Аннотация: Работу создают ученые и инженеры-исследователи. Рабочие места создают организаторы системных отношений. Современным политикам с помощью финансовой "системы" упростили жизнь, но это путь в никуда.
Людям необходимо найти ресурс и воспользоваться им для того, чтобы восстановить свой организм и потом, освобождая часть своего времени, удовлетворить свои желания, то есть требования мозга для заполнения каких-то пробелов в его представлениях относительно себя любимого или каких-то социальных схем. Человеку даже первобытному необходимо несколько ресурсов: пища, одежда, представитель другого пола, общение, а некоторым и потребность наблюдать за окружающим миром. Когда человек это делает для себя - это не работа, а самообслуживание. В родовые времена трудно сказать была ли у простых людей работа на вожака, скорее всего, нет, хотя сейчас нередко некоторые господа научные работники убеждены в алчности альфа самца. Наверно, вся эта их не всегда осознанная пропаганда в угоду своим современным представлениям об эксплуатации, а также личный опыт с начальством, и зарплата от тех, кто оплачивает деньгами их тексты. Договорившись, как подростки, между собой, они рекламируют это в статьях и показывают массам в фильмах, навязывают в школьных программах. Наверно, здесь сказывается многовековой феодальный прессинг, настроенный на воспитание у народных трудяг покорности. Если в социальном объединении хозяйничает иерархия, то у её жрецов всегда есть потребность воспитывать нижестоящих в покорности. Для иерархов покорность тех, кого они насилуют, всегда на первом месте. В сложном обществе и, чем оно развитее, тем больше людей-специалистов не должно подчиняться иерархиям, но иерархии всегда ставят целью превратить всех людей в дойную корову. Более того успех за тем обществом, где иерархи перестают быть иерархами и подчиняются выводам и решениям специалистов. Прошлый успех запада именно в том, что застрявшая в иерархиях политическая верхушка подчинилась организаторам производства, назвав это децентрализацией. В общем случае прогресс или регресс структуры объединений людей диктуется поведением верхов, а стабильность среды убеждениями массы, то есть поведением и реакциями простых элементов структуры, которыми являются все люди. Хорошей иллюстрацией являются сам Советский Союз, начиная с застоя в 60-е годы прошлого столетия, когда крестьянская молодежь, уж никак не имеющая достаточного для организации сложного объединения кругозора, обрела социальную силу и докатила страну до распада. Еще лучше все это показывают нынешние советские республики, в которых после исчезновения советской централизации возродились, вылезли из простого люда все прежние, воспитанные в нем веками, принципы социальных отношений. Большинство республик с сильными привитыми народу правилами подчиняться феодалу, не осознавая, воспроизвели феодальные отношения. Россия возродила организационные отношения царских времен примерно уровня 19-го века с вытекающей отсюда результативностью. На Украине, где никогда не было устойчивой централизации, народ воспринял западенцев как новых хозяев, но в результате под их предводительством просто начался социальный беспорядок и поиск хозяина с денежным хомутом, что особенно явно стало в последние шесть лет. Простому народу Белоруссии, где в прошлые века тоже не сформировались в обычных людях представления о государстве и при отсутствии западенцев, как проводников западной агрессии, повезло с Лукашенко, несущему в себе типичные для белорусов представления о сельской подчиненной иерархии общине. Конечно, во всех республиках этот организационный откат в прошлое закамуфлирован кое-какой промышленностью, академиями наук, какой-то уродливой копией западных выборов, что никак не является социальным развитием и в условиях западного застоя, на который все ориентируются, ведет к дальнейшей деградации. Хотелось, чтобы стали жить не плохими копиями, а интеллектуальными решениями и сотрудничеством, осознавая свои теперешние социальные и природные условия.
Народ развивает и выводит в будущее ведущая часть системы, верхушка, организующая структуру объединения. Ее должны составлять люди с максимально возможным кругозором и умением пользоваться социальным знанием. Такая верхушка формируется положительным отбором, который всегда создается самыми быстрыми из всех возможных интеллектуальными решениями, а не выводами из детского опыта. Положительный отбор - это достаточно сложный процесс, который ориентируется на развитие определенного направления социальной структуры. Каждый человек имеет бытовые и социальные характеристики. При положительном отборе оцениваются не все характеристики человека или команды, а только те, что необходимы для социального развития, то есть социальные характеристики. В нынешние времена крестьянского менталитета больший упор делается на эмоционально бытовые стороны поведения человека. При таких оценках всегда социальные отношения будут скатываться в сторону отрицательных отборов. Нужно четко отделять социальные черты человека от бытовых. На бытовое поведение наибольшее влияние оказывают мелочи окружения, начиная с детства, которые тоже формируются двояко: людьми и инструментами, с которыми встречается человек, и социальными ограничениями, например, шума, бесцеремонности, нарушений морали и правил. Социальные взгляды интеллект складывает из обучения и контактов с социальной структурой той же школы, вуза, государственного аппарата, средств массовой информации. Верхушки, отобранные, исходя из социальных оценок, насыщают массы информацией, делая среду более похожей на общину, но уже на более высоком уровне, в которой в условиях разделения труда проявляются таланты и способности людей. Отрицательный отбор формируется в среде, где оценка людей ведется по бытовым качествам. Внушенные детям бытовые правила формировались в массах в прошлом, поэтому всегда отрицательный отбор ведет к уже нейтрализованным отношениям прошлого. Отрицательный отбор выбирает в верхи людей, которые стремятся обеднить, усечь представления обычных людей и превратить массы явно или завуалировано в покорных рабов, что всегда ведёт к распаду объединения - ведь простые люди являются связующим своего объединения, а верхи неспособны выполнить главную задачу ведущей части объединения усиливать базу устойчивости. Главная задача таких верхов заставить массы производить для них продукты, которые верхи освоили в детстве, подглядели у других или те, что приглушают их страх перед голодом. Массы не должны отвлекаться от выполнения таких задач. и ни о каком интеллекте не должно быть и речи. Утверждают, что когда-то скифы своим рабам выкалывали глаза, чтобы те не отвлекались от той простой гужевой работы, которую им поручали. В Советском Союзе, в конце концов, такие скифы оказались в верхах и КГБ - только вот, где теперь тот Советский Союз? Когда в верхи попадают люди с ограниченным кругозором, они просто не способны создавать и организовывать разнообразие людей, чтобы насыщать социальную среду необходимой для развития информацией и, в лучшем случае, требуют копировать более развитого соседа, но вот скопировать подходы соседа по насыщению своего народа информацией они не способны. В такой стране учёные и инженеры-исследователи исчезают, а их место занимают понятные верхам ищущие большую оплату интерпретаторы поведения соседей и имитаторы научной работы, и верхам кажется, что лучше всего, когда исполнители копий соседа слепо, как рабы, делают минимум работы. Отмечу, что люди должны быть в некотором смысле покорными, стремиться работать и на работе проявлять способности своего мозга для наилучшего выполнения порученного - выбор, оптимальный или разлагающий, всегда за ведущей частью объединения, но это, когда есть исполнительская заинтересованность в работе, а не рабство силы, голода или денег.
До неолита вряд ли можно говорить о том, что люди работали. Точно так же в крестьянской общине вряд ли можно называть в современном смысле работой обеспечение своей семьи, используя ресурсы своего земельного участка. В социальном смысле работа появляется тогда, когда земельный участок позволяет произвести лишний продукт, то есть продукт, который остаётся и не потребляется семьёй и который обменивается на другой товар или на деньги. Торговля стимулирует разделение труда, стимулирует разнообразие товаров, доводя до того, что результат деятельности людей сводится, как сейчас, к производству товаров для обмена. Стимулирует, но не создаёт. Как всегда, новые товары, в которых в итоге люди оказываются заинтересованными, создают избранные люди, обычно изобретатели. Разновидностью трудовой деятельности является услуга, которая, возможно, появилась раньше, чем товар для продажи. В общем случае наёмный исполнитель делает за деньги или за что-то материальное услугу нанимателю. В этом случае наниматель создаёт рабочее место. Обмены произведёнными продуктами - торговля, становятся первым звеном создания работы для тех, кто своим мозгом ищет возможности произвести больше, чем потребить, или ищет возможности произвести продукт, который другие, придя на рынок, готовы приобрести. Таким образом, уже в древних социальных объединениях создателями работы становятся люди, которые ищут пути роста перепроизводства и появления новых продуктов для обмена.
К неолиту с земледелием и скотоводством община пришла не как камень с горы в долину. Её привели к этому те, кто изучал окружающую среду, экспериментировал с растениями и животными и в конечном итоге делился своими наблюдениями и результатами с соседями по общине - так творили исследователи, учёные и изобретатели древности. В свою очередь эти соседи с доверием и ожиданием встречали новую информацию и повторяли её в своей жизни. Как результат, создали следующим поколениям работу и сотни миллионов рабочих мест. Настрой людей в общине на новую информацию и их сообразительность неплохо описал Д.Даймонд в "Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ". Никто этих древних творцов не заставлял работать мозгами, возиться с растениями и приручать животных. Никто их не покупал зарплатой. Описывают, что астроному Гринвичской обсерватории Гершелю король решил за его научные заслуги в несколько раз поднять должностной оклад, но тот решительно отказался, объясняя, что его рабочее место захватят охотники за деньгами. Ни учёным, ни тем, кто работает в государственном аппарате на постоянных или выборных должностях ни в коем случае нельзя устанавливать зарплату заметно выше средней - на эти должности сразу правдами неправдами устремятся дельцы и заробитчане. Именно это произошло в Союзе и многократно усилилось на Украине, что привело к их штопорной деградации. В Союзе академикам, а сейчас на Украине по рекомендациям ЦРУ и МВФ, отлично понимая к чему это ведёт, наоборот, якобы для борьбы с коррупцией (вот получат облачную зарплату и не станут заниматься играми в охоту за деньгами), большим чиновникам и так называемым депутатам многократно подняли зарплаты. Это путь создания отрицательного отбора. Этот путь привёл к стремлению проходимцев стать докторами и академиками - все равно никто не проверит, а свои не выдадут, а о форме мы позаботимся. Что касается политики, высокие зарплаты и возможность добывать деньги из бюджета привела в верхи разрушителей. В общем случае, люди, которые ищут закономерности во внешних для себя условиях, будь то окружающий мир или социальный хаос, всегда пытаются эти закономерности передать другим, являются главными людьми в своём объединении, и им достаточно, чтобы просто жить, а не быть потребителями. Ну, а потом все вместе решают, как эти закономерности использовать с пользой для развития объединения окружающих людей. Именно таких людей-решателей проблем надо ранжировать по их видимым или косвенным признакам, и они должны быть в узловых точках социальной структуры. Эти люди являются наиболее типичными представителями нашего биовида, а совсем не средний человек. Эти люди представляют собой отличие людей от животных. Все люди в корне отличаются от животных своей способностью накапливать в своём мозгу многократно большее количество информации, чем любое животное, включая ближайших к нам неандертальцев, которые всё-таки животные. И не просто накапливать. Наш видовой мозг, который в объединении путём общения создал для обмена информацией звуковые и письменные языки - является результатом объединения мыслей, если не всех, то многих людей. Вот эта передача информации от человека человеку, способность обучаться не только по подражанию, а именно словами, является одним из признаков интеллекта. Это наш отличительный признак. Именно это отличает нас от животных. Все живые организмы, которые на это не способны, являются животными. Для сохранения целостности мозга каждого человека мы должны жить в растущем, в первую очередь информационно, объединении. Информационный рост не определяется развлекательной или калейдоскопической информацией, которая, оставшись в одиночестве, убивает мозг. Информационный рост строится на росте логически связанных данных и правил, занесённых на материальные носители. На основании этой информации создаются рабочие места на информационных, которых должно становиться все больше, и материальных территориях.
Сменные демократически отобранные организаторы социальной среды и те, кто по крови является подчиненным и кого они для своего удобства назначают, погнав ранее назначенных, даже не подозревают, что они деструкторы. На такие влиятельные должности должны отбираться люди осознавшие социальные цели и понимающие, что только в союзе с учеными, исследователями и другими специалистами, которым они на их территориях должны подчиняться, может быть сохранено и развито их объединение. Задача людей конструировать свои объединения, конструировать сознательно, создавая экспериментальные не разрушающие модели. Поэтому отбор конструкторов у людей не может быть, как у животных по чьему-то или по групповому наитию. Социальное сознание на своих носителях должно хранить в неизменном виде как наивысшее достижение правила отбора, правила, полученные трудом мозга. Если в узлы объединяющей структуры общества людей отбор происходит по признакам подчинения или по желанию удовлетворить свои осознанные материальные потребности или неосознанные схемы, то есть по животным целям, то узлы ослабляются и объединение теряет целостность. При отрицательном отборе наиболее интеллектуальные люди остаются вне среды, то узлы структуры оказываются слабее подчинённых им нижних слоёв людей. Тогда среда приходит к ползучему разложению, что, конечно, чаще, или революционной ситуации: верхи не способны жить по старому, а низы не хотят, но это в начале развала, а затем просто не могут. Наш народ уже дважды платил за это стабильностью жизни и самими жизнями. Это было, когда гибла царская империя, а потом с убиением Советского Союза выскочившими из под контроля охотничьими иерархиями. Такие внезапные развалы и кризисы, что тоже являются простыми исправимыми развалами, важная особенность социальных сред с достаточно развитыми подструктурами обмена произведённых материальных продуктов, когда большинство людей начинает зависеть от обменов, а не как крестьяне в общине, от результатов своего труда. Стаи экономистов, не желая считать своих хозяев причиной проблем, уже давно сделали вывод, что все проблемы начинаются с якобы независимой от их хозяев экономики. Это начальный буржуазный, в том числе, марксистский взгляд на социальную первичность материального, первичность физического труда и попытка обосновать, что будущее за руководящей ролью рабочего класса. В реальности, и проблемы экономики, и более общие проблемы организации социальной среды, начинаются с неспособности командиров догадаться о трещинах, а то и разрывах, в межлюдских связях. При этом они организуют эти трещины. Вторая причина, это неспособность правил отбора в узловые точки отобрать деятельных интеллектуалов, то есть наших видовых лидеров, с достаточным кругозором для решения существующих и будущих задач объединения, кругозором, как специальным, так и общим, который и приводит к наивысшему профессиональному умению. Вообще-то, чем сложнее социальные отношения, чем больше жизнь людей зависит от предлагаемой работы и структур распределения, тем больше разрушительная роль самоотбора, тем больше зависимость стабильности от формальных правил отбора, которые становятся частью наследственного механизма объединения. Чтобы дальше развивать наш биовид, на западе уже в начале 20-го века вместе с ведением государственной статистики, которая стала сокращать игровую составляющую государственного управления с правилами удобными членам иерархий, нужно было ввести инструкции отбора, размещенные на носителях информации и защищённые от демократически выбранных полузнаек. Поначалу их следовало бы ввести хотя бы для нижних организационных структур, защищая исполнителей от произвола существующих там иерархий. Когда-то в 80-е годы в Литературной газете напечатали довольно большую статью о работе западных государственных структур. Верхи там состояли как бы из двух частей. Первая, постоянная часть состоит из специалистов, несущих память об управлении. Вторая, постоянно меняющаяся, из не очень-то случайно отобранных выборной системой политиков, которые не имели безраздельной возможности влиять на постоянную часть. Скорее всего, что-то подобное сохранилось и сейчас, но вот не заметен тот опыт в моей стране, где чиновники и силовые структуры зависят от случайных доморощенных политических, то ли выскочек, то ли чьих-то ставленников, а конституция и другие нормы кромсаются ими под удобства мелких целей. Я понимаю, что повторить опыт западных стран с их за века сложившимися институтами власти у нас не повторишь просто с налёту. Понятно, в верхах нет людей, стремящихся работать ради своей страны и народа, как это было в Японии, Китае, Сингапуре и странах северной Европы. Особенно, если верхи состоят из чужаков и заробитчан, стремящихся максимизировать свои доходы, с помощью которых они подчиняют деньгами, разделением и заменой на своих ставленников начальство силовых структур, а то и вообще, устроив гражданскую войну. Кроме того, деньги нужны для заоблачных зарплат своему покорному окружению. Тем более, что никто не повторил на 100% опыт запада, и повторить его тем же многовековым путём, что проходили на западе, невозможно. Если, как Япония, СССР или Китай, то это просто приспособление к целям, подсмотренным на западе без собственного развития. Если это как в Швеции или Сингапуре, то это вписывание в западное хозяйство и информационное пространство в виде подструктуры. Собственно, все по-обезьяньи копируют информацию на западе и от того, как верхи относятся к своей роли, результат получается разный от материального успеха до полного износа народа. В последнем случае хорошо, что запад сохраняет их границы хоть и поощряя гражданские войны. В нашем нынешнем облезлом Советском Союзе при кажущемся разнообразии хорошо просматривается однообразие верхов в отношении собственного развития подчинённых им территорий. Сказывается общая школа и методы отбора, что и даёт основание мне утверждать: Советский Союз жив. Иногда вспоминают теоремы Гёделя. Говорят, что в этом духе в логике аналогичный вывод сделал то ли поляк, то ли американец, А.Тарский. Ещё говорят, что за волосы себя не вытянешь из застоя. Запад прагматичный и опирается на практику, а не на учёных с их теориями, кроме, конечно, милых ему очень практичных физиков из-за более-менее понятного массам и повсеместного использования их формальных методов обоснования, которые совсем не годятся в биологии и социальных отношениях. Поэтому у него нет более общих представлений, кроме чересчур многословных попыток описания их нынешнего состояния. А это не позволяет в достаточной степени предложить пути собственного развития, не говоря о неспособности развивать представления о том, что должно быть в других странах. Отсутствие необходимой социальной информации, то есть модели роста объединений людей, сделало для их президентов главным авторитетом ЦРУ с его не самым интеллектуальным и по-военному иерархическим штатом. Вообще, интересно, кто-то сделает попытку выйти из того успешного застоя, который так мил верхам всех стран? Успех Советского Союза в 60-е годы перешёл в брежневский застой и потом, вроде бы по-западному, в демократический политический развал. Без постоянной части в верхах страшная штука демократия, и не случайно.
Думаю, если провести опрос с просьбой дать развернутое толкование слова "демократия", то получится три-четыре класса таких толкований, хотя можно найти и больше. Массы тяготеют к толкованиям, которые им предлагает какой-нибудь центр, то ли власть с политологами, то ли языковеды, то ли журналисты, и, естественно, через средства массового распространения информации: школы, печатную литературу или нынешние источники типа телевизора. Массы, или, как говорят народ, в достаточно больших структурированных объединениях не способны сами по себе создавать представления о потребностях своей социальной среды. Такие представления всегда создаются централизованно. В демократическом процессе, в конечном итоге, представления масс, которые они используют для своего решения, оказываются толкованиями, предлагаемыми одной из централизаций информации, чаще верхушкой. При попытке людей, оказавшихся в ведущей части общества, заморозить свой социальный успех, приходится заморозить представления людей нижних слоев. Здесь для верхушки есть рациональное зерно: массы являются чем-то вроде храповика, не дающего обратного движения. Наш видовой мозг с заложенными в него начальными принципами является примерно одинаковым для всех без исключения людей. Разница между реальными людьми создается социальными условиями или, что достаточно редко, травмами мозга уже после зачатия. У людей значительная часть мозга растет уже после рождения, подвергаясь социальному воздействию. При этом в нем ступенями, квантово происходят внутренние перестройки, и мозг требует информацию для таких перестроек. Чем больше социальная среда предлагает информации для таких перестроек, тем дольше живут в такой среде люди, и больше их индивидуальный потенциал для развития своего объединения, в частности, предложений для положительного отбора. Для подавляющего большинства людей, но не для всех, требование информации при перестройке мозга нейтрализуется ощущением своего социального успеха. Поэтому в замкнутом объединении люди в верхушке, стремящиеся заморозить свой социальный успех, должны материальными и информационными средствами создавать у большинства людей из масс ощущение личного социального успеха. Вряд ли когда-то реформы Солона были проведены через изучение свойств мозга, результатом чего стало бы понимание требований мозга быть адекватным своему окружению, что порождает требование ощущения социального успеха. Освобождение своих соплеменников из долгового рабства и их участие в выборах должно было создавать в массах ощущение успеха. В этом вся демократия. Кстати, Солон является примером социального лидера с талантом социального организатора. Западные "демократии" пошли по пути аналогичному тому, что Солон провел в Древней Греции. И запад, и та же Греция - это относительно замкнутые социальные образования. Эта важная особенность, и предложение верхушкой массам, то есть большинству населения, условия материального успеха (сейчас, потребительство) и возможности покупки обучающей и развлекательной информации с одновременной пропагандой бедности и выживания в остальном мире, создает у большинства жителей запада чувство успеха. Этот прием для многих людей из остального человечества делает запад привлекательным местом жизни и заработка. Часть этих людей стремится переехать на запад. У части создается ощущение неудовлетворенности своей страной, верхушка которой якобы не хочет повторить западный успех. Подростковое мышления толкает на борьбу и при мечтах, что перед ними неограниченные возможности и пример запада, активисты готовы ломать то, что есть и как-то, пусть плохо, но работает. Результатом становится дестабилизация отношений, что дает западу возможность и повод вмешательства для пресечения возможности развития. Одним из методов является формальное копирование западных демократических приемов, которые на новой почве нейтрализуют положительный отбор и, как следствие, закрывает развитие. В социальной среде нет дальнодействия. На западе выборная практика, когда низы, минуя все промежуточные ступени социальной структуры, "выбирают" президента является спектаклем. У нас хорошо бы быть ей спектаклем, но чаще она становится инструментом отрицательного отбора. Средневековый парламент, который придумала и выбирала английская аристократия, давно себя изжил. Первый массовый парламент 1989 года в Советском Союзе стал революционным и разрушил государство. На западе со средины прошлого века все больше возникает технологический застой. Рано или поздно он вынудит выйти на первый план необходимость развития социальной организации, В конце 19-го века так произошло в царской России, в средине 20-го - в Советском Союзе. Во всех прошлых империях, консервативность верхушек приводила к распадам. Верхи дополняют массы новыми функциями. Фактически здесь можно применить слово воспитывают массы. Когда домохозяйка или крестьянин с их набором практических знаний становятся государственными функционерами, учеными или влиятельными денежными мешками, вряд ли они будут создавать в социальной системе условия воспитания масс. Скорее на своем месте, будут усекать, упрощать число квалификационных функций простых людей.
Есть множество слов, однозначных толкований которых нет. Люди их даже не замечают. В большинстве случаев такие слова дают возможность выражать в такой формальной системе, как язык, эмоции человека, а такие эмоции индивидуальны. Естественно, слова, смысл которых толкуется каждым человеком в зависимости от воспитания по-своему, разрушают формальность языка, делая его живым. Скорее всего, такие слова появились вместе с абстрактными словами лет 25-30 тысяч тому. Они значительно расширили каналы общения и позволили значительно увеличить число представлений в мозгах людей, живших в то время в достаточно многочисленных общинах. Понятно, что представления бывают продиктованные внешним миром с его огромным разнообразием, и всегда находились интеллектуалы, которые, наблюдая, создавали соответствующие собственные представления, которые умирали вместе с этим человеком. Но такие представления стало возможным передавать сообщинникам только после деформализации языка многозначными словами. Это привело к первой интеллектуальной революции объединений, когда представления гениального или просто интеллектуального одиночки, который свои знания до того не мог выразить, стали массовыми. Эти знания становятся социальным знанием и передаются в следующее поколение, превращаясь в генофонд объединения и всего человечества. Человечество пришло ко второму типу представлений, которые создаются в умах людей с помощью социального сознания. В результате массовыми становятся умение выращивать урожай и занятие скотоводством и, как следствие, перепроизводство в индивидуальном хозяйстве. Была создана материальная основа объединения общин. Люди пришли к камню, на котором написано: направо пойдешь ... (кружиться в общине на месте будешь), налево пойдешь ... (будешь развивать объединение), прямо пойдешь ... (на какое-то время подчинишь себе объединение, но оно распадется), или как сейчас говорят математическим языком, который стремятся содержать в формальной форме, к точке бифуркации. А вот разобраться с тем, что написано на камне, то есть витало уже в голове, скорее всего, не хватило социального знания. В те времена, т.е. тысяч 25 лет тому, еще не умели ни писать, ни читать, и не имели формализованных правил отбора лидера. Первобытный коммунизм проявил в людях наше видовое качество полагаться на свое социальное объединение и полностью доверять ему. В его времена именно лидер выставлял себя на показ. Он всегда оказывался полезным. При переходе к рабовладельческим отношениям лидера постепенно стал заменять наглец с хищной мимикрией, маскируясь под полезного другим и объединению лидера. Именно полная победа такого типа уже тогда, когда с перепроизводством продуктов сформировались товарообменные рынки, привела к рабовладельческим нормам. Поддержка лидера - это в генах нормальных людей. К сожалению, нормальные люди самовыдвиженца наглеца принимают за лидера, поддержка превратилась в уступку. После закрепления в социальных нормах он дошел до того, что просто запугивает одних и покупает других. Круг замкнулся. Но на перепутье массы не смогли справиться с выбором. Не умея читать, более привлекательным становится орнамент с большим числом завитушек и значков. И тут приходим к роли лидера при выборе пути. Интересно, если к камню подошла бы толпа избирателей, и они проголосовали. Думаю, что они бы выбрали пойти направо - зачем менять привычный образ жизни. Нынешние политики вместе со своими á la учеными - это та же толпа только у следующего камня. Выбор пути делает лидер. Он не всегда виден. Нередко он упакован в группу, и всем кажется, что результат является чистым коллективным творчеством. Понятно, что коллективным, но без лидера такая группа результат не получила бы. Тут надо приглядеться, ведь в таком коллективе с лидером люди всегда находили самый лучший путь получения эффективных решений. В застое есть нечто противоположное - работает группа рабов или один раб, а результат рабовладелец приписывает себе, чувствуя за собой поддержку вышестоящей иерархической среды, и результат, конечно, перепевы прошлого. Есть средства, естественно интеллектуальные, которые позволяют определить застой. Следует учесть, что к застою приводят именно наглецы с умением манипулировать словами перед массами или хотя бы перед достаточно большой управляющей группой, преследуя свои личные цели. Вот среди арсенала методов они применяют метод слов, не имеющих четкого смысла. Придавать смысл таким словам волен каждый, исходя своих связей с объединением. Напомню, наглец в социальной среде применяет метод хищной мимикрии. Многозначное слова на лозунге должны вызывать у масс ощущение заботы о каждом. В Советском Союзе для передовиц газет и для лозунгов в массы часто придумывали пушистые многозначные слова. Это одни из первых слов слова "коммунизм", "социализм" "капитализм" и "империализм", содержание которых никто не мог толком понять. Слово "перестройка" стало разрушительным для страны. Слово "демократия" в разных склонениях, западные политиканы включают в лозунги для своих рабов, и там оно носит совсем другой смысл, чем в лозунгах для слаборазвитых стран, которые не должны мешать выживанию запада. Надо четко понимать, что западные демократические инструменты предназначены не для развития их социальной организации, а для ее выживания. И уж тем более они не предназначены для развития и выживания не очень то нужных им соседей по планете.
После первобытного коммунизма, приведшего людей к первой человеческой организации - общине с индивидуальным хозяйством, которая в свою очередь привела людей к собственному производству не просто продуктов для своего потребления, а стала производить лишний продукт, рост объединений пошел по пути рабовладельческого принципа, старательно охраняемого до наших времен. Если исходить из того, что сейчас говорят о средних веках, то, похоже, рабовладельческий путь был совсем не обязательным, и община могла расти и развиваться, полагаясь только на инициативу людей и без принуждения. В общине рабочие места связаны с потребностью семей и самой общины, конечно, если иметь в виду чисто внутреннее состояние общины без учета внешних разрушающих условий. В общине работу создают сами члены общины из-за незначительного разделения труда. Члены общины выбирают управляющую общими для всех хозяйств ресурсами подструктуру (старостат). При товарном обмене между такими общинами при положительном отборе, когда проблемы решаются интеллектуально, были бы найдены пути структурного объединения общин. В случае частых кризисов такой путь вряд ли мог быть реализован. В истории много примеров, когда, например, в случае голода простые крестьяне организуются в разбойничьи банды. Немало примеров таких банд и в последние три столетия. Это сейчас можно, да, и нужно идти интеллектуальным путем, а тогда, 15-10 тысяч лет назад, при внешних или внутренних кризисах агрессия была одним из средств выживания. Выживания с агрессивной составляющей, которое осталось в памяти западных иерархических успешностей до сих пор. Первые государства появились для защиты общины, а для его укрепления были введены правила изымания из семейного хозяйства какой-то части лишнего продукта, а потом уже и вообще для использования общины. Появилась иерархическая надстройка над общиной. Дальнейшее развитие государства и расширение потребностей его служителей-пользователей при росте производительности крестьянского труда и применения денег в товарном обмене привело к возможности принуждения подданных к определенным видам деятельности. Государство монополизировало деньги. Вернее, носители денег. Государство монополизировало правила поведения людей, создав юридические нормы, разделяющие людей из массы, но в которых были закреплены правила условно устойчивых связей в объединении. С одной стороны это были требования необходимой централизации, и это сделали слуги государства и объединения. С другой стороны пользователи получили возможность распоряжаться деньгами и ограждать себя от ответственности за свои поступки. Государство развивали слуги, а потом его разрушали пользователи. Слугами становились лидер со своей командой, а пользователями - охотники за деньгами, комфортом и объектами желаний. Лидер понимает и организует подчиненную ему разнородную команду для сохранения и увеличения числа рабочих мест доступными способами, обычно просто наращивая те виды деятельности, что есть. Практически всегда внедрение в массы новых форм производства проводится только централизовано, как результат хозяйственной деятельности государства. Западные, по сути, все те же феодальные государства хозяйственную деятельность отдали локальным лидерам способным отбирать необходимых квалифицированных исполнителей, создав таким способом малую централизацию, назвав это децентрализацией, а рост объема проектов был достигнут сбором денег для реального организатора. Назвали такой метод словом "корпоратизация". Но многие проекты и в первую очередь те, что почти всегда непрямо развивают объединение, не выгодны локальному экономическому лидеру. Политики до них не способны додуматься и во многих случаях отвергают предложения людей с широким кругозором, как это было, например, с предложением по созданию атомной бомбы или космического освоения. Для политиков нужно какое-то внешнее воздействие. Например, для западных политических деятелей в конце 30-х для освоения бомбы необходимой оказалась фашистская Германия или для освоения космоса Советский Союз. Отсюда нынешний западный застой без внешних толкающих факторов. На западе убеждены, что "быдло", придя к власти, становится только пользователем. В общем случае так оно и есть и пример тому Советский Союз и возникшие внезапно свободные его республики.
Западный путь технологического развития и роста оказался возможным благодаря разделению труда, рост которого был обусловлен предложением учеными физических технологий. Разделение труда подразумевает сотрудничество. Углубление разделения труда, которое ищут инженеры-исследователи, обеспечивает новые рабочие места. Создание новых рабочих мест во всем объединении требует, чтобы в ведущей части социальной системы были квалифицированные люди трех типов. Если до 18-го века основные виды деятельности сводились к освоению ресурсов, сельскохозяйственных в первую очередь, то технологическое развитие на основе физики создало множество новых территорий. Новую территорию открывают люди, относящиеся к типу ученых. Их не так и много. Свои открытия они делают очень редко, но их община необходима, и для авторского контроля, и в ожидании открытия, которое всегда произойдет. Открытую территорию исследуют и готовят к освоению инженеры-исследователи. Это второй из трех типов необходимых в уже достаточно сложных объединениях. Когда-то с точки зрения разделения труда их вообще не было. С первой половины 18-го века их число стало расти и теперь их довольно много, и для простых обывателей и политиков именно они представляются учеными. Но открывать новые территории инженеры-исследователи неспособны, и без настоящих ученых, как авторов территорий, их деятельность ограничена. Их неспособность связана с меньшими требованиями к их кругозору, чем для ученых, и правилами отбора в структуру системы. Ученые и инженеры-исследователи создают работу. Третьим ключевым типом организационной структуры является непосредственно сам организатор. Сколько уровней в системе, столько и разновидностей организаторов. Верхний уровень, ведущая часть системы, - объединяет всю систему, делая ее цельной. Системно организованные атомы создают живую биоклетку. Системно организованные клетки нашего мозга делают нас людьми. Высшим стихийным объединением живых организмов являются джунгли, но они не представляют из себя системы и не могут быть живым организмом, что повлекло необходимость вывода людей из джунглей в качестве кандидатов на создание нового биологического организма. Рыночные способы согласования в западных странах - это компромисс роста, а не системное устройство общества, и они требуют замены их вписывающимися в систему способов транспортировки необходимых продуктов. Развитие биологического мира на нашей планете требует развития в сторону системной организации. Именно поэтому с целью создания нового живого организма люди были выведены из джунглей. Если ученые и инженеры-исследователи открывают возможности окружающего нас мира и создают способы приспособления к нему, то организаторы системных связей конструируют систему взаимодействия в среде людей и связей с внешним миром. Одним из классов задач организаторов является задача согласования числа рабочих мест с числом людей, предлагающих себя для работы. Политики, успех которых строится на проходимости разными и совсем не социальными способами во власть, с введением финансового управления перешли к раздаче денег тем, кто должен выполнять конкретную работу, породив слой охотников за раздаваемыми ими деньгами, оттеснив способных организаторов. Так называемая финансовая система была создана специально для такого типа политиков, не обладающих полнотой представлений обо всем объединении. Финансовое управление - это упрощение, а процесс упрощения для верхов всегда противоположен тому, что надо делать. В сложных структурах разбираться в сложностях берет на себя ведущая часть объединения, а полученные данные она использует для разделения труда, упрощая состояния нижележащих структур. Организаторы должны работать с людьми, отбирая тех, кто способен выполнить осознанную ими работу, а не деньги должны работать с организаторами. Работа организаторов строится на принципе лидерства, когда отсутствует иерархическое подчинение. Основой контроля становится ориентация на внешние правила. Роль лидера - выяснить с исследователями условия стабилизации в целом нестабильного объединения и обеспечить его самосогласованный рост. В совете лидера не однородные члены вместе с лидером обладают равными правами, отдавая лидеру право сведения вместе всех выводов. Хорошей иллюстрацией может служить процесс оценки ситуации с атомным ледоколом, столкнувшимся с другим судном в канадском порту в 80-е годы. Суд, полагаясь на комиссию экспертов, оправдал капитана. Но из-за неоднозначности произошедшего решили провести более тщательный анализ с использованием правил мозгового штурма. Были организованы три группы экспертов, в каждой из которых создали по четыре команды, состоящих из четырех человек. В первой группе во главе каждой команды стоял иерархический вожак, имеющий абсолютное право принимать решения. Ни один из иерархов не увидел в действиях капитана недостатков. Члены команд второй группы обладали абсолютно равными правами и решения принимали путем голосования - такая демократия в максимально чистом виде. Одна из команд обнаружила возможность избежать столкновения. В третьей группе при равных правах членов команды был лидер, координирующий команду. В этой группе было найдено три разных решения для уклонения от столкновения, одно из которых совпало с решением демократов. Это намек на то, как надо организовывать работу верхов и как они должны выбирать решение. Конечно, демократия лучше иерархии, и людям уже в ближайшее время следует отказаться от иерархических замашек политиков, начиная с самого верха. Но ведущая часть должна строиться на принципах мозгового штурма команды с небольшим числом необходимых равноправных специалистов, мнения которых обобщает лидер, а не на принципах участия должностей. Естественно, команда с лидером - это организационный прием для интеллектуалов, и она является не единственной формой сотрудничества при поиске решения. На разных уровнях структуры объединения возникают свои формы сотрудничества. Конвейер - тоже форма сотрудничества, но на нижнем уровне. Самое трудное сотрудничество, когда в равных условиях встречаются психологии с претензией на особенность. В частности, такая ситуация имеет место во время рыночных согласованиях. В будущем люди найдут множество других форм сотрудничества, сводящих нынешние конфликты к нулю. Организаторы всегда решают не полностью определенные задачи, что делает их действия недетерминированными прошлым. Но по правилам работы мозга часть процесса принятия решения всегда берется из прошлого, почему представления о прошлом должны быть максимально объективными. Именно такая часть может быть формализована и описана инструкциями. Такие инструкции для ведущей части системы становятся генетическим материалом объединения. Они должны быть включены в комплекс правил, например, Конституцию, хотя в будущем придумают более надежное хранилище, и выполнение их является безусловным для всех.