В середине шестидесятых годов мы жили в Беслане в Северной Осетии. Моя мама уже не в силах была кормить на восемьдесят рублей своей зарплаты семью из четырёх человек. Отец постоянно был в бегах от алиментов. Не хотел платить деньги на содержание своих детей, которых он наплодил по всему свету. Кроме нас троих сынов, знал, что есть у нашего отца ещё две дочери, от которых он также скрывался, как и от нас. Сколько ещё у него было детей по белому свету? Это, пожалуй, только богу известно.
Отец, как кабель плодил детей, совсем не думая об их последующей жизни. Мне так кажется, с нашей точки зрения, что больше всего от нашего отца страдала наша семья. Так вот, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет, а моим братьям-близнецам едва стукнуло по шесть лет. Встал вопрос. На какие деньги отправлять учиться в первый класс сразу двоих детей, когда старший сын ещё не закончил школу и на него тоже нужны деньги? В это время в Беслане только что открыли строительное училище Љ5.
Куда набирали учеников на разные строительные специальности с полным государственным обеспечением и ещё плюс стипендия несколько рублей. Если ученик будет успевающим. Такое предложение сразу заинтересовало меня и ещё задолго до начала нового учебного года в училище, стал оббивать порог директора училища своими постоянными просьбами, принять на учёбу меня в училище. В училище принимали только закончивших восьмилетку и в возрасте не меньше шестнадцати лет.
Восемь классов заканчивал и оценки у меня были выше среднего, но шестнадцать лет у меня должно быть только в 28-го ноября, в день рождения одного из вождей мирового пролетариата Фридриха Энгельса. Но это мне ничего не давало. Тогда искусно исправил в своих документах римскую Х(десять) на римскую V(пять) и у меня вместо Х1(одиннадцати) получается V1(шесть). Таким образом, стал на целых пять месяцев старше и сразу получил паспорт. С этого дня, как тогда считал, началась моя самостоятельная взрослая жизнь.
Мог себя полностью обеспечить, за счёт государства, добавочно, принести в дом стипендию за хорошую учёбу. Меня приняли на столяра-краснодеревщика. Что это такое, смутно понимал. Лишь знал, что это связано с деревом, которое можно ни только жечь на костры, а ещё что-то мастерить с него. Вот так стал учиться делать разлиную мебель, столярные инструменты, а также окна и филёнчатые двери. Учёба у меня проходила успешно.
В этом мне, дополнительно, помогало рисование. Так как сам без помощи преподавателей придумывал различные рисунки мебели и занимался оформление наглядной агитации в училище, то мне всегда ставили оценки выше других и из месяца в месяц давали повышенную стипендию, которая шла полностью в нашу семью. Таким образом, мог хотя бы не много поддержать тяжёлое положение нашей семьи. Конечно, тоже был шаловливым и проказником, как и все другие парни в моём возрасте. Но понимал, что если буду плохо учиться или меня выгонят из училища, то у меня не будет возможности содержать себя. На работу в таком возрасте не принимают и в среднюю школу обратно не берут.
Поэтому, круг моих друзей был из способных парней. Это не были мамочкины дети, но хулиганами их назвать тоже невозможно. Мы своим трудом пробивали дорогу жизни. Старались учиться, как можно лучше и постоянно подрабатывали. Среди этих друзей были Толик Лагутин и Сашка Чириков. Отличались они от других тем, что у Лагутина Толика на правой щеке была большая чёрная родинка, а Чириков был дальтоником, то есть, весь мир для него имел только два цвета, это чёрный и белый. В другом отношении Чириков Саша был мне помехой. У него в паспорте инициалы были очень похожи на мои.
Родился он точно также как было записано у меня в паспорте, то есть, 28-го июня 1946 года. Поэтому нас часто путали с ним, при выдаче стипендии или в оформлении документов. Между прочим, Чириков тоже умел рисовать, но только в черно-белом цвете, так как он был дальтоником. Только в этом было моё преимущество над Сашкой, в моём рисование. Чириков Сашка дальтоник не умел рисовать в цвете, поэтому считался главным художником училища. Когда мы все заканчивали строительное училище Љ5 по специальности столяра-краснодеревщика и до выпускных экзаменов оставалось всего четыре месяца, мы решили разыграть девчонок нашего училища в Международный женский день 8-го Марта. Так как они нас тоже постоянно разыгрывали. Особенно, это было 23-го февраля в День вооружённых сил Советской армии, так как этот день в Советском Союзе считался чисто мужским праздником и поздравляли всех мужчин, если даже они своей деятельностью никак не были связаны с Советской Армией. Мы не могли остаться в долгу перед подругами в Женский день 8-го марта.
Так вот, мы тоже решили не остаться в долгу перед девчатами и готовили разные прикольные штучки. Кто ёжиков искал, чтобы положить девчатам на ночь в постель или в коробку вместо торта. Другие в подвалах мышеловки наставили, чтобы этих мышей преподнести девчатам в подарочных коробках. Кто во что был горазд приколы делать, то в это основательно готовился. Это было прямотаки общей страстью в училище.
Наша тройка тоже решила отличиться. Чтобы не ударить в грязь лицом перед своими товарищами по училищу. Мы решили наловить летучих мышей, которые только начинали пробуждаться от зимней спячки и их легко можно было набрать сочками на чердаках домов. Затем отогреть и выпустить на волю в актовом зале училища, где намечался банкет в честь женского дня 8-го марта. Нам хотелось в этом блеснут перед всеми.
Лучшим местом для ловли мышей было двухэтажное здание возле кинотеатра "Спутник". На первом этаже которого находился ресторан "Казбек", а на втором этаже был ювелирный магазин. Все тёплое время года над крышей этого здания по ночам тучами носились летучие мыши. Нам лишь оставалось определиться со временем нашей встречи возле этого здания, чтобы над дверями у входа в ювелирный магазин через чердачный люк проникнуть во внутрь чердака.
Лучшего времени, как в пять часов вечера 7-го марта 1963 года, мы не могли. В училище к этому времени все занятия прекращались. За два часа до закрытия ювелирного магазина мы могли наловить столько летучих мышей, что их хватило бы на несколько подобных нашему училищ. Мы так и договорились, что встретимся сразу после занятий в училище не чердаке магазина. Лагутин Толик и Чириков Сашка ушли с училища к магазину раньше меня на разведку. Мне пришлось остаться заканчивать стенную газету училища, посвящённую Международному женскому дню 8-го Марта.
Мне осталось там сделать всего несколько штрихов. Когда девчонки покинут училище, то мне оставалось незаметно для девчат повесить стенгазету в актовом зале. Чтобы завтра утром, когда все придут на банкет, девчонки увидели нарисованную мной стенгазету во всей красоте с разными поздравлениями в их адрес.
К половине пятого вечера стенгазета была готова. Но девчонки все ещё крутились в актовом зале с приготовлением праздничных столов. Мне не хотелось подводить своих друзей, но и нарушать традицию училища тоже было как-то неудобно. Если сейчас повешу стенную газету в актовом зале при девчатах, то уже не будет интересно завтра утром вовремя банкета и неудобно выгонять девчонок из актового зала перед женским праздником, к которому они тщательно готовятся. Так что мне пришлось выжидать время, пока все девчонки уйдут отсюда.
Девчонки покинули училище без пяти минут пять, когда уже сторож стал ходить по актовому залу со связкой ключей и говорить девчатам, что ему тоже надо готовиться к женскому дню. Как только девчонки покинули училище, так сразу побежал в актовый зал и в присутствии сторожа быстро повесил стенгазету на видное место. Прямо с училища быстро побежал в сторону кинотеатра "Спутник", до которого, от нашего училища, минут десять бежать, а там, рядом и ювелирный магазин, на чердак которого нам предстояло забраться для ловли летучих мышей.
Мне никак не хотелось подводить своих друзей в этом задуманном приколе. Когда подбежал к ювелирному магазину, то на часах было уже пятнадцать минут шестого. С улицы первого этажа, две беременные женщины замыкали дверь входа на лестничную площадку второго этажа где находился ювелирный магазин и люк подъёма на чердак этого здания. Рядом возле магазина никого нет.
- Чего это так рано закрываете свой магазин? - взволнованно, спросил беременных женщин. - Рано ещё! Мне надо кое-что купить.
- Сегодня короткий предпраздничный день! - удивлённо, ответили беременные женщины. - Женский день восьмого марта!
- Договаривался со своими друзьями прийти к вам в магазин за подарками. - сказал женщинам. - Один будет ростом с меня, а другой чуть повыше с большой чёрной родинкой не правой щеке. Они оба были здесь?
- Крутились тут какие-то парни возле нашей двери на втором этаже. - ответила одна беременная женщина. - Несколько раз заглядывали к нам, а после куда-то пропали. Наверно, ушли домой? Тебе тоже пора уходить.
- Ладно! Спасибо! Пойду их искать. - сказал, беременным женщинам. - Может быть они давно уже дома?
Конечно, искать своих друзей не пошёл. Лагутин Толик жил в посёлке БМК (Бесланский маисовый комбинат), это три километра от моего дома. Чириков Сашка жил в обратном направлении в посёлке ЖБК (завод железобетонных конструкций), тоже три километра от моего дома. Видимо, что они уже давно без меня наловили летучих мышей и разошлись по своим домам. Все равно уже в Беслане все давно закрыто перед праздником 8-го Марта и мне тоже надо домой. Надо хотя бы свою маму поздравить с женским днём.
8-го Марта с огромным букетом цветов от группы моих друзей для девчат нашего училища, уже в девять часов утра стоял у дверей училища и ждал, когда туда явятся все мои друзья. К десяти часам утра все наше училище было в полном сборе. Не было лишь Лагутина Толика и Чирикова Сашки. Наверно они на меня обиделись и вовсе не пришли на женский праздник 8-го Марта.
Все-таки не хорошо поступил с друзьями. Женский праздник прошёл хорошо, но для меня не радостно. Девчонки и мальчишки весь день только и спрашивали меня, куда это дел своих лучших друзей. Но и сам всех готов был спрашивать, куда делись мои друзья. Так как без друзей мне праздник был не праздником. Так и ушёл, не насладившись праздником в полной мере.
Мне было стыдно самому себе за опоздание в условленное с друзьями время за ловлей летучих мышей. Тут ещё этот короткий рабочий день перед праздником. Кто только придумал так укоротить день? Объявление заранее повесили бы на двери! Как теперь посмотрю в глаза своим друзьям? Ведь они меня ждали, а мне к ним не удалось прийти. Надо было заранее повесить праздничную стенгазету и идти к друзьям.
Девятого и десятого марта были выходные дни. В эти дни никто не работал. Мама, вместе с моими братьями-близнецами, девятого марта в субботу отправилась к своей средней сестре Надежде, которые жили в посёлке шпального завода. Тётя Надя пригласила к себе и меня. Но мне пришлось был в расстроенных чувства из-за того, что подвёл своих друзей, поэтому в гости к Щепихиным не пошёл. Весь день провалялся в постели и только под вечер собрался выйти гулять на улицу. Надо было развеяться и прийти в нормальное состояние. Едва успел собраться выходить из квартиры, как к нам кто-то в дверь позвонил.
Так обрадовался, что наконец-то друзья меня простили. Мы теперь вместе можем куда-то пойти гулять. В нашем городе, несмотря на его маленький размер, есть много интересных мест. Где можно хорошо провести время в выходные и праздничные дни. Но за дверью были не друзья. Встретил там родителей одного из своих друзей.
- Наш Толик у тебя не ночевал 8-го марта, в прошлую ночь? - спросила тётя Наташа, мама Лагутина Толика.
- Нет! - ответил удивлённо. - Мы как в четверг 7-го марта в училище расстались, так больше не виделись.
- Сашка Чириков тоже пропал. - растерянно, произнесла тётя Наташа Лагутина. - Его родители к нам звонили. Они хотели приехать к вам, но мне пришлось сказать, что мы с мужем сами к тебе поедем. Где они оба могут быть?
- Может быть, Толик и Сашка обиделись на меня, - неуверенно, предположил, - за то, что опоздал на нашу встречу с ними и поехали в Орджоникидзе погулять. После остались там ночевать у своих друзей.
- Ладно! Подождём до вечера. - с тревогой в голосе, согласилась тётя Наташа. - Может быть, они действительно в Орджоникидзе гуляют. Но они могли оттуда позвонить к себе домой? Ведь телефоны всюду.
Тётя Наташа Лагутина уехала к себе домой. Никуда не пошёл гулять на улицу. Мне было уже не до прогулок. В моей голове было много скверных мыслей с пропажей моих друзей. Куда только они запропастились? Не могли же они вот так просто испариться среди белого дня. Может быть, их загрызли летучие мыши? Ведь их так много прошлое лето было над этим зданием. Целыми тучами носились над кинотеатром "Спутник" и над крышей ювелирного магазина.
Наверно летучие мыши сильно проголодались за зиму и напали на моих друзей, которых тут же разом съели? Толик и Сашка на чердаке даже вскрикнуть не успели, от злющих и голодных летучих мышей. Наверно сейчас летучие мыши облепили косточки моих друзей и облизываю их. Надо мне туда сходить и посмотреть на скелеты моих друзей или сообщить об этом в милицию.
С такими мыслями заснул не раздеваясь. Мама ни стала будить меня, когда пришла от тёти Нади Щепихиной. Так и проспал на диване одетый до самого утра десятого марта. Когда проснулся, то почувствовал, что мне плохо и весь мокрый от пота. Хотел было сразу встать с дивана, но у меня закружилась голова и обратно свалился на диван, на котором провалялся до подъёма семьи. У меня сильно кружилась голова.
- Так у тебя жар! - испуганно, сказала мама, когда потрогала мою голову. - Ты, случайно, в этом году обратно не начинал открытия своего плавательного сезона 8-го марта, как в прошлом году делал? Простыл весь!
- Даже забыл про это! - радостно, воскликнул. - Наверно, Толик и Саша, поехали оба купаться на озеро.
Тут же вскочил с дивана и быстро переоделся. Мама только развела руками. Всего несколько секунд назад лежал в поту и у меня был жар, а уже сейчас через мгновение стал здоровым. Возможно, что это у меня было нервное потрясение, которое вызвало жар? Но как только вспомнил, где могут быть мои друзья, так все сразу отхлынуло от меня.
Мгновенно поправился. Вот такой вот сложный инструмент, человеческий организм, который резко изменяется. У меня такое иногда случается. С перепадом в самом организме. Без всяких на то уважительных или отрицательных причин.
В воскресенье автобусы в Беслане не ходили. Мне пришлось бегом отправиться домой к Лагутину Толику в посёлок БМК. Для меня это было пару пустяков пробежать три километра. Меньше чем за двадцать минут был уже у дома Лагутиных. Но дома никого не оказалось.
Соседка сказала, что они вместе с семьёй Сашки Чирикова поехали в Орджоникидзе искать своих детей, которых дома нет уже третьи сутки. Может быть, друзья в морге в Орджоникидзе? Это же они такие пакостные дети, которые могут вляпаться в любое гадкое происшествие. Надо принимать какие-то меры их воспитания среди других детей.
Соседка Лагутиных долго рассказывала мне всякие небылицы про Лагутина Толика. Мне можно было подумать, что она моего друга знает на много больше чем его собственные родители. Чего только люди не выдумывают друг про друга?! Как вот эта болтливая соседка Лагутиных.
Угораздило мне её спросить насчёт своего друга. Придётся свалить от неё подальше, а то у меня от её болтовни уже голова начинает кружиться. Чего доброго, сознание здесь потеряю. Надо мне как-то по быстрее, уйти от дома Лагутина Толика.
Безразлично пошёл от дома Лагутиных оставляя там их соседку, которая так и не заметила моего ухода, продолжая рассказывать самой себе о выдуманных ею проделках Лагутина Толика. Мне было как-то всё до лампочки, от её болтовни. Меня все сильнее беспокоили мысли об неожиданном исчезновении моих друзей. Куда только они могли оба запропаститься так неожиданно для всех? Могли они меня подождать.
Всего лишь на пятнадцать минут опоздал, как мы договорились. Бывало много раз, когда их на рыбалку ожидал по целому часу, пока они проснуться и соберутся. Однако так на них не обижался, чтобы исчезать куда-то от всех на трое суток. Как они найдутся, то им обеим при всех набью морды, чтобы следующий раз знали.
Но мои друзья не нашлись и до понедельника 11-го марта, когда пришёл в училище. Все пацаны стали подначивать меня из-за того, что меня бросили лучшие друзья. Так разозлился, что врезал прямо на практических занятиях по морде Сангиеву Руслану, который больше всех трепался насчёт моих друзей. Сангиев Руслан тоже решил не оставаться передо мной в долгу и уже через мгновение мы оба катались по всей столярной мастерской навешивая друг другу синяки. Тут никто из присутствующих не мог нас никак растащить.
- Вы, что, взбесились что ли?! - закричал мастер, Тотров Казбек, растаскивая нас в разные стороны. - Сейчас же прекратите драться, а то вас обеих к директору училища отведу или милицию вызову в мастерскую.
- Пускай Сангиев Руслан на моих друзей не плетёт! - отплёвывая кровь с разбитой губы, зло процедил.
Показал Сангиеву Руслану кулак и не дожидаясь конца занятий, ушёл домой с училища. Во мне все кипело, и боялся сам за себя, что учиню ещё больше драку и меня выгонят из училища. Мастер Тотров Казбек ни стал меня останавливать. Очевидно, он понимал, что если останусь на взводе до конца занятий, то ещё одной драки не миновать. Ему, как мастеру, не хотелось марать свою репутацию, тем более, что Тотров Казбек поступил учиться на заочное отделение в институт и мечтал о своём продвижении по специальности. Поэтому держал за руки Сангиева Руслана до тех пор, пока не скрылся за дверью столярной мастерской.
Сами ноги притащили меня к кинотеатру "Спутник", где возле ресторана "Казбек" и у входа в ювелирный магазин скопилось множество народа, милиции и машин скорой помощи. Все суетились, что-то возбуждённо обсуждали. Можно было подумать, что здесь произошло ужасное событие века, которое всполошила наш маленький Беслан, а завтра перекинется на Орджоникидзе в столицу Северной Осетии. Вскоре такой слух, как эпидемия, расползётся по всему белому свету. Нас тут начнут перевоспитывать и обсуждать.
- Что произошло? - осторожно, спросил парня с носилками скорой помощи. - Убили кого-то в магазине?
- Да нет! Всё нормально! Все целы! - отмахнулся он, не обращая внимания на меня. - Ювелирный магазин ограбили подчистую. Унесли все золото и драгоценности. Женщины магазина были беременные. Вот одну из них и прихватило от такого зрелища. Начались преждевременные роды прямо в магазине. Женщину отвезли в роддом. Нас вызвали тут дежурить. Если, вдруг, следующая женщина начнёт рожать прямо в магазине. Мы её отвезём в больницу. Видишь сколько любопыт-ных собралось. Все хотят видеть происшествие своими глазами, а не читать в газетах.
- Кто обворовал ювелирный магазин? - допытывался, у санитара скорой помощи. - Поймали воров? Наверно много украли?
- Говорят, что тут вертелись в четверг двое парней, - ответил санитар, - которые забрались в магазин через чердак. Третий был у них на стрёме, пока те грабили. Сейчас всех троих всюду ищут. Обязательно найдут. Продавщицы говорят, что воры весь магазин распотрошили. Украли золотых изделий и наличных денег на общую сумму, примерно, почти в сто тысяч рублей.
Меня всего затрясло от страха, что сейчас меня разоблачат и отведут в милицию до суда. Что-бы не быть узнанным беременными женщинами, которые видели меня в четверг у дверей магазина, осторожно дворами ушёл домой. Сидел дома до самого вечера, стараясь сделать себе примочки на синяки, которые получил от Сангиева Руслана вовремя драки в столярной мастерской нашего училища.
Кроме синяков под глазом и на щеке, у меня была сильно разбита губа, которая вся распухла и отвисла до подбородка. С губы все ещё малость просачивалась кровь. С таким видом меня никто не мог узнать, ни только те беременные женщины с ювелирного магазина, но и родная мать. Хотя бы мама не заметила. Обещал ей давно не драться. Однако, как можно не драться, если тебя оскорбляют и провоцируют на драку. Такой гадкий человек не может жить без битой морды. Сам просится на драку. Такому человеку нельзя отказывать. Надо дать по роже.
- Ты опять подрался! - возмущённо, воскликнула мама, когда увидела моё разбитое в кровь лицо. - Когда это прекратиться? Тебе скоро уже восемнадцать лет. Через год-два заберут служить в Армию. Ведёшь себя, ну, как паршивый мальчишка. За что опять выяснял свои отношения? Наверно с друзьями что-то не поделил?
- Готовлюсь служить в армии. - ехидно, ответил маме. - Там тоже придётся драться с врагами за Родину. Вот учусь драться, чтобы быть отличником во время службы в армии. Мама ничего не ответила и пошла на кухню готовить мне примочки, чтобы вывести очередные синяки и ссадины, которые получал от пацанов в драке за справедливость своего слова. Конечно, тоже не оставался в долгу перед своими соперниками. Сейчас дома Сангиеву Руслану тоже делают примочки. Ему такой фингал подвесил возле глаза, что он долго у него будет светиться и щеку разбил до крови. Следующий раз будет знать, как распускать свой язык. Если он только ещё раз на меня свой рот раскроет, то получит сразу.
На следующий день весь Беслан знал об краже в ювелирном магазине. Знали точное время ограбления, это сразу после закрытия ювелирного магазина. Конечно, знали, кто ограбил ювелирный магазин. Только где находятся воры с золотом и драгоценностями, этого никто не знал. Поэтому воров объявили во всесоюзный розыск вместе с их фотографией и отпечатками пальцев. Так оставалось ждать время поимки воров и осуждения их по уголовному закону. Возможно, что меня тоже разыскивала милиция по приметам.
- Иди. Тебя к директору вызывают! - со злостью, сказал мастер, Тотров Казбек. - Тебя за драку судить будут.
- Что, Сангиев Руслан скончался от нанесённых ран? - ни к месту сострил. - По рублю будем скидываться? - Ты сейчас узнаешь, остряк, когда милиционер посадит тебя в машину. - сквозь зубы, процедил Сангиев Руслан.
- Ах! Жертва! Извини, что тебя не заметил. - показывая кулак Сангиеву Руслану, опять сострил. - Как жаль, что рубль сохранился. Мы ещё с тобой встретимся, если ты наплёл на меня. Всю морду разобью тебе.
Отправился в сторону административного здания нашего училища в сопровождении мастера Тотрова Казбека. Очевидно, этот мастер боялся, что удеру от ответственности, а его накажут за плохое воспитание несовершеннолетних подростков. Поэтому Тотров Казбек шёл рядом со мной. Но тут никуда не собирался удирать.
В моей жизни столько было драк, что если бы после каждой драки удирал, то моей дальнейшей жизни не хватило бы на мои поиск за все мои драки. В другом нарушении советского закона и общественного порядка себя виновным не чувствовал, а драка у меня была за справедливость. Было много свидетелей, они подтвердят, что Сангиев Руслан первый начал оскорблять меня и моих друзей. За что и получил.
- Ты где был 7-го марта в четверг до пяти часов вечера? - спросил меня, участковый милиционер, который был в кабинете директора училища и ждал моего прихода. - Только мне ничего не ври. Все уже известно. За честное признание меньше наказание. Такой юридический принцип во всём и везде.
- Не знаю, чего мне врать? - ответил участковому. - Ведь вы уже все знаете. Только могу сказать, что весь этот день был в нашем училище. Делал праздничную сенную газету к женскому дню. Ушёл и училища в начале шестого вечера. Это могут подтвердить девчонки, которые готовили праздничный стол в актовом зале и сторож нашего училища. Он закрывал актовый зал, после того, как повесил праздничную стенгазету на 8-е марта.
- Откуда у тебя синяк под глазом и разбитая губа? - не унимался участковый милиционер. - Друзья побили?
- Дрался за справедливость! - гордо, ответил. - Если так будет мне нужно, то буду за это драться всегда.
- Ты знал, что твои лучшие дружки идут грабить ювелирный магазин? - обратно, допытывался милиционер.
- Если бы знал, где друзья, то был бы вместе с ними и не рисовал допоздна стенгазету. - зло, ответил участковому. - Как ты думаешь, где могут быть сейчас твои друзья? - опять продолжал допрос следователь. - Есть такое место в Беслане?
- Если бы думал или знал, где находятся сейчас мои друзья, - серьёзно, ответил участковому милиционеру, - то делил бы вместе с ними все награбленное золото из ювелирного магазина. Но, к моему сожалению не знаю где они.
Участковый милиционер и следователь долго задавали мне различные наводящие вопросы, чтобы как-то уличить меня в причастности к ограблению ювелирного магазина. Но каждый раз отвечал им так, что у них ещё больше появлялось вопросов, а у меня масса ответов, которые говорили о том, что никаким образом не подходил под статью обвинения в грабеже ювелирного магазина. Словно знал заранее, как отвечать.
- Что тогда ты делал в начале шестого у ювелирного магазина? - спросил меня следователь. - Ты не пытайся выкручиваться. Тебя там видели больше десятка свидетелей и две продавщицы из ювелирного магазина.
- Был возле ювелирного магазина тогда, когда беременные продавщицы закрывали ювелирный магазин. - ответил следователю. - Но не на втором этаже, а на улице. Там не могли поместиться больше десятка ваших свидетелей и две беременные продавщицы, о которых вы только что сказали в присутствии моих многочисленных свидетелях в кабинете директора училища. Таким образом, при скоплении ваших многочисленных свидетелях на улице, не мог ограбить ювелирный магазин, так как было слишком много желающих поделить между ними награбленное мной. Но и к ювелирному магазину приходил не для того, чтобы принимать роды у беременных продавщиц, что так одна из них уже сделала вчера в присутствии многочисленных свидетелей. В моём окружении тоже есть женщины, которых хотел поздравить с этим женским праздником.
- Ну, ладно! Умник! - прервал мою длинную речь следователь, который писал протокол дознания. - Подписывай свои показания и вали отсюда. Пока тебя ещё не привлекли к ответственности в заблуждении милиции.
- Вот поэтому не буду ничего подписывать, - ответил следователю, - чтобы не привлекли за что-то к ответственности.
- Как это не будешь!? - возмущённо, воскликнул следовать. - Тебя только за это могу посадить в тюрьму на несколько лет!
- Попробуй! - спокойно, сказал при всех. - У тебя ничего нет против меня. К тому же ещё несовершеннолетний. Если ты меня хотя бы на час задержишь, то на тебя такое накатаю при огромном скоплении присутствующих здесь свидетелей, что тебе придётся всю свою жизнь сидеть в тюрьме и читать там всем написанное мной.
Следователь жадно стал глотать ртом воздух и не мог найти никаких слов на мою речь. Участковый милиционер ни стал ждать усмешек в свой адрес, поспешил выйти из кабинета директора нашего училища. Вскоре и следователь удалился восвояси, так и не добившись ничего от меня. Вышел на улицу, только после того, как все покинули кабинет директора.
Мастер Тотров Казбек ушёл раньше. Без постороннего сопровождения пошёл в столярную мастерскую. Больше меня никто не беспокоил по вопросам кражи из магазина. Лагутина Толика и Чирикова Сашку поймали через неделю, в Баку, столице Азербайджана, с четырьмя чемоданами награбленного добра в ювелирном магазине в Беслане. Затем их отправили в тюрьму Орджоникидзе, столицу Северной Осетии.
Лишь после этого началось длительное расследование уголовного дела, которое закончилось наказанием к шести годам тюремного заключения каждого. Все это время меня никто не трогал, и на суд не ходил. Ведь ничем не мог помочь своим друзьям за их детскую шалость, которая обернулась им уголовным преступлением. Только потому, что они признались в совершении преступления и взяли на себя вину полностью, им дали всего лишь по шесть лет строгого режима в колонии для несовершеннолетних преступников в разных лагерях подальше от подельников.
Лагутину Толику и Чирикову Сашке не хватило всего несколько месяцев до совершеннолетия иначе бы им грозил срок от двадцати лет тюрьмы до высшей меры наказания, то есть, расстрел. Так как сумма украденного добра в ювелирном магазине исчислялась почти в сто тысяч рублей.
В то время это считалась грабежом в особо крупных размерах и рассматривалась до высшей меры наказания - расстрел. Так тогда для моих друзей обернулась детская шалость с ловлей летучих мышей в длительный срок лагерного заключения. Фактически случай со стенной газетой спас меня от тюрьмы.
2. Тайный художник.
Прошло чуть больше двух лет после того случая с ограблением ювелирного магазина. Служил в армии в Батуми, столице Аджарии. Художником в штабе дивизии в воинской части прямо у самого берега Чёрного моря. Служба проходила нормально. Уже успел побывать за хорошую службу в отпуске у себя дома в Беслане, откуда тогда призвался на службу в Советскую Армию. В воинской части у меня была художественная мастерская, в которой работал и спал. Изредка был на ежедневном построении проверки всех солдат части.
Как-то раз мне дали срочную работу по художественному оформлению всей воинской части. Работы было так много, что один едва ли успел бы сделать к сроку всю художественную работу. Поэтому мне в помощники дали несколько солдат. Нарисовал чертежи для изготовления планшетов и эскизы на будущие плакаты. Раздал чертежи солдатам, которые будут делать планшеты из дерева, фанеры и листов железа. Другие солдаты пульверизатором грунтовали и красили планшеты в белый цвет. Третья группа солдат закрепляла готовые планшеты в том месте, где указал на общем чертеже воинской части. Лишь после этого стал рисовать карандашом свои плакаты и на них писать строчкой название цвета. Солдаты, которых закрепили в помощь мне, должны были каждый своим цветом закрашивать указанные мной цвета до черты другого цвета.
В завершении художественной работы над планшетами мне оставалось только придать форму и объем перехода между цветами на закрашенных плакатах. После работы нам обещали отпуск из армии домой на десять дней. Конечно, все солдаты желали побывать у себя дома. Поэтому тут старались работать отлично.
Когда стал выполнять заключительную работу над плакатами, то, вдруг, обратил внимание, что кто-то искусно поправляет мои карандашные наброски на всех планшетах. Не боялся потерять прекрасное место службы в армии в качестве художника. Меня все равно не оставили бы без такой работы. В каждой воинской части нашего гарнизона были нужны художники.
Как мне уже было известно за несколько месяцев службы в штабе дивизии, то только в гарнизоне не хватало больше десятка художников и поэтому меня часто загружали работой других воинских частей. Но меня задело ни то, что мог появиться мой конкурент, а то, что хотелось узнать, кто этот молодец, который так мне помогает в работе.
Однако, многих солдат из моей команды помощников вообще не знал. Даже не всех знал в лицо. Так как за контролем общей работы был закреплён старшина роты управления при штабе дивизии, в которой служил художником. В роте управления было несколько десятков человек. Даже не знал точно, так как из-за работы последнее время на построение части не ходил.
Постоянно был занят художественной работой. Даже спал в своей художественной мастерской, которая находилась в здании штаба дивизии. Так шла моя служба, в которую вмешался какой-то неизвестным художник.
Но меня раздирало любопытство познакомиться с этим талантливым художником. Попросил старшину роты управление привести ко мне всех тех, кто принимал участие в работе над художественным оформлением нашей воинской части. Якобы определить, кто будет награждён отпусками домой из воинской части.
Мне действительно поручил командир политотдела дивизии подготовить список поощряемых солдат, которых отобрать поручали именно мне. Ведь только художник мог определить, кто способен помочь художнику. После обеда старшина роты управления привёл солдат, которые помогали мне в работе. Не которых помощников уже знал, которые таскали за мной ведра с художественными красками. Сразу отметил их в списке. Другие стояли на улице и ждали своей очереди, так как сразу всех не мог поместить в своей маленькой мастерской наполненной стендами и планшетами. Заходили солдаты по одному. Сам записывал их данные в свой блокнот для дальнейшего представления в штаб. Вскоре список солдат-помощников закончился.
- Сашка! Чириков! - воскликнул на проверке, когда в общем цвете солдатской формы узнал своего друга. - Так это ты пакостишь на моих планшетах! Как рад, что ты тут. Даже не думал, что могу тебя встретить на службе в армии.
- Ты предпочитал меня встретить в морге или в тюрьме. - зло, отозвался Чириков Сашка. - Не выйдет у тебя!
- За это ты можешь и по морде схлопотать. - разозлился, на такую встречу. - Тогда не закладывал тебя ментам и не заставлял грабить ювелирный магазин. Так может быть, это ты хотел меня подставить ментам?
- Если бы тебя хотел подставить, - прошипел Чириков Сашка, - то мы с тобой на одних нарах в тюрьме лежали. Ты вот художником стал, а мне пришлось в лагерях опоки песком забивать, о которых ты совсем ничего не знаешь.
- Тебе могу уступить своё место художника, - со злостью, сказал Чирикову Сашке, - а на нарах ты отсидел своё. Тебе нечего лепить мне, также как менты хотели повязать нас на одну парашу. Так что помолчи.
Сашка опустил голову и молчал. В нем все ещё кипела злость за то, что ему и Лагутину Толику пришлось получить срок за свои детские шалости, а мне удалось избежать наказание. Вот теперь он хотел весь свой гнев выплеснуть на меня, словно виновен в его преступлении. Чириков даже не знает, почему не пришёл в суд и не давал никаких показаний против них.
Ведь если бы меня раскрутили в соучастники, то мне бы грозило, от силы, пару лет заключения за то, что якобы стоял на шухере и не пресёк преступление. Но им бы тогда за умышленное групповое ограбление могли увеличить срок наказание на полную катушку. Так что лучше б заткнулся со своими обидами. У меня тоже могут быть к нему претензии за предательство.
- Сиди! - заорал на Сашку, когда он пытался уйти из моей художественной мастерской. - Тебе расскажу все, как тогда было. Совсем ни так, как тебе пели менты на меня. Если ты посчитаешь, что в чём-то виноват за твой срок отсидки, то можешь врезать мне по морде. Если пойму, что ты себе не сделал никаких уроков. Тогда тебя так отмолочу, что будет тошно. Мы уже ни дети и ты должен здраво размышлять.
Тут же пошёл закрыл в своей художественной мастерской дверь на щеколду, чтобы никто нам не мешал разобраться в самих себе. За наши детские ошибки, совершенные вовремя детских шалостей. Сел напротив Сашки Чирикова и стал ему рассказывать до мелочей все события того прошедшего дня 7-го марта 1963 года, когда мы из-за своих детских шалостей разрушили свою дружбу и исковеркали дальнейшую жизнь.
Мне хотелось, чтобы Сашка как-то серьёзно осознал всё происшедшее с того страшного дня до сегодняшней встречи со мной в воинской части. Надо было как-то помочь парню вернуться в русло нормальной жизни и забыть ту грязь, в которой он провёл два года своей жизни. Просто удивительно, как это он выбрался оттуда досрочно?
На суде им объявили по шесть лет строгого режима в детской колонии, а он вышел раньше. Возможно, это он попал под амнистию или ему скостили срок на досрочное освобождение за что-то? Ничего не спрашивал у Чирикова Сашки за его досрочное освобождение, только рассказывал ему о себе. Мне хотелось, чтобы он сам добровольно рассказал мне все то, что наболело у него на душе за эти годы. Так как под давлением ничего не добьёшься, а только ещё дальше загонишь человека в болото его прожитой жизни, которое постоянно находится в его сознании и не хочет уходить оттуда. Надо помочь парню.
Мы пробеседовали с Сашкой несколько часов. Точнее, это говорил ему, а он молчал, опустив голову и думал о чём-то своём. Мне даже порой казалось, что он меня совершенно не слушает, чёрные мысли так запутали его разум, что он никак из них не может выбраться из сложной ситуации своих размышлений. Тоже в данный момент ничем ему не мог помочь. Просто сам облегчал себе душу, за то время, которое пережил тогда весной 1963 года. Мне самому все надо было выплесну из себя наружу для облегчения.
Армейский сигнал на ужин, как бы разбудил Сашку, и он ничего мне не говоря отправился в армейскую столовую. Ни стал его преследовать после нашего разговора. Однако, в штабе дивизии сказал, что без помощи Чирикова Александра у меня работа не получилась бы, поэтому ему первому надо дать отпуск домой.
Командование включило Чирикова в список отпускников, но он почему-то сразу отказался ехать домой. Возможно, что ему сказали о моих хлопотах за его отпуск, а он не захотел получать подачку от "предателя", даже отпуск домой. Вероятно, это была мая ошибка в том, что ходатайствовал на отпуск Чирикова Александра. Сашка понял это, как моё признание вины за собой и поэтому вообще ни стал со мной общаться вовремя службы в армии в одной воинской части. Даже плакаты тут рисовать перестал.
- Сашка! Обожди! - остановил Чирикова, перед своим очередным отпуском домой. - Уезжаю в отпуск домой, но хочу тебе сказать не об этом. В газете "Труд" объявляется международный конкурс на политические шаржи. Из-за того, что ты дальтоник из тебя художник не выйдет. Ты не различаешь цвета. Из тебя может получиться классный график в области шаржей. Отправь свои дружеские шаржи на конкурс в газету.
Положил Сашке в руки газету "Труд", в которой было написано объявление на международный конкурс политического шаржа. Чириков Сашка нехотя развернул газету "Труд" и отправился дальше. Посмотрел в его сторону и пошёл в штаб дивизии оформлять свой очередной отпуск домой. Отпуска домой получал после художественной работы к каждому празднику и почти все праздники за время службы в армии был дома на отдыхе. Конечно в это раз хотел поехать домой вместе с Сашкой. Но он этого не захотел из-за меня.
После отпуска домой больше Чирикова Сашку в воинской части не увидел. В штабе сказали, что он записался добровольцем служить на Китайскую границу, где в это время проходили вооружённые столкновения с нарушением границы со стороны Китая и там есть много жертв с обеих сторон границы. Не знаю зачем он это сделал. Наверно решил быть дальше от меня. Иначе зачем бежать ему из этой воинской части?
Вполне возможно, что это он хотел так искупить свою вину перед всеми людьми, которым он причинил боль своими пакостями или сбежал от меня, чтобы больше никогда мы не могли встретиться. Причины могли быть разные. Мы с ним расстались на долго. Так и не удалось нам выяснить отношения между собой.
3. Расплата за шалость.
Моя служба в армии закончилась и прошло ещё три года, прежде чем уже с женой вернулся обратно в Беслан на постоянное место жительство. Жизнь сильно изменила меня, также, как и город, в котором произошли все эти события. Остались только прежними кинотеатр "Спутник" и то злосчастное здание с летучими мышами на чердаке. Только вместо ювелирного магазина на втором этаже появился какой-то магазин залежалых товаров, которые никто не покупал, и они дурно пахли.
Это было противоположностью того богатства, изобилия и красоты, которые были в ювелирном магазине до его ограбления весной 1963 года. Но ресторан "Казбек" на первом этаже также остался, словно это не над его головой произошли события, который потрясли тогда Беслан и исковеркали судьбы многих семей, а ни только отдельные личности молодых людей. Имею ввиду в первую очередь себя и своих друзей пострадавших за шалости.
- Пибип! - услышал сзади себя, когда со своими воспоминаниями прогуливался возле кинотеатра "Спутник", кто-то схватил меня за ногу, отскочил от неожиданности. - Ты, что, уже совсем не узнаешь меня?
Сзади меня стояла белая машина "Волга", которая переливалась блеском своей новизны. Из машины выглядывал незнакомец с откормленной рожей и с ярким блеском золотых зубов. Над которыми переливались американские очки в золотой оправе. На руке незнакомца красовались золотые часы с золотым браслетом, а на пальцах сверкали золотые перстни-печатки, которым мог позавидовать любой кавказец, так как золотые печатки всегда были в моде на Кавказе. Но ни всем они были доступны.
По той причине, что стоили печатки очень дорого. Хорошую печатку можно было спокойно обменять на машину, а тут полный набор всего. Белая машина "Волга", золотые печатки, часы с браслетом золотым и все остальное сверкающее золотом. Даже белый костюм-тройка и белый галстук были украшенные золотой заколкой с золотым значком. Запонки на рубашке тоже золотые.
Прямо какой-то золотой клоун из Америки. Если бы вместо советского автомобиля "Волга" у него был немецкий "Мерседес" или какая-то другая западная иномарка, то его принял бы за иностранца. В машине сидел русский парень, лицо которого никак не мог вспомнить. Хотя что-то в нём было знакомое мне с детства.
- Ты, что, тёска! Совсем меня не узнаешь? - сверкая золотыми зубами, воскликнул незнакомец. - Посмотри внимательно! Это же я! Друг твоего детства! Подумай хорошо! Оглянись вокруг! Мир наполнен праздником...
- Извините! - деликатно, ответил незнакомцу. - Мы с вами никогда не были знакомы. Вы просто ошиблись со мной.
- Это же я! Чириков Сашка! - закричал мне в спину незнакомец, когда решил уходить от него к кинотеатру.
- Чего это ты так весь вырядился? - удивлённо, спросил, все ещё не признавая своего друга. - Как попугай или клоун из цирка.
- Сэр! Это все благодаря вам! - раскланиваясь, произнёс Чириков Сашка. - Грязь и блеск получил от вас!
Чириков Сашка демонстративно показал рукой на грязную крышу бывшего ювелирного магазина и на свой блеск вместе с машиной. Никак не мог его понять. Может быть, это он обратно ограбил другой ювелирный магазин или ещё от этого ювелирного магазина у него в запасе осталось. Так чем он тогда нашёл хвастаться? Ведь его обратно посадят в тюрьму и причём тут обратно бывший друг? Хотя друзей, бывших не бывает. Расхвастался, прямо как детский сад. Даже смотреть на это противно.
- Ладно! Хватит тебе стоять истуканом. - сказал Чириков Сашка. - Садись ко мне в машину. Тебе покажу того, кого ты не видел многие годы. Сам его встретил сегодня также как тебя сейчас. Поехали туда к нему со мной.
Освободил свою руку от его фамильярности, но в машину сел. Мне хотелось посмотреть на того, о ком он мне только что сказал с загадкой. Кого это он мне мог показать после стольких лет разлуки. Машина резко развернулась, и мы поехали в сторону посёлка БМК. Сразу догадался. С кем это он может меня познакомить после стольких лет разлуки. Наверняка Лагутин Толик освободился. Больше никого в БМК не знаю.
- Ой! Сашки! - удивлённо и настороженно, встретила нас тётя Наташа, мама Лагутина Толика. - Заходите! Будьте как дома.
Она пригласила нас пройти в зал, а сама скрылась в спальне, которая когда-то была комнатой Лагутина Толика. Мы остались одни. Стал разглядывать интерьер квартиры, которая ничуть не изменилась за все прошедшие годы. Даже тюль на окнах все та же, только вид у неё такой мрачный, будто бы её специально выкатали в пыли и затем повесили на окно, как музейную реликвию дома. Мебель в доме тоже вся старая.
- А-а-а! Баламуты явились. - растягивая слова, произнёс Лагутин Толик, протирая сонные глаза. - Мы давненько не виделись целую вечность. Сейчас приведу себя в порядок. Вы здесь подождите меня немного.
Лагутин Толик ушёл в умывальник, а мне было удивительно тому, какая разница между Лагутиным Толиком и Чириковым Сашкой. Сашка выгладит слишком элегантно перед мрачным и потёртым Толиком. Совершенно противоположны друг другу личности. Можно подумать, что так Чириков Сашка всю свою жизнь провёл в роскоши, где-то на вилле своего папаши-миллиардера на Канарских островах.
В то время, как Лагутин Толик всю свою жизнь провёл в трущобах, добывая себе пропитание путём поиска в вонючих свалках, которые достаются ему от обычного населения. Пожалуй, что этим обычным населением можно считать меня. Так как нахожусь в самой середине между роскошной жизнью Чирикова и грязной помойкой в жизни Лагутина.
Даже не верится, что мы жили в равных условиях. Бегали по тем же улицам, и все вместе учились в училище. Как сильно изменился мир понятий вокруг нас! Мы сами сильно изменились.
- Тётя Наташа! Стол нам не надо накрывать. - остановил Сашка, маму Толика. - Мы поедем отдыхать в Орджоникидзе. Все будет хорошо. Мы уже взрослые люди. Вот, купите Толику одежду. Ему надо привыкать к нормальной жизни.
Чириков положил на старенький сервант стопку денег и потянул меня на улицу, чтобы тётя Наташа не вернула ему деньги. Тётя Наташа только протянула в след нам Сашкины деньги и тут же села со слезами за свой дряхлый стол, который был такой же, как и все в этой квартире. Понимал, что этими деньгами Лагутины жизнь сына не изменят и поставить на ноги не смогут. Но хотя бы одежду приличную смогут купить.
- Поедем посидим в ресторане за столиком в Орджоникидзе. - грустно предложил Чириков Сашка, когда Толик Лагутин вышел из своей квартиры. - Вас угощаю. Только не отказывайтесь, ваш старый друг. Всё остальное в прошлом.
Мы с Лагутиным Толиком ничего не сказали. Только сказал, что долго гулять не могу. У меня беременная жена, которая будет волноваться. Ей этого нельзя делать. Скоро ей через месяц надо будет рожать.
- Сейчас к твоей жене заедем. - не много весело, сказал Чириков Сашка. - Ты ей скажешь, где мы будем. Пускай не беспокоится за нас.
От дома Лагутина Толика до нашего дома мы ехали всего пару минут. Для приличия пригласил друзей в гости, но они в один голос отказались. Сослались на то, что тогда в Орджоникидзе, мы сегодня уж точно не попадём.
- С друзьями детства встретился. - сказал Людмиле. - Мы поедем в Орджоникидзе. Там посидим немного за столиком. Не переживай за меня. Все будет хорошо. Сегодня к вечеру буду обязательно дома.
- Ты, не забывая о моём положении! - вдогонку мне, крикнула Людмила. - Чтобы засветло вернулся домой!
Больше ничего ни стал говорить жене, а только помахал ей рукой, когда она вышла на балкон. Друзья сидели в машине и тоже помахали Людмиле рукой из машины. Автомобиль тут же рванул вперёд. Мы помчались мимо тех мест, которые напоминали нам о нашем прожитом детстве на этих улицах в Беслане. Когда машина выскочила на трассу, то слегка приоткрыл боковое стекло и стал обдувать себя прохладным ветерком, который просочился из Дарьяльского ущелья по руслу реки Терек и освежил окрестные места свежим воздухом.
Лагутин Толик наоборот передвинулся в угол машины на заднем сидении, забился там и сидел с закрытыми стёклами, словно он боялся, что его сейчас заберут обратно в милицию или из машины, сдует холодный ветер, который может ещё простудить подорванное здоровье на лесоповалах в заключении. Мы ехали до Орджоникидзе по трассе, по которой в детстве ездили на разных видах транспорта и ходили пешком столько много раз, что знали наизусть каждый километр. Между Бесланом и Орджоникидзе двадцать два километра для нас это не расстояние по трассе, а мера нашей жизни измеренное разными событиями, которые остались в нашей памяти навсегда.
На развилке трассы в сторону Грозного с левой стороны конезавод известный породой лошадей далеко за пределами Кавказа. Дальше за ним питомник редких ягод и плодов. Прямо по трассе автомобильный мост на железной дорогой. Перед ними безымянный естественный водоём с родниковой водой, которая настолько холодная, что даже летом не все в ней купаются.
Достопримечательности из нашего детства можно перечислять несколько часов. Но мы едем в Орджоникидзе для того, чего сами не знаем. Вспомнить своё детство или свои ошибки, которые совершили в детстве. Есть конечно, что вспоминать. Много было хорошего и плохого в нашем детстве. Если положить на весы определения, то, думаю, всего будет у нас поровну. Так получилось у нас в прошлой жизни.
- Давайте посидим в ресторане у озера в городском парке. - неуверенно, предложил Лагутин Толик, когда мы стали подъезжать к воротам городского парка. - В другой ресторан вас со мной не пустят. У меня такой помятый вид. Страшно смотреть. Сразу видно, что зек.
- Хорошо! Как желаешь. - согласился Чириков Сашка. - Там моя машина будет на стоянке под присмотром.
Сашка развернул свою белую "Волгу" и поставил на открытой площадке на виду у всех проходящих. Таким образом, мы могли сидеть в ресторане у озера в городском парке под открытым небом и наблюдать за машиной Чирикова Сашки, чтобы никто её не тронул и, самое главное, не угнал. Хотя в Северной Осетии были единицы краж легковых автомобилей и то без цели наживы, так просто, покататься и где-нибудь бросить.
Украсть машину на долго в Северной Осетии практически нет смысла. Так как это у всех на виду. Населённые пункты и города не очень большие. Каждый знает, на какие деньги, когда и кто приобрёл машину. Наверняка за машину Чирикова Сашки знает уже вся Северная Осетия. Такие машины здесь можно на пальцах пересчитать. Чёрные и белые автомобили "Волга", имеются в большинстве своём у правительства республики Северная Осетия.
Совсем мало у частников. Остальные имеют машины "Москвич" и "Жигули". Только одна машина иномарка "Форд-люкс", которую оставили местному проводнику в горах после съёмок документального фильма учёными из Соединённых Штатов Америки. Есть ещё машина "Чайка" у частника. Поговаривали, что ему эту машину подарил первый космонавт Земли, Юрий Алексеевич Гагарин. Пожалуй, все машины налицо. Так что мало вероятности, что машину Чирикова Сашки могут украсть.
Видимо, это жаркий день и ещё к тому же рабочий, послужил тому, что в ресторане возле озера было занято всего два столика и несколько десятков пустых. Мы выбрали такой столик, который был в тени возле воды. С него хорошо просматривалась площадка с нашим автомобилем. Когда нам принесли бутылку коньяка, сказал друзьям, что мы вначале поедим жирной пищи, чтобы желудок у каждого хорошо был смазан жиром. Так мы не опьянели от коньяка. Тем более что мне неудобно домой приходить пьяным к своей жене.
Чириков Сашка сразу заявил, что спиртное пить не будет, у него аллергия на спиртное и вдобавок он за рулём автомобиля. Если Чириков напьётся, то кто тогда нашу тройку отвезёт на автомобиле домой? Коньяк бутылки на двоих, это было слишком много. Тем более для Лагутина Толика, который более шести лет ничего спиртного во рту не держал.
Так что ему понюхать было достаточно коньяку, чтобы тут же сразу опьянеть. Не смотря на моё крепкое здоровье, тоже на бутылку коньяка не тянул. Поэтому было решено, что пьём без принуждения, кто сколько может. Если коньяк останется, то его заберём с собой. Кому-нибудь из нас коньяк пригодиться дома на похмелье. Не бросать же нам тут бутылку начатого коньяка в ресторане.
- Так, ребята! - потирая ладони, сказал Чириков Сашка. - О чём мы с вами поговорим сегодня? О детстве?
- Давайте поговорим о прошлом. - захотелось перехватить инициативу мне. - Меня очень интересует один вопрос. Как это вас угораздило залезть тогда в ювелирный магазин? Тем более, без моего участия. Ведь мы были "не разлить водой", а тут, вдруг, вы обошли меня и вляпались в такое, что вам всю жизнь вспоминать это можно.
- Да! Уж! Вляпались мы тогда в эту историю, по самые уши! Хорошо! Поговорим! - согласился, Чириков Сашка. - К тому же Толик не все знает про то, как мы с тобой служили в одной воинской части. Так сказать, защищали нашу Советскую Родину. В то время, как Толик срок тянул на всю катушку, "звонком", за себя и за нас.
Так вот, тогда, когда ты усиленно старался в училище угодить нашим девочкам к Женскому дню 8-го Марта. В это время мы с Толиком, как полные болваны стояли у ворот нашего чёрного рая с летучими мышами. Мы думали, что ты вот-вот подойдёшь. Без тебя лезть на чердак мы не хотели. Тут ещё узнали о досрочном закрытии ювелирного магазина в честь женского праздника.
Чтобы не сорвался наш коварный замысел с летучими мышами, мы решили проскользнуть наверх чердака и поймать хотя бы с десяток летучих мышей. Засов на люке мы предварительно отодвинули и нам оставалось дождаться, когда с ювелирного магазина выползет последний покупатель. У нас с Лагутиным Толиком в запасе было ещё минут двадцать на то время, пока беременные продавщицы будут сдавать свою выручку инкассаторам и десять минут на подготовку закрытия ювелирного магазина.
Если бы мы даже слазили с чердака в присутствии беременных женщин с пакетами летучих мышей, то кроме преждевременных родов от страха при виде летучих мышей и угрозы пальчиком в нашу сторону, ничего другого нам не угрожало. Ведь мы не собирались совершать преступления, у нас были всего только детские шалости, за которые несовершеннолетних детей не судят. На это мы и рассчитывали, что нас не будут судить, а лишь поругают. Этими шалостями занимались когда-то все взрослые.
Но когда мы забрались на чердак, то в какое-то мгновение нас охватил страх. Мы оба были словно в шоке. Весь чердак был облеплен летучими мышами. Их было тысячи, если не десятки тысяч штук. Летучие мыши весели повсюду. Просто не было на чердаке пустого места. Мало того, все летучие мыши не спали, как это раньше мы предполагали. Летучие мыши смотрели на нас и как будто ждали, когда мы их тронем, чтобы тут же нас разорвать в клочья. Нам надо было смываться отсюда. Пока летучие мыши не опомнились, чтобы заняться разделкой нас для своей пищи. Мы несколько минут стояли без движения. Смотрели на этих бестий.
Осторожно опустил руку, чтобы открыть люк, но какой-то болван снаружи закрыл щеколду. Мы с Толиком оказались в ловушке. Надо было пробираться на другой конец этого чердака, так как там было слуховое окно, с которого можно было выбраться на крышу и с крыши попробовать спуститься по водосточной трубе во двор ресторана.
В крайнем случае, поднять вопли, чтобы нас сняли пожарники с крыши и сдаться на милость нашей добросовестной милиции с чистосердечным признанием о наших детских шалостях. За что наших родителей могли всего лишь оштрафовать на небольшую сумму денег. Ведь мы ни крали ни чего. Были просто детские шалости.
Мы стали медленно пробираться в другой конец чердака. Когда мы проходили над кухней ресторана "Казбек" то увидели интересное зрелище. Прямо над котлом для приготовления пищи находилась вытяжная труба, в которую было видно, что делается на кухне. Толстая повариха с огромными голыми сиськами в одном колпаке и халате на голое тело, тряслась с половником над костром.
Нам сверху было видно её голое тело до самого чёрного пучка волос между ног. Так как она была одна и ей стесняться было некого, то она постоянно трясла своими сиськами. Поднимала край халата, чтобы вытирать свой пот, который жирными ручьями стекал прямо в котёл. В этот момент толстая женщина оголяла весь свой жирный зад и огромные сиськи. Нам конечно было интересно на это посмотреть. Вовремя этих её процедур, было видно все её голое тело от сисек, до чёрного пучка волос, который был такой огромный, что больше был похож на громадный куст, в котором можно было легко заблудиться. Но и это было не все. Самый кайф был в том, что прямо над этим огромным котлом на чердаке больше всего весело летучих мышей, которые оправлялись прямо в этот котёл и бросали в него свои объедки в виде кусочков насекомых, которых они тут же ловили себе на съедение. Повариха совершенно не обращала на это внимание и разливала готовые порции на заказ посетителей, которые употребляли в пищу все то, что попадало в котёл от летучих мышей и от поварихи, обильно покрытой жирным потом, вперемежку с грязью.
Когда нам уже надоело это зрелище, и мы собрались пробираться дальше, то, вдруг, мы в темноте увидели филёнчатую дверь, прямо от крыши чердака до потолка ресторана "Казбек" над кухней которого мы стояли. Мы подумали, что эта дверь ведёт в кладовую ресторана "Казбек" откуда нам можно было легко удрать на улицу. Тем более что ресторан работал. Можно было даже извиниться, что мы якобы заблудились и не в ту дверь ресторана вошли. В крайнем случае, могли купить в ресторане пару бутылок пива. Деньги у нас в кармане были, так что выкрутится, можно было в нескольких вариантах. Тут же уйти спокойно домой. Надо было только открыть филёнчатую дверь, которая вела нас в историю с полной неизвестностью.
Но дверь оказалась замкнутой на ключ или вообще забитая гвоздями. Ход нам был закрыт. Однако мы не отступили перед этим, что нам стоило убрать большую филёнку в двери, если мы за время учёбы в училище делали множество филёнчатых дверей и знали все их слабости. Немного усилий понадобилось нам, чтобы вытащить большую филёнку в двери и расталкивая различные предметы на своём пути, пробраться в какое-то помещение, которое было закрыто. Так что нам в темноте пришлось поработать локтями вовсю.
Когда мы оказались в этом не большом помещении, то нащупали на стене выключатель и вклю-чили свет. Это была какая-то кладовка, заставленная различными железными ящиками и картонными коробками. Рядом была ещё одна филёнчатая дверь, которую также вскоре вскрыли. Первым пролез в эту дырку в двери и обомлел. Прямо перед моими глазами стояли прилавки ювелирного магазина, наполненные различными золотыми украшениями. В это самое время последняя продавщица захлопнула дверь ювелирного магазина. Видел, как она долго крутила ключом в двери, чтобы закрыть за собой ювелирный магазин. Этой женщине всего лишь стоило вернуться по какой-то причине обратно в магазин и на этом наше страшное будущее прервалось бы в самом начале. Мы получили бы пару лет за взлом ювелирного магазина в присутствии продавщиц.
Больше нам ничего пришить не могла. Так как у нас в карманах ничего не было. Все филёнчатые двери мы вскрывали куском ржавой проволоки, которую нашли тут же на чердаке. Но ни одна продавщица не вернулась. Мы остались один на один перед своей совестью. Воровать или не воровать. Мы так много наследили на чердаке, в кладовке и за прилавком ювелирного магазина, так что если бы мы даже ничего не взяли, то на нас повесели бы все расходы и недостачи ювелирного магазина. Так впоследствии все и было. Поэтому, нам ничего не оставалось, как искать тару для сбора разных драгоценностей, которые были всюду. Даже обыкновенные картонные коробки и какие-то фанерные ящички были набиты украшениями.
После долгих поисков, мы наконец-то нашли четыре чемодана, которые прямо как будто бы специально подготовили для нашего грабежа. Так как ничего подобного из товаров в ювелирном магазине не было и быть не могло. Ведь это же не универмаг, а ювелирный магазин с золотом. Поэтому мы подумали, что это сам Бог направил нас сюда грабить ювелирный магазин. Хотя Бог не позволил бы людям подобное делать.
Мы особо чваниться ни стали, выкладывали прямо из коробок все содержимое на прилавок. От света уличных фонарей нам прекрасно было видно, что находиться на прилавках. Если это было золото, то мы его сгребали в чемоданы. Все остальное сбрасывали с прилавка на пол магазина, чтобы ненужные нам товары не мешали выбирать золотые вещи. Так нам было удобно набивать эти чемоданы ювелирными изделиями.
Часа за два мы перерыли весь ювелирный магазин. В магазине после нас остался такой бардак, что и не беременные женщины при виде такого беспорядка в своём магазине стали бы рожать. Магазин был похож на свалку не нужных вещей. Мы поработали на славу себе. Так мы думали, когда выбирались из магазина тем же путём, как и попали в него всего часа два назад. Только тащили в этот раз четыре чемодана золота.
Когда мы вновь шли по чердаку, то старались нагибаться как можно больше. Не хотели зацепить летучих мышей, которые уже отогрелись от кухни ресторана и начинали часто вылетать из чердака на улицу. Так как летучим мышам надо было уже разминать свои отёкшие за зиму крылья-лапы и ловить на корм своим новорождённым детёнышам первых насекомых, которые тучей летали вокруг ресторана наслаждаясь его паром. Мы выбрались через слуховое окно чердака на крышу, рискуя быть покусанными летучими мышами, так как оно тоже выбирались тем же путём на свежий воздух и мелькали перед нашими лицами, чего нам было неприятно ощущать. Но мы не отмахивались от летучих мышей даже тогда, когда они, заблудившись в пространстве висли на нашей одежде и на чемоданах. Можно подумать, что они ручные.
Мы прекрасно понимали, что их нельзя беспокоить в их стихии, также как пчёл и ос возле их жилища. Иначе, рой насекомых или стая летучих мышей станут защищать своих сородичей и своё место жительства, тогда прощай мама навсегда. От нас останутся лохмотья.
- Ну, с меня хватит рассказа. - сказал Чириков Сашка, переводя дыхание. - Мне тоже кушать хочется. Вы по второму шампуру шашлыка съели, а ещё первый не закончил. Пока буду кушать, то пусть Толик расскажет дальше. Ведь там, на чердаке с летучими мышами был не один. Лагутин Толик находился там рядом.
- Хорошо! Хорошо! - согласился Лагутин Толик, вытирая жирные от шашлыка пальцы салфеткой. - Буду рассказывать до того места, как ты ухитрился купаться в мазуте. За себя ты расскажешь сам. Мне как-то неудобно будет рассказывать про твои доблести в Каспийском море. Ведь надо же было до этого додуматься!
- Когда мы оказались на крыше чердака ресторана, - продолжил рассказ Лагутин Толик, - то увидели, что прямо под краем черепицы находится забор, который разделял дворы ресторана "Казбек" и кинотеатра "Спутник". Достать до забора мы никак не могли. Забор находился на уровне первого этажа ресторана и к тому же был жиденький, так что нас двоих с четырьмя чемоданами золота забор мог совсем не выдержать.
Тогда мы побросали чемоданы с добром через забор во двор кинотеатра "Спутник". За таким добром в четырёх чемодана с золотом и самый трусливый прыгнет с крыши чердака второго этажа. Этим первым смелым оказался Чириков Сашка. Он прыгнул прямо на чемоданы и так сильно ударился об железный забор, что во дворе ресторана сытая собака, которая никогда не лаяла, жалобно завыла то ли от страха, то ли от того, что потревожили её сон.
Мне пришлось обратно спрятаться на чердаке, так как в это время из ресторана вышла жирная повариха с голыми сиськами. Она принесла собаке облизать кастрюлю, в которой только что варила корм для посетителей ресторана "Казбек". Мне пришлось посидеть несколько минут на чердаке, пока собака вылизывала кастрюлю. Затем вылизанную собакой кастрюлю опять забрала жирная женщина.
Наученный опытом Сашки прыгать со второго этажа, прыгнул во двор кинотеатра "Спутник", как можно дальше. Сашка там подстраховал меня. Моего удара головой об железный забор не произошло. Теперь нам предстояло незаметно выйти с четырьмя чемоданами добра со двора кинотеатра "Спутник".
Но так как нас в городе знали совершенно все, то нам ещё в ювелирном магазине пришлось прихватить пару шикарных костюмов и туфлей по своему размеру. Видимо, эти дефицитные шмотки продавали в ювелирном магазине из-под прилавка. Но нам они оказались в самый раз. Так что мы, переодевшись в этот парад, пошли к воротам на выход со двора кинотеатра "Спутник". Как раз в это время закончилось очередное кино в кинотеатре "Спутник" и люди вывали толпой со всех дверей кинотеатра. Нас тут же могли узнать горожане. Но в нашем параде были и шикарные шляпы. Мы тут же напялили шляпы на глаза и пошли от кинотеатра "Спутник" так, словно мы тоже только что с чемоданами были в кинотеатре. Смотрели там какой-то новый фильм.
- Вот чудики! - услышали мы, за своей спиной. - В кино с чемоданами ходят. Наверно, это с поезда парни?
Окружающие нас зрители кинотеатра подняли на смех. Не обращая внимание на приколы, мы ба постарались, как можно быстрее, удалиться от толпы горожан в сторону междугородной автобусной станции. Идти на вокзал мы не рискнули. Там нас могли прихватить милиционеры, так как нас они хорошо знали по нашим поездкам "зайцами" на поезде от Беслана до Орджоникидзе. Уехать на автобусе или на такси в Орджоникидзе было куда проще. Тем более, что перед женским праздником на автостанции никого не было. Зато было много свободного транспорта, который ждал опоздавших на пригородный поезд пассажиров до Орджоникидзе и ближних поселков. Здесь мы могли просто сесть на любой вид транспорта. Хорошо, что время было позднее и улицы были безлюдные. Можно было незаметно уехать куда угодно.
- Нам до станции автовокзала в Орджоникидзе. - скомандовал Чириков Сашка, усаживаясь тут в такси.
Сел на задние сидение такси с четырьмя чемоданами, набитыми добром. Таксист удивлённо посмотрел на наш необычный вид для подростков и поехал в сторону Орджоникидзе. Сашка всю дорогу указывал таксисту, как быстрее доехать до городской станции автовокзала. Можно было подумать, что это он таксист, а таксист наоборот его пассажир и не знает, как быстрее добраться до городской станции автовокзала. Вот Сашка и объясняет ему место расположения нашего конечного пути. Таксист улыбается и молчит. Таксисту все равно, что говорит ему Чириков Сашка, главное, это как можно больше содрать с нас денег. Даже счётчик такси не включил в машине. У таксиста уже есть нюх на таких, у кого можно содрать деньги.
Хорошо, что Сашка сообразил остановить такси не у центрального входа в автовокзал. Иначе бы мы сразу попали в лапы милиции, которые словно собаки рыскали по всему автовокзалу, проверяя документы и багаж у ночных пассажиров, не успевших уехать из Орджоникидзе. Так что нам пришлось тормознуть такси в стороне от автовокзала и заплатить таксисту четыре полные ходки между Бесланом и Орджоникидзе. Как только довольный таксист скрылся за поворотом соседней улицы, мы тут же шмыгнули в соседний двор жилых домов вблизи автовокзала. Надо было разобраться с чемоданами и со своим дальнейшим определением дороги, куда нам надо ехать. Ведь мы с Сашкой не обсуждали наши дальнейшие действия.
- Давай мы их куда-нибудь спрячем. - предложил, Сашке. - Вернёмся домой, как ни в чём не бывало. Ювелирный магазин откроется только через четыре дня. За это время мы что-то решим, как поступать с добром.
- Ты, что, обалдел что ли! - закричал на меня Сашка. - Мы с тобой так наследили в ювелирном магазине, что любой пацан определит наше присутствие там, а милиционеры тем более, сразу узнают. Нам сейчас надо хорошо разобраться с тем, что лежит в наших чемоданах и двигать куда-нибудь в другой город, чтобы там подешевле все продать и слинять на край света, где нас не найдут. Там мы будем жить сколько нам угодно.
Мы потащились с четырьмя чемоданами в глухой двор, куда даже милиция боится заглядывать. Там со стороны уличного забора большой фонарь хорошо освещал не большую площадку в кустах. Сашка встал на шухере, а вывалил все содержимое четырёх чемоданов под кусты. Пустые чемоданы положил вокруг себя и стал в них одинаково раскладывать поровну, в первую очередь самые дорогие драгоценности из золота и драгоценных камней на дно чемоданов. Постепенно укладывать то, что мы посчитали дешевле. Вещи и украшения, которые оказались не очень дорогими, это на наш взгляд, мы откладывали в сторону, чтобы после решить их судьбу. Ведь ни таскать по всему Советскому Союзу вещи не представляющие ценности. Когда все было уложено в чемоданы, то мы сверху этого добра положили своё домашнее барахло, которое было под нашими новыми костюмами из ювелирного магазина. Все то, что мы посчитали не нужным для нас, мы разложили в почтовые ящики соседних домов. Представляю, это какая радость и удивление было у жильцов этих домов, когда они обнаружили в своих почтовых ящиках различные вещи и женские украшения. Наверно, люди обалдели от увиденного домбра в почтовых ящиках. Разговоров было на долгие годы жизни.
Теперь нам предстояло поймать междугородное такси и на нем смыться за пределы Северной Осетии. Куда именно ехать, мы так и не решили. Поэтому Сашка оставил меня с четырьмя чемоданами на автобусной остановке около жилого дома, а сам пошёл на автовокзал ловить такси. Когда Сашка пошёл в сторону автовокзала, то посмотрел ему в след и мне стало смешно.
После того, как мы сняли с себя домашнее барахло, то костюмы на нас обвисли и теперь Сашка больше был похож на циркового клоуна, у которого болтались рукава от костюма и тащились за туфлями брюки. Едва сдерживал смех, но останавливать Сашку было бесполезно, так как своим криком мог привлечь на себя внимание, которое нам в то время было совершенно не нужно.
Надеялся на то, что милиция Сашку не задержат, так как у него в кармане был только его собственный паспорт и немного денег на такси. Все остальное было со мной. Это ещё хорошо, что мы постоянно с собой таскали паспорта. Так как тогда в это время мы себя считали совершенно взрослыми. Все четыре чемодана набитые добром оставил в кустах. Сам вышел на автобусную остановку. Ни таскать же мне чемоданы с драгоценностями прямо в присутствии таксиста, который сразу поймёт, что мы воры. Большая часть денег тоже была в каждом чемодане поровну. Искоса погладывал за нашим добром.
Да, совсем забыл, что кроме различного добра из ювелирного магазина мы взяли ещё целую, кучу денег, которые были в магазине под железным шкафом в коробке из-под обуви. Больше там ничего не было. Очевидно, это беременные продавщицы их прятали туда от левого товара, который продавали из-под прилавка и не сдавали инкассаторам вместе с дневной выручкой. Сколько было там денег, нам не известно. Считать нам их было некогда, да и не нужно было.
Это же не стипендия из училища и не зарплата, сумму которой нам нужно знать. Поэтому мы эти деньги в дальнейшем рассовали по своим карманам и ходили с растопыренными карманами всюду. Рисуясь перед людьми своим богатство. Но до приезда такси вместе с Сашкой у меня в кармане было денег немного больше, чем требовалось за оплату такси в другой конец Северного Кавказа или ещё в Закавказье. Прошло минут десять, как увидел издалека, что Сашка поймал такси. Тут же вытащил наши четыре чемодана из кустов на автобусную остановку и сделал вид, что жду автобус или такси среди ночи. Так как одна влюблённая парочка прогуливалась по тротуару и удивлённо поглядывала на меня. Видимо они подумали, что какая-то семейка с приветом решила уехать из Орджоникидзе среди ночи и на остановке автобуса оставила одного парня с четырьмя чемоданами набитыми семейным скарбом. Ведь меня могли свободно обокрасть орава пацанов. Возрастом по старше меня или даже мои ровесники. Один ничем не мог бы отбиться от грабителей и звать на помощь кого-то тоже было опасно. Так как сам в данный момент был вор. Мне оставалось только рассчитывать на удачу, которая пока была на нашей стороне.
Пока размышлял, Сашка сел в такси рядом с водителем, и они развернулись в мою сторону. Облегчённо вздохнул и выставил все четыре чемодана к краю дороги. Машина такси сделала разворот возле остановки автобуса прямо у моих чемоданов. Из машины вылез высокий грузин и открыл нам заднюю дверь такси.
- Ты знаешь, как нам повезло! - стал заливать Сашка, укладывая все четыре чемодана на заднее сидение такси. - Мы с тобой собирались добраться в Ереван самолётом через Минеральные Воды и Тбилиси на самолёте, а сегодня открыли "Крестовый перевал" на военно-грузинской дороге. Так что мы сократим путь на половину. Сейчас доедем до аэропорта в Тбилиси, а оттуда первым же самолётов в Ереван. Как наша тётя обрадуется, когда нас увидит к женскому дню. Хорошо, что мы подарки купили. Стал подыгрывать Сашке с нашей выдуманной им тётей, усаживаясь на заднее сидение такси. Таксист грузин сказал что-то приятное нам на своём языке, и мы двинулись в дорогу через кавказские горы в сторону нашей неизвестности с четырьмя чемоданами ворованных драгоценностей. Хорошо, что Сашка догадался купить на автовокзале продукты в дорогу или ему это подсказал таксист.
Ведь мы с ним ни ели почти с самого утра. Перекусили в училище пирожками с картошкой и все. Зато теперь с жадность набивал свой желудок хинкалями и запивал лимонадом прямо с бутылки. Сашка сидел рядом с грузином на переднем сидении. Они тоже оба кушали и Сашка ему что-то заливал на уши, отчего они оба смеялись, а их обеих совсем не слушал. У меня в голове были другие мысли. Прекрасно понимал, что нам сидеть за это воровство.
Меня одолел сон, как только мы проехали селение Балта и углубились в Дарьяльское ущелье. Прохладный воздух с гор сразу ворвался в такси и грузин поспешил закрыть окна машины. В машине стало тепло и уютно. Убаюканный плавной ездой автомобиля, крепко заснул. Теперь мне не страшна была милиция. В этих горах милиция бывает редко, особенно если ещё полностью не открылся "Крестовый перевал" на военно-грузинской дороге на весь летний сезон. В такое время года и местные люди тут в горах бываю редко.
- Вставай! Проснись! - услышал голос Сашки, сквозь сон. - Застряли в снегу! Будем толкать машину. Быстрее выбирайся з машины!
Посмотрел в окно машины и кроме белого снега кругом, больше ничего не увидел. Видимо, это в горах сошла снежная лавина и занесла всю трассу. Надо было расчищать дорогу перед машиной.
Иначе, нам можно было замёрзнуть в горах или быть снесёнными очередной снежной лавиной с гор. Поэтому грузин Вано, так звали таксиста, достал из багажника своей машины лопаты. Мы в темпе стали расчищать дорогу машине ни только для того, чтобы уехать с места опасного для нашей жизни, но и для того, чтобы быстрее согреться, так как в горах было очень холодно, а мы были одеты по-весеннему. Если так можно назвать необычный наряд в костюмах, которые оставили на сидениях такси вместе со всем своим богатством и деньгами.
Мне хочется сказать, что таксист нам попался честный. Когда мы выталкивали машину из снега, то ему ничего не стоило удрать на своей машине от нас. Он прекрасно понимал, что мы в четырёх тяжёлых чемоданах везём тёте в Ереван ни пирожки от бабушки из Орджоникидзе, а что-то ворованное. Ему можно было бросить нас в горах. Как раз в это время при расчистке дороги и когда толкали машину, пиджаки с документами и деньгами лежали в машине.
Грузину достаточно было прибавить скорость и скрыться от нас за поворотом дороги в горах. До ближайшего населённого пункта в горах мы не смогли бы добраться. Просто замёрзли бы в горах полуголые или нас снесло бы первой же снежной лавиной в горах. Никакого транспорта в это время в горах не было. Тем более, что никто не знал из наших близких, куда мы отбыли. Как только машина выбралась из сугроба, мы тут же быстро забрались вовнутрь машины, потирая свои озябшие руки. Вано достал из бардачка машины бутылку грузинского коньяка и стаканчики. Они были нам кстати. При таком холоде сильно не опьянеешь, но зато согреешься изнутри.
Мы все трое выпили по стаканчику грузинского коньяка и стали вместе с Вано распевать грузинские песни, содержание которых нам совершенно не было известно, также, как и грузинский язык. Но это хорошо взбодрило нас и согрело все наше тело от сильного холода в горах. Теперь нам в горах никто и ничто не было страшно. Мы были довольны. Вокруг нас было столько много снега, что местами мы ехали как в туннеле, которую прочистили специальными снегоуборочными машинами на "Крестовом перевале". Здесь даже глубокого ущелья не было видно. Просто ровная поляна, под которой где-то внизу протекает Терек. На другой стороне "Крестового перевала" под громадной толщей снега начинал вытекать один из многочисленных притоков реки Кура таких как Белая и Чёрная Арагви. Так что мы из весны на перевале уже попали в зиму. Вокруг нас всю белый снег и холод с горным ветром. - Генацвали! Поймите меня правильно и не обижайтесь. - сказал Вано, когда мы проехали Пасанаури и обратно вернулись к весне. - У меня очень большая семья. Много маленьких детей. Это такси прокормить семью не может. Поэтому немного подрабатываю, чтобы дети не умерли с голоду. Вам хочу предложить необычный товар. Вы его у меня купите и поможете моей семье. Только пожалуйста не обижайтесь от меня.
Вано остановил свою машину в таком месте, что дорога на многие километры просматривалась с обеих сторон так, что в случае появления транспорта, Вано мог быстро спрятать свой необычный товар от посторонних глаз. Мы все трое вышли из машины и Вано попросил меня убрать с сидения все четыре наших чемодана. Когда сидения освободились, то Вано поднял их и показал в тайнике автомобиля свой необычный товар. Это были не большие пистолеты с набором патронов, которые были аккуратно завёрнуты в прозрачную бумага смазанную машинным маслом. Пистолетов было несколько десятков, а патронов сотни штук.
- Один пистолет с двумя обоймами патронов стоит пятьдесят рублей. - предложил Вано. - Такой товар в Тбилиси стоит намного дороже. Так что вам продаю совсем дёшево. Пожалуйста! Купите мой товар.
Мы были словно в шоке. Такой товар мы, конечно, даже не предполагали видеть. Возможно, что если бы он нам предложил пистолеты в обычной обстановке в нашем Беслане, то мы взяли бы пистолеты и за более высокую цену, чем за пятьдесят рублей. Но сейчас в горах! Когда на нашей шее весит целый ювелирный магазин?! Это было уже слишком! Даже Сашка, который вначале совершал что-то, а уже после этого думал и тот погрузился в своё раздумье. Мы ничего не могли сказать, только растерянно смотрели на товар.
- Вот, что, Вано. - после шокового раздумья, сказал Сашка, за нас двоих. - Мы тебе заплатим в несколько раз больше за твои услуги такси и за этот товар тоже. Только мы его не возьмём. Нам такой товар не нужен.
Вано ничего не стал говорить и так мы ехали до самого аэропорта Тбилиси. Каждый из нас думал о чём-то своём. Но песен грузинских мы больше не пели о пистолетах ничего не говорили. Зачем нам такой товар? Мы не гангстеры и ковбои, чтобы грабить людей или скакать на лошадях в прериях постреливая с пистолета по всем сторонам.
У меня даже пьянка прошла после грузинского коньяка. Только сидел и думал, что в какое дерьмо мы с Сашка вляпались с кражей ювелирного магазина. Может быть, нам вернуться обратно и все отдать в милиции в присутствии свидетелей и своих родителей. Нас поймут и простят. За чистосердечное признание всегда меньше наказание. Пока ещё не поздно, надо вернуться нам. Мы ведь несовершеннолетние подростки. Зачем нам гадить на свою молодую жизнь? У нас жизнь только начинается, а мы начали жить с преступления. Зачем нам это?
- Ребята! Извините! Дальше вас не повезу. - сказал Вано, когда мы стали подъезжать к аэропорту. - Мне нужно ехать в другую сторону, зарабатывать деньги для своей семьи. Лишь не обижайтесь. Всего хорошего!
Видимо, это Вано испугался, что мы его можем сдать милиции, которые крутились у центрального входа в аэропорт Тбилиси. Нам и самим не хотелось там сейчас попадать прямо в руки этим милиционерам.
- Вот тебе, Вано, за твой труд. - сказал Сашка, доставая из кармана столько денег, сколько зацепила его рука. - Пускай твои дети хорошо растут и не боятся, что останутся одни без папы. Свой товар брось в горах.
- Перестань торговать этим товаром. - сказал Вано, протягивая ему много денег. - Живи дома спокойно.
Вано дрожал от радости и от страха из-за такой массы денег, которые он, возможно, никогда не держал в руках. Теперь Вано был в шоке, точно также как мы с Сашкой при виде пистолетов. Мы ничего больше ни стали говорить Вано на прощанье, только забрали свои чемоданы и ушли в сторону аэропорта Тбилиси, оставляя Вано в растерянном виде со слезами на глазах. Через минуту такси уехало обратно в горы.
4. Экскурсия по столицам.
Нам не нужно было куда-то дальше лететь или ехать. Мы и так уже были за горами, как заграницей. Нужно было куда-то спрятать свои чемоданы и с разведкой отправиться в Тбилиси, чтобы узнать, где выгодно реализовать свой необычный товар, которого было столько, что можно было купить любой транспорт и уехать ещё дальше.
Может быть, даже и за границу, которая тогда была закрыта всем смертным людям в Советском Союзе, и никто не знал, как там живут люди. Мы хорошо понимали, что заграницей нам не быть.
- Давай мы свои чемоданы сдадим в автомат камеры хранения. - перехватил, инициативу у Сашки. - Немного золотых цепочек и золотых часов возьмём с собой. Если торговля пойдёт, то мы с тобой будем совершать сюда свои рейсы столько раз, сколько понадобиться на нашу торговлю. Все будет цело, и мы там тоже.
Сашка согласился с моим предложением. Мы пошли к автоматическим камерам хранения, которые были в стороне от центрального входа в здание зала ожидания аэропорта в Тбилиси. Это нас вполне утраивало, так как тут милиция была очень редко. Мы могли прийти незаметно, чтобы набрать очередную партию своего золотого товара на реализацию. Только бы у нас все получилось с торговлей и нас никто в Тбилиси не прихватил вместе с нашими чемоданами. Ведь всякие люди бывают. Тем более здесь в Грузии.
Свободных автоматических камер хранения было много, и мы расставили свои чемоданы по одному в каждый пустой ящик. На тот случай, если нас вдруг прихватят милиционеры возле одного ящика, то все остальные останутся невредимыми, и мы к ним можем вернуться через продолжительное время. Пускай даже если нам придётся отсидеть в заключении какое-то время жизни. Ведь не дадут нам срок заключения на всегда?
Прямо от аэропорта мы поехали городским автобусом к колхозному рынку. Но нам там сразу не повезло. Мы забыли, что сегодня Международный женский день 8-го Марта. На колхозном рынке все было закрыто. Лишь некоторые ларьки за пределами колхозного рынка были открыты, но возле них крутились такие парни, к которым опасно было подходить вообще, а не то, чтобы ещё с золотом. Так что мы стали просто слоняться по Тбилиси в надежде, что кто-то купит у нас золотые цепочки, кулоны или золотые часы "Мечта". Но наша собственная мечта не сбывалась.
Люди либо вообще сторонились от нашего предложения, либо допытывались о происхождении этих золотых украшений. Тогда мы пошли в старый район "Авлобар". В надежде на то, что там будет какой-то рынок для продажи нашего золотого товара. Но там тоже у нас ничего не получилось продать. Грузин интересовало лишь количество нашего товара, который мы им предлагали.
В конце концов наши ноги сами нас привели к трамваю фуникулёра Тбилиси, и мы поднялись на вершину горы, где были ресторан и кафетерий. Нам ужасно как хотелось кушать, аж перед глазами все кружилось. В мозгах одни мысли о еде. Надо было хоть немного чего-то перекусить в дорогу. Дальше будет видно. Ведь мы совсем не кушали с самого Орджоникидзе, когда сели в такси к Вано. Поели в такси хинкали с бутылкой лимонада. Разве это еда для молодых парней? Нам надо было где-то хорошо покушать с дороги.
- Вы что будете заказывать на обед? - спросил нас, официант в красивой форме сотрудника кафетерия.
- У нас есть небольшая проблема. - обратился Сашка, к официанту со слезами. - Мы потеряли свои деньги и нам нечем платить. Может быть, вы возьмёте золотыми часами или цепочкой? Мы очень голодны два дня...
Официант взял из рук Сашки золотые часы и золотую цепочку. Посмотрел на штамп пробы золота и оказался вполне доволен нашим товаром. Он положил все к себе в карман и начал нас обслуживать на высшем уровне. Завалил весь наш стол самыми лучшими продуктами, которые только имелись в их кафетерии. Даже принёс бутылку лучшего грузинского коньяка. Но мы от коньяка отказались, сказали ему, что мы слишком молодые, чтобы пить спиртные напитки. Зато с большим удовольствием нажимали на шоколад и напитки.
- У вас ещё будет такой товар на деньги? - поинтересовался официант, когда мы уже не могли больше кушать и готовы были покинуть вершину фуникулёра с этим кафетерием. - Куплю у вас то, что вы дадите.
- Сколько ты можешь купить золотых вещей? - глупо, спросил Сашка. - У нас есть товар и подороже этого.
- Один момент. Сейчас к вам приду. - сказал официант и вскоре скрылся в своём кафетерии. - Подождите. Мне надо посмотреть сколько у меня в кассе имеется денег. Может быть куплю у вас весь товар. Вы только никуда не уходите. Быстро вернусь.
- Ну, ты полный дебил. - зашипел на Сашку. - Что ты ему ещё номера наших автоматом камеры хранения с четырьмя чемоданами не сказал? Они теперь и так из нас все силой вытрясут. Вон, уже договариваются.
- Нам надо бежать отсюда. - догадался Сашка. - Иначе, нам сейчас здесь, действительно, будет крышка.
Мы посмотрели в сторону трамвая спуска с фуникулёра, но там нам путь уже полностью отрезали. За нами со стороны фуникулёра следила группа парней, которые ехидно улыбались. Тем самым показывая нам, что мы находимся в ловушке, из которой нам уже никогда не выбраться. Другая группа парней вместе с официантом выглядывали из-под карниза кафетерия и что-то обсуждали хитро, разглядывая нас. Все показывало на то, что нам нужно бежать. Но только куда? Всюду нам дорогу перекрыли. Выхода нет отсюда никакого.
Хорошо, что всю свою жизнь, до этого момента, мы провели в горах и нам были не страшны никакие горные склоны. Мы моментально сообразили, что нам предстоит сейчас удрать с фуникулёра только по склону горы, на которой находился весь комплекс сооружения фуникулёра. Схватил пустой картонный ящик и побежал в сторону ближайшего спуска с горы.
Сашка тут же последовал за мной. Сел на картонный ящик верхом, как на дикого коня-мустанга. Крепко руками схватил картонный ящик впереди себя и оттолкнулся вниз по склону. В это время в нашу сторону уже бежали парни со всех сторон. Сашка догадался, что эти парни точно так могут спуститься за нами на картонных ящиках.
Тогда Сашка схватил все остальные картонные ящики, стоящие на склоне спуска. Поставил ящики впереди себя, сам уселся на последний ящик и уже перед самым носом наших преследователей, Сашка рванул по склону горы следом за мной. Вся громада картонных ящиков и наших тел вместе с мусором неслись с огромной скоростью вниз.
Хорошо, что под горой не было пропасти или реки Кура, иначе мы оба погибли. Но нас вынесло к какому-то древнему грузинскому храму рядом с громадным памятником женщины (мать Грузии) с мечем в руках. Туда-то мы прибыли оба. Видимо, все-таки есть в мире Бог, который постоянно помогал нам вовремя нашего безумного путешествия с награбленным золотом от ювелирного магазина, до того момента, как нас загребли милиционеры. Даже в тот момент, когда все было в руках грузин, которые нас преследовали, нам крупно повезло.
Грузинам ничего не стоили спокойно спуститься на трамвае с фуникулёра и перекрыть нам все дороги отхода с тех мест. Тем более что им хорошо было видно наше продвижение по склону горы и дальше по спирали горной дороги вокруг древнего грузинского храма. От этого храма тут была дорога вокруг вершины с фуникулёром.
Но удача на наше спасение находилась прямо за углом горной дороги, которая была не видна с фуникулёра. Там стояла машина такси, словно нас специально ждали, чтобы спасти от преследования. Нам неизвестно было зачем туда заехал таксист, где не было ни одного человека. Может быть, это он просто захотел отдохнуть от городской суеты или прикоснуться к тайнам древности? Мы тут сразу побежали к этой машине.
- Мы тебе четыре ходки оплатим! - задыхаясь от быстрого бега, сказал Сашка, без спроса садясь в такси. - Мы уже на самолёт опаздываем. Только побыстрее езжай. Скоро там регистрация билетов будет. Быстрее!
- Эй! Слушай! За хорошие деньги сам самолётом стану. - воскликнул таксист и рванул на скорости с места.
Уже за пару минут мы пожалели о том, что спустились с фуникулёра, рискуя жизнью. Так как наша жизнь обратно стала в опасности. Мы оказались в машине сумасшедшего таксиста, который ради денег готов был на все. Машина такси так неслась по лабиринту горной дороги в сторону Тбилиси, что на каждом повороте дороги мы ехали на двух колёсах то правой, то левой стороны. В зависимости оттого куда поворачивала лента дороги вместе с машиной такси. думал, что мы уже и до города не доедем живыми.
Едва мы выскочили на городской перекрёсток, как тут же машина такси проскочила на красный свет и нас занесло, между автомобилей левого и правого движения. Такси стало крутить по спирали, а автомобили поперечного движения от резкого торможения стукнули в зад друг друга. Наш таксист, не обращая внимание на аварии, которые произошли из-за него, вывернул свой автомобиль в нужном направлении и тут же обратно рванул с бешеной скоростью через весь Тбилиси.
Возможно, что уже спасался от преследования ГАИ или все также в азарте, как в спорте, стремился быстрее добраться до финиша, чтобы получить сумму денег, которую мы поставили на него, как на лошадь не скачках или на гоночную машину вовремя гонок авторалли. Вероятно, азарт и награда для таксиста были дороже жизни. Иначе бы он так не гнал свою машину.
Словно вовремя падения самолёта с огромной высоты, сидели мы с Сашкой на заднем сидении машины такси, обхватив голову руками и уткнувшись головой в переднее сидение, чтобы вовремя аварии автомобиля не разбить себе голову и не свернуть свою шею. Так как на каждом перекрёстке улиц по Тбилиси и на каждом повороте таксист создавал аварийную ситуацию, на которой мы постоянно подвергались риску нашей гибели. Лишь за городом, проскочив участок ГАИ, машина такси вылетела на ровную дорогу и как стрела полетела к аэропорту Тбилиси. Нам даже не верилось, что мы не разбились в дороге. Когда таксист остановил свой автомобиль, то мы словно чумовые выбрались из его машины и не спрашивая стоимости проезда целыми жменями отдали ему деньги не считая, сколько там их имеется.
Таксист тоже ни стал пересчитывать наши деньги и без того было видно, что мы ему переплатили значительно больше чем он хотел от нс получить. Не дожидаясь пока мы опомнимся от сумасшедшей езды по городу, таксист быстро развернулся на площади у здания аэропорта и быстро скрылся за ближайшим поворотом в сторону города.
Очевидно, это он опасался, что мы сейчас придём в себя и начнём с него требовать обратно лишнюю сумму денег, которые дали ему мы только что в шоковом состоянии после чокнутой езды по Тбилиси, где рисковали погибнуть или стать инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Но мы были целы. Едва придя в себя после езды в такси, мы тут же направились в сторону кассы продажи авиабилетов на самолёт. К нашему удивлению на кассе не висела привычная табличка "билетов нет", а рядом с кассой не было ни одного человека, желающего вылететь сегодня самолётом. Вероятно, это грузины так очень любят праздник Международный женский день 8-го Марта, что в этот день никуда не летают. Нам не нужно было стоять огромную многочасовую очередь у кассы за билетами на самолёт. Поэтому решили улететь сразу.
- Два билета на ближайший рейс самолёта до Баку. - выпалил Сашка, девушке в окошко кассы.
Непонятно, почему это, вдруг, решил Сашка брать два билета на самолёт до Баку? Наверно уже его выдуманная "тётя " за сутки ухитрилась перебраться жить из Еревана в Баку? Ни стал спрашивать Сашку о причине его решения лететь в Баку. Возможно, это у него была старая мечта его детства искупаться в Каспийском море. Ведь за всю свою жизнь Чириков Сашка дальше Северной Осетии никуда ни ездил. Даже в Тбилиси он был в первый раз. Мне лично было все равно куда нам лететь.
- Ближайший рейс самолёта до Баку будет через два часа. - ответила кассирша из окошка и затем добавила. - С дополнительной посадкой в аэропорту "Звартноц" в Ереване. Лететь вы будите?
- Конечно! Мы летим! - поспешил согласиться, Сашка, словно кассирша могла сама передумать.