На следующее утро, мы с Артуром, задолго до открытия государственных учреждений, стояли первыми у дверей конторы ОВИР. Так что мы все свои дела в ОВИР сделали в течении одного часа. После чего отправил Артура в офис Алимова Умеда, а сам пошёл сниматься с военного учёта во Фрунзенский военкомат.
Точнее, мне нужно было оставить военный билет в военкомате, по справки ОВИР, о моем выезде за рубеж. Остальное меня не интересовало. Военный комиссариат в свою очередь должен был дать мне справку в том, что снят с военного учёта, а мой военный билет взят у меня на хранение. Дальше после снятия с военного учёта мне нужно было подготовить документы на выписку из своей квартиры, которую должен был продать или передать кому-то другому лицу по доверенности на временное пользование. У меня такого заинтересованного лица на покупку моей квартиры на примете вообще нет.
Прямо с домоуправления нашего микрорайона "Зеравшан" решил заехать домой, чтобы оставить там все свои документы по квартире, которые мне на сегодняшний день не были нужны. Затем собирался отправиться по офисам своих партнёров и учредителей, которых надо было подготовить к моему отъезду в Израиль. Время на сборы у меня было в обрез. Поэтому впервые не пошёл пешком домой, а сел на автобус, чтобы ускорить своё движение. В автобусе случайно увидел профессора Рахимбаева, у которого учился в университете на историческом факультете. Обменялись приветствиями и продолжили ехать на автобусе попутно в микрорайон "Зеравшан".
- Вы тоже живете в этом микрорайоне? - удивленно, спросил, профессора. - Вас тут не видел.
- В этом корпусе живу. - ответил профессор Рахимбаев, показывая на девятиэтажное здание. - Пятый этаж.
- Тоже живу на пятом этаже, но только в другом конце улицы. - сказал, показывая в сторону своего дома. - Квартира шикарная. Но, увы! Мы скоро уедем жить в Израиль. Жалко оставлять свою шикарную квартиру.
- Так ты сейчас продаёшь свою квартиру или продал? - с надеждой в голосе, спросил профессор Рахимбаев.
- Квартиру буду продавать. - ответил ему. - Но! Пока, достойного покупателя не нашёл. Скоро буду искать...
- Александр! Давай, пойдём друг к другу на встречу. - решительно, сказал мне, профессор Рахимбаев. - У моего старшего сына совсем нет жилой площади. Мы живём в две семьи в трёх-комнатной квартире. Сейчас с зарплатой у всех не хорошо. Возьму в банке кредит. У родственников в долг. Не знаю твою квартиру. Не глядя, могу тебе сказать, что за твою квартиру дам триста тридцать тысяч рублей. Сто тысяч рублей даю сейчас в задаток. Остальные деньги даю позже. Когда мы подпишем все необходимые документы. Перед тем как ты должен будешь выехать из квартиры, за день отдам тебе все остальные наличные деньги. Ты подпишешь документы. Мы мирно разъедимся.
- Хорошо! Согласен. - протягивая руку, сказал профессору. - Квартиру можешь посмотреть сейчас. Первый взнос денег за квартиру сегодня. Так как мне надо сейчас планировать действия при оформлении документов на выезд за рубеж.
- Тоже согласен с твоим предложением. - сказал профессор Рахимбаев, пожимая мне руку. - Сейчас возьму у родственников деньги и приду к тебе домой. Мы с тобой заключим письменное соглашение. Затем будем держать связь.
Мы ударили по рукам и разошлись по домам. Откровенно говоря, ничего не знал о стоимости жилой площади в Душанбе на сегодняшний день. Но, так как квартира мне досталась, фактически, совсем даром, то ничего не терял при продаже квартиры за любую цену. В любом случае, имел деньги в размере триста тридцать три тысячи рублей за условную стоимость квартиры.
Почему именно такая, а не другая цифра? Об этом как-то даже не подумал и не спросил. В моем воображении цифра денег ничего не значила. Поэтому мог согласиться и отказаться с любой цифрой денег, без всяких мыслей о значении цифры перед другими числами и неизвестными мне датами.
- Людмила! Нашёл покупателя на нашу квартиру. - сказал, своей жене, когда увидел её дома в нашей квартире. - Это профессор Рахимбаев, который учил меня в университете на историческом факультете. Сейчас в автобусе дал Рахимбаева своё согласие, что продам ему свою пятикомнатную квартиру за триста тридцать три тысячи рублей.
- Мне эта цифра ничего не говорит. - безразлично, сказала жена. - В любом случае, мы теряем то, чего у нас уже никогда не будет. Если ты не хочешь просто бросить шикарную квартиру, то получи, хотя бы такую сумму денег за нее.
После слов Людмилы мне ничего не оставалось делать, как только ждать прихода профессора Рахимбаева с деньгами и заключить с ним предварительный письменный договор о купле продаже нашей огромной квартиры. Затем мне надо будет переключиться на дела, непосредственно связанные с отъездом нашей семьи в Израиль.
С этого момента вопрос о бизнесе отпадает на самый последний план и неизвестно чем мой бизнес закончится. Такие неожиданные перемены моей судьбы, изменили дальнейшие планы всей моей жизни и моего развитого бизнеса.
Профессор Рахимбаев пришел к нам в квартиру через два часа. В руках у него был, предварительный письменный договор о нашей сделке по купле-продаже нашей квартиры и расписка о получении мной сто тысяч рублей задатка на продаваемую квартиру по предварительному письменному договору.
Профессор Рахимбаев вручил мне сто тысяч рублей денег. В свою очередь подписал предварительный договор на куплю-продажу своей квартиры, а также подписал расписку в получении ста тысяч рублей предварительного взноса за куплюпродажу своей квартиры.
Обменявшись копиями обеих документов, мы на время расќстались. Остался пока в своей квартире, которую скоро продам. Простившись с нами, профессор Рахимбаев отправился быстрее к себе домой с радостной вестью к семье.
Лично для нас этот день был совершенно не радостным. С подписанием предварительного договора на куплю-продажу своей квартиры. С подписанием расписки на получение ста тысяч рублей, в качестве залога на проданную нами квартиру, мы теряли все свои права на квартиру. Мы теряли то, к чему стремились двадцать лет совместной жизни, а прожили в этом сказочном раю всего два года.
Мы потеряли свою пятикомќнатную квартиру, в которой только жилой площади было 57,54 квадратных метров, а общая площадь нашей квартиры составляла более ста квадратных метров. Теперь наша семья в течение одного месяца теряла навсегда свою шикарную квартиру и место жительства.
С подписанием документов на продажу своей огромной квартиры наша семья погрузилась в траур. Мы словно мысленно прощались со всеми своими вещами и квартирой, как с самыми близкими людьми, которые преждевременно покинули нас.
Наша семья прощалась с тем, что наживала и чего добивалась в течение двадцати двух лет нашей супружеской жизни. Мы теряли семейное благополучие, которое никогда не вернётся к нам в таком виде.
На следующий день наша семья занималась сортировкой личного имущества. Моя мама целый день, как "челнок" из-за границы. Ездила на автобусе с сумками из нашей квартиры, в Душанбе, к себе домой в Кофарнихон.
В это время Виктория тоже носила сумками свои личные вещи, из которых она давно выросла, к своим низкорослым подругам.
Артур, Эдик и Людмила, весь день не отставали от Виктории и бабушки, тоже сортировали свои многочисленные личные вещи. Каждый раздавал свои личные вещи низкорослым малоимущим друзьям и подругам.
В этот день решил заняться завершением всех своих неотложных дел по отъезду семьи за границу на постоянное место жительства.
Надо было всюду подвести последние штрихи в своей работе и в своём длительном проживании в Таджикистане. Не хотелось своим отъездом на жительство в Израиль огорчать тех людей, которые доверяли мне все эти годы проживания в Таджикистане. Поэтому в первую очередь распорядился, чтобы бухгалтерия подготовила всем рабочим и служащим зарплату на конец марта месяца 1993 года.
Затем подписал документы и заявления, тем рабочим и служащим, которые собрались покинуть Таджикистан в разные стороны земного шара. Некоторые из отъезжающих, также как наша семья, в Израиль.
- На моего сына Артура и на меня надо подготовить командировочные листы сроком на один месяц. В Израиль и на Кипр. - сказал, главному бухгалтеру, Раджабовой Наргис. - С прилётом в Израиль, мы с Артуром в первую очередь займёмся регистрацией наших фирм по месту нового жительства. После открытия офиса, мы оба сразу полетим в Никосию, на Кипр. Там у нас намечена встреча с нашим партнёром по бизнесу, Константином Лимбурисом, который обещал мне помочь освоиться с новым бизнесом на Кипре.
- Как мы будем работать с расчётными счетами в отделении банка "Таджикбанкбизнес" без главных печатей наших совместных фирм? - спросил меня, Алимов Умед. - Может быть, ты оставишь нам все главные печати обеих фирм?
- Нет, все главные печати наших совместных фирм возьму с собой. - ответил Умеду. - Но дам своё письменное указание первому вицепрезиденту "Таджикбанкбизнес", Вафоеву Саидмуроду, чтобы под контролем куратора наших совместных фирм Насреддинова Хуршеда и адвоката Юрия Ким, вам разрешили сделать печати под номером два в работе с расчётными счетами в отделении банка "Таджикбанкбизнес" на терриќтории Таджикистана. В свою очередь, открою корреспонќдентский расчётный счёт в банке первой категории в Израиле.
Оттуда буду контролировать вашу работу в республиках Средней Азии. Так будет сложно работать, но безопасно, справедливо и надёжно.
Один раз в квартал, отделение банка "Таджикбанкбизнес" в Таджикистане, будет отправлять ваш отчёт по работе на мой корреспондентский расчётный счёт отделения банка "Таджикбанкбизнес" в банк первой категории в Израиле.
В конце календарного года мы будем встречаться на отчётном собрании правления учредителей обеих наших фирм и дочерних предприятий, в любом выбранном вами государстве, где мы имеем взаимный интерес и офисы наших совместных фирм. При встрече мы будем подписывать контракты.
Прекрасно понимал, что бизнес, как игра в рулетку. Здесь нужен глаз да глаз, чтобы шарик постоянно попадал именно в ту лузу, где будет указан номер твоей выигрышной фишки. Иначе, в один раз можешь потерять все сразу и остаться нищим.
Поэтому работаю в бизнесе по принципу "доверяй, но проверяй". Тем более что буду теперь далеко от Таджикистана со всем моим бизнесом. На таком дальнем расстоянии не могу каждый день контролировать свой бизнес.
Поэтому надо оставить тут доверенных людей, которые смогли бы проследить работу моего бизнеса хотя бы на первом этапе развития моего бизнеса в Израиле.
Дальше будет видно, как мне лучше вести свой бизнес в пределах сразу двух или даже трёх совсем разных государств на территории Азии.
Разобравшись с делами своего вице-президента и главного бухгалтера, направился в офис куратора наших совместных фирм, Насреддинова Хуршеда. С ним мне нужно было разобраться по делам наших совместных фирм и нескольких дочерних предприятий.
Между нами взаимных долгов по бизнесу не было. Кроме того, мы всегда с доверием относились друг к другу. Так что мог сполна положиться на Хуршеда вовремя моего отсутствия за пределами республики. Насреддинов Хуршед не имел никакого доступа к моим расчётным счетам в отделении банка "Таджикбанкбизнес".
Но, зато совместно с моим адвокатом, Насреддинов, мог вести контроль над вице-президентами и главными бухгалтерами, обеих совместных фирм и нескольких дочерних предприятий. Поэтому в Таджикистане во время своего отсутствия мог рассчитывать на Насреддинова Хуршеда.
- У меня к тебе есть одна совсем необычная просьба. - сказал мне, Хуршед, когда мы закончили с ним переговоры по делам совместного бизнеса и просто сидели за обеденным столом. - Когда открывал офис, то за свои деньги приобрёл офисную мебель со вторых рук с огромной предоплатой.
Так как у меня нет никаких документов о приобретении офисной мебели, то не могу вернуть свои личные деньги обратно.
Мне надо, чтобы ты задним числом выписал на своём фирменном бланке документ на куплюпродажу офисной мебели между нашими фирмами.
- Думаю, что от этой сделки за мной не будет гоняться налоговая комиссия по всему белому свету. - сказал Хуршеду. - Так что согласен выполнить твою просьбу при наличии офисной мебели и не дутой стоимости приобретённого товара.
- Офисная мебель вокруг тебя. - сказал Насреддинов Хуршед, разводя руками. - Стоимость товара вполне реальна. Чуть больше одного миллиона рублей. По современным ценам стоимости офисной мебели, совсем мизерная цена.
- Готов подписать твои документы идя на риск. - согласился с ним. - Но у меня тоже есть к тебе встречная просьба, что ты выполнишь мое не криминальное пожелание на последний день перед вылетом в Израиль. С одним условием, что скажу тебе своё пожелание именно в последний день перед вылетом из Таджикистана.
Мы ударили по рукам. Главный бухгалтер офиса Насреддинова Хуршеда тут же занялась подготовкой необходимого документа на моем фирменном бланке МАК "Сандро". Пока готовились фиктивные документы на нашу липовую сделку, мы с Насреддиновым за рюмкой водки, и, вполне возможно, что за нашим последним совместным обедом, обсуждали различные темы по вопросам моего отъезда за рубеж.
Хуршед сожалел, что ему первому не сказал о продажи своей пятикомнатной квартиры. Такую квартиру при нынешних ценах можно было продать за пять миллионов рублей или за пятьсот тысяч американских долларов.
На такие огромные деньги можно приобрести в любом государстве земного шара на семью хорошую трёхкомнатную квартиру со всеми удобствами.
- Откуда мог знать, что ты купишь у меня квартиру. - разочарованно, сказал Хуршеду. - У тебя сейчас есть сразу три квартиры разных размеров. Плюс большие частные дома, в которых ты создал офис нашего совместного предприятия.
- Недвижимость всегда в цене. - сказал Насреддинов. - Частные дома под офис в совместное предприятие тоже купил как ценную недвижимость. В любое время могу продать дом за хорошую цену. Если имеется какой-то дефицит, то готов купить у тебя все сразу. Старье мне не нужно. Остальное имущество, могу посмотреть хоть сейчас.
- Поехали прямо сейчас ко мне домой. - сказал ему. - Заодно и меня отвезёшь домой. Остался без колёс.
Хуршед ни стал откладывать выдвинутое им же предложение по скупке моего имущества. Мы тут же с ним сели в джип в сопровождении его телохранителей и верхней дорогой направились в наш микрорайон "Зеравшан".
В начале второй половины марта месяца после таджикского мусульманского праздника "Навруз" погода наладилась по настоящему весенняя и тёплая. Несмотря на то, что было время к вечеру, в городе было так жарко, как в начале лета.
Лишь на верхней дороге к мосту через реку Душанбинка (Варзоб) прохладный ветерок с Варзобского ущелья напоминал нам, что весна только набирает свою силу, а в горах всюду пока лежит талый снег.
- Как вижу, то у тебя в квартире вообще нет ничего старого. - сказал Насреддинов, разглядывая нашу обстановку в огромной квартире. - Покупаю у тебя все, что вижу. Включая твою коллекцию орденов и медалей. Тебе все равно никто не даст вывозить такую ценность. Думаю, что мои малолетние дети будут рады такому подарку.
- Согласен! Можешь хоть прямо сейчас все забирать. - согласился с Хуршедом. - Вот лишь коллекцию орденов и медалей пока придержу. Если не договорюсь с таможней и с комиссией по культуре, то тогда свою коллекцию продам тебе.
- С мебелью тоже ничего не получится. - вмешалась Людмила в наш разговор. - Профессор Рахимбаев сказал, чтобы мы мебель никому не продавали. Он выкупит у нас всю мебель, что-бы самому новую мебель не покупать в квартиру.
- Тогда зачем вообще к тебе приехал? - удивленно, спросил Хуршед. - Когда все продано!
- Нет, не все! - сказала Людмила. - У нас новый холодильник "Памир" и телевизор "Витязь", то же новый.
- Хорошо, что холодильник и телевизор не продали. - смеясь, сказал Насреддинов. - Завтра пришлю к вам грузовую машину.
Мы ударили по рукам. Затем закрепили наше согласие рюмкой коньяка, который поднесла нам Людмила. После чего Хуршед в сопровождении своих телохранителей отправился к себе домой. Остался у себя в квартире.
Мне нужно было разобраться с документами обеих своих фирм и дочерних предприятий. Надо было перекопировать все главные документы. Первый экземпляр документов забираю с собой.
По одному экземпляру документов оставляю своему вице-президенту Алимову Умеду, а так-же главному бухгалтеру. Кроме того, надо оставить по одному экземпляру документов своему адвокату Ким Юре и куратору Насреддинову Хуршеду. Мало ли что может произойти в этом городе с уличными боями.
Продублированные документы всех наших совместных фирм и дочерних предприятий всегда пригодятся в нашем совместном бизнесе, где бы не находился за границей мой офис.
Вот с семейным архивом намного сложнее. Придется как-то заранее оформить через таможню домашний архив с документами, книгами, письмами, фотографиями, авторскими работами по искусству, а также с рукописями по литературе.
Все то, что начал собирать по истории терских казаков с середины шестидесятых годов. Когда прибуду на постоянное место жительства в Израиль, так сразу надо начинать подготавливать свои рукописи к написанию книги по истории терских казаков. Сколько можно откладывать давно начатую работу над книгой? Несколько рассказов по истории терских казаков были опубликованы в местных газетах. Издательство "Ирфон" было готово начать подготовку к печати моих рукописей по истории терских казаков. Если бы ни гражданская война в Таджикистане, которая перечеркнула все в моих планах по написанию истории терских казаков, то моя книга уже давно вышла в свет. Мог бы начать другую работу по истории народов Кавказа.
Вполне возможно, что вообще стал бы заниматься историей или литературой. Это ближе мне по специальности. Ведь для этого учился в университете на историческом факультете, чтобы стать историком, а не бизнесменом.
Можно было бы историю терских казаков написать, как кандидатский минимум в аспирантуре на таджикском государственном университете.
На следующий день отправился в бывшее здание Фрунзенского районного комитета коммунистической партии, где раньше восседал Насыров Сухроб, коммунист и глава таджикской мафии. Теперь в этом здании находятся несколько отделов ОВИР и МИД по делам иммиграции бывшего населения Таджикистана.
Здесь мне нужно зарегистрировать письма согласия от наших родителей на отъезд нашей семьи за рубеж, а также получить документы на выписку семьи из нашей квартиры и на передачу своей квартиры новым хозяевам.
Все необходимые документы, письма и справки у меня имеются. Нет только письменного согласия от отца на наш отъезд за границу или справки о его смерти.
Мне пришлось подделать письма от отца по бланку письма моей мамы, яко бы они оба вместе и каждый в отдельности согласны на вид нашего отъезда на постоянное место жительства за пределы Таджикистана. Если ни дай Бог во время проверки подлинности документов обнаружат мою искусную подделку.
Мне вместо отъезда за рубеж, придется загреметь в зону заключённых на нары за подделку документов. Лишь не в Сибирь в пределах России, а где-то в горах Таджикистана. Скорее всего, в горах Памира или в горах Кухистана. Риск, конечно, благородное дело. Но неизвестно, чем обернётся риск для меня после подделки документов.
С другой стороны, если не предъявлю со стороны своего отца письма о согласии на наш отъезд за границу или справки о смерти отца. То нам могут отказать о выезде из Таджикистана. Тогда мы окажемся всей семьей не удел. Придется профессору Рахимбаеву возвращать деньги или освобождать свою квартиру.
Уезжать куда-то в Россию, куда не требуется разрешения от родителей. Так как у большинства отъезжающих из Таджикистана родители живут в России. Не просить же у родителей письма. На въезд к себе в квартиру или к себе на Родину.
Когда подошел к зданию бывшего Фрунзенского райкома партии, то сразу увидел, что нет той красоты от бывшего партийного учреждения, которое когда-то оформляли мои художники. Фасад здания, грязный и загаженный птицами.
Небольшая площадь перед зданием изрыта колёсами автомобилей. Всюду валяется мусор, словно здесь не административное здание, а городская свалка.
Сразу видно, что у этого когда-то красивого здания нет постоянного хозяина. Никому ни какого дела нет, до того, что творится вокруг этого здания. Каждый приходит сюда лишь отбыть своё время. На фасаде здания остались тёмные пятна от бывших символов партии и вывески названия райкома партии.
Внутри самого здания ничуть не лучше, чем на улице вокруг здания. На мраморных плитах вестибюля весят разномастные таблички на русском и таджикском языках, с грамматическими и орфографическими ошибками, указывающими, куда и кому надо найти. Лишь матом на этих табличках не написано.
Наверно нецензурная русская речь уже неизвестна сейчас новому поколению таджиков, которые не изучают русскую речь в среде своих русских сверстников. Даже в школах, вполне возможно, что русский язык преподавать прекратили.
Таджикистан стал совершенно другим. Типичным азиатским государством с низким культурным развитием на уровне средних веков.
Понадобилось несколько минут, прежде чем отыскал табличку с нужным названием на первом этаже этого бывшего административного здания районного комитета коммунистической партии. В правом направлении длинного коридора, толпилось более сотни человек не славянской внешности.
Таджиками их тоже нельзя было назвать. В подавляющем большинстве иммигрантов, здесь присутствовали немцы и евреи, у которых фамилии были настолько сильно похожи по произношению, что просто удивительно было, как они могли отличить друг от друга, когда занимались взаимным истреблением во время многочисленных воин в Европе. Сейчас мне не до исторических проблем.
- Кто последний в очередь по регистрации писем от родителей? - спросил старика, стоящего у стены.
- Мы все последние в грязной восточной стране. - грустно, ответил старик. - Занимайте очередь за мной.
Встал рядом со стариком у грязной стены в неизвестно куда ведущей очереди, которая не собиралась двигаться. Просто все стояли в длинной очереди.
Молча, ждали своей участи от чего-то. Словно ждали подачки неизвестно от кого. Поэтому боялись говоќрить с другими, чтобы не потерять своё право на то, что им должны падать что-то вроде милости от кого-то с другой планеты.
Чем-то очередь напоминала парадный подъезд царского времени, где люди ждали милости от батюшки царя за неизвестную им провинность, которой не существовало от них, но они считали себя виновными. Так и мы сейчас в современном нам мире несём на себе грех совсем не принадлежащей нам вины.
После двух часов пустого стояния в очереди обратил внимание на то, что живая очередь давно превратилась в мёртвого нескончаемого гиганта, в то время как люди приходят с улицы.
Проходят куда-то и выходят обратно на улицу. Пошёл по линии мёртвой очереди и уперся в дверь, за которой что-то шлёпало по столу.
Стоять у двери и ждать результата шлепков ни стал. Сказал стоящей первой в очереди женщины, что ищу своего отца.
Загляну внутрь кабинета за дверь с наклейкой "ОВИР". Сразу уйду опять в конец своей очереди. Возможно, что мой отец за дверью.
Женщина нехотя согласилась. Осторожно приоткрыл дверь и увидел странную картину. Впереди очереди из несколько человек за столом сидела женщина рядом со стопкой бумаги.
Женщина заполняла какие-то государственные бланки. Затем шлёпала печатями по бланкам и листам бумаги из стопки, которая ничуть не уменьшалась.
Так-как откуда-то из глубины кабинета приходил парень и постоянно увеличивал стопку бумаги с исписанными листами бумаг. Видимо кто-то передавал первоочередные письма и бланки, заполненные кем-то в другом скрытом от нас кабинете.
Мое любопытство вывело меня из очереди возле двери и направило в обход по коридору вокруг большого кабинета. С другой стороны большого кабинета стояла очередь, значительно уступающая той, в которой стоял более двух часов.
Однако эта очередь сокращалась быстрее и увлекла меня за собой. Мне даже не удалось заскучать, как оказался у двери заветного кабинета, но лишь с совершенно другой стороны, где стояла основная длинная очередь.
Протиснувшись в дверь следом за тем мужчиной, который прикрывал мне вход в дверь, обратил внимание на его действия.
Мужчина положил документы пред тем парнем, который был челноком внутри большого кабинета, между двумя дверями.
Пока парень заполнял какие-то бланки, впереди меня стоящий мужчина достал из своего портмоне сторублёвую купюру и опустил её в огромный картонный ящик, стоящий сбоку возле стола парня в форме ОВИР.
Когда челночный парень бегал на другую сторону кабинета, откуда доносились шлепки печати, успел заглянуть в огромную картонную коробку, куда впереди меня стоящий мужчина бросил сторублёвую купюру. Огромная картонная коробка почтит до самого верха, была заполнена сторублёвыми купюрами.
В то время, когда заглядывал в огромную картонную коробку с деньгами, то сразу почувствовал на себе чей-то острый взгляд.
Посмотрел в ту сторону, откуда кто-то невидимый внимательно смотрел на меня. Из темноты кладовой комнаты вместо людского взгляда увидел короткий ствол снайперской винтовки, которая слегка шевелилась в чьих-то руках, одетых в черные перчатки, так же как хозяин рук в черных перчатках одетый во все чёрное и почти незаметный в темноте кладовой комнаты.
За время гражданской войны в республике повидал многое. Когда в открытую расстреливали людей прямо в центре столицы или высыпали из мешка отрезанные головы своих врагов.
Но чтобы охраняли взятку государственных служащих внутри государственного учреждения под стволом снайпер винтовки?
Это уже чересчур криминально. Прямо как в американском детективе. Хотя у меня сейчас главная опасность не в стволе снайперской винтовки охранника взятки, а в том, что надо как можно быстрее спасать свою семью от грозящей нам опасности.
Как только челночный парень вернулся обратно к столу с проштампованными документами, впереди меня стоящий мужчина получил документы и тут же поспешил на выход из этой обходной двери большой комнаты.
Теперь наступила моя очередь проделать тот же противозаконный шаг со взяткой, что сделала вся живая очередь, стоящая ранее впереди меня. Тоже положил свои бумаги на стол парня, который, почти не глядя, стал автоматически заполнять необходимые бланки.
В это время достал из кармана сторублёвую купюру и опустил её в огромный картонный ящик, наполненный деньгами.
Не успел ещё прикинуть в голове, сколько денег имеется этом огромном картонном ящике, как ко мне вернулся тот самый челночный парень с другой стороны кабинета с моими проштампованными бумагами.
Взял готовые к действию документы и тут же вышел из потайной двери. Проходя мимо парадной двери, обратил внимание, что за это время очередь так и не продвинулась ни на одного человека. В полнее возможно, что у этих людей в длинной очереди нет сторублёвой купюры на взятку.
Может быть, даже и есть свободные сто рублей, но люди принципиально не хотят давать сто рублей или не спешат никуда. Ждут справедливой и законной очереди.
Получив значительный опыт в оформлении документов по новому старому методу. В течение двух часов, обошёл в этом здании несколько нужных мне кабинетов и в середине дня вышел из здания бывшего Фрунзенского райкома партии со всеми готовыми документами на выезд из Таджикистана в Израиль.
Теперь мне оставался какой-то пустяк, пройти собеседование в городском отделе таможни по подготовке документов на вывоз из Таджикистана своей коллекции орденов и медалей, а также семейного архива документов, фотографий, писем, книг, авторских работ и рукописей по литературе истории терских казаков. Завтра останется получить заграничные паспорта на руки и готовиться на самолёт в Израиль.
Даже не верится, что все так быстро происходит у меня в подготовке документов к иммиграции за рубеж. Наверно жадность к деньгам губила евреев, которые годами оформляли документы на выезд, как мой снабженец Полтиелов.
От этого скупые евреи теряли больше, чем сегодня за полдня в кабинетах с картонными ящиками наполненными деньгами взяток за быстрые услуги.
Городское отделение таможни и кабинета комиссии по документам, принадлежащим к вывозу, было совершенно безлюдно. Видимо ни у кого не было подобного архива и коллекции, как у меня дома.
Так что без всякого труда прошел в кабинет комиссии по вывозу документов при городском отделении таможни, которое находилось в здании с центральным гастрономом. Возле городского парка. Совсем близко от главного корпуса министерства строительства.
- На коллекцию орденов и медалей вы должны иметь документ на каждый знак. - объяснили мне в городской таможне. - Свой домашний архив, вы должные привести сюда на тщательное обследование комиссией всех документов.
- Не могу выполнить ваши требования по двум причинам. - возмущённо, сказал таможне. - Во-первых, свою коллекцию орденов, медалей и знаков стал собирать с детства. У меня более ста десяти тысяч штук одиннадцати тысяч видов и наименований. Все они дарственные и документов на них давно нет.
Так как те, кто мне дарил, давно не живут на этом свете. В подавляющем большинстве дарители, были моими близкими родственники. Что же касается моего домашнего архива. В большинстве, личные семейные фотографии, письма, творческая работа и мои рукописи по литературе истории терских казаков.
Всего коллекции и архива несколько десятков картонных ящиков, а также чемоданы и кожаные сумки. Смотреть их вам придется несколько месяцев. У нас самолёт в Израиль вылетает из Душанбе ровно через три дня 31 марта 1993 года. Нет никакого смысла заниматься досмотром коллекции.
- В таком случае, вам придется заплатить таможенную пошлину, на коллекцию орденов в размере ста тысяч рублей. - как смертельный приговор, объявили мне в таможне. - Семейный архив, оценим в сто тысяч американских долларов.
- В таком случае лучше все уничтожу. - разозлился на таможню. - Таких денег вы никогда не получите.
- Это ваше личное дело, - ехидно, сказали мне в таможне, - как лучше поступать с коллекцией и с архивом.
Во мне просто все кипело после такого известия со стороны таможни. Свою коллекцию орденов и медалей продам Насреддинову Хуршеду. Из домашнего архива ценные книги могу оставить у своей мамы. Семейные фотографии все равно возьму с собой. Никто их не имеет право забрать у меня. Это все равно, что равносильно меня самого против моей воли оставить здесь в Таджикистане.
Вот что мне делать с авторскими работами, рукописями и документами. Мама их не может взять на себя. Такой груз ей просто не под силу. Мама продаёт все и улетает самолётом налегке. Улетает с одним чемоданом моих ценных книг по искусству и со своими личными вещами.
Основной груз семейного архива некуда деть и не с кем оставить. Никто на себя такой груз не возьмёт. Большую часть домашнего архива и свои рукописи помню наизусть.
Придется свои рукописи уничтожить в Таджикистане, а в Израиле восстанавливать вновь по памяти. Недостающие материалы по истории терских казаков попрошу помочь восстановить своих родственников по линии моей мамы.
Ведь это о них собираюсь написать историю. Никто, кроме родственников по линии моей мамы, так подробно не знает историю терских казаков.
В расстроенных чувствах, со слезами на глазах, приехал к себе в квартиру. До самой поздней ночи с болью в сердце уничтожал свой домашний архив с личными авторскими работами, рукописями по литературе и семейными документами по истории терских казаков. Никогда не думал, что вот так по-варварски придется уничтожать то, что собирал по малым крупицам в течение нескольких десятилетий сознательной жизни.
Какая тут не справедливость! На следующий день продал Насреддинову Хуршеду холодильник, телевизор, целую библиотеку книг по истории и литературе, а также свою коллекцию орденов, медалей и знаков.
Своим художникам за полцены продал книги по изобразительному искусству и все то, что у меня было из инструментов и красок, принадлежащих к изобразительному искусству.
Оставили дома лишь проданную мебель, разовые постельные принадлежности и то, что могли взять с собой в самолёт.
В кожаном кейсе у меня было два с половиной миллиона рублей, которые собирался поменять в отделении банка "Таджикбанкбизнес" на американские доллары. На расчётном счёте в банке у меня были дивиденды на сумму в сто пятьдесят тысяч долларов.
Таких денег нам вполне хватало, чтобы купить квартиру в Израиле. До вылета самолётом из Таджикистана в Израиль оставалось не полных три дня. Утром 29-го марта 1993 года решил поменять свои два с половиной миллиона рублей на американские доллары в отделении банка "Таджикбанкбизнес". Другого времени у меня могло не быть. Надо не забыть и о своих дивидендах, которыми не пользовался ни разу за все время своего бизнеса. Дивиденды сами по себе накопились в банковских документах за несколько лет. Теперь мне дивиденды как раз пригодятся в Израиле для моей семьи.
- Гиясов! Морис! Здравствуй! - окликнул, своего бывшего однокурсника, когда проходил рано утром возле рынка "Баракат". - Ты что так рано делаешь здесь возле этого рынка? Ты, вроде, живёшь совсем в другой стороне города?
- Здравствуй, Александр! Вот тебя дожидался на видном месте. - крепко пожимая мне руку, ответил мне, Гиясов Морис. - Знаю, что ты через два дня улетаешь в Израиль на постоянное место жительства. Хочу тебя предупредить, чтобы ты с собой не брал золото, американские доллары и наркотики. Тебя будет таможня проверять.
- Спасибо тебе за такую информацию. - сказал, Гиясову Морису. - Золото и наркотики не имею, а вот как мне быть насчет американских долларов, совсем не знаю. Мне нужны доллары на жилье и на питание всей моей семьи за границей. Не могу полететь семьей в Израиль без единого цента. Ведь мы там погибнем без валюты.
- Ты возьми с собой американские доллары на командировочные расходы до одной тысячи долларов. - подсказал мне, Гиясов Морис. - За такую сумму американских долларов тебе ниче-го не скажут. Только запиши эту сумму американских долларов в декларацию в аэропорту. Остальные доллары можешь через своих заместителей перечислить в коммерческий банк в Израиле или любого другого государства, где имеется банк первой категории или карта "VISA".
- Мне кажется подозрительным твоё старание по случаю моего отъезда. - откровенно, сказал, Морису.
- Не имел никакого права тебе говорить известную мне информацию. - откровенно, сказал мне, Гиясов Морис. - Мне от тебя ничего не надо. Не забыл, как ты бескорыстно провёл нас сквозь горы Каракорума, Гиндукуша и Памира, рискуя собственной жизнью. Ты мог свободно без риска пройти один, это расстояние с помощью своего волосатого друга Миши и Старика ОН из племени людей-птиц. Но ты не оставил нас в горах. Рискуя жизнью, вывел домой...
- Не знал, что ты так же как знаком со Стариком ОН из племени людей-птиц. - удивленно и грустно, сказал, Гиясову Морису. - Думал, что кроме меня никто из вас не был в контакте со Стариком ОН из племени людей-птиц.
- В контакте со Стариком ОН из племени людей-птиц был лишь один ты. - сказал Гиясов Морис. - Мы присутствовали рядом. Затем ты поделился с нами своим разумом после общения со Стариком ОН из племени людей-птиц. Почему-то нас в племени людей-птиц не пустили близко к своим местам проживания.
Мы были на месте похорон первого Старика ОН и Старухи ОНА из племени людей-птиц в котловане могильнике, а также во время жертвенника усопших из племени людей-птиц. Когда мёртвых склевали гигантские орлы.
Затем после сильного землетрясения Старик ОН привёл нас в пещеру с плодами мха. Дальше мы не были посвящены в жизнь племени людей-птиц. Зато ты провёл в племени людей-птиц в гостях две недели.
Хотя бы один раз рассказал нам, про то, что ты увидел и узнал в племени людей-птиц. Почему ты молчал о встречи с племенем людей-птиц? Наверно была у тебя какая-то тайна о племени?..
- Тот же вопрос могу задать тебе. - сказал, Гиясову Морису. - Почему ты раньше ничего не сказал мне о племени людей-птиц?
- Сам не верил в то, что увидел в горах Гиндукуша. - ответил Гиясов Морис. - Не хотелось попасть в сумасшедший дом. Лишь сейчас спустя годы решился поговорить с тобой на эту тему. Ведь мы с тобой больше не увидимся.
- Тебе ничего не буду говорить сейчас. - отказался, от темы этого разговора. - Ни по тому, что боюсь попасть в психиатрическую больницу, а потому, что у меня совсем нет времени на длительный разговор. У тебя тоже нет такого времени. Обещаю тебе, что обязательно напишу подробный рассказ или даже целую книгу о том, как мы встретились в горах Каракорума со Стариком ОН из племени людей-птиц.
Также напишу все то, что мне было известно о Старике ОН задолго до нашей встречи с тобой и после нашего путешествия через горы Каракорума, Гиндукуша и Памира. Думаю, что к этому времени по возрасту мне будет все равно, куда меня могут упрятать безумные люди.
Мы на прощанье пожали друг другу руки. Обещал Гиясову Морису, что обязательно позвоню ему, когда прилечу в Израиль. После того, как напечатаю книгу, о нашем походе сквозь горы Каракорум, Гиндукуш и Памир, то обязательно свяжусь с ним по телефону и вышлю свою книгу по указанному им адресу.
Мы не можем на тот свет с собой унести тайну, которую знает узкий круг людей. Много лет мы с тобой не желали попасть в психиатрическую больницу за тайну, а поэтому молчат всю жизнь. Пускай другие люди тоже знают нашу тайну о племени людей-птиц.
После разговора с Гиясовым Морисом у меня не было никакого смысла идти с кейсом, наполненным деньгами в отделение банка "Таджикбанкбизнес". Американские доллары все равно в банке не возьму, там совсем нет валюты, а светиться с кейсом полным денег на улицах Душанбе опасно.
Лучше отнесу деньги домой, а завтра потрачу всю сумму денег на нужды нашей семьи. Сегодня должен выполнить то, что должен был выполнить давно. Хорошо, что Гиясов Морис случайно напомнил мне про золото.
Так бы мы улетели в Израиль, а слиток золота мог остаться под кроватью моего старшего сына Артура. Надо прямо сейчас поехать домой.
Достать из-под кровати слиток золота. Все равно ничего не смогу с золотом сделать, а семье Хусаинову Маирбеку золото может пригодиться. Маирбека им не вернуть, а золото поможет им настроить свою жизнь на Родине в Северной Осетии.
Сейчас в квартире никого не было. Наверно всей семьей поехали с бабушкой отвозить вещи и посуду домой в Кофарнихон. Пока они обратно не вернулись, надо мне быстрее достать золото и ехать к семье Хусаинова Маирбека в Кофарнихон.
Вообще у меня сегодня фактически свободный день. Завтра надо сходить в гости к друзьям и к министрам. Послезавтра в семье общий сбор в дорогу. Вылет самолёта во второй половине третьего дня.
Замкнул квартиру на два поворота и оставил ключ в замочной скважине, чтобы никто снаружи не мог открыть дверь своим ключом.
Затем взял в хозяйственном шкафу на лоджии гвоздодёр и осторожно отодрал кусок фанеры под матрасом на кровати у старшего сына Артура. Слиток золота, завёрнутый в тряпку, лежал на том же месте.
Не разворачивая тряпку вместе с золотом, положил свёрток во внутренний карман кожаной куртки. Поправил обратно фанеру и опустил матрас. Заправил кровать старшего сына Артура, точно также как Артур заправляет свою кровать.
После чего достал из кейса две пачки сторублёвый купюр, которые положил во внутренний карман куртки отдельно от слитка золота, завёрнутого в тряпку. Кейс с деньгами спрятал за сервант в нашей спальне. Потом подумал, что идти в кожаной куртке в такую жару очень даже подозрительно.
Надо одеться в обыкновенный костюм и взять с собой обычный старый кейс из дерматина. В таком виде на меня никто не обратит внимания. Слиток золота в тряпке положу во второе отделение кейса. Сверху золота можно положить какие-нибудь бумаги или даже один батон хлеба.
Переодевшись, проще, рассовал пачки сторублёвых купюр во внутренние карманы костюма. Проверил в карманах наличие документов и портмоне с разными купюрами денег на время моего проезда в Кофарнихон, где по-прежнему проживала семья Хусаинова Маирбека.
Как мне стало известно совсем недавно из рассказа моих художников-оформителей, которые живут в Кофарнихон, что семья Хусаинова только через месяц после пропажи Маирбека, получила его труп из морга Душанбе.
Там труп Хусаинова Маирбека держали на время расследования дела, а затем на опознание тела. Лишь на втором месяце отдали труп семье на похороны. Семья Хусаинова Маирбека и его родтели собираются ехать жить на Кавказ через год после похорон Маирбека.
Ни стал ехать городским транспортом до железнодорожного вокзала, чтобы там затем пересаживаться на междугородный рейсовый автобус. Это слишком долго. Так даже до обеда не управлюсь в оба конца. Лучше всего съездить на такси. От моего дома до дома Хусаинова Маирбека, примерно, час езды будет. Столько же времени обратно.
Около часа дня буду обратно в Душанбе. Затем пойду в гости к своим друзьям. Последний раз устрою банкет.
- До Кофарнихона и обратно едешь? - спросил, таксиста, на автостоянке возле 102-го микро-района.
- Будет полсотни стоить. В оба конца. - сказал таксист, оценивая меня. - За меньшую сумму с вокзала такси.
- Сотню дам. - сказал, таксисту, усаживаясь на заднее сидение автомобиля. - Если ты быстро поедешь.
- За такую сумму денег скорость увеличится вдвое. - сказал таксист, выворачивая автомобиль в объезд.
Легковой автомобиль такси выскочил по новой трассе из 102-микрорайона на верхнюю дорогу вокруг академического городка. Дальше мы проехали через старый мост над рекой Варзоб (Душанбинка) и повернули направо. Затем помчались в объезд центра Душанбе через вода насосную станцию в сторону пивного завода. Сокращая свой путь в сторону Кофарнихона.
Так мы могли намного быстрее сократить время и расстояние нашего проезда до Кофарнихона. В данном случае не деньги, а время сокращало расстояние нашей езды между двумя городами.
Когда мы проезжали рядом с пивным заводом, то обратил внимание, что моего расстрелянного автомобиля в стороне от автомобильной трассы нет. Наверно мой механик сейчас разбирает автомобиль на запасные части. Хоть в таком виде мой персональный автомобиль пригодится кому-нибудь из водителей.
Вот только жалко, что мой персональный водитель Фуат Арбеш погиб здесь вместе с семьей. Потерял не только классного водителя, но также хорошего человека, который прошел войну в Афганистане, а погиб от руки каких-то обычных криминальных поддонков.
За Душанбе трасса была свободная. Таксист увеличил скорость своего легкового автомобиля. Притормаживал только возле "Кирпичного завода" лагеря для заключённых и когда навстречу появлялись другие автомобили.
Так что меньше чем за час впереди автомобиля показался Кофарнихон. Сказал водителю, что мне лучше выйти на городской площади. Там отдал таксисту пятьдесят рублей. Сказал, что через полчаса вернусь к нему.
Дом семьи Хусаиновых совсем недалеко от городской площади в сторону к берегу реки Ка-фирниган. Мы как-то с Маирбеком ехали по трассе к автобазе-2937. Хусаинов Маирбек показал, где находится его дом. Приглашал меня заехать к себе в гости. Ведь мы с Маирбеком хоть дальние, но все-таки родственники.
Такое родство у терских казаков и осетин называют сватами. Когда одна семья у другой семьи сватают своих ближайших родственников друг у друга. Несмотря на то, что у Хусаинова Маирбека отец азербайджанец по национальности, а мама осетинка, все-таки дом у них построен больше по-русски. Огромный дом с русской трубой на крыше.
Дом совсем не похож, на азиатские кибитки мазанки из кирпича сырца. В таком доме есть, не меньше шести больших комнат с русской печкой в самой середине. В доме окна со всех сторон, что указывает на несколько спальных комнат, расположенных вокруг центра зала огромного дома. Вот только двор вокруг дома больше похож на восточный двор с дувалом и навесом с загоном для животных. Своего рода кошары у баранов в черте города. Наверно, здесь держат корову и несколько баранов.
- Ты, чей будешь сын? - спросил, замызганного пацана, который бегал возле дома. - Наверно, Хусаинов?
- Ты откуда знаешь меня? - удивленно, спросил меня, пацан. - действительно сын Хусаинова Маирбека.
- Мы с тобой родственники по твоей бабушке Зареме. - сказал, пацану. - Позови сюда бабушку Зарему.
- Мама! Бабушка! Тут осетин появился! - закричал пацан, открывая калитку во двор дома. - Он вас зовёт.
- Чего разорался на весь двор? - сказала пожилая женщина, выглядывая из-за калитки. - Иди к себе в дом.
Пожилая женщина внимательно с удивлением стала разглядывать меня. Вероятно, она рассчитывала увидеть перед собой осетина, а тут стоит какой-то мужчина славянской внешности.
Зато сама пожилая женщина, которая очевидно была Зарема, мама Хусаинова Маирбека, очень похожа на женщин семейства Мисиковых.
Зарема похожа даже на Алика, сына тёти Жени Мисиковой. Сразу видно, что гены осетинского рода остались от первого отца и матери.
- Не осетин. Женщины нашего рода замужем за осетинами. - сказал, стараясь вывести пожилую женщину из растерянности. - Одна моя тётя Женя замужем за Мисиковым, другая тётя Рая замужем за Цалоевым. Мужья моих тёть оба из Зильги.
- Выходит, что мы родственники. - доверчиво улыбаясь, сказала пожилая женщина, протягивая мне свою руку. - Меня зовут Зарема. У меня девичья фамилия Мисикова. Родом из селения Зильги. Рядом с Бесланом. Моя невестка Фатима, тоже родом из селения Зильги. Из рода Терчкоевых. Проходи в дом. Ты наш гость. Мы обе рады тебе.
- Меня зовут Александр. - слегка пожимая руку Зареме, сказал. - Цалоева Рая, двоюродная сестра моего отца. Мисикова Женя, сестра моего дяди Миши Щепихина. Терчкоева Мария лучшая подруга моей мамы. Они давно знакомы. Вместе работали на шпальном заводе.
Прошел в дом к Хусаиновым и сразу понял, что сейчас в доме никого из мужчин нет. В зале была Фатима, жена Хусаинова Маирбека, с маленьким ребёнком на руках и её свекровь Зарема. Видимо единственный мужчина дома работает, а женщины в трауре, сидят дома. Зарема посадила меня за стол почётного гостя и стала хлопотать по накрытию стола своему уважаемому гостю.
Мне было как-то неудобно отказываться, но время поджимало. Тем более что по осетинскому закону должен был выпить стакан араки и, хотя бы немного закусить за столом хозяев дома.
- Извини, Зарема, очень спешу. У меня к вам есть важное дело. - поднявшись со стула, сказал, поднимая стакан араки. - Хочу выпить за Маирбека, который был у меня земляком, родственником и другом. Пускай земля у него будет пухом, а на том свете он будет жить в раю. Мы никогда не забудем хорошего человека. Омин!
- Омин! - повторила Зарема, поднимая стакан с аракой за сына. - Пусть будет так. Мы никогда не забудем Маирбека.
Выпил всю араку налитую в гранёный стакан и закусил осетинским пирогом фыдчин. Зарема только чуть отпила араку из стакана и поставила стакан обратно на стол. Фатима лишь притронулась рукой к стакану с аракой и её глаза наполнились слезами. Пацан с рождения воспитанный в духе горца ни стал плакать. Просто вышел из дома во двор.
- Хочу, чтобы вы обе дали мне слово, что до конца этой недели никто не узнает о нашем разговоре сейчас. - обратился, к обеим женщинам. - Лучше будет, если вы вообще никогда обо мне никому не расскажите. Вы сами это поймёте сейчас, когда вам скажу нечто такое, что важно вашей семьи и для моей семьи тоже. Хочу вам помочь.
- Даю слово, что никто не узнает вообще о твоём визите. - сказала Зарема и посмотрела на Фатиму, которая лишь качнула головой в знак согласия и повторила слова своей свекрови. Обе женщины удивленно посмотрели на меня.
- Был невольным свидетелем того, как погиб мой друг и родственник Маирбек. - грустно, сказал. - Его расстреляли бандиты лишь за то, что он не выдал меня безоружного. Отомстил за Маирбека чуть позже. Расстрелял всех бандитов, когда у меня в руках появилось оружие. Не мог вам этого рассказать раньше, так как иначе подставил бы всю свою семью. Теперь говорю, потому, что мы уезжаем отсюда, а убийц Маирбека всех уничтожил. Мне стало известно, что вы тоже собираетесь уезжать отсюда на Кавказ. Хочу вам хоть чем-то помочь сейчас перед отъездом.
В тот момент, когда говорил женщинам о гибели Маирбека, достал из кармана две пачки сторублёвых купюр. Положил деньги на середину стола. Затем открыл свой кейс и достал оттуда слиток золота, завёрнутый в тряпку. Положил этот свёрток на две пачки денег и тут же развернул тряпку с золотом.
В тоже мгновение солнечный луч коснулся слитка золота и засверкал золотистыми лучами. Посмотрел на женщин, которые безразлично смотрели на то, что у любого человека могло вызвать восторг и радость, неожиданного богатства перед деньгами и золотом.
- Конечно, это ничто по сравнению с той ценой, которую заплатил Маирбек, спасая мне жизнь. - грустно, сказал, накрывая тряпкой золото от возможных посторонних глаз. - Это золото и деньги помогут вам вернуться на Кавказ. К моему сожалению, больше вам дать не могу. Желаю благополучно вернуться в наш общий дом на землю предков.
Не дожидаясь от женщин слов благодарности, закрыл свой кейс, поклонился женщинам и сразу вышел из дома. Прекрасно понимал, что сильно рисковал, исполняя свой долг перед семьей Хусаиновых.
Если о моем визите сегодня узнает кто-то третий, то ничего не стоит кому-то вычислить меня и мою семью. Тогда всплывёт все, что было в горах Кухистана. Из-за меня может погибнуть сразу вся моя семья.
Однако надеялся на то, что семья Хусаиновых сможет долго хранить нашу тайну и во вред самим себе не разболтает своим соседям происхождение золота слитка.
Видимо задержался в доме Хусаиновых больше обещанного времени таксисту. Когда вышел на городскую площадь, то автомобилей такси там не было вообще. Может быть, это даже к лучшему. Зачем мне нужен лишний свидетель того, что приезжал в этот город с каким-то срочным делом.
Сейчас можно спокойно доехать до Душанбе общественным транспортом. Тем более что сейчас здесь на городской площади много автобусов и маршрутных такси, которые меня довезут до Душанбе минут за тридцать без всяких происшествий. Риска нет никакого. Тут же сел в полупустое маршрутное такси. Заплатил за свой проезд. Прошел на заднее сидение автомобиля. Уселся на свободное место. Уткнувшись в угол салона, стал дремать. В это время к маршрутному такси подошли несколько человек, которые вскоре заполнили свободные места. Водитель маршрутного такси закрыл плотно двери.
Выруливая на республиканскую трассу, водитель направил свой автомобиль в сторону Душанбе. Облегчённо вздохнул, что сейчас все так благополучно обошлось. Теперь могу спокойно за два дня завершить свои дела в Таджикистане. Затем вместе с семьей после завтра смогу спокойно вылететь в Израиль.