Аннотация: Вот она была той самой Татьяной, которая любила моего родственника без обмана. Однако, на флирт толкала меня.
Болохова Татьяна.(S)
Мы с Болоховой Татьяной вошли в последний вагон трамвая и прошли на свободные места, которых было больше пассажиров. Мы сразу принялись ближе знакомиться.
- Таня, а ты откуда приехала? - спросил я, Болохову Татьяну, когда мы остались одни. - Из России что ли?
- Нет! - ответила Татьяна. - Я тоже живу на реке Терек, но у вас мелко, а у нас в Тереке баркасы плаваю.
- Где у вас такой Терек? - поинтересовался я. - Это возле Кизляра? Так ты оттуда, что ли прибыла?
- Нет! Ты не угадал. - поправила меня, Болохова Татьяна. - Я терская казачка. Живу в станице Каргалинской.
- Станица ни Каргалинская, а Каргинская. - поправил я, Болохову Татьяну. - Я это, точно, лучше тебя знаю.
- Откуда ты лучше меня знаешь? - передразнила меня, Болохова Татьяна. - Если ты сам живёшь в Осетии.
- Вот и знаю! - настаивал я. - Так как я тоже терский казак. Родился в городе Гудермес, который основали мои предки триста лет тому назад. Мои предки построили хутора, которые позже стали станицами. Это такие, как Червлённая, Дубовская, Шелковская и Каргинская. Почему так назвали вашу станицу, так это потому, что там был густой лес, в нем водилось много карг ворон. Понятно тебе? Так что ты со мной не спорь.
- Я все равно с тобой не согласна. - настаивала на своём Болохова Татьяна. - Потому, что я там родилась и живу. У меня во всех документах записано, что я из станицы Каргалинская, а ни какая-то там Каргинская.
- Это вовремя советской власти её переименовали. - настаивал я, на своём. - Ты спроси старых казаков.
- Я могу с тобой поспорить. - опять не соглашалась Болохова Татьяна. - Когда я закончу на следующий год училище, то мы с тобой можем туда поехать и спросим старожилов. Вот тогда и посмотришь, кто был прав.
- Согласен! - не унимался я. - Если ты проспоришь, то выйдешь замуж за меня. Если я проспорю, то женюсь на тебе. Спор должен быть честным. В присутствии свидетелей с обеих сторон с обручальными кольцами.
- Ишь, ты, хитрый какой! - возмутилась Болохова Татьяна. - Если я проспорю, то выйду замуж за тебя. Если ты проспоришь, то ты женишься на мне. Никакой разницы тут нет. Но я пока не собираюсь выходить замуж.
Болохова Татьяна отвернулась к окну и насупила брови. Так мы, молча, ехали несколько остановок. Если б она не захотела со мной встречаться, то могла давно выскочить из трамвая. Раз она стоит у окна и никуда не уходит, то выходит, я ей понравился, она ждет от меня хода к ней на встречу. Надо мне что-то делать?
- Я буду согласен с твоим предложением. - прервал я, паузу. - Пускай будет все так, как ты сейчас скажешь.
Болохова Татьяна обратно повернулась в мою сторону. Мы стали так близко друг к другу, что её груди через лёгкую куртку опёрлись чуть ниже моей груди, а наши губы были так близко, что мне оставалось коснуться их. Болохова Татьяна вспыхнула вся, от такой близости и её губы запылали, словно алый бутон розы, готовый тотчас превратиться в нежную ароматную розочку. Я попытался коснуться своими губами её пылающих губ, но Татьяна осторожно отодвинула меня от себя.
Мы стояли несколько минут, глядя друг другу в глаза, постепенно привыкая к близости. Затем Болохова Татьяна взяла меня за руки и слегка поцеловала в щеку. В это время трамвай остановился. Татьяна пошла к выходу, увлекая меня за собой. Мы вышли у кинотеатра "Родина" в конце проспекта Ленина. Болохова Татьяна взяла меня за руку. Словно школьники мы пошли куда-то по проспекту, не думая о месте своего движения в центре города.
- Может быть, мы в кино сходим? - неуверенно, спросил я, чтобы как-то освоиться. - Сегодня кино хорошее.
- Сегодня я не могу. - отказалась Болохова Татьяна, оставляя мне шанс на будущее. - В следующий раз. У меня сейчас в общежитие много дела. Дали комсомольское поручение подготовить стенгазету к празднику. Из меня такой художник, как из вороны оперная певица. Только там мазать красками могу и больше ничего.
- Хочешь, тебе помогу сделать газету? - предложил я, Татьяне. - Я в армии служил художником.
- Правда? Ты художник? - радостно, воскликнула Болохова Татьяна. - Ну, теперь я эту десятую размажу! Пойдём прямо сейчас к нам в общежитие. Я уговорю вахтершу пропустить тебя в красный уголок. Пускай она будет стоять около тебя, как швейцар, пока ты нарисуешь мне стенгазету к ноябрьским праздникам.
Болохова Татьяна чмокнула меня в щеку и потащила за собой с проспекта Ленина куда-то в проулок. Петляя из улицы в улицу, мы вскоре вышли к четырёхэтажному зданию с табличкой "Общежитие?2". Никаких других надписей и указателей на этом здании не было, как к конспирации. Татьяна скрылась за дверью, а меня оставила ждать на улице, погрозив мне пальчиком, чтобы я никуда не уходил. Но тут же вернулась обратно. Очевидно, боялась потерять меня совсем из виду. Взяла меня за руку и повела к двери.
- Тут стой! - строго, приказала Болохова Татьяна, когда прошли входную дверь. - Девчонок наших не порть!
Татьяна так сказала, словно в её отсутствие я мог переспать с девчонками общежития. Но в чем-то Болохова Татьяна была права. Стоило ей скрыться за дверью с табличкой "Дежурная", как из дверей комнат и кабинетов стали появляться любопытные девчонки. Одетые в чём попало от пальто и халатов на голое тело. Просто в нижнем белье в тапочках на босую ногу. Они удивлённо разглядывали меня. Хихикали, выталкивая друг друга за дверь, в чём попало. Я стоял, словно памятник, который принесли в женское общежитие на обзор, как редкий экспонат мужчины. Я долго стоял с мраморным лицом, что одна осмелевшая девушка подошла ко мне близко, чтобы убедиться в том, что я все-таки настоящий, а не искусственный из бумаги или камня. Девушка даже потрогала меня руками и ехидно ухмыльнувшись, ушла в комнату.
- Хватит разглядывать! - сказала Болохова Татьяна, выходя из дежурного кабинета. - Он вам не памятник.
- Ты оставь его нам на одну ночь. - сказала любопытная девушка. - Мы тебе из него к утру мужика сделаем.
Татьяна показала ей шиш под самый нос и потащила меня к двери с надписью: "Красный уголок". Там над огромным столом склонились несколько девчонок, одетые в чём попало и без того в одних трусиках. Они вначале не обратили на нас внимания, продолжая увлечённо заниматься своим делом, заманчиво вертя своими полуобнажёнными задницами. Когда увидели меня с Болоховой Татьяной, то подняли такой визг, что я сразу пожалел о своих мыслях, насчёт соблазнительных фигурок девчонок. Девчонки метались по "Красному уголку" в поисках убежища от моих глаз, но в помещении не было такого места, куда девчатам можно было спрятать от меня свои прелестные фигурки, которыми я продолжал любоваться.
- Стучаться надо! - сказали они, прекратив бесполезную беготню. - Когда входишь к дамам. Ты отвернись!
- Это вам ни спальня, а "Красный уголок"! - встала в мою защиту Болохова Татьяна. - Здесь одетыми надо быть. Я вам привела настоящего художника, который нарисует стенгазету. Так что берите его и радуйтесь.
- Ой! Прелесть какая! - завизжали девчонки, забыв про стыд, стали меня целовать в лицо со всех сторон.
- Хватит! Хватит, вам! Я его не для этого привела к вам. - заревновала Татьяна. - Оставьте и мне.
Назло всем девчонкам, Болохова Татьяна, подошла ко мне и при всех поцеловала меня в губы. Девчонки посмотрели на нас серьёзно и стали надевать свою одежду, у которых одежда находилась в этом помещении. Девчонки без верхней одежды вышли за дверь. Немного придя в себя от такой страстной обстановки, я подошёл к столу, на котором лежали большие листы ватмана и разные художественные принадлежности. Я стал знакомиться с содержанием текста заголовка стенгазеты и удивился тому, что там было написано.
- Так я тоже учусь в вашем училище! - воскликнул я вслух, сразу понял, что сделал глупость, раскрыв себя.
- А! Понятно! - разом не доверчиво, протянули девчата. - Так это тот самый художник из десятой группы?
- Девчата! - громко, сказал я, пытаясь восстановить, почти, утраченное ко мне внимание девчат. - Учитывая ваше особое внимание к моей персоне. Обязуюсь! Нарисовать вашу стенгазету намного лучше, чем в десятой группе откачников-вакуумщиков, чтобы вы могли их "размазать" за зазнайство. Но вы дайте мне слово, что никогда не раскроите эту тайну, за дерзкий подлог в искусстве. Иначе, это они меня размажут в группе.
- Ура! Размажем десятую группу! - закричали девчата. - Да мы тебе, ни только слово, честь свою отдадим!
- Честь мне вашу не надо! - возразил я. - Оставьте её будущим мужьям. Я с вами со всеми не справлюсь!
- Смотрите! Струсил! - засмеялась толстуха. - Мы другое имели ввиду. Ишь! Губу раскатал на нашу честь!
Девчонки весело рассмеялись. Болохова Татьяна серьёзно осекла их, сказала, что достаточно лясы точить и острить, пора заняться серьёзным делом. Сегодня до вечера нам надо эту стенгазету нарисовать. На новых больших листах белого ватмана я карандашом в общей форме сделал набросок предстоящей стенгазеты. Девчонки одобрили общий вид. Мы начали совместно придумывать заголовки и рисунки на злобу дня. Стенгазета посвящалась недостаткам в нашем училище и конечно, больше всего, досталось десятой группе откачников-вакуумщиков. Чтобы не заподозрили меня в подлоге своего творчества на стороне соперников, я не забыл "размазать" и себя вместе со своей группой. Девчонки визжали от восторга и постоянно чмокали меня за работу. Я едва успевал размазывать губную помаду девчат на горящих щеках.
Закончил я работу над стенгазетой поздно ночью. Весь зацелованный в губной помаде, я собрался идти домой. Болохова Татьяна принялась носовым платком с духами оттирать с моего лица губную помаду, которой было столько на мне, что я был больше похож на картину Пикассо, но только не на художника, рисовавшего стенгазету группе монтажниц фотоэлектронного оборудования. Наконец-то, творчество Татьяны, над моим лицом закончилось успехом. Лицо освободилось от губной помады, но было пропитано дамскими духами и стало таким красным, словно я находился в гареме арабского султана или в европейском массажном кабинете, где меня, наложницы и проститутки, оттирали от грязи, чтобы вовремя секса не заразиться. Мне стыдно было за такой вид перед девчатами, ни то чтобы появится на улице среди людей.
- Ну, куда он в ночь пойдёт с таким запахом и с такой красной рожей? - сжалилась, дежурная тётя Варя. - Постелите ему в "Красном уголке". Я его замкну на ключ, чтобы вы парня за ночь не изнасиловали. Только не забудьте его накормить сейчас и утром. Мужчина тоже человек, которому нужны калории для нас.
Девчонки дружно засмеялись и побежали в "Красный уголок", приготавливать мне ужин и постель на эту ночь. Через несколько минут стол в "Красном уголке", где только что я рисовал стенгазету, был завален продуктами на разный выбор. Можно было подумать, что за этим столом собираются справить свадьбу или какой-то самый знаменательный праздник нашего времени.
На столе были различные напитки, сладости, фрукты и много, много ещё чего. Только не было спиртных напитков, но это и понятно, тут все-таки женское общежитие, а не мужское, в котором всегда можно найти спиртное. Возможно, что спиртное есть и у девчат, но они не выставят его передо мной в присутствии дежурной по общежитию. Да мне и ни к чему спиртное. Я все же не алкоголик, который не может жить без спиртного. Мне спиртное, есть или нет, одинаково. Сейчас главное, это сохранить своё лицо достойного мужчины перед этими дамами, которые ухаживают за мной.
Естественно, что я ни сел один за этот огромный стол в присутствии девчонок. Пригласил к себе за стол и милых дам, которые ни стали церемониться и вместе со мной вскоре очистили весь стол с продуктами. Ни одна из девчонок не пожаловалась, что она держит диету и ей нельзя кушать. Вся группа девчат кушала.
- Девочки! Спать по своим кроватям! - скомандовала дежурная. - Одиннадцать часов ночи! Ты тоже спи.
Девчонки, облизанными вовремя еды сочными губками, без губной помады, чмокнули меня перед сном в щеку и оставили одного в пустом помещении с раскладушкой постельного белья с горячей батареей у окна.
- Я тебя замкну от любопытных девчонок. - сказала дежурная. - Если захочешь в туалет, то стучи. У меня бессонница, так что я тебя выпущу по требованию. Мне все равно ночью не спиться. Читаю ночью газеты.
Все ушли по своим комнатам и кроватям. Я расстелил раскладушку и лёг спать. Раскладушка была неудобная. Я постоянно переворачивался с боку на бок. В это время раскладушка так сильно скрипела, что дежурная, вероятно, думала, я принимаю в ней девчонок. После каждого скрипа заглядывала через стекло в "Красный уголок". Из-за чего мне никак не удавалось заснуть.
Иногда ко мне заглядывали любопытные девчонки, поэтому я долго не мог заснуть. Где-то за полночь я смог погрузится в сон, но через какое-то время проснулся от сильного храпа. Можно было подумать, это храпит сонная лошадь. Я прислушался. Оказалось, это дежурная тётя Варя мучается "бессонницей". Пришлось затыкать уши ватой, из пакета, лежащего рядом на подоконнике. После некоторых усилий заставил себя заснуть и не проснулся до утра.
Я открыл глаза. Болохова Татьяна стояла рядом и тормошила меня, стараясь скорее разбудить. Одета Татьяна была так, что осталось ей накинуть на себя пальто или плащ и идти в училище на уроки.
- Ну, как быть насчёт нашего спора? - вспомнил я, вчерашний спор. - Каргинская или Каргалинская станица?
- Я подумаю немного. - ответила Татьяна. - Может быть, я соглашусь спорить на твоих условиях.
Поднявшись с раскладушки, я попытался поцеловать Болохову Татьяну в губы, но она выскользнула из моих объятий. Погрозив мне своим прелестным пальчиком, удалилась из помещения за дверь. Я оделся и в сопровождении дежурной тёти Вари, пошёл в туалет, затем в умывальник и в столовую. В огромном зале столовой пять человек проспавших девчат. Мы поздоровались кивком головы. Я сел за ближайший стол, который был накрыт специально в мою честь. На столе молочный суп лапша, два хинкали, кусочек хлеба и стакан компота, то есть, лёгкий завтрак. Я ни стал растягивать время и по-армейски быстро уничтожил продукты со стола. В это время Болохова Татьяна стояла рядом и с любопытством наблюдала за мной.
- В училище ты пойдёшь одной дорогой, - сказала Татьяна, когда мы вышли из общежития, - а я поду другой. Мне не хочется, чтобы девчонки вашей группы разгадали тайну нашей стенгазеты. Встретимся в следующее воскресенье в пять часов вечера у кинотеатра "Дружба". Сходим в кино или просто погуляем.
Болохова Татьяна поцеловала меня в щеку и побежала в сторону училища. Я медленно поплёлся другой улицей, чтобы только нам вместе не войти в здание учебного корпуса училища. От общежития девчат, это ни так далеко, метров пятьсот, не больше, поэтому через десять минут я был там. Училище, словно пансионат благородных девиц, наполнилось голосами прелестных дам. Всюду смех и трескотня девчат. Совершенно не обращая внимания на меня, девчонки пятой группы монтажниц фотоэлектронного оборудования, в коридоре вывешивали на стенде стенгазету "На злобу дня", вокруг которой толпились девчонки других групп. Чтобы не привлечь на себя подозрение я посмотрел на стенгазету и увидел поцелуи от губной помады на своём автопортрет в стиле дружеского шаржа. Это получилось классно! Точно так, как я выглядел в конце своей работы над стенгазетой. Признавшие мой портрет девчонки разных групп, стали хихикать и подшучивать надо мной. Все понимали так, что это меня зацеловали девчонки моей десятой группы, так как заметка на стенгазете посвящена полностью десятой группы. Вокруг заметки нарисованы дру-жеские шаржи на девчонок, которые больше других девчат опекали меня постоянно в нашем учи-лище.