Аннотация: Перевод эссе Г.Ф. Лавкрафта " The Omnipresent Philistine " из сборника "Collected Essays, Vol. II"
Говард Филлипс Лавкрафт
ВЕЗДЕСУЩИЙ ОБЫВАТЕЛЬ
Движение любительской литературы по направлению к цивилизованному состоянию происходит с остановками и отклонениями от прямого пути. Не успеем мы продвинуться на шаг, как возникает препятствие в форме прославляемой посредственности, или, похоже, проявляется эстетическая и философская реакция, блокирующая путь. Так что половина нашей энергии тратится на устранение ложных представлений, а не на увеличение нашего арсенала гениальных идей. Так происходит в большинстве сфер жизни, поэтому нам не следует выражать особого недовольства. Тем не менее оно возникает.
В прошлом году мы стали свидетелями удручающего возрождения устаревших представлений и выставления напоказ извращённых теорий в искусстве, что наглядно иллюстрируется декабрьской критикой против поэта Лавмена.1 Затем в лучшей средневековой, викторианской манере нам было сказано, что классические темы устарели; что сочинения Эдгара По достойны порицания, как "болезненные"; что язычество Суинберна слишком "богохульно", чтобы надлежаще использовать его в приличной христианской стране; что поэзия не должна быть выше интересов и понимания "народной" толпы; что поэты должны протестовать против зла нашего века, и всё в таком духе. Это полемика ещё в самом рассвете, и вот наступает новое сияние бледно-розовой чопорности и пристойности в форме газеты "Пёрышко для Барабана" энергичного подростка Пола Ливингстона Кейла, эсквайра, который является её редактором и публикует разных авторов, местных и прочих.
Мы, нижеподписавшиеся, далеки от того, чтобы препятствовать юному мистеру Кейлу. На самом деле мы искренне полагаем, что его энергичная личность в конечном итоге принесёт огромную пользу в возрождении любительской журналистики. Но определённые качества его нынешней газеты побуждают нас протестовать, во имя рационального мышления и художественного прогресса, против возобновлённой волны бездумной реакции и эмоционального пуританства, что не может не вредить развитию любительской культуры.
Призыв мистера Кейла к литературной цензуре является чем-то, что особенно опасно, потому что он вызывает наше сочувствие, хотя мы ещё не полностью осознаём все последствия такого призыва. Немногие из нас, даже в этом веке, отмечены какой-либо склонностью к публичной порнографии; так что мы, как правило, приветствуем любое учреждение, создаваемое для того, чтобы исключить преступления против хорошего вкуса. Но когда мы задумаемся над проблемой принудительного исполнения законов и поймём насколько абсурдной будет любая цензура в руках догматических и деспотичных чиновников с их пуританскими иллюзиями и отсутствием истинного знания жизни или литературных ценностей, мы должны будем признать, что абсолютная свобода - это меньшее зло. Сегодняшняя литература с её добросовестным стремлением к искренности обязательно должна содержать большое количество материи, отвратительной для тех, кто придерживается лицемерного взгляда на мир девятнадцатого века. Эта материя не должна быть представлена в вульгарной форме, но её нельзя исключать, если искусство призвано выражать жизнь. То, что цензоры действительно стремятся устранить эту законную и существенную часть бытия, и что они нанесут ещё больший вред, если им будет дано слишком много власти, демонстрируется тщетными действиями против "Юргена", и нынешним запретом на "Улисс"; оба этих произведения внесли значительный вклад в современное искусство.2 И, как это ни парадоксально, та же цензура, благодаря юридическим формальностям, чересчур терпимо относится к бесконечным канализациям, полным откровенно легкомысленной и мерзкой чепухи без малейшей претензии на эстетический или интеллектуальный смысл.
Но главный вклад мистера Кейла в мракобесие можно найти под заголовком "Мнение против Факта", где он усердно стремится доказать, что заслуга автора сочинения полностью зависит от философских взглядов, которые у него есть. По словам этого редактора-мудреца, красота не есть красота, если она создана джентльменом, который не принадлежит нашей церкви или не делает ставок на нашего любимого скакуна. Независимо от того, насколько мастерски написана картина, она не должна висеть на нашей стене, если художник не будет одобрен Ку-Клукс-Кланом, Юношеской Христианской Ассоциацией и Лигой Эпворта.3 Это довольно интересно, даже можно сказать намного ярче, чем шедевр бессмысленной метафоры мистера Кейла - кварта чёрной краски на полотне, изображающая ночную таверну. Неужели люди когда-либо верили в такие вещи? Может быть и так, потому что всё было возможно в Викторианскую эпоху. Был мрачный период, если наши дедушки говорят правду, когда Шелли был выброшен из лучшего книжного шкафа в гостиной, потому что его социальные и религиозные принципы "были не совсем правильными".4
Но сейчас 1923 год - век зрелости - и мы не можем позволить себе тратить время на химеры, которые погибли вместе с группами Роджерса и их власяной одеждой.5 Соответственно неприятно видеть эти периодические рецидивы. Последний выстрел мистера Кейла из пневматической винтовки в философию - это бесцеремонное разграничение между "фактом" и "мнением", которое заставляет нас задаться вопросом: какая сверхъестественная мудрость помогла ему решить проблему, которая всё ещё сбивает с толку выдающихся людей земли? Мы, конечно, хотели бы обнаружить, что это твёрдая и неопровержимая совокупность фактов и мнений, противостоящим тем, что абсолютно не оправданы и бесполезны. Однако мы опасаемся, что путь разоблачения вновь приведёт нас к извечному вопросу и объяснит мальчишескую убеждённость мистера Кейла тем же образом, что уже стал достоянием общественности благодаря "Генеалогии морали" господина Ницше.
"Перо для Барабана" - приветствуем её появление - не будем её недооценивать, но жаль, что её кипучая деятельность происходит с позиции препятствий и противодействий. Газета, несомненно, созреет по мере взросления самого мистера Кейла, и однажды мы надеемся похвалить его за мужественную поддержку той более здоровой цивилизации, которой он сейчас противостоит с таким яростным рвением.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА
Первая публикация: "Оракул" 4, N 3 (Май, 1924): 14-17. Несколько суровое порицание газеты Пола Ливингстона Кейла, молодого журналиста-любителя. Эссе имеет важное значение, так как показывает быстрое развитие мыслей ГФЛ - от его ранней любви к классике до похвалы нескольких авангардных произведений современной литературы, а также его решительных возражений против цензуры. Кейл встречался с ГФЛ, когда тот приезжал в Нью-Йорк в апреле 1922 года, и он сделал знаменитую фотографию ГФЛ, Джеймса Ф. Мортона и Фрэнка Белнапа Лонга, стоящих перед коттеджем Эдгара По в Фордхэме. Позднее Кейл написал мемуары "Я встречал Лавкрафта", "Феникс" 3, N 6 (июль 1944 года): 149.
Примечания
1. См. эссе "В кабинете редактора" ранее в этом томе.
2. Роман Джеймса Кейбелла "Юрген" (1919) был предметом судебного иска со стороны "Нью-Йоркского Общества по Борьбе с Безнравственностью", которое пыталось запретить книгу из-за её непристойного содержания. В 1922-м суд оправдал автора, и книга была разрешена к печати. Роман Джеймса Джойса "Улисс" (1922) был запрещён в Соединённых Штатах до 1933 года. Позднее ГФЛ признался, что он никогда не читал "Улисса" (Собрание писем, 4.14); неясно, читал ли ГФЛ "Юргена".
3. Лига Эпворта была основана в 1889 году Методистской Епископальной Церковью с целью развития Христианского братства и повышения качества жизни под влиянием церкви.
4. Шелли стал известен благодаря атеизму, нашедшему выражение в таких памфлетах, как "Необходимость Атеизма" (1811) и "Опровержение Деизма" (1814).
5. ГФЛ ссылается на Джона Роджерса (1829-1904), американского скульптора, который из множества одинаковых фигурок создавал картины (от эпизодов о гражданской войне до интерпретаций литературных произведений). Его работы были популярны в 19 веке. Также он делал для своих фигурок одежду из волос.