Аннотация: Теперь известно точно мне, что страсть любовная в цене.
Цена любовной страсти.
Я постоял еще пару минут на тротуаре. Затем, не спеша, пошел в сторону дома Шуралея. Дома никого не было. Я знал, где лежит ключ. Достал его осторожно, чтобы никто не заметил. Но и замечать его было некому. Рядом с барским домом стоял огромный забор, за которым велась какая-то стройка. В рабочее время здесь было пыльно и шумно. Пневматический пресс усиленно забивал в твердый грунт бетонные сваи с железным наконечником. От удара пресса по свае барский дом весь подпрыгивал, готовый вот-вот развалиться. Шуралей жаловался на строителей в Исполком города Москва, но всюду говорили, что барский дом давно списан под снос. Поэтому там ведется стройка. Никто не может ждать, когда Шуралей съедет из старой развалины. Но развалина выдерживала эту тряску. Шуралей оставался жить до получения ордера на новое жилье. После будет покончено с историей этих мест и едва ли кто-то скоро вспомнит про этот дом.
Сегодня было воскресение, строительство не велось. Здесь была тишь и благодать. Я воткнул ключ в старую замочную скважину. С трудом повернул два раза ключ и зашел в внутрь дома. Большинство комнат дома были открыты. Лишь три комнаты были под замком. В двух комнатах жил Шуралей. Там было все его богатство - кресло-качалка, старинные часы и побитый червями комод. Третья комната была заполнена данью, которую Шуралей собирал со всех проживающих у него приезжих людей или с артистов цирка, изредка приходивших к нему в гости, чтобы окунуться в старину. Данью были бутылки с напитками со всего света. Тут не было только моей дани. В суматохе моих "трагических" событий все забыли о традиции этого дома. Сегодня я уже мог заполнить этот пробел. Оставалось мне сегодня лишь дождаться хозяина барского дома.
Ключ от жилой комнаты Шуралея находился за косяком. Я открыл дверь и вошел в комнату, в которой находились мои вещи. Мне, собственно, собирать было нечего. Все мое богатство умещалось в одной сумке. Свою чеканку я не имел желание тащить в свои первые цирковые гастроли. Поэтому решил повесить чеканку на свободный гвоздик среди цирковых плакатов на большой стене. На чеканке из меди изображен джигит на лошади на фоне кавказских гор. Пускай Шуралею останется на память от меня хотя бы чеканка. Разобравшись со своими документами и вещами, я опять лег спать в кресло-качалку. За целые сутки моих любовных развлечений с дамами я так сильно устал, что у меня не было сил чем-то сегодня заниматься.
Я открыл глаза и прижмурился от яркого света люстры. На пороге стояли мои друзья и девчонки, которых я видел впервые. Девчонки страстно разглядывали меня. Я не знаю, что наговорили им про меня друзья, но при виде девчат мне стало дурно, я сразу отвернулся в другую сторону. Мне не хотелось общаться с ними.
- Ты, что? - удивленно, спросил Маргослипенко Володя. - Мы тебе сейчас праздник хотим устроить, а ты.
- Володя! Спасибо за внимание! - ответил я, не поворачиваясь. - За сутки сыт праздниками по самое горло.
Все засмеялись и стали накрывать на стол. Мне было неизвестно по какому случаю, друзья решили устроить мне праздник. Может быть, по случаю приема меня в "Союзгосцирк" или из-за первых моих гастролей в цирке? Мне было все равно, какой овод. Я хотел отдыхать перед дорогой. Мне было не до веселья.
- Ладно! Не хочешь пить, твое дело. - согласился Маргослипенко Володя. - Ну, расскажи нам, как отдыхал?
- Хорошо! - сухо, ответил я. - Все подробности вам завтра расскажу. Когда мы в комнате останемся втроем.
Вероятно, что своими словами я изменил настроение присутствующих. Друзья выпили с девчатами по бокалу вина. Поговорили о каких-то посторонних делах. Выпили еще по бокалу вина. Но праздник у них не клеился, так как виновник намеченного торжества спал рядом в кресле-качалке. Пошушукавшись о чем-то, девчонки распрощались и вышли из дома. Маргослипенко Володя пошел провожать девчат. Прошло пару минут. Я услышал, как отъехала от дома машина. В комнату вернулся Маргослипенко Володя без девушек.
- Дезертир! Вставай! - скомандовал Маргослипенко Володя, переворачивая кресло-качалку. - Рассказывай, что там у тебя стряслось за эти сутки? Может быть, ты зря сейчас, нам весь кайф поломал с девчонками.
- Обожди! - сказал я, вставая с пола, куда меня бросил Маргослипенко Володя. - Вначале я устраню пробел в традиции этого гостеприимного дома. После раскрою вам свою страшную тайну за прошедшие сутки.
Я полез в свою сумку и достал все шкалики из гостиницы "Россия". Затем открыл целлофановый пакет и вытащил из него все бутылки импортных напитков, которые мне дал отец Лены. Все это положил на стол.
- Шуралей! Это тебе моя дань за проживание. - торжественно, объявил я. - Только ты покажи мне ту таинственную пещеру, где хранится священная дань. Иначе я умру от любопытства. Ты меня заинтриговал этим.
- Вот, это да! - хором, воскликнули друзья. - За такую дань ты можешь в этом доме проживать многократно.
Шуралей достал из старого комода ключ. Мы втроем с бутылками отправились в ту потайную комнату.
- Сим-сим! Откройся! - произнес Шуралей волшебные слова из сказки и повернул ключ. - Оп! Смотрите!
Дверь открылась. Я увидел в освещенной комнате столько много бутылок, что нам понадобилось усилие, чтобы с большим трудом втиснуть дань традиции дома, в пространство, заполненное разными бутылками.
- Зачем тебе это? - удивленно, спросил я, Шуралея. - Этими напитками весь "Союзгосцирк" можно напоить.
- О! Это великая тайна пещеры! - таинственным голосом, ответил Шуралей. - Но, скоро о ней узнаю все.
Шуралей обратно закрыл дверь "таинственной пещеры" и мы трое обратно вернулись в свою комнату.
- Давай! Быстро! Раскалывайся! - нетерпеливо, сказал Маргослипенко Володя. - Не томи своими загадками.
Не торопливо я уселся в свое излюбленное место, в кресло-качалку, слегка качнулся. Загадочно начал рассказывать от фонаря, у которого Лена назначила мне свидание. Друзья удивленно слушали меня, иногда глупо посмеивались. В основном слушали меня вполне серьезно, покачивая головами в опасных местах моего рассказа. Особенно, когда шел рассказ об охране девичника и про то, как Эльвира разыгрывала меня словно талисман. Друзья понимали трагичность тех событий, в которые вляпался этой ночью с девчатами.
- Ну, насчет семейства Лены. - стал комментировать Маргослипенко Володя. - Ты попал в семью нудистов. В Европе есть такое общество. Когда люди бывают на специальных пляжах и дома совершенно голые.
- Такое встречал в Армии. - подтвердил я. - В городе Батуми был пляж, где иностранцы купались совершенно голые. В народе такой пляж называют "бесстыжий". Милиция охраняла пляж от местных жителей.
- Что же касается девичника. - продолжил Маргослипенко Володя. - Возможно, что эти девицы, дочери чиновников из ЦК партии или КГБ. Если они не знают ничего о тебе и не имеют против тебя зла, то ты считай, что родился в рубашке и легко отделался. В сети к таким людям лучше нам не попадать. Пока ты способен удовлетворять таких особ, то можешь прожить мальчиком-рабом зачатья. Как бык производитель. Когда ты будешь не способен удовлетворять их страсть, то тебя пристрелят, как собаку. Таких случаев в Москве было много. Исчезали красивые парни. Никто не знал где. Покажи эту заветную бумажку, которую тебе дали.
Я полез в свои плавки, открыл карманчик. Достал свернутую бумажку и отдал ее Маргослипенко Володе.
- Так это же сто долларов! - удивленно, воскликнул Маргослипенко Володя. - Ты и в правду спустился с гор. Так, это Эльвира тебе за свое удовольствие заплатила. На такие деньги ты в Европе можешь хорошо в ресторане посидеть. В Советском Союзе, за такие деньги. Ты можешь на долго сесть, на каторгу в тайгу. Так что выбирать тебе. Я тебе за сотню долларов могу дать сотню рублей. Больше дать не могу. Подумай!
- Что тут думать. - сразу, согласился я. - Мне и так известно, что на доллары покупают в магазине "Березка" и то, если ты иностранец или покажешь заграничные документы на право покупать там на валюту.
Володя Маргослипенко достал из своего толстого кошелька одну сторублевку и сразу отдал деньги мне.
- Это дело нам надо отметить. - подметил Шуралей. - Вот только закуска у меня вся давно закончилась.
- Петр Степанович, отец Лены, тут мне в этот пакет какие-то разные продукты в дорогу положил. - сказал я.
Я поднял целлофановый пакет и перевернул его. На стол посыпались различные консервы и сладости. Следом посыпались сто долларовые бумажки. Друзья обалдели от увиденных сто долларовых купюр.
- Вот это да! - разом, воскликнули они. - За такие деньги ты можешь жить как в лучшей гостинице Европы.
- Теперь все понятно. - заявил Маргослипенко Володя. - Семья Лены тебя просто использовали, как быка производителя. У них дочь на последнем курсе МГИМО. Ты ее оплодотворяешь, как бык телку, затем, она едет на практику в Европу. В конце практики она рожает. Автоматически, ее ребенок становится гражданином той страны, где он родился. Вполне естественно, что мать там получает гражданство, по месту рождения своего ребенка. Еще чего проще, там Лена находит иностранного "лопуха", которого женит на себе. Что же касается защиты ее диплома, то это самое плевое дело. С такими деньгами, как у родителей Лены, она получит красный диплом с золотой медалью. Дальше масса возможностей. Родители приезжают за границу в гости к своей дочери и внуку. Скорее всего, родители Лены дипломаты. Дипломатов при поездке за границу не проверяют. Так вот, родители Лены прихватывают с собой ценные бумаги государственной тайны и продают их за хорошую валюту заинтересованной стороне. Вложив деньги в банк на имя внука или дочери, родители тут же просят политическое убежище, которое им охотно дают. Вот и вся картина жизни.
- Ну, классно ты рассказал! - воскликнул я. - Тебе не в цирке, а в прокуратуре или в КГБ сыщиком работать.
- Побываешь с цирком за границей, как я, - ответил Маргослипенко Володя, - ты тоже станешь таким умным. Во всех странах, где я был на гастролях, есть русские, которые разными путями удрали за границу.
Мы стали считать разбросанные доллары. Их оказалось десять штук. Это сразу целая тысяча долларов!
- Ну, такой суммы рублей у меня нет. - с сожалением, сказал Маргослипенко Володя. - Утром могу достать.
- Хорошо! - согласился я. - У меня поезд на город Пермь будет только после обеда. Ты успеешь к нему.
- Ты зря отказался от пачки денег, которые по пьянке тебе предлагал отец Лены на водительские права. - сказал Шуралей, молчавший до этого времени. - У них таких денег полный дом. Им все равно где тратить...
- Нет, уж! Спасибо! - не согласился я, с такими выводами. - Утром он мог меня уличить в краже своих денег.
- Ни в какой краже они тебя не собирались обвинить. - стал доказывать Шуралей. - Ты им сделал внука или внучку, а это бесценный подарок. Они тебе заплатили всего какую-то малость в иностранной валюте и все.
- Ладно! Хватит вам спорить! - остановил, Маргослипенко Володя. - Давайте лучше выпьем и будем спать.
Я посмотрел на часы. Был второй час ночи. Завтра понедельник. В цирке будет выходной день, так что мы успеем хорошо выспаться, будет время до моего отъезда. От нашего дома до Ярославского вокзала, откуда отходит поезд в город Пермь, всего метров семьсот. Свободно за десять минут дойду. Вот только для страховки заведу будильник на девять часов утра, чтобы мне ни спать целый день. Такое в моей жизни случалось, что после банкета спал почти целые сутки. Поэтому надо не проспать свой поезд завтра. Бутылка грузинского сухого вина "Цинандали" напомнила мне службу в Армии, где грузины часто угощали меня таким вином за мою работу по росписи стен и потолков в их двухэтажных домах и просто в барах.
- Походите генацвали! На-ни-на! На-ни-на! - запел я, куплет известной грузинской песни, когда мы налили вино в бокалы. - Посидим за цинандали! В том наши дела! Выпьем за этот гостеприимный дом, чтобы у его порога никогда больше не росла трава, которую всегда будут топтать хорошие гости этого старинного дома.
- Тост хороший! - отозвался Шуралей. - Но травы здесь скоро не будет вместе с домом. На месте моего дома построят забетонированную площадку под стоянку иностранных машин. Здесь рядом будет огромное здание какого-то иностранного представительства. Точно не знаю его названия. За тост тебе спасибо!
Мы быстро опорожнили бутылку приятного вина. Завалились спать по своим излюбленным местам. Разбудил меня истерический треск будильника у самого моего уха. Я открыл глаза. На улице светло. За стеной на стройке бухает пневматический пресс. Дом весь подпрыгивает от удара по наконечнику сваи. Почему-то стук пресса не разбудил меня? Разбудил меня именно треск будильника. Очевидно, отработанный рефлекс рабочего человека вставать всегда по будильнику. Как раньше вставали по заводскому гудку предки. Так у меня по будильнику начинается каждый рабочий день. Не зависимо от места моего ночного нахождения.
Я посмотрел по сторонам. В доме никого нет. На столе под пачкой сторублевых банкнот лежит записка.
"У нас сегодня в цирке много работы. Провожать мы тебя на поезд не будем." - написано на записке. - "Деньги тебе разменяли, как мы с тобой договорились. Куда положить ключи знаешь. Мы рады с тобой встретиться вновь, где бы мы ни жили. Желаем мы тебе удачной работы в цирке. Владимир. Александр."