Новогодние праздники не оправдали цели и пожелания мирных жителей в Таджикистане. По всей территории Таджикистан начался полный беспредел. Каждый занимался, чем хотел. Никто никому не хотел подчиняться.
Все себя считали хозяевами того, что смогли украсть во время временного безвластия или переходного периода от одного правительства к другом.
Теперь стали "шейхами" и "властелинами" мест собственного проживания. В одночасье в Таджикистане появились капиталисты и нищие. Простым рабочим на предприятии или сельским дехканином на поле быть никто не хотел.
Либо быть богатым, либо быть нищим, считали подавляющее большинство местного населения. Работать никто не хотел. Большинство считали, что их должна кормить выбранная ими власть или благотворительная помощь.
Но откуда могла новая власть взять деньги, чтобы кормить своих наплодившихся тунеядцев? Ведь платить налоги из своего бизнеса никто не хотел. Мало того, большинство населения республики вообще ничем не занималось, никакой работой и не какой полезной деятельностью, не приносила доход своему государству.
Заниматься благотворительностью с таким общественным беспределом, никто из-за границы не хотел. Перед всеми бывшими союзными республиками Таджикистан был в таком огромном долгу, что никто даже представить не мог о возмещении долга друзьям со стороны Таджикистана. Таким образом, над республикой нависла не объявленная экономическая блокада. Никто не объявлял экономическую блокаду Таджикистану. Но никто и сотрудничать не хотел с Таджикистаном.
Наступила какая-то неопределённость в экономике Таджикистана. Никто не хотел работать. Никто не хотел помогать. Но существовать как-то надо было местному населению страны?
Мне неизвестно было, как это отразилось на высших эшелонах власти. Они просто отмалчивались и все.
Но мне хорошо известно, как нестабильность в экономики Таджикистана отразилась на местных бизнесменах, к которым относилось и мое предприятие. К этому времени на объектах моего предприятия работало несколько тысяч семей.
Не ошибся, называя работающие семьи. Так как у каждого моего рабочего строителя была собственная семейная династия, в которую входили штукатуры, маляры, плотники, столяры, кирпичники и многие другие строительные специалисты. Всех надо было обеспечить работой.
Большинство семейных и родственных бригад относились к какой-то национальности, это были армяне, евреи, татары, узбеки, киргизы, русские, таджики, белорусы, украинцы и много других национальностей.
Примерно, около ста. Туда входили даже редкие в этих местах - уйгурские и монгольские национальности. К каждому из них нужен был особый подход.
Надо было знать их религиозные и бытовые порядки, о которых совсем не давно они сами ничего не знали. Например, бухарские евреи перестали работать в субботу, так как этот день у них считается святы.
Таджики наоборот предпочитали работать в субботу, но отдыхать в понедельник, так как в понедельник по старому таджикскому обычаю, это самый базарный день.
Даже название столицы Таджикистан, Душанбе, обозначает понедельник, то есть базарный день, который испокон веков проводился на этой территории. Ну, как не пойти на встречу местному населению.
Вот так приходилось приспосабливаться к религии и культуре каждой нации, которые работали на моих строительных объектах.
Тут ещё появилась такая огромная масса религиозных и общественных праздников, которые никак нельзя обойти. Каждый хочет с огромным желанием отметить свой религиозный или просто национальный праздник. Ну, а традиционный общественный праздник отмечают все без ис-ключения.
Попытался как-то раз посчитать все праздники, которые отмечают представители национальных меньшинств в моих бригадах. Когда подсчёт праздников перевалил за сотню, просто перестал считать.
Так как не было смысла считать и убеждать каждого, что надо сократить наши праздники. Любое мое решение в сокращении праздников противоречило интересам любой нации. Таким образом, мог возникнуть бунт в коллективе. Бунты без того происходили довольно часто по любому не предвиденному обстоятельству.
По этому случаю мне приходилось разговаривать не только с коллективом национального меньшинства, но и с каждым не довольным человеком, в частности. Всех надо было убеждать в правомерности принятого мной решения.
Подавляющее большинство семейных и национальных бригад понимали меня. Но были случаи, что от меня уходили большие семейные и национальные бригады.
Такие бригады, как Гиззатулина Рашида, которые фактически из-за пустяка ушли от меня в количестве тридцати человек. Но в последствии большинство из них не нашли работу и вынуждены были покинуть республику.
Таких бригад было много. Но подавляющее большинство бригад оставались работать под моим руководством. Ни по тому, что им было у меня хорошо или плохо, а потому, что им некуда было деться.
Они приспосабливались работать со мной при таких условиях, которые установил на своём производстве. Конечно, в большинстве это были бригады русских и таджиков.
Таджикам некуда было деться, так как они находились на своей территории, где всюду балаган. Русским тоже некуда было деться, так как Россия была огромная страна, но их нигде не хотели принимать, так как на собственной родине русских считали иноверцами и выходцами с тех мест, откуда они приезжали.
Уже не говорю о смешанных семейных браках, таких, как у меня с Людмилой. Теперь моей родиной считалась только Чечня с её разборками с Россией. Родиной Людмилы становился Израиль с бесконечной войной с палестинцами. Для моих детей вообще не существовала родина из-за рождения в разных местах бывшего Советского Союза. Сам был рад сбежать куда-то из-за балагана. Но только куда?
В таком хаосе проживали более пяти миллионов человек Таджикистана. Всем убежать куда-то не было никакой возможности. Надо было как-то приживаться и искать собственный выход из создавшегося положения жизни.
Ведь ни все были такие, что совсем потеряли голову от неожиданных перемен в обществе Таджикистана. Осталось достаточно много интеллигенции в крупных городах республики, которые добровольно и по собственному желанию взяли на себя всю тяжесть экономических событий. Надо было как-то нам сообща пережить этот тяжёлый момент в истории Таджикистана.
В первую же рабочую неделю нового года прошли вначале районные, затем городские и позже республиканские встречи бизнесменов.
На каждой встрече стоял один и тот же вопрос. Как обеспечить работой местное население? Надо было сделать так, чтобы люди думали о работе, а не об оружии.
Так как ни у всех были деньги на сырье и на оплату труда рабочих, то мы обратно вернулись к бартеру. Стали обмениваться тем, что имели у себя в производстве или закупили когда-то у своих иностранных партнёров по бизнесу.
Мне пришлось поделиться продуктами, которые приобрёл в Европе и в Китае перед новогодними праздниками.
Взамен взял строительные и художественные материалы. На эти средства закончил объекты бывшего министерства строительства Таджикистана.
В банк поступили деньги, которые мне предстояло перевести на зарплату рабочим и на приобретение новых необходимых строительных материалов.
Так постепенно, шаг за шагом, мы сообща выводили экономику республики из общественного беспредела. Из общей экономической блокады, в которую нас посадили клановые и правительственные разборки.
Нам надо было лицом показать народу кто за его процветание и, кто за личное обогащение. Народ должен был сам определить, как ему жить, за кем ему идти в своё будущее в построении капитализма в Таджикистане. К этому времени другого выбора экономики не было ни у кого в республике.
Закончив рассматривать свои общие производственные вопросы. Вспомнил, что перед самым новым годом подписал контракт с Полтиеловым. На аренду под офис полуразвалившегося дома его родственников, которые уехали на постоянное место жительства в Израиль. Оставили на продажу Полтиелову развалину, которая фактически становилась моей арендованной площадью под временный офис.
- Завтра буду сюда переезжать. - забирая ключи от реставрированной развалины, сказал Полтиелову. - Скажи парным, пускай они поставят решётки на окна и на двери. Кроме того, потайную сигнализацию всюду.
Разобравшись с новым офисом, поехал домой. Надо было собрать в одну кучу все принадлежности своего офиса, разбросанные по всей огромной квартире, чтобы завтра мои работники по ошибке не загрузили имущество всей семьи. Тогда начнётся балаган. Все в квартире будут выяснять у меня, куда делось их имущество.
Они и так с переездом из старой квартиры Кофарнихон в новую квартиру Душанбе, до сих пор в течении года никак не могут найти полностью своё имущество. Постоянно мы каждый день находим что-нибудь в своей огромной квартире совсем ни там, где эта вещь должна была находиться.
- Ты, что это собираешь обратно своё имущество в одну кучу? - возмущённо, воскликнула Людмила, когда вернулась с работы и увидела меня переносящего свои вещи. - Ты не забывай, что у нас с тобой контракт.
- Завтра переезжаю в новый офис. - радостно, сказал жене. - Снял в аренду дом родственников Полтиелова.
- Никуда ты не переедешь! - заявила Людмила. - У нас с тобой подписан контракт на два месяца. Мы с тобой договаривались, что та сторона, которая прервёт преждевременно соглашение, должна выплатить издержки другой стороны, в размере суммы подписанной по контракту. Так что выплачивай или не выезжай.
Мои разговоры с арендодателем зала собственной квартиры под офис, не дали ни каких результатов. Мне предстояло либо полтора месяца иметь адрес офиса на два адреса, либо заплатить деньги за нарушения контракта в размере суммы оговорённой по контракту на аренду зала в собственной квартире.
Конечно, мне как руководителю предприятия никак не хотелось распылять общественные деньги на вынужденную аренду.
Но не знал, что задумала Людмила, как хозяйка аренды. Если она подаст на меня в арбитражный суд, как на руководителя предприятия, то тогда мое предприятие потеряет, гораздо большую сумму денег.
Так что мне пришлось выплатить Людмиле оговорённую сумму денег, на которые она тут же приобрела накидки и покрывала для всех кроватей и диванов в нашу огромную квартиру. На оставшиеся деньги купила мяса.
Утром следующего дня, когда приехал со своими вещами на новый офис, меня там ждали неприятности. Вокруг моего нового офиса стояли мои новые соседи, жильцы частного квартала. В моем офисе ревела авиационная серена виде замаскированной сигнализации моего офиса. Целый наряд милиции и взвод солдат толпились вокруг моего нового офиса, пытались определить, где можно отключить эту сигнализацию.
Открыл дверь офиса и сам стал ходить по этой бывшей развалине, чтобы попытаться как-то отключить авиационную сирену, от которой у меня самого уже болела голова.
Но потайную сигнализацию ставили в мое отсутствие и мне не показали, где можно отключить сигнализацию. Обрывать электрические провода и обесточивать свой новый офис мне тоже не хотелось.
Мне нужно было въехать и подключить свою электронную аппаратуру ко всем системам связи. Поэтому усиленно продолжал искать место отключения сигнализации. Однако, все мои поиски были бесполезны. Сигнализация ревела. У меня назревал скандал. Вдруг, сигнализация перестала реветь.
Оглушённый звуком сигнализации, вначале никак не мог понять, что это, вдруг, произошло. Пока не увидел связиста конторы, устанавливающей потайную сигнализацию в моем новом офисе. Связист выгнал всех из офиса, закрыл входные двери и показал мне рукой на верхний дверной косяк, где находилась совсем незаметное замаскированное реле включения и отключения всей потайной сигнализации в виде одной маленькой кнопки.
Которую должен был нажимать, уходя из своего офиса и обратно наживать в течении нескольких секунд, входя в свой офис.
В противном случае, при любом прикосновении к моему офису, включалась сирена потайной сигнализации и выла она до тех пор, пока хозяин офиса, то есть, открывал входную дверь и тайком от всех при закрытой двери нажимал на кнопку.
- Вот, что, уважаемый, раис! - заявили мои соседи по офису. - Мы тебе дадим собак на охрану твоего офиса, только отключи эту чёртову сигнализацию. Иначе, мы бульдозером сравняем твой офис с сигнализацией.
- Как только вы сдержите своё слово насчёт собак, - дал своё слово соседям, - так сразу отключу эту сигнализацию. Пока вам придётся её терпеть. Не могу здесь оставить свой офис без какой-то охраны.
Видимо частники были до смерти перепуганы моей потайной авиационной сигнализацией, которая, по их рассказам, ревела с часу ночи и не давала спать целому кварталу жильцов честного сектора.
Когда утром на следующий день пришёл к своему офису, то возле калитки офиса обнаружил больше десятка собак.
Не мог сразу определить, какие из этих собак будут надёжнее охранять мой офис. Поэтому попросил своих плотников, чтобы они сделали каждой паре разнополых собак по одной будке.
Которая пара разнополых собак лучше приживётся. Ту пару разнополых собак оставлю охранять мой офис, как их меченную территорию.
Сразу закрепил одного парня из бригады, который любил собак, присматривать за небольшую сумму за всеми собаками. Всех собак тут же поставил на довольствие за одним рестора-ном, в котором работали мои знакомые. Хозяева ресторана не знали, как избавляться от пищевых продуктов.
Теперь договорился с ними, что все отходы продуктов, которые пригодны для пищи собак, будет забирать мой парень.
Конечно, такой затеи охраны собаками моего офиса были довольны все. Но когда через месяц мы отобрали для охраны самую лучшую пару разнополых собак, а других отпустили на все четыре стороны, то тут получился конфуз с собаками.
Ни одна собака не захотела покидать помеченной территории, и все собаки между собой нашли взаимный интерес. Несмотря на то, что они все были разных полов и разных пород.
Таким образом, сами собаки показали людям, что можно найти взаимный интерес на одной территории, не зависимо на свой род, пол и другие различия.
В то время, как мы, люди разных народов, были постоянно в конфликте между собой по разным пустякам. Когда можно было легко и просто, по примеру тех же собак, найти взаимный интерес и жить мирно между друг другом. Независимо от своих личных и других интересов.
Тихо-тихо, работа и быт стали нормализоваться, как в коллективе моего предприятия, так у тех, кого знал по бизнесу и в быту. Мы стали обратно находить различные объекты в частном, государственном и в общественном секторе.
С начала нового года прошел всего месяц. Экономическое положение Таджикистана до смерти перепуганное общественным беспределом и экономической блокадой со стороны, постепенно налаживало порядок в республике.
Люди начинали понимать, что только сообща можно поправить свои дела, как в экономике своей страны, так в своём собственном доме, который зависит от всех. Видимо ни всех устраивала стабильность в Таджикистане.
Скорее всего, спокойствие волновало воров, контрабандистов, наркомафию и тех, кто вообще был противником государственных законов.
Уже в последних числах января в Душанбе и в некоторых районах Таджикистана прошли мелкие стычки небольших групп с представителями власти. Милиция и солдаты русских вооружённых сил тут же пресекли попытки нарушить начавшуюся стабилизацию в экономике по территории всей республики.
Народ дружно отозвался на действие новой власти в пресечении попытки нарушить порядок в республики. В крупных городах Таджикистана прошли мирные демонстрации в поддержку политики новой власти. Демонстранты требовали на корню пресечь возможный разгул беззакония, грабежей и насилия.
На многих крупных государственных предприятиях и крупных общественных местах стали выставляться пикеты сторонников мирного пути в Таджикистане. Народные патрули и дружинники стали следить за порядком по всем крупным городам. Всюду стали пресекать попытки религиозных фанатиков спровоцировать беспорядки на религиозную тему.
Опять появились в городах лозунги, которые требовали религиозных фанатиков убрать свои руки от русскоязычного населения. Дать право всем гражданам республики определять свою принадлежность к любой религии или к атеизму. Все мирные демонстранты требовали демократического построения в Таджикистан с равными правами для всех.
Независимо от религиозных, политических и других, каких бы то не было взглядов на свою личную жизнь, которая бы не противоречила демократическим нормам построения общественного строя для всех граждан республики.