Аннотация: Перевод эссе Г.Ф. Лавкрафта "The Professional Incubus" из сборника "Collected Essays, Vol. II".
Говард Филлипс Лавкрафт
Тяжкое бремяпрофессионала
Часто отмечалось, что проза является самым слабым местом в любительской литературе, и я не думаю, что это мнение ошибочно. Никто не может отрицать, что у нас нет обычных рассказов, которые можно сравнить с поэзией Сэмюэля Лавмэна, с очерками Джеймса Ф. Мортона младшего, с критическим анализом Эдварда Коула или с фантазиями Фрэнка Белнапа Лонга, младшего. Правда, миссис Эдит Минитер пишет сочинения самого высокого качества - но, к сожалению, только бесконечно малая их часть выходит в любительской прессе. Наша потеря является победой внешнего мира.
Обычно причиной нашего бессилия в прозе является нехватка печатного пространства, и этот фактор, безусловно, самый влиятельный. Для адекватного развития сюжета нужно много свободного места; а это - то, что мы не можем себе позволить в нынешних финансовых условиях. Но в последнее время я пришел к выводу, что есть ещё одна причина, глубоко проникающая в композицию американских рассказов и влияющая на нас из-за нашей медлительности в проведении определённого различения. Эта причина - безнадёжная неполноценность и несерьёзность всего стандарта американской буржуазной прозы. Читатели пренебрегают разницей между успешной профессиональной беллетристикой и честными попытками художника в самовыражении при написании своих работ.
Если бы объектом любительской журналистики были уроки труда для каких-нибудь молодых работяг, профессиональное их обучение художественным, столярным работам, то никто бы не стал протестовать против существующего положения дел. Но некоторые считают, что любительская литература ассоциируется с эстетической искренностью и ремеслом только для себя, и только это может считаться искусством. Если это так, то мы на неправильном пути; ибо в "продаваемой новелле" нет ни искусства, ни подлинного достоинства, которые слишком часто представляют образец, к которому мы стремимся. Я не думаю, что какой-нибудь достойный рассказ может быть продан типичному профессиональному журналу из класса популярных, кроме как случайно. Тот, кто стремится выпускать прозу ради денег, потерян как художник, поскольку условия американской жизни сделали искусство невозможным в популярной, профессиональной области.
Редакторы и издатели не виноваты. Они угождают своей публике и пойдут ко дну, если не будут этого делать. И даже когда кто-то перекладывает вину на такое серьёзное издательство, нельзя быть по-настоящему беспощадным в обвинениях; ибо анализ показывает, что большая часть неприятностей абсолютно неизбежна - так же, как например, судьба любого главного героя греческой драмы. Здесь, в Америке, у нас есть очень обычная и полуобразованная публика - общественность, обученная в той или иной фазе пуританской традиции, и также нечувствительная к эстетике из-за монотонного и вездесущего перенапряжения этического элемента. У нас есть миллионы людей, которым не хватает интеллектуальной независимости, мужества и гибкости, чтобы ощутить художественный трепет от оригинальной и реалистичной ситуации или войти в сочувствие к истории, если она не игнорирует цвет и живость реальных человеческих эмоций. А чаще рассказ представляет собой заезженный сюжет, основанный на искусственных, этических ценностях, услащённых сахаром. И приводит всё это к плоской развязке, которая оправдывает все текущие банальности и не оставляет никакой неразъяснённой тайны, так что даже самому посредственному читателю не остаётся над чем подумать.
Вот почему наша профессиональная беллетристика недостойна того, чтобы кто-нибудь из любительской прессы подражал ей. Редакторов, однако, не стоит обвинять. Если бы какой-нибудь журнал искал и печатал оригинальные образцы художественной литературы, он потерял бы почти всех своих покупателей. Половина читателей не поймёт о чём истории, другая половина найдёт персонажей несимпатичными - потому что действующие лица таких рассказов будут думать и действовать как настоящие люди, а не как манекены, которые были обучены в среде американского среднего класса. Читателя же убеждают рассматривать и принимать эти манекены за живых людей. Таково неизбежное условие относительно огромной массы художественной литературы, которая устанавливает национальный стандарт и определяет тип технического обучения для всех студентов-беллетристов даже в наших лучших университетах.
Но даже это ещё не всё. К этому добавляется, как будто из-за упрямства дурной судьбы, требование общественности повысить скорость и объём продукции. Проще говоря, американский народ требует от журналов каждый год издавать больше рассказов, чем могут написать по-настоящему талантливые авторы Америки. Настоящий художник никогда не работает быстро, кроме как по настроению, и никогда не выдаёт большого количества сочинений, за исключением редких случаев. Он не может заключать контракты на столько-то слов за такое-то время, но должен работать естественно, постепенно, иногда очень медленно и всегда согласно своему психологическому состоянию. Автору следует находиться в благоприятном состояния ума и воздерживаться от излишних усилий, когда он устал или не привык к таким нагрузкам. Теперь этого, конечно, не будет, ведь есть сотни журналов, чтобы выдавать товар через регулярные промежутки времени. Необходимо заполнить столько-то страниц в месяц или неделю; и если писатели-беллетристы будут отставать, издатели должны найти наилучшее решение - взять людей со средними способностями, которые смогут изучить определённые механические правила и технические ухищрения, и выдать внешне гладкий материал, единственная заслуга которого будет состоять в соответствии шаблонам. Они будут просто переписывать другими словами ситуации и реакции, которые читателям предыдущих сочинений показались интересными. Во многих случаях эти авторы достигнут популярности, потому что общественность узнает элементы, которые ей нравились раньше, и удовлетворится тем, что она снова получает те же сюжеты в умело переработанной форме. На самом деле у типичного читателя очень мало истинного вкуса, и он судит абсурдно, по настроению, сентиментально или по аналогиям. Итак, стало общепринятой традицией, что американская проза - это не искусство, а профессия. Это вещь, которую почти каждый писатель должен принять как правило. Она требует, прежде всего, полного погружения своей личности и мыслей в общий поток мрачного и единообразного взгляда на жизнь, навязанного нам посредственными лидерами. Поэтому успех приходит не к гениальному, а к умному человеку, который умеет соглашаться с точкой зрения общества и играть на этом. Создаются сверкающие мишурой репутации, и немые направляются [...] сотни других, честных и респектабельных сантехников проходят заочные курсы, чтобы подавить свою индивидуальность и стараются стать похожими на этих блестящих "великих", чьи достижения на самом деле являются не более чем простым шарлатанством.
Такова у нас ситуация в прозе - неразборчивые орды писателей, в основном лишённые гения. Ошибочными методами они стремятся к цели, с которой неправильно начинать! В зените всего этого можно видеть периодические издания, такие как "Saturday Evening Post", где авторы с более-менее настоящим талантом свободно разбрасываются золотом, что составляет цену за их оригинальность и совесть художника. Страшное бремя, которое способны когда-нибудь стряхнуть с себя только несколько искусных или смелых душ. Но здесь, в мире любительской прессы, нет золота, чтобы взвесить или купить нашу совесть. Здесь, если больше негде, мы должны быть в состоянии писать ради любви к литературе и ради трепета от эстетических завоеваний. Не должны ли мы, по крайней мере, стремиться к тому, чтобы наше учреждение могло быть предметом настоящего достоинства и ценности вместо довольно смешной карикатуры на безвкусную сферу профессиональной литературы?
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА.
ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ: "National Amateur" 46, N. 4 (Март, 1924): 35-36. Острая статья, атакующая ложные литературные стандарты, которые возникли в Соединенных Штатах и, по мнению ГФЛ, извратили художественную литературу, превратив искусство в механическую торговлю. Комментарии ГФЛ полностью соответствуют его решительной позиции любителя - позиции, которую он отстаивал на протяжении всей своей карьеры, даже после того, как его собственные работы стали появляться в профессиональном журнале "Weird Tales" с осени 1923 года.
Номер "National Amateur" с этим эссе полон опечаток, а исходная рукопись не сохранилась. Один пассаж в предпоследнем абзаце настолько испорчен, что его невозможно прочесть.