место для такого знаменательного события в ее жизни, она просто не замечала ни грязного общего коридора, ни хлопанья дверей на верхних этажах, ни лая собак, ни плача младенца в соседней квартире. Она вся была во власти новых чувств, совершенно иных, чем еще две минуты назад.
   Когда молодой человек выпустил ее, ослабив хватку, она подарила ему самую прекрасную улыбку, и ее счастливое лицо могло бы быть наградой для любого мужчины, желающего заполучить такую красавицу, но Таша с удивлением отметила, что черты лица Леса ничуть не смягчились. Наоборот, он, как будто, даже стал мрачнее, и еще больше нахмурился. И еще ей показалось, что ему хотелось кого-то ударить, или что-то разнести.
   - Извини, - произнес он тихо, цедя слова, - прости, просто хотел попрощаться. Мне пора, - и снова, не оглядываясь, побежал по лестнице вниз.
   Юла видела эту сцену сквозь приоткрытую дверь, наблюдая, как меркнет свет в комнате, где в эту минуту находилась вдвоем с Марком, как вылетает воздух, вытесняемый вакуумом, вдруг заполнившим все пространство вокруг нее, и не шевелилась. Молча наблюдала за похоронами своей призрачной, едва живой надежды, и только неестественная улыбка застыла на побледневшем лице, и сердце тоскливо заныло.
   - Мне надо идти, - проговорила Юла, оборачиваясь к Марку, - и не вздумай меня провожать, - сказала, как отрезала. - Если будешь вести себя хорошо, мы с тобой еще встретимся, - солгала ему на прощанье, чтобы было проще уйти.
   Она знала, что Лес дождется ее, и понимала, что он только что сделал. Все правильно, так и должно быть. Но ревность не разжимала когтистую лапу, вновь и вновь царапая сердце болью потери.
   Это не может быть просто вызов. Скорее всего, она просто не заметила, как Лес вырос и изменился, и эта демонстрация - прощальный жест, своеобразная точка, этакое 'Адьес!'.
   Юла взяла с вешалки свой плащ, быстро влезла в расшарканые туфли и, кивнув головой Таше, тихо вышла за дверь.
   Вот сейчас она посмотрит в Кешкины глаза и сразу все поймет. Сейчас и решится ее дальнейшая судьба.
  Лес не обернулся, когда Юла показалась в дверях. Так и остался стоять, подперев спиной стену и бездумно глядя во двор, на маленькие фигурки детишек, старательно лепящих куличики в песочнице под бдительным присмотром бабушек.
  Юла была уверена, что он хочет попрощаться. Сколько лет она обижала его, проклинала и унижала, с какой настойчивостью гнала от себя, запрещая возвращаться, и как же страстно ждала, в глубине души надеясь, что он снова придет. В сердце вскипала радость на грани болезненных ощущений, как только замечала его одинокий силуэт во дворе, но в глазах вспыхивала злоба, и вновь с губ срывались только проклятья и упреки. Ну зачем он приходит?
  И вот сейчас он стоял перед ней, готовый огласить вердикт. Наверняка, он уже не здесь, не с ней. Сейчас он все ей скажет, объяснит, со свойственной ему умопомрачительной вежливостью и чувственностью. Или только она так на него реагирует, любя каждый его жест, порыв и движение?
  Однажды она позволила ему добиться себя, завоевать как трофей, получить как приз и награду, и не пожалела об этом ни разу. Ни у кого из их друзей даже вопроса не возникло, а не сошла ли она с ума, связавшись с малолеткой? Это оказалось естественным результатом их долгой дружбы, самым логичным и удивительно гармоничным продолжением отношений.
  И вот теперь все закончилось, и винить она может только себя. Лес долго рыпался, агонизировал и порывался что-то исправить, долгих три года. Она правильно сделала, что не позволила ему это. В их паре Лес жил только чувствами и эмоциями, и ей пришлось думать за них обоих.
  Юла подняла голову навстречу теплому ветру и, улыбнувшись, закрыла глаза.
  Хотя бы сегодня она поговорит с ним нормально, так, как хотела всегда. Ее сердце попрощается с ним. Не стоит им мешать и снова все портить.
  Лес не выдержал такой пытки - стоять рядом с ней и не видеть ее. Ее изменившаяся внешность и нездоровая худоба не имели для него никакого значения, он давно ценил в ней что-то большее, чем видели его глаза, и это невозможно было уничтожить и искорежить никаким ядом.
  Он медленно повернул голову и посмотрел на застывшую женщину. Мрачность в его глазах рассеялась как по волшебству, взгляд прояснился и на лице вспыхнул румянец.
  - Моя, - прошептал Лес одними губами, не сводя с нее глаз, но Юла услышала его.
  Не меняя положения, она продолжала стоять с запрокинутой головой, и только одна слезинка выкатилась из-под прикрытых ресниц и побежала по щеке.
  Но вот она медленно повернула голову на звук его голоса и распахнула глаза.
  - Милый, скажи, что все кончено, - попросила она шепотом.
  Их взгляды встретились, и сердце женщины сжалось и замерло, чтобы через мгновение забиться в сумасшедшем ритме. Она испытала мощный выброс адреналина, как тогда, когда выпрыгнула с Лесом из самолета, не разжимая объятий, и тот же восторг, как в их первую ночь любви.
  - Пожалуйста, Кеша, скажи, что все кончено, и уйди, - просила она.
  - Ты... не любишь меня?
  О, это провокационный вопрос, так нельзя! Что она должна ему сказать? Что не любит? Но она не может причинить ему такую боль, а если признается - как он уйдет? Почему он не хочет понять ее? Ведь только потому что она его любит, она отпускает его сейчас. Просто и без упреков.
  - Скажи, - требовал Лес.
  - Ты знаешь, - еле слышно прошептала Юла.
  Он знает, да, знает! И верил в это всегда, вопреки всем ее словам. Ее тело и глаза - они ни разу ему не солгали. Ей просто было невозможно скрыть от него свою любовь, въевшуюся в поры кожи, светящуюся в глубине потухших глаз, сквозящую в каждом жесте, звучащую в интонациях. Он знал, ему просто нужно было подтверждение.
  Лес всем телом развернулся к ней, его губы дрогнули, будто хотел что-то сказать, но передумал. Зачем? Его глаза скажут лучше, Юла из тех, кто понимает его как никто другой, и он просто притянул ее к себе за плечи, мягко обнял и замер. Мира больше не существовало. Ничего не было. Был только он и его девочка.
  Марк замер с сигаретой в руках, став невольным свидетелем этой сцены, такой личной, такой интимной, такой неожиданной. С его балкона было хорошо видно крыльцо, и пара обнимающихся людей предстала перед ним в полный рост во всех подробностях. Марк видел сейчас могучую спину молодого человека, которому с самого начала не доверял, и закрытые глаза Юлы, из которых без остановки текли слезы. Она плакала и улыбалась. Она была счастлива.
  За эти мгновения, что Марк пребывал в ступоре, он понял об этих отношениях больше, чем если бы Юла потратила несколько часов на объяснения всего этого.
  Прошло пять минут или несколько часов, Лес не знал. Ему не хотелось выпускать из рук это трепетное тело, дорогую душу, свою жизнь, но он понимал, что лучше всего уехать из этого двора и остаться наедине, где им никто не помешает. Он знал, что теперь никто, тем более Юла, не заставит его вновь потерять ее. С этой минуты они вместе. Вместе навсегда.
  - Идем к машине, - проговорил он хрипло.
  Он потянул Юлу на себя и почувствовал легкое сопротивление. Подняв глаза, увидел замешательство на лице любимой.
  - Юлька, перестань, теперь бесполезно отступать, - произнес он, буравя ее напряженным взглядом, готовый умереть за свой интерес. - Ты больше не прогонишь меня. Я не уйду. Пойми, мне просто некуда идти.
  Юла выразительно улыбнулась, и Лес понял, что она знает про Ташу все.
  - Это не то, что ты думаешь, - проговорил он, глядя ей в глаза прямо и честно. - Таша - это эпизод, случайный и спонтанный. И... прости за это.
  - Не вздумай извиняться, - перебила Юла и, взяв за руку, первая шагнула с крыльца.
  Когда они сели в машину, женщина повернулась к молодому человеку.
  - Кеша, - и замолчала, подбирая слова, чтобы убедить Леса поверить ей безоговорочно. - Понимаешь, я должна сейчас уехать. Мне нужно вернуться в одно место и, если я не сделаю этого, погибнет человек, - Лес хотел что-то возразить, женщина увидела, как изменилось его лицо, как взрыв эмоций готовился прорваться сквозь напускное спокойствие, и предупредительно взяла его за руку. - Я должна, просто поверь мне.
  - А что делать мне? - тихо произнес он, пытаясь справиться с чувствами.
  Юла грустно пожала плечами.
  - Пойми, я обречена, и со мной у тебя не может быть будущего.
  Ну нет, это он слушать не будет. Решительно заведя мотор, Лес вцепился в обод руля с такой силой, что пальцы побелели. Стиснув зубы и гоняя желваки, он выехал со двора, и как только оказался на шоссе, ударил по газам и помчался с такой скоростью, что женщина прикрыла глаза. Давно она не испытывала такого кайфа. Она же сама учила его когда-то, в другой жизни, преодолевать притяжение и перешагивать через страх смерти. Когда-то скорость была тем третьим между ними, кто никогда не мешал им и не был лишним.
  Очнулась она, когда Лес заглушил мотор. Посмотрела в окно и перевела удивленный взгляд на Леса.
  - Это же мой двор, - проговорила разочарованно, и с мягким упреком посмотрела на молодого человека, замершего как нахохлившийся воробей под ее взглядом. - Ты не понял меня, но я говорила тебе правду. Марка... убьют, если я не...
  - Назови адрес, - перебил Лес каким-то чужим голосом.
  Они смотрели друг другу в глаза, и ни один не дрогнул и не отвел взгляд. Юла почувствовала решимость Леса, но мысль, что она сама, в здравом уме, направит его в логово тварей, способных на все, не позволяла произнести ни звука.
  - Адрес, - требовал Лес.
  - Пойми...
  - Адрес! - рявкнул Лес, и Юла вздрогнула. Она не решилась дальше испытывать молодого человека на прочность и тихо назвала улицу и номер дома Ига.
  Лес мгновенно успокоился и повеселел. Он привлек женщину, потянув за шею, и чмокнул в лоб.
  - Поднимайся к себе и жди меня, я скоро вернусь, - велел он, и Юле ничего не оставалось, как подчиниться и открыть дверь машины.
  - Юль, - окликнул ее Лес, наклонившись к окну с той стороны, где она только что сидела. Женщина медленно обернулась к нему, на лице застыла каменная маска. - Люблю тебя.
  Он завел мотор и под тревожным взглядом любимой выехал на проезжую часть, оставив ее одну.
  Придя в себя через некоторое время, пока он ехал через весь город к мучителю своей любимой, Лес испытывал укоры совести, вспомнив, как обошелся с Ташей и Тарантасом. Глянув на часы, прикусил губу от досады. Приближалось время сеанса, и его друг наверняка уже в кинотеатре, прогуливается с делано безразличным видом, а сам с тревогой выискивает Лескова в толпе.
  Второго шанса обманутый парень может Лесу и не предоставить.
  Странное дело: он ехал убивать, а думал о друге и одной хорошей девушке, от всего сердца желая им помочь. Какое-то оцепенение, как заменитель спокойствия, накрыло его, и он размышлял о судьбе посторонних людей с тем жаром, с каким совсем недавно признавался Юле в своей любви.
  Кто знает, может он и дурак, но сейчас ему казалось, что из этих двоих романтиков может выйти отличная пара. Больше не сомневаясь, Лес достал из заднего кармана джинсов телефон и на ходу, не сбавляя скорости, принялся набивать смс Тарасу. После чего набрал его номер.
  - Ну где тебя черти носят? - услышал он голос друга и улыбнулся. - И что за адрес ты мне прислал?
  -Тарантас, я тоже рад тебя слышать, дружище, - Лес едва успел затормозить на светофоре. - Планы немного изменились...
  - Что, кино отменяется?
  - Ни в коем случае! Ты поедешь прямо сейчас по этому адресу, что я тебе прислал, представишься и спросишь Ташу. Передашь ей, что я направил тебя к ней, чтобы сводить ее в кино. Ну а дальше все будет зависеть только от тебя.
  - Что? Но как... Ты в своем уме? Что я ей скажу? - Тарантас растерялся.
  - Мне тебя учить, что говорить красивой девушке? - рассмеялся Лес. - А может, это будет вообще лишним, и только взглянув в твои глаза, она забудет обо всем на свете.
  Тарас какое-то время молчал, и Лес уже подумал, что друг просто не желает с ним разговаривать, но, похоже, ошибся. Просто друг о чем-то усиленно думал.
  - Что ты сказал?
  - Слушай, вообще-то много всего, - Лес растерялся.
  - Нет, как ее зовут? Прикинь, ты раньше ни разу не говорил мне, как ее зовут, а сейчас произнес ее имя. Повтори, пожалуйста.
  - Таша.
  - Таша? А у нее есть какой-нибудь близкий родственник?
  - Да.
  - Что да? Кто? Брат, сват, дед?
  - Дядя.
  - Дядя?! - вскричал Тарантас. - Дядя!
  - Да, Марк, - Лес недоумевал, не понимая, к чему клонит его друг.
  А с Тарантасом что-то произошло, какие-то непонятные Лесу изменения, и тот вдруг закричал. Его натренированный в многочисленных боях с орками и прочей лесной нечистью, голос оглушил друга так, что Лесу пришлось отодвинуть трубку от уха.
  - Черт! Черт! Черт! Уау! Йо-хо! Братан! Это алес!!! Таша, да? Ее зовут Таша?
  - Блин, не ожидал, что в этом имени заключена такая сила и энергия. Чувак, а может, ты пьян?
   - Пьян? Да, конечно, я пьян, Лес! Я пьян! Я сейчас же поеду к ней и скажу ей, что пьян!
  Лес не совсем понимал своего друга, но его неприкрытый энтузиазм внушал доверие и надежду на счастливый исход этого знакомства. Лес надеялся, теперь с чистым и свободным сердцем, что этот классный парень понравится Таше, и она доверится ему. Им будет лучше вместе, оба искренние, открытые и чистые, они могу стать близкими в этом мире цинизма и подлости, и Тарантас подарит ей чудо и сказку, в которую верит, несмотря ни на что.
  Ну что же, доброй феей он уже поработал, а сейчас пора брать в руки топор войны и освобождать этот мир от мрази.
  
   26
   Лес легко нашел нужный дом и, проехав немного вперед, оставил машину на соседней улице. Вышел, огляделся, и бегом пересек пустынную дорогу. Ни один прохожий, попадись ему в этот момент на пути, не заподозрил бы молодого человека в готовности совершить что-то противозаконное. Только неугасимый блеск в глазах мог выдать намерения Леса, но парень приглушил его опущенными ресницами.
  Игнат как раз вошел в свою квартиру и уже несколько минут пребывал в глубоком шоке. Гнев боролся в душе с испугом, и не вполне понимая, какую цель преследовала эта диверсия, он не мог определиться с тем, что ему дальше делать и как на все это реагировать.
  Вернувшись с деловой встречи в отличном расположении духа, на пороге он споткнулся о какую-то хрень и, опустив взгляд, увидел свою одежду, в беспорядке разбросанную по полу, скомканную и изрядно потрепанную.
  - Что за ... - пробормотал озадачено молодой человек, подняв растерянный взгляд и увидев пустотой зев раскрытого шкафа.
  Он осторожно вытащил из кармана складной нож, лезвие выскочило с тихим щелчком, когда уловил запах гари, витающий в воздухе.
  Встревоженно принюхиваясь и прислушиваясь, Игнат заметил в конце коридора кучу книг на полу. Осторожно перешагивая через одежду и стараясь делать это бесшумно, приблизился к опустошенным книжным полкам и увидел, что кто-то скинул все книги и поджегх. С обгорелыми скукоженными страницами они лежали, вывернутые и покореженные.
  Пожар был кем-то потушен и даже залит водой, грязные тонкие ручейки растекались по светлому паркету от горы почерневших многотомников, распространяющих тонкий запах гари по всему коридору.
  Глаза хозяина квартира округлились.
  - Какого черта! - проревел он немного громче, но все еще не решаясь говорить в полный голос.
  У него похолодело в груди при мысли, какой пожар мог разгореться, и какой урон это нанесло бы ему.
  'Товар!' - сердце молодого человека подпрыгнуло в груди, и он бросился к своему кабинету.
  Дверь была приоткрыта, и под аккомпанемент бьющегося сердца Игнат привычным отработанным жестом перекинул нож из руки в руку, и уже более уверенно двинулся вперед.
  Желваки заходили на скулах молодого человека и, поудобнее взяв нож, он толкнул ногой незапертую дверь в 'кабинет'.
  Не решаясь войти, он прищуренным взглядом оглядывал пространство перед собой. В помещении никого не было, и Иг с облегчением выдохнул. Он уже увидел, что ни один шкаф не взломан и сейф, скрытый за огромной картиной в позолоченном багете, остался не тронутым.
  Устало вздохнув, Игнат опустил нож, ослабив, наконец, хватку, и отправился осматривать другие комнаты. Неизвестные вандалы больше ничего не тронули, везде был порядок. Или они не имели такой цели, или их спугнули, например, тот, кто заботливо потушил огонь минералкой из его же, Игната, бутылки, или здесь произошло что-то, о чем ему вообще самому не догадаться.
  Успокоившись после тщательного осмотра, когда Иг не поленился осмотреть каждый шкаф и даже заглянул под ванную, он вернулся в кабинет.
  Усевшись на диван, закурил, подобрав с пола пепельницу, и надолго задумался.
  Что же, все-таки здесь произошло? На попытку ограбления не похоже - неизвестные ничего не взяли, вообще ничего! Зато попортили вещи. Зачем, спрашивается? Может, ребятня забралась, дурачки какие-нибудь, которым делать нечего и ручонки чешутся какую-нибудь пакость сотворить, просто так? Но все окна закрыты, замок не разворочен...
  Домушник, ловко взламывающий любые двери, не стал бы это делать просто так, и в таком бы случае Иг, вернувшись домой, не споткнулся бы о дорогие вещи в прихожей, а не досчитался бы их, как и картин и прочей лабуды, которую приобретал, стремясь к созданию изысканного салона, логова искушенного сибарита, привыкшего окружать себя роскошью. Этот образ очень нравился молодому человеку, и он старался подражать парню из своих видений, полагая, что давно перещеголял его в реальности.
  Но все осталось на своих местах. Или было не нужно, или вора кто-то спугнул. Но кто? Как он здесь оказался, этот неведомый спаситель ценностей, и куда затем исчез?
  Ничего не понимая, Игнат тихо выругался самым грязным ругательством и схватил телефонную трубку. Он решил вызвать своего друга, офицера из Ордена, чтобы тот помог навести его на тех, кто мог здесь похозяйничать в его отсутствие. Иг очень надеялся, что снятые профессионалом отпечатки помогут в этом. Все же Игнат Рябов не новичок в этом бизнесе, и надо понимать, водит дружбу с такими личностями, чьи фотки и пальчики давно прописаны в базе данных городского Ордена. Так что, кто бы сегодня ни забрался к нему на хату, его можно вычислить.
   Иг сосредоточено размышлял, когда лицо его побледнело, и на лбу выступила испарина, он отбросил трубку и вытер лоб.
  Нет, этого не может быть, нет! Ну это же не серьезно!
  Он нервно затушил окурок в пепельнице, резко отставив ее, и задумался, прикрыв лицо руками и уперевшись локтями в колени. Ну никак это не походило на предупреждение - если не сделаешь то-то и то-то, мы оторвем лапу твоему плюшевому мишке. Кто так запугивает? Сбрасывает книги, поджигает их, а потом тушит свой же пожар.
  Иг потер лоб. Он так и представил бритоголовых амбалов, с остервенением на жутких рожах, обрывающих его куртки, стильные пальто и крутые дубленки, а потом самозабвенно топчущих их. Это скорее дело рук... дело рук... кого-то обиженного на него, но не крутого. Того, кто на большее не способен. 'Может, баба какая?' - озарило вдруг Ига.
  Увидев в таком выводе логику, он сразу успокоился, и снова протянулся за пепельницей. Закурил, и с наслаждением затянулся. Облокотившись на подлокотник, вытянул ноги, закинув их на диван и, запрокинув голову, зажмурился от удовольствия. Он узнает, кто здесь побывал, и руки-ноги ей выдергает, она кровью своей плевать будет и печенкой отрыгивать. Она сдохнет тут, чтобы другим неповадно было... а замки надо поменять, надо. Видно, напрасно он полагал, что его имени достаточно, чтобы никакая тварь не смела даже близко подойти к его жилищу в отсутствии хозяина.
  Сейчас к его жилищу подходил разъяренный человек, но он так вежливо позвонил в дверь, что Игнат не мог догадаться, насколько этот посетитель опасен.
  На всякий случай Иг привычно бросил 'Кто?', но услышав в ответ 'Свои', спокойно открыл замок.
  Ему не дали отойти в сторону, чтобы пропустить гостя, и дверь отлетела от мощного удара ноги, больно задев хозяина квартиры. Он пошатнулся, но даже не успел ругнуться, как неизвестный парень кинулся к нему и, подпрыгнув, обрушил на голову удар такой силы, что в голове загудело, и на короткое время Иг перестал видеть и ориентироваться в пространстве.
  Не давая ему времени очухаться, Лес новым ударом швырнул его на пол. Иг повалился на свое тряпье, что смягчило удар от падения, но в попытке подняться, запутался в рукавах и полах модной одежды. А неизвестный уже тянул его вверх, чтобы отправить в новый полет очередным мощным ударом.
  Дикий страх, охвативший Ига, парализовал и мешал сопротивляться. Нож был далеко, а управляться он умел только с обдолбанными наркоманами и девками, согласными на все ради укола. Ненависть же незнакомца наводила на Ига такой ужас, что он заскулил, пытаясь отползти от него как можно дальше.
  Лес какое-то время наблюдал за потугами хозяина квартиры, пытающегося подняться на ноги, но застрявшего на четвереньках, пока переводил дух.
  Немного успокоившись, он вновь приблизился к молодому человеку, и избиение продолжилось.
  - Какого хрена! Кто ты? - вскричал Иг, уставившись на грозного незнакомца. Он ничего не понимал, и лишь вращал вылезающими из орбит глазами.
  Блондин проигнорировал его жалкие всхлипы, и ударом ботинка заставил его тело прокатиться вперед. Иг спиной упал на обгоревшие книги.
  - Стой, мать твою, - проорал он, с окровавленных губ слетала розовая слюна. - Какого черта?!
  Но Лес не собирался разговаривать - он пришел убивать. Приподняв Ига за лацканы пиджака, он посмотрел ему в лицо с такой ненавистью, что парня перекосило от ужаса.
  В отличие от отца, выраженного пацифиста, Лес не только усиленно посещал тренажерный зал, но занимался в одной секции, о существовании которой узнал от Арсения Лугового много лет назад, дав тому клятву не сообщать об этом ни одной живой душе.
  Это было излишне - юноша при желании не мог бы сказать ничего конкретного, у него были одни только домыслы и подозрения о том, чем занимаются люди более высокого доступа, чем у него. Его же ограниченный допуск не позволял посещать некоторые залы в подвальном помещении заброшенного здания, законсервированного много лет назад без надежды на пробуждение, и грушами для отработки ударов Лесу служили... боксерские груши и ничего другого. Лес догадывался, чем и как занималось большинство парней и мужчин, мрачных и неразговорчивых, на 'особых' занятиях. Слава богу, сам он не рвался узнать больше и тем более перейти на другой уровень, справедливо опасаясь, что тогда не сможет остаться прежним. Такая подготовка, какую давали в первом зале, его вполне устраивала.
  Зная об уязвимости и хрупкости человеческого тела намного больше других и имея профессиональную подготовку, Лес старался ни перед кем не демонстрировать эту особенность. Он избегал уличных драк в юности и игнорировал обвинения недругов в трусости. Он знал, что полученные знания и умения лучше не проявлять на глазах у обычных зевак. Когда-нибудь это пригодится ему для спасения жизни, своей, или близких, и вот тогда он скромничать не будет.
  Таким образом, Иннокентий Лесков снискал себе славу миролюбивого парня, умеющего договариваться и всегда держащего кулаки в карманах.
  Сейчас Лес наслаждался. Выпустив на свободу зверя, долгие годы дремавшего внутри, он как бы со стороны смотрел на происходящее, но ничего в нем не содрогалось от творимого. Все правильно, собаке собачья смерть.
  Ни один мускул не дрожал на его сосредоточенном лице, когда слышался хруст ломаемых костей и вой молодого мужчины, страдающего от ужаса, дикой боли и непонимания происходящего. После долгих минут жестокого избиения Иг уже не задавал вопросов, не ругался и не о чем не умолял. Он вообще уже был не в состоянии что-либо говорить со сломанной челюстью и выбитыми зубами. Он находился в полуобморочном состоянии, и только всплески боли от очередного удара заставляли измученное и изувеченное тело конвульсивно дергаться.
  Словно разъяренный бык, чувствуя кровь и несясь на красный цвет, Лес делал то, что изучал годами в тайном зале. Когда же измятая кукла с перебитым хребтом затихла в луже собственной крови, у его ног, Лес выпрямился, вытирая со лба пот и брызги чужой крови.
  - Вот так, - прошептал он удовлетворенно, победно сверкнув глазами, после чего опустился на пол рядом с Игом и хлопнул его ладонью по бедру.
  Мертвый никак не отреагировал на это панибратство, и Лес вдруг рассмеялся. Громко, раскрыв рот и демонстрируя крепкие белые зубы, он запрокинул голову и разразился громким жутким хохотом. Слезы брызнули из глаз, голос странно звучал в пустоте и тишине помещения, незаметно погрузившегося в сумерки, а Лес все не мог остановиться.
  Три года... он ждал три чертовых года, вместо того, чтобы свернуть шею этому выродку еще тогда, когда Юлька только-только попала в зависимость от него! Где были у Леса мозги! О чем он только думал! Каким же придурком он оказался, позволив Юльке пройти через весь этот ад. Он лишь оплакивал потерю и жалел себя, тупой идиот!
  И Лес смеялся и смеялся, и никак не мог остановиться. Истерика могла длиться еще долго, но мертвенную тишину пространства вдруг разорвал дверной звонок, и Лес оборвал свой смех, осторожно поднявшись на ноги и по кошачьи быстро и неслышно направившись снова в прихожую, откуда начинал свой крестовый поход сорок минут назад.
  В дверной глазок он разглядел двух мужчин, рыжего длинного хлыща и угрюмого парня с перебитым носом, как у боксеров.
  
  ***
  
  Как Таша не старалась сдержаться, она все же заплакала. От счастья, конечно же, и немного от грусти. Потому что больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Лес был с ней, и так же сжимал ее в своих крепких руках, как некоторое время назад, и целовал, целовал, целовал...
  Она сидела на подоконнике в обнимку с мягкой игрушкой и вспоминала недавние события, как что-то важное, что теперь навсегда изменит тихое течение ее жизни.
  Марк заперся в своей комнате и не выходил уже довольно долгое время, но Таша не наблюдала часов, так как мыслями унеслась так далеко, где ход времени просто не существовал. Время там застыло на отметке 'счастье' и длилось бесконечно, чтобы можно было наслаждаться таким волнительным взрослым поцелуем, какой ей подарил ее славный герой.
  Иногда Таша прикасалась к своим губам и улыбалась, а потом снова заливалась слезами, потому что ее любимый человек был сейчас не с ней, и у него, кажется, что-то случилось. Она бы помогла ему, если бы он попросил, но, видимо, он так силен и уверен в себе, что справится сам. Правильно, так и должно быть. Рыцарь никогда не будет обременять свою даму сердца, чтобы не доставлять ей неприятностей и не заставлять переживать.
  Вот и Лес все решит сам и приедет к ней. А она будет его ждать. Потому что... потому что... да потому что она любит его!
  Марк докуривал последнюю сигарету из пачки и с тоской думал, что придется выползать из своей берлоги и тащиться в магазин за куревом. Сил на это пока не было, вообще, как и не было никаких чувств. Только опустошенность и разочарование на уровне осознания, без эмоций. Просто мысль, что его обокрали. Но он понимал, он все понимал - в этом никто не был виноват.
  Юла? Она сразу дала понять, что не стоит смотреть на нее как-то по-особенному. Но опять же, она упирала только на то, что больна этой жуткой болезнью, наркоманией, и ни словом не обмолвилась о том, что у нее кто-то есть. Черт, но ведь у него-то была такая мысль, появлялась много раз, почему же он не выяснил все сразу? Ну а если бы выяснил - что это изменило бы для него?
  Марк нервно ходил по комнате, потом снова усаживался в кресло, но через какое-то время снова вскакивал и бегал по комнате. И так несколько часов подряд.
  Лес... Парень честно признался - на Ташу видов не имеет. Марку ясно, что девочка сама все себе придумала, нарисовала и оживила. Но почему Лес не оттолкнул ее? Джентльмен? Ага, как же! И как теперь он будет объясняться с ней? Что ей скажет? А не будет он ничего говорить! Просто исчезнет и все. Он ничем не обязан этой девчонке и не станет ни в чем перед ней оправдываться.
  Достаточно того, что Марка известил в их первую встречу, что несвободен. Да, парень так и заявил, честно глядя в глаза - влюблен, и это не ваша родственница.
  Черт, вот дела-то! И как только его, серьезного взрослого человека, угораздило влезть в такую историю! Влюбился как мальчишка. Или что это? А если не любовь, как тогда называется? И почему так больно, будто он потерял что-то очень ценное, без чего теперь просто не сможет нормально жить? И как это лечится? И что ему теперь с этим делать?
  И Марк снова курил, бегал и сидел, сжимая голову и ероша волосы. И не мог найти ни одного ответа, который принес бы облегчение исстрадавшейся душе.
  От тяжелых раздумий отвлек звонок в дверь. Таша не вышла из своей комнаты и, вздохнув, Марк направился в прихожую, по пути заглянув к племяннице. Девушка сидела на окне с плеером в руках и в наушниках. Ну ясно, ничего не слышит.
  Мужчина прошел в прихожую, открыл дверь и замер, увидев на пороге смутно знакомого парня.
  Лео в волнении разглядывал его, будто ожидал от него какого-то важного решения. В руках букет белых роз.
  Марк несколько отстраненно оглядел парня с ног до головы, отметив, что он одет более адекватно, чем при их первой встрече - исчезли эти дурацкие высокие ботинки на жуткой подошве со множество застежек и ремней, и брюки тоже нормальные, однотонные, и куртка вроде приличная. Только вот волосы длинные, ниже плеч, никуда не делись.
  И чего он приперся? Откуда адрес знает? Что же, похоже, Марк что-то пропустил и не в курсе последних событий. Но как впоследствии оказалось, Таша была еще меньше проинформирована на этот счет.
  Лео молчал, и Марк первым протянул ему руку. Тот пожал ее и громко сглотнул.
  - Я... - начал он и тут же запнулся.
  - Ага, я понял, к Таше, - кивнул Марк и отошел в сторону, пропуская гостя в дом. - Или цветы мне?
  Лео смешался и отрицательно покачал головой.
  - Ясно, я так и подумал, - кивнул серьезно Марк. - Заходи и двигай вон туда, - он махнул в сторону комнаты племянницы, - и стучать не обязательно.
  Лео вопросительно на него посмотрел, а Марк, равнодушно пожав плечами, пояснил:
  - Она в наушниках, все равно не услышит, - и первым отправился в свою комнату.
  Молодой человек неуверенно двинулся к указанной двери, сжимая букет обеими руками, как держал бы меч во время боя с орками. Сердце гулко билось в груди, и когда он осторожно толкнул дверь рукой, его взору предстала дивная картина: прекрасная девушка с распущенными по плечам волосами сидела на подоконнике в длинном вязанном платье и теплых пушистых носочках, сжимала в руках какого-то потрепанного медведя и улыбалась своим мыслям, тихо качая головой и пытаясь что-то тихонько напевать себе под нос.
  У Лео перехватило дыхание от такой красоты, и он стоял, не в силах перешагнуть порог и не решаясь отвлечь ничего не подозревающую девушку. Он не хотел ее испугать, и ждал, сам не зная, чего. А, впрочем, он был согласен стоять так долго, лишь бы все оставалось так, как сейчас. Все равно он не знал, что ей скажет, когда Таша его заметит.
  'Это же надо, какая девочка оказалась у Леса', - думал он. Обычно, насколько он был осведомлен, тот выбирал девиц совсем другого типа, и также достоверно ему было известно, что к ним его друг не испытывал никаких серьезных чувств. Это спортивное увлечение друга Лео-Тарантас не разделял, но и не осуждал, потому что знал о разбитом сердце Леса. Он понимал, что это все от боли и безысходности, всем назло и, прежде всего, самому себе.
  И тут такой самородок. Теперь понятно, почему Лес отнесся к ней по-особенному и захотел поберечь ее сердце, решив уйти аккуратно и без скандала.
  А Таше вдруг захотелось танцевать и, легко соскользнув с подоконника, она закружилась у окна и даже успела сделать несколько изящных па, прежде чем открыла глаза и вскрикнула от неожиданности, заметив, что не одна в комнате.
  Она быстро пришла в себя, потому что взгляд, которым Лео гипнотизировал ее в эту минуту, сказал ей, что она прекрасна. Она не могла не понять это, и сильно смутилась.
  Вытащив капельки наушников из в миг порозовевших ушей, она выключила плеер и мило улыбнулась, пытаясь скрыть свою стеснительность.
  - Привет, - выдавил Лео, во все глаза глядя на нее.
  - Привет, - она качнула головой, и сделала это так нежно и трогательно, что у молодого человека защемило сердце. Все, кажется, он начинает сходить с ума.
  - Я не хотел тебя пугать. Твой дядя предупредил, что ты не услышишь стука, и я... прости...
  - Ничего, это не страшно. Проходи, - она неуверенно повела рукой, оглядывая комнату, и в итоге указала на диван, как единственное место для посиделок. Сама же подбежала первая, схватила с подлокотника забытую кофточку и, скомкав в руке, спрятала себе за спину.
  Таша ободряюще улыбнулась своему незваному гостю. Она не ожидала увидеть этого человека еще раз когда-нибудь, тем более, в своей комнате, но была рада этой встрече.
  Лео глубоко вздохнул, и двинулся в указанном направлении.
  - Это тебе, - неловко протянул ей букет.
  - Спасибо, - девушка тут же покрылась очаровательным румянцем. Это был первый букет от мужчины, подаренный просто так, а не по поводу какого-нибудь официального праздника.
  - Ага, не за что, - Лео присел на край дивана и сложил руки в замок на коленях.
  Вот черт, куда подевались его манеры! Всегда мог заливаться соловьем в обществе любой девушки, а тут молчит как болван, и слова произнести не может.
  - Может быть чаю? - это была Ташина волшебная фирменная фраза, и в случае согласия у нее всегда появлялась возможность взять инициативу в свои руки, прийти в себя и разговорить любого собеседника.
  Молодой человек с готовностью поднялся, и Таша, взяв его за руку, повела на кухню, в свой женский мир красоты и уюта.
  Лео шагал по коридору мимо закрытых дверей и думал, что сейчас в его жизни происходит что-то очень классное и офигительное, и улыбка осветила миловидное гладко выбритое лицо, и теплота разлилась в груди.
  Уже через несколько минут, сидя за круглым столом и нарезая сыр, он делился с очаровательной хрупкой хозяйкой своих многодневных грез секретами военного мастерства, рассказывая о слабых местах в обороне орков, о правилах ведения ближнего боя и выгодах положения ведущего офицера армии Светлых.
  Чашки с горячим чаем дымились на столе, а Таша слушала его, подперев щеку кулачком, совершенно забыв и про недавний поцелуй, и про вступление в почти взрослую жизнь. Сейчас ей хотелось туда, в леса, в поля, где разворачиваются жаркие баталии, где этот красивый юноша кричит зычным голосом, отдавая команды, и несется в бой, увлекая за собой своих воинов.
  В какой-то миг Ташу кольнуло странное предчувствие беды и потери, и тень пробежала по светлому лицу. Она подняла на молодого человека широко распахнутые глаза и посмотрела долго и пристально.
  Лео смешался. Он остановился на полуслове и замолчал.
  Таша о чем-то размышляла, словно не заметив его остановки, а потом вдруг выдала:
  - Скажи, кто тебя прислал ко мне?
  Лео покраснел до корней волос.
  - Лес, да? - сама же и ответила тихим голосом. Сердце вдруг пронзила острая боль. - Почему?
  - Таша... - Лео вздохнул и потер лоб в смущении, затем выпрямился и убрал руки. Его глаза были серьезны. - Таша, обычно об этом говорят гораздо позже, а не на первом свидании...
  - А что, у нас первое свидание?
  - Еще нет, я только собирался тебя пригласить, - Лео тряхнул волосами, и они красиво всколыхнулись и гладкой блестящей волной легли обратно на его могучие плечи. - Таша... Я всю жизнь буду благодарен Лесу за то, что он познакомил меня с тобой.
  Он понимал, почему в этот момент в ее глазах заблестели слезы, и сердце его оборвалось. В голове пронеслась мысль, что он все испортил. Но Таша вдруг заставила себя улыбнуться и посмотрела на него открыто и доверчиво.
  - Это не Лес нас познакомил, - сказала она. - Ты сам меня нашел и спас. Ты защитил мою жизнь.
  А ведь действительно, это интересно: она легко назначила Леса своим Рыцарем-спасителем, но он не сделал ничего, чтобы получить этот громкий титул. Справедливости ради надо заметить, что он на него и не претендовал, просто проводив испуганную Ташу до квартиры. Донес ее на руках до комнаты, усадил в кресло и... все. Выпил чаю, любезно согласившись составить ей компанию до прихода дяди, и ушел, даже не попрощавшись. Все остальное она придумала сама.
  Просто в сундуке ее мечтаний давно лежал нарядный костюм для прекрасного принца. Он долго пылился и мялся, являясь лакомой добычей для моли, и Таше просто не терпелось примерить его на какого-нибудь хорошего парня. Лес оказался подходящей кандидатурой, появившись в ее жизни очень кстати - красивый, благородный, воспитанный и добрый.
  Но именно Лео рисковал своим здоровьем и, может быть, жизнью, реально вступившись за нее, когда ей угрожала настоящая опасность. И именно он ее спаситель. И вот он пришел, и пришел не за наградой, а... он хотел ей что-то сказать, что говорят много позже, но он готов сообщить ей это уже сейчас... Таша вдруг сильно покраснела, ее бросило в жар, и она приложила руки к щекам.
  Через несколько секунд усилием воли она взяла себя в руки и подняла глаза на примолкшего гостя.
  - Как тебя зовут? Я даже не знаю имени своего спасителя, - она заставила себя улыбнуться, несмотря на тоску, которую испытала, как только поняла, что происходит.
  Лео вскочил, отодвигаемый стул загрохотал, но он не обратил на это внимания.
  - Меня зовут Тарантас, - представился он, - то есть Тарас, то есть... Вообще-то, можешь звать меня Лео. Близкие друзья все меня так зовут.
  - Лео? Просто Лео? - тихо прошелестела Таша, затуманенным взором окинув его высокую фигуру.
  - Ну, полностью - Леорлен, а коротко - Лео.
  - Леорлен, - проговорила девушка с грустной улыбкой, пробуя это слово на вкус. - Красиво, нежно, ласково, - она улыбнулась. - Леорлен, ты хочешь пригласить меня на свидание?
  Лео вскинул голову и произнес, словно клятву под знаменем Светлых:
  - Да.
  - Даже зная, что мое сердце... ранено? - Таша почему-то не решилась произнести слово 'разбито'. Она вдруг подумала, что в ее жизни ничего не кончилось, а только начинается. Ужасно хотелось расплакаться, потому что было отчего-то очень больно, но перед ней сидел такой красивый юноша и ждал ее решения.
  Лео лишь кивнул, как делают, когда говорят 'честь имею!'. О да, он имеет. Таша это понимала сейчас очень четко. Ей вообще показалось, что она очень тонко чувствует этого человека.
  - Ты дашь мне несколько минут собраться? - спросила тихо.
  Лео опять кивнул.
  - Тогда пей чай, я скоро, - и Таша выбежала из кухни, чтобы запереться в ванной, включить воду на полную мощность и тихо заплакать, закрыв лицо ладонями.
  Она не понимала, почему и за что Лес с ней так поступил, но сознавала, что ни за что не обидит этого молодого человека, который в волнении дожидается ее на кухне. Она точно знала, что не прогонит его и не даст ему уйти навсегда. У нее еще будет время поплакать, от обиды и непонимания, зачем Лес с ней так обошелся, зачем целовал, если решил бросить, но сейчас - сейчас она решительно умыла лицо прохладной водой и улыбнулась своему отражению в зеркале. Большие печальные глаза смотрели честно и открыто.
  - У тебя все будет хорошо, - произнесла вдруг Таша каким-то взрослым голосом, и сердце забилось в волнении, будто она только что проговорила глубокое и важное пророчество в свою собственную жизнь.
  
  27
  Лес решительно распахнул дверь и буднично мотнул головой, приглашая мужчин войти. Его лишенное каких-либо эмоций и даже отчасти равнодушное лицо призвано было успокоить бдительность пришедших так некстати мужчин. Никому не обязательно знать, что сердце возбужденного парня едва не выпрыгивает из грудной клетки, а предательские капли пота медленно стекают по позвоночнику, противно щекоча кожу.
  Он посторонился, пропуская гостей в просторную прихожую. Эти типы были смутно знакомы, и Лес вспомнил, что именно они некоторое время назад следили за ним. Такие же отморозки, как и та падаль, что валяется дальше по коридору.
  - Что за хрень? - мужчина со сломанным носом шагнул через порог и сразу запутался в одежде, навалянной на полу рядом с опустошенным шкафом. - Что вообще за дела? - он подозрительно покосился на открывшего дверь. Его глаза расширились от удивления, когда он узнал парня. Что он тут делает? Как попал к Игу? Неужели, у них общие дела?
  - Сам удивлен, - пожал плечами Лес, изображая невозмутимость и равнодушие. - Только я не уборщик, чтобы подчищать тут за всеми.
  Он лениво скрестил руки на груди и стоял, подпирая стену. Ждал, когда парочка разделится, и он останется с кем-нибудь одним из них. Вступать в бой одновременно с двумя мужчинами не хотел, и так вымотался, пока казнил того подонка.
  Боксер решал, стоит ли им заняться, или лучше забить на него. Он приблизился к зеркалу и пригладил короткий ершик волос.
  - Где Иг? Мы за девкой, - бросил он и достал из кармана жевательное драже.
   Рыжий же подозрительно рассматривал Леса, и его глаза все больше округлялись. Он ничего не понимал. Если это тот парень, за которым они следили, то что он делает здесь? Они что же, пасли своего? Он новенький что ли?
  - Девка где? - лениво бросил боксер и прошел мимо Леса. Вдруг он остановился, заметив тело в дальнем конце коридора, и нахмурился.
  Не давая ему времени на размышления, Лес выдохнул:
  - Я не знаю, что произошло, но уже вызвал скорую. Кажется, здесь была бойня.
  - Твою мать, - мужчина бросился туда. Остановившись и не желая подойти ближе, чтобы не испачкаться, с некоторой долей брезгливости округлившимися глазами он рассматривал тело Ига. До боксера все еще не доходило, что он находился в эту минуту рядом с убийцей партнера своего босса. - А Люциферу сообщил?
  При этом имени глаза Леса вспыхнули и ноздри затрепетали как у быка при виде красной тряпки.
  - Хочу сказать ему лично при встрече, - произнес он.
  - Эй, а ты вообще кто? - не выдержал Крез, обращаясь к подозрительному блондину.
  Боксер начал медленно разворачиваться, когда увидел, что его подельник находится в крепких руках незнакомца. Его тихие всхлипы не произвели на странного молодого человека никакого впечатления. Буквально одна секунда отделяла Креза от того, чтобы упасть на пол безжизненной тушей со свернутой шеей.
  - Твою мать! - вскричал гневно Нок, доставая нож. Он не решался сделать шаг, боясь спровоцировать то самое движение, которое оборвет жизнь этого мешка с дерьмом. Пусть Крез и мразь, но их многое связывает. Долгие годы они работали вместе и научились доверять друг другу, страхуя и прикрывая один другого.
  Лес не сводил мрачного взгляда с вооруженного мужчины. Это и стало той роковой ошибкой, когда Крез, задыхаясь в медвежьей хватке незнакомца, на грани обморока, сунул руку в карман и извлек свой кастет. Собрав остатки сил, утекающих с последними каплями кислорода, он ударил Леса в бедро.
  Удар не был опасным, но боль отвлекал Леса на долю секунды, и этого хватило, чтобы Крез с нечеловеческой прытью извернулся в его ослабевших руках, а Нок прыгнул вперед.
  Через несколько секунд все было кончено. Лес упал на кучу тряпья, непроизвольно хватаясь за проткнутый острым лезвием бок, и мысленно молясь, чтобы только не грохнуться в обморок, но боль уже заволакивала его сознание, и глаза слепли, хотя он изо всех сил пытался сморгнуть красную пелену.
  Уже через несколько мгновений он не чувствовал, как две пары ног с остервенением пинали его, и вместе с плевками на его голову падали самые изощренные проклятья.
  Знания без опыта мало стоят на рынке смерти в мире, где Нок и Крез слыли бывалыми людьми.
  
  ***
  
  Марк устал от всех этих мыслей, что кружили над ним, словно воронье. Сожаления рвали душу, и сознание того, что он потерял что-то важное, угнетало так, что уже просто не хватало свежего воздуха.
  Таша отпросилась не так давно, и Марка очень удивило выражение ее лица, когда она осторожно постучала в дверь и тихонько проскользнула в темный кабинет.
  Он пытался вслушаться в то, что она ему говорила, а сам не мог отвести взгляда от ее лица. Что-то неуловимо поменялось в его племяннице, словно она что-то постигла, и это знание навсегда ее изменило. Он не узнавал свою маленькую наивную девочку, которую однажды поклялся ее отцу охранять как свою собственную жизнь.
  Тоненькая и хрупкая, она стояла в черном платье, словно таинственная птичка, готовая к отчаянному перелету, и темнота помещения окутывала ее дымкой, но глаза горели таким огнем, что Марк прищурился, чтобы получше и повнимательнее ее рассмотреть.
  Что-то случилось, бесспорно, о чем ему не было известно, и в детали чего Таша не собиралась его посвящать.
  Сам Марк был уверен, что Таше еще не известно о том, что он сам случайно увидел не так давно: ее обожаемый Лес и его таинственная и недосягаемая Юла - одно. Слово 'любовники' не то что не шло на язык, но больно было произнести его мысленно без того, чтобы безжалостный огонь ревности не обжег сердце.
  Ташка же вообще вела себя так, будто ровным счетом ничего не произошло. Будто ее сердце не разбили, предложив на замену такой вариант, от которого невозможно отказаться по доброй воле, и не лишили тем самым времени, положенного на оплакивание дорогой потери, заставив отправиться в шумный мир, как на светский раут, где никому нельзя показывать свои истинные чувства. И Таша безропотно приняла правила новой игры. Она словно переродилась, постигнув силу боли, и тут же вкусив облегчение противоядия.
  Марк потер усталые, слезящиеся от сигаретного дыма глаза, и рассеянно кивнул, когда Таша в очередной раз напомнила, что пора бы уже и дать свое родственное благословение на то, чтобы они с Лео немного погуляли.
  - Ты хоть знаешь его? - спросил Марк рассеянно.
  - Он очень хороший, - ни мало не сомневаясь, кивнула Таша с такой силой убежденности, что все остальные вопросы, что имелись на такие случаи у Марка, отпали сами собой.
  - Недолго, хорошо? И ты же умная девочка, ты знаешь себе цену?
  - О, да! - сказала Таша с легким смехом и выскользнула за дверь, а Марка долго не отпускало ощущение, что столько сарказма, иронии и горечи, завуалированных веселым тоном, он еще никогда не слышал в голосе своей племянницы.
  Да, они нарушили какое-то негласное правило жизни, он и Ташка, и равновесие их бытия пошатнулось, поэтому-то в их тихий мирок и хлынула эта боль. Ташку тоже заденет. Ей придется узнать, что ее хваленый рыцарь - просто кобель, бывалый мужчина, и привлекают его отнюдь не свеженькие нетронутые девочки, а видавшие виды женщины.
  При этой мысли Марк взвыл и сморщился, как от зубной боли. Ну почему, почему ему так хочется обозвать ее, унизить и проклясть? Как будто она в чем-то виновата перед ним. Как будто она что-то ему обещала и сулила, играла с ним и завлекала в свои сети. Не она, Ирма. Та завлекала и обещала.
  Но легче не становилось. Ни от того, что он поносил ее мысленно, ни от того, что защищал сейчас и отстаивал в споре с самим собой.
  'Нужно на воздух', - посетила вдруг мысль.
  В коридоре, лишь бросив мимолетный взгляд в зеркало и равнодушно глянув на щетину и ввалившиеся глаза, Марк натянул свой стильный плащ, отметив про себя, что так мало времени перед зеркалом он еще никогда не проводил. Быстро влез в ультрамодные ботинки из крокодиловой кожи и, проверив бумажник на наличие денег, вышел из квартиры.
  Он еще не знал, куда направится, но сидеть в замкнутом пространстве сил уже не было.
  Куда поведут его ноги, туда и пойдет, решил он, выйдя на крыльцо и поднимая воротник легкого плаща, защищаясь от вечерней сырости.
  Он с подозрением осторожно принюхался, словно аромат двух влюбленных мог еще витать здесь, и тут же горько усмехнулся. Запах запустившей себя женщины - что может быть смешнее? Чего он добивается, кого романтизирует и идеализирует? Ну выбрала она молодого мальчика, ну слаба она к безусым красавчикам, у которых молоко на губах не обсохло, и что с того? Теперь Марку от этого вешаться или спиваться? Так вот, не будете этого. Да пошла она...
  С насмешливой улыбкой, будто издеваясь над самим собой, он спустился во двор. Ноги повели его в ближайший бар. 'Ну а куда же еще', - философски рассудил Марк, толкая дверь и окунаясь в атмосферу лакированного праздника и фальшивого веселья. Или только он один является здесь фальшивкой?
  Выбрал пустой столик в самом темном углу шумного зала и заказал рюмку коньяка. Веселье вокруг не трогало, и пьяные возгласы посетителей не вызывали любопытства. Он долго сидел, вдыхая божественный аромат напитка, не в силах даже пошевелиться. Он что же, действительно напьется? Сначала коньяк, потом водка, а потом что? Фаянсовый друг?
  Зачем он только встретил ее, ведь это было случайностью, этого не должно было произойти. Он скучал бы себе благополучно по Ирме, даже не догадываясь, что такой женщины не существует, и все бы было хорошо. Это не помешало бы ему заводить новые романы и идти навстречу новым отношениями, таким же быстротечным и случайным, как было до этого.
  А теперь... и ведь одна случайность следовала за другой. Самозванка Ирма оказалась наркоманкой, и человек, в которого влюбилась его племянница, оказался знаком с ней, и мало того, их связывают отнюдь не платонические отношения. При этой мысли Марк снова болезненно поморщился и без раздумий опрокинул всю рюмку пряной жидкости, обжигая горло и напрочь забыв об обряде смакования и наслаждения.
  Как так произошло, что и она и ее молодой... любовник оказались в его доме? И опять не назовешь случайностью, что Марк узнал правду об их отношениях. Что ж, по крайней мере, он перестанет тешить себя пустыми надеждами. Пусть это ощутимая пощечина его самолюбию, зато это отрезвит и освободит от ложной зависимости.
  Черт! Да при чем тут самолюбие! Марк сдавил пальцами виски. Какое к черту самолюбие? Дело не в нем, а в этой женщине. В ее глазах, движениях, в жесте руки, во взмахе ресниц, в ее неподражаемой царственной осанке. Это не самолюбие, это любование ею, это любовь не к себе, к ней.
  Если она больше не захочет к нему прийти, он не сможет ее найти. Он не знает где ее искать. И где искать ее... любовника. О, с каким наслаждением он принял сейчас этот удар при произнесении этого слова. Любовник. Молодой любовник. Любовник его возлюбленной.
  Черт, а когда это он успел влюбиться? Да быть такого не может! Чтобы он, серьезный человек, успешный и удачливый, в меру брезгливый и тщеславный, увлекся наркоманкой, у которой нет будущего? Она же сама сказала это. Он не дурак, он должен это понимать. Еще до того, как она все это озвучила, он сам все это уже знал. Всегда и всем известно: наркоманы - конченые люди.
  Да, но почему тогда Лес с ней? Его не испугала ее болезнь, не оттолкнул внешний вид и не отпугнул процесс омертвения сначала души, а потом и тела, хотя этот процесс - только вопрос времени. Он-то с ней! Он рядом! Ничего не мешало ему прижимать к себе ее несвежее тело в грязной одежде, и сжимал ведь так, будто свою собственность. И это у них давно, Марк же видел ее лицо. Пусть ее глаза были закрыты, но эти слезы... Слезы в ее глазах будто говорили, что это что-то очень важное для нее, не просто прелюдия к утехам, нет, что-то важное и ценное. Они только обнимались, даже не целовались, нет. Они не просто любовники, нет же. Они любят друг друга.
  Марк зажмурился, а потом выпрямился и резким движением руки подозвал к себе официантку.
  - Водки, - бросил он.
  Ну вот, сейчас он напьется. Ему не найти ее, не найти его, и Ташка больше не увидит его. Они оба потеряны. Им не отомстить, не разлучить, ни о чем не умолить и ничего не выпросить.
  Но ведь есть еще кто-то, кто знает, как ее найти. При этой мысли Марк напрягся, сжав кулаки и упершись ими в стол, за которым сидел. Он даже не заметил, как перед ним возникла бутылка водки, стакан и легкая закуска.
  Вадим. Вот кто может подсказать ему, где она. Только зачем? Что толку, если он узнает ее адрес? Что он станет с этим делать?
  Будет приходить к ее дому и незримой тенью провожать взглядом? Дурак, какой же он дурак! Болван и тупица!
  Но вместо того, чтобы открыть бутылку, он достал крупную купюру, небрежно бросил на стол и, поднявшись, бросился к выходу. Люди за столами пировали, и никакие проблемы не трогали их, будто в жизни не было места страданиям, разочарованиям и потерям.
  Что бы ни было потом, Марк должен встретиться с Вадимом и поговорить. А там видно будет, зачем ему это надо.
  Молодой мужчина решительно покинул шумный прокуренный бар.
  
  ***
  
  - Арсений Владимирович, это Влад.
  - Говори, я слушаю, - Луговой затянулся.
  - Я по поводу вашего задания. Слежу за двумя типам, которые везде таскались за Кешей Лесковым.
  - Так. Понял. В чем дело?
  - Ну, что-то странное. Заехали по одному адресу, они часто там бывают, я еще не наводил справки, но, похоже, там какой-то притон, и постоянно бывают девушки, ну, всякие.
  - Сейчас они там?
  - Нет. Кого-то погрузили в багажник и уехали.
  - Кого-то? Кого, Влад?
  - Не знаю. Плохо видно, тело в простыню завернуто. Волосы светлые, длинные. Но по очертаниям вроде не девушка. Больше ничего не смог рассмотреть.
  Луговой вмиг напрягся, всю сонливость как ветром сдуло. Резко схватив второй телефон, лежащий перед ним на журнальном столике, он стал набирать какой-то номер.
  Тишину темной прихожей разрезала громкая драйвовая мелодия. Звук шел из-под обувницы, и разглядеть навороченный телефон, случайно запнутый туда в пылу драки, было практически невозможно, лишь громкие звуки и слабое голубое свечение выдавало его местоположение. На ярком экране отобразился входящий номер с подписью: Арсений Луговой.
  Ответить на входящий звонок было некому - пустым помещение считалось по определению - скрюченное мертвое тело на границе коридора и рабочего кабинета было не в счет.
  - Влад, - очнулся Арс от мрачных раздумий, нажав отбой. - Ты едешь за ними?
  - Да, Арсений Владимирович.
  - Не упускай их из виду и сразу сообщи мне, как только станет ясно, куда они прибыли. Понял? Я на связи, жду звонка.
  - Понял.
  И молодой человек отключился.
  
  28
  - Берт, старик, здорова! - Арсений обнял друга на пороге дома. Его улыбка согрела замерзшее сердце Бертуччо Ливертье, и тот искренне ответил на объятия друга. - Как ты? Еще скрипишь? Не проржавел, а? - Арс хлопнул его по плечу.
  - Чего? Да скорее, ты загнешься, а я все также буду цвести и пахнуть, - брюнет сощурил глаза и отошел в сторону, пропуская брата в огромный холл.
  Длинные густые локоны тронула седина, щедро раскрасив серебром черноту на висках, но это было единственное, что указывало на почтенный возраст. Этот человек не собирался остепениться и успокоиться. Хитрые карие глаза все также сверкали из-под черных бровей. Его красота была очевидна, как и несгибаемая воля, неукротимый нрав и бесшабашный характер.
  Он протянул другу пачку сигарет, желая незаметно произвести захват.
  - Да уж, ты пахнешь, - насмешливо бросил Арс, молниеносно поставив блок и отбив обманный выпад Бертуччо. - Песок еще не сыплется, а? Признавайся, - он ткнул его в бок.
  - А если и посыплется, что с того? Надо из всего уметь извлекать выгоду - дочке будет из чего строить замки, - захохотал Берт. - Выпьешь чего-нибудь? - и он направился в гостиную, где в баре, стилизованном под старинный буфет, хранилась выпивка. - Ты вообще чего приперся? Соскучился?
  - А ты как думал, - Луговой направился следом за ним в огромную залу с высокими окнами. Тяжелые портьеры были неплотно зашторены - Берт любил полумрак. - Мне не наливай, старый пьянчуга, - он усмехнулся, - совсем уже не можешь без того, чтобы не хряпнуть, да? Постыдился бы Лизки.
  Арсений прошел вглубь помещения и, подняв с дивана забытую куклу дочери Берта, плюхнулся, устраиваясь со всеми удобствами. Раскинул руки на высокую бугристую спинку дивана, запрокинул голову и прикрыл глаза.
  - Ничего святого для тебя не осталось, - пробормотал он, заканчивая свою обличительную речь.
  - Еще чего! - Берт и бровью не повел на эти обвинения. Он спокойно плеснул коньяка на дно хрустального стакана, лишь насмешливо крякнув. - Не дождетесь! Я давно завязал, так что не гони волну, брат. Меня этим не проймешь, - он подошел к другу и встал напротив него, поднес стакан к лицу и с наслаждением втянул носом аромат спиртного.
  Он понимал, что для такого неожиданного визита есть причина, и уже заметил, как напряжен Луговой, хоть тот и старался это скрыть. Усталые глаза выдавали его, Бертуччо давно научился его читать. При всем желании, Арсению не удалось бы обмануть друга.
  Луговой не шевелился, Берт терпеливо стоял над ним.
  - Что за война? - наконец спросил он.
  - Пока не знаю. Кажется, появилась возможность прищемить хвост одной гадине. А если повезет, то и голову.
  - И в чем провинилась эта гадина? - Берт отошел к креслу и, не сводя глаз с друга, присел.
  Арсений выпрямился, достал из кармана пальто мобильник, поднял указательный палец вверх, прося минуту молчания, и быстро набрал какой-то номер. Он молчал, но соединения не последовало, и чем дольше он прислушивался, тем сильнее хмурился.
  - Похоже, эта гадина обижает наших друзей, - произнес он мрачно, убирая телефон в карман пальто, которое так и не снял. Он лишь расстегнул пуговицы, демонстрируя парадный костюм - серый пиджак, бледно-голубую рубашку, и серебристый галстук.
  Берт задумчиво почесал нос, отметив, что друг заявился при полном параде.
  - Я свой смокинг сдал в химчистку, если что, - на всякий случай предупредил он, ставя стакан на пол рядом с креслом.
  - Плевать, все это переживут, - отмахнулся Арс. Он был не намерен шутить.
  - Кого спасать будем? - Берт прикурил.
  - Пусть бы я ошибался, пусть бы я был старым дураком, который заблудился в трех соснах или потерял очки на лбу, и хорошо бы, чтобы один неугомонный паренек находился сейчас в своем универе, ну или хотя бы в кровати с какой-нибудь красоткой. Но, похоже, нам предстоит спасать сына Лескова.
  - Кешку?
  - А ты знаешь еще какого-нибудь сына Лескова? - Арсений протянул руку, и Берт ловко перекинул ему зажигалку.
  - Нет, не знаю. Но мальчугану помочь стопудово надо, - кивнул он. - Когда выдвигаемся?
  - Мои ребятки уже готовы, я жду звонка. Как только узнаю, куда ехать - тронемся. Ты со мной?
  - Просто так спросил или обидеть хочешь?
  - Да нет, дружище, - Арс устало улыбнулся. - Все как в старые добрые времена, да?
  - Брат, эти времена для нас всегда будут добрыми, и не такие уж они и старые, - возразил Берт.
  - Да, ты прав, прав, брат.
  И оба надолго замолчали, лишь курили и пускали дым.
  
  ***
  
   Марк долго жал на звонок, но ответом было лишь равнодушное безмолвие. Мужчина приложил ухо к двери, но из квартиры не доносилось ни звука. Облокотившись на лестничные перила, он прикрыл воспаленные глаза. На душе было паршиво и хотелось выпить.
   Как так случилось, что он оказался в такой ситуации? Что он сделал не так? Марк считал себя достаточно сильной натурой для того, чтобы самому контролировать свою жизнь, но сейчас ощущал себя беспомощным пацаном перед неумолимой судьбой, которая отвернулась от него без всяких явных на то причин.
   Он снова достал мобильный телефон и в который раз набрал номер начальника. Длинные гудки. Или Вадим не слышит, или занят и не может ответить на вызов.
   Тяжело вздохнув, Марк прикрыл глаза. Где она сейчас? Что, если ее снова отправили с очередным клиентом? Как он с ней обращается? А если захочет ее ударить - кто помешает ему сделать это?
  Сердце сжалось, то ли от страха, то ли от гнева. Он боялся за нее, за ее жизнь и безопасность. И к чему скрывать - сильно тосковал. Почему этот молокосос не спасет ее, почему на защитит? Неужели ему не приходило в голову, что ей нужна помощь? А может, он один из клиентов, который влюбился в нее? Что их связывает?
   К черту! Какая разница, что за чувство между ними! Марк уже понял, что к нему это не имеет никакого отношения, и все, чего он желает, это еще раз взглянуть на нее, и только Вадим может ему в этом помочь.
  Вадим, Вадим, что ты о ней знаешь... Кто она тебе? Какое отношение ты имеешь к этому миру? Вопросы, одни вопросы, и все - без ответов. И Марк снова и снова набирал знакомый номер, но друг по-прежнему молчал.
  В глубокой задумчивости мужчина вышел на улицу и направился к своей машине, когда одна мысль заставила его замереть, остановившись на полушаге. А что, если Вадим за городом? Прошлым летом он приглашал к себе друзей на дачу на шашлыки. Марк прекрасно помнил дачный поселок. Что, если он там?
  Эта версия была притянута за уши, и Марк это понимал, но бездействие убивало, и он не мог больше оставаться на месте и ничего не предпринимать. Делать хоть что-то, куда-то мчаться и на что-то надеяться - вот что ему сейчас нужно. Бездумно слоняться по улицам он считал большей глупостью и, если ему все равно, куда ехать, пускай это будет загородный поселок.
  К машине он направился, совсем другим человеком. Решительный, целеустремленный и сосредоточенный - у него появилась маленькая зацепка. Ему нужна хоть одна живая душа, с кем можно поговорить о ней. И Вадим может ему в этом помочь.
  Обозвав себя 'хреновым мазохистом', Марк завел мотор и рванул с места. Вскоре он уже выезжал из города, оставляя позади яркие вечерние огни, живое море беспечных людей и все свои надежды, ставшие вдруг пустыми и несбыточными.
  
  ***
   Таша веселилась. Нагруженная мягкими игрушками, цветами и шоколадом, она смеялась, пока Лео рассказывал забавные и правдивые истории своих военных будней.
   Она все время ловила себя на мысли, как же ей легко и хорошо. Лео, поборов природную застенчивость и робость, демонстрировал сейчас свой талант рассказчика.
   Таша внимательно слушала, глядя во все глаза на красивого юношу. Она видела, что он прекрасен. Не так, как Лес, совсем иначе, и гораздо ближе ей. Она поняла это сразу, в их первое свидание, и не сомневалась в том, что Лео - благородный молодой человек, которому можно довериться.
   Он скупил весь ассортимент кафе и пичкал Ташу сладостями, а она смеялась и отказывалась, хитро и ловко скормив ему почти половину своего угощения.
   Временами на лицо ее набегала тень, и на мгновение Таша мрачнела, глаза ее гасли, и вся она становилась жалкой и беспомощной, но голос Лео возвращал ее к действительности. Она старательно выплывала из пучины тоски и отчаяния, в которую всякий раз попадала, как только образ обожаемого Леса возникал перед ее мысленным взором. Она видела его усталые глаза, тяжелый мрачный взгляд и перекошенный рот, муку на красивом бледном лице и понимала, что это совершенно не связано с ней. Она вдруг испытала боль разочарования, что никогда не станет причиной его страдания, не вызовет ревность в его сердце и не заменит для него весь мир.
   Усилием воли она прогоняла это видение, заставляя себя встряхнуться. Ни за что в жизни она не позволила бы себе сейчас обидеть молодого человека, что сидел напротив нее и не сводил с нее внимательного взгляда. Такой мягкий, нежный, и в то же время сильный. Он словно стал котенком, но она-то помнила, каким неудержимым и бесстрашным он может быть, когда защищает чью-то жизнь.
   Необыкновенный, прекрасный, отважный, благородный, смелый, честный. Таша перечисляла эти качества, внушая себе, что она без ума от Лео. Она понимала, что должна так думать. Этого хочет Лес. И об этом мечтает сам Лео.
   Изучая мир по книжкам, на многие годы запертая в четырех стенах своего безмятежного существования, сейчас она каким-то чутьем понимала, что не может себе позволить упустить такого человека как Тарас. И ничего в ней не противилось этому, лишь тупая боль пронзала сердце всякий раз, как образ Леса вновь всплывал в глубине ее сознания. Эту потерю она будет оплакивать еще долго, но Лео не должен узнать об этой боли.
   Откуда-то выплыли слова, что сказка закончилась и пришли будни. Но всякий раз, поднимая глаза и встречаясь со взглядом Лео, понимала, что сказка только начинается. Совершенно новая и совсем другая. Надо только привыкнуть.
  
  ***
  Берт как раз заканчивал хвалебную оду в честь своей горячо любимой дочери, когда их уединение нарушил телефонный звонок. Арсений быстро достал телефон, глянул на номер и тут же поднес трубку к уху.
   Молча выслушал и бросил лишь 'Едем, не высовывайся пока'.
   - Пора, - с этими словами он легко вскочил с дивана и поправив пальто, первым направился к выходу. Бертуччо тут же последовал за ним.
   В холле Ливертье накинул на плечи черную длинную куртку и ненадолго забежал в свой кабинет за оружием. Привычным движением проверил магазин и сунул пистолет за пояс брюк.
   - Надо позвонить Данилу, - проговорил он, возвращаясь к терпеливо ожидающему Луговому. - Предупредить, чтобы не беспокоился.
   - Ага, чтобы он тут же начал это делать, - фыркнул Арс. - А то ты его не знаешь. Данил всегда беспокоится о тебе.
   Мужчины переглянулись, но никто больше не произнес ни слова по этому поводу.
   Арс знал, а Бертуччо давно делал вид, что не замечает, что Данил, молодой человек, воспитанник Ливертье, страстно в него влюблен той странной любовью, которая давно стала частью его существа, не требуя ни излияний, ни подтверждений, ни жертв со стороны объекта обожания.
  Казалось, он черпает силы для жизни в том, чтобы просто быть рядом со своим кумиром. Восхищение касалось всего, начиная со способностей и манер Берта, и заканчивая его внешностью и фигурой.
  И Арс и Берт много и часто ломали голову над вопросом, является ли Данил геем, но никаких подтверждений этому ни разу не получили, впрочем, как и опровержений, а потому со временем забросили эту тему. Они сами испытывали друг к другу сильное чувство, названия которому так и не нашли за всю свою долгую жизнь. Один был готов умереть за другого, и раздели их кто-то или что-то, каждый умер бы вдали от брата. Может, что-то подобное испытывает и Данил и не стоит подозревать его в извращениях?
  Между Арсом и Бертом случались стычки, и было время, когда оба мечтали убить друг друга, но в душе каждый знал, что поодиночке они просто перестанут существовать.
  Данил же ничего не требовал и не ждал, превратившись в тень своего героя. Он взял на себя заботу о дочери Берта, Лизе, которая обожала своего няньку как большую живую игрушку. Он следил за тем, чтобы Бертуччо был сыт, хорошо одет и меньше курил. Было время, когда он имел дерзость выбивать из его рук бутылки со спиртным. Во многом тем, что Берт завязал с алкоголем, он был обязан именно своему рыжему другу. И, наконец, Данил был тем, с кем Берт позволил себе плакать целую ночь, когда узнал о смерти жены.
  Перед зеркалом, под прищуренным взглядом Арсения, Берт облился одеколоном и насмешливо бросив 'Чего, сам такой!', направился к выходу.
   Он не заметил молодого человека, который в этот момент открывал дверь с другой стороны, и неожиданно наткнулся на него. Лицо парня сразу вспыхнуло, и он поспешно отошел в сторону.
   - Данилец, дружище, что так рано? - улыбнулся Бертуччо. Он перевел взгляд на Лизу и сразу отметил ее неестественную бледность и покрасневшие глаза. - Лизонька, ты не заболела? - он присел на корточки перед дочерью и взял девочку за руки. Ладошки были горячими. Он прикоснулся губами к ее лбу - у нее явно была температура.
   - Да вот, похоже, приболела, - объяснил Данил. - Так что на музыку я ее не повез.
  Молодой человек обладал шикарной гривой густых рыжих волос, которые отращивал с первого дня знакомства с Ливертье. За много лет он отрастил достаточно, чтобы годиться тем, что не многим отличается от двух великих Братьев. Бертуччо он обожал, а перед Луговым благоговел, слегка его побаиваясь. И сейчас, когда Арсений приветливо ему кивнул, миловидное лицо молодого человека залил румянец.
   - Доча, папе надо отъехать, - говорил тихо Берт, гладя Лизу по щеке. - Данилка о тебе позаботится, хорошо? - девочка согласно кивнула. - Дан, вызови скорую.
   - Уже, - кивнул молодой человек.
   - Молодец, моя школа. Я скоро буду.
   Данил, зардевшись от незамысловатой похвалы, на кои Берт всегда был щедр, внимательным взглядом окинул своего друга и хозяина и заметил, что тот при полном параде, и даже при оружии. Он не мог не понять, куда тот собирается.
   - Берт, - тихо позвал он, чтобы не привлекать Лизиного внимания.
   Бертуччо поднялся в полный рост, и лишь взглянув на младшего брата, сразу все понял. Данил беспокоился о нем, как делал всегда, когда Берт отправлялся на опасные дела. Он боялся за его жизнь и здоровье. Самым большим кошмаром для него был страх, что Бертуччо может однажды уйти навсегда и больше не вернуться.
  Высокий, стройный красивый, парень многие годы жил один в доме Берта. Он не завел ни одного романа и казался совершенно равнодушным к женскому полу.
   Много лет назад Бертуччо настоял на том, чтобы Данил расстался со своим детством в одном из борделей города, но на юношу это не произвело особого впечатления, и он больше не высказывал желания отправиться туда.
   - Все будет хорошо, - Берт беспечно хлопнул рыжика по плечу так, что тут пошатнулся. - Я скоро буду. Не забудьте пообедать, - крикнул он, уже спускаясь по ступенькам, а хмурый парень еще долго стоял на крыльце и смотрел вслед машине, увозящей его любимого героя туда, где подстерегает опасность.
  
  29
   Марк въехал в дачный поселок в сгущающихся сумерках. Виднеющийся вдали лес стремительно чернел, на небе собирались дождевые тучи. Вполне вероятно, дождь зарядит на всю ночь, но Марка сейчас это мало заботило.
  Его сердце радостно подпрыгнуло в груди - ворота на дачный участок Вадима были распахнуты настежь и во дворе стояли машины. Значит, хозяин здесь, и Марк не зря притащился в такую даль. Тут что, на самом деле намечается вечеринка?
   Незваный гость, как известно, хуже татарина, но Марк и не собирался напрашиваться в компанию. У него есть пара вопросов к другу, и как только он получит на них ответы - сразу же уйдет, чтобы не мешать чужому веселью.
   Заехать на территорию дачи не получится, иномарка Вадима стояла так, что перекрывала вход, и Марк решительно покинул свое авто, оставив на проселочной дороге перед воротами.
   Прохладный воздух ожег лицо, от земли поднималась пряная свежесть, ветер доносил со стороны леса особый запах, насыщенный хвоей. Хорошо-то как!
   Приблизившись к забору, мужчина услышал голоса, а выглянув из-за багажника, замер на месте. Его лицо вытянулось, взгляд застыл и вспотели ладони. Увиденное потрясло его, приковав к месту, и он стоял, не в силах пошевелиться, лишь безмолвно наблюдая, как двое неизвестных тащили в сторону хозяйственной постройки какой-то огромный сверток, завернутый в простыню.
   Это могло бы сойти за ковер внушительного размера, и в сгущающихся сумерках Марк был бы рад принять его именно за предмет интерьера, сославшись, к примеру, на плохое зрение, но увиденное и услышанное не позволило ему это сделать. Стоны, вдруг раздавшиеся из-под покрывала, словно разорвали тишину, окатив Марка волной ужаса. В поселке мало, кто оставался в такое время года, дачный период в общем и целом закончился, и звуки разносились по пустынной округе особенно отчетливо и громко.
   Один из незнакомцев как-то неудачно перехватил ношу со своей стороны, и из-под покрывала свесилась мужская рука с часами на запястье.
   Марк почувствовал, как почва уходит из-под ног. Вцепившись в створку ворот, он, как завороженный, смотрел на эту руку, пальцами касающуюся земли, пока ее обладателя волокли к постройке. Вадим дожидался своих странных посетителей у открытой двери, внимательно наблюдая за процессом переноски.
   Носильщики поравнялись с хозяином и остановились. С выражением брезгливости на холеном лице Вадим откинул покрывало, чтобы рассмотреть лицо пленника. Со своего места Марк не мог разглядеть подробности, он стоял и не отрывал взгляда от красного пятна, расплывающегося на белой поверхности простыни.
   Увиденное не укладывалось в голове, и мужчина задрожал. Ему бы броситься к машине и уехать, поклявшись забыть увиденное, но он не мог пошевелиться и оставался на месте, пока Вадим не поднял вдруг глаза, подозрительно осматривая двор, словно что-то почуяв, и не наткнулся на его бледное лицо.
   Их взгляды встретились, мгновение Вадим боролся с изумлением, но превосходно справившись со своими чувствами, вдруг радостно улыбнулся Марку и приветливо махнул рукой, приглашая пройти.
   Потеряв вдруг ясность мысли, Марк автоматически шагнул по направлению к странной троице с ужасным свертком, не понимая, почему он это делает, а не бежит отсюда прочь без оглядки.
   - Привет, друже! Давно не виделись! Не прошло и полдня! - поприветствовал его Вадим с радушной улыбкой на лице, будто не замечая состояния мужчины. - Ты как здесь очутился, старик? Да заходи быстрее на двор, чего ты там топчешься!
   Странные типы подозрительно косились на прибывшего, но Вадим, посторонившись, сделал им знак, и они принялись затаскивать сверток внутрь помещения.
   Марк медленно брел через двор, прекрасно понимая, что в доме у Вадима сейчас находится раненый мужчина, причем не в качестве друга и гостя, а как пленник. Это совершенно очевидно, судя по тому, с какой небрежностью его только что переносили, и с каким видом его осматривал Вадим. Но Марк шел, подчиняясь воле своего начальника, и ничего не мог с этим поделать.
   - Выпить хочешь? - обратился к нему Вадим. Шагнув навстречу Марку, он с чувством пожал вялую ладонь и радостно и ободряюще хлопнул его по плечу.
   Марк громко сглотнул, в горле как-то сразу стало сухо, и он лишь молча смотрел на Вадима, а тот вел себя так, словно ничего не произошло и удивляться тут совершенно нечему.
   - Какими судьбами в нашей деревне оказался? - принялся Вадим расспрашивать его, за плечи увлекая по ступеням в дом.
   Не выпуская добычу из рук, он провел его через обитую свежим деревом комнату, украшенную головами убитых им собственноручно оленей и волков, в кухню, отделенную от жилой залы большой аркой, и усадил на высокий табурет за барную стойку.
   - У меня тут дела кое-какие, - сам же и принялся пояснять он, направляясь к холодильнику. - Должок один стрясти с подлеца надо было, а то развелось дармоедов, которые деньги в долг берут, а возвращать не хотят, - он достал из холодильника бутылку водки, тарелку с порезанными солеными огурцами, буханку черного хлеба, и разложил это все перед Марком на мраморной столешнице. - Наглецы, никакой управы на них нет, вот и приходится обращаться к криминальным элементам, чтобы свои кровные вернуть, - доверительно жаловался он другу, застывшему с рассеянным видом. - А ты по какому вопросу? Или так, отдохнуть?
   Он весело подмигнул хранящему молчание мужчине и, потянувшись к навесному шкафу, достал стаканы. С громким стуком водрузил их в центр стола, разлил водку, и со вздохом удовлетворения сел напротив Марка так, чтобы быть ближе к выходу.
   Марк не поверил ни одному его слову. И в хорошее расположение духа своего друга тоже не поверил, но произнести хоть слово было выше его сил. Ни одной связной мысли не было. В голове словно что-то взорвалось, рассыпалось и медленно оседало, и только мелькали картинки то упавшей руки, то окровавленной простыни, то не вызывающих доверия лиц незнакомцев.
   Кадры калейдоскопом проносились перед мысленным взором Марка, когда он протянул дрожащую руку к стакану, одним махом его выпил и громко крякнул, зажмурившись.
   - Вот это я понимаю, богатырь, молодец, - засмеялся Вадим, нацепив на вилку дольку огурца и протягивая ему. - На, закуси, а то окосеешь.
   Марк вдруг осознал, что не готов погибнуть из-за того неизвестного, чью тайну он случайно увидел. Если ему сохранят жизнь, он будет молчать до конца своих дней. В конце концов, он нужен Ташке. Кто ее защитит от всяких проходимцев вроде Леса?
   - Вадим... - начал он и вдруг замолчал. На его бледном лице не отображалось никаких эмоций, будто все они были сейчас заморожены или напрочь отсутствовали.
   Вадим, вольготно откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдал за ним, заметив, как пульсирует у того жилка на виске, как нервно ходит кадык и проступает на лбу испарина. Он снова широко улыбнулся, сузив глаза, пряча в их глубине хищный блеск.
   - Давай еще по одной, - и вновь щедро наполнил стакан.
   Марк даже не заметил, что пьет в абсолютном одиночестве.
   - Слушай, а может, баньку? - предложил Вадим, внимательно глядя на него.
   Марк вдруг поднял глаза на начальника и друга, и поймал его благодушный взгляд.
   - Вадим, я буду молчать, - проговорил он сдавленно.
   Вадим продолжал улыбаться, словно не понял ничего из детского лепета приятеля, но решил не сознаваться в этом, не желая его обижать. Марк видел, как дрогнули его ресницы и дернулись губы, и понял, что его прекрасно услышали и поняли.
   - Это не мое дело, - продолжал Марк. - У меня Ташка, ты же знаешь. Кто ее на ноги поставит и замуж выдаст?
   Вадим сверлили его взглядом и улыбался. Затем как-то тяжело вздохнул и забарабанил пальцами по столу.
   - Эх, Маркел, Маркел, ну кто тебе мешал позвонить? - почти нежно пожурил он его.
   - Я звонил, только ты не брал трубку, - качнул головой быстро хмелеющий Марк.
   Вадим изобразил удивление, и быстро поднявшись, направился в гостиную. Взял с камина мобильник и включил его.
   - Ты смотри, все верно, - проговорил он, листая журнал пропущенных вызовов.
   Марк не сводил с него глаз и ждал приговора.
   - Что же ты наделал, - проговорил Вадим, возвращаясь в кухню и с кряхтением усаживаясь на стул.
   Он потянулся к бутылке и снова налил Марку полный стакан. Сам взял свой и, выпив залпом, занюхал куском черного хлеба.
   - Сейчас такие времена тяжелые, что каждый крутится как может, - произнес он, не глядя на Марка. - Ты что думаешь, мне легко?
   - Вадим, я ничего не видел и ничего не знаю, - медленно проговорил Марк.
   Вадим хмуро на него уставился.
   - А ты чего вообще приехал? Тебя кто-то звал?
   - Я на счет Юлы приехал, хотел тебе вопрос задать, - Марк как-то нервно провел рукой по лицу, убирая волосы со лба. Неужели он пропадет из-за того, что ему понравилась эта женщина, и в попытке узнать о ней хоть что-то, он оказался не в том месте не в то время?
   - Какая еще юла? - Вадим сосредоточенно свел брови, пытаясь понять, насколько пьян его друг и о чем он болтает.
   - Ну Юла, Юля, - произнес Марк, ожидая, когда Вадим вспомнит. Тот отрицательно покачал головой.
   - Да что ты мне говоришь, ну ты еще сегодня в машине с ней был, я же у тебя ее увидел, и ты мне ее уступил, - принялся объяснять Марк, вдруг подумав, что если Вадиму не известно ее имя, то он может вообще о ней ничего не знать, и тогда смерть Марка окажется совершенно напрасной и бессмысленной. Хотя какая разница, умрет он со знанием или без него?
   Вадим вдруг рассердился. Он как-то зло взглянул на друга.
   - Я же сказал тебе, что увидел ее сегодня впервые и просто снял! - заявил он резко.
   - Впервые? Просто снял? А с чего это тебя потянуло на наркоманок? - в тон ему повысил голос Марк. Он снова почувствовал, что его обманывают. - Я прекрасно знаю твой вкус и ни за что не поверю, что ты опустишься до таких вот девок, как она, та, что сидела с тобой!
   - А тебе-то какое дело до нее? - Вадим прищурился.
   - Тебя не касается.
   - Нет уж, давай, выкладывай. Сказал 'А', говори и 'Б', - не отставал Вадим, но Марк лишь отвернул голову, слегка пошатываясь в попытке удержаться на табурете.
   Мужчины помолчали.
   - Просто скажи мне о ней, - вдруг попросил тихо Марк.
   - Я не верю, Марк, я не верю, - хищно улыбнулся хозяин дома. - Наш избалованный мальчик, который так любит все красивое и роскошное, запал на потаскушку самого низкого пошиба. Да на ней пробы ставить негде, да она за копейку тебе отсо...
   Вадим не успел договорить. Марк, с неожиданной для Вадима прытью, вскочил со своего места и, обогнув стол, схватил его за грудки.
   - Замолчи, - прошипел он ему прямо в лицо. - Не смей так о ней говорить, - его глаза горели, и все в нем возмущалось против того, чтобы кто бы то ни был оскорблял эту женщину.
   Вадима не напугал его гнев, но сильно удивил и озадачил. И как, все же, тесен мир. Он выбрал себе в рабыни девку, которая что-то значит для его друга, и тот приперся сюда в тот момент, когда надо было незаметно спрятать одного козла, замочившего его лучшего дилера.
   - Кстати, - проговорил он спокойно, демонстрируя полное равнодушие к действиям возмущенного друга, - а где она, эта прекрасная дева, так высоко тобой ценимая? Ты отвез ее туда, куда было велено?
   - Нет, - Марк как-то сразу сник и ссутулил плечи. Он с каким-то смущением убрал руки и поспешно вернулся на свое место. - Она ушла.
   - Как ушла? Куда?
   Вадим с досадой прикусил губу. Как знал, что не стоило отпускать ее. Марк только все запорол. Не велика потеря, конечно, но было в ней что-то интересное. И в любом случае стоит ее разыскать - она видела его и знает его имя. Какой-то нелепый сегодня день, и все так по-идиотски складывается!
   Он поднял глаза на Марка и тут же встретился с его пристальным и абсолютно трезвым взглядом. Тот смотрел не мигая, и было не понятно, чего он хочет больше: чтобы его отпустили, или остаться и узнать подробности о так интересующей его женщине.
   Но Марк удивил Вадима.
   - Это ты украл миллион на благотворительном вечере? - произнес он тихо.
  Что, понял, что терять ему больше нечего и решил узнать все, что может? Вадим прищурился. Он старался понять, тычет ли Марк пальцем в небо, кидает наугад камешки, что-то серьезно подозревает или, не дай бог, знает наверняка? Но нет, раз спрашивает, значит, точных сведений и доказательств у него нет. Черт, с чего он вообще вышел на эту тему?
   Он снова улыбнулся и поднялся из-за стола.
   - Эх, Марк, беспокойная душа, - проговорил он, подходя к холодильнику. - Сидел бы ты дома, занимался воспитанием своей прекрасной племянницы. Сколько ей сейчас, кстати?
   - Шестнадцать, - тихо отозвался потерянный мужчина, ссутулившись на неудобном табурете.
   - Вот, невеста уже готовая, - кивнул Вадим. Он пошарил глазами по полкам и захлопнул дверцу. - А ты лезешь, куда не просят, воду баламутишь, ил со дна поднимаешь.
   Марк только начал поворачивать голову в сторону говорившего, а Вадим уже стоял с пистолетом в руках, направив его прямо на друга.
   С минуту оба молчали. Марк не шевелился, Вадим также ничего не предпринимал.
   - Прости, друг, но ты же понимаешь, что нельзя оставлять все так, как сейчас, - проговорил Вадим, и было не понятно, наигранно его сожаление или искренне. - Так или иначе, ты влез в мои дела и можешь очень сильно помешать, а я не могу этого допустить.
   Он в изумлении увидел, как Марк закрыл глаза и опустил голову, приготовившись и не предпринимая попыток уговорить или умолить друга передумать и сохранить ему жизнь. Но долго думать он не мог, время шло, и в подсобке его ждал полуживой человек. Возможно, Ноку и Крезу удалось привести его в чувства и заставить говорить, а быть может, и нет. В любом случае надо попытаться узнать, на кого он работает и по чьей наводке пришел к Игу. Что там вообще произошло, что Иг валяется сломанной куклой в своей квартире, и кому все это выгодно. Сколько этот парень знает и чем это чревато для него, Люцифера.
   Так что, тут не до сантиментов, и долго восхищаться мужеством бывшего коллеги ему не с руки.
   Выстрел раздался одновременно с властным окриком.
   - Замри!
   Но было поздно. Вадим выстрелил, Марк дернулся, подскочив на стуле, на его светлом джемпере в районе груди стало проступать бордовое пятно, и он медленно завалился на стол.
   Люцифер развернулся, желая произвести второй выстрел, но перед ним стояли шесть вооруженных людей с оружием, направленным на него, и он замер, подавившись воздухом.
   Как! Какого черта! Кто знал, что он здесь?
   - Ты попал, - проговорил брюнет с темными глазами, спуская курок, но Люцифер отпрыгнул в сторону, в проем между холодильником и сервантом, где имелась потайная дверь. Он мгновенно распахнул ее и скрылся из поля зрения прибывших.
   - Саша и Макс - за ним, - тихо отдал приказ шатен со шрамом, его глаза горели странным огнем. - Берт, глянь, что с этим парнем. Влад, веди нас к пленнику.
  
  30
   Бледный парень лежал на дощатом полу, брошенная рядом простыня испачкана в его крови. Рана на боку продолжала кровоточить, на светлой рубашке растеклось большое темно-бурое пятно. Оно увеличивалось, и уже добралось до груди. Ткань впитывала кровь юноши, как благодатная почва влагу. Он тяжело дышал, изредка по белому лицу пробегала судорога боли, но парень был без сознания. Его пытались привести в чувства, но пока все усилия мужчин были безрезультатны. С мокрых волос капала вода, ведро, из которого его не так давно окатили, валялось рядом.
   Внезапно мужчины услышали звуки выстрелов.
   - В чем дело? - Нок вскинул голову на подельника.
   Рыжий мужчина подбежал к окну и принялся рассматривать двор.
   - А хрен его знает. Кто стрелял-то?
   - Да Люцифер, вроде. Он же с этим типом в дом ушел, - Нок лениво пнул Леса носком ботинка. - Наверняка было за что замочить, - и он усмехнулся. Да уж, этот парень точно сунул нос, куда не следовало.
   - Если он его замочил, должен был быть один выстрел, - Крез закусил губу, всматриваясь в темноту. - Черт, тишина и никого не видно. В чем дело-то? Откуда второй стрелок?
   - Так может, это был контрольный в голову?
   - Придурок, не слышал, что пушки разные? - Крез достал свое оружие и снял с предохранителя.
   - А ты типа спец по пушкам, - рассердился Нок, в то же время прекрасно понимая, что его приятель прав и в этом деле смыслит. Это он, боксер с бурным прошлым, брался за 'волыну' от случая к случаю, предпочитая кулаки. Так надежней. Да и наслаждения больше, когда видишь развороченные рожи и понимаешь, что это твоих рук дело. А пуля - она же дура, это всем известно.
   - Блин, что делать будем, а? - обернулся рыжий к приятелю. На его лице читалась озабоченность.
   Нок снова пнул тело перед ним.
   - Что делать, что делать, - проворчал он. - Не знаю, что делать. А что надо?
   - А мне похрен, что надо, - взвился Крез. - Ну давай, сядем, будем ждать, когда за нами придут, согласен?
   - Да кто придет-то? Никого же нет! Люцифер стрелял, ясно же.
   Крез возмущенно выругался себе под нос.
   - Нет, ну скажи мне, это каким же дебилом нужно быть, чтобы промахнуться в помещении! Ты за кого нашего босса держишь? - не оборачиваясь, возмущенно прошипел он, по-прежнему пытаясь разглядеть что-то в мутное окошко. - Да он и по пьяни не промахнется, на черта ему второй выстрел, да еще из чужого ствола! Нет, тут явно что-то не так.
   - Ну так сходи и посмотри, - разозлился Нок. Стоят тут, сопли жуют, а их, может быть, в это время обкладывают со всех сторон.
   - Я? - возмутился Крез.
   - А кто, я что ли? Ты у нас самый меткий, вот и иди, разбирайся, а я по другой части, - ухмыльнулся боксер. - Я вот с этим красавчиком потолкую по душам, - и он присел на корточки, плотоядно уставившись на Леса.
   - Что-то последние двадцать минут ты толковал сам с собой, а парень клал на тебя все это время, - съязвил Крез, и тут же резко отвернулся к окну, когда рассерженный мужчина поднял на него мрачный взгляд. - Ладно, - проговорил он раздраженно, - схожу, проверю. Сиди тут. Если что, держи его под прицелом. Будет, чем торговаться.
   - А ты думаешь, это мясо кому-то нужно?
   - А ты думаешь, нет?
   - Я вообще-то предпочитаю делать дело, чем мозги ломать, но если уж кто-то пришел по душу нашего босса, то явно за чем-то большим, чем этот дохлик. Деньги, ширево, связи, люди. Мало ли кому что надо.
   - Дохлик? - возмутился Крез. - Да ты видал что этот дохлик с Игом сделал? Ты такое можешь?
   - Если надо, могу, - встал на защиту своей чести Нок. - Я и не такое могу, - проворчал он кровожадно уже себе под нос, и глаза его при этом опасно сверкнули.
   - Вот-вот, так что следи за этим своим 'дохликом', чтобы на месте Ига не оказаться, понял? Ну, я пошел.
   - Давай, и не долго, - Нок отвернулся к Лесу. - Я тебя разбужу, спящая ты на хрен красавица, и без поцелуя, - прошипел он парню, находящемуся в отключке.
   У Креза ничего не вышло. Как только он осторожно приоткрыл дверь, она, почему-то, ударила его по лицу, и на автомате потянувшись к разбитому носу, мужчина упустил момент, когда можно было применить оружие.
   Для маневров ему не оставили ни времени, ни места, и уже через пару секунд он был скручен и поставлен на колени. Кто-то очень крепкий и, судя по рывкам, сильно злой, ткнул его головой в пол так, что затрещали шейные позвонки, лоб впечатался в доски, и рыжий мужчина оставил все попытки рассмотреть и понять, кто с ним такое проделал.
   Все-таки он оказался прав, и не зря всполошился. Он верно различил второй ствол и правильно все понял. Вот только время упустил. Обидно.
   Нок также не успел ничего предпринять. Красные точки лазерного прицела яркими звездочками засветились у него на могучей груди, и любое действие против парня у его ног теряло смысл.
   - Только дернись, и я тебя пришью, - прошипел высокий мужчина со шрамом на щеке. Его люди держали оружие с таким видом, будто родились с ним, и не советовали кому бы то ни было испытывать судьбу.
  Нок с ненавистью взглянул на Леса, не подающего никаких признаков жизни. Все-таки пришли за ним, Нок ошибся. Этот выродок оказался кому-то очень нужен, но он не стоил жизни Нока. Так тот рассудил.
  - Влад, свяжи его, - отдал распоряжение 'шрам', в то время как еще один молчаливый бритоголовый парень связывал Креза.
  - Кто скажет, где ваш босс, получит сладкую конфету, - проговорил длинноволосый главарь, но ни в его тоне, ни в глазах не было и намека на веселье. Наоборот, от звука его голоса, от пристального взгляда прозрачных серых глаз мороз прошиб Нока, и Крез отвел глаза, не в силах выдержать тяжелый взгляд.
  Трель телефонного звонка в наступившей тишине заставила пленников вздрогнуть. Главарь поднес трубку к уху и молча выслушал говорившего.
  - Ясно. Возвращайся, - бросил он и отключился.
  - Итак, предложение действует три минуты, - напомнил он о своем вопросе.
  - А потом? - процедил Нок, пытаясь сохранить лицо в этой паршивой ситуации.
  - А потом, суп с котом, - не стал заморачиваться оригинальным ответом 'шрам'. - Время пошло, - и он демонстративно глянул на роскошные золотые часы на руке.
  В тесное помещение ворвался еще один. Такой же длинноволосый, как и тот, кто командовал парадом. Возбужденный и нервный, он быстро осмотрел пространство и, увидев Леса, бросился к нему.
  Cхватил за запястье, проверил пульс и, обернувшись к высокому, кивнул.
  - Живой, слава богу, - он взял простыню и до самого подбородка аккуратно прикрыл тело парня, продолжавшего лежать с закрытыми глазами, под которыми залегли тени. - Я хочу знать, кто это сделал, - проговорил длинноволосый тихим ровным голосом, от которого мурашки побежали по коже пленных мужчин. Те молчали.
  - Берт, у них есть две минуты, чтобы поведать нам о схроне их босса, - пояснил мужчина со шрамом. - Звонил Саша, он упустил его след. Мужик скрылся на машине. Он все продумал на такой вот случай.
  - Арс, мне плевать, я хочу знать, кто пырнул Кешку, - твердо проговорил черноволосый, требовательно глядя снизу-вверх на своего напарника.
  - Ты помощь вызвал?
  - Да, доктор уже в пути.
  - Что с тем на кухне?
  - Тоже живой, дышит, но что-то как-то его рана мне не нравится. Долго он не протянет, нужна помощь.
  - Ждем, - мужчина со шрамом плотно сжал губы.
  - Арс, отдай мне того, кто это сделал с мальчишкой, - потребовал черный.
  - Окей, он твой, - не стал спорить Арс. Он практически никогда и не в чем не отказывал брату.
  Нок сильно занервничал, понимая, что нож в его кармане отыщется быстро, и тогда его и без того сомнительные шансы выжить станут однозначно равны нулю.
  - А если я скажу, где может отсидеться Люцифер? - проговорил он, не в силах скрыть страх перед этой силой. Черт, кажется, он попытался завалить сынка кого-то из них. Но они же с Крезом несколько дней следили за этим парнем, и не нашли ничего криминального, никто из его родаков не при делах. В чем они просчитались? Вот не повезло, не фартануло. Твою мать!
  Оба длинноволосых в молчании уставились на него.
  - Если я назову адреса, что мне за это будет? - проклиная себя за дрожь в голосе, повторил свой вопрос Нок.
  - Так это Люцифер? - казалось, высокий главарь сильно удивился, даже не пытаясь скрыть изумление. Он обменялся со своим другом выразительным взглядом. Похоже, он не знал, на чью территорию влез.
  Нок взмок, чувствуя жар во всем теле. Вот же Крез, во всем оказался прав. И подозрительность его не подвела, и догадки оказались верными. Кого же они все-таки взяли в квартире Ига? Эти уроды пришли именно за этим 'дохликом'. Кто они все вообще?
  - У него есть еще два адреса, - выпалил Нок, чтобы не терять время зря и упрочить свою позицию. Крез посмотрел на него с ненавистью. Он потерял инициативу, и сейчас Ноку, даже несмотря на то, что именно он завалил парня, могут подарить амнистию. Поскудина ломоносая!
  - Отлично, молодец, - проговорил брюнет, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. Он вдруг обернулся к рыжему. - Показать сможешь?
  Крез кивнул, не сводя с него напряженного взгляда. Черный удовлетворенно хмыкнул и посмотрел на 'шрама'.
  - Ты обещал, - предупредил он.
  Арс и не думал возражать.
  - Берт, только держи себя в руках, - произнес он, и впервые улыбнулся. Эта кровожадная улыбка заставила зашевелиться волосы на теле Нока, а черноволосый Берт в один прыжок поравнялся с ним и рывком поднял его на ноги.
  - Покажи перо, - потребовал он, сверля Нока взглядом. Не в силах отвести глаз, боксер выразительно посмотрел на свои брюки и нервно сглотнул. Хотелось вытереть лоб, чтобы скрыть признак трусости, но руки были заведены за спину и крепко связаны.
  Берт полез к нему в карман и сам достал нож в хорошей оправе. Раскрыв его, благоговейно провел пальцем по лезвию, чтобы почувствовать острую заточку, подержал на кончиках пальцев, проверяя балансировку, и остался доволен проделанной ревизией.
  В следующую минуту он легко воткнул его Ноку в живот. Это было так неожиданно и так не вязалось со спокойным выражением лица красивого мужчины, что Нок не понял, что произошло. Даже боль появилась не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем до него дошло - его убивают. Глаза наполнились ужасом, он хотел закричать, но Берт уже достал нож и воткнул его снова, и снова. до упора. И опять вытащил, и опять вонзил. Пока Нок мог стоять на ногах, пока туманился его взор от невыносимой боли и стекала струйка крови из уголка рта, Берт несколько раз всадил лезвие отличного ножа в его тело.
  Затем боксер упал. Никто не стал его удерживать и не бросился поднимать. Лишь нож, орудие убийства, полетел вслед за ним и шмякнулся ему на спину. Берт плюнул в его сторону и посмотрел на друга.
  - Арс, бери этого урода и дуй туда, куда он укажет, а я дождусь нашего врача. Я вызвал тебе подмогу, перехватишь ребят по пути.
  Арс согласно кивнул и дал команду вывести рыжего на улицу. Его люди удалились, и Арсений подошел к Бертуччо.
  - Берт, - начал было он, положив другу руку на плечо, но тот перебил его.
  - Не надо, не начинай. Я лажанулся, и не хило так. Я старый дурак, вот кто я, - проговорил он с горькой усмешкой. - Промазать на таком расстоянии и упустить такого человека!
  Арсений не спешил ему возразить, знал, что в такие моменты Берт вряд ли услышит голос рассудка. Лишь потрепал его по плечу и направился к Лесу.
  - Держись, брат, - прошептал он, опустившись на корточки рядом с ним и пальцами коснувшись холодной щеки. - Держись, не пугай ни Лавра, ни зайку. Ни нас.
  Проходя мимо друга, ткнул его кулаком в грудь.
  - Никто не знал, что ему есть куда отпрыгивать. Для нас там была стена, для него - дверь. Я бы тоже лажанулся, - прошептал он.
  Берт достал сигареты и направился к выходу. На улице остановился и закурил.
  - Все, я уезжаю, - произнес Арс, выходя следом за ним. - Дождись врача, помогите обоим, - проговорил он тихо и, обнявшись с Бертом, поспешил к машинам, где сидели его люди.
  
  31
  Юла так и не дождалась своего 'мальчика'. Она долго сидела в углу спальни, ночь накрыла ее, словно покрывало, а она все смотрела в эту темноту, боясь закрыть глаза, и ждала. Ждала и утром, когда серые сумерки готовились растаять в оранжевом свечении утренних лучей, но в дверь так и не постучали.
  Юла звонила несколько раз Лесу, но его телефон молчал. Он не был отключен, ее звонки игнорировали. И только к вечеру она позволила себе расплакаться.
  Сначала это были несмелые слезинки в глазах, которые повисали на ресницах, чтобы сорваться вниз и, прокатившись по холодным щекам, впитаться в одежду. Потом ручейки побежали по лицу и Юла сморщилась, закрыла лицо руками. Возникла необходимость заткнуть себе рот кулаком, но рыдания прорвались как поток, сметающий на своем пути все плотины, и женщина упала на пол.
  Она свернулась калачиком, подтянула к себе колени и, уткнувшись в них лицом, зарыдала, и рыдала долго, не в силах остановиться. Боль жгла изнутри. Страх, что она поверила в призрачную мечту, которая испарилась и перестала существовать, душил, причиняя боль. И она закричала.
  Перевернулась на спину и заколотила кулаками по полу, забила пятками, ударяясь головой все сильнее и яростнее. Вскоре заломило виски и боль стала пульсировала в затылке, горели руки и ноги, но Юла не обращала на это внимания. Послышалась ругань за стеной, кто-то долбил по батарее, но Юла не могла остановиться.
  Она легла лицом на пол и заколотила ладонями, завыла раненой волчицей, потерявшей любовь всей своей жизни.
  Она поверила ему. Поверила Лесу. Поверила, что у нее все еще может быть хорошо. Что этот ад, в котором она прожила три года, может закончиться. Поверила, что может быть счастлива, поверила, что женщина, что живая, что человек. Она поверила, а все закончилось, так и не успев начаться. Все ее мечты оказались пластмассовыми звездами на синем картоне фальшивого неба, такого же искусственного, как и весь этот мир со своими декорациями. Она думала, что вышла на поляну из серой комнаты, а на самом деле, это был лишь глюк, и ее даже не выпускали за пределы пыльной тюрьмы, позволив пережить всю эту эйфорию лишь в голове.
  И вот ее мечта умирала на грязном полу, захлебываясь болью, что извергалась с потоками слез, таких же мертвых, как и все ее внутренности.
  Обман! Все это лишь обман чувств! Ничего не было, ничего не произошло, ничего не происходило вот уже три года и все, что она видела - просто побочный эффект от приема 'света', закономерное последствие ее болезни.
  Прошло несколько часов, прежде чем она затихла. Лицо жгло от слез, руки горели от ударов. Она долго восстанавливала дыхание, оставаясь на полу и бездумно глядя в потолок.
  Или Кеша ее бросил, или его убили. В любом случае она больше его не увидит, и придется вернуться к Игу. Вернуться за дозой, потому что за последние сутки ничего в ее жизни не изменилось. Она так и осталась рабой.
  И она вглядывалась в пустоту, боясь закрыть глаза, не в силах решить, чего она боится больше. Того, что потеряла своего любимого человека, или что так и останется в зависимости от наркотиков до конца своих дней.
  К ночи она уже знала, что делать: принять дозу и забыться. Еще через пару дней воспоминания о разговоре с Лесом, о вкусе его поцелуя и тепле его тела казались просто галлюцинацией, плодом воображения, ведь она наркоманка, ей и не такое мерещилось.
  
  ***
  
  Лес бредил ею. Все время, пока жар плавил тело и туманил разум, его не оставляла уверенность в том, что Юла ждет его, что ей необходима его помощь, что ее надо вытащить из глубокого колодца, где сырость и плесень бьют в нос, как только наклоняешься над его темным зевом. И он наклонялся, вновь и вновь, пытаясь рассмотреть в глубине бездонной ямы глаза любимой, и тянул руки, и кричал и звал ее в надежде, что она откликнется.
  Нанятая сиделка не отходила от него ни днем, ни ночью. Арсений Луговой заплатил руководству госпиталя достаточно, чтобы Кеше Лескову предоставили самый лучший уход на дому. Его поместили в загородном доме Арсения, и Зоя все дни проводила рядом с сыном.
  Она не плакала, не заламывала в истерике руки, а тихо сидела рядом с его кроватью, и держала его горячие руки в своих. Она не сводила воспаленных глаз с его лица и не шевелилась часами, дни напролет, пока усталый Лавр не возвращался с работы, чтобы увести ее от сына, пребывающего в каком-то своем мире, полном тревог и боли.
  Мужчина подходил к кровати, склонялся над Лесом, касаясь губами горячего мокрого лба. Застывал на какое-то время в таком положении, закрыв глаза и забыв про все. Затем резко выпрямлялся, обнимал жену за плечи и настойчиво уводил из комнаты. Дома оставалась дочь, и она нуждалась в матери.
  Лавр знал, что дома будут и слезы, и истерики, и молитвы к богу, и причитания о несправедливости судьбы к бедному мальчику, не заслуживающему такой участи.
  Он мужественно молчал все эти недели, пока положение сына оставалось неясным, лучшие медики не решались делать какие-либо прогнозы, и жизнь его висела на волоске. У мужчины было достаточно терпения, чтобы вынести истерики жены и не сорваться. Как ни странно, силы он черпал именно в ней. В ее слабости, страданиях и доверии к нему. Чем больнее ей было, тем больше она тянулась к мужу, и тем ближе он прижимал ее к своему сердцу, к оголенным нервам, к сокровенной душе.
  Они всегда были близки и откровенны, и это несчастье сплотило их еще больше.
  Наконец, наступил счастливый день, когда Лес пришел в себя. Непослушным языком он произнес только одно слово: 'Юла'.
  Вот тогда слезы из Зоиных глаз заструились неуправляемым потоком, и радостная улыбка озарила усталое осунувшееся лицо.
  - Мальчик мой, Кешенька, - шептала она, прижимая руки к груди и не сводя глаз с сына, усталого и слабого. У него только и хватало сил на то, чтобы вращать глазами в поисках кого-то. Тогда он снова повторил: 'Юла. Где она?'
  - Кеша, я сейчас позвоню отцу, скажу ему, что ты пришел в себя, и позвоню Арсению. Он разыщет Юлю, обещаю. Скоро ты увидишь ее, родной, - прошептала Зоя, схватив непослушными руками сумку, пытаясь отыскать телефон. Медсестра любезно помогла ей, и вскоре и Лавр, и Арсений неслись с разных концов города в дом в лесной глуши, где один хороший парень наконец-то открыл глаза.
  Марка выхаживали в госпитале, и Арс сделал все, чтобы пулевое ранение сочли несчастным случаем на браконьерской охоте. Впрочем, авторитет Лугового и его щедрость всегда могли помочь людям в белых халатах закрыть глаза на всякого рода неувязки и щекотливые ситуации.
  Таша вскоре узнала о несчастье, медсестра позвонила ей с телефона Марка.
  В голове не укладывалось, что ее дядя оказался браконьером, но она приняла бы и факт, что он виновен в чем-то похлеще, лишь бы он остался жив.
  Девушка постоянно навещала его, прибегая после школы. Ее поражало, какое замечательное обслуживание в этом госпитале, какие просторные одноместные палаты предоставляют здесь простым смертным, потому что ни копейки с нее не потребовали ни за нахождение Марка в таких условиях, ни за сиделку, дежурившую даже ночью, ни за операции и процедуры, которые, как она слышала, были довольно дорогими.
  Лео часто составлял ей компанию, беспокоясь о ней. Он помнил, при каких обстоятельствах первый раз с ней встретился, и опасался, что нападение на ее родственника вполне могли организовать те же люди. Он счел своим долгом предоставить Таше охрану в своем лице, и почти все свободное время посвящал ей.
  Его также удивлял уход за Марком, и он пару раз пытался поговорить с лечащим врачом без Таши, но тот вежливо отклонял все его предложения об оплате, уверяя, что в этом нет необходимости.
  Лес встал на ноги в день, когда пошел первый снег. Белые пышные хлопья покрывали дорожки в роще за окном, мокрыми каплями застывали на стеклах, придавали сказочный вид миру, еще вчера такому унылому и скучному.
  Зоя была с сыном, и даже Лиля смогла стать очевидицей радостного события - Лес пошел на поправку.
  Молодым же человеком двигала только одна цель - увидеть Юлу. По его просьбе Арсений навещал ее и присматривал за ней, но девушка вела замкнутый образ жизни. Несколько раз она наведывалась по одному адресу, небезызвестному Лесу, но ей никто не открыл.
  Пару раз она встречалась с тем или иным дилером и покупала наркотики, после чего опять запиралась дома на несколько дней.
  Когда Лес смог сидеть в постели, он не выпускал из рук ноутбук и не вылезал из интернета часами. На вопросы, что он ищет и чем занимается, не отвечал, после пробуждения он стал замкнутым и неразговорчивым.
  Только Арс и Берт понимали, что человек, убивший другого человека, пусть и мразь, уже не может оставаться прежним. Психике парня нанесен ущерб, и требуется время на психологическое восстановление и формирование новой морали, когда он сможет примириться с таким фактом своей жизни и научится мирно сосуществовать с этим.
  И вот наступил день, когда Лес мог отправиться домой. Медики сделали все, от них зависящее, и дальше молодой человек должен начать жить самостоятельно, без медицинских приборов, ежеминутно измеряющих его давление, температуру и следящих за его жизнедеятельностью, без лекарств и инъекций. От трости Лес отказался, медленно бредя к выходу, чтобы сесть в машину отца.
  Зоя закатила пир горой по случаю возвращения сына, и Лес заставлял себя улыбаться, принимая поздравления от друзей отца.
  Сам же он ждал следующего утра, когда сможет отправиться к Юле. Почему утра? Потому что понимал, что сегодня мать не отойдет от него ни на шаг до тех пор, пока усталость просто не уложит его в постель, когда сил подняться у него уже не останется.
  И вот наступило утро. Родители спали. Лес тихонько заглянул к ним в спальню. Зоя лежала на могучей груди мужа и тихо посапывала, чему-то улыбаясь. Лавр обхватил ее руками, даже во сне не выпуская. Как часто на протяжение долгих лет Лес наблюдал эту картину, понимая, что хочет также лежать со своей женщиной, и даже во сне не расставаться с ней.
  Он тихо оделся и вышел из квартиры, поймал попутку и добрался до дома Юлы. Медленно поднялся на ее этаж и позвонил. Тишина напугала его. Что, если она не появится дома долгое время? У него сердце выпрыгнет из груди, пока он будет томиться здесь в неизвестности!
  Он снова позвонил и долго не убирал палец со звонка. Наконец, его упорство было вознаграждено - ему послышались шорохи за дверью, и Лес очень не хотел верить, что это ему только слышится.
  Он застучал в дверь кулаком.
  - Юля, Юлька, это я, открой! - закричал он, прижимаясь к двери лбом.
  Замерев, он расслышал, как на цыпочках подошли к двери.
  - Юля, - зашептал он. - Юля, открой.
  Женщина долго молчала, но Лес слышал ее дыхание. Слушал и молчал, наслаждаясь уже тем, что она рядом, и их разделяет ничего не значащая преграда. Их уже ничто не может разлучить. Ничто и никто. Он убил человека, который мнил себя ее хозяином. И теперь каждый, кто пожелает заявить на нее свои права, будет иметь дело с ним, с Лесом, которому она подарила себя сама, добровольно, будучи в трезвом уме и твердой памяти. Хотя, вряд ли они были когда-нибудь трезвыми по-настоящему, пока были вместе.
  - Уходи, - вдруг закричала женщина сердито, почти с ненавистью. - Уходи и больше никогда, никогда не возвращайся.
  Лес ударил по двери кулаком, прикусив губу. С минуту он рассуждал, как поступить. Вопрос был лишь в том, надежен ли шов на ране, выдержит ли он физическую нагрузку, но решил не терять больше время на раздумья и проверить это опытным путем.
  Пока взбешенный задержкой молодой человек таранил дверь, Юла спряталась в спальне, забившись в темный угол за кроватью. Она закрыла глаза и тихо заплакала.
  Она же отпустила его, она смирилась с тем, что попала под действие сильнодействующего лекарства, она не хочет снова испытать ту боль, когда поймет, что это все ей опять только кажется, мерещится и является плодом ее больного воображения.
  - Нет, нет, не хочу, уходи, оставь меня в покое, - шептала она, заливаясь слезами и пряча лицо в коленях.
  Хлипкий замок не мог долго сдерживать натиск бешеной энергии мужчины, готового убить за свою любовь. Прикрыв за собой изуродованную дверь, игнорируя крики соседей, в основном пенсионерок, выскочивших из своих квартир, чтобы возмутиться, как им надоели все эти наркоманы и отбросы, Лес вошел в квартиру.
  Осторожно толкнув дверь в спальню ладонью, горящей от недавних ударов, молодой человек шагнул в тихую темную комнату.
  - Юля, посмотри на меня, - потребовал он, тяжело дыша. Все же такие физические упражнения после выписки оказались через чур для него, и в глазах уже начинало двоиться, голова нещадно болела и срочно требовалось обо что-то опереться, чтобы не упасть.
  Лес устало опустился на кровать спиной к затихшей женщине.
  - Зачем ты пришел? - прошептала Юла. - Тебя так долго не было, что я успела забыть тебя.
  - Неправда, - тихо возразил Лес и даже улыбнулся такой неумелой лжи. - Ты ждала меня, я знаю.
  - Вовсе нет, ошибаешься, мальчик. В этом городе достаточно мужчин, чтобы мне было легко тебя забыть.
  Она не знала, почему говорит это. Было страшно, что он сейчас поднимется и уйдет, и она больше никогда его не увидит, но в том-то и дело, что он действительно уйдет, и она на самом деле его больше не увидит. А такие вот галлюцинации снова доведут ее до нервного срыва.
  Лес медленно развернулся к ней. С непроницаемым взглядом, он был настолько серьезным, что Юла приготовилась услышать что-то ужасное в свой адрес, чтобы навсегда расстаться с мечтой по имени Лес. Ну что ж, пусть скажет, пусть, она готова. Она ждет этого. Так будет даже лучше! Если он мужик, пусть сделает это!
  И Лес сделал. Задал вопрос, ответ на который в одно мгновение разрушит все, что между ними только могло бы случиться.
   - Кого ты любила, когда жила без меня?
  Женщина вытерла слезы и спокойно посмотрела на него. Он, почему-то, морщился, и все время держался за бок. Что, неудачно на дверь налетел? Бедненький, может, его пожалеть? Подуть на бобо?
  Юла медленно поднялась, подошла к окну и облокотилась спиной на подоконник.
  - Ты никогда не задавал мне этот вопрос, все время боялся, я знаю, - проговорила она хрипло, следя за его реакцией.
  Лес молчал и ждал ответа, не сводя с нее глаз. Сумасшедших обалденных глаз. Умопомрачительных глаз, в которых для нее сосредоточился весь мир, который только когда-либо был ей нужен.
  - Единственное, чего я боялся, так это того, что ты можешь меня разлюбить, - прошептал Лес, продолжая буравить ее взглядом.
  - Что ж, тогда узнай все, - проговорила она со злой улыбкой. - Я хочу, чтобы ты знал, чтобы не осталось никаких сомнений - я сплю со всеми подряд, со всеми, кто дает мне деньги или дозу, понятно? Слышал? Что отводишь глаза? Что гоняешь желваки? Противно слушать? - ее голос истончился и оборвался, словно ей не хватило воздуха.
  Лес молчал, и только тяжело дышал, сжимая кулаки.
  - Сколько их было? - наконец выдавил он.
  - Сколько? Имя им - легион, - громко захохотала женщина. Голуби, примостившиеся на окне, замерли, разглядывая странную пару. Молодого человека, застывшего скалой, и девушку, изломанную линию.
  А с Юлой что-то происходило. Ее вдруг начала колотить нервная дрожь. Она понимала, что в эту минуту самолично убивает все свои надежды, сжигает мосты и разрушает свое возможное будущее. Да в том-то и дело, что невозможное! Лес должен узнать правду, и его великодушия не хватит на прощение. Это просто невозможно, это не под силу ни одному смертному, каким бы прекрасным он ни был.
  Злость клокотала в груди, горячими слезами жгла глаза, мешала дышать и нормально говорить, но Юлу было не остановить.
  - Они все обожают причинять мне боль. Через мою боль они кончают так, как ни с одной из других приличных девушек. Их жены, у кого они есть, не могут доставить им такого удовольствия, как моя боль и вид моей крови, - она видела, как Лес дернулся, словно желал остановить ее, заткнуть ей рот, но сдержался, прикрыл глаза и промолчал. Что ж, пусть услышит все. Малышу пора взрослеть. - Но попадаются мне и спокойные ребята, да. Я называю их мачо без фантазии. Они любят, когда девушка всего лишь 'отпивает шампанское' у крутых парней. Это они-то крутые, - Юла хрипло рассмеялась, но в глазах застыла боль.
  Она еще что-то говорила, такое же мерзкое и противное, но Лес молчал, ни разу не перебивая ее. Когда Юла выдохлась, когда устала смеяться, и слезы засверкали в глазах, Лес вскочил с кровати и с остервенением принялся бить стену. Он наносил удар за ударом, с криком и рычанием, пока не брызнула кровь, испачкав обои, впрочем, старому настенному покрытию все было нипочём, давно уже было сложно понять его настоящий цвет.
  Юла лишь закрыла лицо в самом начале, когда Лес набросился на стену, нанося себе увечья. Появилась мысль, что он хотел бы выместить свою злобу на ней, но воспитание, как всегда, не позволило ему выразить свои истинные чувства.
  Боль отрезвила молодого человека, и как только туман в голове рассеялся и вернулась способность видеть, он обернулся к девушке. Забившись в угол комнаты, она тихо сидела, закрыв лицо тонкими, почти прозрачными руками.
  Лес не шевелился, в комнате воцарилась тишина, и Юла медленно открыла глаза. Она словно приготовилась, словно поняла, что сейчас наступит ее очередь. Иначе зачем она все это рассказала, выплюнула на него, вылила все эти помои и грязь? Может, так даже лучше, что сейчас со всем этим будет покончено раз и навсегда.
  Лес встретился с ее взглядом, и направился к ней. Упал на колени и обхватил ее ноги руками, крепко, так, что при желании Юла не могла бы вырваться. Спрятал голову у нее на коленях и заплакал. В голос, навзрыд. Чем крепче он обнимал ее ноги, тем нежнее были его прикосновения.
  - Моя девочка. Моя бедная маленькая девочка, - шептал он и слезы водопадом текли по его бледному лицу. Так сильно он не плакал, пожалуй, с детского сада.
  Неуверенно и робко девушка положила руку ему на голову, вспоминая, как приятны его волосы на ощупь, как вкусно от него всегда пахнет, и как он нежен и добр с ней.
  Она не мешала Лесу плакать. Сама была бы рада выорать свое горе, но дальше текущих слез дело не шло. Не могла она больше реветь. Не могла выплеснуть свою боль, не могла получить облегчение. Пусть хоть ему станет легче. Легче оставить ее, забыть и уйти. Он должен. Должен это сделать, и Юла самоотверженно только что ему в этом помогла.
  Но время шло, а юноша и не думал выпускать ее. Он уже затих и даже не вздрагивал, лишь время от времени шмыгал носом. Так они и сидели в наполняющейся темнотой комнате, слушая, как на кухне капает вода.
  - Надо бы починить кран, - произнес вдруг Лес будничным тоном, и Юла вздрогнула от неожиданности.
  - Что? - она пыталась прийти в себя. Как так вышло, что она замечталась? Когда в последней раз ей было так хорошо и спокойно? Боже, это не должно больше повториться, зачем ее так мучить?
  - Кран на кухне. Капает. Это, наверное, убивает тебя, - произнес Лес и осекся. Двусмысленность фразы покоробила его самого. Юла лишь хмыкнула.
   - Завтра приду и все сделаю, - пообещал юноша.
  - Нет, милый, завтра меня здесь не будет... Я буду... занята.
  С этим надо что-то делать. Юла помнила взгляд Лавра, его немую просьбу не обижать его мальчика. А что она делает сейчас? Роет ему могилу. За что? За то, что он был добр к ней? Что любил ее? Не обязана ли она ему помочь? Точно, так и надо поступить. Завтра ее уже здесь не будет. Где угодно, но он не должен ее найти. Никогда.
  Лес словно прочел ее мысли. Он поднял бледное лицо и посмотрел ей прямо в глаза.
  - Тогда я останусь здесь, с тобой, - произнес он тоном, не терпящим возражений.
  И Юла не выдержала. Ничем его не пронять! Да он просто не понял, о чем она ему говорила, до него просто не дошло, что происходит. А когда он все поймет, что будет делать она? Что ей останется? Уйти? Еще немного, и она не сможет этого сделать. Так что надо рубить все одним разом. Прямо сейчас.
  Оттолкнув молодого человека и сбросив его голову со своих колен, Юла вскочила на ноги, и обрушила на парня такой поток ругани и проклятий, что Лесу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
  Он несколько раз видел, как отец успокаивал его мать, и на всю жизнь запомнил, как это надо делать. Точно так же он схватил женщину в охапку и прижал к себе.
  Юла вырывалась, как могла, но Лесу удавалось удерживать её, и когда Юла подняла на него глаза, полные злости, увлеченная единственной целью - вырваться, глаза Леса показались ей непроницаемыми. Словно нет никаких эмоций, и главная цель сейчас - удержать ее в своих руках любой ценой. Как Юла ни старалась, Лес был сильнее, и вскоре она затихла. Юле пришлось сдаться. Впрочем, если честно, в глубине души она очень боялась, что ей удастся вырваться.
  - Моя, - отчеканил Лес спокойно, когда она затихла в его объятиях, словно и не было этой драки, этого спора, ничего, что могло бы его пронять.
  Это все, что он собирался ей сказать. И в этом было столько всего, так много, что ученым хватит для изучения на долгие годы в своих лабораториях. А он все сказал. Точка.
  
  32
  Дождь лил всю ночь, барабаня по стеклам, ветер задувал холодные капли в приоткрытую форточку, разбрызгивая по старому облупленному подоконнику.
  Лес невидящим взглядом смотрел в окно и думал, как же быстро все может прийти в упадок. За каких-то три года и квартира Юлы, и она сама потеряли свой первоначальный облик. Но если на обстановку вокруг ему было глубоко плевать, то Юлу он видел в реальном свете, но любил так же, как три года назад. И пять, и шесть, и семь лет назад. Хотя нет. Пять лет назад в нем еще не было той силы и страсти, еще не сформировалась воля и не возникло влечение. Пять лет назад он еще не научился мучиться так, как, например, четыре года назад, когда, наплевав на все условности, разницу в возрасте и запрет самой Юлы, пришел, наконец, к ней и заполучил ее. Она посчитала это смелостью, а он просто не мог больше терпеть боль и пустоту внутри.
  Сегодня она попросила у него разрешения уколоться. Что он мог ей сказать? Как мог запретить? У него не было ни моральных, ни физических сил для этого.
  Он только кивнул и вышел на кухню, чтобы не видеть этого страшного перевоплощения, жуткого преображения человека в ничто. Боялся увидеть глаза, пустые и бессмысленные, когда они начинают смотреть на что-то, недоступное взгляду простого человека.
  Лес чувствовал, что наркотики разлучают их. Он не может последовать за ней, чтобы понять и почувствовать все, что открывается ей в такие моменты. Выход был, но количество вариантов было весьма ограничено: или он также примет дозу, или ей запретит это делать. Первое было для него неприемлемо, и оставалось рассчитывать на успех со вторым вариантом.
  Лес долго смотрел в окно, наблюдая, как дождь заливает город, как снег превращается в темную кашу и двор принимает неприглядный вид. Сейчас он цеплялся только за один малюсенький кадр из недавнего прошлого - он обнимает ее, и она доверчиво к нему прижимается. Все, на этом он и будет стоять. Вот его действительность, его реальность, то, что он видит, чувствует, от чего он также может ловить кайф.
  Когда он решился вернуться в спальню, Юла уже была в отключке. Она распласталась на полу, застыв в неестественной позе сломанной куклы, и не отреагировала на его присутствие, не откликнулась на ласки. Лес на руках перенес на постель, чувствуя, как вспыхнул огонь боли в месте недавнего ранения. Отыскав в другом углу комнаты плед, укрыл свою женщину и прилег рядом, прямо на грязные смятые простыни, прижался к ней всем телом, обхватил руками, как Лавр, и затих.
  Он уже не чувствовал дурного запаха, не видел ободранных стен, и ощущал только одно: он больше не ампутированная часть чего-то некогда целого, не кровоточащий кусок мяса. Он больше не одинок, он нашел свою половину, он дома. Дом этот разграблен, дверь сорвана с петель и в выбитые окна ветер задувает мусор и сор, но он вернулся и наведет здесь порядок.
  Женщина давно спала, свернувшись калачиком и прижимаясь спиной к горячей груди Леса.
  'Я не я буду, - прошептал Лес, крепче сжимая Юлу в объятиях, - если не увижу, как ты улыбаешься'. В этот момент он не давал себе отчета в том, что поступает точно так же, как однажды поступил его отец.
  Здесь главное - не идти на поводу у эмоций своих женщин, и еще важнее - не верить их словам, в особенности, когда они гонят от себя. Они делают это так мастерски, говорят о своей нелюбви и ненависти так достоверно, что волей-неволей начинаешь им верить, а ведь это ничто иное, как отчаянный крик о помощи, и самое страшное для них, когда мужчина на самом деле поступает так, как они требуют - уходит. Лес же настоящий джентльмен, он не оставит в беде свою возлюбленную, что бы она ни говорила. И так был дураком целых три года.
  Заскрипел зубами, только подумав об этом. И Луговой, и Ливертье ошибались, полагая, что Лес страдает от осознания совершенного им насилия. Ему не требовалось время на перерождение и изменение, он жалел лишь о том, что не сделал этого раньше, не раздавил эту мразь сразу, как только услышал о нем. За все, что произошло с Юлой, Лес считал ответственным себя.
  Да, это был ее выбор, кто же спорит. Это она приняла приглашение красивого мужчины, добровольно решила попробовать необычное средство с таким романтическим названием 'свет', и самостоятельно сделала шаг, в результате которого потеряла человеческий облик и попала в полную зависимость от этого 'света'.
  Но Лес был обязан ей запретить. Все так просто?! Лес тихо засмеялся, но лунный свет, заглянувший в комнату, осветил его лицо и слезы, сверкнувшие в глазах, полных отчаяния в эту минуту.
  Каким же глупым он был три года назад! Пошел на поводу у глупости женщины! Мудр был тот, кто сказал однажды: 'Послушай женщину и сделай наоборот'. Ему тоже следовало сделать наоборот. Она гнала его, твердила, что разлюбила, что у нее началась новая жизнь, а ему надо было не убегать, поджав хвост, чтобы скулить в своем гараже, а хватать ее в охапку и бежать на край земли. Чтобы спрятать ото всех, чтобы держать ее там столько, сколько потребуется для того, чтобы выветрилась вся дурь из ее головы и крови.
  Так что, что ни говори и не думай - а это он виноват в том, что случилось с Юлой. Иннокентий Лесков повинен в том, что сегодня Юла такая, на кого тяжело смотреть, от кого брезгливо отворачиваются, когда даже она сама стыдится себя. Только он в ответе за это.
  Нет, рано было им сходиться тогда, когда они стали парой. Рано, потому что Юле не следовало доверяться ему тогда. Она отдала ему свою жизнь, а он не смог ее защитить. Мозгов не хватило, уверенности в своих силах не достало, наглости перешагнуть через ее мнение не оказалось. Вместо того, чтобы закрыть ее от опасности, он предоставил ей пойти прямо на огонь. Вместо того, чтобы грудью защитить ее, встать за нее и принять удар на себя, он отошел в сторону.
  Лес выпустил спящую женщину из рук и лег на спину. Хотелось выть и колотиться головой о стенку.
  Кто сказал, что у человека есть свобода, что он волен выбирать свой путь? Урод и придурок тот человек! Когда создается пара, ни один из партнеров уже не имеет той свободы, которая была у него в одиночестве. Уже нельзя делать то, что хочется только одному. Как же поздно он это понял! И потому предоставил глупой Юле сделать неправильный выбор, в результате которого они оба попали в зону смерти и тьмы, в которой существовали без надежды на просвет.
  Из-за него! Рано, рано ему было становиться ее мужчиной, раз он оказался не готов защитить ее! Ему не хватило смелости закрыть ей рот и за волосы затащить в дом, под замок. И если бы было надо, он должен был замуровать все двери и окна, но не выпустить ее туда, где ее ждала опасность.
  И это из-за него сегодня она стыдится того, что делала все это время. Она кричала, что грязная? Это он втоптал ее в эту грязь! Это он положил ее подо всех тех извращенцев! Это он позволял им причинять ей боль и проделывать с ней такое, от чего сегодня, услышав об этом, у него шевелились волосы на голове, и на секунду он захотел сдохнуть.
  Он был ее мужчиной и обязан был защитить ее. Что ж, прожитого не вернешь, что было, того не исправить и набело не переписать. Ее стыд и ее боль останутся с ней навсегда. И он хотел сегодня все это узнать, он должен был все это услышать, ведь это и его стыд и боль. Он разделит это с ней, ведь это все случилось по его вине.
  Но теперь все будет по-другому. Все будет иначе. Если старое не переписать, они просто вырвут эти страницы. С ними останутся их шрамы, но жизнь у них будет новая.
  Тихо поднявшись с кровати, Лес вышел в прихожую. Он ни за что не покинет эту квартиру, пока существует опасность потерять Юлу. Эта глупышка еще сбежит, с нее станется, но он ей этого не позволит. Больше не позволит.
  - Арс, не спишь?
  Он, как всегда, позвонил поздно вечером. Так все время получалось.
  - Малыш, для тебя я всегда свободен, - услышал он тихий грустный голос. Но не стоит больше грустить, когда на экране твоего мобильника высвечивается имя 'Лес'. Теперь у тебя причин для сочувствия не будет, Арс.
  - Мне нужна помощь, - произнес Лес и услышал, как его друг усмехнулся. Нет, он не понимает, сейчас Лесу нужно что-то, ради чего можно отказаться от всего на свете.
  Никогда еще Лес не нуждался в помощи Лугового настолько остро. За это он готов был заложить свою душу, но знал, что подобного не потребуют. Лес взрослел в мире, где услугу оказывали за услугу, а чаще - безвозмездно. Он жил в обществе, где умели прощать друзей и казнили врагов. Где за своих стояли насмерть и жертвовали собственным покоем ради товарища.
  И ему нужно поступить также - у него на руках больная женщина, которая нуждается в его помощи.
  - Ты же знаешь, что можешь просить меня практически обо всем, - произнес Луговой, открывший для Леса мир чести и строгих законов, жестокости и великодушия. И он, зачатый во грехе и брошенный своей биологической матерью, не нужный родному отцу, взлелеянный родственницей и выпестованный чужим мужчиной, научился этому секрету - чтобы быть счастливым, нужно быть готовым умереть за того, кого любишь. Или устранить того, кто препятствует вам быть вместе. Это он уже сделал. Смерть наркодилера на его руках, но вины и укоров совести он не почувствовал. Сейчас главное - увезти отсюда Юлу. Увезти туда, где ее не достанут ни бывшие клиенты, ни порок, в плену которого она провела долгое время. И он пройдет этот путь вместе с ней. Он многое понял и многое узнал, он ей поможет.
  К тому моменту, когда Юла раскрыла глаза, опустошенная и обессиленная, как бывало всегда после отрезвления, она застала Леса собирающим вещи.
  - Кеша, - позвала она, но язык плохо повиновался.
  Во всем теле ощущалась слабость, и Юла в бессилии упала обратно на подушку. Она обнаружила себя лежащей на кровати и укрытой покрывалом, хотя смутно припоминала, что валялась на полу, когда приняла 'свет'. Слабая улыбка озарила ее лицо: Лес...
  - Почему ты называешь меня Кешей, если сама придумала мне новое имя? -молодой человек оставил свое занятие и приблизился к ней, чтобы поцеловать.
  Юла слабо улыбнулась, подставив щеку его губам.
  Это она сменила ему имя. До шестнадцати лет он был Кешкой, и так обращались к нему абсолютно все. Юла посчитала это имя недостаточно солидным для такого серьезного молодого человека, и предложила взять ник. Кеше пришло на память подобное предложение Лавра - имя Инок, решительно отвергнутое матерью в ту же секунду. Сам он нашел, что мог бы спокойно отзываться на имя Кент, но Юла вдруг предложила это простое и милое - Лес. Ему понравилось. Так он стал Лесом, переучив всех своих друзей и знакомых. Со временем настоящее имя стало забываться. Иннокентием его в основном называла только мама, когда желала подразнить и повеселить. Маме позволялось называть его как угодно, она всегда была на первом месте в его сердце, и Лес усиленно скрывал от нее, что Юла вошла туда однажды, и стала его единственной королевой.
  - Лес, - усмехнулась Юла, исправляясь, - что ты делаешь? Куда собираешься?
  - Мы собираемся, - поправил ее парень, вернувшись к большой сумке, куда складывал скудные вещи из ее гардероба. - Мы уезжаем.
  - Куда? - женщина тут же приподнялась на руках. В ее глазах появилось беспокойство. С него станется увезти ее подальше от дилеров и оставить без 'света'. Он даже не понимает, что этим обречет ее на смерть. Без наркотиков ей не выжить, больше она не согласится на те муки, на которые ее обрекали в клиниках по доброй воле Леса за деньги Лавра и Лугового.
  - Ничего не бойся, - молодой человек выпрямился и посмотрел на нее взглядом, от которого она почувствовала странное головокружение.
  Когда он успел так измениться? Когда из милого мальчика он превратился в этого мужчину, способного, пожалуй, заставить ее забыть собственное имя? А, впрочем, есть ли оно у нее? Она же потеряла все, что имела, и человеческий облик, и доброе имя, и свое прошлое, в котором была счастлива. Но его глаза обещали все вернуть. Вот только, какую цену ей придется заплатить за это? И почему не спрашивают ее согласия?
  Но Лес не собирался ничего спрашивать и о чем-либо говорить. Он застегнул сумку и поставил на пол.
  - Детка, сейчас я веду тебя в ванную, затем надо заехать ко мне, я тоже возьму кое-какие вещи, а потом - в аэропорт.
  - Куда мы летим? - она уже не могла улыбаться, ее била мелкая дрожь и она чувствовала, как начинает потеть.
  - В нашу сказку, - было ей ответом.
  - А если я не хочу?
  Молодой человек медленно повернулся к ней, чем изрядно смутил. Такого Леса она не знала, никогда не видела и не догадывалась, что встретит когда-нибудь.
  Он медленно подошел к кровати, откинул плед и помог ей подняться. Она ступила голыми ногами на облупленный паркет и выпрямилась перед ним. Не говоря ни слова, он приподнял ее лицо, осторожно прикоснувшись пальцами к ее подбородку. Пронзительным взглядом обжег его все, вызвав мурашки по коже, наклонился к самым губам и медленно произнес, тихим и вкрадчивым голосом:
  - А кто будет тебя спрашивать, любимая? Я так решил, и ты поступишь, как я скажу. Я твой мужчина, и обо всем позабочусь.
  Юла умела ругаться отборным матом и могла быть убедительной. Она не раз, и не десять вызывала слезы отчаяния на его глазах, видела его убегающим из двора и знала, что он будет страдать, забившись где-нибудь в угол, а в ушах будут звучать ее проклятия. Но в этот момент она вдруг поняла, что не сможет произнести ни слова. И она промолчала, лишь не сводила с него глаза, понимая, что подчинится ему. Такому - подчинится.
  - Просто помни - мы вместе, - произнес Лес и, потянув ее за руку, повел за собой.
  
  
  ВМЕСТО ЭПИЛОГА
  
  Она сбегала уже раз пятнадцать, убедившись, что он спит, забывшись коротким тревожным сном, и зная, насколько этот сон чуток. Малейший шорох заставлял его вскакивать, и в мгновение ока она оказывалась в его крепких руках. Поэтому продвижение к двери всегда занимало около получаса. При свете дня она легко пересекала эту комнату за восемь шагов, но ночью, когда все вокруг замирало, и только ветер шелестел листвой за окном, она ступала медленно и тихо, стараясь не скрипеть старыми половицами.
  Обувь Юла держала в руках, и кралась на цыпочках по студеному полу, содрогаясь от холода, но не позволяя ни малейшего проявления слабости. Только бы вырваться из этой тюрьмы, только бы глотнуть свежего воздуха. Только бы сделать ему больно, заставить помучиться, побегать по тайге в ее поисках, крича ее имя и срывая голос.
   И вот она на крыльце, тяжелая дверь, которую она удерживала пять минут, не давая ей хлопнуть о покосившуюся притолоку, наконец, закрыта, и можно надевать ботинки.
  С некоторых пор он стал прятать ее одежду, справедливо полагая, что она не станет бродить по лесу раздетой, но она научилась хитрить, и время от времени ей удавалось стащить у него из-под носа какой-нибудь свитер или брюки, и припрятать на улице, недалеко от дома, чтобы было во что одеться, стуча зубами, стоя на пронизывающем холодном ветру под ночными звездами.
   Она блуждала в чаще леса, слушая уханье ночных птиц, шорох белок, скользящих по стволам сосен, или шум веток, ломаемых лосем, застрявшим в орешнике. Она совершенно не боялась ночного леса, ее не страшила возможная встреча с хищниками. Больше всего ее пугало другое - приближение ломки. Лес делал все, чтобы она не выплывала из этой пучины боли. Он снизил ей дозу, часто заменяя ее таблетками, а иногда давал ей что-то покурить, вместо того чтобы позволить сделать полноценный укол. И никакие ее слезы и мольбы на него не действовали.
  Здесь, в лесу, как ни странно, боль отпускала ее. На время, совсем ненадолго, но отпускала, и душевная, и физическая. Единственное, что оставалось с ней всегда - ее ненависть к нему. Лютая ненависть к человеку, обрекшему ее на эти муки, причиняющему ей боль постоянно, каждый день, с перерывом на короткий сон.
  С бледным лицом, с непроницаемыми глазами, какие бывают у равнодушных врачей или палачей, он продолжал делать то, что считал нужным, и все ее мольбы и угрозы оставались тщетными. Он всегда ломал ее сопротивление. В борьбе с ней он всегда побеждал, потому что был сильнее. Просто тупо физически сильнее ее, и Юле было невозможно с ним справиться.
  Она мечтала его зарезать, утопить, задушить подушкой, но Лес предвидел это: в первые же дни пребывания в этой сторожке он убрал под замок все режущие и колющие предметы, ножи, вилки, топоры и пилы. Нет, было бесполезно пытаться убить его, об этом даже не стоило и мечтать, но именно об этом она и мечтала.
  О, сколько казней она придумала для него, сколько пыточных орудий изобрела в своей голове, когда воспаленный мозг требовал смерти для нее самой, только бы все это прекратилось.
  А он привязывал ее к железным прутьям старой скрипучей кровати, ставил капельницы, колол какие-то лекарства, и никакие слезы, крики и угрозы на него не действовали.
  Он словно заковал свое сердце в железо, не позволяя ему даже дрогнуть при виде ее мучений и страданий.
  Неужели он так ненавидит ее, что ему все равно, что она умирает? А она умирала несколько раз. Но этот подонок делал все, чтобы вытащить ее с того света. Он выуживал какие-то ампулы из тайников, которые она никогда не могла найти, и колол ей лекарства.
  Оказалось, что он прекрасно знает, что делать, словно прошел специальные курсы. Он запасся таким количеством средств против ломки, для поддержания работы внутренних органов, для нормального функционирования организма, для обогащения его витаминами и нужными веществами, что ему можно было уже открывать собственную клинику. Наверняка, на это добро ушла уйма папашиных денег.
  Однажды ей все же повезло, и несколько дней копая землю на заднем дворе за сторожкой, в те редкие моменты, когда Лес ее не видел, она отрыла небольшую коробку с ампулами. Хитрый подонок разделил свое добро и запрятал в разных местах, так что это была капля в море, но все же она была, и находилась в тот момент в руках Юлы, в дрожащих от вожделения руках женщины, соскучившейся по этим ощущениям. Отыскать шприц для нее не составило труда и она укололась прямо здесь же, не скрываясь, потому что Лес в этот раз уже ничего не мог поделать.
  Когда он обнаружил ее на земле, рядом с разрытой ямой и разграбленной коробкой, наполненной осколками разбитых ампул, он разрыдался. Упал на колени и, прикрыв голову руками, уткнулся лбом в траву. Страх, липкий мерзкий страх наполнял его в тот момент, говоря, что все было напрасно, и ему не победить, не одолеть, не выиграть эту битву. Казалось, легче сдаться, чем жить под одной крышей с женщиной, которая ненавидит тебя всеми фибрами души и так отчаянно хочет себя погубить.
  - Что ты натворила! - кричал он, и слезы градом катились по его щекам. - Юлька!
  В тот момент она видела, как прекрасен бор, обступивший их домик и смыкающийся плотными рядами вокруг него, как приятно вибрирует ветер, обвевая ее тело, какой звучный и чувственный голос у Леса - она вдруг уловила низкие нотки, которые в обычном состоянии просто не могла услышать и почувствовать. Боже, как же ей было сейчас хорошо. Она любовалась сочным цветом мира, окружающего ее, который, казалось, увидела впервые, хоть и провела в этом забытом богом и людьми месте уже почти месяц. Она не понимала, что только что сделала шаг к той пропасти, от которой Лес всеми силами пытался ее оттащить.
  Но разве она могла задуматься над тем, что Лес оставил семью, уйдя от горячо любимой матери и почти разбив ей этим сердце, бросил учебу и поставил под большой вопрос все свое будущее, только чтобы быть с ней. А она... предала его, вонзила нож в спину. Ведь каждый ее укол - это удар для него, плевок в душу, топтание на его оставленном у нее на виду сердце.
  - Ты хотел, чтобы я умерла? - непослушным языком промямлила почти счастливая женщина.
  Лес взглянул на нее, и замолчал. Сомкнул губы, вытер слезы и подошел к ней. Поднял на руки и посмотрел прямо в глаза.
  - Так и будет, - произнес он. - Или ты здесь умрешь, или... будешь моей на моих условиях, вернешься из этого небытия и снова будешь той Юлой, которую я когда-то полюбил.
   - А если я на самом деле умру?
   - Тогда... тогда я покончу с собой, - глядя ей в глаза произнес молодой человек.
   - Тогда ради одного этого мне стоит умереть! - взвилась вдруг Юла, пытаясь вырваться из его рук. - Пообещай, пообещай мне, что тогда ты точно покончишь с собой!
   Молодой человек осторожно поставил ее на ноги, не сводя своих небесно-голубых глаз.
   - Обещаю, - тихо произнес он и у Юлы не осталось ни малейшего сомнения в том, что так и будет.
  - Тогда я умру! - закричала Юла, и Лес видел, что она тоже не шутит.
  Поэтому он почти не спал ночами, сдаваясь лишь ненадолго, когда не было сил держать глаза открытыми, когда лежал и прислушивался к ее дыханию, поэтому днем таскал ее за собой, колол дрова или готовил пищу на костре, не выпуская ее из виду.
  В тот раз он унес ее в дом и накрепко привязал к спинке кровати, а сам отправился перепрятывать свои схроны с лекарствами, решив разместить их в лесу, подальше от домика.
  А Юла лежала и мечтала о том, что однажды она пройдет через этот проклятый лес, и все же выйдет к людям, и сможет добраться до населенного пункта, где обязательно раздобудет 'свет', или что-то попроще и послабее, но что обязательно доставит ей такое удовольствие, без которого ей сейчас так больно и плохо.
  И она бежала в тайгу, чтобы осуществить свою мечту, в глубине души понимая, что ей в одиночку никуда не добраться.
  Он всегда находил ее. Иногда на следующий день, или, два дня спустя, но обязательно находил. Она даже подозревала, что он обнаруживал ее раньше, чем выдавал свое присутствие, и просто давал ей время отдохнуть, прийти в себя, побыть наедине со своими мыслями.
  Но этого-то как раз делать не стоило. Единственная мысль, которая долбила ей мозг, это ненависть к нему, своему похитителю и поработителю. Она пробиралась сквозь заросли кустарников, перелезала через поваленные стволы мертвых деревьев и глотала злые слезы, мечтая обрушить на Леса все возможные проклятья.
  А он молча следовал за ней на большом расстоянии, и его душу грела мысль, что она жива, в порядке, с ней ничего не случилось и не грозит никакая опасность.
  Драк между ними было много. Юла всегда рвалась к его лицу, и Лес ходил с поцарапанным носом и скулами, тогда как Юла могла любоваться синяками на своих руках от крепких захватов. Но никогда он не позволил себе ни одного резкого слова в ее адрес, ни разу не обозвал ее и не обидел в сердцах.
  - Пойми, - твердил он, пытаясь удержать разъяренную тигрицу, тянущую к нему свои отросшие ногти, - все очень серьезно и одновременно просто - или ты есть, или тебя нет.
  - Меня давно нет! - выла она, пытаясь вырваться.
  - Ты есть, есть в моем сердце, в сердцах своих друзей.
  - Они предали меня! Не осталось никого с тех пор, как Иг нашел меня и я узнала что такое 'свет'! - кричала женщина и лицо ее было перекошено от злости и ненависти. Боль и обида, которую она пережила при осознании этого факта, родилась несколько лет назад, но ощущалась сейчас, как в первый раз.
  - Но я же с тобой, - тихо шептал Лес, пытаясь оттеснить ее к кровати. - Я здесь, с тобой, и не брошу тебя.
  - Но я сама хочу решать, как мне жить! Сама!
  - Нет, это сделаю я, - твердил Лес, и ни один мускул на его лице не дрожал при этом. Хватит, нарешалась уже, сломав жизнь и себе и ему.
  Когда она засыпала, или от усталости, или от дозы снотворного, как было в первые недели, он садился рядом с ней на кровать, опускал голову, занавесившись длинными волосами, как всегда любил делать его отец, и сидел так долгими часами, слушая дыхание любимой женщины.
  Наконец, наступил тот переломный момент, когда Юла медленно, но верно стала возвращаться к жизни. Боль отпустила ее, тяга, как таковая, была сведена на нет, и ремиссия позволила им обоим вздохнуть свободней.
  Лес продолжал колоть ей необходимые лекарства, мерил давление, следил за общим состоянием, а Юла становилась спокойнее и даже начала улыбаться.
  Они много времени проводили на улице. Укрывшись теплым пледом, садились на ступеньки перед дверью и долго, часами, смотрели на деревья, танцующие перед ними на ветру. Когда Юла утомлялась, Лес относил ее на кровать, ложился рядом и читал сказки. Это удивляло женщину - почему в эту поездку, наравне с серьезными сильными лекарствами, продуктами и вещами первой необходимости, он набрал детских книжек. Хотя, быть может, это был дар Лили, его горячо любимой сестрички, ее вклад в дело выздоровления возлюбленной ее брата.
  Юла быстро шла на поправку, появился аппетит, ее больше не шатало, и она стала прибавлять в весе. Лес каждый день водил ее на прогулки. Взявшись за руки, они бродили по болотам и дебрям, и часто просто молчали.
  Юла увидела жизнь в лесу, таинственную, идущую своим чередом, мимо человеческих тревог и извращенных потребностей, и ей нравилось наблюдать за белками и ежами, косулями и лосями.
  Прижавшись к Лесу и чувствуя его тепло, она с улыбкой рассматривала красоту этого мира, удивляясь, как же все прекрасно и без 'света'. Оказывается, кайф можно ловить и без дозы. Главное, чтобы рядом был любимый человек, и даже в лесу, в темной сторожке с одним единственным окном можно жить как в раю.
  Леса же, в отличие от Юлы, совершенно неприхотливой в быту, вопрос их проживания мучил довольно серьезно.
  - Ты заслуживаешь лучшего места на земле, - заговорил он однажды на эту тему. - Ты стоишь этого, и любой мужчина желает такого для своей королевы.
  Юла готова была возразить ему, что ее совершенно не касаются никакие жилищные проблемы, и что ей здесь настолько уютно и хорошо, что она сама себе удивляется, но увидев, как серьезен Лес, промолчала, давая ему возможность высказаться. Она лишь взяла его ладонь и прижала к своей щеке. Так, просто, чтобы ему было легче и проще говорить.
  - Я хотел бы подарить тебе какой-нибудь большой дом на берегу лесного озера, весь из стекла, с белой мебелью, с роялем у большого окна, чтобы ты могла сидеть за ним и смотреть на рябь на воде, - Лес мечтательно улыбнулся. - Я должен был положить весь мир к твоим ногам, но не могу. У меня нет столько денег, у меня нет такого вкуса, и возможно, я никогда не смогу подарить тебе то, чего ты на самом деле заслуживаешь... - он вдруг высвободил свою руку и отвернулся. Юла продолжала хранить молчание. - Но все, что сейчас у тебя есть - эта хижина в лесу и... я. Но весь твой! - он порывисто обернулся и с жаром посмотрел ей в глаза.
   Она увидела, что он не страдает, не стыдится и не переживает, он действительно горд, что может преподнести ей такой подарок - всю свою жизнь. А ей больше ничего никогда и не было нужно.
  Она хотела что-то сказать, что-то такое, чтобы навсегда успокоить его сердце, которому нанесла так много шрамов, которое так часто и долго кровоточило, что еще долго будет болеть и ныть, но не могла подобрать слов. Да и что тут скажешь?
  - Спасибо за этот подарок, - прошептала она. - Это все, что мне нужно.
  Все слова сейчас были бессмысленны, и Лесу оставалось только взять ее на руки и понести в их домик.
  
  ***
   Через неделю после отъезда Леса и Юлы все газеты пестрели заголовками, сообщающими о разоблачении крупной наркодилерской сети в N-ске, когда в ходе расследования был обнаружен крупный склад наркотиков, общий вес и сумма которых не сообщалась в интересах следствия. Также под стражу было взято порядка трех десятков дилеров, но человеку, по предположению городского Ордена, возглавлявшему эту сеть, Астахову Вадиму, удалось скрыться. Через несколько дней он был обнаружен мертвым в одной из квартир, принадлежавших наркосети. После медицинского расследования выяснилось, что Астахов умер в результате инфаркта, утонув в ванне.
   Луговой внимательно следил за тем, чтобы продукты и лекарства систематически доставлялись в один пункт, в точку в тайге, где Лес уединился со своей любимой женщиной, не доверяя ни врачам, ни друзьям, ни ей, ни себе.
   Бертуччо восхитился идеей Кеши спрятаться от всего мира и горячо поддержал его, заставив Арсения уступить и подготовить все необходимое для их жизни в тайге.
   После выздоровления Марк, замкнутый и надломленный, по настоянию врачей (с подачи Лугового) отправился в санаторий, а по возвращении получил от руководства холдинга, в службе охраны которого работал под руководством Вадима Астахова, предложение занять его пост.
   У Таши и Лео все было хорошо и оба знали, что как только придет время, они поженятся. Это уже было решено, обсуждено, и Марк не видел причин для возражений.
   Жизнь наладилась, вошла в привычную колею, и только Зоя часто вечерами украдкой вытирала глаза. Она скучала по своему мальчику, в то же время бесконечно гордясь его верностью и преданностью своей любимой.
  КОНЕЦ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"