Аннотация: Перевод эссе Г.Ф. Лавкрафта "Lord Dunsany and His Work" из сборника "Collected Essays, Vol.II".
Говард Филлипс Лавкрафт
Лорд Дансени и его труд
До сих пор относительно небольшого признания удостоен Лорд Дансени, который является, возможно, самым уникальным, оригинальным и обладающим богатым воображением автором среди ныне живущих. Это забавным образом иллюстрирует естественную глупость человечества. Консерваторы смотрят на него покровительственно, потому что он не интересуется заблуждениями древних и условностями, которые составляют их высшие ценности. Радикалы пренебрегают им, потому что его работы не демонстрируют того хаотического вызова вкусу, который для них является единственным опознавательным знаком подлинного разочарования современностью. И всё же едва ли можно ошибиться в утверждении, что и консерваторы, и радикалы, а не кто-то один из них должны уважать Дансени. Конечно, если какой-либо человек также бы извлёк и объединил остатки истинного искусства более старых и более новых школ, то это был бы исключительный гигант, в котором необычно и превосходно сочетались бы классическая древнееврейская, скандинавская и ирландская эстетические традиции.
Знание общественности о Дансени, кажется, ограничено смутным впечатлением, что он - член группы Кельтского возрождения, который пишет странные пьесы. Как и большинство того, что знают люди, это представление о Дансени, к сожалению, отрывочное и неполное, и во многих отношениях вводит в заблуждение. Правильнее говорить, что Дансени не принадлежит вообще ни к какой группе; простое авторство драматических фантазий - лишь незначительный пункт в его индивидуальности. Его поэтические истории и пьесы отражают чистый гений отличительной философии и эстетического мировоззрения. Дансени не является частью какой-либо нации, он универсальный художник. И его главное качество - не простая странность, но определённое божественное и беспристрастное видение космического масштаба и перспективы, которое постигает незначительность, помрачение, тщетность и трагическую нелепость всей жизни и реальности. Его главный труд относится к тому направлению, которое современные критики называют "литература ухода от реальности"; литература осознанного воображения, созданная из интеллигентного и утончённого убеждения, что анализируемая реальность не имеет наследства кроме хаоса, боли и разочарования. Таким образом Дансени одновременно и консервативный и современный; консервативный потому что он всё ещё верит, что красота - это нечто из счастливых воспоминаний и простых узоров; современный - потому что он чувствует, что только в произвольно выбранной фантазии можем мы найти любой из образцов, соответствующих нашим лучшим воспоминаниям. Он - верховный поэт чуда, но чуда, принятого разумом, к которому поворачиваются после преодоления самого полного разочарования реализмом.
Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт, Восемнадцатый Барон Дансени родился в 1878-м году в Замке Дансени, графстве Мит, Ирландия;1 и является представителем самого старого и самого великого рода в Британской империи. Среди его предков преобладают Тевтоны и Скандинавы, Норманны и Датчане. Это обстоятельство дало ему ледяное наследие знаний Севера, а не более дикую и более мистическую традицию Кельтов. Его семья, однако, больше вовлечена в жизнь Ирландии; и его дядя, государственный деятель сэр Гораций Планкетт первым предложил идею суверенного права ирландцев на свою землю. Сам Лорд Дансени симпатизирует империи; он - отважный офицер Британской армии и ветеран Англо-Бурской и Мировой войн.
Самая ранняя юность Дансени прошла в родовом имении его матери - Монастыре Данстолл, Шорхэм, графство Кент, Англия. У него была комната, окна которой выходили на холмы и закат, и этим видам золотой земли и неба он приписывает большую часть своей склонности к поэзии. Его уникальной манере выражения способствовал тщательный выбор литературы, которую давала ему мать; газеты были полностью исключены, а Библия короля Иакова стала его основной литературной пищей. Влияние такого чтения на стиль Дансени было устойчивым и удивительно благотворным. Простота и чистота архаичного английского языка и художественные повторения еврейских псалмистов - всё стало его собственным без сознательных усилий; так что и по сей день он избегает искажений, общих для всех современных прозаиков.
В его первой государственной школе под названием "Чим", Дансени подвергся ещё большему библейскому влиянию и впервые прикоснулся к ещё более ценной культуре - греческой классике. У Гомера он нашёл дух удивления сродни своему собственному, и во всех работах Дансени можно проследить вдохновение от "Одиссеи" - эпопеи, которая, между прочим, имеет, вероятно, гораздо большую гениальность, чем её воинственный предшественник "Илиада". "Одиссея" просто изобилует очарованием странных далёких земель, что является основным мотивом работ Дансени.
Потом школа "Чим" была переименована в "Итон", а затем в "Сэндхерст", где юный Эдвард Планкетт начал обучаться военному делу, как и положено потомкам дворян. В 1899-м вспыхнула Англо-Бурская война, и юноша сражался в составе Колдстримского гвардейского полка, пройдя через все трудности. Также в 1899-м он унаследовал свой древний титул и сан; мальчик Эдвард Планкетт стал Лордом Дансени, человеком и солдатом.
Дансени впервые появляется в литературе в начале 20-го века как покровитель ирландской литературной группы. В 1905-м он издал свою первую книгу, "Боги Пеганы", в котором его оригинальный гений блистает посредством фантастического создания новой и искусственной арийской мифологии, отлично развитым циклом аллегорий природы со всем бесконечным очарованием и проницательной философией естественных преданий. После этого быстро последовали другие книги, все они были иллюстрированы необычным художником Сидни Саймом. В книге "Время и Боги" (1906) мифическая идея была расширена до блестящей живости.
"Меч Веллерана" (1908) воспевает мир мужчин и героев, которыми управляют боги Пеганы. О том же и "Рассказы Сновидца" (1910). Здесь мы находим лучшие дансенийские формы полностью развитыми; греческое понимание конфликта и фатальности, великолепная космическая точка зрения, роскошный лирический поток речи, восточный блеск красок и изображений, огромное изобилие и изобретательность воображения; мистическое очарование невероятных земель "за пределами Востока" или "на краю мира", и удивительные средства для создания музыкального очарования и притягательности; причудливые имена собственные, географические названия по классическим восточным моделям. Некоторые рассказы Дансени имеют дело с объективным миром, который мы знаем, и о странных чудесах в нём. Но лучшие истории у него - о землях, мыслимых только в удивительных снах. Они созданы в том чистом декоративном духе, который подразумевает самое высокое искусство, без видимой морали или нравоучительных элементов, кроме таких странных аллегорий, которые могут принадлежать к типу легендарных знаний. Единственная нравоучительная идея Дансени - ненависть художника к уродливому, глупому, и ничем не примечательному. Мы иногда видим это в сатире на социальные институты или в жалобах на загрязнение природы чумазыми городами и ужасными рекламными вывесками. Для Лорда Дансени из всех человеческих творений рекламный щит является самым отвратительным.
В 1909-м Дансени написал свою первую пьесу "Сверкающие Ворота" по просьбе У. Б. Йейтса, который хотел получить что-нибудь из его работ для своего "Монастырского Театра" в Дублине. Несмотря на абсолютную неопытность автора в написании пьес, результат был очень успешен; и повернул Дансени к устойчивой карьере драматурга. Хотя нынешние писатели предпочитают рассказы, большинство критиков едины в более высокой похвале пьес. И, конечно, пьесы Дансени отличаются блестящими диалогами и уверенностью техники, благодаря чему Дансени занял место среди самых великих драматургов. Какая простота! Какое воображение! Какая возвеличенная речь! Как и рассказы лучшие из его пьес происходят в фантастической обстановке. Большинство из них очень короткие, хотя есть у него, по крайней мере, две длинные пьесы - "Если" и "Александр".2 Наиболее ценной, возможно, является "Боги Горы", которая рассказывает о судьбе семи нищих из города Конгрос, которые выдали себя за семерых зелёных, нефритовых богов, сидевших на горе Марма. Зеленый, между прочим, - любимый цвет Дансени в его рассказах; а зеленый нефрит - его самое часто встречающееся воплощение. В этой пьесе ницшеанская фигура главного нищего нарисована рукой мастера, и, вероятно она навсегда останется среди самых ярких персонажей в мире драмы. Среди других его сильных пьес - "Ночь в Гостинице", достойная парижского театра ужасов "Гранд Гиньоль" и "Враги Королевы", - переработанное египетское происшествие, описанное Геродотом.3 Невозможно преувеличить чистый гений для драматических диалогов и ситуаций, которые Дансени демонстрирует в своих лучших пьесах. Они полностью классические в любом смысле.
Отношение Дансени к чудесам, как мы отметили, сознательно культивировано; оно царит над острым, философским и изощрённым интеллектом. Поэтому нельзя назвать замечательным, что с годами в его работах стали появляться элементы видимой сатиры и юмора. Действительно, есть интересные параллели между Дансени и другим великим ирландцем - Оскаром Уайльдом, у которого восхитительно смешивались фантастические и остроумные стороны мирской жизни, и у которого был такой же божественный дар к написанию великолепной прозы и экзотическое воображение. В 1912-м появилась "Книга Чудес", все короткие фантастические рассказы которой поддерживают определенное юмористическое сомнение в их собственной торжественности и истине. Вскоре после этого вышла "Потерянная Шёлковая Шляпа" 4 - комедия продолжительностью в один акт, повторив в чистом сиянии и сообразительности всё, что даже Шеридан не мог придумать. С тех пор серьёзная сторона Дансени постоянно убывала, не смотря на случайные пьесы и рассказы, в которых ещё выжило абсолютное поклонение красоте. "Пятьдесят Один Рассказ", изданный в 1915-м, имеет что-то вроде учтивого духа поэтической прозы и философии Бодлера, в то время как "Последняя Книга Чудес" (1916) походит на первый сборник с таким же названием. Только в разрозненных фрагментах, образующих "Сказания Трёх Полушарий" (1919), можем мы найти сильные напоминания о более старом, более простом Дансени. "Если" (1922), новая длинная пьеса, по смыслу преимущественно сатирическая комедия с одним кратким прикосновением экзотического красноречия. "Дон Родригес", о выходе которого только что сообщили издатели, ещё не был прочитан автором сего эссе; но возможно эта книга имеет намного больше от прежнего Дансени.5 Это - его первый роман и он высоко ценится теми рецензентами, которые видели его. "Александр", длинная пьеса, основанная на Плутархе, была написана в 1912-м. Автор считает её своей лучшей работой. К сожалению эта драма не была издана и не ставилась в театрах. Более короткие пьесы Дансени собраны в двух томах. "Пять Пьес", изданные в 1914-м, включают в себя: "Боги Горы", "Золотой Рок", "Король Арджименес и Неизвестный Воин", "Сверкающие Ворота", и "Потерянная Шёлковая Шляпа". В 1917-м появились "Пьесы о Богах и Людях", "Шатры Арабов", "Смех Богов", "Враги Королевы" и "Ночь в Гостинице".
Дансени никогда не оставлял положение покровителя литературы и был опекуном ирландского крестьянского поэта Ледвиджа,6 который увековечил черных дроздов и погиб в Великой войне. Он служил в пятом Королевском батальоне Иннискиллингских стрелков вместе с Дансени, который был уже его капитаном. Война поглотила большую часть воображения Дансени, так как он сам был на военной службе во Франции и во время Дублинского восстания 1916-го года, где был тяжело ранен. Это поглощённость войной показана в сборнике очаровательных и иногда патетических историй: "Рассказы о Войне" (1918), а также в коллекции воспоминаний "Далёкие Бедствия" (1920).7 Его общий взгляд на войны является здравомыслящим: такой конфликт - несчастье, столь же неизбежное как наводнения и смена времён года.
Дансени высоко ценил Америку, так как здесь ему готовы были дать больше признания чем на родине. Большинство его пьес были поставлены в Америке "малыми театрами", особенно часто и с энтузиазмом их ставил Стюарт Уокер.8 Все эти постановки были сделаны под внимательным руководством Дансени, письма которого к режиссёрам чрезвычайно интересны. Пьесы Дансени любят ставить во многих университетских драматических кружках, и это справедливо. В 1919-20-х годах Дансени совершил лекционный тур по Соединённым Штатам, и обычно его хорошо принимали.
Личность Лорда Дансени чрезвычайно привлекательна, что может быть засвидетельствовано автором этого эссе, так как он сидел в первом ряду непосредственно напротив писателя, когда тот читал лекцию в танцевальном зале "Копли-Плаза" в Бостоне, в октябре 1919-го года. Тогда Дансени в общих чертах обрисовал свои литературные теории и прочитал полностью свою пьесу "Враги Королевы". Он - очень высокий человек, шесть футов четыре дюйма, среднего телосложения, со светлой кожей, голубыми глазами, высоким лбом, густыми светлыми, каштановыми волосами и маленькими усами того же цвета. У него лицо здорового человека, изящное и красивое, а его выражение - очарование и причудливая доброта с определенным ребяческим качеством, которое не может вычеркнуть никакое количество мирского опыта или его монокль. Есть ребячество также в его походке и поведении; лёгкая сутулость и привлекательная неловкость, которую можно отнести к проявлениям юности. Его голос приятный и мягкий, а его акцент - верх британского воспитания. Всё его поведение лёгкое и привычное, так что репортёр "Бостонского Транскрипта" жаловался на отсутствие сенсаций в выступлении Дансени. Как чтец драмы он, несомненно, испытывает недостаток в живости и одушевлении; очевидно, он плохой актёр, но в то же время великий писатель. Одевается Дансени удивительно небрежно, за что был назван самым плохо одетым человеком в Ирландии. Конечно, не было ничего впечатляющего в свободно драпированном, вечернем одеянии, которое подобно облаку окутывало его во время лекций в Америке. Дансени был любезен с бостонскими собирателями автографов, не отказывал никому не смотря на сильную головную боль, из-за которой он периодически прикладывал ладонь ко лбу. Когда он садился в такси, то с его головы слетела шляпа. Вот так запоминаются даже маленькие неудачи великих людей!
Лорд Дансени женат на дочери лорда Джерси. У них есть один сын, Рэндэлл Планкетт, родившийся в 1906-м. Его вкусы далеки от болезненных склонностей традиционных циников и фантазёров, они привычные и нормальные, и сохранились скорее благодаря его феодальному и баронскому воспитанию. Он - лучший стрелок из пистолета в Ирландии, страстный игрок в крикет и ездок на лошадях, охотник на крупную дичь и приверженец сельской жизни. Дансени много путешествовал, особенно по Африке. Живёт поочерёдно в своём собственном замке Мит, на родине своей матери в Кенте, и в своём лондонском доме номер 55 на Лоундес-Сквер. То, что он на самом деле обладает качеством героя-романтика подтверждено случаем, когда Дансени спас тонущего человека и отказался сообщить своё имя восхищённой толпе.
Дансени пишет свои рассказы очень быстро, и главным образом после обеда или вечером, используя чай как мягкий стимулятор. Он почти всегда пишет гусиным пером, широкий росчерк которого незабываем для тех, кто видел письма и рукописи Дансени. Его индивидуальность проявляется в каждой фазе деятельности и включает не только совершенно уникальную простоту стиля, но и крайне необычный дефицит знаков препинания, о чём иногда сожалеют его читатели. Вокруг своей работы Дансени распространяет странную атмосферу культурной наивности и искреннего невежества, он любит ссылаться на исторические и иные данные с восхитительно безыскусным панибратством. Его последовательная цель состоит в том, чтобы рассмотреть мир с впечатлительной свежестью неиспорченной юности или с самым близким подходом к тому качеству, которое позволит его опыт. Эта идея иногда играет злую шутку с его критическим суждением, что было остро осознанно в 1920-м году, когда Дансени очень серьёзно выступал в качестве судьи по выбору лауреата на конкурсе поэзии в Ассоциации Любительской Прессы.9 Он относится к своей работе как истинный аристократ; он готов приветствовать свою известность, но никогда не снизойдёт до того, чтобы унизить своё искусство ради обывательской черни или царствующей клики литературного хаоса. Он пишет просто для самовыражения и поэтому является идеальным типом журналиста-любителя.
Окончательное положение Дансени в литературе зависит, в основном, от будущего развития самой литературы. Наш век является любопытным переходом в будущее с отделением искусства от прошлого и от обычной жизни. Современная наука, в конце концов, оказалась врагом искусства и удовольствия; раскрывая нам всю низменную и прозаическую основу наших мыслей, мотивов и поступков, она лишила мир волшебства, удивления, и всех тех иллюзий героизма, благородства и самопожертвования, которые раньше нам казались настолько впечатляющими, что рассматривались как романтика. Действительно, не будет преувеличением сказать, что открытия в психологии, химические, физические и физиологические исследования в значительной степени уничтожили элемент эмоций среди информированных и утончённых людей, разделив его на составные части: интеллектуальную идею и животный импульс. Так называемая "душа" со всеми её беспокойными и слащавыми признаками сентиментальности, почитания, серьезности, преданности, и т.п., погибла при анализе. Ницше предложил переоценку ценностей, но Реми де Гурмон полностью разрушил все ценности.10 Мы знаем теперь, что жизнь - это бесполезная, бесцельная и разъединенная путаница миражей и лицемерия; и от первого шока такого знания возникла причудливая, безвкусная, вызывающая и хаотическая литература ужасного нового поколения, которое так потрясает наших бабушек - эстетическое поколение Т. С. Элиота, Г. Лоуренса, Джеймса Джойса, Бена Хечта, Олдоса Хаксли, Джеймса Брэнча Кэбелла и всех остальных. Эти авторы, зная, что жизнь не имеет реальной структуры, либо бредят, либо издеваются, либо присоединяются к космическому хаосу, эксплуатируя откровенную сознательную неясность и беспорядок ценностей. Для них это имеет привкус вульгарного принятия образца - сегодня только слуги, набожные люди и уставшие бизнесмены читают вещи, в которых есть какой-то смысл и ценности. Какой тогда шанс есть у автора, который не глуп или недостаточно обыкновенен для клиентуры "Cosmopolitan", "Saturday Evening Post", "Harold Bell Wright", "Snappy Stories", "Atlantic Monthly" и "Home Brew",11 не смущает, не пишет непристойного и недостаточно сумасшедший для читателей "Dial", "Freeman", "Nation" или "New Republic", и потенциальных читателей "Ulysses"? В настоящее время одно племя отклоняет его как "слишком высокоинтеллектуального", в то время как другое игнорирует его как невозможно домашнего и по-детски понятного.
Надежда Дансени на признание находится в среде литераторов, а не у толпы, поскольку его волшебство находится на такой высшей степени тонкого искусства, нежного разочарования и пресыщенности, которой может обладать только умеющий различать. Необходимый шаг к такому признанию - депрессия, которая, довольно вероятно, будет идти со зрелым пониманием современного разочарования и всех его последствий. Искусство было разрушено полным пониманием вселенной, которая показывает, что мир для каждого человека является всего лишь мусорной кучей, написанной его индивидуальным восприятием. Искусство если и будет спасено, то следующим и последним шагом к разочарованию; пониманием того, что полное сознание и истина сами по себе не имеют цены, и чтобы приобрести любое гениальное художественное возбуждение мы должны искусственно изобрести ограничения сознания и симулировать образец жизни - обычный для всего человечества, наиболее естественный, простой, старый образец, который древняя и идущая на ощупь традиция впервые дала нам. Когда мы видим, что источник всей радости и энтузиазма - удивление и невежество, мы будем готовы играть в старую игру в жмурки с насмешливыми атомами и электронами бесцельной бесконечности.
Тогда мы заново будем поклоняться музыке и цвету божественного языка, возьмём эпикурейское восхищение в тех сочетаниях идей и фантазий, которые мы знаем как искусственные. Не то, чтобы мы могли восстановить серьёзное отношение к эмоции - есть слишком много интеллекта за границами этого - но то, что мы можем пить вино из дрезденского фарфора в идиллической стране в фантазии автора, который будет играть со старыми идеями, атмосферой, типами, ситуациями и эффектами освещения в ловком способе иллюстрации. Этот путь окрашен нежным воспоминанием о падших богах, но всё же никогда не отступает от космической и слегка сатирической реализации истинной, микроскопической значимости людей-марионеток и их мелочных отношений друг к другу. Такой автор может избежать легкомысленности или вульгарности, но он должен сохранять интеллектуальную точку зрения на высшее и даже скрывать её, и остерегаться разговаривать серьёзным страстным голосом, который как доказывает современная психология, может быть или лицемерно пустым, либо нелепо животным.
И это не воображаемое описание Дансени, поэта текучей прозы, который пишет классические гекзаметры случайно, с его декорациями и реквизитом для неустанных божеств и еще более беспокойного Времени, завоевателя всего; о космических шахматах Судьбы и Случайности; о похоронах мёртвых богов; о рождении и смерти вселенной. Он пишет простую летопись о пятнышке в космосе, что называется нашим миром, который вместе со своими бедными жителями является лишь одной из игрушек малых богов, которые в свою очередь являются всего лишь сновидением МАНА ЙУД СУШАИ? Баланс между консерватизмом и изощренностью у Дансени совершенен; автор необычно традиционен, но он также ощущает хаотическую ничтожность ценностей как и любой утверждающий это современник. С тем же самым голосом, что воспевает движущие силы богов, он оплакивает сломанную детскую лошадку-качалку, рассказывает как желание мальчика получить обруч вынудило короля принести свою корону в жертву звёздам;12 при этом Дансени также удачно воспевает тихие деревни, дым идиллических очагов и огни в домах по вечерам. Он создаёт мир, который никогда не существовал и никогда не будет существовать, но о котором мы всегда знали и которого жаждали в мечтах. Он делает этот мир живым, не притворяясь, что он реален, а возвеличивая качество нереальности и заполняя всю вселенную снов тонким пессимизмом, заимствуя половину из современной психологии и половину из наших наследственных северных мифов о Рагнарёке, Сумерках Богов. Дансени одновременно и современен и мифологичен, он рассматривает жизнь правильно - как ряд бессмысленных картинок, но вкладывая в неё древние формулы и афоризмы, которые похожи на застывшие метафоры в языке, ставшие неотъемлемой частью нашего наследия, заветов и ассоциаций.
Дансени ни на кого не похож. Уайльд наиболее близок к нему, есть у Дансени некоторое родство с По, Де Квинси, Метерлинком и Йейтсом. Но все сравнения бесполезны. Его своеобразное сочетание дел и поведения уникально при его гениальности. Он не совершенен, или не всегда совершенен. Но кто может быть таковым? Критики жалуются, что Дансени иногда смешивает сатиру с атмосферой трагедии; но это порицание общепринято и аргументируется тем, что его сочинения не похожи на Ирландскую традицию, которая произвела такое бессмертное классическое произведение как "Кувшин с золотом" Джеймса Стивенса. Они придираются также к шагающим каменным богам и отвратительным индусским идолам в его пьесах, но это кляузничество ничтожно и слепо в своей интерпретации апокалиптического видения в терминах театральной механики. Любая критика автора сего эссе была бы скорее просьбой, сильным желанием, чтобы прежний мифотворец Дансени не так сильно изменялся в нового, удивительного Дансени-сатирика. Перевоплощенный Шеридан действительно драгоценен , но Дансени времён "Историй Сновидца" является чудом вдвойне, более драгоценным, потому что его никто не может повторить даже приближённо. Это - чудо, которое вернуло нам мечты нашего детства, если такие вещи могут вообще когда-либо восстанавливаться; и это - самый счастливый случай, который может знать земля.
Будущее темно и сомнительно, и среди разрушительного анализа и самоанализа там не может быть никакого места для искусства, каким мы знаем его. Но если существует какое-либо искусство, принадлежащее такому будущему, то это - творчество Лорда Дансени.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА
ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ: "Маргиналия" ("Аркхэм Хаус", 1944). Текст, основанный на Автобиографии (Библиотека Джона Хея, Университет Брауна), датированный 14 декабря, 1922. Лекция, написанная для встречи "Хаб-Клуба", любительской группы Бостона, в середине декабря 1922 (см. "Избранные Письма", 1.203). ГФЛ был восхищен Дансени с тех пор, как прочитал его сочинения осенью 1919-го года, в это время он также был на лекции Дансени в Бостоне (см. "Избранные Письма" 1.91-93). ГФЛ, вероятно, получил большую часть информации о Дансени из книги Эдварда Хейла Бирштадта "Драматург Дансени" (1917; переиздано в 1919; "Библиотека Лавкрафта" 91), а также из богатого освещения в газетах американского тура Дансени в 1919-20-х годах. Смысл эссе выводится в его заключительном разделе, в котором ГФЛ обдумывает роль искусства в современном обществе таким способом, который поразительно предугадывает идеи Джозефа Вуда Кратча в его"Современном Характере" (1929), книге, которая позже значительно повлияла на мысли ГФЛ.
Примечания
1. На самом деле Дансени родился на Парк-Сквер, 15, около Риджентс-Парка, в Лондоне, хотя замок Дансени стал его фактическим местом жительства.
2. "Если" был издан отдельно в 1921-м и также входил в "Пьесы о Далёком и Близком" (1923); ГФЛ не владел ни одной из этих книг и, вероятно, никогда не читал "Если". "Александр" был написан в 1912-м, но сначала был издан только в сборнике "Александр и Три Маленькие Пьесы" (1925).
3. "Боги Горы" появляются в "Пяти Пьесах" (1914); "Ночь в Гостинице" была издана отдельно в 1916-м и была включена в сборник "Игры Богов и Людей" (1917), который также содержал "Врагов Королевы". Дансени прочитал "Врагов Королевы" в Бостоне, когда ГФЛ видел его (см. "Избранные Письма" 1.91).
4. "Потерянная Шёлковая Шляпа" была сначала издана в "Пяти Пьесах".
5. ГФЛ позже прочитал "Дона Родригеса" (американское название романа - "Хроники Родригеса", 1922), который, возможно, стал источником вдохновения для рассказов ГФЛ "Он" (1925) и "Таинственный Дом в Туманном Поднебесье" (1926). См. статью С.Т. Джоши "Лавкрафт и "Хроники Родригеса" Дансени, Первоначальные Источники" (Нью-Йорк: "Hippocampus Press", 2003), стр. 177-81.
6. Дансени написал предисловия к сборникам Фрэнсиса Ледвиджа "Песни Полей" (1916), "Песни Мира" (1917) и "Последние Песни" (1918), а также к его "Полному Собранию Стихов" (1919).
7. "Далёкие Бедствия" датируются 1919-м годом.
8. Стюарт Уокер (1888-1941), американский режиссёр, который основал театр "Портманто" и поставил многие пьесы Дансени. См. переписку между Дансени и Уокером, переизданную в исправленном издании Бирштадта "Драматург Дансени" (1919).
9. См. Письмо Дансени к Мэри Фэй Дарр (10 июля, 1920), изданное в "United Amateur" 20, N 2 (Ноябрь, 1920): 22-23. О том какие любительские стихи выбрал Дансени в качестве судьи ГФЛ позже написал, что "Выбор Дансени был действительно интересным, но его решения были, конечно, свирепыми" (ГФЛ в письме к Фрэнку Белнапу Лонгу, 4 июня, 1921; Расшифровки писем Лавкрафта, издательство "Аркхэм Хаус").
10. ГФЛ начал читать Ницше приблизительно в 1919-м (см. "Избранные Письма" 1.86). Из сочинений французского философа Реми де Гурмона (1858-1915) ГФЛ прочёл, по крайней мере, "Ночь в Люксембурге" (1906) в 1923-м году ("Избранные Письма" 1.250).
11. ГФЛ издал "Герберта Уэста - Реаниматора" (1921-22) и "Притаившийся Ужас" (1922) в "Home Brew", профессиональном юмористическом журнале, в котором редакторами работали его коллеги по любительской журналистике Джордж Джулиан Хоутин и И. Дороти (МакЛафлин) Хоутин.
12. Ссылки на рассказ "Благдаросс" (в "Рассказах Сновидца") и на пьесу "Золотая Погибель".