Лупофф, Ричард А. : другие произведения.

Документы по делу Элизабет Эйкли

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ричард А. Лупофф, "Documents in the Case of Elizabeth Akeley". Рассказ из цикла "Мифы Ктулху. Свободные продолжения". Сиквел "Шепчущего во тьме" Г.Ф. Лавкрафта. Генри Вентворт Эйкли был похищен зловещими инопланетянами в 1928 году. Через 50 лет его правнучка-медиум получила телепатическое послание - Генри возвращается на Землю, но не один, а со своей подругой - Широй с Альдебарана...

   В своём сиквеле "Шепчущего во тьме" Ричард Лупофф в полной мере и с присущей ему изобретательностью использует тот факт, что многие вещи, считавшиеся возмутительными во времена Лавкрафта, в наши дни стали приемлемыми (или не такими оскорбительными). Идея контакта с существами из других миров - одна из таких вещей. Лавкрафт однажды написал в эссе "Межпланетная фантастика", что сам по себе ошеломляющий факт пребывания в чуждом мире или контакт с ним должен нести достаточно высокое напряжение, чтобы сюжет не требовал других потрясений.
   В "Шепчущем во тьме" любой реальный контакт между людьми и инопланетянами, хотя и подразумевается в самом начале, всегда представлен читателю из вторых или третьих рук (расшифровка воспоминаний о том, что кто-то слышал аудиозапись, видел следы на дороге, вроде бы разговаривал со знакомым, который, как выясняется позже, был космическим пришельцем, притворяющимся человеком). Но Лупофф знал, что сегодня существует огромное количество людей, которые верят, что каждый день слышат голоса бестелесных, космических, разумных существ. Он знал, что в своём рассказе ему придётся принимать это как должное. Поэтому вместо этого он решил устроить сюрприз в другом месте. То, что он делает, - это возвращает законсервированный мозг Эйкли в дивный новый мир, возможно, такой же по-своему странный, как Юггот с чёрными башнями.
   Одна вещь, которую вы заметите, - это то, как продолжение Лупоффа построено на упущенной возможности интерпретации оригинальной истории Лавкрафта. Большинство из нас предполагает, что Эйкли был насильственно похищен до прибытия Уилмарта, и что последние письма и беседа в тёмной комнате были частью ловушки. Мы обвиняем рассказчика, Уилмарта, в том, что он был таким легковерным (или, скорее, обвиняем Лавкрафта за то, что он сделал своего персонажа таким), но предположим, что Эйкли действительно был убеждён и завербован инопланетянами и отправился с ними по собственной воле. Спектакль всё равно был бы поставлен в интересах Уилмарта, поскольку истина была бы слишком тяжела для него в сложившихся обстоятельствах. Лупофф воспользовался этой возможностью. С интересными результатами....
   Рэмси Кэмпбелл однажды сказал, что "присудил бы Дику Лупоффу пальмовую ветвь (причудливой формы) за одну из лучших пародий на Лавкрафта, которую он когда-либо читал: "Документы по делу Элизабет Эйкли". Рассказ впервые появился в журнале "Fantasy & Science Fiction" в марте 1982 года.

Роберт М. Прайс

  

Ричард Аллен Дик Лупофф

ДОКУМЕНТЫ ПО ДЕЛУ ЭЛИЗАБЕТ ЭЙКЛИ

   Наблюдение за Церковью Братства Духовного Света в Сан-Диего было начато в результате определённых событий середины и конца 1970-х годов. Большие разногласия возникли из-за поведения последователей Гуру Махараджи, Международного Общества Сознания Кришны ("Кришнаиты"), Церкви Сайентологии и Церкви Объединения, возглавляемой преподобным Сан Мен Муном.
   Эта деятельность была прикрыта конституционным щитом "свободы вероисповедания", и культы по большей части сопротивлялись предложениям о расследовании со стороны большого жюри присяжных или других официальных органов.
   Тем не менее, трагические события, связанные с Народным Храмом в Сан-Франциско, вызвали озабоченность правительства, и это дело нельзя было замять. В то время как публично бушевали дебаты по вопросу открытия записей культа, федеральные и местные правоохранительные органы тайно вступили в дело.
   Именно в этом контексте возник интерес и к деятельности Братства Духовного Света и к его лидеру, Лучезарной Матери Элизабет Эйкли.
   Внешне в деятельности церкви Матери Эйкли не было ничего секретного. Братство работало в здании, расположенном на углу Секонд- и Эш-стрит, в районе, который считался "благопристойно потрёпанным", на полпути между коммерческим центром Сан-Диего и ориентированным на туристов кварталом возле набережной.
   Здание, занимаемое церковью, первоначально было возведено более традиционными христианами, но переезд коренных жителей и наплыв иммигрантов привели к тому, что здание было продано Братству Духовного Света. Новые владельцы во главе с основателем и тогдашним лидером их ордена, Лучезарным Отцом Джорджем Гудинафом Эйкли, переделали здание на свой лад.
   Заголовок на церковной доске объявлений был изменён, а на вершине шпиля они установили символ Братства Духовного Света - сияющий тетраэдр из неоновых трубок. Каждое воскресное утро проводилось богослужение, а каждую среду вечером - служба духовных посланий.
   В последующие годы, после смерти Лучезарного Отца в 1971 году и прихода к руководству церковью Элизабет Эйкли, церковные архивы хранились в виде магнитофонных записей. Воскресные службы, очевидно, представляли собой безвкусную смесь неконфессиональных иудео-христианских учений, перемешанных сектантами с не понимаемым ими восточным мистицизмом и цитатами из работ Эйнштейна, Гейзенберга, Шкловского и Ферми.
   Сохранившиеся кассеты записей духовных посланий по средам столь же безобидны. Прихожанам предлагалось задавать вопросы или запрашивать сообщения от умерших родственников. Лучезарная Мать принимала ограниченное количество таких просьб на каждой службе. Прихожане выстраивались в круг и соединяли пальцы в классической манере участников спиритических сеансов. Мать Эйкли входила в транс и начинала отвечать на вопросы или передавать послания от умершего, "когда духи управляли ею".
   Анализ записей этих сеансов показывает, что, хотя интонации и акцент голосов сильно варьировались, от хныканья и шепелявости маленьких детей до дрожания пожилых людей, и от смягчённого, западного произношения коренных жителей Сан-Диего до грубых и варварских интонаций их родителей-нью-йоркцев, голос во все времена принадлежал Элизабет Эйкли. Вариации были не больше, чем те, которые могут быть достигнуты актрисой с профессиональной подготовкой или природным талантом.
   Однако запись сеанса за среду, 13 июня 1979 года звучит совсем по-другому. Лучезарная Мать спросила своих прихожан, есть ли у кого-нибудь вопросы к духам или желает ли кто-нибудь из присутствующих попробовать установить контакт с умершим человеком.
   Духи дали ответы на ряд вопросов, касающихся обычных браков и разводов, заверений в улучшении здоровья и консультаций относительно инвестиций и карьеры.
   Присутствовавшая пожилая прихожанка заявила, что её муж умер на прошлой неделе, и она искала подтверждения его счастья "на той стороне".
   Лучезарная Мать застонала. Затем она что-то бессвязно пробормотала. Всё это выглядело как обычно в начале её перехода в трансовое состояние. Вскоре поведение медиума изменилось. Её обычно мягкий, довольно приятный, женский голос понизился в регистре, пока не стал звучать как мужской. Одновременно её современная калифорнийская речь превратилась в говор сельской жительницы Новой Англии.
   В то время как качество звука этой ленты превосходное, дикция медиума, к сожалению, не являлась таковой. Аудиозапись получилась фрагментарной. То, что эксперты смогли расшифровать, звучало следующим образом:
   "Уилмарт... Уилмарт... вернулся. Пришёл... Антарес... Нептун, Плутон, Юггот. Да, Уилмарт. Юг...
   Вы... Если я не могу получить... Округ Уиндхэм... да, Таунсенд... круглый холм. Уилмарт всё ещё жив? Тогда кто ... сын, сын...
   ...когда-либо получит ... достаточно общительный, Эйкли, 176 Плизант... поезжайте, Калифорния. Сынок, посмотри, сможешь ли ты найти моего старого друга Альберта Уилмарта... чусеттс ...
   С крыльями. Скрученные верёвки вместо голов и кровь, похожая на растительный сок... Летят, летят, и всё это время граммофонная пластинка... я приношу извинения Уилмарту, если он ещё жив, но у меня также есть самые замечательные новости, самые замечательные истории, которые я могу ему рассказать...
   ...и его меньшие спутники, ну, я не думаю, что мне кто-нибудь поверит, конечно, но там не только Юггот, который регулярно вращается по орбите под прямым углом к плоскости эклиптики, неудивительно, что никто в это не верил, но то, что я должен вам описать, Альберт, раскалённая планета с демоническим рубиновым сиянием, которое освещает её... тон и Заман, Тог и Ток, я с трудом мог поверить своим собственным...
   ...ковые существа, которые не могут... телесно ... Нептун ... центральные пещеры тёмной звезды за краем галактики...
   ...Конечно, я бы не назвал её красивой... в более простых терминах... чем паукообразное и китообразное, и всё же, могут ли паук и дельфин каким-то чудом установить ментальное общение, кто знает, что... не совсем имя, как вы обычно думаете об именах, но... Ш'ч'ррруа'а... у Альдебарана, одиннадцатая, есть созвездие обитаемых лун, которое... самостоятельно или, возможно, в какое-то более раннее время, путешествуя с помощью подоб...
   ...упаковывать в металлические канистры, будет необходимо для... помощь в получении ... справедливый обмен, поскольку доноры получат гораздо большее благо в виде..."
   В этот момент вокальная связность, какая бы она ни была, нарушается. Мужской голос с его новоанглийским акцентом трескается и повышается в тоне, даже когда слова заменяются неразборчивым бормотанием. Мать Эйкли выходит из своего трансового состояния, и сеанс быстро подходит к концу. Из внутренних свидетельств содержания ленты следует, что Лучезарная Мать не знала о сообщении или повествовании, переданном мужским голосом, говорившим через неё. Подобное рассматривается в экстрасенсорных и спиритуалистических кругах как вполне обычное положение дел с медиумами в состоянии транса.
   Властям затем стало известно о необычной деятельности благодаря экземпляру журнала "Вермонтский Информатор Неопознанных Летающих Объектов", или "ВИНЛО". Используя для этой цели множество обычных псевдонимов и адресов, такие федеральные агентства, как ФБР, АНБ, Министерство обороны, НАСА и Национальное Атмосферное и Океанографическое Агентство, регулярно подписываются на публикации таких организаций, как Вермонтское Бюро Разведки НЛО и следят за другой самодеятельностью гражданских лиц в сфере аномального.
   Президент Вермонтского Бюро Разведки НЛО и редактор его журнала "Информатор" был идентифицирован как некто Эзра Нойес. Известно, что Нойес проживал со своими родителями (Эзре в то время было девятнадцать лет) в городе Дарк-Маунтин, округ Уиндхэм. Обычно Нойес сам готовил выпуски "ВИНЛО", собирая материалы как из внешних источников, так и от членов Бюро Разведки, большинство из которых являлись его бывшими школьными друзьями, а теперь работали на местных торговцев или фермеров, или посещали общественный колледж округа Уиндхэм в Таунсенде.
   Нойес сам верстал журнал, делал трафареты с помощью портативной машины, установленной на кухонном столе, и печатал тираж на устаревшем мимеографе в своём подвале рядом со стиральной машиной и сушилкой. Последними двумя статьями, подготовленными Нойесом для журнала, были "Голос ВИНЛО" и "Из обсерватории редактора", в которых в одном случае легкомысленно, а в другом серьёзно комментировалось содержание нового номера. К статье "Голос ВИНЛО" прилагалась картинка в виде грубой карикатуры на человека в шлеме астронавта и подписью "Капитан НЛО". "Из обсерватории редактора" также сопровождалась иллюстрацией, изображающей телескоп с крошечной фигуркой, сидящей у окуляра, и подписью "Информатор".
   Считается, что под псевдонимами "Капитан НЛО" и "Информатор" скрывался сам Эзра Нойес.
   Номер "Вермонтского Информатора Неопознанных Летающих Объектов" за июнь 1979 года на самом деле появился в начале августа. Далее следуют выдержки из этих двух статей:
  

"Из обсерватории редактора":

   "Наибольший интерес со времени нашего последнего номера (мы приносим извинения за то, что не выходили в марте, апреле и мае из-за неизбежных обстоятельств) вызвало большое количество органических наблюдений здесь, в южном регионе Вермонта. Мы не можем не провести аналогии с печально известными увечьями крупного рогатого скота в Колорадо за последний год или несколько лет, а также с непродуманными фальсификациями наших ВВС, что только привлекает дополнительное внимание к фактам, которые они не могут скрыть от нас, знающих Правду!
   Местные историки, такие как мистер Литтлтон из Средней школы, помнят другие инциденты, а "Браттлборо Реформер", "Аркхэм Адвертайзер" и другие газеты, чьи архивы являются общественными и официальными, могли бы рассказать историю других инцидентов, подобных этому! Трудно примирить наблюдения в округе Уиндхэм и дело об увечье скота в Колорадо с другими случаями, такими как встречи с Человеком-Мотыльком в Саутленде и столкновения с существами, похожими на летучих мышей, произошедшими ещё полвека назад, но при достаточной изобретательности это определённо не является задачей, выходящей за рамки предпринимаемых действий ВВС США и других агентств, занимающихся сокрытием правды. Мы уведомляем их о том, что намерены разобраться с этими случаями, и мы не отступим, пока не добьёмся успеха и не раскроем миру все засекреченные случаи встреч с НЛО!
   До встречи в июльском номере,

Информатор".

  

"Голос ВИНЛО":

   "Действительно, крылья летучей мыши и Человек-Мотылёк! Разве я не читал что-то подобное в "Детективных Комиксах", когда Стив Энглхарт писал для них? Или это было в "Мэд"? Если подумать, то трудно отличить пародию от оригинала, когда всё становится очень странным.
   А здесь у нас именно такой случай!
   Нам интересно, что держит старый шпион в своей курительной трубке, которую он носит с собой на заседания Бюро разведки. Может быть, это что-то незаконное, что он выращивает для себя на склоне горы? Или он просто играет в Шерлока Холмса?
   Мы не впечатлены.
   Не впечатлены, да! Моя мама всегда говорила, что я был впечатлительным мальчиком, ещё на старой ферме астероидов в Бета Ретикули, но это слишком глупо, чтобы выразить словами.
   Кроме того, она отвела меня к окулисту, и он подобрал нам пару рентгеновских очков, которые не только вылечили нас от ретикулярного зрения, но теперь мы можем видеть такие глупости, как людей-мотыльков с крыльями летучих мышей, которые носятся с серебристыми канистрами по небу и склонам холмов.
   Тени японского научно-фантастического фильма! Должно быть, это был каскадер, вышедший на обед!
   И вот где, по нашему мнению, находится старый Информатор в этом месяце: на обеде!
   Кстати говоря, я ещё не ел свой обед сегодня днем, и если я не потороплюсь, то наступит время ужина, и это запутает до смерти мой бедный желудок! Так что я пошёл колотиться в старый холодильник (не слишком сильно, я не хочу испортить блестящую отделку моих новых перчаток космонавта!), и увидимся с вами в следующий раз!
   Упс, вот и наша тарелка! Пока-пока,

Капитан НЛО".

  
   После экстраординарного духовного контакта 13 июня Мать Эйкли была доставлена в свой дом на Плизант-стрит, 176, в Нэшнл-Сити, жилом пригороде Сан-Диего, её бойфрендом Марком Фейнманом. Расследование показало, что она случайно встретила Фейнмана, когда загорала и наблюдала, как серферы катаются на волнах на пляже Блэкс в Сан-Диего.
   Вскоре после этого подруга примерно её возраста пригласила Элизабет посетить концерт музыкальной группы, участником которой был друг этой подруги. Вне своих официальных обязанностей Лучезарной Матери Братства Духовного Света Элизабет Эйкли, как известно, жила вполне нормальной жизнью молодой женщины её социального и экономического класса.
   Она сопроводила свою подругу на концерт, побывала с ней за кулисами и была представлена музыканту. Он, в свою очередь, представил Элизабет другим участникам своей группы, в одном из которых Элизабет узнала своего случайного знакомого с пляжа. Развивались дальнейшие отношения, в ходе которых стало известно, что Эйкли и Фейнман часто ночами посещали друг друга. Элизабет сохранила дом на Плизант-стрит, первоначально построенный её дедом Джорджем Гудинафом Эйкли, когда тот эмигрировал в Сан-Диего из Вермонта в начале 1920-х годов. Марк Фейман родился и вырос в Бронксе, Нью-Йорк, эмигрировал на Западное побережье после окончания колледжа и в настоящее время проживал в приятной квартире на Упас-стрит, недалеко от парка Бальбоа. Отсюда он ежедневно ездил на работу в центр Сан-Диего, где работал программистом, а его музыкальная деятельность была скорее увлечением, чем профессией.
   В воскресенье, 17 июня, на утреннем богослужении Братства Духовного Света Лучезарная мать Эйкли посвятила свою проповедь сеансу в предыдущую среду, что было для нее необычной практикой. Церковный пономарь, невзрачный негр по имени Вернон Уайтсайд, присутствовал на службе. Отметив отход Лучезарной Матери от её обычных проповедей, Уайтсайд связался с федеральным агентством, которое внедрило его в Церковь именно с целью шпионажа. Затем было начато расследование прошлого Матери Эйкли.
   В течение короткого времени агент Уайтсайд получил предварительный отчёт об Элизабет Эйкли и её предках. Вот выдержки из этого отчёта:
  

ЭЙКЛИ, ЭЛИЗАБЕТ - ИСТОРИЯ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ

   Род Эйкли восходит к Вельзевулу Эйкли, который в 1637 году отправился из Портсмута, Англия, в Кингспорт, Массачусетс, на борту парусной каравеллы "Знаменитость". Вельзевул Эйкли женился на девушке из числа подневольных слуг, выкупил её документы на подданство и в 1681 году вместе с ней переехал в Таунсенд, округ Уиндхэм, штат Вермонт, чтобы основать династию Эйкли. Семья Эйкли просуществовала в округе Уиндхэм более двух столетий, породив за это время множество священнослужителей, учёных и других благородных профессионалов.
   Абеднего Месах Эйкли, предок субъекта расследования, был последним из вермонтских Эйкли, который вёл светскую жизнь. Родившийся в 1832 году, Абеднего был воспитан в строго пуританских традициях семьи Эйкли и рукоположен своим отцом, преподобным Сэмюэлом Шадрахом Соломоном Эйкли, по достижении им зрелости. Абеднего служил помощником пастора у своего отца до смерти Сэмюэла в 1868 году, после чего он унаследовал кафедру.
   Известно, что непосредственно после похорон Сэмюэла Эйкли Абеднего отправился в более южные районы Новой Англии, включая Массачусетс и, возможно, Род-Айленд. По возвращении в Таунсенд он повёл свою паству в сферу весьма сомнительной доктрины и фактически перевёл их из традиционного протестантства в новую и подозрительную Секту Звёздной Мудрости.
   Сразу же последовали споры и скандал, и после смерти Абеднего в начале 1871 года в возрасте 39 лет остатки его общины переехали в Провиденс, штат Род-Айленд. Одна прихожанка, однако, была отлучена от церкви единогласным голосованием других членов конгрегации и вынуждена была остаться в Таунсенде. Этой женщиной была Сара Элизабет Филлипс, служанка в ныне несуществующем доме Эйкли.
   Вскоре после ухода остатков паствы Абеднего Эйкли из Вермонта Сара Филлипс родила сына. Она утверждала, что Абеднего стал отцом этого ребёнка всего за несколько часов до своей смерти. Она назвала его Генри Вентворт Эйкли. Поскольку на тот момент род Эйкли вымер, никто не оспаривал право Сары называть своего сына Эйкли, и на самом деле в последующие годы она иногда сама пользовалась этой фамилией.
   Генри Эйкли преодолел своё несколько сомнительное происхождение и построил успешную академическую карьеру, вернувшись в округ Уиндхэм после выхода на пенсию и оставаясь там до своего таинственного исчезновения и предполагаемой смерти в 1928 году.
   Генри женился несколькими годами ранее, и его жена родила единственного ребенка, Джорджа Гудинафа Эйкли, в 1901 году, а два дня спустя она умерла от горячки. Генри Эйкли воспитывал своего сына с помощью нескольких нянек и домработниц. Во время выхода Генри Эйкли на пенсию и его возвращения в Таунсенд Джордж Эйкли эмигрировал в Сан-Диего, штат Калифорния, построив там скромный, но комфортабельный дом на Плизант-стрит, 176.
   Джордж Эйкли женился на местной женщине, которую подозревали в том, что в ней течёт индейская кровь; он стал отцом четверняшек, родившихся в 1930 году. Это были первые четверняшки, зарегистрированные в округе Сан-Диего. Три мальчика и девочка. При рождении мальчики казались относительно крепкого телосложения, хотя от природы были маленькими. Девочка была ещё меньше ростом и казалась чрезвычайно слабой при рождении, так что её выживание казалось маловероятным.
   Однако с каждым часом мальчики, казалось, тускнели, в то время как крошечная девочка становилась всё энергичнее. Все четверо младенцев цепко цеплялись за жизнь, мальчики всё слабее, а девочка все сильнее, пока, наконец, трое младенцев мужского пола, по-видимому, в один и тот же час, не сдались. Девочка с энтузиазмом принимала пищу, порозовела и стала активной. Её тонкие конечности превратились в здоровые детские ручки и ножки, и в должное время отец вынес её из больницы.
   В честь ведущего евангелиста той эпохи и борца за спиритизм девочку назвали Эйми Дойл Эйкли.
   Эйми путешествовала со своими родителями между Сан-Диего и спиритическим центром Ноблсвилла, штат Индиана. Семья проводила зимы в Сан-Диего, где Джордж Гудинаф Эйкли служил Лучезарным Отцом Братства Духовного Света, которое он основал в порыве религиозного рвения после встречи с Эйми Сэмпл Макферсон, евангелисткой, чьё имя носила его дочь; каждое лето они совершали спиритическое паломничество в Ноблсвилл, где Джордж Эйкли быстро подружился с лидером спиритуалистов и когда-то американским фашистом Уильямом Дадли Пелли.
   Эйми Дойл Эйкли вышла замуж за племянника Уильяма Пелли Хайрама, Уэсли Пелли в 1959 году. В том же году мать Эйми умерла и была похоронена в Ноблсвилле. Её отец продолжил свое служение в Сан-Диего.
   В 1961 году, через два года после своего брака с молодым Пелли, Эйми Дойл Эйкли Пелли родила дочь, которую назвали Элизабет Мод Пелли, в честь двух политических лидеров правого толка, Элизабет Диллинг из Иллинойса и Мод Хоу из Англии. Элизабет Мод Пелли воспитывалась попеременно её родителями в Индиане и дедушкой в Сан-Диего.
   В Сан-Диего её жизнь была относительно нормальной, сосредоточенной на учёбе, доме и, в меньшей степени, на церкви её деда, Братстве Духовного Света. В Индиане она была вовлечена в большую политическую деятельность правоэкстремистского характера. Хайрам Уэсли Пелли пошёл по стопам своего дяди в этом отношении, а Эйми Дойл Эйкли Пелли взяла пример со своего мужа и его семьи. Сообщается, что между молодой Элизабет Пелли и старшими Пелли произошел ряд сцен насилия.
   Элизабет Пелли навсегда вернулась в Сан-Диего, где поселилась со своим дедом. В это время она отказалась от фамилии своей матери по мужу и взяла родовую, отныне став Элизабет Эйкли. После смерти Джорджа Гудинафа Эйкли Элизабет унаследовала титул Лучезарной Матери Братства Духовного света и пасторство церкви, а также собственность на Плизант-стрит и небольшой доход от унаследованных ценных бумаг.
  
   Вернон Уайтсайд внимательно прочитал отчёт. Благодаря своей должности пономаря Церкви Братства Духовного Света он также имел доступ к большинству церковных архивов, включая аудиозаписи воскресных богослужений и проповедей по средам. После доклада Лучезарной Матери общине, в котором она много говорила о сеансе 13 июня, он взял и внимательно прослушал запись самого сеанса.
   Он также получил фотокопию из штаб-квартиры агентства последних выпусков "ВИНЛО". Он внимательно прочитал журналы, пытаясь соотнести любые упоминания в них с семьёй Эйкли или с любым другим именем, связанным с Эйкли или содержанием записи сеанса. Он обдумал имена Эйкли, Филлипсов, Уилмартов, Нойесов и все другие упоминания. Он также попытался связать несуществующую или, по крайней мере, кажущуюся несуществующей секту Звёздной Мудрости в регионе Новой Англии с базирующимся в Сан-Диего Братством Духовного Света.
   В это время также выясняется, что Элизабет Эйкли начала получать дополнительные послания за пределами служб Духовного Света. В моменты затишья она непроизвольно впадала в транс или подобное трансу состояние. Поскольку она не могла вспомнить сообщения, полученные во время этих эпизодов, она уговорила Марка Фейнмана проводить с ней всё больше времени. В течение последней недели июня и июля 1979 года эти двое были почти неразлучны. Они проводили вместе каждую ночь, иногда в доме Элизабет в Нэшнл-Сити, иногда в квартире Марка на Упас-стрит.
   Именно в это время Вернон Уайтсайд рекомендовал агентству усилить наблюдение за культом в Сан-Диего путём установки прослушивающих устройств в церкви и резиденциях на Плизант-стрит и Упас-стрит. Эту рекомендацию одобрили, и записи были получены во всех трёх местах. Стенограммы доступны в файлах агентства. Далее следуют выдержки:
  

25 июля, 1979 (входящий звонок)

   Голос #1 (определённо идентифицированный как Марк Фейнман): Алло.
   Голос #2 (предварительно идентифицированный как миссис Сара Фейнман, мать Марка. Бронкс, Нью-Йорк): Марк?
   Голос #1 (Пауза): Слушаю, ма.
   Голос #2: Марки, с тобой всё в порядке?
   Голос #1: Угу, ма.
   Голос #2: Ты уверен? С тобой действительно всё в порядке?
   Голос #1: Ма, я в порядке.
   Голос #2: Ладно, просто хочу, чтобы с тобой всё было в порядке, Марки. А работа, Марки? Как твоя работа? С твоей работой всё в порядке?
   Голос #1: Всё в порядке, ма.
   Голос #2: Никаких проблем?
   Голос #1: Конечно, проблемы есть, ма. Мне платят за то, чтобы я решал их.
   Голос #2: О Боже, Марки! Какие проблемы, Марки?
   Голос #1 (делает паузу, глубоко вздыхает): Мы пытаемся интегрировать процедуры управления удалённой консолью 2390 с регистром слова состояния sysgen, и каждый раз, когда мы запускаем его против...
   Голос #2 (перебивает): Марки, ты знаешь, я не понимаю такого рода...
   Голос #1 (перебивает): Но ты просила меня...
   Голос #2 (перебивает): Марк, не противоречь своей матери. Ты всё ещё с этой шиксой? Это она настраивает тебя против твоей бедной матери. Держу пари, она сейчас с тобой, не так ли, Марк?
   Голос #1 (глубоко вздыхает): Нет, ма, сегодня среда. Она никогда не бывает здесь по средам. Она ходит в церковь каждую среду. У них эти службы каждую сре...
   Голос #2 (перебивает): Я уверена, что она милая девушка, мой Марки никогда бы не выбрал девушку, которая не была бы милой девушкой. Я бы хотела, чтобы ты продолжал играть свою музыку, Марки. Ты мог бы стать великим пианистом, как Рубинштейн или даже Лазарь Берман, тот рыжий. Марки, у тебя всё ещё есть эта сумасшедшая машина "Боксер"?
   Голос #1: Да, ма.
   Голос #2: Я звоню не по этому поводу. Я не понимаю, Марки, за те деньги, которые, должно быть, стоила эта машина, ты мог бы купить хотя бы "Олдсмобиль" или даже "Бьюик", как у твоего отца. Марки, я звоню по поводу твоего отца. Марки, ты должен вернуться домой. Твой отец нездоров, Марки. Я позвонила, потому что его сейчас нет дома, но врач сказал, что он нездоров. Марки, ты должен вернуться домой и поговорить со своим отцом. Он уважает тебя, он прислушивается к тебе, бог знает почему. Пожалуйста, Марки. (Звук тихого плача)
   Голос #1: Что это с ним, ма?
   Голос #2: Я не хочу говорить об этом по телефону.
  

25 июля, 1979 (исходящий звонок)

   Голос #3: (определённо идентифицированный как Вернон Уайтсайд): Братство Духовного Света. Пусть божественный свет озарит ваш путь.
   Голос #1: Верн, это Марк. Лиз всё еще в церкви? Служба закончилась?
   Голос #3: Служба закончилась несколько минут назад, мистер Фейнман. Лучезарная Мать отдыхает в ризнице.
   Голос #1: Именно это я и хотел услышать. Послушай, Верн, скажи Лиззи, что я уже еду, ладно? Я долго разговаривал с матерью, и я не хочу, чтобы Лиз волновалась. Скажи ей, что я подвезу её домой из церкви.
  
   Фейнман покинул Сан-Диего на автомобиле, ведя свой "Феррари Боксер" на восток на максимальной скорости в диапазоне 140 миль в час, и прибыл в дом своих родителей в Бронксе, Нью-Йорк, примерно в ночь с 27 на 28 июля.
   В отсутствие Марка Фейнмана Эйкли всё больше доверяла агенту Уайтсайду, прося его оставаться при ней днём и ночью. В течение этого периода он установил временную раскладушку в гостиной дома на Плизант-стрит. Согласно инструктажу ему следовало постоянно держать под рукой портативный кассетный магнитофон и записывать всё, что говорила Мать Эйкли во время спонтанных трансов.
   В первую субботу августа, после длинной речи на ставшем привычным мужском новоанглийском диалекте, Эйкли попросила у агента Уайтсайда кассету. Она прослушала её, затем произошёл следующий междугородний разговор.
  

4 августа, 1979 (исходящий звонок)

   Голос #4 (предварительно идентифицированный как Эзра Нойес): Вермонтское Бюро. Чем я могу вам помочь?
   Голос #5 (определённо идентифицированный как Элизабет Эйкли): Это мистер Нойес?
   Голос #4: Э... извините, папы нет дома. Это Эзра. Могу я передать ему...
   Голос #5 (перебивает): Ох, я хотела поговорить с Эзрой Нойесом, редактором журнала "Информатор НЛО".
   Голос #4: А, да, верно. Да, это я. Эзра Нойес.
   Голос #5: Мистер Нойес, я хотела бы знать, не могли бы вы мне помочь? Мне нужна некоторая информация о, э-э, недавних событиях в Таунсенде или его окрестностях.
   Голос #4: Забавно, как, вы сказали, вас зовут?
   Голос #5: Элизабет Эйкли.
   Голос #4: Я думал, что знаю всех своих подписчиков.
   Голос #5: О, я не подписчик, я узнала ваше имя от... ну, это не имеет значения. Мистер Нойес, я хотела бы знать, не могли бы вы сказать мне, случались ли в вашем регионе в последнее время какие-либо необычные наблюдения НЛО?
   Голос #4 (с подозрением): Необычные?
   Голос #5: Ну, это не должны быть ваши обычные заурядные, летающие объекты.
   Летающие тарелки. Я надеюсь, что эта фраза вас не обидит. Они были бы больше похожи на летающих существ.
   Голос #4: Существ? Вы имеете в виду птиц?
   Голос #5: Нет, нет. Разумных существ.
   Голос #4: Людей? Вы имеете в виду Бака Роджерса и Вильму Диринг с их летающими ранцами?
   Голос #5: Не надо сарказма, мистер Нойес, пожалуйста. (Пауза). Я имею в виду разумных, возможно гуманоидных, но нечеловеческих существ. Их конфигурация может варьироваться, но, по крайней мере, я полагаю, что у некоторых из них есть большие перепончатые крылья, вероятно, натянутые на костный или венозный каркас наподобие крыльев летучих мышей или насекомых. Кроме того, некоторые из них могут нести артефакты, такие как полированные металлические цилиндры такого размера, которые способны вместить... вместить, э-э, человеческий... человеческий... мозг. (Звуки отчаяния, возможно, рыдания)
   Голос #4: Мисс Эйкли? С вами всё в порядке, мисс Эйкли?
   Голос #5: Извините. Да, со мной всё в порядке.
   Голос #4: Я не хотел быть так строг к вам, мисс Эйкли. Просто мы получаем много звонков от чудаков. Люди, желающие поговорить с маленькими зелёными человечками и тому подобное. Я должен был убедиться, что вы не...
   Голос #5: Понимаю. И у вас были...
   Голос #4: Я не хочу говорить слишком много по телефону. Мисс Эйкли, как вы думаете, вы могли бы приехать сюда? Были случаи, когда их видели. А есть и более старые записи в местных газетах. Целый ряд инцидентов около пятидесяти лет назад. И другие, более древние. В 1830-х годах в Нью-Гэмпшире вышла монография некоего Эли Дэвенпорта. У меня есть её ксерокопия....
  
   Вскоре после своего телефонного разговора с Эзрой Нойесом Элизабет Эйкли обратилась за помощью к Вернону Уайтсайду.
   - Я не хочу ехать одна, - как сообщается, сказала она Уайтсайду. - Ты поможешь мне, Вернон?
   Уайтсайд, сохраняя своё прикрытие в качестве пономаря Братства, заверил Эйкли.
   - Всё, что пожелает Лучезарная Мать, мэм. Что я должен сделать для вас?
   - Ты можешь покинуть город на несколько дней? Мне нужно съездить в Вермонт. Не мог бы ты заказать для нас два билета? У церкви есть средства, чтобы покрыть эти расходы.
   - Так точно, мэм. - Уайтсайд поклонился. - Лучший маршрут - через международный аэропорт Логан в Бостоне, затем автобусом "Вермонтских линий" до Браттлборо и Ньюфейна.
   Эйкли никак не прокомментировала удивительное знакомство пономаря с автобусным сообщением между Бостоном и северными регионами Новой Англии. Она явно пребывала в возбуждённом состоянии, сообщил Уайтсайд, когда связался со своим начальством перед их отъездом из Сан-Диего.
   Два дня спустя негр-пономарь и Лучезарная Мать вышли из автобуса в Ньюфейне, штат Вермонт. На ветхой и пахнущей плесенью станции их встретил Эзра Нойес. Он сидел за рулём родительского универсала "Нэш Амбассадор" 1969 года выпуска и охотно загрузил скудный багаж Эйкли и Уайтсайда в багажник автомобиля.
   Эзра отвёз гостей на машине в дом своих родителей. Дом с двускатной крышей старой конструкции был рассчитан на большее количество жителей, чем двое старших Нойесов и их сын Эзра; на самом деле, старший брат Эзры и его сестра уехали из округа Уиндхэм в крупные города, где смогли устроить свою жизнь, оставив в доме Нойеса две лишние спальни.
   Нойес был готов предложить свои услуги и помощь Эйкли и Уайтсайду. Элизабет сообщила Эзре Нойесу, что получила инструкции встретиться с одним человеком в определённом месте недалеко от города Пассумпсик в соседнем графстве Виндзор. Она не объяснила Нойесу, каким образом она получила эти инструкции, но в более позднем отчёте Вернона Уайтсайда указывалось, что он знал о них, поскольку инструкции были переданы мисс Эйкли во время сеансов спонтанного транса, записи которых он также слышал.
   Здесь следует ещё раз подчеркнуть, что голос, услышанный на записях спонтанного транса, в разных смыслах принадлежал как мисс Эйкли, так и другому персонажу. Высота голоса и акцент, как уже говорилось, принадлежали пожилому мужчине, говорившему на полуархаичном новоанглийском диалекте, в то время как сам голосовой аппарат, несомненно, принадлежал Элизабет Эйкли, урождённой Элизабет Мод Пелли.
   Инструкции, полученные мисс Эйкли, были довольно конкретными с точки зрения географии, хотя выглядело странным, что в них упоминались только ориентиры и шоссе или дорожные сооружения, которые, как известно, существовали в конце 1920-х годов. Юный Нойес смог указать на карте другой путь к нужному месту.
   Прежде чем лечь спать, Элизабет Эйкли позвонила по телефону в дом родителей Марка Фейнмана в Бронксе. В этом звонке она призывала Марка Фейнмана присоединиться к ней в Вермонте. Фейнман ответил, что его отец, по настоянию самого Марка и его матери, согласился на серьёзную операцию. Марк пообещал поехать в Вермонт и встретиться с Эйкли при первой возможности, но указал, что его долг - оставаться с родителями до завершения операции и гарантированного выздоровления его отца.
   На следующее утро Элизабет Эйкли отправилась в Пассумпсик. Её сопровождал Вернон Уайтсайд, и они поехали в универсале "Нэш Амбассадор", которым управлял Эзра Нойес.
   Инструкции, полученные Эйкли, содержали очень конкретные и категоричные требования, чтобы она пришла на встречу одна, хотя другие люди могли предоставить ей транспорт и подождать вдалеке. Лицо, вызвавшее Элизабет Эйкли на встречу, до сих пор не было идентифицировано, хотя считалось, что это обладатель мужского голоса и новоанглийского акцента, который говорил через саму Элизабет в её трансе.
   Перед отъездом из округа Уиндхэм в округ Виндзор между Эйкли и Уайтсайдом состоялась дискуссия. Уайтсайд обратился к Элизабет Эйкли с просьбой разрешить ему сопровождать её на место встречи.
   Это невозможно, заявила Эйкли.
   Уайтсайд указал на опасность, грозящую Элизабет ввиду того, что личность, пригласившая её, неизвестна. Эйкли оставалась непреклонной, Уайтсайд сдался и согласился остаться с Эзрой Нойесом возле машины. Следует отметить, что в это время диалог вёлся не в формате высококвалифицированного и ответственного агента федерального учреждения и рядового гражданина; скорее, Уайтсайд честно играл роль пономаря Братства Духовного Света, действующего под руководством и в служении Лучезарной Матери этой церкви.
   Однако Уайтсайду удалось убедить Эйкли взять беспроводной микрофон, замаскированный под эмалевую божью коровку, на лацкане её пиджака. Эйкли, конечно, в то время была одета в обычную уличную одежду, приберегая церковные облачения для использования во время официальных церковных мероприятий.
   Микрофон передавал на частоте, которая улавливалась небольшим микрокассетным магнитофоном, который Уайтсайд должен был держать при себе в автомобиле Нэша или рядом с ним; кроме того, к магнитофону подсоединялся наушник, так что Уайтсайд мог отслеживать записанную информацию в режиме реального времени.
   Их автомобиль пересёк границу округов Уиндхэм и Виндзор по двухполосному окружному шоссе. В 1920-х годах это была грунтовая дорога, при Франклине Рузвельте её перекрыли, а во время президентства Эйзенхауэра вместо неё построили четыре асфальтированных полосы. Об их состоянии почти никто не заботился, и только давление со стороны местных членов законодательного собрания Вермонта - в свою очередь, по настоянию местных жителей, которые использовали шоссе для проезда в Пассумпсик, Саут-Лондондерри и Беллоуз-Фолс - помешало штату закрыть шоссе и вычеркнуть его из официальных дорожных карт.
   Добравшись до города Пассумпсик, Эйкли, которая никогда ранее не ездила дальше Индианаполиса, велела Эзре проехать 800 ярдов, после чего машину следовало остановить. Эзра подчинился. В назначенном месте Эйкли вышла из машины и открыла ворота в деревянном заборе.
   Нойес съехал с шоссе через ворота и оказался на узкой колее, которая когда-то была небольшой грунтовой дорогой, давно заброшенной и заросшей.
   Эта грунтовая дорога уводила от шоссе в холмистую сельскую местность, много лет назад покинутую бедными фермерами региона, который находился между Пассумпсиком и Ладлоу.
   Наконец, обогнув древний куполообразный холм, автомобиль остановился, не в силах продолжать движение. Отсюда его нельзя было увидеть ни с шоссе, ни с грунтовой дороги. Растительность здесь была своеобразной.
   В то время как большая часть региона состояла из тонкой, выхолощенной почвы, плодородия которой едва хватало для поддержания покрова из высоких трав и низкорослых деревьев с шишковатыми стволами, на небольшой территории, отделённой вершиной холма, растительность оказалась густой, пышной и роскошной.
   Однако у неё имелось особое качество, характеристику, которую даже самому образованному ботанику было бы трудно определить, и всё же она, несомненно, присутствовала. Создавалось впечатление, что растительность была слишком живой, как будто она жадно высасывала из земли питательные вещества и тем самым лишала сельскую местность на милю или больше во всех направлениях средств к существованию.
   Сквозь неуместно пышную рощу покрытых листвой деревьев виднелось небольшое здание, явно древняя хижина и столь же явно давно заброшенная. Дверь висела под углом на единственной ржавой петле, окна были в трещинах или вообще отсутствовали, а пустые рамы заполнились паутиной со сложной геометрией. Если здание когда-либо знало прикосновение кисти маляра, то краска давно облупилась и унеслась в небытие благодаря бурям, а голая древесина потрескалась от множества зим и побелела под таким же количеством летних солнц.
   Элизабет Эйкли бросила взгляд на ветхое строение, кивнула сама себе и медленно направилась к нему. Вернон Уайтсайд хотел было пойти с ней, а Эзра Нойес отставал от них всего на шаг, но Эйкли сразу остановилась, повернулась и молчаливым, но решительным жестом велела своим спутникам оставаться здесь. Затем она возобновила свое продвижение через рощу.
   Уайтсайд наблюдал, как Элизабет Эйкли медленно, но, по-видимому, с полным самообладанием продвигается по лесистой местности. Она остановилась прямо перед хижиной, наклонилась вперёд и немного в сторону, как будто вглядываясь сквозь затянутую паутиной оконную раму, затем продолжила путь. Она потянула дверь, сумела открыть её с визгом ржавого металла и протестующего дерева, и исчезла внутри хижины.
   - Ты что, собираешься просто так её отпустить? - спросил Эзра Нойес Уайтсайда. - Откуда ты знаешь, кто там? Что, если это бета-ретикуланец? Что, если это Человек-Мотылёк? Что, если там целая куча инопланетян? У них может быть туннель от хижины к их летающей тарелке. Всё это может быть прикрытием. Разве мы не должны пойти за ней?
   Уайтсайд покачал головой.
   - Мать Эйкли дала чёткие инструкции, Эзра. Мы должны ждать здесь.
   Он сунул руку под куртку и незаметно включил скрытый магнитофон. Когда он вытащил руку из кармана, то прихватил и наушник. Он осторожно вставил его в ухо.
   - О, я не знал, что ты глухой, - сказал Нойес.
   - Совсем немного, - ответил Уайтсайд.
   - Ну, и что мы будем делать? - спросил его Эзра.
   - Я буду ждать Лучезарную Мать, - ответил Уайтсайд. - Здесь нечего бояться. Имей веру в Духовный Свет, младший брат, и твои шаги будут освещены.
   - Ох.
   Эзра сделал кислое лицо и забрался на крышу своей машины. Он уселся там, скрестив ноги, чтобы понаблюдать за любыми признаками активности в хижине.
   Вернон Уайтсайд также наблюдал за ней, но в основном он слушал голоса, передаваемые беспроводным микрофоном, спрятанным на лацкане пиджака Элизабет Эйкли. Далее следуют выдержки из стенограммы этих записей, сделанные позже:
  

Микрокассета, 8 августа, 1979 г.

   Голос #5 (Элизабет Эйкли): Эй! Эй! Есть тут...
   Голос #6 (Неопознанный голос; странная металлическая интонация; акцент, похожий на мужской, новоанглийский, присутствующий в трансовых записях из Сан-Диего): Входите, входите, не бойтесь.
   Голос #5: Здесь так темно.
   Голос #6: Извините меня. Двигайтесь осторожно. Вы в полной безопасности, но здесь установлен хрупкий аппарат.
   (Звуки движения, шарканье ног, дыхание, какой-то неясный жужжащий звук. Скрип, как если человек сидит в старом деревянном кресле-качалке).
   Голос #5: Я почти ничего не вижу. Где вы?
   Голос #6: Глаза очень чувствительны. Моих друзей здесь нет. Вы не Альберт Уилмарт.
   Голос #5: Нет, я даже не...
   Голос #6 (перебивает): О, Боже мой! Естественно, нет. Это было так... какой сейчас год?
   Голос #5: На дворе семьдесят девятый.
   Голос #6: Бедный Альберт. Бедный Альберт. Он мог бы пойти с нами. Но, конечно, он... Как, ты сказала, тебя зовут, девушка?
   Голос #5: Эйкли Элизабет Эйкли.
   (Молчание. Жужжание. Некий тревожный звук, похожий на шелест крыльев, но крылья крупнее, чем у любого известного существа, обитающего в Вермонте).
   Голос #6: Не насмехайся надо мной, девушка!
   Голос #5: Насмехаться над вами? Насмехаться над вами?
   Голос #6: Ты знаешь, кто я? Имя Генри Вентворт Эйкли для тебя ничего не значит?
   (Пауза... жужжание... шуршание)
   Голос #5: Да! Да! О, о, это невероятно! Это чудесно! Это значит... да, мой дедушка говорил о вас. Если вы действительно... моим дедом был Джордж Эйкли, он... мы...
   Голос #6: (перебивает): Тогда я твой прадедушка, мисс Эйкли, и я сожалею, что не могу предложить тебе свою руку. Джордж Эйкли был моим сыном. Скажи мне, он всё ещё жив?
   Голос #5: Нет, он... Он умер. Он умер в 1971 году, восемь лет назад. Я была маленькой девочкой, но я помню, как он говорил о своём отце в Вермонте. Он сказал, что ты таинственно исчез. Но он постоянно ждал вестей о тебе. Он даже основал церковь. Братство Духовного Света. Он никогда не терял веры. Я продолжила его работу. Ожидая вестей... извне. Вот почему я пришла, когда я... когда я начала получать сообщения.
   Голос #6: Спасибо. Спасибо тебе, Элизабет. Возможно, мне не следовало так долго отсутствовать, но перспективы, дитя моё, перспективы! Сколько, ты сказала, тебе лет?
   Голос #5: Как... Как... 18. Почти 19.
   (Жужжание)
   Голос #6: Ты следовала моим указаниям, Элизабет? Ты пришла одна? Да? Хорошо. Глаза очень чувствительны. Я вижу тебя даже в этой темноте, даже если ты не видишь меня. Элизабет, я покинул землю полвека назад, но я не старше того дня, когда я... отбыл... в 1928 году. Достопримечательности, которые я видел, измерения и галактики, которые я посетил! Не один, дитя моё. Конечно, не один. Те, кто взяли меня... ах, дитя! Человеческая плоть слишком слаба, слишком хрупка, чтобы путешествовать за пределы Земли.
   Голос #5: Но есть скафандры. Ракеты. Капсулы. О, я полагаю, всё это было уже в твоё время. Но мы побывали на Луне. Мы отправили приборы на Венеру, Марс и спутники Юпитера.
   Голос #6: И то, что вы знаете, - это то, что Колумб мог бы узнать о Новом Свете, проплыв на вёсельной лодке вокруг порта Кадис! Те, кто взял меня, они древние! Они могут летать между мирами на огромных ребристых крыльях! Они могут охватить сам эфир пространства, подобно стрекозе порхающей над поверхностью пруда! Они величайшие учёные, величайшие натуралисты, величайшие антропологи, величайшие исследователи во Вселенной! Те, кого они выбирают себе в компанию, если путешественники не могут выжить в абсолютном космическом вакууме, то древние отбрасывают их тела и запечатывают их мозги в металлические контейнеры, и переносят их из мира в мир, от звезды к пылающей, сверкающей звезде!
   (Жужжание, громкий звук шороха)
   Голос #5: Тогда... ты был в других мирах? На других планетах, в других физических мирах? Не в других планах духовного существования? Наши прихожане верят...
   Голос #6 (перебивает): Ваши прихожане, несомненно, верят во всякую чепуху. Да, я бывал в других мирах. Я видел все планеты Солнечной системы, от маленького стерильного Меркурия до гигантского далёкого Юггота.
   Голос #5: Далёкий Ю... Юггот?
   Голос #6: Да, да. Я полагаю, что этим глупым астрономам ещё предстоит найти его, но это жемчужина и гордость Солнечной системы, сияющая своим собственным рубиново-красным светом. Юггот вращается по своей собственной орбите, повёрнутой на девяносто градусов от плоскости эклиптики. Неудивительно, что они никогда его не видели. Они не знают, где искать. И всё же он нарушает траектории Нептуна и Плутона. Это должно быть достаточной подсказкой! Юггот - это почти солнце. У него есть свои собственные спутники - Нитон, Заман, миниатюрные близнецы Тог и Ток! И там есть жизнь! Там есть Гурская Зона, где плещутся и мечут икру раздувшиеся шогготы!
   Голос #5: Я не могу... не могу поверить во всё это! Мой собственный прадедушка! Планеты и звери...
   Голос #6: Юггот был для меня только началом. Те унесли меня далеко от солнца. Я видел миры, которые вращаются вокруг Арктура и Центавра, звезды Вольфа и Барнарда и Бета Ретикули. Я видел существ, чьё физическое воплощение отправило бы здравомыслящего человека в вопящие кошмары ужаса, которые никогда не заканчиваются, и чьи умы и души посрамили бы самые гордые достижения Эйнштейна и Шопенгауэра, Конфуция и Платона, Просветлённого и Помазанника! И я познал любовь, дитя, такую любовь, какой никогда не знал ни один земной смертный.
   Голос #5: Лю... любовь, прадедушка?
   (Звук жужжания, громкий и взволнованный шелест крыльев)
   Голос #6: Ты, конечно, знаешь о любви, Элизабет. Разве ваша церковь не проповедует евангелие любви? За 57 лет на этой планете я ни разу не встречал церковь, которая бы этого не утверждала. А познала ли ты любовь? Девушке в твоём возрасте, наверняка уже знакомо это чувство.
   Голос #5: Да, прадедушка.
   Голос #6: Это просто физическое влечение, Элизабет? Ты веришь, что души могут любить? Или ты веришь в такие вещи, как души? Могут ли умы любить друг друга?
   Голос #5: Все три. Я верю во все три эти вещи.
   Голос #6: Хорошо. Да, все три. И когда два существа любят своим разумом и душой, они также жаждут тел, с помощью которых они могли бы выразить свою любовь. Отсюда и физическое проявление любви. (Пауза). Извини меня, дитя. В каком-то смысле, полагаю, я всего лишь старик, бредящий об абстракциях. У тебя есть молодой человек, не так ли?
   Голос #5: Да.
   Голос #6: Я бы хотел с ним встретиться. Я бы очень хотел встретиться с ним, дитя моё.
   Голос #5: Прадедушка. Могу я рассказать людям о тебе?
   Голос #6: Нет, Элизабет. Время ещё не пришло.
   Голос #5: Но это самое важное событие с тех пор, как... с тех пор... (Пауза). Контакт с другими существами, с другими расами, не земными. Доказательство того, что во Вселенной существует разумная жизнь. Доказательство общения между мирами и между галактиками.
   Голос #6: Всему своё время, дитя. Теперь я устал. Пожалуйста, уходи сейчас. Ты навестишь меня снова?
   Голос #5: Конечно. Конечно.
  
   Элизабет Эйкли вышла из хижины, сделала один шаг и запнулась.
   С дальней стороны рощи Вернон Уайтсайд и Эзра Нойес наблюдали за происходящим. Они увидели Элизабет. Эзра сполз с крыши автомобиля. Уайтсайд двинулся вперёд, готовый помочь Матери Эйкли.
   Она просто была ослеплена на мгновение ярким солнечным светом августа в Вермонте. Уайтсайд и Эзра Нойес видели, как она возвращалась через рощу. Раз или два она останавливалась и прислонялась к странным пористым деревьям. Но после каждой передышки она словно бы становилась более слабой.
   Она подошла к автомобилю и прислонилась к его тусклому металлическому корпусу. Уайтсайд спросил:
   - С тобой всё в порядке, Лучезарная Мать?
   Она слабо улыбнулась.
   - Спасибо, Вернон. Да, со мной всё в порядке. Спасибо.
   Эзра Нойес был вне себя.
   - Кто там был? Что происходит? Действительно ли в этой хижине были инопланетяне? Могу я сходить туда? О, чёрт возьми, чёрт возьми! - Он ударил кулаком по ладони другой руки. - Мне никогда не следовало выходить из дома без фотоаппарата! Сам Кеннет Арнольд сказал это ещё в сорок седьмом. Это главная директива всех уфологов, и я единственный, кто забыл фотоаппарат!
   Вернон Уайтсайд спросил:
   - Лучезарная мать, ты хочешь уехать сейчас? Могу я сначала посетить хижину?
   - Пожалуйста, Вернон, не надо. Я спросила его...
   Она отвела Уайтсайда подальше от Нойеса.
   - Я спросила его, могу ли я поведать об этом людям, и он ответил, что пока нет.
   - Я всё слышал через микрофон, Преподобная Мать.
   - Да.
   - Что это значит, Преподобная Мать?
   Эйкли провела рукой по лицу, откидывая мягкую чёлку на глаза, чтобы заслониться от яркого солнечного света.
   - Я чувствую слабость. Вернон, попроси Эзру отвезти нас обратно в Дарк-Маунтин, хорошо?
   Он помог ей забраться в автомобиль и подал знак Эзре.
   - Мать Эйкли устала. Её нужно немедленно доставить обратно.
   Эзра вздохнул и завёл двигатель "Амбассадора" с шестиступенчатой передачей.
   Элизабет Эйкли позвонила Марку Фейнману из дома Нойеса. Сообщение было тайно передано агентом Уайтсайдом как раз вовремя для принятия мер по наблюдению. Ни Эйкли, ни Фейнман не знали о системе слежки.
   Далее следуют выдержки из звонка:
  

9 августа, 1979 (исходящий звонок)

   Голос N2 (Сара Фейнман): Да.
   Голос #5 (Элизабет Эйкли): Миссис Фейнман?
   Голос #2: Да, кто это?
   Голос #5: Миссис Фейнман, говорит Элизабет Эйкли. Я подруга Марка из Сан-Диего. Я могу поговорить с ним, пожалуйста?
   Голос #2: Я знаю всё о подруге Марка, Элизабет, дорогуша. Разве ты не знаешь, что отец Марка в больнице? Стоит ли тебе беспокоить Марка в такое время?
   Голос #5: Я очень сожалею о мистере Фейнмане, миссис. Марк сказал мне об этом перед отъездом из Калифорнии. С ним всё хорошо?
   Голос #2: Не спрашивай.
   (Пауза)
   Голос #5: Могу я поговорить с Марком? Пожалуйста.
   Голос #2 (вдалеке от телефона, едва слышно): Марк, там твоя маленькая гойская жрица. Да. По телефону. Нет, она не сказала, где. Нет, она не сказала.
   Голос #1 (Марк Фейнман): Лиззи? Лиззи, детка, ты в порядке?
   Голос #5: Да, я в порядке. Твой отец...
   Голос #1 (перебивает): Ему провели операцию этим утром. Я видел его после. Он очень слаб, Лиз. Но я думаю, что он выкарабкается. Лиззи, где ты? Плизант-стрит?
   Голос #5: Вермонт.
   Голос #1: Что? Вермонт?
   Голос #5: Я не могла ждать, Марк. Ты был в пути, а я ещё раз оказалась в трансе. Я не могла дождаться, когда ты приедешь в Нью-Йорк. Вернон поехал со мной. Мы остановились у одной семьи в Дарк-Маунтине. Марк, я встретила своего прадеда. Вчера. Я пыталась дозвониться до тебя прошлой ночью, но...
   Голос #1: Я был в больнице с мамой, навещал своего отца. Мы не могли просто...
   Голос #5: Конечно, Марк. Ты поступил правильно. (Пауза). Как скоро ты сможешь сюда добраться?
   Голос N1: Я не могу сейчас уйти. Мой отец всё ещё... они не уверены. (Понижая голос). Я не хочу говорить слишком громко. Доктор сказал, что он будет наблюдать за отцом, по крайней мере, в течение сорока восьми часов. Я не могу оставить маму.
   Голос #5 (рыдает): Я понимаю, Марк. Но... но... мой прадедушка....
   Голос #1: Сколько лет старому болвану? Ему, должно быть, не меньше девяноста.
   Голос #5: Он родился в 1871 году. Ему 108 лет.
   Голос #1: Боже мой! Поговорим о крепких старых янки!
   Голос #5: Дело не в этом, Марк! Это связано с сообщениями в состоянии транса. Разве ты не понимаешь? Весь этот странный материал об инопланетных существах и других галактиках? Это не было научно-фантастическим путешествием...
   Голос #1: Я никогда не говорил, что ты всё выдумываешь, Лиззи! Твоё подсознание, однако, я имею в виду, что ты смотришь какое-то телешоу или фильм и...
   Голос #5: Но в том-то и дело, Марк! Это настоящие послания. Не из моего подсознания. Мой прадедушка выходил на связь, о, называй это духовными посланиями, или телепатическими излучениями, или как тебе больше нравится. Он здесь. Он вернулся. Инопланетяне забрали его, они поместили его мозг в металлический цилиндр, и он путешествовал в открытом космосе в течение пятидесяти лет, а теперь он вернулся сюда, в Вермонт, и...
   Голос #1: Хорошо, Лиззи, достаточно! Послушай, я приеду к вам, как только смогу. Как только мой отец будет вне опасности. Я не могу оставить свою маму сейчас, но как только смогу. Что это за место?....
  
   Поздно вечером 9 августа Эзра Нойес постучал в дверь комнаты Элизабет Эйкли. Она впустила его, и он встал в центре комнаты, нервно размышляя, прилично ли будет сидеть в её присутствии. Эйкли предложила ему сесть. Последовавший за этим разговор воспроизвёл по памяти юный Нойес в показаниях, сделанных позже в местном офисе Агентства. Ниже приводятся выдержки из его показаний:
  
   Ну, видите ли, я сказал ей, что я действительно серьёзно отношусь к НЛО и всему подобному. Она мало что знала об уфологии. Она даже никогда не слышала о людях в чёрном. Поэтому я рассказал ей всё о них, чтобы она была начеку.
   Я спросил её, кто такой этот Вернон Уайтсайд, и она сказала, что он пономарь в её церкви и полностью надёжен, и мне не следует беспокоиться о нем.
   Я показал ей несколько экземпляров "Информатора", и она сказала, что журнал ей очень понравился, и спросила, может ли она оставить его себе. Я сказал "конечно". В любом случае, она хотела знать, как долго продолжались наблюдения за Человеком-Мотыльком. Я сказал ей, что всего около шести месяцев или около того в Таунсенде и где-то здесь. Затем она спросила меня, что я знаю о серии подобных наблюдений около пятидесяти лет назад.
   Это было как раз по моей части. Вы знаете, я провёл много исследований. Я прочитал много старых газетных подшивок. Теперь в библиотеках есть старые документы на микрофильмах; это убивает ваши глаза, когда вы весь день сутулитесь над фильмоскопом, просматривая старые материалы, но это действительно интересно.
   Как бы то ни было, в 20-х годах было несколько странных наблюдений, а потом, когда в ноябре 27-го здесь случилось наводнение, произошли действительно странные вещи. Они нашли несколько тел, то есть частей тел, унесённых потоком вниз по течению. Некоторые были в реке Вайнуски, недалеко от Монпелье, а некоторые прямо на улицах Пассумпсика. Город был затоплен, вы знаете.
   Странные тела. Твари с большими крыльями. Но не такими, как у мотылька. Больше похоже на крылья летучей мыши. И вроде бы с прадедушкой мисс Эйкли, Генри Эйкли, происходили какие-то странные вещи. Вы знаете, он был профессором на пенсии. И что-то о его друге, парне по имени Ал Уилмарт. Но всё это было замято.
   Ну, я рассказал мисс Эйкли всё, что знал, а потом спросил её, кто был в хижине на той грунтовой дороге возле Ладлоу. Я думаю, она, должно быть, что-то перепутала, потому что сказала, что это был Генри Эйкли. Он исчез в 1927 или 28 году. Даже если бы он появился, сейчас его не могло быть в живых. Она сказала, что он сказал ей что-то о любви и о том, что хочет иметь тело молодого мужчины и тело молодой женщины, чтобы он мог заняться любовью с какой-то подругой из космоса, по его словам, с Альдебарана. Я думаю, нужно быть помешанным на научной фантастике, чтобы знать об Альдебаране. Я помешан на научной фантастике. Я не слишком много говорю об этом в уфологических кругах, им не нравится научная фантастика, они думают, что толпа любителей научной фантастики принижает важность феномена НЛО. Они боятся фантастов. Писатели хотят, чтобы всё было хорошо, безопасно и воображаемо. Вам стоит как-нибудь почитать Сандерсона и Эрли.
   Ну, как могли человек и инопланетянин заниматься любовью? Я предполагаю, что старина Эйкли, должно быть, думал о чём-то вроде передачи разума, например, один партнер может завладеть телом представителя другого вида. Только будьте осторожны, не пробуйте это с пауками, где самка съедает самца после того, как они спарятся. Ха-ха-ха! Ха-ха!
   Но мисс Эйкли продолжала спрашивать о занятиях любовью, вы знаете, и я начал задаваться вопросом, не намекает ли она на что-то. Я имею в виду, что мы были одни в этой комнате. И это был дом моих собственных родителей и всё такое, но это была спальня, и я не хотел, чтобы она думала, что может просто войти туда и... ну, вы понимаете.
   Так что я извинился и ушёл. Но она казалась расстроенной. Она продолжала проводить рукой по волосам, закрывая свой лоб. Я сказал ей, что мне нужно приступить к работе над следующим номером моего журнала, и ей придется извинить меня. Последний номер и так вышел с запозданием, и я пытался вернуться к нормальному графику. Но я заверил её, что если она снова захочет поехать в Пассумпсик, я буду рад подвезти её туда в любое время, и я хотел бы встретиться с её прадедушкой, если он жил в той старой хижине. Потом Эйкли сказала, что Генри не совсем жил в хижине, но он вроде как был, вроде как был там и вроде как жил там. Для меня это не имело никакого смысла. Так что я покинул её и начал готовить следующий номер "Информатора", потому что хотел хоть раз выпустить его вовремя и показать этим парням, что я могу выпустить журнал вовремя, когда у меня будет такая возможность.
   Во всяком случае, мисс Эйкли сказала, что подругу её прадеда звали Шира с Альдебарана или как-то так. Я сказал ей, что это звучит как что-то из плохого научно-фантастического фильма 50-х годов по телевизору. В Монреале есть отличный канал, у нас он подключён к кабельному телевидению, каждую неделю показывают подобное кино. И это определённо звучало для меня как фантастика.
   Шира с Альдебарана! Ха-ха-ха! Ха-ха!
  
   Марк Фейнман подкатил на своем "Феррари" к дому Нойесов. Его спортивная кепка была сдвинута на одно ухо. Замшевая куртка, шёлковая рубашка, джинсы от "Гуччи" и ботинки "Фрай" довершали его наряд.
   Входная дверь распахнулась, когда ботинок Фейнмана ступил на нижнюю деревянную ступеньку. Элизабет Эйкли пересекла побелённое крыльцо и попала в объятия Фейнмана ещё до того, как он добрался до верха лестницы. Не выпуская Эйкли из объятий, Фейнман протянул одну руку, чтобы поздороваться с Верноном Уайтсайдом.
   Они вошли в дом. Эзра Нойес приветствовал их в передней гостиной. Элизабет и Вернон рассказали Марку о событиях, произошедших с момента их прибытия в Вермонт. Когда повествование было доведено до конца, Фейнман просто спросил:
   - Что вы хотите сделать?
   Эзра начал излагать амбициозный план по завоеванию доверия инопланетян и организации путешествия на их тарелке, но Уайтсайд, всё ещё сохранявший роль пономаря Церкви Духовного Света, прервал его.
   - Мы сделаем всё, о чём нас попросит Лучезарная Мать.
   Все взгляды обратились к Эйкли.
   После неловкой паузы она сказала:
   - Я надеялась, что Марк сможет помочь. Это так странно, Марк. Я знаю, что я та, кто всегда верил в... мир духов. Запредельное. То, что ты всегда называешь сверхъестественным. Фейнман кивнул.
   - Но почему-то, - продолжала Элизабет, - это больше похоже на твои идеи, чем на мои. Это так... я имею в виду, это то, что я всегда искала, во что верила. А ты ничего не пытался искать. И теперь, когда я столкнулась с истиной, кажется, что она имеет никакого духовного смысла. Это просто... нечто, что ты смог бы объяснить с помощью логики и ваших компьютеров.
   Фейнман потёр свободной рукой слегка посиневший подбородок.
   - Этот твой прадедушка, этот Генри Эйкли... - Он посмотрел ей в глаза. - Ты говоришь, он болтал о каком-то брачном ритуале?
   Лиз кивнула.
   Фейнман спросил:
   - Как он выглядел? Ты когда-нибудь раньше видела своего прадеда? Хотя бы на фотографии? Может быть, у твоего деда в Сан-Диего?
   Элизабет отрицательно покачала головой.
   - Нет. По крайней мере, я не помню, чтобы когда-нибудь видела фотографии дома. Возможно, какие-то имелись. Но я почти ничего не видела в хижине, Марк.
   Эзра Нойес подпрыгивал на своём стуле.
   - Да, ты никогда не говорила нам, Лиззи... мисс Эйкли. Что ты видела? Как он выглядел?
   - Я почти ничего не видела! - Лиз закрыла лицо руками, а затем уронила одну на колени, а другой стала нервно теребить волосы. - Там была полная тьма. Просто немного света, просачивающегося между трещинами в стенах, через те разбитые окна. Те, что не были сломаны, были настолько грязными, что не пропускали свет.
   - Значит, ты не можешь сказать, действительно ли это был Генри Эйкли?
   - Это был тот же самый голос, - вмешался Вернон Уайтсайд. - Мы, э-э, мы прослушивали встречу, мистер Фейнман. Голос был таким же, как на записях транса из церкви.
   Глаза Фейнмана расширились.
   - Таким же? Но записи транса сделаны голосом Лиззи!
   Уайтсайд пошёл на попятную.
   - Да, вы правы. Я не думаю, что это говорил один и тот же человек. Но тембр. И произношение. Всё. Говорил тот же человек. Я бы поставил на карту свою репутацию!
   Фейнман снова погладил подбородок.
   - Хорошо. Вот что я хотел бы сделать, Лиззи. Генри Эйкли сказал, что увидится с тобой снова, верно? Ладно, давайте немного удивим его. Предположим, мы с Уайтсайдом отправимся туда. Ты сможешь снова найти ту хижину, Вернон? Отлично! Ладно, мы поедем туда на "Феррари".
   - Но на улице уже почти темно!
   - Какая разница, если в хижине тоже чёртова тьма! У меня в "Феррари" в аварийном наборе есть хороший фонарик на пяти батарейках.
   - Я должен пойти с вами, - вставил Эзра Нойес. - Я же представитель Бюро Разведки НЛО штата Вермонт!
   - Верно, - кивнул Фейнман. - И нам понадобится твоя помощь позже. Нет, ты нам понадобишься, Эзра, но не прямо сейчас. Мы с Уайтсайдом навестим Генри Эйкли или того, кто выдаёт себя за Генри Эйкли. Дайте нам фору в пару часов. А потом вы отправитесь за нами, Лиззи и Эзра.
   - Могу я хотя бы сегодня попасть в хижину? - Эзра вскочил и нервно зашагал, почти пританцовывая, взад-вперёд. - В тот раз мне пришлось ждать у машины. Если я смогу войти в хижину, я сделаю несколько фотографий. Я установлю вспышку на свой "Инстаматик". Я хочу сделать несколько снимков внутренней части этой хижины для "Информатора".
   - Да, конечно. - Фейнман отвернулся от Эзры Нойеса и взял Элизабет Эйкли за руку. - Ты ведь не возражаешь, правда, Лиззи? Я беспокоюсь, что твой предок там, или кто бы он ни был, имеет какой-то контроль над тобой. Эти трансы, что, если он подвергнет тебя какому-то гипнотическому воздействию, пока мы будем все вместе там?
   - Откуда ты знаешь, что он замышляет зло? Ты, кажется, просто предполагаешь, что Генри Эйкли хочет причинить мне вред.
   - Я этого совсем не знаю, - нахмурился Фейнман. - У меня просто неприятное предчувствие по этому поводу. Я хочу попасть туда первым. Я думаю, что мы с Уайтсайдом справимся, а потом ты сможешь приехать через некоторое время. Пожалуйста, Лиззи. Ты же призвала меня на помощь. Ты не должна была этого делать, ты могла бы просто вернуться и никогда ничего мне не говорить, пока всё не закончится.
   Элизабет выглядела очень обеспокоенной.
   - Возможно, мне так и следовало поступить.
   - Но ты не сделала этого. А теперь можешь ли ты принять мой план? Пожалуйста.
   - Хорошо, Марк.
   Фейнман повернулся к Вернону Уайтсайду.
   - Идём. Как долго туда ехать?
   Уайтсайд на мгновение задумался.
   - Чуть меньше часа.
   Фейнман хмыкнул.
   - Ладно. Мы с Верноном отправляемся прямо сейчас. Полагаю, нам понадобится около часа, будем считать, что два, на всякий случай. Лиззи и Эзра, если вы последуете за нами в хижину через два часа, просто заходите внутрь, мы будем там.
   Эзра отошёл, чтобы проверить свою фотокамеру. Вернон последовал за Марком. Вскоре "Феррари Боксер" исчез в облаке жёлтой вермонтской пыли, направляясь в Пассумпсик.
   Как только дом Нойеса скрылся из виду, Вернон заговорил:
   - Мистер Фейнман, я помогал Лучезарной Матери в этой поездке.
   - Я знаю это, Вернон. Лиззи упоминала о тебе несколько раз. Я действительно ценю это.
   - Мистер Фейнман, вы знаете, как заботится Лучезарная Мать о церковных архивах. То, как она записывает свои проповеди и богослужения. Ну, она позаботилась и о своей встрече со старым мистером Эйкли. Поэтому я помог ей прикрепить беспроводной микрофон к её пиджаку. И у нас есть микрокассета с записью встречи.
   Фейнман ответил, что он это знает об этом.
   - Ну, если вы не возражаете, я бы хотел сделать то же самое ещё раз.
   Уайтсайд достал из кармана крошечный кассетный магнитофон, чтобы Фейнман мог его увидеть. "Феррари" гортанно урчал, двигаясь по дороге на Пассумпсик на третьей передаче.
   - Конечно. Это хорошая идея. Но тебе не нужно меня подставлять. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Ты можешь просто включить микрофон сам.
   Вернон Уайтсайд задумался.
   - Вот что я вам скажу... - Он сунул руку в карман и вытащил пару эмалированных божьих коровок. - Мы оба возьмём микрофоны. Если мы случайно услышим одни и те же звуки, вреда не будет. На самом деле, это даст нам возможность сверить показания. Если мы разделимся...
   - Я не понимаю, почему мы должны это делать.
   - На всякий случай.
   Вернон приколол божью коровку к замшевой куртке Фейнмана, а второго жучка закрепил на себе. Затем настроил магнитофон.
   - Вот так. - Он сунул аппарат обратно в карман. - Я разделил две входных цепи. Теперь мы будем записывать на двух каналах. Мы можем микшировать звук, если записываем одни и те же события, или сохранять его отдельно, если мы фиксируем разные. На самом деле, просто на всякий случай, предположим, я оставлю магнитофон здесь, в машине, когда мы с вами войдём в хижину.
   Фейнман согласился, и Уайтсайд достал откуда-то двухстороннюю клейкую ленту. Он вновь вытащил магнитофон и приклеил его под приборной панелью "Феррари".
   - Ты пономарь Церкви Духовного Света, - прокомментировал Фейнман.
   - Да, сэр.
   - Ты чертовски много знаешь об электронике.
   - Сын моей сестры, мистер Фейнман. Смышлёный юноша. Это его хобби.
   Фейнман направил "Феррари" вокруг холма и остановился там, где во время предыдущего визита был припаркован универсал Нойеса. Солнце садилось, и почему-то слишком пышная поляна была погружена во мрак.
   Вернон Уайтсайд сунул руку под приборную панель и переключил магнитофон в автоматический режим. Он вылез из машины.
   Фейнман подошёл к багажнику "Феррари" и достал электрический фонарик с длинной ручкой. Он натянул спортивную кепку на глаза и тронул Уайтсайда за локоть. Мужчины двинулись вперёд.
   События, произошедшие после того, как они вошли в рощу, были записаны на магнитофон, и расшифровка этих звуков появится позже в отчёте.
   Тем временем Элизабет Эйкли и Эзра Нойес ждали в доме Нойесов в Дарк-Маунтине.
   Через два часа с точностью до минуты после отъезда Марка Фейнмана и Вернона Уайтсайда на "Феррари Боксере" универсал Нойеса со скрипом старой подвески выехал с подъездной дорожки.
   Эзра довёл свой автомобиль до предела его возможностей, болтая при этом с Элизабет. Поглощённая своими мыслями, она отвечала тихими односложными фразами. На повороте с дороги Пассампсик-Ладлоу на старую фермерскую трассу она выждала, пока Эзра спустится и откроет калитку в заборе.
   Фары выхватили узкую дорожку для автомобиля, огибая холм, который скрывал от прохожих густую растительность. "Феррари Боксер" молча стоял у края рощи.
   Эзра взял сумку с фотоаппаратом и перекинул её через плечо. Элизабет подождала в машине, пока Эзра не подошёл к ней, не открыл дверцу и не протянул руку.
   Они двинулись через рощу. Нойес позже свидетельствовал, что он тогда впервые увидел такую высокую растительность. Он утверждал, что, как только он ступил под нависающие ветви первого платана, его охватило странное ощущение. День был жарким, и даже в тёмные часы температура не падала резко. Тем не менее, войдя в рощу, Нойес почувствовал неестественный и изнуряющий ритм, как будто деревья были приспособлены к другому климату, чем в северном Вермонте, и на самом деле излучали собственное тепло.
   Он начал потеть и вытер лоб рукой.
   Элизабет Эйкли повела его через лесистую местность, повторяя шаги своего предыдущего визита в деревянную хижину.
   Нойесу становилось всё труднее идти. С каждым шагом он чувствовал, что теряет энергию и волю. Один раз он остановился и собирался присесть, но Эйкли схватила его за руку и потащила за собой.
   Когда они вышли из рощи, позади неё они увидели куполообразный холм, а прямо перед собой - ветхую хижину.
   Эзра и Элизабет затем пересекли узкий, поросший травой участок. Эзра нашёл место, где стекло отвалилось и в вездесущей паутине нашлось небольшое отверстие. Он заглянул внутрь, затем поднял камеру и просунул туда объектив. Он сделал снимок.
   - Не знаю, что я сфотографировал, но, может быть, у меня что-то получилось, - сказал он.
   Элизабет Эйкли открыла дверь. Она вошла в хижину, за ней последовал молодой Нойес.
   Внутри, как заметил Эзра, оказалась намного больше пространства, чем он предполагал снаружи. Хотя в хижине имелась всего одна комната, она была на удивление большой. Её дальние углы совершенно терялись в тени. Ближе к двери стояли кресло-качалка, потрёпанный мягкий диван и покрытый пылью деревянный стол, какие часто встречаются в старых домах Новой Англии.
   Позже Эзра сообщил, что в течение этих минут слышал странные звуки. Там было необычное жужжание. Он не мог сказать, был ли это звук живого существа, такой, что мог бы издавать рой шершней, или его могло издавать одно насекомое, увеличенное до шокирующего гигантизма, или звук был искусственным, как если бы электрический генератор работал немного не так, как надо.
   Модуляция звука была его самой странной характеристикой. Не только громкость повышалась и понижалась, но и высота тона, и каким-то странным образом само тональное качество жужжания постоянно менялось. "Это было так, как будто что-то пыталось поговорить со мной. С нами. С мисс Эйкли и со мной. Я думал, что почти могу его понять, но не полностью".
   Нойес стоял, почти парализованный, пока не услышал крик Элизабет Эйкли. Эзра резко отвернулся от стола, откуда исходили жужжащие звуки. Он увидел Элизабет, которая стояла перед креслом-качалкой, закрыв лицо руками, и кричала.
   Кресло раскачивалось взад-вперёд, медленно, мягко. В комнате царила почти кромешная тьма, единственное освещение исходило от множества незнакомых механизмов, установленных на длинном деревянном столе. Теперь Эзра мог видеть, что в кресле-качалке сидела фигура, по-видимому, неподвижная. Из неё доносился голос.
   - Элизабет, моя дорогая, ты пришла, - сказала фигура. - Теперь мы будем вместе. Мы познаем любовь к телу так же, как познали любовь к разуму и душе.
   Как ни странно, позже Нойес заявил, что, хотя голос фигуры в кресле принадлежал Марку Фейнману, акцент и интонации напоминал речь старожилов Новой Англии. Нойес также засвидетельствовал, что в этот момент его наблюдательность сыграла с ним странную шутку. Хотя человек, сидевший в кресле, несомненно, был Марком Фейнманом - та же одежда, которую он носил, вплоть до спортивной кепки, низко надвинутой на глаза, как будто он ехал на своем "Феррари" под ярким солнцем, - Эзра обратил внимание на крошечное красно-чёрное пятно на куртке Фейнмана. "Оно было похоже на раздавленную божью коровку", - заявил позже Нойес.
   Откуда-то из тёмных углов хижины донёсся странный шелестящий звук, похожий на то, как раскрываются и снова складываются большие кожистые крылья.
   Нойес сделал быструю серию снимков, направив фотокамеру на фигуру в кресле-качалке, затем на стол с необычными приборами, и на один из тёмных углов комнаты, смутно надеясь, что получит какие-то результаты. Человек в кресле-качалке медленно наклонился назад, затем медленно вперёд и, наконец, сказал Эзре: "Ты никогда ничего там не сфотографируешь. Тебе лучше перейти в другую часть комнаты и сделать свои снимки".
   Словно загипнотизированный, Нойес направился к задней части хижины. Позже он заявил, что, когда он миновал определённую точку, ему показалось, что он проник сквозь завесу полной темноты. Он не мог видеть даже самую малость, как раньше. Он попытался повернуться и посмотреть на остальных, но не мог пошевелиться. Он хотел кого-нибудь позвать, но не мог открыть рот. Он был в полном сознании, но, казалось, был погружён в состояние полного паралича (за исключением, конечно, вегетативных функций, которые сохраняют жизнь тела) и утратил все ощущения.
   Что происходило позади него, в комнате, он не мог сказать. Когда он оправился от паралича и потери чувствительности, то обнаружил, что находится один в задней части хижины. На улице было светло, и солнечный свет пробивался сквозь грязные окна и открытую дверь хижины. Он обернулся и обнаружил, что стоит лицом к двум фигурам. Третья стояла рядом с ним.
   - Эзра! - сказала третья фигура.
   - Мистер Уайтсайд! - воскликнул Нойес.
   - Что ж, я рад видеть, что с вами обоими всё в порядке, - донёсся до них голос из другой части комнаты. Это был старый новоанглийский говор, который Эзра слышал от человека в кресле-качалке, и говорившим действительно оказался Марк Фейнман. Он стоял с деревянным лицом, спиной к дверному проёму. Элизабет Эйкли, с таким же невыразительным лицом, стояла рядом с ним. Спортивная кепка Фейнмана была натянута почти до линии бровей. Чёлка Эйкели закрывала её лоб.
   Позже Нойес заявил, что ему показалось, что он заметил признаки свежего красного шрама, пересекающего лоб Эйкли под чёлкой. Он также утверждал, что по краю кепки Фейнмана имелись красные пятна. Конечно, это невозможно проверить.
   - Мы уходим сейчас, - сказал Фейнман своим странным новоанглийским акцентом. - Мы возьмём мою машину. Вы двое поезжайте домой в другой.
   - Но... но, Лучезарная Мать, - начал Уайтсайд.
   - Элизабет очень устала, - гнусаво сказал Фейнман. - Вам придётся извинить её. Я забираю её на некоторое время.
   Он направился к двери, ведя Элизабет за локоть. Она шла странно, не так, как если бы устала, заболела или даже была ранена. Каким-то образом у неё появились робкие, неуверенные движения, похожие на то, когда человек с ампутированной конечностью впервые учится управлять протезами.
   Они вышли из хижины и направились к "Феррари". Фейнман открыл дверь со стороны пассажира и усадил Эйкли в машину. Затем он обошёл "Феррари" и сел за руль. Как ни странно, он долго сидел, уставившись на приборную панель, как будто впервые видел такой автомобиль.
   Вернон Уайтсайд и Эзра Нойес также вышли из хижины. Оба всё ещё были сбиты с толку своим странным опытом паралича и потери чувств; позже оба заявили, что ощущали себя только наполовину бодрствующими, наполовину загипнотизированными.
   "В противном случае, - заявил позже агент Уайтсайд, - я бы наверняка остановил их. С ордером или без, у меня была вероятная причина подозревать, что происходит что-то странное, и я бы выхватил ключи от "Феррари", сделал всё возможное, чтобы удержать этих двоих там. Но я едва мог двигаться, я едва мог даже думать.
   Мне удалось заставить себя залезть в их машину и вытащить свой аппарат. Мой магнитофон на микрокассетах. Потом я посмотрел на свой маленький жучок-микрофон и увидел, что он раздавлен, как будто кто-то зажал его между большим и указательным пальцами, только они, должно быть, были сделаны из железа, потому что эти жучки-микрофоны очень прочные. Они могут получить удар кувалдой и даже не подозревать об этом. Так кто же раздавил моего маленького жучка?
   Затем Фейнман наконец завёл свою машину, и они тронулись с места. Я посмотрел на Нойеса, а он посмотрел на меня, и мы направились к его автомобилю и вернулись к нему домой. Полдюжины раз он чуть не съехал с дороги, он вёл машину как пьяный. Когда мы добрались до его дома, мы оба вырубились на двенадцать часов, пока Фейнман и Эйкли ехали бог знает куда в том "Феррари".
   Как только я снова взял себя в руки, я позвонил в штаб-квартиру Агентства и пришёл с докладом".
  
   Когда агент Уайтсайд явился, он передал микрокассету, которую они с Фейнманом записали в хижине. Далее следуют выдержки из записи:
  
  

(Канал Уайтсайда)

   (Голоса смешаны): Да, это то самое место, хорошо... Я... открою дверь, ладно... Чёрт возьми, здесь темно. Как она вообще что-то увидела? Что ж... (Жужжащий звук). Что это такое? Что это? Вот, я посвечу своим... какого чёрта? Похоже на... сверкающий цилиндр. Нет, их два. Два цилиндра. Какого чёрта, какие-то футуристические кофе-машины. Какого чёрта...
   (Жужжащий звук становится очень громким, доминирует в записи. Затем он снижается, и слышится шорох).
   Голос #3 (Вернон Уайтсайд): Вот, одолжите мне эту штуку на минутку. Нет, я просто должен посмотреть, что там. Ладно, вы останетесь здесь на минутку, я должен посмотреть, что там...
   (Звук ходьбы, жужжание продолжается на заднем плане, но затихает, шелестящий звук усиливается).
   Голос #3: Господи Иисусе! Этого не может быть! Нет, нет, этого не может быть! Это слишком...
   (Глухой звук, как будто по микрофону ударили, а затем раздавили между сверхтвёрдыми металлическими поверхностями. На оставшейся части канала Уайтсайда тишина).
  

(Канал Фейнмана)

   (Начало идентично каналу Уайтсайда. Фрагменты из записи после того, как микрофон пономаря перестал работать).
   Голос #1 (Марк Фейнман): Вернон? Вернон? Что...
   Голос #6 (Генри Вентворт Эйкли): Он невредим.
   Голос #1: Кто это?
   Голос #6: Я Генри Вентворт Эйкли.
   Голос #1: Прадедушка Лиззи?
   Голос #6: Совершенно верно. А вы мистер Фейнман?
   Голос #1: Где вы, Эйкли?
   Голос #6: Я здесь.
   Голос #1: Куда идти? Я не вижу... что случилось с Уайтсайдом? Послушайте, что здесь происходит? Мне не нравится то, что здесь происходит.
   Голос #6: Пожалуйста, мистер Фейнман, постарайтесь сохранять спокойствие.
   Голос #1: Где вы, Эйкли? В последний раз...
   Голос #6: Пожалуйста, мистер Фейнман, успокойтесь. (Шуршание). Ах, так лучше. Итак, мистер Фейнман, разве вы не видите определённые предметы на столе? Хорошо. Итак, мистер Фейнман, вы умный и смелый молодой человек. Я понимаю, что ваши интересы обширны, а ваша жажда знаний велика. Я предлагаю вам великолепную возможность. Ту, которая была предложена мне полвека назад. В то время я пытался отказаться. Но меня заставили силой. Я никогда не жалел об этом... скажем, о том, куда я ушёл. Но теперь я должен вернуться в земную плоть, и поскольку моя собственная оболочка давно разрушена, мне нужна другая.
   Голос #1: Что... где... о чём вы говорите? Если это какой-то...
   (Громкий звук шороха, звук ударов и борьбы, бессвязные вздохи и бульканье, громкое дыхание, стоны).
   (В этот момент раздается тот же звук, которым закончился сегмент ленты Уайтсайда. Оставшаяся часть канала Фейнмана пуста).
  
   Когда агент Уайтсайд и юный Эзра Нойес пробудились от мучительного сна, Уайтсайд представился представителем Агентства. Он получил плёнку с фотокамеры Нойеса. Её оперативно проявили в ближайшем агентстве. Впоследствии плёнка была возвращена Нойесу, а четыре пригодные для использования фотографии в мутном качестве и напечатанные на мимеографе появились в "Вермонтском Информаторе НЛО".
   Ниже приводится описание этих четырёх фотографий:
  
   Кадр 1: (Снято через окно деревянной хижины). Тёмная комната с креслом-качалкой и большим деревянным столом.
   Кадр 2: (Снято внутри комнаты): Кресло-качалка. В кресле сидит человек, опознанный как Марк Фейнман. Спортивная кепка Фейнмана надвинута на лоб. Его глаза едва видны и кажутся остекленевшими, но это может быть связано с необычными условиями освещения. Отметина на его лбу, у края кепки, но недостаточно отчётлива для проверки.
   Кадр 3: (Снято внутри комнаты). Большой деревянный стол с необычными механическими устройствами. Здесь находятся многочисленные электрические приборы, источники питания, что-то похожее на блок охлаждения, фотоэлектрические элементы, предметы, похожие на микрофоны, и два металлических цилиндра среднего размера, в которых, кажется, достаточно места для человеческого мозга, а также принадлежности для жизнеобеспечения.
   Кадр 4: (Снято внутри комнаты). Очевидно, это был последний кадр Нойеса, сделанный, когда он направлялся к затемнённой задней части хижины. Грубый деревянный пол перед камерой хорошо виден. От него, кажется, поднимается занавес или стена абсолютной черноты. Это не какая-то чёрная субстанция, а завеса или масса чистого отрицания. Все попытки анализа, предпринятые фотоэкспертами Агентства, полностью провалились.
  
   Элизабет Эйкли и Марк Фейнман были обнаружены возле Ниагарского водопада, в штате Нью-Йорк. Они забронировали коттедж для молодожёнов, и на самом деле их нашли сотрудники Агентства, когда Эйкли и Фейнман возвращались в традиционных жёлтых дождевиках из романтического круиза на корабле "Дева Тумана".
   На просьбу добровольно явиться на допрос в Агентство Фейнман ответил отказом. Эйкли, по подсказке Фейнмана, просто отрицательно покачала головой. "Но вот что я вам скажу, - добавил Фейнман с заметным новоанглийским акцентом, - я составлю для вас письменное заявление, если вы согласитесь на это".
   Представители Агентства сочли это особенно неудовлетворительным, но, не имея оснований для задержания Фейнмана или Эйкли и будучи особенно чувствительными к критике Агентства за предполагаемое вмешательство в религиозные свободы неортодоксальных культов, агенты были вынуждены принять предложение Фейнмана.
   Показания, данные им и Эйкли под присягой представляли собой расплывчатое и бессвязное повествование, не имеющее никакой ценности. Его заключительный пункт гласит:
   "Всё, чего мы хотим, - это чтобы нас оставили в покое. Мы любим друг друга. Сейчас мы здесь, и мы здесь счастливы. То, что было раньше, закончилось. Теперь это забота кого-то другого. Отпустите их. Пусть они увидят. Пусть они учатся. Вега, Альдебаран, Змееносец, Крабовидная туманность. Пусть они увидят. Пусть они учатся. Когда-нибудь мы, возможно, захотим вернуться. У нас будет способ призвать их. Когда мы призовём их, они откликнутся".
   Представители Агентства предприняли последнюю попытку, посетив заброшенную хижину в платановой роще у дороги Пассампсик-Ладлоу. Отряд агентов, одетых в обычную чёрную одежду, возглавлял Вернон Уайтсайд. Дополнительный агент остался в доме Нойесов, чтобы гарантировать невмешательство Эзры.
   Уайтсайд повёл своих коллег-агентов к платановой роще. Несколько агентов отметили теплоту и изнуряющее чувство, которые они испытывали, проходя через этот лес. Кроме того, было отмечено аномальное количество маленьких трупов - белок, бурундуков, одной серой лисы, скунса и нескольких козодоев, лежащих под деревьями.
   В лачуге они обнаружили старое кресло-качалку, потрёпанный мягкий диван и большой деревянный стол. Все, что раньше могло стоять на столе, исчезло.
   Не было никаких признаков так называемой стены или завесы тьмы. Задняя часть хижины была пуста.
   За месяцы, прошедшие с момента сообщения о вышеуказанных инцидентах, произошли два дополнительных события, которые уместно здесь упомянуть.
   Во-первых, Марк Фейнман и Элизабет Эйкли вернулись в Сан-Диего на "Феррари" Фейнмана. Там они поселились в доме на Плизант-стрит. Фейнман освободил свою квартиру и вернулся к работе в компьютерной фирме. Запросы, сделанные его работодателям, указывают на то, что по возвращении он казался рассеянным и дезориентированным и неожиданно потребовал инструктажа по компьютерным технологиям и концепциям программирования, с которыми он ранее был хорошо знаком.
   Фейнман объяснил эту странность, заявив, что он получил травму головы во время отпуска в Вермонте и до сих пор страдает от случайных провалов в памяти. Он показал яркий, но быстро исчезающий шрам на лбу в качестве доказательства травмы. Его производительность труда быстро вернулась к своему обычному высокому уровню. "Марк умён, как самый талантливый профессор, у которого вы когда-либо учились, - заявил Агентству его руководитель. - Но эта поездка в Вермонт произвела на него некоторое впечатление! Он подхватил этот забавный новоанглийский акцент в своей речи, что просто так не исчезнет".
   Элизабет Эйкли ушла в уединение. Фейнман объявил, что они поженились и что Элизабет, по крайней мере временно, отказывается от своей должности Лучезарной Матери Церкви Духовного Света, хотя и остаётся верным членом Церкви. В компании Фейнмана она регулярно посещает воскресные богослужения, но редко выступает.
   Второй пункт примечания имеет сомнительную актуальность и значимость, но включён здесь в качестве вопроса заполнения соответствующей документации. Сотрудники лесной службы штата Вермонт сообщили, что в округах Уиндхэм м Виндзор появился новый сорт платана. Новые платаны пышные и чрезвычайно выносливые. Они, по-видимому, создают особенно тёплую атмосферу и не подходят для мелких лесных животных. Сотрудники лесного хозяйства, проводившие расследование, сообщают о странном чувстве усталости, когда они стоят под этими деревьями, а один сотрудник, по-видимому, потерялся, исследуя рощу деревьев недалеко от города Пассумпсик.
   Агенты лесного хозяйства постоянно следят за распространением нового сорта платанов.
  
   Источник текста: антология "The Hastur Cycle", 2014.
  
  

Перевод: Алексей Черепанов

Ноябрь, 2022

Ему на пропитание, в Дни Обречённого Ожидания:

ЮMoney: 41001206384366

Альфа-Банк: 4261 0126 3102 4651 (до 08/24)

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"