Аннотация: В горах Памира мы себя чувствовали хозяевами, как у себя дома.
На горных тропинках Памира.
Только на третий день своего похода к долине мы увидели русло реки Пяндж. Точнее, услышали рев воды в расщелине огромных скал. Нам нужно было подняться куда-нибудь на возвышенность, чтобы увидеть воду реки и определить свое направление к ней. Но самая доступная возвышенность возле предполагаемого русла реки Пяндж, была от нас в несколько часов ходьбы, по сильно пересеченной местности. Понадобилось обратно много времени на восхождение к намеченной вершине. Лишь к вечеру мы увидели внизу реку Пяндж, которая вытекала из расщелины заснеженных гор и протекала в зеленую долину. Сверху река казалась небольшим ручейком. Но мы знали, что этот ручеек даже здесь глубиной и шириной в несколько метров, которые мы не сможем преодолеть. Поэтому нам нужно будет искать себе другое подходящее место. Мы так привыкли к своим ожиданиям увидеть эту реку Пяндж, что даже приняли это как должное за наш изнурительный поход. Ни в моей душе, ни на лицах моих однокурсников не было тени радости этой долгожданной встречи. Тем более, что нас ничего приятного не ожидало у ревущей до пены горной реки, которая истерически билась об серые камни отвесных скал и поднимаясь огромной волной бросалась в лощину. В обе стороны реки, куда видели наши глаза, всюду были отвесные скалы, крутые берега и рев горной воды.
- Нам здесь никак не перебраться! - кричал мне на ухо, Гиясов Морис. - Надо идти в низ по течению реки.
- Только осторожно! - крикнул я, своей группе. - На десять метров к реке не надо приближаться, это опасно.
Все закивали головами в знак согласия и мы медленно двинулись вниз вдоль реки Пяндж, петляя между огромных глыб камней обрушившихся от скал. Нам понадобилось еще два дня прежде чем мы подошли к огромной скале, сквозь которую, словно в туннели, проскакивал огромный поток воды. По обеим сторонам берега реки росли огромные хвойные деревья. Расстояние между деревьями чуть больше десяти метров. Если постараться бросить стропы с "кошками", то можно хорошо закрепиться и устроить себе переправу на другой берег этой горной реки Пяндж. Мы, конечно, не альпинисты, но ради себя нам надо было стараться.
- У нас имеется шесть комплектов строп и "кошек". - объяснил я, своей группе. - Сейчас мы закинем четыре стропы с "кошками" на деревья по ту сторону реки. Затем, Алишеров Хамид, как самый легкий из нас, переправится на ту сторону и закрепит нашу переправу там, за деревья. По этому мосту веревок переберемся.
Мы стали по очереди бросать стропы с "кошками" на деревья через реку. После нескольких попыток, наконец-то, мы закрепились стропами и "кошками" за хвойные деревья по обе стороны реки Пяндж. После чего, я зацепил два кольца с карабинами за две пары строп и за два кольца на кожаном ремне вокруг пояса на брюках Алишерова Хамида. Двое страховочных строп пропустили через кольца на переправе и через кольца на кожаном ремне вокруг пояса Алишерова Хамида. Затем, Алишеров Хамид, обхватил ногами и руками переправу из строп, медленно скользнул по наклонной на другую сторону берега реки Пяндж. Мы с Гиясовым Морисом страховали Алишерова Хамида, пропуская свободную часть стропы вокруг себя и вокруг большого дерева. Возможно, что такая многократная страховка была не нужна, но мы все еще были в состоянии страха и утраты своего товарища, Никифорова Сергея, нам больше не хотелось рисковать ни по какой причине своей группой. Всем хотелось вернуться домой живыми. Вот и сейчас, мы осторожно спускали страховочную стропу пока Алишеров Хамид достиг другого берега и подал нам сигнал, что с ним все в полном порядке. Там, Алишеров Хамид, хорошо закрепил свою сторону строп вокруг дерева и те свободные концы двух страховочных строп с карабинами отпустил в нашу сторону по свободной стропе через переправу, что-бы мы могли уже на двух стропах страховать тех, кто будет поочередно переправляться через бурлящую внизу горную реку Пяндж. Несколько раз проверили на прочность нашу веревочную переправу через реку.
После Алишерова Хамида стали закреплять на переправу Баратову Матлюбу, которая дрожала от страха всем телом и постоянно говорила нам, что она вот-вот описается. Все так и произошло, как только мы протянули ее на двух страховках через этот водяной туннель с брызгающей водой до самой задницы Баратовой Матлюбы. Едва она отцепилась от страховки, как тут же побежала в кусты на другом берегу реки. То ли пописать, то ли менять свои намокшие штаны? Но только издали сквозь редкие кусты внизу была видна ее голая задница, белая, как свежий снег в горах. Переодевшись, она вернулась помогать Хамиду с переправой.
Мулукандова Сара по весу была легче своих подруг и ни так сильно свисала к водяному потоку реки. Однако она плакала, постоянно вспоминала свою маму, молила Всевышнего и говорила заклинания на каком-то своем языке, который нам был совершенно неизвестен. Когда Мулукандова Сара скользнула по стропам переправы, то над ревущей водой горной реки раздался рев перепуганной Мулукандовой Сары во всю глотку, в то самое время быстро перебирала руками и ногами. Так что перебралась Мулукандова Сара на другой берег реки еще быстрее, чем ее беспокойная подруга. Там стала помогать однокурсникам с переправой.
После Мулукандовой Сары мы стали переправлять все свои рюкзаки с продуктами, альпинистским снаряжением и автоматы Калашникова вместе с боевым комплектом, которые мы подобрали на месте нашего заключения в пещере-ловушке возле поля с опийным маком. Часть боеприпасов мы взяли у душмана, которого сбросил нам под ноги мой волосатый друг Миша. Все остальное оружие нам достал Никифоров Сергей во время наших боев с душманами. Как жалко, что Никифоров Сергей так глупо погиб на горном перевале. Он прошел всю войну в Афганистане. Остался невредимым во время наших боев с душманами. Жаль парня.
Мы продолжили нашу переправу через горную реку Пяндж. Алишеров Хамид принимал на другом берегу наши вещи и боекомплект с автоматами Калашникова, с которых мы поснимали магазины с патронами, что-бы они случайно не стрельнули во время переправы на другой берег. Девушки забирали все, что получал от нас Алишеров Хамид и относили подальше в кусты от опасного берега с переправой. Так мы переправили свое имущество. Осталось только переправится троим и подготовить стропы для снятия с этой переправы.
Гиясов Морис тщательно проверил страховку на своем ремне и с легкостью скользнул по стропам переправы. Алишерову Хамиду и мне, только предстояло подстраховать Гиясова Мориса и продернуть его над свисающей серединой строп у самой воды, чтобы ему тоже не пришлось менять свои мокрые штаны, как Баратова Матлюба. Гиясов Морис без проблем коснулся другого берега реки и тут же принялся вместе с Алишеровым Хамидом перетягивать стропы переправы. Так как мы с Касымовой Зухрой были самые тяжелые по весу из нашей группы. К тому же Касымова Зухра была беременна и ей ни в коем случае нельзя было намокнуть в потоке ледяной воды реки, чтобы не простудить себя и своего будущего ребенка. Поэтому мы тут с двух сторон тщательно закрепили переправу выше, чем она была и покрепче натянули все стропы.
- Я должен тебя доставить домой живую. - сказал я, Касымовой Зухре, закрепляя на ней страховку. - Хватит на моей совести потери Никифорова Сергея. Подумай о своем будущем ребенке и о моей семье. У меня нет жизни на том берегу бес живой Касымовой Зухры. Нам надо всем вернуться живыми и вполне здоровыми.
Касымова Зухра ничего не ответила мне, лишь кивнула головой в знак согласия. Однако, тем временем, я тщательно проверил всю страховку на Касымовой Зухре и на переправе. Предусмотрел все возможные варианты крепления, которые могла бы попытаться отцепить Касымова Зухра. Только после этого сказал Касымовой Зухре, что можно начинать переправляться. Касымова Зухра обхватила стропы переправы руками и ногами, медленно скользнула на другую сторону реки Пяндж. Гиясов Морис и Алишеров Хамид подстраховывали Касымову Зухру на своей страховочной стропе на правом берегу реки. Я подстраховывал Касымову Зухру на левом берегу реки Пяндж. Когда Касымова Зухра коснулась ногами правого берега реки, то я показал Гиясову Морису чтобы он пристигнул Касымову Зухру карабином на стропе к своему кожаному ремню с кольцом. У меня не было к Касымовой Зухре никакого доверия, так как она все время думала про Сергея.
По своей весовой категории я был больше всех из нашей группы. Поэтому мы с обеих сторон переправы переставили стропы выше и надежнее чем прежде. Тем более, что меня страховать могли только с правого берега реки. На левом берегу реки уже никого не оставалось. Даже мой друг Миша куда-то исчез. Возможно, это он решил, что его миссия по нашему спасению уже закончилась и он отправился обратно в места проживания его предков из племени людей-птиц. Так что мне предстояло самому позаботиться о своей безопасности на левом берегу реки. Я посмотрел как закреплены стропы на случай обрыва одной из строп переправы, чтобы они могли под моей тяжестью захлестнуться петлей и удержать меня на весу. Затем я определил, как мы будем высвобождать стропы после разбора переправы через реку. Надо было сделать так, чтобы стропы без карабинов свободно могли выскользнуть из петли захвата и вернуться к нам на правый берег реки. Лишь после этого я закрепил карабины страховки и переправы, за кольцо на кожаном ремне моего пояса и за два кольца на двух парах строп переправы через реку Пяндж. Только тогда я повис ногами и руками на стропах переправы, которая сильно обвисла под моим весом. Парни потянули меня в свою сторону. Я стал помогать им, перебирая руками и ногами, чтобы ускорить процесс своей переброски через границу из Афганистана в Республику Таджикистан, от которой нас разделяли десять метров и два месяца нашей жизни.На самой середине переправы стропы под моим весом сильно провисли и грохочущие волны реки Пяндж стали доставать до моей задницы и спины. Тут я вспомнил Баратову Матлюбу, которой пришлось сверкать в кустах белой задницей меняя свои намокшие брюки. Теперь это предстояло проделать мне, так как я уже чувствовал, что скоро намокну весь от бурлящей воды. Но все-таки мне повезло больше чем Баратовой Матлюбе, так как парни успели меня выдернуть из под волн, прежде чем вода реки проникла под мои не промокающие альпинистские брюки. Уже в конце переправы я постарался сам быстрее выбраться на берег реки.
- Ужас! Какой ты все таки тяжелый! - воскликнули парни и девушки, вытаскивая меня на правый берег реки.
- Вы же сами хотели, чтобы я сохранил такой вес на случай употребления меня в пищу. - пошутил я. - Теперь представьте, как я стараюсь для вас, сохраняя свой вес во время похода в горах. Будете сыты мной.
- Нет уж! - возразила Мулукандова Сара. - Мне от тебя и кусочек хватит, так что ты лучше дальше похудей.
- Вот видишь, какая ты эгоистка! - заметил Гиясов Морис. - Только о себе думаешь, а то, что мы тоже кушать любим, ты не подумала. Так что, ты, Александр, подумай о нас тоже, сохрани свой вес до конца перехода.
- Хорошо! - согласился я. - Учту все ваши замечания и буду предельно упитанный. Только вот оружие свое все мне сдайте. Оружие нам больше не пригодиться. Мы сейчас на своей земле находимся и врагом у нас здесь нет. С каждым человеком мы сумеем договориться на своем языке, которые нам на Родине известны.
Парни в недоумении отдали мне свои автоматы Калашникова с боеприпасами, которые я тут же побросал в бурлящие воды реки Пяндж. Река поглотила сразу все оружие в тот же самый миг, словно хотела избавить нас от этого оружия. Ведь из-за этого оружия погибло много мирных людей, да и воюющих нам тоже жалко.
- Так будет лучше для нас всех. - подтвердил я, свой поступок. - Никому не нужно будет объяснять откуда у нас это оружие и уже никогда больше это оружие у людей не оборвет ни чьей жизни. Теперь мы почти дома.
Никто из группы ничего не сказал мне. Лишь по их лицам было заметно сожаление о том, что они расстались с оружием, которое оберегало нас несколько дней во время похода по горам Афганистана. Только благодаря этому оружию мы смогли отбиться от преследования врагов. Точнее, от тех, кто хотел захватить нас в рабство на плантации опийного мака. Как таково, врагов у нас в Афганистане не было. Попали мы туда, совершенно случайно. Можно сказать, что против своей воли. Так судьба распорядилась, которая направила нас в этот горный массив. Теперь у нас была одна дорога, это через плоскогорье Памира и прямо домой.
Вот уже третий день мы петляем по горным тропинкам Памира. Словно дикие животные собираем пищу, которая растет на альпийских лугах Памира и на кустиках в расщелинах скал. Обходим стороной снежные вершины, которые нам не нужно преодолевать. Мы на своей территории и поэтому нам нужен самый безо-пасный путь к дому. Тем более с беременной Касымовой Зухрой быстро передвигаться невозможно. Нам нужно добраться до ближайшего современного населенного пункта и передать Касымову Зухру на проверку в больницу. Возможно, что ей уже давно нужна помощь от врачей, чтобы ее плод был в полной сохранности. Мы стараемся всячески поддерживать хорошее состояние беременной, подкармливаем ее самыми лучшими продуктами, которые имеются в нашем запасе и которые мы находим у дикой природы в горах Памира. Касымова Зухра украдкой подкладывает нам продукты из своего запаса. Мы делаем вид, что не замечаем этого, а сами тоже тайком подкармливаем Касымову Зухру. Стараемся поддержать Касымову Зухру и ее ребенка, который, тут несмотря на наши трудности во время перехода в горах, быстро растет в утробе матери. Живот Касымовой Зухры заметно выпирает из под альпийской одежды. Касымовой Зухре становится тяжело передвигаться. Но мы как загнанные звери обходим стороной не большие поселения в горах. У нас нет никакого доверия к людям после пещеры-ловушки, в которую мы попали в горах Афганистана. Поэтому мы идем горными тропами, которые проложили дикие звери Памира. Всего один раз под вечер мы вышли на трассу, чтобы незаметно пересечь небольшое горное плато, очень сильно похожее на горное плато, которое мы использовали с солдатами на обеденный перерыв. Здесь также дорога уходит в сторону заснеженных вершин. Но нам нужно двигаться в другом направлении. Мы уже устали от гор за время нашего перехода по горам Индии, Пакистана и Афганистана. Даже не вериться, что мы смогли преодолеть такой длительный путь через границы трех государств. Теперь вот несколько дней блуждаем по горам на своей территории.
Конечно, в нашем переходе через горы большая заслуга Миши, моего волосатого друга. Если бы не Миша, то вряд ли бы мы смогли преодолеть такое расстояние сквозь горы. Благодаря тому, что Миша хорошо знает горы, он смог провести нас самым кратчайшим путем через многочисленные пещеры, ущелья и горные долины трех стран. Без Никифорова Сергея мы не смогли бы отбиться от душманов в горах Афганистана. Как жалко, что сейчас Миши и Никифорова Сергея нет рядом с нами. Может быть поэтому мы никак не можем выбраться из этих гор куда-то к цивилизованному миру людей, куда закрыта дорога моему другу Мише из племени людей-птиц. Мы как бы заблудились меж двух миров, во времени и пространстве. Не можем выбраться из этого лабиринта, в который забросила нас судьба. От нас давно пахнет, как от диких зверей. Мы давно забыли, когда раздевались догола. Естественно, что и купались давно. Только брызгаем себе на лицо родниковой водой, когда встаем после сна перед очередным марш-броском по горам. Ну, еще зубы поласкаем, чтобы они у нас не сгнили от грязи. Корешками "кислячки", которые едят в Средней Азии, иногда чистим зубы, когда находим это растение на альпийских лугах. Другой гигиены никакой нет. Девчонки давно использовали всю вату на прокладки во время менструации и завидуют Касымовой Зухре, что она беременна и ей не требуется пользоваться ватой на прокладки во время месячных. Касымовой Зухре нельзя позавидовать. Она беспокоиться о том, что ей придется рожать в горах, если мы до конца лета не доберемся до своего дома или хотя бы до большого города. Всячески подбадриваем Касымову Зухру. Стараемся нести ее вещи.
С тех пор, как мы перешли границу Советского Союза, большую часть времени мы шли вдоль реки Пяндж. Затем повернули по руслу реки Пяндж строго на север и в последний раз решили по карте определить свое место нахождения в горах Памира на территории Союза Советских Социалистических Республик. Мы посмотрели на карту и обалдели. Так как несколько дней болтаемся по границе между СССР и Афганистаном.
- Вот тебе и наша бдительная пограничная армия! - воскликнул Гиясов Морис. - Мы столько много дней нарушаем границу между двух государств и нас до сих пор никто не задержал за нарушение границы СССР.
- Возможно, что уже давно нет Советского Союза. - сказал Алишеров Хамид. - Нет СССР. Нет тут границы.
- Да ты, что совсем рехнулся! - заорал я, на Алишерова Хамида. - Такого просто не может быть. Нашу страну пытались завоевать ее враги всех мастей. Никому не удалось этого сделать. Тем более, что сейчас у нас в стране полная демократия и путь развития капитализма. У нашей страны уже совсем нет никаких врагов.
- Александр! Прекрати орать! - закричала на меня, Мулукандова Сара. - Ты сам во всем виноват, что мы постоянно нарушаем границу Советского Союза и Афганистана. Без толку болтаемся по этим горам. Это ты нам говорил, что надо обходить все населенные пункты, дороги и в особенности людей, чтобы не угодить в ловушку. Вот мы и обходим без конца населенные пункты, дороги и в особенности людей, то в Афганистане, то в Советском Союзе. Так и будем болтаться, пока у Касымовой Зухры начнутся схватки беременности...
- По твоему, нам надо сдаться первому попавшемуся человеку? - стал, оправдываться я. - Тот человек окажется душманом и тогда Касымовой Зухре придется рожать где-то в зиндоме или в пещере-ловушке. Здесь все в кишлаках одинаково одеты, как в Афганистане так и в Таджикистане. Не будем же мы их спрашивать кто они на самом деле. Так что у нас один выход, это двигаться строго на север вдали от населенных пунктов, дорог и в особенности людей. Пока не увидим вдали современный город Советского Союза с надписью на русском или таджикском языках. Таким ближайшим городом может быть город Хорог. Примерно, неделю ходьбы. Другого выхода у нас нет. Мне также как и вам хочется быстрее вернуться домой, целым и невредимым. Мы прошли с вами горные массивы Каракорума, Гиндукуша и Памира. Пересекли границы Индии, Пакистана, Афганистана и Советского Союза. Осталось набраться терпения и целыми вернуться к себе домой.
Мы долго спорили на разные темы. Но в конце концов решили немного удалиться от границы в глубь гор Памира на территории своей Родины. Ведь нас пограничники с обеих сторон границы могли просто пристрелить как обычных нарушителей границы и даже разбираться не станут о причине нарушения границы Советского Союза. Ведь никому ни дали никакого право нарушать границу нашего государства. Нам надо до крупного населенного пункта или города обходить всех людей и кишлаки. Затем всей группой сдаться властям.
Мы так и сделали, как договорились. Поднялись на несколько километров к востоку от русла реки Пяндж и стали двигаться строго на север параллельно устью реки Пяндж. По нашим расчетам мы должны через неделю прийти к городу Хорог или дойти до реки Гунт, а там подняться по руслу этой реки на восток и прийти в город Хорог, мимо которого протекает река Гунт. Лишь бы только в пути не задержали наши пограничники.
Непонятно, как это случилось или мы разучились считать дни, но через неделю мы не подошли к городу Хорог и к руслу реки Гунт. Может быть, среди многочисленных притоков реки Пяндж и сухих русел бывших речушек была река Гунт, которую мы пересекли и не признали за реку Гунт. Но уже на десятый день нашего пути строго на север, мы поняли, что у нас на пути больше не будет города Хорог и русла горной реки Гунт. Ранним утром, когда мы уже приготовились к своему движению по ущелью, вдруг, мы увидели на другой стороне ущелья большую дорогу, по которой медленно поднималась в гору колонна людей с подводами, на лошадях, пешком и на нескольких небольших машинах. За пару километров до этой колонны, ближе в нашу сторону, группа вооруженных людей, что-то делала на пути продвижения колонны. Мы стали внимательно вглядываться в эту картину и быстро догадались, что небольшая группа вооруженных людей готовит засаду колонне и закладывает взрывчатку в огромную скалу нависшую над горной дорогой. От этого могут быть человеческие жертвы. Погибнут совершенно невиновные люди. Надо было нам как-то помочь людям с колонны. Но мы были слишком далеко от колонны и нас они могли не услышать. Люди в засаде были немного к нам ближе. Они не станут стрелять в нас, так как не дадут себя заметить с колонны. Надо тут что-то делать?
- Вот где нам пригодились бы автоматы! - упрекнул меня, Гиясов Морис. - Ты зря их выкинул. Мы сейчас могли бы открыть выстрелы в воздух и спугнуть вооруженных людей из засады. Так спасли бы колонну людей.
- Тогда бы нас с обеих сторон могли пострелять. - как бы оправдываясь, сказал я. - Так что ты лучше подомай о том, как нам предотвратить гибель людей и самим не погибнуть от стрельбы с обеих сторон дороги.
- Вооруженные люди из засады в нас не будут стрелять. - подсказал нам, Алишеров Хамид. - Мы находимся выше всех и дальность, это препятствие для стреляющих. Они и без того стрелять в нас не будут, чтобы ни дать обнаружить себя. Надо воспользоваться укрытием и сильно кричать. Так нас услышат люди с колонны.
Мы начали кричать, что было мочи. Колонна нас не услышала. Зато услышали вооруженные люди из засады и стали угрожать нам оружием. Мы стали еще сильнее кричать во всю глотку. Нас все равно не слышали.
- Посмотрите! Посмотрите туда! - стала нас отвлекать Касымова Зухра, показывая пальцем выше вооруженных людей из засады. - Там, наверху, снежный человек! Вон! За большими камнями сидит. Смотрит на нас.
Только сейчас я увидел черную голову Миши над серыми скалами среди зеленых кустов. Миша внимательно следил за нашим движением. Видимо, это наши крики утратили его бдительность, которую соблюдал он во время нашего перехода сквозь горы Гиндукуша. Но тут его привлек наш неожиданный крик и Миша вы-сунулся из своей засады пытаясь понять причину нашего беспокойства. Миша хотел нам тут как-то по-мочь.
- Это не снежный человек! - радостно, воскликнул я. - Это мой друг Миша, который помог нам пробраться через весь горный массив Гиндукуша. Я после вам все расскажу. Сейчас надо тут привлечь Мишу к нам на помощь, чтобы он напугал людей из засады и устроил в горах переполох. Так сможем спасти колонну людей.
- Ми-ша! Бро-сай ка-мни вниз! - стал кричать я, что было сил. - Ми-ша! По-мо-ги нам! Бро-сай ка-мни вниз!
Как я ни старался кричать, но Миша меня не мог понять. Он сидел в своей засаде и, возможно, думал, что его никто не видит. Тогда я стал кричать ему и показывать руками на камни. Но Миша все равно никак не мог понять моей просьбы и продолжал украдкой поглядывать на нас из зеленых кустов за серыми камнями.
- Ми-ша! По-мо-ги нам! - стали кричать мы всей группой. - Бро-сай камни вниз! Ми-ша! По-мо-ги нам! Ми-ша!
Миша долго никак не мог понять, чего от него хотят люди. Тем временем колонна все ближе и ближе подходила к засаде и с нее стали смотреть на нас. Никто из колонны не мог понять, что это кричат люди с другой стороны ущелья. Но все-таки движение колонна замедлила. В нашу сторону стали показывать руками.
- Ми-ша! Бро-сай ка-мни вниз! - продолжали кричать мы и сами стали кидать камни вниз ущелья. - Ми-ша!
Наконец-то, Миша понял нас и стал вниз бросать огромные камни, которые тут же устроили обвал. Вооруженные люди из засады поняли, что их заметили с разных сторон ущелья, они поспешили поджечь бикфордов шнур на взрывчатке и стали отходить подальше в свое укрытие. Там стояла легковая машина "Жигули".
- Ми-ша! Ухо-ди! - стал кричать я, показывая в сторону - По-ги-б-нешь! Быс-тре-е ухо-ди! Ми-ша! Ухо-ди!
Миша никак не мог понять, чего сейчас я от него хочу. Он просто передвигался в сторону убегающих вооруженных людей из засады и продолжал кидать в них камни. Тут его заметили убегающие люди и с раздирающими душу воплями от страха, кинулись бежать подальше от Миши, беспорядочно стреляя в разные стороны. Миша никак не мог понять, что ему надо спрятаться в укрытие от стреляющих в него людей и продолжал бросать на них огромные камни, которые вызвали новый огромный обвал и погребли под ним всех убегающих вооруженных людей. В этот момент под скалой раздался взрыв. Каменная глыба рухнула прямо на проезжую часть дороги в сотне метров от колонны. К этому времени колонна приготовилась к обороне, от беспорядочно стреляющих за поворотом дороги. Колонне не было видно происходящего там за огромной скалой. Скола прикрывала резкий поворот дороги. Когда произошел взрыв огромной силы и каменная глыба рухнула вместе с Мишей, то всем в колонне стало видно, что там сверху камней лежит волосатый человек.
- Не стреляйте! - закричал я. - Это человек! Он спас вам жизнь! Не стреляйте в него! Ми-ша! Я помогу тебе!
Отцепившись от Касымовой Зухры. Я словно безумный бросился вниз ущелья к дороге, пытаясь защитить своего друга далекого детства. Вся наша группа последовала за мной. Мы все бежали размахивая руками и кричали, чтобы никто не стрелял в нашего спасителя, который помог выжить ни только нашей группе, но и целой колонне людей. Теперь Мишу могли убить просто, потому, что он не такой как мы, волосатый человек. Видимо, это наш яркий наряд альпинистской одежды и отчаянное размахивание руками без оружия, привели в замешательство людей из колонны. Никто не решился стрелять в нашу сторону, тем более что с противоположной стороны дороги в колонну уже не стреляли. Лишь пыль после взрыва весела над ущельем.
- Это не снежный человек. - выскочив на дорогу, сказал я. - Он просто волосатый человек. Он спас всех вас.
Все, что я смог выдавить из себя и тут же потерял сознание, рухнув прямо на глыбу камней. Я даже не успел сообразить, что, вдруг, произошло со мной. Только почувствовал, как мышцы на моей спине сжимаются и позвоночник начинает замерзать. Какое-то мгновение я еще мог контролировать сознание своего разума.
"Паралич!" - в ужасе, подумал я. - "Вот и все. Приехали. Теперь буду инвалидом на всю остальную жизнь".
Мне даже в бессознательном состоянии стало страшно от того, что травма моего детства обратно напомнила мне о себе. Ужас страха охватил все мое подсознательное состояние духа. Мне никак не хотелось думать о том, что теперь я могу остаться парализованным до конца своей жизни. Лучше бы я погиб в горах.
"Он умрет или будет инвалидом на всю жизнь.". - промелькнули в моей голове, слова лечащего доктора, которые он тогда в детстве сказал моим родителям, когда я был без сознания. После того, как меня сбил мотоцикл. Также как в детстве, я не был согласен с "приговором" своего доктора. Во мне все трепетало и пыталось вырваться наружу, чтобы спасти меня и мою душу. Моя душа и подсознание, словно выбрались из моего тела и метались вокруг меня, пытаясь найти защиту в мере моей жизни, которая была отпущена судьбой. Я никак не мог прийти в себя, хотя мой разум постоянно твердил мне, что я еще молод и мне еще надо жить. Тело мое не слушалось и не подавало никакого движения к моей дальнейшей жизни. Так я был мертв.
В этот самый страшный момент моей жизни, я словно почувствовал, как мое тело медленно поднимается от острых камней впившихся в спину и начинает парить куда-то в сторону от меня. Я понял, что еще одно мгновение и мое тело разделится с душой, будет летальный исход жизни. Что-то обратно затряслось во мне, как бы в последней попытке перед финишем жизни. Я тут же открыл глаза и увидел над собой лица людей, которые чему-то интересному улыбались. Никак не мог понять, что со мной случилось и в чем радость?
- Ну, ты, Александр, даешь! - удивленно, воскликнул Гиясов Морис. - Мы тебя чуть не потеряли. Вставай!
- Разве можно тут потерять в горах такой большой и вкусный кусок мяса. - вяло, пошутил я, под общий смех.
Лишь сейчас я понял, что это меня несли на руках, а я думал, что начинаю прощаться со своей жизнью. Меня положили на чей-то стеганый халат-курпачи и стали рассматривать со всех сторон. Возможно, что люди подумали о моем ранении. Ведь всюду стреляли и могли зацепить. Пуля дура, она не разбирает куда летит. Сгоряча я мог и не почувствовать своего ранения. Но у меня болели только те части тела, которыми я ударился об острые камни во время падения без сознания. Спина медленно расслаблялась. Мышцы постепенно принимали нормальное состояние. Лишь вся спина была мокрой от холодного пота, который стекал струйками на халат-курпачи. Мне стало неприятно лежать в собственном поту. Тут я вспомнил о взрыве.
- Что с Мишей? - вдруг, вспомнил я, про своего друга, пытаясь встать с места. - Куда вы его дели? Где он?
- Как только ты рухнул на землю, - ответил Гиясов Морис, - он тут же вскочил на ноги, куда-то сбежал от нас.
- Ты лежи. - остановила меня, Касымова Зухра, когда я попытался подняться. - Тебе надо прийти в себя. Это у тебя стресс от сильного напряжения за все переживания. Отдохни немного тут. Все скоро у нас пройдет...
Я ни понял, что имела в виду Касымова Зухра, что это "у нас все пройдет"? Жизнь или поход через горы? Но я ни стал у нее спрашивать и через пару минут поднялся, когда все уже оставили меня в покое. Мне нужно было разобраться с тем, что происходит вокруг нас и как нам быть дальше. Ведь мы еще не у себя дома.
- Вот! Возьми! - сказал Гиясов Морис, протягивая мне мое зеркальце. - Это твой друг оставил нам на память.
- Вы извини меня, что я вам не рассказал про своего друга. - сказал я, своей группе. - Мы с ним знакомы с самого детства. Здесь я его случайно встретил. Точнее, это он меня вспомнил и нашел в горах Гиндукуша...
- Ладно! Хватит тебе оправдываться. - остановил меня Гиясов Морис. - Благодаря тебе и твоему волосатому другу, много людей остались живы и все эти люди своей жизнью обязаны вам. Спасибо от всех за спасение.
Гиясов Морис показал на толпу людей внимательно с удивлением разглядывавших наш вид. Видимо, что они до сих пор не могли понять. Откуда это мы взялись с таким ярким видом в этих горах? По сравнению с людьми из этой колонны, наша группа выглядела грязными обезьянами в пестрой одежде, которые сбежали из зоопарка и долго не мылись. Вот теперь вернулись к людям. Оставалось нас отмыть и сдать в зоопарк.
- Вы откуда это взялись тут в горах? - спросил меня, мужчина с окладистой черной бородой. - Кто вы такие?
- Мы были на археологических раскопках в горах Гиндукуша. - объяснил я, бородатому мужчине, знакомые черты лица которого узнал не сразу. - Заблудились в горах. Вот нас мой друг вывел оттуда. Но свел нас с тобой Аллах. Ведь это ты, Джафар, сказал мне полтора года назад, когда ехал к своему братишке Сафару на свадьбу в город Душанбе, что даст Аллах, мы еще с тобой встретимся. Вот мы и встретились, благодаря Аллаху. Ну, как твой братишка? Свадьба хорошей была? Братишка подарил тебе племянника? Как они там?
- Я очень рад, Александр, что мы с тобой встретились. - грустно улыбаясь, ответил Джафар. - Но братишка Сафар никогда не подарит мне племянника. Его свадьбу расстреляла банда Хайратова Ахмада. Вот уже полтора года я ищу эту банду, чтобы отомстить им за гибель своего братишки. Ахмад надругался над нами.
- Извини, Джафар, что так мы встретились. - с сожалением, сказал я. - Мои соболезнования тебе за брата.
Мы обнялись с Джафаром, как старые друзья. Затем Джафар приказал своим людям накормить нас тем, что было у них в колонне. В основном, это были - куски жаренного и вареного мяса, лепешки из ржаной муки, домашние напитки и различная зелень. По всему было видно, что колонна этих людей давно уже не была дома. Только в отличии от нашей группы, они выглядели более опрятными и от них дурно не пахло. Выходит, что они общаются с местным населением и спят в домах, чего об нас не скажешь. Мы уже и дома людей, почти, стали забывать. Еще бы немного и мы превратились в диких животных с обликом обычных людей. Даже люди-птицы, которые оторваны от цивилизации, в нашем понятии, не выглядели своим внешним видом так плохо и дико, как сейчас здесь выглядели мы люди, по сравнению со своими соотечественниками.
Пока наша группа кушала, люди Джафара разбирали завал на дороге, чтобы вытащить трупы погибших противников и расчистить дорогу для своего продвижения дальше в горы. В колонне было несколько десятков человек. Все они были наполнены местью за своих родственников погибших от рук банды Хайратова Ахмада. Вот уже полтора года они рискают по горам Таджикистана, чтобы найти убийц своих родственников. Но по рассказу Джафара, кто-то постоянно контролирует продвижение их колонны и устраивает им засаду, как это произошло сейчас на дороге ведущей в Горный Бадахшан. Только сейчас я понял, что мы каким-то
образом ухитрились обойти город Хорог. Примерно, целую неделю шли зря, когда могли из города Хорог быстрее добраться домой. Ну, что поделаешь, значить так судьба была предрешена, провести нас в обход.
- У нас беременная женщина. - обратился я, к Джафару, когда мы закончили кушать. - Нам нужно показать ее врачу. Так что мы с вами в город Хорог не пойдем. Нам легче двигаться вниз домой. Нас там ждут давно.
- Спасителей так не провожают. - сказал Джафар. - Я выделю вам машину и охрану сопровождения. Они вас доставят в целости и сохранности до ближайшего населенного пункта с доктором. Мои люди вам помогут.
Джафар выделил нам свой личный газик, на котором мы с ним тогда ехали до города Душанбе. Приказал положить в машину продукты и теплые халат-курпачи для беременной. Сам проверил бак наполненный бензином и подозвал к нам трех парней, которые будут нас сопровождать до ближайшего населенного пункта.
- Мы не поедем с ними! - возразил я, как только узнал, кого Джафар дает нам в охрану на сопровождение.
- Почему не поедешь? - удивленно, спросил Джафар. - Я даю вам самых надежных воинов из своего отряда.
- Эти люди убийцы. - ответил я. - Извини, Джафар. Я не могу убийцам доверить жизни своих однокурсников.
- Я уважаю тебя! - вспылил Джафар. - Но всему бывает придел. Эти люди убивают тут только своих врагов.
- Дряхлый старик, сторож университета, не мог быть им врагом. - возразил я. - Они убили его, как шакала.
- Ну, это уже слишком! - закричал Джафар, выхватывая из-за пояса пистолет. - Если ты, сейчас, не подтвердишь свои слова, то я вынужден буду тебя пристрелить. Подтвердишь их виновность, тогда они умрут здесь.
- Мы все можем подтвердить это! - сказал Гиясов Морис. - Вся наша группа присутствовала тогда, когда эти трое парней грабили бар университета и там застрелили дряхлого старика сторожа. Пострадала и девушка.
- Однокурсники и друзья не могут быть свидетелями. - возразил Джафар. - Кто еще подтвердит эту версию?
В отряде наступила пауза. Все "воины" этого отряда зло смотрели на нашу группу. Они даже забыли, что всего час назад мы спасли им жизни. Когда уберегли от засады устроенной им врагами. Каждый из спасенных нами людей, был готов разорвать нас при малейшем нашем движении. Мы молчали. У нас не было других доказательств того, что именно эти люди убили старика сторожа. Наша жизнь была в руках Джафара.
- Джафар! Я! Твой воин! Могу подтвердить! - вдруг, за спиной, услышал я, знакомый голос. - Это все правда.
В это время, Саид, убийца старика, который был ближе всех ко мне, выхватил пистолет из-за пояса, но, в тоже мгновение, за моей спиной раздался выстрел и Саид тут же свалил мне под ноги. Я медленно повернулся в сторону спасителя и с трудом узнал своего друга Курбанова Мирзо, которого я уже считал погибшим.
- Вот, паразит! - засмеялся я, обнимая друга. - Ты что так долго молчал? Меня могли убить в любое время!
- Здесь в горах, я никак не мог признать в бомже, своего интеллигентного друга. - ответил Курбанов Мирзо.
В это время раздались, почти одновременно, сразу два выстрела. Мы посмотрели в сторону выстрелов и увидели убитыми на земле двоих парней, друзей убитого Саида. Видимо, это они сами застрелились, чтобы не ожидать над собой суда своих соотечественников. Никто не сожалел об этом самоубийстве. Все тут же стали подходить и плевать на эти трупы убитых соотечественников, которые опозорили честь этого отряда. Затем, Джафар приказал собрать все трупы убитых из банды Хайратова Ахмада и побросать их в глубокое ущелье на съедение хищникам. Как часто говорят горцы. - "у противника "шакала" - смерть как у шакала".
- Тебе не надо искать банду Хайратова Ахмада в горах Памира. - сказал я, Джафару, когда мы с ним отошли в сторону от его людей. - Его банда, я так думаю, находится значительно ближе к Центру. Искать надо там.
- Откуда ты знаешь? - удивленно, спросил Джафар. - Мы его уже полтора года ищем в горах Таджикистан.
- Думаю, что ты теперь у меня не будешь требовать свидетелей. - ответил я. - Доказательства у меня на этот счет найдутся. Только я передам их тебе без свидетелей, по указанному тобой адресу. Договорились?
- Нет! - возразил Джафар. - Ты мне эти доказательства передашь лично в руки без свидетелей. Я не хочу, чтобы эти ценные доказательства пропали где-то, вместе с тобой, на длительное время. Мы встретимся!
- Хорошо! - согласился я. - Мы с тобой встретимся в воскресенье в девять часов утра в центральном парке в городе Душанбе. Я тебя там сам найду. Мне не хочется, чтобы за тобой там был хвост. Возможно, что в твоем отряде еще остались люди из банды Хайратова Ахмада. После они могут уничтожить всю мою семью.
- Я тут с тобой согласен. - ни стал возражать Джафар. - Мне не хочется тебя еще раз подставлять под пулю.
На этом мы закончили беседу с Джафаром. Он специально растянул паузу по разборке завала дороги, чтобы никто не догадался, что у него возникло решение обратного возвращения после разговора со мной. Джафар торопил своих людей расчищать дорогу, а сам посматривал на часы. Видимо, что до ближайшего населенного пункта нужно какое-то время, на которое Джафар и рассчитывал. Так что у него было время на отвлеченный момент по обратному возвращению. Чтобы возможные люди Хайратова Ахмада не заподозрили меня в сговоре с Джафаром. У меня все-таки было подозрение, что тут были и тайные агенты Хайратова.
- Ты, извини меня, что так неприлично получилось тогда в городе Душанбе. - сказал я, Курбанову Мирзо. - Я думал, что тебя сильно ранили солдаты или даже убили. За то спасибо твоему дяде. Если бы не он, то меня могли расстрелять люди из вашего окружения. Как сейчас твой дядя? Жив и здоров? В семье все хорошо?
- Мой дядя погиб в тот вечер. - грустно, ответил Курбанов Мирзо. - Меня тогда легко ранили в другом бою.
- Я глубоко соболезную тебе, за гибель дяди. - сказал я, Курбанову Мирзо. - В том, наверно, есть и моя вина.
- Твоей вины никакой нет. - ответил Курбанов Мирзо. - Дядю моего убили в другом месте города Душанбе.
Мы еще долго разговаривали о своих делах и о времени, пока Джафар не приказал своему отряду разворачиваться в другую сторону. Никто ни стал обсуждать неожиданное решение своего вожака. По лицам лю-ей было видно, что они даже рады такому неожиданному повороту событий. Возможно, что они уже давно не были дома и им всем хотелось вернуться к своему очагу, который они оставили из-за мести противнику.
Курбанов Мирзо пошел к своим людям, за которыми он был закреплен Джафаром. Я присоединился к своей группе. Все три наши девушки сели в машину Джафара. Я отказался садиться рядом с шофером. Мне никак не хотелось выделяться среди других. Так что я сел на подводу со своими парнями. Джафар сел рядом с водителем своей машины и колонна медленно двинулась в сторону долины. Видимо, что лошади хорошо отдохнули во время разборки завала на дороге и еще к тому же мы двигались под гору, так что колонна, постепенно, стала набирать скорость. Вскоре пришлось сбавить скорость, чтобы не разбиться на поворотах.
Во второй половине дня мы прибыли в какой-то большой кишлак, в котором была небольшая чайхана. Нас приветливо встретил чайханщик. Он тут же стал давать указание своей семье, чтобы накрывали гостям на стол под навесом. Сразу было видно, что Джафар и чайханщик знакомы. Вероятно, что это была у них уже не первая встреча. Они называли друг друга на "ты", как старые друзья. Только передо мной чайханщик постоянно раскланивался, как перед своим раисом. Наконец, мне все это надоело. Я сказал Джафару, чтобы чайханщик не обращался со мной так. После этого чайханщик перекинул свою любезность на Гиясова Мориса, который выглядел не много интеллигентнее других, а мы с Джафаром со стороны уже посмеивались над этой сценой. Гиясов Морис, не привыкший к таким любезностям, краснел перед нашими девчатами и раздувался от злости. Девчонки смеялись в открытую. Подшучивали над Гиясовым Морисом за его любезности.
Впервые, за длительное время нашего перехода сквозь горы Гиндукуша и Памира, наша группа ела горячие продукты домашней кухни. На первое блюдо нам подали суп шурпо с говяжьим мясом и свежими овощами. Вторым блюдом была мясная поджарка с макаронами и томатной пастой, блюда посыпаны зеленым луком и петрушкой. К первому и второму блюду горячие лепешки. Ну, как тут не вспомнить стихи неизвестного мне поэта про традиционный напиток народов Востока:
Всему свой срок, всему свой час,
И после сытного обеда.
Отраден, каждому из нас
Чай, как приятная беседа.
Первый обед для нашей группы на "большой земле" прошел, также быстро и не заметно, как и время отпущенное нам в пространстве нашего понятия обычной жизни, которое не связано с экстремальными событиями и серьезными переживаниями. Мы, уже было привыкшие к постоянному явлению в наших повседневных марш-бросках по горным перевалам, были весьма удивлены тому, что за обедом не последовали сборы, которые поднимали нас с места и отправляли в расщелину расположенную между снежными вершинами гор. Нам уже не требовалось рисковать жизнью для того, чтобы пройти опасный участок по карнизу у самого края бездонной заснеженной пропасти. Ничто и никто не угрожал нам в не изведанных нами пещерах, где могла ждать искусственная ловушка, подстроенная коварными людьми, которые превращают в рабов себе подобных. Мы могли спокойно отдыхать за столом в этом маленьком кофе и не думать о своей судьбе.
Мне было интересно проследить за тем, как будет Джафар рассчитываться с чайханщиком, за обед своего отряда. Прикладом автомата, просто спасибо или деньгами. Ведь этот обед стоил больших денег, а по виду кишлака, здесь живут далеко не богатые люди. Возможно, что несколько баранов и корову зарезали к тако-му большому столу. Накроют пару таких столов и будут либо богатые, либо нищие. Все зависит от того, как с ними будут расплачиваться гости за такой обед. Вот и сейчас настало время расплачиваться за гостеприимство хозяина этой чайханы. Гости съели все, что было за столом и медленно продолжали пить зеленый чай. Хозяин чайханы тоскливо сидел в углу своего заведения и изредка поглядывал в сторону Джафара.
Джафар подозвал к себе двоих рослых парней, которые сильно похожи на него. Видимо, что это его братья. Иметь таких взрослых сынов возраст Джафара не позволяет. Они переговорили между собой на таджикском языке и Джафар достал из кармана пачку сторублевых купюр. Не глядя, Джафар разделил пачку денег на две половины и одну из них отдал подошедшему к нему чайханщику, который, не считая денег, поклонился Джафару, довольный пошел в свою кибитку. Мне было не понятно. Джафар заплатил ему больше нужной суммы или у таджиков не принято считать деньги за накрытый стол во время присутствия заказчика, как бы не унижая гостя своим не доверием. Однако, по лицу чайханщика не было заметно, чтобы он остался за деньги не довольным. В любом случае, больше чайханщика я не видел. Вероятно, что он считал деньги.
Отряд Джафара и наша группа обратно вышли на дорогу. Мы сразу расселись по своим местам. Колонна двинулась дальше, провожаемая взглядами пацанов, которые стояли возле дувалов и собственной грязью едва отличались от домашних глиняных дувалов. Они словно были потомками из племени людей-птиц, которых не было видно при свете солнца вовремя сбора в носилки останков своих родичей из могилы предков. Когда мы с Юркой ходили на охоту за кекликами на плоскогорье за рекой Кафирниган. Так и мальчишки кишлака сейчас тут почти полностью сливались глиняным цветом кожи с глиняным цветом высоких дувалов.
К вечеру мы пересекли по мосту приток Пяджа, реку Мургоб и уже издалека заметили мерцающие огоньки города Рушан, который по своей величине уступал нашему городу Кофарнихон. В городе Рушан была небольшая больница и колхозная гостиница (караван-сарай) для гостей. Колонна сразу направилась к больнице. Джафар решил меня и Касымову Зухру поселить на обследование в эту больницу и рано утром забрать нас отсюда в дорогу домой. За день мы должны были разъехаться по домам. Через два дня предстояла встреча с Дафаром в городском парке. Там надо ему передать копию кассеты с записью беседы собрания мафии.
- Проходите, уважаемые гости! - любезно встретил нас с Касымовой Зухрой врач, который своим видом больше был похож тут на местного шамана, чем на современного доктора, одетого в пестрый чапан с платком.
- Мы вас посмотрим. - продолжил говорить доктор. - Джафар сказал, что вам обеим нужна хорошая медицинская помощь и отдых в больнице. Проходите в палату, там вы переоденетесь и я вас сразу обеих проверю.
Доктор пригласил нас в приемную палату и санитарка тут же приготовила нам больничную белоснежную одежду. Я хотел, было встать, чтобы мне переодеться где-то в другом месте, дальше от Касымовой Зухры.
- Доктор! Я здесь у вас в больнице одна не останусь. - сказала Касымова Зухра, придерживая меня за руку.
- Я вас не собираюсь разлучать с мужем. - ответил доктор. - Мы вам отведем отдельную палату, а сейчас, пожалуйста, вы полностью разденьтесь и лягте на кушетку. Я всюду буду вас обследовать. Как у вас дела?
Касымова Зухра посмотрела на меня с мольбой. Я не посмел выйти из приемной палаты. Видимо, что ей было спокойнее быть обнаженной в моем присутствии, чем с этим незнакомым ей доктором, которого, возможно, уже после завтра она больше никогда не увидит. Со мной же Касымова Зухра провела рядом много дней и ночей, я ни разу не позволил никакого домогательства к ней. Только когда было сильно холодно в пещерах во время ночлега, то Касымова Зухра сама прижималась ко мне и просила меня, чтобы я согрел ее своим дыханием. Вот и сейчас, в ее глазах была мольба о помощи и спасении. Я не мог себе позволить оставить Касымову Зухру одну в этой больничной палате, один на один с доктором, который похож на шамана.
Касымова Зухра обнажилась полностью. Я удивился, какой белоснежной была ее нежная кожа. Долго закрытая в одежде, тело Касымовой Зухры словно испарялась от парникового заключения. Легкие струйки пара поднимались от ее белоснежной кожи и кожа от чисто белой, становилась бледно-розовой, как тот таинственный свет в пещерах племени людей-птиц. Постепенно, кожа на теле Касымовой Зухры стала такой нежной, как у только что народившегося ребенка. Я еле сдерживал себя, чтобы, случайно, не коснуться такого прекрасного тела этой девушки, которая была не доступна мне. Так как я женат и она уже давно беременна.
В это время доктор внимательно прослушивал и просматривал Касымову Зухру со всех сторон. Лишь в ее промежность он не решился заглянуть. Вероятно, что он ничего не понимал в гинекологии или просто постеснялся этого сделать в моем присутствии. Ведь, он считал меня ее мужем. Ну, раз муж рядом, то как-то не прилично доктору заглядывать в промежность беременной женщины. Хотя сама беременность Касымовой Зухры была заметна и без обследования. Живот выделялся больше обычного и зародыш уже начинал подавать признаки своей жизни. Наверно у Касымовой Зухры был, примерно, четвертый месяц беременности?
- У вас все нормально, уважаемая. - сказал доктор, после обследования. - Вам даже лекарство не стоит принимать. Вы просто сильно переутомились в дальней дороге. Примите душ. Хороший отдых и можно домой.
По моим накаченным мышцам было видно, что я не нуждаюсь во врачебном обследовании. Мне тоже нужен был хороший отдых и приятный душ, в который нас с Касымовой Зухрой тут же сразу направили. Душевая комната находилась рядом с приемной палатой через коридор. Нам уже ничего не пришлось предпринимать, как только накинуть на голое тело больничные халаты и пройти в душевую комнату, в которую нас тут проводила толстая санитарка средних лет. Она осталась в раздевалке рядом с нашей больничной одеждой, а мы с Касымовой Зухрой зашли в тесную кабину с душем. Там было так тесно, что мой член постоянно натыкался на тело Касымовой Зухры. Тут я себя едва сдерживал от естественного возбуждения между мужчи-ной и женщиной. Касымова Зухра сама вся трепетала, то ли от моего присутствия, то ли от струящейся воды, которая несмотря на жаркое лето была довольно прохладная для нежного тела женщины. Только нам некуда было деться. Мы едва сдерживая себя от половой страсти, старались больше заниматься своей чистотой, нежели мыслями от присутствии противоположного пола. Что нам с трудом удавалось, так как мы оба уже давно не имели интимной близости между противоположными полами. Тем более, что Касымова Зухра,
только начинала познавать прелесть своей любви с мужчиной. Но смерть разлучила ее с любимым парнем, с которым она собиралась создать свою семью. Мне было как-то неловко женатому мужчине быть обнаженным так близко с толь прелестной дамой, которая по возрасту годилась мне в дочери. Пришлось терпеть.
Когда мы вышли из душевой кабины, то медсестра вытаращила свои бесстыжие глаза на мой торчащий член и никак не отрывала глаз от меня, словно она это увидела впервые и не могла понять, как ей поступать в данной ситуации. Медсестра в своем положении была похожа на кошку, которая впервые увидела мышку и не знала, что с мышкой делать, кушать или играться. Только когда мы с Касымовой Зухрой оделись в больничную одежду, медсестра пришла в себя и отвела нас в палату, отведенную специально для нашей пары, где мы должны были выспаться. Естественно, что я тут же лег в кровать отдельно от Касымо-вой Зухры.
- Александр! Ты извини меня за такую сцену. - сказала Касымова Зухра, когда мы остались одни. - Мне нужно было присутствие мужского тела, чтобы сохранить жар своей души до своего родительского дома. Моя душа уже медленно угасает и мне страшно умереть где-то в дали от родителей. Я хочу увидеть папу и маму.
Я ничего ни стал говорить Касымовой Зухры, только крепко пожал кисть ее руки и долго не отпускал, пока Касымова Зухра сама не потянула свою руку от меня и медленно легла в постель. Возможно, что она хотела иметь со мной половую близость? Я не мог позволить себе этого, ни только потому, что я давал клятву верности перед своей женой. Но и потому, что не хотелось обижать молодую женщину, которая полностью доверялась мне во все время перехода в горах и только что наедине со мной в кабине душа. Мне как-то было неудобно соблазнять ее. Ведь у меня вполне могла быть по возрасту такая дочь, когда я впервые переспал с женщиной. Боже мой! Как все это было давно? Можно подумать, что это все было со мной в другой жизни.
Едва мы расслабились после принятия душа, как к нам в палату принесли ужин, который был больше похож на обед. Наш ужин состоял из первого блюда суп лагман из золотисто-белой лапши с кусочками баранины, заправленные в растительном масле с красным перцем и чесноком. Вторым блюдом тут был таджикский плов из длинного риса, ярко-красной моркови, баранины с курдючным салом, с запахом чеснока, посыпанный сверху нашинкованным зеленым луком. Кроме пшеничных лепешек посыпанных зернами подсолнуха, нам подали самбуса на пшеничной муке с куриным яйцом, бараньим жиром и репчатым луком. В завершении нашего ужина мы выпили лимонный напиток с зернами барбариса и в нашем теле появился прилив калорий, которые мы не ощущали по-настоящему в течении всего перехода сквозь горы Гиндукуша и Памира.
Проснулись мы вполне отдохнувшие. Никаких признаков боли в нашем теле не было вовсе. Переодевшись в свое чистое белье, которые постирали нам в прачечной больницы, мы вышли на улицу. Там нас уже ждали два туристических автобуса. Видимо, это Джафар нанял их для нашей поездки домой или обменял на все свое имущество вместе с оружием. Так как оружия в отряде уже не было, а сопровождать нас собрались солдаты в камуфляже спецназа, которых, вероятно, нанял Джафар. Это было видно потому, что Джафар давал им указания на сопровождение. Солдаты спецназа разместились тут в обоих туристических автобусах.
- Ну, как ваши дела? - обратился к нам, Джафар. - Выспались хорошо? Вас подлечил доктор? Можно ехать?
- Да! Спасибо, тебе, Джафар! - ответил я, за двоих. - Благодаря тебя, мы приняли людской вид. Пора домой.
- Тогда. По машинам! - скомандовал Джафар. - Александр! Ты можешь сесть в мою машину или в автобус.
- Спасибо, Джафар, но я лучше поеду со своей группой. - отказался я. - Мне нужно благополучно развести всех по месту жительства. Давай поедем по своим домам через город Курган-Тюбе, а не через город Нурек.
- Как тебе будет угодно. - согласился Джафар. - Мне тоже так удобнее ехать к себе домой, в наш кишлак.
Джафар сел за руль своей машины и с вооруженной охраной выехал впереди нашей колонны. Туристический автобус с нашей группой, с воинами отряда Джафара из кишлака где жил Курбанов Мирзо и вооруженной охраной спецназа, пристроились за машиной Джафара. Следом за нами еще две легковые машины с вооруженной охраной спецназа. Дальше второй туристический автобус с воинами отряда Джафара и вооруженной охраной спецназа. Замыкали колонну две легковые машины с вооруженной охраной спецназа. В таком составе выехали из города Рушан. Можно было подумать, что мы представители правительства страны. Дальше уже не было высоких гор и заснеженных вершин. Дорога легко струилась между небольших холмов окрашенных в фиолетовый цвет исходящий от дождливых туч надвигающихся со стороны вершин Памира.
Когда мы сели в свой автобус, то я уже ни стал пристегивать к себе карабином Касымову Зухру. По ее состоянию было видно, что она сама стремится быть живой, быстрее приехать домой. Но ее вела домой не скука по родным, а страх умереть в дороге и не успеть к домашнему очагу. Каким-то образом Касымова Зухра предчувствовала близость своей смерти, но не делилась с этим ни с кем. Мне было жутко думать во время похода и вчера в больнице, Касымова Зухра сказала, что ее душа скоро угаснет и она встретиться с душой ее любимого. Поэтому Касымова Зухра торопилась домой, чтобы успеть попрощаться с родителями и быть похороненной там, где она должна обрести покой вместе со всей своей семьей. Очевидно, это она имела ввиду себя, Никифорова Сергея и еще не рожденного ребенка. Так скорее всего и могло быть. Точно я этого не мог знать. Это было всего лишь мое собственное предположение. Я мог ошибаться насчет этих выводов.
Касымова Зухра села рядом с Мулукандовой Сарой и тут же погрузилась в сон. Видимо, это так она хотела сохранить энергию своей души до дома. Мулукандова Сара ни стала беспокоить Касымову Зухру своими разговорами и тоже стала дремать. Скорее всего, это вся моя группа еще ни как не могла полностью расслабиться после тяжелых испытаний во время длительного перехода в горах Гиндукуша и Памира. Вот теперь они все старались найти себе покой перед своим домом, который был оставлен нами на долгий срок.
Я сел к окну в середине автобуса рядом с Гиясовым Морисом и уткнувшись в угол тоже задремал. Мне не хотелось ни о чем говорить. Просто хотелось побыть наедине с самим собой, хотя бы в кресле автобуса. Ведь мы так надоели друг другу за время своего перехода в горах, что хотелось быстрее добраться до своего дома и там полностью расслабиться в домашней обстановке, которую мы уже давным-давно позабыли. Еще перед отъездом из города Рушан, мы договорились, что в дороге нигде не будем останавливаться на долго, чтобы сегодня всем разъехаться по своим домам. Поэтому, благодаря Джафару, все взяли себе в дорогу по банке говяжьей тушенки, лепешки из пшеничной муки, разные сухие продукты, горячий зеленый чай в термосах и по три бутылки прохладительных напитков. Этих продуктов нам вполне хватить на всю дорогу. Только дважды, в городах Кайлахум и Куляб, мы останавливались для того, чтобы заправить там горючим свой транспорт, оправиться самим и сменить водителей, которые были в отряде Джафара. Обратно садились по своим местам и продолжали долгий путь к своему родному дому, в котором все уже давно не были.
Когда мы проезжали город Курган-Тюбе, то была ночь. Я каким-то чутьем сквозь сон определил, что мы едем по городу. Открыл глаза и стал смотреть на улицы. Весь город спал. Не было никакого движения. Словно в городе комендантский час. Может быть, так и было. Ведь после февральский событий 1987 года в городе Душанбе, наступили тревожные дни и ночи во всем Таджикистане. То и дело, в разных городах и населенных пунктах республики, происходили погромы, грабежи, насилие и убийства. Всю республику охватила
эпидемия террора. Каждый хотел жить лучше других и обязательно за чужой труд. Вот и получалось, что сама криминальная обстановка в Республике Таджикистан устроила комендантский час с вечера до утра, когда ни так уже опасно передвигаться. Есть хотя бы какая-то надежда на то, что в течении светлого дня на защиту твоего имущества, здоровья и жизни, встанут республиканские представители охраны порядка народа. Но на это было мало надежды, так как после известных событий в городе Душанбе, в Республике Таджикистан было несколько попыток переворота власти. Различные политические партии, движения и просто родовые кланы, пытались тут пройти к вершине власти, чтобы управлять народом и владеть богатствами этих мест природы. Если бы представители международных организаций зафиксировали все попытки переворота власти в нашей республике, то Таджикистан мог угодить в книгу "Гиннеса". Так как политическая история ни одной страны мира не может похвастаться тем, что в течении короткого времени на правительственных зданиях Республики Таджикистан поднимали различные штандарты власти. Человек тут засыпал при одной власти, а просыпался при другой власти. В стране был всюду такой балаган, при котором бурно расцветало беззаконие и различный криминал. Каждый гражданин Республики Таджикистан пытался нажиться от произвола. Растаскивали все, что когда-то принадлежало советскому народу. Теперь было добычей мародеров.
Когда наша колонна проезжала перевал на трассе между городами Курган-Тюбе и Душанбе, то на месте гибели множества людей уже никто из водителей не подавал тревожный сигнал. Видимо, люди так привыкли к постоянным убийствам и забыли о том, что тут произошло совсем недавно. Всего несколько месяцев назад. Здесь даже на трассе асфальт новый положили, чтобы не было кровавых пятен и кусков человеческого мяса, которые были в трамбованы в полотно дороги потоком многочисленных машин. Только два обелиска из черного мрамора у края дороги, с обеих сторон, напоминали о случившейся трагедии с гибелью людей на этом месте. Боевики Джафара угрюмо смотрели на эти два обелиска, словно это им их поставили.
Еще во время последней остановки в городе Куляб, я передал Джафару список улиц и номеров домов, где жили мои однокурсники, с картой города Душанбе, чтобы легче было определять по карте во время передвижения транспорта по городским улицам. Для скорости развозки однокурсников в ночи города Душанбе. Как только мы подъезжали к указанному адресу, то я ждал до тех пор, пока родственники вышедшего из автобуса моего однокурсника принимали его в свои объятья. Постепенно, мы развезли всех и уже к рассвету подъехали к дому Касымовой Зухры. Дом Касымовых выглядел ни так богато, как дом у Баратовой Мат-любы, у которой мы были в гостях в феврале прошлого года. Небольшой забор и дворик в шесть соток, в глубине которого стоял обычный дом ничем не выделявшийся от соседних домов. Даже хозяйство не было видно. Возможно, что за домом мог быть небольшой курятник и больше ничего. Нет у дома и сторожевой собаки, которой, собственно, нечего охранять. Из рассказов самой Касымовой Зухры, я узнал, что ее отец инженер, а мама работает в конторе инспектором по учету какой-то документации. В общим, обычная интеллигентная семья. Кроме Зухры в семье есть еще два старших брата. Почти все, тоже самое, как в моей семье.
Касымова Зухра прошла в глубину двора. Едва она дошла до своего дома, как навстречу вышла ее мама и со слезами стала обнимать свою дочь. Я ни стал наблюдать сцену встречи Касымовой Зухры, мы тут же поехали в сторону центра, чтобы быстрее выехать за пределы города Душанбе на трассу Душанбе-Кофарнихон. Чтобы случайно не застрять в пробках проснувшегося города, мы пересекли проспект Рудаки и поехали через пивной завод мимо русской православной церкви. Так было намного быстрее и ближе выехать за пределы городской черты на нашу трассу. Когда мы выехали на трассу за пределом города Душанбе, то навстречу нам уже стали появляться первые машины спешащие развозить дежурных рабочих первых смен на предприятиях, которые находили в города Гиссар и Турсунзаде, в противоположной стороне за городом Душанбе. В основном, это были специалисты таджикского алюминиевого завода города Турсунзаде и работники турбазы "Гиссарской крепости", которая находится далеко за городом Гиссар. Так что к началу первой смены они успевали приехать к себе на роботу из города Кофарнихона на служебных машинах, так как первые автобусы между этими городами выезжали в шесть часов утра. Мы тоже уже спешили добраться домой.
К городу Кофарнихон мы приехали в начале пятого часа утра. Наша колонна остановилась на городской площади и все местные вышли из автобуса. Мне осталось пройти к себе домой всего пятьсот метров. Курбанову Мирзо со своими односельчанами предстояло еще три километра подняться в ущелье вдоль правого берега реки Кафирниган и там за птичником еще километр на гору до своего кишлака. Поэтому мы прощались недолго. Обошлись, лишь рукопожатием. Никаких напутственных слов на прощание и так все ясно.