Так долго и усиленно занимался с подготовкой годового отчёта, что даже не заметил, как уснул за кучей документов, уткнувшись в не большой стол с зеркалом и косметикой Людмилы. Когда открыл глаза, то за окном что-то громыхало. Сотрясался весь наш жилой дом. Словно это где-то рядом взрывался вулкан и сопровождался землетрясеньем.
У меня так сильно болела голова от переутомления, что сразу никак не мог сообразить о происходящем вокруг меня и вокруг нашего жилого дома. Усиленно потёр себе виски.
Когда рвануло в соседнем крыле нашего дома, то понял, что обратно начались боевые действия в нашем микрорайоне. Значить у нового правительства плохо обстоят дела с оппозицией. Раз устроили новогодний праздник на краю бездны.
Даже в самые критические времена во время гражданской войны в республике, все противоборствующие стороны устраивали перемирие по случаю религиозного или общественного праздника.
Сейчас же четыре дня до новогодних праздников, а тут началась артиллерийская канонада. Раньше артиллерийские снаряды только летали с ближайшей возвышенности через крыши наших домов и падали где-то в сторону от сто второго микрорайона.
Сейчас снаряды падают в наш микрорайон. Выходит, что стреляют откуда-то с гор значительно выше самого города.
Ведётся как бы навесное обстреливание нашего микрорайона. Просто стреляют по Душанбе без прицеливания. Куда попадёт снаряд, там будут жертвы и разрушения. Так могут поступать только те, у кого никто не живёт в нашем микрорайоне. В своих родственников и по своим домам ни один нормальный человек не захочет стрелять.
Значить, пришли со стороны точно такие люди, какие были в своих пёстрых лоскутных палатках на площадях Душанбе во время погромов в феврале месяце 1987 года. Опять подосланные кем-то люди. Вот тебе налицо другое измерение жизни. Приходят неизвестно откуда. Уходят неизвестно куда.
Очередной артиллерийский снаряд, разорвавшийся во дворе нашего жилого дома, напомнил мне, что нахожусь в самом центре обстрела. Вспомнил про свою семью, которую не видел со вчерашнего вечера.
Выскочил из зала. Заметался по всей огромной квартире. Но в квартире никого не было. Посмотрел на часы. Время десять часов утра.
Наверно моя семья до обстрела ушла в центр города на рынок за свежей зеленью для новогоднего стола, а меня не захотели будить. Вот так бы остался спать на вечные времена, если бы, хоть один снаряд угодил в крышу нашего дома.
Теперь во время обстрела им нельзя вернуться домой. Мне тоже нельзя выйти на улицу. Могу попасть под артиллерийский обстрел. Снаряды падают всюду.
Пошёл на застеклённую лоджию, окна которой выходили на улицу. Из окон лоджии с левой стороны было видно девятиэтажные жилые дома под горой, рядом с автобусной остановкой. С правой стороны лоджии из окон хорошо просматривалась широкая улица, ведущая к автобусным остановкам сто второго микрорайона.
На автобусную остановку возле наших домов приходил один автобус из центра города. Толком никто не знал, откуда из центра города отправляется автобус до нашей автобусной остановки.
Поэтому подавляющее большинство жителей нашего микрорайона отправлялись из центра города троллейбусами и автобусами до транспортной площадки сто второго микрорайона.
Оттуда все пешком добирались до нашего микрорайона. Городские власти многократно раз обещали, протянут троллейбусную линию до нашего микрорайона. Продлить движение городских автобусов до наших домов. Но военные действия не давали возможности выполнить намеченное дело городскими властями.
Поэтому жителям нашего микрорайона приходилось терпеть эти неудобства. Хотя наш микрорайон находился между двумя магистралями республиканского значения и все междугородные автобусы Гиссарского направления шли по магистралям с двух сторон нашего микрорайона. Садиться от городского автовокзала на эти рейсовые автобусы жителям Душанбе не разрешалось.
Так как следующая остановка рейсового автобуса была только за ботаническим садом. В сторону Гиссара, примерно, десять километров от нашего микрорайона "Зеравшан".
Наверно прошло минут тридцать после того, как стал всматриваться на широкую улицу в сторону сто второго микрорайона.
Артиллерийский снаряды стали меньше падать на территорию нашего микрорайона. Теперь снаряды чаще падали на хлопковое поле за широкой улицей и на железную дорогу за этим хлопковым полем.
Видимо стреляющие из орудий изменили дальность прицела или орудия во время обстрела Душанбе сами от встряски изменили траекторию полёта снарядов. Снаряды падают в пустую взрыхляя хлопковое поле, на котором ничего ни сеют вот уже два года. На поле только торчат черные палки от хлопковых кустов. Иногда там находят полусгнившие трупы мужчин, обеденные шакалами и гиенами.
Вот один артиллерийский снаряд перелетел хлопковое поле и попал в кишлак стоящий на краю сто второго микрорайона. Снаряд угодил прямо в кибитку-мазанку, которая взлетела к верху и тут сравнялась с землёй.
Наверно в этой кибитке жила семья ни меньше десятка человек. Теперь они там нашли свою могилу и вечный покой на все времена.
Может быть, там жили даже родственники того артиллериста, который сейчас выпустил снаряд в направлении этой кибитки. После сам стреляющий будет возмущаться, в том, что уничтожили семью его родственников, мирных граждан Таджикистана. Какая все-таки дикость, когда таджик убивает таджика. Все равно, что брат убивает брата.
Вот так было и в годы гражданской войны в России. Да и в любой другой стране, где была гражданская война. Всюду в таких случаях родственник убивал родственника. Убийцы порой даже не знали, кого они убивают. Снаряд и пуля фамилию не спрашивают.
Вот наконец-то на широкой улице появились пешеходы. В центре Душанбе войны нет. Поэтому жители нашего микрорайона, возвращаясь из центра города к себе домой, чаще всего не знают о том, что их дома находятся под пристрелом.
За годы войны в Таджикистане, особенно в Душанбе мы привыкли к боевым действиям. Смотрим на эту жизнь как бы со стороны.
Словно рядом американский боевик по телевизору. Когда стреляют из мелкого автоматического оружия, мы отсиживаемся у себя дома. Когда стреляют из артиллерийских снарядов, то мы ходим по своему микрорайону свободно.
Мы знаем прекрасно, что стреляют с возвышенности возле нашего микрорайона. Снаряды летят над крышами наших домов.
Эти снаряды нам не опасны, они не могут падать сами себе под ноги. Поэтому мы спокойно живём. Нас уже не волнует смерть того, в кого угодит пролетевший над нашими домами артиллерийский снаряд.
Продолжаю смотреть на идущих по широкой улице людей в направлении нашего микрорайона. Вот в середине людской толпы растянувшейся на всю длину широкой улицы идёт женщина не большого роста и рядом вместе с ней идёт девчушка издали похожая на Викторию. Всматриваюсь в их лица, но с этого расстояния никак не могу рассмотреть.
Может быть, это даже не они. Где тогда Эдик и Артур? Они тоже должны идти вместе со своей мама и сестрёнкой. Наверно мальчишки остались в кино или шныряют где-то по рынку в поисках "носа" чтобы покурить. Сколько можно мне с ними беседовать, что любое курево, вред.
Не успел толком разглядеть лица женщины и девушки, как очередной артиллерийский снаряд угодил прямо в них. Куски мяса от этой женщины и девчушки полетели в разные стороны. Идущая по широкой улице толпа разбежалась в разные стороны. Несколько человек остались лежать вблизи воронки разорвавшегося снаряда.
Убежавшие от взрыва люди угодили под другие взорвавшиеся артиллерийские снаряды. В одно мгновение на улице началась паника. Люди стали кричать и метаться по улице во все стороны. Но никто им не мог помочь. Невидимый артиллерист продолжал методично обстреливать, сея всюду смерть в нашем микрорайоне.
Прошло несколько минут этой ужасной картины. Меня всего лихорадило от того, что видел на этой широкой улице. Ведь там могла идти моя семья. Думал, что лишусь ума. Но никак не мог оторвать глаз от того, что видел.
Надеялся, что там нет моей семьи или они остались живы. Надо бы побежать туда. Но это тоже бессмыслица. Все равно им не смогу помочь. Только сам погибну, а они окажутся где-то в другом месте живыми. Надо набраться терпения и выждать, когда эти убийцы с гор прекратят обстреливать город.
Вот в небе появились военные самолёты. Видимо кто-то сообщил русским лётчикам, что из артиллерии обстреливают мирных жителей нашего микрорайона.
Два военных самолёта с оглушительным треском проносятся над крышами наших домов. Самолёты наносят ракетные удары в ту сторону, откуда вёлся артиллерийский обстрел нашего района.
Два захода военных самолётов и неизвестный артиллерист-убийца смолкает навсегда. Где были лётчики раньше, когда наш микрорайон обстреливался в течение двух часов? Быстро надеваю на себя верхнюю одежду и спешу выскочить на улицу, чтобы посмотреть поближе место истребления людей. У меня только одни мысли. Это убедиться, что моя семья погибла или осталась жива.
На месте людского побоища одна за другой прибывают машины скорой помощи и специальное подразделение по чистки городских улиц от трупов. Попавшие под обстрел люди из толпы либо раненные, либо в критическом шоковом состоянии на краю своей смерти. Санитары скорой помощи и солдаты специальной службы, словно роботы, не говоря ни единого слова, убирают с улицы трупы и раненых людей. Помогаю санитарам складывать в носилки рядом с трупами и раненными людьми их личные вещи.
Может быть, позже по этим личным вещам и документам родственники пострадавших опознают своих. Всматриваюсь во всех из толпы пострадавших от взрыва. Но среди погибших, раненых и живых нет никого из моей семьи.
Рад, что никто из моих родных не был в этой людской бойне. Понимаю, что это кощунство радоваться рядом с убитыми и ранеными, о том, что у тебя обошлось все прекрасно и никто из твоих не погиб в этом аде. Но что поделаешь, такова жизнь. Только живой может радоваться прелестям жизни. Мёртвым, это не дано.
После того, как последний пострадавший покинул место бывшего погрома людей, на это место прибыла служба ремонта дороги. Республиканская трасса должна всегда быть в образцовом порядке.
Республиканская трасса, это как кровеносные артерии на теле человека. По этой трассе из соседних республик приходит товар и благотворительная помощь из Ташкента.
Когда во время боев аэродром Душанбе не принимает, то все самолёты, следующие в Душанбе, садятся в аэропорту Ташкента или в аэропорту Худжанда. С этих аэропортов груз направляется на машинах по республиканским трассам.
Возвращаюсь обратно домой. Теперь вполне спокоен, что моя семья никак не пострадала и сегодня уже не пострадает от артиллерийских обстрелов. Это благодаря двум русским военным самолётам сократилось число жертв, среди мирных жителей города. Но зато на одного убийца в Душанбе стало меньше.
Чаще бы делали русские военные самолёты такие рейды, когда с этих высот обстреливают Душанбе. Тогда было бы значительно меньше жертв в городе и боевики-убийцы не посмели бы забираться на эти высоты в районе нашего микрорайона. Куда раньше смотрели городские власти? Ведь это с их согласия прилетели сюда два военных самолёта русской авиации. Надо было давно прислать военные самолёты. Ещё, как только первый снаряд упал в нашем микро-районе. Тогда бы не было кровавой бойни.
- Папа! Мой миленький с работы пришел. - радостно, завизжала дочь, когда вошёл в квартиру.
У меня чуть сердце не оборвалось от неожиданной встречи. Меня всего затрясло, едва не расплакался от радости, что все они дома. Живы и здоровы.
У всех на лицах было праздничное настроение. Словно они находятся в одном измерении жизни с приближающимся новогодним праздником. В то время как нахожусь в совершенно другом измерении жизни.
С праздником на краю бездны. Где проливается кровь и люди рады этому трагическому событию. Какое это ужасное и варварское отношение к людям! Сами люди на корню истребляют людей. Разве можно жить рядом с такой жестокостью. Надо с семьей уезжать отсюда.
- Вы где болтаетесь по всему городу во время бомбардировки? - возмущённо, спрашиваю, жену. - Вас могли убить!
- Мы никуда не выходили из дома со вчерашнего дня. - удивленно, отвечает Людмила. - Это ты где-то был во время обстрела нашего микрорайона?
- Мне совсем не до шуток. - разозлился на жену. - Проснулся от взрыва снарядов. Обшарил всю нашу квартиру. Нигде вас не нашёл и отправился в сто второй микрорайон на остановку автобуса, чтобы вы во время бомбардировки ни притащились в наш микрорайон. Когда бомбардировка закончилась, тоя вернулся домой.
- Вот! Вам же говорила, что папа дома, а вы не верили мне. - закричала на всех Виктория. - Артур говорит, что папаша с самого утра на работе. Вот мы семьей и спрятались у нас в квартире в конспиративное место.
- Как же забыл про эту нашу конспиративную комнату! - хлопая себе в лоб, радостно, закричал. - Так сильно за вас волновался, что чуть Богу свою душу не отдал. В то время, как вы балдели в конспиративном месте нашей квартиры. Слава Богу, что он сохранил вас и меня. Ведь едва не погиб под взрывами бом. Надо обязательно отметить куфт, за то, что все мы остались живы. Все равно сегодня никуда не пойду.
- Конечно, куфт отметить надо, раз ты родом с Кавказа. - поддержала жена, и, добавила. - Теперь ты убедился, что нам надо с семьей уезжать из этого опасного места? Мы здесь каждый день рискуем погибнуть.
- Мы уедем отсюда обязательно. - согласился, с Людмилой. - Но только когда в России растает снег. Нам раньше там делать нечего. Если тут до сих пор не погибли от пуль и снарядов, то там погибнем от мороза.
- Большую часть своей жизни прожила на морозах и не умерла. - стала вспоминать Людмила свою прошедшую жизнь.
- Давай прекратим мы этот не нужный спор. - пресёк, жену. - Сказал весной, так весной уедем.
Людмила прекратила спорить, а мне пришлось отправится на кухню, чтобы там отметить куфт по тому случаю, что все мы остались живы и в данный момент ничто не грозит нашей жизни. На улице тишина и в нашем доме тоже.
Людмила обратно пошла с Викторией в зал, украшать новогоднюю ёлку. Мальчишки занялись своими делами. Вытащил из холодильника хорошую закуску и бутылку импортного коньяка. Мне ничего не хотелось сегодня делать.
Был в таком ужасном состоянии из-за того, что увидел в окно во время артобстрела и на месте кровавой бойни. Поэтому мне хотелось напиться до свинства и выспаться до завтрашнего дня.
Неужели так и будем мы постоянно трястись от страха во время каждого артобстрела и автоматных очередей? Эти боевики прямо провоцируют мирный народ на бойню. Наверно многие таджики взялись за оружие только из-за того, что кто-то другой убил их родственников. Ни дай Бог, чтобы пролилась кровь моих родственников.
Тогда тут устрою такую бойню, что земля таджиков содрогнётся от ужаса. Упаси меня Бог, от этого случая. Ведь не смогу тогда жить без семьи на белом свете, если беда настигнет нашу семью. Большинство знакомых считают меня везучим, из того, что вовремя многих опасных случаев выходил целым и невредимым.
Как это было в пещерах Дагестана, в горах Главного Кавказского хребта на реке Лаба, в пещере вместе с братом Юркой во время охоты на кеклика, в горах Гиндукуша и Каракорум. Много было таких опасных мест в моей жизни.
Но разве можно назвать это везением, если чего-то себе добиваюсь с огромным трудом и часто человеческими жертвами. Тому пример, гибель школьников на реке Лаба. Смерть гермафродита Мамочки из психушки в Орджоникидзе. Смерть моей первой дочери Анжелики в винсовхозе "Бурунный". Даже смерть Никифорова Сергея и Касымовой Зухры были в моем присутствии.
Зачем мне такое везение за чей-то счёт? Лучше бы все остались живы и жили в среднем состоянии. Чем одни гибнут по разным причинам, а другие пользуются теми благами жизни, которые частично по праву должны принадлежать погибшим и раньше времени ушедшим от нас. Не лучше ли установить равновесие и равноправие между всеми людьми? Тогда никому не нужно будет грызть глотку другому и проверять, кому повезёт больше, а кому меньше. Зачем мне этот праздник на краю бездны, если сам мог свалиться туда в эту бездну. Не лучше ли пойти всем на компромисс. Найти, что-то такое, что не могла жить всем прекрасно.
Есть тому совсем близкий пример, почти в нашем измерении. Опять хочу поставить в пример племя людей-птиц, которые, даже проживая в пещерах горного массива Гиндукуш и Каракорум, нашли общий интерес к жизни.
Между прочим, по рассказам Старика ОН, мы агрессивные люди загнали племя людей-птиц в пещеры, когда они могли спокойно проживать радом с нами. На своём примере благополучной жизни воспитывать наше сознание о возможности жить без войн. Так нет же, нас заела зависть, что кто-то рядом живёт лучше нас.
Стали соваться в дела мирного племени людей-птиц. Запустили свои поганые руки в генофонд собственной жизни. Результат налицо. Страдаем сами. Ни даём приблизится к нам самому генофонду человечества.
На протяжении многих тысячелетий истребляем себе подобных и празднуем на краю бездны. Теперь расхлёбываем сами свои вековые "шалости", воюем и болеем разными заболеваниями, пытаемся опять подружить с собственным генофондом, который когда-то загнали глубоко в пещеры горного массива Гиндукуш и Каракорум. Разрушить собственное благо легко, но восстановить это благо, куда труднее.
Хорошо, что вера в возможность совершенства разума осталась в людях. Может быть, ещё не все потеряно для нас? Возможно, что когда-то истинный разум восторжествует над безумием и мы другими глазами собственного разума посмотрим на собственные недостатки своей жизни. Тогда нам легче будет исправить допущенные ошибки за многие тысячелетия.
Таким путём мы сможем прекратить устраивать свои кровавые праздники жизни на краю жизни. У нас появится шанс, приблизится к собственному генофонду и проникнуть своим разумом в ноосферу. Все это так просто. Надо лишь умело владеть собственным разумом. Но когда придёт к нам это разумное мышление?
Может быть, понадобится не одно столетия. Сгинут и уйдут в небытие многие поколения человечества. Мир преобразится и станет настолько прекрасным, что разум возьмёт власть над старостью и люди смогут жить столько, сколько они захотят сами. Пока они нужны обществу и не являются обузой своей дряхлой старости для нового поколения.
Опять тому примером является племя людей-птиц, где умирают ни по возрасту, а по разуму. Пока есть польза от разума, то он живёт и приносит пользу. Когда энергия разума начинает затухать, тогда он сам по доброй воле уходит из жизни.
Уступая место жизни новому поколению с новым зародившимся разумом, который становится крепче и чище, чем прошлое поколение жизни и разума. Так должно быть всегда. Тогда будет благо для всех живущих.