Аннотация: Первый торт, как первый блин, тоже бывает комом.
Мой первый шаг.(S)
У каждого человека имеется память о первом шаге. Одним об этом рассказывают родители. Другие помнят свой первый шаг, связанный с чем-то ярким, что так же как первый шаг остается в памяти на всю жизнь. Я не хочу выставлять себя исключением среди остальных людей. Мое развитие, как ребенка, в первый год моего рождения не отличалось ни от кого другого из моих ровесников. Так же как все дети был шумным и беспокойным. Постоянно требовал к себе внимание...
Однако я отчетливо помню свой первый шаг, хотя в то время мое сознание не сформировалось. Мне часто снится тот удивительный сон моего детства. Мама поддерживает меня под руки на деревянном полу в большой комнате. Отец держит на уровне моих глаз огромный торт, украшенный яркими ягодами. По самой середине торта большая свечка. Вокруг отца мои бабушки, которые пальцами рук приглашают меня подойти к торту, приготовленному к моему первому юбилею.
- Сынок! Этот торт тебе. - шепчет мама мне на ухо. - Иди, задуй свечку. Покушай вкусненький торт.
Я чувствую, как дрожат мои колени от неуверенности в ногах к моему первому шагу. Мама придерживает меня руками и слегка подталкивает вперед к красивому торту. Я неуверенно делаю свой первый шаг. Все присутствующие в комнате гости визжат от восторга и своим одобрением поддерживают меня к моему первому шагу. Не совсем уверенно, но твердо, топаю я к торту.
Подойдя к торту, пытаюсь сократить свой шаг. Но скорость моего шага не сокращается. Со всего бега врезаюсь в огромный тор руками и лицом. Весь обмазанный сладким кремом начинаю истерически кричать. В этот момент большая комната наполняется одобрительным криком и возгласами в мой адрес. Родители одобряют мой первый шаг своими похвалами и облизывают с меня сладкий крем торта, как мороженое с палочки. Кто-то приносит мокрое полотенце, обтирают меня.
- Первый торт, как первый блин, тоже бывает комом. - говорит мне, мама переодевая меня к столу.
Дальше помню, что во время дня рождения к нам в большую комнату дедушка Гурей принес огромный манеж плетеный из вишневой лозы. Манеж круглый с мягкой подстилкой под моими ногами. Меня ставят в манеж. Я цепляюсь за верхний край манежа и начинаю передвигаться по кругу. Родители и гости рады моей самостоятельности в круглом манеже. Теперь меня не нужно постоянно держать на руках. С этого момента я вполне самостоятельный человек, в смысле моего передвижения по кругу манежа. Мама может заниматься своими делами, а бабушка Нюся будет присматривать за мной, чтобы я не ухитрился перебраться через барьер манежа на деревянный пол.
Так я осваивал свое хождение и свой первый бег по кругу манежа. Пока манеж был мне в самую пору. Но я также как все дети стал быстро расти. Вскоре плетеный манеж был мне не по росту мал. Я стал выбираться из плетеного манежа, набивая себе шишки на лбу об деревянный пол. К весне мне соорудили огромный манеж из досок. Поставили этот манеж у нас во дворе под огромное дерево тутовника. В хорошую погоду в этот манеж принесли меня, детей семьи евреев-беженцев, а также детей наших соседей, которые построили себе дом возле нас через дорогу.
- Вот теперь у нас будет собственный детский садик. - радостно, сказала моя мама. - Будем по очереди присматривать за детьми. Кормить детей будем с общего стола. Не в ущерб другим.
На пол огромного манежа постелили толстые стеганые одеяла. Целый день в хорошую погоду мы находились в своем манеже. Забирали детей по домам на ночь или в плохую погоду. Каждая мама в свободное время приходила к манежу с детьми и начинала нас кормить всех подряд. Мы словно голодные щенки царапали друг друга, чтобы первыми добраться до вкусной пищи.
Когда на дереве поспели крупные ягоды тутовника, то с этого момента нас невозможно было отличить друг от друга. Дети были сытые и перепачканные в черный цвет спелых ягод тутовника. Манеж попытались было убрать от дерева тутовника под навес. Мы все разом, не сговариваясь, закатили истерику, когда утром в манеже не обнаружили сладких ягод тутовника. Нас вернули обратно под дерево и оставили на произвол природы. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы молчало.
Я не помню точно, сколько было мне годиков, когда ко мне стали приходить в гости дети наших родственников. После того, как рядом с новым поселком на нашей стороне построили новый автомобильный мост. Со старого моста сняли вооруженную охрану. Разрешили свободное движение транспорту и людям. Старый мост фактически превратился в передвижение местного населения.
Каждое раннее утро было слышно, как мычат коровы, блеют овцы и козы, ржут лошади. Горожане выводили на заливные луга за речкой Белка свой домашний скот. Сейчас конечно даже смешно подумать, что в городе может находиться домашняя скотина. В сороковых, пятидесятых и даже в шестидесятых годах прошлого века, было обычным иметь в городе свой домашний скот и птицу.
Следом за домашней скотиной, к нам на свежий воздух по выходным дням, приходили родственники из города Гудермес. Летом часто приезжали к нам родственники из городов и станиц Чечни, а также из Дагестана и Северной Осетии. Мелкая речка Белка, леса наполненные ароматом ландышей, лесные полянки усеянные земляникой. Чем ни райский уголок для отдыха взрослых и детей.
- Я твоя тетя Рая! Я твоя тетя Рая! - трещала по выходным дням у моего уха девчушка ростом с меня. - Мы с тобой сейчас пойдем пасти гусей на речку. Там много детишек. Мы будем играть...
Позже от мамы я узнал, что этой тети Рае тогда было всего три годика. Она действительно по линии моей мамы доводилась мне тетей. Жила эта тетя Рая в Грозном и только всего один раз приезжала к нам с родителями отдыхать на лето в наш дом. Она целыми днями игралась со мной во дворе или со стадом наших гусей на мелководье речки Белка. Это был лучший год её жизни.
Больше я никогда не видел свою тетю Раю. Мама долго ничего не говорила мне о неожиданном исчезновении моей единственной тети Раи. Когда мне стало столько лет, сколько было тете Рае, когда я видел ее в последний раз. Тогда мама мне рассказала, что после отъезда от нас к себе домой в Грозный, на следующий год тетя Рая умерла от воспаления легких в свои четыре года.
Целый день я ревел по утрате, своей единственной тети Рае. Мама стала беспокоиться за меня. Боялась, что у меня случится нервный срыв или какая-то другая беда по случаю моего расстройства. У мамы часто на протяжении всей жизни с детьми, сбывались предчувствия беды, которая может постигнуть ее детей. Так было и в тот раз. Непонятно по какой причине, но я сильно заболел. К вечеру у меня поднялась температура. Меня стало лихорадить. Надо было меня показать детскому врачу. Но в эти дни детского врача в поликлинике Гудермеса почему-то не было.
- Надо вести ребенка срочно в Грозный! - заволновалась бабушка Нюся. - Там хорошие врачи. Рядом с больницей в старой крепости живет моя двоюродная сестра Евдокия. Она присмотрит за Шуриком. Заодно побываете в гостях у Ивлевых. После смерти дочки они больше не приезжали.
Рано утром отец отвез меня и маму на станцию Гудермес. В небольшом зале вокзала тепло и уютно. Народу совсем мало. Мама прошла со мной в самый дальний угол в зале ожидания. Уложила меня на скамейку рядом с теплой батареей. Отец остался со мной, а мама пошла к дежурному вокзала. Почти все родственники из нашего Старого хутора работали на станции и на вокзале Гудермес. Были железнодорожниками по ремонту железной дороги, а также по ремонту поездов.
Мама быстро вернулась в зал ожидания. На руках у нее был билет в теплый вагон. Ехать от станции Гудермес до станции Грозный не больше часа. Но мама беспокоилась за мое здоровье. На улице поздняя осень. В плацкартных и общих вагонах, холодно и сквозняки, от которых можно заболеть даже взрослому человеку. Больному ребенку достаточно того, что он и без того болен.
- Мария! Ты можешь погостить у родных. - сказал отец маме перед нашей посадкой в поезд. - Я присмотрю за твоей мамой и за нашим хозяйством. Если будет трудно, то приглашу родичей...
- Сережа! Ты только не напивайся. - заволновалась мама. - Иначе обратно осколки полезут...
- Все будет хорошо! Не беспокойся! - сказал отец, закрывая за нами дверь в вагоне поезда.
Поезд тронулся с места и под колесами застучали стыки рельс железной дороги. Из-за болезни, у меня не было ни каких сил передвигаться по вагону в сторону мягкого купе. Мама с трудом подняла меня на руки и понесла в купе. Хорошо, что в мягком купе была всего одна женщина с грудным ребенком. Нам можно было свободно располагаться на своей нижней полке у теплой батареи.
Как только мама положила меня на теплый матрас нижней полки и укрыла меня теплым одеялом, то я сразу разомлел и вскоре уснул впервые за сутки моей болезни. Сквозь сон я слышал, как мама разговаривает с нашей попутчицей. Как опытная женщина с трехлетним ребенком, мама давала женщине какие-то советы насчет здоровья грудного ребенка. Мне было не интересно слушать женские разговоры. Поэтому я принял удобную позу на нижней полке и сразу крепко уснул.
- Надо ребенка переодеть, чтобы он потный не простыл на улице. - услышал я сквозь сон голос мамы и чей-то знакомый женский голос. - Мы вас отвезем сразу в больницу. После к нам в гости.
Я открыл глаза и удивился тому, что мы были не в мягком купе поезда, а в зале ожидания на вокзале станции Грозный. В это лето, мы с отцом по каким-то делам на один день ездили в город Грозный. Поэтому я хорошо запомнил зал ожидания вокзала станции Грозный. Здесь отец впервые купил мне, сливочное мороженное пломбир на палочке. Очень хорошее на вкус мороженое...
- Вот и внучок проснулся! - радостно, воскликнула бабушка Дуся, которая по возрасту была моложе моей мамы, именно у нее в семье была моя тетя Рая, которая умерла в возрасте четыре года.
Несмотря на то, что в зале ожидания было тепло, мне все равно было зябко от того, что меня раздели наголо и махровым полотенцем обтирали мое потное тело. Я настолько сильно пропотел во время сна в теплом купе мягкого вагона, что стал совершенно здоров. Вся моя болезнь вышла из меня вместе с потом. Мне не хотелось кутаться обратно в теплую одежду. Так как я почти круглый год бегал по двору в одних трусах и никогда не болел. Однако мама настояла на том, чтобы я тепло оделся. Потому что мама считала меня больным. Мне не стоило сейчас быть легко одетым.
- Мама! Ну, я совершенно здоров. - капризничал я, когда мама напяливала мне на голову шапку.
- Это доктор определит состояние твоего здоровья. - серьезным голосом, сказала мама. - Сейчас одевайся тепло и быстро в машину. Ивливы сейчас тебя отвезут в госпиталь на проверку к врачу.
Из рассказов отца о войне с фашистами я хорошо знал, что такое госпиталь на фронте. Именно из госпиталя выходят здоровыми раненные и искалеченные войной солдаты. Я не был солдатом, но прекрасно понимал, что меня должен хорошо осмотреть в госпитале врач, чтобы я вышел из госпиталя вполне здоровый человеком. Так же как мой отец здоровым выходил из госпиталя.
Наши родственники Ивлевы жили у стены старой крепости Грозной. За стеной крепости находился военный госпиталь. В этом госпитале в нескольких поколениях работали наши многочисленные родственники. Поэтому в госпитале приняли меня родственники, как у себя в гостях. Несмотря на мой бледный вид после болезни, меня родственники тискали в своих объятьях.
- Вы так и вполне здорового замнете до смерти. - забеспокоилась мама, освобождая меня от объятий родственников. - Сейчас надо Шурку показать доктору. Как будет здоров, так мы сразу придем к вам в гости. Вот тогда можете его тискать сколько угодно. Хватит! Идем на прием к доктору.
Мама вытащила меня от объятий родственников и в сопровождении санитарки, мы пошли в приемное отделение оформляться в больничную палату и на прием к доктору. К моему удивлению в приемной палате вместо больных солдат находились дети, примерно моего возраста. Наверно тогда была эпидемия какого-то детского заболевания. Иначе, почему так много детей на прием к доктору в военном госпитале для солдат. Может быть, мы все были дети инвалидов войны?
- Так молодой человек! Откройте рот. - серьезным голосом, сказал мне доктор, когда мы по очереди зашли к доктору в кабинет. - Покажи язык. Покашляй! Сильно дыши! Не дыши! Сядь на стул...
Раздетого до трусов в прохладном кабинете доктор осматривал меня со всех сторон. Заглядывал мне в уши, в рот, в глаза. Прослушивал мое дыхание какими-то трубочками и с чашечкой. Усадил меня на стул. Приказал мне положить ногу на ногу и резиновым молоточком стукал мне по коленам. Отчего мои ноги дрыгались и мне стало до того смешно, что я стал ржать во весь голос.
- Вы зачем привезли его к нам? - с удивлением, доктор спросил маму. - Ребенок вполне здоровый!
- У него двое суток была высокая температура. - стала оправдываться мама, насчет моего здоровья. - Ребенок не мог спать. У него была лихорадка. Мы вообще со дня рождения не были у детского врача. Вы должны хорошо обследовать моего сына. Может быть, у него что-то хроническое?.
- Ладно! Уговорили! - согласился доктор с требованием мамы. - Оставим его на обследование.
Доктор выписал какие-то документы на размещения меня на обследование в больничной палате. Прямо из кабинета врача мы с мамой направились в кабинет дежурной санитарки. Там с меня сняли последние трусы. Санитарка напялила на меня белую рубашку с белыми штанами. Мама в последний раз чмокнула меня в щеку и передала под сохранность медицинской сестре. Конечно, ни какой сестрой она мне не была. Просто в больнице есть такая должность, которая называется "медицинская сестра". Такой сестрой может быть женщина любого возраста. Говорят, что бывают и "медицинские братья", но таких медицинских служащих тогда в госпитале я не видел. Наверно они отдыхали от больных или работали в других больничных палатах военного госпиталя.
Медсестра привела меня в детскую палату к больным, где сильно пахло лекарствами. В палате было прохладно и простыни на кровати были прохладными. Можно подумать, что меня сюда привели не выздоравливать, а наоборот заболеть. Ноя был вполне здоровый и не боялся, что обратно заболею. Ведь доктор с уверенностью сказал маме, что я вполне здоровый ребенок.
Кроме меня в палате было пятеро детей моего возраста. Один ребенок спал. Двое из-под простыни наблюдали за мной, как разведчики за шпионом, который пришел незваным на их территорию. Двое других больных ревели так, что хоть уши затыкай от такого шума. Они не слышали, как я реву. Если на меня сейчас найдет, то они пожалеют о том, что находятся здесь рядом со мной.
- Если захочешь какать или писать, то горшок под кроватью. - сказала мне, медицинская сестра.
Я кивнул головой в знак понимания и тут же забрался под холодную простынь, чтобы согреться там и не заболеть. Болеть мне совсем не хотелось. Ведь рядом от госпиталя через стену старой крепости Грозной живут мои родственники. Мне так сильно хотелось побывать в гостях у родственников. Я знал прекрасно, что в гостях всегда кормят разными сладостями и всякой вкуснятиной.
Не успел я помечтать, как следует хорошо, в больничную палату пришла медсестра с тележкой, на которой были пачки и ампулы с лекарством, а также железная коробка со шприцами и иголками для уколов. Мне такое пришлось видеть впервые. Поэтому я просто наблюдал за передвижением медсестры с тележкой. Больные дети хором стали реветь. Видимо они знали, что приход медицинской сестры с лекарством и уколами, это больно и опасно для жизни. Даже спящий больной ребенок проснулся и стал вопить во всю глотку. На всякий случай, я тоже стал плакать заодно с больными детьми. Я подумал, что так надо вести себя в палате, чтобы не было мне больно...
- Ты чего разревелся? - с удивлением, спросила меня медицинская сестра. - Тебе ничего не прописали. Уколов тебе не назначили и лекарства на тебя не выписали. Жди медицинского осмотра.
Я тут же перестал реветь и со страхом стал ждать медицинского осмотра, который мог назначить мне уколы и лекарство. Пока я внимательно наблюдал, как медсестра заставляет детей пить лекарство, а после в голые задницы больных детей вкалывает им уколы. Отчего дети орут в два раза сильнее, чем до того времени, как медицинская сестра давала им не вкусные лекарства.
Прошло около часу после того, как медсестра поила больных детей отвратительными лекарствами и ставила им уколы в задницу. Затем к нам кухарка привезла на тележке завтрак. Наверно решили нас подкрепить перед медицинским осмотром. Мама уже научила меня считать до десяти. Поэтому я сразу сообразил, что в отличии лекарства и уколов, завтрак на меня записали. Видимо беспокоились, что я могу умереть с голоду до медицинского осмотра. За что им позже отвечать.
После домашней пищи больничный завтрак мне не понравился. Какой-то пресный и совсем не вкусный завтрак. Даже молочный суп и напиток непонятно из чего были сделаны. Нет ни вкуса соли и нет вкуса сладости. Если раненых солдат так кормят, то я сомневаюсь, что они из госпиталя выписываются вполне здоровыми людьми. Может быть, в пищу что-то добавляют, чтобы больные выздоравливали? Раз доктор выписал такую пищу, то надо ее кушать. Даже если не нравиться.
Когда завтрак закончился, кухарка убрала за нами грязную посуду, в нашей больничной палате наступила тишина. Видимо больные дети затаились в ожидании медицинского осмотра. Я тоже молчал в ожидании неизвестно чего. Мало ли что могло произойти после такого невкусного завтрака. Например, мне, вдруг захотелось на горшок. Садиться на горшок я почему-то не решался. Неудобно сидеть на горшке перед больными детьми и медицинская сестра может меня заругать.
Однако у медсестры было совсем другое на уме. В нашу палату пришла санитарка с запасными горшками. Не спрашивая у нас согласия, она всех шестерых больных разом усадила на горшки рядом с кроватями. Результат её труда не заставил себя долго ждать. В больничной палате появился такой отвратительный запах, что пришлось проветривать помещение, чтобы мы не умерли от собственного отвратительного запаха. Медсестра и санитарка открыли форточки, а также двери. Держали помещение открытым до тех мор, пока санитарка убрала из палаты наши горшки.
Не успели мы прийти в себя от собственной вони, как к нам в палату явился долгожданный медицинский осмотр в количестве двух врачей и нескольких медицинских сестер. Нас стали осматривать по очереди. Начали с больного мальчишки, который утром спал и не ожидал, что с него начнут медицинский осмотр. Теперь он хныкал при виде врачей и медсестер. Хотя в это время никто не собирался поить его отвратительными лекарствами и делать ему больные уколы.
- Так, больной, на что вы жалуетесь? - подозрительно разглядывая меня, поинтересовался врач.
- У меня ничего не болит. - с удивлением кривя губы, ответил я, доктору, который спросил у меня.
- Тогда зачем вы к нам приехали? Если у вас ничего не болит. - вытаращив глаза, спросил доктор.
- Мы с мамой приехали сюда в гости. - откровенно, признался я. - У нас здесь родственники живут.
- На случай профилактики сделай гостю больной укол. - сказал доктор медицинской сестре. - Если к утреннему осмотру здоровье гостя не станет хуже, то можешь его подготовить к выписке домой.
После того, как закончился медицинский осмотр, доктора и медсестры ушли из нашей палаты. Я подумал, что доктор пошутил со мной насчет укола. Довольный своим предположением насчет укола я от всей души показал свой язык партнерам по больничной палате. Но больные дети наученные своим положением в больничной палате никак не отреагировали на мой задорный язык. Видимо дети точно знали, что доктора насчет уколов не шутят. Раз обещали, то укол сделают.
Прошло несколько минут ожидания, прежде чем в палату к нам пришла медсестра с большой иглой и со шприцом наполненным лекарством. При виде шприца с иглой я сразу стал хныкать, а дети довольные результатом хихикали у себя в кроватях под простынями. Медсестра положила меня на живот словно жертву. Протерла мою задницу ваткой с нашатырным спиртом и кольнула.
Укол оказался ни настолько больным, как мне казалось раньше. Я даже не вскрикнул от боли. К тому же знал давно, от своих родственников, что казаки не плачут. Поэтому терпел, так как мечтал стать атаманом. После укола медсестра надела обратно мне больничные штаны. Перевернула обратно на спину. Прикрыла меня до подбородка белой простыней и ушла из нашей палаты.
Больные дети, притихшие на время процедуры, которую проделывала со мной медсестра, после ее ухода из нашей палаты, дети разом показали мне свои языки. Я со злостью показал им свой кулак. Хотел было встать с постели, чтобы надавать им тумаков за показанные языки. Но тут, же передумал. Мне стало жалко детей. Так как в отличии от меня детей кололи каждый день. В то время как я со дня своего рождения запомнил всего лишь один укол, который сделали сейчас.
Видимо медицинские процедуры, невкусный завтрак, медицинский осмотр и укол подействовали на меня. Точнее на мой организм. Меня стало клонить ко сну. Я посмотрел на больных детей. Они тоже укладывались спать. Наверно что-то было в продуктах или в уколах, отчего нас так разморило. Я тоже также как больные деть повозился в своей больничной постели и вскоре крепко уснул.
Разбудил меня не звук, а аромат фруктов и домашней пищи. Я покрутил носом во сне и открыл глаза. Над собой увидел довольные лица родственников и мамы. Все улыбались. При виде того, что я открыл глаза меня стали чмокать со всех сторон и говорить мне приятные слова насчет моего здоровья. Затем возле моей кровати на тумбочку положили разные фрукты и много продуктов.
- Сынок! Кушай! Тебе надо поправляться, чтобы не болеть. - сказала мама, усаживая меня в кровати. - Я знаю, что в больнице никогда не накормят вкусной пищей, а фрукты тут редко бывают.
После маминых слов я посмотрел на больных детей, у которых при виде такого изобилия разных фруктов и домашних продуктов просто слюни текли. Я знал по себе, что после больничной пищи ничего не хочется, как только поседеть на горшке. Поэтому я встал с постели. Напялил себе на ноги больничные шлепанцы. Взял с тумбочки сетку-авоську с красными яблоками. По кругу прошел по больничной палате и каждому больному ребенку прямо в руки дал по самому большому яблоку.
Взрослые ничего ни стали говорить. Видимо понимали, что если будут хвалить меня за такой поступок, то своими похвалами обидят больных детей. Мне тоже будет как-то неприятно слышать похвалу в свой адрес. Ведь я дал яблоки больным детям, прежде всего не из-за того, что было жалко детей. Мне просто хотелось поделиться с детьми ароматными яблоками. Как мы делам каждый день у себя во дворе среди детей наших соседей. Там среди нас нет больных. Мы просто друзья, которые делятся друг с другом тем, что имеет каждый из нас. Отчего нам всем хорошо...
Мама и родственники были у меня в гостях не долго. Сегодня рабочий день. У каждого есть свои дела дома и на работе. Видимо все пришли ко мне в гости во время своего обеденного перерыва. Поэтому родственники чмокнули меня в щеку на прощание и пошли из нашей палаты по своим делам. Мама задержалась всего на одну минутку. Поговорила с доктором возле моей кровати о моем здоровье. Чмокнула меня на прощание в щеку и тут же поспешила в гости к нашим родственникам.
После ухода мамы от меня из больничной палаты я разделил все свои фрукты, овощи и продукты больным детям в нашей палате. Я был вполне здоров и прекрасно знал, что завтра утром меня выпишут из госпиталя. Дома у родственников меня ждет такое изобилие, что любой может позавидовать. Брать с собой из палаты мне совсем ничего не надо. Поэтому лучше пусть дети кушают.
Из всего того, что принесли мне родственники, я оставил себе только один плод по своему составу похожий на холодец или на кисель из фруктового желе. Фрукт был по величине больше моего кулака. Полупрозрачного цвета с желтым оттенком и с зернышками внутри, он трясся словно холодец. От плода исходил удивительный фруктовый аромат. Единственный плод, который нельзя было разделить, так как от прикосновения ножа плод мог лопнуть и расползтись по ладони моей руки. Такой плод можно было только скушать за один раз. Название этому плоду было "ИНЖИР". Наверно так такой плод назвали по его спелому состоянию, который был похож на какой-то жир.
Я ни стал долго любоваться инжиром. Так как у меня уже слюни стали течь при мыслях о вкусном плоде. Поэтому я быстро вонзил свои острые зубы в инжир, как хищник вонзает свои клыки в жертву. Плод тут же лопнул от моих зубов. Жидкая масса плода с ароматным сладким вкусом расползлась у меня порукам и по лицу. Больные дети, следящие за моим плодом тут же стали смеяться. Я совсем не обиделся на детей. Тоже стал смеяться над тем, что не смог покушать плод.
- Здесь больница, а не детский садик! - закричала медсестра, когда вбежала в палату на наш смех.
Больные дети не унимались от смеха и показывали пальцами на меня. При виде меня испачканного в мякоть сладкого инжира, медсестра тоже стала громко смеяться, как озорная девчонка. На наш дружный смех прибежали санитарки и дежурный врач по детскому отделению госпиталя. Насмеявшись вдоволь, медсестра и санитарки, по приказу дежурного врача стали наводить порядок в нашей палате. Расшумевшихся детей уложили обратно в пастели. Мою больничную одежду и постель пришлось менять. Так как больничное белье было испачкано сладкой мякотью инжира.
Едва только навели порядок в нашей палате, как наступило время обеденного перерыва. К нам прикатили тележку с больничным обедом, на который мы не могли даже смотреть, ни то, чтобы кушать после того, что мы кушали из домашних продуктов, которые принесли мне в палату родственники. Кухарке ничего не оставалось делать, как только повернуть со своей тележкой на кухню.
С утра болевшие дети после сытной пищи веселились к вечеру так, что дежурный врач припугнул нас выпиской утром домой из госпиталя. От такого известия со стороны дежурного врача мы стали веселиться еще больше, чтобы нас досрочно выгнали домой из больничной палаты. Мы успокоились только тогда, когда в палату пришел офицер в форме и пригрозил посадить нас до утра в карцер наполненный мышами и крысами. Мы прекрасно понимали, что офицер этого не сделает. Так как мы больные дети, а не провинившиеся солдаты. Однако мы прекрасно понимали, что офицера надо слушать. Потому что мы, тоже, когда станем солдатами. Нам надо привыкать к порядку.
Вполне сытые и довольные собой, мы больше не шумели. Дождавшись вечернего медицинского осмотра, мы отказались от ужина. Сослались на то, что сытые и у нас в тумбочках еще остались продукты от моих родственников. Кухарка ни стала настаивать на том, что мы обязаны кушать больничные продукты. Видимо ей самой не нравилось то, что готовят в госпитале для больных.
Как только ушла дежурная медсестра из нашей палаты и оставила у нас только дежурный свет на ночь, мы поняли, что пора нам спать. Надо набираться сил во время сна, чтобы нас завтра обязательно выписали из госпиталя домой. Мы немного посекретничали между собой перед сном и вскоре стали принимать удобные позы, которые нужны людям во время хорошего и здорового сна.
Вполне возможно, что только здоровым детям сняться хорошие сны из сказок, которые читают и рассказывают на ночь детям родители, а также бабушки и дедушки. Я еще не вырос из того возраста, когда детям перестают читать и рассказывать сказки на ночь. Но в палате больных детей почему-то никто не читает и не рассказывает детских сказок. Наверно поэтому дети долго болеют.
Однако я был вполне здоров и в эту ночь пред сном мог обойтись без сказок, которые каждый вечер на ночь рассказывают и читают мне бабушка и мама. Я сам придумал себе красивую сказку о храбром мальчике, которого злые люди называли "Непобедимый Черный Ужас". Непобедимый Черный Ужас наводил страх на тех людей, кто хотел обидеть детей и прийти к ним в дом с войной.
- Однажды! Когда злые люди принялись вооружаться против мирных людей. - стал я на ночь таинственно рассказывать свою сказку больным детям. - К злым людям пришел во всем черном храбрый мальчик. Вокруг него горел огонь мести. В руках у храброго мальчика был меч. На черном щите горела огромная звезда. В середине звезды надпись "Непобедимый Черный Ужас"...
Я долго рассказывал детям свою ужасную сказку, продолжение которой придумывал тут же. В полумраке больничной палаты я видел, как трясутся от страха простыни моих слушателей. Отчего меня буквально распирало от моих фантазий, которые приходили ко мне в голову неизвестно откуда. Но я продолжал увлеченно рассказывать детям ужасную сказку, пока не обратил своего внимания на то, что мои слушатели давно спят. Тогда я тоже укутался в простыню и тут же заснул.
Мне не очень-то верится в чудеса и в случайные совпадения. Но то, что случилось утром следующего дня, поразило не только меня, а также дежурного врача и наших родителей. Проснулись мы все шестеро совершенно здоровыми. Мало того, после медицинского осмотра к нам в больничную палату не сговариваясь, пришли все наши мамы. Тут начался такой шум и визг, что дежурному врачу пришлось сдержать свое слово. Нас всех шестерых выписали домой, как вполне здоровыми детьми. Радости нашей не было границ. Мы так развеселились, что нас вынуждены были быстро выпроводить за пределы военного госпиталя, чтобы мы на радостях что-то не натворили.
- Ну, раз нам так крупно повезла со здоровьем, то это дело надо отметить. - предложила моя мама. - Давайте сходим в зоопарк посмотрим зверей или в городской парк покатаемся на каруселях.
- День сегодня солнечный! По такому случаю можно сходит в зоопарк и в городской парк. - поддержала предложение моей мамы, мама Игоря. - Только мороженного сегодня кушать не будем.
- Обойдемся пирожными, конфетами и какао с молоком. - уточнила мама длинноногого Степана.
Мы радостно завизжали и тут же отправились пешком к мосту через речку Сунжа, которая разделяла город Грозный на две половинки. На одной половинке города находился городской парк, а на другой половинке города расположился передвижной московский зоопарк. Так что мы могли вдоволь накататься на каруселях и качелях в городском парке, а затем с пирожными и с конфетами отправиться в зоопарк посмотреть зверушек. Какао с молоком продавалось в буфетах городского парка и передвижного московского зоопарка. Так что какао с молоком можно пить везде.
Все шесть мам с радостью и с волнением наблюдали весь день за резвящимися детьми. Мы наслаждались своим выздоровлением и отдыхом на полную катушку. Ведь не каждый день бывает такой счастливый случай, когда в один день можно покататься на каруселях и качелях в городском парке, а затем пойти в зоопарк полюбоваться забавными зверюшками, которые скоро уедут от нас.
К родственникам Ивливым мы пришли только под вечер. Они уже волновались за нас, когда узнали, что меня выписали из военного госпиталя, а домой к родственникам мы после больницы не пришли. Бабушка Дуся думала, что мы прямо с госпиталя отправились на станцию, чтобы уехать к себе домой в Гудермес. Даже вещи свои не забрали, которые мама привезла со мной в Грозный.
- Вы еще устанете от нашего присутствия в гостях. - сказала мама бабушке Дусе, когда та стала рассказывать нам, как она переживала за то, что мы уехали домой не попрощавшись с ними.
- У нас места хватит гостям. - отмахнулась бабушка Дуся. - Можете быть в гостях сколько угодно.
Мы с мамой были в гостях, в городе Грозном целую неделю. Ведь наших родственников в Грозном почти столько, сколько в Гудермесе. В каждом районе имеется несколько семей родственников, а на старых промыслах Грозного проживает аж десять семей. Так что нам даже недели не хватило, чтобы побывать в гостях у родственников хотя бы по одному дню. Приходилось утром ехать к одним родственникам в гости. После обеда отправлялись к другим родственникам в гости.
Утром следующего дня продолжали свои поездки в гости к другим родственникам. Так мы с мамой катались между родственниками на городских трамваях, автобусах и троллейбусах. Только успевали бумажные деньги менять на мелочь, чтобы под расчет рассчитываться за свой проезд на городском транспорте. Прекратили свои поездки по гостям только тогда, когда у мамы осталось в кармане денег на обратный поезд из станции Грозный до станции Гудермес. До дома шли пешком.