Аннотация: от хулиганства до преступления всего один шаг
Дискотека и мопед.
Вот, я два часа хожу от дома к дому. Подхожу к мальчишкам и девчонкам, которые сидят возле своих домов. Спрашиваю ребят про Артура и Эдика. Может быть, они их видели? Но ребята пожимают плечами и говорят, что моих детей тут не было. В прочим, если бы и были, то все равно ребята не скажут. У детей круговая порука, друг друга не выдавать ни при каких обстоятельствах. Я знаю это, но все, же спрашиваю. Надеюсь, что ребята мне помогут. Но не тут-то было. Мне кажется, я понимаю их. В детском таинстве повинны мы сами взрослые. Не мы ли сами замыкаемся часто в своем кругу взрослых от своих собственных детей. Вот, они, дети, берут у нас пример таинства от взрослых. Попробуйте, после этого, добиться от них чего-то разумного. Ясно, что тут мы бессильны в своих суждениях о замкнутости детей. Именно поэтому нам надо менять свое отношение к своим детям в семье. Быть более открытыми и доступными в беседах. Конечно, это вам не изобразительное искусство, где несколькими мазками краски с палитры можно изменить картину жизни, задуманную художником, как Творцом небесным создающим жизнь на нашей Земле. В воспитании детей нужно время и терпение. Вот где только нам взять необходимое время и терпение на воспитание наших детей, если мы каждый день заняты заботами, как бы прокормить себя и свою семью?
Скоро полночь. Мне надо выспаться до утра, чтобы во время работы мой разум был чист и свободен от семейных забот. Я прочесал все городские улицы Кофарнихона, всюду нет моих детей. Лазить по грязным чердакам и подвалам, мне совершенно не хочется. Может быть, мои сыновья пошли на дискотеку, которую создала дочь Волковой Веры, инспектора отдела кадров нашего управления, где я все еще числюсь художником-оформителем? Пожалуй, пойду туда и посмотрю. Вполне возможно, что они действительно там? Если даже сынов там не окажется, то я уже тогда пойду спать домой. Завтра рано утром на работу.
Дом, где жила семья Волковых, находился через две улицы от нашего дома. Я прошел дворами, чтобы сократить свой путь. Во всех домах был погашен свет, люди спали и только из подвала одного дома пробивался легкий свет, где тихо звучала музыка. В подвал этого дома я стал спускаться. Чтобы в темноте не поломать себе ноги, я включил фонарик, луч которого сразу осветил две пары голых ног. Я осветил с ног до голов захваченную врасплох развратную пару и поразился. Среди вонючего мусора, на грязной подстилке, как у бездомной собаки, занимались развратом совсем юные создания, которым не было шестнадцати лет. Юные развратники в страхе забились в угол, прижавшись друг к другу, как бы защищая то, что ими не было нарушено. Обнаженная грудь юной развратницы едва выделялась пупырышками на ее худом теле. Мужское достоинство юного развратника, которому было далеко до совершенства, не покрылось пушком. Никак нельзя было назвать приличным словом "любовь" и не цензурное слово как-то неуместно. Так как передо мной были все-таки дети. Я был шокирован подобным зрелищем. Некоторое мгновение луч фонарика освещал испуганные лица юных развратников и обнаженную натуру совсем не развитых частей тела.
- Не видели моих детей, Артура и Эдика? - спросил я, все, что могло прийти мне в голову в такую минуту.
- Нет. - дрожа от страха, ответили разом юные развратники. - Дяденька! Мы их не видели, совсем не знаем.
- Ладно. Продолжайте также, заниматься развратом. - процедил я, сквозь зубы. - Я пойду дальше смотреть, своих сынов. Но только на обратном пути я вытащу вас обоих голыми на улицу за ноги. Поняли вы, меня!?
Юные развратники закивали головами и синхронно задрожали своими обнаженными телами от страха и от холода. Когда я отошел от них, то юные развратники рванули к выходу, цепляя на себя все, что попало под руки из их одежды. Спотыкаясь в темноте о бетонные ступени, выскочили из грязного подвала на улицу. Вход в подвал был с одной стороны дома, а дискотека находилась в другом конце подвала. Мне пришлось долго пробираться сквозь различные преграды из мусора, досок, кирпичей и пустых коробок, прежде чем я увидел свет пробивающийся сквозь щели двери прикрывающей вход в подвальное помещение дискотеки. В освещенном помещении, я осторожно приоткрыл дверь и передо мной открылся более постыдный вид, чем тот, который видел в лице юных развратников. Мне даже не поверилось, что такое может быть тут. Среди большого помещения, которое на всю ширину здания, стоял новенький мотоцикл "Ява". С двух сторон мотоцикла стояли столы, на которых было много пустых бутылок из-под спиртных напитков. Рядом всюду валялись объедки былого застолья. На столах и на полу окурки от сигарет. По кругу помещения у стен кое-как сбитые настилы, лавки, кровати, нары, кушетки и другие сооружения, на которых можно лежать. Все это сооружение покрыто различным тряпьем и сверху лежат обнаженные тела в различных позах, кто, как и кто на ком. Тихо звучит легкая музыка. Окружающая атмосфера наполнена алкогольным перегаром, запахом табака и спермы. Все спят. Большинство присутствующих тут подростков, знакомы мне дано. Прославленная дискотека сходит на притон несовершеннолетних, которым еще не исполнилось и восемнадцати лет. Подавляющее большинство подростков, это дети моих знакомых и сослуживцев. Есть среди них и те, которых я учу в школах. Вот бы сейчас сюда привести их родителей! Но нельзя этого делать. Большинство родителей, этих развратников, уважаемые в городе люди. Представляю, какой переполох будет в городе Кофирнихоне, если все узнают правду про дискотеку. Ведь кто-то знает про дискотеку, но молчит. Так как после большого скандала ему больше не жить в этом городе. Так и мне лучше уйти тихо от этого притона, чтобы моя семья не пострадала. Пускай о развратной дискотеке узнает кто-нибудь другой.
Я осторожно прикрыл дверь и направился обратно к выходу, пытаясь ничего не задеть, чтобы шумом не разбудить развратных подростков. Когда я оказался у выхода, то облегченно вздохнул свежий воздух. Не спеша направился к себе домой. Я даже рад был, что там не оказалось моих сынов. Тогда бы я не выдержал этой увиденной пошлости и устроил бы сильный погром, от которого пострадали бы развратные дети находящиеся в этом малолетнем притоне, а также их родители, которые, в большинстве не виновны ни в чем. Наверное, большая часть родителей, этих юных развратников, в обществе вполне порядочные люди.
Ну, теперь хватит. Мне пора на отдых. Я осторожно вошел в квартиру, чтобы не разбудить жену и дочь. Сразу прошел в ванную. Снял с себя всю грязную одежду в стирку, а сам залез под горячий душ, чтобы там смыть с себя вонь и грязь накопившиеся от злачного подвала. Когда я почувствовал облегчение тела, то сразу пошел спать в кровать. У меня уже совсем не было сил. Через секунды я мог уснуть стоя на ногах.
- Когда ты ушел. - сквозь сон, сказала жена. - Приходили из милиции. Сказали, что наших сынов задержали в городе Душанбе. Отправили в детский приемник. Тебе надо их забрать оттуда. Как можно скорее...
- Вот пусть дольше сидят там. - засыпая, сказал я. - Они этого заслужили. Завтра вечером их заберу оттуда.
Вторник. Машина была возле дома, когда я утром вышел на улицу. Я совсем плохо выспался. Гудела голова. Болели виски и слипались глаза. Перед выходом я выпил стакан кофе, но это мне мало помогало. Надо было выпить какую-нибудь таблетку к бодрости. Я не люблю таблетки. У меня аллергия на лекарство.
- Здравствуй, Нигмат. - вяло, сказал я. - Ты извини меня, но я посплю в дороге. У меня была тяжелая ночь. Много работал. Когда приедем в ателье "Лола", то ты меня разбуди обязательно. Надо с ними поговорить.
Автомашина вырулила на дорогу. Я застегнулся страховочным ремнем машины и словно провалился в сон. Я так крепко спал в машине, что совершенно не чувствовал, как едем по трассе в город Душанбе.
- Раис, проснись! - услышал я, голос Гиззатулина Нигмата, сквозь сон. - Давно приехали в ателье "Лола".
- Спасибо, Нигмат. - открывая глаза, сказал я. - Сейчас я поговорю с парнями о работе. Можешь отдыхать.
Когда открыл дверь в ателье "Лола", то сразу понял, что парни работу свою закончили. В прихожей пахло свежей краской и каким-то освежителем воздуха. Было чисто и уютно. Я сразу прошел в зал. В середине зала, на большом столе раскроя, лежала огромная раскрашенная клеенка, на которой было накрыто угощение. Огромный шоколадный торт, большое блюдо с душистым пловом, бутылка шампанского, хрустальные бокалы, ваза с конфетами и разные сладости. Вокруг этого достархана были портнихи и мои парни.
- Поздравляем! Поздравляем! - хором приветствовали меня, находящиеся в зале портнихи и художники.
- С чего это, вдруг так? - удивленно, спросил я. - Праздники давно прошли. День рождения у меня не скоро.
- Сегодня наш общий праздник. - объявил директор ателье "Лола". - Вы сдали свой первый объект, после февральских погромов. Мы открываем свое ателье "Лола", которое выглядит намного лучше, чем оно было до погромов. Пусть пропадет все зло и торжествует добро! Раис, эту сорочку наши портнихи сшили вам.
Под аплодисменты портних, директор преподнес мне праздничный сверток с красной лентой. Я развернул сверток и увидел красивую мужскую сорочку из цветного шелка. Покрой сорочки европейский, а расшита сорочка золотом на таджикский манер. Подобные сорочки в Республике Таджикистан принято дарить только почетным гостям. Отказываться мне от подарка нельзя, могут обидится. Надо принять подарок.
- Большое, всем спасибо за подарок! - с благодарностью, сказал я и поклонился портнихам до самого пола.
Директор открыл бутылку шампанского и налил каждому шампанское вино в хрустальные бокалы. Пользуясь паузой, я сказал Черкасову Саше, чтобы он позвал к столу Гиззатулина Нигмата. Когда они оба пришли в зал, все подняли бокалы с шампанским вином и выпили за успех нашего дальнейшего дела во имя красоты и благополучия людей. После выпитых бокалов шампанского вина мы принялись кушать торт. Застолье продлилось всего полчаса, так как мы понимали, что сейчас рабочее время и засиживаться нам не к чему. Поблагодарив хозяев стола за хлеб и соль, мы вышли из ателье "Лола" на улицу, где расцвело.
- Саша! - обратился я, к Черкасову Саше. - Я думаю, что нам не следует портить хорошее отношение с местным населением. Поэтому, прямо сейчас, иди со своими парнями в мечеть. Посмотрите, что там вам нужно сделать. Скажите мулле условия нашей работы. Если там есть черновые работы, то парни пускай приступают к их выполнению прямо сейчас. Эскиз ты подготовь к этой субботе. Конкурс на фор-эскиз мечети мы объявлять не будем, но утвердить его на Совете художников нам надо. Так что ты постарайся с фор-эскизом. Если надо, то можешь взять себе помощника. Обязательно все это сделай к субботе. Иначе я вынужден буду отдать этот объект другой бригаде. Я надеюсь на тебя лично, что мы закрепим свой успех.
- Не беспокойся учитель. - утвердительно, сказал Черкасов Саша. - Наша бригада вас никогда не подведет.
- Вот, хорошо! - одобрительно, отозвался я. - Сейчас надо расстаться, у меня есть много дела по объектам.
Мы пожали друг другу руки. Я сел в автомашину. Бригада Черкасова Саши направилась в горный кишлак, который находился в расщелине между двух огромных холмов, сразу за городской чертой в Душанбе.
- Сейчас едем в гостиницу "Вахш". - сказал я, Гиззатулину Нигмату, когда мы опять выехали на трассу.
Благо, что сегодня я не был одет в парадный костюм. Представляю, каким бы я был к концу дня. Солнце жарит, так сильно, как в летний день. Улицы еще не мыты поливочными автомашинами. На городских улицах пыль от колес транспорта. Автомашины снуют во все стороны, покоя от них нет никому. Конечно, у них тоже свои дела. Ну, а мне от этого не легче. Закрыть стекла автомашины, буду весь пареный от жары в салоне. Оставить стекла автомашины открытыми, то же покроюсь пылью от улицы. Скорее бы помыли улицы, тогда можно ездить хоть целый день. Сегодня надо побывать на нескольких объектах по городу Душанбе.
- Здравствуйте, парни! - приветствовал я, бригаду Садридинова Давлята. - Думаю, что вы сегодня объект закончите. Тебе, Давлят, надо прямо сейчас пойти в Дом Быта "Садбарг". Договориться о месте складирования наших материалов на ремонт этого здания. Этот объект я закрепил за вашей бригадой. Фор-эскизы на Дом Быта "Садбарг" подготовишь к следующей субботе. Подготовь несколько видов для конкурсного отбора. Пока ты будешь заниматься фор-эскизами, твоя бригада про грунтует стены под роспись орнаментом. Завтра принесу ведомость по гостинице "Вахш", вы должны сами определить процент зарплаты на каждого работника бригады, чтобы все было без обиды. Сейчас демократия. Вам решать все ваши дела.
- Учитель, мы тебе доверяем. - ответил Садридинов Давлят. - Поэтому можешь положенную нам сумму денег разбить поровну на каждого работника нашей бригады, включая и меня тоже. Мы так сами решили, что у нас будут равные права на работу и на получение зарплаты за работу на всех объектах города Душанбе.
- Это ваше право. - согласился я. - Тогда я поехал дальше. Мне нужно поговорить с другими бригадами.
Автомашина ловко выбралась на проспект Рудаки и мы помчались в сторону водонасосной станции, там, у самой реки Варзоб, в фирме "ТАМО", филиал совместного советско-австрийско-лихтенштейского предприятия "ИНТЕРАГРОКОМПЛЕКС", работала бригада Салинова Тофика, которые делали финскую баню для иностранных гостей и ремонт офиса фирмы "Тамо". Что-то в бригаде Салинова Тофика не ладилось с выполнением работы? Надо мне разобраться на месте. Вроде бригада нормальная. Работают парни давно.
- Директор фирмы считает, что мы не справляемся со своей работой. - заявил Салинов Тофик, когда я стал спрашивать его о причине конфликта на объекте. - Он требует, чтобы мы ушли отсюда. Он готовит замену.
- Я разберусь с этим сейчас. - заручился я. - Только вы не покидайте место работы без моего разрешения.
Директор фирмы "ТАМО", Багдасарьян Руслан, принял меня со всеми почестями. За чашкой черного кофе, мы поговорили о развитии бизнеса в Республике Таджикистан. Багдасарьян Руслан заметил, что после февральских погромов резко упал приток иностранной валюты в бизнес республики. Нам стали меньше доверять из-за политической нестабильности в Республике Таджикистан. Надо теперь как-то налаживать наш взаимный интерес с бизнесменами западных и восточных компаний. Нужно заняться вопросом политики.
- Руслан, мы эти проблемы с тобой сейчас не решим. - деликатно, сменил я, наш разговор. - Оставим эти проблемы политикам. Давай мы поговорим о насущных делах. О проблеме твоего объекта и моей бригады.
- Твои рабочие постоянно жалуются на нехватку материалов. - сказал Багдасарьян Руслан. - Мне совсем не нравится. Я заключил договор на выполнение работы с твоей фирмой, а не с ними. Не подрывай свой авторитет руководителя. Сейчас же убери своих рабочих с моего объекта. Мне нужна стабильная работа.
- Со своим авторитетом и со своими рабочими я сам разберусь. - ответил я. - Но вот за строительные мате-риалы шкура сдеру с того, кто не поставил их вовремя на твой объект. Извини, пока все. У меня много дел.
Я попрощался с Багдасарьян Русланом и на прощанье сказал своим рабочим, чтобы они не приставали с претензиями к директору фирмы. Со всеми вопросами в работе на объектах обращаться прямо ко мне. Во мне все прямо кипело от злости к Шевелеву Валеры. Это он должен был позаботиться о строительных материалах этого объекта. С него действительно надо содрать шкуру за такой балаган в работе. Однако, мне сейчас надо в начале разобраться, может быть тут нет его вины. Может быть, есть другая причина?
- Ты случайно не знаешь, почему Шевелев Валера не завез на объект материалы? - спросил я, Гиззатулина Нигмата, когда машина повернула в сторону центра города Душанбе. - Ты с ним работал вчера весь день.
- Он был на строительной базе. - ответил Гиззатулин Нигмат. - Но не смог загрузиться. Там нет машины.
- Я совсем забыл, что он не знает номер автомашины и телефон нашего водителя. - вспомнил я. - Сейчас сделаем так. Ты меня отвезешь в ресторан "Согдиана". Сам же найдешь Шевелева Валеру на объектах.
- Его искать ни надо. - сказал Гиззатулин Нигмат. - Утром он поехал опять на строительную базу за грузом.
- Вот и хорошо! - успокоился я. - Отвезешь ему туда данные о нашем водителе и сразу обратно до меня.
Когда приехали в ресторан "Согдиана", Сабиров Таймураз со своей бригадой выносили строительные леса и мусор из зала ресторана. Служащие ресторана помогали в работе бригаде Сабирова Таймураза.
- Вот, молодцы! - поблагодарил я, ребят. - Как раз сегодня есть новый объект, так что готовьтесь к работе.
- У нас здесь есть немного работы. - сказал Сабиров Таймураз. - Но после обеда мы можем посмотреть новый объект. Нам надо провести филенку и расписать часть плафона над всей люстрой в зале ресторана.
- Хорошо! - согласился я. - Делайте свою работу. Следующий объект у вас, это фирма "Раф Фер Дрессинг, Инк", США. Президент фирмы Раф Ядгаров. Ты его видел в Художественном Фонде. Где сама фирма находится, ты знаешь. Все материалы их. Там нужны только ваши руки. Постарайтесь у них хорошо работать.
Объяснив Сабирову Таймуразу суть работы в американской фирме, я пошел звонить в бухгалтерию Художественного Фонда, по вопросам начисления зарплаты за выполненные объекты. Пока я разговаривал с бухгалтерией, приехал Гиззатулин Нигмат. Он сказал мне, что Шевелева Валеру не застал, но кладовщик сказал, что Шевелев Валера загрузил автомашину строительными материалами и поехал по объектам.
"Вот и хорошо!" - подумал я. - "Шкуру не нужно с него сдирать. Так может быть и с краской обстоит дело.
Шевелев Валера совсем не виноват, а я о нем плохо думаю. Возможно, что-то другая белая краска. Мало ли бывает белой эмали. Вероятно, это он одновременно привез краску и Гиззатулину Рашиду к прокурору."
За суматохой тяжелого дня я не заметил, как наступил вечер. Только сейчас вспомнил про своих сынов.
- Нигмат, останови возле парка. - сказал я, водителю. - Ты поезжай домой. У меня здесь есть много дел.
Мне не хотелось, чтобы мои рабочие знали о похождениях моих детей. Будут после в коллективе разговоры о моей семье. Своих сынов на обычном автобусе довезу. Нечего грязь развозить на чужой машине. Как я был удивлен, когда в детском распределителе милиции увидел на дежурстве ту самую женщину, капитана милиции по делам несовершеннолетних, над квартирой которой прятались мои блудные сыновья во время последнего побега, после погромов в городе Душанбе. Мне не хотелось, чтобы она меня признала.
- Капитан милиции, Турдыева Малика! - представилась женщина. - У вас какие вопросы к нам имеются?
- Мне сообщили, что мои сыновья в вашем детском распределителе находятся. - растерянно, ответил я.
- Тот самый папаша! - улыбаясь, вспомнила Турдыева Малика. - То-то я смотрю, знакомое лицо. Вот мы и встретились с вами опять. Сейчас пойду в камеру, приведу сюда ваших детей. Серьезный будет разговор.
Турдыева Малика вышла из дежурного кабинета. В кабинете остались два сержанта милиции, которые не обращали никакого внимания на мое присутствие и занимались разборкой документов. Дежурный кабинет приемника был огромный, разделенный барьером на две части. В одной части находились дежурные милиционеры. Другую часть посещали блудные дети и их родители. Кабинет приемника был заклеен плакатами на тему морали к родителям и детям. Кабинет был заполнен всеми запахами города Душанбе, где находят беглых детей, которые прячутся всюду. Можно было подумать, что весь городской смрад поселился здесь.
- Ваша шпана! - сказала Турдыева Малика, вытаскивая на мою сторону кабинета Артура и Эдика. - Когда милиция нашла шпану, то они назвали себя "Семкины Витя и Коля из города Пермь". Я их узнала сразу. Тогда они стали плакать и говорить, что папа алкоголик, нигде не работает, постоянно избивает маму и их.
- Как вам не стыдно! - вырвалось у меня. - Вы хотя бы раз видели меня дома пьяным? Покажите капитану милиции места побоев на своем теле. Покажите! Вот за то, что вы на меня врете, я вам всыплю хорошего ремня, чтобы ваше вранье хотя бы раз выглядело действительностью. Вы получите от меня по заслугам.
- Это не метод воспитания. - сказала Турдыева Малика. - Но если ваши сыновья слов не понимают, то можно и такой метод принимать. Что поделаешь? Такова жизнь. Но, вот, помнится мне, что во время первой нашей встречи был такой уговор. Если мы с вами еще раз встретимся, то я вас оштрафую на сто рублей. Будьте любезны, папаша, распишитесь в квитанции на свой штраф, который в течении месяца обязаны оплатить. Больше мне со своими детьми не попадайтесь. Следующий раз оштрафую вас на всю зарплату.
Я расписался в квитанции за штраф. Взял своих сынов за руки и потащил их из детского приемника в сторону городского парка. От них воняло грязными подвалами и дохлыми кошками. Прямо, как от беспризорного Самсона. Ладно, у пацана проблемы с родителями. Чего недостает нашим сынам? Вся наша жизнь с Людмилой построена на воспитании своих детей. Стараемся, чтобы наши дети были одеты и обуты, чтобы в школу ходили сытые и чистые. На все праздники покупаем им подарки. Каждому отмечаем день рождения. Ездим в цирк, в кино, в зоопарк, в городской парк культуры и отдыха. Участвуем мы во всех школьных и городских мероприятиях посвященные детям. Еще не один новый год не обходился без новогодней елки дома, в школе, у меня и у Людмилы на работе. Чего им не хватает? Не понятно? Надо разобраться о причине побега детей прямо сейчас. Чтобы завтра уже не было поздно. Неизвестно, что они совершат?
Когда мы удалились от детского приемника на значительное расстояние, я остановился и достал из кармана свой перочинный ножик к заточке карандашей во время рисования. Сыновья сразу шарахнулись в сторону. Очевидно, подумали, что я их сейчас зарежу за побеги. Но у меня такого даже в мыслях не было.
- Артур! Возьми ножик. Обрежь на своих штанах пуговицы и на трусах резинку. - сказал я старшему сыну. - Затем отдай ножик Эдику. Пускай Эдик то же самое сделает. Это для того, чтобы вы не убежали по дороге домой. Делайте быстрее. Я не собираюсь с вами здесь ночевать. Мне завтра рано утром на работу идти.
Артур взял у меня ножик и стал лихорадочно отрезать пуговицы со своих штанов. Эдик предчувствуя хороший разгон, стоял рядом со мной и тихо хныкал. Я терпеливо ждал, когда сыновья обрежут пуговицы со штанов и резинки с трусов. Тем временем всюду быстро темнело. Вечерние сумерки перешли в ночь.
- Пуговицы возьмите в руки и держите штаны с трусами в руках. - сказал я, сыновьям, когда они закончили свои процедуры. - Теперь, оба, прямо сейчас, как на духу, выкладывайте причину своего побега. Если скажите правду, то бить не буду, а если соврете, то всыплю вам прямо в парке. Лишь только за то, что врете.
Сыновья поежились и в один голос стали реветь. Оба сына дрожали от страха, глядя на меня. Конечно, мне было жалко своих детей. Но оставлять безнаказанно их проступки - быть соучастником преступления.
- Хватит выть! - строго, сказал я. - Рассказывайте мне все сейчас же! Вашим слезам никак нельзя верить.
- Мы украли мопед из Дворца пионеров. - сквозь слезы, сказал Артур. - Боялись, что ты нас побьешь. Вот убежали. Больше не будем так делать. Папа, прости нас. Честное слово, мы не будем воровать и убегать.
Всякое мог ожидать от своих подрастающих сынов. Но чтобы воровали! Для меня это был большой позор.
- Мопед надо вернуть во Дворец пионеров. - едва сдерживая свою ярость, сказал я. - Где мопед находится?
- Мопед в сарае у сына Заместителя председателя Горисполкома, Султанова Таймураза. - выдавил Артур.
- Быстро на автобус! - скомандовал я, сыновьям. - Молите бога, чтобы мы сегодня нашли мопед целым и невредимым. Иначе я вынужден буду нарушить свое слово, сдеру с вас семь шкур. За все ваши поступки.
Спотыкаясь и путаясь в собственных штанах, сыновья устремились через парк, в сторону проспекта Рудаки. Там мы сели на первый троллейбус в сторону железнодорожного вокзала. Прямо из троллейбуса, почти на ходу, заскочили на автобус до нашего города Кофарнихона. Автобус переполнен, рядом стоящие пассажиры обращали внимание на моих сынов, от которых дурно пахло, а вид у них далеко не земной.
Семья Султановых жила на другой стороне реки Кафирниган. Надо перейти через висячий мосткладку. Чтобы дети не свалились с моста в реку, я взял их за шиворот и потащил через висячий мост на другую сторону реки. Мост сильно раскачивался от наших шагов. Мы, буквально, балансировали во время перехода по висячему мосту, как канатоходцы на проволоке в цирке. С каждым шагом рисковали упасть в реку.
- Таймураз! Таймураз, выходи! - громко, закричал Артур. - Это я, Артур! Быстро выходи на улицу! Таймураз!
- Ты чего разорался? - закричал на Артура, отец Таймураза. - Уже давно ночь. Иди ты тоже домой спать.
- Извини, Алишер! Тебя можно на минутку? - обратился я, к отцу Таймураза, когда вышел из темноты на свет уличного фонаря. - У меня к тебе есть сейчас серьезный разговор. Откладывать нам на завтра нельзя.
Я тут же в короткой форме рассказал Султанову Алишеру суть всей проблемы наших сынов о краже мопеда.
- Такого просто не может быть! - удивленно, сказал Султанов Алишер. - У нас дома есть свой мопед и мотоцикл. Но раз вы уверены в правоте сказанного, то я сейчас приведу к вам Таймураза. Мы послушаем его.
Султанов Алишер ушел в дом, шлепая своими тапочками на босую ногу. Прошло несколько минут, прежде чем Алишер появился с сыном. Возможно, они разговаривали. Из дома Таймураз направился в сарай, который находился в глубине двора. Очевидно, в этом сарае ворованный мопед. Алишер подошел к нам.
- Прошу, извинить меня за участие моего сына в краже мопеда. - сказал Султанов Алишер, не поднимая глаз от стыда. - Может быть, это моя ошибка в воспитании детей. У меня их семеро. Трудно мне углядеть.
Я ничего не ответил Султанову Алишеру, так как сам находился в худшем положении. Если у Султанова Алишера семеро детей, он винит себя за плохое воспитание сына, так что мне лучше вообще помолчать, если я не смог углядеть всего за двумя сыновьями. Я конечно не говорю о дочери, которой всего четыре года, что там мне воспитывать, когда у нее сознание едва сформировалось и Виктория находится в возрасте почемучек. Вот через год надо начинать заниматься ее воспитанием. Позже можно упустить момент воспитания, когда появятся проблемы. Хотя точно трудно определить начало воспитание нового поколения.
Султанов Алишер и я молча стояли пару минут, не глядя друг другу в глаза, пока из сарая не появился Таймураз с мопедом. Я взял мопед из рук Таймураза. Извинившись перед Султановым Алишером за беспокойство, направился с мопедом в сторону висячего моста. Не успели мы отойти от дома Султанова, как я услышал крик Таймураза и шлепки отцовского ремня о его голый зад. Мои сыны вздрогнули от звука шлепков ремня по голой заднице, словно их шлепали ремнем по голым задницам. Возможно, они представили, что их ждет то же самое сейчас дома за кражу этого мопеда из Дворца пионеров. Поэтому, чтобы сыны не сбежали от своей ответственности в темноте ночи, я заставил их обеих тащить домой ворованный мопед.
В наступившей ночной темноте висячего моста через реку почти не было видно. Два тусклых фонаря на мосту едва освещали оба берега, а над самой рекой была черная пустота. Лишь было слышно, как зловеще ревет река Кафирниган, пугая всех людей невидимой силой бурлящих волн под досками висячего моста. Я остановился в замешательстве. Тащиться через невидимый мост с мопедом и со своими не путевыми сыновьями, у которых срезаны пуговицы со штанов, это крайне опасно для нас троих. Идти пешком к городскому мосту в круговую, полное безумие. Между мостами расстояние в десять километров. Я пошарил глазами у берегового фонаря. Нашел обрывки ржавой проволоки и куски веревки. Распустил длинный кусок веревки и ржавую проволоку на две равные части, дал детям, которые стояли у моста и дрожали от страха.
- Проволокой вы стяните свои штаны наверху. - приказал я, сыновьям. - Веревкой я вас обеих привяжу к мопеду за руль. Артура с правой стороны. Эдика с левой стороны. Сам буду толкать сзади. Это чтобы вы не сиганули со страху в реку Кафирниган. Мне еще вашей смерти не хватало. Если упадем в реку, то втроем.
- Папа, я сильно боюсь. - за целый вечер, впервые, сказал Эдик. - Я скоро описаюсь от страху. Прости нас.
- Воровать и тащить сюда мопед вы не боялись? - строго, спросил я. - Сейчас, вдруг, оба струсили. Тащить придется все равно. Не ночевать же мне с вами у реки. Трусы свои дома поменяете. Сейчас оба вперед!
Я с сыновьями втащил мопед на мост под фонарь. Привязал сынов к мопеду и мы стали его толкать впереди себя. Мопед упирался в места отсутствующих досок, которых мы не видели в ночной темноте. Мы выталкивали мопед сквозь дырки обратно вперед себя, рискуя провалиться в дырки вместе с мопедом. Мост раскачивало во все стороны от потока ветра над рекой и от наших шагов. Висячий мост был словно дикий мустанг, готовый в любой момент сбросить с себя настырных наездников. Сыновья ревели от страха. Лишь сильный шум горной реки перекрывал вопли сынов. Я сам боялся не меньше своих сынов за этот переход. В конце моста мы трое буквально вывалились из него на берег и лежали там пару минут на мокрой земле.
- Все! Хватит вам валяться! - скомандовал я, сыновьям. - Теперь оба в темпе прямо во Дворец пионеров.
Втроем мы быстро катили мопед по улицам своего города Кофарнихон. От позора старались не попадаться на глаза своим знакомым. Я понимал, что этого не скроешь в таком маленьком городке. Завтра все равно все узнают про кражу мопеда. Каждый горожанин будет обсуждать проблему воспитания нового поколения. Но сегодня я хотел избежать позора. Хватит с меня детского приемника в городе Душанбе и разговора с Султановым Алишером. Надо свой дом обойти стороной, чтобы не попадаться соседям на глаза. Иначе, от сплетней не будет прохода семье. Про нашу семью в городе ходят разные невероятные слухи.
- Рузи! Открой дверь! - закричал я, сторожу Дворца пионеров. - Мы ворованный мопед принесли обратно.
Старик, кряхтя, поднялся с раскладушки. Через зал Дворца пионеров медленно поплелся в нашу сторону.
- Чего раскричались? - ворчливо сказал старик. - Могли рано утром этот мопед сдать нашему директору.
- Ага! Только хранить мопед до утра надо в постели на четвертом этаже. - заметил я, старику. - Прими его!
Старик долго ковырялся с одним ключом от входной двери, словно у него в руках была огромная связка ключей от всего Дворца пионеров. Наконец-то старик открыл нам дверь. Показал куда надо поставить мопед. После чего я достал из своего кармана перочинный ножик и разрезал веревки, которыми были привязаны Артур и Эдик к мопеду. Затем вытащил из своей папки с документами чистый листок бумаги и шариковой авторучкой крупно написал "Рузи принял мопед в целости". Этот листок я тут же протянул сторожу.
- Рузи! Прочитай текст. - сказал я, старику. - Поставь сегодняшнее число, время и распишись, вот здесь.
Старик взял листок в руки. Включил в фойе полный свет. Надел на нос потертые временем старые очки. Указывая костлявым пальцем на каждую букву, Рузи стал по буквам читать текст в одну строчку. Хорошо, что написал короткий текст, иначе, пришлось бы нам ждать до самого утра, пока он прочитает текст письма. Когда старик с огромным трудом прочитал свое имя, у меня лопнуло терпение. Я взял листок из рук старика и дважды прочитал весь текст. После передал листок Артуру и приказал ему прочитать текст дважды. Эдику читать текст ни дал, так как пришлось бы мне сына уговаривать читать этот текст, столько же времени, сколько читал бы текст сам старик. Так что Эдик стоял в стороне. Размазывал по своим грязным щекам не высохшие слезы страха за свою жизнь. Хотя, Эдика, я меньше всего собирался наказать за кражу.
- Рузи, тебе все понятно из прочитанного? - спросил я, старика. - Теперь ты распишись под этим текстом?
- Нет! - возразил старик. - Я должен сам научиться читать ответственные тексты, за которые расписываюсь.
- О! Боже мой! - взвыл я. - Рузи, я тебе сейчас напишу точно такой текст, ты читай его столько, сколько тебе захочется. Ты распишись под моим текстом на одном листке, который тебе понравиться. У тебя сейчас дежурство, читай этот текст хоть до утра. Нам рано утром вставать. У меня семья работает днем, а не ночью.
Я вытащил из папки новый листок чистой бумаги и слово в слово переписал весь текст. Старик взял оба листка в свои трясучие от старости руки. Долго оценивал, который из листков лучше оставить себе. После чего один листок положил на свою раскладушку. Со вторым листком поплелся в другой конец зала к письменному столу дежурного по Дворцу пионеров. Рузи долго копался в ящике письменного стола, выбирая, чем подписать текст. Вытащил из ящика шариковую авторучку. Сел на стул за письменный стол и медленно стал выводить что-то на листке. Я стоял в середине зала фойе, старался дождаться подписи старика. Мое терпение было на приделе. Чтобы не взорваться от ярости ожидания, я повернулся в сторону стендов и стал изучать их содержание. Большую часть того, что было сделано художниками нашего города, мне было известно, как в своем участии в работе над оформление Дворца пионеров, а также и по работе в приемной комиссии от городского Исполнительного комитета. Все эти работы выполняли мои бывшие ученики.
- Все! Готово! Я подписал. - услышал я, голос старика за своей спиной. - Теперь ты можешь спать спокойно.
Я взял листок из рук старика, не глядя на мазню, чтобы вновь не расстроиться. Положил листок в свою папку для бумаг, поблагодарил старика за его подпись и быстро пошел к выходу. Сыновья поспешили следом за мной. На улице я взял сынов за руки и потащил прямо домой. Нам осталось пройти всего квартал. Дверь нашей квартиры открыла моя мама. Она сразу стала обласкивать своих внуков, словно героями они вернулись из кругосветного путешествия, в котором совершали свои исторические подвиги и открытия.
- Мои внучки, что он с вами сделал, этот варвар? - запричитала моя мама, разглядывая Артура и Эдика.
- Ничего я с ними ни сделал. - сказал я, маме. - Хотя они заслуживают хорошей порки ремнем за проступок.
Прямо от входной двери я прошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Мама начала раздевать своих любимых внуков у порога, так как тащить такую грязь по квартире не решилась даже очень любящая бабушка. От их одежды так воняло, что я пошел открывать наши окна, чтобы сразу проветрить квартиру.
- Мама, прошу тебя, сразу выкинь всю эту грязь на помойку. - сказал я. - Иначе, мы заразим свою семью.
Мама согласилась со мной. Завернула всю грязную одежду в пакет и сказала, что как будет идти к себе домой, то по дороге выбросит барахло в помойку, а пока будет своих внуков отмывать от всей этой грязи.
- Папа, а к тебе сегодня днем тетя из горисполкома приходила. - выглядывая из-за двери, сказала мне дочь.
- Вот молодец доченька! - вспомнила Людмила. - Хорошо, что ты мне напомнила. Саша, завтра, тебе и твоим сынам, надо быть в восемь часов утра в Исполкоме нашего города. На заседании горисполкома будут рассматривать дела твоих сынов, которые они совершили за месяц. Пойди обязательно, это наши дети...
- Очень хорошо! - прервал я, речь жены. - Туда мы пойдем всей семьей, чтобы не только мне было стыдно.
Людмила, мама и я, долго обсуждали поведение наших мальчишек. Стыдили их, но по лицам сынов было видно, что они не очень расстраиваются за свои совершенные поступки. Мы сынов ругали, а они, тем временем, на кухне за столом продуктами набивали свои желудки, которые сильно опустели за прошедшие сутки. Мне было странно видеть эту сцену. Казалось бы, что всего час назад сыновья выли от страха за свою жизнь, а сейчас они просто не обращали никакого внимания. Наши проблемы и беспокойства за их жизнь, были сынам, как до фонаря, которому все равно, что происходит рядом с ним здесь на земле целые сутки. После сытного ужина мальчишки направились спать. Нам ничего не оставалось делать, как также ложиться отдыхать. Мама, в этот момент, уже успела расцеловать всех троих внуков и захватив вонючее белье, отправилась к себе домой. У нее там тоже от близнецов были внуки, у которых приключения были впереди.
Среда. Я утром на улице, как обычно, в шесть часов. Сказал Гиззатулину Нигмату, что сегодня он в распоряжении Шевелева Валеры, так как у меня много работы в горисполкоме и над фор-эскизами объектов.
Зал заседания Исполнительного комитета города Кофарнихон, к восьми часам утра, был забит людьми до придела. После весенних праздников набралось много вопросов, которые надо было решать в срочном порядке. Это посевная страда, ремонт дороги, конец учебного года, распределение детей по летним пионерским лагерям, которые еще не прекратили свое существование после начала перестройки. Одним из злободневных вопросов, это было воспитание детей, как отчет горожан за проделанную работу в этом месяце.
- Александр! Мы понимаем, что твое положение в обществе нашего города имеет большое значение. - сказал выбранный председатель собрания. - Но, ни сколько не снимает твоей ответственности за воспитание своих детей. Мы устали от ежегодных скандалов, которые происходили в городе по вине твоих сынов. Это - новогодний поджог праздничной елки, из-за которой было сорвано праздничное представление в вашей школе. Многократные побеги твоих сынов из пионерских лагерей и из собственного дома тоже. Последняя кража, мопеда из Дворца пионеров. Горожане устали терпеть издевательство над собой от твоих детей и постановили, что их необходимо изолировать от общества в специальное заведение для неподдающихся воспитанию детей. Если мы это ни сделаем сейчас, то завтра твои сыны совершат преступление.
- Постойте! Постойте! - прервал я, продолжительную речь председателя собрания, которая, очевидно, была рассчитана на все собрание. - Это что, заседание городского собрания древней Римской империи, где голос собрания решал судьбы людей. Мы все-таки живем в современном цивилизованном мире, где требуется согласие родителей на определение дальнейшей судьбы своих собственных несовершеннолетних детей, которые своими не обдуманными поступками познают окружающий мир? Проступки наших детей не дают вам право отбирать их у нас. Что касается мопеда, который мои дети украли из Дворца пионеров, то мопед мы вчера вернули обратно во Дворец пионеров. У меня есть расписка от Рузи сторожа Дворца пионеров.
Я положил на стол перед почтенным собранием избранных горожан листок подписанный сторожем Рузи.
- Однако, я не в праве отменять решение городского собрания. - сказал председатель, рассматривая каракули Рузи на листке о приеме мопеда. - Сейчас заслушаем окончательное решение собрания исполкома.
- Мы понимаем, что твоя работа по восстановлению города Душанбе отнимает много времени, которое ты мог бы уделить воспитанию своих детей. - начала свою заключительную речь, председатель родительского совета нашего города Кофарнихон, Махмадкулова Дильбар. - Но нам надо принимать какие-то меры. Сегодня твои сыновья шалят и проказничают, а завтра могут совершить преступление. То тогда будет поздно.
- Ты можешь своим сыновьям придумать какое-нибудь занятие рядом со своим домом. - предложила Волкова Вера. - Вот, тому есть наглядный пример, как моя дочь организовала дискотеку в подвале нашего дома...
- Раз вы затронули эту тему, то, я прошу, разрешить мне рассказать про вашу дискотеку. - прервал я, речь Волковой Веры. - Только мои сыновья, со своей матерью, пусть выйдут за дверь. Им незачем это слушать.