Уральские Поэты. Стихи из Драмтеатра

Уральские Поэты

СТИХИ ИЗ ДРАМТЕАТРА

В 1996 году в драмтеатре уездного города N произошло следующее: реквизитор Баба Нина приклеила в служебном туалете записку "Не ставьте мыльницу под кран!" Эта нехитрая фраза вдохновила двух актеров и двух техников сцены сочинять стихи и клеить их на кафельные стены с помощью мыла. Маленький туалет был ими обклеен стихами сверху донизу два раза. Поэтов этих не знали в лицо, а подписывались они псевдонимами. В данный сборник вошла лишь малая часть их стихов, так как многие ныне звучат нецензурно и несолидно. Общий стиль - черный юмор.

Часть I - 1996 год.

Да будет ныне вам известно,

Чтоб избежать душевных ран

И ссор с уборщицею местной,

Не ставьте мыльницу под кран!

Уж коль здоровье, чистота

И гигиена вам не чужды,

Советую вам неспроста

Её засунуть, что есть силы

Подальше..., ну а мыло

Забрать на собственные нужды.

Не ставьте мыльницу под кран!

(К.Р.)

Не ставьте мыльницу под кран,

А лучше бросьтесь с ней под танк.

Нечеловеческая сила,

Ну, сделайте же нам красиво.

Безумству храбрых поём мы песню,

Жить без приколов довольно пресно.

Какой вопрос, такой ответ.

- Вопросы есть? - Вопросов нет.

Шурши подошвой, маши крылами,

Все счастья ищут, бренчат словами.

Ползти по этой крутой дорожке

И у улитки загнутся рожки.

Ты извернись как лебедь в схватке,

Не дай душе свалиться в пятки,

Раскрой дрожащие ладони,

Пусти на волю, если стонет.

Вот полетала, покружилась,

И вниз ушла, там затаилась.

Ну, бог не выдаст, свинья не съест,

Нам не хватать уж с неба звезд.

В любви отказ, на сердце стужа,

И врать мне вовсе не резон,

Никому я здесь не нужен -

Старый засранный бизон.

Что ж, женщины ушами любят,

А сердцем, видно, дураки;

Когда-нибудь меня погубит

Привычка отдавать долги.

Рабиндранат Тагор,

Находясь в японском плену.

Нигде такого больше нет:

Теперь актёры и актрисы,

Оставив пыльные кулисы,

Быстрей стремятся в туалет.

Любой уборщице мы скажем:

Об этом можно лишь мечтать -

Сюда войти приятно даже

И посидеть, и почитать.

(К.Р.)

Не бойтесь, зайдите сюда на немного,

Здесь чисто, уютно, есть место сидеть,

Есть время подумать и кафеля много,

Пишите, творите, чтоб больше успеть!

(К.Р.)

Мыльная опера

(с сокращениями)

Не ставьте мыльницу под кран.

Постойте, люди, вы ж не звери.

На что вам богом разум дан?

Чтоб надпись разобрать сумели -

"Не ставьте мыльницу под кран!"

Не ставьте пальчики под нож,

Вам неудобно будет кушать.

Ах, не хотите дядю слушать?!

Ну, режьте, коли невтерпёж.

Не суйте голову под кран,

Тут может всякое случиться:

То грязью шваркнет по ушам,

То мыло в пальцах растворится,

Иль голову заклинит там,

Как не крути, а стыд и срам.

Опять придётся обмочиться.

Не ставьте бомбы в поездах,

Не ставьте мины на мостах,

Не ставьте к голове наган,

Не ставьте на зверей капкан,

Не ставьте яйца под диван,

Не ставьте плечики в реглан,

Не ставьте Библию в Коран,

Не ставьте мыльницу под кран!

Чтоб жизнью этой насладиться,

Душевно надо облегчиться.

Поставишь мыльницу под кран -

Всем ясно, ты - тупой баран (стьюпид)

С.З.Б.

И не было мыла тогда, а тем более мыльниц,

И кран пресловутый никто и в глаза не видал;

За меньший во много раз грех

Удлинялась дорога из виселиц,

Был наложен запрет на похмелье,

Потому так народ и страдал.

И нередко вкусивший отрадного зелья,

Извиваясь всем телом в петле,

Бесконтрольно ногами болтал.

И хрипя еле слышно, сквозь смех и тупое веселье,

Средь глумливого стада,

Выгнув жаждущий рот, умолял -

"Развяжите, я больше не буду, ребята!

Вот вам крест, прочь удавки,

Я теперь навсегда завязал".

(Р.Т.)

И пусть нас жизнь перепахала,

Друзей твоих осталось мало,

Объездив кучу стран,

Всплакнёшь, увидев у вокзала,

Строку, что нас тогда связала -

"Не ставьте мыльницу под кран!"

Баба Нина

(Р.Т.)

Шумит вода в сосуде белом,

И входит женщина, под

Платьем тоже в белом;

И вешает на белый кафель

Беспощадною рукой.

Пролог к открытию

Словесных упражнений.

/Перевод с санскрита на хинди/

Шумит вода в сосуде белом,

И входит женщина несмело.

Прикрыто платьем белым тело,

Всё тело белое её.

И вешает на кафель белый

Такой изящной, нежной, белой

И полной трепетных сомнений,

Но всё же беспощадною рукой.

Пролог к открытию словесных упражнений,

Тем самым, нарушая мой покой,

И начиная новый круг мучений

И бесконечных сотрясений головой.

Р.Тагор, гуру

(возвращаясь из Таврии,

посетив имение графа Потёмкина)

Метаясь ночью на постели,

Я вдруг проснулся, наконец,

Дрожа от страха во всём теле,

В поту, весь бледный как мертвец.

Мне снилось дьявольское что-то,

Сплошной набор кошмарных мук,

Где из поганого болота

Торчали сто костлявых рук.

Они хватали то и дело

И за собой меня влекли,

И сердце вдруг похолодело,

Когда увидел я вдали,

Как выступает из тумана

Наш кран, что всех уже достал,

И мыльница под этим краном.

Ну, кто опять её хватал?!

И я вскочил. Кошмары злые

Враз отошли на задний план.

Я умоляю вас, родные,

Не ставьте мыльницу под кран!

(К.Р.)

Я шаг за шагом с волевым усилием

Всё ближе к унитазу подхожу,

Усердною рукою разломав ширинку,

Но дальше делать просто не могу...

Глаза бегут по сокровенным строчкам,

Лаская взор. Забывши о нужде,

Читаю в театральном туалете

Про мыльницу, про кран и про любовь.

И как не хочется здесь ставить точку,

В моём мозгу уже цветут кружочки,

Но здесь опять не ставлю точку,

И, наконец, найдя конец -

Я облегчился. Мо - ло - дец!

Князь Потёмкин

О, где же ты, предел безумству моему?

Р.Тагор (схватившись за голову 00 ч.00 мин.)

Предела нет на свете ничему.

/ Махатма Ганди. Из бесед с Рабиндранатом Тагором.

Эверест, ок. 5 в.н.э./

Я знавал одного кардинала,

Был хитёр он и падок на дам.

Знать двора за версту узнавала

Кардинала по рыжим усам.

В будуарах, где дамы встречали

Кардинала в ночные часы,

Все служанки давно уже знали:

На заре не сдержать им слезы.

Тем и был кардинал этот славен:

Проводив поутру знатных дам,

Умывался и мыльницу ставил

Он под свой протекающий кран.

/Махатма Ганди.

Высказывания о деятелях французского двора.

После посещения Пале - Рояля. - изд. 1997 - /

Не плюй в колодец

/Трансцендентальная песнь/

В Париже видел я одну картину -

По улице бежал мужчина голый,

Прохожие ему плевали в спину,

Но стойко он сносил судьбы уколы!

Бежал он гордо, сильный и высокий,

Не замечая толстого блондина,

Что догонял его, желая бить жестоко

За то, что тот жену его обидел.

Подробностей я не припомню точно,

Но, видимо, застукал толстомордый

С женой нагого. (Счастье так непрочно).

И вот теперь бежит мужчина гордо.

Он не терпел физической расправы

И не любил, когда толпа глумилась,

И мысль одна: "О, времена! О, нравы!"

Во время бега в голове крутилась.

Но вот он ловко юркнул в подворотню,

Толпа с блондином мимо пробежала...

Вот так, друзья, назад тому лет с сотню

Впервые повстречал я кардинала.

/Махатма Ганди во время создания живописного полотна

"Вид на Монмартр с минарета храма Каабы в Мекке" с

последующим актом левитации.

1732 г. 25 метров над уровнем моря/

Подчас судьба бывает к нам жестока,

Подчас рожает женщина до срока,

Подчас вся жизнь нам кажется обманом,

Но ничего нет хуже мыльницы под краном!

/Махатма Ганди, долбанувшись о землю после акта левитации,

который прервался вследствие столкновения с истребителем

"Стеллс". 1996 г. Полдень. Граница Тибета с Гваделупой/

Он гордо так, подняв главу седую,

Стоит, не глядя вниз на мостовую,

И только месяц на ночь в небо всходит,

Сюда беременные женщины приходят.

Они с голов своих платки снимают

И яйца тухлые в лицо ему бросают.

Они кричат ему: "Обманщик! Совратитель!"

И на ступни ему плюют. Вы поглядите!

Затем просверливают дырку там, где нужно,

Туда заталкивают порох дружно...

Но тут, увы, лишь петухи пропели,

Все разбегаются с досадой - не успели!

Приходит утро. Женщины толпою

К нему идут, неся цветы с собою,

И на колени встав пред всем народом,

Глаза ему и губы мажут мёдом;

Затем из дырки порох вынимают

И розы алые туда ему вставляют.

И к каменным ногам припав вплотную,

Ступни оплёванные нежно так целуют.

Но вот приходит ночь...

Ришелье - Махатме Ганди, с уважением,

После прочтения стихотворения Махатмы Ганди "Я памятник себе воздвиг нерукотворный".

Париж. Осень 1640 г. Булонский лес.

Посвящается индийскому философу

Рабиндранату Тагору

Зло и Вечность

О, старый друг, Рабиндранат!

Я в имени твоём два слова ясно слышу:

Природы дар: рябина и гранат...

Постой, ещё три слова вижу.

В начале раб ты, а потом

Ты с богом Индрой чем-то связан,

В конце ты ранен, но о том

Мы знаем из твоих рассказов.

Ты сквозь века пронёс свой пыл,

В Париже мамонтов ты видел,

Тремя шагами все миры покрыл,

И миллион людей обидел.

В Бастилии сидел ты 300 лет,

Когда вся стража про тебя забыла.

Перекусив решётку, вышел ты на свет;

Был век двадцатый - это чудо было.

Ты стать решил философом, похвально,

В твоих стихах зародыш знанья был.

О, горе было нам, когда случайно

Ты "Стиморол" в обёртке проглотил.

Ты выжил, мир вздохнул, но тут же

Ты создал зло, накинув на людей аркан.

Ведь сделать ты хотел как можно хуже -

Взял и поставил мыльницу под кран!!!

Доктор Паркер. Стоунхендж. Англия.

День весеннего равноденствия. Ветер 5 м/с.

В пустыне, выжженной от солнца,

Раскинув руки, он лежал.

Пять дней прошло, как от японцев

Он из тюрьмы сюда бежал.

Над ним стервятники летали.

Его разбитые очки

Лежали рядом и сверкали.

Но угасавшие зрачки

Не различали крыльев страшных.

Небритый, высохший, худой,

Он умирал от дикой жажды,

Хотя ещё был молодой.

А как он сел - не помню точно,

Наверно был изрядно пьян:

Однажды сдуру взял и ночью

Поставил мыльницу под кран.

На солнце в красном небосводе

Бросает он последний взор,

И кровью на руке выводит:

"Я есть Рабиндранат Тагор".

Кардинал Ришелье - Рабиндранату Тагору,

С любовью и уважением, после прочтения

Книги Рабиндраната Тагора

"Моя жизнь в японском плену".

Дворец Пале-Рояль

Кардиналу Ришелье от Рабиндраната Тагора

Я видел, будучи в Париже,

Как импозантно вы плащом взмахнули,

В Булонский лес отправясь на охоту.

Хотелось мне узнать поближе,

Как ловко удаётся избежать вам пули,

Клинков отравленных и выжить

Во всех интригах, стычках и дуэлях

Растленного и подлого двора.

Я вам завидовал, мон сир,

Ведь было время, и я в Бастилии сидел

За то, что, будучи больным чумою,

Устроил в храме пир горою.

И на весь свет и клерикальный мир

Воспел и восхвалил не королей,

А мыльницу ничтожную, простую.

Был схвачен ночью, подло, без суда, избит,

Закован в цепи, в казематы брошен.

Не столь мученья пытки создавали мне,

Как то, что был морально уничтожен.

Вот вам тогдашнее моё переживание!

Всем авторам посвящается, а также

читающим сии стихи

Вот это да! Тут все поэты!

И я того не избежал.

В стенах любого туалета

Сортирных вирш устроим бал.

Процесс опишем и клиентов,

Их недостатки, ум и честь,

Отдельно взятые моменты...

О! Для стихов нам тем не счесть!

Но есть одна больная тема,

Она похуже старых ран,

О, наша жгучая проблема:

"Не ставьте мыльницу под кран!"

И закипело, забурлило,

И вирши полились рекой.

Попёр поток нетерпеливый

И каждого увлёк с собой.

И словно приступ диареи*

Напал на каждого из нас,

В народе панику посеяв,

Сидим в сортире ровно час.

Ну не прорваться, в самом деле!

Одно и то же всякий раз.

Пустите! Что вы там засели!?

Уж искры сыплются из глаз!

Я не поэт. Слова простые,

Простые, ясные как мир,

Я вам скажу: "Мои родные,

Не вешайте стихов в сортир!!!"

Вариант: Я не поэт. Слова простые,

Хоть в них банальности изъян,

Я вам скажу: "Мои родные,

Не ставьте мыльницу под кран!"

(М.Г.)

Ответ пасквилянтам

Моча, чесотка или вши

Тебя снедают, милый,

Ты словно рьяный реваншист,

Защитник всех сортиров.

Какая пламенная страсть,

Какая тонкость слога,

Но всё, что ты писал - не в масть,

Хоть сказано не плохо.

И что задело так тебя?

Причина в чём укора?

Люби людей, и жизнь любя,

Оставим эти споры.

(Р.Т.)

Ты, говорящий о чесотке,

А также, вшах!

Приди танцующей походкой,

Чеканя шаг,

Сюда, где средоточье хлора

И белизны.

Но не смотри с немым укором

И не казнись

Из-за того, что дверь закрыта

В наш туалет,

Но где собака та зарыта, -

Ищи ответ.

Гляди остекленевшим глазом

В немую дверь,

Причин не угадаешь сразу,

Ты мне поверь.

Ты думаешь, там кто-то злобный, -

Вот хулиган -

Втихую мыльницу удобно

Суёт под кран?

А может, ты решил, мой милый,

Воды там нет?

Но нет, ты рассуждаешь хило -

Вот мой ответ:

Вас с посещеньем обломаю,

Мой vis-Ю-vis!

Там я стою и вслух читаю

Твои стихи!

Тадж-Махал. 1852 г.

Махатма Ганди - Рабиндранату Тагору,

с любовью, по дороге из Калькутты в Сидней и Москву

Ну что глядишь ты так несмело?

Прочти, подумай и остынь.

Теперь же повернись, коль сделал дело

И мыльницу от крана отодвинь.

(К.Р.)

Тупые люди избивали мальчика больного.

Он не кричал, не произнёс ни слова,

Всю ночь проплакал тихо, жутко.

Кровь по груди стекала каплями мазута.

В темноте

Паяльник я поднёс горячий к телу,

И ты пронзительно запела - в ответ.

А он глядел оторопело на проступавший след,

Рукой зажав те капельки; и смутно,

Как дети без греха вы умерли,

Так и не встретив утро.

* * *

А кто-то где-то там

Из этих мёртвых тел, не напрягаясь,

Мыло изготовить, гад, сумел,

И мерзко улыбаясь,

Положил под кран его небрежно,

Назвавши просто - "Утренняя свежесть".

(Р.Т.)

Чу, мужики, кто-то стонет в-о-о-н там, у порога,

Завёрнутый в грязную тряпку нелепо;

Вас бог покарает, не давшие пива мне банку;

Неужто не обломиться и капельке малой из изобилия рога

Дошедшему до последних пределов,

Изгвазданному перипетиями жизни смолёной?

Проклятье! То брат умирающий наш низвергает позывы,

До рвоты поганой доводящие нас неуемных.

Уйми же слезу, источающую не токмо что сердце,

А даже и камень гранитный.

Такие же мы, как и ты,

И тем же страдаем недугом паршивым,

Яко дикие звери, возолкавшие страстью

К водище, извергающей огнь чудотворный

Из сердца и в чреве прогнившем!

(Р.Т.)

Инфернальное

О, Сатана! О, демоны маразма!

Изгибы тела ваши удручали своей плотью.

Бамбук гораздо крепче, чем мой разум,

И тот от безысходности загнулся подлой.

Кричала выпь, в болото погружаясь,

И крики эти рвали сердце всласть.

Так, целый день по сторонам мотаясь,

Нажравшись как свинья, замри и рухни в грязь.

Ну, вот свершилось, надо было сразу,

Замедленность в решениях - облом.

Я надругал свой рот поганой фразой,

Глаза же залепил, упав, дерьмом.

Так хорошо лежать в грязи, так славно.

Желанье истину познать пошло на слом.

Не важно, где второстепенное, где главное;

И, предвещая кару, перед вспышкой

ударит в небе колокольный гром

Р.Тагор (нажравшись дерьма)

Вам не понять мои причуды!

Такой талант мне богом дан.

Я предаю вас, как Иуда,

И ставлю мыльницу под кран!!!

/Ганди, Махатма. Уезжая из Индии в Антарктиду/

Дели, Храм Ханумана. 1853 г. Полдень

Последний день,

Я на грани упадка,

Две вещи на выбор:

Позор или смерть.

Часы истекают,

Всё меньше до завтра.

Никто не поможет,

А может успеть?

Смерть, ползущую под ногами,

Размозжить головой о бетон,

И подняться с заплёванным знаменем

На поверженный бастион.

Но храбрость моя

До поры и до времени,

И руку возмездия не отведёшь.

Завою от страха

И в полном смятении

Воткну под ребро...

Незаточенный нож.

/ Увы, я выжил. /

Р.Тагор. Научная станция Новолазаревская.

Земля Королевы Мод. Антарктида. Полярная ночь.

- 273,3 ? С / Абсолютный ноль /

Раз в Антарктиде был несчастный случай -

Там разморозилась водопроводная система.

Ещё бы! Абсолютный ноль всем кровь морозит,

И в туалете надпись инеем покрылась;

Прочесть ту надпись было невозможно.

И вот что вышло из-за этой непогоды:

Не отодвинул кто-то мыльницу от крана,

Тем самым, нарушая распорядок;

Та мыльница примёрзла к крану прочно,

И в ярости электрик /он же сторож/

Рванул рубильник, отопленье отключая,

И разморозилась водопроводная система...

/М.Ганди, мемуары, отрывок, 2086 г. до н.э./

P.S.

"Чем я могу дела свои ничтожные прославить?" -

Подумал я, когда в сортир пошёл;

Но ничего, увы, не смог себе представить,

Но то, что мыльницу под кран не надо ставить -

Вот это я усвоил хорошо.

/Махатма Ганди, после посещения первобытного стойбища

на Урале в 752 г. до н.э./

Если ты от трудов бесконечно устал,

И тебе надоела борьба,

Если рок над тобою как памятник встал,

И лютует злодейка - судьба,

Если кто-то тебя откровенно послал,

Так что ты "там" сидишь до сих пор,

Если кто-то ботинок тебе оплевал

Или выпил всю кровь режиссёр, -

Заходи в эту дверь, не горюй, чепуха!

В душу всем просто-напросто плюнь!

На, возьми эту мыльницу, выкрикни: Ха!

И под кран её злобно засунь!

Кардинал Ришелье,

с любовью из Бастилии

Среда обитания

(из цикла "Nonsense")

Сначала на коньках зимою

По льду озёрному катил,

Ну а потом коньки на лыжи

К весне поближе я сменил.

А летом в лодочке на вёслах

По глади озера скользил;

Уж вот когда на дно нырну,

"Блины" на ноги наверну от штанги;

А чтоб не утонуть -

Скафандр со шлемом в форме банки

Болтами крепко затяну.

Скафандр надёжный, водолазный,

В нём хоть сегодня на луну,

И никакой мутант заразный

не сможет ни за что куснуть.

Р.Тагор (проходя предварительную подготовку

в военном лагере "Уэст-Пойнт", США)

Ликует жизнь!

(из цикла "Nonsense")

Ну почему всегда так плохо?

Кто виноват на этот раз?

Преставился Сергей Курёхин,

Завял раб божий и угас.

А ты стоишь и палец лижешь,

Пуская слюни до локтей.

Ну что стоять? Возьми портвейн,

Тоску, печаль свою залей.

Прими на грудь, не надо ниже,

На сердце станет веселей.

Ты только вёдрами не пей,

Ну и совсем уж не робей.

А кто герой и кто злодей -

Не знаю, чёрт меня убей.

Ну что, девчонки, всё O'кей?

.......................................

Ликует жизнь. А смерть сильней!

Р.Тагор / скорбя и медитируя, едучи в поезде

Ижевск - Салехард /

(из цикла "Nonsense")

Так что же опять засвербило в мозгу

Кислородно-резиновой шлангой?

Так, что пот по плечам заструился

Прозрачен и свеж,

Как раскрытые намертво окна.

Плююсь в напряжённые стены,

Болотною хрюкаю клюквой,

К свиньям собачим бросьте меня и оставьте.

Забинтованною грудью

Поздно кидаться на амбразуру,

Тупо сжимая пустую кастрюлю.

Плямкает съеденным супом

Последняя, кажется, мысль на сегодня.

(Р.Т.)

Часть II - 1999 год.

"Да, были люди в наше время"

Каких людей мы потеряли,

А что приобрели взамен?

Какие люди здесь писали -

Но где же мудрость этих стен?

О, эти стены много знали

И много видели они,

Они стихи не выбирали,

Поэты щурились на них.

А что теперь? Теперь упадок

И запах хлорки и миазм,

Поэты выпали в осадок,

Застиг их старческий маразм.

Увы, увы, нам, горе стенам,

Которые терпели нас.

Не кровь теперь бежит по венам,

А старый выдохшийся квас.

Всё почему? Ответ неясен,

И мыла нет, и мыльниц нет;

Без мыла туалет ужасен,

Смотреть противно. Туалет!

А раньше - то-то наслажденье,

Зайдёшь, кайфуешь как султан.

И чтоб вернуть нам вдохновенье,

Верните мыльницу под кран!

А.М. Тахамиднаг (после реинкарнации)

из собрания сочинений XX века

Почти стансы

Вот и снова стихи,

Вот и снова начало,

Как они не плохи,

Не начну я сначала.

С новой строчки, смеясь,

Я начну, я открою

С новым временем связь,

И со старым, не скрою.

Пусть хромает мой слог,

Пусть пишу в туалете.

Но кто лучше-то смог,

Или хуже? - Ответьте.

Вот Тагор, Кардинал -

Эти двое со мною.

Доктор Паркер отпал,

Как созрел сам собою.

Так и пишем втроём,

Так и ходим, хромаем,

Не за длинным рублём,

Если кто понимает.

А.М.Т. (рыдая)

Немного серьёза

Друзья мои, зачем вас злоба гложет?

Зачем стихи со стенок вы сорвали?

Вам юмор не по вкусу, или может

Тому помехой - для чего вы прибежали?

А мне казалось, что мы все одна семья,

Зачем же так свирепо рвать бумагу?

Зачем всерьёз воспринимать меня

И всех, кто пишет всю эту бодягу?

Давайте будем нежными друг к другу.

Давайте помнить - мы из творческого круга.

А если наши вирши отравили жизнь -

Ну, что ж, вздохни и мыльницу от крана отодвинь.

А.М.Тахам 1999 г. вчера

"Да здравствует мыло душистое!"

(К.Чуковский)

После посещения мыловарни

Тонны спрессованной пены

В последний отправились путь.

Конвейер работал в три смены,

Забыться теперь и уснуть.

Но снятся собачки и кошки,

И хвостик крысиный с ногой.

Увидел Корней бы Чуковский,

Он стих написал бы другой.

Сменяются руки и лица,

И брызги из крана летят;

Почувствуй, пришедший умыться,

Из мыльниц затравленный взгляд.

Найдено в сиротском приюте для детей-индусов

им. Тагора. Туруханский край

Хозяин мыльной фабрики (Сон Р.Т.)

Я видел сон, о, это было жутко,

Всего не в силах описать слова,

В кровавой пене, словно чья-то злая шутка,

Закатаны по локоть рукава.

Стоит хозяин, и его душонка

Ни жалости не знает, ни любви,

И фартук весь и белые ручонки,

И волосы его в крови, в крови.

Он делает своё простое дело,

На все, взирая молча свысока,

Сворачивает головы умело,

Ломает кости, а в глазах тоска.

Он душит их легко, и он спокоен,

Он рвет их на кусочки, на маслы,

и мощной волосатою рукою

Бросает их в кипящие котлы.

О, как кричали бедные зверюшки,

Я слышу до сих пор их общий плач,

И вижу эти хвостики и ушки,

Что вырваны тобою, о палач.

И вдруг нежданно сверху появилась

огромная и страшная рука,

Его схватила, горлышко сдавилось...

И я вскочил, напуганный слегка.

Кардинал Ришелье,

где-то в Северной Африке, на постройке

мавзолея для Рабиндраната Тагора

УК РСФСР ст.144 (1)

"О времена! О нравы!"

Мне хочется плакать, кричать и стонать,

Рычать и беситься, и волосы рвать.

Подумайте сами, коллеги - друзья,

Что здесь происходит, представить нельзя.

Сначала борьба не на жизнь, а на смерть,

Чтоб даже и думать никто не мог сметь

Под кран сунуть мыльницу, он же течёт!

Победа пришла; но какой идиот

Теперь, позабыв про коллег и друзей,

Ворует из мыльницы мыло, плебей?

Оставьте в покое сей пенный кусок,

А то он, как водится, будет не впрок,

Вы будете мыться им, шкура сползёт,

И правый ваш глаз прямо в слив упадёт.

А.М.Т.

(сидя в жюри присяжных, дело об импичменте Б. Клинтона

17:00 по Гринвичу, факсом из зала суда)

Прикосновение к чуду

(Во имя отца, сына и святого духа. Аминь)

Пустая сцена, дремлет зал,

Лишь слабо освещён портал,

Пыль опустилась и легла

На все доступные места,

Как серым пухом обмела,

Свой, наконец, найдя причал.

Сверчок в углу под сценой ожил,

Никто кулисы не тревожил,

Все закутки укрыла мгла,

И там до света замерла,

Как будто кто её стреножил.

Ушли во тьму дневные дрязги,

Ночь принесла покой и сказку,

И в два заботливых крыла

Мою усталость облекла,

Ненужную отбросив маску.

Мне снился белый мягкий снег,

И лица добрые, родные,

Все люди словно неземные,

Един в них бог и человек.

Вдруг шум и грохот, сон разбили,

Вокруг нависли рожи злые,

Зажёгся свет, раздался крик:

"Что ты тут делаешь, старик?"

И вверх взметнулись клубы пыли.

Пинками вышвырнутый в грязь,

Души я не утратил связь

С тем чувством мира и покоя,

Что мне подарено судьбою

И не даёт совсем пропасть.

Р.Тагор

(нечаянно уснувший после спектакля и прикоснувшийся

во сне к чуду духовного просветления). Россия.

Песнь гималайского петуха

Любил петух ромашку белую.

Срывая голос, в мире чистых форм хрипел,

Впадал в экстаз, в маразм, гордыню пестовал,

Среди забитых кур рассвет встречал,

Встречая, пел.

Он пел любовь, он пил их кровь,

Ел ненависть и рдел.

С кровавыми, похмельными глазами

Вставало солнце в летнюю страду,

К полудню припекло,

Но, не взирая на жару,

Петух последний раз прокукарекал,

И алый гребешок, сверкнув, свалился на траву.

Куда не кинь - поникшие цветы.

А он бежал, уже без головы,

Почти летел к ромашке обесчещенной.

К обеду дело шло, косили поутру.

Так и погибли оба, не повенчаны,

Отдав всю страсть косе и топору.

Р.Тагор

перевод с хинди назло на русский

А паразиты - никогда!

Вы были в Индии, друзья? А я бывал.

Рабиндранат, Махатма, Кардинал.

Какие люди, как они блистают

Своим умом и юмором. Бывает,

Что их друзья - коллеги унижают,

Ногами топчут, в грязь стихи бросают.

Но их не сломишь, прочен их союз,

И каждый тихо шепчет: "Не боюсь

Ни мрачных козней, ни врагов!"

Смотрите, как лица их горды, красивы,

Зрите, как их корежит рифма и строка,

Как плодовито пишут, и пока

Сомнений нет -

Секунда остановки для них подобна смерти,

И рука тверда, и верен глаз. Уловки

Подлейшего и грязного врага

Со твёрдостею камня отражают,

И труд неблагодарный продолжают.

Вы не бывали в Индии, друзья?

Вы не видали жизнь, - скажу вам я.

А.М.Т. - рыцарям круглого стола.

Кон. XX века

"Склероз вылечить нельзя.

Его можно только забыть"

В ожидании дождя

Сбили с копыт ударом убойной кувалды,

А по яйцам - серпом, и, смеясь, закатали в консервную банку.

Я копыт не отбросил, лишь слегка посинел,

Но запомнил вас, падлы.

Так что если вдруг что, буду чуток

с гранатой меж ног и на танке.

Бац и хрясь! Мордой в грязь!

Операция началась.

Операция "Буря в стакане".

Место действия - сквер возле бани.

Срикошетило в голову; кровь, висок, разрывая, стучала.

- Сгустки мозга сползали по веткам берёзы?

- Нет, клёна.

Не скучайте, козлы, это только начало,

Потому, что сегодня я в вас беспощадно влюблённый.

Небо хмурилось, ветер трепал коням гривы,

В жирных липких затылках затихла конвульсии дрожь.

Лишь случайный прохожий блевал у стены суетливо,

Напряжение снял наконец-то начавшийся дождь.

Р.Тагор, пневмопочтой из Hollywooda, январь 99

Р.Тагору

О любви

Я встретил их, когда уже светало,

Их было четверо, дебелых, молодых,

Они смотрели на меня устало,

Я ж глупо улыбался, пьяный в дым.

Я им открыл зияющие бездны,

Сознания и бреда глубину,

Я сокровенное им отдал безвозмездно,

И честных глаз своих голубизну.

Я рассказал им о берёзе в поле,

Я спел пять раз победный солнца гимн,

Поведал и о том, как я учился в школе,

О том, что в мир приходишь ты нагим.

Они смотрели на меня, моргая,

И душу мне терзала мысль одна -

Наверно недоступно объясняю,

Им надо проще, так как для бревна.

Да, да, конечно, их ведь не учили,

Я буду проще, буду, прост как грязь.

Они меня за это полюбили?

Они меня избили, матерясь.

А.М.Т.

Записка, оставленная в приёмном покое

госпиталя Святого Бонифация

Удивительные превращения в Новогоднюю ночь

Эх, как весело долбят ломами по крыше!

Мышцы спазмой в улыбке за уши свело.

Так и хочется ноги поставить на лыжи,

Под глаза - фонари, ну а в руки - весло!

Глохну в смехе утробном, рассыпался в визге,

Бьют восторга конвульсии с пяток до плеч,

Где-то лопнуло что-то, ударили брызги,

И попёрло, полезло и начало течь.

Вертухался по полу, скакал я и корчился,

Чтобы мысли словами облечь,

Но вопросы остались, ответы же кончились,

Смысл потерян, утрачена речь.

Мозг размяк как желе, деформация в черепе,

Лоб всё больше твердел, превращаясь в рога,

В ноздри запах ударил пахучего клевера,

И я, радостно блея, умчался в луга.

Р.Тагор (обычное дело)

P.S. "Не пей, Ваня, козлёночком станешь!"

Русская народная сказка

Индусы, будьте мужественны

Мы избивали репортёра

За пятым складом у ручья.

Их было четверо матёрых

Голодных дяденек и я.

А он молчал, не обзывался,

Он весь притих и присмирел,

И даже не сопротивлялся,

А странно так на нас смотрел.

Смотрел, вздыхал порою робко,

И скоро мягкий стал как воск,

Со звоном треснула коробка,

И дяди выхлебали мозг.

Печёнку вырвали и съели.

Я съел язык и левый глаз.

Мы просто кушать так хотели,

А денег не было у нас.

Я понимаю, это грустно,

И с мяса можно располнеть,

Зато вы знаете как вкусно?

Да это просто охренеть!

Его на части рвать мы стали,

Лишь провозились дотемна,

Изматерились и устали:

Не рвётся падла ни хрена.

Но тут же кто-то догадался,

Топор пожарный приволок,

Момент, и каждому достался

Большой и лакомый кусок.

Не бойся, кушай, бегемотик.

Я знаю: голодно пришлось,

Когда б ещё тебе животик

Набить так туго довелось.

Я подобрел, душой согрелся,

Тепло, улыбка на устах.

Я так наелся, так наелся,

Что аж рыгал потом в кустах.

Но это так, улыбки ради,

Зато живу теперь два дня.

Зачем же только эти дяди

Так странно смотрят на меня?

Кардинал Ришелье своим друзьям,

газета "Глазами очевидца"

Весёлые проделки по дороге в Ла-Рошель

/ Зима. Холодно. Скучно /

Кто там?

(токсические опыты)

Угощали мылом с водой из-под крана,

Отдай, не греши, и не нюхай даже.

Что этим сытым тупым обезьянам докажешь?

Пускай пузыри в перловую кашу,

Уткнувши лицо в ладони мозольные,

Отсчитай до десяти обратно

И медленно, по число по первое.

Облака плывут аэрозольные,

А ты на дно ушёл,

И будто бы нет тебя

Глаза вровень с землёй,

Луч проник сквозь траву,

Там олени прошли,

А я встать не могу.

Через хруст костей

Горлом воздух пей.

Пульс нащупал, есть!

И порозовел.

Туго в дно упрись,

Выбей крышку - люк,

Только реже всё -

Сердце тук - тук.

Рабиндранат Тагор

со дна Марианской впадины. 11022 м.

"Упасть и подняться; нет, лежать, раз упал".

А.Баширов из монолога в х/ф "Игла"

No pasaran

или муки графомана

По непролазным пёр полям,

Как заяц в той грязи петлял,

Или как ёжик сквозь туман,

Ломил по лесу и по пням.

Скользя, пластался по корням,

Вода стекала по бровям,

Пробьюсь, пролезу на таран,

В башке был полный тарарам.

От искр, летящим по рогам,

Горел вокруг пропан - бутан.

Пусть разразится ураган,

Своё возьму или пропал.

Нет, я ни капли не был пьян,

Не нюхал шам, не наркоман,

И к чему весь этот балаган -

Цимбалы, гусли, барабан?

Какой-то был во всём изъян,

Я остро чувствовал обман,

Как есть поэт и графоман,

Откроешь мыльницу - там кран.

Ещё бы долго так страдал,

Пока в болото не попал,

И дух его мой мозг пожрал.

Что ж, предсказуемый финал.

Р.Тагор с планеты Плюк.

Альфа в Центуре

(No pasaran - исп. "Не пройдут")

Прочь с дороги

(отповедь)

Заболела грудь, упал на спину,

Сломались ноги, уполз в кусты,

Не знаешь заранее - купи перину,

Раз невнимателен - таскай костыль.

Чинили крышу, выбили дверь.

Все такие разные, а я один.

Что в голове моей - поди, проверь:

Пустота или каша, или скомканный блин.

Рубили мясо, кому-то кость,

Борщ без сметаны, постные щи,

Глаза с прищуром, в них одна злость,

Тебе в морду плюнут, а ты молчи?

Бей чем попало, выпусти пар,

Куклу - макет, так похожий на гада.

Злоба пройдёт и откроется дар

Видеть в другом не врага, а собрата.

Войнам - конец, дружба народов,

Топор зарыли и миру - мир;

Но сколько вокруг ещё ходит уродов.

Плюнь, успокойся, зайди в сортир.

Р.Тагор,

после беседы с графом Л.Н.Толстым

на станции Остапово

Егорка и Музгарка

(из записок бывалого охотника)

Егорка бутылку украл самогонки,

Выпил, согрелся, уполз в борозду.

Её спохватились, пустились вдогонку.

Дорога лежала сквозь остья на Мсту.

Когда отмахали седьмую версту,

Услышали: кто-то поёт на мосту.

Продрали глаза: "Не, ребята, не он,

С горелой деревни Кузьма - почтальон".

Искали у бабки в соседнем уезде,

Звонили с часовни, стучали об рельс.

Вороны орали с церковных насестов.

Старухи молились и щупали крест.

Искали бутыль аж два дня и две ночи,

Видать припекло, что ж, решил я помочь им.

Ягдташ подпоясал, одел мокроступы,

Музгарку позвал (блох ловил он с тулупа).

Музгарка - собака, приятель старинный,

Он сразу взял след на лугу (за рябиной),

Помчался к обрыву,

Сквозь запахи псины я чуял первач на бегу.

У ямы, засыпанной на берегу

Музгарка скулил, из неё ж ни гу-гу.

Он лапами вырыл поглубже сколь смог.

Скрючились намертво пальцы в песок,

Егорка лежал со зловещей ухмылкой,

К себе прижимая пустую бутылку,

В одних рваных ботах, совсем без носок.

Давно уж бабанька связала носки,

Да вот задержалась посылка в пути;

И только намедни Кузьма приволок,

А мальчик калекой остался без ног.

............................

Ужо лет осьмнадцать минуло с тех пор,

Подох мой Музгарка, стал взрослым Егор,

Заведует почтой в деревне своей,

И, мир, говорит, не без добрых людей.

Р.Тагор,

сидя с Маминым - Сибиряком

и Иваном Тургеневым

у костра в ночном, после

пары - тройки можжевеловой.

Лепота.

("Остья" - скошенные колосья, "Мста" - река в Новгородской области)

К 75- летию со дня смерти Ленина В.И.

21 января 99 г.

Ветка бьёт в моё окно.

Скачут яблоки по полу.

Это было так давно.

Лето кончилось, и в школу?

Всё казалось мне большим

И не познанным ещё:

Почему из печки дым?

На стене зачем ружьё?

Что-то в воздухе носилось,

Колосился в поле хлеб,

А потом беда случилась,

Сатана пошёл в набег.

Книги, зеркало, рояль,

И резной буфет из дуба -

Стали просто инвентарь,

Дом назвали сельским клубом.

Враг побил кресты и хлеб,

Жив остался, пронесло.

Как-то сразу повзрослел,

Пропитавшись этим злом.

Рос спокойным, не злодей,

Но накликали беду,

Сжёг я дом, убил чертей

В восемнадцатом году.

Жил один потом, как пёс,

Без любви, скрывался, врал.

Кто-то видимо донёс,

Так попал сюда, в централ.

Вспомнил дом, залитый солнцем,

Сад и яблоки в листве,

У тюремного оконца,

За секунду до расстре...

Р.Тагор,

обнаружив под слоем краски на стене

в камере смертников. 1924 г.

История болезни

(Всем поклонникам культа "Вуду" посвящается)

Работал, помню я, в одной психиатрической больнице,

В приёмный привезли покой трёх психов, чтоб им провалиться;

Один держал в руке тетрадь, второй перо имел за ухом,

А третий принялся орать: "Где тут сортир, а, вашу мать!?",

Свой крик сопровождая стуком о близстоящую кровать.

Тут прибежали санитары,

Их повязали в тот же миг,

Но тут не кончились кошмары,

Судьбы посыпались удары

На мой линяющий парик.

(Парик достался мне в наследство,

Но не об этом я, нет, нет.)

Искал я долго, долго средство

Как прекратить мне этот бред,

И как в психиатрии след могу оставить я?

Посредством инъекций в вену или зад?

А может в пасть таблеток кучу им напихать?

Я был бы рад, когда они устроят бучу,

Всех их к кроватям прикрутить,

И по коленкам остолопов, блин, молотком передолбить,

Потом секунду улучить

И шприц им сунуть прямо в ж...

+ + +

Так думал я, и я не скрою,

Казалось, к цели близок я,

Ещё чуть-чуть, но эти трое -

Они вели себя порою

Тишайшим образом, друзья.

Да, иногда они шумели,

С ума сходили, песни пели,

Но в основном они писали

В своей тетради что-то там.

Неоднократно слышал сам -

Они друг друга называли:

Махатма Ганди, Кардинал, Рабиндранат Тагор.

Едва ль вниманье б уделять я стал их творчеству,

Но что забавно,

Сперва они писали славно - про кран и мыльницу,

Любовь большое место занимала у них в стихах,

А следом плавно её наука заменяла.

Но вдруг всё поменялось - кровь,

Кишки и кости в мыльной пене,

Каннибализм, какой-то Ленин,

Резня, убийства вновь и вновь.

Их помрачённый вызвал разум

К осуществлению кошмар,

Как жаль, что я не понял сразу

Какая в клинике зараза,

Какой мне нанесён удар!

К тому же эти психопаты облюбовали туалет,

Чтоб клеить там свои стишата.

+ + +

Иного выхода мне нет,

Я завтра ровно в полвосьмого

Всех санитаров соберу,

(Довольно резаться в буру).

Скажу вступительное слово,

Мол, психов в порошок сотру.

А санитары заведутся,

Они всё сделают на "..ять",

В крови больные захлебнутся,

Её моря здесь разольются.

Теперь они уж будут знать,

Как здесь себя вести им надо,

Я их заставлю замолчать,

Ужо попляшут эти гады.

+ + +

Что там за шум и что за крики?

Кто смел нарушить мой покой?

Я им сейчас...

Да это психи на волю вырвались толпой!

Они бегут по коридору,

Всех впереди Махатма, ой!

Они взломали все запоры,

И все несутся прямо в мой кабинет....

Скорей бумаги мне нужно спрятать от греха!

Не дамся этим психам, ха!

Ведь мне не занимать отваги.

Махатма дверь взломал, подлец.

Вот гады, кажется...

А.М.Т.

Найдено во взломанном сейфе лечащего врача,

переложено на стихи во время пляски Ватуси

- Доктор, что со мной?

- Будете жить.

- А не поздно ещё?

- Что не поздно?

- Зарыть?

-? -

Параграф, устав, уложение, правило,

Нарушена буква, пинком за сто первый.

Заткнись, молчи в тряпочку, не разговаривай.

Чем больше елея, тем более стерва.

Листочками серыми стены обклеил,

С умом не дружу, напишу, как могу,

А если совсем ничего не сумею,

Себе пожелаю того, что врагу.

Позвольте изгою к мощам прикоснуться,

Пусть палец гноится, и скрючило таз;

Так хочется взять, когда все отвернутся,

Губу оттянуть и закрыть ею глаз.

О, как тяжела непонятливость эта,

Скрипят стопудовые в нас жернова,

А надо всего-то, чтоб зваться поэтом,

Лишь правильно в строчках расставить слова.

Кондомы в аптеках и гнутся и мнутся,

Нам нужен особый, гранёный алмаз,

Как зёрна в муку все слова перетрутся,

Со стенок сползут и уйдут в унитаз.

Р.Тагор, балансируя на весах Фемиды

в надежде сдёрнуть повязку и

заглянуть ей в глаза.

Примечание:

101^й километр - место высылки неугодных режиму

Condom - англ. - презерватив

Возвращение блудного сына

У центрального столба колыхалася толпа.

Всю деревню облетела, разнеслась окрест молва.

Времена сейчас тугие, цены стали дорогие,

Доллар будет 29 или даже 32.

Враз продукты раскупили, вход и выход перекрыли,

А деревья порубили и пустили на дрова.

Потом снова говорили, засыпая, говорили.

Просыпаясь, говорили; всё засыпали слова.

Жизнь на месте не стоит, ясно всем как дважды два,

Сколько не талдычь "халва", вряд ли снова засластит.

У кого чего болит, тот о том и говорит,

Вот и мозга инвалид как в сортире завопит:

"Он вернулся! Он воскреснул! -

Доктор Паркер всем известный,

С неопознанных созвездий к нам на выручку летит!"

И разверзлись небеса, и затихли голоса

Про картошку и капусту, и про разный колбаса.

Из всемирного кольца, как цыплёнок из яйца,

Скорлупу разбив пространства, выплыл контур в пол-лица.

Вот поднял он кверху руки,

Под глазами видны крУги,

Чуть придерживая брюки,

Спрыгнул с неба, как с крыльца.

- Я вернулся обновлённый, буду снова почтальоном

Между вами и мирами из всемирного кольца,

Я несу свет мирозданья, радость, страх и наказанье.

А теперь прошу вниманья: лапца, дрица, оп-ца-ца!

Р.Тагор, падший ниц

Чок или не чок?

(висело на смывном бачке)

Словно чёрненький бы-чок,

Круто выгнув свой бо-чок,

Опроставшись торопливо

Извержением бурливым,

Надо мной навис ба-чок.

Я подпрыгнул как хар-чок,

Сдвинул набок колпа-чок,

И, нащупав дырку слива,

Запендюрил туда сливу,

А вдогонку свой бы-чок.

И теперь минут уж тридцать,

(Или где-то даже сорок),

Там какой-то ихтиолог,

А быть может звездочёт,

Изгаляясь, матерится:

"Где ответственные лица?"

То ли к рыбам, то ли к птицам

Устремлён его зра-чок.

Смотрит будто в телескоп,

В пол закрепленный с упором,

И лишённый вдруг напора,

Из саксонского фарфора,

Белый, полный звёзд тол-чок.

Спусковой терзая тщетно,

Одинокий и безвредный,

Пусть не вечный, но бессменный,

Искорёженный крю-чок,

Что торчит здесь худо-бедно

Не один наверно срок.

Из крепления он вылез,

А когда случился кризис,

Вдруг возьми и вовсе вырвись,

Отпружинив прямо в лоб.

Не поймёт он, что за чёрт?!

Дверь закрыта на замок.

И не знает, что снаружи

Там написано "Учёт".

Просто стало очень нужно

Запереть на время нужник,

Чтоб узнать - по сколько мыльниц

Здесь расходуется в год.

Видишь - ниже, где "Учёт",

Пририсованный зна-чок?

Ну а ты чего подумал?

Нет, конечно, дура-чок.

Р.Тагор

думы о канализации

Плохие стишки

Или что я видел в зеркалах, стоя в грязных сапогах,

бревна не увидав в глазах

"Ты - картина, я - портрет,

Ты - скотина, а я - нет,

Я - морда твоя"

А.Чехов

Наш пресловутый Доктор Паркер

Стихи готовит в скороварке.

Набор из непонятных слов -

И стих спасительный готов.

Наш друг Рабиндранат Тагор

Для рифм использует топор.

Он обтесал сучки из слов,

И гениальный стих готов.

Наш всем знакомый Ришелье

Совсем не то, что крем-брюле.

Звенит он шпагами из слов

Воинствующий стих готов.

Наш старый друг Махатма Ганди

(Он тоже в этой же команде) -

Набор из саркастичных слов

И злобствующий стих готов.

А.М.Т. бреясь и блея

"Ты - то, что ты ешь!"

Д-р Паркер

Как просто

Разбуженный рано, я с демоном ночи

Расстаться не мог, тело сном обдирало.

Ну, кто добровольно, скажите, захочет

На свет этот вылезти из-под одеяла?

Я - банка с остатками кофе на стенках,

Кусочек батона, заляпанный маслом,

Горячая в кружке молочная пена,

Я - то, что я ем, значит, я не опасный?

Спасибо вам, доктор, за эту методу,

Теперь, как захочется мне разозлиться,

Начну я хлебать лишь холодную воду

И ложками хавать аджику с горчицей.

А вывод какой из всей этой затеи?

Чтоб как-то уменьшить безумья припадки -

Возьми и сдай ближнему, если сумеешь,

Батон с колбасой, пиво и шоколадку.

Р.Тагор, задремав после плюшек

среди пустых плошек.

К тем, которых трое

Спереди похожи на шеренгу стройную,

С гордостью равняются налево.

Сбоку же - колонна беспризорников,

В фуфайках на спинах согбенных.

Сзади как карманники трамвайные

С пятаком наточенным меж пальцев,

Издали - как трое ненормальных,

Получивших приз на бальных танцах.

Сверху - три кружка нестриженных,

О "Pantene Pro-V" мечтающих,

Снизу - три большевика обиженных,

Ленина с Троцким ругающих.

По ночам - как пьяные садовники,

Днём - как трезвые соратники,

Изнутри - как будто бы и дворники,

Обнажённые - семидесятники.

На экране - Франкенштейн в трёх лицах,

Или одноразовые каскадёры,

В книгах - три взбесившиеся птицы,

Если детектив, то - волкодёры.

И название себе создали сложное,

Будто Лермонтову вызов делали, -

"Туалетники" - ах, как это возможно?

Виноваты ли в сортире стены белые?

Доктор Паркер --- А.М.Т., Р. Тагору, К. Ришелье

Ни про что

Он родился не вчера,

Он родился послезавтра,

В полдесятого утра

Его подали на завтрак.

Он был розов и смешон,

Он кривлялся как Петрушка,

Был на вкус он не дурён,

Вот такая заварушка.

Он стучал по дну кастрюль,

Только нет никто в квартире,

Он варился буль-буль-буль,

Словно рак в кипящем пиве.

Вот такая кутерьма,

Вот такая суета там,

В голове полно дерьма...

* * *

Догадайся, я о чём?

А.М.Т., жаря мясо убитого бекаса

(лучше птицу съесть сейчас, чем прослыть Бокассой).

18.18.18 г. 24.24. p.m.

Эдвард Григ и этот крик

Дайте мне рассказать о душевной невзгоде

И о том, что мне нечего больше терять.

Может вам наплевать на стремленье к свободе,

Чтож, пожалуйста; только ведь мне не плевать.

Вы хотите понять, как живу я? Довольно,

Полно лживые рты для похвал открывать -

От грехов умирать - это, братия, больно.

Вы глухи, ну а мне не на всё наплевать.

Я хотел бы упасть, чтоб ещё сотню раз подниматься,

Я хотел бы спасти человека, несущего смерть,

Но пока вы со мной и во мне, остаётся признаться:

Ни фига не суметь мне, да, в общем-то, и не успеть.

А.М.Т. (окружённый падлами, гнидами,

заплевали чужими обидами)

P.S.

А при чём здесь Эдвард Григ?

Я ещё и сам не вник.

О наболевшем

Лежит под краном мыльница,

Внутри вода налита,

А раньше было мыло там,

Но смылилось и смыто.

Слетела крышка верхняя,

Или нарочно сбита;

Ну что же, если ты свинья,

Подставь себе корыто.

Здесь не тюрьма, не зона РЭБ,

Не даже психбольница,

И сколько было звонких треб

Порядка чтоб добиться.

Не помогают надписи,

Призывы и декреты.

Видать издержки гласности

И с грамотностью беды.

Уж кем-то на пол сброшена,

Лежит себе, пылится,

Измята, перекошена,

Не мЫльница - мыльнИца.

Кому нужны сентенции,

Пишу в порядке бреда,

Скорей к себе претензии,

С самим собой беседа.

Тагор (с Рабиндранатом)

Избавление

(из цикла "Жизнь в трущобах" - II)

В какие-то годы, в какое-то время,

Не знаю, в какой стороне,

Было такое, чему я не верил,

И что мне приснилось во сне.

Тёмные стены с обрывками марли,

Хибара наискось, ведро - труба.

В окнах фанера, а дверь украли,

Тощая рваная голытьба.

Облезлая кошка на ветхом заборе,

Дырявые боты в сенях,

Бедность трущобная, вечное горе,

Кирзу доедает семья.

Тухляк за бугром развалился на части,

Голодные дети играют в навоз,

А сними собака неведомой масти,

Колючку воткнули бедняге под хвост.

Трущобы, трущобы, трясина застоя,

У каждой животной измученный вид,

В канаве помойной - что ж, вольному - воля,

Облепленный мухами пьяница спит.

Зной. В небе ни облачка. Пыльно и душно,

Давящая мозг тишина,

Лишь скрип челюстей раздаётся так скучно.

И в крайней избе буйно сходят с ума.

Как есть стену вышибли, глупая рожа

С обкусанным носом пролезла в пролом,

Крестясь и шепча: "Помоги мне, о боже",

Она сковырнула весь дом.

Тут вечер подкрался, пыль медленно села,

С работы вернулась вся рвань,

И кто-то промямлил довольно несмело:

"Почавкать бы чё-нибудь, Мань".

"Жрать нечего, идол, копейки пропиты,

Закройся рогожей и дрыхни, дурак!"

А утром Маланья с губою разбитой

Рассерженным мужем, плетётся в кабак.

Так лето прошло, там зима, снова лето,

И день избавленья настал.

Всех, кто на земле не смог выбиться к свету,

Тех Господь на небо прибрал.

Р.Тагор,

конец второй половины XIX века.

Боли зубной наслажденье познай,

Только про Ленина всё разузнай!

Д-р Паркер, благословляя

А.М. Тахама на посещение

пионерского лагеря "Артек"

1937

Конец алый?

Уф, кажется, ну всё, конец,

Ан нет, опять, глядишь, начало.

Уж было сказано: "П....ц",

Так нет же, всё чего-то мало.

Как взглядом сумрачным усталым,

Пройдя сквозь оболочку глаз,

Вся мощь упала, и к финалу

Пуст и бачок, и унитаз.

Стерильно стало. Где взять кала?

Исчезли разом гавнюки.

Такой конец немного алый,

Такие вялые стихи.

Заснули на ветвях коалы,

Ленивцы, милые зверьки;

Но чу, ползут у пьедестала

И извиваются враги,

Меняя на гвоздики каллы.

И тапочки на сапоги.

А я лежу под одеялом,

В мечтах на острове кораллов,

В объятьях райских грёз любви

Не расплету никак мозги.

P.S.

Лица блёклые у них, глаза вытекли,

Ищут на ощупь вход на площадь.

Высохнут знамёна, что в крови вымокли,

На ветру заполощут.

Р.Тагор (Да будь вы прокляты!)

Пациент

Я несчастного встретил придурка,

Заикался он, плакал, стенал,

И ногтями со стен штукатурку

В конвульсивных припадках сдирал.

Был зрачок у него затуманен,

У него был обмылок в руке,

Облик был его страшен и странен,

Когда выл он и бился в тоске.

Он синел, на глазах распухая,

Коченел он и желчью блевал,

И хрипел: "Доктор, сука такая!

Чтоб ты также как я умирал!"

Вне себя от картины ужасной,

Я спросил его, словно во сне:

- Кто твой лечащий доктор, несчастный?

- Доктор Паркер, - ответил он мне.

Старик Махатмыч -

факс из Манчестера, как пуля из винчестера

(следите за рекламой)

Песня Годзиллы

(Посвящается Ф.Каплан и Д-ру Паркеру)

Ленин - живая вода коммунизма,

Ленин - апологет атеизма,

Ленин - флагшток флажкам и знамёнам,

Ленин - питьё всем жарою спалённым.

Крепкий алмаз и большой человек,

Алое знамя, серебряный век,

Каша - голодным, смерть - жадным и злым,

Старым - опора, маяк - молодым.

Ленин как воздух, как истинный путь,

Как для маньяка женская грудь.

Словно "Автол" для машины "Москвич",

Всё это -

Ленин

Владимир

Ильич!

Ленин - буёк, за который нельзя,

Ленин - курок и затвор от ружья,

Ленин - молящих с утра опохмел,

Ленин - пострел, что везде уж успел.

Гений, отличник, вождь масс, семьянин,

Предсовнаркома, взрыватель для мин,

Снимок с субботника "Я подсоблю".

Но не люблю я его,

не люблю!

Старик Махатмыч - другу Тагору

(Маркса - Энгельса читаю

и от смеха умираю)

Р. Тагор

Без никому

Хочу рассказать сюжета кайму,

Да только кому?

Не нужно ни тем и не этим, ни ей, ни ему,

Ну что же, порыв свой уйму.

Какие картины - непостижимо уму -

Рисует фантазия, а рассказать некому.

Но всё же не скрою, ночною порою, бывает

(какая причина тому?)

Слушают, изредка перебивая:

"Как? Да ты что? Неужели? Да ну?"

Но чаще гораздо: "О чём это ты? Ни хрена не пойму".

Тупые болты; нет, ничем эти головы я не пройму,

От злости завою, пойду и присяду к окну,

И буду с тоскою просто глядеть на луну.

Затихло желанье пускать пузыри как Му-Му,

Осталось забросить остатки былого, на плечи суму,

И, данные сбросив, оставив вопросы, жить без никому.

Светлой памяти Му-Му посвящается

("Одна ты меня понимала." - Герасим, подумав.)

О! А?

Что ты всё спрашиваешь?

Не знаю, отвали,

Мне трудно объяснить,

Каких-то не хватает связок,

Рассказа ускользает нить,

И персонажи как из страшных сказок.

Так быть или не быть?

Вопрос простой,

А не могу решить,

Различными запретами повязан.

Но может быть на это положить?

И никому уже ничем ты не обязан.

Пропала и вернулась снова нить,

Теперь повествование продолжу.

Конечно, проще взять и отрубить,

Но как же жить потом,

Ведь это невозможно.

Р. Тагор, мимоходом

Какая дрянь!

Как жарко! Сушит горло, я умереть хочу,

Но не могу никак.

Все эти колья, свёрла и вытащить нельзя,

И столько боли.

Как долго будет продолжаться эта мука?

Два литра крови уж осталось,

Точнее - два больших засохших сгустка.

Уж скоро утро,

Рассветёт и обломает по кусочкам тело с хрустом,

Ведь на свету я превращаюсь просто в мусор.

И ветер разбросает те обрывки - чувства,

Что копошатся там внутри -

Противно, гадко, мерзко, сладко, грустно...

Р. Тагор /превратившись в зомби/

Акростих

Да, не быть уж всем нам вместе,

О, беда! Её не снесть мне.

С нами попрощался друг Тагор;

Видно он устал иль исписался,

И теперь лишь дух его остался,

Дух невидимый, но сильный до сих пор.

А когда-то был он вместе с нами,

Никуда от нас не уходил,

И, как знак любви, своими он стихами

Ярким светом рифм нас озарил.

Рыча и пеной исходя, цензура

Атаковала братский наш союз,

Боролись мы (я и сейчас борюсь!),

И друг Тагор был крупная фигура

На этом поле битвы. Но боюсь,

Дела теперь пойдут у нас хреново.

Рабиндранат ушёл, - увы! А новых

Апологетов творчества клозета

На этот день у нас в сортире нету.

Альянс распался, мир померк - хана!

Теперь я ухожу в Непал пасти овец,

И кто - не знаю - вспрянет ото сна?..

Конец.

Махатма Ганди

А.М. Тахамиднаг

А.М. Тахам, А.М.Т.

старик Махатмыч

/любя, скорбя, теребя тебя,

себя, бя-бя, бя-бя.../

Примечание: в акростихе первые буквы каждой строки складываются в какую-либо фразу.

КОНЕЦ

Оставить комментарий © Copyright Уральские Поэты (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 19/03/2015, изменен: 19/03/2015. 91k. Статистика. Сборник стихов: Юмор Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Небольшой сборник стихов в жанре черного юмора. Авторы - мои знакомые, есть там и пара моих стихов. Было больше, но свои я почти все выбросил, ибо чушь. С 2003 года, когда у меня появился компьютер, я не сочинил больше ни одного стихотворения.

Уральские Поэты : другие произведения.

Стихи из Драмтеатра