Аннотация: легко воспитывать чужих детей, поэтому своих детей доверь другому
Прогулки детей.
В обычный вечер улицы нашего города заполнялись людьми. Горожане любили прогуливать своих детей по свежему воздуху и заодно обмениваться между собой вестями за прошедший день. В этот дождливый вечер мы не встретили никого до самого дома. Люди, птицы и животные укрылись в своих жилищах, от неожиданно нахлынувшей водной стихии, всем было ни до вечерних прогулок. Однако каждый таджик был рад дождю, как признаку хорошего урожая. От хорошего урожая хлопка, овощей, фруктов и других сельскохозяйственных культур зависела вся жизнь в Таджикистане, так как Таджикистан есть аграрная республика.
Когда мы с Людмилой поднялись к себе домой, на четвертый этаж, то с нас вода текла также как с неба дождь на землю. Я, конечно, преувеличиваю, но лужи на полу с нашей одежды были огромные. Единственное, что было сухим, так это мои документы, которые все время находились в кармане нейлоновой куртке, между мной и Людмилой, укрытые огромным японским зонтом, во время нашей прогулки по городским лужам. Целостность документов было для меня главным. Остальное можно было выстирать и высушить.
Прямо с порога, мы с Людмилой отправились в ванную. Там мы стали быстро снимать с себя мокрые одежды. Когда наши тела полностью обнажились, мы, не сговариваясь, залезли под струи горячего душа. Мы, громко смеясь, как маленькие дети, толкали друг друга. Каждый из нас старался попасть под мощные струи горячей воды, которая снимала все напряжение с окоченевшего тела, от холодной воды весеннего дождя. Обеим было приятно заниматься такой игрой. Так быстрее разогревались после холодного дождя.
Когда напряжение моего тела спало, я почувствовал приятное прикосновение к моему телу сосков груди Людмилы. Меня эсразу возбудило. Мы, как в первую брачную ночь, совершенно потеряли разум и начали страстно ласкать друг друга. Я стал осторожно целовать Людмилу в губы и в прелестные соски ее груди. Людмила тоже сразу вспыхнула и затрепетала, желая тут же иметь со мной связь. Прямо под струями горячей воды, присутствие которой мы совершенно не замечали, продолжали поцелуями соблазнять друг друга, все больше и больше разжигая между собой любовную страсть, которая вскружила нам голову и опьянила.
Мы оба так увлеклись друг другом, что даже не заметили, как в ванную к нам осторожно открылась дверь.
- Ой! Какие вы красивые! - радостно, воскликнула дочь, заглядывая в щель. - Что это вы здесь оба делаете?
- Мы сильно намокли под дождем и сейчас купаемся! - ответил я, дочери, поворачиваясь к ней боком. - Ты почему не спишь в такое позднее время? Мальчишки спят. Ты должна спать. Завтра у нас рабочий день.
- Вы с мамой так сильно визжали, что я проснулась. - ответила Виктория. - Мальчишек наших дома нет.
Я подозрительно посмотрел на свою жену. Людмила опустила прекрасные глаза, но, ничего не сказала.
- Ладно, Вика! - сказал я, дочери. - Иди в зал. Дай мне одеться. Мы сейчас вместе во всем разберемся.
Как только дочь закрыла дверь в ванную, я обернулся до пояса банным полотенцем и вышел на балкон, чтобы там одеть на себя спортивное трико. Людмила в домашнем халате вышла следом за мной из ванной.
- Ну, мой цыпленок, рассказывай. - обратился я, к дочери, когда вошел в зал. - Что произошло в нашем курятнике в мое отсутствие? Куда делись молодые петушки? Говори мне, пожалуйста! Только чистую правду.
Виктория искоса посмотрела на свою маму. Людмила отвела взгляд в сторону и молчала. Я не торопил события. Хотел, чтобы они сами рассказали всю правду о том, что произошло в нашем доме, в то время, когда я был занят подготовкой работы и упустил из вида свою семью. Теперь, вот, сам буду искать детей.
- Мальчишки на прогулке. - тоненьким голоском, начала рассказывать Виктория. - Когда ты рассказал про войну в городе Душанбе, мальчишки собрались и поехали туда, искать золото и патроны после погромов.
- Давно сыновья уехали? - обратился я, с вопросом к жене. - Мне нужны все подробности. Говори быстрее!
- Уже два дня. - ответила жена, вытирая рукавом халата намокшие от слез глаза. - Ты был сильно занят. У тебя всюду много работы. Тебя постоянно нет дома. Когда я могла тебе про наших сынов все рассказать?
- Сколько раз тебе говорить, - вскипел я, - что семья должна быть всегда на первом месте. Все остальное после семьи. Ты хотя бы в милицию о пропаже детей сообщила? Может быть, думаешь, что все пройдет?
- Сообщила. - как попугай, повторила жена, продолжая размазывать слезы по щекам. - Ищут наших детей.
Поскольку больше спрашивать нечего было у жены и дочери, я решил принимать экстренные меры к поиску детей. Так как больше откладывать нечего. Если милиция не нашла их за два дня, то дальше искать не будет. Очень-то милиции нужны чужие детки. Со своими детьми, наверно, забот хватает, а тут чужих детей им подсовывают. Кому это нужна такая забота о наших детях? Надо мне самому заниматься поиском детей.
У меня не было другого выбора, как сейчас же ехать искать своих детей в городе Душанбе. Может быть, даже придется оставить затею с новой работой? Дети - наше богатство. Так оно и есть. Только толку мало.
По-армейски, за сорок пять секунд, я одел на себя повседневную одежду. Взял свой паспорт и деньги.
- Ты куда, в такую ночь собрался? - осторожно, спросила жена. - На улице дождик и транспорта нет уже.
- Туда, где мои дети находятся. - резко, ответил я. - У меня нет интереса, ждать результата от милиции.
- Но, Душанбе город большой. - возразила жена. - Ты не знаешь, где искать своих детей. Сейчас зря едешь.
- Когда мои братья-близнецы, Сергей и Юрка, сбежали из дома в городе Беслан, - напомнил я, жене из истории нашей семьи, - им было примерно столько лет по возрасту, как нашим детям сейчас. Я совершенно не знаю, что толкнуло меня тогда сесть в первый попавшийся поезд "зайцем", проехать тайком от всех четыреста километров до маленькой станции Кропоткинская, которая находится за городом Армавир. Там, в совершенно незнакомом мне населенном пункте, зашел в дом совершенно незнакомых мне людей и нашел в чужой семье своих братьев, которые жили там уже две недели под вымышленными именами и фамилией.
- Саша! Может быть ты подождешь до утра. - попыталась уговорить жена. - Утром легче будет найти сынов.
- Нет! - прервал я, жену. - Это только ты, бессердечная, могла спать без детей, а я спать не могу. Поеду!
Я взял с бельевой вешалки у двери зонтик и тут же быстро стал спускаться вниз по лестнице. Дождик на улице сильно сдал свои позиции. Однако, огромные лужи пузырились от больших капель дождя, изредка шлепавших с темного неба, укутанного низко нависшими у земли тучами. Было такое ощущение, будто тучи висят настолько низко, что если подняться на крышу дома, то можно потрогать их руками. Ветер совсем ослабел. Лишь легкое колыхание воздуха ощущалось на моем лице. Улица была также пустынна. Словно все живое погибло в бурлящих потоках мутной воды, только что бушевавшей стихии. Даже ночных птиц, забившихся под карнизами крыш наших домов, не было видно и слышно. Лишь шлепки, от подошв моей обуви, оглушали мертвую тишину улиц города, ударяясь об мокрые стены уныло стоящих домов, разносились эхом в окружающей меня пустоте. Мне казалось, что только безумство могло так выбросить человека в такую скверную погоду из домашнего уюта и нести его в неизвестном направлении. Туда, где тебя могут ждать такие же, как ты, твои безумные дети, которые ушли из дома за поиском неизвестных приключений.
На нашей городской площади остановка автобуса была совершенно пустой от людей. На краю площади сиротливо стоял последний рейсовый автобус, которому было все равно, с пассажирами или без них, но в свое отведенное графиком расписание, в последний раз, отправиться обратным рейсом в город Душанбе.
Я зашел в переднюю дверь, чтобы водитель меня заметил. За рулем сидел пожилой мужчина пред пенсионного возраста. Почти ни глядя на меня, водитель повернул ключ зажигания. Нехотя фыркая газом выхлопной трубы, двигатель тихо завелся. Автобус тронулся с места так медленно, будто он боялся намочить свои колеса в образовавшихся рядом с ним лужах от дождя и осторожно ступал на сырой асфальт дороги.
Усевшись удобнее в середине автобуса, я снял с себя намокшие туфли и протянул озябшие ноги на переднее сидение. Возможно, что водитель заметил мои мокрые ноги и решил устроить, для своего единственного пассажира, комфорт в салоне автобуса. Я почувствовал, как включилась печь,постепенно в автобусе стало так же тепло, как в нашем доме. Меня потянуло ко сну, через пару минут согревшись, я дремал.