Лавкрафт Говард Филлипс. Симфонический идеал

Говард Филлипс Лавкрафт

СИМФОНИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ

Всего год назад "Консерватор" имел возможность упомянуть о своём современнике, журнале "Симфония", прекращение деятельности которого в июле прошлого года вызвало столь острое сожаление среди членов ОАЛП. Хотя журнал "Симфония" никогда не был официально связан с Объединённой Ассоциацией, он был широко известен в любительской журналистике как выразитель идеи обретения счастья через добросовестное служение человечеству. То, что столь благожелательному журналу не хватило поддержки, необходимой для дальнейшего существования, является обстоятельством, что неблагоприятно отражается на психическом состоянии людей в нашем столетии. Мы живём в разгар нового и откровенного цинизма в результате упадка ортодоксии со стороны религиозных деятелей и бесцельного иконоборчества со стороны философов. Раньше, в моменты мелких радостей и минуты отдыха от тягот жизни мы верили в счастье; теперь оно высмеивается и презирается как обычное наркотическое средство для интеллекта; и нам предлагают отбросить как нереальные те простые и честные удовольствия, что делали достойным человеческое существование. Если нам доставляет удовольствие что-либо, кроме сурового удовлетворения от совершенной интеллектуальной, художественной, эстетической и моральной красоты, нас сразу же проклинают как легкомысленных людей и осуждают за детскую мелочность вкуса.

Недавно в продаже появилась довольно бесхитростная книга под названием "Поллианна" [1], в которой проповедуется слащавая искусственная доктрина превращения несчастий в благословения путём воображения возможных, ещё более страшных бедствий. После периода восторженных похвал от поклонников типа "юных леди", бедная "Поллианна" стала мишенью для всех грошовых рецензентов и недоумков с Граб-стрит. Они возвышенно продемонстрировали, что ослабление меланхолии силой воображения - вещь крайне ненаучная. Невозможно, поклялись они! Или, даже если это возможно, этого не должно быть; поскольку это ужасно чёрствый тип поведения, совершенно недостойный зрелого ума! Все критики клялись, что способность перестать думать о мировом зле и умение черпать немного радости из той идиллической добродетели, которой мир, несомненно, обладает, или кажется, что обладает, в малой степени - это оскорбление вечных истин. Газета "New York Tribune", по сути, сочла безобидную "Поллианну" достаточно виновной, чтобы заслужить насмешливую редакционную статью [2].

Вот такое житейски мудрое течение жизни двадцатого века! Современный философ предпочитает быть зрелым и несчастным, а не похожим на ребёнка и довольным; и он считает вас чудовищным имбецилом, если вы можете быть счастливы в то время, когда, по его мнению, у вас нет достаточных оснований для счастья. Тяжесть духа, утверждает философ, является священной обязанностью каждого вдумчивого и ответственного гражданина. Если у вас нет своих горестей, то идите и скорбите о жалком состоянии человечества в целом!

"Консерватор" признаётся, что его ничуть не забавляют стенания этих поклонников болезненной зрелости. Он даже осмеливается демонстрировать склонность к незрелости; ибо разве зрелость не является полномасштабным предвестником распада? Опасно баловаться реальностью, и, если бы большее число из нас смогло сохранить счастливые иллюзии нашего детства, эти иллюзии были бы гораздо ближе к истине. Может ли кто-нибудь из наших апостолов утончённости определить, что они понимают под настоящим счастьем? Может быть, более вероятно, что всё счастье нереально; это золотая ткань, сотканная феями из вчерашних лунных лучей и видимая, как Млечный Путь только тогда, когда более яркие и бросающиеся в глаза вещи исчезают из поля зрения? Мгновение ретроспекции, обрывок песни, каденция ритма, взгляд на голубое небо, игра солнца с листьями зелёных деревьев, случайный акт благожелательности - всё это иногда приносит то, что мы, некультурные варвары, с удовольствием называем счастьем. Должны ли мы быть полностью осуждены, если окажется, что такое счастье не имеет никаких причин, кроме физиологических реакций или психологических стимулов? Это, конечно, благодарное избавление от боли жизни, а чего еще можно желать? Разве не благоухает аромат, исходит ли он от лесной фиалки или величественного кедра? Если эти простые удовольствия - лишь наркотики, помогающие забыть о реальности, то давайте примем забвение, которое они предлагают. Природа создала их, чтобы смягчить грубости нашего существования, и мы должны принять этот дар с благодарностью, а не отвергать его с презрением. На удовольствиях фантазии держится вся могучая основа искусства, поэзии и песни. Суровая, зрелая реальность ведёт в склеп самоубийцы.

"Консерватор" не раз подвергался довольно суровой критике за свою любовь к идиллическому счастью нереального. Его пасторальные стихи отвергались как архаичная бессмыслица, в то время как весь его литературный стиль был осуждён год назад одним учёным евреем, который с семитской проницательностью заявил, что эти страницы с их почтением к легендарному прошлому отдают "игровым миром" [3]. Но "Консерватор" не испытывает излишнего беспокойства. Он продолжит жить в своём "игровом мире", наслаждаясь радостями воображения, вызывая по своему желанию оттенки любимого им восемнадцатого века, и будет вести себя как ребёнок так долго, сколько захочет, пока второе детство само не захватит его. Он может поседеть с годами, но он не примет скучную "зрелость", за исключением тех случаев, когда какой-нибудь пацифист, англофоб или любитель белых стихов зайдёт слишком далеко и заставит "Консерватора" время от времени совершать экскурсы в мрачные области лишённой воображения действительности! Мы все слишком серьёзны и слишком мало расположены к тому, чтобы способствовать комфорту общества. Один освежающий ветерок естественности, будь то в форме "Поллианны", похожей на букварь и лишённой юмора, или в более тонкой форме "Симфонии", для наших усталых душ стоит сотни трудных эссе об искусстве правильного мышления или науке быть рационально несчастным. Поэтому, хотя Разум может побуждать нас к более суровому поиску Истины, давайте не будем презирать счастье, цветущее на обочине дороги, и не будем бездумно отвергать Симфонический Идеал, защищающий радости жизни.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА

Первая публикация: "The Conservative" 2, # 3 (Октябрь, 1916): [10-11]. Часть колонки "В Кабинете Редактора". Свободное продолжение эссе "Симфония и акцент" (стр. 19), в котором ГФЛ использует любительский журнал "Symphony" как плацдарм для разговора о возможных достоинствах фантазии и воображения, служащих бастионами против суровых реалий современной жизни.

Примечания

1. "Поллианна" (1913) - роман-бестселлер американской писательницы Элеанор Х. Портер (1868-1920), о девочке-оптимистке, которая, столкнувшись с несчастьем, подбадривает себя "радостной игрой", представляя, что всё могло бы быть ещё хуже.

2. Такого редакционной статьи не найдено. В то время ГФЛ подписался на воскресный выпуск газеты "New York Tribune".

3. См. Чарльз Д. Айзексон, "Относительно "The Conservative" в газете "In a Minor Key" # 2 [1915]: [10-11], ответ на комментарии, сделанные в "The Conservative" за апрель 1915 года (см. "Собрание эссе" 1.56-58).

Источник текста:

H.P. Lovecraft

Collected Essays. Volume 5: Philosophy; Autobiography and Miscellany

Edited by S.T. Joshi

Hippocampus Press, 2006

Перевод: Алексей Черепанов

Январь, 2022

На поддержку автора:

ЮMoney: 41001206384366

PayPal: isha_bhikshu@yahoo.com

Альфа-Банк: 4261 0126 3102 4651 (до 08/24)

Оставить комментарий © Copyright Лавкрафт Говард Филлипс (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 08/01/2022, изменен: 08/01/2022. 12k. Статистика. Эссе: Философия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Перевод эссе "The Symphonic Ideal" из сборника "Collected Essays. Vol. V"

Лавкрафт Говард Филлипс : другие произведения.

Симфонический идеал