Черевко Михаил Алексеевич : другие произведения.

Бандит или не бандит

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нередко слышишь, как простой люд называет политиков и богачей бандитами. Но такой психологический тип занимает верхи всех без исключения стран уже не одну тысячу лет, устраивая рабство, войны, голод и нищету, и нередко приводили свои страны к полному разрушению. Тем не менее, то ли вопреки, то ли благодаря им, мы сейчас имеем самые удобные за все историю людей условия жизни. Так они бандиты или нет?
  Бандит или не бандит
  Довольно часто слышишь от знакомых слово "бандит" по отношению нынешних политиков и богачей, но они тоже политики. Оно нередко звучит и в показываемых по телевизору опросах. И не только. Так вот вопрос: миллиардеры, политики и бизнесмены, они бандиты или не бандиты? Умные люди начинают с терминов. Это нужно, чтобы говорить на одном языке. Конечно, далеко не всем понравится навязывание мною моего понимания слов. Лингвистам и политикам не понравится более упрощенное, как бы усеченное, собранное под одним словом, понимание целой кучи разных оттенков антисоциальных с точки зрения общины или "коммунистического равенства" воздействий одних людей на других. Когда-то в научно-популярном журнале "В мире науки" АН СССР я прочел, что лет 500 назад люди по отношению лесного разнообразия в своем словаре имели не одно или два слова, а применяли достаточно много разных слов. Сейчас мы все эти оттенки смысла усекли до одного слова "лес", а оттенки определяем дополнительными словами. Вообще-то, развитие людей при росте объединения и накоплении социальной средой объединяющей информации требует упрощения звукового языка. Так сделал больше двух тысяч лет назад китайский император. Так сделали в Союзе с русским и украинским языками. Наверно, локально так сделали в Штатах, да, я предполагаю, и во многих других страна, кроме нынешней Украины, где нужно людей и детей запутать языком и целой кучей других приемов, вызвав у них выученную беспомощность. Два последних слова взяты из книги Дмитрия Анатольевича Жукова "Стой, кто ведет? Биология поведения человека и других зверей". Понравилась мне эта книга. Ну, в смысле, после расшифровки последовательности букв, которую совершил мой мозг. Или декодирования. Вроде, эти два слова "расшифровка" и "декодирование" разные, но в то же время, вроде, и нет. Вот это и повод для неконтролируемого стресса. Это дикое наследие прошлых тридцати тысячелетий, особенно с созданием людьми неолита. Он же, этот неолит, ввел в жизнь людей рабовладельческий принцип жизни, как воплощение понятного всеми к тому времени представления об иерархии. Это ставит задачу людям на будущие 25 тысяч лет - так разделить людей в трудовой и повседневной деятельности, и соответственно, так соединить в огромное объединение, чтобы ни один человеческий мозг, опираясь на заложенные природой в нем правила, не стал дезориентированным и беспомощным в среде людей, а те, кого нередко называют бандитами или политиками, не смогли воспользоваться беззащитностью и беспомощностью не только отдельного человека, но всей массы. Это качественный социальный переход. Удастся ли он людям или нет? О возможности, вернее, необходимости такого перехода мозг, исходя из своей организации, подсказал утопистам. В позапрошлом веке Марксу не просто подсказал его мозг, он еще заставил его искать формальное обоснование, т.е. инструкцию, что уже идеология. Очень не нравятся рабовладельцам любые другие идеологии, кроме их собственной. Вот они и внедрили в образование и в рабочие отношения неконтролируемый стресс для подавления способности ориентации в среде человеческих отношений способных к этому почти всех людей. Мне встретилось утверждение, что анализировать сказанное другими или полученное из средств массовой информации способны всего лишь несколько процентов людей. Это уже данные, подтверждающие, что внедренные в средства обработки мозгов инструменты весьма эффективны и они почти всех людей обеспечивают выученной беспомощностью. Да, выученная беспомощность и есть нейтрализация природных правил мозга, при которой он теряет умение обрабатывать наблюдения и делать необходимые выводы. Слово "выученная", наверно, потому, что это вроде математики, которую создать самому нельзя, ей учит социальная среда. Вернее, когда учит, а когда ею мучит, нейтрализуя природные способности усваивать этот простейший тип формальных знаний. Вот блокировать способности нижестоящего в социальной иерархии человека, делая его мозг беспомощным, учит в образе конкретных манипуляторов все та же социальная среда. Будем надеяться, что сейчас это все еще не осознанно. Если все это не осознать, дальше что? Может, результаты, к которым пришли Древняя Греция или Киевская Русь? Или то, чего совсем недавно в итоге достигли Царская Россия или Советский Союз?
  Я, когда задумался над словом "бандит", так и не выбрал, чем порождено это слово. Вспомнилась увиденная в фильме, стая волков, напавших на лося. Древние люди, объединяясь периодически в стаю, не только смогли лучше себя материально обеспечить, но и защититься от разделенного зверья. Но вот в неолите, продолжая человеческий принцип стаи, зверьем стали другие люди, чужаки, из другой страны, а, может, племени или общины. Тот же Чингисхан или гитлеровские орды. Они бандиты или нет? Наверно, несколько раньше в перед или в начале неолита небольшая стая в своей же стране стала отбирать часть урожая у простых людей и кормить рудокопов, кузнецов, оружейников и вооруженных исполнителей. Следует ли такую стаю называть бандой или нет? Термины "банда" или "бандит" не всегда носят эмоционально негативный оттенок. Этологи слово банда применяют к объединению подростков, выброшенных из рода, как лишних и мешающих сохранять ритуалы воспроизводства. У людей такие подростковые банды, в конце концов, стали доминирующими, захватили женщин, уничтожили сообща прежних мужчин и создали племя, создали между собой приблизительное равенство, моногамную семью и, в конце концов, общину. Эти банды подростков совершили первую социальную революцию, сделав первый шаг из животного мира в мир людей. Неолит - это второй шаг. Собственно он ввел в отношения между людьми принцип рабовладельчества, который потом многократно модифицировался и превратился в потребительскую идеологию, когда простого человека обучают не задумываясь неограниченно потреблять и в погоне за деньгами подчиняться установленной верхами системе, далеко не всегда имеющей перспективу хотя бы ближайшего развития. Начиная с 18-го столетия, европейские верхи подчинили себя функционированию индустрии - уж слишком им хотелось улучшать свои материальные условия. Подчинение социального верха организационным принципам индустрии на западе выдают за децентрализацию. У нас децентрализацией называют разделение труда в управлении иерархией государства. В государстве, если оно государство, а не только название, децентрализации нет, как нет децентрализации в живом организме: ни один отделенный от организма орган не живет, а, вот, благодаря местному автоматизму люди придумали разные способы локального лечения, т.е. медицину. Индустриализация вынудила верхи умерить свои желания, отпустить организационный прессинг, поделившись властью с непосредственными организаторами производства, а затем вообще отказавшись от власти. Но без короля нет государства - лучше плохой король, чем никакой. Место короля заняли политики, совсем неспособные выбрать короля-хозяина. Это не совсем плохо, ведь политик вместо короля - это плохой король, но все-таки король. Государство во главе с королем организует цельное объединение людей в человеческое общество, в страну. Отсутствие короля порождает драку за власть, как за самку. Извлекли из древней истории так называемую демократию, много раз еще в древности раскритикованную и приводящую к диктатуре стаи, и вспомнили про проверенную в общине выборность старосты. В 20-м веке демократия повторила те же ошибки, что и в древности, породив кучу жестоких стай с диктатором во главе. Просто модифицировать демократию, сделав ее подчиненной государству невозможно. Да, никто из власть имущих не позволил бы извлечь какого-нибудь интеллектуала для изучения и подгонки демократии под нынешние условия. Даже, если бы нашелся такой интеллектуал, то рано или поздно он написал бы рекомендации по отказу от демократии и о способах отбора в короли совсем другого рода, чем всеобщие или классовые выборы.
  При всем организационном влиянии промышленности и более сложной, чем простая или сложная иерархии, структуре распределения произведенного, к сожалению, неосознаваемом теми, кто должен был бы быть организатором государства, нынешние организации западных стран строятся на феодальных связях между людьми. Таким образом, в наследство через детей передаются феодальные правила и лишь позже во взрослом состоянии после 12-ти лет начинают обучение правилам производства и распределения, которые сложнее, их формально не передашь, и они требуют, подготовленный для восстановления отдельных фактов и правил в систему, мозг. И это в условиях очень сильно численно выросшего объединения. Я пишу о западных странах потому, что его жрецы покушаются на признание, что они организуют глобальное объединение, и оно есть мечта человечества. В сочетании с выученной беспомощностью подобный подход к воспитанию даже элиты угрожает упрощением представлений и стремлением при кризисе или драке за власть решать феодальными приемами, нередко переходя к крайностям вроде гитлеровской идеологии. В таких условиях подходящим древним решением является использование, легко усваемого даже животными, представления о силе денег, ясного понимания, что хотят другие, т.е. те, кто может стать партнером в охоте за купюрами, и простота общего договора нередко путем эмоционального контакта. Это сильнее феодальных правил, и уж тем более правил участия людей в работе промышленности. Спасает то, что в конечном итоге людям нужны произведенные продукты, и даже у не слишком интеллектуальных людей в мозгу созревает представление, что деньги нужны для покупки мобилки или машины. Если бы не компромиссы стаи, то и проблем бы не было вплоть до исчерпания ресурсов для работы промышленности, построенной на физике, а там глядишь, как когда-то в 17-м веке, и ученым бы дверь открыли, чтобы те открыли новые ресурсы и окно в новую технологию. Я и не предлагаю организовывать революцию в успешных странах, умеющих использовать собственные деньги. Хотелось, чтобы в России и на Украине чужие деньги стали бы дополнением своих, а не экономической кровью власти. Промышленная революция 18-го века это не более, чем половина третьего шага с зависшей в воздухе ногой. А, может, и значительно меньше. Тем более, что промышленность функционирует не изолированно, не по своим независимым правилам, а она стоит на услужении феодально-рабовладельческой организации государств, и правила организации того, что называют экономикой подчиняют производство путем набора ограничений. Т.е. промышленности позволено только то, что не вредит организации, и, главное, в ней остается управление людьми через иерархические методы. В комплексе, это то, что называют словом "капитализм", а нынешнее его состояние намного менее устойчиво, чем доиндустриальный неолит. Мы сейчас как бы в неустойчивой точке бифуркации: направо пойдешь - в прошлом окажешься, налево - нужно будет учиться, учиться и еще раз учиться, а чтобы учиться, нужно, чтобы кто-то учил. В какой-то мере иллюстрацией будущего при переходе направо может служить Украина, которая, выпав из организации, что подчинена структуре промышленности, буквально за пару лет соскользнула в выяснения примитивных отношений терзающих ее феодалов со всеми соответствующими атрибутами: потерей независимой формальной законности, первичностью правил вожака, ненужностью квалификации, отказом от своих денег, поставив c помощью местных эрзац денег барьеры потребления в основном для нищего народа.
  Еще несколько тысячелетий до неолита инициатива привела к стаям охотников за территориальными ресурсами и продуктами, произведенными простыми людьми. Можно ли считать активность таких стай работой? Поначалу подобная более ориентированная на ресурсы активность не была разрушительной для нашего биовида. Но с расширением доли продуктов, что дает производство, работа внутривидовых охотников все чаще приводила к гибели людей от самих охотников и от голода. В какой-то мере этот процесс иллюстрируют последние десятилетия первого египетского царства. Оказалось, что самые развитые стали самыми уязвимыми. Вот тут, благодаря заложенным в наши мозги сложным способам анализа окружения, сопоставляя модели окружения с правилами работы мозга, нашелся интеллектуал, который для массового понимания обнародовал набор правил поведения и подчинения и, конечно, не безвозмездно организовал защиту производителей, т.е. крышу. Это был шаг к государству. Это было новое качество, которое позволяло множество комбинаций и, соответственно, рост и усложнение государств. Именно тот интеллектуал и породил неолит. Смею утверждать, что такой интеллектуал возник единожды, но его государство размножилось, и в первую очередь благодаря возможности комбинаций, позволяющих приспособление к конкретным условиям других народов. Уже тогда люди поняли, что лучше плохой король, чем никакого. Наверно, можно вывести первое правило: государство существует до тех пор, пока существуют централизованные юридические нормы. Существует не один способ уничтожения юридических норм. Сейчас пользуются способом внутренней нейтрализации какой-то нормы созданием одной или, что более сложно и что труднее обнаружить, нескольких юридических норм, позволяющих многозначность толкования, для выбора удобного верхам. Позже с увеличением роли денег многозначность свода правил стала защищать верхи и владельца больших денег, который считается своим для контролеров права. В Союзе членство в стае определялось должностями. Для юристов такая многозначность создает неконтролируемый стресс, весьма выгодный вожакам-феодалам, т.е. в условиях капитализма деструкторам, т.к. теперь главным выбором становятся деньги. И пошло по иерархии через государственный аппарат и до низов. Это принцип феодальных отношений, создающих объединение без внешних объединяющих сил типа системно функционирующей индустрии, а виноватыми делают так называемых коррупционеров и подносчиков взятки. В жизни, либо индустрия, наука и система общего плюс целевого образования народа, либо нейтрализация юридических норм, подчиненные деньгам правовики, чиновники и народ. Это больше относится к настоящему времени, потому что сейчас как-то не принять отмечать, что есть еще физическое рабство, которое, конечно, является, как результат охоты, исторически первым, а в данном контексте третьим принципом объединения. Четвертого не дано. Но, если кто-то посчитает, что есть еще что-то кроме перечисленного, то получит только комбинацию попарно или всех трех принципов. Вообще-то, по одному из путей, образованных деньгами и индустриализацией, вернее, по обоим и надо идти, но каждый народ должен выбрать свои комбинации при условии, что он сумеет найти в себе хозяина своей страны. Развитие государства и страны происходит только в случае, если хозяина находят среди чисто своих, а не в засланных агентах или тех своих граждан, которые прошли обучение за границей. Исключений не бывает. Правда, исключение возможно, когда страну ориентируют на интеграцию с соседями. Но и в этом случае маловероятно, что чужак из целевой страны станет развивать чужую. Вряд ли были бы созданы солнечные панели, космическая связь, автомобили, водородная бомба и компьютерные средства обработки информации, если бы более 1000 лет назад в Англии не запретили отправлять детей на учебу в Париж.
  Индустриализация - это не нечто однородное. И деление ее на обслуживание людей и производство для производства, как нам преподавали в политэкономии, тоже не показывает всего того, что дает индустриализация для системной организации государства. Чем больше страна и людей в ней, тем сложнее должна быть промышленность и ее информационно более емкие результаты. В 19-м веке в западных странах еще сохранялись остатки элиты, и для развития промышленности и обслуживающих ее территорий под видом децентрализации, т.е. отказа верхов назначать в организаторы индустриальных отношений покорных себе слуг, был организован положительный отбор с соответствующими рычагами. Этот отбор, или самоотбор, производственных интеллектуалов в соответствующих осознанных рамках, коснулся только организаторов производства. Государство стало помогать усложнять производство и совершенствовать распределение произведенных продуктов. Примерно такой подход был применен в сталинский период, когда дали свободу в продвижении талантливых организаторов производства. Соответственно, то же сделали около сорока лет назад в Китае, не став даже ограничивать их западными авторскими правами. Производство, как ведущая часть социальной среды - это лишь полшага из феодализма, или все-таки меньше, чем полшага. Развитие производства - это накопление в ее структурах все большего количества информации. Эту информацию дают ученые. Не инженеры. До тех пор, пока в ученые будут назначать, разрешая получать степени, звания и премии, какие-то весьма интеллектуально посредственные представители политического отбора, сделать полный третий шаг будет невозможно. Естественно, у меня нет иллюзий, что интеллектуалы-ученые могут быть в достаточной степени организаторами структуры социальной среды. Даже историческое происхождение ученых говорит о том, что они принадлежат верхушке и власти, но только в рамках разделения труда. Это глаза и уши хозяина. Слепой "хозяин", естественно совсем не хозяин, а узурпатор власти, который ощущает только запах денег, в итоге уводит свою социальную среду из реальной жизни в мнимое безжизненное пространство. В принципе, мнимых пространств кроме денежного есть несколько: националистическое, религиозное, враждебность к соседу и другие, как для социального использование, так и индивидуального. Множество таких мнимых пространств не раз создавали теоретики интеллектуалы иногда искренне, а чаще, играя роль выпрашивающего печенье медведя в зоопарке, например теории о классовой борьбе или об опасностях коммунистических идеологий. Природа наделила людей способностью к объединению, отличающейся от всех способов объединения животных. Это внешнее проявление способности нашего мозга объединять все клетки организма и его задача изменения внешней среды адекватно своему состоянию. В конечном итоге индивидуально это проявляется в достаточной толерантности к людям своего объединения, построенного на сложном сотрудничестве. В отношении участников объединения исключается агрессивность, приводящая к распаду, что было закреплено в нормах морали, этики и формальных правилах. Правильно, т.е. в соответствии с правилами биологических организмов, построенное объединение людей не провоцирует людей на индивидуальную агрессивность. Поэтому нельзя переносить индивидуальную агрессивность на отношения в человеческих объединениях, и уж никак нельзя распространять на людей формы агрессивности, подсмотренные у животных, тем более, что усложнение сознания людей должно привести людей к решению огромного числа внешних информационных проблем и исчезновению социальных. Еще раз, у людей нет социальной агрессивности, но все нынешние теории прямые, т.е. социальных теоретиков типа Маркса, или косвенные, например теории различных биологов или психологов, отражают традиционную многовековую, возможно, двадцати пяти тысячелетнюю, агрессивность, которой дети, в основном мальчики обзаводятся в раннем детстве. Да, это удобно для сохранения и абсолютизации агрессивности вместо организационных приемов всех нынешних верхушек, состоящих из политиков. Но это мнимые теории, уводящие людей от реальности. Бывало и такое, что целый народ из-за выученной беспомощности попадал в такую западню мнимых представлений с букетом агрессивности, как это в прошлом произошло в Германии или сегодня на Украине.
  Население страны применительно к государству я поделю на три класса. Это моя классификация, и она предназначена просто для определения абстрактного понятия банды. Государство в стране организуется классом верха, в число задач которого поначалу входит разделение людей и отдельных иерархий для уменьшения внутренних конфликтов, а затем постепенно с ростом числа людей в стране организующему верху приходится заниматься хозяйственными задачами, среди которых набор внешних функций, включая военные, как для защиты, так и нападения. В государство вливаются производители со всей сложившейся структурой и своей территорией деятельности. Это второй класс, класс производителей, который в результате разделения труда включает и распределителей произведенного, т.е. как бы вторую территорию деятельности класса производителей. При капитализме таких территорий становится много, и тогда из-за отсутствия аналитических решений пришлось кому-то придумать то, что назвали "рыночная система". Это компромисс, а не панацея от социальных бед и не лестница в будущее. Это неплохое решение, но не на века. Это традиционное решение неподготовленных людей типа мы крестимся, когда прогремел гром. Это, как в дорожном движении с большим числом автомобилей: если на дороге у водителей отсутствует внутреннее стремление следовать правилам дорожного движения, воспитанное или поддерживаемое страхом, и отсутствует контроль выполнения правил соответствующими службами, то для водителей главным правилом становится стремление избежать аварий, а правила дорожного движения используются в помощь главному правилу. Но следует учесть, что дорожное движение является производным, а социальная организация первична, поэтому дорожное движение не может быть моделью социальной организации. Теперь о третьем классе. Я его назову классом бандитов. Можно было бы назвать "класс банд", но к числу бандитов следует отнести и случайного воришку одиночку, который, конечно, обучен на примерах окружения и на обилии информации успешных примеров банд, но его действия не организованы сотрудничеством. Возможно, не стоит рассуждать о преемственности поколений и в частности преемственности агрессивности, но агрессивность нередко оказывается тем геном из передаваемого поведением взрослых хромосомного набора, который повторен во многих людях, причем самых инициативных. Инициативные донеолитические охотники имели материальные предметные цели. Тут сильно не разгонишься, что и привело к государству. Для правильного функционирования государства должны быть выполнены как минимум два необходимых, но не достаточных, условия: государство должно иметь набор правовых норм, защищающих его от людей и разделяющих людей, и единственные в стране, являющиеся собственностью государства, деньги. Далеко не всегда выполнялись и выполняются эти условия. Вернее, в достаточной степени их выполнить невозможно, и с ростом видов деятельности будут достигнуты пределы применения этих условий, и тогда, либо смена правил и денег, либо необходимость тормозить рост, а при не осознании причин это, как и раньше, приведет к распаду, подобно тому, что мы пережили 30 лет назад. В последнее столетие лучше всего эти условия выполнены в Штатах, что и привело их к возможности диктовать свои условия другим. В том виде, как я здесь изложил, оба эти условия в крайнем случае их абсолютности фактически будут изолировать страну и лишать верхи внешнего сравнения своего управления с управлением в других странах и выбирать необходимое для развития организационной структуры типа того, что произошло в Союзе. Если бы в древности люди были способны фанатично следовать таким условиям, то на Земле до сих пор было бы множество социально стабильных маленьких государств первой волны. Устойчивость таких государств определялась бы климатическими условиями, а в подходящих условиях копирование таких государств было бы достаточно простым. В какой-то мере это даже хорошо, что в первых государствах власть не были способны захватить крайние интеллектуалы и следовать простым формулам государственной организации. Разделение труда было не слишком осознаваемым, так же, как и понятие интеллектуального труда, собственно, как и сейчас. От организатора требовалось осознавать свою зависимость от своего народа и государства, понимать возможности своего вмешательства, ощущать необходимость соответствующего ближайшего окружения для своего успеха и передачи следующему поколению правил управления, а еще быть слегка интеллектуалом. Последнее достигается одновременно отбором и обучением, что недоступно простолюдинам. Защиту имущества организовать не очень-то сложно. Защиту денег от фальсификации и грабежа намного труднее, что делает деньги заманчивой целью. С позиции государства деньги это абстракция, мнимое изображение товаров, в котором товар проводит некоторое время. В идеале время товара в изображении должно стремиться к нулю. Это достигается в системной организации, например в биоклетке или в живых многоклеточных организмах. В системной организации хаос отсутствует, и она всегда имеет аналитическое представление, но людям до этого еще очень далеко. Любую из прошлых или настоящих связанных, например деньгами, человеческих организаций можно характеризовать упорядоченной частью и включенным хаосом. В Союзе кому-то, опираясь на рассуждения Маркса, пришло в голову, что можно построить растущее государство исключительно на правилах. В основе таких убеждений российская традиция многозвенного пронизывающего иерархического далеко не всегда прямого принуждения. На Украине сельская община готова отрицать общую упорядоченность, и простые люди, а других нет, убеждены, что социальная среда строится на близкодействии. Если посмотреть на любую экономику, те, кого там называют учеными, старается отыскать закономерности в той части, что соответствует хаосу, поэтому вряд ли таким ученым выгодно находить решения для уменьшения хаоса. В принципе, нужно четко представлять и формально описать доступными средствами упорядоченную часть и искать пути продолжения уже достигнутой упорядоченности. К сожалению, такое жрецы науки далеко не всегда стремятся делать, да и бизнесмены с политиками убеждены, что им все дозволено на поворотах, поэтому повороты лучше не замечать никому, для чего и используются краны на зарплатных трубопроводах. Эффект хаоса в государственном денежном хозяйстве привел уже в первых государствах к появлению охотников за носителями денег, выпускаемых государством. Эти охотники и образуют класс бандитов. Слово банда применяется к организованной группе людей, ставящей своей прямой, пусть даже не всегда непосредственной, целью получить достаточное количество денег, отбирая их у тех, кто причастен к трудовой деятельности. Непосредственно за деньгами охотятся разбойники, грабители, воры, собственно их и называют бандитами. Это профессионалы своего дела, это бандиты в чистом виде. Обычно они брезгуют другой работой или используют ее для маскировки. В сложных сообществах денежные потоки тем более опосредовано связаны с товарами, чем больше товаров и носителей денег. Деньги - это абстракция. Их не может быть больше, чем труда в товарах, которому они ставятся в отношение. А вот точно вычислить и тем более угадать объем денежных носителей невозможно. Поэтому испокон веков пользуются приближенными оценками. Конечно, контролеры станка, печатающего купюры, завышают денежную матчасть в свою пользу. Здесь есть куча объективных причин необязательно диктуемых злонамеренностью распределителей купюр - поток тех же купюр всегда был сильнее тех, кто не способен стать хозяином, имеющего для своего уровня достаточные представления и создающего необходимые рычаги влияния. В частности значительную часть произведенных товаров надо распределить на развлекателей, военных всех видов, учителей, ученых и тому подобное. Чем больше уровней распределения, тем меньшая четкость картинки купюрных потоков и больше возможностей часть потока отправить не на государственные целевые нужды, а на личный контроль денег людьми, что участвуют в государственном распределении, т.е. политиков и чиновников. Разбойники и грабители - это профессионалы. Остальные охотники - это совместители профессий. Если чиновник имеет достаточную квалификацию для выполнения основной работы и соответствующую реальную ее оплату, то дополнительный доход от охоты создает больше связей и помогает объединять людей. Но, если работа только хищная мимикрия, и стая, защищающая своего члена, маскируется под цели государственной службы и добивается только роста массы контролируемых купюр, а не денег - рост денег происходит на производстве, то это уже профессиональные охотники, т.е. бандиты.
  Обычно есть три пути охоты за деньгами, которые охотники переводят в денежные носители: обманывать простых граждан или вымогать у них, вымогать у представителей класса производителей и переводить часть денег, собираемых через налоги, на свои потребности в ущерб нужд функционирования государства. Подобная охота всегда уменьшает объем денег. Если деньги, которые появляются в результате функционирования производства, не компенсируют потери денег от охоты за ними, то государство лишается своих денег, и верхушке приходится обращаться к деньгам соседних государств. Но последнее в лучшем случае. Маленьким странам волей неволей приходится обращаться к деньгам соседей. Когда к чужим деньгам обращается верхушка большой страны, то это уже отсутствие хозяина, социальная болезнь, и она далеко не всегда вылечиваемая. Можно давать несколько определений большой страны. Любая страна имеет несколько, а иногда даже много, своих ресурсов. Самые понятные, исторически первые и теперь устаревшие для оценки размера страны показатели это ее территория и народонаселение. Когда-то до индустриализации это были даже исчерпывающие показатели. Теперь на занимаемой страной территории оказалось кроме сельскохозяйственной земли еще от нескольких до довольно много других ресурсов, которые используются промышленностью или непосредственно людьми, например руда или места отдыха и туризма. Природные ресурсы можно использовать в своей стране, вкладывая в их переработку квалификацию своего населения, т.е. труд людей, создавая свои деньги, но можно обменивать на необходимые товары или чужие денежные купюры. От подавляющей части народонаселения в допромышленные времена не требовалось разнообразие квалификаций. Сейчас размер страны определяется разнообразием природных ресурсов, их запасами и числом квалификаций, занятых в первую очередь в информационно насыщенной промышленности для промышленности, затем в науке и образовании, т.е. информационном производстве, затем в промышленности материального обслуживания население и потом в среде, что создает людям информационное разнообразие в свободное время. Сельское хозяйство потеряло свою самостоятельную роль, и это отражено во внутренней политике стран, живущих на свои деньги, а вот дискуссия на Украине о продаже земли это драка кланов за чужие купюры, очень далекая от хозяйственной деятельности государства. В рамках разнообразия товаров и квалификаций людей малой страной называется страна с государством, что создает для своего народа возможность интеллектуально и экономически пользоваться достижениями большого объединения других стран или их совместного ведения хозяйства. Большая страна - это страна с разнообразием ресурсов предназначенных для внутреннего использования хотя бы на начальном этапе переработки, народом, подготовленным обеспечить полную жизнедеятельность страны и государства. Например, Украина в Союзе и при выходе из него была большой страной, но постепенно ее трансформируют в малую страну, поставщика природных и людских ресурсов более квалифицированным соседям по планете или, создавая для людей условия сокращения населения. Как и в прибалтийских малых странах, низкая квалификация вожаков не позволяет вписаться в мировое разделение труда. Государство с достаточным производством, т.е. со стабильными источниками денег, может воспользоваться ситуацией соседней страны, которую деребанят купюрные охотники, предложив им свои купюры. Я не осуждаю политиков стран с собственными деньгами - они пользуются тем, что растет в лесу, а не воруют из огорода трудолюбивого соседа. Отсюда один из способов выявления бандитов, маскирующихся под трудолюбивых организаторов: если в стране обесцениваются понижением покупательной способности собственные деньги, если они не создаются трудом в собственной промышленности, если понижается квалификация населения и в ученые проходят по разнарядке кланов, как в среднеазиатских республиках, то в стране бандитов стало больше, чем квалифицированного трудового населения. Естественно, к членам банды следует отнести всех, кто обслуживает самих бандитов. Я не хочу, не только предлагать способы выявления бандитов, а даже рассуждать на эту тему. Сама по себе тема охоты за деньгами совсем не однозначна, и ее не создашь ни в моральных нормах, которые вырабатываются поколениями, ни опишешь в государственных инструкциях. Сейчас юридические нормы ориентированы на запрет и наказания, продолжая древнюю традицию. Для устойчивости или хотя бы предотвращения возврата к более ранним социальным отношениям формализованные социальные нормы должны содержать в основном инструкции функционирования государства, описывать фильтры отбора, ставить возможные общие цели, которые на практике конкретизируются активными людьми, как это было на западе в период развития капитализма. Только малая доля инструкций должна включать проверенные запреты и наказания. Охота за деньгами включена всеми существующими государствами в инструменты объединения своей страны. Поэтому, если просто или фанатично воевать с купюрными охотниками типа коррупционеров или мелких воришек, то в лучшем случае сложная структура нынешних стран очень быстро распадется на множество небольших формально регулируемых объединений очень смахивающих на государства первой волны, неустойчивые и бесперспективные. Это в лучшем случае. В недалеком будущем не только в осколках бывшего Союза, но и в западных благополучных странах придется пользоваться для сохранения своих объединений привитой людям страстью к деньгам. Прежде всего, следует найти хозяина, найти короля и изобрести схему передачи его полномочий наследнику. И, конечно, никакой усредняющей и понижающей демократии. Для пусть еще не огромного, но уже достаточно большого населения Земли нельзя полагаться на бесконечное творчество с текстами растущих юридических правил. Мне кажется, что люди уже приобрели достаточно опыта и социальных знаний, чтобы, как это сделал когда-то китайский император, упростить и стабилизировать формальные нормы государственной структуры взаимоотношений людей. Такие нормы сразу должны допускать многомерность устойчивых связей, которые локально начинаются с иерархии и затем нейтрализованными включаются в многосвязность государства. Полностью изолированных стран уже нет, если не материально, то информационно все они открыты. В природе существуют необсуждаемые законы объединения сверхсложных систем, таких как биоклетка или наш мозг. Для людей сверхзадача отыскать и применить такие правила для организации своей внутренней среды, сделав человеческое общество следующим биологическим организмом. В ближайшие столетия охотники за деньгами, хотим ли мы этого или не хотим, будут союзниками, но только в том случае, когда охота не их главная или единственная специальность. Сейчас главным объединяющим фактором является промышленность, построенная на физических законах. Скорее всего, человечество уже подходит к пределу роста, который позволяет этот принцип. В дополнение к объединяющим факторам стремления индивидуального доминирования, страсти к деньгам и подчинения структур государства результатам производства постепенно надо применять правила структурного усложнения. Правила структурного усложнения - это выведенные формальными методами правила создания устойчивого уровня функционирования системы. Только не стоит все сводить к назначенным ученым, которые массой публикаций в ваковских изданиях заболтают любой необходимый социальный процесс типа устойчивого развития или экологического порядка, уведя людей и политиков подальше от обнародования реальных проблем. В принципе, принцип устойчивого развития, если бы за него не взялись охотники за социальным признанием типа докторов наук и академиков, если бы здесь ввели запреты на комбинирующие публикации и отбирали дополненную информацию, мог привести к правилам функционирования социальных систем. Конечно, это труд не только людей с широким кругозором, умеющих формализовать свои представления. Даже не их в первую очередь. Это комплексный труд объединенных общим делом биологов, математиков, социологов, специалистов по вычислительной технике и многих других, труд с запретом вмешательства разрушителей, которым выгодно, скорее всего, непрямо, сохранять существующие недостатки и предлагать свои разрушительные рецепты решения проблем роста или кризиса, как в России или на Украине.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"